Напуганная, Тори отскочила от него, когда эти слова дошли до нее. Он был явно не в себе.., а Тори находилась в звуконепроницаемой комнате обнаженная да еще и с психом.
Боже милостивый!
- Хорошо. - Сказала она, растягивая слово, чтобы успеть придумать какой-нибудь способ добраться до двери, которая находилась за ним, и безопасно покинуть комнату прежде, чем он убьет ее. - Давай успокоимся. Могу я получить назад нормального обычного Эша назад?
Он взглянул так, как будто ее слова обидели его.
- Не бойся меня, Тори. Я хотел сказать тебе, что я бог, но не знал как.
Закрыв глаза, он съехал по двери и уселся на полу, плотно прижав свои ноги к груди. Этот жест напомнил ей о маленьком мальчике, которого отослали в комнату за то, что он не делал.
- Я знал, что не понравлюсь тебе, если ты узнаешь правду. Впрочем никому я и не нравился, когда они все узнавали обо мне. - Ашерон посмотрел на нее и его глаза снова стали того головокружительного серебряного цвета. – "Его будут звать Ашероном. В честь реки скорби. Как и сама река подземного царства, его путешествие будет темным, долгим и изнурительным. Он будет способен давать жизнь и забирать ее. Он будет идти по жизни одиноким и всеми покинутым - в поисках доброты, будет находить жестокость. Пусть смилостивятся над тобой боги, малыш. Ибо никто больше не будет на это способен".
Тори нахмурилась, когда он процитировал нечто, что очевидно было для него источником невероятной боли.
- Откуда этот отрывок?
Желваки заходили у него на лице, а щеки подернулись румянцем. И как умалишенные могут быть такими красавцами?
- Это произнесла жрица надо мной, когда я родился в реальности смертных как проклятый бог, потому как мой отец хотел, чтобы моя мама убила меня и предотвратила падение всего нашего пантеона.- Он отвел взгляд. - Лучше бы она послушалась его... Ты и представить себе не можешь, каково это быть одиноким в мире, когда вокруг тебя толпы людей. Все замечают меня, но никто толком не знает.- Он повесил голову на руки. - Я не должен был никогда к тебе прикасаться. Что же я наделал? Я буду расплачиваться за эту ночь всю отведенную мне вечность.
Страдание в его голосе просто пронзили Тори насквозь. Сотерия медленно подошла к нему.
- Если ты действительно древний бог, докажи это мне. Сделай так, чтобы я ясно все видела без очков.
Он все еще сидел, спрятав свое лицо в руках.
- Хорошо.
Едва слово слетело с его губ, как ее видимость затуманилась. Тори резко втянула воздух от боли. Сняв очки, она моргнула, а потом охнула, потому что все обрело резкость. Абсолютно все. Ее прозрачная комбинация превратилась в летящую шелковую сорочку, которая прилипала к телу и полностью его прикрывала. Не веря в это, она прошлась руками по холодной гладкой ткани и осмотрела комнату и вещи, которые всегда были для нее тенями. Теперь все было ясно и четко.
Каждая мелочь.
Это лишь означало, что ей нужно было сделать выбор. Или же он говорил правду, или же он был очень горячим человеком, который исцеляет верой, или они просто оба спятили.
Она выбрала вариант насчет правды, который объяснял гораздо больше, чем просто ее неожиданную способность видеть. Это объясняло его странные глаза и способность читать на языке, который не мог определить никто другой.
Встав на колени на пол рядом с ним, Тори осторожно подползла к нему, но готовая дать отпор в любой момент, если это понадобиться.
- Это ты спас меня от смерти, не так ли?
Он поднял голову и потянулся к маленькому шраму на ее предплечье, который был там с самого детства в результате несчастного случая с разбитой бутылкой. Когда Эш дотронулся до него, он вспыхнул, а затем исчез.
- Я прекрасно знаю, что не стоит вмешиваться в природный порядок, но я не мог позволить тебе умереть. Я не мог смотреть, как ты мучаешься.
- Почему ты это сделал?
Он поднес ее руку к своему лицу, чтобы она могла трогать его за щеку, пока он смотрел на нее. Его глаза и боль, которая затаилась в них обожгли ее душу до самого основания.
- Потому что я не чувствую себя разбитым, когда ты смотришь на меня.
От этих слов у нее на глаза навернулись слезы.
- Как ты вообще можешь чувствовать себя разбитым?
Ашерон потерся лицом о ее ладонь и когда снова заговорил, его дыхание опалило ей кожу. Но его слова просто выжгли ее сердце.
- Меня разрушили еще ребенком и выбросили, как кусок мусора, который никому не был нужен. Но ты не обращаешься со мной так. Ты видишь во мне человека и тебе удалось тронуть эту часть во мне. Ты заставляешь меня чувствовать себя целым и желанным. - Тори прижала его к себе и обняла так крепко, когда наконец ее слезы нашли вход. - Я люблю, когда ты обнимаешь меня. - Прошептал он ей в плечо.
Тори прислонилась щекой к его макушке.
- Зачем ты приехал в Нэшвилль?
- Он перестал двигаться в ее объятиях, а потом заговорил на языке, который Тори не могла понять.
- Я не знаю, что ты сейчас говоришь, Эш.
Он откинулся назад и обхватил ее лицо руками так, что она смогла увидеть ярость в его глазах и как краснота прошлась по ним.
- Никто не может знать об Атлантиде. Они не должны узнать обо мне, Сотерия. Никто и никогда не должен знать, кем я был там, и кто я такой сейчас. Я не хочу причинять тебе боль, но не позволю, чтобы ты разоблачила меня. Никогда. - Ашерон прорычал последнее слова сквозь зубы.
Одновременно дрожь страха и злобы прошли через нее.
- Это ты убил моих родителей, когда они подобрались слишком близко? - Он отрицательно покачал головой.
- Мне не нравиться забирать человеческие жизни. Они и так слишком короткие. Даймоны, демоны, бессмертные и боги... вот это уже другое дело. Но я не трогаю людей, если можно этого избежать. Я никогда не причиню им того, что причинили мне.
- А что тебе причинили?
Он скривился и отстранился. Ашерон попытался встать, потом зашатался и упал снова на пол. Его выражение лица говорило о том, что Ашерон был совершенно сбит с толку. И в эту минуту Эш напоминал Тори мальчика, и уж никак не могущественного бога.
- Да что со мной такое?
- Думаю, что ты пьян. - Казалось, что он выпил немерянно спиртного.
- Да, я пьян, но не могу понять почему. - Он начал укладываться на полу.
Тори подхватила Эша.
- Нам нужно уложить тебя в кровать. Давай, милый, помоги же мне затянуть тебя туда.
Его волосы снова стали черными, а потом в них появилась темно- зеленая лента в черную полоску, пока она тащила его к кровати. Кольцо в его носу исчезло и даже испарилось место прокола, такое ощущение, что его там никогда и не было. Она помогла ему улечься и прикрыла одеялом. Когда Эш закрыл глаза, то Тори вдруг кое-что поняла.
Впервые, она смотрела на него настоящего. Ашерон был абсолютно обнажен и представал перед ней, как на ладони. И разговор шел вовсе не о его теле. Эш больше не выставлял защиту от нее. Ни очков, ни пирсинга, за которыми можно было бы спрятаться. Он был абсолютно уязвим перед ней и что-то подсказывало Тори, что таким его еще никто не видел.
Она гладила его грудь, когда еще одна неожиданная мысль пришла ей в голову. Ашерон был атлантцем.
Атлантцем...
Он знал каждый секрет, на который она потратила всю свою жизнь, чтобы узнать. Боже милостивый, я прикасаюсь к тому, кто живет уже тысячи лет. Она едва могла это представить. Ашерону довелось увидеть каждую культуру, которая когда-либо манила Тори.
- Эш?
- М- м- м?
- На что была похожа Атлантида? - Он тяжело вздохнул.
- Она была убогой, и в тоже время прекрасной.
- А ты можешь мне показать ее?

Эш проснулся с самой ужасной болью, пульсирующей у него в голове, которую мог только представить. На одну малюсенькую секундочку, он даже подумал, что снова был человеком, который проснулся после ночи безудержного пьянства и наркотиков.
Но все это было тысячи жизней назад.
Поморгав, он открыл глаза и обнаружил себя обнаженным в постели и Тори, сидящую на полу. Она уставилась на него с таким видом, как будто была в шоке от того, что какой-то странный шум, вроде ритмичной музыки, раздавался внизу.
- Что-то не так? - Спросил он сухим и скрипящим голосом. Она скривила лицо в ухмылке.
- Растолкуй мне фразу - что-то не так. - Эш провел рукой по лицу.
- Ты что, била меня молотком, пока я спал?
- Нет.
- Тогда почему я так себя чувствую? - Она все еще сидела, не шевелясь на своем островке на полу.
- Очевидно, ты перебрал со спрайтом, приятель.
- Что?.. - Она указала на две пустые зеленые пластиковые бутылки на ночном столике.
- А ты знал, что когда ты напиваешься, она тоже пьянеет?
- Она? - Тори указала туда, откуда доносился странный звук, который Эш слышал, но не придавал ему никакого значения.
Он посмотрел туда и увидел Сими, лежащую на полу под телевизором и упершись ногами в стенку. Она спала на спине и храпела. Это и так все выглядело паршиво, а тот факт, что она была в своей демонической форме, с рогами, хвостом и крыльями, вообще заставил его желудок свернуться в трубочку.
Что же он наделал?
А потом его взгляд упал на трехмерную голограмму на полу, которая прекрасно отображала Атлантиду. Там даже были крошечные человечки, которые двигались по округе, как в каком- то черно- белом фильме...
Вот дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.
Только это приходило ему в голову, когда недоверие переполнило его. Тори медленно поднялась и сложила руки на груди. Прищурившись, она подошла к кровати.
- Ты не помнишь ничего о прошлой ночи, не так ли?
- Я помню нас... - Он посмотрел вниз и увидел кровь на простынях, которая слегка прояснила его память. Они переспали. Воспоминание о ее прикосновении отпечаталось у него в мозгу и на коже.
- Но спрайт ты уже не помнишь? - Он покачал головой.
- Интересно. - Ашерон не знал, почему это единственное слово напугало его, но так оно и было.
- Интересно? - Она кивнула.
- Ты очень привлекательный пьяница, а еще просто находка для шпиона? - Он почувствовал, как кровь отлила от лица.
- Насколько я болтлив?
- Очень... Апостолос.
Эш сел и чуть не умер от того, что мог рассказать ей. Пожалуйста, боги, пожалуйста... Безусловно он не рассказал ей, кем был раньше. Безусловно, он не мог быть настолько глуп, чтобы потерять единственного человека, которого он так долго искал и который не видит в нем шлюху. И лишь тогда он осознал, что Тори была без очков.
- Я что...
- Исправил мое зрение? Да. А потом ты вызвал своего демона и вы стали драться за право повести меня в Атлантиду. Это Сими создала эту карту на полу и поэтому мы остались здесь, потому что она сказала, что пока вы оба пьяные, нам опасно там появляться, так как ты можешь уничтожить ее, не дав такого шанса своей матери. А потом ты уменьшил меня до размеров игрушки и таскал меня по всем улицам города, рассказывая о каждом здании, находившемся на них. И так происходило до тех пор, пока вы оба не отключились. К счастью, когда это произошло, я стала своего собственного размера.
Его желудок все еще выделывал кульбиты.
- Так кто-нибудь из нас отвел тебя физически в Атлантиду?
- Я бы ответила тебе да, чтобы ты попотел. Но Сими выиграла это сражение и мы остались здесь.
Ашерон облегченно вздохнул и обрадовался, что все же послушался своего демона. Спасибо богам, что есть небольшие услуги. Но это не меняло того факта, что он все-таки раскрылся перед Тори. Полностью. Совсем. Черт побери. Он сглотнул и встретился с ее неморгающем взглядом.
- Ты злишься на меня?
- Я в ярости. Это да. Но я могу понять твою ложь. Я имею ввиду, что и правда, кто поверит в то, что этот горячий двадцатиоднолетний парень-гот с бычьим кольцом в носу, таскающийся с черным рюкзаком, является ни кем иным, как одиннадцати тысячелетним всемогущим богом, который путешествует в компании с демоном? Ничего не упустила? Это по крайней мере нелепо.
Эш содрогнулся, когда все его секреты потоком слетели с ее языка.
- Кстати, а ты знаешь, что мы с тобой раньше встречались?
Он задумался. пытаясь вспомнить обстоятельства, при которых они познакомились, но так и не смог.
- Когда? - Она села на кровать рядом с ним.
- В 1988 году. Ты играл в шахматы с моим дедом в парке, когда у него случился сердечный приступ. Мне тогда было семь.
И тогда Эш все вспомнил до мельчайших подробностей. Тео только что походил конем и уже собрался забрать его королеву, когда схватился за грудь и застонал. Его крохотная внучка с большими карими глазами и спутанными каштановыми хвостиками подбежала к ним.
- Дедушка! Деда! - Не захотев, чтобы ребенок увидел смерть своего дедушки - если бы это была судьба Тео на тот день - он вызвал Сими, чтобы она присмотрела за девочкой пока сам Эш вызывал скорую. "Смотри за ней, Сими. Сделай ее счастливой и убедись, что у нее есть все, что ей нужно и хочется."
А потом Ашерон поехал с Тео, а Сими отвезла Сотерию назад в квартиру Тео, где они стали ожидать известий.
Как он мог забыть об этом?
Эш покачал головой и взглянул на нее, пока наконец не увидел милые черты той маленькой девочки в женщине, которая сидела перед ним.
- Я вспомнил.
- Знаешь, я тогда подумала, что ты и есть Билли Айдол.
А вот этого он не мог понять.
- Билли Айдол? Я совсем не похож на него и никогда не носил волосы торчком. - Она пожала плечами.
- Он был просто единственной рок-звездой. которую я знала, кто носил кожу, цепи и солнечные очки - все то, что было на тебе в тот день. У тебя также были длинные пурпурные волосы и кольцо в ухе. Позже, я всем рассказывала об этом парне-панке, который спас моего дедушку. Из-за того, что я так идеализировала тебя, Пэм и Ким подались в готы... иронично, не правда ли? - Она взглянула туда, где все еще спала Сими, упершись в стену. - Я вспомнила лишь тогда. когда увидела Сими снова прошлой ночью и все стало на свои места для меня.
Когда ее взгляд остановился на нем, интеллигентность и обвинение в нем заставили Эша съежиться.
- Именно ты вытащил моего деда из горящего дома, когда ему было семь лет, и вывез его из Греции. Это ты тот человек, который присматривал за ним на всем пути сюда и рассказывал дедуле истории об Атлантиде, которые он впоследствии передал моему отцу и дяде.
Ашерон сначала хотел все отрицать, но как он мог? Теперь ей было известно все.
- Да. - Она кивнула.
- Лишь поэтому я контролирую свою злость на тебя за то, что ты лгал мне и унизил на людях, когда я не делала ничего, кроме как пересказывала истории, которые ты сам же и поведал моему деду. Как я могу злиться на человека, который отбил атаку нацистов, чтобы спасти семилетнего мальчика из обломков его дома и этим спасти ему жизнь? Мой дедушка говорил, что ты перевязал ему глаза и нес его на руках несколько дней, пока вы не добрались до доков, где тебе пришлось подкупить всех и каждого, чтобы вывести его из страны. Он был так напуган и горевал о потере своей семьи. Единственной вещью, которая помогла ему не потерять рассудок, был глубокий голос Ашерона, повторявший, что все будет хорошо, что он больше не позволит ничему плохому случиться с ним, пока этот мужчина укачивал его и утирал слезы... и все это сделал ты. Ты был тем человеком, который нашел для него американскую семью, которая усыновила его, ты помог ему с деньгами на его первый деликатесный магазинчик, и ты был именно тем человеком, с которым он встречался всю свою жизнь в парке в воскресный полдень, чтобы поиграть в шахматы. - Она утерла слезы, от которых у самого Эша глаза стали на мокром месте. - Как же я могу тебя ненавидеть?
Эш отвернулся, когда все его эмоции сплелись в один клубок. Все остальные его ненавидели. Как он мог надеяться, что она хоть как-то от них отличалась? Тори сглотнула и посмотрела на Сими.
- Я столько раз говорила с ней по телефону и через электронные письма. Моя кузина Гири и я даже назвали экспедицию в честь нее - Проект Сими- потому как именно Сими помогла найти нам расположение Атлантиды.
Глаза Ашерона расширились от того, о чем он не имел ни малейшего понятия. Злоба вышла на первое место среди всех обуревавших его эмоций, при этом он безумно захотел задушить своего демона.
- Сими сделала что?
- То, что ты мне и приказал, акри. - Сказала Сими с пола прежде, чем громко зевнуть. Когда она снова заговорила, то ее голос идеально походил на его... - Смотри за ней, Сими. Сделай ее счастливой и убедись, что у нее есть все, что ей нужно и хочется. - Ее голос опять стал нормальным. - Именно это Сими и делала, акри. Лишь то, что ты сказал мне.
- Но имелся ввиду один день.
- Акри не уточнил этого для Сими. Ты сказал, сделай ее счастливой, именно это Сими и сделала. Если ты хочешь, чтобы я остановилась, акри, то должен мне так и сказать.
Эш запустил руки в волосы. когда понял. сколько боли он принес Тео, когда хотел всего лишь помочь мальчику - тем, что раскрыл себя и указал на расположение Атлантиды, даже сам об этом не подозревая. Черт подери.
- Я же знал, что лучше не связываться с людьми. Как же я мог быть таким глупым?
Тори прильнула к нему, ее лицо было таким милым и привлекательным, даже несмотря на то, что она являлась для него в данный момент величайшей угрозой.
- Ты не можешь жить постоянно отшельником, Эш... или лучше Ашерон, а может Апостолос? Я даже теперь не знаю, как тебя называть.
Зови меня своим...
Это была такая глупая идея. И он знал, что лучше не произносить этого вслух. Его душой и телом владела Артемида.
- Мне все равно, каким ты будешь пользоваться. Я откликаюсь на все.
- Но у тебя должны быть предпочтения.
- Только его мама, акра-Аполлими, зовет его Апостолосом. О- о- о, еще иногда этот мужчина- демон Джейден и Савитар, который всегда так мил с Сими. Он всегда приносит для Сими что-нибудь вкусненькое. Но думаю, что акри больше всего нравится Эш, потому как он представляется именно так, когда встречается с людьми. - Ашерон одарил ее сухим взглядом.
- Ну, спасибо, Сими.
- Не за что, акри. - Ответила Сими, не заметив сарказма Эша.
- А теперь у Сими раскалывается голова. Могу я поспать на тебе, где поудобнее, пока она не перестанет так сильно болеть? Мне больше не нравится пол. От него у Сими болят крылья.
Он распростер свои руки.
- Ну конечно ты можешь, Симики. - Улыбнувшись, она трансформировалась и полетела как черный туман на его тело, и на его плече появилась маленькая татуировка в виде дракона.
Тори прищурилась, увидев, как выглядит Сими.
- Теперь мне известен секрет все время меняющейся татуировки. У тебя есть еще сюрпризы для меня?
- Я полагаю, что все зависит от того, что еще я наговорил тебе прошлой ночью. Черт. В какой момент я вырубился?
- Ну с твоей точки зрения не слишком быстро. - Если бы он смог убрать тиски страха, которые сжимали его желудок, то даже рассмеялся бы от ее замечания. Но смог он лишь выдавить из себя нечто похожее на гримасу. - Ты говоришь обо всем этом на удивление позитивно.
Тори скрестила ноги под собой, прежде чем беззаботно пожать плечами.
- А что еще мне остается? Я имею ввиду то, что раньше мне не случалось иметь дело ни с чем подобным. Я не знакома ни с кем, кто встретил бы парня, который в последствии оказался богом со своим персональным демоном. Внутренние демоны, да, но вот татуировка, которая превращается в демона... нет. Определенно это уже слишком.
- Вообще- то это еще не вся правда. - Она моргнула.
- Что ты имеешь ввиду?
- Тебе следует поговорить со своей сестрой Гири. Ее муж, Арик, раньше был Онерой.
Тори сидела абсолютно тихо, потому что не могла поверить в то, что он ей только что сказал. Очень смешно с его стороны было полагать, что после всего услышанного ранее, она могла принять все, что угодно. После короткой паузы, она задала ему единственный вопрос.
- Арик был греческим богом сна? - Он кивнул. Тори прикрыла рот рукой. - Так вот почему Гири оставила охоту за Атлантидой. Как мерзко! Это случилось сразу после того, как она встретила Арика в Греции. - Со злым лицом она шлепнула его по бедру.
- Ау- у- у! - Эш потер пятно, благодарный тому, что она не ударила его чуть выше. - А это за что?
- Почему никто из вас не сказал мне?
- Вообще- то мы не должны особо обсуждать это с людьми. Большинство из них не такие рассудительные, как ты.
- Ах, ну да, знаешь что, это совсем ничего не меняет. - Ее взгляд показывал всю ее целеустремленность. - И все равно я настаиваю на том, что именно я открыла Атлантиду.
Эш замер, когда решение пришло само собой. В этой битве, он собирался выйграть любыми путями.
- Не будь упертой, Тори. Пусть все идет, как идет.
- Это тебе легко говорить... Ты и представить себе не можешь, каким посмешищем была моя семья из-за того, что ты рассказал моему деду истории, которые впоследствии овладели воображением его сыновей. Мой отец и дядя отдали свои жизни за то, чтобы найти Атлантиду и доказать, что она там. А я могу сделать ничто иное, как очистить их репутации.
Ашерон обхватил ее лицо руками и попытался объяснить, почему она не может этого сделать.
- Они умерли, Тори. И их репутации ничего для них не значат. - Он почувствовал, как сжались ее зубы, а злость и печаль отразились в ее карих глазах.
- Они значат все для меня.
Как же он мог показать ей его точку зрения?
- Ты хочешь спасти репутацию своего отца, а я хочу сохранить свою. Мы с тобой находимся в стадии войны из-за этого. Никто не должен узнать об Атлантиде, которая была разрушена.
- Ты же бог. Почему ее место расположение навредит твоей репутации? - Искра надежды пронеслась сквозь него.
- Я тебе говорил, почему был в Атланте, когда еще был человеком?
- Нет.
Слава богам, что даже в пьяном состоянии в нем осталась хоть капля самосохранения. Облегчение и радость наполнили его. Не удивительно теперь, почему она все еще уважала его.
И именно поэтому Ашерон никому не мог позволить узнать об Атлантиде.
- Почему ты просто не можешь оставить все, как есть?
- Потому что я люблю своего отца. И я в долгу перед ним. - Эш прищурился.
- И ты даже готова уничтожить меня ради этого? - Тори покачала головой, пытаясь понять, почему Эш был таким настойчивым.
- Ты совсем все запутал. Как это вообще может тебе навредить?
- Скажи ей правду, Апостолос. Эш вздрогнул, услышав голос матери у себя в голове.
Он взглянул на потолок, ощущая ее присутствие.
- Ты была на удивление молчалива все это время, мама. Почему ты не рассказала мне о своих жрицах?
- А с чего бы мне это делать? К тому же ты знал, что мне нужны люди, которые бы поклонялись мне, чтобы поддерживать мои божественные силы в их теперешнем превосходном состоянии. Или ты думал, что только даймоны оказывают мне почтение?
- Да, он наивно так и думал. Покажи ей журнал, мой сын.
- А если она предаст меня?
- Она всего лишь человек. И я убью ее, если она посмеет причинить тебе боль.
Но он не позволил бы ей этого сделать и прекрасно знал об этом.
- Я не могу, мама. Я не хочу, чтобы она так на меня смотрела.
- А что если она не будет? Что если она была честна и для нее ты никто иной, как друг? Твое прошлое ничего не значит для меня. И Савитару с Сими на него наплевать. Ты должен научиться доверять, хотя бы иногда, Апостолос. Разве ты не думаешь, что она может быть той единственной, которая не станет судить тебя за то, что с тобой сотворили против твоей воли? Дай ей причину забросить Атлантиду. Позволь ей понять.
Ашерон снова посмотрел на Тори, напуганный той мыслью, что она посмотрит на него с тем же сожалением, что и Рисса когда-то. Ему нравилось, что она видела в нем обычного человека.
А с другой стороны, Тори теперь знала, что он бог, а ее отношение к нему нисколько не изменилось. Может его мама была права и он мог довериться ей?
- Ты не можешь постоянно жить в темноте, парень. - Слова Савитара преследовали его. - Рано или поздно, нам всем натянут наши задницы. Но знаешь что, ты все равно будешь улыбаться большую часть времени, даже несмотря на такие повреждения.
Это было правдой. И еще Ашерон осознал одну вещь до глубины души, что физическая боль исцеляется гораздо проще и быстрее, чем душевная.
- Пожалуйста, не обижай меня, Сотерия. - Прошептал он на атлантском.
Почувствовав тошноту от страха, Ашерон решил прислушаться к своей матери. Он вытянул руку и использовал свои силы, чтобы принести свою рюкзак себе в руку.
Тори нервно засмеялась.
- Ты не шутил о своих злых путях, не так ли?
- Не совсем.
Он добрался до самого дна и вытащил последний дневник. Его живот запульсировал от страха до такой степени, что он даже решил, что его сейчас вырвет. Ашерон протянул журнал Тори.
- Я дарю тебе способность свободно прочитать это. Но знай, что делаю я это против всякого здравого смысла и доверяю тебе то, что никто никогда не знал. Никто. Это секрет, за который я готов даже убить, чтобы он таковым и остался. Ты поняла?
Тори сглотнула от угрожающих ноток в его голосе. Что же в нем могло быть такого ужасного для бога?
- Я поняла. - Он поставил свой рюкзак на пол.
- Я схожу в душ, пока ты читаешь.
Тори не шевелилась, пока Ашерон не вылез из кровати. Заинтригованная, она открыла книгу и охнула, когда поняла, что может свободно читать ее, как будто она была на английском. Она знала каждую букву, каждое определение. Это было потрясающе и пока она читала, то представляла сцены так отчетливо в своем мозгу, что казалось, что Тори смотрит настоящее кино.
Сначала в нем описывались интимные и безобидные детали жизни принцессы, пока она не начала рассказывать о своем брате...
Шлюхе.
Эш позволил воде стекать по его коже, пока он сам боролся с болью и злобой внутри себя. Тори никогда снова не посмотрит на него так, как раньше.
Никогда.
Какого черта он послушал свою мать? Ему следовало уничтожить все журналы его сестры.
Я такой говнюк.
Он не мог отрицать правду о себе. Его навсегда преследовало прошлое, которого он совсем не хотел. И в этот момент он ненавидел Эстеса больше всего, чем когда-либо раньше. Этот ублюдок лишил Ашерона всего.
Даже уважения Тори.
Выключив воду, Ашерон вышел из душа и обнаружил, что Тори стоит в дверях и смотрит на него. Стыд и смущение нахлынули на него из-за ее молчания, пока он тянулся к полотенцу, чтобы вытереться. Он уже приготовился к ее оскорблениям и злости.
- Прости меня за то, что я запятнал тебя, Сотерия. Я не имел никакого права.
Одна единственная слеза покатилась по ее лицу, когда она подошла к нему.
Эш напрягся в ожидании ее пощечины или ругани. Он не заслуживал ничего иного и не ожидал ничего большего, чем это. Но когда Тори притянула его в свои объятия и поцеловала, то Ашерон был совсем поражен.
Тори оторвалась от его губ и обхватила его шею руками, прижимая его покрепче к себе, когда весь ужас его человеческой жизни прошел сквозь нее. И мысль о том, что она посмела обвинить его в непонимании того, что значит быть высмеянным и униженным. Слава богу, что она не имела ни малейшего понятия о глубине его горя, когда он высмеивал ее.
Тори не могла говорить из-за избытка чувств, которые комом встали у нее в горле и начали душить. Она была зла и ее сердце просто обливалось кровью.
И в этот момент, Тори поняла, как сильно любила этого мужчину. Более того, слова Такеши теперь обрели для нее смысл.
"Заботься о нем, Сотерия. И помни, что требуется огромное мужество и великое сердце человеку, который не знал доброты, чтобы проявлять ее к другим. Даже самого дикого зверя можно приручить спокойной и нежной рукой."
Тори провела рукой по его гладкой идеальной спине, вспомнив истории его избиений. Они даже не позволяли его спине зарубцеваться, чтобы грубая толстая кожа хоть как-то могла смягчить боль от новых плетей. Все, что с ним сотворили, было таким неправильным...
- Мне очень жаль, что они сделали с тобой, Ашерон... Мне так жаль. - Он закрыл глаза и прижал ее к себе, вдыхая ее аромат.
- Ты не осуждаешь меня за это?
- За что?
- Я. . - Он не мог заставить произнести при ней слово - шлюха.
Тори еще крепче сжала его, вспомнив его слова прошлой ночью о том, что он был сломлен. Вот что он имел ввиду тогда. Отстранившись, она обхватила его лицо руками, чтобы он смог видеть ее искренность.
- Ничего не изменилось между нами. Мне абсолютно плевать на твое прошлое, Эш. Правда. Для меня важен лишь человек, который сейчас стоит передо мной.
- Я не человек, Сотерия.
Да, он не был человеком. Он был богом. Могущественным. Смиренным. Добрым и смертельно опасным. Впервые она поняла все блики, которые видела в нем раньше.
- Я знаю. Но если ты думаешь, что твоя божественность извиняет тебя за то, что ты не опускаешь стульчак, то ты глубоко заблуждаешься. - Эш засмеялся, пораженный ее силой и чувством юмора, а не зависимости от ситуации.
- Я не привык, что со мной находиться рядом кто-то еще.
- И это я знаю. В этом плане мне тоже повезло. Моя семья дралась бы с самим дьяволом, чтобы защитить меня. Я не могу представить ту силу, которая тебе потребовалась, чтобы прожить в этом мире в одиночку, не иметь убежища от тех, кто обижал тебя. Но я тебя не брошу. Если я и могу показать что-то в этой жизни, так только верность к тем, кого я называю друзьями. Для меня это будет даже больше, чем честь стать твоим другом, Ашерон. Если ты, конечно, мне позволишь.
Боль разорвала его сердце от ее предложения и единственной правды, которую он не мог отрицать.
- У меня никогда не было друга, кто знал бы обо мне все до единой детали.
Он не считал Артемиду за друга, а недостача информации привела Ника к смертельному концу. Если бы он достаточно доверял Нику, хотя бы для того, чтобы представить его Сими, то Ник никогда бы с ней не переспал, знай он, что она принадлежала Эшу. Это была ошибка, которая стоила им обоим всего.
- Я знаю, о чем ты думаешь, Эш. - Сказала она, отступив назад, чтобы посмотреть на него. - Ты доверился мне и я никогда тебя не предам. - Время покажет. Тори посмотрела вниз и тепло улыбнулась. – Кстати, ты очень милый, когда обнажен. А теперь одевайся. У меня есть к тебе вопросы.
В мгновение ока Ашерон уже стоял одетым. У Тори расширились глаза от таких возможностей.
- Знаешь, а это должно быть довольно удобно. Спорим, что ты никуда не опаздываешь, а?
- Я стараюсь. Так какие у тебя ко мне вопросы? - Она отвела его назад в комнату, где на кровати лежал дневник.
- Прошлой ночью ты сказал мне, что у тебя есть беременная дочь. По датам в журнале я знаю, сколько тебе лет. А сколько лет ей?
- Мне был двадцать один год, когда она родилась. - Это было самое простое объяснение возраста Кат.
Тори взяла журнал и открыла на странице, где закончила чтение.
- Итак. она получается пра- пра- пра- пра- прабабушка. У меня конечно в голове бардак, но как-нибудь я с этим разберусь. - Она сделала пометку на полях дневника. - И кто же ее мать?
- Я лучше не буду говорить.
- Артемида. Поняла. Эту тему мы больше не поднимаем. - Он нахмурился от ее способности догадываться и с какой легкостью она приняла его рыжеволосую проблему.
- Как... - Она положила руку ему на губы, чтобы он дальше не продолжил.
- Я узнала это из журнала, что ты защищал ее даже тогда, когда она отказалась вернуть тебе услугу. Но мой следующий вопрос вот какой - что она сделает, когда узнает обо мне?

Сатара старалась держаться в тени Убежища, притворяясь посетительницей, попивающей свое пиво - довольно отвратное пойло – ожидая, когда Ашерон уйдет из комнаты, в которой он зависал со своей новоиспеченной зверюшкой. Единственным настоящим даром, который дал ей ее отец, Аполлон, проходить незамеченной мимо другими богами. Он сделал это для того, чтобы она могла шпионить для него. Едва ли он знал, что Сатара использует свой дар в большей степени против него, а не для него - для бога прорицания, ее отец был довольно незрячим. С другой стороны, его эго было таким завышенным, что он и предположить не мог, что кто-нибудь может совсем не обожать землю, по которой он ступал.
И благодаря своему дару, даже в обход Ашерона, со всеми его супер-возможностями, она смогла пробраться внутрь незамеченной. Как хорошо иметь антиатлантский плащ-невидимку.
Что было довольно полезным вчера, когда она была в клубе, пытаясь собрать информацию для Страйкера, а вместо этого наткнулась на недавнее женское наваждение Ашерона, точнее сказать слабость.
Журнал, который она искала, был здесь - она могла чувствовать его притяжение, но атлантский бог защищал его и пока он это делал, Сатара не могла прикоснуться к нему без риска навлечь на себя его ярость.
Поэтому ей и приходилось ждать, пока он не ослабит свою защиту, и не оставит без присмотра либо сумку, либо свою бемби. И если демоны Сатары сделают свою работу так, как надо, то уже скоро она сможет взглянуть на дневник Риссы и секреты, которые в нем хранятся.
Сатара охнула, когда почувствовала боль в груди, которая означала, что Эш покинул здание. Улыбнувшись, она встала и направилась наверх, чтобы украсть его самое ценное имущество.

Сатара отошла в сторону, когда увидела Эйми Пельтьер вместе с новой игрушкой Эша, которые стояли возле комнаты, где они оба остановились. Черт! Она не могла прикоснуться к этой маленькой шлюшке до тех пор, пока эта медведица была рядом с ней. Однажды она попыталась напасть на святую безопасную зону Охотников-оборотней в Сиэтле и чуть не поплатилась жизнью за это.
Савитар объяснил свою позицию четко и ясно. Оборотни не входили в ее меню.
Вот ублюдок!
Но этот урок она усвоила навсегда. Что значило, что она не могла завладеть журналом до тех пор, пока либо не уйдет медведь, или же они не оставят открытой комнату, и она сможет проскользнуть внутрь. Не упоминая уже о том, что две высших жрицы Аполлими, тоже крутились вокруг них поблизости. Еще меньше ей было нужно, чтобы одна из них вызвала силы своей богини - Аполлими просто смертоносная сучка, в сравнении с которой Артемида просто вопящий щенок.
Сатара должна выждать свое время.
Она отступила назад в тени и стала ждать, пока ей не представиться момент, чтобы проскочить или же не прибудут ее демоны - если конечно они уже и так не здесь. В большинстве случаев эти демоны оборачивались большей проблемой, чем это того стоило. В отличие от Даймонов, в них была божественная суть и поэтому они не любили отвечать перед теми, кому им не приходилось подчиняться.
Но временами демоны были совсем ручными. Если они нарушат законы убежища, ну что ж. Кому какая разница, если они умрут?
Или еще лучше...
Тетушка Арти может показать себя еще лучшим союзником в этом. Если ничего другого не останется, Артемиде придется убрать Ашерона на некоторое время... особенно если она узнает, что он играл в саду другой женщины.

Тори отчаянно хотела продолжить чтение, но была вероятность, что Эйми могла знать древний язык, поэтому ей пришлось отложить и это и спрятать дневник себе в сумку, чтобы он был подальше от чужих глаз. Она посмотрела на маленький круглый столик, где сидели Эйми, Жустина и Катарина и обменивались не очень приятными историями из своей жизни.
Не совсем так Тори любила тратить свою жизнь.
– Девчонки. – Сказала она, улыбаясь им. – Без обид, но у меня едет крыша. Может нам пойти вниз и посидеть в баре или поделать что-нибудь, чтобы я не умерла от скуки, пока вы трое наблюдаете за тем, как у меня потихоньку растут брови? Ну, правда, я в порядке. Я не собираюсь неожиданно самовоспламениться или сделать еще что-то чудное в этом роде. Обещаю. – Эйми засмеялась.
– Да уж, но если я пойду вниз, то меня увидят ребята и припашут работать. – Тори ухмыльнулась.
– Поставь меня работать, умоляю тебя! – Все было лучше, чем вести жизнь амебы.
Эйми вздернула голову с подозрением.
– Ты знаешь, как обслуживать столики?
– Конечно. Моя семья владеет тремя магазинами деликатесов и двумя ресторанами в Нью-Йорке. Я становлюсь бесплатной рабочей силой каждый раз когда прохожу мимо них. – Жустина подняла руки вверх состроила рожицу.
– А я не обслуживаю столики, тарелки, стаканы или что-либо еще, что содержит микробы и слюну других людей.
Все трое уставились на нее с любопытством за совсем ненужное признание, в котором содержалось гораздо более больше информации о ней, чем им было необходимо знать.
– Хорошо, секс и поцелуи не считаются. Это совсем другое. А еда совсем по другой причине. Люди просто ужасны. – Тори засмеялась.
– Я тоже помогу тебе. – Сказала Катарина. – А Тина может ходить за Тори и следить за тем, чтобы ее никто не схватил, пока мы тут слоняемся - это спасет Жустину от слюнных микробов, а Тори - от скуки.
Эйми ухмыльнулась Катарине.
– Дамы, разве вы не заметили мускулы внизу? Если кто-нибудь придет сюда с грязными намерениями, моя семья забрызгает ими пол, потолок и стены. Почему вы думаете, Эш привез ее сюда первым делом? – Катарина улыбнулась.
– Хорошо, договорились. Кроме того, мои жрицы затесались где-то в толпе, чтобы мы тоже могли следить. Мы должны хорошо прикрыть свои тылы.
– Круто. – Тори пошла следом за Эйми вниз, где она одела фирменную майку Убежища и короткий фартук, который повязала вокруг своих джинсов. Засунув журнал в карман фартука, Тори суетилась вокруг, обслуживая столики, а Жустина пыталась за ней поспеть, при этом остаться незамеченной.
Да уж...
Было сложно не заметить высокую брюнетку. От нее исходило такое густое чувство типа – не подходите ко мне, я кусаюсь – что хватила бы, чтобы защитить им стены древнего города. Она осматривала всех и каждого так, как будто они были следующей жертвой. Но это было ничего. Тори понравилась женщина и ее манера держаться и все остальное.
Улыбнувшись своей подруге, она пошла к столику, за которым в одиночестве сидел невероятно красивый молодой человек с парой темных очков на глазах, которые напомнили Тори очки Эша. Одетый во все черное, он вел себя также вызывающе, как и Ашерон в ту ночь, когда они познакомились. Его коричневые волосы были зачесаны назад, и поэтому была видна такая же татуировка в виде сдвоенных стрелы и лука, которая была и у Дэйва на руке. Эш рассказывал ей, что такие использует Артемида, чтобы помечать своих Темных охотников, но за окном все еще был день и возможно, как и Дейв, он носил ее потому что это было круто.
Когда Тори подошла ближе, то предположила, что он мог быть еще одним Охотником-оборотнем.
– Привет, красавчик. – Сказала она, приветствуя его. – Что я могу для тебя принести?
Она не могла сказать, смотрел ли он на нее из-за солнечных очков, но могла почувствовать всю тяжесть его взгляда, словно это было обжигающее прикосновение. Она даже не успела моргнуть, как он оказался уже на ногах и стоял позади нее, обхватив одной рукой ее за талию. Мужчина прильнул к ее волосам и глубоко вздохнул.
– Ты вся провоняла Ашероном. – Его голос был низким с сильным каджунским акцентом.
Тори положила руку на дневник, готовая драться до смерти за него.
– Ты должно быть хочешь убрать свою руку с меня и отойти.
– Или что?
– Или я испорчу твой день конкретно. – Он горько рассмеялся ей на ухо.
– Ты так думаешь?
Со всей присущей ей быстротой, Тори переместила свою руку с дневника ему на промежность. Сжав зубы, она держала его такой мертвой хваткой, появившейся за годы археологических раскопок, и крутила его мужское достоинство до тех пор, пока незнакомец не согнулся пополам от боли. Она отпустила его лишь тогда, когда его лицо приобрело помидорный цвет и он начал проклинать ее.
– Даже не думай об этом, приятель. Учитывая тот факт, что я ростом в шесть футов, тебе следовало бы догадаться, что я не совсем простая женщина.
Жустина передвинулась ей за спину.
Незнакомец начал надвигаться на нее, но не успел даже прикоснуться к Тори, как между ними появился Дэйв и оттолкнул его назад.
– Ник, лучше не надо.
Никт отпихнул Дэйва подальше. И когда медведь снова пошел на него, то мужчина вытянул вперед руку и с помощью невидимой силы, он впечатал Дэйва в стену.
– Я не твоя сучка, Дэйв. Не смей больше никогда прикасаться ко мне своими руками.
Выпрямляя свой пиджак с отворотами, Ник медленно подошел к Тори. Он взял клок волос с ее плеч.
– Передавай привет Эшу и не забудь сказать ему, что ты встречалась с Ником Готье.
Он откинул ее волосы, как будто она была отвратительна ему прежде, чем выйти на улицу.
Дэйв с грохотом упал на пол. Тори подбежала к нему, чтобы удостовериться, что он был в порядке, хотя и ругался от такого поражения.
– Что это вообще сейчас было? – Спросила Сотерия.
Вздохнув, он поднялся на ноги.
– У Ника есть проблемы. К сожалению, Эш самая большая из них.
– Как так?
– Они были лучшими друзьями раньше, а теперь просто смертельные враги. Я не знал, что Ник сможет понять, что ты с Эшем, иначе я никогда не впустил бы его. Извини. – Тори отмахнулась от его извинения.
– Ты ничего плохого не сделал. Я просто в шоке от такой враждебности. – Она была уверена, что Эш просто преувеличивал, рассказывая о такой злобе. – Из-за чего они стали врагами?
– Я честно говоря не знаю. Но, учитывая, насколько близки они были несколько лет назад, то могу предположить, что причина чертовски важная. – Тори покачала головой от такого неприятного открытия. Бедный Эш. Но разве не может он положиться на кого-нибудь, кто был бы верен ему всегда? Неудивительно, что он так ко всем придирается. Казалось, что он коллекционирует врагов также, как обычные люди собирают открытки. Все это привело к тому, что тори еще больше захотелось его защитить.
Эш остановился прямо у входа в магазин Лизы. Он не знал почему, но у него появилось плохое предчувствие насчет Тори. Не найдя этому объяснений, он перенесся назад в Убежище и обнаружил ее за барной стойкой, где она наливала пиво.
Облегчение, которого он никогда не знал, заполнило его. Не думая, он переметнулся за барную стойку и прижал ее спиной к себе, чтобы почувствовать ее рядом с собой, целой и невредимой.
Тори дотянулась и обхватила его щеку рукой.
– Ты в порядке?
– Да, я просто... – Ашерон ухмыльнулся своей собственной глупости. – Не обращай внимания. – Эйми остановилась за ним.
– Если ты собирался сказать, что у тебя было плохое предчувствие, то ты не особо ошибся. Несколько минут назад здесь был Ник.
Его желудок чуть не выпал на пол, когда страх пронзил его до самого основания.
– Что произошло? – Тори повернулась к нему лицом.
– Он просил передать тебе его наилучшие пожелания. – Эш ругнулся, услышав скрытую угрозу.
– Я не могу поверить, что этот кусок дерьма отважился на такое. Если он хотя бы дышал на тебя, то клянусь, что раздеру ему горло.
Дэйв рассмеялся, прижавшись к барной стойке с другой стороны.
– Не беспокойся. Тори разобралась с ним по-своему.
– Что ты имеешь ввиду?
– Я имею ввиду то, что на твоем месте, я был бы с ней очень ласковым и нежным, Эш. Она надрала ему задницу, как натренированный морской котик одним простым сжатием особо чувствительной зоны. Это было чертовски увлекательно для тех из нас, кто не был у нее под рукой. Ник, должно быть, будет пищать фальцетом по крайней мере еще неделю. – Его передернуло. – Я вот что решил, что буду держаться по крайней мере в трех футах от ее руки до конца своих дней.
Лицо Тори стало ярко-розовым.
– Я не люблю, когда меня лапают незнакомцы. – Ему не понравилось и то, что ее лапали, поэтому ярость вышла у Эша на первый план.
– Ник точно не причинил тебе вреда?
– Ни капельки. Мне просто очень не по себе, что пришлось причинить ему боль. Бедный парень.
Эш закрыл глаза под очками, потому что эти слова тронули его. Вот почему Тори так много значила для него. Она может найти лучшее, даже в самых отвратных существах - ну за исключением самого Ашерона в тот день, когда они встретились. Но даже этот момент для него потихоньку становился очаровательным.
– Почему ты здесь внизу, а не отдыхаешь наверху?
– Из-за скукотищи. Это не по мне сидеть наверху и ничего не делать весь день. Я гречанка. Мы должны работать. Как говорит моя тетя Дель, не стоит сидеть сложа руки, когда можешь вымыть полы. – Эйми засмеялась.
– Не беспокойся, мы не выпускаем ее из вида... а после инцидента с Ником, мы вообще перестали выпускать ее из-за барной стойки.
– Да уж. – Протянула Тори на распев. – Заключенная американской тюрьмы.
Эш приподнял бровь. Она сказала это так, как будто это было нечто плохим. По правде говоря, он был благодарен за это.
– Хорошо. Ну, раз у вас тут все под контролем, я вернусь к своим делам и совсем скоро снова буду здесь.
– Будь осторожен. – Он поклонился Тори за слова, которые безмерно его растрогали, прежде чем вернуться в магазин Лизы.

Едва дотянувшись до ручки двери, Ашерон услышал пронзительный крик Артемиды у себя в голове, который отдавался словно у него в мозгу словно колючий огонь.
– Ашерон! Сюда! Немедленно!
– Я не твоя собака, Артемида.
Она появилась на улице перед ним с пылающими глазами.
– Если ты не подчинишься, тогда давай-ка посмотрим, смогу лия заставить твою сучку молить меня о пощаде? – Она стала исчезать.
Ашерон схватил ее за руку и прижал к своему боку.
– Что ты имеешь ввиду? – Артемида вырвала свою руку из его хватки.
– Неужели ты думал, что можешь шляться и трахать другую женщину, а я ничего не узнаю об этом? Ты неверная свинья! Я заставлю ее кричать так, как ни один смертный до нее не кричал.
На этот раз, когда она стала уходить, Ашерона напрыгнул на нее и перенес их обоих в ее храм на Олимпе. Он зажал ее между собой и стеной ее спальни. Артемида издала такой ужасный вопль, что Ашерон был даже поражен, как у него остались целы барабанные перепонки.
– Пусти меня. – Он покачал головой.
– Нет, до тех пор, пока мы не решим это.
– Решим что? Что ты лживый неверный ублюдок? Как ты мог. – Артемида попыталась расцарапать ему лицо. Эш схватил ее за руки все продолжал держать ее зажатой. – Я заберу ее жизнь, ее душу, все!
– Ты и пальцем не тронешь ее!
– А ты мне не приказывай. – Эти слова привели его в такую ярость, что он тут же принял свою разрушительную форму. Он увидел свои голубые руки мог только представить, как выглядело все остальное.
– Не дави на меня, Артемида. Я не ел уже несколько недель и поэтому я с легкостью могу убить тебя. Ты меня поняла? – Она заорала на него.
– Я тебя ненавижу!
– Ты все время меня ненавидела. С того самого момента, когда я впервые тебя поцеловал в твоем храме. Ты презираешь меня, и я это прекрасно знаю.
С яростным криком, Артемида начала рыдать, как будто ее сердце было разорвано на куски. Она все еще сопротивлялась ему.
– Это все неправда. Мы были друзьями. Я любила тебя! – Ашерон ухмыльнулся лжи, в которую она все еще верила.
– Ты любила меня так сильно, что наблюдала за тем, как меня потрошат прямо у твоих ног. Это не любовь, Арти. Я почувствовал твое облегчение, когда я умер. – Она покачала головой, отрицая все.
– Я вернула тебя к жизни, потому что любила.
– Эту ложь ты рассказывай себе. Но я то знаю правду. Ты вернула меня, потому что испугалась моей матери.
– Я богиня.
– А я бог. Чьи силы превосходят твои и ты знаешь об этом. – Она снова закричала, пытаясь оттолкнуть его.
– Ты предал меня и я хочу получить возмездие за это.
– Тогда я заплачу за это. – Артемида замерла и впервые с тех пор, как она стала нападать на него, появилось некое подобие здравого смысла.
– Что ты только что сказал?
Эш сделал маленький шажок назад, готовый снова скрутить ее, если потребуется.
– Именно я предал тебя. Если ты хочешь чьей-нибудь крови, то я предлагаю тебе себя на роль жертвы. Но тебе придется поклясться, что ты никогда и пальцем не тронешь Сотерию. Никогда.
От пламени сексуального желания в ее глазах его затошнило. Она может отрицать все, сколько захочет, но она кончает, когда пускает ему кровь и заставляет страдать. И так было всегда.
– Только если ты поклянешься, что не будешь использовать свои силы, чтобы исцелить себя, ты получишь наказание, которое заслужил и будешь страдать за то, что причинил мне.
Во всем этом и была сущность Артемиды. Она считала, что он был с Тори не потому, что она была добра к нему. Единственной причиной, по которой он мог связаться с кем-то другим, было лишь насолить Артемиде, и за это сейчас прольется его кровь.
Да уж...
– Клянусь. – Она вздернула голову.
– Тогда отпусти меня.
– Не отпущу, пока не получу твоего слова.
– О-о, я клянусь, что не трону твою шлюху.
Он съежился от ее слов и от невысказанной угрозы Тори в них.
– И что ты не пошлешь никого за ней. – Она заартачилась.
– Артемида?
Она надулась, как ребенок, который только что разбил свою любимую куклу, это происходило до того момента, пока до нее наконец не дошло, что Ашерон так просто не сдастся. Она скрестила руки у себя на груди и процедила.
– Хорошо. Я клянусь, что твою потаскуху не трону ни я, ни мои любимцы. – Он схватил ее за шею своей рукой.
– А я клянусь, что если ты еще хоть раз назовешь ее шлюхой или потаскухой, или еще как-либо оскорбишь, то я убью тебя. Ты меня поняла? Ее зовут Сотерия и ты будешь называть ее так и никак иначе.
Страх занял место злости в ее глазах. Она прекрасно знала, что у него нет выбора кроме того, как выполнить ту клятву, которую Ашерон дал. И в данный момент мысль о том, чтобы убить ее перебралась на первое место в списке его дел, которые он больше всего хотел воплотить в жизнь.
– Я поняла. – Сказала она холодно. – А теперь приготовься ко мне, шлюха.
Ашерон вздрогнул от слов, которые ранили его на таком уровне, о котором ни одно живое существо не должно знать, и Артемида ведь прекрасно осознавала это. В одно мгновение, эти слова разрушили то достоинство, которое он веками так отчаянно пытался выстроить, и вернули Ашерона к тому маленькому мальчику, который жалко умолял своего отца не причинять ему боли.
Будь она проклята за это. Ашерон не хотел делать этого, но знал, что у него не было выбора. Его живот был так напряжен от злости и напряжения, что Эш был поражен, как его еще не выворачивало наизнанку от таких ощущений.
Прошлая ночь стоила этого.
Нет... Сотерия стоила всего этого.
Когда она обнимала его, то он не был шлюхой в тот момент. Он не был жалким и нежеланным. По сравнению с тем мгновением покоя, который он обретал в ее руках, это наказание было ничем.
Ашерон лишь надеялся, что когда Артемида закончит с ним, он будет все еще в состоянии чувствовать тоже самое.
Почувствовав тошноту от страха, он отступил от нее и бросил свой длинный плащ на пол, а потом снял свою футболку через голову, боги, такое чувство, что он снова продает себя в доме своего дяди. Нужно было только, чтобы на его запястьях и лодыжках снова появились золотые браслеты, а язык опять прокололи, чтобы она схватила его за волосы и рассказала, как лучше ублажить ее.
Ашерон провел рукой по груди в том самом месте, где спала Сими.
– Сими? Мне нужно, чтобы ты приняла человеческую форму. – Если она останется у него на коже, когда Артемида начнет избивать его, то выпрыгнет и нападет на богиню. Так как Эш поклялся в полнейшей покорности, то не мог позволить своей девочке сделать этого.
Сими появилась с очаровательной улыбкой на лице, пока не поняла, где находиться. А потом ее губы скривились от отвращения.
– Почему мы здесь с этой старой богиней-телкой, акри? Сими думала, что мы снова будем веселиться.
– Я знаю, Сим. Мне нужно, чтобы ты покинула меня ненадолго. – Ее ноздри стали злобно раздуваться, а глаза стали темно-красными. Она знала, что происходило с Ашероном, когда он приказывал ей оставить его здесь.
– Акри.
– Просто выполняй, Сими. – Он посмотрел ей поверх плеча и увидел, что Артемида уставилась на них. – Я хочу, чтобы ты пошла в Убежище и защищала Сотерию вместо меня. Удостоверься, что ее никто не обидит. – Сими повернулась и зашипела на Артемиду.
– Я пойду и защищу акру-Тори, акри. Но Сими совсем не хочет оставлять тебя. Как бы я хотела, чтобы ты позволил Сими съесть эту корову вместо этого.
Эш обхватил ее лицо и быстро поцеловал ее в щеку.
– Иди, Сими. И, пожалуйста, не ешь людей и оборотней. – Сими кивнула прежде, чем исчезнуть.
Эш сглотнул, когда встретился взглядом с Артемидой. Мгновение спустя на его запястьях появились цепи. Они были прикреплены сверху и широко разведены, и тут же у Артемиды появился хлыст в руках. Он глубоко вздохнул, когда века таких мучений прошли через него и стал бороться со злостью, которая зашевелилась внутри его сердца.
Как она могла так поступать с ним и при этом ссылаться на то, что у нее есть к нему какие-то чувства?
– Ты предал меня в последний раз, Ашерон. – Он горько засмеялся.
– Это я-то тебя предал? Ты вообще когда-нибудь была верна мне?
Она ответила на его вопрос жгучей пощечиной, которая рассекла ему губу. Только сейчас, когда он был привязан, Артемида могла бить его. Она схватила его за волосы, мгновенно меняя их цвет на белый, и запрокинула его голову назад так сильно, как только могла.
– Как бы я хотела никогда тебя не встречать.
– Я могу уверить тебя, что твои чувства более чем взаимны.
А затем она сделала самую жестокую вещь из всех. Артемида создала зеркало перед ним и одела его в тот же самый хитон, который был на нем в тот день, когда они познакомились. Убрав волосы с его шеи, она начала дышать ему на кожу, прекрасно зная, как сильно он это ненавидит.
– Ты ведь этого боишься, не так ли? Что весь мир узнает, какой ты на самом деле потаскун? Даже одиннадцать тысяч лет спустя ты все еще ползаешь в кровати того, кто смог заплатить тебе. Скажи мне, Ашерон, что Сотерия дала тебе такого, что ты согласился переспать с ней?
Он посмотрел на нее в зеркале и ответил единственно возможной правдой.
– Она подкупила меня одной вещью, на которую ты никогда не была способна, Артемида. Добротой. Теплотой.
Она дернула его за волосы так сильно, что Ашерон был почти уверен, что богиня вырвала ему клок волос.
– Ты ублюдочная шлюха! Я подарила бы тебе весь мир, если бы ты попросил меня об этом. Но вместо этого ты предпочел оказаться в постели обычного человека. – Эш слизал кровь с уголка его губы.
– Ты никогда и ничего мне не давала, Артемида, не заставляя меня при этом заплатить за все сполна. Даже свое сердце.
– Это неправда. Я родила твою дочь для тебя.
– Нет, ты родила свою дочь. Ты оставила Катру не из-за меня. Ты оставила ее из-за своего абсолютного эгоизма и ты прекрасно знаешь это. Ты ведь никогда не настаивала на том, чтобы я узнал о ней, потому как ты не хотела делить ее ни со мной, ни с кем-либо еще. Ты могла сказать мне правду в любое время, но, тем не менее, прятала ее от меня почти одиннадцать тысяч лет. Он покачал головой от правды, которая обжигала ему душу. – Ты эгоистичная и холодная. И я устал обмораживаться, когда прикасаюсь к тебе.
Она опустила хлыст ему на спину. Эш зашипел от пронзившей его боли.
– Я тобой повелеваю! – Заорала она. Ашерон покрепче ухватился за цепи, чтобы не двигаться с места.
– Я больше не принадлежу тебе, Артемида. Мне больше не нужно торговать собой за твою доброту. С меня хватит. – Она снова ударила его.
– Ты лучше продашься человечишке, которая даже не сможет понять тебя? Она ничего не знает о твоих силах. Ничего о том, что значит быть богом. Об ответственности. О жертвах. – Прерывисто дыша, Ашерон смотрел на нее через зеркало.
– Впрочем, как и ты. Сотерия ничего не просит взамен. Она отдает, Артемида. Никаких обманов или скрытых планов. Она берет мою руку на людях и держит ее. И она совсем не смущается, когда ее видят со мной. – Она снова дернула его голову назад и закричала ему прямо на ухо.
– Потому что ей это ничего не стоит! Ты просишь слишком многого от меня и всегда просил.
– А до тебя не доходило, что ты просишь того же и от меня? Я отдавал тебе себя на протяжении одиннадцати тысяч лет и теперь я устал от этого. Я устал быть посмешищем для тебя и твоего братца. Я устал принимать твое дерьмо и мириться с твоими настроениями, пока ты, в свою очередь, никак не можешь позволить мне такой же роскоши. Я хочу свою свободу.
Отпустив его волосы, Артемида еще трижды ударила его прежде, чем болезненно вонзить свои ногти ему в спину.
– Для тебя не будет свободы, шлюха. Никогда.

Тори улыбнулась, когда увидела, что Сими входит в бар. Она все еще помнила, когда ей впервые довелось увидеть демона, хотя в то время она думала, что Сими - это обычная среднестатистическая студентка колледжа, которая стала самой классной нянькой для нее. Было трудно поверить, что после стольких телефонных разговоров и электронных писем, Сими забыла упомянуть об одной простой детали, что она была демоном. А с другой стороны...
Когда Сими подошла, Тори могла с уверенностью сказать, что с ней было что-то не то.
– Что-то случилось, Сими?
– Эта старая корова, ну сучка-богиня, снова обижает акри, а акри не позволил Сими помочь ему, но Сими не положено ничего рассказывать о том, что делает эта стервозная богиня, поэтому забудь, что я тебе только что рассказала. – Фукнув, она уселась на барный стул и подперла щеку рукой. – Угости Сими мороженым, акра-Тори. Мне нужна сейчас двойная порция.
Эйми пошла обслуживать Сими, а Тори обошла стойку и уселась рядом с демоном.
– Что ты имеешь ввиду, говоря, что богиня-корова обижает Эша? Ты имеешь ввиду Геру?
Просто это была богиня, которую в мифологии изображали с коровьими глазами.
– Не эта. Я имею ввиду рыжую, которую Сими хочет съесть, но акри говорит - "Нет, Сими. Ты не можешь съесть Артемиду". А Сими просто терпеть не может эту корову.
– Тори похолодела, когда вспомнила, что Эш рассказывал ей об Артемиде и их отношениях.
– Где Эш?
– На Олимпе. Он сказал Сими придти сюда и удостовериться, что тебя никто не обидит.
Это не могло сулить ничего хорошего, и Тори стало плохо от того, что она не может ему помочь.
– Что Артемида делает с Эшем?
– Сими не должна об этом рассказывать. – Она огляделась вокруг, словно проказливый ребенок прежде, чем понизила свой голос. – Но акри не сказал, Сими, что она не может показать тебе это... – Она потянулась и коснулась руки Тори.
В тот момент, когда Сими сделала это, Тори смогла увидеть, как бьют Ашерона. Больше не имея сил терпеть это, она вскочила на ноги и попыталась сконцентрироваться. Но так и не смогла. С бешено колотящимся сердцем, она стала хватать ртом воздух, представив, какую боль ему причиняют.
– Мы должны что-нибудь предпринять!
– Мы не можем. Артемида обидит акри еще сильнее, если мы попытаемся. Поверь мне, я знаю. Он пообещал ей, что она сможет издеваться над ним, если взамен она поклянется, что не тронет тебя, и она согласилась, и вот теперь... Сими ненавидит эту корову-богиню.
Также, как и Тори. Если бы она могла вернуть время назад, то выбила бы из нее все дерьмо еще там в Нэшвилле.
Эйми принесла Сими мороженое, пока Тори пыталась хоть что-то придумать, что угодно. что она могла бы предпринять. Она взглянула на Эйми, потом на Жустину и Катарину, но решила не спрашивать их мнения. Эш умрет со стыда, если узнает, что все в курсе, что с ним сделали.
"Ты знаешь есть секреты, за которые я готов даже убить, чтобы они таковыми и остались".
Безусловно это был один из таких секретов. Не удивительно, что Ашерон был так резок с ней в Нэшвилле.
– Если бы я только могла добраться до нее... – И что бы она сделала? Залила бы своей кровью ее дорогие туфли? Артемида была богиней, а Тори всего лишь человеком.
Подождите-ка... в журнале было что-то об Артемиде и ее слабостях. Ее сердце заколотилось в надежде, Тори направилась на кухню за баром, где было достаточно света для чтения.
Но прежде чем она смогла дойти до комнаты, Тори заметила высокую темноволосую девушку, которая сидела за столиком в стороне.
Хочешь разобраться с Артемидой? Иди сюда, поговорим об этом.
Тори осмотрелась вокруг в поисках того, кому мог бы принадлежать голос у нее в голове, и снова ее взгляд вернулся к незнакомой женщине.
Да, это я с тобой разговариваю, Сотерия.
Женщина показала ей, чтобы она присоединялась. Изменив курс, Тори погладила Эйми по руке.
– Я сейчас вернусь.
Прежде чем Эйми смогла что-либо ответить, Тори уже направилась прямо к женщине, которая была невероятно привлекательной и возможно такой же высокой, как и сама Сотерия.
– Привет. – Сказала девушка голосом с сильным греческим акцентом. – Я Сатара, Считай меня своим другом.
Ага, конечно. Тори сама решит, что ей думать.
– Как у вас получается эта штука с разговором со мной в моем мозгу?
Она улыбнулась прежде, чем ее голос оказался снова у Тори в голове.
Я дочь Аполлона. И если ты захочешь мне помочь, то и я с огромным удовольствием помогу тебе убить Артемиду.

Тори немедленно стала подозрительной насчет незнакомки и ее мотивов.
– И с чего бы дочери Аполлона помогать мне убить свою собственную тетю?
Сатара состроила губы в соблазнительной и очень впечатляющей ухмылке. Это выглядело так, как будто она делала одолжение Тори, выказывая ей хоть какое-то уважение.
– А ты умненькая маленькая женщинка. Большинство не знают свою мифологию. Но я здесь вовсе не за этим, не так ли? Скажем так, что я, также как и ты, друг Ашерона. И я устала видеть его страдания.
Зная хорошо Эша, Тори понимала, что Сатара не могла урвать такого лакомого куска от него, как его дружба. Что значило, что эта девушка была в одной команде с Артемидой и сейчас просто пыталась подставить свою собственную тетю. Да уж, это могло бы помочь в усыплении бдительности Тори... хотя она не поверила ей ни на йоту.
– Странно, но он никогда не упоминал о тебе при мне. – Тори стала уходить.
Сатара вскочила и больно схватила ее за одно запястье.
– Отдай мне дневник Риссы, если хочешь остаться в живых.
Укусив Сатару за руку, Тори вывернулась и побежала к бару. Сими пересекла комнату, зашипев на Сатару, которая исчезла в тот момент, когда увидела демона.
– Это была вредная племянница коровы. И она Сими тоже не нравится.
Согласившись с ней, Тори потерла свое опухшее запястье. Что же еще было в этой книге, что ей предстояло прочитать? Должно быть, в ней было нечто большее, чем то, что она уже успела прочитать.
– Сими, хватай свое мороженое и пошли со мной наверх. Думаю, нам с тобой нужно заняться кое-какими исследованиями.
Пока они поднимались, Тори решила позвонить своей кузине Гири, но потом передумала, вспомнив насколько скрытным по этому поводу был Ашерон. Он отошел от своих правил, чтобы убедиться в том, что его дела так и останутся тайной. И так как Тори пообещала ему то, что он может доверять ей, Тори не станет делать ничего, что могло бы нарушить эту клятву.
Но это было так трудно...
Когда Сими устроилась в ее маленькой комнате, Сотерия достала ноутбук и ручку и набросилась на дневник с обновленной настойчивостью. Хотя, если быть честным, это было легче сказать, чем сделать. Каждый раз, когда Рисса писала об Эше, у Тори сердце кровью обливалось. Бесчувственность отношения и жестокости были просто невероятными, и когда Сотерия прочитала о том, что они сделали с ним во время праздника Артемиды, то даже захотела отомстить за это.
Не удивительно что Сими так ненавидит богиню.
Как могла Артемида повернуться к нему спиной и оставить его там одного страдать? По правде говоря, она никак не могла понять эту ее необходимость сохранить свое лицо. Вот Тори было абсолютно наплевать на то, что думают о ней другие люди. И так было всегда. Да, над ней непрестанно смеялись в школе за то, что она была слишком умной, надрывая свои животы, за то, что была высокой тощей зубрилой. У нее вились волосы, стояли брекеты на зубах и были такие толстые очки, что ими можно было расплавить на солнце целую армию пластиковых солдатиков.
Но потом она отчетливо вспомнила тот день, когда вернулась домой все в слезах к своему отцу из-за слов Шелли Торнтон, с которыми она напала на нее в школьном дворе - что ее отец чокнутый, над которым все смеются, а мать идиотка, ну а сама она жалкая помешанная, у которой никогда не будет бойфренда кроме того, которого она сама создаст у себя в голове, и вообще, что ее платье выглядело так, как будто оно с помойки.
Это еще было ничего, самое страшное произошло тогда, когда все девочки, которые сами боялись Шелли за то, что она относилась к ним с презрением, стали тоже смеяться над ней. А потом они присоединились к нападкам насчет ее одежды.
Самое плохое было то, что она любила свое платьице безмерно. Это было одно из платьев, которое для нее сшила тетя Дель из греческого кружева и ярко-пурпурного сатина, который они нашли в одном из фабричных магазинов и в который она влюбилась с первого взгляда. В тот день ее сердце было разбито их жестокостью, пока отец не усадил ее себе на колено и не высушил все ее слезы поцелуем.
– Никто не может заставить чувствовать тебя низко без твоего разрешения, Тори. Не позволяй им этого. Пойми, что это ведь их собственная ненадежность заставляет их нападать на тебя и на остальных. Они настолько несчастны, что единственный способ почувствовать себя хоть немного лучше для них, только лишь сделать всех вокруг себя такими же несчастливыми. Не позволяй таким людям украсть твой день, малышка. Держи свою голову высоко и помни, что есть одна вещь, которую они никогда не смогут у тебя отобрать.
– И что же это, папа?
– Мою любовь. Любовь твоей матери и всей твоей семьи и настоящих друзей. Твое собственное самоуважение и чувство надобности. Посмотри на меня, Ториму. Люди смеются надо мной постоянно и говорят, что я преследую радугу. Джорджу Лукасу тоже говорили, что он был дураком за то, что создал "Звездные войны" они даже называли это Безумие Лукаса. Он послушал их? Нет. А если бы он послушал, то ты никогда бы не получила своего любимого фильма и многие люди так и не услышали коронную фразу "Да прибудет с тобой сила". – Он убрал ее волосы с мокрых щек. – Я хочу, чтобы ты всегда гордо держала голову и следовала за мечтами, куда бы они тебя не привели. Никогда не слушай людей, которые пытаются обидеть тебя или довести до слез. Слушай свое сердце и будь лучше них. Никто ничего не добивается в жизни, обижая других. Единственный настоящий покой, который может вообще обрести человек, это тот, который идет изнутри. Проживай свою жизнь на своих условиях и постарайся сделать ее счастливой. Всегда. Вот что важно, Ториму.
Не всегда было легко следовать этим мудрым словам, и грустная правда была в том, что она больше никогда так и не одела то пурпурное платье снова. Но со временем она научилась все меньше и меньше обращать внимание на то, что думают другие о ней и шла своим путем в этом мире. Единственное, что она все еще не могла выносить, так это когда ее горячо любимых папу и дядю высмеивали.
Но прочитав о всех слабостях Артемиды, Тори поняла, как ей повезло, что у нее был такой отец.
Бедная Артемида, у нее не было никого, кто бы любил ее также. И бедная богиня, которая причинила боль тому единственному, который все-таки полюбил ее...
Тори оторвалась и увидела, что Сими смотрит передачу. Она лежала на спине со свешенной с кровати головой и смотрела ее вверх ногами. Хорошо...
– Сими? – Демон посмотрела на нее с любопытством. – Ты считаешь Артемиду нечастной?
– Я думаю, что она просто дрянь.
– Да, но люди не бывают дрянями, просто потому что так захотели. Для этого должна быть какая-то причина. – Сими несчастно вздохнула.
– Ну, акри говорит, что у этой коровы нет никого, кто любил бы ее и поэтому мы должны быть с ней милыми. А Сими отвечает –"И что? Есть причина, по которой ее никто не любит. Потому что она дрянь."
Вот это краткость, если уж совсем схохмить, просто в двух словах. Ей стало любопытно, а если бы он был принцем, как бы изменились их отношения? Но вопрос был очень спорным. И во время пролетавших часов, Тори удалось узнать настолько больше о Древней Греции, Атлантиде и Ашероне, что она даже и мечтать не могла.
Эйм принесла им еду где-то около полуночи, Сими заснула на полу с поднятыми вверх ногами под углом в девяносто градусов относительно стены. Покачав головой от такой странной позы Сими, Тори стянула одно из одеял с кровати и прикрыла им Сими. Когда она подтыкала его со всех сторон, в воздухе появилась вибрация.
Неуверенная, что это могло быть, Тори посмотрела направо и обнаружила там Эша, стоящего возле ванной и уперевшегося одной рукой в стену. С бледнющим лицом, весь его вид говорил о том, что у него были просто адские боли. Но самым шокирующим было то, что его волосы были золотисто-пшеничного цвета и на нем не было его пресловутого плаща. Только черная рубашка с длинными руками, которая была не заправлена.
– Эш? – Прошептала она.
Но он не ответил ей. Встревоженная, она сократила дистанцию между ними и увидела, что с него пот катился градом.
– Малыш, что не так? – Он посмотрел на нее смущенно нахмурившись.
– Я не знал, куда еще мне пойти. Я... я просто не хотел быть один.
– Может тебе нужно прилечь? – С пустыми глазами он кивнул. Тори ожидала, что он начнет двигаться. Но когда этого не произошло, ее тревога утроилась.
– Эш?
– Дай мне минуту. – Она стояла и ждала. После долгой паузы, Ашерон оттолкнулся от стены и направился к кровати. Он успел сделать лишь шаг, когда свалился на колени.
Не подумав, она потянулась к нему и дотронулась до спины. Ашерон зашипел и отшатнулся, как будто пытался уползти от нее. Отдернув свою ладонь, Тори охнула, увидев кровь на своей ладони. Она встала на колени перед ним.
– Чем я могу тебе помочь? – Прерывисто дыша, он стиснул зубы, отчаянно борясь с невыносимой агонией.
– Мои силы не стабильны. У меня слишком все сильно болит, чтобы я точно мог ими управлять.
– Хорошо. Тогда держись за меня и я доведу тебя до кровати. – Она встала и протянула ему свою руку.
Эш не мог говорить, увидев ее перед собой с вытянутой рукой. Ему не следовало здесь находится, и он прекрасно знал об этом. Хотя именно поэтому он и искал ее так долго и упорно, как никого другого. Она не станет обижать или высмеивать его. Она поможет. Ашерон позволял только одному человеку прикасаться к нему в такие моменты, только Лизе. Но даже Лиза не видела его в столь уязвимом состоянии.
И естественно ему не хотелось, чтобы об этом узнали Алексион и Уриан.
Взяв ее за руку, Ашерон позволил ей поднять себя. Он сжал зубы, когда еще одна волна боли пронзила его. Тори аккуратно положила его руку себе на плечи и обхватила его за бедра, где у Ашерона меньше всего болело.
Вместе они дошли до кровати и Сотерия помогла ему улечься.
– Не говори, Сими. – Прошептал он. – Я не хочу ее расстраивать.
Тори кивнула, наблюдая за тем, как он отключился. Полная злобы и боли за то, что с ним сделали, Тори осторожно разрезала рубашку у него на спине. И с каждым новым дюймом его окровавленной кожи, которая открывалась перед ней, ее ярость росла просто до угрожающих размеров. Это было просто невероятно.
Теперь ей было абсолютно плевать, насколько там Артемида была нелюбима. Если бы эта сука оказалась перед ней в данный момент, то Тори бы выдрала каждый волосок из ее самовлюбленной головы!
– Это надо остановить. – Прошептала она Эшу. – Так или иначе, я найду способ поставить эту богиню на место.

Эш очнулся от странного ощущения чего-то холодного на его спине. На мгновение он решил, что все еще находиться в храме Артемиды, пока не открыл глаза и не увидел читающую Тори, которая сидела на стуле в нескольких футах от него.
Все стало всплывать назад, и когда он глубоко вздохнул, то боль в спине напомнила ему о том, что встреча с Артемидой была более чем реальна.
Тори немедленно отложила книгу в сторону.
– Постарайся не двигаться.
– Поверь мне, что я и так это делаю. – Она встала на колени перед ним.
– Я положила тебе на спину одну из мазей по рецепту моей тети Дель. Это алоэ, огурцы и картошка, смешанные с вазелином и ланолином. Знаю, что это звучит все довольно грубо, но это средство хорошо помогает снять жжение с порезов и ожогов.
– Спасибо. – Тори улыбнулась, положив свою щеку на руку, которая покоилась на матрасе кровати.
– Я прикрыла тебя простыней и сказала Сими, что ты спишь. Она спустилась вниз перекусить, поэтому она понятия не имеет о том, что ты ранен. Вообще-то никто об этом не знает.
Он взял ее руку в свою и нежно поцеловал ее пальцы.
– Спасибо.
– В любое время, милый.
Он ценил это обращение. Но больше всего он дорожил Тори. Она подняла голову, играя с его пальцами.
– Разве ты не можешь использовать свои божественные силы, что исцелить себя?
– Могу, но я пообещал не делать этого.
– Но почему?
Потому что я идиот.
Нет, он сделал это, чтобы защитить ее, и если такова была цена ее безопасности, так тому и быть.
– Я лучше не буду рассказывать. – Тори погладила его руку.
– Тогда я продолжу скрывать тебя от Сими, которая кстати спала, когда я обрабатывала твою спину. И, между прочим, думаю, я, наконец, встретила того, кто ест больше меня. Гири будет просто поражена.
Как у нее это получалось?
Он лежал здесь с растерзанной спиной, а Тори не обращала на это ни малейшего внимания и обращалась с ним так, как будто он выздоравливал от какой-то банальной простуды. Как она могла воспринимать такие вещи, просто перешагнув через них, и не заставлять его чувствовать себя уродом из-за этого?
– Ты не собираешься ничего больше у меня спросить, кроме этого? – Тори покачала головой.
– Я доверяю тебе, Эш. Полностью. – Она подняла книгу. – Ты и так доверил мне большинство своих секретов. Если ты решил оставить что-то при себе, то я понимаю и не буду лезть с расспросами.
– Ты слишком хороша, чтобы быть настоящей. – Она улыбнулась.
– Ну не совсем. Вспомни, ведь это именно я пыталась тебя пристукнуть молотком.
Он засмеялся, а потом скорчился от боли. Тори нахмурилась с симпатией прежде, чем убрать волосы со щеки Ашерона.
– Может тебе нужно что-нибудь?
Сделай меня человеком, как ты...
Но это была глупая идея.
– Пожалуйста никому не говори, что я в таком состоянии. Мне должно полегчать через несколько часов. Просто нужно еще немного отдохнуть. – Она потерла его челюсть подушечкой своего большого пальца.
– Будет сделано. Кстати, твой рюкзак тоже здесь. – Тори взяла его руку и подвинула туда, где он стоял на полу возле кровати. – Я не трогала его, кроме того, что поставила его сюда.
– Спасибо.
– Нет проблем. – Она медленно встала. – Может ты голоден или пить хочешь?
Он умирал с голоду, но в этой комнате не было ничего, что могло бы его насытить.
– Я в порядке.
Тори подняла голову, когда Эш закрыл глаза и глубоко вздохнул. Даже с расцарапанной щекой и синяком на губе, Ашерон все равно оставался самым красивым мужчиной, которого она когда-либо встречала. Тот факт, что он вообще проявил интерес к ней, до сих пор поражал Тори.
По правде, она и в подметки не годилась Артемиде. Богиня была ослепительно прекрасна. Да и вообще разве смертная может сравниться с ней?
И, тем не менее, Эш был с ней здесь и сейчас. Он доверился ей, когда не мог этого позволить себе ни с кем другим. Одно это уже тронуло ее сердце. И чем больше Тори читала о его прошлом, тем больше ей хотелось обнять его и держать в своих объятиях до тех пор, пока все плохие воспоминания не исчезнут у него из головы.
Она посмотрела вниз на журнал. В нем было столько грусти. И не только из-за Ашерона, но и из-за его сестры Риссы. Она так сильно старалась помочь ему в то время как Аполлон был с ней также жесток, как и Артемида с Эшем.
И пока она была зачарована историей и сценами из обычной жизни, которые представляла со слов Риссы, то вдруг поняла, что чтение пора прекращать. Прошлое Эша было трагичным и в нем прекрасно было видно, что такое чувство как сострадание, Ашерону не было знакомо. С Тори хватит следить за ним.
Засунув журнал в рюкзак, она удостоверилась, что хорошо закрыла его прежде, чем спуститься вниз и проверить Сими.
Отсутствие Тори отозвалось в душе Эша жгучей болью. Было что-то в ее присутствии, что подбадривало его дух и делало счастливым, что, учитывая в какой боли он находился, говорило о многом.
Ты должен уйти от нее.
Он купил ей помилование от мести Артемиды, но как надолго? Чем дольше он остается с Тори, тем большей опасности подвергает ее жизнь. Не говоря уже о том, что Артемида далеко не единственная, с кем ему приходится иметь дело.
Страйкер убьет ее в мгновение ока, кроме того Ник уже несомненно доложил предводителю Даймонов о ней. Она была человеком, который никак не вписывался в его мир порочности, мир существ для которых нет ничего и никого святого.
Но одной единственной мысли о том, что он больше не увидит Тори, было достаточно, чтобы у него подогнулись колени.
Почему он не может взять хоть что-то для себя?
Ты никчемная шлюха. Ты ничего не заслуживаешь, кроме презрения и насмешек. Как кто-нибудь вообще может полюбить тебя?
Сими была слепа к его ошибкам лишь потому, что он воспитывал ее. Ашерон защищал его. Мама любила его, но снова, это была связь между ребенком и родителем. И Катра...
Они все еще изучали друг друга.
– Прекрати это. – Зарычал он сам на себя. Ашерон не ребенок. Он больше не был тем жалким созданием, который умолял своего отца о снисхождении, которого так и не получил.
Эш был богом, а Тори-человеком, это было и просто, и невозможно одновременно.
Он выживал одиннадцать тысяч лет в одиночку. По сравнению с ним, она была просто эмбрионом. Что она знает о жизни? Как выжить Тори в мире, который знает Эш?
Это пора закончить. Он был достаточно стар, чтобы понимать это. Ну не могло у него получится хорошей концовки. Он добровольно продал себя Артемиде, когда был еще совсем мальчишкой, и теперь для него не было пути назад. Существование Ашерона было слишком запутанным. Когда он выздоровеет, то покончит со всем этим и отправит Тори по ее собственному пути. Так будет лучше для них для всех.

Тори засмеялась, когда увидела, что Сими полила свое мороженое горячим соусом. Более того, она была благодарна, что не ей это придется есть - даже не смотря на то, что Сими все пыталась соблазнить ее шедеврами своего кулинарного мастерства. Кроме того, Тори не ждало расстройство желудка, которое несомненно настигнет Сими позже.
Тори уже была готова сжать Сими, когда вокруг нее образовалось неожиданное движение воздуха.
Не очень уверенная в том, что это было за ощущение, Сотерия замолчала на полуслове, когда увидела, как с лица Эйми потихоньку исчезают краски.
Она в ужасе уставилась на то, что стояло за спиной Тори.
Дэйв и Катарина дернулись вперед.
Тори развернулась и увидела группу невероятно высоких и привлекательных мужчин. У их лидера были черные глаза, словно космос... и такие же обширные и пустые.
Он ухмыльнулся медвежьему клану прежде, чем схватить Тори. И все для Сотерии погрузилось в темноту.

Эш услышал, как дверь в комнату снова открылась. Ожидая Тори, он не шевелился, пока не почувствовал присутствие Дэйва возле себя. Эш открыл глаза и обнаружил медведя, смотрящего на него сверху вниз. Выражение его лица было смесью жути, страха и злобы.
– Что? – Спросил Ашерон, заранее боясь ответа.
– Группа демонов только что захватила Тори.
Прошла целая минута прежде, чем эти слова проникли сквозь отрицание внутрь него. Когда это произошло, ярость, такая летучая, что Эш даже мог ощущать ее в воздухе, поднялась в нем. Сжав зубы и превозмогая боль, он оделся прежде, чем отбросить покрывало со спины в сторону, и встал, несмотря на свои раны, от чего все его тело запульсировало.
– Куда они направились?
– Калосис.
Ашерон выдал такое сочное ругательство, что Дэйв даже покраснел. Ему потребовался весь его самоконтроль, чтобы не наброситься на медведя за то, что он позволил им забрать Тори отсюда. К счастью для Дэйва, Ашерон знал, что это была не его вина. Убежища защищают лишь Апполитов, Даймонов и Оборотней.
Демоны же существуют вне всяких правил.
И убежали они в то единственное место, куда Эш не мог последовать за ними. Этот план был аккуратно продуман и выполнен. Он бы даже мог их поздравить, если бы не тот факт, что прежде Эш хотел пустить им кровь.
Сими влетела сразу вслед за Дэйвом.
– Я могу пойти в Калосис, акри. Сими вернет акра-Тори назад к тебе.
– Нет! – Его голос стал совсем демоническим, когда он представил, что они могут сделать с ней.
Демоны Галлу и Шаронте по своей природе были врагами. И хотя Сими могла противостоять в очной схватке практически всем врагам, но со всеми Галлу ей одной не справиться. Она была все еще молодым демоном с точки зрения могущества и силы.
– Я не стану рисковать тобой. – Если они забрали Тори, чтобы использовать против него, то и Сими захватят в мгновение ока.
По правде, Ашерон был очень удивлен тому, что они не попытались этого сделать раньше. Конечно даже будучи молодой, Сими обладает достаточной силой, чтобы устроить серьезную заварушку и если бы они забрали ее, то давно бы заплатили за похищение.
А вот Тори полностью зависела от их милосердия.
– Сими, вернись ко мне.
С выпученными глазами, она послушалась и расположилась снова на его предплечье. Эш снова развернулся к Дейву.
– Сколько их было?
– Шестеро. Они появились в баре, прямо за ее спиной и знали свою цель, как будто она была чем-то помечена. Прежде чем я смог добраться до Тори, она исчезла в исчезающей дыре. Мне, правда, очень жаль. Мы сделали все, что могли.
– Я знаю. – Именно поэтому этот медведь все еще дышал.
– Теперь это касается лишь меня и их.
Эш перенес себя в Катотерос. С пульсирующим телом, он прошел через главный зал и позволил своей человеческой одежде растаять, а вместо нее появилась шелковая накидка, которую было легче носить на его израненном теле.
Он вышел на балкон, с которого открывался вид на спокойное море. Эта картинка совсем его не радовала. Потому как напоминала о балконе той комнаты, где держал его приемный отец в Дидимосе. Но сейчас ему нужна была ясность.
– Мама? – Позвал он, вызывая ее из глубин адской реальности, в которой она жила.
– Апостолос?
Он досчитал до десяти, чтобы взять себя в руки и разговаривать со своей матерью без ярости, которая обидит ее. И хотя они боролись друг против друга во имя человечества, она все еще оставалась его матерью, а он любил ее достаточно для того, чтобы разговаривать с ней уважительным тоном.
– Я простил тебя за то, что ты послала Страйкера за Маррисой Хантер в попытке заманить меня в Калосис, чтобы я освободил тебя. Но это... – Он остановился прежде, чем взорваться от злости. – Как ты могла? – Спросил он сквозь зубы.
– Как я могла что? – В ее тоне читалось неподдельное удивление. – О чем ты сейчас говоришь?
– Демоны ворвались в Убежище и забрали Сотерию в Калосис. И ты хочешь сказать мне, что не имеешь к этому никакого отношения?
– Именно это я и говорю. – Злобное отрицание в ее голосе было настолько искренним, что его невозможно было подделать.
Ее тень появилась сразу за ним, и он смог увидеть своими глазами ту злость, которую она испытывала за него.
– Я позабочусь о них, Апостолос. Не бойся. Я сейчас вернусь.
Эш уважительно приклонил голову ее образу, но что-то внутри него предупредило, что все не будет так просто.
Аполлими покинула свой темный сад в водовороте ярости и телепортировалась со своей территории дворца в холл, где Страйкер держал слово перед своими Даймонами.
Он сидел там беззаботно, пока группка даймонов раздирала какого-то бедолагу у его ног, которого они без сомнения похитили и притащили сюда.
Страйкер посмотрел на нее нахмурившись, пока Аполлими приближалась.
– Чему обязан, оказанной мне чести? – Она проигнорировала его сарказм и осмотрела толпу даймонов.
– Я хочу, чтобы они убрались отсюда. Сейчас же. – Страйкер раздраженно заерзал прежде, чем кивнуть.
– Вы слышали, что сказала богиня. Вон.
Они немедленно повиновались, забрав человека с собой. Аполлими стало плохо из-за человека, которого они убили, но это было заложено в самой природе, что один вид неизменно питается от другого. Конечно было несправедливо, что этот человек так рано умер, но Даймонам приходилось гораздо тяжелее. Они были прокляты и им приходилось наблюдать двадцать четыре часа в сутки за тем, как они сами и их любимые гниют. И это все лишь потому, что одиннадцать тысяч лет назад бог разозлился на действия десятка Апполитов.
Нет, в жизни не существовало баланса между черным и белым. Выживал лишь самый сильный, умный и изворотливый.
И в данный момент таковой была она.
Оставшись наедине со Страйкером, Аполлими прищурилась.
– Где она? – Страйкер посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом.
– Она это кто?
– Сотерия Кафиери. Твои демоны выкрали ее из Убежища в Новом Орлеане. Где они держат ее?
Страйкер съежился, как будто не имел ни малейшего представления о чем она говорила.
– Что ты имеешь ввиду под тем, что мои демоны выкрали ее?
Зачем он играет в эти игры с ней?
– Ты приютил змей у себя. Думаю, что даже ты не мог не уловить их зловоние. Они нарушили Ктонианские законы об Убежищах и захватили заложника, чтобы использовать ее против Апостолоса. Поэтому не смей притворяться, что ты не приложил к этому своей руки.
– Я ни в чем не притворяюсь. – Он негодующе поднялся. – Кессар! – Закричал Страйкер, вызывая лидера демонов Галлу, который был таким злым, как ни одно другое существо, которое когда-либо встречалось Аполлими.
Демон появился прямо перед ним с неописуемым высокомерием, которое можно было считать похвальным, учитывая тот факт, что Кессар был бы уже давно мертв, не вмешайся в это Страйкер. Высокий и поджарый с коричневыми волосами и красными глазами, он больше походил на модель, а не на демона, и он всегда использует эти взгляды своего превосходства, когда ищет себе пропитание, то есть человека.
Он скривил свои губы с отвращением, когда встретился лицом к лицу со Страйкером.
– Я презираю то, что ты делаешь, Даймон. Я не один из твоих жалких почитателей, чтобы приходить по твоему первому зову.
Страйкер совсем не выглядел напуганным его речью.
– До тех пор, пока ты живешь здесь и пользуешься выгодой от моей защиты, ты будешь приходить, когда я тебя позову. – Глаза Кессара опасно сузились.
– Чем могу быть полезен, мой господин? – Его сарказм как будто высмеивал тон Страйкера, который он применил к демону.
– Я хочу знать о той женщине, которую вы захватили. Как вы посмели появиться в человеческой реальности без моего ведома? – Кессар пожал плечами.
– Мы делали лишь то, что приказала нам ваша сестра. Я полагал, что она все согласовала с вами. Если появятся последствия после того, что случилось. Возможно вам нужно собрать семейный совет. – И демон исчез. Страйкер ругнулся.
– Ненавижу этого сукина сына.
– Тогда зачем предложил ему убежище. – Спросила Аполлими.
Он посмотрел на нее с таким холодом, что она даже почувствовала, как у нее побежали мурашки.
– У тебя есть собственные демоны для защиты, мне кажется, что это довольно справедливо, что у меня они тоже есть. Мы оба знаем, что я больше у тебя не в любимчиках, Аполлими. Даже несмотря на то, что я убил собственного сына, чтобы осчастливить тебя, даже несмотря на то, что я провел миллионы жизней в слепом прислуживании тебе, конец всего этого был всегда где-то рядом. Ты хочешь ранить моего отца за то, что он сделал с твоим сыном, а меня лишь выбрала орудием для этого. По правде, я совсем не возражал против того, что ты так долго меня используешь, потому что я считал тебя своей матерью. Но ты объявила мне волну и вот к чему мы пришли. Ни один из нас не нашел счастья. Мы оба отдалены от своих детей. – Он горько засмеялся. – Мы просто пара, не так ли?
Аполлими медленно подошла к нему, пока ее разрозненные чувства крутились в ней. Все было не так просто, как звучало из его уст.
– Несмотря на то, что ты думаешь, Страйкер. Я любила тебя. Но я богиня возмездия, а ты сделал ошибку, забыв об этом. В тот момент, когда ты решил причинить вред Апостолосу, ты развернул боевые действия, а не я. Когда дело касается моего сына, у меня нет причин быть верной кому-то еще, кроме него. Он тот, кого я люблю больше всего, и он, его дочь и мой внук единственные в этом мире, за кого я умру, чтобы защитить. А теперь в твоих руках находиться та, что очень много значит для моего сына. Освободи ее немедленно, или даже твои демоны не спасут тебя от меня.
Страйкер зло на нее взглянул, поняв, что она не блефует.
– Сатара! – Его сестра появилась в мгновение ока.
– Не разговаривай со мной таким тоном.
Аполлими зыркнула на нее.
– Где Сотерия? – Глупая девчонка даже не подумала о том, чтобы испугаться ее. Вместо этого она пожала плечами.
– Она в безопасности, пока.
– Отпусти ее. – Приказала Аполлими.
– Едва ли.
Аполлими выкинула руку вперед и схватила Сатару так, что могла бы задушить ее одной рукой.
– Я не играю в эти игры, малышка. Отпусти ее или я убью тебя.
Сатара шипела и задыхалась, пытаясь убрать руку Аполлими от своего горла. Но это было бесполезно, никто не мог превзойти Аполлими по силе.
– Убьешь меня и она тоже умрет. – Аполлими сжала ее шею еще сильнее.
– Аполлими, подожди! – Крикнул Страйкер. – Она не лжет. Посмотри на ее запястье. Она носит атлантские браслеты. Могу поспорить, что второй сейчас на Сотерии. Убьешь ее и Сотерия умрет вместе с ней.
Сатара злобно улыбнулась.
– А ты абсолютно прав, братик. – Ругнувшись, Аполлими отбросила ее к Страйкеру.
– Я хочу, чтобы Сотерию освободили.
Сатара выпрямилась и встретила злобу богини с самодовольством, из-за чего у Аполлими возникло желание отправить эту выскочку в забвение.
– Когда я получу от Ашерона мой журнал, то она будет свободна. Поверь мне, что я также, как и ты, не хочу причинять ей страданий.
Язвительность в ее голосе не ускользнула от Аполлими, и богиня поняла, что сучка лжет.
– Мне всего лишь нужно то, что есть у Ашерона. – Аполлими ухмыльнулась.
– Ты думаешь, что он доверится тебе и заключит сделку на девушку?
– Нет. Именно поэтому мои демоны вызвали Джейдена. Джейден будет посредником в этой сделке. Поэтому я уверена, что Ашерон не использует свои силы против меня, а я не смогу использовать своих демонов против него.
Аполлими закатила глаза от такого глупого хвастовства. Она всегда поражалась надменности людей, которые серьезно переоценивали свои способности.
– Милая, у тебя нет никаких сил. – Сатара злорадно засмеялась.
– О-о-, Аполлими. Ты невероятно недооцениваешь меня, если так думаешь. – И она исчезла.
Если бы богиня и дальше стала закатывать глаза, то наверное бы даже смогла ослепнуть. Аполлими повернулась к Страйкеру.
– Я конечно могу понять необходимость семьи. Но если бы я была на твоем месте, то отправила бы эту подальше, пока она не затащила тебя на такую глубину, откуда ты уже не сможешь выбраться.
А затем и она исчезла и вернулась назад в сад, где могла наедине поговорить с Апостолосом. Как мать, она ненавидела доставлять ему плохие новости и от этого Сатара была еще противней ей.
– Я ничего не могу тут сделать, сынок. Они обратились к Джейдену, который свяжется с тобой обсудить условия ее возвращения. – Она чувствовала в Апостолосе беспомощную ярость.
– Мама...
– Они одели на Сотерию браслеты. Если бы я попыталась что-либо предпринять, то Сатара бы убила ее. – Он устало вздохнул.
– Чего они хотят?
– Журнал Риссы.
– Который?
– Они не сказали. Но уверена, что Джейден расскажет тебе обо всем, что потребуется, чтобы вернуть Тори. – И когда Сатара освободиться от этого браслета, ей стоит надеяться, что их дорожки больше никогда не пересекутся.
Эш отошел от матери и пожелал ей всех благ. Сейчас у него были более важные вещи, о которых Ашерону нужно было беспокоиться. Если Сатаре. понадобился один из дневников Риссы, то этому есть только одно объяснение. Она хочет убить Артемиду и Аполлона.
– Черт тебя дери, Рисса. – Почему у нее была такая необходимость записывать каждую свою мысль? И с другой стороны эти слова утешали его многие столетия. А теперь они стали самой величайшей угрозой во всем мире.
Ашерон сморщился, когда ужасная боль пронзила его спину. Только за это, он должен был позволить Сатаре добраться до Артемиды. Но, к сожалению, ее смерть приведет к концу света. Ничего нельзя было изменить. Он пойдет на сделку с Сатарой, а сейчас ему нужно было позаботиться о безопасности Сотерии.
Закрыв глаза, Ашерон перенес себя назад в их комнату в Убежище. Он обошел кровать и замер. Там не было никакого рюкзака. Что за черт? Он осмотрелся и не смог почувствовать даже содержимое рюкзака.
Опасение сжало крепко его желудок, это было совсем плохо.
Ни у кого не было доступа к этой комнате или к рюкзаку. Покинув комнату, он вышел наружу и нашел Эйми, которая обслуживала столики. Она отошла в сторону в тихий угол при приближении Ашерона.
– Привет. – Сказал он шепотом. – Ты случайно никого не видела в нашей комнате наверху?
– Нет. А что?
– Мой рюкзак пропал. – Не понимая его значимости, она нахмурилась. – Пойду поспрашиваю и посмотрим может кто-то что-то видел и знает.
Эш уперся большим пальцем себе в бедро, отчаянно пытаясь обнаружить свой рюкзак. Но у него ничего не вышло. Было такое ощущения, что он просто испарился из этой действительности.
Когда Эйми вернулась и покачала головой, он уже знал, что что-то происходит совсем уж не хорошее. Так как рюкзака не объявлялся в человеческой действительности, и его не было в Катотеросе или Калосисе, оставалось лишь одно место, где Ашерон еще не искал.
Олимп.
Выведенный из себя до такого уровня, на который была способна лишь Артемида, Эш пошел в ее храм и обнаружил ее сидящей на белом фаэтоне так, как будто ей было плевать на весь остальной мир. Как будто она не изуродовала каждый фрагмент его спины. И когда она взглянула на него с холодной притворной улыбкой гордости, Ашерон уже знал, что она снова поимела его.
– Что ты сделала? – Потребовал он.
– Я ничего не делала.
– Не лги мне, Артемида. Я совсем не в настроении. – По крайней мере, это подействовало и стерло с ее лица эту глупую улыбку.
– Я тебе не лгу. Ты не задал мне ни одного конкретного вопроса.
Он ненавидел играть в эти игры с ней по поводу конкретики.
– Прекрасно. Исчез мой рюкзак. Ты его случаем не видела? – Он немедленно появился у ее ног. Артемида выпустила медленный вдох брезгливости.
– Уж не знаю, почему ты любишь этот спутанный мешок?
– Поношенный.
– Без разницы. Тебе стоит подумать о том, чтобы приобрести новый.
Эш не ответил, так как опустился на колени и стал обследовать его. В тот момент, как он открыл его, ярость окутала его с новой силой.
– Где дневники Риссы?
– В безопасности. – Да уж, а вот о ней нельзя было сказать того же в данный момент.
– Этот ответ не принимается. – Она медленно поднялась из фаэтона в водовороте рыжих волос и белой одежды. Артемида была царственной и холодной, когда оглушила его визгом.
– Это единственный ответ, который ты получишь. – Эти дневники представляют угрозу для меня и я ее осветила.
– Отвела, Артемида. Черт тебя дери, научись говорить. Я хочу, чтобы ты мне их вернула сейчас же вместе с медальонами моей матери и атлантским кинжалом.
Она даже не выглядела напуганной.
– Нет. – Эш заорал на нее, когда она продолжила дразнить его своим безразличием.
– Не испытывай меня!
– Или что? – Взвизгнула она. – Мы оба знаем, что ты меня не тронешь. Ты ведь поклялся. Я в безопасности от твоей ярости. – Она даже улыбнулась ему, как будто его злоба поразила ее. – Забудь свою смертную и я прощу тебе то, что ты натворил.
Она потянулась и хотела дотронуться до лица в том месте, где ранее ударила его. Эш схватил ее за руку, чтобы не допустить этого.
– Я хочу свою собственность назад. – Ее ноздри стали раздуваться.
– А я хочу свою. Может устроим равноценный обмен? Ты в обмен на журналы.
– Я не твоя собственность, Артемида.
– Тогда я не знаю, о каких журналах и других вещах ты ведешь речь. – Он усилил хватку на ее запястье, так сильно желая ударить ее, что даже удивился, как вообще смог держать себя под контролем.
– Ты на самом деле хоть любила меня? Хотя бы капельку?
– Конечно, любила.
Но Ашерон все прекрасно знал. Она просто не была на это способна. С брезгливостью, он отшвырнул ее руку от себя.
– Но лишь потому, что я принадлежал тебе, а ты сама была одинока. Даже когда я стал богом, ты не воспринимала меня как равного. Для тебя я всегда был не больше игрушки, которую можно выбросить, когда тебе скучно или ты уже наигралась. – Он отошел от нее.
Ашерон поднял рюкзак, закинул на плечо и собрался уходить. Артемида последовала за ним.
– Если ты хочешь спасти жизнь своей смертной, Ашерон, тебе придется дать мне то, чего я хочу. Поклясться мне, что ты не прикоснешься и не увидишься с ней снова, и сможешь получить назад свои глупые журналы и игрушки.
Эш посмотрел на нее и голая боль пронзила его. Всю свою жизнь он хотел лишь одного. Чтобы кто-то заставил его почувствовать себя так, как делала это Тори, когда смотрела на него. А теперь Артемида требовала отказаться от этого.
Чтобы спасти жизнь Тори.
Его спина горела от злобы Артемиды, напоминая ему о том, насколько прогнившими были их отношения. Как он смог вообще вернуться к ней, когда нашел нечто намного лучшее?
А с другой стороны, что хорошего останется на земле вокруг него, если Тори погибнет? Сможет ли он жить с мыслью, что она умерла из-за него? Должен же быть какой-то выход из этой ситуации.
Ты же бог, а не какая-то никчемная пешка.
Нет, с него хватит играть в эти игры.
– Я не заплачу твою цену, Артемида. И ты должна была это знать, когда спрашивала меня. Ты уничтожила во мне остатки того Ашерона, который хоть что-то еще испытывал к тебе. – Она горько рассмеялась.
– Ты еще вернешься, умоляя меня о помощи. Умоляя спасти жизнь твоей жалкой смертной. Я ведь тебя знаю, Ашерон. – Он отрицательно покачал головой.
– Нет, не знаешь. И это самая жалкая часть нашего итога. За все эти столетия, ты даже не потрудилась узнать обо мне самых простых вещей.
С сердцем, полным тревоги за Тори и ненависти к Артемиде, Эш вернулся в Убежище, чтобы встретиться с Джейденом. В отличие от большинства богов, Джейден отказывался принимать современный технологии. Все сотовые просто отказывались работать рядом с ним, но Эшу удалось уговорить его на пейджер, чтобы он, по крайней мере, мог отправить сообщение посреднику, когда они должны были принимать участие в том, что нравилось Джейдену больше всего в современном мире. кареты
Видеоигры.
Он едва успел набрать номер, как Джейден появился рядом с ним, и надо отметить, что выглядел он также болезненно, как и Эш чувствовал себя внутри.
– С Тори все в порядке? – Джейден скрестил руки на груди и кивнул.
– Она злится и негодует - не то, чтобы я мог винить ее за это - но она не ранена.
Слава богам за это. Но это было невероятно временное облегчение.
– У меня нет журнала, который им нужен. – Джейден даже присвистнул.
– Это уже похоже на проблему. Ты сможешь его достать?
Ответ бы даже мог рассмешить его, если бы не было все так горько.
– Если поклянусь в вечном рабстве Артемиде. То да.– Джейден ухмыльнулся.
– Я лучше поменяюсь местами с Прометеем и пусть выклевывают мои внутренности каждый день.
– И я про то же.
– Тогда что ты собираешься предпринять?
Это казалось и был вопрос дня. Если бы только Ашерон мог найти какое-нибудь решение.
– Ты можешь выиграть мне время? – Джейден уклонился от ответа.
– Демоны как правило, не особенно терпеливы, особенно в нашем случае. Они похоже думают, что журнал каким-то образом сможет освободить их.
– Освободить их от чего?
– От прислуживания. От жизни под землей. От того, что им приходится терпеть присутствие Даймонов и их зловоние - хотя в этом аспекте я не могу их особо винить. И все же... – Джейден покачал головой с горьким удивлением. – Ты должен помнить, что мы имеем дело с шумерскими демонами Галлу. Самой низшей формой демонов в их пищевой цепочке. Они просто натуральные демоны. Скромные такие. Ну, ты и сам знаешь... тупицы. – Эш ухмыльнулся.
– Но ума у них хватило, чтобы выкрасть Тори прямо из Убежища оборотней и при этом не попасться. – Джейден вскинул бровь, услышав это.
– А это может уже привести сюда Савитара.
Как бы Эш хотел этого. Но их законы работали совсем по-другому.
– На людей не распространяется защита.
– Правда?
– Да. Савитар разделяет твое мнение типа – все человечество просто паразиты в мозгу.
Уголок рта Джейдена дернулся в злорадной ухмылке.
– Я бы не сказал, что так уж и все люди паразиты. От них тоже бывает польза - особенно от женщин на короткий промежуток времени. Они просто... до противного люди.
– Именно поэтому ты и имеешь дело с демонами.
– Которые еще более жалкие, чем люди, если начать об этом задумываться. Как по мне, так я лучше бы играл в видеоигры. Разве было бы не прекрасно, если бы мы могли высасывать души из тех людей, которых ненавидим, прибивали бы их, а потом танцевали на их кишках? – Ашерон закатил глаза от ликования в голосе Джейдена.
– Ты проснулся не с той стороны дуба, не так ли?
– Да. У меня есть дела, с которыми мне нужно разобраться. А теперь моим основным делом оказывается то, что одного из моих друзей отчаянно хотят поиметь. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы выиграть для тебя немного времени у демонов. Но ты должен справиться буквально в мгновение ока. – Он стал растворяться.
– Эй, Джейден? – Эш подождал, пока он снова весь появится прежде, чем заговорить. – Спасибо. Я знаю, что ты не обязан делать то, что собираешься сделать для меня и просто хочу сказать тебя, как сильно это ценю.
– Все нормально. Я уверен, что когда-нибудь и мне понадобиться помощь, чтобы обойти кое-какие правила. И когда я попрошу тебя о помощи, то не хочу услышать от тебя никакого дерьма.
– В любое время, agriato.
Джейден уважительно поклонился ему, когда услышал, что Эш заговорил на его родном языке и назвал его братом. Этот язык посреднику демонов не доводилось слышать часто. Прежде чем исчезнуть, он снова одарил Эша легким верховным поклоном.
Ашерон стоял один в комнате, которая казалось такой пустой без Тори, которая бы непременно заполнила ее собой, будь она сейчас здесь. И хотя она была высокой, все же выглядела Тори словно тростиночка, почти хрупкая. И, тем не менее, ее дух был таким необъятным и крепким, что заполнял всю пустоту внутри него, как никто другой.
Просто продай себя Артемиде за нее и со всем будет покончено.
– Ты не шлюха, чтобы торговать своим телом и продавать себя. – Он мог поклясться, что услышал негодующий голос Тори у себя в голове. И впервые за все время его существования, Ашерон таковым себя и не ощущал.
Эш поднял голову, когда волна гордости и могущества смыли всю боль от его побоев. Боль, которая жила в нем так долго, что обо всем остальном он почти уже забыл. Глубоко вздохнув, он позволил своему настоящему голосу вырваться наружу, а словам обжечь его изнутри.
– Я бог Апостолос. Предвестник Судного дня. Я последняя надежда всего. Возлюбленный сын Аполлими - Великой Разрушительницы. Моя воля - это воля всей Вселенной. Я не твоя шлюха, Артемида, и никогда не буду твоим рабом.
С него хватит сделок и игр.
Тори сделала для него то, на что не был способен ни один другой человек. Она дала ему достоинство и вселила в него решительность, которой у него никогда не было. Такая женщина, как Сотерия Кафиери не будет любить кусок дерьма. Она не будет любить шлюху, который пресмыкается перед приказами богини, презирающей его.
Нет, Тори заслуживает большего. И любовь к ней превознесла Ашерона над его прошлым. Он любил ее не только за то, что она из себя представляла, но и за то, как он себя чувствует, каждый раз, когда она смотрит на Эша.
Никто не тронет ее и пальцем, пока в его груди бьется сердце, а в его теле есть хоть капля жизненных сил.
Если Сатара хочет войны за Сотерию, то эта сука ее обязательно получит.

Тори сжала зубы от оскорбительной позы, в которой ей приходилось находиться. Ее руки были прикованы к балке над головой. У ее ног было немного больше свободы, но они все равно были прикованы на ширине плеч, и все это было так ненавистно ей. Было так унизительно, когда ее содержат вот так, а Тори даже не может освободиться. Сотерия не могла даже почесать кончик своего носа, и это просто сводило ее с ума.
Более того, все это помогло лучше понять Ашерона и ей даже захотелось убить всех, кто отвратительно с ним обходился. Сколько же раз его самого вот так привязывали? Жестоко избивали, когда все вокруг него радовались и улюлюкали? Или еще хуже, получали сексуальное удовольствие от его унижений?
Сегодня они в конце концов провели кастрацию Ашерона за преступление, которого, я знаю, он никогда бы не совершил. Я все еще могу слышать его крики от невыносимой боли. Он умолял о пощаде и о смерти. Я никогда раньше не слышала, чтобы он так рыдал. Не думаю, что он знал, как его страдания эхом разнеслись по всем коридорам. Как эти крики напугали мою душу. И я вообще сомневаюсь, что когда-нибудь смогу заглушить их в своем сердце.
Тори слышала слова Риссы. Сейчас она в полной мере осознала, через что прошел Эш в своей человеческой жизни. Пешка для его врагов. Пешка в жестоких махинациях людей, которые не имели ни капли уважения к его жизни и чувствам. Изнасилованный, преданный и обиженный. Было удивительно, как он вообще не потерял рассудок, как не стал грубым и беспощадным к миру, который так невзлюбил его. Тот факт, что Ашерон мог найти даже самую малую толику сострадания, изумлял Тори. И она не собиралась позволить этим засранцам использовать себя, чтобы навредить Эшу.
Зарычав от ярости и решительности, она дернула за цепи на ее руках изо всех сил.
И вдруг вокруг раздался смех.
– Лучше тебе прекратить. Или ты лишь себе навредишь. Даже если ты и освободишься, то никогда не выживешь. Даймоны и демоны съедят тебя в ту же минуту, как ты покинешь эту комнату.
Тори остановилась и увидела Сатару, которая стояла в нескольких футах от нее, одетая в черный брючный костюм, на этот раз ее волосы были насыщенно-бургундского цвета - да что такое с этими богами. Почему они постоянно играют со своими волосами?
Она прищурилась на Сатару.
– Знаешь, всю свою жизнь я с гордостью принимала тот факт, что я гречанка. Но хочу отметить, что после тебя и Артемиды, я серьезно стала ненавидеть часть своего наследия. Это врожденное или что-то еще сделало тебя такой сукой?
Сатара зашипела, словно кошка, которой прижали хвост.
– Не оскорбляй меня, смертная. Я не должна вредить тебе. По крайней мере в теории. Хотя если хорошенько подумать, то пощипать тебе немного перышки будет совсем не так уж плохо.
Возможно, это должно было напугать Тори, но по какой-то причине, которую она даже себе представить не могла, этого не произошло.
– А серьезно, с какой стати ты хочешь так сильно смерти своей тети? – Сатара ухмыльнулась.
– Если бы ты служила ее испорченной гнилой заднице на протяжении одиннадцати тысяч лет, то я бы посмотрела, на какие ухищрения пошла бы ты, чтобы освободиться. Я предложила сделку Ашерону много веков назад, чтобы вызволить нас двоих, но этот ублюдок отказался. Он заслуживает того ада, который она ему устроила. А вот я нет. В отличие от него, я добровольно не даю ей обязательств. Меня принудили, и поэтому так или иначе, я обрету свободу.
– А когда Эш придет за мной... – Она рассмеялась, перебивая Тори.
– Он не придет сюда, милая. Он не может. Ты в атлантской адской реальности. Если твой любовник ступит сюда хотя бы одной ногой за тобой, то его мать будет свободна и наступит конец света. Он слишком много думает о человечестве, чтобы позволить этому случится. Поэтому ты на время моя. И лично я думаю, что мы немножко с тобой поиграем.
Эш вызвал Сими из своего тела.
Вздернув голову, она стала изучать его, словно маленький ребенок.
– В чем дело, акри? Ты выглядишь таким грустным.
Он не ответил на ее вопрос, потому что ее это расстроит еще больше, а этого Эш хотел меньше всего.
– Я оставляю тебя здесь в Убежище, пока буду кое-чем заниматься.
– Что ты собрался делать?
Совершить самоубийство по большей части, но это не имело ровным счетом никакого значения, только благополучие Тори было сейчас важно. Просто если ему придется вступить в схватку, что в общем-то он и собирался сделать, то Сими обязательно сойдет с его тела, чтобы сражаться рядом с ним, а он никак не мог позволить, чтобы ей навредили из-за него.
– Порадуй меня, Симики. Я иду туда, где тебе нельзя быть. – Она сморщила свой носик в негодовании.
– Ты собираешься встретиться с этой коровой, не так ли? Прекрасно. Сими останется, чтобы не слышать никакого фуканья и пыхтенья, от которого демона выворачивает просто наизнанку. Акри, ты хоть представляешь, каково это, когда тебя тошнит в виде татуировки? В этом нет ничего смешного, поверь своей Сими, когда она тебе это рассказывает.
Ашерон покачал головой, потому что ей удалось вызвать у него улыбку, хотя чувствовал он себя прескверно.
– Я верю тебе, Сим. А теперь не двигайся. – Эш перенес ее вниз, где Дэйв, Анжел, Кайл и другие медведи устроили своего рода конференцию. Какой-то посетитель отвлек Эйми, и они все смотрели на него, словно желали сделать из человека завтрашнее фирменное блюдо.
– Я оставлю Сими здесь ненадолго. – Сказал он Дэйву. – Присмотрите за ней ребята?
Это был скорее риторический вопрос. По крайней мере так думал Эш до тех пор, пока Дэйв не покачал головой.
– Мы идем с тобой. – Эш съежился.
– О чем ты говоришь?
– Мы знаем, что ты задумал. – Ответил Анжел. – И мы идем с тобой.
Он был совершенно ошарашен.
И когда Ашерон увидел, как входят Валериус, Талон, Кириан, Джулиан, Зарек, Син, Вэйн, Кил, Катра, Фанг, Табита и Фьюри, то совсем скукожился от смущения.
Почему они все оказались тут?
– Что происходит? – Спросил у них Эш.
Кириан одарил его чудным взглядом.
– Здесь нет ни одного, за кого ты бы не подставлял свой зад на линию огня - а для некоторых это делал не единожды. Алексион рассказал нам, что случилось с Тори, и мы здесь для того, чтобы прикрыть твою спину вне зависимости от того, что ты задумал. – Талон кивнул.
– Вульф уже тоже в пути. Он будет здесь, как только приземлится самолет и Отто домчит его сюда. Кстати, Отто тоже хочет к нам присоединиться. – Валериус пихнул легонько Табиту в спину.
– Табита не будет драться. Она вообще скоро отправиться домой. Ей просто хотелось, чтобы ты знал, что ее дух с тобой. – Табита скорчила рожицу.
– Если бы не ребенок, то я оторвала бы яйца за тебя, Ашерон. Ты же знаешь. – Он улыбнулся ей.
– Да, знаю я, Табби.
– Другие Темные охотники тоже хотели здесь присутствовать. – Сказал Талон. – Но так как солнце еще не совсем село, они просто пока не могут. Тем не менее, если хоть одно яйцо нам отрежут, то они будут тут как тут, если потребуется.
Эш был потрясен их желанием пролить за него кровь. Это тронуло его до такой степени, что Ашерон даже представить не мог, что такое может существовать. Именно по этой причине он так хотел сохранить свой прошлое в секрете. Пошли бы они с той же охотой за ним, если бы знали о его прошлом? Или повели себя также, как и все, и просто перешагнули через него?
Совсем, как Мерус...
И все равно, это значило все для него. Ашерон взглянул на Катру.
– Я не хочу тебя видеть в этой битве. – Она зарычала на него.
– Отец...
– Никаких возражений. – Сказал Эш, перебивая ее. – Если Сими не сражается, то ты тоже остаешься здесь. – Син тихонько злорадно рассмеялся.
– Я так рад, что он твой отец. И мы впервые видим вас лицом к лицу. – Катра показала Сину средний палец.
– Ты сегодня спишь на полу. А ты... – Она повернулась к Ашерону. – Просто раздражаешь меня. Тори моя хорошая подруга. Если что-то пойдет не так и я понадоблюсь, то вам лучше меня позвать, ребята, иначе вы все переселитесь в собачью будку. – Она снова повернулась к своему мужу. – А на тебя я больше вообще не обращу своего внимания.
Син пожал плечами на ее ярость, как будто это было нечто естественное.
Зарек не обращал на них внимания со своей обычной ухмылкой.
– Это не значит, что ты мне нравишься, Ашерон. Но я тебе должен за моих жену и сына. Я отдам свою жизнь за тебя, потому что если бы не ты, у меня ни черта бы не было, и я прекрасно это знаю.
Эти слова были наверное наиболее близки по смыслу к признанию в любви, которое вообще мог выдать мужчина, и по правде говоря это тронуло Ашерона.
– Я не ожидал, что кто-то из вас пойдет за мной. В этой битве нам предстоит сражаться не только против Даймонов, но и демоны там тоже будут присутствовать. – Син ухмыльнулся.
– Я живу, чтобы разрывать демонов на куски. Подавайте-ка мне ублюдков сюда. – Зарек кивнул.
– Согласен... Подавайте-ка сюда ливень. Единственную вещь, которую я усвоил от Астрид, так это то, что смысл жизни заключается не в том, чтобы искать убежище во время шторма, а в том, чтобы научиться танцевать под дождем. Мне плевать, кого убивать, пока будет литься кровь во время этого процесса.
Талон засмеялся.
– Мы здесь ради тебя, Ти-Рекс. Также, как и ты всегда поступаешь по отношению к нам.
А он всегда думал о себе, как об одиночке.
Пока Ашерон тренировал Темных охотников и сражался с Оборотнями за то, чтобы они тоже им помогали, он никогда не ждал, что они отплатят ему за эту услугу.
– Спасибо, ребята. Я совсем не привык, что люди прикрывают мне спину.
Они всегда сдавали его врагам или же сами жестоко разбирались с ним. Было приятно знать, что он не один.
– Я знаю, что у всех у вас есть семьи, которые вас любят, поэтому если вы хотите уйти... – Вэйн хмыкнул.
– Нас бы здесь не было, если бы мы сами этого не хотели. Ты и Вэл сражались за жизнь моей сестры, когда всех вокруг это совсем не заботило. И я не забыл об этом.
– А я не забыл, что сделали Темные охотники для меня и Мэгги. – Сказал Рэн строго. Фьюри кивнула.
– Да, мы семья. Психи, странноватые и смесь из всяких других личностей, которые возможно и не стоило держать вместе, но мы здесь. Так что давайте пойдем и надерем пару задниц.

Сатара жестоко улыбнулась Нику, когда показала ему Тори.
– Подумай об этом, любовь моя. Это идеальная месть, не так ли?
Тори зыркнула на женщину, которая являлась наверное самой бессердечной тварью из всех созданий. Кому-то действительно стоит устроить ей хорошую взбучку.
Сатара отстала от Ника и снова вернулась к Тори.
– Я знаю, что тут не особо есть на что посмотреть. Но ты можешь притвориться, что трахаешь меня. – Она встала прямо позади Тори и обхватила ее груди руками, чтобы Ник мог их хорошенько обследовать. – Подумай, это убьет Ашерона, когда он узнает, что ты изнасиловал его женщину, пока он беспомощный не мог этого остановить. Подумай о том чувстве вины и агонии, с которыми ему придется жить каждый день, представляя ее крики и мольбы о пощаде, но никто ей не поможет. Как она будет звать его, а Ашерон не сможет быть с ней. Это просто идеальная месть.
Тори откинулась назад на Сатару и ударила головой ей в лицо.
– Радуйся, что я привязана, ты сучка. – Сатара запустила руку в волосы Тори и дернула ее назад.
– Пора тебе заткнуть рот. – Кусок ткани появился у лица Тори.
Сатара разрезала ее рубашку кинжалом с позолоченной рукоятью. Она провела лезвием по коже Тори, пока не засунула его под лифчик.
– Ну же, Ник. Эта маленькая потаскушка унизила тебя в Убежище. Отомсти ей и Ашерону заодно.
Он стал подходить к ним медленно, методично. Тори попыталась закричать с кляпом во рту, но не смогла издать ни звука. Испугавшись, она дернулась на цепях и ненавидела то, что была так беспомощна, что даже не могла себя защитить.
Сатара разрезала ее лифчик, так что грудь была выставлена на всеобщее обозрение.
– Она вся твоя. – Ник взял кинжал из ее рук.
Тори почувствовала, как слезы отчаяния застилают ей глаза.
Как мог мужчина, если он был достоин носить это звание, сделать такое с женщиной? Она бы никогда не ранила ни одно живое существо таким образом. Тот факт, что Сатара, как женщина, будет руководить изнасилованием другой девушки, делал ее самым отвратительным существом из всех.
И лучше бы им убить ее после этого. А не то, когда она обретет свою свободу, то обязательно их убьет.
С каменным выражением лица, Ник провел пальцами по краю лезвия. Сатара вся сияла от удовольствия.
– Давай, любовь моя. Заставь меня гордиться собой. – Ник приостановился и посмотрел на нее.
– Знаешь что, Сатара? Лишь для одного человека я делал все, чтобы мной гордились. – Он перехватил нож покрепче в своей кисти. Когда Ник снял свои очки, Тори ахнула, когда поняла, что у него такие же серебряные глаза, как и у Ашерона.
Он встретился с ней взглядом прежде, чем снова посмотреть на Сатару, которая самодовольно ухмылялась от гордости.
– И этим человеком никогда не была ты.
В тот момент, как эти слова слетели с его губ, он глубоко вонзил кинжал в живот Сатаре.
Она отшатнулась назад, охнув, пока пыталась прикрыть рану. Кровь текла между ее пальцев. На ее лице появилась маска боли и недоверия.
– Что ты делаешь?
– Я принимаю свою судьбу.
Ник вытащил ключи из ее кармана. Развернувшись он снял толстый серебряный браслет с руки Тори и позволил ему упасть на пол с оглушительным грохотом.
Сатара стала звать своего брата, попытавшись добежать до двери. Ник метнул кинжал в ее исчезающий силуэт со смертельной точностью. Кинжал попал ей в спину и отправил ее прямиком на землю.
Тори была слишком ошарашена, чтобы двигаться, когда Ник расстегнул оковы, которые сдерживали ее руки.
– Почему ты помогаешь мне?
Когда он выпрямился, освободив ее ноги, Ник прикрыл ее грудь разорванной блузкой. Затем он снял свой пиджак и протянул его ей.
– Не пойми меня неправильно. Я ненавижу Эша каждой частичкой своего тела и души, и когда-нибудь я его обязательно убью, запомни мои слова. Но мне не нужно представлять ту боль, через которую ему придется пройти, если я буду пытать тебя. Я живу с этой гребаной болью каждый свой день именно из-за него. Я слышу голос своей матери, который зовет меня на помощь, чтобы спасти ей жизнь, пока ее пытали и убивали. И именно из-за нее, я лучше, чем Эш. Я не позволю невинному умереть, чтобы отомстить ему. Ты также не заслуживаешь смерти, как и моя мама.
Тори покачала головой, пытаясь понять его.
– Но ты же угрожал мне в Убежище.
– Нет, я лишь хотел напугать его. Я никогда не трону женщину. Моя мама прекрасно меня воспитала.
Она посмотрела на безжизненное тело Сатары.
Ник ухмыльнулся жалости на ее лице.
– Она не была женщиной, уж поверь мне. И более чем заслуживала того, что я сделал. Она сделала много зла другим, включая меня. Я больше не собираюсь быть ничьей пешкой. – Он отошел, чтобы вытащить кинжал из спины Сатары.
Тори последовала за ним.
– Это атлантский, не так ли? – Он злобно улыбнулся.
– Хочешь довести до сведения Эша, что он у меня есть.
Затем Ник схватил ее за руку и потянул к двери. Через мгновение он с треском открыл ее, и Тори поняла, что они находились в комнате, ведущей в огромный зал, заполненный демонами и Даймонами.
Сотерия дернулась назад, а Ник тихонько ругнулся.
– Мы не можем пройти здесь, не так ли? – Он кивнул.
– Ну, по крайней мере, пока ты не захочешь быть съеденной.
Тори уже собралась развернуться, когда произошло невозможное.
В центре комнаты появилась дыра.
Она сияла ярко-золотым огнем.
И когда отверстие стало тускнеть, из него появились Ашерон и Уриан, бесстрашно представшие перед Даймонами.

Все еще прячась за дверями вместе с Ником, Тори моргнула, а потом улыбнулась от вида Эша, несговорчивого и огромного, стоящего прямо посреди Даймонов. Вся его поза говорила о том, что я здесь для того, чтобы прибраться в этом доме и что пощады лучше не ждать, пока я буду этим заниматься. Троньте меня и вы превратитесь в плохое воспоминание своей мамочки.
В его черных волосах мерцала темно-красная прядь. Полы его длинного пиратского вида плаща развевались вокруг вишнево-красных Док Мартинз, в которые он был обут в ту ночь, когда они познакомились. Рубиновое кольцо снова вернулось на его нос, и впервые она просто стала обожать вид очков на его лице.
Боже, Ашерон был просто горячим, а ее сердце расплылось в благодарности за то, что он пришел за ней.
Внешность высокого белокурого мужчины рядом с ним была намного более спокойной. Рубашка с черными пуговицами, закатанная на запястьях, и джинсы, по сравнению с Эшем его одежда выглядела по-простому. Но он был почти что настолько же прекрасен со своими идеальными чертами и золотисто-пшеничными волосами, которые он носил собранными в конский хвост.
Тори также не могла не заметить того факта, что, несмотря на свою светлость, мужчина очень напоминал ей Страйкера. Так же как и у Страйкера, вокруг него была мертвая зона, которую превосходила лишь та, что окружала Эша.
– Я думала, что Эш не может здесь появится. – Прошептала она Нику.
– Похоже, он готов даже покончить с этим миром ради тебя. Ты должна быть впечатлена. Я вот точно впечатлен.
С расширенными глазами она была гораздо больше, чем впечатлена. Зачем Эш пошел на такой риск?
И каждый демон и Даймон замерли на месте в его присутствии. Не было не произнесено ни единого слова в толпе. Это выглядело так, как будто они дышали в унисон и ждали, когда же начнется Армагеддон.
Все, кроме Страйкера, который уставился на блондина рядом с Эшем с таким выражением лица, которое можно было лучше всего описать, как болезненная ненависть.
– Ты посмел быть заодно с моим врагом?
– Против тебя, отец - я буду заодно даже с Микки Маусом. – Страйкер скривил губы.
– Ты никчемный сукин сын. Тебе стоило оставаться ни чем иным, как просто пятном извергнувшейся спермы. – Блондин ухмыльнулся.
– Тоже самое могу сказать и про тебя. Это бы спасло весь мир и всех нас от больших страданий, не так ли?
Даймоны стали надвигаться, но были отброшены назад невидимой силой. Эш повернулся к Страйкеру и зарычал.
– Довольно этого семейного дерьма. Где Сотерия?
Тори нахмурилась от слов Эша. И хотя голос был его, но теперь в нем слышался сильный греческий акцент, а не тот летящий атлантский, который он использовал, когда не говорил на разговорном американском языке.
Как странно.
И когда он говорил свободно на греческом, его акцент не был таким гортанным и традиционным.
– Она там. – В нескольких футах от Эша появилась высокая блондинка и указала на дверь, где стояла Тори щекой к щеке с высокомерным придурком.
Тори охнула от ее красоты, когда женщина пересекла, короткое расстояние, чтобы обнять Эша.
– В конце концов, сын мой. Ты пришел освободить меня. – Она поцеловала его в щеку и что-то прошептала ему на ухо.
Тори была ошеломлена, когда поняла, что это и есть богиня Аполлими. Мать Ашерона.
Богиня тотального уничтожения.
Эш посильнее обнял ее и кивнул прежде, чем отойти назад. С ухмылкой, брошенной в сторону Страйкера, он повернулся и направился к комнате.
Прежде чем Ник смог остановить ее, Тори распахнула дверь и побежала к Эшу. Она бросилась в его объятия и прижалась к нему в головокружительном облегчении. И когда их губы встретились...
Она похолодела от шока смущения.
Это был не Эш. По внешнему виду он был абсолютно идентичен, но совершенно не пах и не чувствовался, как Ашерон. И определенно он целовался не как Эш.
Ник побежал за двойником Эша, но прежде чем смог добраться до него, Уриан схватил Ника и отбросил его назад в комнату, где они только что были.
– Нам надо идти. – Сказал Уриан ей и поддельному Эшу, захлопывая дверь за ними. Потом посмотрел на Ника. – И тебе придется пойти с нами. – Ник скривил свои губы с очевидной ненавистью.
– Я никуда с ним не пойду. Я лучше умру. – Уриан заставил Ника посмотреть вниз на тело Сатары.
– Могу сделать безумное предположение, что Сатара умерла от твоей руки, и уж никак не от Тори. – Схватив Ника за щеку, он заставил его встретиться с ним взглядом. – А теперь послушай меня, каджун. Мой отец перерезал мне горло и убил мою жену лишь потому, что думал, я предал его, женившись. А до этого он любил меня больше жизни, ведь я был его последним выжившем ребенком. Вторым в его команде. Как ты думаешь, что он сделает с тобой, когда увидит ее тело? Я могу заверить, что это не будет веселым путешествием к Chuck E. Cheese. Несмотря на всю их враждебность друг к другу, Сатара была его сестрой и хорошо служила ему все эти века. Если ты действительно хочешь остаться здесь и поразвлекаться со Страйкером, я не буду тебя останавливать. Но я бы очень не рекомендовал бы тебе этого.
Это казалось подействовало на Ника. Даже здравый смысл вернулся в его глаза.
– Хорошо, я пойду с вами.
– Уриан. – Произнес поддельный Эш сквозь зубы. – Они кажется догадались.
– Догадались о чем? – Спросил Ник.
Тори закатила глаза от такого глупого вопроса.
– Это не Эш. – Едва слова слетели с ее губ, как они испарились из этой комнаты.
Золан, третий по званию в команде Страйкера и лидер его личной сумасшедшей наступательной силы, прочистил горло во все еще молчащей комнате.
– М-м, босс... не подумайте, что проявляю неуважение, но почему мы все еще находимся в этой комнате? Я имею ввиду, раз Ашерон пришел освободить Аполлими, разве не должно произойти взрыва или чего-нибудь еще?
Демоны и Даймоны стали озираться по сторонам, как будто ожидая, что вот-вот появится проход в мир иной или Аполлими пойдет в пляс и начнет петь, или хотя бы что-то произойдет сверхъестественное. Тем временем, Аполлими просто стоически стояла в стороне, и выглядела милым ангелочком, наблюдая за Страйкером вблизи.
Его второй член команды, Давин, почесал нервно шею.
– Я согласен, kyrios. – Сказал он Страйкеру, используя атлантский термин, обозначающий господин. – Совсем не пахнет концом света.
Страйкер повернулся с холодным оскалом к Аполлими.
– Да уж, не пахнет... – Аполлими вздернула издевательски бровь.
– Как там в песне поется "Вот уж конец света, а я знаю об этом и мне хорошо"?
Что-то было не так, и через мгновение он понял, что именно, вскочив со своего трона, он побежал в комнату, как раз тогда, когда Уриан, Ник, Тори и, как оказалось брат-близнец Эша, Стикс уже исчезли.
Злоба от очевидного обмана возросла в нем до невиданных размеров, пока он не увидел Сатару, лежащую на полу в луже крови. Страх смыл его ярость, когда он подбежал и понял, что она мертва. Ее глаза застыли, а кожа стала синеть. С разбитым сердцем он взял ее на руки и прижал к себе, отчаянно борясь со слезами скорби и боли.
– Ты глупая сумасшедшая сука! – Зарычал он ей в холодную щеку, борясь с рыданиями, которые просто требовали выхода. – Что ты наделала на этот раз?
Аполлими стояла в дверях и ее сердце болело за Страйкера, когда он качал тело своей мертвой сестры, напомнив ей тот день, когда она сама нашла тело своего сына, выброшенное на скалы. Симпатия и новообретенное уважение к нему появились у богини.
Тот факт, что он мог любить кого-то настолько испорченного, как Сатара, говорил о многом. Да, он мог быть хладнокровным, но он не был бессердечным, закрыв глаза, она вспомнила его в тот день, когда они впервые встретились. Страйкер был молод и полон горечь из-за проклятия своего отца.
"Я отдавал все, чем только дорожил, ему и вот, как он отплатил мне за мою преданность? Чтобы я умер в муках через шесть лет? Мои маленькие дети изгнаны из-под солнца и прокляты пить кровь друг у друга вместо того, чтобы есть обычную еду, и умереть в муках всего лишь в двадцать семь. И за что? За смерть греческой шлюхи, убитой солдатами, которых я даже не видел никогда? Где здесь справедливость?"
Поэтому она взяла его под свое крыло и научила, как противостоять проклятию своего отца, путем впитывания человеческих душ, чтобы продлить их жизнь. Она дала ему и его детям убежище в той реальности, где люди не смогут причинить им вреда и где не было опасности, что кто-то из его детей случайно умрет от солнечного света. Затем она позволила ему собрать остальных и привести сюда жить.
В самом начале, богиня жалела его и даже полюбила, как своего родного сына.
Но он не был ее Апостолосом, и чем больше Страйкер находился рядом с ней, тем больше Аполлими хотела видеть своего сына у себя, чего бы это ни стоило. Она признавала, что именно по ее вине между ней и Страйкером появилась стена. И они оба использовали друг друга для того, чтобы добраться до тех, кого ненавидят. И теперь все это вылилось вот во что...
– Мне так жаль, Страйкер.
Он взглянул на нее, в его глазах Аполлими увидела водоворот боли.
– Правда? Или ты торжествуешь?
– Я никогда не ликую над смертью. Я могу посмаковать ее время от времени, если она заслуженная. Но я никогда не торжествую.
– А я никогда не оставляю такие вызовы без ответа.

Тори не смогла еще толком сориентироваться на новом месте, как кто-то сжал ее в таком сильном объятии, что она даже испугалась, как бы у нее не переломались все ребра. Когда запах Ашерона ударил ей в нос и он чувственно поцеловал ее, только тогда Тори улыбнулась и засмеялась от облегчения. Она была в безопасности.
Она хотела обнять его, но вовремя вспомнила о его ранах. Вместо этого Тори схватила его за шею и притянула к себе.
Это был уже настоящий Ашерон, и чувствовал он себя в ее руках просто неописуемо.
Он обхватил ее лицо руками.
– Ты в порядке? – Спросил он, но потом его глаза потемнели, когда Эш увидел на ней разорванную рубашку и застегнутый пиджак Ника.
– Я в порядке. Правда.
– А вот мы нет. – Сказал Уриан сухо. – Ник убил Сатару, пока Тори была у них.
– Он сделал это, чтобы защитить меня. – Вмешалась Тори.
Уриан хмыкнул.
– Мы напишем это на твоей могильной плите. Через какое-то время Страйкер захочет крови за это. Очень много крови.
Ник ухмыльнулся его ужасному тону.
– Без обид, но твой отец совсем меня не пугает. Особенно если учитывать то, как сильно я хочу оторвать кусок от его жалкой задницы. Пускай приходит и он получит свое.
Уриан посмотрел на него, совсем не впечатленный.
– Я знаю, что ты думаешь, что вы делили с ним власть. Но поверь мне, что он не давал тебе ничего, кроме объедков. Не упоминая еще об одной маленькой детали. Никто не прикоснется к нему до тех пор, пока я сам с ним не разберусь. – Эш настойчиво засвистел.
– Успокойтесь, детки. У нас есть на повестке дня более важные вещи, чем спасение твоего мачизма.
Тори спрятала улыбку, когда наконец поняла, в чем в действительности заключалась работа Эша и почему он себя называл ковбоем. Так оно и было.
Эш посмотрел решительным взглядом на Ника.
– Нам нужно хорошенько подготовиться к битве. Я не позволю Страйкеру забрать Ника. – Ник горько засмеялся.
– Мне не нужна твоя гребаная помощь. Я и сам могу сражаться. – Эш не отреагировал на ненависть в его тоне.
– Я знаю, почему ты ненавидишь меня, Ник, я все уяснил. Но твоя мать не захотела бы, чтобы ты снова убил себя. Давай будешь ненавидеть меня завтра. А сегодня вечером, потерпи меня, как зло во благо. – Ник отпихнул его назад.
– Но это не делает нас друзьями. – Эш поднял руки вверх.
– Я знаю. – А потом снова повернулся к Тори. – Стикс выведи ее отсюда. И хорошенько приглядывай за ней.
Тори охнула, когда поняла, что это был тот самый Стикс, о котором она читала в дневнике - тот самый, который мучил и кастрировал Ашерона. Волна такой горькой ярости накатила на нее, что Сотерия даже могла почувствовать ее вкус. Она уже собралась сказать Эшу, что у нее нет намерения идти куда-либо с человеком, который посвятил свою жизнь тому, чтобы причинять боль Ашерону, но не успела даже и рта открыть, как яркая вспышка света ослепила ее.
Наносекунду спустя появилась группа свирепых светловолосых людей. Они выглядели смертельно серьезными, пока принимали свою истинную форму.
Страйкер вышел вперед и его взгляд устремился прямо на Уриана.
– Ты предал меня в последний раз. – И что-то бросил в Уриана.
Тори не имела ни малейшего представления, что же это могло быть, пока Эш не перехватил этот предмет своей рукой. Это был кинжал странной формы, который напомнил ей древнегреческий дизайн, более того, на его рукояти был тот же символ солнца, что и на рюкзаке Эша.
Ашерон прищурился, глядя на Даймонов.
– Забирай своих девчонок и с криками убегайте отсюда, Страйкер. Этим ты выиграешь для себя время. Поверь, что тебе не захочется узнать меня в том настроении, в котором я сейчас нахожусь.
Страйкер провел языком по клыкам, как будто наслаждался идеей о том, чтобы покормиться от Ашерона.
– Ничего больше я не желаю, как того, чтобы попробовать крови. Особенно вашей, Темные охотники. – Он осмотрел людей, которые стояли рядом с Эшем и рассмеялся. – Сегодня мы попируем, Спати. В атаку!
Тори запихнули за спины, всех стоящих с Ашероном. Она уже хотела сказать, что может сама за себя постоять, но когда Охотники напали, а Даймоны стали отбиваться сгустками энергии и наносить молниеносные удары, то Тори осознала, что ее навыков и способностей явно было недостаточно.
Они дрались не просто на кулаках и своим оружием, а с помощью своих паранормальных способностей, с которыми она не могла соревноваться. И когда эта мысль едва успела сформироваться у нее в мозгу, как группа демонов пополнила ряды Даймонов в этой битве.
Страйкер пошел на Ника, но Эш перехватил его, и они оба свалились на землю, сильно ударившись. Уриан ударил демона кинжалом промеж глаз, а потом развернулся и вырвал клыки у Даймона.
Тори попятилась назад, пытаясь найти хоть какое-то оружие.
Демон метнулся к ней, Тори попыталась пнуть его, но он даже не отреагировал на это. Когда он уже почти настиг ее, возле Тори оказался Джулиан с мечом. Он отрубил голову демону одним хорошо поставленным взмахом клинка.
Положив лезвие древнегреческого меча себе на плечо, он повернулся к ней лицом.
– Ты сможешь держать меч?
– Да.
– Кириан! – Закричал Джулиан еще одному высокому блондину из их команды. – Дай мне меч.
Кириан бросил нечто, что сначала показалось Тори лишь эфесом. Одним умелым движением Джулиан поймал его и нажал на кнопку по центру рукояти. Оттуда резко выскочило лезвие, которое было длиной около трех футов. Он протянул меч Сотерии.
– Даймонов нужно пронзать прямо в сердце. Демонам засаживай промеж глаз. Но если ты отрежешь голову кому-то из нас, то мы тоже умрем.
– Как я пойму, кто есть кто?
– Большинство Даймонов блондины и они превращаются в пыль, когда проткнешь их сердце. Бей в сердце, если это не сработало, тогда бей по глазам. Если ты проткнешь того, кто завизжит, а потом повалиться на землю, тогда ты напала на хорошего парня. Все очень просто. – Она кивнула головой.
– Спасибо за наставления.
Он рассмеялся прежде, чем повернуться лицом к битве и снова вернуться к ней.
Тори взмахнула лезвием вокруг своего тела, чтобы почувствовать равновесие.
Вдруг, из ниоткуда, появилась женщина-даймон и направилась прямо на нее, на ходу создав какую-то палку. Она опустила ее прямо Сотерии на голову.
Отразив удар мечом, Тори отвела лезвие назад и перешла в контрнаступление. Женщина встречала ее ударами и заставила Тори прочувствовать каждый удар. Вся ее свирепость отзывалась болью в каждой косточке Тори.
Она не хотела этого признавать, но, в общем-то, Даймон выигрывала. С яростным криком Тори попыталась отбросить женщину-даймона назад.
Неожиданно рядом с ней оказался Ник. Он оттащил Даймона от нее.
– Никто не тронет человека под моим присмотром. – Заорал он прежде, чем проткнуть Даймона прямо в сердце.
Как Джулиан и сказал, женщина закричала, а потом обернулась в золотую пыль. Ник отошел от Тори прежде, чем она смогла поблагодарить его.
Очередная вспышка света доставила еще большую группу демонов и Даймонов.
Тори отошла назад с отпавшей челюстью. Их было просто несметное количество...
Ребята в ее команде были просто восхитительными воинами, но враг превосходил их по численности, причем на много.
– Это плохо...
Эш замер, когда увидел, как один из Даймонов глубоко впился своими клыками в руку Вэйна, и в это же время еще группа демонов присоединилась к ним.
Он не мог позволить своим друзьям пострадать. Закрыв глаза, он вызвал свой посох из Катотероса. Ашерон едва успел сжать его в руке, когда почувствовал, как кто-то врезался в него.
Он открыл глаза и увидел подле себя Стикса, у которого в животе застрял атлантский кинжал. Страйкер ругнулся, вытаскивая его оттуда т снова пошел на Эша.
Ашерон поймал повелителя Даймонов тупым концом своего посоха и отбросил его назад.
– Спасайся или умри. – Зарычал он.
– Да пошел ты.
Прищурившись на Страйкера, Эш снова оттолкнул его, а затем ударил посохом о пол, который был выложен фигурной плиткой. Волна яростной, ничем не стесненной силы вылетела из-под него и подмяла под себя всех демонов и Даймонов вокруг него. Все они, как один превратились в пыль.
Кроме Страйкера. Он прижался к земле в своей драконьей форме, рыча и хлопая крыльями. Мыча от боли, Страйкер изрыгал огонь.
Эш поднял руку, как раз вовремя и смог защитить себя от ожогов. Он метнул еще одним божественным потоком в Страйкера, который увернулся от него.
– Это еще не конец, Ашерон. В следующий раз ты не сможешь воспользоваться своими силами. – Выдав еще один поток огня, Страйкер исчез.
Вэйн тряс своей кровоточащей рукой в явной попытке избавиться от боли после укуса Даймона.
– Зачем мы сражались, если у тебя есть такая сила?
В унисон, все экс-Темные охотники и Ник ответили.
– Просто потому что, если ты можешь, еще не значит, что ты должен.
– И иногда вещи идут вкривь и вкось, чтобы потом обрести верное направление. – Добавил Вульф.
Когда остальные ребята смутились от его сольного выступления, он добавил.
– Полагаю, что я единственный, кому он это говорил.
Фьюри издал странный, очень похожий на волчий вой, звук.
– Я все еще не могу понять, почему мы дрались, когда ты мог прекрасно надрать их задницы и без нас.
– Потому, что я верю в то, что каждый должен получить свой шанс в бою... ну пока они совсем не насели на меня. – Эш одарил Вэйна быстрым стоическим взглядом. – Привести подкрепление было большой ошибкой со стороны Страйкера.
– И радуйся, что это не твоя ошибка. – Сказал Фьюри и нервно улыбнулся Вэйну. – Я вообще рад, что не на их месте сейчас. – Волк посмотрел по сторонам на останки демонов и Даймонов, или лучше будет сказать, на то немногое, что от них осталось. – Ашерон, столько всяких тварей абсолютно точно могло быть уничтожено лишь за целую ночь?
Эш встал на колени возле бока Стикса, чтобы осмотреть нанесенную ему рану. Он вообще-то не очень-то волновался, потому что Стикс не может умереть до тех пор, пока сам Эш не сделает этого. Но это не значило, что он не мог чувствовать адской боли.
Кинжал Страйкера убил бы Ашерона, не останови Стикс его нападение. Его брат, который жаждал смерти не меньше Ашерона, спас ему жизнь. Он едва ли мог это представить.
Стикс стойко встретил его взгляд, хотя его и трясло от боли в ране.
– Знаешь что, брат - ты не должен закрывать свои глаза в бою. – Эш засмеялся от его болезненного юмора.
– Ну, это же не меня тренировали для должности генерала. – Стикс посмотрел на людей, которые их окружали.
– Возможно. Но ты добился в профессии вождя гораздо большего, чем я. Я определенно думаю, что отец тренировал совсем не того из нас.
Это были самые добрые слова, которые Стикс когда-либо ему говорил.
Эш не произнес ни слова, а просто положил свою руку ему на рану. Стикс не сводил взгляда с Ашерона. Но когда Эш закрыл рану, Стикс так смачно ругнулся насчет "нежного" прикосновения Ашерона, что даже, пожалуй, Страйкер стал бы им гордиться.
– Я уже умер? – Спросил Стикс саркастически.
– Нет пока. У тебя впереди еще несколько лет, чтобы серьезно вывести меня из себя. – Стикс улыбнулся.
– Жду не дождусь. – Впервые этого ожидал и Эш.
– Ты хорошо потрудился. Спасибо.
– Да уж неплохо, только в следующий раз, когда тебе потребуется проникнуть в логово Даймонов, выбери одного из своих засранцев для этой работы. У меня нет возможностей бога. И когда они нападут на меня, то я буду в очевидном меньшинстве.
И тем не менее, он бросился под нож, чтобы защитить Ашерона...
Он должен был пройти долгий путь прежде, чем отпустить прошлое с миром и в конце концов принять брата.
Ухмыляясь, Эш помог Стиксу подняться на ноги. Талон почесал голову, наблюдая за ними.
– Эй Ти-Рекс? Напомни мне в следующий раз, чтобы я попросил тебя подправить мою милую попку, а то что-то она стала как-то плохо двигаться.
Вульф охнул.
– Э-э-э нет, слабак. Ты мне говорил, что когда увидишь Эша в следующий раз, то спросишь, смотрел ли он фильм "10000 лет до нашей эры" и не навевает ли он ему тоску по дому?
Талон показал Вульфу знак перерезаемого горла.
– Не возражаешь, если меня сегодня не поджарят? Я бы хотел воспользоваться некоторыми частями своего тела, чуть позже, ну если ты конечно понимаешь, о чем я. А так как ты женат и у тебя полон дом детей, то думаю мы друг друга поняли.
Эш посмотрел на Тори и все видимое возбуждение, которое он испытывал, испарилось без следа. Она была в безопасности и это было самым главным для него. Он посмотрел на всю группу, которая пришла ему на помощь и просто подивился им.
– Спасибо вам, ребята. – Кириан протянул ему свою руку.
– В любое время, когда мы тебе понадобимся, Ашерон, мы будем тут как тут.
Один за одним, они пожимали ему руку и таким образом, как будто подписывались под заключенным ими договором. Пока очередь не дошла до Талона.
– Однажды тебе придется мне рассказать, как это у тебя получается такая штука с этой палкой. Это может пригодиться не только для Даймонов, но и для сбившихся с пути аллигаторов или досаждающих соседей. – Эш засмеялся.
– Возможно, когда-нибудь.
По крайне мере все было хорошо, пока Ник не прошел мимо Эша, при этом задев его своим плечом. Это был настолько мальчишеский жест.
Эш зыркнул на него, пока Ник гордо шел прямо в темноту.
– И на заметку, Ник. Я тоже любил Черис.
Он слегка ударил Эша и продолжил идти.
Зарек был последним, кто уходил от него. Он прохаживался спокойно и поднял голову. Он посмотрел на Тори прежде, чем вернуться к Ашерону и заговорить с ним по-гречески.
– Знаешь, меня поражает то, с какими мы ранами можем прожить вечность. Но что изумляет меня больше этого на протяжении последних нескольких лет, так это то, что правильный человек с легкостью может залечить их. Я помню, как один мудрый человек однажды сказал мне, что каждый заслуживает быть любимым, даже ты.
Эш ухмыльнулся совету, который сам же и дал Зареку, когда мужчина почти потерял свою жену.
– И насколько я помню, ты ответил мне, чтобы я заткнулся. – Зарек пожал плечами, принимая это во внимание.
– Да, я засранец. Признаю это. Я посещаю еженедельные анонимные встречи засранцев, но потребуется слишком много времени, чтобы избавиться от привычек, выработанных многими тысячелетиями. Думаю, что тебе придется отвыкать от гораздо большего.
– Как дела у Боба? – Спросил Эш, меняя тему на маленького сына Зарека. – Астрид удалось победить?
– Чтобы звать его Меноэсеусом? Черт нет. Я все еще пытаюсь объяснить ей, что это слишком похоже на менопаузу, на мой взгляд. И вообще даже не подобрать нормального сокращения. Представляешь, каково ему будет с таким именем в школе? Зови меня глупцом, но я хочу, чтобы мой сын вырос без клейма.
Эш засмеялся от выданной Зареком тирады, которую слышал уже не один раз. Его жена Астрид не обращает на них никакого внимания и продолжает звать бедного ребенка Меноэсеусом, а вот Зарек зовет его просто Боб.
Зарек покачал головой.
– Но вот что я тебе скажу. Нет ничего лучше, чем смотреть на этого малыша и видеть, как твоя частичка смешалась в нем с тем человеком, которому ты можешь доверять и знаешь, что он не предаст тебя. И этим я обязан тебе, Ашерон. Каждый раз, когда я смотрю на них, то вспоминаю, что я тебе должен. – Он отошел назад и переключился на английский, не зная, что Тори понимает греческий также хорошо, как и он сам. – Вы двое, берегите себя. И ради всего святого, держитесь подальше от неприятностей. По крайней мере, пока не потеплеет, ты же знаешь, как я ненавижу холод.
И он мгновенно испарился. Эш отправил свой посох назад в Катотерос, когда Тори подошла к нему. Он починил ее рубашку. Она попыталась прикоснуться к его спине. – Как ты себя чувствуешь?
– Сейчас я могу даже полететь. – Ашерон протянул ей руку.
В тот момент, когда она взялась за нее, Эш перенес их в свою небольшую квартирку на пиратской аллее. Тори осмотрелась вокруг, приподняв брови.
– Ух ты, а ты не шутил. Это место совсем маленькое. – Он снял рюкзак с плеча.
– Мне многого не нужно.
– Знаешь, мне тоже. Но есть одна вещь, в которой я все-таки нуждаюсь.
– И это? – Жаркое искреннее выражение ее глаз просто опалило Ашерона.
– Ты.
Он наслаждался этим словом и той волной любви, которая наполнила его сердце. Но в итоге, он знал горькую правду.
– Я не могу остаться с тобой, Тори. Между мной и тобой никогда не будет "нас".
– Но почему?
Она была в своем уме? Или уже успела стереть все те события, которые они пережили?
– Ты видела, с чем я имею дело ежедневно. Мои враги не люди, и Страйкер не единственный, с кем мне приходится иметь дело, и если сегодня вечером Ник освободил тебя, то завтра этого может и не случится. Уже не говоря об огромной рыжеволосой проблеме. Я не могу подвергнуть тебя такой опасности. Никогда.
– А если я несогласная с тобой?
– Я не позволю тебе. Я ведь бог, Тори. И если мне придется, я даже сотру себя из твоих воспоминаний.
– Если ты посмеешь копаться у меня в мозгах, то клянусь, Ашерон, что тебе не поздоровится.
В этот момент он подумал, что Сотерия была очень похожа на Ника-слишком самоуверенная в том, что его силы не подействуют на нее.
– Будь разумной, Тори. Моя жизнь слишком запутана, и к тому же очень опасна. – Тори захотелось даже расплакаться от его настойчивости.
– Все заслуживают любви, Ашерон. – Сказала она, повторяя слова Зарека. – Посмотри мне в глаза и скажи, что ты действительно хочешь уйти. Скажи мне, что больше никогда не хочешь снова меня видеть.
Эш сглотнул, когда все его эмоции скрутились в клубок внутри него. Он не хотел, чтобы она уходила. Он хотел обнимать ее и быть с ней рядом до конца своей неестественной жизни. Будучи человеком, Тори делала его уязвимым. И пока существовали враги, настойчиво пытающиеся навредить ему, Ашерон не мог позволить Сотерии быть рядом с ним.
– Я хочу, чтобы ты ушла, Тори.
– Ага, а люди в аду хотят водички со льдом. А теперь снимай свою одежду и покажи мне свою спину. Она должно быть просто убивает тебя.
– Так ты собираешься полностью пренебрегать мной?
– Не совсем. Я прекрасно услышала, что ты сказал, и я уважаю то, что меня отбили и за меня отомстили сегодня вечером - за то, что эти все демоны ворвались и утащили меня прямо с того места, где я сидела. Я вовсе не глупая женщина, но как уже было сказано, я не сдаюсь, когда имею виды на что-то или кого-то. Я люблю тебя, Ашерон, и собираюсь остаться рядом с тобой, даже если ты станешь меня отталкивать.
Эш закрыл глаза, наслаждаясь каждым словом, сорвавшихся с ее языка.
– Я не знаю, как это, любить, Тори. Правда не знаю.
– Толпа народа, которая желала недавно отдать свои жизни за тебя, сказала мне, что в тебе дерьма больше, чем на пастбище, приятель.
– Артемида не позволит нам жить спокойно. Ты хоть понимаешь это?
– Я понимаю лишь то, что сказала тебе снять одежду, а вместо этого ты тут стоишь и споришь со мной. Сдавайся, Ашерон. Поверь мне, так будет намного проще.
Подняв свои руки, признавая свое поражение, Эш воспользовался своими силами, чтобы снять майку. Тори резко вздохнула, увидела его вновь открывшиеся раны, которые искалечили его спину.
– Как ты все это выносишь? – Пустой взгляд, которым он одарил ее, ранил Тори до глубины души.
– Я привык.
– Ложись в кровать. Спину нужно обработать, а тебе самому отдохнуть.
– Есть, мэм. – Эш направился в свою спальню, а Тори прошла на кухню. Он остановился в дверях и стал наблюдать за ней. Совершенно забыв о нем, она достала чашку и налила туда воды.
Волна желания накрыла его с головой, от чего он в буквальном смысле слова перестал дышать. Если бы не его раны, то в постели бы он спал не один. Но боль в спине Ашерона была намного более значительной и отвлекающей, чем та, что пульсировала у него в паху.
Но ни одна из них не могла сравниться с той, что была у Эша в сердце, и эта боль говорила ему, что их отношения не могут больше продолжаться. Даже несмотря на упертость Тори, ей все равно придется уйти, пока Артемида не убила ее.
Богиня была права. Он приползет к ней назад и будет умолять о еде. Между сражением и ранами на спине, Ашерон к тому же еще и умирал с голоду. И если в ближайшее время он не поест, то начнет убивать.
Вздрогнув, ему вдруг стало любопытно, что подумает Тори, когда узнает об этой его стороне. Самое грустное было в том, что Ашерон не хотел, чтобы она имела дела с ним в таком виде, чтобы она увидела то чудовище, которое жило у него внутри.
Нет, это Артемида создала этого монстра. Единственное, что хоть как-то утешало его было в том, что ей все же тоже приходилось питаться тем же путем, что и ему.
Эш вздохнул и пошел в кровать ждать Тори, зная, что когда наступит утро, ему придется ее отпустить.

Тори помедлила, когда вошла в комнату, где спал Эш. Его дыхание было таким странным. Совсем не как у человека, оно больше походило на собачье пыхтение. Беспокоясь за него, она поставила свою чашу и полотенце на тумбочку и села подле него.
Она положила руку на его горящую в лихорадке щеку. В тот момент, когда она сделала это, все его тело стало ярко-голубого цвета. Охнув, Тори стала наблюдать, как его кожа сверкает и переливается разными оттенками синего и голубого цвета. Его ногти стали черными, а из головы вылезли два маленьких рожка.
Вскочив с кровати, Тори съежилась, когда лук и стрела Артемиды проявились на его спине поверх ран.
Эш рычал даже во сне. И когда он открыл глаза и посмотрел на нее, Сотерии потребовались все силы, чтобы не убежать отсюда прочь. Больше не серебряные, они стали ярко-красными с желтыми прожилками. Он открыл свой рот и зашипел, показывая ей ряд зазубренных клыков.
– Малыш? – Прошептала она, пытаясь найти хоть какой-то признак того мужчины, которого она любила, в этом существе, что так сильно напугало ее.
Он моргнул, как будто видел ее впервые и припал к кровати. Тори медленно подошла к нему. Держа руку перед собой, Сотерия нежно положила свою ладонь ему на голубую щеку. Он закрыл глаза и начал обнюхивать ее ладонь, пока не вдохнул кожу на ее запястье. Казалось, это его успокоило. Ашерон сказал ей что-то на я зыке, который она не могла даже начать переводить.
– Я не понимаю. – Сказала Сотерия по-атлантски.
– Akee-kara, akra. – Она убрала его черные волосы ему с лица.
– Тебе что-то нужно, милый?
Эш пытался сконцентрироваться, но все было бесполезно. Все было как в тумане. Он даже не был уверен в том, спит он или же бодрствует. Казалось боль в его спине ушла на совсем. И он был рядом со свежей кровью - Ашерон мог слышать ее запах и биение сердца.
От этого звука у Эша рот наполнился слюной.
Облизав губы, он вдохнул аромат женской плоти, которая покрывала те вены, в которые он так хотел вонзиться...
Еда.
Ему не положено. Даже в таком состоянии, Ашерон все еще смог вспомнить правило, которому сам себя и научил. Ему нельзя было пробовать людей. Это было неправильно. Но сейчас, когда он просто умирал от голода, Эш не мог вспомнить, почему нельзя этого делать.
Он мог думать лишь о том, как утолить его требовательную боль.
Он прижал человека поближе, чтобы суметь вдохнуть аромат ее шеи. Облизав нежную плоть в этом месте, Эш слегка царапнул ее кожу своими клыками, отчаянно желая вонзиться в нее поглубже. Он почувствовал, как по ней побежали мурашки и она вздохнула от удовольствия.
Она говорила с ним, но он не мог понять ни одного ее слова. По крайней мере до тех пор, пока ее губы не коснулись его. Сладость ее рта добралась до человека внутри него и отправила зверя снова в заточение.
Тори трясло, когда Эш снова стал нормальным. Его кожа снова стала загорелой, а глаза все того успокаивающего серебряного цвета. И все равно была в Ашероне какая-то свирепость, которая напоминала ей посаженного на цепь тигра.
И когда он поднес ее руку, чтобы она прикоснулась к нему. Тори засомневалась.
– Ты ранен, Эш. Тебе нужен покой.
Он покачал головой, как будто пытаясь прояснить ее. Ее одежда исчезла. И в этот раз, когда Ашерон завладел ее ртом, она уже не смогла вспомнить свой довод. Он сплел ее пальцы со своими и прижал ее руку к своему напряженному члену. Тори почувствовала, как его дрожь проходит через ее собственное тело, когда он терся о ее ладонь.
Он оставил ее руку в одиночестве на том же месте, чтобы уже самому прикоснуться к ней. В один момент, она стояла рядом с кроватью, а в другой, была уже лежала под ним. Сотерия застонала от восхитительного ощущения его обнаженного тела, лежащего на ней.
Осторожно, чтобы только не коснуться его спины, она обхватило лицо Ашерона своими руками, когда он усилил поцелуй.
Эш все еще не был уверен, происходит все это во сне или наяву. Он знал лишь то, что аромат Сотерии заполонил ему голову и что ему обязательно нужно оказаться у нее внутри. С колотящимся сердцем Ашерон развел широко ее ноги и глубоко проник в нее. В тот момент, когда это произошло, он охнул от удовольствия, которое накрыло его. Но это продолжалось недолго, так как зверь внутри него вернулся, желая полакомиться ее кровью, которая неслась по ее венам. Это все, что он мог слышать и на чем мог сконцентрироваться.
Это переросло даже удовольствие и заставило его пускать слюни. Тори захныкала, когда Эш отпрянул от нее. По крайней мере, пока она не увидела его лица. Его мучение отпечаталось и на ее сердце.
– Что не так, Эш? – Он хотел остаться с ней. Ашерон хотел снова оказаться внутри нее...
Нет, он просто хотел покормиться. Порыв разодрать ей горло был просто необузданным.
Ашерон терял контроль. Он ускользал и потихоньку высвобождался, а когда контроль совсем испарится, Эш сможет помнить лишь тяжесть своего голода. Каждая секунда, проведенная с ней, подводила его все ближе к черте.
Больше не имея сил справляться с этим и при этом не убив ее, Ашерон покинул человеческую реальность. Тори моргнула, поняв, что она осталась одна.
– Эш? – Позвала она, гадая, куда же он мог отбыть.

Абсолютно голый Эш ворвался в ванную комнату Артемиды. Больше не человек, он стал тем зверем, которого так презирал. Ничто не имело для него значения, кроме кормежки. Разрушения.
Убийства.
Ашерон исчез. Только Апостолос был здесь. Предвестник Апостолос хотел крови и лишь одна личность могла удовлетворить это желание.
Артемида...
Богиня охнула от вторжения в свою ванную, пока не поняла, что это был Ашерон. Она улыбнулась его голубой коже и черным волосам.
– Я же говорила, что ты еще вернешься ко мне.
Он пролетел от дверей к купальне, где она принимала ванну. Приземлившись на планке возле нее, он напомнил Артемиде больше птицу, чем человека.
Эш схватил ее в охапку и придвинул поближе.
Она положила ему руку на челюсть и сумела оттолкнуть его от своей шеи прежде, чем он успел вонзить свои клыки в нее.
– Ты не заслужил своей еды. Я злюсь на тебя и ты не получишь своей еды, пока это не исправишь.
Не имея возможности говорить в своей разрушительной форме, он лишь зашипел и сжал ее сильнее.
Артемида снесла его сильным порывом ветра. Он приземлился на свой бок. Одним ловким движением он вскочил на ноги и заорал.
Он клацнул зубами от злости прежде, чем напрыгнуть на нее.
Она телепортировалась с его пути, прекрасно зная, что если он положит на нее руки, но в данном случае лапы, Артемида будет мертва.
Он преследовал ее, как дикий зверь. Артемиде наверное следовало бы испугаться, но чувство злости затмило все остальное. Обычно, они не позволяли ему находиться так долго без еды. Но он предал ее и по правде говоря, Артемиде было глубоко плевать на то, умрет он или нет.
Отказываясь дать ему то, чего он хочет, Артемида побежала в заднюю комнату.
Ашерон попытался отрезать ей пути к отступлению, но она проскользнула мимо него и вошла в свою безопасную комнату. По глупости, он последовал за ней. В тот момент, как Эш оказался внутри, она перенеслась к двери и с грохотом закрыла ее, оставив его в ловушке.
Он раз за разом стал кидаться на прозрачную дверь, словно взбесившееся животное. Но, честно говоря, чем больше он бился в нее, тем больше Артемида поражалась, как он еще не выбрался наружу.
– Ты не можешь выбраться отсюда, Ашерон. Твои силы бесполезны в этой комнате, и пока я тебя не выпущу, ты принадлежишь мне.
Ашерон ударил одной когтистой рукой в дверь и издал такой свирепый рев, что даже у Артемиды волосы встали дыбом на затылке. О, он определенно убил бы ее сейчас, окажись на свободе.
Прищурившись, она скрестила руки на груди и одарила его торжествующей ухмылкой.
– Как я и говорила, я владею тобой. А теперь сиди здесь и голодай до тех пор, пока я не буду готова покормить тебя.
Эш едва мог понять слова, которым удалось пройти через голод, который все больше разъедал его. В таком состоянии, он очень был похож на тени Темных охотников, которые умерли, пока Артемида держала их души в рабстве. Вечно испытывающие голод и жажду. Безрассудные и не имеющие возможности понять сами себя. Это было самое отвратное существование.
Дверь затвердела, и он остался один в маленькой темной комнате. В ней не было ни мебели, ни окон.
Ни единого лучика света...
На мгновение, его разум вернулся и он снова почувствовал себя тем мальчиком, который оказался в тюрьме. Ашерон осмотрелся вокруг, ища крыс, которые обычно его кусали. Прислушиваясь к сигнальному звуку их скребущихся лап.
– Артемида! – Закричал он. – Выпусти меня отсюда.
Я боюсь. – Эти слова застряли у него в горле.
– Ашерон? Ты там? – Услышал он голос Риссы у себя в голове. А потом его голод снова вернулся, забирая все остатки его человечности подчистую. Он резко ударил своими лапами в дверь. Боль от его голода была просто мучительной. Она была такой невыносимой, что он стал биться в дверь снова и снова, с решительным намерением выбраться отсюда.

Прошло четыре дня, пока Артемиды решала, что ей следует сделать с Ашероном. Его настойчивые удары в стену и дикий рев стали потихоньку ее раздражать.
Но ему нужно было преподать урок. Ашерон должен быть наказан и пока не поймет, что ему снова нужно вернуться под каблук, богиня не выпустит его оттуда.
Не говоря уже о том, что она по правде говоря уже его боялась. Он никогда так долго не обходился без еды. А прошлый ее опыт подсказывал ей, что малая толика крови лишь разыграет его аппетит с новой силой.
Она хотела скормить ему одну из своих служанок, но решила, что это будет слишком жестоко.
И после этой мысли сразу же пришла другая.
– Если не кори... Нет, некто, чье имя рифмовалось с этим словом.
Она улыбнулась от своей изобретательности. Она поклялась Ашерону, что Сотерию не тронут пальцем ни она, ни ее приспешники.
Но она не обещала держать Ашерона подальше от нее.
Эш говорил ей, что Тори утешала его. Прекрасно, пусть эта сучка утешит его сейчас и заодно покормит собой.
Гордясь собой, Артемида перенеслась в Новый Орлеан, где эта маленькая потаскушка вела лекцию. Расстроившись, что придется подождать, она простояла в коридоре, пока пара не закончилась.
У Тори так ныло сердце, что она даже отпустила своих студентов. Она не видела и не слышала об Эше уже несколько дней, и тот факт, что он оставил в ее полном распоряжении свой драгоценный рюкзак, заставлял ее думать, что могло произойти нечто дурное.
Сложив свои книги в сумку, она взяла ее со стола и уже направилась к двери. Но прежде, чем успела дойти до нее, в класс вошла высокая потрясающая рыжая. Одетая в дорогой сделанный на заказ костюм и туфли от Прада, она просто ошеломляла.
Тори захотелось выдрать каждый волосок из ее чертовой головы.
– Зачем ты здесь, Артемида? – Холодно спросила она.
Она скривила губы, как будто ей был противен сам факт нахождения вблизи Тори, даже больше, чем самой Тори.
Нет, это невозможно.
– Ты нужна Ашерону, смертная. Он ранен и не может сам прийти. – Тори рассердилась.
– И зачем ты пришла за мной?
– Он хочет именно тебя. Поверь мне, что я бы не появилась здесь, ни по какой другой причине.
Все еще с подозрением, Тори схватилась за ремешок своей сумки.
– А ты случайно не лжешь мне? – Артемида показала древнегреческий знак верности и правды.
– Клянусь тебе, что он в невероятных мучениях и ты очень нужна ему. Ты что настолько эгоистично, что даже не поможешь ему?
Она и эгоистка? Да Сотерия рассмеялась бы ей прямо в лицо, если бы не волновалась так об Ашероне.
– Тогда отведи меня к нему.
Артемида перенесла ее из класса в то место, которое было очень похоже на древнегреческий храм. Комната была окружена колоннами, а вверху была потрясающая сцена охоты, выгравированная из золота. Это было так изысканно.
– Где я?
– На Олимпе.
Артемида провела ее в ванную комнату, в которой стояла древнестилизованная купальня. Она не останавливалась, пока не дошла до двери в другом конце комнаты. Когда богиня подняла руку, дверь посветлела и стала прозрачной.
Тори охнула, увидев Ашерона голого на полу. Его темные волосы спутались, а дыхание было прерывистым и тяжелым. Его кожа снова переливалась голубым, а из головы торчали два рога. Его рельефные мышцы сильно выделялись на фоне голубой кожи. Его руки заканчивались длинными черными ногтями, и когда он заметил, что они смотрят на него, то обнажил свои острые клыки в их сторону.
Поднявшись, Ашерон держался одной рукой за живот, как будто он у него болел. Он сделал один шаг и снова повалился на пол в очевидной боли. Эш зарычал от отчаяния и невыносимой агонии.
– Он такой отвратительный в своей божественной форме, не так ли? – Тори зыркнула на богиню с возмущенным взглядом.
– Он просто не может быть отвратительным. Никогда. Что с ним такое?
– Ему нужно поесть. Вот что с ним происходит каждый раз, когда он делает слишком большие перерывы между кормлениями.
– Так почему ты не покормишь его? – Медленная злая улыбка появилась на губах Артемиды.
– Милая, а как ты думаешь для чего ты мне понадобилась? – Она потянулась и открыла дверь.
И в следующее мгновение, она пихнула Тори внутрь комнаты и закрыла дверь, заперев ее вместе с Ашероном.
– Приятного аппетита.
Тори развернулась к двери и попыталась открыть ее. Но все было бесполезно. С этой стороны не было ни задвижки, ни ключа. Она могла видеть лишь торжествующее лицо Артемиды. О, если бы ей представились хотя бы три минуты наедине с ней... Это была бы смертельная схватка, стоящая того, чтобы ее увидели. Не имея другого выбора, Тори медленно подошла к Ашерону.
Осторожно.
Мог ли он вообще понять, что это была она? По тому, как он вел себя, она была уверена, что он ничего не осознает.
– Малыш?
Он посмотрел на нее с кроваво-красными глазами, в которой не было ни капли понимания. Они были яростными и холодными. Это были глаза хищника.
Со скоростью, не подвластной ее невооруженному глазу, Эш вскочил с пола. Он схватил Тори за горло, бросил ее вниз на землю и глубоко впился своими клыками в ее шею.
У Эша зашумело в голове и заболели плечи, когда он наконец утолил хоть немного тот голод, который разрывал его все эти дни. Кровь была такой прекрасной. Такой теплой и вкусной. Он лизал и сосал ее, напившись столько, пока не стал совсем нормальным.
Но когда Ашерон снова пришел в себя, то в нем возросла злоба на то, что эта богиня позволила ему быть так долго без питания. Даже когда Эш не мог говорить, он прекрасно помнил, что она стояла за дверью и наблюдала за ним.
– Ты поешь лишь тогда, когда все исправишь...
Она знала прекрасно, что эти слова творят с ним, а Эш так устал от ее такого отношения.
– Артемида, ты... – Его прервался на полуслове, когда оторвался от ее горла и понял, что держит в руках совсем не Артемиду.
Это была Тори, которая была очень бледна от потери крови. Ужас заполонил его. Вся ее шея была жестоко разодрана зубами Эша. Ее карие глаза были полузакрыты, и она отчаянно пыталась дышать.
Нет!
Его душа кричала в ужасе. Как же он мог так ранить ее? Как он мог зайти так далеко, что даже не понял, что кусает Тори?
Потому что Артемида держала его без еды слишком долго. А затем она бросила к нему смертного, прекрасно зная, что человек не переживет его кормления.
– О, боги. – Выдохнул он, задыхаясь. – Оставайся со мной, малышка. Я тебе помогу.
Она закашлялась, когда потянулась, чтобы коснуться его губ, покрытых ее кровью после кормления. Ашерон увидел страх в ее глазах и боль, которую он сам ей и причинил. Чувство вины было невыносимым.
– Сотерия? – Прошептал он ее имя, словно молитву. – Акрибос?
Она в последний раз вздохнула прежде, чем ее глаза остекленели, а рука безвольно упала на пол ладонью вверх.
Непередаваемая скорбь оглушила его, когда он понял, что только что убил ее. Запрокинув голову назад, Эш заревел от тяжести вины и боли, которая напала на него.
Он никогда не причинил бы ей вреда! Никогда!
А потом Ашерон увидел Артемиду в дверях, которая прислонилась к косяку в безопасности с другой стороны. От увиденного удовлетворения в ее глазах, ему захотелось выдавить их.
Он аккуратно положил Тори прежде, чем двинулся к двери с намерением добраться до суки, которая все отняла у него. Снова.
– За что? – Заорал Эш.
Она прищурилась от безжалостной ярости.
– Ты знаешь за что.
А затем дверь затемнилась, и Ашерон остался наедине с телом единственной женщины, которую любил по-настоящему. Женщину, которую он только что убил. И в этой комнате, где его силы были сведены на нет, Эш даже не мог исцелить или вернуть ее к жизни. Тори была мертва и именно он убил ее. Запрокинув голову назад, он заорал от нестерпимой боли.

Тори брела через густой угнетающий туман. Она чувствовала себя потерянной и не ориентировавшейся в пространстве. Последнее, что отпечаталось в ее памяти, было лицо Эша. Она видела выражение ужаса и страха на его прекрасном лице, а у самой в это время шея пульсировала от боли. А теперь боли не было совсем. Не было вообще ничего. Ни света, ни звуков, ни запахов. Отсутствие всего было таким пугающим.
– Эш?– Позвала Тори, пытаясь нащупать хоть какую-нибудь опору.
– Его здесь нет, девочка. – Она развернулась на добрый голос с сильным акцентом у себя за спиной и обнаружила там Аполлими, которая стояла в темноте.
– Что вы здесь делаете? – Аполлими протянула ей руку.
– Я украла твою душу в тот момент, как ты умерла и привела ее в Калосис. Но я не могу сохранить ее до тех пор, пока ты мне сама этого мне не позволишь. Я бы не позволила, будь я на твоем месте. Души очень ценны, чтобы ими расшвыриваться просто так, а твоя в особенности имеет для меня огромную ценность.
– Я не понимаю.
Тори вложила свою руку в руку Аполлими, и когда их кожа соприкоснулась, Сотерия обрела полную ясность обо всем, что богиня знала о ней и об Ашероне - более того она смогла увидеть воспоминания Эша и даже его смерть. Как Артемида отвернулась и бросила его, пока он пытался достучаться до нее и просил о помощи.
Как она могла сделать столь подлую вещь?
Слезы навернулись на ее глаза, а когда она увидела свою собственную смерть и удовлетворенное выражение на лице Артемиды, в то время как Эш просто разрывался от слез, Тори захотелось крови.
– Артемида убила меня? – Аполлими кивнула.
– Она все еще наказывает моего сына, а я ничего не могу сделать, чтобы это остановить... но ты, Сотерия, можешь.
– Но как?
– Я могу отправить твою душу назад в тело на короткий промежуток времени. Когда я это сделаю, единственным способом для тебя вернуться к жизни, будет выпить крови Апостолоса до того, как твоя душа снова выскользнет из тела.
Тори потребовалось время, чтобы поверить в это.
– Что?
Аполлими погладила ее руку. Тусклый свет отразился в ее кристальных слезах, когда ее головокружительные глаза засветились теплом.
– Я богиня разрушения. А его отец был богом созидания. В Апостолосе наши силы соединились. Он один из тех редких богов, которому подвластно не только разрушать жизнь, но и создавать ее. Именно его созидательные силы использовала Артемида, чтобы возвращать Темных охотников назад к жизни. Если бы она не питалась от него, то никогда бы не получила такой способности. И также как и с Артемидой, если ты выпьешь его крови, то получишь частичку его могущества. У тебя появится способность излечивать себя и ты сможешь вернуться к своей жизни. Более того, у тебя появится достаточно могущества, чтобы защищать себя, а я еще пошлю к тебе своих жриц, как стражниц, которые будут служить тебе и следить за тем, чтобы тебе снова не причинили вреда.
Все это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Она сможет вернуться к Эшу и в свой мир со способностями бога... Безусловно все не может быть так просто.
– В чем подвох?
– Тот же, с помощью которого Артемида подловила Апостолоса. Стоит тебе однажды покормиться от него, и ты навсегда станешь зависима от его крови.
Тори съежилась, вспомнив ту боль от укуса Эша.
– Кровь? – Неохотно она кивнула.
– Пожалуйста, Сотерия. Сделай то, что мне не под силу. Спаси моего сына от этого монстра, которая умышленно причиняет ему вред. Апостолос никогда добровольно не возьмет кровь от другого и этим привяжет его к себе. Не после того, как Артемида обманула его и насильно привязала этим к себе. Но если ты вернешься и покормишься от него, а он от тебя, то освободишь его навсегда от этой суки.
Тори отвернулась, размышляя о том, как же ей поступить.
– И я смогу остаться с Ашероном?
– Да и я наделю тебя достаточными силами, чтобы больше никогда ни Артемида, ни кто-либо другой из врагов Апостолоса не смогли бы вновь причинить тебе вред.
Глубина того, на что готова пойти Аполлими ради Эша, тронула Тори и напомнила ей ее собственную мать - маму, по которой она скучала каждый день.
– А как же вы? Разве это не ослабит вас?
– Ослабит. Но мне плевать. Я хочу, чтобы мой сын обрел свободу и был счастлив, чего бы мне это не стоило. Я устала видеть безысходность в его глазах, когда мы разговариваем. Видеть боль, которую я не могу успокоить. Ты поможешь мне? Пожалуйста?
Тори сжала руку богини, чтобы показать ей, насколько искренней она была.
– Я сделаю для этого мужчины все, что угодно. – Аполлими улыбнулась.
– Я думала, что твоя кузина Гири будет той, кто освободит моего мальчика. Но в тот момент, когда я впервые увидела тебя, тебе тогда было лет десять и ты мешалась на раскопках моего храма в Эгейском море, я поняла, что ты и есть та единственная, именно поэтому я и не позволяла никаким другим мужчинам прикасаться к тебе.
Она накрыла руку Тори своей и крепко сжала.
– Сотерия. Хранительница Атлантиды, которая не сошла с выбранного пути, даже, несмотря на мою злость, которая боролась за то, что любила больше всего на свете. Ты оказываешь честь своей тезке.
Аполлими сняла ожерелье со своей шеи и положила его Тори на ладонь.
– Когда ты будешь готова бороться за него, прижми это к своему сердцу и получишь силу богини. Навсегда.
Тори держала в руке ожерелье и разглядывала красный клубящийся дым в полупрозрачном камне. Благодарная за такой подарок, она обняла Аполлими.
Богиня была ошеломлена объятием - никто не прикасался к ней с такой любовью со дня, когда был зачат Апостолос. Закрыв глаза, она прижала девушку поближе.
– До тех пор, пока ты будешь добра к нему, ты всегда будешь моей дочерью. Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобиться, просто позови меня и я тебе отвечу.
– Я не позволю больше ничему плохому с ним случиться, обещаю. – Аполлими поцеловала ее в щеку прежде, чем отойти.
– Тогда иди к нему, Сотерия. Он очень нуждается в тебе.
Кивнув, Тори отошла на шаг назад и прижала камень к груди. В тот момент, когда она сделала это, обжинающая боль пронзила Тори насквозь.
– Оу! Вы не сказали мне, что это очень больно. – Аполлими пожала плечами.
– Рождение всегда болезненно, особенно когда речь идет о перерождении.
Она не шутила. Тори чувствовала, как что-то кромсало ее изнутри. Чувствуя тошноту и головокружение, она моргнула, пытаясь прогнать темноту, которая была такой угнетающий, что даже ослепляла.
В следующее мгновение она поняла, что снова находиться в руках Эша.
Он сидел на полу, прижав ее к себе, щека к щеке. Он качал ее и шептал на ухо.
– Пожалуйста, Тори не умирай. Пожалуйста, не оставляй меня одного. Я не хочу жить без тебя...
Эти трогательные слова едва не задушили ее, но что поразил Тори еще больше, так это влажность его щек.
Он плакал.
По ней.
Подняв руку, Сотерия провела пальцами по его подбородку. Ашерон дернулся с испуганным вздохом.
– Сотерия?
Она кивнула, а затем почувствовала голод, о котором упоминала его мама. Он опалил ее невероятной свирепостью, от которой ее резцы тут же удлинились.
Решительно она встретилась с ним взглядом.
– Позволь мне остаться с тобой, Эш.
Ашерон перестал дышать, когда до него дошло, о чем она просила. Что ей было нужно. И впервые за все свое вечное существование, он был готов пролить кровь, чтобы дать ей жизнь.
– Ты уверена? – Она кивнула.
Ашерон убрал свои волосы в сторону и подставил для нее свою шею. Закрыв глаза, он подготовился к боли, которую принесет ее укус, к ненавистному ощущению ее дыхания у него на шее, пока Тори будет есть.
Сотерия помедлила, почувствовав, как Ашерон напрягся. Ей потребовалась секунда, чтобы понять почему. Эш не выносил, когда кто-то дышал ему в шею, и, тем не менее, он сидел и предлагал ей себя, при этом не жалуясь и ничего не говоря. В этот момент, она еще больше влюбилась в него.
Благодаря своим новообретенным ощущениям, Тори узнала, что его шея не единственное место, откуда она могла поесть...
Эш открыл глаза, когда Тори вдруг отодвинулась от него. Нахмурившись, он наблюдал за тем, как она опустилась ниже и укусила его во внутреннюю часть бедра.
Он резко втянул воздух, когда волна желания ослепила Эша и возвысила его член, который был всего лишь в нескольких дюймах от ее рта. Но невероятнее всего было то, что она не схватила его за волосы и не причинила ему боли, пока кормилась. Она была нежной и заботливой, и когда Тори взглянула на него, ее глаза были такими же, как и у Ашерона.
Этот глубокий головокружительный серебристый цвет, который он так ненавидел в себе, на лице Тори смотрелся просто великолепно. Теперь они были связаны вместе. Его силы. Его кровь. Все это тоже стало принадлежать Тори. Но, несмотря на все это, ему хотелось увидеть ту прежнюю Тори. Поцеловав ее губы, Ашерон вернул ее глазам тот карий оттенок, который украл его сердце, когда Сотерия осматривала комнату в нервной панике.
Перед ним была женщина, которую он любил. Та единственная, без которой он уже не мог прожить.
Тори почувствовала необузданную невероятную силу внутри себя. Теперь она могла слышать абсолютно все, видеть, как меняются цвета в каждом предмете.
– Так значит так ты видишь мир?
– Да.
Все было та насыщенно и переполняюще. В то же время все ее тело горело и было в нужде. Тори посмотрела на него, и Ашерона даже покраснел прежде, чем одел себя.
Прочистив горло, кивком головы Эш указал на дверь.
– Мы не можем этим заняться здесь.
– Артемида. – Прорычала Сотерия это имя. Он кивнул.
– Мы все еще заперты в ее храме.
– Ненадолго. – Встав на ноги, она подошла к двери. Эш нахмурился, когда Тори закрыла глаза и вытянула руки по швам. Эш почувствовал ветер своей бабушки, который вихрем закружился вокруг них. У него отпала челюсть, когда он понял, что происходило вокруг - его мать поделилась частью своих сил с Тори. В ней были не просто его силы.
А комбинация его могущества и его матери...
Очень гремучая смесь.
Едва эта мысль сформировалась у него в голове, как дверь разлетелась на тысячи мелких кусочков. Артемида завизжала в другой стороне комнаты, а затем понеслась в тронный зал.
Эш встал и подошел к Тори.
– Пойдем домой. – Она покачала головой.
– Ты иди. А я буду через минуту. – Он остановился от странной нотки в ее голосе.
– Тори... – Она лукаво улыбнулась ему, перебив его на полуслове.
– Я собираюсь просто поговорить с ней. Не волнуйся.
Ага, конечно. Не волнуйся. Она вообще в своем уме? И впервые, он не был уверен, кто из них был в большей опасности.
Эш сначала засомневался, но потом понял, что безоговорочно доверяет Тори.
– Напомни ей, что я узнаю, если она обидит тебя, а если она все-таки решится на это, то передай ей, что никакая сила на Олимпе не сможет защитить ее.
Она поцеловала его в кончик пальца, а потом нажала ему на нос.
– Да не волнуйся ты так. Мы просто поговорим по-женски.
Эш почему-то очень сомневался в этом.
Зная Тори, он был уверен, что это будет походить на кошачью драку. Но он не станет вмешиваться. Настало время, чтобы кто-нибудь опустил богиню с небес на землю.
– Хорошо, малышка. Я буду ждать тебя в своей квартире.
Тори не шевелилась, пока Эш не исчез. В тот момент, когда она почувствовала, что его силы вернулись в человеческую реальность, Тори направилась в том направлении, куда убежала Артемида.
Ее новые силы бурлили в ней.
Сотерия шла, чтобы устроить долгий запоздалый разговор с богиней в стиле "Обрети Иисуса".

Артемида продолжала ждать, пока все силы исчезнут из ее храма.
Но этого не случилось, Она почувствовала, как испарилась основа Ашерона, но еще что-то так и оставалось в ее доме. Могущественное. Холодное. Расчетливое.
И это явно был не Ашерон.
И когда Сотерия вошла вприпрыжку в двери ее ванных покоев, а затем и в тронный зал, в лице Артемиды не осталось ни одной кровинки. Было ясно видно, что женщине нужен был кусок от нее, и что она готова был даже драться за него.
Артемида все еще пыталась скрыть панику от этой девчонки.
– Ты ничто для меня, смертная.
Тори усмехнулась и заговорила с ней на идеальном греческом.
– О, ты сильно заблуждаешься в этом, Артемида. Я не ничто. Я та, которая собирается надрать твою задницу, если ты еще хоть раз посмеешь приблизиться к Ашерону.
Артемида взмахнула рукой и отправила Тори в полет через всю комнату.
– Не смей угрожать мне.
Сотерия подняла руки и, как будто наткнувшись на стену, перестала двигаться. Открыв глаза, она была ошеломлена, обнаружив себя парящей над землей всего в нескольких дюймах от того камня, в который она должна была врезаться по задумке Артемиды.
Богиня завизжала от такого произвола, а Тори наоборот засмеялась от облегчения. Эти силы были такими классными.
Расставив руки в стороны, она приземлилась на землю. Артемида подбежала к ней и схватила за шею. Тори выскользнула из ее хватки и отбросила подальше.
– О-о-о, сучка, получи-ка. – Сотерия выкинула руку вперед и прижала ее к стене.
– Отпусти меня! – Но Тори лишь усилила своего рода объятия.
– За все те разы, что ты ранила Эша, тебе еще повезло, что я сразу же не вырвала сердце у тебя из груди. Как ты могла?
Слезы появились в зеленых глазах богини, пока она пыталась освободиться.
– Я любила его. – Тори покачала головой.
– Как ты вообще можешь произносить эти слова? Ты даже не понимаешь, что значит любовь. В любви тебе не может быть стыдно, если тебя увидят с тем, кто тебе дорог. Она не имеет ничего общего ни с наказаниями, ни с болью и ранами.
Почувствовав жалость к богине, Тори отпустила ее.
– Любовь дает тебе силу, необходимую для того, чтобы противостоять всему, насколько бы жестоким и пугающим это ни было. Именно поэтому, Эш предпочел быть избитым, чем рассказать о тебе отцу. Именно поэтому он позволил выпотрошить себя на полу у твоих ног, но не посмел опозорить тебя прилюдно. А ты наплевала на эту любовь и разрывала его на части. Для богини, ты просто жалкая.
Артемида презрительно ухмыльнулась.
– Ты человек, и всем плевать, если ты спишь со шлюхой.
И тут Тори совершила то, чего раньше никогда в своей жизни не делала. Она влепила пощечину другому человеку.
Артемида завизжала и постаралась расцарапать ее, но Тори перехватила ее запястья и оттолкнула ее назад. Сотерия усилила убийственный взгляд на богиню, чтобы показать ей, что была совершенно серьезна.
– Если еще хоть раз оскорбишь Ашерона, поверь мне, я сделаю с тобой то, что ты позволила своему брату сотворить с ним. Я отрежу твой язык за это. Ашерон - тот мужчина, которого я люблю и никто и никогда не будет наживать проблемы с Ашероном, если конечно не захотят иметь дело со мной.
Артемида высвободила одну руку и попыталась ударить Сотерию, но она снова схватила ее за запястье.
– Ты ничем не лучше, чем я. – Артемида заорала. – Ты пожертвуешь им в мгновение ока, чтобы спасти себя и я прекрасно это знаю.
Тори отрицательно покачала головой.
– Ты ошибаешься. В этом мире нет ничего, ни плохого, ни хорошего, чем бы я дорожила так, как Ашероном. И нам двоим ты порядком уже поднадоела. Счастливой тебе вечности, и если ты хочешь продолжить жить вечно, то держись подальше от меня и оставь Ашерона в покое.
Артемида скривила губы.
– Ты не можешь избавиться от меня навечно, смертная, я мать его дочери.
От этого у Тори скрутило живот.
– Ты права. Ты мать Катры, не повезло же бедняжке. Но ты ошиблась в одном.
– И в чем же?
Тори выпустила силу разрушителя, которая объединилась с силой Эша внутри нее. Сначала она оставалась такой же, но потом Тори почувствовала, как ее волосы стали белокурыми и начали развеваться вокруг нее, а потом ее поглотила молния и вылетела из кончиков ее пальцев.
– Я больше не смертная. – Сказала она демоническим голосом. – Я Atlantia Kedemonia Theony - стражница атлантских богов. Лишь один такой бог находиться поблизости и моя задача состоит в том, чтобы спасти его от еще одного плохого воспоминания, которое ты создала ему. Я искупаюсь в твоих кишках, сука. А что насчет Кэт, то она уже большая девочка - я знаю, я жила с ней. Она переживет смерть своей матери. Поверь мне. Это говорю тебе я, у которой огромный опыт в этом деле.
Артемида охнула.
– Ты что готова разрушить весь мир ради него?
– Да, готова. А что насчет тебя? – Она отвернулась.
– Именно поэтому, ты сейчас пожелаешь ему всего наилучшего и уберешься из наших жизней. В следующий раз, когда я тебя увижу, богиня, лучше тебе придти с подарками, которые меня порадуют, а иначе греческому пантеону придется подыскивать новую богиню охоты. Ты поняла меня?
– Я поняла.
Но ее глаза говорили об обратном - в них читалось, что она уже нечто этакое стала придумывать.
Так тому и быть. Враги были неотъемлемой частью жизни. Тори не могла ничего с этим поделать, кроме того, как хорошенько предупредить ее прежде, чем она отважится снова прийти за ней.
Никто не уйдет от нее без драки, а за Эша она вообще жизнь отдаст.
– Прощай, Артемида. И ради своего собственного блага, если когда-нибудь тебе все-таки доведется найти человека, который буде также любить тебя, как и Ашерон, советую тебе получше о нем заботиться. – С этими словами она вернулась в Новый Орлеан, где нашла Эша, ожидающего на диване в своей квартире.
Он подскочил на ноги прежде, чем стал осматривать ее тело на предмет повреждений - вообще-то это было таким очаровательным.
– Ты в порядке?
– Я же тебе говорила, что со мной все будет хорошо. – Его взгляд был наполнен сомнением.
– Она не обидела тебя?
– Нет. – Она подняла руки вверх, чтобы показать ему, насколько целой и невредимой вернулась. – Я просто превосходно себя чувствую.
Облегчение в его глазах тронуло Тори до глубины души, особенно когда он нагнулся, чтобы тихонько поцеловать ее в губы. Ох, как же она любит этого мужчину.
– Мне так жаль, что я сделал с тобой такое. – Выдохнул он. – Я никогда бы не причинил тебе вреда.
– Я знаю, милый. – Она улыбнулась ему. – Что там Вульф цитировал? "Иногда все идет неправильно, чтобы потом стать на свои места"? Если бы ты не выпил моей крови, я бы не получила силы, которые мне потребуются, чтобы быть с тобой. Поэтому не сожалей, Эш. Лично я ни капельки не жалею.
Он сморщился, как будто Тори ударила его, и это принесло ей самой боль.
– Я никогда не хотел, чтобы ты видела меня таким.
– Видела тебя каким?
– Монстром. Я презираю свою настоящую форму. – Она покачала головой, когда он обхватил ее за талию.
– И я не могу даже предположить почему. Не считая того, что ты убил меня, ты был очень миленьким и выглядел совсем, как Papa Smurf.
– Papa Smurf? – Ашерон издал звук абсолютного страдания и нахмурился. – Я не выгляжу, как Papa Smurf.
– Да, малыш. – Сказала она притворным покровительственным тоном, игриво поглаживая ее по щеке. – Ты совсем не выглядишь, как он. Ты выглядишь, как секс на палочке. Теперь твое эго чувствует себя лучше?
Одна его бровь взлетела от таких ее слов.
По крайней мере, пока она не подошла и взяла его достоинство в руку.
Ашерон втянул резко воздух, когда Сотерия медленно стала расстегивать ему штаны.
– Что ты делаешь? – Она облизала свои губы от жара, который несся по ее венам.
– Я все еще чувствую себя довольно... бойко от этого кормления. И честно говоря, Papa Smurf, ты достаточно хорош, чтобы тебя съесть.
Эш едва мог дышать, когда она опустилась на пол перед ним и расстегнула ширинку. Тори посмотрела на него. Ее глаза светились любовью за мгновение до того, как она взяла ту самую палочку в рот.
Все доводы улетучились из его головы, когда он наблюдал за тем, как она дразнит и облизывает его.
– Ты читала свою книгу снова, не так ли?
Сотерия засмеялась и ощущение ее рта, вибрирующего вокруг его плоти, было просто невыносимым. Прежде чем он смог остановить себя, его тело расслабилось. Эш откинулся назад к стене, пока его тело сводило спазмами. По правде говоря, это был один из лучших оргазмов, который у него случался, и тот факт, что она не отдернулась, делал его еще слаще.
Пока до него не дошло, что он натворил.
Ашерон ругнулся от своей глупости, а затем подождал, пока Сотерия его отпустит.
– Я не хотел, Тори. Я должен был тебя предупредить. – Она нахмурилась, застегивая ему штаны.
– Предупредить о чем? – Ашерон отвернулся, неспособный встретиться с ней взглядом.
– Обычно, я лучше контролирую себя. Обещаю, что в будущем, я буду давать тебе время, чтобы отодвинуться.
Тори поднялась и повернула его щеку так, пока он не встретился с ней взглядом.
– Эш, в тебе нет ничего, что было бы мне противным. Абсолютно ничего. Ни глаза. Ни твое клевое голубое тело. А в особенности то, чему я сама положила начало. Вообще-то, я люблю твой вкус и мне понравилось, что ты потерял контроль. Это значит, что я все делаю правильно.
Обхватив ее лицо, Ашерон носом провел по ее щеке, восхищаясь гладкостью кожи по сравнению с его.
– Ты слишком хороша, чтобы быть настоящей.
– Ты так говоришь лишь потому, что нигде поблизости нет молотка. – Он засмеялся и опустил голову ниже, чтобы понюхать ее шею.
– Я так благодарен, что ты больше не находишь меня отталкивающим. – Она стала сжимать его ухо пальцами.
– Просто помни всегда предупреждать меня прежде, чем решишь поразмять клыки снова. – Эш посмотрел на нее нахмурившись.
– Поразмять клыки? – Тори игриво улыбнулась.
– Да. Это реплика из вампирской серии Л. А. Бэнкс. Тебе следует прочесть ее книги когда-нибудь. Они просто потрясающие.
– С такими рекомендациями, как же я смогу отказаться? Но сначала, я думаю, нам следует почитать немного твою книгу, ну ту про "Развеселить озорника".
Она рассмеялась, разговор – о пикулях– навел ее на мысли о еде.
– Эй, значит из-за всей этой кровавой темы я больше не смогу есть?
– Нет, Тори. – Поддразнил Ашерон. – Тебе просто не нужно есть обычную еду. Ты сможешь почувствовать ее вкус, но она не уменьшит твою жажду крови. Тебе придется питаться через каждые пару недель.
– Или я превращусь в Миссис Smurf? – Он засмеялся.
– Нет. Только я это делаю. Ты превратишься...
– Во что?
– Я тут подумал о термине Сими. "Стерва-богиня"? – Она игриво ударила его в живот.
– Никогда больше не называй меня так! Ты злой человек!
Эш вдруг протрезвел, осознав, как они с ней играют и подшучивают друг над другом. Никогда в его жизни Ашерон не испытывал такой легкости в общении с другим человеком. Она знала все о нем.
Абсолютно все.
И все это не значило для нее ровным счетом ничего. Его прошлое было ничем. Но сама Тори была его будущим. Взяв ее за руку, он подвел ее к кровати, на которой намеревался заниматься с ней любовью весь оставшийся день. Ашерон поцеловал Тори, растворив их одежду и уложив ее на кровать.
– Я люблю тебя, Сотерия.
Тори перекатила его и обернула своим длинным стройным телом его, прижав, как можно ближе к себе.
– Sagapo, Achimou. Sagapo. – Ее греческий согрел его, а волосы в том месте, где соединялись ее бедра, раздразнили его и заставили тело Ашерона снова возбудиться.
– Agapay, Sota. – Тори нахмурилась.
– Agapay? – Он кивнул.
– С атлантского, я люблю тебя. А Sota - это уменьшительно-ласкательное для твоего имени.
Тори обожала эти звуки, особенно как они перекатывались на языке Ашерона в этом сексуальном переливающимся акценте, а больше всего ей нравилось то, что он делился своим языком с ней.
– А как твое имя ласково будет звучать?
– Acho.
– Agapay, Acho. – Он играл с ее волосами, а потом улыбнулся ей.
– Я всегда ненавидел атлантский, но не тогда, когда ты говоришь на нем.
Она представить не могла почему, учитывая насколько прекрасен он был. Тори могла слушать, как он говорит весь день напролет, и когда такое случалось, то ему стоило быть на чеку. Тори от этого становилось невероятно возбужденной. Укусив его за плечо, Сотерии вдруг стала интересна одна вещь.
– А сколько ты вообще знаешь языков?
– Я бог, Тори. Я знаю их все. И когда ты сама столкнешься с ними, то тоже узнаешь их.
– Это впечатляет. – Она прикусила губу от веселья, а потом ее глаза вдруг внезапно расширились. – О-о-о, мне тут в голову пришла еще одна мысль. Ты же всезнающий, так ведь?
– По большей мере, да.
– Тогда ты просто обязан рассказать мне то, что я очень хочу знать. Что в конце всего? – Он пожал плечами.
– Это очень просто.
– Тогда скажи мне.
– Буква "О".
Застонав, тори ударила его в голову подушкой.
– Ты вредный, Ашиму. За это ты приговорен к языковым пыткам. – Она перекатила его, пока он не оказался под ней.
Эш резко втянул воздух, когда она обвела его сосок языком. О таких пытках мужчина мог только мечтать.
– Что еще я могу сделать, чтобы вывести тебя из себя? – Она легонько ущипнула его за кожу на ребрах.
– Ты можешь бросить меня.
Он прямо протрезвел от своих эмоций от такой мысли.
– Я никогда этого не сделаю, Тори. Никто не может прожить без своего сердца, а именно сердцем ты для меня являешься.
Тори легла на него и покрепче прижала к себе. Пока еще одна ужасная мысль не посетила ее. Она вздрогнула и поднялась на нем, чтобы встретиться с Ашероном взглядом.
– Подожди, Эш... разве Артемида не владеет твоей душой?
– Нет. Я не совсем Темный охотник. В отличие от них, я не по собственной воле отдал ей свою душу. Она использовала мои же силы, чтобы обмануть меня и силой вернуть назад в этот мир. Из-за того, что я бог, она так и не смогла забрать у меня душу. Она всегда принадлежала мне.
– Но у тебя же есть метка в виде стрелы и лука. – Которой впрочем сейчас на теле не было.
– Просто потому, что я не хотел, чтобы другие охотники узнали, что я не один из них. Я просто хотел, чтобы они относились ко мне, как к обычному парню. По этой же причине я выставляю клыки, когда они рядом, хотя в общем-то в них нет никакой необходимости до тех пор, пока я не соберусь есть.
Тори положила голову себе на руку и стала выводить круги у него на груди.
– Надеюсь, ты знаешь, что рядом со мной тебе не нужно быть обычным.
– Я знаю.
– Вот и прекрасно.
И весь остаток ночи Эш не терял времени зря и занимался с ней любовью. Показывая ей этим, насколько много она значит для него и насколько сильно он ею дорожит. Только лишь после полуночи, она наконец уснула от явной усталости.
Полностью пресытившийся, Эш укрыл ее одеялом прежде, чем вылезти из кровати и одеться в черные кожаные штаны и длинную футболку с эмблемой VG Cat Rat Flail. Накинув на себя свой длинный плащ, Ашерон перенес себя из Нового Орлеана на гору Олимп.
Впервые он шел не на встречу с Артемидой. Вместо этого он отправился в храм Мойр. В тот момент, когда Эш ступил в их холл, Атропо, Клозо и Лашиси появились перед ним и преградили ему проход дальше в их пристанище. Не то чтобы это была для него такая непреодолимая преграда. Будучи конечной судьбой всего, он управлял ими и они это прекрасно знали.
– Что ты здесь делаешь? – Спросила Клозо, едва не срываясь на визг, так она нервничала.
– Я хочу с вами поговорить.
– О чем?
Он взглянул на Атропос, которая была высокой блондинкой, и ненавидела его с таким отчаянием, причину которого Ашерон никогда не понимал. В этот момент, он позволил ей увидеть каждую частичку ярости, которая обитала внутри него.
– Если еще хоть раз наведете угрозу на жизнь Сотерии, то не найдется той силы, которая остановит меня перед тем, чтобы разорвать вам глотки. Вы трое в последний раз поиздевались надо мной, все эти века, я не трогал вас. А сейчас, я вас предупреждаю и забираю свою милость назад, если в следующий раз решите поиграть с моей судьбой, то я приду и вообще покончу с вашими.
Страх на их лицах подсказал ему, что они все усвоили и приняли все близко к сердцу. Вот и ладненько.
С него хватит игр. Когда дело касается Сотерии, Ашерон теряет всякое чувство юмора. Любой, кто станет угрожать ей, распрощается со своей собственной жизнью.
Все было очень просто.
Она научила его принимать себя таким, каким он был на самом деле. Горе всем остальным. Потому что теперь он стал Предвестником не только для своей матери, но и для той женщины, в руках которой находилось его сердце.
А ради нее он способен на все.
Даже разнести этот мир в пух и прах.

Две недели спустя.
Новый Орлеан.

Даже несмотря на то, что Эш доверял Тори, но его кишки все равно свернулись в узел, когда он следовал за ней в лекционную аудиторию в Тулоне, где Тори собиралась провести еще один семинар на тему Атлантиды.
– Почему ты не хочешь рассказать мне, о чем собираешься говорить?
Очевидным ответом было то, что она просто собиралась помучить его, чем впрочем и занималась все прошедшие дни.
Черт побери, да она могла бы преподать несколько уроков в этом деле.
Она одарила его все той же теплой улыбкой, которая еще больше разжигала в нем страх.
– Это не твое дело, но если ты нападешь на меня и на мою репутацию, как тогда в Нэшвилле, то будешь снова жить в своей квартире. Один. И помни, я под опекой Сими. Правильно, Сим?
– В точку. – Сими гордо расплылась в улыбке, проскальзывая мимо них. – Расслабься, акри. Акра-Тори не сделает ничего, что сможет разозлить тебя. Только Сими может делать это.
Ашерон засмеялся, хотя узел в его животе сжимался еще сильнее с каждым шагом, приближавшим их к комнате.
– Ты все еще не ответил на мой вопрос. – Сказала Тори, возвращаясь к той теме, которую она подняла по пути сюда. – Как на самом деле выглядел Юлий Цезарь? – Он беззаботно пожал плечами.
– Умнейший был человек, но жульничал в игре в кости.
Сотерия впечатленно вздохнула и мечтательно обхватила себя за плечи.
– Не могу поверить, что ты встречался с ним, да еще и с Александром Великим.
– Ну, с Алексом все вышло совсем случайно. Я преследовал Даймона, который скрылся в городе, где Александр устроил привал. И после того, как я убил его, царь попытался завербовать меня в свою армию. Я объяснил ему, что возглавляю свою собственную армию и что у меня нет совсем времени на объединение.
Тори никогда не устанет слушать воспоминания из прошлого Эша. Он сделал столько увлекательных вещей и стал свидетелем истории, о которой она только могла читать.
Он присутствовал при закладывании первого камня в стены Рима. Стоял на Великой Китайской стене через несколько дней после окончания строительства. Вел философские дебаты с Конфуцием и разделял трапезу с Кублай Ханом, а также присутствовал на празднестве с Буддой, когда он был еще маленьким мальчиком. Он прогуливался по Египту, когда строился некрополь в Гизе. Он играл с дофином, когда мальчик был совсем малышом, и обедал с самим королем Артуром... вся его жизнь была просто невероятной.
И он заставил Тори ждать с нетерпением будущих исторических моментов, свидетелями которых станут уже они оба.
– А что насчет Иисуса? – Спросила она, умирая от желания узнать. – Тебе доводилось с ним встречаться?
– Я слышал его речи несколько раз. Он тоже был умным и интригующим. Было в нем что-то, что привлекало твое внимание.
– Но лично ты с ним не встречался? – Ашерон покачал головой.
– Но почему нет?
– По той же причине, по которой официально так и не встретился с Ганди. Я не думал, что это того стоит. Мне просто нравилось слушать, как они говорят. – Эш открыл дверь в лекционный зал.
Тори замерла, увидев собирающуюся толпу.
Эш положил свою руку ей на плечо, чтобы поддержать.
– Все будет в порядке. Мы с Сими съедим каждого, кто посмеет моргнуть в твою сторону как-то не так.
Это все равно не успокоило ее.
– Я даже не знаю.
– Тогда давай уйдем. Мой байк снаружи с полным баком. – Она уставилась на него прежде, чем покачать головой.
– По крайней мере, в этот раз мои страницы пронумерованы. – Глубоко вздохнув для храбрости, она заставила себя войти в комнату, заполненную людьми, которые больше походили на акул, чем на историков, студентов и археологов.
Но, по крайней мере, на этот раз с ней был Эш. И Сими.
Эш шел рядом с Тори, пока не достиг первого ряда. Он поставил свой рюкзак вниз, а потом сел. Сими устроилась рядом с ним и ободряюще улыбнулась.
Когда Тори подошла к подиуму, она почувствовала, как ее сердце вот-вот выскочит из груди. Толпа здесь была ничуть не меньше, чем в Нэшвилле.
Боже, как же она ненавидела выступать на публике.
Пока она подготавливала страницы, открылась дверь и оттуда появились Ким и Пэм. которые помахали ей прежде, чем пройти вперед и сесть рядом с Сими. Благодарная им за поддержку, Тори отрегулировала микрофон. И когда она уже была готова начать свою речь, дверь снова открылась и в ней появилась Артемида.
Сотерия похолодела от этой картины и от того, что она могла значить. Не упоминая уже о том, что Тори увидела, как Эш весь передернулся, как будто ожидал начала Армагеддона.
Не сказав никому ни слова и даже не взглянув на Ашерона, Артемида прошла и уселась на заднем ряду, подальше от толпы и Эша.
Какой дьявол ее принес сюда? Что ей нужно?
Прочистив горло, Тори заставила себя не обращать на нее никакого внимания. Артемида не была здесь главной.
– Ум-м, приветствую всех. – Сказала она легонько в микрофон. – Хочу поблагодарить вас за то, что пришли сегодня. Я знаю, что некоторые из вас были в Нэшвилле и стали свидетелями моего панического бегства от невероятного унижения... – Она прищурилась на Эша, который с великолепной грацией смотрел на нее робким и кающимся взглядом. – Но как вы знаете, моя команда пару недель назад откопала большой участок подводных руин, которые, как мы полагаем, являются Атлантидой.
Из зала вверх взметнулась рука человека, в котором она узнала историка, но никак не могла вспомнить его имени. Тори указала на него.
– Я слышал, что среди вещей, которые вы нашли, были значимые артефакты, которые датируются 9000 лет до нашей эры. Если вы сможете подтвердить это, понимаете ли вы, что полностью перепишите все исторические источники?
Прежде чем она успела ответить, двери в очередной раз распахнулись, и в зал вошел мужчина из службы доставки. Не обращая внимания на то, что он прервал ее лекцию, почтальон направился прямиком к Тори.
– Доктор Кафиери?
– Да, это я.
Он протянул ей электронный планшет для подписи. Смутившись, она нервно осмотрелась вокруг.
– Прошу вас извинить меня. – Сказала она залу, расписываясь. Затем взяла небольшую посылку из его рук, нахмурившись, она открыла ее и обнаружила там последний дневник Риссы, тот самый, который Артемида приказала украсть вместе с рюкзаком Ашерона.
Это было железное доказательство, которое перепишет историю и сделает имя Тори, а также имена ее отца и дяди, легендами в этой области.
Это был момент, о котором она всегда мечтала. С тех пор, как они похоронили ее отца, основной целью Тори стало возвращение доброго имени своему папе.
С колотящимся сердцем, Сотерия посмотрела на Эша, лицо которого сейчас было белее мела. Он встретился с ней взглядом, и Тори смогла заметить, как его страх стал испарятся.
– Давай, детка. Я знаю, как много это все значит для тебя. Верни своему отцу репутацию. – Только Сотерия могла слышать глубокий голос Эша у себя в голове.
От этих слов у нее на глазах появились слезы. Тори знала, что это принесет Эшу. Мужчины и женщины, которых он зовет друзьями, будут в подробностях знать, насколько отвратительным было его прошлое. И хотя она была уверена, что большинству из них будет ровным счетом наплевать на это, и все же Тори достаточно хорошо разбиралась в людях, чтобы осознавать, что не все так воспримут эту информацию. Некоторые из них больше никогда не посмотрят на него, как раньше. Они будут смеяться и будут высмеивать его.
А что хуже всего, они никогда не простят его за правду, в которой его вины не было совсем. Они заставят его чувствовать себя также, как делала это Артемида все прошлые столетия. И это уничтожит его.
– Прости меня, папа. – Прошептала она про себя прежде, чем положить книгу назад в конверт и вернуться к своей речи.
Она прочистила горло.
– Да, мы обнаружили несколько экспонатов, которые достаточно стары. К сожалению, ни один из них нельзя отнести к тому времени, когда, как я полагаю, и существовала Атлантида. Более того, останки, которые мы обнаружили, оказались ничем иным, как руинами маленькой греческой рыбацкой деревни... Боюсь, что эксперты оказались правы. В Эгейском море Атлантиды нет. После всех этих лет, я пришла к пониманию, что вся моя семья и я шли по ложному следу. Как уже было сказано, моя команда на данном этапе отправляется на место встречи на Багамах, чтобы мы смогли поближе рассмотреть путь Бимини. Если Атлантида и существует, в чем я теперь сомневаюсь, то там может находиться ключ к этому открытию.
Тори сглотнула, осмотрев зал, и увидела ухмылки на лицах своих коллег.
– Мне бы очень хотелось принести всем вам лучшие новости. Мой полный отчет о наших находках вы сможете прочесть в моей выходящей в скором времени статье, а также и на моем Веб-сайте, конечно, когда я закончу ее. В конце хочу добавить, мой поиск Атлантиды кое-чему меня научил. В нашем прошлом лежит наше будущее. Своими собственными руками и решениями мы можем проклясть или спасти себя. За что бы вы не брались, прикладывайте к этому, как можно больше усилий. даже если вы лишь гоняетесь за не имеющей конца радугой, вы возможно никогда не доберетесь до конца, но во время своего пути вы обязательно встретите людей, которые станут для вас всем миром и создадут такие воспоминания, которые обязательно согреют вас даже в самые холодные ночи. Спасибо всем вам за то, что пришли.
Сложив все свои бумажки, Сотерия встретилась с недоверчивым взглядом Ашерона и улыбнулась ему.
Бормоча и перешептываясь, толпа стала потихоньку рассеиваться, включая и тех немногих, которые умаляли заслуги ее отца и самой Тори. Но впервые, ей было на это плевать. Слова ничего не значили. Теперь в ее жизни присутствовали люди, которые являлись всем в ее жизни.
Когда они уже выходили, Сими стукнула Эша по руке.
– Видишь, акри. Сими не воспитывает дураков. Я же говорила, что моя девочка очень хорошая. Акра-Тори никогда не сделает ничего, что причинило бы боль ее Ашиму.
Эш рассмеялся. А вот Артемида выглядела менее удовлетворенной, когда направилась прямо к Тори.
Сотерия посильнее сжала посылку, которую богиня сама же и послала ей, готовая драться до бесконечности за то, чтобы этот дневник больше не оказался в руках Артемиды.
– Я была уверена, что ты используешь это, чтобы сохранить свое лицо. – Тори пожала плечами.
– Я любила своего отца больше всего на свете. Но как бы больно мне не было это признавать, но он уже умер. А вот Эш нет. Пусть уж лучше они смеются надо мной, чем делают посмешище из него.
Артемида посмотрела недоверчиво, когда Сотерия произнесла такие слова.
– Ты на самом деле любишь его, не так ли?
– Больше жизни.
– И больше чести и достоинства. – В ее голосе появилась нотка уважения.
Артемида развернулась и уставилась на Эша. А когда она снова перевела взгляд на Тори, то в ее глазах застыли слезы.
– Береги его, Сотерия. И дай ему то, чего я так и не смогла. – Она слегка сжала руку Тори прежде, чем отвернуться.
Эш стоял, не шевелясь, когда Артемида подошла к нему. Он увидел в ее глазах страстное желание дотронуться до него. Но даже сейчас она так и не смогла заставить себя сделать это на публике.
– Я желаю тебе и твоей смертной хорошей жизни. Но очень хочу, чтобы вы помнили одну вещь.
– И это?
– Теперь ни один Темный охотник не будет свободен. Твое счастье взамен их свободы, потому что я больше ни с кем не хочу торговаться по этому вопросу. Никто не будет платить ту цену, на которую ты подписался столетия назад. И зная все это, надеюсь, что ты будешь спать спокойно по ночам.
Ашерон сжал зубы от ярости по поводу ее холодности, когда она уходила прочь. Он уже собрался идти за ней, но Тори остановила его.
– Позволь ей уйти, Ашерон. Журнал у нас. Ее Атлантиконония нейтрализована, а моя команда ни о чем не догадывается в наших раскопках. Они думают, что мы просто изменили направление. Мне кажется, что все сложилось, как нельзя хорошо.
– А как же Темные охотники? – Сотерия улыбнулась с новообретенным оптимизмом.
– Единственное, что я лучше всего усвоила из всей этой ситуации, так это то, что игра не закончена, пока не сданы все карты. Она походила тузом, думая, что мы не сможем его побить. Но в колоде осталась еще пятьдесят одна карта и игра далека от завершения. Мы что-нибудь придумаем. Ее сегодняшний маленький трюк показал нам, что лучший ход она уже сделала. Это все, на что она была способна, чтобы ранить тебя. Кстати именно поэтому она и устроила весь этот спектакль. Не позволяй ей разрушить твой день, малыш, и забрать то, что у нас есть. Вместе мы со всем справимся. Что для нас эта отравленная богиня? Как всегда говорит мой дедушка: над, под, вокруг или через. Всегда есть выход, и мы обязательно найдем его.
По его выражению лица, Тори могла с точностью сказать, что Ашерон был впечатлен.
– Как может такая молодая женщина быть такой мудрой?
– Я старая душа.
– А я счастливчик, потому что у меня есть ты. – Сотерия улыбнулась и передала ему дневник Риссы.
– Да, именно так. Но ничего. Я ведь тоже счастливая женщина, из-за того, что ты у меня есть.
– Я все еще настаиваю на том, чтобы Сими позволили съесть богиню-телку. Она должно быть о-о-очень вкусная. Я даже поделюсь ею со своей сестрой.
Рассмеявшись, Эш взял Тори за руку, и когда комната совсем опустела, он перенес ее в Катотерос. Сими сразу же удалилась смотреть телевизор.
Без слов, Ашерон протащил Тори через тронный зал в бальную комнату, которая не использовалась с тех самых пор, как его мать полностью разрушила атлантский пантеон.
Тори нахмурилась, когда Ашерон развернулся и отошел назад, улыбаясь ей. Когда он подошел, двери открылись. И в ту минуту, когда он оказался внутри огромного темного помещения его одежда сменилась на винтажный панк-стиль 1978 года, который состоял из черных военных ботинок, порезанных джинсов, рваной футболки с британским флагом и черной мотоциклетной куртки с цепями и анархичным символом, выгравированным на спине.
– Что ты делаешь? – Едва эти слова слетели с ее губ, как вся одежда Тори сменилась на то самое платье, которое было на ее матери в ту ночь, когда она познакомилась с ее отцом.
Двери закрылись, погрузив их в полнейшую темноту. Мгновение спустя появился блики света, исходившими от большого серебряного зеркального шара, и в этот же момент начала играть песня Донны Саммер "Последний танец".
Пол под Тори заискрился, как на дискотеках семидесятых годов, а Эш в это время прокрутил ее под своей рукой. Улыбнувшись ей, он начал петь.
– Ты нужна мне рядом со мной... направлять меня и обнимать, и даже ворчать.
Она засмеялась даже несмотря на то, что слезы счастья застилали ей глаза. Уловив ритм, он танцевал с ней до тех пор, пока она не нарыдалась и насмеялась до того, что, как она думала, выглядела совсем безумной.
Тот факт, что он восстановил это воспоминание для нее, даже несмотря на то, что сам просто ненавидел такую музыку... Он был самым лучшим. Сотерия засмеялась, когда Ашерон пронесся с ней по танцплощадке.
– Ты должен устроить показательное выступление для Джона Траволты. причем за его же деньги.
– Да уж и прошу прощения за свою одежду. Я пытался, но так и не смог себя заставить одеть нечто такое. Черт, да я не смог ходить в диско стиле даже тогда, когда он был очень популярен. Клянусь, у меня должно быть аллергия на полиэстер. Слава Господу за панк-движение. А иначе, мне пришлось бы ходить голышом целое десятилетие.
Сотерия засмеялась, пытаясь представить его в зеленом облегающем костюме. Не-е-ет, это определенно не его стиль.
Она больше предпочитала думать о нем в обнаженном виде. Но только, когда они были наедине.
– А что ты носил в те дни, когда был человеком?
– Постельную простыню. – Тори кивнула, потому что так и думала об этом.
– Видишь ли, я так и знала, что они делали из этого хитоны. Гири говорила, что я с ума сошла, но я все равно это подозревала.
Эш замер, когда осознал, что она не поняла того, что он ссылался на то, что был шлюхой. Она действительно подумала, что он говорил и происхождении его одежды. Для нее, он был мужчиной. Никем большим и уж определенно никем меньшим.
Подняв ее в воздух, Ашерон закружился вместе с ней, а затем прижал Тори к себе, наслаждаясь тем, что она никогда не напоминает ему о его прошлом.
И когда он снова поставил ее на пол, Сотерия была уже одета, как атлантская принцесса.
Тори охнула от ее длинного летящего платья. Ярко-голубое, оно ниспадало складками от более темно-голубого корсажа, который был украшен жемчугом и сапфирами. Но что заставило ее лицо ярко вспыхнуть, так это прозрачный материал, который едва прикрывал ее груди. Ее соски были просто на виду.
– О, нет! Скажи мне, что они такого не носили.
Кивнув, он развернул ее лицом к зеркалу, которое появилось из ниоткуда, чтобы она смогла посмотреть на всю экипировку, пока они качались вместе в такт музыке. Золотые цепи свисали с ее голых плеч до самых локтей, а волосы, завитые в локоны, великолепная золотая накидка.
Тори уставилась на себя, ей очень нравилась одежда, но она ненавидела тот факт, что была очень высокой, очень худой и слишком простой, чтобы можно было что-либо оценить в ней.
И когда она взглянула на Эша через плечо, который все еще был одет как панк-рокер, Сотерии просто захотелось завыть. Он был просто великолепен, а она выглядела, как утешительный приз.
– Эш. – Сказала Тори срывающимся голосом. – Можешь сделать кое-что для меня?
– Все что угодно, Сота. Только назови и это твое.
– Сделай меня красивой. – Ашерон развернул ее лицом к себе и одарил ее губы поцелуем, который зажег огонь в ее крови. Отстранившись, он улыбнулся ей.
– Ну вот. Ты самая прекрасная женщина во всем мире.
Тори снова повернулась к зеркалу, до смерти желая увидеть, какой она стала. Когда Тори увидела себя, то рассердилась. Она ни капельки не изменилась.
– Эш!
– Что? – Спросил он невинно, разворачивая ее снова к зеркалу, чтобы он мог наблюдать за ней в зеркало.
– Но ты ничего не сделал.
Взгляд Ашерона встретился со взглядом Тори, и искренность в этих головокружительных серебристых глазах просто обожгла ее.
– Ты самая великолепная женщина в этом мире, Сотерия. Именно в эту женщину я влюбился и абсолютно ничего не буду в тебе менять.
Прислонившись к нему спиной, она дотянулась и погладила его щеку.
– Правда?
– Конечно. И я надеюсь, что однажды, у нас будет полный дом детей, которые в точности будут твоей копией.

Три месяца спустя.
Новый Орлеан.

Эш стоял в дверном проеме, наблюдая за тем, как церковь заполнялась людьми. Впервые за всю свою бессмертную жизнь, он был на самом деле напуган. Эш не хотел все здесь испортить или, что еще хуже, смутить или опозорить Тори перед всей ее семьей. Это была свадьба мечты Сотерии, и Ашерону хотелось, чтобы все прошло именно так, как она этого хотела.
Одна часть церкви была забита под завязку родственниками Тори. Отсутствовал лишь ее дедушка. Он должен был вести Сотерию к алтарю.
По его прибытии в Новый Орлеан, они пригласили Тео к себе и рассказали ему всю правду об Эше.
Сначала Тео отказывался в это верить, но в конце концов, когда Ашерон рассказал ему о каждой детали их путешествия через Атлантику, когда Тео еще был совсем мальчиком, и о их шахматных матчах на протяжении всех последующих лет, дедушке ничего не оставалось, как только принять правду. А потом он совсем взбудоражился из-за того, что Тори выходит замуж за человека, который спас ему жизнь.
Всей остальной семье, за исключением Гири, которая знала всю правду об Эше, они объяснили, что это был внук того самого мужчины, который спас Тео. Это была маленькая ложь, но поскольку она сохраняла покой и оставляла в секрете существование мира Ашерона, то была просто необходима.
-Ты готов, Ти-Рекс?
Эш кивнул Талону, который был одним из его шаферов. Так как у Тори оказалось аж одиннадцать подружек невесты, Ашерон был рад, что у него были его Темные охотники. Ее подруга Пэм, как прислужница чести, была определена в пару к лучшему мужчине Эша... Савитару. Ким была с Вэйном, Гири - со своим мужем Ариком, Катра - со своим мужем Сином, Дэнджер с Алексионом - они оба были в своих временных человеческих телах. Сими была с Зареком, Жустина с Кирианом, Катарина со Стиксом, а Эйми была естественно вместе с Дэйвом. Саншайн была в паре с Талоном, а кузине Тори Кин, которая до жути напоминала Артемиду, достался Уриан - это было нечто, что раздражало эту девушку, которой совсем не хотелось иметь ничего общего с греческим шафером.
По какой-то причине, известной лишь Тори, все это забавляло ее, то с какой легкостью Эш исполнил ее просьбу и выбрал для Кин самого греческого шафера.
Талон куда-то испарился, а на его место тут же подошел Савитар.
- Нервничаешь, Гром?
Может быть он и должен был, но все же ждал всего с нетерпением. Эш вытащил из кармана обручальное кольцо, которое украшал ярко-желтый бриллиант в три карата, и стал смотреть, как он замерцал в тусклом освещении церкви. Камень в центре был окружен более маленькими белыми бриллиантиками в очень старинной и уникальной манере - Тори решила придерживаться древней традиции, которая заключалась в том, что необходимо было лишь одно обручальное кольцо с камнем - как если бы все это происходило во времена человеческой жизни Эша.
Оно будет просто великолепно смотреться на ней.
- Ни капельки. - Ответил он Савитару. - А вот ты выглядишь плоховато.
- Это все из-за этой одежды. От смокингов у меня начинается почесуха. Я же говорил, что третий исход будет скверным. Женитьба.
Он содрогнулся. Ашерон покачал головой, особенно когда заметил, что Савитар был обут в сандалии.
- Ты едва ли намного лучше австралопитеков, не так ли?
Он снисходительно вздернул бровь.
- Эй, будь уважительней, когда произносишь такое, сопляк. Разве ты не видел рекламу? Мы, пещерные люди, очень чувствительные личности.
Эш засмеялся, расслабившись от того, что хотя бы раз он не будет здесь самым старым.
Они вышли из комнаты, стали возле алтаря и замерли в ожидании, когда долгая процессия подружек невесты и шаферов дойдет до них.
Джейден и Такеши сидели в первом ряду вместе с Табитой, Ксиреной, Грейс и Амандой - последние две были окружены своими гиперактивными детьми, туда же вписалась и дочь Кэт.
Эш вообще-то был ошеломлен тем количеством настоящих и бывших Темных охотников, которые здесь присутствовали. Его часть церкви спокойно могла конкурировать по заполненности с частью невесты. Конечно, такое столпотворение можно было объяснить больше шоком от того, что Эш женится, нежели чем-то другим. Он даже слышал, что на веб-сайте Темных охотников делались ставки на то, что он струсит и сбежит со свадьбы.
И все равно, было приятно их видеть здесь, по какой бы причине они не пришли, именно поэтому свадебная церемония и проводилась после заката.
Когда Сими дошла до алтаря, она поднесла букет к своим губам и стала ощипывать цветы. Ашерон покачал головой, благодарный ей уже хотя бы за то, что она не достала кетчуп из своей сумочки и обильно не полила им гардении. Когда она проходила мимо своей сестры, то шепнула ей одними губами.
- Вкусная штука. Мы добудем тебе такую же позже.
А затем к алтарю подошли дочка Кириана Марисса и дочь Гири Каллиопа, которые разбрасывали красные и белые лепестки роз по полу.
Эш взглянул на дверь, когда заиграл свадебный марш. Впервые он забеспокоился. Пожалуйста, пусть только она не струсит...
И тут он увидел ее.
У Эша перехватило дыхание, когда Тори пошла к алтарю, одетая не в белое, а в черное платье. Своей семье она объясняла выбор этого цвета тем, что белый был традиционным цветом похорон в Греции, и ей бы совсем не хотелось, чтобы он присутствовал в ее свадьбе. Но правда была в том, что Сотерия знала, как сильно этот цвет ненавидит Ашерон, и все благодаря Артемиде.
Даже букет у нее был из мавелл - священных черных роз, которые создала мама Ашерона. Этот букет был подарком Аполлими, и получить его считалось высшей честью для любого атлантца.
Эш гордо улыбнулся. Но больше всего его до сих пор поражало то, что она добровольно предстала перед всеми этими людьми и признала его. Он даже предлагал ей сбежать, но она отказалась.
- Боже, - сказала Тори, разозлившись на то, что он вообще посмел такое предложить. - Ты мой и я хочу, чтобы весь мир об этом знал.
Она даже сделала татуировку у себя на плече в виде символа солнца с его именем под ней, вроде как свадебный подарок для Ашерона.
Ничего больше не могло порадовать его в этом мире.
Тори чуть не споткнулась, когда увидела Ашерона в смокинге. Его черные волосы были зализаны и собраны в утонченный конский хвост. И впервые глаза Эша видели все окружающие. Также отсутствовали все его сережки - он убрал их, объяснив это тем, что не хочет, чтобы хоть что-то смутило ее перед семьей.
- Ты никогда не сможешь поставить меня в неловкое положение, Эш. - Сказала она. - К тому же ты и есть теперь моя семья.
И все равно он решил смягчить слегка свою внешность.
Тео отпустил ее к Эшу, нежно погладив его по руке и поцеловав руку Тори. Ладонь к ладони, они стояли перед греческим священником и давали свои клятвы на древнегреческом языке.
Когда церемония закончилась, Эш отвел Тори в заднюю часть церкви и крепко прижал к себе. Ашерон поцеловал Сотерию в оголенное плечо, как раз в то место, где виднелась его эмблема.
- Полагаю, что слишком поздно теперь отступать, а?
Тори ухмыльнулась.
- Милый, слишком поздно было уже тогда, когда ты впервые открыл дверь и прошествовал на мою лекцию. Я была уже в тот момент пропащим человеком и сама даже не догадывалась об этом.
Он сплел свою руку с ее.
- Я не имею ни малейшего представления, что принесет нам наше будущее, и это очень раздражает меня. Но я обещаю, что несмотря ни на что, ты никогда не пожалеешь о том, что осталась со мной. Я клянусь тебе.
Сотерия взглянула на него.
- Знаешь, что поражает меня больше всего? Я отправилась на поиски Атлантиды, а нашла атлантского бога. Как же я могу пожалеть об этом?

Ник стоял за садом дома Кириана и наблюдал за праздничным приемом по поводу свадьбы Ашерона. Все смеялись и веселились, пока Эш и Тори танцевали под песню Bee Gees "Любить кого-нибудь". Ненависть чувствовалась у него на языке, когда Ник видел, как смеются Эш и Тори. И тем не менее часть него, которую он так люто ненавидел, была рада видеть Эша таким открытым и счастливым. Вокруг Ашерона всегда существовала аура безнадежности.
А теперь она исчезла без следа. Ник просто очень хотел быть таким же счастливым.
- Это так несправедливо, не так ли?
Он повернул голову и увидел, что Артемида стоит у него за спиной. Одетая во все белое, она была невероятно красива.
- Что ты здесь делаешь?
- То же, что и ты. Шпионю.
Она глубоко вздохнула и подошла к нему поближе.
- Он развернул нас обоих, не так ли?
Ник нахмурился от такой бессмыслицы.
- Развернул?
- Ну, знаешь, упустил нас.
Упустил? Что за... И неожиданно он понял, что богиня пыталась сказать.
- Ты имеешь ввиду предал?
- Да, он предал нас обоих.
Она и понятия не имела обо всем этом.
- И что же он сделал тебе?
- Ашерон бросил меня. Он забрал мою дочь, и с чем же осталась я? Да ни с чем.
Ник ухмыльнулся от такой жалости к себе.
- Да уж, ну, по крайней мере, ты не первая среди самых разыскиваемых личностей в списке Даймонов. Клянусь, что у меня просто нет ни минуты покоя. И последние новости меня совсем не обрадовали, Страйкер собирается устроить нам полнейшую задницу.
Она закатила глаза.
- Думаешь, Страйкер не хочет и моей смерти? Именно мой брат сделал его таким. Я живу в очень холодном мире.
- Могло быть все гораздо хуже. Ну, станешь ты одинокой.
Она изогнула свою бровь.
- А что сейчас я не похожа на одинокую?
Он не обратил внимания на ее вопрос. Она и представить себе не могла, насколько несчастной была его жизнь. Какой пустынной и душераздирающей.
- Как богиня может быть одинокой?
- Точно так же, как и человек.
Да уж, она точно была не в себе.
- У тебя есть силы, чтобы улучшить свою жизнь. А у меня их нет.
- Это неправда. Я потеряла своего единственного друга.
По правде говоря, то же самое чувствовал и Ник. Он любил Эша по-братски и ему очень не хватало той дружбы, которая у них была. Даже несмотря на то, что Ашерон предал его, они были очень близки, и этого уже не отнять.
А теперь, из-за того, что Страйкер мог увидеть все, что и Ник, когда бы полубог не выбрал себе что-либо для просмотра, он абсолютно изолировался от мира, который знал раньше. Ни друзей. Ни семьи.
Он был один-одинешенек, и все это было очень ненавистно Нику.
Артемида оценивающе посмотрела на него.
- А ты не хочешь стать моим другом, Николас? Обещаю, ты не пожалеешь об этом.

Порыв ветра пронесся по всей вечеринке, поднимая кромку платья Тори.
Эш взглянул на небо и нахмурился, как будто услышал звук далекой грозы.
- Что-то не так? - Спросила Тори.
- Буря приближается.
- Ты имеешь ввиду погоду, так ведь?
Ашерон медленно покачал головой, когда все его чувства вдруг затрепыхались. Нет, что-то надвигалось на них. Он мог чувствовать это. Нечто темное и смертельное, и оно хотело урвать кусочек от него.
- Не беспокойся, Сота. Я не дам тебе промокнуть.
И даже произнеся эти слова, Ашерон прекрасно знал правду. Не он был ее гаванью. А она его, и пока Тори будет рядом с ним, он сможет выстоять против чего угодно.
- Пусть это будет дождь. - Зашептал он. - Пусть будет дождь.