Джон Мэтью прошел длинный путь с тех пор как его нашли среди людей. Его сущность вампира была тайной как для него, так и для окружающих. Когда Братство приютило его, никто не знал настоящую историю жизни Джона или подлинную личность. На самом деле, погибший брат Дариус вернулся, но с другой внешностью и судьбой. И поскольку личная вендетта приводит Джона в самую гущу сражений, ему необходимо вспомнить обоих – себя настоящего и того, кем он когда-то был – чтобы встретится лицом к лицу с воплощением зла.
Хекс, симпат-киллер, упорно противилась влечению между ней и Джоном Мэттью. Доведя однажды своего любовника до безумия, она не может позволить стоящему мужчине стать добычей мрака её извращенной жизни. Но когда вмешивается рок, эти двое открывают, что любовь, подобно судьбе, неизбежна для родственных душ.
Не могу поверить, что мы с тобой зашли так далеко. Но твоя книга – это не прощание Она – лишь новое начало Но ты же знаешь, каково это...
Огромная благодарность всем читателям «Братства Черного Кинжала», а также поклонникам с форума! Огромное спасибо за поддержку и наставления: Стивен Алекс-Род, Кара Уэлш, Крэр Зион и Лэсли Гельбман. Так же спасибо всем из NAL – мои книги – это, бесспорно, результат коллективного творчества. Спасибо вам, Lu и Opal, и все-все модераторы форума, за то, что сделали по доброте душевной. Как всегда, спасибо моему исполнительному комитету: Сью Графтон, доктору Джессике Андерсон и Бэтси Воган. Огромное уважение несравненной Сюзанне Брокман и сказочной Кристин Фихан (и всей ее семье), а всем авторам, что присутствуют в моей жизни, за их поддержку и советы (Кристина, Линда и Лиза!). Так же, спасибо Каре Цезаре, которая так близка моему сердцу. DLB – Я твоя самая большая фанатка, пиши, не останавливайся. Твоя мамочка любит тебя :-* NTM – спасибо тебе за то, что ты всегда со мной – и в радости и в горе. Джек (и твой Гейб!) – спасибо за Plastic Fantastic и переосмысление романтики. ЛиЭлла Скотт – я так люблю тебя и не только потому, что ты так хорошо заботишься о моей любимой племяшке. Кэти и наша малышка Кайли и их мама – ваши телефоны у меня в быстром наборе. Ли – за то,что проложила путь. Маргарет и Уокер – за то, что были источником большой радости. Ничего бы не получилось без: моего любимого мужа, моего советчика, смотрителя и фантазера, моей замечательной мамы, которая подарила мне столько любви, что я не смогу отплатить ей, моей семьи (по крови и по выбору); и дорогих друзей. О, и, конечно же, как всегда, со всей любовью к лучшей стороне Собаки Писателя.
Хекс не знала точно, какой дом искала, так что материализовалась в леске рядом с 149-м шоссе и использовала обоняние, чтобы определить, в каком направлении двигаться. Ветер дул с севера, и, уловив слабый запах детской присыпки, она сразу взяла след, растворяясь и материализуясь каждые сто ярдов через грязное кукурузное поле, изрядно потрепанное зимними ветрами и снегопадами. Весенний воздух проникал в ноздри, солнечный свет падал на лицо, а теплый ветерок обдувал кожу. Похожие на скелеты деревья покрылись ярко-зеленой молодой листвой, их почки уже раскрылись, обещая скорый приход тепла. Прекрасный день. Для убийства. Когда сладковатая вонь начала преобладать над остальными запахами, она достала один из ножей, что дал ей Вишес, и поняла, что подобралась так близко, что могла… Хекс приняла форму у кленовой полосы и застыла на месте. – О... черт. Белое ранчо ничем не напоминало жилой дом – убогое строение рядом с кукурузным полем, окруженное кольцом сосен и кустов. Хотя, перед ним даже был газон. Если бы не он, полицейским машинам, что стояли возле его главного входа, вряд ли хватило бы места. Замаскировавшись так, как это делают симпаты, она, словно призрак, проскользнула к окну и заглянула внутрь. Идеальный момент: перед глазами предстало одно из мерзких, выворачивающих на изнанку зрелищ в истории города Колдвэлл. И причина произошедшего настораживала. Дом выглядел так, будто его искупали в человеческой крови. Нет, слово «выглядел» тут не подходило. Он весь был покрыт этим дерьмом до такой степени, что она чувствовала металлический привкус во рту, хоть и находилась снаружи, на свежем воздухе. Вылитый бассейн Майкла Майерса . Легавые расхаживали по гостиной и столовой, пробираясь с осторожностью не только потому, что были на месте преступления, но и потому, что не хотели испачкаться. Но тел не было. Ни одного. По крайней мере, на виду. Однако в доме были лессеры. Шестнадцать. Хекс не видела их, полицейские тоже, но она чувствовала, что люди ходят прямо над ними. Лессеров прикрывает Лэш? Какого черта? Он позвонил Братьям, рассказал обо всем этом дерьме... а затем вызывал полицейских? Или кто-то другой набрал номер 911? Ей нужны ответы на все эти вопросы. Пролитая кровь смешалась с каким-то чернильным остатком, и один из офицеров хмурился, будто обнаружил что-то очень неприглядное. Так... этого количества масляной гадости не достаточно, чтобы объяснить сильный сладкий запах, поэтому Хекс пришла к выводу, что посвящение прошло успешно, и то, что скрывалось в доме, уже не являлось ничем человеческим. Она окинула взглядом лес вокруг себя. Где же сейчас золотой мальчик Омеги? Подобравшись ближе к передней части дома, она увидела почтальона, который явно боролся с посттравматическим стрессом, отвечая на вопросы полицейского. Почтовая служба США спешит на помощь. Без сомнения, именно он вызвал полицию... Оставаясь под прикрытием, она просто наблюдала за тем, как копы, сражаясь с рвотным рефлексом, делали свою работу, и ждала, пока появится Лэш или любой другой лессер. Спустя полторы минуты приехали телевизионщики, и Хекс стала свидетелем того, как красивая белокурая женщина начала изображать из себя Барбару Уолтерс . Как только съемка закончилась, дама начала приставать к полицейским с вопросами, пока не выбесила их своей настойчивостью так основательно , что они позволили ей осмотреть место преступления. Разве это не доказывало, какой она прекрасный журналист. И когда она, как настоящая женщина, упала в обморок прямо в объятья одного из копов, Хекс закатила глаза и отвернулась. Дерьмо. Ей тоже надо расположиться поудобнее. Она пришла сюда сражаться, но как часто бывает во время войны, ей приходилось ждать, пока появится враг. – Сюрприз. Она развернулась так быстро, что чуть не потеряла равновесие: единственное, что спасло ее от падения, это противовес в виде кинжала, который она подняла высоко вверх, за плечо, приготовившись немедленно использовать его по назначению.
***
– Жаль, что мы не смогли вместе принять душ. Когда Блэй поперхнулся кофе, который приготовил для них обоих, Сэкстон спокойно сделал глоток из своей чашки. Было очевидно, что парень специально смущает Блэя и наслаждается его реакцией. – Мне на самом деле нравится тебя удивлять. В яблочко. Прямое попадание. И, конечно же, эти проклятые глупые рыжие гены не позволяли скрыть румянец смущения. Проще спрятать автомобиль в кармане. Настолько все было ясно. – И, ты знаешь, защита окружающей среды очень важна. Сохранение воды и все такое. Переходи на все натуральное... или ходи голым, как в первобытные времена. Сэкстон, одетый в шелковый халат, развалился на атласных подушках своей кровати, в то время как Блэй присел на край матраса, прижав весом красиво сложенное дополнительное одеяло. Свечи делали обстановку фантастической, сияние их огней размывало линии и границы. И Сэкстон был таким красивым. Он растянулся на постельном белье цвета темного шоколада, его светлые волосы вились густыми, хоть и неуложенными, но очень аккуратными волнами. С полуприкрытыми глазами и оголенной грудью, он выглядел готовым, жаждущим... и, судя по аромату, способным дать то, в чем так нуждался Блэй. По крайней мере, в глубине души. Внешность же твердила о прямо противоположном: лицо в ушибах, губы припухли, но не от чувственности, а от тяжелого удара, и он двигался так осторожно, словно все тело было покрыто синяками. И это плохие новости. Повреждения должны были исцелиться спустя двенадцать часов после нападения. Он же аристократ, в конце концов, и кровь его была очень сильной. – Ох, Блэйлок, какова бы ни была причина твоего визита, – Сэкстон покачал головой. – Я все равно до сих пор не понимаю, зачем ты пришел. – Я не мог не прийти. – Ты настоящий герой, так ведь? – Нет ничего героического в том, чтобы просто посидеть с кем-нибудь. – Не стоит себя недооценивать, – сказал Сэкстон хрипло. От чего Блэй удивился. Парень весь день был такой невозмутимый в своей саркастичной манере, но ведь он подвергся нападению. Причем жестокому. – Ты в порядке? – спросил Блэй мягко. – Я серьезно. Сэкстон уставился на свой кофе. – Иногда мне трудно постичь всю глубину человеческой гуманности, правда. И не только человеческой. – Я так сожалею. О том, что случилось прошлой ночью. – Но это привело тебя в мою постель, не так ли? – Сэкстон улыбнулся так широко, как мог, учитывая, что большую часть рта перекосило. – Не совсем таким образом, каким я планировал... но ты такой красивый в сиянии свечей. У тебя тело воина, но лицо интеллектуала. Это сочетание... опьяняет. Блэй залпом выпил то, что оставалось в чашке, и чуть не подавился. И, скорее всего, дело было не в выпитом, а в том, что он услышал. – Тебе налить еще кофе? – Не сейчас, спасибо. Он прекрасно приготовлен, что, кстати, кажется мне еще одним удивительным несоотвествием Сэкстон опустил чашку и блюдце на прикроватный столик из позолоченной бронзы и со стоном сменил позу. Стараясь не смотреть на парня, Блэй поставил чашку на одеяло перед собой и осмотрелся. Наверху все было обставлено в викторианском стиле, тяжелая мебель из красного дерева, восточные ковры, роскошные цвета – все это он увидел во время своей экскурсии по кухне. Но эта традиционность заканчивалась у порога в подвал. Здесь все напоминало будуар во французском стиле – мраморные столики на изогнутых ножках, комоды с зеркалами и вышитые ковры. Много атласа и... черно-белые графитовые изображения прекрасного мужчины, лежащего почти в такой же позе, что и Сэкстон. Только без халата. – Тебе нравятся мои гравюры? – протянул Сэкстон. Блэю пришлось восхититься. – Прекрасные линии. – Иногда я пользуюсь ими, как предлогом, врать не буду. Внезапно в голове Блэя возник образ обнаженного мужчины: он занимается любовью на этой самой кровати, его плоть прижимается к плоти другого. Незаметно взглянув на часы, Блэй понял, что ему предстоит пробыть здесь еще семь часов, и он не был уверен, хочет ли, чтобы они тянулись бесконечно или же пролетели, как один миг. Сэкстон закрыл глаза, и, вздрогнув, вздохнул. – Когда в последний раз ты кормился? – спросил Блэй. Тот поднял тяжелые веки, и его серый взгляд ярко вспыхнул. – Хочешь выступить добровольцем? – Я имел в виду от женщины. Сэкстон скривился, меняя позу на подушках. – Довольно давно. Но я в порядке. – Твое лицо напоминает шахматную доску. – Ты говоришь прелестнейшие вещи. – Я серьезно, Сэкстон. Ты не показываешь, что творится у тебя под халатом, но, судя по состоянию твоего лица, у тебя полно серьезных ушибов. Ответом ему послужило лишь протяжное «ммм». – И кто из нас полон противоречий? Последовала длинная пауза. – Я найду ту, которая тебя покормит. – У тебя с собой карманная женщина? – Не возражаешь, если я снова воспользуюсь твоим телефоном? – Пользуйся на здоровье. Блэй встал и пошел в ванную, предпочитая немного уединиться, потому что понятия не имел, сработает ли задуманный им вариант. – Ты можешь воспользоваться тем, что здесь, – крикнул Сэкстон, когда он закрыл дверь. Блэй вернулся десять минут спустя. – Не знал, что eHarmony работает так быстро, – прошептал Сэкстон, его глаза оставались закрытыми. – У меня там связи. – Охотно верю. – Нас заберут отсюда с наступлением темноты. Сэкстон с трудом открыл глаза. – Кто? И куда? – Мы о тебе позаботимся. Сэкстон набрал воздух и хрипло выдохнул. – Снова спешишь на помощь, Блэйлок? – Считай это принуждением. – На этой ноте, он подошел к софе и лег. Набросив на ноги роскошные меха, он задул свечу рядом с собой и устроился поудобнее. – Блэйлок? Боже, этот голос. Такой низкий и тихий в тусклом свете свечи. – Да. – Ты заставляешь меня чувствовать себя негостеприимным хозяином. – Тут его дыхание сбилось. – Это кресло не место для твоего сна. – Я в порядке. Последовало молчание. – Ты не изменишь ему, если просто ляжешь в мою постель. Я не в состоянии воспользоваться твоей добродетелью, и даже если бы мог, то слишком уважаю тебя, чтобы ставить в неловкое положение. Кроме того, мне нужно твое тепло – я никак не могу согреться. Блэю сразу захотелось курить. – Я не изменю ему, даже если... между нами что-то произойдет. У нас с ним ничего нет. Мы просто друзья. Друзья. Именно поэтому ситуация с Сэкстоном казалась ему чертовски странной. Блэй уже привык оказываться у закрытых дверей, что служили преградой между ним и тем, чего он хочет. А Сэкстон предлагал ему еще один выход, через который он мог пройти очень легко... и комната, что ждала его по ту сторону этой двери, была просто великолепна. Блэй продержался около минуты. Затем, словно в замедленной съемке, убрал белый мех в сторону и встал. Когда он пересек комнату, Сэкстон освободил для него место рядом с собой и откинул одеяло. Блэй колебался. – Я не кусаюсь, – прошептал Сэкстон. – По крайней мере, пока ты сам об этом не попросишь. Блэй проскользнул между атласными простынями... и сразу же понял, почему шелковые халаты были так популярны. Гладкие, такие гладкие. Что-то еще более обнаженное, чем просто обнаженное. Сэкстон повернулся на бок, лицом к Блэю и застонал... от боли. – Черт побери. Когда мужчина снова откинулся на спину, Блэй инстинктивно протянул руку и положил ее за голову Сэкстона. Когда тот подался вперед, Блэй вместо подушки подставил ему свой бицепс, и Сэкстон в полной мере воспользовался этим предложением. Свечи погасли одна за другой, за исключением той, что горела в ванной. Сэкстон вздрогнул, Блэй подвинулся ближе к нему и нахмурился. – Боже, да ты весь холодный. – Притянув мужчину к себе, Блэй пытался согреть его своим телом. Они лежали вместе долгое время... и Блэй вдруг обнаружил, что поглаживает эти густые светлые и такие идеальные волосы. Они были чудесными... мягкими, упругими на кончиках. И пахли специями. – Божественные ощущения, – прошептал Сэкстон. Блэй закрыл глаза и глубоко вздохнул. – Согласен. ---------------------------------------------------- Майкл «Майк» Майерс (англ. Michael Myers) — вымышленный персонаж фильмов серии Хэллоуин, маньяк-убийца и психопат, одержимый духом Самайна. Барбара Уолтерс (англ. Barbara Walters, род. 25 сентября 1929) — американская телеведущая, журналистка и писательница. Барбара была ведущей утренней передачи «Today» и ток-шоу «The View», вечерних новостей «20/20» и «ABC Evening News», а также корреспондентом на «World News» Известный в Америке сайт знакомств
– Что, черт возьми, вы оба здесь делаете? – зашипела Хекс, опуская кинжал. У Трэза было такое выражение лица, что ей захотелось хлопнуть себя по лбу и воскликнуть « ну-да-конечно-же». – Нам позвонил Рив. Как обычно, айЭм молча стоял рядом с братом, он просто кивнул и скрестил руки на груди, словно изображая многовековой дуб, что у него, кстати, очень хорошо получалось. Тени смотрели на нее сверху вниз и замаскировали свои тела и голоса так, что видеть и слышать их могла только она. На мгновение, она пожалела о существовании маскировки. Тяжело бить этих назойливых мужиков по яйцам, когда они пребывают в призрачной форме. – Что, даже не обнимешь? – тихо спросил Трэз, вглядываясь в ее лицо. – Сто лет не виделись. Отвечая ему на частоте, которую не могли уловить ни люди, ни лессеры, она пробормотала: – Не особо люблю обжиматься. И тут же, выругавшись, заключила их обоих в объятья. Тени всегда были очень закрыты в эмоциональном плане, их было трудно прочувствовать, труднее чем людей или даже вампиров, но она могла чувствовать их боль за то, что она пережила. Она начала отстраняться, но Трэз, взрогнув, лишь крепче сжал объятья. – Я ... Господи Иисусе, Хекс... мы не думали, что когда-нибудь увидим тебя снова. Она покачала головой. – Стоп. Пожалуйста. Не подходящее время для сантиментов, да и место тоже. Да, я люблю вас обоих, и я в полном порядке. На этом и остановимся. Ну, почти в порядке. Пока не вспомнила о Джоне, который застрял в особняке Братства, и, без сомнения, сходит с ума. И все из-за нее. Ох, история повторяется. – Я заткнусь раньше, чем мы впадем в меланхолию, – Трэз улыбнулся, клыки ярко сверкнули на темном лице. – Мы просто рады, что ты в порядке. – Договорились. Иначе меня бы здесь не было. – Сомневаюсь, – пробормотал он себе под нос, когда они с братом заглянули в окно. – Ничего себе. Кто-то здесь хорошо повеселился. Поднялся сильный ветер, который принес с собой новую порцию отвратного запаха детской присыпки, и они все вместе повернули головы. На грязную подъездную дорогу у передней части дома выкатил автомобиль, который не имел ничего общего с обстановкой. Он был словно из фильма Форсаж: Хонда Цивик, словно побывала у автомобильного пластического хирурга и обзавелась после операции новым, абсолютно плейбоевским обликом: задний бампер, воздушный спойлер, низкая трехдюймовая посадка и аэрография в сочетании серого, розового и кислотно желтого цвета делали машинку похожей на девушку со Среднего Запада, которая попала на съемки порно. И что удивительно... выражение лица лессера, что сидел за рулем, совершенно не сочеталось с веселой раскраской его автомобиля. Хотя, может быть, кто-то нассал ему в бак? – Готова спорить на что угодно, это новый Главный Лессер, – сказала Хекс.– Но вряд ли бы Лэш позволил своему помощнику заиметь такую тачку. Я провела с ублюдком целый месяц, и знаю, что все самое лучшее он забирал себе.. – Власть сменилась, – кивнул Трэз. – У них это частая практика. – Вы должны отследить эту тачку, – сказала она. – Быстрее, следуйте за ним. – Не можем тебя оставить, приказ босса. – Вы издеваетесь надо мной? – Хекс перевела взгляд с Цивика на место преступления, а затем обратно в след исчезающему заднему бамперу автомобиля. – Бегом, мы должны проследить за ним… – Нет. Если только ты сама не захочешь это сделать. Тогда мы отправимся с тобой, так ведь, айЭм? Когда Тень кивнул, у Хекс возникло чувство, что она бьется головой об алюминиевый сайдинг, к которому прислонилась. – Это же просто нелепо. – Не сказал бы. Я знаю, ты ждешь, что покажется Лэш, и не для того, чтобы просто с ним поболтать. Так что мы тебя одну не оставим – и не трать время на хрень в стиле «и-не-смей-мне-указывать-ты-мне-не-босс». У меня избирательная глухота. Тут заговорил айЭм. – Так и есть. Хекс внимательно посмотрела на номерной знак проклятой Хонды, мелькнула мысль «О-Бога-ради»... С другой стороны, не будь здесь Теней, она бы все равно осталась на месте и просто запомнила номера – их можно будет отследить позже. – Начните уже приносить хоть какую-то пользу, – отрезала она. – И дай мне свой мобильный. – Хочешь пиццу заказать? Я как раз проголодался. – Трэз бросил ей свой Блэкберри. – Я люблю, когда много мяса. Мой брат предпочитает сыр. Хекс нашла в списке контактов номер Рива и нажала на кнопку вызова, потому что это был самый быстрый способ связаться с Братьями. Когда сработала голосовая почта, она продиктовала данные по машине и попросила Вишеса ее отследить. Затем повесила трубку и бросила телефон обратно Трэзу. – «Домино» не будет? – пробормотал он. – Они делают доставку на дом. Проглотив проклятие, она, нахмурившись, вспомнила, что Ви дал ей телефон. Дерьмо... сейчас ей надо быть более собранной… – А вот и представитель еще одного важного отдела, – произнес айЭм. Ее взгляд метнулся к дороге, когда возле дома остановился автомобиль без каких либо опознавательных знаков. Детектив из отдела по расследованию убийств был ей знаком. Хосе Де Ла Круз. По крайней мере, люди послали сюда хорошего специалиста. Хотя, это едва ли хорошая новость. Чем меньше люди знают о разборках другой расы, тем лучше, а у Де Ла Круза были инстинкты ищейки. Господи... день обещает быть чертоооовски долгим. Бесконечно долгим. Она смотрела, как людская мельница запускает свои жернова, ощущая коллективное давление своих телохранителей на ее бедный мозг, и тут ее правая рука сама начала двигаться, пальцы обрисовывали жесты, которым учил ее Джон. А... Б... В...
***
Лэш проснулся под звуки стонов. И не самых приятных. И тот факт, что он лежал лицом на голом матрасе на вонючем ранчо веселья не добавлял. И финальный аккорд; когда он, наконец, встал, его тело оставило после себя черное пятно. Похожее на тень, что отбрасывает на землю твердое тело, лишь отражение того, что было в реальности. Срань Господня. Он был похож на нацистского парня из фильма «В поисках утраченного ковчега» с Индианой Джонсом, у которого лицо растаяло ... в дополнительных материалах к фильму говорилось о том, что для эффекта они использовали расплавленное желе. Не совсем та роль, которую бы он хотел исполнить в реальной жизни. Он направился на кухню, и ему казалось, будто к спине привязали холодильник, и, надо признать, Мисс Силикон, что валяясь на полу у задней двери, выглядела не намного лучше. Ее тело было обезвожено так, что нормально функционировать было не в состоянии, но и отправиться обратно к Омеге она не могла. Плохи дела. Вечно оставаться на грани смерти, страдать от боли и удушья, и знать, что упокоение тебе уже никогда не грозит. Этого было достаточно, чтобы задуматься о суициде. Как в кино – не хватает только смеха за кадром. И опять же... она не имела ни малейшего понятия, что отправиться в никуда. Что будет вечно пребывать в этом пограничном состоянии. Но, возможно стоит умолчать от нее эту правду. Когда она издала стон, полный мольбы о помощи, он просто перешагнул через нее и пошел на кухню, проверить, как обстоят дела с продовольствием. По дороге сюда, он, в целях экономии, заскочил в Макдак. Дерьмо почти ничем не отличалось от собачьего корма, но, по крайней мере, было свежим и горячим. Половина того, что он не смог осилить ночью, к утру потеряло товарный вид, но он все равно доел остатки из мятого бумажного пакета, что лежал на столешнице. Холодными. – Будешь? – спросил он женщину. – Да? Нет? Все, что она могла сделать, это умолять его своими налитыми кровью глазами и зияющим влажным ртом. Или... может быть, это была не мольба. Она выглядела почти испуганной, наверное, независимо от своего состояния, его внешний вид так пугал ее, что на какой-то момент, это отвлекло ее из от агонии. – Ну, как хочешь, сучка. Твой вид тоже не прибавляет мне аппетита. Отвернувшись, он уставился в окно на солнечный день, думая о том, что «пошло-оно-на-хрен-все-это-дерьмо». Боже, он не хотел уезжать с того ранчо, но он оказался на грани нарколепсии , так он был измучен. Но все равно никоим образом не желал рисковать тем, что может вырубиться в окружении многочисленных врагов. Это словно отступление перед очередным сражением, в целях не нарваться на дуло пистолета и не отправиться к праотцам. Или того хуже. Но, по крайней мере, солнце по-прежнему светило высоко в безоблачном небе, и это хорошо, так как давало ему необходимое время. Братство не появится здесь ни в каком виде, пока не станет достаточно темно, и какой же из него хозяин, если достойно не встретит их. Да, возможно, гребанный любимчик Омеги начал вечеринку, но Лэш будет тем, кто ее закончит. Ему требовалось подкрепление, и не только в виде оружия. Схватив плащ, он натянул шляпу и перчатки, и перешагнул через проститутку. Он открывал засов на двери, когда ее высохшие руки шаркнули по его ботинкам, и испачканные кровью пальцы оцарапали кожу. Он посмотрел вниз. Она уже не могла говорить, но ее покрасневшие, выпученные глаза кричали: Помоги мне. Я умираю. Я не могу себя убить себя... сделай это за меня. Очевидно, она пересилила свое отвращение к нему. Или, может быть, ей помогал тот факт, что он прикрыл свое уродство одеждой. В принципе, он мог запросто оставить ее в таком состоянии, но оказался не в силах избавиться от воспоминаний о том, как с его собственного лица сходила лоскутами кожа. Он избегал мыслей о том, что в конечном итоге, превратиться в вечно гниющий кошмар. Но что, если такова была его судьба? Что делать, если он продолжит растворяться, пока скелет не сможет держаться в вертикальном положении и он не окажется в состоянии, в котором сейчас застряла она... ничто, лишь вечное страдание? Лэш достал из-за спины нож и когда приблизился к ней, она даже не вздрогнула. Вместо этого, женщина перевернулась, предлагая ему свежую плоть своей груди. Один удар, и ее страдания мгновенно закончились: она растворилась в воздухе яркой вспышкой, оставив после себя лишь выжженное пятно на загаженном ковре. Лэш повернулся, чтобы уйти… Он пройти через дверь он не успел. Его откинуло назад, и он врезался спиной в дальнюю стену, перед глазами вспыхнул яркий свет и через тело прошел мощный силовой поток. На какое-то мгновенье он задумался над тем, что, черт возьми, происходит... а затем все стало ясно: он только что вернул проститутку «домой». Вот как это работает, думал он, глубоко дыша и чувствуя себя смертью на роликовых коньках. Удар сталью, и существо возвращается к своему создателю, так сказать. Ну, при условии, что до него не добирается секретное оружие Братства. Бутч О'Нил, Ахиллесова пята Омеги, мог помешать этому воссоединению, поглощая в себя злою сущность. После пережитых ощущений, Лэш начал понимать, в чем главная угроза О'Нила. Если ты не получаешь частичку своей же конструкции обратно, то, в конце концов, у тебя ничего не остается, ты становишься не способым создавать что-то новое – тебе просто не из чего это творить – твоя коробка с игрушками пустеет... и что потом? Ты исчезаешь? Да, теперь главное, избегать этого ублюдка Бутча. Очень ценное знание. Лэш отправился в гараж, сел в Мерседес и покинул ранчо, но отправился не дальше за город, а наоборот – в центр, в район небоскребов. Времени было чуть больше половины двенадцатого, и в городе повсюду сновал офисный планктон. Людишки топтались на перекрестках в ожидании зеленого света, а потом переходили улицы чуть ли не падая на радиаторные решетки стоящих машин. Они были так чертовски самодовольны, с задранными вверх подбородками и взглядами устремленным вперед, словно вокруг не существовало ничего, кроме их совещаний, перерывов на обед и абсолютно бесполезных дел. Ему хотелось вдавить педаль газа в пол и превратить их всех в кучу сбитых кеглей, но у него и без этого достаточно забот и проблем. Пункт назначения? Торговая улица, район баров и ночных клубов. Который, в отличие от делового квартала, в это время суток словно вымер. Свернув к реке, он думал о том, что две эти разные части города были как инь и ян в плане контингента и внешнего вида. В солнечных лучах, высокие здания финансовых центров сверкали своими стеклянными окнами и стальными каркасами, а край темных аллей и неоновых вывесок, напоминал старую шлюху: такой же грязный, потрепанный и печальный. Что же касалось обитателей, то первая часть была плотно забита продуктивной и целенаправленной аудиторией. А вторая могла с трудом похвастаться парочкой бродяг. И это было именно то, на что он рассчитывал. Направляясь к мостам-близнецам, он проехал мимо пустыря, окруженного сетчатым забором и замедлил ход. Господи... именно здесь когда-то стоял ЗироСам, пока не превратился в кучу мусора. На табличке виднелась надпись «В процессе продаже». Вот так и случается. Святое место пусто не бывает, как говориться – если с новым клубом произойдет то же самое, что и с клубом Рива, его место в скором времени займет еще один. Так и в ситуации с отцом. В мгновенье ока Лэша заменили на того, кто оказался под рукой. Что заставляло чувствовать себя таким несущественным. Абсолютно бесполезным. Внизу, под мостами, он очень быстро искомое, хоть и не хотел в этом так отчаянно нуждаться. Под эстакадами ютились отбросы, что спали в картонных коробках и сгоревших машинах, и Лэш подумал о том, насколько же они похожи на бродячих собак: ведомые лишь инстинктом поесть, ко всему подозрительные, из-за имеющегося за плечами жизненного опыта, изъеденные болезнями. Даже аналогия с чесоткой тут подходила. Он не был привередливым, они тоже. И вскоре в салоне сидела женщина, которая охала и ахала не в порыве восхищения салоном AMG, а радуясь пластиковому пакетику с коксом, что он вручил ей. Она вскрыла его сразу же, пока Лэш вез ее к темному проему в массивном бетонном фундаменте моста. Она успела нюхнуть всего один раз. Он накинулся на нее в мгновение ока, и было ли дело в его жажде или же ее физической слабости, он смог сразу же полностью подчинить ее себе, пока пил из ее вены. Вкус ее крови напоминал помои. Закончив, он вышел из машины, обошел ее, и выдернул женщину из салона за шиворот. Цвет ее кожи изначально был бледным, сейчас же она стала серой как цемент. Она скоро умрет, если уже не умерла. Он застыл и посмотрел ей в лицо, отмечая толстые шрамы на коже и лопнувшие капилляры, которые красили щеки в нездоровый румянец. Когда-то она была ребенком. Свежей, чистой и невинной. Конечно же, время и жизненный опыт изрядно ее потрепали, и теперь она напоминала бездомное животное, одинокое, грязное, на грани смерти. Бросив ее на землю, он наклонился, чтобы прикрыть ей веки… Господи... Иисусе. Подняв руку, он посмотрел сквозь свою ладонь на речную воду. Гниющей плоти больше не было – была лишь темная тень... вместо того, чем он когда-то писал, дрался, управлял машиной. Задрав манжеты плаща, он увидел, что его запястье по-прежнему было осязаемым. И в тот же момент его накрыл прилив сил – потеря плоти больше не печалила, а наоборот радовала. Сын был... подобием своего отца. Он не закончит как та шлюха, которую он ударом ножа отправил обратно. Он вступал на территорию Омеги, не гнил заживо... а трансформировался. Лэш начал смеяться, волны удовлетворения рождались в его груди, поднимаясь к горлу и вырываясь изо рта. Он упал на колени рядом с мертвой женщиной, и с облегчением… Внезапно он дернулся в сторону и изрыгнул испорченную кровь, которую только что поглотил. В перерыве между спазмами, он вытер подбородок рукой и посмотрел на блестящую кровавую муть, что покрывала темные призрачные контуры, которые когда-то были плотью. Нет времени любоваться зарождающейся новой формой. Жестокие рвотные позывы ломали его так сильно, что он практически ослеп от взорвавшихся перед глазами звезд. ---------------------------------------------------- Нарколепсия — заболевание нервной системы, характеризуется приступами непреодолимой сонливости и внезапного засыпания, катаплексии, то есть внезапной утраты мышечного тонуса при ясном сознании, нарушениями ночного сна, галлюцинациями. Иногда отмечается кратковременная парализованность тела сразу после пробуждения.
Ох... это наверно самая тяжелая, книга из серии, в плане эмоций, что я прочла!!! Жду с нетерпением следующие главы!!! СПАСИБО, СПАСИБО огромное за перевод!!!!!
Сидя в личных покоях, Пэйн изучала пейзаж Другой Стороны. Ковер из зеленой травы, тюльпанов и жимолости тянулся до самого кольца деревьев, что окружали лужайку. Над этим великолепием раскинулось всеобъемлющее небо молочного цвета, нависая над пушистыми верхушками деревьев, словно крышка огромного сундука. Из личного опыта Пэйн знала, что если подойти к краю леса и ступить в его тень, то попадешь... обратно, туда же, откуда ты в этот лес вошла. Отсюда не было выхода – только с позволения Девы-Летописецы. Она одна владела ключом от невидимого замка, и не собиралась отпускать Пэйн – даже в дом Праймэйла на Другой Стороне, который было позволено посещать остальным Избранным. Доказательство того, что женщина хорошо знала, кому даровала жизнь. Дева понимала, что как только дочь вырвется на свободу, она уже никогда не вернется обратно. Когда-то Пэйн кричала об этом так громко, что у нее самой зазвенело в ушах. На самом деле, та вспышка гнева была неким способом борьбы за честность, только вот стратегию она выбрала не самую лучшую. Лучше бы она оставила свое мнение при себе, и тогда, возможно, мать позволила бы путешествовать на Другую Сторону и даже оставаться там. А потом вряд ли Деве удалось бы вернуть ее на эту землю живых статуй. По крайней мере, теоретически. В этот момент она подумала о Лэйле, которая только что вернулась со свидания со своим мужчиной. Сестра сияла от счастья и удовлетворения, которого Пэйн никогда не испытывала и вряд ли испытает. В какой-то мере это оправдывало ее желание к скорейшему побегу отсюда. И даже если то, что ожидало ее на Другой Стороне, кардинальным образом отличалось от ее воспоминаний о коротком моменте своей свободы, Пэйн все равно предпочла бы бегство. Воистину это страшное проклятие – родиться, но не иметь возможности жить своей жизнью. Она застряла здесь, обуреваемая желанием убить собственную мать, но, несмотря ненависть к этой женщине, все равно не собиралась ступать на этот путь. С одной стороны, Пэйн сомневалась, что сможет победить в этом противостоянии. А с другой... она же смогла избавиться от отца. Убийство матери вряд ли станет для нее новым откровением. Ох, прошлое, это болезненное жалкое прошлое. Как ужасно застрять здесь на вечно, обремененной воспоминаниями, слишком ужасными, чтобы жить с ними дальше. Анабиоз был своего рода подарком, соразмерным этой пытке, по крайней мере, в замороженном состоянии ее разум не был занят размышлениями о поступках, о которых она жалела, и которые никогда бы не совершила снова... – Не желаете поесть? Пэйн посмотрела через плечо. В арочном входе, склонив голову, стояла Ноу-Уан с подносом в руках. – Да, пожалуйста. – Пэйн встряхнулась и отогнала печальные размышления. – А ты не хочешь присоединиться ко мне? – Благодарю за приглашение, но я лишь услужу и покину Вас. – Женщина положила поднос на подоконник рядом с Пэйн. – Когда Вы и Король снова приступите к своим физическим упражнениям, я вернусь и уберу… – Я могу спросить тебя кое о чем? Ноу-Уан снова поклонилась. – Конечно же. Чем я могу быть Вам полезна? – Почему ты никогда не ходишь на Другую Сторону? Как все остальные? Последовало долгое молчание... а потом Ноу-Уан, прихрамывая, направилась к постели, на которой спала Пэйн. Дрожащими руками, женщина поправила подушки и одеяло. – Я не испытываю особого интереса к тому миру, – сказала она из-под капюшона своих одежд. – Здесь я в безопасности. А там... а там – нет. – Праймэйл – Брат с твердой рукой, он умеет обращаться с оружием. Под его опекой никто не посмеет причинить тебе вред. Звук, что раздался из-под капюшона, был полон сомнения. – Обстоятельства того мира часто предполагают хаос и раздор. И простые решения порой имеют разрушительные последствия. Здесь же во всем царит спокойствие и порядок. Она говорила так, словно пережила нападение, которое совершили на это святилище почти семьдесят пят лет назад, подумала Пэйн. В то ужасное время, мужчины с Другой Стороны проникли сюда и принесли с собой насилие, присущее тому миру. Многие пострадали тогда и погибли, включая самого Праймэйла. Пэйн снова посмотрела на искусственно-прекрасный горизонт – и сразу поняла, что имела в виду женщина, но это не изменило ее мнения. – Порядок здесь и есть то, что выводит меня из себя. Я стремлюсь избегать подобной лжи. – Разве Вы не можете покинуть это место? – Нет. – Это не правильно. Пэйн взглянула на женщину, которая в тот момент была занята тем, что раскладывала одежды Пэйн. – Не ожидала услышать от тебя что-то, идущее вразрез с мнением Девы-Летописецы. – Пожалуйста, не пойми меня неправильно. Я люблю нашу дражайшую матерь. Но жить в заточении, даже роскошном, не правильно. Я предпочла остаться здесь, сейчас и навсегда – но Вы, однако, должны быть свободны. – Кажется, я завидую тебе. Казалось, Ноу-Уан застыла под своей мантией. – Вы ни в коем случае не должны этого делать. – Но это правда. В повисшей тишине, Пэйн вспоминала свой разговор с Лэйлой возле бассейна. Идея та же, но абсолютно другой расклад: тогда Лэйла позавидовала отсутствию у Пэйн желания секса и отношений с мужчиной. А сейчас Ноу-Уан была полностью удовлетворена царящей здесь инертностью. Это какой-то замкнутый круг, подумала Пэйн. Обратившись обратно к «пейзажу», она с раздражением посмотрела на зеленую траву. Каждый стебель был идеальной формы и высоты, так что газон больше напоминал ковер. И дело не в стрижке, конечно же. Вечно цветущие тюльпаны на стройных ножках, вечно распускающиеся крокусы и розы с плотными крупными бутонами – здесь не было ни насекомых, ни сорняков, ни болезней. И роста тоже. Забавно, что за этой красотой никто не ухаживал. В конце концов, зачем нужен садовник, если есть божество, способное создать все в изначально идеальной форме и состоянии. Что, в некотором смысле, делало Ноу-Уан необычной. Ей позволили выжить после рождения и дышать местным несуществующим воздухом, несмотря на ее несовершенство. – Я не хочу всего этого, – сказала Пэйн. – На самом деле не хочу. Не получив ответа, она посмотрела через плечо... и нахмурилась. Женщина ушла, так же как и появилась – без шума и суеты, покинула комнату, оставив после своего деликатного посещения чистоту и порядок. Внутри Пэйн вновь всколыхнулся беззвучный крик – она знала, что должна вырваться на свободу. Или сойдет с ума.
***
В сельском пригороде Колдвелла Хекс наконец удалось попасть в дом, когда в пять часов вечера его покинула полиция. Синие мундиры вышли из помещения с таким видом, будто им требовалась не просто ночь отдыха, а настоящая неделя отпуска – вот к чему привела многочасовая работа по локоть в засыхающей крови. Они все заперли, опечатали переднюю и заднюю двери, и убедились, что место было огорожено желтой лентой. Затем расселись по машинам и уехали. – Проникаем внутрь, – сказала она Теням. Дематериализовавшись, Хекс приняла форму прямо в центре гостиной, Трэз и айЭм последовали за ней. Молча, они проверили каждый угол в этом бардаке, выискивая то, что люди по незнанию могли не заметить. Двадцать минут поисков на первом этаже, и ничего, кроме пыли. На втором тоже ноль. Черт побери, она чувствовала тела и эмоциональные сетки, отмеченные страданиями, но не могла их поймать, они были, словно отражение в воде – лишь бесформенные, зыбкие образы. – От Рива слышно что-нибудь? – спросила она, поднимая ботинок, чтобы посмотреть, как сильно тот запачкан кровью. До самого верха. Просто зашибись. Трэз покачал головой. – Нет. Но я еще раз ему позвоню. – Забей. Он, должно быть, в запаре. – Черт, она надеялась, что он получил ее сообщение и уже начал рыть информацию по машине. После коридора она осмотрела столовую, а затем сосредоточила внимание на обшарпанном столе, который, очевидно, использовали в качестве разделочной доски. Маленький приятель Омеги на машине в стиле Вина Дизеля, должен был вернуться за новобранцами. Спрятанные, она были бесполезны, и, если предположить, что здесь задействовали маскировку на подобие той, которой когда-то скрывал ее Лэш, то им не удастся покинуть параллельную реальность своего заточения, пока кто-нибудь не даст им эту возможность. Или заклинание можно снять на расстоянии? – Нам придется здесь задержаться, – сказала она. – И посмотреть, кто еще появится. Они вместе направились на кухню и все обошли, оставляя на потрескавшемся линолеуме свежие, кровавые следы, которые, без сомнения, заставят копов поломать голову. НЕП. Не. Ее. Проблемы. Она посмотрела на часы на стене. Затем на пустые кеги, бутылки из-под ликера и пивные банки. На недокуренные косяки и белые полоски кокса. Снова посмотрела на часы. Снаружи, солнце, казалось, прекратило свой закат, как будто золотой диск боялся, что его насквозь проткнут верхушки деревьев. Остановив поиски, Хекс не могла думать ни о чем, кроме Джона. Он, наверное, сейчас на стены лезет от неизвестности, пребывая в подвешенном состоянии, которого врагу не пожелаешь: зол на нее, сбит с толку и способен на отчаянные поступки. И позвонить, чтобы поговорить с ним она не могла. Он не мог ей ответить. А то, что она хотела ему сказать, не отправишь простым сообщением. – В чем дело? – спросил Трэз, когда она начала нервно дергаться. – Ничего. Готова драться, но цель отсутствует. – Херня. – Ииииии мы можем прекратить болтовню прямо здесь и сейчас, спасибо заранее. Десять минут спустя, она снова смотрела на часы на стене. О, Бога ради, это невыносимо. – Я вернусь к Братству, буквально на полчаса, – выпалила она. – Оставайтесь здесь, оба. Звоните мне на мобильный, если кто-то появится. Когда она дала им свой номер, товарищи сделали огромное одолжение тем, что не стали задавать никаких вопросов – и опять же, Тени в этом плане были подобны симпатам – как правило, они знали, что чувствуют окружающие. – Понял, – сказал Трэз. – Свяжемся с тобой, как только что-нибудь случится. Дематериализовавшись, Хекс приняла форму перед особняком Братства и по гравийной дорожке пошла к огромным ступенькам. Войдя в вестибюль, она поднесла лицо к камере безопасности. Фритц открыл дверь через минуту и низко поклонился. – Добро пожаловать домой, мадам. На языке завертелось и чуть не сорвалось неприличное слово. – А... спасибо. – Она осмотрела пустое пространство фойе. – Я просто хочу подняться наверх. – Я приготовил для Вас ту же самую комнату, что и в прошлый раз. – Спасибо. Но она туда не собиралась. Ведомая кровью Джона, она взбежала по парадной лестнице и направилась в его комнату. Постучав, она подождала, а когда ответа не последовало, просто распахнула дверь в темноту и услышала шум льющейся в душе воды. На полу виднелась полоска света, что значило, что дверь ванной была закрыта. Пройдя в комнату по восточному ковру, она сняла кожаную куртку и кинула ее на спинку стула. Постучала в дверь ванной. Без колебаний. Громко. Дверь открылась сама по себе, высвобождая влажный воздух и тусклое сияние светильников, что висели над джакузи. Джон стоял за стеклянной перегородкой к ней лицом, вода стекала вниз по его груди, животу и бедрам. Его член затвердел в то же мгновенье, когда их взгляды пересеклись, но он не сдвинулся с места, и выглядел так, будто был не особо рад ее видеть. К тому же, его верхняя губа поднялась, словно для рычания, но это было не самое худшее. Его эмоциональная сетка оказалась полностью закрыта от нее. Джон блокировал доступ, и она даже не была уверена, что осознанно: Хекс не могла почувствовать то, что раньше ощущала так четко и ясно. Она подняла правую руку и неловко показала жестами: «Я вернулась». Его брови дернулись вверх. Затем он показал ровно и быстро: «С информацией для Рофа и братьев, да? Чувствуешь себя героиней? Поздравляю». Джон выключил воду, вышел из душевой и потянулся за полотенцем. Он не стал прикрываться, просто вытер тело тканью, и было трудно не заметить, как с каждым движением покачивается его массивная эрекция. Хекс никогда не думала, что будет так ненавидеть свое периферийное зрение. – Я еще ни с кем не разговаривала, – сказала она. Это заставило его застыть с полотенцем за спиной, одна рука согнута в локте и поднята вверх, другая в таком же положении, но внизу. Естественно, эта поза выгодно выделяла его грудную клетку и заставляла мышцы бедер красиво напрячься. Он перекинул полотенце через плечо. После этого показал знаками: «Зачем тогда ты пришла сюда?» – Я хотела увидеть тебя. – Боль в собственном голосе заставляла подумать об акустическом каротаже . «Зачем?» – Я волновалась… «Хочешь знать, как я себя чувствую? Хочешь знать, каково это, проторчать здесь последние семь часов, думая о том, что ты, может быть, мертва или…» – Джон… Он сорвал полотенце с плеча и резко щелкнул им в воздухе, заставляя ее замолчать. «Ты хочешь знать, как я думал о том, что ты погибла, сражаясь где-то там, в одиночку, или еще что похуже? Твоя симпатская сущность жаждет небольшого развлечения?» – Господи, нет… «Ты уверена? Ты больше не носишь скобы. Может, вернувшись, ты просто хочешь утолить тот голод…» Хекс повернулась к двери, ей было все сложнее справляться с эмоциями, вина и грусть душили ее. Джон схватил ее за руку, и они оказались у стены, его тело вжималось в ее, удерживая на месте, пока он жестикулировал ей прямо в лицо. «Нет уж, черта с два, ты не сбежишь. После того, что ты сделала со мной, ты не можешь просто так уйти только потому, что не в состоянии иметь дело с дерьмом, которое сама же нагородила. Вот я не смог сбежать сегодня. Мне пришлось оставаться здесь, как в клетке, и ты, черт возьми, ответишь мне тем же. Ее глаза хотели сосредоточиться на чем-нибудь другом, но тогда она не смогла бы отслеживать, что он говорил ей своими руками. Ты хочешь знать, как я? Чертовски полон решимости, вот как. Ты и я, с сегодняшнего дня между нами все будет по-другому. Ты утверждаешь, что имеешь право разделаться с Лэшем? Так вот – я тоже». За то, что произошло тогда в раздевалке душевой, подумала она. Предательство, подробностей которого она не знала, но которое – она чувствовала это – имело отношение к тому, что случилось с Джоном, когда он был юным, одиноким и беззащитным. «И это не подлежит обсуждению. Мы вместе делаем все, чтобы найти его, схватить и убить. Мы действуем как одна команда, а это значит, куда идет один из нас, туда же следует и другой. И в итоге, тот, кто побеждает Лэша, получает все лавры. Вот так и договоримся.» Хекс выдохнула с облегчением, понимая, что это был единственный выход. Ей не нравилось то, как она ощущала себя в том дом доме без него. Это казалось чем-то неправильным. – Договорились, – произнесла она. На его лице не отразилось ни удивления, ни удовлетворения – это свидетельствовало о том, что даже в случае отрицательного ответа, от своих планов Джон бы все равно не отказался. А потом она узнала, почему он был так спокоен. «И когда все закончится, каждый из нас пойдет своей дорогой. Все будет кончено.» Кровь отхлынула от лица, а руки и ноги мгновенно онемели. Что было полнейшей ерундой. То, что Джон предлагал, было лучшим вариантом: двое солдат действуют сообща, и, когда цель достигнута, не останется никаких причин сохранять между ними связь. В действительности именно так она видела будущее, после того, как закончился тот кошмар с Лэшем. Найти и убить ублюдка. А затем положить конец своему никчемному существованию. Проблема заключалась в том... что ее планы, когда-то предельно ясные, теперь стали расплывчатыми. Путь, который она мысленно проложила в то самое мгновение, когда освободилась, был перекрыт вещами, которые не имели ничего общего с тем, что происходило в ее черепной коробке, и с этим обнаженным мужчиной рядом с ней. – Хорошо, – хрипло сказала она. – Я согласна. Эти слова, наконец, вызвали реакцию. Его тело расслабилось, и он положил руки на стену по обе стороны от ее головы. Когда их взгляды встретились, внутри Хекс словно взорвалась тепловая волна. Господи, отчаяние было горящей спичкой для разлитого по полу горючего, когда дело касалось Джона Мэтью, и, судя по тому, как он едва ощутимо потерся о нее бедрами, он чувствовал то же самое. Хекс подняла руки и обхватила его за шею. Она не была нежной, впрочем, как и он, когда притянула его к своему рту, их губы сминали друг друга, языки столкнулись в схватке. Когда она вдруг услышала треск ткани, то поняла, что он разорвал ее майку напополам. Ее обнаженная грудь прижималась к его грудной клетке, соски терлись о кожу, лоно увлажнилось от желания. К черту отчаяние – необходимость почувствовать его внутри была больше этого. Пустота без него была подобна агонии. Кожаные штаны оказались на полу на долю секунды позже. Затем она быстро подскочила и обхватила бедрами его талию. Потянувшись вниз, Хекс приставила его член ко входу в свое тело и вонзила пятки ему в ягодицы, делая проникновение еще более реальным. Когда его эрекция проникло глубоко, она приняла его полностью, и одного скользящего движения было достаточно, чтобы ее накрыл дикий оргазм. Она кончала, ее клыки удлинялись во рту, и Джон прервал поцелуй, чтобы наклонить голову и предоставить ей свою вену. Укус был таким сладким. А сила, которую он давал, была просто ошеломительной. Пока Джон яростно врывался в ее тело, Хекс пила из него жадными глотками. Она словно прыгала с высокой скалы – безумное падение, но с мягкой посадкой. И он как будто последовал за ней, падая без парашюта, содрогаясь в оргазме внутри ее тела. Небольшая передышка... а затем Джон возобновил движения. Нет, он нес ее на кровать в свою темную комнату, и пока шел, движения бедер заставляли его толкаться внутри нее все глубже. Она запоминала каждое ощущение, сохраняя каждое движение глубоко в своей голове, делая этот момент бесконечным и, благодаря силе памяти, нестареющим. И, когда он лег на нее сверху, Хекс сделала то, что он уже сделал для нее – предлагая ему свою вену, она словно подтверждала, что теперь они одна, очень сильная команда. Партнеры. Но лишь на время.
--------------------------------------------------- Метод геофизических исследований в скважинах,основанный на изучении акустических свойств горных пород (скоростейраспространения и затухания упругих волн), пересеченных скважиной.
Когда Джон вошел в Хекс, его разум на мгновенье вернулся к тому моменту в ванной комнате, когда он ждал ее, чтобы решить, что будет дальше. Да, он высказался безаппеляционно, но в действительности у него не было никакого рычага воздействия: не важно, согласилась она с его заявлением или нет, ему все равно нечем ее удержать. И что самое главное? В этой ситуации у него нет на руках абсолютно никаких упреждающих факторов, никаких если-так-тогда-вот-так. Все это он осознал, сидя на диване в бильярдной, претворяясь, что смотрит телевизор вместе с Тором. И весь день у него в голове звучал голос Ривенджа, снова и снова. Ее война не предусматривает ничьего участия, кроме нее самой. Он далеко не дурак, и более того – он не готов к тому, чтобы его маниакальная привязанность к Хекс снова связала его по рукам и ногам. У них была общая цель, и если действовать сообща, то шансы достичь ее увеличатся. Тем более, что эта цель – не обычный лессер. Кроме того, история их отношений писалась на языке противоречий: они постоянно сталкивались, отчего их рикошетом отбрасывало друг от друга, но лишь для того, чтобы они столкнулись вновь. Она была его пирокантом и он не в силах это изменить. Тем не менее, он мог оборвать путы, что приносили столько мучений. Боже, он уже пожалел, что тату на его плече была постоянной. Одно хорошо – она набита на спине, и он не обязан видеть ее круглосуточно. Но не важно. Они найдут Лэша, а затем их пути разойдутся. А что будет между Сейчас и Потом? Нуууу... Джон позволил мыслям улетучиться и переключил внимание на страстный секс и ошеломляющий вкус ее крови у себя в горле. Словно в забытьи, он в очередной раз ощутил связующий аромат, исходящий от его кожи, но проигнорировал его. Он не собирался в очередной раз терять голову из-за проклятых темных специй. Ни на секунду. Связанные мужчины чувствовали себя неполноценными без своих женщин, да, это, правда, и огромная часть его всегда будет принадлежать Хекс. Но он будет продолжать жить, черт возьми. Он умел выживать. Когда он двигался внутри тугой хватки Хекс, его член был сосредоточием силы, которая вскоре снова выплеснулась, высвободилась внутри нее. Прокусив вену, он лизнул ранки языком, а затем опустил голову к ее груди. Движением ноги он еще шире раздвинул ее бедра и перевернулся на спину, так, что она оказалась сверху. Хекс, не сопротивляясь, оседлала его и, ухватившись руками за его плечи, начала двигать бедрами взад и вперед, ее подтянутый живот попеременно напрягался и расслаблялся. С безмолвным проклятием, он крепко ухватил ее за бедра, твердые мышцы перекатывались под его захватом, но он не остановился ни на секунду. Он протянул руки туда, где ее ноги касались его тела, манящие изгибы влекли его туда, где соединялись их тела. Его палец скользнул к ее лону, нашел чувствительную вершинку и начал массировать ее круговыми движениями. В тусклом свете, льющимся из ванной комнаты, он наблюдал, как Хекс выгибалась всем телом, клыки впивались в нижнюю губу, когда она попыталась сдержать крик. Он хотел сказать ей, чтобы она не сдерживала себя, но времени жалеть ее не было – он бурно кончил, вздрагивая и крепко сжимая веки. Переведя дыхание, Джон почувствовал, как она застыла, глубоко вздохнула ... а затем сменила положение. Открыв глаза, он едва не кончил снова. Хекс откинулась назад, так, что почти легла спиной на его ноги, сбалансировав вес на его голенях, она расставила ноги по обе стороны от него, и теперь перед глазам Джона открывался сногсшибательный вид... и тут она возобновила движения. Вид его собственного члена, такого большого и влажного, как он выскальзывает из нее почти до самой головки, толкал его на грань очередного оргазма. Она не останавливалась. И он не хотел, чтобы она остановилась. Джону хотелось непрерывно смотреть на единение их тел вот так, близко, видеть кончики ее грудей, линию подбородка и чувствовать гладкую силу ее лона, входя в него резко и глубоко. Он хотел остаться в ней... навсегда. Но в этом и заключалась их проблема, та, что заканчивалась здесь и сейчас. Они кончили вместе, он обхватил ладонями ее стройные лодыжки, а ее рот открылся, чтобы прокричать его имя. А потом осталось лишь тяжелое дыхание в, казалось, похолодевшем воздухе. Она прервала их телесный контакт, грациозно и бесшумно перекинув ногу через его голову и поставив ее на пол рядом с кроватью. Хекс бросила взгляд через плечо, ее спина элегантно выгнулась. – Могу я воспользоваться твоей душевой? Когда он кивнул, она широким уверенным шагом скрылась в ванной комнате и, несмотря на то, что они только что занимались сексом, он почувствовал непреодолимое желание взять ее сзади. Через мгновение раздался звук льющейся воды... а затем ее голос эхом отразился от стен ванной. – Место обнаружили легавые. Потребность в новой информации заставила Джона вскочить с кровати. Когда он вошел в ванную, она, выгнув спину, стояла под душем и смывала шампунь с волос. – Место кишело копами, но новобранцы были спрятаны так же, как когда-то укрывали меня. И люди видели, что там достаточно крови, чтобы покрасить дом в красный с фундамента до самой крыши. Никаких признаков Лэша, зато нарисовался один уличный гонщик, воняющий искусственной клубникой. Я позвонила Риву и сообщила номера, чтобы тот передал их Вишесу, и я сейчас же доложу обо всем Рофу. Когда она посмотрела на него, Джон показал знаками, «Мы отправимся туда, как только наступит ночь». – Да. Так и сделаем.
***
Куин проснулся один. Он отослал Лэйлу на Другую Стороны после того, как они немного развлеклись. Он хотел отправить ее сразу, но прощальное объятье затянулось ... И все же она до сих пор оставалась девственницей. Не то, чтобы нетронутая, но определенно еще девственница... Казалось, что в этом мире лишь с двумя он не может заниматься сексом. Если эта тенденция продолжится, то он закончит целибатом. Куин сел, голова загудела, еще раз доказывая, что Эррадура – враг всего хорошего. Потирая лицо ладонями, он вспоминал, как целовался с Избранной. Он научил ее, как делать это правильно, как посасывать и поглаживать, как открываться навстречу чужому языку, проникать своим в чужой рот. Она была хорошей ученицей. И все же он без труда держал происходящее под контролем. То, как она смотрела на него, убивало желание довести дело до конца. Когда он начал эту эротическую историю, то предполагал, что она просто хочет закрепить практикой то, чему ее учили в теории. Но для нее это оказалось чем-то гораздо большим. Глаза Лэйлы горели как звезды, словно он был ключом к двери, которая держала ее взаперти внутри ее самой, и он один мог открыть замки и освободить ее. Словно он был ее будущим. Довольно иронично, потому что, по идее, Лэйла была для него идеальным вариантом. Который навсегда мог решить его проблемы с женитьбой. Но его сердце не испытывало ровным счетом ничего. Так что да, черта с два он возьмет на себя ответственность за ее надежды и мечты. И ни в коем случае не дойдет с ней до конца. Ее уже соблазнила фантазия о нем, и если он на самом деле займется с ней любовью, будет только хуже: когда не знаешь ничего лучшего, простое физическое желание можно легко по ошибке принять за что-то более глубокое и осмысленное. Черт возьми, такого рода заблуждения может возникнуть даже между опытными партнерами. Например, как в ситуации с той девицей в тату-салоне, которая дала ему свой номер телефона. У него не было желания ей звонить. Он даже не мог вспомнить ее имя – и этот информационный вакуум его ни в малейшей степени не тревожил. Любая женщина, что трахается с незнакомым мужчиной в общественном месте, практически на глазах других, едва ли станет той, с кем ему хотелось бы заводить отношения. Грубо? Да. Двойные стандарты? Ни в коем случае. Он и к себе не испытывал уважения, так что никого и никогда не судил. Кроме того, Лэйла понятия не имела, чем он занимался с людьми после своего превращения ... обо всем сексе в туалетах, переулках и темных углах клубов, эта грязная математика и добавляла ему опыта в том, как обращаться с телом. С любым. И мужским и женским. Дерьмо. Разве это не наводит на мысли о том, как Блэй провел день. Куин достал телефон. Найдя сообщение, которое Блэй прислал с неизвестного номера, он снова и снова его перечитывал. Наверное, оно пришло с телефона Сэкстона. Наверное, его прислали прямо из кровати. Швырнув БлэкБерри на стол, Куин поднялся с кровати. В ванной комнате он снова не стал включать свет, потому что не жаждал видеть себя в джинсах и рубашке, в которых спал. Он выглядел ужасно. Вне всяких сомнений. Пока он умывался, раздалось тихое жужжанье – поднялись оконные ставни. Молча, с упаковкой Барбазола в руке, он посмотрел в окно, вода капала с его подбородка. В лунном свете, почки серебрянно-стволых берез под окном тянулись вверх, сообщая, какой выдался теплый день. Он пытался не думать о пробужденной сексуальности Блэя. Пробужденной двоюродным братом Куина. Испытывая к себе отвращение, он передумал бриться и вышел из комнаты. Направляясь на кухню, он шел максимально быстро, хотя атмосферное давление в черепной коробке заставляло волноваться о здоровье и сохранности зрительных нервов. Внизу, в вотчине Фритца, пока тот готовил Первую Трапезу, он сварил себе кофе. Хорошо, что все сейчас заняты. Когда чувствуешь себя хреново, хочется побыть в одиночестве. Да и гордость в эти моменты играла важную роль. Только вот он забыл добавить зерен, поэтому в конечном итоге у него получился лишь кувшин чистой горячей воды. Дубль два, только в этот раз с зернами. Он уже выходил из столовой с термосом, полным темного чудо-напитка, и упаковкой аспирина, когда Фритц открыл дверь в вестибюль. Пара, что прошла мимо вежливого доджена гарантировала Куину еще несколько порций Байера в ближайшем будущем: Блэй и Сэкстон вошли в дом рука под руку. На долю секунды, он практически зарычал, и с каким-то собственническим инстинктом захотел припарковать между этой парочкой свой Хаммер. Но потом он понял, что их объятья носили явно медицинский характер. Сэкстон, казалось, еле держался на ногах, и его лицо, очевидно, использовали в качестве боксерской груши. Теперь Куин зарычал по другой причине. – Кто, черт возьми, сделал это с тобой? Вряд ли это была семья. Родственники Сэкса ровно относились к его ориентации. – Говори, – потребовал он. И как только он получит ответ на этот вопрос, последует следующий, о том, как, черт возьми, Блэй посмел привести чужака в место принадлежащее Братству, и более того, в дом Первой Семьи. Ну, и вопрос номер три – «Как это было?» – так и не буден задан. Точнее, он застрянет в горле. Сэкстон улыбнулся. Ну, попытался. Его верхняя губа не двигалась. – Ничего, небольшое столкновение с отбросами человеческого общества. Давайте не будем предаваться эмоциям, хорошо? – К черту. И что ты вообще забыл здесь вместе с ним? – Куин смотрел на Блэя и старался не искать на нем следы ожогов. – Он не может находиться в этом доме. Ты не должен был приводить его… Сверху послышался голос Рофа, глубокий баритон Короля заполнил фойе, прервав их спор. – Блэй не шутил, когда говорил о твоем состоянии, правда? Тебя порядком потрепали, сынок. Поклонившись, Сэкстон прохрипел. – Прошу прощения, Ваше Величество, за мой непрезентабельный вид. Так великодушно с Вашей стороны приветствовать меня лично. – Ты помог мне, когда я нуждался в этом. Я возвращаю долги. Всегда. Но знай, если ты поставишь под угрозу сохранность моего дома, я отрежу твои яйца и скормлю их тебе же самому. Роф, я тебя обожаю, подумал Куин. Сэкстон поклонился еще раз. – Я все понял. Роф стоял наверху лестницы и не смотрел вниз, по его очкам казалось, будто он разглядывает фрески на высоком потолке. Но даже будучи слепым, он ничего не упускал из вида. – У Куина есть кофе, судя по запаху, думаю, он придется как раз кстати, и Фритц затопил камин в комнате, что отведена специально для тебя. Хочешь перекусить, прежде чем кормиться? Кормиться? Кормиться?? Куин ненавидел информационный вакуум, даже если речь шла о таких мелочах как меню к трапезе. Сэкстон, особняк, Блэй и чья-то вена? Да, от незнания и непонимания кончики клыков покалывало. Сэкстон опять поклонился. – Воистину, Вы очень гостеприимный хозяин. – Фритц, принеси парню что-нибудь пожевать. Избранная скоро прибудет. Вена Избранной? Господи, что именно Сэкстон сделал для Короля? Чью задницу он спас? – И тебя осмотрит наш врач. – Роф поднял ладонь. – Я чувствую твою боль, она как смесь керосина и свежего перца в моем носу. Поторапливайся. Позаботься о себе, а потом мы поговорим. Когда Роф развернулся и ушел, ведомый Джорджем, Куин, попавший в волну гостеприимства Фритца, последовал за дворецким, который медленно поднимался по парадной лестнице. Наверху пожилой доджен остановился, ожидая хромающего Сэкстона, и пользуясь моментом, протер носовым платком резные латунные завитки перил. Оставалось лишь ждать. Куин вскрыл упаковку аспирина и отсыпал себе целую горсть, обратив внимание через открытые двери кабинета Короля на то, как Джон и Хекс разговаривают с Ви и Рофом – все четверо стояли над разложенной на столе картой. – Какой впечатляющий дом, – сказал Сэкстон, когда остановился, чтобы восстановить дыхание. Опираясь на Блэя, он устроился под рукой парня... чертовски идеально. Несчастный ублюдок. – Мой господин, Дариус, построил его. – Древний выцветший взгляд Фритца скользнул вокруг и задержался на яблоне, изображенной на мозаичной плитке внизу, в фойе. – Он всегда хотел, чтобы в нем жили Братья... специально построил его для них. Он был бы сейчас так счастлив. – Тогда давайте продолжим, – сказал Сэкстон. – Мне очень хочется увидеть все остальное. Вдоль коридора со статуями. Мимо комнаты Тора. Мимо комнаты Куина и Джона Мэтью. Мимо комнаты Блэя и... прямо рядом с ней. Почему бы не дальше, подумал Куин. Например, в подвале. – Я принесу Вам поднос с закусками и напитками. – Фритц вошел внутрь и еще раз тщательно проверил, что все было в порядке. – Наберите звездочку-один, если вам понадобится что-нибудь до того, как я вернусь или в любое другое время. Поклонившись, дворецкий ушел, оставив после себя ощущение всеобщей неловкости, которое усугубилось, когда Блэй подвел Сэкстона к кровати и помог ему принять горизонтальное положение. Сукин сын был одет в великолепный серый костюм. С жилеткой. Отчего Куин, в своей помятой со сна одежде, чувствовал себя бомжом. Выпрямившись чтобы казаться выше и переплюнуть Сэкса хотя бы вертикальным положением, он сказал: – Это были те парни в сигарном баре. Эти чертовы засранцы. Я прав? Когда Блэй застыл, Сэкстон рассмеялся. – Так значит, наш общий друг Блэйлок рассказал тебе о нашем свидании? Я-то думал, что же он делает в ванной с моим телефоном. Да-да, так и было. Дедукция, а не долгие дневные часы привели его к такому выводу. Черт, он получил от парня всего одно сообщение. Одно несчастное, коротенькое сообшение, безликое как фраза привет-как-дела… Срань. Господня. Он что, на самом деле стонет по поводу телефонного этикета? Он действительно занимается подобной бабской херней? Эммм... он очень удивится, если не обнаружит у себя под джинсами женские трусики. Возвращаясь в реальность, он рявкнул: – Так это были они? Когда Блэй ничего не ответил, Сэкстон вздохнул. – Да, боюсь, они не смогли побороть свою нужду и показать себя во всей красе. Ну, по крайней мере, этого не смогла не сделать главная обезьяна их стаи. – Мужчина взглянул на Блэя из под опущенных век. – Я же предпочитаю заниматься любовью, а не войной, как вы поняли. Блэй поспешил заполнить образовавшуюся после этой взрывной фразы тишину. – Селена будет здесь в самое ближайшее время. Она тебе понравится. Слава Богу, что не Лэйла, подумал Куин, абсолютно беспричинно... Последовавшее молчание было плотным как деготь и пахло угрызениями совести. – Мы можем поговорить? – резко спросил Куин Блэя. – В коридоре. И это была не просьба. Вернулся Фритц с подносом в руках, Куин вышел из комнаты и стал ждать в коридоре, уставившись на одну из мускулистых статуй, которая наводила на мысли о том, как выглядит обнаженный Блэй. Открыв крышку термоса, он сделал глоток кофе, обжег горло, но все равно хлебнул еще раз. После того, как Фритц ушел, Блэй вышел в коридор и закрыл за собой дверь. – В чем дело? – Не могу поверить, что ты притащил его сюда. Блэй, нахмурившись, отпрянул. – Ты видел его лицо. Как я мог этого не сделать? Он ранен, выздоровление проходит медленно, и ему нужно кормление. А Фьюри ни за что не позволит ни одной из своих Избранных отправиться в неизвестное место. Это был единственный безопасный способ. – Почему бы тебе просто не найти ему другую вену? Это не обязательно должна быть Избранная. – Что, прости? – Блэй нахмурился еще больше. – Это же твой двоюродный брат, Куин. – Я прекрасно помню о нашем родстве. – Как же мелочно он звучал. – Я просто не понимаю, почему ты так стараешься ради этого парня. Чушь собачья. Он прекрасно все понимал. Блэй отвернулся. – А сейчас я возвращаюсь… – Он твой любовник? Блэй застыл... застыл так, как одна из тех греческих статуй, рука замерла, так и не дотянувшись до дверной ручки. Блэй посмотрел через плечо, выражение его лица было жестким. – Это тебя не касается. Парень не покраснел, отчего Куин медленно и с облегчением выдохнул. – Нет, не так ли? Ты не спал с ним. – Оставь меня в покое, Куин. Просто... оставь меня в покое. Когда дверь за парнем захлопнулась, Куин выругался, думая о том, сможет ли когда-нибудь выполнить эту просьбу. Не в ближайшем будущем, подсказал ему внутренний голос. А может, вообще никогда. ---------------------------------------------- Пирокант – употребляется относительно чей-то слабости, которая может быть как внутренней (зависимость), так и внешней (любимый). Сорт текилы Американская марка кремов для бритья Растворимый аспирин
Лэш очнулся лицом в грязи и с ощущением, что кто-то шарит у него по карманам. Когда он попытался перевернуться, что-то твердое прижалось к затылку и удержало его на месте. Ладонь. Человеческая ладонь. – Ищи ключи от машины! – прошипел кто-то с левой стороны. Их было двое. Двое людей, от которых несло травкой и застарелым потом. Когда наглая рука переместилась к другому карману, Лэш резко перевернулся, схватил человека за запястье, и, вскочив, поменялся местами с грабителем. Парень застыл с распахнутым от удивления ртом, а Лэш, обнажив клыки, обрушился на него сверху, впиваясь в розовую кожу щеки, отрывая ее от кости. Еще одно быстрое движение, и горло ублюдка разорвано от уха до уха. Вопль. Парень, приказавший найти ключи, издал дикий вопль… Который быстро затих, когда Лэш достал нож и отправил его прямо в спину Мистеру Угонщику. Лезвие плавно вошло говнюку ровно между лопаток. Когда сукин сын рухнул прямо в грязь, Лэш нанес ему удар в висок крепко сжатым кулаком. Устранив угрозу, он неловко упал на бок, и его опять стошнило. Не очень приятный сценарий, особенно учитывая, что человек, которого он пригвоздил как муху, начал хрипеть и царапать ногтями землю, словно в попытке уползти подальше. Лэш заставил себя подняться ноги и, шатаясь, пошел вперед. Нависнув над наркоманом, он поставил ногу на задницу парня и выдернул нож из его спины. Затем ударил жертву, снова поднял руку и… Он собирался нанести еще один решающий удар в грудь, когда понял, что ублюдок был довольно силен, тело – сплошные мышцы. И судя по дикому взгляду, он был явно под кайфом, но достаточно молод, и губительные пристрастия еще не до конца разрушили его тело. Ну, разве сукину сыну сегодня не повезло? Благодаря капризу судьбы и отличному телу, он только что перешел с уровня «труп» на уровень «лабораторная крыса». Вместо того, чтобы проколоть ему сердце, Лэш надрезал запястья и яремную вену хомо сапиенса. Когда красная кровь потекла на землю, и человек застонал, Лэш посмотрел в сторону своего автомобиля с чувством, будто тот припаркован в ста милях от него. Ему нужна энергия. Ему нужна... Бинго. Пока кровь лилась из вен, Лэш поплелся к Мерседесу, открыл багажник и дернул покрытую ковролином панель, где обычно хранилась запаска. Она поддалась очень легко. Привет-привет. Килограмм кокаина, который несколько дней назад предполагалось поделить на части и упаковать для продажи на улицах. Но вскоре мир перевернулся с ног на голову, и мешок остался там, где его припрятал Мистер Д. Вытерев нож о брюки, Лэш надрезал им край целлофановой упаковки, набрал на кончик лезвия немного порошка и нюхнул дерьмо прямо со стальной поверхности сначала отсутствующей правой ноздрей, потом левой. И для закрепления эффекта еще один круг. Ииииии ... еще один на всякой случай. Лэш глубоко вдохнул и задержал отраву глубоко внутри. Сквозь его тело словно пронесся шторм, который практически спас его задницу, возвращая к жизни после ужасного приступа тошноты и слабости. Откуда эти проблемы вообще возникли было загадкой... Может, кровь этой «крысы» была испорчена, или же менялась не только внешняя оболочка Лэша, но и внутренние процессы. В любом случае, ему понадобиться этот порошок, пока ситуация не стабилизируется. Да и наркота хорошо сработало. Он чувствовал себя великолепно. Перепрятав нычку, он вернулся к наркоману. Холод не очень помогал процессу кровавого дренажа, и ждать на месте, пока ублюдок полностью не истечет кровью, было не самой лучшей идеей, не важно, насколько хорошо скрывал их мост. В возбужденном из-за кокса состоянии, Лэш подошел к мертвецу, на котором буквально недавно тренировал свои Ганнибало-Лекторовские замашки, сорвал с парня грязную куртку и порвал майку на мелкие полоски. Похрен на папашу. Похрен на тот мелкий Кусок Дерьма. Он создаст свою собственную армию. И начнет с этого укуренного бульдога. Он быстро перевязал человеку раны, а затем поднял и бросил его в багажник так же аккуратно, как забрасывает туда таксист дешевый чемодан. Лэш выехал из-под моста, его взгляд перескакивал с места на место. Вот дерьмо... каждый автомобиль, который он видел, начиная с тех, что двигались по прилегающим дорогам и заканчивая теми, что пролетали мимо него по шоссе, каждый из них принадлежала полицейскому управлению города Колдвэлл. Он был уверен в этом. Это были полицейские. Люди со значками пялились на его машину. Полиция, полиция, полиция... Он отправился на ранчо, и попадая по пути под каждый красный светофор вынужден был тормозить. Он смотрел прямо перед собой, молясь, чтобы полицейские, что стояли за и перед ним, не учуяли в его багажнике умирающего и кило кокса в придачу. Если он попадется, будет очень много геморроя. Кстати, об обломе кайфа. Он, наконец-то, чувствовал себя своей шкуре, ощущал биение пульса в каждой вене, кокаин словно железными подковами вытаптывал ему мозг, создавая какофонию творческого вдохновения… Минуточку. О чем он сейчас думал? Да похрен, какое это имело значение. Наполовину сформированные мысли плавали в голове, планы то складывались, то распадались, каждый из них казался просто гениальным. Бенлуи, он должен найти Бенлуи и возобновить контакт. Сотворить еще больше собственных лессеров. Найти тот мелкий Кусок Дерьма и отправить его обратно в Омегу. Он поимеет папочку, как тот поимел его. Снова трахнет Хекс. Вернется на ферму и сразиться с Братьями. Деньги, деньги, деньги – ему нужны деньги. Проезжая мимо одного из парков Колдвэлла, он убрал ногу с педали газа. Сначала он сомневался, что то, что видит, происходит на самом деле, а не является творением его пропитанного коксом мозга. Но нет... Происходящее в тени у фонтана было именно тем шансом, который он планировал для себя. Подготовить и внедрить, в случае необходимости. Заехав на разлинованную парковку, он выключил двигатель и достал нож. Обойдя капот AMG, он смутно осознал, что мысли путаются, но, так как он до сих пор был под кайфом, это не имело никакого значения.
***
Джон Мэтью принял форму в зарослях сосен и кустов вместе с Хекс, Куином, Бутчем, Ви и Рейджем. Впереди виднелся жалкий обшарпанный домишка, окруженный желтой полицейской лентой, обстановка напоминала сцену из сериала «Закон и Порядок» . Но даже будь оно правдой, камера не смогла бы отразить всю полноту картины, потому что невозможно передать запахи. Несмотря на свежий воздух, запах крови был таким сильным, что дыхание застревало в горле. Чтобы проверить всю информацию, что предоставил им Лэш, Братство разделилось на группы, часть отправилась по адресу, на который была зарегистрирован новенький Цивик. Трэз и айЭм ушли по своим ночным делам, но были готовы в любой момент вернуться. И как доложили Тени, после возвращения Хекс в особняк, ничего особенного не произошло, за исключением того, что вернулся детектив Де Ла Круз, провел на месте преступления еще около часа, а затем уехал. Джон внимательно изучал обстановку, сосредоточившись больше на тенях, чем на том, что освещалось лунным светом. Потом закрыл глаза и выпустил на волю инстинкты, освобождая из груди необъяснимый, невидимый датчик. В такие моменты он не знал, почему он делал то, что делал, желание просто накрывало его, а убеждение, что это уже случалось раньше – с благими намерениями – было сильным и неоспоримым. Да... он чувствовал, здесь что-то было... Призраки. И эта уверенность напомнила ему о том, что он чувствовал в той страшной комнате, где Хекс была так близко и одновременно так далеко. Он и ее тогда почувствовал, но не мог установить связь. – Тела там, – сказала Хекс. – Мы просто не можем видеть или добраться до них. Но я вам говорю... они внутри. – Ну, тогда не будем терять попусту время и топтаться на месте, – сказал Ви и дематериализовался. Рейдж последовал за ним, проникая в дом, в то время как Бутч выбрал более трудоемкий способ, осторожно пробираясь по грязному газону, держа пистолет вдоль бедра. Он заглянул во все окна, пока Ви не открыл ему заднюю дверь. – Ты идешь? – спросила Хекс. Джон аккуратно, так чтобы она смогла разобрать, показал жестами «Ты уже рассказала, что происходит внутри. Меня больше интересует те, кто собираются нарисоваться у входной двери». – Согласна. Братья вернулись один за другим. Ви тихо заговорил. – Если предположить, что Лэш не просто демонстрирует нам свои посвященческие способности, а так же предполагая, что Хекс права… – Никаких предположений, – рявкнула та. – Я права. – Тогда тот, кто обратил бедняг, должен вернуться. – Спасибо, Шерлок. Ви бросил взгляд в ее сторону. – Напрашиваешься на комплименты, дорогуша? Джон напрягся и подумал о том, что как бы он не любил брата, его тон ему не нравился. Хекс очевидно тоже. – Назови меня дорогушей еще раз, и это будет последнее, произнесенное тобой слово… – Не угрожай мне, дорогу… Бутч шагнул из-за спины Ви и закрыл ему рот ладонью, в то время как Джон положил руку на плечо Хекс, пытаясь ее успокоить, и посмотрел на Ви. Он никогда не понимал вражды между ними двумя, хотя даже не мог припомнить, чтобы они вообще враждовали… Он нахмурился. После этой гневной вспышки, Бутч не поднимал глаз с земли, Хекс сосредоточила внимание на дереве за плечом Ви. Ви тихо рычал и рассматривал свои ногти. Что-то здесь не так, подумал Джон. О... Боже... У Ви не было причин не любить Хекс – на самом деле, она была именно такого типа женщин, которых он обычно уважал. Если, конечно, она случайно не провела ночь с Бутчем... Ви был известен своим чувством собственности по отношению к лучшему другу в плане любой женщины, кроме его шеллан. Джон тот час же прекратил свои экстраполяции, большего знать ему не хотелось. Бутч на все сто процентов принадлежал Мариссе, так что если что-то и было между ним и Хекс... это было целую вечность назад. Скорее всего, до того, как Джон встретил ее, или, может быть, когда он был еще претрансом. Прошлое останется в прошлом. Но вот только он не должен был… Любые дальнейшие мысли по поводу этой ситуации милостиво улетучились, так как возле фермы показался автомобиль. Мгновенно всеобщее внимание переключилось на тачку, которая напоминала платье двенадцатилетней девочки. Годов, так, из восьмидесятых. Серый, кислотно желтый и ярко-розовый. И кто-то реально думает, что это красиво? Боже… учитывая, что за рулем сидел лессер, у Джона появилась еще одна причина убить этого ублюдка эпохи Flock of Seagulls – А вот и тюнингованный Цивик, – прошептала Хекс. – Это он. В этот же момент в декорациях словно произошла какая-то перемена, как будто экран сместился куда-то вверх. К счастью, острота зрения пострадала лишь до того момента, пока устанавливалась эта невидимая защита. Затем все стало как раньше. – Я наложил мис, – сказал Ви. – Вот гребаный мудак. Тачка чересчур яркая для этой части города. – Тачка? – фыркнул Рейдж. – Я тебя умоляю. Это швейная машина на колесах с вентиляционной перемычкой наверху. Мой GTO уделает этого мудака с места на четвертой передаче. Когда позади послышался странный звук, Джон оглянулся. Братья тоже. – Что? – ощетинилась Хекс, скрестив руки на груди. – Я умею смеяться, прикиньте. А это была... чертовски смешная шутка. Рейдж просиял. – Я знал, что ты мне понравишься. Швейная машина прокатила мимо них, а затем вернулась, чтобы... развернуться и сделать третий круг. – Мне реально становиться скучно. – Рейдж покачивался с пятки на носок, глаза сверкали неоновым огнем – и значит, его зверь чувствовал, что происходит, и нервничал. А это не предвещало ничего хорошего. – Почему бы мне просто не прыгнуть на капот и не вытащить ублюдка прямо через лобовое стекло? – Лучше успокоиться и затаиться, – пробормотала Хекс, вторя мыслям Джона. Парень за рулем мог был дальтоником, когда дело касалось автомобильной краски, но идиотом он не был. Он проехал дальше и примерно через пять минут, после того как у Рейджа от нетерпения чуть раздвоение личности не случилось, начал пересекать кукурузное поле. – Этот парень пытается здесь что-то разнюхать, – пробормотал Рейдж. – Маленький мерзкий хорек. Это точно, только вот у хорька имелось серьезное подкрепление в виде двух парней, которые ну никак не вписывались в его машину. Очевидно, эти трое встретились в ином месте, куда те приехали на другом автомобиле. Не глупый подход к делу. Они не спеша изучили лужайку, дом и лес. Но благодаря Ви, когда лессеры смотрели на деревья, посреди которых притаился их враг, их глаза видели лишь пейзаж: мис Вишеса был оптической иллюзией, которая эффективно прикрывало все происходящее дерьмо. Когда трио отправилось к задней части дома, под их ботинками хрустела замерзшая трава. Мгновение спустя раздался сокрушительный удар и ... звон разбитого стекла. Ни к кому отдельно не обращаясь, Джон показал знаками, «Я подойду ближе». – Подожди… Голос Ви ни в коей мере не задержал Джона, как и его проклятья – все это осталось за спиной, когда он дематериализовался у правой части дома. И он стал первым, кто увидел тела, когда они стали видимыми. Как только хорек забрался через окно на кухне, дом задрожал и... Привет, Техасская резня бензопилой . От гостиной, через холл в столовую протянулся ряд из примерно двадцати тел, что лежали головами в сторону задней части дома, а ногами в сторону выхода. Куклы. Гротескные голые куклы со следами черной рвоты на лицах и медленно сучившие конечностями. Джон чувствовал как Хекс и другие приняли форму прямо за ним, возле окна, как только хорек попал в поле зрения. – Охренительно! – закричал парень оглядевшись. – Да! Его торжествующий дребезжащий смех граничил с истерией, что могло бы вызвать беспокойство, не стой он в мешанине запекшейся крови и кишек. И что это было? Плач по покойникам – занятие скучное, к тому же ужасающее клише. Опять же, то же самое касалось машины ублюдка. Этот Вин-Дизелевский стиль. – Вы – моя армия! – кричал он окровавленным телам на полу. – Мы будем править Колдвэллом! Поднимайте свои задницы, пора за работу! Вместе мы... – Мне не терпится прикончить это мелкое дерьмо, – пробормотал Рейдж. – Лишь бы он заткнулся. Не. Поспоришь. У гаденыша случился серьезный приступ Муссолини , сплошные разглагольствования и крики, которое неплохо тешили эго, но в итоге ни хрена ни значили. Важно, что ответят ему несчастные ублюдки, что лежали на полу... Ха. Может, Омега сделал правильный выбор: куклы, по-видимому, напились Kool-Aid . Обескровленные, убитые, затем реанимированные, а теперь бездушные, эти некогда люди зашевелились, поднимая свои туловища с пола, пытаясь встать на ноги по команде хорька. Но, к их же сожалению, все усилия потрачены зря. – На счет три, – прошептал Вишес. Хекс начала считать. – Раз... два... три… ---------------------------------------- Ганниба́л Ле́ктер — вымышленный персонаж, фигурировавший в четырёх романах Томаса Харриса: «Красный дракон», «Охотник на людей», «Молчание ягнят», «Ганнибал» и «Ганнибал: Восхождение». Чрезвычайно выдающийся, образованный психиатр и серийный убийца, практикующий на своих жертвах каннибализм. «Закон и порядок» (англ. Law & Order) — американский процедуральный, полицейский и юридический телесериал, созданный Диком Вульфом. Рассказывает о детективах работающих в Нью-Йоркском «убойном» отделе полиции и прокурорах суда. Детективы занимаются расследованием различных преступлений, такие как убийства и другие посягательства на личность людей, а прокуроры доказывают виновность обвиняемых в суде. A Flock of Seagulls (также — Flock of Seagulls) — британская группа новой волны, образованная в Ливерпуле, Англия, в 1979 году, братьями Майклом и Алистером Скорами. К группе, уделявшей первостепенное вниманию имиджу (и прежде всего, прическам), музыкальная пресса относилась критически, но впоследствии было признано, что A Flock of Seagulls внесли существенный вклад в развитие движения «новых романтиков» и оставили заметный след в эпохе становления рок-видео «Техасская резня бензопилой» (англ. Texas Chainsaw Massacre) — американский фильм ужасов,Сюжет: В штате Техас на ферме обычного работника скотобойни Томаса Хьюитта полиция обнаружила 33 изувеченных человеческих тела. Ужасающее открытие шокировало людей, и было названо самым жутким массовым убийством за все время. Газеты писали: «Дом террора национального масштаба. Бойня в Техасе». Пресса окрестила убийцу как «Человек с лицом из кожи». Бени́то Ами́лькаре Андре́а Муссоли́ни (итал. Benito Amilcare Andrea Mussolini 29 июля 1883 — 28 апреля 1945) — итальянский политический деятель, литератор, лидер фашистской партии (НФП), диктатор, вождь («дуче»), возглавлявший Италию (как премьер-министр) с 1922 по 1943. Муссолини был одним из основателей итальянского фашизма, включавшего в себя элементы корпоративизма, экспансионизма и антикоммунизма в сочетании с цензурой и государственной пропагандой Очень популярный в США безалкогольный растворимый напиток. Самый известный в России аналог – Юппи. Часто в переносном смысле имеет значение – отрава, яд. Drink the Kool-Aid – Выпей Яду.
Как только ночь накрыла своей темной благодатью землю, Дариус, в сопровождении Тормента, дематериализовался из своей скромной обители, принимая форму на берегу океана. «Особняк», который описал симпат, на самом деле был соответствующих размеров и выстроен из камня. Внутри горели огни свечей, но когда Дариус и его протеже появились среди обнаженных деревьев, явных признаков жизни в доме они не увидели: в окнах не мелькали ни чьи тени. Не слышался лай собак. Даже в прохладном, спокойном воздухе не было ни намека на аромат из кухонного крыла. Правда, неподалеку в поле паслась лошадь, а возле сарая стояла повозка. И в этот момент их накрыло сокрушительное ощущение, что что-то должно произойти. – Здесь симпат, – пробормотал Дариус, взглядом словно ощупывая не только то, что очевидно взгляду, но и сокрытое в тени. Невозможно было выяснить, не укрывались ли за стенами другие пожиратели грехов, так как для создания барьера из страха даже одного из них было достаточно. Так же как и не было возможности выяснить, здесь ли тот симпат, которого они искали. По крайней мере, пока они оставались в стороне от дома. Дариус закрыл глаза, и позволил своим чувствам проникнуть туда, куда возможно, и его инстинкты острее, чем зрение и слух, ощущали исходящую опасность. Воистину, бывали моменты, когда он верил в то, что чувствовал, сильнее, чем в то, что видел. Да, он ощутил что-то внутри. Какое-то безумное метание за каменными стенами. Симпат знал, что они здесь. Дариус кивнул Торменту, и они рискнули дематериализоваться в гостиную. Металл, встроенный в кладку, помешал им проникнуть сквозь толстые стены, и они были вынуждены принять форму в прохладном крыле дома рядом. Не испытывая страха, Дариус обтянутым кожей локтем разбил свинцовое стекло окна и вытащил раму. Отбросив ее в сторону, он, а затем и Тормент, проникли внутрь и оказались в гостиной… Как раз для того, чтобы заметить красную вспышку, что мелькнула у внутренней двери, ведущей в заднюю часть дома. В молчаливом согласии, он и Тормент отправились в погоню, достигнув выхода как раз в тот момент, когда щелкнул замок. Медный механизм. Следовательно, невозможно открыть его силой разума. – Отойдите, – сказал Тормент, направляя на замок дуло пистолета. Дариус шагнул в сторону, когда раздался выстрел, а затем навалился на дверь плечом, широко распахивая ее. Лестница, ведущая вниз, была не освещена, лишь вдалеке мелькнул тусклый огонек. Громко стуча сапогами, они спустились по каменным ступеням и побежали по затоптанному земляному полу ведомые светом фонаря... и запахом вампирской крови, что витал в воздухе. В венах Дариуса кипели нетерпение и гнев, граничащий с отчаянием. Он хотел найти девушку... Дражайшая Дева Летописеца, как сильно она, должно быть, страдает… Послышался сильный хлопок, а затем в подземном туннеле стало темно как в склепе. Ни на секунду не замедлившись, Дариус бежал вперед, приложив руку к стене, чтобы не сбиться с пути. Вместе с ним уверенно шел Тормент, и эхо его шагов помогло Дариусу определить окончание их пути. Он остановился именно тогда, когда это было нужно, и руками нащупал защелку на двери. Которую симпат не потрудился закрыть. Распахнув тяжелые деревянные панели, Дариус вдохнул полные легкие свежего воздуха и увидел, как впереди мелькает по траве свет фонаря. Материализуясь чуть ближе, он застал мужчину-симпата и девушку-вампира возле сарая, вставая на их пути так, что похититель был вынужден остановиться. Трясущимися руками, пожиратель грехов приставил нож к горлу своей пленницы. – Я убью ее! – закричал он. – Я ее убью! Девушка в его руках не сопротивлялась, не пыталась вырваться, не просила пощадить ее или освободить. Она просто смотрела перед собой затравленным мертвым взглядом на бесцветном лице. В самом деле, бледнее кожи, чем эта, сияющая в мертвом лунном свете, наверное, не было. Поистине, сердце дочери Сампсона могло биться в ее груди, но душа умерла. – Отпусти ее, – приказал Дариус. – Отпусти ее, и мы оставим тебя в живых. – Ни за что! Она моя! Глаза симпата светились красным, зловещие бледные черты лица сияли в ночи, и все же его молодость и паника помешали ему использовать самое мощное оружие симпатской расы: и хоть Дариус был готов к ментальной атаке, пожиратель греха так и не вторгся в его черепную коробку. – Отпусти ее, – повторил Дариус. – И останешься жив. – Я воссоединился с ней! Слышите меня! Я с ней воссоединился! Когда Тормент направил оружие на мужчину, Дариус удивился его спокойствию. Впервые на поле боя, в ситуации, когда замешан пленник и симпат... в самой гуще событий парень был абсолютно невозмутим. Осторожно и хладнокровно, Дариус продолжил попытки урезонить противника, с нараставшим гневом замечая окровавленную ночную рубашку девушки. – Если ты отпустишь ее… – Нет ничего более ценного, что вы могли бы дать мне взамен! Тихий голос Тормента прорвал напряженность. – Если ты отпустишь ее, я не прострелю тебе голову. Неплохая угроза, предположил Дариус. Но, конечно же, Тормент не собирался стрелять – слишком большой риск для девушки, в случае если его цель сдвинется хотя бы на дюйм. Симпат стал отходить обратно к сараю, таща девушку-вампира за собой. – Я вкрою ей горло… – Если она так дорога тебе, – спросил Дариус, – Как же ты переживешь ее потерю? – Пусть лучше она умрет со мной, чем… Бах. Раздался выстрел, и Дариус, закричав, кинулся вперед, хотя вряд ли он мог поймать пулю, выпущенную Торментом. – Что ты наделал?! – закричал он, когда симпат и девушка упали на землю. Дариус побежал по траве, а затем упал на колени, молясь, чтобы девушка не пострадала. Сердце билось где-то в горле, когда он протянул руку, убрая с нее тело мужчины... Когда молодого симпата перевернули на спину, он уставился неподвижным взглядом в небеса, а в центре его лба зияла идеально круглая, черная дыра. – Дева Дражайшая ... – выдохнул Дариус. – Вот это выстрел. Тормент опустился на колени. – Я бы не спустил курок, если бы не был уверен. Они оба наклонились к девушке. Она тоже смотрела на раскинувшиеся над ними звездные галактики, ее блеклый взгляд застыл, не моргая. Успел ли симпат разрезать ей горло? Дариус проверил ее легкую, когда-то белую ночную рубашку. На ней была кровь, где-то уже высохшая, а где-то совсем свежая. Серебром сверкнула в лунном свете покатившаяся из глаза слеза. – Вы спасены, – сказал Дариус. – Вы в безопасности. Не бойтесь. Страданий больше не будет. Когда ее блеклый взгляд встретиться с его собственным, отчаяние в нем было холодным и пронзительным, как зимний ветер. – Мы отвезем Вас туда, откуда Вас забрали, – пообещал Дариус. – Ваша семья будет… Ее голос был не более чем хриплым карканьем. – Вы должны были пристрелить меня вместо него.
Закончив обратный отсчет, Хекс материализовалась в гостиной дома, думая о том, что их догадки по поводу ловушке были правильными. Одно различие – они первыми атаковали убийц. Вступая в рукопашную схватку с первым же попавшимся на пути лессером, она знала, что действовать надо очень быстро. Элемент неожиданности в любом бою можно использовать лишь раз, и когда соотношение численности с врагом – один к четырем, и нет возможности пользоваться оружием. Пули точно попадали в цель лишь тогда, когда та была неподвижна, чего как раз не хватало развернувшемуся сражению. Руки, ноги и тела мелькали в воздухе, когда Братья, Джон и Куин проделывали то же самое, что и она – а именно хватали первого попавшегося новобранца и вручную надирали ему задницу. Хекс держала кинжал в левой руке, а правой нанесла сильнейший хук убийце, что стоял прямо перед ней. Удар отправил парня в нокаут, и когда тот отлетел и ударился о стену, занесла руку над головой, направляя кончик лезвия прямо в грудь… Бутч резким движением поймал ее за запястье. – Позволь мне закончить. Протиснувшись между ними, он замкнул свой взгляд на убийце, приблизив рот к его лицу. Медленно и уверенно, он вдыхал в себя мерзкую сущность, которая в виде грязноватого облака, похожего на смог, перешло от лессера к Бутчу. – Иисус... Всемогущий... – прошептала она, когда убийца, когда-то твердый и осязаемый, пеплом рассыпался у ног Брата. Бутч пошатнулся и потянулся к стене, будто с трудом удерживал вертикальное положение, и она взяла его за руку. – Ты в порядке… Пронзительный свист Джона заставил ее повернуть голову как раз во время – еще один лессер мчался на нее с ножом в руке. Благодаря Джону, она успела присесть, а затем бросилась вперед, и, схватив толстую руку убийцы, взяла под контроль оружие, тот час же нанося им удар прямо в грудь. Яркая вспышка, громкой хлопок. И пора переходить к следующему. Хекс была на кураже от происходящего, руки и ноги работали быстро, удары были точными. И хотя двигалась она молниеносно и даже умудрилась заколоть одного из ублюдков, она не собиралась мешать Бутчу играть свою роль в происходящем. Хекс не совсем понимала, что именно означала эта фигня с обращением в пепел, но готова была поспорить, что этот конец противника был чем-то особенным. C этой мыслью, она полоснула кинжалом мышцы под коленями и на бедрах врага. Обездвижить – в этом она преуспела, будучи профессиональным убийцей, потому что довольно часто прежде чем убить, ей приходилось передавать жертве послания. И действительно, как только она оставляла за собой стонущие тела, следом сразу же появлялся Бутч, вдыхая и обращая в мелкий порошок то, что они убивали. Вырезая и расчищая путь сквозь толпу новобранцев, она смутно осознала, что боковым зрением наблюдает за Джоном... и срань господня. Он был великолепным бойцом. Казалось, он специализировался на том, что ломал шеи. Со смертоносной ловкостью он подбирался к противнику сзади, хватал его, а затем с грубой силой… Удар пришел из ниоткуда, попадая в плечо, отбрасывая ее к стене, оружие вылетело из руки, а перед глазами засверкали мириады звезд. Атаковавший ее убийца ринулся вперед и схватил кинжал с заляпанного кровью пола гостиной, сжал рукоятку и пошел в наступление. В последнюю минуту, она резко отскочила в сторону, так, что он врезался в стену, в которую только что вписалась она, лезвие кинжала застряло в гипсокартоне. Пока он пытаться его вытащить, Хекс развернулась и вторым кинжалом нанесла ему удар в спину, проделывая дырку в нижней части его кишечного тракта. Встретив его потрясенный взгляд, она сказала: – Что, не ожидал, что у меня есть еще один кинжал? Гребаный дебил. Она ударила его по голове рукояткой, и когда он рухнул на колени, достала первый кинжал из стены и вернулась на поле боя. Стоны и звуки ударов раздавались по всему дому, и она начала пробираться сквозь гущу сражения, чтобы найти то, что в настоящее время было без присмотра… Один из убийц со скоростью света летел к передней двери, словно стремился попасть на свежий воздух. Она материализовалась прямо у него на пути и он застыл на месте как герой комедии «Три Балбеса» , чем вызвал ее улыбку. – Извини, но боюсь, я не могу позволить тебе уйти. Лессер вновь сорвался с места и побежал в сторону сражения – невероятно глупый ход, потому что там вряд ли ему там помогут. Выжить – точно нет. Ее тело, гибкое и сильное, устремилось вслед за ним, и они оба навернули внушительный круг. Когда новичок добрался до двери, она подпрыгнула высоко в воздух и приземлилась на него сверху, хватая за шею и плечи, выгнула его тело в дышащий вопросительный знак, используя сочетание своей силы и траектории прыжка,. Они жестко приземлились на землю, но даже когда от удара воздух выбило у нее из легких, Хекс улыбалась. Господи, как же она любила хорошую драку.
***
Джон видел, как Хекс вспышкой метнулась к передней двери, но не мог последовать за ней, потому что перед ним мельтешила парочка лессеров, он буквально дышал им в лицо. Но он знал, что позаботиться о них очень-очень быстро. Забавно, когда твоя женщина уходит в ночь одна, сама по себе, это волшебным образом обеспечивает тебе дополнительный прилив энергии… Хотя, она ведь не была его женщиной. Забавный факт: напоминая себе о подобных вещах, сразу становишься злой как собака. Схватив убийцу, что стоял прямо перед ним, за голову, Джон буквально оторвал ее от позвоночника. Отбросил ее в сторону как шар для боулинга жалея о том, что не было времени проделать то же самое с конечностями парня, тогда бы он мог добить другого лессера оставшимся обрубком. Но, к сожалению, противник номер два в тот же момент обхватил Джона руками вокруг груди и попытался организовать ему приступ гипоксии. Джон схватил ладонями его запястья, удерживая парня на месте, а затем развернулся, подпрыгнул высоко в воздух и рухнул на спину. Они приземлились на пол, Джон сверху, а убийца практически сравнялся с полом. Подняв голову, Джон впечатал затылок в лицо врага, превращая нос ублюдка в кровавый гейзер. Быстрый переворот, и Джон поднял кулак в воздух. Его следующий удар вызвал целую серию дерганых движений, лобная доля парня теперь имела серьезные проблемы с электротрансмиссией, и сволочь окончательно и бесповоротно превратилось в овощ. Но это не его проблема, так как теперь ему оставалось лишь ждать, когда придет Бутч. Джон бросился к двери, за которую дематериализовалась Хекс, из-под подошвы его ботинок брызгами разлеталась кровь, которая теперь смешала в себе два цвета – ржавый красный и маслянисто-черный. Подбежав к открытой двери, он замер в проходе. Это было самая захватывающая погоня из всех, что он когда-либо видел. Лессер, которого преследовала Хекс, бежал по направлению к дому, судя по всему, переосмыслив стратегию своего побега, и он мчался сломя голову так, что босые пятки скрипели по морозной траве. Хекс, однако, быстро сократила между ними расстояние, и триангулировать захват стало возможным лишь потому, что она была сильнее и сосредоточенней, чем новобранец. Джон не успел бы вмешаться, даже если бы захотел: Хекс подпрыгнула высоко в воздух, и набросилась на лессера сверху, обхватила его вокруг талии и приподняв бросила на землю, перерезав при этом мышцы задней часть бедер, от чего он завизжал как девчонка. Она выпрямилась, приготовившись к новой атаке. – Джон! Сзади! Когда она кричала, он обернулся и столкнулся лицом к лицу с убийцей – парень врезался в него, выталкивая их из двери. Джон приземлился на задницу, откатываясь назад по загаженной бетонной дорожке. Что лишний раз подтверждало, насколько же хорошо носить кожаную одежду. И заодно немного ее подшлифовать. Обозленный на то, что его припарковали задницей на газоне прямо на глазах Хекс, он схватил убийцу за волосы и выгнул в дугу так, что позвоночник парня загудел как проклятый. Беззвучно зарычав, Джон выпустил клыки и впился ублюдку в шею. Разорвав плоть бывшего человека, он сплюнул черную гадость, а потом сбросил булькающее существо на землю. Проходя мимо Хекс, он кивнул ей. – Всегда пожалуйста, – сказала она слегка поклонившись. – И отличный ход с укусом. Он посмотрел на нее через плечо, и то уважение, которая она проявила по отношению к нему, ударило по нему сильнее, чем все лессеры вместе взятые. Его сердце от счастья стало таким огромным, что казалось заполнило его всего изнутри. Эх, какой же он придурок… Пистолетный выстрел заставил его застыть на месте. Оглушительный хлопок прозвучал так близко, что его барабанные перепонки скорее почувствовали болезненное давление, чем услышали что-то определённое, и на долю секунды в голове мелькнула мысль – кто стрелял и кого пристрелили? Ответ на последний вопрос стал очевиден, когда его левая нога подогнулась, и он рухнул на землю как срубленное дерево. ------------------------------------- Американская комедия, герои которой три очень недалеких приятеля, которые постоянно попадают в переделки.
