10 апреля, 9526 г. до н.э. 

Гора Олимп. 
Ашерон не знал, почему согласился встретиться с Артемидой. Единственная мысль о том, чтобы взглянуть на нее, тут же приводила его к физической тошноте - если бы конечно ему это было доступно. Почти целый год Ашерон подчищал дерьмо за Апполоном. Повсюду оставались Апполиты, превратившиеся в сосущих души даймонов, которые занимались этим ежедневно. Не то чтобы он их винил. Это была небольшая группа мужчин, которых атлантская королева отправила, чтобы убить его сестру и племянника. Она приревновала к тому, что Апполон больше не посещал ее постель, а свою месть решила направить на Риссу. В полночь люди королевы пробрались в спальню Риссы и убили ее, пока она кормила Апполодоруса. После того, как Апполон закончил с убийством Ашерона, бог обернул в бегство людей, которых сам и создал. Когда произошло убийство, казалось, что зверь ворвался к Риссе и Апполодорусу. Именно поэтому Апполон и проклял их кормиться друг другом. Только кровь Апполита может поддерживать их жизни. Что было такого в крови Апполона и Артемиды? Как будто проклятия было недостаточно, Апполон ко всему прочему убрал их из-под солнца, чтобы никогда больше не видеть их снова и чтобы больше ничего не напоминало ему об их предательстве. И чтобы уж совсем наверняка, Апполон приговорил всю их расу к медленной и болезненной смерти в их двадцать седьмой день рождения - столько же было Риссе в день ее смерти. Отдавая должное суровости наказания, Ашерон мог подумать, что бог любил его сестру. Но ему-то все было хорошо известно. Апполон был просто неспособен на любовь, также как и Артемида. Это было не что иное, как демонстрация силы. Это было предупреждение всем остальным, кто вдруг решит пойти против Апполона, который всем растрезвонил, что именно он уничтожил Атлантиду, чтобы достать всех Апполитов. Глупый ублюдок. И глупы те люди, которые верят в его ложь. Ашерон держал рот на замке, но не для того, чтобы защитить бога, а лишь потому, что его жалкое высокомерие просто поражали. Из-за своей собственной глупости этот бог будет стерт с земли. Даже сейчас, когда мать Ашерона была в заточении, она все равно планировала смерть Апполона... ну и Артемиды конечно. Как только Апполон проклял своих людей, Аполлими тут же отправилась к Страйкеру. Осужденному сыну Апполона, и показала им, как противостоять смерти, забирая человеческие души в тела Апполитов, и таким образом продляя свои жизни. Не удивительно, почему Савитар запамятовал сказать Ашерону имя той богини, против которой ему предстояло сражаться. Это была его собственная мама. Именно она возглавляла армию даймонов, которая и появилась-то, чтобы отомстить за него. Он должен был догадаться. А вот месть Ашерона была более конкретна. Он охотился за теми, кто убил его сестру и племянника, теми, кто выжил после нападения его мамы, и он заставил их пожалеть о том, что они родились с нервными окончаниями. И теперь он находился в состоянии войны со своей матерью. Ашерон тяжело вздохнул.
- Однажды я убью этих чертовых Мойр.
Но не сегодня. А сегодня он встречался с Артемидой, чтобы посмотреть, почему она визжала и угрожала его убить все эти месяцы. Постоянно находясь между напыщенными речами Артемиды и его мамы, сегодня впервые его голова была чистой от их непрекращающегося ворчания. Он почувствовал пульсацию силы у себя на позвоночнике, что говорило о ее появлении. Ашерон напрягся в ожидании ее сварливого голоса. Но когда она все не начинала на него кричать, Ашерон повернул голову и обнаружил, что она сомневается.
- Что так нервничаешь, Артемида?
- А ты теперь совсем другой.
Он рассмеялся от ее острого восприятия. Он был другим. Больше не пресмыкающийся раб, он теперь был долбаным богом, который хотел, чтобы весь мир оставил его в покое.
- Мне не нравится, когда у тебя черные волосы.
Ашерон одарил ее чудным взглядом.
- А мне не нравится, что твоя голова прикреплена к твоим плечам. Догадываешься, что мы не всегда получаем то, чего хотим, а? - он прищурил свой взгляд, - у меня совсем нет времени на все это дерьмо. Если ты лишь хотела таращиться на меня, то моя спина подойдет для этого, пока я буду уходить.
Он отвернулся от нее.
- Подожди!
Вопреки здравому смыслу, он засомневался.
- Чего?
Она осторожно подошла к нему, как будто боясь.
- Пожалуйста, не злись на меня, Ашерон.
Он горько рассмеялся от ее слов.
- О-о-о, злость это не то слово, которым можно описать все мои чувства к тебе. Как ты посмела вернуть меня?
Артемида сглотнула, и все ее черты напряглись.
- У меня не было выбора. 
- Мы все можем выбирать. 
- Нет, Ашерон. Не можем.
Как будто он поверил в это. Артемида всегда была эгоистичной и тщеславной, и без сомнения лишь по этой причине его вернули, когда он должен был остаться мертвым.
- Ты поэтому меня вызвала? Ты хотела извиниться?
Она покачала головой.
- Я не сожалею о том, что сделала. Я буду это делать это снова и снова, пока мое сердце громыхает. 
- Стучит, - заорал он, исправляя ее.
Она отмахнулась от этого слова.
- Я хочу, чтобы между нами был мир.
Мир? Она что с ума сошла? Да ей повезло, что он не убил ее прямо здесь и сейчас. Если бы не страх перед тем, что произойдет дальше, Ашерон непременно это совершил бы.
- Между нами никогда не будет мира. Никогда. Ты разбила все надежды на это, когда наблюдала, как твой брат убивал меня, и когда отказалась вступиться за меня. 
- Я боялась. 
- А меня потрошили и выпускали кишки на пол, как животному во время жертвоприношения. Извини, что не чувствую твоей боли, я слишком занят своей.
Он собрался снова уходить, но она еще раз остановила его. И тогда он услышал сдавленный плач ребенка. Нахмурившись, Ашерон с ужасом наблюдал, как она достала младенца из-под подола своей туники.
- У меня есть для тебя ребенок, Ашерон.
Он отдернул руку от нее, и ярость заполнила каждую клеточку его тела.
- Ты сука! Ты действительно полагала, что сможешь заменить мне моего племянника, которому ты позволила умереть? Я ненавижу тебя, и всегда буду ненавидеть. Хоть однажды, поступи правильно и верни малыша его матери.
Она ударила его с достаточной силой, что даже рассекла ему губу.
- Иди и загнивай, ты никчемный ублюдок!
Рассмеявшись, он вытер кровь тыльной стороной ладони и мстительно посмотрел на нее.
- Я может и никчемный ублюдок, но намного лучше, чем фригидная шлюха, которая пожертвовала единственным человеком, который любил ее, лишь потому, что слишком была погружена в себя, чтобы спасти его.
Выражение ее лица обожгло его.
- Не я здесь шлюха, Ашерон, а ты, которую продают и покупают те, кто может заплатить твою цену. И как ты мог подумать хотя бы на минуту, что будешь достоин богини?
Боль от этих слов навечно поселилась в его сердце и душе.
- Ты права, моя госпожа. Я не стою ни тебя, ни кого-либо еще. Я просто кусок дерьма, которого выкидывают голым на улицу. Прости меня за то, что запятнал тебя.
А потом он исчез. Теперь их отношениям уж точно пришел конец. Никакая сила во вселенной не заставит его снова заговорить с ней. Тебе нужна ее кровь. И что? Ну и пусть весь мир гибнет, ему-то какое дело. Пускай уж лучше все погибнут, чем он проведет еще хоть пять минут в рабстве у этой суки. Он устал быть для всех козлом отпущения. Впервые в жизни он думал лишь о себе, и плевать на всех остальных.
- С меня хватит, Артемида. Все кончено.

Греция, 7382 год до нашей эры. 

Ашерон почувствовал позади себя чье-то присутствие. Он резко развернулся, готовый защищаться от Даймона, решившего напасть на него. Но это был не он.
Вместо этого, он обнаружил Сими, которая висела на дереве со сложенными за ее детским тельцем длинными, бордовыми крыльями, как у летучей мыши. На ней были свободные черный хитон и химатион, развевающиеся на ночном ветерке. Кроваво-красные глаза зловеще пылали в темноте, а длинная черная коса свисала до земли.
Ашерон расслабился и оперся концом своего посоха о влажную траву, наблюдая за ней.
- Где ты была, Сими? - резко спросил мужчина. Он звал демона Шаронте последние полчаса.
- О, просто бродила вокруг, акри, - сказала она, улыбаясь и раскачиваясь взад и вперед. - Акри скучал по мне?
Ашерон вздохнул. Он любил Сими больше жизни, но хотел, взрослого демона в качестве компаньона. А не того, который даже в возрасте нескольких тысяч лет ведет себя, как пятилетний ребенок.
Пока Сими полностью повзрослеет, пройдет не одно столетие.
- Ты доставила мое сообщение? - спросил он.
- Да, акри, - сказала она, используя атлантский термин, обозначающий "господин и повелитель". - Я доставила его именно так, как ты мне и сказал, акри.
По загривку Ашерона пробежал холодок. Что-то в ее тоне насторожило его.
- Что ты натворила, Сими?
- Сими ничего не сделала, акри. Но...
Он ждал, пока она нервно собиралась с мыслями.
- Но? - подсказал он.
- Сими проголодалась на обратном пути...
Он с ужасом похолодел.
- Кого ты съела на этот раз?
- Это был не кто, акри. Это было что-то с рогами на голове, как у меня. Вообще-то их там было целое стадо. У них у всех были рожки, и они издавали странный звук. Вот такой "Му-му".
Он нахмурился, раздумывая над ее описанием.
- Ты имеешь ввиду коров? Ты ела рогатый скот?
Она засияла.
- Именно, акри. Я съела рогатый скот.
Тогда почему она так волнуется?
- Это не так уж и плохо.
- Нет, это вообще-то было довольно вкусно, акри. Почему ты не рассказывал Сими о коровах? Они очень вкусные, когда поджаренные. Сими они очень нравятся. Нам нужно завести несколько му-му. Думаю, они привыкнут к дому.
Он проигнорировал ее комментарий.
- Тогда почему ты вся, как на иголках?
- Потому что тот очень высокий человек с одним глазом вышел из пещеры и начал кричать на Сими. Он сказал, что Сими поступила плохо, съев коров и что мне придется заплатить за это. Что это значит, акри? Заплатить? Сими ничего не знает про плату.
Как бы Ашерону хотелось сказать то же самое и про себя.
- Этот очень высокий человек, он был циклопом?
- Что такое циклоп?
- Сын Посейдона.
- О, он так и сказал. Только у него не было рожек. Но зато у него была большая лысая голова.
Ашерону не хотелось обсуждать большую лысую голову циклопа со своим демоном. Ему срочно нужно было придумать, как умерить ее буйный аппетит.
- Так что циклоп тебе сказал?
- Что он очень зол на Сими, за то, что она съела скотину. Он сказал, что рогатые коровы принадлежат Посейдону. Кто такой Посейдон, акри?
- Греческий бог.
- О, ну тогда у Сими нет проблем. Я просто убью греческого бога, и все будет в порядке.
Ему пришлось спрятать от нее свою улыбку.
- Ты не можешь убить греческого бога, Сими. Так нельзя.
- Ну вот опять, акри, ты говоришь "нет" Сими. Не ешь это, Сими. Не убивай это, Сими. Останься здесь, Сими. Отправляйся в Катотерос, Сими, и жди, когда я позову тебя. - Она скрестила руки на груди и строго посмотрела на него. - Мне не нравится, когда мне говорят "нет", акри.
Ашерон поморщился от боли, возникшей в затылке. Ему бы хотелось получить попугая на свой двадцать первый день рождения. Демон Шаронте когда-нибудь сведет его в могилу… снова.
- Так почему ты звал Сими, акри?
- Мне нужна была твоя помощь с Даймонами.
Она расслабилась и снова начала качаться на ветке.
- Не похоже, что тебе нужна какая-то помощь, акри. Сими считает, ты и сам с ними прекрасно справляешься. Мне особенно понравилось, когда Даймон перевернулся в воздухе перед тем, как ты убил его. Очень мило. Я не знала, что они могут быть такими яркими, когда взрываются.
Сими спрыгнула с ветки и приземлилась рядом с ним.
- Куда мы идем теперь, акри? Ты снова возьмешь Сими туда, где холодно? Мне понравилось то последнее место, где мы были. Горы очень милые.
- Ашерон?
Он остановился, почувствовав, как Артемида призывает его. Он издал еще один вымученный вздох.
Две тысячи лет он игнорировал ее.
Но все же она продолжала звать его.
Было время, когда она разыскивала его "во плоти", но он заблокировал эту ее способность.
Ее мысленная телепатия была единственным, от чего он так и не смог избавиться.
- Пойдем, Сими, - сказал Ашерон, начиная свой путь обратно в Теракос. Даймоны основали там колонию, где они питались бедными греками, жившими в маленькой деревушке.
- Ашерон, мне нужна твоя помощь. Моим новым Темным охотникам нужен учитель.
Он замер от слов Артемиды.
Новые Темные охотники? Что, черт, все это значит?
- Что ты сделала, Артемида? - прошептал он ветру, дующему в сторону Олимпа, где она ожидала в своем храме.
- Так ты все-таки заговорил со мной. - Он услышал облегчение в ее тоне. - А я уже и не надеялась снова услышать твой голос.
Ашерон поджал губы. У него не было на это времени.
- Ашерон?
Он игнорировал ее.
Богиня не поняла намека.
- Даймоны плодятся быстрее, чем ты их уничтожаешь. Тебе ведь нужна помощь, вот я и предлагаю ее.
Он усмехнулся от одной только мысли. Греческая богиня никогда и ничего просто так не делала для кого-либо, кроме себя.
- Оставь меня в покое, Артемида. Между мной и тобой все кончено. У меня есть работа и нет времени на то, чтобы ты докучала мне.
- Отлично. Тогда я отправлю их сражаться с Даймонами неподготовленными. Если они умрут, что ж, кому какое дело до этих людишек? Я просто сотворю новых.
Это уловка.
И все же в глубине души Ашерон знал, что это не так. Возможно, она и вправду создала этих Темных охотников, и если так, тогда она определенно сделает это снова.
Особенно, если это поможет заставить Ашерона испытывать чувство вины.
Будь она проклята. Ему придется прийти к ней в храм. Хотя он с большим желанием предпочел бы быть снова выпотрошенным.
Желудок сжался при воспоминании об этом, не оценив шутки разума.
Он посмотрел на своего демона.
- Сими, мне нужно встретиться с Артемидой. Возвращайся в Катотерос и не ввязывайся в неприятности, пока я не призову тебя.
Демон скорчила рожицу.
- Сими не нравится Артемида. Я хочу, чтобы ты разрешил Сими убить ту богиню. Сими хочет вырвать ее длинные рыжие волосы.
Это желание было взаимным.
- Знаю, Сими, вот почему я хочу, чтобы ты оставалась в Катотеросе. - Он отошел, затем снова повернулся к ней. - И ради меня, прошу, не ешь ничего, пока я не вернусь. Особенно людей.
- Но...
- Нет, Сими. Никакой еды.
- Нет, Сими. Никакой еды, - фыркнула она. - Сими это не нравится, акри. В Катотеросе скучно. Там нет ничего интересного. Только мертвые люди, которые хотят обратно сюда. Фу!
- Сими... - сказал он с предупреждением в голосе.
- Слушаюсь и повинуюсь, акри. Просто Сими никогда не говорила, что будет делать это молча.
Он покачал головой на вздорный характер демона, затем перенесся с земли в храм Артемиды на Олимпе.
Ашерон стоял на вершине золотого моста, расположившегося через реку. Звук воды отражался от отвесных гор, возвышающихся рядом с ним.
За последние две тысячи лет ничего не изменилось.
Все на вершине было украшено сверкающими мостами и проходами, над которыми стелился радужный туман и которые вели к храмам различных богов.
Дворцы Олимпа были роскошны и массивны. Идеальные дома для богов с раздутым самомнением.
Дом Артемиды был сделан из золота, с куполообразным верхом и белыми мраморными колоннами. От вида неба - над головой, и земли - под ногами, просто дух захватывало.
Или, по крайней мере, так он думал, когда был глупее.
Но это было до того, как время и опыт омрачили его восприятие. Для него здесь больше не существовало ничего захватывающего или прекрасного. Он видел лишь эгоистичное тщеславие и холодность Олимпийцев.
Эти новые боги очень отличались от тех, которых знал Ашерон во времена своего человеческого существования. Все атлантские боги, кроме одной, были полны сострадания. Любви. Доброты. Прощения.
Его неизбежное рождение стало единственным моментом, когда атлантцы позволили своему страху направлять их - ошибка, которая стоила всем им бессмертных жизней и позволила олимпийским богам занять их место.
Это был печальный день для человеческой реальности по многим причинам.
Ашерон заставил себя перейти через мост, ведущий к храму Артемиды. Две тысячи лет назад он покинул это место и надеялся, что больше никогда сюда не вернется.
Ему следовало знать, что рано или поздно богиня придумает, как заманить его обратно.
Все внутри у него заклокотало от злости, Ашерон использовал телекинез, чтобы открыть огромные позолоченные двери. На него немедленно обрушились пронзительные крики служанок Артемиды. Они абсолютно не привыкли к тому, что мужчины вторгаются в частные владения их богини.
Артемида зашипела от пронзительного крика, а затем ударила силой в каждую из окружающих ее женщин.
- Ты вот так запросто только что убила восемь человек? - спросил Ашерон.
Артемида потерла уши.
- Следовало бы, но нет, я просто сбросила их в реку снаружи.
Он с удивлением уставился на нее. Совсем непохоже на богиню, которую он знал. Возможно, она приобрела капельку сострадания и милосердия за последние две тысячи лет.
Зная ее, это было маловероятно.
Теперь они были одни, она отвернулась от своего трона из слоновой кости, забитого подушками, и подошла к нему. На ней был чистый белый пеплос, который облегал ее роскошное тело, а темно-рыжие волнистые волосы мерцали на свету.
Ее зеленые глаза тепло приветствовали.
Этот взгляд вонзился в него, как копье. Горячее. Пронзающее. Болезненное. Он знал, что ему будет тяжело снова видеть ее - это была одна из причин, по которой он всегда игнорировал призывы богини.
Но знать что-то и испытывать это - абсолютно разные вещи.
Он не был готов к эмоциям, нахлынувшим на него, когда снова увидел Артемиду. Ненависть. Предательство. Хуже всего была нужда.
Голод.
Желание.
В нем все еще была та часть, что любила богиню. Часть него, готовая простить ей все, что угодно.
Даже свою смерть...
- Хорошо выглядишь, Ашерон. Такой же красивый, как и в последний раз, когда я видела тебя.
Она подошла, чтобы дотронуться до него.
Он отпрянул от нее.
- Я не любезностями обмениваться сюда пришел, Артемида, я...
- А раньше ты звал меня Арти.
- Это было раньше, теперь я многое не могу себе позволить.
Он пристально посмотрел на нее, пытаясь напомнить ей обо всем, чего она лишила его.
- Ты все еще злишься на меня.
- Думаешь?
Ее глаза сверкнули огнем, напоминая ему о демоне, живущем в ее божественном теле.
- Ты знаешь, я могла бы силой привести тебя сюда. Я была очень терпима к твоему неповиновению. Даже более, чем ты этого заслуживал.
Он отвел взгляд, признавая ее правоту. Она, и только она, владела источником еды, необходимым для его адекватной жизни. Когда он слишком долго живет без ее крови, то становится неконтролируемым убийцей. Опасным для любого, кто окажется рядом с ним.
Лишь Артемида владела ключом к сохранению его в нормальном состоянии. В здравом уме. Цельным.
Способным на сострадание.
- Почему ты не заставила меня? - спросил он.
- Потому что я знаю тебя. Если бы я попыталась, то за это мы бы уже расплачивались вдвоем.
И снова она была права. Дни его подчинения давно закончились. Их было достаточно в детстве и молодости. Отведав свободы и могущества, он решил, что это слишком нравится ему, чтобы снова стать тем, кем Ашерон являлся раньше.
- Расскажи мне об этих Темных охотниках, - сказал он. - Зачем ты создала их?
- Я же сказала, тебе нужна помощь.
Он со злостью поджал губы.
- Мне не нужно ничего подобного.
- Я и другие греческие боги не согласны.
- Артемида...- прорычал он ее имя, зная, что она лжет. Он был более, чем способен контролировать и убивать Даймонов, питающихся людьми. - Клянусь...
Он стиснул зубы, вспомнив первый день своей новой жизни. Не было никого, кто бы все показал ему. Никого, кто бы объяснил ему, что нужно делать.
Как жить.
Новички потеряются без учителя. Запутаются. Хуже всего, что они уязвимы, пока изучают свои способности, и у нет такого Савитара, какой был у него.
Будь она проклята.
- Где они?
- Ждут в Фалоссосе. Они прячутся в пещере, которая скрывает их от солнечного света. Но они не знают, что должны делать или как найти Даймонов. Им нужен лидер.
Ашерон не хотел в это ввязываться. Он не больше хотел командовать, чем подчиняться кому-то. Он вообще не желал иметь никаких дел с другими людьми.
Ашерону ничего не было нужно, кроме покоя.
Мысль о взаимодействии с другими...
От этого у него кровь в жилах застыла.
Одна часть его хотела идти своей дорогой, но Ашерон знал, что не может себе этого позволить. Если он не научит тех людей сражаться и убивать Даймонов, они умрут. Очень незавидное существование - быть мертвым без своей души. Уж Ашерон-то прекрасно знал об этом.
- Ладно, - сказал он. - Я буду обучать их.
Она улыбнулась.
Ашерон перенесся из ее храма назад к Сими и приказал ей оставаться на месте. Демон только ухудшит и без того сложное дело.
Как только он убедился, что она вся поняла, то телепортировался в Фалоссос.
Ашерон обнаружил троих мужчин, жавшихся в темноте, как и сказала Артемида. Они тихо переговаривались, греясь у костра, и все же их глаза слезились от яркого огня. Они, более не человеческие, не выносили сияния любого источника света.
Ему придется многому научить их.
Ашерон шагнул вперед из тени.
- Кто ты? - спросил самый высокий, как только увидел его.
Мужчина с длинными черными волосами, несомненно, был дорийцем. Высокий и хорошо сложенный, он до сих пор был одет в боевые доспехи, сильно нуждавшиеся в починке. Мужчины с ним были светловолосыми греками. Их доспехи были в состоянии не лучшем, чем у первого. У самого молодого была дыра в центре нагрудной пластины, там, где его сердце пронзило копье. Они никогда не смогли бы выйти и смешаться с живыми людьми в таком виде. Каждому из них требовалась забота. Отдых. Наставление.
Ашерон снял капюшон своего черного хитона и оглядел их одного за другим.
Когда они заметили мерцающий серебристый цвет его глаз, то побледнели.
- Ты бог? - спросил самый высокий. - Нам сказали, боги убьют нас, если мы покажемся в их присутствии.
- Я Ашерон Партенопеус, - тихо сказал он. - Артемида прислала меня обучать вас.
- Я Каллабракс из Ликоносса, - сказал самый высокий. Он указал на мужчину справа. - Кирос из Секлоса. - Затем на младшего в их группе. - И Иас из Гроэзии.
Иас держался позади с темными, ничего не выражающими глазами. Ашерон слышал мысли мужчины так же четко, как если бы они были его собственными. Боль мужчины прошла сквозь него, заставляя его собственный желудок сжаться от сочувствия.
- Сколько времени прошло с тех пор, как вас создали? - спросил их Ашерон.
- В моем случае несколько недель, - сказал Кирос.
Каллабракс кивнул.
- Меня создали примерно в то же время.
Ашерон посмотрел на Иаса.
- Два дня назад, - сказал он безразличным голосом.
- Он все еще не оправился после превращения, - дополнил Кирос. - Прошла почти неделя прежде, чем я смог...приспособиться.
Ашерон едва горько не рассмеялся. Это было подходящее слово.
- Уже убили сколько-нибудь Даймонов? - спросил он их.
- Пытались, - сказал Каллабракс, - но их нужно убивать не так, как солдат. Они сильнее. Быстрее. Они не так просто умирают. Мы уже потеряли двоих из наших.
Ашерон вздрогнул при мысли о двух неподготовленных людях, идущих против Даймонов, и об ужасном существовании, ожидающем их, когда они умрут без своих душ.
Он вспомнил о собственной первой борьбе...
Ашерон выбросил эту мысль из головы. Хоть Такеши и был великим учителем, он никогда не сражался с Даймонами. И Ашерон знал, что и он, и Савитар, не рассказали ему обо всем. Те первые годы были тяжелы и жестоки.

- Вы трое ели сегодня?
Они кивнули.
- Тогда следуйте за мной, и я научу вас всему, что вам нужно знать, чтобы убивать Даймонов.
Ашерон работал с ними почти до рассвета. Он поделился с ними всем, чем мог поделится за одну ночь. Обучил новой тактике борьбы. Показал уязвимые места Даймонов.
И ближе к рассвету он оставил их в пещере.
- Я подыщу вам местечко получше на время дня, - пообещал он.
- Я - дориец, - гордо сказал Каллабракс. - Мне больше ничего не нужно, чем то, что у меня уже есть.
- Но мы-то нет, - сказал Кирос. - для нас с Иасом кровать оказалась бы весьма кстати. А возможность помыться - просто раем на земле.
Ашерон наклонил голову, затем позвал Иаса наружу.
Он отступил, пропуская его вперед, затем отвел в сторону, чтобы их не слышали другие.
- Ты хочешь снова увидеть жену, - тихо сказал Ашерон.
Он пораженно взглянул на него.
- Как ты узнал?
Ашерон не ответил. Даже, будучи человеком, он ненавидел личные вопросы, поскольку они часто втягивали его в разговоры, в которых он не хотел участвовать. Ворошили воспоминания, которые он хотел оставить похороненными.
Закрыв глаза, Ашерон позволил сознанию выскользнуть из него и бродить по космосу, пока не нашел женщину, часто всплывавшую в разуме Иаса.
Лиора.
Она была красавицей с волосами цвета вороного крыла. Глаза такие же чистые и голубые, как открытое море.
Неудивительно, что Иас скучал по ней.
Сейчас женщина стояла на коленях и плакала.
- Пожалуйста, - умоляла она богов. - Прошу, верните мне мою любовь. Пожалуйста, пусть у моих детей будет отец.
Ашерон сочувствовал ей, увидев и услышав ее слезы. Ей еще никто не сказал, что случилось. Она молилась о благополучии человека, которого больше не было с ней.
Это преследовало его.
- Я понимаю твою печаль, - сказал он Иасу. - Но ты не можешь объявится перед ними в такой форме. Люди испугаются, если ты вернешься домой. Попытаются убить тебя.
У Иаса брызнули слезы, когда он говорил, а клыки царапали губы.
- У Лиоры нет никого, кто бы мог позаботиться о ней. Она сирота, а моего брата убили днем раньше. Нет больше никого, кто бы обеспечил моих детей.
- Ты не можешь вернуться.
- Почему нет? - сердито спросил Иас. - Артемида сказала, что я могу отомстить человеку, который убил меня, а потом буду жить, чтобы служить ей. Она ничего не упоминула о том, что я не смогу вернуться домой.
Ашерон сильнее сжал свой посох.
- Иас, задумайся. Ты больше не человек. Как, по-твоему, жители деревни будут вести себя, когда ты вернешься домой с клыками и черными глазами? Ты не можешь показаться при солнечном свете. У тебя есть обязательства перед всем человечеством, а не только перед твоей семьей. Нельзя служить всем одновременно. Ты никогда не сможешь вернуться.
Губы мужчины задрожали, но он понимающе кивнул.
- Я спасаю людей, пока моя невинная семья голодает, и некому защитить их. Такова моя участь.
Ашерон отвел взгляд, а его сердце болело за этого человека и его семью.
- Иди внутрь к остальным, - сказал Ашерон.
Он наблюдал за тем, как Иас возвращается, обдумывая слова мужчины. Он не мог все так оставить.

Ашерон мог работать в одиночку, но другие...
Закрыв глаза, он перенесся к Артемиде.
На этот раз, когда ее кори раскрыли рты, чтобы закричать, Артемида заморозила их голосовые связки.
- Оставьте нас, - приказала она.
Женщины бросились к двери так быстро, как могли, а затем с грохотом захлопнули ее.
Как только они остались наедине, Артемида улыбнулась.
- Не ожидала так скоро тебя увидеть.
- Не надо, Артемида, - сказал он, сдерживая ее резвость прежде, чем она продолжила. - Вообще-то я вернулся, чтобы устроить тебе взбучку.
- С чего бы?
- Как ты посмела лгать этим людям, чтобы заполучить их к себе на службу?
- Я никогда не лгу.
Он выгнул бровь.
Тотчас же почувствовав себя неловко, она прочистила горло и откинулась на своем троне.
- Ты - другое дело, и я не лгала. Я лишь забыла упомянуть о нескольких вещах.
- Это практически одно и то же, и дело не во мне. А в том, что ты сделала с ними. Ты не можешь вот так бросить этих бедняг.
- Почему нет? Ты же прекрасно выживал сам по себе.
- Я никогда не был таким, как они, и ты прекрасно это знаешь. В моей жизни не было ничего, к чему можно было бы вернуться. Ни семьи, ни друзей.
- Я была исключением. Ведь так?
- Ты была ошибкой, за которую я расплачиваюсь последние две тысячи лет.
Кровь прилила к его лицу. Она встала с трона и спустилась на две ступеньки, чтобы встать перед ним.
- Как ты смеешь так разговаривать со мной!
Ашерон сбросил с себя плащ и с гневом бросил свой жезл в угол.
- Убей меня за это, Артемида. Давай, сделай это. Окажи услугу нам обоим и избавь меня от моих мучений.
Она попыталась ударить его, но он перехватил ее руку и посмотрел в глаза.
Артемида видела ненависть во взгляде Ашерона, резкое осуждение. Их злобное дыхание перемешалось, а воздух опасно затрещал, когда столкнулись их силы.
Но не его ярости она хотела.
Нет, ярость - никогда...
Она осмотрела его. Идеальные черты лица, высокие скулы, длинный орлиный нос. Черноту его волос.
Жуткое мерцание его глаз.
Никто не мог сравниться с его совершенством.
Не просто красота привлекала к нему людей, и ее влекла не его красота.
Он обладал первозданной, редкой мужской харизмой. Могуществом. Силой. Шармом. Интеллектом. Решимостью.
Один взгляд на него вызывал желание.
Смотреть на него, значит до боли хотеть прикоснуться к нему.
Он создан для того, чтобы нравиться, и обучен дарить удовольствие. Все в нем от пульсирующих гладких мышц до глубокого эротичного тембра его голоса соблазняло любого, кто оказывался с ним рядом. Он двигался с обещанием опасности и мужской силы, как смертоносное дикое животное. С обещанием наивысшего сексуального наслаждения.
Эти обещания он всегда выполнял.
На протяжении вечности он был единственным мужчиной, кто делал ее слабой. Единственным мужчиной, которого она любила.
В нем была сила убить ее. Они оба знали это. И то, что она до сих пор жива, богиня находила весьма интригующим и провокационным.
Соблазнительным и чувственным.
Сглотнув, она вспомнила, каким он был, когда они впервые встретились. Его силу. Страсть. Он дерзко стоял в ее храме и смеялся, когда она угрожала убить его.
Там, перед ее статуей, он посмел сделать то, чего не смел ни один мужчина до и после него...
Она все еще чувствовала тот поцелуй.
В отличие от других мужчин, он никогда не боялся ее. Теперь, жар его руки на ее плоти опалял богиню, как делало любое его прикосновение. Она не жаждала ничего, кроме как ощутить вкус его губ. Пламя его страсти.
И из-за одной ошибки она потеряла его.
Артемиде хотелось расплакаться от безнадежности. Она пыталась однажды, давным-давно, повернуть время вспять и заново пережить то утро.
Вернуть обратно любовь и доверие Ашерона.
Мойры жестоко наказали ее за такую дерзость.
За последние две тысячи лет она перепробовала все, чтобы вернуть его. Но ничего не вышло. Ничего даже не приблизило его к тому, чтобы простить ее или прийти к ней в храм.
Пока она не догадалась о том, чему он никогда не сможет отказать - смертной душе, подвергающейся опасности.
Ашерон сделает что угодно, чтобы спасти людей. Ее план сделать его ответственным за Темных охотников, которых она создала при помощи его способности воскрешать, сработал, и теперь он вернулся.
Если бы она смогла просто удержать его.
- Ты хочешь, чтобы я освободила их? - спросила она.
Ради него она готова на все.
- Да.
Ради нее он не сделает ничего. Если только она не заставит его.
- На что ты готов, Ашерон? Ты знаешь правила богов. Услуга за услугу.
Он отпустил ее, гневно ругнувшись, и отошел.
- Я хорошо научился играть в эту твою игру.
Артемида пожала плечами с равнодушием, которого не чувствовала. В этот момент все, что ей дорого, было на кону.
Если он откажется, это уничтожит ее.
- Ладно, тогда они продолжат свое существование, как Темные охотники. Одни, и некому научить их тому, что им нужно знать. Всем будет наплевать на то, что с ними станет.
Он устало вздохнул.
Она хотела успокоить его, но знала, что он отвергнет ее прикосновение. Он всегда отвергал утешение или сочувствие. Он был сильнее, чем кто-либо имел право быть.
Когда Ашерон встретился с ней взглядом, по ней прошлась чувственная дрожь.
- Если они служат тебе и богам, Артемида, у них должно быть то, что им понадобиться.
- Например?
- Например, вооружение. Ты не можешь посылать их сражаться без оружия. Им нужны деньги, чтобы они могли позволить себе еду, одежду, лошадей и даже слуг, которые будут присматривать за ними в дневное время, пока те будут отдыхать.
- Ты просишь для них слишком многого.
- Я прошу лишь то, что нужно им для выживания.
Она покачала головой.
- Ты не просил ничего из этого для себя.
И этот факт причинял ей боль.
Он никогда ничего не просил.
- Мне не нужна еда, а мои силы позволяют обеспечивать себя всем, что мне нужно. А для защиты у меня есть Сими. А вот они не протянут в одиночку.
Никто не выдержит одиночества, Ашерон.
Никто.
Даже ты.
И особенно я.
Артемида вздернула голову, решив во что бы то ни стало держать его подле себя.
- И я снова повторяю свой вопрос, что ты готов дать мне за то, чтобы они получили все, что им необходимо?
Ашерон отвел взгляд, а все внутри сжалось в тугой узел. Он знал, чего она хотела, а ему меньше всего хотелось потакать ей.
- Это для них, не для меня.
Она пожала плечами.
- Ладно, в таком случае они без всего этого обойдутся, поскольку они ничего не могут дать мне взамен.
В нем загорелась ярость из-за ее обычного равнодушия к их жизням и благополучию. Она не так уж и изменилась.
- Будь ты проклята, Артемида.
Она медленно подошла к нему.
- Я хочу тебя Ашерон. Я хочу тебя назад таким, каким ты был раньше.
Она хотела его, как шлюху. Ее шлюху. Он содрогнулся всей душой, когда она взяла в свои руки его лицо. Между ними ничего никогда не будет так, как было прежде. Он слишком хорошо ее изучил.
Его слишком многие предавали.
Ашерон мог сказать, что слишком долго учился, но это не правда. Он был ослеплен тем, что кто-то заботится о нем, и из-за этого игнорировал темную сторону ее натуры.
Игнорировал, пока она не повернулась к нему спиной и не оставила его умирать. Некоторые вещи даже он не может простить.
Его мысли вернулись к невинным людям, живущим в пещере. Людям, которые ничего не знали об их новом существовании или о своих врагах. Он не мог бросить их.
На его счету достаточно загубленных жизней.
Он никак не мог позволить и им потерять все то немногое.
- Ладно, Артемида. Я дам тебе то, что ты хочешь, если ты обеспечишь их всем необходимым для выживания.
Она засияла.
- Но, - продолжил он, - мои условия таковы: ты будешь каждый месяц платить им ту сумму, которая позволит им покупать все, что им нужно, и все, что они пожелают. Как было сказано ранее, им понадобятся оруженосцы, которые будут лично заботиться о них, чтобы им не пришлось беспокоиться о еде, одежде и вооружении. Я не хочу, чтобы они отвлекались от своей работы.
- Ладно, я найду людей, которые будут служить им.
- Живых людей, Артемида. Я хочу, чтобы они служили по своей воле. Больше никаких Темных охотников.
Она изумилась.
- Троих недостаточно. Нам нужно больше, чтобы держать Даймонов в узде.
Ашерон закрыл глаза, почувствовав весь груз их отношений. Слишком легко он мог видеть такое будущее.
Чем больше Темных охотников, тем больше он будет привязан к ней. Она все-таки отыскала способ привязать его к себе навечно.
- Ладно, - сказал он. - Я соглашусь на это, если ты предоставишь им способ впоследствии освободиться от тебя.
- Что имеешь ввиду?
- Я хочу, чтобы ты установила то, как Темные охотники смогут вернуть свои души, чтобы больше не быть связанными с тобой, если они того захотят.
Артемида сделала шаг назад. Этого она не предвидела. Если она согласится, тогда это коснется и его.
Он мог от нее уйти.
Она забыла, как хитер мог быть Ашерон. Как хорошо он знал правила игры и мог манипулировать ими и ей.
Он действительно был ей ровней.
И все же, если она не согласится на это, он все равно найдет способ уйти. У нее не было выбора, и он прекрасно это знал.
Однако у нее все-таки был еще один козырь в рукаве. Она знала способ, гарантирующий его вечное присутствие в ее жизни.
- Прекрасно. Установим для них правила.
Она почувствовала, как его мысли вернулись к Иасу. Он жалел бедного греческого солдата, любящего свою жену. Жалость, милосердие и сострадание всегда будут его погибелью.
- Правило номер один, они должны умереть, чтобы вернуть свои души.
- Почему? - спросил он.
- Душа может быть высвобождена из тела только в момент смерти. Аналогично, она может быть возвращена в тело, когда оно больше не функционирует. Пока они "живы", как Темные охотники, они никогда не смогут вернуть свои души. Это не мое правило, Ашерон, это просто природа душ...спроси свою мать, если мне не веришь.
Он нахмурился.
- Как убить бессмертного Темного охотника?
- Ну, мы можем отрубить им голову или оставить под солнечным светом, но поскольку после таких повреждений не восстанавливаются, это вряд ли нам подходит.
- Это не смешно.
Ей тоже было не до веселья. Она не хотела освобождать их со службы. Более того, она не хотела отпускать его.
- Тебе придется лишить их сил, - сказала она ему. - Сделать их бессмертные тела уязвимыми, затем остановить их сердце. Только тогда они умрут, чтобы иметь возможность вернуться к жизни.
- Ладно, это мне по силам.
- Вообще-то, нет.
- То есть?
Она поборола улыбку. Вот как он будет рядом с ней.
- Существует несколько законов, которые тебе нужно знать о душах, Ашерон. Первый, обладатель должен по собственной воле отдать ее. Поскольку я владею их душами...
Ашерон выругался.
- Мне придется договариваться с тобой о каждой душе.
Она кивнула.
Он не выглядел довольным, приобретя это знание. Но Ашерон мог со временем найти лазейку. Да, он определенно найдет лазейку....
- Что еще? - спросил он.
А это правило привяжет его к ней навсегда.
- Только по-настоящему чистое сердце сможет выпустить душу обратно в тело. Тот, кто возвращает ее Темному Охотнику, должен любить его больше кого-либо на свете. Это должен быть тот, кого он любит в ответ.
- Почему?
- Потому что душе нужно что-то, что заставит ее двигаться, иначе она останется там, где и была. Я использовала месть, как причину перехода душ в мое владение. Только равное и такая же сильное чувство побудит душу вернуться обратно в тело. Поскольку это чувство выбираю я, то это будет любовь. Самое прекрасное и благородное чувство. Единственное, стоящее возвращения.
Ашерон смотрел на мраморный пол, а ее слова шепотом разносились вокруг него.
Любовь.
Доверие.
Такие простые слова, чтобы произнести их. Такие сильные, чтобы почувствовать. Он завидовал тем, кто познал их истинное значение. Однако он хорошо разбирался в несколько других понятиях. Предательство, боль, унижение, недоверие, ненависть. Это было его существованием. Это все, что ему показали.
Часть его хотела развернуться и распрощаться с Артемидой навсегда.
- Верните мне моего любимого. Пожалуйста. Я готова на все...
Слова Лиоры звенели в его голове. Он мог даже сейчас слышать ее слезы. Чувствовать ее боль.
Ощущать боль Иаса, которую тот испытывал при мысли о своих детях и жене. Его беспокойство об их благополучии.
Ашерон никогда не знал такой жертвенной любви. Ни до, ни после своей смерти.
- Дай мне душу Иаса.
Артемида выгнула бровь.
- Ты согласен заплатить цену, которую я назову, и с правилами возвращения душ?
Его сердце сжалось от ее слов. Он вспомнил молодость, которая была давным-давно.
У всего есть цена, Ашерон. Ничего не достается просто так. Его дядя прекрасно обучил его этому закону жизни.
Ашерон дорого платил за все, что у него когда-либо было и чего он хотел. За еду. Крышу над головой. Одежду. Платил плотью и кровью.
Некоторые вещи никогда не меняются. Единожды став шлюхой, ты таким и остаешься навсегда.
- Да, - сказал он напряженным голосом. - Согласен. Я заплачу.
Артемида улыбнулась.
- Не надо выглядеть таким несчастным, Ашерон. Обещаю, тебе понравится.
Желудок сжался еще сильнее. Он уже слышал эти слова.
Уже смеркалось, когда Ашерон вернулся в пещеру.
Он был не один, когда поднимался по небольшому склону. С ним были двое мужчин и четыре лошади.
- Что это? - спросил Каллабракс.
- Они будут оруженосцами для тебя и Кироса. Они покажут вам дом, где вы будете жить. Они пока посмотрят, что вам нужно, а я приду позже, и мы продолжим тренировку.
Приступ страха отразился в глазах Иаса.
- А я?
- Ты пойдешь со мной.
Ашерон подождал, пока остальные сядут на лошадей и ускачут, а потом повернулся к Иасу.
- Готов вернуться домой?
Иас выглядел удивленным.
- Но ты сказал...
- Я ошибался. Ты можешь вернуться.
- Что с моей клятвой Артемиде?
- С этим все улажено.
Иас обнял его как брата. Ашерон съежился от его прикосновений, задевающих глубокие рубцы на его спине. И еще более глубокие шрамы в его душе. Он всегда ненавидел, когда его кто-либо касался. Он мягко отстранил Иаса.
- Пойдем, посмотрим на твой дом.
Ашерон перенес их на небольшую ферму Иаса, где его жена только что уложила двоих детей в постель.
Ее красивое лицо побледнело, когда она увидела их у ее очага.
- Иас? - Она моргнула. - Мне сегодня утром сказали, что ты мертв.
С радостными глазами Иас покачал головой.
- Nay, любовь моя. Я вернулся домой к тебе.
Ашерон глубоко вздохнул, когда Иас бросился к ней и прижал к себе. От этого боль в спине медленно отступила.
- Тут есть пара вещей, Иас, - тихо сказал Ашерон.
Нахмурившись, Иас отошел назад.
- Твоей жене нужно высвободить твою душу обратно в твое тело.
Лиора сердито посмотрела на него.
- Что?
Иас поцеловал ее руку.
- Я поклялся служить Артемиде, но она позволила мне уйти, чтобы я мог вернуться к тебе.
Она, казалось, была сбита с толку его словами.
Иас посмотрел на Ашерона.
- Что мы должны сделать?
Ашерон колебался, но так или иначе придется сказать, что нужно делать.
- Тебе снова нужно умереть.
Он немного побледнел.
- Ты уверен?
Ашерон кивнул, затем протянул свой кинжал Лиоре.
- Ты должна пронзить этим его сердце.
Она выглядела напуганной и потрясенной его предложением.
- Что?
- Это единственный путь.
- Это убийство. Меня повесят.
- Нет, клянусь.
- Сделай это, Лиора, - убеждал ее Иас. - Я хочу снова быть с тобой.
На ее лице было сомнение, но она взяла кинжал в руку и попыталась проткнуть им его грудь.
Не получалось. Лезвие лишь укололо его.
Ашерон сгримасничал, вспомнив, что говорила Артемида о силах Темного охотника. Обычный человек не сможет ранить их кинжалом.
Но он сможет.
Взяв кинжал от Лиоры, он вонзил его прямо в сердце Иаса. Он оступился, тяжело дыша.
- Не паникуй, - сказал Ашерон, кладя его на пол перед очагом. - Держу тебя.
Ашерон притянул Лиору. Он достал из своей сумки медальон, в котором была душа Иаса.
- Тебе нужно взять это в руку, когда он умрет и вернуть его душу обратно в тело.
Она сглотнула.
- Как?
- Приложи медальон к его метке в виде лука и стрелы.
Ашерон подождал до того момента, как умер Иас. Он протянул медальон Лиоре.
Она вскрикнула, как только коснулась его и отбросила на пол.
- Он жжется, как огонь! - завопила она.
Иас задыхался, борясь за жизнь.
- Подними его, - приказал Ашерон Лиоре.
Она подула на ладонь и отрицательно покачала головой.
Ашерона ужаснуло все ее поведение.
- Что с тобой, женщина? Он умрет, если ты не спасешь его. Подними его душу.
- Нет.
Ее глаза были полны решимости, которую он не мог понять.
- Нет? Как так? Я слышал, как ты молила о его возвращении. Ты сказала, что готова на все ради возвращения любимого.
Она опустила руку и одарила его холодным взглядом.
- Не Иас мой любимый. А Ликантес. Вот о ком я молилась, и теперь он мертв. Дух сказал мне, что Иас убил его, потому что Ликантес убил его в бою, чтобы мы вдвоем могли вместе растить наших детей.
Ашерон остолбенел от ее слов. Как он мог не видеть этого? Он был богом. Почему это было сокрыто от него?
Он посмотрел на Иаса и увидел в его глазах боль прежде, чем они опустели, и Иас умер.
С колотящимся сердцем Ашерон поднял медальон и попытался сам высвободить душу.
Не получилось.
В ярости он заморозил Лиору на месте, а потом убил ее.
- Артемида! - крикнул он в потолок.
Богиня появилась в хижине.
- Спаси его.
- Я не могу изменить правила, Ашерон. Я поставила условия, и ты согласился с ними.
Он указал на женщину, которая превратилась в статую.
- Почему ты не сказала мне, что она не любит его?
- Я знала об этом не больше, чем ты. - Ее глаза потускнели. - Даже боги совершают ошибки.
- Тогда почему ты не сказала мне хотя бы о том, что медальон обожжет ее?
- Я не знала этого. Он не обжег нас с тобой. Я никогда раньше не давала держать медальон человеку.
Голова Ашерона гудела из-за вины и горя. Ненависти к ней и самому себе.
- Что теперь с ним будет?
- Он Тень. Без тела и души, его сущность заперта в Катотеросе.
Ашерон заревел от боли из-за того, что она сказала ему. Он только что убил человека и обрек его на судьбу, гораздо худшую, чем смерть.
И за что?
За любовь?
За милосердие?
Боги, он был таким глупцом.
Ему, лучше чем кому-либо еще, следовало знать, что нужно задавать правильные вопросы. Ему не следовало верить в любовь.
Черт побери, когда же он усвоит?
Артемида подошла к нему и взяла за подбородок, пока он не посмотрел на нее.
- Скажи мне, Ашерон, есть ли на свете такой человек, которому бы ты доверял настолько, чтобы позволить высвободить свою душу?
Он покачал головой.
- Ты знаешь лучше. Ты слишком хорошо обучила меня тому, как порочны женщины. Тому, как губит и разрушает любовь. Спасибо за урок, Артемида. Это было как раз то, что мне нужно. И я уверяю тебя, об этом я никогда не забуду.

Ашерон. Наши дни.

Ты никогда не замечаешь подступающие моменты, которые могут навсегда искалечить твою жизнь - по крайней мере, пока они не подкосят тебя. (Савитар.)
21 октября, 2008 год.
Парфенон, г. Нэшвилль, штат Теннесси.
18.30, вторник.
Ашерон телепортировался в главную комнату, где стояла статуя Афины, покрытая золотом. Из-за лекции, которая должна была начаться через несколько минут в другой части Парфенона, территория вокруг статуи была огорожена. Возможно, следовало бы соблюдать правила, но зачем? Это было одной из нескольких его причуд в роли бога. Экспонаты из натурального мрамора стояли на постаментах, которые выстроились вдоль обеих стен. И все равно интерьер выглядел не совсем таким, каким был в Древней Греции. Ему так нравилось приходить сюда. Что-то в этом месте успокаивало его. Каждый раз, когда Ашерон был в Нэшвилле, он старался остановиться и осмотреть его. Ашерон пошел в центр комнаты, чтобы поближе взглянуть на видение скульптора богини Афины. Статуя совсем не была похожа на нее. С волосами цвета воронова крыла и абсолютно бледная внешность Афины показывала как ее хрупкость, так и поразительность. Но все это было определенно обманчивым. Как богиня войны, Афина могла дать фору любому здоровенному мужику.
- Ашерон... - сказала статуя, оживая перед ним, - скажи мне, чего ты ищешь?
Он закатил глаза.
- Ночь без тебя. Как будто ты этого не знаешь, Артемида.
Она вышла из статуи и предстала перед ним в своем естественном росте.
- О, это совсем не смешно.
- Ах, да конечно. Извини. Статуя растеряла все свое чувство юмора одиннадцать тысяч лет назад и со временем нового не приобрела.
Скрестив руки у себя на груди, она надулась.
- Ты выдуваешь абсолютно все веселье.
Эш медленно и нетерпеливо вздохнул.
- Херишь, Артемида. Фраза звучит так: херишь все веселье.
- Выдуваешь, херишь, одно и то же.
Он ухмыльнулся, проходя мимо нее, чтобы взглянуть на экспонаты напротив стены.
- Нет, не одно. Узнай это у кого-нибудь, кто хорошо осведомлен о втором слове.
Она скривила лицо.
- Ненавижу, когда ты такой грубый.
Именно поэтому он так себя и вел. К сожалению, всей грубости в мире было недостаточно, чтобы она отцепилась от него.
- Зачем ты сюда пришла? - спросил Ашерон через плечо.
- А ты зачем?
Артемида следовала за ним по пятам, и снова он отодвинулся от своей последней любимой скульптуры.
- Есть одна археолог, которая считает, что нашла Атлантиду. Мне стало любопытно, поэтому я здесь.
Ее глаза зажглись.
- О, я должна это увидеть. Обожаю, когда ты бьешь их по языку.
- В самое слабое место, - исправил он сквозь зубы.
Плохо, что у него не было того же энтузиазма. Он ненавидел подвергать сомнению правдоподобность людей, или что еще хуже, публично смущать их. Но еще меньше всего Ашерону нужно было, чтобы мир обнаружил Атлантиду, а потом выяснил, кем он был там. Впервые за все его существование, люди смотрели на него с уважением и не оспаривали его достоинства. Если бы они только знали... Он лучше еще раз умрет. Нет, лучше все-таки задеть самолюбие профессора, чем свое собственное. Иногда на Ашерона нападали приступы альтруизма, но в данном случае этому не бывать. Никто больше не раскроет его. Артемида заморгала в счастливом ожидании.
- Где будет проходить лекция?
- В комнате внизу.
Она испарилась, а Ашерон покачал головой. У него заняло несколько минут, чтобы обойти всю выставку, а затем улыбнуться от современной интерпретации мира прошлого. Как человечество может быть таким странно проницательным и в тоже время настолько тупым? Их ощущения находились в диапазоне от безошибочно точные до просто бредовые. И вот еще что, не страдают ли все эти создания от такой же диллемы?
- Доктор Кафиери?
Сотерия взглянула на доцента, который наблюдал за ней со сбивающим с толку выражением лица. - О, пожалуйста, только не говорите, что я рассуждала сама с собой вслух, - по лицу женщины она поняла ответ и ненавидела себя за то, что была поймана...снова, - да?
- Собирается приличная толпа людей. Я просто хотела узнать, не нужен ли вам стакан воды для вашего выступления?
От этих слов ее кишки свернулись в узел. Приличная толпа. Да уж. Она ненавидела толпы и публичные речи. Если бы не тот факт, что им нужна спонсорская помощь на новое снаряжение в Греции, то Сотерия никогда бы не согласилась на это.
- Да, пожалуйста. Только убедитесь, чтобы чашка была привинчена к трибуне. А то я всегда разливаю напитки, если нет такого винтика.
Женщина развернулась и ушла. Тори взглянула на записи, которые только что просматривала, но слова женщины повисли у нее в голове. Приличная толпа. Что за сверх идиотизм для женщины, которая просто в ужас приходит от толп? У нее в горле появился комок, и Сотерия решила пошпионить за комнатой. Да, это определенно можно было назвать толпой. Там было, по крайней мере, человек шестьдесят. Ее затошнило. Когда Тори стала пятиться назад в тень, дверь распахнулась, и в комнату вошел мужчина, от которого у нее перехватило дыхание. Невероятно высокий, он прошагал в комнату так, как будто владел ей. Нет, он не шагал, он бежал вприпрыжку, как соблазнительный хищник. Все женщины до одной в комнате развернулись и уставились на него. Он был словно магнит для глаз. Спереди в его длинных черных волосах проходила полоска ярко-красного цвета. Они были обрамлением такого невозможно прекрасного лица, что, даже не обладай незнакомец столь резкой аурой, он все равно был бы очень милым. Ей также очень хотелось узнать, как выглядели его глаза, но так как он носил пару непроницаемых черных очков от Оукли, Тори ничего не могла сказать о них. Мужчина был одет в длинный черный поношенный плащ, а также на нем была темно-серая байка, из-под которой виднелась футболка Мисфитс. Его черные штаны были запиханы в пару темно-вишневых ботинок от Дока Мартинса с пряжками по бокам, на которых были изображены череп и кости. Игнорируя женщин, которые строили ему глазки, он стащил черный кожаный рюкзак со своего широкого плеча и поставил его на пол в проходе между стульями прежде, чем усесться. Кожа на нем была такая же поношенная, как и его плащ, а еще рюкзак был подпорчен каким-то белым анархичным символом, состоящим из солнца и пронзающих его трех горящих стрел. Тори не знала, что такого было в этих длинных ногах, которые он вытянул перед собой, но это заставило ее сердце ускориться. Незнакомец выглядел таким мужественным, сидя там в такой позе. С огромными ручищами, частично прикрытыми перчатками без пальцев, мужчина засучил рукава своего пальто, затем откинулся на стуле в полнейшем расслаблении. Она краем глаза увидела красно-черную татуировку дракона на его левой руке. А еще в его правой ноздре виднелся маленький серебряный гвоздик, а левое ухо украшало крохотное серебряное колечко. Он глубоко вздохнул и положил свою руку на спинку стула. Черт побери, этот мужчина двигался как вода. Медленно, грациозно, но при этом создавалось впечатление, что в любую минуту он может подскочить и повалить любого, кто будет угрожать ему. Да уж...
- Доктор Кафиери?
Только с третьего раза, когда повторили ее имя, Сотерия поняла, что доцент вернулась.
- Извините. У меня небольшая боязнь сцены.
«И еще длинные похотливые фантазии насчет нее и мистера Гота».
- О, все будет в порядке.
Женщина протянула ей воду. Тори не была так в этом уверена. Скопления народа пугали ее и, в отличие от мужчины-гота в зале, она ненавидела выставляться напоказ. Она пыталась представить его в нижнем белье, но это еще больше раздражало, заставляло ее нервничать и ухудшало, и без того разгоряченное состояние. «Он, должно быть, был единственным живым мужчиной, который выглядел устрашающе в своей бандане. Боже, а что если этот огромный разгоряченный самец является коммандо?». Отогнав от себя такие мысли, Тори посмотрела на часы и увидела, что почти пришло время начинать. Сотерия сглотнула, она снова взглянула на зал и увидела там высокую, невероятно роскошную рыжеволосую женщину, которая подошла к Готу. Она была также прекрасна, как и восхитителен этот мужчина. Однако она не была той, кто нормально смотрелся рядом с ним. Он был одет во все черное, а на ней красовался белоснежный костюм, а завершали этот образ изящные туфельки от Джимми Чу. С безупречной укладкой, она напомнила ей сбежавшую откуда-то модель. Когда она села рядом с Готом, то он скривил свое лицо, хотя она улыбалась ему и предлагала напитки, которые принесла. Женщина говорила с ним, а он повернул свою голову и ответил очень грубо. Она выглядела абсолютно уязвленной такой его холодностью. Тори стиснула зубы. Было очевидно, что они были знакомы, и так как женщина определенно была влюблена в незнакомца, было совсем непозволительно с его стороны вести себя с ней таким образом. Типичный урод. Тори ненавидела осуждать людей, но ей приходилось сталкиваться с такими экземплярами снова и снова в своих классах, в которых она преподавала. А однажды она даже совершила ошибку, решив, что влюбилась в одного человека, столь похожего на незнакомца. Ублюдки, которые используют по полной женщин, которые их любят. Несомненно, что рыжеволосая оплатила всю ту, дорогую одежду, которую он с такой гордостью носит. Их отношения совсем ее не касались. Она просто надеялась, что женщина скоро очухается и пошлет к черту этого засранца.
- Я пойду представлять тебя.
Тори подпрыгнула, услышав голос доктора Аллена, когда он проходил мимо нее. Чуть слегка за пятьдесят, он был подтянутый и в хорошей форме с седыми волосами и небольшими усиками. Он и был тем профессором, который пригласил ее, чтобы рассказать об Атлантиде в цикле «Классические цивилизации», который был устроен в Парфеноне. И теперь, если это хоть как-то поможет найти последующее финансирование для ее новых раскопок, она убьет сразу двух зайцев одним этим выступлением. Только бы не упасть и не начать заикаться... Она перекрестилась трижды, сплюнула и быстро прочитала небольшую молитву.
- Я знаю, что вы знакомы с именем Кафиери и сомнительностью исследований и заявлений отца и дяди Сотерии. Но со всей честностью заявляю, что доктор Кафиери отнеслась к своему научному труду невообразимо серьезно, и я должен сказать, что ее находки меня просто потрясли и именно поэтому я и пригласил ее сюда. Не хочу уже упоминать о том, что она одна из нескольких людей, которая защитила свою докторскую диссертацию к двадцати годам, что определенно говорит нам об уровне ее обязательств. Мне еще не приходилось встречать людей, которые столь самоотверженно отдали себя во славу древних исследований. Итак, поприветствуем доктора Кафиери.
Эш воздержался от аплодисментов, так как ожидал увидеть профессора, которого собирался скоро поджарить.
- Черт!
Смущенное слово никто не мог услышать, кроме Артемиды и него. Но все напряжение и волнение в этом произнесенном слове, подняло в Ашероне волну жалости. Он вздернул брови, когда услышал шелест бумаг, как будто выступающий выронил их. Мгновение спустя она выскочила из двери, прямо за сценой. Очень высокая и тощая, как селедка, она выглядела очень миленькой со своими прямыми каштановыми волосами, которые она закрутила в строгий пучок. Пара небольших очков в круглой бронзовой оправе скрывали ее интригующие карие глаза. Бежевый деловой костюм сидел как влитой на ней, но было очевидно, что она чувствовала себя совершенно некомфортно в нем. Вообще-то она выглядела довольно взбудораженной. Она положила все свои бумаги на трибуну и прочистила горло, прежде чем одарить их всех, робкой очаровательной улыбкой. Ашерон мог дать руку на отсечение, что у нее хватало проблем, пока она взрослела.
- Я знаю, что не должна была начинать свое выступление с извинений, но я выронила все свои записи по пути сюда, поэтому, если вы потерпите меня, пока я приведу все в порядок, то я буду вам очень признательна.
Эш улыбнулся. Доктор Аллен выглядел обеспокоенным, однако все же благосклонно кивнул.
- Конечно, делайте все, что нужно.
И она принялась все исправлять. Люди вокруг оживились от ее заминки, пока она пыталась собрать всю речь воедино. Доктор Аллен подошел к ней.
- Разве они не пронумерованы?
Ее лицо стало ярко-красным.
- Нет. Я забыла сделать это.
Несколько людей в зале засмеялись, а еще парочка тихо ругнулась.
- Извините, - сказала она, торопливо складывая свои бумаги, - правда. Я очень сожалею. Просто давайте я начну.
Последний раз, тоскливо взглянув на свою перемешанную речь, она включила проектор у себя над головой и щелкнула на фотографию, на которой был изображен греческий Парфенон.
- Многие из вас знают, что жизненным наваждением моего отца и дяди были поиски Атлантиды - они оба отдали за это свои жизни, как впрочем, и моя мама. Так же как и они, я сделала целью своей жизни разгадать эту загадку. С самого моего раннего детства, когда я еще бегала в подгузниках, моя семья, и я принимали участие в раскопках в Греции, пытаясь обнаружить подлинное местоположение Атлантиды. В 1995 году моя кузина доктор Мегеара Кафиери обнаружила, как я думаю, верный участок, и хотя она уже оставила свои поиски, я так и не отступилась. Прошлым летом я, в конце концов, смогла найти убедительное доказательство того, что Атлантида вообще существовала и что исследования Мегеары наконец приоткрыли завесу тайны.
Эш закатил глаза от утверждения, которое столько раз уже произносилось. Если бы ему давали каждый раз, когда он слышал это, по пятицентовику, то Ашерон был бы уже давно богаче, чем сейчас. Сотерия нажала кнопку и включила фотографию, от которой Ашерону пришлось сесть прямо, потому что он узнал то, что было на ней изображено. Это был разбитый бюст его матери, и только в одном месте эта хорошая доктор могла его найти. В Атлантиде. Она подпихнула костяшкой пальца свои очки выше на нос.

- Это один из многих артефактов, которые я и моя команда достали со дна Эгейского моря, - она использовала красную лазерную указку, чтобы показать атлантскую надпись на дне, которая обозначала имя его матери, - я искала кого-нибудь, кто мог бы перевести это, что кажется, является формой раннего древнегреческого письма. Но пока никто не смог расшифровать слова, или хотя бы все буквы. Такое ощущение, что этот алфавит содержал части, которые исчезли из традиционного современного греческого языка.
Артемида шлепнула его по руке.
- Кажется, ты сломан, Ашерон.
- Уничтожен, - исправил он, не дыша.
- Без разницы, - обиделась Артемида.
Сотерия оглядела присутствующих, а потом сосредоточилась на докторе Аллене.
- Из-за того, что никто не может прочитать это или хотя бы опознать как-то древние буквы, я убеждена, что они относятся к Атлантиде. Итак, если Атлантида находилась в Эгейском море, как считала моя семья и чего придерживаюсь я, то возможно их язык имел греческую основу или может быть, от их языка сформировалось то, что сегодня мы знаем, как греческий язык. Остров находился точно в центре торговых путей между греческими моряками, что наделяло их могуществом и позволяло формировать культуру, традиции и язык Древней Греции.
Она перешла к другому фото, на котором был изображен фрагмент стены атлантского королевского дворца.
- Это от здания, которое я нашла...
- Почему ты ничего не скажешь? - прошептала Артемида.
Эш не мог. Он был слишком ошеломлен, пока смотрел на образы, которых не видел вот уже одиннадцать тысяч лет. Как же смогла эта молодая женщина найти все это? И как он не знал об этом? Этому был простой ответ. Черт подери его мать! Она ведь точно знала, что они копаются вокруг месторасположения острова, и вместо того, чтобы сообщить ему об этом, она тихонько сидела, как мышка, надеясь, что один из археологов может освободить ее из заточения.
- Мой напарник думает, что это из храма, - продолжала Сотерия, - но судя по его расположению, я убеждена, что это было правительственное здание. Вы можете наблюдать это тут, где находиться большая часть надписи на бюсте, и снова я не смогла расшифровать ее, - она перешла к другому фото с колонами под водой, - а это еще одно похожее место, которое было обнаружено. Мы полагаем, что это был греческий остров, который часто торговал с Атлантидой. Я обнаружила кусок камня с выгравированным названием Дидимос.
Эш перестал дышать. Она нашла его. Боже милостивый, эта женщина нашла Дидимос... Она перешла к новой фотографии, от которой его, в прямом смысле этого слова, бросило в холодный пот.
- Этот журнал мы раскопали в останках Дидимоса, который являлся королевским дворцом. Журнал в переплете, - повторила она возбужденно, - знаю, что вы все сейчас думаете - они еще не переплетали книги в это время. У них вообще не должно было быть бумаги. И снова, у нас тоже письмо и те же даты, что говорит нам о том, что там была жизнь задолго до всего того, что мы когда-либо находили в Греции. То, что сейчас перед нами является Святым Граалем Атлантиды. Я знаю это каждой частичкой своей души. Эти два места раскопок дополняют друг друга, а главное-это и есть Атлантида.
- Ашерон? - Артемида снова шлепнула его.
Он не мог говорить, пока смотрел на один из аккуратно исписанных дневников Риссы - на ее почерк, который был четкий и ясный, как будто это было написано буквально вчера. На этой странице ничего важного и конкретного не было, но его испугало то, что же могло еще там содержаться и в отличие от других записей, оно могло быть уже на греческом языке. В мире было не так много людей, которые могли перевести это. Но все-таки вполне достаточно, чтобы разрушить его жизнь и разоблачить его.
- О, все это скука смертная, - надулась Артемида, - я пошла отсюда.
Она встала и ушла. На следующей картинке был изображен бюст с разбитой наполовину головой. Это была одна из множества скульптур Дидимоса, которые украшали улицы, а изображали они ни кого иного, как Стикса, его брата-близнеца. Эш практически упал со своего стула. Настало время покончить с этим, пока она не разоблачила его окончательно. Он постарался выглядеть совсем незаинтересованным, хотя внутри Ашерон был напуган и зол.
- Откуда вы знаете, что угольная дата на журнале не испортилась?
Тори взглянула, когда услышала спокойный мужественный голос, который был настолько глубоким, что привлек всеобщее внимание. У нее заняло секунду, чтобы понять, кому принадлежал этот голос. Мистер Готический Урод. Натянув свои очки на переносицу, это был явно нервозный жест, она прочистила свое горло.
- Мы скрупулезно изучили это.
Он задиристо ухмыльнулся ей, и это стало раздражать Тори.
- Насколько скрупулезно? Давайте выясним это, вы археолог, на повестке дня которого стоит то, чтобы доказать, что ее отец и дядя не были чокнутыми охотниками за сокровищами. Мы все знаем, насколько даты могут разрушаться. Какой промежуток времени был затронут в журнале?
Она съежилась от его вопроса. «Солги, Тори, солги». Но это было не в ее духе.
- Ну, некоторые первоначальные тесты показали на более ранний период.
- Насколько ранний?
- Первый век до нашей эры.
Одна идеальной формы бровь показалась из-под оправы его темных солнцезащитных очков, высмеивая ее.
- Первый век до нашей эры?
- И все равно слишком рано для книги, и тем не менее перед нами именно она, - твердо сказала она, возвращаясь назад к изображению журнала, - сильное, основанное на опыте доказательство, которое никто не сможет опровергнуть.
Он даже цыкнул на нее:
- Нет, доктор Кафиери, перед нами археолог с предвзятой повесткой дня, которая пытается впечатлить аудиторию, чтобы выкачать из нас деньги на очередной отпуск в Средиземноморье, разве я не прав?
Несколько людей в зале засмеялись. Тори почувствовала, как в ней поднимается злоба от его обвинений.
- Я серьезный ученый! Даже если вы и не берете в расчет журнал, то хотя бы посмотрите на другие крупицы доказательств.
Он ухмыльнулся:
- Бюст женщины? Здание? Некоторые фрагменты кухонной утвари? Да Греция засорена этим всем!
- Но ведь письмо...
- Просто потому, что вы не можете прочитать его, еще не значит, что кому-то другому не удастся сделать это. Это может оказаться ничем иным, как просто незарегистрированным провинциальным диалектом.
- А он прав, - сказал мужчина в первом ряду.
Мужчина позади готического сучьего потроха засмеялся:
- Ее отец был просто безумцем. Нельзя даже сравнивать его с ее дядей. Вся семейка не в себе.
Тори сжала указку в руке, страстно желая запустить ее в урода, который начал эту прилюдную унизительную экзекуцию, еще хуже, она почувствовала, как слезы навернулись на глаза. Сотерия никогда не плакала на людях, но ее и не унижали так никогда. Нацеленная на успех, она перешла к следующей фотографии и прочистила горло.
- Это...
- Это маленькая домашняя статуя Артемиды, - сказал Готический засранец саркастическим тоном, который, Тори могла в этом поклясться, зазвучал по всему зданию, - а где это вы нашли? В гиусуруме (месте, облюбованном торговцами, но не базар) в Афинах?
Раздался взрыв хохота.
- Спасибо, что потратили мое время, доктор Аллен.
Пожилой мужчина в первом ряду поднялся и направился к выходу. Тори запаниковала от того, как быстро зал обернулся против нее, от выражения отвращения на лице доктора Аллена.
- Подождите! У меня есть еще кое-что.
Она перешла к фотографии атлантского ожерелья, на котором был изображен символ солнца.
- Впервые мы видели нечто изображенное в столь традиционном стиле.
Гот-хрен поднял четки с точно таким же изображением.
- Свои я приобрел в магазине в Дельфах три года назад.
Смех еще усилился, а оставшиеся люди тоже поднялись и ушли. Тори стояла посреди зала в полнейшем смятении и ярости.
- Какой была комиссия, перед которой она защищала свою диссертацию, не была глухонемой, им всем должно быть стыдно за себя.
Доктор Аллен покачал головой прежде, чем и он покинул ее. Тори сжала страницы в руках так сильно, что даже удивилась, почему края не превратились в алмазы. Гот встал и поднял свой рюкзак с пола. Он вприпрыжку сбежал по лестнице, догоняя ее.
- Послушай, мне очень жаль.
- Отвали, - заорала Сотерия, используя именно ту фразу, которую он ранее адресовал другой женщине.
Она уже собралась уходить, потом вдруг остановилась и резко развернулась, опалив его злым взглядом, который лишь на самую малую толику показывала ненависть к этому незнакомцу, которая проникала в каждую молекулу ее тела.
- Ты панк-засранец. Что это было? Игра для тебя? Это была работа всей моей жизни, которую ты только что уничтожил, и ради чего? Издевок и смещков? Или это была просто шалость братства? Пожалуйста, только не говори, что ты разрушил мою честную репутацию лишь для того, чтобы заработать какие-то очки на выпивку? Это то, над чем я работала еще до того, как ты родился. Как ты посмел сделать из меня посмешище. Я молю бога, чтобы однажды тебя опустили так же, как и ты меня сейчас, и тогда, хотя бы раз в своей испорченной помпезной жизни, ты узнаешь, что такое унижение.
Эш уже собирался ответить, когда неожиданно понял кое-что. Он не мог слышать ее мысли, также как и не видел ее будущего. Она была абсолютно чистым листом для него.
- Лучше молись, чтобы ты не встретился мне, идущим по улице, пока я буду за рулем.
Она развернулась и умчалась, полная злобы. Ашерон даже не знал, куда она направилась. Она была абсолютно закрыта от него. Вся. Что за черт? Не имея никакого желания даже предполагать, что все это может значить, Ашерон телепортировал себя из комнаты в свою квартиру в Новом Орлеане. Он не любил, когда что-то было не под его контролем и когда что-нибудь укрывалось от него. Пока не выясниться, что действительно происходит, отступление - вот лучший ответ.
Тори выбросила свои записи в мусорную корзину по пути к выходу. Только достигнув машины, она позволила себе расплакаться. Смех все еще звучал у нее в ушах. Кузина Мегеара была права, ей давно стоило отпустить Атлантиду. Но ее родители отдали свои жизни в погоней за ней. Но в отличие от Гири, она не отступится, пока не восстановит честь и достоинство своей фамилии. Да уж, ты определенно хорошо поработала в этом направлении сегодня вечером. Тори резко открыла дверь арендованной машины и закинула туда свою сумочку.
- Ты уродливый, долбанутый, слабоумный идиот! - закричала Сотерия, отчаянно желая кинуть все эти слова ему прямо в лицо, и чтобы он ими подавился. С отвращением, она достала телефон и завела машину. Тори позвонила своей лучшей подруге, Пэм Гарднер, пока выезжала с парковки в парке и направлялась в свою комнату в отеле.
- Ну и как прошло?
Тори вытерла слезы и остановилась на светофоре.
- Ужасно! Меня никогда раньше так унижали!
- Ты ведь не выронила все свои записи опять?
Она содрогнулась от того, насколько ее подруга хорошо знала Тори - они были лучшими подругами с тех самых пор, как впервые встретились у ее тети, когда были еще совсем маленькими детьми.
- Уронила. Но остальное даже сравниться с этим не сможет.
- Что?
Тори попала в пробку и зарычала.
- Там был этот...этот...я даже не могу подобрать достаточно крепкое словцо, чтобы передать, кто он на самом деле. Вообщем, он заставил всех надо мной смеяться!
- О, нет, Тори, - она слышала слезы в голосе Пэм, - ты серьезно?
- Похоже на то, что я шучу?
- Нет, твой голос звучит так, как будто на тебя вылили ушат грязи.
И это действительно так было. Боже, как же она хотела обнаружить его возвращающемся назад в свою комнату в спальном районе, чтобы расплющить его по асфальту.
- Я не могу поверить в эту ночь. Мне должны были аплодировать, а вместо этого я уничтожена. Клянусь Господом богом, если я когда-нибудь встречу этого мужчину снова, то обязательно совершу убийство.
- Ну что ж, если тебе понадобиться помощь в захоронении трупа, то ты знаешь, где я и Ким живет.
Она улыбнулась своим подругам. Тори всегда могла положиться на них в любой жизненной ситуации. У Ким и Пэм была такая жизненная позиция, пока хороший друг будет пытаться вытащить тебя из тюрьмы, то лучший друг будет сидеть рядом с тобой в камере.
- Спасибо.
- Всегда, пожалуйста, милая. Так когда ты возвращаешься?
- Я вернусь в Новый Орлеан завтра.
Она не могла дождаться, когда уже окажется дома, где все было таким знакомым.
- Посмотри на это с позитивной стороны, Тори. Кем бы ни был этот хрен, тебе не стоит беспокоиться, что ты можешь встретиться с ним здесь.
Что правда, то, правда. Завтра она будет дома и никогда больше не увидит этого засранца снова.

Спустя два дня достоинство Тори все еще было уязвлено, когда она все же стучалась в дверь офиса доктора Джулиана Александра. Он считался одним из самых главных экспертов мира в области древней Греции. Говорили, что если кто и мог прочитать этот журнал, то определенно лишь этот мужчина. Она молилась, чтобы это оказалось правдой. Глубокий мужественный голос пригласил ее войти. Тори толкнула дверь и обнаружила невероятно прекрасного мужчину чуть слегка за тридцать, сидящего за добротным деревянным столом. У него были коротко стриженные светлые волосы и красивые голубые глаза, которые сверкали в тусклом свете. Его офис был уставлен древнегреческими артефактами, включая даже меч из бронзового века, который висел на стене позади него. Книжные полки занимали все стены и были заполнены под завязку дополнительными артефактами и рукописями. Боже! Она с легкостью могла назвать это место своим домом и была рада находиться в обществе родственной души.
- Доктор Александер?
Взглянув, он нахмурился, закрывая свой кожаный ежедневник.
- Вы, кажется, не моя студентка. Вы хотите присоединиться к моему классу?
Тори ненавидела моменты, когда выглядела слишком уж молодой. Не то чтобы она была старше среднего студента, но она достаточно уже поработала на свою репутацию, чтобы в ней не сомневались.
- Нет. Я доктор Кафиери. Мы разговаривали с вами по телефону.
Он немедленно поднялся и протянул ей свою руку.
- Извините, пожалуйста, за эту путаницу, - любезно сказал он, пожимая ее руку, - я рад, наконец, познакомиться с вами. Я слышал столько... 
- Противоречивого, я уверена.
Профессор натурально рассмеялся.
- Вам ли не знать, какие у нас круги.
- Не слишком широкие иногда.
Он снова засмеялся.
- И то, правда. Книга при вас?
Она поставила свой дипломат на маленький стульчик перед столом и открыла его. Тори очень аккуратно завернула ее в щелочную бумагу, чтобы не повредить ее деликатное состояние.
- Она невероятно хрупкая! 
- Я буду очень осторожен!
Сотерия наблюдала, как он разворачивал ее, а потом нахмурился.
- Что-то не так? 
- Нет, - сказал он с ноткой благоговейного почтения в голосе, - я просто поражен. Никогда не видел такой старой книги в переплете.
По его лицу, она могла сказать, что все это навеяло ему какие-то болезненный воспоминания.
- Вы можете прочитать, что там написано?
Он бережно открыл обложку прежде, чем приступить к изучению хрупких страниц.
- Похоже на греческий. 
- Да, но сможете ли вы прочитать ее? - повторила она, надеясь на то, что хотя бы часть из этого будет узнаваема для него.
Профессор посмотрел и вздохнул.
- Честно? Я, конечно, могу выделить слова, имеющую похожую корневую систему. Но данный диалект никогда раньше мне не встречался. Это определенно выходит за рамки моей экспертизы...возможно она появилась за несколько столетий до этого или еще раньше.
Тори захотелось ругнуться от отчаяния. Ей так надоело слышать одни и те же фразы.
- А вы не знаете кого-нибудь случайно, кто все-таки смог бы перевести эту книгу? 
- Вообще-то знаю.
У нее заняло целую минуту, чтобы осознать неожиданный ответ. Могла ли она надеяться на такое?
- Вы серьезно?
Он кивнул.
- Это историк, к которому я всегда обращаюсь, когда мне нужна какая-нибудь информация. Во вселенной не найдется другого человека, который знает столько же о древних цивилизациях, сколько знает он. Вообще-то он обладает такой информацией, что начинаешь думать, будто он сам жил в то время.
Это было даже больше, чем она смела надеяться.
- Где он преподает?
Джулиан закрыл книгу и снова обернул ее.
- По иронии судьбы, нигде. Но вам везет, и он сейчас здесь в городе, и пробудет еще несколько недель, помогая с проектом "Снова домой" и "Среда обитания человечества.
У нее запрыгало сердце от перспективы встречи с человеком, который мог подтвердить, что эта книга относилась ко времени существования Атлантиды, что и подтвердило бы, что она именно атлантская... Ее мечта осуществится, если он сможет хоть что-то прочитать в ней.
- Есть ли хоть какая-то возможность у нас встретиться с ним? - спросила она, не дыша.
- Подождите-ка секундочку, дайте попробую.
Он достал из кармана сотовый и набрал какой-то номер. Тори грызла ноготь на большом пальце и молилась про себя, чтобы суметь поговорить с человеком, у которого был ключ к ее книге. Она отдала бы все на свете за встречу с ним...Джулиан улыбнулся ей.
- Привет, Ашерон. Это Джулиан Александер. Как твои дела?
Тори едва ли могла разобрать голос на другом конце провода. Джулиан рассмеялся от какой-то фразы человека в трубке.
- Оставить это тебе...Послушай, причина, по которой я звоню тебе заключается в том, что передо мной сидит моя коллега, у которой есть нечто, на что тебе стоит взглянуть - я лично никогда и ничего подобного не встречал, и я думаю, что с исторической точки зрения ты тоже этим должен заинтересоваться. Мы можем как-нибудь встретиться?
Он покачал головой.
- Да, это какое-то очень древнее дерьмо, кстати, классное выраженьице.
Он замолчал, пока слушал ответ.
- Да, хорошо.
Джулиан взглянул на нее.
- Вы можете выехать прямо сейчас, чтобы встретиться с ним? 
- Конечно.
Она проползет даже по разбитому стеклу, чтобы встретиться с этим человеком! Профессор снова вернулся к звонку.
- Да, она сможет. Увидимся через несколько минут.
Он отключился и улыбнулся.
- Он немного занят в данный момент, но он будет более, чем счастлив взглянуть на нее. 
- Да благословит вас обоих Господь!
Джулиан вернул ей книгу назад.
- Хотите, чтобы я пошел с вами? 
- Конечно, а куда мы направляемся?
Он схватил пиджак со спинки своего кресла и набросил на плечи.
- Ашерон занимается волонтерской работой для "Среды обитания человечества". Он в Эспланаде на крыше.
Тори нахмурилась, представив в своей голове нудного классического профессора на крыше.
- Так его зовут Ашерон? 
- Партенопеус.
Она засмеялась.
- Бедняга, никогда не думала, что встречу кого-то более греческого, чем я сама.
С таким именем, он должен быть глубоким стариком. Ни один современный родитель не будет так жесток. Со странным огоньком в глазах, Джулиан ухмыльнулся.
- Да, он неповторим, когда дело касается исторических фактов. Как я уже говорил, Ашерон знает Древнюю Грецию лучше, чем кто-либо, кого я знаю или о ком слышал.
Он пропустил ее вперед на выходе из офиса.
- Как долго он изучает историю? - спросила она, пока профессор закрывал офисную дверь.
- С момента своего рождения.
Она прижала свой дипломат к груди.
- Бедняга. Все это очень схоже с моей ситуацией. Мой отец начал читать мне "Илиаду", когда меня только зачали.
Засмеявшись, Джулиан повел ее на парковку. Тори залезла в свой белый мустанг GT и поехала следом за черным Рэндж Ровером профессора в сторону Эспланады. В Новом Орлеане оставалась еще куча домов, которые не были восстановлены после "Катрины". Ее сердцу становилось настолько хорошо от мысли, что друг Джулиана добр настолько, что помогает в приведении зданий в прежний вид. Это о многом говорит в человеке, особенно учитывая, насколько он должно быть стар. Сотерия припарковалась на улице, сразу за Джулианом, и схватила свой дипломат. Когда они подошли к дому, в котором была куча волонтеров, Тори пыталась угадать, кто их них и был тем невероятным историком, с которым собирался проконсультироваться ведущий мировой эксперт. Там был привлекательный пожилой мужчина, который передавал ненужный хлам более молодому человеку. Он выглядел вполне как возможный историк. Джулиан направился к нему.
- Эй, Карл, ты не мог сказать Эшу, что я уже приехал для встречи с ним? 
- Конечно.
Он отошел от них, завернул за угол и скрылся из вида. Джулиан протянул руку за книгой. Тори аккуратно достала ее и отдала профессору. Она все еще обследовала территорию, и даже взглянула на крышу, где сидели пять человек. Две из них были женщинами, а остальные тремя очень молодыми людьми. Но внимание Сотерии привлек тот, кто стоял в стороне совсем один. Одетый в черную майку, он обладал лучшими руками, которые она когда-либо видела в своей жизни. Загорелый и великолепный, каждый его мускул был доведен до идеальной формы...и дело-то было не только в его руках. Из-за пота от стучания молотком, его майка прилипала к мускулистой спине, и увидев такую картинку, его просто хотелось всего облизать. На нем была черная бейсболка, одетая задом наперед, и даже оттуда, где стояла Сотерия, ей были видны черные наушники, которые вели к iPod в заднем кармане его рваных джинсов. Его левая нога отбивала ритм, пока он работал. Тори резко втянула воздух от позы, в которой он стоял. Мамочки, если у него будет лицо хоть немного симпатичное, то он определенно будет богом среди мужчин. И тут у нее зазвонил телефон. Сбитая с толку, она взглянула на дисплей и увидела, что звонила ее подруга Ким. Сотерия выключила его, а затем снова вернулась к осмотру крыши. Черт подери, «Мистер Сексуальность» исчез. Это было так...у нее не было времени на мужчин, а такой парень, как он, никогда не посмотрит на такую, как она. И она снова стала искать человека, к которому они пришли. Она увидела того, кто ходил за Ашероном. Он направился в другую часть дома, не сказав ни слова. Несколько людей вышли из-за угла, а потом Сотерия увидела парня с крыши...Святые боги Олимпа. Он был невероятно высокий, поджарый и просто потрясающий. Его майка все еще прилипала к идеальному телу и не доходила до пояса его штанов. Вместо этого, она приоткрывала кусочек, от которого текли слюни, упругого, словно стиральная доска, загорелого живота. Джинсы у него сползли с его узких бедер, открывая столько всего в его теле, что она даже задумалась, а есть ли у него вообще нижнее белье? Незнакомец был в темных солнцезащитных очках и жевал жвачку самым сексуальнейшим образом, который она могла себе только представить. Вспотевший и прекрасный, он потянулся и снял бейсболку...и из под нее разлетелась копна угольных волос с красной полоской впереди. Нет...это никак не мог быть...Конечно мог. Сотерия сразу же узнала эту скрупулезно-сексуальную походку. Он медленно вытащил наушники из ушей, подходя к ним.
- Эй, Джулиан.
И когда он посмотрел на нее, ей захотелось кричать.
- Ах ты поганый сукин сын! - заорала она, шокированная она, что такие слова вообще могли слететь с ее губ в присутствии доктора Александера.
Сотерия очень редко их употребляла, но в данном случае, она никогда и ни к кому не испытывала такой ненависти, как к этому парню. Она взглянула на Джулиана.
- Вы пришли к нему за советом? Сколько ему? Пять лет? Клянусь у меня свитера и то старше, чем он?
Она резко развернулась, чтобы пойти назад к машине.
- Вы разве не хотели мне что-то показать? - подколол мужчина с ноткой смеха в голосе.
Эти слова вернули ее в реальность униженных и оскорбленных, в которой до него ей не приходилось находиться. Чистая абсолютная ярость ослепила ее, и прежде чем она осознала то, что собирается сделать, Тори схватила молоток с козлов для пилки дров, которые стояли рядом с ней, и зашвырнула ему в голову. К сожалению, он увернулся...а потом засмеялся. Засмеялся! Больше не имея сил терпеть его издевательства, она помчалась к машине, надеясь, что они не понесутся следом за ней. Джулиан уставился широченными глазами на Эша.
- Черт подери, атлантец, что ты натворил такое?
- Я только что завел себе нового друга.
Нервно рассмеявшись, Джулиан покачал головой.
- Я тоже однажды вот так завел знакомство, так этот ублюдок едва не выпотрошил меня. 
- Да уж.
Эш почувствовал укол вины, за то, что так сильно ее обидел. Но это ничто по сравнению с тем, чтобы сделали с ним самим, увенчайся ее поиски успехом.
- Пожалуй, я вернусь на свою крышу.
Джулиан наклонился и посмотрел на улицу.
- Мне нужно идти и догнать ее, чтобы вернуть это.
Эш весь похолодел, когда увидел в руках Джулиана маленький квадратный сверток.
- Вернуть что? 
- Это журнал, который она нашла на каких-то раскопках в Греции. 
- Я могу на него взглянуть? 
- Конечно.
Джулиан развернул и протянул его ему. У Эша затряслась рука, пока он не приказал сам себе не поддаваться эмоциям. Но внутри... внутри он был полон печали. Он открыл обложку и увидел до боли знакомый почерк.
Сегодня мой восемнадцатый день рождения. Отец разбудил меня новым ожерельем, и потом мы с мамой провели целое утро в саду. Отец всегда был добр и позволял ей навестить меня в мой праздник. Эш стиснул зубы, представив тот сад, за которым Рисса так дотошно ухаживала. Он никогда не знал, что она была там со своей матерью.
- Ты можешь прочитать это, не так ли?
Ашерон кивнул.
- Это очень древний диалект. Провинциальный.
- Ну, раньше я мог бы сказать, что эта новость должна была осчастливить ее, но после такой реакции на тебя, я уже не очень уверен в этом.
Также как и он. Он, конечно, заслуживал ее злобу.
- Не возражаешь, если это побудет у меня какое-то время?
Джулиан уклонился от прямого ответа.
- Это не совсем мое, но, тем не менее, я доверяю тебе, чтобы ты сделал, что считаешь верным. 
- Поверь мне, так и будет.
Джулиан поклонился и ушел. Эш стоял, держа в руках дневник сестры. Он не мог поверить в то, что он мог так хорошо сохраниться. Он был похоронен под водой с тех пор, как Ашерон затопил Дидимос. Но в отличие от своей матери, он сначала убедился, что все выжившие покинули остров, прежде чем он уничтожил его. А теперь кусок его прошлого вернулся к нему, как преследующий его призрак. Вопрос был в том, что Ашерон собирается делать со всем этим?

Три дня спустя, когда Тори шла по студенческому городку, направляясь к своему офису, она была настолько вне себя от злости, что готова была выставить все свои шипы напоказ. Да как посмел доктор Александер отдать ее журнал этому... этому... Когда-нибудь она придумает такое слово, которое в полной мере опишет его уровень низости, грязи, отвратительности и подлости.
- Доктор Кафиери?
Она обернулась и увидела Кайла Пельтиери, одного из своих студентов, который бежал за ней. Он был типичным юнцом, со светлыми волосами и милой мордашкой. Он только в этом семестре перевелся из другой школы и был одним из лучших студентов.
- Да? 
- Один мой друг попросил меня передать вам это.
Он протянул ей коробку, запакованную в шуршащую бумагу. Она уставилась на неожиданный подарок.
- Я не понимаю.
- Я тоже. Но когда этот человек просит об одолжении, ты выполняешь его, не задавая никаких вопросов.
Тори нахмурилась от его загадочных слов, но все же взяла коробку. Кайл немедленно ретировался прежде, чем она успела расспросить его еще о чем-то.
- А это уже очень интересно.
Коробка была тяжелой. Она потрясла ее, но так и не смогла определить, что в ней могло находиться. Судя по ее удаче, там должна была быть бомба. Отогнав эти дурные мысли, она направилась в свой маленький офис, схватила чашку кофе и уселась открывать коробку, что было легче сказать, чем сделать. Было такое ощущение, что даритель нарочно намертво запечатал коробку лентой.
- Ненавижу, когда люди так делают!
В конце концов, потратив на это не менее пяти минут, ей удалось разорвать обертку и вытащить коробку на свет божий. Открыв ее, Тори замерла. Там лежал молоток, пригоршня листьев оливы, записка, прикрепленная к единственной красной розе и кожаная сумка размером с маленькую книгу. У нее быстро забилось сердце, она взяла коричневую сумочку и открыла ее, обнаружив в ней журнал. Улыбка озарила ее губы. Итак, маленький монстр поступил правильно, теперь Сотерия рассмеялась, увидев, что он положил внутрь молоток и оливковую "ветвь". Она достала его записку и, открыв ее, увидела прекрасный мужской почерк.
«Я не такой уж засранец, каким вы меня считаете. Этот дневник принадлежит молодой женщине, которая жила в изолированной части Греции, и рассказывает о полутора годах ее жизни. Это довольно скучное чтиво, но если вам нужны детали, позвоните мне 555-602-1938. Eirini. Эш».
Eirini с греческого переводится, как мир. Тори покачала головой. Не такой засранец, каким она его считала. Ага, конечно. Но это был довольно милый жест, более того он вернул ей дневник. С розой. Держа ее, она вдохнула сладковатый аромат и решала, захочет ли снова взглянуть на этого тролля. 
Со скрещенными на своей груди руками, Уриан хмурился, пока наблюдал за тем, как Эш сидел на своем троне в Катотеросе и играл на гитаре. Будучи почти одного роста с Эшем, у Уриана были длинные белокурые волосы, которые были зачесаны назад и собраны в конский хвост. Бывший даймон, Уриан был спасен Ашероном после того, как его отец сам жестоко перерезал ему горло. И также как и его отец, Уриан обладал самым неприятным характером, которым впрочем, донельзя гордился. Не желая иметь ничего общего с заморочками Уриана, когда он был в дурном настроении, и объяснять свое собственное поведение, Эш не обращал никакого внимания на мужчину, продолжая тем временем напевать себе под нос песню "Толкай" из репертуара группы Matchbox 20's. Сими лежала на животе, смотря QVC и жадно уничтожая попкорн со вкусом барбекю. Она была одета в черные леггинсы и короткую шотландку с черно-розовым деревенским топом и корсетом. Уриан отошел туда, где стоял Алексиан и наблюдал ту же картину, как будто Ашерон участвовал в научном эксперименте, а в нем что-то вдруг пошло не так. Тысячи лет назад Алексиан был единственным человеком, ну кроме Сими конечно, кого Эш пустил в свой дом. Конечно это было из-за чувства вины, когда Алексиан еще был Ясом - одним из первых темных охотников, которых создала Артемида. Ашерону удалось вернуть его к почти призрачному существованию из мира теней с помощью своей крови. Плохо, что Савитар не объяснил Эшу возможности этой силы раньше. Это бы спасло их обоих от боли. По крайней мере Яс не находится в постоянной боли и страданиях.
- Что такое творится с нашим боссом? - спросил Уриан у него.
Алексион пожал плечами
- Я незнаю. Вчера ночью он пришел с книгой и пошел в свою комнату читать, как я полагаю, а сегодня вышел оттуда, и с тех пор так сидит и играет... эти песни.
Эти песни назывались балладами, которые Ашерон никогда раньше не играл. God-smack, Sex Pistols, TSOL, Judas Priest,но не...
- Это что... - Уриан всем телом содрогнулся прежде, чем вымолвить имя, - Хулио Иглесиас? 
- Вообще-то Энрике.
Уриан скривился в ужасе.
- Я даже не был в курсе, что он знает такое приторное дерьмо. Боги милостивые... он что заболел? 
- Я незнаю. За последние девять тысяч лет, я вижу его в таком состоянии впервые.
Уриан содрогнулся.
- Меня начинает это все пугать. Это должно быть одно из предзнаменований Апокалипсиса. Если он вдруг доберется до Air Supply, настоятельно предлагаю подкрасться к нему, вытащить его наружу и выбить все это святое дерьмо из него. 
- Я возлагаю эту миссию на тебя, да и демоны помогут. Лично мне нравиться мое полуживое состояние, поэтому я не собираюсь им рисковать.
Эш посмотрел на них и пронзил обоих совсем недоброжелательным взглядом.
- Вам что, девочки, совсем нечем заняться, кроме как высасывать всякую чушь из пальца?
Уриан ухмыльнулся.
- Ничем.
Эш низко предупреждающе зарычал, но прежде чем ему удалось на самом деле угрожать им, его телефон зазвонил, а он сам вздохнул от разочарования. Чертов телефон всегда все портил. Лучше, чтобы это была не Артемида, желающая поцапаться с ним, а не то он настигнет ее и... Его мысли рассыпались, когда он увидел код Нового Орлеана. Ашерон не узнал номер, так как его не было в записной книжке Эша. Как таинственно. Он открыл телефон и ответил.
- Это Эш?
- Сотерия?
У Тори пересохло в горле от того, как он произнес ее имя. Так как ее имя было греческим, а она никогда не считала греческий благозвучным языком, но из его рта... Ей едва удалось придумать нечто связное.
- М-м-м, Тори. Я откликаюсь на Тори. 
- О, я не знал. Чем могу быть любезен?
Да малыш, раздевайся, и... Она покачала головой. У Тори никогда не появлялось подобных мыслей и она не знала, почему они преследуют ее сейчас, когда ей надо было обсудить кое-какие дела с человеком, которого она ненавидела всеми фибрами своей души.
- Ну, да. Мне очень любопытен дневник. Сможете ли вы встретиться со мной позже и рассказать мне о нем подробнее? 
- В котором часу?
Радуясь, что он не повесил трубку, после того, как она запустила в него молотком, Тори улыбнулась.
- Я буду дома примерно через час. 
- Тогда я буду там.
И он отключился. Когда Тори закрыла телефон, то поняла, что не рассказала ему, где проживает.
- О, боже мой, он наблюдает за мной.
Ее телефон снова зазвонил. Она ответила и услышала на том конце Эша со своим глубоким гипнотическим голосом.
- Я только что понял, что у меня нет твоего адреса.
Тори покачала головой от разыгравшегося воображения.
- Меня нетрудно найти. Я живу на улице Святой Анны в доме 982 внизу квартала. 
- Тогда встретимся позже.
От его устаревшей манеры говорить у нее по спине пробежали мурашки. Отключившись, она могла лишь улыбаться и не знала, почему это происходит. Он урод, полная и абсолютная задница. Кто прислал ей розу и оказался тем единственным, кто мог читать на языке, никому больше не известном. Языке, который ей так отчаянно хотелось понимать. Это была работа, а не свидание. Тори будет терпеть его напористое высокомерие столько, сколько потребуется, а потом обязательно выставит его вон.
Эш засомневался, появившись совсем недалеко от дома Тори. Как и сама хозяйка, которой принадлежало жилище, этот домик гармонировал с остальными зданиями на улице. На самом деле в нем не было ничего вычурного, домик просто был прекрасен. Выкрашенный в светло-розовый цвет и украшенный старомодной белой окантовкой, это был типичный для Нового Орлеана домик, который был отголоском прошедшего века. Ставни были наглухо закрыты, и когда он попытался подсмотреть, чтобы найти ее, то ничего не смог увидеть. Абсолютно ничего. Тебе стоит бежать отсюда. Но почему? Это значило лишь то, что они были с ней своего рода друзьями. И такое с ним случалось не впервые. Даже если тебе было предначертано стать с кем-то друзьями, ты все равно мог ухватить хотя бы проблески от их жизней. А с ней не было вообще ничего... Это-то и пугало его больше всего, и тем не менее Эш очнулся лишь тогда, когда уже подошел к ее двери и постучался в нее. Ашерон услышал, как кто-то врезался во что-то, а затем последовал тихий шепот. «Черт!». Он попытался спрятать улыбку от ее очевидной неуклюжести. Было еще какое-то шуршание, прежде чем она открыла дверь. Ее каштановые волосы были распущены сегодня. Густые, сияющие и волнистые, они манили, чтобы до них дотронулись... нет, они привлекали мужчину для того, чтобы он зарылся в них и вдыхал ее аромат. Как он мог думать о таких вещах с такой легкостью? Теперь понятно, почему она собрала их в пучок тем вечером. Не упоминая тот факт, что она выглядела намного моложе, когда волосы обрамляли ее лицо. Ее щеки горели, что заставляло ее проницательные темные глаза блестеть. А эти губы...Полные и округлые, они были идеально созданы для ночи поцелуев. Но самой прекрасной частью были очки, которые сидели слегка искоса у нее на носу. Как будто почувствовав это, она поправила их и убрала прядь волос с лица.
- Извините. У меня небольшие технические трудности. Ну не могу я пройти через комнату и не натолкнуться на что-нибудь. Слава богу, что моя неуклюжесть распространяется лишь на земле. Я бы, наверное, убила бы себя во время дайвинга, если бы все было также плохо и под водой. 
- Никаких проблем.
Ашерон пригнулся, чтобы пройти через дверь. Глаза Тори расширились, пока она наблюдала, как Эш шел в ее гостиную. Она, конечно, знала, что ее дом был не очень большим, но его присутствие уменьшило его совсем до нельзя. Ашерон буквально заполнил всю комнату своим доминирующим присутствием.
- Ты ненормально высокий, правда?
Он приподнял черную бровь из-за оправы своих очков, которые казались навсегда были приделаны к его голове.
- Для женщины, которой нужна моя помощь, ты слишком настойчиво пытаешься меня подколоть. Может мне стоит сделать все это безболезненным и уйти до того, как ерунда, вроде «Эй ты засранец умри страшной смертью», начнется снова?
Тори закрыла дверь.
- Я могла бы извиниться за это, но и ты должен признать, что действительно был засранцем. Чтобы сделал ты, если бы тоже самое сделали тебе?
Эш не ответил. Все зависело бы от того, когда это случилось, до или после того, как его божественность раскрылась. До - он бы все проглотил. А вот после...они бы жалели об этом вечность. Он просканировал маленький домик, который был переполнен древними артефактами из Греции и Рима, наравне с тоннами фотографий различных руинов. А потом Ашерон увидел небольшую мусорную корзину, в которую она и врезалась. Содержимое все еще лежало на полу. Она была просто ходячим несчастьем, и это он нашел странно очаровательным.
- Интересное местечко у тебя здесь. 
- Да, обожаю старые вещи.
Волна изумления прокатилась по нему, когда он вдруг вспомнил о своем возрасте.
- Насколько старые? 
- О, чем старше, тем лучше. Ты никогда не будешь настолько старым, чтобы заинтересовать меня.
Тогда она должна молиться на ту землю, где ступала его нога.
- Тебе принести, что-нибудь выпить? - спросила она, натягивая свои очки чуть выше на нос.
- У тебя есть пиво?
Она ухмыльнулась.
- А не слишком ли рано еще для пива? 
- Вино?
Она закатила глаза с явным отвращением.
- Ты такой чудной парень. Тебе хоть можно уже пить?
Оскорбление просто поразило его.
- Да. Поверь мне, я намного старше, чем выгляжу. 
- Я уже это слышала. Я бы попросила твои водительские права, но думаю, что они подделка.
Вообще-то, так оно и было, но лишь потому, что никто бы не поверил в его настоящую дату рождения, а если бы и поверили, то попытались бы запереть его в клетке для изучения такого долгожительства.
- А ты не хочешь ничего другого? Ну, например, чая? Кофе?
Эш покачал головой.
- Я в порядке, правда. Но с меня хватит твоих оскорблений. Я хочу побыть в спокойствии в твоем присутствии хотя бы три минуты... и кстати, нужно убедиться, все ли инструменты заперты?
Он отодвинул рукав пиджака и посмотрел на часы.
- Давай засечем время...
Она уже было открыла рот, чтобы ответить, но, он поднял руку.
- Подожди. Осталось еще две минуты пятьдесят пять секунд. 
- Я не такая плохая. 
- Да уж...и ты не стоишь у меня на туфлях.
Она взглянула на его огромные ноги, которые были размера сорок восьмого или сорок девятого, если такие вообще производят.
- И судя по их неимоверному размеру, я думаю, что я не одна такая, кто стоял на них.
Он цыкнул.
- Мы продержались без оскорблений почти тридцать секунд. Кажется, мы идем на новый рекорд.
Тори ненавидела тот факт, что он был очаровательным. И что еще хуже, он успел уже очаровать ее.
- Хорошо, я буду паинькой. Если ты не возражаешь, то пошли за мной. Кухня там.
Эш поправил рюкзак на плече прежде, чем последовал за ней через весь дом. Когда они уже подошли к кухне, он остановился у одной из фотографий на стене. Это был семейный портрет с Тори, которая стояла в центре, но там были еще трое людей, которых он очень близко знал. Гири, Арикос и Теодорус Кафиери. Не удивительно теперь, что он не может увидеть ее мысли и будущее.
- Это твоя семья?
Она обернулась.
- Да, мой папа тот, что рядом со мной.
Тео. Эш улыбнулся своему старому другу. Тео было всего лишь семь, когда он ослеп во время атаки на его деревню во Вторую Мировую Войну, в это же время была убита вся его семья. Именно Эш привез его в Америку, где он был в безопасности и смог начать новую жизнь. Он наблюдал за Тео с того самого времени. Значит, у Тори не должно было быть ничего с Ашероном, просто она была связана с Тео и Ариком, который был женат на Гири. Арик когда-то давным-давно был греческим богом сна. Эти связи с Тори объясняли многое. Эш тут же расслабился.
- У тебя просто потрясающая семья.
Она улыбнулась.
- Типично греческая. Куча родственников. Я думаю, ты прекрасно знаешь, каково это, раз у тебя такое им - Ашерон.
Тори вздернула голову, как будто какая-то мысль пришла ей на ум.
- Знаешь, у моего дедушки был дорогой друг по имени Ашерон. 
- Правда? 
- Да, они встретились в Греции и вместе приехали в Америку. Но это было очень давно.
Сотерия вернулась назад на кухню, где открыла коробку с коричневыми пакетиками с кофе и чаем. Выбрав один, она заварила его в своей кофейной чашке и жестом указала Ашерону на кухонный стол, который был завален стопками книг, картами и какими-то записями. Эш кое-как пробрался к нему, при этом, будучи чрезмерно поражен. А она оказывается была очень занятой женщиной.
- Присядь! - сказала она, поставив чашку, прежде чем открыть свой холодильник. У Эша расширились глаза, когда он увидел ее невероятно организованный холодильник. Полки были заставлены в ряд пластиковыми контейнерами с белыми наклейками, на которых было подробно описано их содержимое, словно в каталоге.
- Твоя служанка, просто железная леди? 
- У меня небольшие проблемы с обсессивно-компульсивным синдромом. Не обращай внимания.
Она схватила контейнер из секции Б.
- Да это напоминает ОКС. У тебя важная проблема, не так ли?
- Заткнись, сядь и читай.
За исключением его демона Сими, никто, с того времени, как он переродился в бога, не обращался с ним так пренебрежительно.
- А пожалуйста? 
- Тебе что-то нужно?
Он вздернул бровь.
- Чтобы ты была вежливой со мной, мисс Я - повелительница мира, а теперь делай все, что я тебе скажу, ты жалкий плебей.
Она ухмыльнулась.
- Ты не произвел на меня впечатления человека, который подчиняется приказам. 
- Да, но простое, пожалуйста, делает многое. Ведь именно я делаю здесь для тебя одолжение.
Тори поставила контейнер с пахлавой на стол.
- Прекрасно. Пожалуйста, сядь, заткнись и читай.
Эш поднял руки, сдаваясь. По правде, он должен был быть в ужасе от такого обращения, но, тем не менее, Ашерон был поражен ею. Сняв рюкзак, он уселся и положил дневник Риссы перед собой.
- Что конкретно ты хочешь узнать? 
- Ты утверждал, что можешь прочитать его. Так читай.
Тори отхлебнула кофе, наблюдая за ним, и отметила, что его ноги едва уместились под столом. Он открыл страницу наугад и заговорил с самым прекрасным и свободным произношением древнегреческого языка, которое ей когда-либо приходилось слышать. Тори узнавала лишь отдельные слова. Но та легкость, с которой он читал, какие интонации принимал его голос, заставили ее поверить в то, что он говорит правду и понимает все слова.
- А не мог бы ты прочесть тоже самое на английском?
Он даже не остановился.
- Сегодня шел дождь. Незнаю, почему этот звук настолько раздражал меня, но это было так. Прежде чем погода совсем разгулялась, я пошла навестить Стикса в крытом атриуме. Он как всегда был с отцом и они оба изучали военную стратегию. Уже в свои одиннадцать Стикс показывал большие надежды в том, чтобы стать великим лидером и полководцем. Я не могла не гордиться своим братом. Его белокурые волосы выросли намного светлее этим летом, потому что он проводил почти все свое время на улице. Я пыталась взять его... 
- Стоп, - вмешалась она, - ты на самом деле переводишь, ведь правда?
Ашерон выглядел сбитым с толку этим вопросом.
- Разве не этого ты хотела?
Тори даже не знала, как ответить на его вопрос. Да, именно этого она хотела больше всего на свете. Но ведь никто не знал этого языка. Кроме Гота, чудного панка-алкоголика с гвоздем в носу...и телом, созданным для греха.
- Как вообще такое было возможным? Где ты выучил греческий? - спросила она.
- В Греции.
Это не принималось, как ответ.
- Нет, древнегреческий. Кто тебя ему обучил? 
- Я с ним вырос. 
- Ты лжешь. Я просто уверена, что ты лжешь. Никто на этой планете не говорит на древнегреческом языке так, как это делаешь ты. Я консультировалась с экспертами по всему миру, и ни один из них не смог сделать того, что только что сотворил тут ты.
Ашерон безучастно пожал плечами, как будто ее подозрения ничего не значили
- Что ты хочешь, чтобы я ответил?
Тори покачала головой, не очень уверенная в себе.
- Я хочу, чтобы ты рассказал мне, откуда ты знаешь древнегреческий язык на таком уровне? 
- Моя семья говорила на нем, а я обучался ему с самой колыбели. Своего рода, это мой родной язык.
Она могла бы назвать его снова лжецом, но ее родители вели себя с ней таким же образом. И даже, несмотря на это, такой уровень не был подвластен Тори. Это было просто ошеломительно.
- Расскажи мне о своем акценте, когда ты разговариваешь. Это не совсем типичный греческий акцент.
Ашерон бегло ответил ей на греческом.
- Я родился в месте под названием Калосис. Оно настолько маленькое, что его даже нет на картах. Это островная провинция, а мой акцент, это всего лишь смесь языка моей матери и древнеафинского. 
- Когда ты приехал в США?
- Когда мне исполнился двадцать один год. 
- И, тем не менее, ты говоришь на английском, как будто это твой родной язык.
Ашерон снова переключился на американо-английский.
- Я просто исключительно хорош в языках. А что касается моего родного акцента, то он зависит от моего настроения и от того, о чем идет речь.
Такие простые объяснения, и вдруг она почувствовала себя просто Торквемадой во времена Инквизиции.
- Извини меня, Ашерон. Я только что поняла, насколько, должно быть, выгляжу сварливой, пока ты пытаешься мне помочь, - она устало вздохнула, - мы с тобой очень плохо начали, не так ли?
Он пожал плечами.
- У меня были и похуже ситуации за всю мою жизнь.
Тори оценила его снисходительность.
- Да, но не с тем, кому ты же пытаешься помочь.
Эшу пришлось закусить саркастичную ухмылку. Если бы она только знала...Сотерия улыбнулась ему, и все, каким-то странным образом, было прощено.
- И еще, прошу прощения за то, что напала на тебя. Просто Атлантида это вся моя жизнь. Ты не можешь себе представить, как важны для меня история и мои исследования.
Возможно настолько же важно, как для него удержать все это в тайне.
- Послушай, я вел себя как кусок дерьма в Нэшвилле. Я это признаю и приношу тебе свои глубочайшие извинения. Вообще-то, обычно я не выставляю людей на посмешище таким образом. Просто я четко знаю, что Атлантида это миф. Ты нашла действительно интересные артефакты, но это все, что можно о них сказать. Для меня, очевидно, что ты выдающийся и искренний ученый, и я ценю такую самоотверженность. Тем не менее, ты тратишь столь драгоценное время на спорную тему.
Сотерия прищурилась.
- А откуда ты знаешь, что это миф? 
- А откуда ты знаешь, что нет?
Она приблизилась так близко к нему, что они почти касались носами.
- Потому что человек, который привез сюда моего дедушку ребенком, рассказывал ему истории об Атлантиде и древнем острове Дидимосе, чтобы развлечь его и отвлечь от ужасных ожогов, полученных от нацистов. Мой дед говорил, что этот человек описывал Атлантиду и ее замечательные вещи так, как будто сам жил там. Этот мужчина описывал именно те здания, котторые мы нашли в Эгейском море.
Эш похолодел, когда она вырыла воспоминания, которые он так тщательно похоронил. И зачем он рассказывал Тео эти истории? Потому что он был испуганным ребенком, а Ашерон просто хотел успокоить его. Утешил его, ничего не скажешь. Черт! Кто бы мог подумать, что одно единственное действие отзовется для него такими последствиями спустя шестьдесят лет?
- Но самое важное вот это.
Она полезла в деревянную шкатулку и достала оттуда монету, которую Ашерон не видел с тех самых пор, как положил ее в маленькую ручку Тео, когда оставлял мальчика на попечение приемной семьи в Нью-Йорке и обещал ему, что обязательно придет и навестит его. С одной стороны было изображение мамы Эша, а с другой был ее символ солнца. Черт! Тори постучала по монете.
- Надпись на одной из сторон я никогда не видела раньше, до тех пор, пока прошлым летом мы не совершили наше открытие. А с другой стороны, она по-гречески, и все равно я не могу всего понять, лишь имя Аполлими смогла разобрать. А теперь переубеди меня, что это не с Атлантиды. 
- Это не имеет никакого отношения к Атлантиде.
Его голос звучал пусто в его собственных ушах. А вот к его карману самое прямое.
- Это может быть чем угодно. И даже не монетой, а например кулоном. Может она была чьей-то женой или его матерью. 
- Я никогда не говорила, что это монета. У них не могло быть денег в то время, не так ли?
Ее взгляд пронзил его.
- Ты ведь знаешь правду?
Эш сделал так, чтобы его телефон зазвонил.
- Запомни, на чем мы остановились.
Ашерон притворился, что отвечает, и поднялся, чтобы обдумать правдоподобный ответ. Черт подери ее за такую оперативность. Тори наблюдала, как Эш вышел из комнаты, чтобы поговорить. Он вернулся через несколько секунд.
- Мне нужно идти. 
- Но ты не можешь. У меня осталось к тебе еще куча вопросов.
Казалось, что он чем-то расстроен.
- У меня, правда, нет времени отвечать на них. 
- А ты сможешь вернуться?
Он покачал головой.
- Сомневаюсь. Я очень много путешествую по работе и долго не задержусь в городе.
Ашерон схватил свой рюкзак и направился к выходу. Она побежала за ним.
- Я могу оплатить тебе твое время. 
- Дело совсем не в деньгах.
Тори заставила его остановиться.
- Пожалуйста, Ашерон... пожалуйста.
Эш хотел отпихнуть и напугать ее. Бог внутри него не любил быть допрошенным с пристрастием. А человек в нем так хотел попробовать эти губы, которые так и манили поцелуем.
- Я не могу, Тори.
Я не могу... Его решение было принято, он нежно убрал ее руку со своей и ушел. Тори чуть не закричала, когда он сбежал по ступенькам перед ее домом и направился на улицу. Ашерон повернул направо и направился в сторону Бурбон Стрит. Был же какой-то способ, чтобы привлечь его к помощи. Он единственный, кто мог прочитать эту книгу и со всей внутренней уверенностью, Сотерия не собиралась принимать отрицательный ответ. В конце концов, она была Кафиери, а никто и никогда не говорил им нет.
- Ты можешь бегать, сколько тебе захочется, мистер Партенопеус, но тебе не спрятаться от меня. Ты дашь все, что мне так нужно.
И Сотерия собиралась хорошенько удостовериться в этом.

Эш старался изо всех сил выбросить Тори из головы, но это было просто невозможно. Было что-то такое, что манило его к ней. Ашерон ненавидел такие вещи. Но не настолько, как тот факт, что он убежал от нее, как самый последний трус, днем ранее. Он продолжал твердить самому себе, что все было сделано к лучшему, и, тем не менее, это никак не убеждало его. Было вокруг нее нечто, что создавало уют для Ашерона, но учитывая ее обычную враждебность по отношению к нему, во всем этом не было ни малейшего смысла. Ашерон сидел на крыше дома, который помогал отстраивать, пытаясь очистить голову и вернуться к своим делам. Вдруг кто-то дотронулся до его ступни. Эш взглянул и увидел Карла перед собой, он вытащил один наушник.
- Да?
- Посетитель.
Предполагая, что это один из членов его ассоциации в Новом Орлеане, Ашерон положил молоток и направился к лестнице. Когда он уже наполовину спустился с крыши, Эш увидел Тори, поджидавшую его. Ее волосы были собраны в волнистые поросячьи хвостики. Она была одета в бежевую юбку и коричневую блузку. Но именно ее огромные карие глаза опалили его. Засмотревшись на них, а не на то, куда ставит свои ноги, Ашерон пропустил ступеньку и кубарем полетел вниз с лестницы, приземлившись на земле в самой нелепой позе, а потом еще и сверху на него стала заваливаться лестница, привлекая всеобщее внимание к его неуклюжей глупости. Острая боль пронзила его спину, бедро и плечо, когда он старался собрать хотя бы остатки своего достоинства. Ашерон развалился на всей дороге. Вздохнув, он сдвинул лестницу со своих ног. Тори подлетела к нему и присела на колени.
- Ты в порядке?
Ответом должно было стать да, пока она не положила ему свою руку на грудь. В такой позиции, он мог думать лишь о том, как бы прижать ее к себе и воспользоваться ее рукой для чего-то более приятного.
- Да, я в порядке.
А затем Эш осмотрелся вокруг и увидел на лицах людей тревогу. Его лицо тут же покраснело от смущения.
- Я в порядке, ребята, - сказал он громче, - просто поскользнулся.
Они все вернулись к работе, а Ашерону хотелось провалиться под землю, чтобы его перестали видеть. С ним никогда такого не случалось.
- Ты должен быть осторожнее, - сказала Тори с ноткой упрека.
Куда подевалась вся ее тревога? Очевидно туда же, куда и остатки его гордости.
- Ты мог сломать себе шею, или, раз ты такой огромный, мог упасть на кого-нибудь и убить его.
Хорошо... женщина была не в себе.
- Что ты здесь делаешь, Тори?
Ашерон перекатился и встал на ноги. И только тогда понял, что серьезно повредил ногу, так как она болезненно запульсировала, протестуя против своего дальнейшего использования. Ашерон старался изо всех сил, чтобы не заворчать и не начать прихрамывать. Ее улыбка ослепила Эша:
- Я пришла, чтобы соблазнить тебя.
Было слишком поздно, ей это уже удалось, а Ашерон прекрасно знал, что она имела ввиду совсем другое.
- Меня нельзя соблазнить. 
- Нет, можно. Все люди соблазняются.
Но он не был человеком. Ашерон поднял лестницу и вернул ее на прежнее место. А потом пошел собирать гвозди, которые выпали из его ремня для инструментов. Когда Эш пошел уже назад к лестнице, Сотерия твердо стала у него на пути.
- Тори... - зарычал он. 
- Послушай, буду честна с тобой. За всю историю человечества еще не рождалось более упертого человека, чем я. 
- Нет, ошибаешься, это я.
Когда он стал обходить ее, она побежала к лестнице и стала на первую ступеньку. Ашерон должен был уже разозлиться до чертиков, и тем не менее она была такой очаровательной, стоя там в своей длинной юбке, обхватив балку у себя над головой. Он пытался изо всех сил, чтобы не рассмеяться.
- Хорошо, тебе не нужно мне переводить ее. Просто обучи меня, и я оставлю тебя в покое. Если тебя это успокоит, то я очень способная ученица.
Ашерон сжал зубы от отчаяния.
- Я не люблю спорить. Я не люблю конфликты. Я предпочитаю, чтобы меня оставили в покое и спокойно дали заниматься своими делами, в которые ну никак не входит твое обучение. А теперь прошу извинить меня. 
- Пожалуйста...
На ее лице была такая горячая смесь в виде милой мольбы и яростной соблазнительности, что Ашерон понял, что никогда раньше такого выражения не встречал.
- Я стану твоей рабыней пахлавы до конца своих дней.
Ашерон нахмурился.
- Моей, кем? 
- Рабыней пахлавы. У меня она самая вкусная из всех, которые ты пробовал, поэтому ты будешь нуждаться в ней до тех пор, пока не станешь толстым и старым. 
- Я не ем пахлаву. 
- Это потому, что ты не пробовал моей. Если конечно у тебя нет аллергии на орехи, то она тебе понравится.
Он попытался ослабить ее хватку, но отдав должное ее словам, она даже не пошевелилась. Его злоба прорвалась из него. Как мог Ашерон, один из самых могущественных существ во Вселенной, и не может убрать со своего пути одну единственную хрупкую женщину. В ее глазах появилось выражение бедного щенка.
- Пожалуйста, Ашерон - сказала она по-гречески, а потом быстренько переключилась на английский. - Три дня и ты больше никогда меня не увидишь. Скажи, что ты хочешь взамен и я все сделаю.
Карл засмеялся, подслушав их.
- Почему бы тебе не сделать ее своей секс-рабыней?
- За это я научил бы ее чему угодно.
У Тори отпала челюсть, как будто это была самая отвратительная мысль, которую ей когда-либо предлагали.
- Фу-у-у!
Из-за этого единственного звука Ашерон потерял всю свою настороженность.
- Фу? - повторил Эш. - Ты ведь несерьезно? 
- Да, фу. Я тебя даже толком не знаю, а вы двое считаете, что я готова запрыгнуть к тебе в постель. Нет уж спасибо! Боже, какой же ты надменный свиночеловек.
Надменный свиночеловек? Тори скривила свое лицо в неудовольствии и ушла с лестницы.
- Прекрасно, я разберусь без тебя, - сказала она, затаив дыхание и ушла прочь. Эш положил руку на лестницу, наблюдая, как она шла к своей машине. Он был абсолютно ошарашен. Тори не хотела переспать с ним... Она думала, что секс с ним это нечто отвратительное. Все, преодолев переходный возраст, хотели очутиться у него в койке. Абсолютно все. За исключением Тори. Искра надежды пробежала по нему, когда он вдруг решил, что она может быть одной из тех исключительно редких людей, на которых проклятие его тети Эпифимии не распространялось, даже те женщины, которых не привлекали мужчины, обращали внимание на Эша. Таких женщин можно было по пальцам пересчитать за всю историю, обычно это были мужчины, или те, кто был слеп. Найти смертную женщину, которая не хотела бы его...Он мог быть абсолютно нормальным рядом с ней. Ослабить свою защиту и не волноваться, что она начнет хватать его за промежность. Новизна всех этих ощущений заставляла его хотеть быть рядом с Сотерией. Прежде чем Ашерон смог остановить самого себя, он подошел к ее машине и задержал Тори.
- Я тебя научу.
Она злобно развернулась и ткнула своим указательным пальцем ему в грудь.
- Я не собираюсь спать с тобой, приятель.
Он улыбнулся ей.
- Я и не прошу тебя об этом. Клянусь. Я никогда бы не попросил этого от тебя.
У Тори открылся рот прежде, чем она окинула его взглядом с обиженным рычанием.
- Что? Так ты думаешь, что секс со мной будет чем-то невыносимым? Какой же ты все-таки придурок!
Эш поднял руки в отчаянии.
- Почему я никогда не могу тебе угодить? Если я хочу переспать с тобой, то я свинья, а если не хочу, то - придурок. Чего ты от меня хочешь?
Тори стояла перед открытой дверцей машины и смотрела на него этими душевными глазами, которые прожигали его до самых внутренностей.
- Я хочу, чтобы ты перевел мне дневник и держал свои руки при себе. 
- Но при этом не сводил с тебя своих глаз?
Она злорадно рассмеялась.
- Точно. Теперь ты уловил суть всего.
Тори похлопала его по руке.
- Я жду тебя сегодня вечером в семь.
Жду не дождусь, подумал он с сарказмом. Может стоит взять с собой Сими? Каждый раз, когда Ашерон находился рядом с Тори, то остро нуждался в защите. По крайней мере, ему следует надеть шлем на сегодняшний вечер, чтобы она не смогла пристукнуть его, если вдруг он отвлечется от ее созерцания. Каким же он был выродком-мазохистом, если все еще продолжал путаться с женщинами, которые не хотят его? Ты должен забыть об уроках с ней. Да, но в ее руках частица его прошлого, и если он не отвадит ее от Атлантиды и Дидимоса, то образуются еще большие проблемы. Сжалится ли главный источник над ним, если она наткнется на другой дневник Риссы. Это было все чертовски плохо, по крайней мере, так думал Ашерон. Но он не знал, что еще его сестра Рисса написала в своих дневниках. Нет, с Тори и ее навязчивыми поисками следует немедленно покончить. Меньше всего ему нужно было, чтобы Темные охотники узнали о том, что именно его мать создала даймонов, с которыми им приходится бороться всю свою вечность, и что их предводитель был tsoulos, который все еще продает себя, чтобы защитить их. Это будет катастрофой для Ашерона. Нет, он должен был помочь ей так, чтобы увести ее поиски по ложному следу. Может, стоит найти что-нибудь из Лемурии и направить ее по этому следу? В конце концов их прошлое не имело ничего общего с его. «Ты можешь просто убить ее». Таков был бы ответ Савитара. Но и этот вариант не подходил Ашерону. Тео и так уже похоронил почти всю свою семью. А если Ашерон и знал что-то о своем давнем друге так это то, что он души не чаял в своей семье. Нет, он должен был найти другой путь, чтобы сдвинуть эту инертную массу, которая двигалась с помощью упрямства Тори, пока не стало совсем поздно...Сцилла и Харибда. Как и Одиссей, Ашерон застрял между скалой и водоворотом.
Тори разложила все в идеальном порядке. Свой ноутбук, дневник и пиво со льдом для ее невероятно высокого гостя. Она сидела на кушетке и жевала кусочек сыра, когда в дверь раздался стук в ту самую минуту, когда на часах пробило семь. Черт, насколько пунктуальным может быть человек? Поднявшись, она подошла и открыла дверь. На пороге она обнаружила мистера Гота, облаченного в длинный пиратского вида черный кожаный пиджак, черные штаны и черные ботинки с зелеными неоновыми черепами, нарисованными на них. Его волосы были влажными, как будто Ашерон совсем недавно принимал душ, и еще от него пахло клубникой. А также на нем были все те же солнечные очки.
- Проходи, - сказала она, отступая и пропуская его внутрь.
Ашерон пригнул голову, чтобы не удариться головой о косяк и сразу прошел к креслу, где скинул свой рюкзак на пол, а потом снял свой плащ. Эш положил его на рюкзак, а черные перчатки без пальцев оставил на руках. Тори нахмурилась, увидев его татуировку на мускулистом бицепсе, которая выглядывала из под его футболки.
- Я думала, что она раньше была на твоем предплечье.
Эш взглянул на тату и пожал плечами.
- Ну что начнем?
Прежде чем она успела захлопнуть дверь, сотовый Ашерона зазвонил, он тяжело вздохнул и открыл, чтобы ответить.
- Это Эш. Давай.
Тори открыла пиво и протянула ему, пока он слушал. Взяв пиво, он благодарно улыбнулся ей.
- Нет. Это будет совсем неумно. Поверь мне, у нее нет чувство юмора, когда дело касается мужчин. Хорошо, я посмотрю, что можно сделать.
Ашерон отключился и снова набрал номер, отхлебнув при этом пиво.
- Я сейчас к тебе присоединюсь, - сказал он Тори, а затем заговорил с кем-то по телефону.
- Эй, Уриан, мне нужно, чтобы ты поехал к группе Зо в Сиэтле. Она в одном шаге от бегства от грязного Рэвина, который угрожал обезглавить ее... Нет, я не смогу добраться туда в ближайшие дни.
Эш сделал еще один глоток.
- Спасибо.
Отключившись, он засунул телефон в задний карман. Тори нахмурилась.
- Так чем конкретно ты занимаешься? 
- Я ковбой. 
- Ковбой? - спросила она, обескураженная тем, что представила его на лошади в ковбойской шляпе, украшенной черепами.
- Что-то вроде пастуха? - он засмеялся.
- Да, только я пасу людей с вредными привычками. Они тебе понравятся. Большинство из них настоящие засранцы. 
- А-а-а, своего рода битва титанов.
- Что-то похожее.
Его телефон снова зазвонил, прежде чем ответить, Эш взглянул на номер.
- Нет, ты даже можешь не спрашивать. Я знаю, что тебе нужно. И мой ответ нет. Черт, нет, пока Доминик сам не попросит.
Ашерон повесил трубку и снова набрал очередной номер.
- Эй, Алексион. Я переведу некоторые свои звонки на тебя на ближайший час или около того. Я просто не в настроении разбираться со всем этим сейчас.
Он задвинул телефон снова и закинул его в карман своего плаща на полу. Проведя громадной рукой по своим черно-красным волосам. Ашерон уселся в кресло и взглянул на нее.
- Я готов, если и ты готова. 
- Ты уверен? Ты выглядишь слегка напряженным, и я не хочу делать никаких резких движений в случае, если ты полон кофеина или еще чего-нибудь.
Уголок его рта дернулся в очаровательной полуулыбке.
- Я в порядке.
Тори подошла к кофейному столику, взяла дневник, чтобы протянуть его Ашерону.
- Как лучше нам это сделать?
Он взял журнал и осторожно открыл его прежде, чем положил его себе на бедро.
- Какой вид древнегреческого языка ты знаешь? 
- Невероятно плавный.
Когда он снова обратился к ней, она поняла, что это был греческий, но не имела ни малейшего понятия, о чем он говорил. Язык был прекрасно непонятным. Тори нахмурилась.
- Это тоже диалект, что и в дневнике? 
- Нет... - сказал Эш по-английски, а потом снова перешел на греческий. - Ты понимаешь, о чем я говорю тебе сейчас? 
- Этот я понимаю. 
- Хорошо, - сказал он по-английски. - У тебя хорошо идет язык Железного века. Это очень поможет.
Тори скрестила руки, пытаясь понять, к какому временному периоду можно отнести журнал.
- Так дневник из Бронзового столетия.
Он провел большим пальцем над бровью.
- А что тебе говорят твои сроки?
Ее щеки зарделись, когда ей с усилием пришлось признать тот факт, что в Нэшвилле он исправил ее правильно. Тролль.
- Это было совсем неубедительно. 
- Держу пари, - промямлил он, а потом уже громче сказал. – Приготовься, дневник из Каменного века. Относящийся к эпохе Мезолита, если уж быть совсем точным.
Тори засуетилась с недоверием. Не могло быть такого, чтобы он был настолько стар. Ни малейшей возможности.
- Ты разыгрываешь меня.
Ашерон медленно покачал головой. Тори уставилась на него во все глаза.
- Нет. Ты ошибаешься, полностью и беспросветно. Это просто невозможно. Ты хоть понимаешь, о чем ты сейчас говоришь? 
- Я полностью все осознаю.
Но она все еще отказывалась ему верить.
- У них не было тогда книг. Они не были цивилизованными. У них не было письма, да что там, у них даже еще не было домов. Они все жили в пещерах. У них едва только появился огонь.
Ашерон оставался полностью безучастным во время ее тирады.
- И откуда ты это знаешь? Может ты жила в это время? 
- Ну, нет, но археологические записи говорят нам, что письмо появилось гораздо позже.
- А чем, по-твоему, является эта последняя находка?
Он протянул книгу.
- Поздравляю, доктор Кафиери, ты только что расширила рамки.
Ошеломленная, Тори могла лишь пялиться на книгу в его руках.
- Она очень в хорошем состоянии, чтобы быть такой старой. 
Ашерон безучастно пожал плечами.
- Она именно то, что из себя и представляет. 
- Да, но если дневник настолько стар, откуда ты тогда знаешь язык, когда нам ничего не попадалось из этого периода в письменной форме раньше? 
- Я же тебе говорил. Это в основном один и тот же язык, с которым меня воспитывали. Я жил в замкнутой общине, где наш греческий значительно отличался от того, которому обучали тебя, - он указал головой на книгу. - Это и есть мой язык.
Тори покачала головой, пытаясь в полной мере осознать всю важность своего открытия. Того, что он говорил ей. Это было таким гигантским. Даже гораздо больше, чем она когда-нибудь рассчитывала обнаружить.
- Ты хоть понимаешь важность обнаружения такого старого дневника? 
- Даже больше, чем ты думаешь. 
- Никто не поверит в это. Никто.
Они высмеют и выставят ее вон из профессии, если Тори хотя бы попытается представить это. Эш сделал еще один глоток пива.
- Ты, скорее всего, прав насчет него.
Потому что он, черт побери, собирался все довести до конца. Ее глаза сияли, а дневник она держала перед собой, как бесценного младенца.
- Я держу нечто, что кто-то бережно хранил одиннадцать тысяч лет назад. Одиннадцать тысяч лет назад, - повторила она. - Бог мой, да ты понимаешь, насколько он стар?
Даже лучше, чем она могла себе представить.
- Эта книга может рассказать мне обо всем. Что они ели, как они жили... - слезы навернулись у нее на глаза. - С ней мы откроем мир, о котором ни одна живая душа и понятия-то не имела. Я не могу поверить в это открытие. Не удивительно, что никто не знал этого языка, а оборудование не могло определить правильно эпоху. Все сходиться, но никто не поверит в это, поэтому мы продолжим свои тесты снова и снова. Боже мой, - выдохнула она. - Одиннадцать тысяч лет. Только представь, каким прекрасным должно быть был мир.
Только не с его точки зрения. Лично он, очень бы хотел стереть из своей памяти большинство этих лет.
- Ты заляпала журнал своими маслянистыми руками. Ты наверное не хочешь установить его реальную дату происхождения?
Тори немедленно опустила дневник.
- Спасибо. А то меня иногда уносит.
Она села к нему на пол, положила руки ему на кресло и поймала его взгляд.
- Что еще ты можешь рассказать мне о нем?
И снова, даже больше, чем она сможет поверить. Ашерон мог рассказать о каждой упомянутой личности, и даже представить двоих из них, кто все еще был жив и дышал. Это было самой страшной частью всего этого. Содержание дневника было абсолютно безвредным. Оно лишь показывало, насколько Рисса была покровительствуемой и наивной, когда была еще девочкой. Насколько бесценной она была.
- А что еще ты хочешь узнать?
Прежде чем она успела ответить, как у нее зазвонил телефон песней Оззи Осборна "Вою на луну".
- Подожди секундочку. Это Дэвид.
Эш откинулся назад в кресле, пока Сотерия пошла отвечать на звонок. «Ты ведь знаешь, что тебе не стоило говорить ей, о чем был журнал?». Но теперь это не имеет уже ровным счетом никакого значения. Было лишь с десяток существ, кто мог прочитать его, и одним из них был человек. К тому же лучше уж он взглянет, и прочтете эту книгу первым. Теперь он знал, что ему нечего было бояться. Но Ашерону было необходимо держать Тори поблизости, чтобы отвлекать ее от поисков, прежде чем она найдет журнал, который действительно взорвет общественность. Это может поднять вопросы, на которые ему совсем не хочется отвечать.
- Это ужасно! Кто-нибудь пострадал?
Эш нахмурился, услышав волнение в голосе Тори, прежде чем повернулся и стал прислушиваться к разговору.
- Хорошо. Просто держите меня в курсе. Спасибо, милая.
Когда Сотерия вернулась, то выглядела очень бледной.
- Все в порядке?
- Нет, кто-то напал на членов моей команды вчера в Греции.
Эш нахмурился.
- Что ты имеешь ввиду? 
- О, это было ужасно. Мы потеряли часть исследований и несколько артефактов, которые не были еще перевезены. Дэвид сказал, что Николас пытался остановить бандитов, но не смог. Он будет в порядке, но уж очень сильно его ударили, - она покачала головой. – Клянусь, мы прокляты. Каждый раз, когда мы подбираемся к важному моменту раскопок, всегда случается нечто плохое. 
- Может, это древние боги говорят вам оставить все, как есть.
Она ухмыльнулась.
- Может и так, но я не могу. Оба мои родителя отдали свои жизни, чтобы доказать существование Атлантиды. Мой дядя также пожертвовал своей жизнью и нормальной психикой ради этого. Моя кузина сдалась, но я могу поклясться на могиле своих родителей в том, что не сдамся до тех пор, пока репутация моего отца не будет восстановлена. Я устала, что он всегда является объектом насмешек на всех вечеринках, стоит кому-нибудь затронуть тему Атлантиды, - Тори посмотрела на него. - Уверена, тебе неведомо, что такое быть высмеянным и униженным. 
- Ты недостаточно меня знаешь, чтобы делать такое утверждение.
- Извини, - тихо сказала она. – Кстати, кем была та рыжеволосая?
Ее постоянная смена мыслей обескураживала Ашерона.
- О чем к черту ты сейчас говоришь?
- В Нэшвилле. Ты был с красивой рыжеволосой женщиной, которая встала и ушла на самом интересном. Так кто она?
Черт, а она наблюдательна.
- Давний друг. 
- А ты был очень груб с ней. По ее поведению, я предположила, что между вами что-то есть.
На этот раз была его очередь ухмыляться от одной только мысли.
- Могу тебя заверить, что ничто нас с ней не связывает.
А иначе это повлекло бы за собой то, что Артемиде пришлось бы открыто признать, что у них был интим. И что с того, что у них есть общая дочь и пол - пантеона знает, что они спали, но она все еще не может заставить себя признать, что Ашерон был для нее чем-то большим, чем просто платоническим любимцем.
- Ты был резок с ней, - упрекнула его Тори.
Эшу пришлось сдерживать свой гнев изо всех сил от ее осуждения, когда она не имела ни малейшего представления, сколько дерьма он получил от Артемиды за века - включая тот факт, что она хранила в секрете рождение их дочери одиннадцать тысяч лет. Богине повезло, что он не убил ее за этот маленький фокус.
- Слушай, моя личная жизнь, это моя личная жизнь. Если только эта тема тебя интересует, то я ухожу.
Тори легонько хлопнула его по коленке.
- Не будь таким раздражительным постоянно. 
- Да, хорошо. Я не люблю говорить о себе и вообще презираю личные вопросы. 
- Прекрасно. Мне нужен лишь твой мозг на некоторое время.
Она протянула ему полный контейнер пахлавы. Эш нахмурился:
- Что это? 
- Я же тебе говорила, пахлава.
- А я, правда, не ем ее, но спасибо за заботу.
Ашерон вернул ее обратно. 
- Ты многое теряешь.
Она схватила треугольничек лакомства прежде, чем поставить ее обратно на стол.
- А теперь научи меня читать.
Эш снова открыл журнал.
- Есть еще несколько дополнительных букв и дифтонгов, которые не используются в классическом греческом, к которому привыкла ты. Окончания и спряжения также отличаются.
Она кивнула, а потом указала на слово.
- Adelphianosis. Это значит "брат"?
Он был поражен, как быстро она стала разбираться в незнакомом языке.
- Да.
Она нахмурилась.
- Значит, я читаю это правильно, тут говорится, что ее брат...
Она указала на предыдущее слово.
- Стикс? 
- Да.
Она покачала головой в смущении.
- Почему его назвали Стиксом? Это же было женское имя богини.
Ашерон всегда раздумывал о столь странном выборе имени для своего брата, но какого черта? Никто его не спрашивал об этом, а у родителей Риссы всегда были проблемы с головой.
- А скольких мужчин зовут Артемидами? 
- Хорошее замечание. Просто мне показалось это странным. 
- Ну, так как в конце слова добавлена буква С. Это-то и отличает мужскую форму от женской. 
- А-а, тогда это все объясняет.
Тори посмотрела назад в книгу у него на ладони, а он испытал странное щекочущее ощущение у себя в животе. Это было похоже на сгусток энергии, только гораздо сексуальнее, и к своему огромному удивлению, она захватила Ашерона в свою власть. Он никогда не реагировал на людей таким образом. А еще в нем возник неожиданный порыв прильнуть к ней и просто вдыхать ее аромат, дотронуться до ее щеки и проверить, действительно ли она была такой мягкой, какой казалась. Или еще лучше, взять ее руку и прижать к неожиданному холмику у себя в штанах, который безмолвно взывал к ее телу. Его член встал от одной единственной мысли, что она расстегивает его штаны и прикасается к нему. Не подозревая ничего о его неожиданном настроении, Тори провела пальцем вниз по странице, пытаясь расшифровать аккуратно выведенные слова Риссы.
- Так, а это рассказ о ссоре с ее братом?
Ему понадобилось целых три секунды, чтобы взять верх над желанием поцеловать Тори.
- А-а...да. Она хотела навестить свою тетю в Афинах и не хотела, чтобы брат ехал с ней, потому что путешествие с ним выводило ее из себя.
Тори взглянула, когда услышала, что голос Эша стал чуть ниже. Она не знала, куда он смотрит, так как он был все еще в этих темных очках.
- Ты хорошо видишь? 
- Прекрасно. 
- Тогда почему ты не снимешь очки?
- Я лучше вижу, когда они на мне. 
- О-о-о, - протянула она, когда ее вдруг осенило. - Ты один из тех самых, не так ли? 
- Тех самых кого?
- Тщеславных парней, которым требуются очки. Но они очень не хотят, чтобы об этом знали, но при этом не могут пользоваться контактными линзами, поэтому им и приходиться носить прописанные солнцезащитные очки вместо этого, - она закатила глаза. - В моем классе учатся несколько таких, как ты. Правда никто не подумает о тебе хуже, как о человеке, если тебе нужны очки-это же не самое важное.
Тори указала на свои, постучав ногтем по оправе.
- Посмотри на меня. Я лучше буду нормально видеть, чем стесняться этого.
Эш спрятал улыбку от ее недавнего неправильного вывода о нем. Ничего не ответив, Ашерон взял пиво и сделал глоток, пока Сотерия вернулась снова к журналу. Так они просидели около двух часов, пока она изучала его родной язык. Было так странно слышать, что кто-то еще говорит на нем после стольких лет, что это безумно согрело ему душу. Какая-то его часть даже почувствовала что-то вроде ностальгии. Это чувство было плохо ему знакомо, так как его присутствие там было, скажем так, не совсем желанным. Но дом есть дом. Даже очень плохой. По правде говоря, ему нравилось быть привязанным к кому-нибудь. Ашерон был одинок такое длительное время, научил себя никому не доверять. А теперь он обнаружил, что именно ей хочет довериться, и не знал почему. Возможно это из-за ее неистовой преданности. Эшу страстно хотелось, чтобы у него был человек, который был также предан ему. Если бы только у них... 
- Что ты имеешь ввиду, говоря, что журнала там не было? - спросил Костас Вендурас, прищурившись на своего младшего собрата. Как членов Атлантикононии - общества, созданного для прислуживания богине Артемиде - их святой обязанностью было защищать все, что имеет хоть какое-то отношение к Атлантиде. Джордж нервно сглотнул прежде, чем ответить:
- Мы забрали все артефакты, которые имел при себе мужчина, но журнала среди них не было. 
- Вы же знаете, что оракул сказал нам. Нельзя, чтобы Атлантиду нашли когда - нибудь. Воспользуйтесь всеми средствами, которые сочтете нужными, чтобы убедиться, что все артефакты вернулись в море или уничтожены.
Джордж кивнул:
- Да, сэр. Если богиня так желает, то мы все так и сделаем.
Он уже собрался уходить, а потом вдруг помедлил.
- Кстати, мы думаем, что молодая профессорша могла забрать журнал с собой в Новый Орлеан.
Костас почувствовал, как начал выходить из себя при одном только упоминании об этом назойливом маленьком пустяке, который являлся источником его плохого самочувствия вот уже на протяжении десятилетия.
- Тогда отправьте команду, чтобы проверить это. Вообще-то наша юная профессор стала уж слишком большой помехой для нас и нашего пути. Я устал считаться с ней. Проинформируйте остальных о УКО для доктора Кафиери. 
- Ускорить конец объекта. Да, сэр. Все будет выполнено.

Ашерон все еще был в постели, не совсем пробудившись, но, уже открыв глаза, когда его телефон зазвонил. Предположив, что это звонит один из Темных охотников, чтобы попросить о чем-то глупом, он ответил, даже не посмотрев на дисплей.
- Привет, Эш. Это Тори. Я в бакалейной лавке. Что ты хочешь на ужин сегодня вечером?
«Тебя на блюде». Он заставил себя прекратить думать в столь несвойственной ему манере.
- Я, правда, много не ем, Тори. Ничего не нужно. 
- О, да перестань ты. Ты не смог бы вырасти ростом с гору, не съев при этом какого-нибудь бездомного.
Вообще-то смог. 
- Должно же быть что-то, за счет чего ты живешь, кроме пива, и если ты сейчас скажешь вино, то я тебя покалечу.
Он улыбнулся, несмотря на себя.
- Клянусь, что мне ничего не нужно. 
- Тебе нравиться разочаровывать меня, не так ли? Прекрасно, тогда я приготовлю гумус и фалафель - ты грек. Ты живешь этим, тебе это нравиться и ты съешь хоть немного, хочешь ты того или нет. Увидимся вечером.
Да что было такое между Тори и едой? Она была также невыносима, как и Сими. Как может женщина, такая тощая, как она, есть постоянно? Он положил вниз свой телефон, перевернулся на спину и прикрыл глаза руками, совсем не желая еще вставать. Он надолго отлучался прошлой ночью, чтобы поохотиться на даймонов, после того, как ушел от Тори. Собиралась какая-то буря здесь в Новом Орлеане, но Ашерон пока не мог понять, какая именно. Страйкер замышлял что-то. И Эш это чувствовал. И думать о Страйкере в этот момент ему тоже не хотелось. Отпустив свои мысли в вольное плавание, они все равно вернулись к паре прекрасных карих глаз, обрамленных маленькими очками, которые поселились на лице самого отчаянного человеческого существа. Сотерия. Прежде чем он смог остановить себя, Ашерон представил ее обнаженной в постели рядом с собой. Ее волосы упали ей налицо, когда она прильнула к нему для поцелуя... Его член немедленно отреагировал на это. Больше не имея возможности выносить это, Ашерон опустил руку вниз и начал легонько расслаблять себя, чтобы исчезла эта боль.
- Может, тебе нужна еще одна рука?
Мастурбируя, он распахнул глаза и увидел Артемиду у себя в кровати, что в мгновение убило его миролюбивое настроение.
- Нет.
Она надулась.
- Ну же, Ашерон. Ты же не хочешь пустить по ветру такое богатство?
Он перекатился, чтобы быть к ней спиной.
- Я лучше помастурбирую.
Она пихнула его в плечо.
- Ты снова в одном из своих странных настроений, так ведь? Ненавижу, когда ты такой угрюмый со мной.
Тогда зачем она все продолжает приходить, когда это его обычное состояние в ее присутствии?
- Что тебе нужно, Арти? Не в твоих привычках просто так запрыгивать ко мне в постель, кроме того ты прекрасно знаешь, что тебе лучше не появляться в Катотеросе. Как, черт тебя дери, ты вообще прошла через Алексиона?
- Он слишком занят своей женой в эти дни, чтобы заметить меня.
Себе на заметку, позже убить снова Алексиона. По крайней мере заставить засранца охранять берега острова Мертвых, хотя бы иногда.
- Так зачем ты здесь, Арти? 
- Ты сам этого захотел.
Да уж, как постороннюю ректальную пробу в моем сфинктре.
- С чего ты это взяла? 
- Так как ты не можешь видеть этого из-за влияния на твое будущее, ты сказал мне, чтобы я сообщала тебе немедленно, если произойдет что-то, касающееся останков Атлантиды.
И она уже забыла рассказать ему о дневнике, который мог стать для него настоящей катастрофой, если бы он попал в чьи-то другие руки.
- И?
- Ну, я только что приказала арестовать этих людей за ведение раскопок без лицензии. Скажи спасибо, Артемида.
Эш повернулся и посмотрел на нее. Она вся светилась гордостью от того, что сделала.
- Каких людей? 
- Ты знаешь, этого жалкого археолога, которого мы видели? Ее людей. Они обнаружили еще захоронение и доставали вчера из воды разные вещи. Они обнаружили много разных штуковин. Я ведь знаю, как ты расстраиваешься, когда люди так поступают. Поэтому я приказала властям арестовать их и конфисковать все артефакты. 
- Ты случайно никого не избила, пока занималась всем этим? 
- Зачем мне это?
Ашерон ухмыльнулся, схватив себя за предплечье.
- По-моему ты в восторге, когда кого-то бьют поблизости.
Она прищурилась своими злыми зелеными глазами.
- Ты в таком отвратительном настроении. Мне не нравиться, когда тебя бьют.
Он видел отблеск сексуального удовлетворения в ее глазах слишком часто, когда его наказывали, чтобы сейчас поверить в это. Артемиде нравилось делать так, чтобы он истекал кровью. Только в такие моменты Артемида могла почувствовать себя могущественнее, чем Ашерон, а еще это возбуждало ее больше, чем она была в данный момент.
- Как скажешь, Арти. 
- Тогда повернись и удовлетвори меня. 
- У меня голова болит.
Артемида провела рукой по его черным волосам, превращая их в белокурые.
- У тебя не может быть головной боли. 
- Конечно, может. Об меня трется куча килограммов, даже когда я говорю.
Она шлепнула его по голой спине.
- Ты такой говнюк.
Артемида ударила его сильнее по руке прежде, чем исчезнуть. Скорчившись, Эш потер пятно. По крайней мере, она не вырвала ему кожу, в этот раз.
«Я приказала их арестовать». Ашерон вздохнул, поняв, что это должно быть были друзья Тори. Ему лучше подняться и разобраться с этим побыстрее. Тори будет в ярости, и определенно будет переживать за них.
- Приветствую, брат.
Страйкер оторвался и увидел свою сводную сестру Сатару, которая стояла в дверях его офиса. Так как у них были разные матери, Сатару обошло смертельное проклятие Апполитов, которое задело Страйкера. Но с тех пор, как их отец отдал ее Артемиде, чтобы быть постоянной прислугой для сучки, то Страйкер даже сомневался, у кого из них жизнь хуже. Сегодня, волосы Сатары были угольно - черными, как и его, а одета она была в узкое кожаное платье красного цвета, которое подчеркивало каждый изгиб ее тела.
- Что привело тебя сюда, сестра? 
- Тетушка Артемида, конечно. Ты говорил, всегда сообщать тебе, когда она будет в волнении из-за чего-нибудь. Таковое произошло прошлой ночью. 
- Из-за чего? 
- Кажется, команда археологов наткнулась на Атлантиду. Настоящую. И нашли некоторые артефакты, включая нетронутый журнал.
Страйкер откинулся назад в кресле.
- Один из дневников Риссы?
- Судя по реакции Артемиды, я могу предположить, что так оно и есть.
О, это было прекрасно. Люди понятия не имели, что апполиты и даймоны живут среди них, и они приложат любые усилия к тому, чтобы все оставалось на своих местах. Но если найден один из дневников Риссы... О них могли все узнать. Эта ситуация была не очень хорошей, у него и его собратьев - даймонов на хвосте сидели Темные охотники. Меньше всего им было нужно, чтобы их источник еды испугался, и они стали прятаться от них по ночам. У них и так было всего несколько часов, чтобы поохотиться или умереть. Все это дурно попахивало.
- Мне нужно, чтобы ты нашла этот дневник.
Сатара подошла ближе и облокотилась о стол.
- Артемида уже на шаг опережает тебя.
Он размышлял над этим. Артемида редко заботилась о чем-то, кроме гонок за Ашероном.
- Зачем ей он так сильно понадобился?
Сатара пожала плечами:
- Может она боится, что кто-нибудь узнает, что не Апполон утопил Атлантиду? А может Рисса знала об отношениях Артемиды и Ашерона и описала это?
Страйкер в уме быстренько прокручивал другие возможности.
- А может в этой книге есть что-то, что расскажет нам о слабостях Ашерона. Или даже способ убить его, Апполона и тетушку в придачу.
Глаза Сатары загорелись с новым интересом.
- Я найду эту книгу. 
- Ты сделаешь это. А если кто-нибудь станет на твоем пути... 
- То превратится в ленч. 

- Забудь о Джеке Джилленхоле и Шиа Лебеф, ты видела более красивых мужчин в своей жизни?
Тори нахмурилась, проходя мимо группы студенток, которые хихикали и нервно кого-то ожидали.
- Я не думаю, что он пошел сюда. Я никогда его раньше не видела. Но точно убила бы, если бы он просидел с нами хотя бы одну лекцию. 
- А я бы убила за то, чтобы он оказался подо мной! 
- А я видела его раньше. Он заходил в бар "Убежище" на Урсу-лайнс, когда я там развлекалась с друзьями. Мне кажется, что он крутит шашни с той высокой блондинистой официанткой, у которой такая противная привычка. 
- Ты серьезно? Как, черт побери, я могла пропустить такое? Наверно, я была в стельку пьяна.
Комментарии стали едва слышны, когда Тори направилась в свой офис. Но, как только она почти подошла к кабинету, количество студенток женского пола все увеличивалось и увеличивалось, а плотность группы все возрастала. В итоге ей просто пришлось проталкивать себя через них. Да уж...тут было что-то не так. Тори никогда не раньше не видела столько людей, заинтересовавшихся антропологическим отделением. Лишь подойдя к самой двери, Тори поняла причину такого ажиотажа. Там был Эш. Одетый в черный длинный пыльник, Ашерон стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. И ей вдруг стало любопытно, сколько же у него плащей длиной до пола. Всеобщее внимание приковывала его могущественная беззаботность. Она посмотрела вниз и улыбнулась на его скрещенные ботинки, и как всегда у его ног покоился черный рюкзак. Все те же очки были на своем месте, а вот свои черные волосы он собрал в конский хвост. Его серебряное колечко из носа сменилось тем, что больше походило на маленький красный рубин.
- Что ты здесь делаешь? - спросила она, подходя к двери.
- Жду тебя.
Она посмотрела на пробку, причиной которой стал он.
- Правда, тебе стоило позвонить. А то пожарный маршал влепит штраф за это.
Медленная усмешка появилась у него на лице.
- Извини.
Она открыла дверь и отошла.
- Лучше проходи внутрь, пока я задержу их.
Ашерон засмеялся и взял рюкзак прежде, чем подчиниться. Тори повернулась к шеренге студенток.
- Видите, насколько увлекательна антропология? Он ведущий эксперт по древней Греции. А теперь вам всем нужно сменить свои основные предметы, чтобы иметь возможность строить глазки такому мужчине, как он, весь день. Или еще лучше, найдите обнаженную мужскую статую.
Тори закрыла дверь и обнаружила, что Эш стоял и ухмылялся ей.
- Это было обязательно? 
- Эй. Я живу, чтобы привлекать студентов на свое отделение. И если ты можешь принести мне пользу, то ей-богу я этого не упущу. 
- Ей-богу?
Она пожала плечами, когда положила кипу книг себе на стол.
- Да, как будто ты не произносишь никаких таинственных вещей? Итак, чем могу помочь? 
- Я хотел бы вернуться на минутку к утверждению «принести пользу». Почему ты так сильно ненавидишь меня?
Тори слегка смутилась под его скрытым испытующим взглядом и вопросом с подвохом.
- Я бы не сказала, что ненавижу тебя. Ненависть обрушилась до мягкой неприязни. 
- Почему?
Она вздохнула, пока раскладывала некоторые книги по полкам позади стола.
- Потому что все кажется таким простым для тебя. Был ли у тебя хотя бы один день, когда люди не выстраивались бы в очередь, чтобы заботиться о тебе? 
- Да, Сотерия. Был. И я могу заверить тебя, что моя жизнь никогда не была легкой, а ты должна благодарить каждый день своей жизни, что не имеешь ни малейшего представления о том, какое у меня было детство.
Тори замерла от тона его голоса и душераздирающей искренности в его словах.
- Извини, Эш. Я не знала.
Он поставил рюкзак на пол.
- Очень легко взглянуть на людей и сделать быстрые выводы о них, их прошлом и настоящем. Но ты будешь поражена, сколько слез и боли прячется в отдельных улыбках то, что выставляется напоказ, лишь верхушка айсберга, который спрятан от взглядов. А еще чаще они наполнены трещинами и шрамами, которые простираются до самого основания их душ.
Ашерон был абсолютно прав, а она почувствовала себя виноватой за то, что так быстро давала оценку людям. Это всегда было ее проблемой, и Тори всегда пыталась ее избегать.
- Ты потрясающе проницательный для своего возраста.
Он ухмыльнулся.
- Я же говорил тебе, что старше, чем выгляжу. И еще, я никогда ничего не получал в своей жизни просто так, чтобы мне потом не пришлось расплачиваться за это тем или иным способом.
Она засунула пачку бумаг в ящик.
- Теперь, когда я думаю об этом, ты должно быть ненасытен до наказаний, раз продолжаешь подходить ко мне, рассказывая моей неприятной личности все свои тревоги.
Эш протянул ей руку.
- Перемирие? 
- Мир, мой брат, - сказала она, пожимая его руку. - Так почему ты здесь?
Вздохнув, он отступил назад и скрестил руки на груди.
- Ну, я слышал от друга, что какие-то археологи в Греции были арестованы за проведение раскопок без лицензии. Я просто хотел узнать, не твоя ли это команда.
Она пренебрежительно махнула рукой.
- С чего бы им быть моей командой? 
- Но они работали в месте, которое называли Атлантидой. Лично для меня это говорит именно о твоих ребятах.
- Но у нас все в порядке с документами. 
- Ну, если ты так уверена...
Он не закончил фразу, Тори скривилась, как будто осознав свою удачу, если они и вправду попали в беду.
- Жди. Я сейчас позвоню.
Эш уселся на стул перед ее столом и вытянул ноги, пока Сотерия выуживала свой телефон из сумочки. Тори нахмурилась, посмотрев на рюкзак и то, как он держал его в полной недосягаемости.
- А что в рюкзаке, кстати? Ты всегда его так охраняешь, как будто в нем содержаться секреты национальной обороны или что-то еще в этом роде. 
- Грязное нижнее белье.
Она закатила глаза.
- Ну, спасибо тебе за такую картинку. 
- Ты ведь сама спросила.
Покачав головой, она набрала номер Дэвида. Когда он не ответил, она позвонила Джустине. Снова никакой реакции. В ней уже стали появляться первые признаки паники, когда стала связываться с Брюсом.
- Тори?
Она выдохнула с облегчением, когда он ответил.
- Привет, дорогой, я никак не могу... 
- Они все были арестованы.
Сильно испугавшись, Сотерия взглянула на Эша, чье прекрасное лицо не выражало ровным счетом никаких эмоций.
- Что? 
- Всю команду. Я остался ждать на берегу, нужно было расписаться, когда прибудет новый аппарат для подводных работ. И в следующее же мгновение лодку конфисковали, а ребят взяли под стражу.
Тори разочарованно вздохнула.
- Как такое возможно? 
- Говорят, что наши документы подделаны. 
- Дерьмо собачье! Ничего они не просрочены. Солин помогал нам обновить их прошлой весной. 
- Да уж, и как всегда Солин просто исчез из поля зрения. Его мы тоже не можем найти. Все, что я знаю так это то, что он тоже в тюрьме вместе со всеми. 
- Что за напасть! Хорошо, сиди тихо, а я посмотрю, что можно предпринять.
Отключившись, она взглянула на Эша, который так и сидел, как статуя.
- Ты был прав. Вся моя команда. Исчезли. Арестованы. Лучше просто и быть не может. Застрели меня, а счет за пулю выстави попозже.
Ашерон тяжело вздохнул и потер своей ладонью бедро.
- Не волнуйся. Я сделаю звонок и вытащу их оттуда. 
- Ты можешь это сделать? 
- Да, могу.
Он достал свой телефон и открыл его молниеносным движением своей кисти. Искренне надеясь, что он не наврал, Тори села за стол, затаила дыхание и положила голову себе на руки. Как такое могло случиться? Ее бедная команда. Они должно быть напуганы всем этим. Как только Эш заговорил на своем глубоком ритмичном свободном греческом, то у Тори по спине побежали мурашки.
- Привет Гас. Это Ашерон Партенопеус. Мне необходима твоя помощь. Есть группа антропологов, которых арестовали за раскопки в Эгейском море, этим утром, я думаю. Сможешь их вытащить и снять все обвинения с них?
Ашерон засмеялся.
- Я знаю, что они думают, будто это Атлантида. Всем же хочется найти сокровища. Но я очень не хочу, чтобы они пострадали за пустую мечту. Они совершенно безвредные друзья одного моего друга, ну если ты понимаешь, о чем я. Вытащи их из этой передряги для меня.
Ашерон постукивал большим пальцем по бедру, пока выслушивал ответ.
- Нет...не думаю, что им нужен урок. Я уверен, что они и так напуганы предостаточно всем этим. Передай мои наилучшие пожелания Олимпии и сообщи мне незамедлительно, когда малыш появится на свет. Увидимся в следующий раз, когда я буду в Греции.
Сотерия выпрямилась, когда он закрыл телефон.
- Ну?
- Он вытащит их без проблем. Но артефакты конфискованы и с этим он ничего не может поделать. Если твои ребята и дальше продолжат там копать, то власти казнят тебя. 
- Да ты должно быть шутишь.
- Не совсем. Власти всегда настолько горячатся по поводу этого вопроса. 
- Но у нас же все разрешения настоящие.
Эш поднес закрытый телефон к подбородку.
- По их словам нет, и вообще они были в одном шаге от того, чтобы просить твоей экстрадиции, потому что ты вывезла часть их национального наследия без какого-либо на это разрешения. 
- То, что находится в моих руках, не относится к Греции, оно принадлежит Атлантиде. 
- Дневник греческий, и они же не такие глупые. Даже если это и вправду атлантское, но они утверждают, что вы взяли все эти вещи из Эгейского моря, а это относится к греческой территории.
Тори обхватила голову руками.
- Я не могу в это поверить. Я ведь собиралась отдать им его, когда получила бы перевод. Я всегда отдавала властям все, что мы находили, но ведь не сразу, как только мы что-то нашли. 
- Ну, Гас все уладит. И твоих ребят совсем скоро выпустят из тюрьмы. И возможно в твоих же интересах будет вернуть книгу греческому правительству, пока они не пересмотрели свое решение и не подали запрос об экстрадиции.
Тори взглянула на него.
- Спасибо за всю твою помощь, Эш. Правда, спасибо. Даже не знаю, чтобы мы делали, если бы ты не услышал об этом и не пришел сюда. 
- Я бы сказал, что никаких проблем, но вообще-то проблемы есть и очень большие, поэтому больше никогда так не делай. Потому что я стараюсь изо всех сил не просить об одолжениях. Так как эти долги потом ужасно жалят меня в задницу.
Тори одарила его изнуренной улыбкой, осознавая, что поставила его в не совсем удобное положение.
- Скажи мне, как я могу отплатить тебе за это? 
- Просто держись подальше от неприятностей. 
- Буду стараться.
Она зарычала и встала из-за стола.
- Ну, ладно. Пора заканчивать с этой жалостливой вечеринкой. Я...
Ее слова были перебиты звонком ее сотового.
- Запомни, на чем мы остановились.
Тори подняла трубку.
- Да? Нет, я не дома. Да, пожалуйста, вызовите полицию, я уже еду.
Эш нахмурился.
- Что-то не так? 
- Это охранная компания. В моем доме трижды срабатывала сигнализация.
Она схватила свою сумочку и ключи.
- Я поведу. 
- Что? 
- Ты слишком возбуждена, чтобы садиться за руль, к тому же тебе не стоит одной противостоять грабителям. Я поеду с тобой.
Тори была так благодарна ему в тот момент. Она протянула ему ключи и пошла за ним, пока он вел ее из здания до парковки, где она и оставила свой Мустанг.
- Что за день, - прошептала она, забравшись в машину. - Нет, что за дерьмовая неделя. Я даже боюсь просыпаться завтра.
Эш завел двигатель.
- Я понимаю, сначала ты встретила меня, потом напали на твою команду. И теперь вот твой дом. Где же молоток, когда он так нужен?
Тори улыбнулась против воли.
- Все будет в порядке, - ободряюще сказал он.
Тори очень на это надеялась. Но где-то далеко у себя в мозгу, она говорила себе, что это была ложная тревога. Что в ее доме ничего плохого не случилось. Пожалуйста, пусть в моем доме не окажется никакого зла. Тори не могла вынести самой мысли, что какой-то незнакомец трогал ее вещи, что все ее существование разрушено. К тому моменту, как Ашерон припарковался перед домом, ее самые худшие опасения подтвердились. Передняя дверь была распахнута настежь, а вокруг не было ни единого намека на полицию. Тори стала открывать машину, но Эш остановил ее.
- Дождись полиции. 
- Зачем? 
- Ты же не хочешь уничтожить какие-никакие улики, до того, как они зайдут внутрь.
Он был прав на все сто, но это было так ненавистно ей. Прошло еще пятнадцать минут, прежде чем приехала полиция. Они первыми прошли в дом, а потом показали им, что там было пусто. Тори почувствовала, как слезы навернулись у нее на глаза еще до того, как вошла в свою гостиную. Весь ее дом был перевернут с ног на голову, как будто что-то искали.
- Боже ты мой...
Ее ОКС был в ужасе от того, что сотворили с ее домом. Все вещи валялись, в беспорядке. Мужчина и женщина офицеры, посмотрели на нее с сочувствием.
- Нам понадобиться список всего, что пропало.
Тори едва понимала, о чем они говорили, прикрыв рот рукой, она уставилась на фотографии ее родителей и семьи, которые были сброшены на пол. Ее шкафчики были открыты, а все их содержимое было вывернуто на пол. Она не видела такого ущерба с тех пор, когда помогала своим друзьям прибираться после "Катрины". 
- Не могу поверить в то, что человек может сотворить такое с себе подобным.
Неожиданно Эш оказался рядом и прижал ее к своей груди.
- Все в порядке, Сотерия. Просто дыши.
Она вжалась в него, благодарная тому, что он оказался с ней, что обнимает ее в тот момент, как весь ее мир был перевернут вверх тормашками. Сначала нападение на Николаса, затем ее команду арестовали, а все оборудование конфисковали, а теперь еще и это... Женщина-офицер нахмурилась, осматривая разгром.
- Это только мне кажется или они и вправду что-то искали?
Тори отстранилась от Эша, услышав ее вопрос.
- Что вы имеете ввиду?
Мужчина-полицейский указал на ящики на полу.
- В большинстве ограблений, особенно когда дома стоят так близко друг к другу и в дневное время суток, воры обычно хватают что побольше и убегают.
Он посветил фонариком на ее телевизор, который так и стоял на своем месте в углу перед большими окнами.
- Они даже не вынесли ваш телевизор, - женщина кивнула, соглашаясь. - Не говоря уже о том, что они задели вашу сигнализацию, когда уходили. Как будто пытаясь привлечь вас или что-то в этом духе.
Тори ухмыльнулась.
- Зачем им заманивать меня сюда? В этом не никакого смысла. 
- Не имеет, - сказал офицер, выключая фонарик и запихивая его за пояс. - Пока не найдут того, что искали.
Женщина по-доброму улыбнулась Тори.
- Скоро прибудет еще команда экспертов, чтобы снять отпечатки. Это все, что мы можем сделать для вас. Составьте список того, что пропало и мы внесем его в ваш файл, а потом пробежимся по местным ломбардам. А еще вам придется заполнить отчет со своей страховой компанией.
Мужчина-офицер согласился.
- И вы, возможно, захотите, чтобы ваш друг остался у вас на ночь.
Волна страха накрыла ее с головой.
- Вы думаете, что они могут вернуться?
Офицер покачал головой.
- Мы не знаем. Кроме того, большинство жертв ограблений боятся оставаться одни в первые пару ночей после взлома.
Тори присела на ручку диванчика и осмотрела разрушение вокруг себя. Она была рада хотя бы уже тому, что держала свои бесценные артефакты при себе или запертыми в подвале в студенческом городке.
- Я не могу поверить в это.
Эш взял ее за руку и не проронил ни слова, пока полиция опрашивала ее о возможных подозреваемых, а потом их люди нанесли порошок на разные поверхности, на которых могли остаться отпечатки. Они ничего не нашли, ни единого пятнышка. Или же взломщики были в перчатках, или же какими-то мутантами. Лично Тори проголосовала за мутантов. Ей было проще думать об этом, чем мириться с тем, что обычный человек мог сотворить такое с другим. Когда полиция, наконец, ушла Сотерия повернулась к Ашерону.
- Я уверена, что у тебя есть более серьезные дела, чем быть моей нянькой. 
- Все в порядке. Я совсем не возражаю. Есть вещи, которые нельзя переживать в одиночестве.
В его голосе прозвучала едва заметная нотка, по которой она решила, что он прошел через многое, будучи одиноким. Ашерон нагнулся, чтобы подобрать фотографии ее родителей и вернуть их на законное место. Тори не знала почему, но то, как он передал ей эти фото, тронуло ее сердце нежностью в ответ на его внимание к ней.
- А у тебя есть семья, Эш?
Он повесил фотографии точно на тоже место, как будто запомнил их расположение со своего последнего визита.
- У нас у всех есть люди, которых мы любим.
Она не пропустила того факта, что он увильнул от ответа. Даже не взглянув на нее, он подошел к предметам, которые были сброшены со стола. Встав на колени, Эш нахмурился, когда поднял темную коробку, в которой лежал маленький черный камешек. Небольшая бронзовая табличка на дне гласила "ПЕРВЫЕ РАСКОПКИ СОТЕРИИ 1985 ГОД.
- Что это?
Ее глаза затуманились, когда Тори подошла и взяла коробку у него.
- Это когда мои родители впервые позволили мне копать с ними. Я была так горда, когда нашла вот это. Я думала, что обнаружила редкий фрагмент копья. У моего отца не хватило духу сказать мне, что это был всего лишь камень. Поэтому они оформили его и поставили у меня в комнате возле кровати, а еще там был огонек, который светил для меня.
Она всхлипнула, и слеза покатилась по ее щеке, минуя все преграды.
- Эти ублюдки трогали вещи, которые принадлежали моим родителям.
Эш поднялся на ноги и обнял ее, пока она плакала. Тори прильнула к нему, как будто весь ее мир был полностью разрушен. Он научился прятать свои слезы так глубоко внутри, что сейчас даже не мог себе представить ту страсть и обиду, из-за которой она так плакала. Ашерон знал лишь одно, что когда он так рыдал несколько раз в своей жизни, то он безумно жаждал утешения в те моменты. И никогда Эш этого не получал. Поэтому он и предложил ей то, чего ему самому никто не давал. Ашерон дал ей выплакаться, пока у нее просто не иссякла вся жидкость, а его майка не стала влажной от ее слез. Тори отстранилась и запричитала, когда увидела пятно на его груди.
- Мне так жаль, Ашерон. Я совсем не эмоциональная личность. Нет.
Она прочистила горло и одарила самым уверенным взглядом, какой он когда-либо видел.
- Я не позволю им сделать это со мной. Я сильнее всего этого. 
- Все плачут иногда, Тори. Существует такая боль, которую даже сильнейшие не могут вынести не сломавшись. И я не стал думать о тебе хуже из-за этого.
Она нервно рассмеялась.
- А ты и правда не такой засранец, каким показался мне сначала. Ведь так?
Ашерон ответил ей доброй улыбкой.
- Вообще-то у меня иногда случаются приступы огромного засранства. К сожалению, тебе пришлось стать свидетельницей самого недавнего.
Тори похлопала его по мускулистой руке в благодарность за понимание. Иногда с ним было так легко говорить. Смахнув слезы, она осмотрела размер бедствия вокруг.
- Я никогда в жизни не наведу здесь порядок.
Ее домашний телефон зазвонил. Тори оставила Эша в гостиной, а сама пошла на кухню, чтобы ответить. Эш продолжил собирать фотографии, пытаясь понять, что же здесь произошло на самом деле. Он должен был проиграть всю сцену произошедшего у себя в голове, но так же, как и с попытками увидеть будущее Тори, это было бесполезно. Это не было нормальным для него. Он же ведь был богом судьбы все-таки... Взглянув через плечо, Ашерон увидел, как она вернулась к нему и подняла ящик, который был вывернут и лежал рядом с софой.
- Это была моя подруга Пэм. Она запаниковала, когда я не отвечала по сотовому и позвонила на домашний. Она и Ким собрались прийти и помочь с уборкой.
- Может, тогда ты хочешь, чтобы я ушел?
Она засомневалась.
- Только если ты сам этого хочешь. Вообще-то меня очень успокаивает тот факт, что ты рядом со мной.
Она отвела взгляд, как будто признавая, что вся ее речь смутила ее саму и всунула ящик на свое место. Тори отошла на шаг и замерла.
- Как странно. 
- Что? 
- Они и стерео не украли.
Она убрала с него свитер, который кинули туда взломщики. Очень странно, что они пропустили ее.
- Может, они просто не увидели стерео? 
- Может.
Она поставила ее назад на полку, а затем включила. Эш нахмурился, когда оттуда заблеяли Bee Gees.
- Ночная лихорадка? - его передернуло. - Диско? 
- Ш-ш-ш, - сказала она, махнув ему прежде, чем поднять еще один ящик. - Эта музыка всегда меня успокаивает, когда мне плохо. 
- Как, черт побери, диско может тебя успокаивать?
Она подняла фото своих родителей и повернула к нему. Ее мама, которая выглядела совсем как Тори, была одета в белое платье, подвязанное у груди с каштановыми волосами в которых были перья, а на ее отце была желтая, имитирующая узор кашмирской шали полиестровая рубашка и коричневый свободный костюм. У него были темные кудрявые волосы и усы. Они прижимались друг к другу на фоне нью-йоркского дискоклуба, которые Эш едва помнил из семидесятых годов прошлого столетия. Тори с любовью погладила фотографию.
- Лучший друг моей матери, Шери, который был главным оператором, снял это в ту ночь, когда мои родители впервые встретились. Папа решил, что перед ним самая прекрасная женщина, которую он когда-либо встречал. Поэтому он застенчиво подошел к ней и пригласил на танец, ожидая, что она ответит ему отказом. Но мама так не поступила. Она решила, что его робкая нерешительность была такой милой, что ответила ему «да». Они вышли на танцпол как раз тогда, когда заиграл "Последний танец" Донны Саммер. Когда песня закончилась, мой отец стал на колено прямо там, в клубе и сделал ей предложение. Они поженились год спустя и никогда больше не расставались, до того дня, когда умерла моя мама, - Тори сглотнула, как будто ей тяжело было вынести эти воспоминания. Ее нижняя губа задрожала, когда она стала двигаться в такт музыке.
- Когда я была маленькой, мои родители включали свои диско-альбомы, и мы танцевали до самого упаду. Когда я слышу диско, мне кажется, что они снова со мной рядом. Клянусь, каждый раз, когда играет "Не оставляй меня так" Тельмы Хьюстон, я слышу, как поет мне моя мама, держа меня на руках, кружась в танце по комнате и смеясь.
Ашерон позавидовал ее воспоминаниям, где ее любили и лелеяли. Ему даже захотелось, чтобы ее родители оказались сейчас здесь и утешили ее.
- Сколько тебе было, когда они умерли? 
- Мне было семь, когда умерла мама, и десять - когда отец. Он очень сильно изменился, когда она покинула нас. 
- Но она же сделала это не по своему собственному желанию. 
- Я знаю.
Тори поставила фотографию назад на полку сверху старой потертой копии "Одиссеи" Гомера.
- Просто легче сказать, что она покинула, чем умерла, - она посмотрела на него. - А что насчет тебя? У тебя есть какие-нибудь такие воспоминания?
Ашерон попытался не думать об этом.
- Не совсем. Я вырос без родителей. 
- Они умерли?
Он отвернулся и сконцентрировался на уборке беспорядка на полу.
- Все намного сложнее, именно поэтому я не люблю говорить об этом.
Тори содрогнулась от холодности в его голосе, так как раньше думала, что он просто использует ее как щит.
- Извини, Эш. Ты вообще знал их?
Он не ответил ей, но она почувствовала такую грусть, что пришла к выводу, что Эш совсем ничего не знает о них. Она наблюдала за тем, как он в молчании создает порядок из хаоса, который оставили грабители. Вокруг него витал воздух древнего мира. По-настоящему старая душа, заключенная в теле юноши. Более того, в нем было нечто успокаивающее. Пребывание рядом с ним умиротворяло ее так, как ничто другое. Это было похоже на то, как приехать снова домой... В этом не было никакого смысла, но нельзя было отрицать того, что Тори все-таки чувствовала рядом с ним. Неожиданно в дверь резко и настойчиво постучали. Тори пошла открыть и обнаружила на пороге Ким и Пэм с двумя коробками супербольшой пиццы и двенадцатью банками пива. Они были так не похожи. Пэм была выше, а ее торчащие волосы были осветлены впереди и выкрашены в иссиня-черный цвет на затылке. Прическа Ким была того же стиля, но волосы были выкрашены диаметрально противоположно. Наряженные в своей обычной готской манере, их можно было больше отнести к Эшу, а не к Тори. Пэм указала на дорогу своим большим пальцем.
- Эй, а это что полицейский сидит там, в машине через дорогу?
Тори увидела коричневый седан.
- Я не думаю. А что? 
- Потому что, когда мы поднимались, то увидели, что у ребят из этой машины имеется пара биноклей, наведенных на это место.
Эш оказался в дверях прежде, чем Тори успела даже моргнуть. Он пролетел мимо нее, но не успел спуститься даже с первой ступеньки, как машина сорвалась с места. Эш уже почти вызвал Сими, чтобы она последовала за машиной, но успел остановиться в тот момент, когда слова уже почти сорвались с его языка. Черт, он почти попался. Женщины были бы очень шокированы, если бы увидели, как демон оживает у него из руки.
- Почему они следили за домом? - спросила Тори.
Эш повернулся к ней лицом.
- Думаю, ты должна рассказать мне обо всем, что обнаружила на этих раскопках. 
- Что ты имеешь ввиду? 
- Думаю, было обнаружено нечто такое, что сразу заинтересовало кучу людей.
Тори ухмыльнулась.
- Это все лишь музейные кусочки. Они ни для кого не имеют никакой ценности, кроме коллекционеров.
Да уж, даже небольшое ожерелье в виде сферы, которое Эш подарил своей дочери, могло привести к концу света. Самая большая проблема с самыми могущественными амулетами и талисманами была в том, что смертные не всегда могли знать об их важности. Но, если они попадут как в плохие, так и в хорошие руки, то это приведет просто к стихийным последствиям.
- Порадуй меня и покажи все, что вы нашли.

- Он самый высокий мужчина, которого я когда-либо видела.
Тори засмеялась с Пэм, которая таращилась с глупым видом. Ашерон покачал головой на то, что, казалось, было самой произносимой фразой Пэм с тех пор, как она вошла вместе с ним в дом. Она выпалила ее уже четыре раза к ряду.
- Пэм, - пожурила ее Ким, оставляя пиццу на кофейном столике. - Ты хочешь заставить его снова познать себя.
Пэм поставила пиво рядом с коробками.
- Я не говорю, что он сам не знает об этом. Я имею ввиду, что со своими пять и девять футов я знаю, насколько я высокая. Торины шесть и один, и нам уже можно таращиться. Не каждый же день встретишь человека, который заставляет чувствовать нас себя коротышками, так ведь Тори?
Пэм встала на цыпочки рядом с Ашероном.
- Пэм, ты совсем крохотная и в тебе едва наберется пять футов, ты даже представить себе не можешь, каково это быть высокой в мире мужчин среднего роста. Наконец я смогу носить каблуки!
Эш засмеялся прежде, чем подхватить ее на руки и отнести обратно на диван.
- О, матерь божья! - сказала она, когда Эш усадил ее. - Меня никогда не поднимал раньше мужчина, не хрюкая при этом, как будто вот-вот сейчас умрет. Женись на мне, Эш, пожалуйста! 
- Я бы ответил да, но у меня такой багаж за плечами, что, пожалуй, даже в Samsonite все не вместиться.
Тори не обратила на них внимание, когда вошла в комнату со своими журналами раскопок. Она убрала коробки с пиццей со своего кофейного столика в сторону, а потом положила записи.
- Хорошо, вот это все за прошедший год.
Эш сел на колени и стал пролистывать страницы. Тори прильнула к его плечу, наблюдая за тем, на что смотрел он сам.
- Видишь в основном осколки и фрагменты кухонной утвари. А еще несколько бордюров и бутылок.
Эш остановился, когда обнаружил один до боли знакомый ему кусочек, от которого у него сперло дыхание... это был один из гребешков для волос, принадлежавших Риссе, который полностью совпадал с тем, что он нашел столетия назад. У него защемило сердце, когда он провел по фотографии и вспомнил, насколько прекрасна она была с ними в своих белокурых волосах.
- Он невероятно хорошо сохранился, правда ведь? - сказала Тори, даже не подозревая, сколько значит для него этот маленький кусочек. - Даже жемчужины все еще находятся на своих местах. Выглядит так, как то, что ты можешь купить сегодня. И работа мастера просто великолепна. 
- Да.
Он заставил себя перевернуть страницу и снова уставиться на посуду, чтобы не выдать себя своими затуманенными глазами. И тогда он нашел его...
- А где этот фрагмент?
Тори нахмурилась от глубокого твердого тона Ашерона. Посмотрев ему через плечо, она увидела богато украшенный золотой кинжал, который раскопал Брюс.
- Он все еще тестируется в лаборатории, а что? 
- Он нам нужен.
Ух, ты, его тон был даже больше командирским, чем у полководца, ведущего людей на войну.
- Он что настолько ценен?
Эш засомневался. Не с ее точки зрения, но так как это было оружие, которое могло убить все, что может дышать, оно было безумно ценно для него и любого бессмертного существа, которые бы пошли на все, лишь бы владеть им.
- Да.
Пэм закатила глаза.
- Ох, не понимаю я вас люди, и все эти заморочки по поводу этого старья.
Ким погладила ее по плечу.
- Все в порядке, милая. А мы не понимаем тебя и твое наваждение быть готской куклой. - Она посмотрела на Тори, - тебе стоило отправиться с нами на поиски Леды Свонсон. Она протащила меня по трем штатам, пока мы наконец не нашли эту куклу в бутике в Алабаме.
Не обращая на них никакого внимание. Эш закончил просматривать книгу, но так и не смог найти ничего, кроме атлантского кинжала, который мог бы быть важным. Но все равно непонятно, неужели люди в машине охотились именно за ним? Ни один человек не смог бы понять его назначение... И ни один бессмертный, ни устроил бы такого беспорядка и ушел. Они бы просто напали и пытали Тори до тех пор, пока она не сказала бы им, где его найти. Все это сбивало с толку. Что же еще могло им понадобиться? Однако, более важным было то, насколько далеко они готовы были зайти, чтобы получить это? Одно дело, что они вломились в дом. А смогут ли они также убить? Эш встал.
- Я пойду, пройдусь по округе и все проверю. Я скоро вернусь.
Тори кивнула.
- Мы оставим тебе немного пиццы.
Эш ничего не сказал, а просто вышел из дома и, использовав свои силы, покинул Новый Орлеан и отправился на остров Савитара, где солнце никогда не садилось. Магический по своей природе, остров постоянно двигался вокруг света, пока Савитар искал свою "идеальную" волну. Как и предполагалось, Савитар лежал на спине, на своей доске для серфинга, уставившись в яркое чистое небо, а волны в это время разбивались об него. В отличие от всеведущего Ктонианца, Ашерон не был водным любителем. Он не любил серфинг и лежание под солнцем. Но Ашерон также знал, что когда в Риме... Он уселся на доску рядом с Савитаром, который рассмеялся, наблюдая за этим зрелищем.
- Ты выглядишь так, как будто упал с неба. 
- Так оно и есть. Ты бы выглядел также в готском клубе в Сиэтле.
Савитар криво ухмыльнулся ему.
- Я никогда так себя не почувствую, атлантец. Должно быть, очень ужасно быть в одних шортах на борту. Когда-нибудь я достану тебя, и ты скажешь - "Семь футов под килем тебе, чувак!"
Скрестив руки у себя на груди, Эш засмеялся.
- Никогда!
Савитар цыкнул на него, прежде чем снова повернулся и уставился в небо.
- Я уже слышал это раньше. Так что тебя привело сюда, Гром.
Эш проигнорировал термин из серфинга, который обычно обозначал детей до пятнадцати лет. Только Савитару сходило с рук то, что он называл его юнцом.
- Есть одна женщина... 
- А разве до этого их не было?
Эш решил не обращать внимания на все саркастические замечания.
- Ее кто-то преследует, а я не знаю кто.
Савитар вздернул бровь и опустил руку, всю украшенную татуировками в океан.
- Тогда ты знаешь, что я ничего не могу тебе сказать.
Эти слова и его снисходительный тон разозлили Ашерона.
- Черт побери, Савитар. Не играй в эти игры со мной. Ее жизнь в опасности... наверное.
Савитар схватил доску Ашерона и притянул ее ближе.
- Как и ты, я не вмешиваюсь в судьбу. 
- Дерьмо собачье. Ты постоянно суешь свой нос в судьбы.
Он отпихнул доску.
- Но с твоей я никогда не имел ничего общего. Никогда.
Ашерон ругнулся, когда ему пришлось грести назад к Савитару.
- Ты хоть представляешь, насколько опустошительно быть судьбой всего мира, и не иметь возможности контролировать свою собственную? 
- Нет, ты ее контролируешь, младший брат. Каждое принятое тобой решение либо раскрывает планы судьбы перед тобой, либо вообще меняет ее. Разве я ничему тебя так и не научил?
Савитар был прав, но не так легко было это принять и осознать. Особенно, когда на кону стояла жизнь другого человека. Что же может заставить этого Ктонианца забеспокоиться? Эш прищурился.
- Они раскопали атлантский кинжал.
Савитар поднялся на доске и уставился на Ашерона.
- Надеюсь, что ты планируешь уничтожить его. 
- Это стоит на первом месте в списке моих дел. Но вот что насчет плана, - Ашерон вернул ему враждебный взгляд. - Хотя бы раз, дай мне заглянуть в будущее одним глазком, пожалуйста.
Савитар покачал головой.
- Ты же знаешь, что Мойры наказали тебе: «Только через свои собственные действия ты будешь спасен». 
- Это может значить все, что угодно.
Савитар помолчал несколько мгновений, а потом пронзил Ашерона таким зловещим взглядом.
- Хорошо. Я так много напортачил здесь, но скажу тебе сейчас даже больше, чем должен. Воры приходили в ее дом не за кинжалом. Ее люди нашли еще один дневник.
Ашерон содрогнулся, как от разорвавшейся бомбы.
- Риссы?
Он кивнул.
- Это не тот, который тебе показывала Сотерия. Этот был найден вчера одним из ее приятелей, он был написан уже после того, как Рисса стала супругой Апполона. В нем описана правда о нем и об Артемиде, а еще об их жажде крови. Но самое главное там описывается, как можно их убить.
Эшу стало дурно. Да уж, это станет причиной глобального уничтожения, даже его жаждущая крови мама будет впечатлена.
- А я? Про меня там тоже есть?
Савитар вздохнул.
- Поверь мне, что ты не захочешь, чтобы он оказался в чьих-то других руках.
Внутренности Ашерона скрутились в узел.
- Где он сейчас находиться? 
- А вот этого я уже не могу тебе сказать.
Эш перенесся на доску Савитара, чтобы схватить его. К сожалению, Савитар перескочил на пустую доску Ашерона, еще до того, как Эш успел схватить его, поэтому Ашерон плюхнулся в воду.
- Ударив меня, ты ничего не изменишь.
Ашерон подплыл снова к своей доске и зыркнул на Савитара.
- Почему ты не скажешь мне? 
- Ты лучше, чем кто бы то ни был, знаешь, как работает судьба. Произошедшее с тобой, когда ты был человеком, случилось лишь потому, что все, начиная с твоих родителей, пытались противостоять предначертанному - что в итоге привело к уничтожению всего атлантского пантеона. Никаких изменений не было в этом пророчестве, но то, сколько ты страдал, было совсем не обязательным. Если бы твои родители приняли свою настоящую судьбу, то ты был бы спасен от мучений. Судьбу нельзя отбросить. Мы можем ее видоизменять, но в итоге все равно придем к тому, что нам всем уготовано. Плохому, хорошему или ни к чему особенному.
Эти слова успокоили его так же, как и избиения Артемиды.
- Значит, обо мне все узнают, так ведь? 
- Я не знаю. Ты что планируешь снять передо мной штаны? Если так, то предупреди меня сначала. Я совсем не хочу ослепнуть.
Эш залез на свою доску.
- Ты понял, о чем я. После всех сражений, в которых я спасал этот мир, после всех жертв своего достоинства и крови, которые я заплатил, чтобы освободить как можно больше Темных охотников, они все равно узнают, что я лишь жалкая шлюха, так ведь?
Взгляд Савитара стал жестким и злым.
- Ты никогда не был жалким.
Но они оба знали, что он был шлюхой. И даже к концу дня ничего не менялось, Ашерону хотелось кричать от такой несправедливости. «Ты не можешь убежать от своего прошлого». Его собственные слова вернулись к нему, чтобы снова ужалить.
- Сколько у меня есть времени прежде, чем все выплывет наружу?
Савитар устало вздохнул.
- Существуют три исхода твоего пути, Апостолос. В первом случае тебя раскроют, и ты потеряешь все, даже свою жизнь, а твоя мать уничтожит весь мир в порыве гнева. Во втором случае тебя разоблачат, и Темные охотники отвернуться от тебя, а враги Апполона уничтожат бога, и после этого выпустят на человечество несказанные ужасы за то, что те поработили и обижали их...
Ашерон даже засомневался спрашивать о следующем исходе.
- Ну а третий? 
- Одним словом, скверный.
Эш ругнулся.
- Вообщем, чтобы я не предпринял, весь мир окажется в огромной заднице? 
- Я этого не говорил. Всегда остается надежда, Апостолос. И ты это знаешь, как никто другой. Лишь когда ты прекратишь пытаться повлиять на исход своей жизни, вот тогда ты и потерпишь поражение окончательно. Чему быть, того не миновать. Просто вся штука в том, как мы миримся с тем дерьмом, что облепляет нас.
Ашерон ухмыльнулся. 
- Ты ни с чем не миришься, Савитар. Ты сидишь здесь под солнцем, ловишь волны и выдаешь дерьмовую философию, которой сам не следуешь. 
- Ты прав. Я сдался и забросил попытки повлиять на свое будущее давным-давно. Но это произошло лишь потому, что каждый раз, когда я пытался изменить будущее, я делал только все еще хуже. В конце концов, крыса устает крутить колесо и садиться в углу, чтобы зализать свои раны. Поэтому, если ты готов сдаться, то милости прошу ко мне на пляж...
- Я остаюсь в бою.
- Значит, ты продолжишь сражаться.
Савитар снова лег на доску.
- Но тебе всегда рады на этом острове в любое время, когда устанешь от этой шумной ссоры.
Ашерон тяжело вздохнул, серьезно задумавшись над его предложением.
- Придержи для меня местечко. Если это бомба разорвется перед моим лицом, то я вернусь к тебе с зажатым между ног хвостом.
Потому что он знал правду где-то в глубине своей души. Ашерон пережил достаточно унижений за свою жизнь. Он не сможет вынести, если люди, которые его любят, будут смотреть на него так же, как и Рисса, когда обнаружила его в притоне в Дидимосе. Даже не смотря на то, что она все равно любила и простила его, разочарование в ее глазах до сих пор пронзало его душу. Он не переживет это снова.
- Идет волна, - предупредил Эш своего наставника.
Он не двигался, пока Савитар не вскочил на доску одним умелым прыжком. В тот момент, когда волна накатила, Ашерон вернулся в Новый Орлеан. Водные виды спорта никогда не привлекали его. Ашерон предпочитал свободное падение или ускорение на земле. И Ашерон никогда не был наблюдателем за одиннадцать тысяч лет. Если он чему-то и научился за все время своего божественного существования, так это тому, что нужно сражаться до последней капли крови. И даже если он окажется в таком состоянии, то все равно не будет знать, как остановиться. Обнаружился еще один журнал. Прекрасно. Ашерон найдет его и убедится, что ни один ныне живущий человек или какое-нибудь другое существо не прочитают этот дневник.