Перевод осуществлен сайтом "Официальный русский сайт Дж.Р.Уорд" (http://jrward.ru/) Размещено с разрешения переводчиков
Не предназначен лицам младше 18 лет.
Переводчики: Naoma, Рыжая Аня, Bewitched (при участии Лапочка-дочка и Avrile) Редактура: Tor_watt, Seyadina
Перевод окончен.
АННОТАЦИЯ В то время как воины-вампиры защищают свою расу от смертельных врагов, преданность одного вампира Братству подвергнется настоящему испытанию, а его истинная сущность перестанет быть тайной. Небольшой городок Колдвелл, штат Нью-Йорк, уже давно превратился в поле жестокой битвы между вампирами, защищающими свою расу, и их коварными врагами - Обществом Лессенинг. Однако есть в городе и еще одна сила, с которой нельзя не считаться. На протяжении многих лет Колдвелл остается территорией, подчиненной Ривенджу - наркобарону и хозяину скандально известного ночного клуба, в котором богатеи и парни, вооруженные до зубов, могут удовлетворить любые свои потребности. Но именно эта темная репутация и делает Ривенджа вовлеченным в историю с покушением на Рофа, Слепого Короля и лидера Братства. Несмотря на то, что его любимая сестра вышла замуж за одного из Братьев, Ривендж всегда старался держаться от них подальше. И на то была серьезная причина. Он - симпат, сама его сущность - смертельная тайна, раскрытие которой неизбежно приведет к изгнанию Рива в колонию социопатов. Но когда интриги в Братстве и за его пределами наносят удар и по Ривенджу, в надежде на спасение он обращается к единственному источнику света в его мрачном и темном мире - Элене. Она - далекая от грязи и махинаций, в которой погряз Рив - единственное, что держит его в этом мире, не давая ступить на путь нескончаемого разрушения.
«Добро» и «зло» никогда не были столь относительны, Применимо к таким, как ты. Но я согласна с ней. Для меня ты всегда был героем.
Огромная благодарность всем читателям «Братства Черного Кинжала», а также поклонникам с форума!
Большое спасибо: Стивену Аксельроду, Кейре Сезаре, Клэр Зион, Кэйре Уэлш и Лесли Гелбмен. Спасибо, Loop и Opal, а также нашим администраторам и модераторам за все, что вы сделали по доброте душевной!
Как всегда, спасибо моему исполнительному комитету: Сью Графтон, доктору Джессике Андерсон и Бэтси Воган. И спасибо несравненной Сюзанне Брокманн и фантастической Кристин Фихан (а также ее семье). Д.Л.Б. – сказать, что я уважаю тебя, будет тривиально, но все же. Мамочка любит тебя. N.T.M. – кто всегда прав, и по-прежнему остается любимым всеми нами. ЛиЭлла Скотт – та, которая владеет этим, да, детка, это так. Малышке Кайле и ее мамочке. Я так сильно люблю вас. Ничего бы не получилось без: моего любимого мужа, моего советчика, смотрителя и фантазера моей замечательной мамы, которая подарила мне столько любви, что я не смогу отплатить ей, моей семьи (по крови и по выбору); и дорогих друзей. О, и, конечно же, моя любовь лучшей стороне Собаки Писателя.
Дата: Понедельник, 19.12.2011, 19:54 | Сообщение # 41
Серафим
ПРОВЕРЕННЫЙ
Сообщений: 2913
ГЛАВА 40
На следующий вечер, Рив осторожно спустился по изогнутой лестнице убежища своей семьи, провожая Хэйверса до огромной парадной двери, в которую терапевт расы вошел сорок минут назад. Бэлла и медсестра, которая помогала ему, следовали за ними. Все молчали, тишину нарушал лишь непривычно громкий топот их шагов по мягкому ковру. По пути Рив мог чувствовать лишь запах смерти. Аромат ритуальных трав глубоко проникал в ноздри, будто эта хрень старалась спрятаться от холода в синусовых пазухах его носа, и он спросил себя, как долго еще будет чувствовать этот запах при каждом вдохе. От всего этого ему хотелось взять пескоструйный перфоратор и основательно себе все прочистить. По правде говоря, ему отчаянно требовался глоток свежего воздуха, но Рив не посмел ускорить шаг. Он смог крепко удерживать себя с помощью трости и резных перил, но увидев свою мать, завернутую в льняное полотно, почувствовал онемение не только во всем теле – у него словно застыл мозг. Последнее, что ему сейчас было нужно, это полет вверх тормашками по всей лестнице до самого мраморного фойе. Рив сошел с последней ступеньки, перенес трость в правую руку, и практически ринулся открывать дверь. Холодный ветер стал благословением и проклятием одновременно. Температура его тела ушла в свободный полет, но он хотя бы смог сделать глубокий, леденящий вдох, который заменил часть того, что его беспокоило, жгучим обещанием приближающегося снегопада. Откашлявшись, он протянул руку врачу расы. – Вы обошлись с телом моей матери с невероятным почтением. Благодарю вас за это. Глаза Хэйверса за черепаховой оправой были полны не профессиональной, а искренней скорби, и он в сочувствующем жесте протянул ладонь в ответ. – Она была особенной. Раса потеряла часть своего духовного огня. Бэлла шагнула вперед, чтобы обнять врача, а Рив поклонился медсестре, которая оказывала помощь, зная, что она, несомненно, предпочтет к нему не прикасаться. Когда эта пара вышла через переднюю дверь, чтобы дематериализоваться обратно в клинику, Рив какое-то время просто всматривался в ночь. Снова начинался крупный снегопад – не та мелкая пыль, что шла накануне вечером. Ему стало интересно, видела ли его мать снег вчера вечером? Или же она пропустила этот последний шанс понаблюдать, как чудесные тонкие кристаллики падают с небес? Боже, никто из них не обладал бесчисленным запасом дней. Бесчисленным количеством снегопадов, за которыми можно наблюдать. Его мать любила смотреть, как падает снег. Всякий раз, она приходила в гостиную, включала внешнее освещение, а свет в доме гасила, и сидела, вглядываясь в ночь. Она сидела так, пока падал снег. Часами. Интересно, что она видела? Что она видела в падающем снеге? Он никогда не спрашивал об этом. Господи, ну почему все когда-нибудь заканчивается? Рив закрыл дверь, отгораживая себя от зимы по ту сторону порога, и прислонился к толстой деревянной панели. Перед ним под огромной люстрой стояла его сестра, ее глаза ввалились, с уставшим видом она держала на руках свою дочь. Бэлла не отпускала Наллу ни на миг с того момента, как умерла мать, и ребенок не возражал. Дочь спала на руках у матери, нахмурив бровки, как будто не переставала взрослеть даже во сне. – Когда-то я держал тебя так же, – сказал Рив. – И ты спала точно так же. Крепко. – Правда? – Бэлла улыбнулась и погладила Наллу по спинке. Сегодня вечером ребенок был одет в черно-белые ползунки со значком AC/DC, что вызвало у Рива невольную улыбку. Не удивительно, что его сестра забраковала всю эту жеманную фигню с уточками и зайчиками для новорожденных, что было охренительно. Благослови ее Бог. Если у него когда-нибудь будет ребенок… Рив нахмурился и сразу же отбросил эту мысль. – Что такое? – спросила его сестра. – Ничего. – Да, только что впервые в жизни он подумал о том, чтобы иметь детей. Может, это вызвано смертью матери? Может, дело было в Элене, подсказала какая-то часть его. – Хочешь что-нибудь поесть? – спросил Рив. – Перед тем как вы с Зи соберетесь домой? Бэлла взглянула на лестницу. Сверху, из душевой, доносился шум воды. – Да. Рив положил руку ей на плечо, и они вместе пересекли зал, полный картин на стенах, а потом столовую со стенами цвета мерло . За ней располагалась кухня, которая, в отличие от остальной части дома, была до прагматичности проста. Посередине стоял симпатичный стол, и Рив усадил свою сестру с младенцем на один из стульев с высокой спинкой и подлокотниками. – Чего желаешь? – спросил он, подходя к холодильнику. – У нас есть хлопья? Он подошел к шкафу, где хранилось печенье и консервированные продукты, надеясь, что... «Фростед Флейкс» , да. Большая коробка с хлопьями стояла бок о бок с крекерами «Киблер клаб» и сухариками «Пепперидж фарм». Достав хлопья, Рив посмотрел на упаковку и изображенного на ней Тигра Тони. Проведя пальцем по мультяшному герою, он тихо спросил: – Тебе все еще нравятся «Фростед Флейкс»? – О, конечно. Мои любимые. – Хорошо. Это меня радует. Бэлла слегка усмехнулась. – Почему? – Ты... не помнишь? – он остановился. – Хотя, с чего тебе помнить это. – Помнить что? – Это было давно. Я наблюдал, как ты ешь их, и... это было так мило, правда. То, как ты их любила. Мне нравилось то, как ты их любила. Он достал миску, ложку, пакет обезжиренного молока и поставил набор перед ней. Пока она перекладывала Наллу так, чтобы правой рукой свободно взять ложку, он открыл коробку и тонкий пластиковый пакет, и высыпал хлопья. – Скажи когда, – произнес он. Тихий, шуршащий звук, с которым хлопья падали на дно миски, был таким нормальным, повседневным, и слишком громким. Как и их шаги вниз по лестнице. Как будто остановившееся сердце матери врубило на полную все звуки окружающего мира, пока он не почувствовал, что ему нужны затычки для ушей. – Когда. Он сменил коробку с хлопьями на картонную с молоком «Hood», и направил белый поток в хлопья. – Еще раз, с чувством, с толком, с расстановкой. – Когда. Рив сел, завернул крышку и не придумал ничего лучше, как спросить ее, хочет ли она, чтобы он подержал Наллу. Но как бы неудобно ей не было есть, она не собиралась отпускать ребенка даже на время, и это хорошо. Даже лучше чем хорошо. Картина того, как она с комфортом устроилась за столом вместе со следующим поколением, успокаивала его. – Ммм, – промурлыкала Бэлла, отправив в рот первую ложку. В тишине, воцарившейся на кухне, Рив позволил себе вернуться в другую кухню, в прошлое, когда его сестра была гораздо моложе, и он еще не превратился в такое чудовище. Он вспомнил ту самую миску с хлопьями Тони, которую не помнила Бэлла, ту, которую она вычистила до дна, и захотела вторую порцию, но ей пришлось бороться с тем, чему учил ее ублюдок отец: что все женщины должны быть стройными и никогда не просить добавки. Рив бесшумно подбадривал ее, когда она пересекла кухню их старого дома и вернулась в кресло с коробкой хлопьев. Когда она налила себе еще одну порцию, у него на глаза навернулись кровавые слезы, и ему пришлось быстро ретироваться в ванную комнату. Он убил отца по двум причинам: из-за его матери и Бэллы. Одной из его наград стала относительная свобода Бэллы есть столько, сколько она хочет. Другая заключалась в том, что он больше никогда не увидит синяки на лице матери. Он подумал, что сделала бы Бэлла, узнай она о том, что он совершил? Возненавидела бы его? Может быть. Он не знал, насколько хорошо она помнила творившееся насилие, и в частности то, которому подвергалась их мамэн. – Ты в порядке? – вдруг спросила она. Рив пригладил свой ирокез. – Да. – Порой тебя трудно прочитать. – Бэлла адресовала ему легкую улыбку, будто хотела убедить, что не имела в виду ничего плохого. – Я никогда не знаю, в порядке ли ты. – Я действительно в порядке. Она осмотрела кухню. – Что ты собираешься делать с этим домом? – Придержу его, по крайней мере, еще на полгода. Я купил его полтора года назад у человека, и мне придется держать его в собственности еще немного, иначе не получу прибыли на вложенный капитал. – Ты всегда умел обращаться с деньгами. – Она наклонилась, чтобы положить в рот очередную ложку с хлопьями. – Могу я спросить тебя кое о чем? – О чем угодно. – У тебя есть кто-нибудь? – В смысле? – Ну, знаешь... женщина. Или мужчина. – Ты думаешь, что я гей? – Когда он засмеялся, Бэлла густо покраснела, и ему захотелось крепко-прекрепко обнять ее. – Ну, ничего страшного, если это так, Ривендж. – Она кивнула, как будто ободряюще похлопала его по руке. – Я хочу сказать, возле тебя никогда не было женщин, никогда. И я не хочу предполагать... что ты... ах... Ну, днем, когда я направлялась в твою комнату, чтобы проверить как ты, я слышала, что ты разговариваешь с кем-то. Не то чтобы я подслушивала, нет... О, черт. – Все в порядке. – Он улыбнулся ей, а затем понял, что на этот вопрос не было простого ответа. По крайней мере, на ту его часть, которая спрашивала, есть ли у него кто-нибудь. Элена была... Кем была она? Он нахмурился. Ответ, который пришел на ум, был очень глубоким. Очень. А с учетом той сложной лжи, на которой была построена его жизнь, Рив не был уверен, что это углубление – хорошая идея: угольная гора его существования была чертовски нестабильна, чтобы позволять мысленным шахтам уходить настолько глубоко от поверхности. Бэлла медленно опустила ложку. – Боже мой... у тебя кто-то есть, не так ли? Он заставил себя ответить таким образом, чтобы снизить количество осложнений до минимума. Хотя это было сродни тому, чтобы вынуть небольшой кусок мусора из огромной кучи, не запачкавшись. – Нет. У меня никого нет. – Он взглянул на ее миску. – Еще? Бэлла улыбнулась. – Не откажусь. – Пока он накладывал добавку, она сказала: – Знаешь, вторая порция всегда самая вкусная. – Не поспоришь. Бэлла похлопала по хлопьям нижней частью ложки. – Я люблю тебя, брат мой. – И я тебя люблю, сестра моя. И всегда буду. – Я думаю, мамэн сейчас в Забвении и наблюдает за нами. Я не знаю, веришь ли ты в подобные вещи, но она верила, и я была там после рождения Наллы. Рив знал, что они чуть не потеряли Бэллу на родильном столе, и ему было интересно, что же она видела в тот момент, когда ее душа застряла между мирами?. Он никогда не задумывался о том, куда душа попадает после смерти, но был готов держать пари, что в этом Бэлла была права. Если кто и мог наблюдать за ними из Забвения, это была их покойная прекрасная, благочестивая мать. Это успокаивало его и задавало цель. Его матери больше никогда не придется беспокоиться. Только не о нем. – О, посмотри, снег пошел, – сказала Бэлла. Он выглянул в окно. Маленькие белые точки парили в свете газовых фонарей вдоль дорожки. – Ей бы это понравилось, – тихо сказал он. – Мамэн? – Помнишь, как она любила сидеть в своем кресле и смотреть, как падают снежинки? – Она смотрела не на то, как они падают. Рив нахмурился и посмотрел через стол. – Конечно, она так и делала. Она часами… Бэлла покачала головой. – Она любила смотреть на то, как они выглядели, упав на землю. – Откуда ты знаешь? – Я спросила ее однажды. Ну, почему она сидела и смотрела столь долгое время. – Бэлла поудобнее расположила Наллу у себя на руках и погладила ее по блестящим волосикам. – Она сказала, что когда снег покрывает землю, деревья и крыши, она вспоминает то время, что провела на Другой Стороне с Избранными, где все было правильно. Она сказала... что после того, как выпадал снег, она словно возвращается туда, где была до своего падения. Я никогда не понимала, что это значит, и она никогда не объясняла, что имела в виду. Рив снова посмотрел в окно. Судя по тому, какими редкими были снежные хлопья, пройдет время, прежде чем пейзаж побелеет. Не удивительно, что его мать могла сидеть и смотреть на подобную картину часами.
***
Роф проснулся в полной темноте, но она была восхитительной, знакомой и приносящей счастье. Его голова покоилась на собственной подушке, спина – на матрасе, одеяло было натянуто до самого подбородка, а глубоко в нос проникал запах его шеллан. Он долго и блаженно спал, и понял это по тому, как сильно ему захотелось потянуться. Головная боль прошла. Прошла... Боже, он жил с этой болью так долго, что только с ее отсутствием понял, насколько она была сильной. Растянувшись на кровати, он напрягал мышцы ног и рук, пока где-то в плече не хрустнуло, а позвоночник не выровнялся, и он не почувствовал себя замечательно. Перевернувшись, он нашел рукой Бэт, обнял ее сзади за талию и вжал в себя так, что его лицо зарылось в мягкие волосы ее затылка. Она всегда спала на правой стороне, и его абсолютно устраивал этот факт, Роф любил окружать хрупкое тело Бэт своим огромным, отчего возникало ощущение, что он был достаточно силен, чтобы защитить ее. Но все же, Роф отвел назад свои бедра. Член был твердым и полным желания, но он был благодарен за эту возможность хотя бы просто лежать с ней рядом… и не хотел разрушить очарование момента тем, что заставит ее чувствовать себя неловко. – Ммм, – сказала она, погладив его по руке. – Ты проснулся. –Да. И не только он. Послышался шум, она ворочалась в его объятьях, пока не повернулась к нему лицом. – Хорошо спалось? – О да. Почувствовав, как его слегка потянули за волосы, он уже знал, что это она играет с их вьющимися кончиками, и обрадовался их длине.. Хотя ему приходилось связывать тяжелые черные пряди, когда он отправлялся сражаться, и копна долго сохла после ванны… так долго, что, если честно, ему приходилось пользоваться феном, что было совсем уж по-бабски. Бэт очень любила его волосы. Он помнил, как она часто раскладывала их веером на своей обнаженной груди... Отлично, а вот здесь неплохо бы притормозить. Еще немного таких воспоминаний, и он потеряет чертов контроль, и сейчас же взберется на нее. – Я люблю твои волосы, Роф. – В темноте, ее тихий голос был подобен прикосновению пальцев, такой же деликатный, умопомрачительный. – Я люблю, когда ты прикасаешься к ним, – хрипло ответил он. – Зарываешься в них, делаешь все, что хочешь. Бог знает сколько времени прошло, пока они просто лежали бок о бок, лицом друг к другу, ее пальцы гуляли в густых черных волнах. – Спасибо, – сказала она спокойным голосом. – За то, что рассказал мне все сегодня ночью. – Лучше бы я рассказал тебе что-нибудь приятное. – Я все равно рада, что ты сказал мне это. Лучше, чтобы я знала. Он на ощупь нашел ее лицо, и, очерчивая пальцами ее щеки, нос и губы, он видел ее своими руками и знал своим сердцем. – Роф... – ее рука легла на его эрекцию. – О, мать твою... Его бедра дернулись вперед, нижняя часть спины напряглась. Она тихонько засмеялась. – Твоему языку любви и дальнобойщик позавидует. – Прости, я… – его дыхание застряло в горле, когда она погладила его через боксеры, которые он надел, чтобы ее не смущать. – Чер… В смысле… – Нет, мне нравится. В этом весь ты. Она перевернула его на спину и оседлала бедра… срань Господня. Он знал, что она легла спать, надев фланелевую ночную рубашку, но чтобы на ней не было, эта штука даже ног не покрывала – потому что ее сладкое, горячее лоно уткнулось прямо в его твердый член. Роф, зарычав, потерял контроль. Резко опрокинув ее на спину, он спустил ниже на бедра «Кельвины» , которые и так носил редко, и вошел в нее. Когда она вскрикнула и вонзила ногти ему в спину, его клыки удлинились и запульсировали. – Ты нужна мне, – сказал он. – Мне нужно это. – И мне тоже. Он никогда не подавлял ее своей властью, но порой ей нравился именно такой секс – первобытный, дикий, когда его тело вбивалось в ее очень глубоко. От рева, что он издал, войдя в нее, затряслась картина над кроватью и зазвенели бутылочки духов на ее туалетном столике, но он не остановился ни на секунду, больше напоминая зверя, чем цивилизованного любовника. Но как только ее запах заполнил его ноздри, Роф понял, что Бэт хотела его так же сильно, как он ее: каждый раз, когда его накрывал оргазм, она кончала вместе с ним, ее внутренние мышцы туго обхватывали член, удерживая его глубоко внутри. Задыхаясь, она потребовала: – Возьми мою вену… Он зашипел, как хищник, и вонзил клыки в ее шею. Тело Бэт дернулось под ним, и Роф почувствовал, как между их бедер разливается тепло, которое не имело ничего общего с тем, что он оставил в ней. Ее кровь у него во рту была даром жизни, густая жидкость попадала на язык, затем стекала по горлу и наполняла его чрево теплом, словно освещая его плоть изнутри. Он пил, продолжая двигать бедрами, ублажал ее, сам получая удовольствие, и когда насытился, то прижался лицом к следам своих укусов, а затем вернулся к ней, наклонившись и вытянув в сторону ее ногу, чтобы войти еще глубже, еще сильнее. Кончив еще раз, он обхватил рукой ее затылок и поднес ее рот к своему горлу. Он не успел даже попросить. Бэт укусила его, и в то мгновенье, когда ее острые клыки прокололи его кожу, и Роф почувствовал сладкий укол боли, он снова кончил, еще сильнее чем раньше: осознание того, что он обладал тем, в чем она нуждалась, что она живет той жидкостью, что течет в его венах, было эротичным, как черт знает что. Когда его шеллан закончила, и запечатала ранки, облизывая их, он перевернулся на спину, держа ее в объятьях, надеясь, что… О, да, он чувствовал приятную усталость. Бэт лежала сверху, и Роф положил ладони ей на грудь и обнаружил, что она все еще была в ночной рубашке. Он стащил ее через голову и бросил куда-то в сторону. Снова нашел ее грудь. Она была такая тяжелая, такая полная в его ладонях, что ему пришлось прогнуться вперед, чтобы взять один из сосков в рот. Он посасывал их, пока не стало слишком трудно удерживать их тела вместе, и позволил себе откинуться назад на кровать. Бэт вскрикнула, затем закричал он, и они снова одновременно кончили. Затем она рухнула с него, и они лежали рядом, тяжело дыша. – Это было потрясающе, – выдохнула она. – Охренеть как потрясающе. Он нашел в темноте ее руку, и они лежали так какое-то время. – Я хочу есть, – сказала она. – И я. – Отлично, давай я схожу и принесу нам что-нибудь. – Я не хочу, чтобы ты уходила. – Он потянул ее за руку, привлекая к себе, целуя. – Ты самая лучшая женщина, о какой мужчина может только мечтать. – Я тоже тебя люблю. И, будто они были подключены к одной розетке, их желудки заурчали. – Замечательно, возможно, пришло время подкрепиться. – Роф отпустил свою шеллан, и они вместе рассмеялись. – Послушай, давай я включу свет, чтобы ты смогла найти свою ночную рубашку. И тут же осознал, что что-то не так. Бэт перестала смеяться и наступила мертвая тишина. – Лилан? Ты в порядке? Я причинил тебе боль? – О, Боже... он был таким грубым. – Мне очень жаль… Она сдавленно его прервала: – Моя лампа уже включена, Роф. Я читала, когда ты проснулся. ------------------------------------------------------------------ Мерло - красный сорт винограда, который выращивают в Бордо и по всему юго-западу Франции, из него производят полноценное вино; эти вина сравнительно мягкие и с более высоким содержанием алкоголя, чем вина из других красных сортов, они обычно темно-красного цвета, с фруктовым вкусом с оттенками черной смородины, вишни и мяты. «Фростед флейкс» - товарный знак сухого завтрака, выпускаемого с 1951: дробленая кукуруза с витаминно-минеральными добавками. Рекламный символ - Тигр Тони.
Джон тупо, не торопясь, принимал душ в квартире Хекс, тщательно намыливая себя, не потому что был грязным, а потому что понял, в игры «забыть-и-забить» и «что-было-того-на-самом-деле-не-было» могут играть двое. После того как она ушла, как ему казалось, сотню часов назад, первая мысль, посетившая его, была не очень хорошей. Если быть честным до конца, то все, чего он хотел, – это выйти прямо на солнце и покончить с неудачной шуткой под названием жизнь. Он терпел поражения по многим фронтам. Он не мог говорить. Не рубил в математике. Его чувство стиля, без посторонней помощи и совета, было анемичным. У него были проблемы с эмоциями. Он часто проигрывал в кункен и всегда – в покер. И так далее по длинному списку недостатков. Но хуже всего то, что он облажался в сексе. Он лежал в постели Хекс и рассматривал вариант самосожжения, задаваясь вопросом, почему тот факт, что он оказался полным неудачником в постели заботил его больше всего. Может, дело в том, что новейшая глава его сексуальной жизни привела его на еще более скалистую и враждебную территорию. Может, потому что эта, одна из последних произошедших с ним катастроф была так свежа в памяти. А, может, она стала последней каплей. Дело обстояло так: он занимался сексом дважды в жизни, и оба раза его поимели: один раз – жестоко и против воли, а второй – несколько часов назад, с его полного и безоговорочного согласия. Ощущения в обоих случаях были отвратительными, и, валяясь в кровати Хекс, Джон попытался прекратить самобичевание, но никак не мог. Ну конечно. Однако с приходом ночи его неожиданно осенило, что он просто позволял другим трахать себе мозг. В обоих случаях он не сделал ничего плохого. Так какого хрена он думал о том, чтобы покончить с собой, когда проблема совсем не в нем? Ответом было то, что он ни в коем случае не должен позволить сделать из себя вампирский эквивалент смора . Черт, нет. Ответ таков: он больше никогда, ни за что в жизни не будет жертвой снова. С этого самого момента, когда дело касается траха, иметь будет он. Джон вышел из душа, насухо вытер свое мощное тело и встал перед зеркалом, рассматривая тугие мышцы. Когда он накрыл ладонью яйца и член, тяжесть мужского достоинства очень хорошо легла в руку. Нет. Никогда больше он не будет чьей-то жертвой. Настало чертово время взрослеть. Джон бросил полотенце на полку, быстро оделся, и почувствовал себя как-то выше, что ли, когда сложил в кобуру оружие и взял свой телефон. Он отказывался быть слабаком и плаксивым ублюдком. Его сообщение Куину и Блэю было милым и лаконичным: «Встр-ся в ЗС. Я плнирую нажрться и предплгаю вы тоже». Нажав «отправить», он открыл журнал вызовов. В этот день ему звонили многие, в основном Блэй и Куин, которые, очевидно, набирали его каждые два часа. Так же в списке был какой-то анонимный номер, с которого звонили три раза. В итоге, у него оказалось еще два голосовых сообщения, и он без особого энтузиазма зашел на свою голосовую почту, чтобы прослушать все, что там было, ожидая, что это окажется какой-нибудь неизвестный, который ошибся номером. Но нет. Голос Тормента был напряженным и тихим: – Эй, Джон, это я, Тор. Послушай... Я, э… я не знаю, получишь ли ты это сообщение, но ты позвони мне, если получишь, хорошо? Я беспокоюсь о тебе. Беспокоюсь и хочу сказать, что мне очень жаль. Я знаю, меня какое-то время не было, но теперь я вернулся. Я был... Я был в Гробнице. Вот куда я ходил. Я должен был вернуться туда и увидеть... Черт, я не знаю... Мне пришлось пойти туда, где все началось, прежде чем вернуться к реальности. А потом я, эээ, я кормился вчера вечером. Впервые с тех пор... – его голос сорвался, и он часто задышал. – С тех пор как умерла Вэлси. Я не думал, что смогу пройти через это, но я это сделал. Думаю, пройдет время, прежде чем… В этот момент сообщение прервалось, и автоинформатор спросил, сохранить его или удалить. Джон нажал кнопку, чтобы перейти к следующему. Снова Тор: – Эй, прости, связь прервалась. Я просто хотел сказать, что мне жаль, что я трахал тебе мозг. Это было нечестно по отношению к тебе. Ты тоже скорбел по ней, а меня не было рядом, чтобы поддержать, и это всегда останется для меня тяжким грузом. Я бросил тебя, когда ты во мне нуждался. И... мне очень жаль. Я больше не буду бегать. Никуда не уйду. И думаю... думаю, я сейчас тут, в этом мире, здесь и останусь. Черт, что я несу. Послушай, перезвони мне, пожалуйста, и дай знать, что ты в безопасности. Пока. Снова прозвучал сигнал и автоматический голос. «Сохранить или удалить?» – предложила она. Убрав трубку от уха и уставившись на дисплей, Джон пару мгновений колебался, словно ребенок, который все еще жил в нем, все-таки отчаянно нуждался в отце. На экране мелькнуло сообщение от Куина, как будто окончательно вытаскивая его из детского состояния. Джон нажал «удалить» второе сообщение от Тора, а когда его спросили, хочет ли он вернуться к первому, он нажал «да» и его удалил тоже. Смс Куина было простым: «Мы прдм». Отлично, подумал Джон, надел кожаную куртку и покинул квартиру.
***
Как у любой безработной с кучей неоплаченных счетов, у Элены не было причин пребывать в хорошем настроении. Но когда она дематериализовалась в Коммодор, то была абсолютно счастлива. У нее полно проблем? Да, конечно: если она в ближайшее время не найдет работу, они с отцом рискуют остаться без крыши над головой. Но она подала заявление на позицию уборщицы у некой вампирской семьи, что поможет ей пережить временные трудности. Также подумывала о том, чтобы углубиться в человеческий мир. Ей в голову пришла идея о медицинском транскрибировании , но единственная проблема заключалась в том, что у нее не было человеческого удостоверения личности в виде ламинированной карточки, а получить его стоило больших денег. Тем не менее, она оплатила услуги Люси до конца недели, а ее отец был в восторге от того, что его «история», как он ее называл, очень понравилась дочери. А еще был Рив. Она не знала, к чему все это могло привести, но у их отношений был шанс, и то чувство надежды и оптимизма, которое она испытывала, подбадривало ее во всех жизненных ситуациях, даже в этом дерьме с безработицей. Принимая форму на террасе на этот раз нужного пентхауса, она улыбнулась снежным хлопьям, которые кружились на ветру. Ей стало интересно, почему всякий раз, когда шел снег, холод не был таким пронизывающим? Обернувшись, Элена увидела за стеклом массивную фигуру. Ривендж наблюдал за ней, и тот, что он, как и она, ждал их встречи с нетерпением, заставило ее улыбнуться так широко, что у нее замерзли зубы. Прежде чем она успела приблизиться, дверь перед Ривом скользящим движением отъехала в сторону, он сократил расстояние между ними, и зимний ветер запутался в полах его соболиной шубы, распахивая ее. Его блестящие аметистовые глаза горели. Походка излучала силу. Аура была безупречно мужской. Ее сердце забилось сильнее, когда он остановился перед ней. В свете городских огней, его лицо было жестким и любящим одновременно, и хотя, несомненно, холод пробирал его до самых костей, он распахнул шубу, приглашая ее разделить с ним тепло его тела. Элена шагнула вперед и обняла Рива, крепко прижимая его к себе и глубоко вдыхая его запах. Его рот был возле ее уха. – Я скучал по тебе. Она закрыла глаза, думая, что эти три коротких слова были так же хороши, как «я люблю тебя». – Я тоже скучала по тебе. Когда он тихо и удовлетворенно засмеялся, она одновременно услышала и почувствовала, как этот звук рокочет в его груди. А потом он прижал ее еще ближе. – Знаешь, когда ты стоишь вот так, рядом со мной, мне не холодно. – Это делает меня счастливой. – Меня тоже. – Он развернул их так, что бы они могли видеть покрытую снегом террасу, небоскребы в центре города и два моста с движущимися по ним желтыми и красными полосками автомобильных огней. – Я никогда не наслаждался этим видом так близко и так интимно, как сейчас. До тебя... я видел его только через стекло. Элена закуталась в тепло его тела и шубы, и ее накрыло чувство торжества от того, что вместе они побороли холод. Положив голову ему на сердце, она сказала: – Он великолепен. – Да. – И все же... Я не знаю, но... лишь ты реален для меня. Ривендж отстранился и приподнял ее подбородок длинным пальцем. Он улыбнулся, и она заметила, что его клыки удлинились. Это моментально возбудило ее. – Я думал о том же самом, – сказал он. – В этот миг я вижу лишь тебя. Он наклонил голову и поцеловал ее. Все целовал и целовал, а в это время вокруг них танцевали снежинки, будто они оба были некой центробежной силой, одни в своей личной, медленно вращающейся Вселенной. Когда она скользнула руками вокруг его шеи, и их обоих захлестнули эмоции, Элена закрыла глаза. И значит, она не увидела, а Ривендж не почувствовал существо, что дематериализовалось на верхней части крыши пентхауса. И наблюдало за ними красными горящими глазами цвета свежей крови. ------------------------------------------------------------------ Кункен – карточная игра С’мор или смор(англ. S’more от some more) – традиционный американский десерт, который едят в детских лагерях обычно по вечерам у бивачного костра. S’more состоит из изжаренного маршмэллоу и куска шоколада прослоенных в два куска крекера «грама». Расшифровка аудиозаписей (отчетов) врача и перенос информации в текстовой или электронный формат.
– Пожалуйста, постарайся не дергаться… вот так, хорошо. Док Джейн перешла к левому глазу Рофа, направляя луч фонарика прямо, как ему показалось, на задворки его мозга. И пока сноп света орудовал внутри его головы, он боролся с желанием отдернуть голову назад. – Тебе действительно не комфортно от этого, – пробормотала она, выключая фонарик. – Да, – он протер глаза и снова надел очки, не видя ничего, кроме черных бликов. Заговорила Бэт: – Но это не новость. Он всегда не выносил свет. Когда раздался ее голос, он протянул руку и сжал ее ладонь, в попытке успокоить – что, если сработает, успокоит и его самого. Кстати, насчет испорченного настроения. После того, как стало ясно, что его глаза ушли в незапланированный отпуск, Бэт позвала Дока Джейн, которая работала внизу, в новой клинике, но была более чем готова к срочному вызову на дом. Однако Роф настоял на том, чтобы отправиться в кабинет врача. Последнее, чего он хотел – это чтобы Бэт услышала плохие новости в их брачных покоях… которые были для него столь же важными, как и любое священное место. Никто кроме Фритца, который прибирался там, не мог войти в их спальню. Даже Братья. Кроме того, доктор Джейн собиралась провести несколько тестов. Все врачи любят это дело. Некоторое время ушло на то, чтобы убедить в этом Бэт, а затем Роф надел солнцезащитные очки, обнял свою шеллан за плечи, и они вместе вышли из покоев и спустились по их личной лестнице на балкон второго этажа. По дороге он пару раз споткнулся, еле устояв на носках своих ботинок, затем перепутал ступеньки, и эта неуклюжая ходьба стала для него откровением. Он понятия не имел, что когда-то настолько полагался на свое убогое зрение, но так и было. Сра... Дева Дражайшая, подумал он. Что делать, если он окончательно, навсегда ослепнет? Он этого не вынесет. Просто не вынесет. К счастью, на полпути по тоннелю в учебный центр, он несколько раз ударился головой, и вдруг свет с потолка проник сквозь его солнцезащитные очки. Вернее, его глаза зафиксировали свет. Роф остановился, моргнул и сбросил очки, но ему пришлось сразу же вернуть их на место, так как он смотрел непосредственно на люминесцентные лампы. Еще не все потеряно. Док Джейн стояла перед ним, скрестив руки на груди, лацканы ее белого халата были подвернуты. Она была полностью осязаемой, ее призрачная форма стала такой же твердой, как он сам или Бэт, и Роф практически ощущал запах горелого дерева, пока она ставила над ним опыты. – Твои зрачки практически не реагируют, но это потому, что они изначально были сужены... Черт побери, хотелось бы мне провести тебе оптическую когерентную томографию. Ты говоришь, слепота появилась внезапно? – Я лег спать, а когда проснулся, то уже ничего не видел. Не могу сказать с уверенностью, когда точно это произошло. – Что-нибудь изменилось? – Кроме того, что исчезла головная боль? – У тебя были мигрени последнее время? – Да. Это все стресс. Док Джейн нахмурилась. Или, по крайней мере, он почувствовал, что она это сделала. Для него ее лицо было бледным пятном с короткими светлыми волосами, черты которого были нечеткими. – Я хочу, чтобы ты прошел томографию у Хэйверса. – Зачем? – Нужно кое-что проверить. Так, подожди, ты просто проснулся и понял, что ослеп… – Зачем ты хочешь провести томографию? – Я хочу знать, нет ли каких-нибудь образований в мозге. Рука Бэт напряглась, как будто она пыталась заставить его держать себя в руках, но паника поборола вежливость. – Каких, например? Черт тебя подери, Док Джейн, просто поговори со мной. – Опухоль. – Он и Бэт глубоко вдохнули, и Док Джейн быстро добавила: – Вампиры не болеют раком. Но бывали случаи доброкачественных образований, что объясняет головные боли. Теперь скажи мне еще раз, ты проснулся и... зрение просто пропало. Чувствовал ли ты что-нибудь необычное, до того как заснул? После? – Я... – Черт. Дерьмо. – Я проснулся. И питался. – Сколько времени прошло с тех пор, как ты делал это в последний раз? Ответила Бэт. – Три месяца. – Давно, – пробормотала доктор. – Ну, что, по-твоему, это может быть?– спросил Роф. – Я недостаточно кормился и потерял зрение, но когда я взял ее вену, оно вернулось и… – Я думаю, тебе нужно пройти томографию. Все, что она говорила, имело смысл, и спорить было не с чем. И когда он услышал, как она подняла крышку телефона и стала куда-то звонить, то все-таки смог заставить себя держать рот на замке, хотя это почти убивало его. – Я узнаю, когда Хэйверс сможет это сделать. Несомненно, тот сможет в любое время. Между Рофом и терапевтом расы имелись свои разногласия с давних пор, из-за Мариссы, но король всегда получал медицинские услуги по высшему разряду и в любое удобное для него время. Когда Док Джейн начала говорить, Роф вклинился в беседу: – Не говори Хэйверсу, для чего это. И результаты увидим только мы с тобой. Ясно? Последнее, что им было нужно, это слухи по поводу его профнепригодности. Заговорила Бэт: – Скажи ему, что это для меня. Док Джейн кивнула, плавно выдала ложь, и когда она все организовала, Роф притянул Бэт в свои объятия. Никто из них не произнес ни слова, потому что какой сейчас мог получиться разговор? Они оба были напуганы до смерти… когда-то его зрение было дерьмовым, но он был рад даже ему. Без него? Что он, черт возьми, будет без него делать? – Я должен появиться на заседании Совета сегодня в полночь, – тихо сказал Роф. Когда Бэт напряглась, он покачал головой. – . С точки зрения политики, я просто обязан там быть. Уж слишком нестабильное у меня сейчас положение, чтобы игнорировать встречу, или пытаться перенести Совет на другую ночь. Я должен выступать с позиции силы. – А что, если твое зрение окончательно пропадет прямо во время заседания? – прошипела она. – Тогда я буду притворяться, что ничего не произошло, пока не уйду оттуда. – Роф… Док Джейн закрыла телефон. – Он примет нас прямо сейчас. – Сколько времени это займет? – Около часа. – Хорошо. К полуночи мне нужно быть в другом месте. – Почему бы нам не посмотреть на результаты сканирования… – Я должен… Док Джейн авторитетно прервала его, и он понял, что в настоящий момент он всего лишь пациент, а не король: – Должен – понятие относительное. Посмотрим, что покажут результаты, а затем решишь, что ты на самом деле должен делать.
***
Элена могла бы стоять на террасе вместе с Ривенджем еще лет двадцать, но он прошептал ей на ухо, что приготовил ужин, а мысль о том, чтобы сидеть напротив него, при свечах, была более чем заманчива. После финального затяжного поцелуя, они вместе вошли внутрь. Элена прижималась к нему, он обнимал ее за талию, ее рука лежала на его спине, между лопаток. В пентхаусе было жарко, поэтому она сняла пальто и бросила его на один из низких черных кожаных диванов. – Я подумал, что мы поедим на кухне, – сказал он. Вот вам и свечи, но разве это имело значение? Пока она с ним, она сияла так, что света хватит на весь этот чертов пентхаус. Ривендж взял ее за руку и потянул за собой через столовую и вращающуюся дверь для слуг. Кухня, очень урбанистическая и элегантная, была заставлена черным гранитом и нержавеющей сталью. На одном конце длинного обеденного стола, под навесом, лежали два набора столовых приборов, а рядом стояла пара стульев. Горела белая свеча, пламя лениво мерцало на верхушке воскового пьедестала. – О, пахнет фантастически. – Она скользнула на один из стульев. – Итальянская кухня. А ты говорил, что умеешь готовить только одно блюдо. – Да, я тут вкалывал на кухне, как раб. – Ривендж эффектно повернулся к духовке и достал из нее плоский противень с... Элена расхохоталась: – Пицца Французский Хлеб . – Для вас все самое лучшее. – ДиЖиорно ? – Конечно. И я раскошелился на высшую категорию. Думаю, ты можешь убрать из нее все, что тебе не нравится. – С помощью пары серебряных щипцов он положил кусочки пиццы на тарелки, а затем вернул противень обратно в духовку. – У меня есть красное вино. Когда он взял бутылку и подошел к ней, Элена могла лишь смотреть на него и улыбаться. – Знаешь, – сказал он, наполняя ее бокал, – мне нравится, как ты смотришь на меня. Она спрятала лицо в ладонях. – Не могу удержаться. – И не пытайся. От этого я чувствую себя выше. – А ты и так не маленький. – Она попыталась взять себя в руки, но ей хотелось захихикать, когда он наполнил свой бокал, поставил бутылку на стол и сел рядом с ней. – Приступим? – сказал он, взяв нож и вилку. – О, Боже мой, я так рада, что и ты это делаешь. – Делаю что? – Ешь пиццу ножом и вилкой. Мне было так тяжело с другими медсестрами... – она не закончила предложение. – Ну, во всяком случае, я рада, что есть кто-то, похожий на меня. Когда они оба принялись за еду, было слышно, как хлебная корочка хрустит под ножами. Ривендж подождал, пока она проглотит первый кусочек, а затем сказал: – Расскажи мне, как продвигаются твои поиски работы. Он выбрал отличный момент, потому что она никогда не говорила с набитым ртом, так что у него было время, чтобы продолжить тему. – Позволь мне позаботиться о тебе и твоем отце, пока у тебя не появится другая работа, на которой ты сможешь получать столько же, сколько в клинике. – Она начала качать головой, но он поднял руку. – Подожди, просто подумай об этом. Не веди я себя, как последняя задница, ты бы не сделала то, что сделала, и тебя бы не уволили. Так что будет справедливо, если я заглажу свою вину, и, если это поможет, подумай об этом с юридической точки зрения. Согласно Старому Закону я обязан тебе, а я очень законопослушный гражданин. Она вытерла рот салфеткой. – Просто это кажется... таким странным. – Потому что кто-то помогает тебе вместо того, чтобы наоборот вредить? Ну, черт возьми, так и было. – Я не хочу тобой пользоваться. – Но я сам предлагаю помощь, и поверь, я могу себе это позволить. Это точно, думала Элена, рассматривая его шубу, массивные серебряные приборы, фарфоровые тарелки и… – У тебя прекрасные манеры, – прошептала она без какой-либо на то причины. Он помолчал. – Воспитание моей матери. Элена положила руку на его массивное плечо. – Могу я еще раз сказать, что очень сожалею? Он вытер рот салфеткой. – Есть кое-что получше, что ты можешь для меня сделать. – Что? – Позволь мне позаботиться о тебе. Чтобы ты могла искать работу, которая тебе будет нравиться, которой ты захочешь заниматься, а не хваталась безумно за первую попавшуюся, лишь бы иметь возможность платить по счетам. – Он поднял глаза к потолку и положил ладони себе на грудь, как будто пребывая в очень подавленном состоянии. – Это бы так облегчило мои страдания. Ты и только ты в силах спасти меня. Элена рассмеялась, но не смогла до конца поверить в его веселость. Она чувствовала, что за всем этим скрывается боль; о ней говорили тени под его глазами и напряженная челюсть. Было ясно, что только ради нее он старается делать вид, что все нормально, и, хотя она очень ценила это, Элена не знала, как заставить Ривенджа прекратить притворяться, не надавив на него. Они до сих пор были чужими друг другу, не так ли? Несмотря на то время, которое они провели вместе за последние пару дней, что ей на самом деле было известно о нем? Его родословная? Рядом с ним или же во время телефонных разговоров у нее возникало чувство, что она знала все, что нужно… но реально, что связывало их? Он нахмурился, опустил руки и снова начал нарезать свою пиццу. – Не ходи туда. – Прошу прощения? – Я о том, куда уводят тебя твои мысли. Это место не для нас с тобой. – Он отпил вино. – Не хочу быть грубым и читать твои мысли, но я улавливаю, что ты чувствуешь, и это отдаленность и холод. Не то, что мне нужно. Не тогда, когда это касается тебя. – Его аметистовые глаза смотрели прямо в ее. – Ты можешь доверить мне заботу о себе, Элена. Никогда не сомневайся в этом. Глядя на него, она поверила ему на все сто процентов. Абсолютно. Безоговорочно. – Да. Я верю тебе. Что-то мелькнуло на его лице, но быстро исчезло. – Хорошо. А теперь, заканчивай свой ужин и приходи к осознанию того, что моя помощь – именно то, что тебе нужно. Вернувшись к еде, Элена медленно резала и жевала пиццу. Закончив, она положила серебряные приборы на правый край тарелки, вытерла рот и сделала глоток вина. – Хорошо, – она взглянула на него. – Я позволю тебе помочь мне. Когда он широко улыбнулся, потому что добился своего, она поумерила его радостное удовлетворение. – Но на определенных условиях. Он засмеялся. – Ты накладываешь ограничения на подарок, предназначенный тебе самой же? – Это не подарок. – Она смотрела на него очень серьезно. – И только до тех пор, пока я не найду любую другую работу, а не работу моей мечты. И я хочу отплатить тебе. Его удовлетворение слегка померкло. – Мне не нужны твои деньги. – И я чувствую то же самое относительно твоих. – Она сложила салфетку. – Я знаю, ты не бедствуешь, но это единственный способ для меня принять твою помощь. Он нахмурился. – Никаких процентов. Я не приму ни цента сверх того что дам. – Договорились. Вытянув ладонь, она ждала. Он выругался. Затем снова. – Я не хочу, чтобы ты возвращали мне эти деньги. – Настаиваю. После того, как его рот исполнил несколько явно нецензурных движений, Ривендж протянул ей свою руку для пожатия. – Ты неплохо умеешь торговаться, знаешь ли, – сказал он. – Но ты уважаешь меня за это, правда ведь? – Ну, да. И от этого я хочу увидеть тебя абсолютно обнаженной. – Ох... Элена покраснела с головы до пят, когда Рив соскользнул со своего стула и навис над ней, обхватив ее пылающее лицо ладонями. – Ты позволишь отвести тебя в мою постель? Из-за блеска его пурпурных глаз, она была готова позволить ему взять ее прямо на этой чертовой кухне, если он пожелает. – Да. Рычание вырвалось из его груди, когда он поцеловал ее. – Знаешь, что? – Что? – выдохнула она. – Это был правильный ответ. Ривендж поднял ее со стула и быстро, нежно поцеловал. С тростью в руке, Рив повел ее в другую часть пентхауса, через комнаты, которые она еще не видела, и мимо вида ночного города, на который она в этот раз не обратила никакого внимания. Ее занимало лишь густое, пульсирующее ожидание того, что он собирается сделать с ней. Ожидание и... чувство вины. Что она могла ему дать? Сейчас Элена снова желала его в сексуальном плане, но он-то все равно не испытает облегчения. И хотя он говорил, что что-то получает, когда занимается с ней любовью, она чувствовала себя так, словно она… – О чем ты думаешь? – спросил он, когда они вошли в спальню. Она взглянула на него. – Я хочу быть с тобой, но... Я не знаю. У меня такое чувство, будто я использую тебя или… – Это не так. Поверь мне, я хорошо знаю, что такое быть использованным. Происходящее между нами не имеет с этим ничего общего. – Он предугадал ее вопрос. – Нет, я не могу говорить об этом, потому что мне нужно... Черт, я хочу, чтобы все было просто, когда мы вместе. Только ты и я. Я устал от остального мира, Элена. Я чертовски устал от него. Это связано с другой, подумала она. И если он не хотел, чтобы та женщина, кем бы она ни была, мешала им сейчас? Она согласна. – Мне просто нужно, чтобы было хорошо, – сказала Элена. – То, что между мной и тобой. Я хочу, чтобы ты тоже что-то чувствовал. – Так и есть, я чувствую. Порой сам не могу в это поверить, но так и есть. Рив закрыл за ними дверь, поставил трость к стене и снял соболиную шубу. Костюм под ней оказался еще одним изысканно-дорогим двубортным шедевром, на этот раз серым в черную полоску. Рубашка была черного цвета, две верхних пуговицы расстегнуты. Шелк, подумала она. Должно быть, эта рубашка шелковая. Ни одна другая ткань не источала такого люминесцентного свечения. – Ты такая красивая, – сказал он, смотря на нее, – сейчас, окруженная светом. Она взглянула на свои черные брюки Gap и двухлетнюю трикотажную водолазку. – Должно быть, ты слеп. – Почему? – спросил он, подходя к ней. – Ну, я чувствую себя последней дурой,– Она пригладила свои старенькие брюки. – Но мне жаль, что у меня нет одежды получше. Тогда я была бы красивая. Ривендж замолчал. И затем вверг ее в глубокий шок, встав перед ней на колени. Он поднял голову, на его губах играла легкая улыбка. – Разве ты еще не поняла, Элена? – Он нежно провел руками по ее голени чуть ниже колена, потянул и поставил ее ножку себе на бедро. Развязывая шнурки на дешевых кедах, он прошептал: – Неважно, в чем ты... для меня, ты всегда как будто в бриллианты одетая. Когда он снял с нее кеды и посмотрел на нее, Элена изучала его жесткое, красивое лицо, начиная с захватывающих глаз и заканчивая массивной челюстью и гордой линией скул. Она начала в него влюбляться. И как при любом свободном падении, ничего не могла сделать, чтобы остановить себя. Она уже прыгнула в эту пропасть. Ривендж склонил голову. – Я просто рад, что ты согласилась на мою помощь. Слова прозвучали так тихо и робко, что никак не вязались с его невероятно широкими плечами. – Как же я могла от нее отказаться? Он медленно покачал головой из стороны в сторону. – Элена... Он произнес ее имя так, будто за ним стояло нечто гораздо большее – слова, которые он не решался сказать. Она не понимала, но знала, что ей хочется сделать. Элена убрала с него ногу, встала на колени и обернула руки вокруг него. Она обнимала его, положив руку ему на затылок, на мягкие волосы ирокеза, а Рив прижимался к ней. Он казался таким хрупким, когда сдался на ее милость, и Элена поняла, что если кто-то попытается причинить ему боль – пусть он и мог позаботиться о себе лучше, чем кто-либо, – она пойдет на убийство. Она сможет убить, чтобы защитить его. Это убеждение было твердым, как кости под ее кожей: Даже сильные мира сего порой нуждаются в защите. ---------------------------------------------------------- French-bread pizza ДиЖиорно – американский бренд замороженной пиццы, принадлежит компании Нестле.
Рив был из тех мужчин, что всегда гордятся своей работой, готовит ли он пиццу в духовке, наливает ли вино... или доставляет удовольствие своей Элене, пока она не станет никем иным, как великолепной, расслабленной, полностью удовлетворенной и обнаженной женщиной. – Я не чувствую пальцы на ногах, – прошептала она, когда он поцеловал внутреннюю поверхность ее бедра. – Это плохо? – Ни. В. Коем. Случае. Когда он остановился, чтобы лизнуть ее грудь, она выгнулась волной, и он всем телом почувствовал это движение. Сейчас Рив уже привык к тому, что ощущения прорываются сквозь онемение, которое обычно окутывает его тело, и наслаждался теплом и движениями, не беспокоясь о том, что его худшая сторона может вырваться из своей дофаминовой клетки. И хотя эти ощущения были не столь острыми, как то, что он чувствовал не под действием препарата, их было достаточно, чтобы он возбудился. Рив не мог в это поверить, но несколько раз ему казалось, что он может испытать оргазм. От ее вкуса, когда он вылизывал ее лоно, и движений ее бедер на матрасе, он практически терял голову. Но лучше держать член подальше от всего этого. Ну, серьезно, как это будет выглядеть: я не импотент, вот чудо из чудес, а все потому, что ты разбудила мои мужские инстинкты, и вампир во мне победил симпата. Ура! Конечно, это значит, что тебе придется иметь дело с моим шипом и с тем, где кусок мяса, что висит у меня между ног, регулярно бывает уже в течение двадцати пяти лет. Ну ладно, это же так возбуждает, правда ведь? Да, он просто мечтал поставить Элену в подобное положение. Несомнееееено. Тем более, ему хватало того, что происходило сейчас. Ублажить ее, доставить ей сексуальное удовольствие, этого было достаточно... – Рив…? Он оторвался от ее груди. Слушая ее хриплый голос и видя эротический блеск в ее глазах, он был готов согласиться на что угодно. – Да? – он лизнул ее сосок. – Открой для меня свой рот. Он нахмурился, но выполнил ее просьбу, гадая, зачем… Элена протянула руку и коснулась одного из его полностью удлинившихся клыков. – Ты говорил, что тебе нравится доставлять мне удовольствие, и это заметно. Они такие длинные... острые... и белые... Когда она сдвинула бедра вместе, как будто все вышеперечисленное возбуждало ее, он уже знал, к чему это приведет. – Да, но… – Поэтому мне доставит удовольствие, если они будут во мне. Сейчас. – Элена. Внутренний свет начал покидать ее лицо. – Ты что-то имеешь против моей крови? – Господи, конечно нет. – Так почему ты не хочешь пить из меня? – Она села, прикрыв грудь подушкой, ее клубничного оттенка волосы обрамляли лицо. – О. Верно. Ты уже кормился... от нее? – Боже, нет. – Он лучше высосет кровь из лессера. Черт, да ему проще вонзить клыки в раздутую тушу оленя на обочине дороги, чем взять вену принцессы. – Ты не берешь ее вену? Он посмотрел на Элену застывшим взглядом и покачал головой. – Нет. И никогда не буду этого делать. Элена вздохнула и откинула волосы назад. – Прости. Я не знаю, есть ли у меня право задавать тебе такие вопросы. – Есть. – Он взял ее за руку. – Ты имеешь полное право. Дело не в том... что ты не можешь спросить меня об этом… Когда слова повисли в воздухе, оба его мира словно столкнулись, и осколки разлетелись во все стороны. Конечно, она могла спросить... просто он не мог ей ответить. Или мог? – Ты единственная, кого я хочу, – сказал он просто, открывая ту часть правды, которую мог себе позволить открыть. – Ты единственная, в ком я хочу быть. – Он покачал головой, понимая, что только что ляпнул. – С кем хочу быть, я имею в виду. Послушай, насчет того, чтобы пить из тебя. Хочу ли я этого? Черт, да. Но… – Тогда никаких но. Да если бы так. Ему казалось, что он возьмет Элену, как только вонзит клыки в ее вену. Его член был готов уже сейчас, когда они просто говорили об этом. – Этого достаточно для меня, Элена. Ублажать тебя – для меня достаточно. Она нахмурилась. – Тогда тебя, видимо, смущает мое происхождение. – Прошу прощения? – Ты считаешь, что моя кровь слаба? Потому что, если уж на то пошло, я происхожу из аристократии. Мой отец и я, возможно, переживаем не самые лучшие времена, но из поколения в поколение, большую часть жизни нашего рода, мы были членами Глимеры. – Когда Рив вздрогнул, она встала с кровати, прикрываясь подушкой. – Я не знаю, насколько благородно твое происхождение, но могу тебя заверить, то, что течет в моих венах, является вполне достойным. – Элена, дело совсем не в этом. – Ты уверен? – Она направилась туда, где он снял с нее одежду. Нашла свои трусики и бюстгальтер, затем подняла черные брюки. Он не мог понять, почему дать ему свою кровь было так важно для нее... что это принесет ей? Но, может быть, в этом и заключается разница между ними. Она не была настолько жесткой, чтобы пользоваться людьми, у нее не было расчета, что она могла что-то с кого-то поиметь. Что же до него: даже когда дело касалось ее ублажения, он получал взамен кое-что: наблюдая, как Элена извивается под его ласками, Ривендж чувствовал себя властным и сильным, настоящим мужчиной, а не бесполым монстром-социопатом. Она была непохожа на него. За это он ее и любил. О... Боже. Он на самом деле... Да, так и было. Осознание заставило Рива подняться с кровати, подойти к Элене и взять ее за руку, как раз когда она закончила одевать брюки. Она остановилась и посмотрела на него. – Дело не в тебе, – сказал он. – Можешь даже не сомневаться. Он притянул ее в свои объятия. – Тогда докажи это, – мягко произнесла она. Отстранившись, Ривендж долго смотрел ей в лицо. Его клыки пульсировали во рту, что он прекрасно осознавал. И ончувствовал голод, мучительный, требовательный, где-то глубоко внутри себя. – Элена… – Докажи. Это. Он не мог сказать «нет». У него просто не было сил отказать ей. Это неправильно во всех смыслах, но Элена была всем, что он хотел, в чем нуждался и чего желал. Рив аккуратно убрал волосы с ее горла. – Я буду нежным. – Это не обязательно. – Я все равно буду. Обняв ее лицо ладонями, он склонил ее голову набок, и ему открылась хрупкая синяя вена, которая шла прямо к ее сердцу. Когда Элена приготовилась к его укусу, ее пульс участился, и Рив увидел, как затрепетала тонкая дорожка. – Я не достоин твоей крови, – сказал он, проводя указательным пальцем вверх и вниз по ее шее. – И это не имеет ничего общего с твоей кровной линией. Элена прикоснулась рукой к его лицу. – Ривендж, в чем дело? Помоги мне понять, что происходит. Я чувствую... когда я с тобой, ты мне ближе, чем мой собственный отец. Но есть какие-то огромные пробелы. И я знаю, в них что-то прячется. Поговори со мной. Вот он, момент для того, чтобы все рассказать. И Ривендж испытывал соблазн. Было бы таким облегчением перестать лгать. Но проблема заключалась в том, что это – самое эгоистичное, что он мог сделать по отношению к ней. Если она узнает его секреты, то преступит закон вместе с ним.. либо так, либо ей придется отправить своего любовника в колонию. И если она выберет последнее, то обет, что он дал своей матери, превратится в ничто, потому что его прикрытие будет полностью раскрыто. Он поступал с ней неправильно. Очень неправильно, и знал об этом. Он хотел отпустить ее. Рив собирался опустить руки, отступить назад и позволить ей одеться. Он хорошо умел убеждать. Он мог переубедить ее, что не пить из нее – не страшная потеря... Но его рот открылся. Открылся, и из горла вырвалось шипение, а тонкий барьер воздуха, который отделял его клыки от ее вздрагивающей вены, быстро сократился. Она коротко ахнула, мышцы ее плеч натянулись, будто он усилил хватку своих рук на ее лице. О, подождите, так оно и было. Он оцепенел, ощущения совершенно отсутствовали, но лекарство тут было ни при чем. Каждый мускул в его теле застыл. – Ты нужна мне, – простонал он. Рив жестко вонзил клыки в ее вену, она закричала, ее позвоночник прогнулся почти пополам, когда он с силой прижал ее к себе. Черт, Элена была прекрасна. У нее был вкус густого, терпкого вина, он пил из нее глубокими частыми глотками. И потянул ее к кровати. У Элены не было ни единого шанса. И у него тоже. Пробужденная кормлением, его вампирская природа сносила все на своем пути, мужская потребность отметить объект желания, обозначить свою сексуальную территорию, доминировать, полностью завладела им и заставила сорвать с нее брюки, дернуть вверх ее ногу, и направить член прямо к ее лону… И двинуться вперед. Элена испустила еще один долгий вскрик, когда он вошел в нее. Она была невероятно тесная, и, боясь причинить ей боль, он застыл так, чтобы ее тело смогло к нему привыкнуть. – Ты в порядке? – спросил Рив, его голос был таким гортанным, что он не знал, понимала ли она его слова. – Не... останавливайся... – Элена обернула ноги вокруг его бедер, выгнувшись так, что он смог войти в нее еще глубже. Его рычание эхом прокатилось по всей спальне, и он опять вернулся к ее горлу. Но даже в ярости кормления и секса, Рив был осторожен с ней, чего никогда не бывало с принцессой. Рив аккуратно проскальзывал внутрь и так же аккуратно выходил, убеждаясь, что его размеры не причиняли неудобства Элене. Что же касалось его шантажистки? Ей он хотел сделать больно. С Эленой? Он кастрирует себя ржавым ножом, прежде чем поранит ее. Проблема в том, что Элена двигалась в том же ритме, в каком он пил из нее, и дикое трение их тел так ошеломило его, что Рив не мог больше оставаться осторожным … его бедра вбивались в нее, и ему пришлось отпустить ее вену, из страха разорвать ей горло. Облизнув пару раз следы своего укуса, он зарылся лицо в ее волосы, продолжая входить в нее сильно, жестко и глубоко. Элена кончила, и когда он почувствовал, как ее внутренние мышцы стали сокращаться вокруг его члена, его самого накрыл оргазм... чего он не мог себе позволить. Как только это произошло, Рив вышел из нее и кончил прямо на ее лоно и низ живота. Когда все закончилось, он рухнул на нее, и прошло какое-то время, прежде чем он смог говорить. – Ох... черт... прости меня, я, наверное, очень тяжелый. Элена скользнула руками по его спине. – Ты замечательный, на самом деле. – Я... кончил. – Да, так и было, – в ее голосе слышалась улыбка. – Ты на самом деле сделал это. – Я не был уверен, что я... могу, ну, ты знаешь. Вот почему я вышел... Я не ожидал... да. Лжец. Гребаный лжец. От счастья в ее голосе ему захотелось сдохнуть. – Ну, я рада, что ты кончил. И если это случится еще раз, будет здорово. А если нет, ничего страшного. От этого хуже не станет. Рив закрыл глаза, грудь свело от боли. Он отстранился, чтобы Элена не увидела его шип, а также потому, что быть внутри нее казалось предательством, учитывая все то, чего она о нем не знала. Когда она вздохнула и уткнулась в него носом, он почувствовал себя последней сволочью.
Пройти компьютерную томографию – не проблема. Роф просто лег на прохладную плиту и лежал спокойно, пока белый кусок медицинского оборудования что-то бормотал, а потом вежливо кашлянул над его головой. Самым хреновым было ожидание результатов. Во время сканирования Док Джейн была единственной, кто стоял по ту сторону стеклянной перегородки, и – как ему казалось – она все время хмурилась, глядя на монитор компьютера. Теперь, когда все закончилось, она продолжала это делать. Тем временем, в маленькую комнату, покрытую кафелем, вошла Бэт, чтобы побыть с ним рядом. Бог его знает, что там обнаружила Док Джейн. – Я не боюсь лечь под нож, – сказал он своей шеллан. – Если его рукоятка будет в руке вон той женщины. – А она занимается хирургией головного мозга? Хороший вопрос. – Не знаю. Он рассеянно играл с мрачным рубином Бэт, прокручивая его на пальце. – Сделай мне одолжение, – прошептал он. Бэт крепче сжала его руку. – Все, что угодно. Чего ты хочешь? – Напой мне мотив из Джеопарди . Последовала пауза. Потом Бэт расхохоталась и похлопала его по плечу. – Роф… – А вообще, сними с себя одежду и, напевая ее, станцуй танец живота. – Когда шеллан наклонилась и поцеловала его в лоб, он посмотрел на нее сквозь свои очки. – Ты думаешь, я шучу? Ну, давай же, нам обоим надо отвлечься. Обещаю, буду щедрым. – Ты никогда не носишь с собой наличку. Он облизал языком верхнюю губу. – Я избавлюсь от этой ужасной привычки. – Ты невозможен, – Бэт улыбнулась ему. – И мне это нравится. Он смотрел на нее, и ощущал липкий страх. Какой станет его жизнь, если он полностью ослепнет? Мысль о том, что он больше никогда не увидит длинных темных волос своей шеллан, ее яркой улыбки, была… – Окей, – сказала Док Джейн, входя в комнатку. – Вот, что я выяснила. Роф силился не закричать, когда призрачный доктор положила руки в карманы своего белого халата и, казалось, собиралась с мыслями. – Никаких признаков опухоли или кровоизлияния я не обнаружила. Но в некоторых долях имеются отклонения от нормы. Я никогда не видела КТ мозга вампира раньше, так что понятия не имею, что структурно соответствует «норме». Я знаю, ты хочешь, чтобы результаты увидела я одна, но я их не понимаю, поэтому хочу, чтобы их посмотрел Хэйверс. Перед тем как сказать нет, я напомню тебе, что он поклялся хранить конфиденциальность. Он не сможет рассказать… – Приведи его, – сказал Роф. – Это не займет много времени. – Док Джейн коснулась его плеча, а затем Бэт. – Он ждет у кабинета. Я попросила его быть по близости, на случай, если возникнут проблемы с оборудованием. Роф наблюдал, как она пересекла маленькую процедурную и вышла в коридор. Мгновение спустя она вернулась вместе с высоким, худым врачом. Хэйверс поклонился ему и Бэт через стекло, а затем подошел к монитору компьютера. Они оба приняли одинаковую позу: чуть нагнулись вперед, руки спрятаны в карманах халатов, брови нахмурены. – Их этому в медицинском колледже учат, что ли? – сказала Бэт. – Забавно, я подумал о том же. Долгое-предолгое ожидание. Как же долго эта пара по другую сторону эркерного окна разговаривала и тыкала в экран ручками. В конце концов, оба выпрямились и кивнули. И вместе вошли в процедурную. – Скан в полном порядке. Роф выдохнул так тяжело, что это больше напоминало хрип. В порядке. В порядке – это хорошо. Хэйверс стал задавать кучу вопросов, Роф отвечал на них, хотя ничего не понимал. – При всем уважении к вашему личному доктору, – сказал Хэйверс, поклонившись в сторону Джейн, – я хотел бы взять немного крови из вашей вены и провести небольшой тест. Вмешалась Док Джейн: – Думаю, это хорошая идея. Еще одно мнение не повредит, когда что-то не ясно. – Можете меня исследовать, – сказал Роф, быстро поцеловав руку Бэт, прежде чем отпустить ее. – Мой господин, будьте так добры, снимите ваши очки. Хэйверс быстро посветил ему в глаза фонариком, затем проверил уши, потом – сердце. Пришла медсестра и принесла всю необходимую хрень для забора крови, но Док Джейн сама уколола его вену. Когда все было сделано, Хэйверс опять сунул руки в карманы и по-докторски нахмурился. – Кажется, все нормально. Ну, нормально для вашего случая. Зрачки не реагируют ни на что, но это своеобразная защитная реакция, потому как ваша сетчатка изначально подвержена светобоязни. – И что в итоге? – спросил Роф. Док Джейн пожала плечами. – Веди дневник головных болей. И если приступ слепоты повторится, мы немедленно вернемся сюда. Вполне возможно, что КТ в этот момент поможет нам определить источник проблемы. Хэйверс еще раз поклонился в сторону Джейн. – Я сообщу вашему врачу результаты анализа крови. – Договорились, – Роф поднял взгляд на свою шеллан, готовый идти, но Бэт сосредоточила свое внимание на врачах. – Кажется, никого из вас эти результаты не устраивают. Док Джейн заговорила медленно и осторожно, будто тщательно подбирала слова: – Каждый раз, когда я нахожу отклонения, которые мы не можем объяснить, то начинаю нервничать. Я не хочу сказать, что случай тяжелый. Но также я не уверена, что все сложности позади, основываясь лишь на хороших результатах томографии. Роф соскользнул с процедурного стола и взял у Бэт свою черную кожаную куртку. Было охрененно классно натянуть ее на себя и выйти из роли пациента, в которую его втянули его чертовы глаза. – Я не собираюсь попусту тратить из-за этого время, – сказал он паре в халатах. – И я продолжу работать. Сразу же раздался хор голосов, твердящий, что ему необходимо пару дней отдохнуть, который он проигнорировал, покидая процедурную. Дело в том, что когда он и Бэт шагали по коридору, его охватило странное чувство какой-то срочности. У него было непоколебимое ощущение, что он должен действовать быстро, потому что времени осталось совсем мало.
***
Джон не торопясь двинулся в ЗироСам. Покинув жилище Хекс, он прогулялся по заснеженной Десятой улице, и зашел в Тех/Мекс . Внутри он занял столик рядом с пожарным выходом, и тыкая пальцем в ламинированный лист меню, заказал себе две тарелки жареных ребрышек, порцию пюре и салат из шинкованной капусты. Официантка, которая приняла у него заказ и принесла еду, была одета в юбку столь короткую, что та едва ли прикрывала нижнее белье, и, казалось, девушка была готова обслужить его не только в плане ужина. Он это учел. У нее были светлые волосы, не слишком яркий макияж и красивые ноги. Но она пахла как барбекю, и ему не нравилось, как она растягивала слова, когда говорила с ним, будто он был полным дебилом. Джон заплатил наличными, оставил ей щедрые чаевые и вышел прежде, чем она успела попытаться всучить ему свой номер телефона. Оказавшись на холоде, он долго гулял по Торговой. К слову, он заглянул в каждый переулок. Лессеров не было. Как и людей, занимающихся каким-нибудь дерьмом. Наконец, он подошел к ЗироСам. Пройдя через стеклянно-стальные двери прямо в шквал огней, музыки и разношерстной толпы, крутой парень в нем слегка приутих. Здесь должна быть Хекс… Ага. И? Он что, сопливая девчонка, чтобы бояться находиться с ней под крышей одного клуба? Теперь он не такой. Джон взял себя в руки и пошел к бархатной веревке, минуя взгляды вышибал, направляясь наверх, в VIP-зону. В конце зала, за столом Братства, уже сидели Куин и Блэй, напоминая пару защитников, застрявших на скамейке запасных, в то время как их команда отдувалась на поле. Казалось, они были чем-то обеспокоены: то нервно барабанили пальцами по столу, то теребили салфетки, которые им принесли вместе с Короной. Когда он подошел, они оба подняли глаза и застыли, будто кто-то поставил на паузу их DVD. – Привет, – сказал Куин. Джон уселся рядом со своим другом и кивнул, привет. – Как дела? – спросил приятель, но в этот момент очень удачно подошла официантка. – Еще три Короны… Джон прервал парня: «Я хочу что-нибудь другое. Скажи ей... Я хочу порцию Джека Даниэлса со льдом.» Брови Куина взметнулись вверх, но он сделал заказ и принялся наблюдать, как женщина побежала к бару. – Мощно, ага. Джон пожал плечами и посмотрел на блондинку через пару столиков от них. Как только та поймала его взгляд, то сразу вошла в режим полного красования, откинув свои густые, блестящие волосы за плечи и выдвигая на передний план грудь так, что та чуть не выскочила из ее маленького черного платья. Он мог поспорить, от нее не пахло жареными ребрышками. – Гм... Джон, что, черт возьми, с тобой происходит? «Что ты имеешь в виду?» показал он знаками, не отводя взгляда от женщины. – Ты смотришь на ту телку так, словно хочешь завернуть ее в тако и полить острым соусом. Блэй слегка откашлялся. – Ты за словом в карман не полезешь, да? – Я просто озвучиваю то, что вижу. Подошла официантка и поставила на стол пиво и виски. Джон схватил стакан с крепкой выпивкой и опустошил его залпом. Виски плавно, как парашют, приземлилось в его желудок. – Это будет одна из тех ночей, да? – пробормотал Куин. – Когда ты в конечном итоге окажешься в ванной комнате? «По-любому, отжестикулировал Джон. Но не потому, что буду блевать.» – Тогда почему... О. – Куин выглядел так, словно его только что огрели доской по заднице. О да, подумал Джон, сканируя взглядом VIP-зону, на случай более подходящей кандидатуры. За соседним столиком сидели три бизнесмена, при каждом была женщина, все выглядели так, как будто их ярмарка тщеславия подходила к концу. Напротив, располагались шестеро отбросов, которые непрерывно сморкались и парами бегали в туалет. У барной стойки расположилась парочка крутых шишек под руку со своими вторыми женами, которые пребывали в дурном настроении, а также кучка торчков, пожирающих взглядом работающих девочек. Он все еще рассматривал окружающих, когда в VIP-зоне собственной персоной объявился Ривендж. Когда он вошел, толпа вздрогнула, потому что, даже не зная, что он владел клубом, редко где можно встретить такого здоровенного парня с красной тростью, в черной соболиной шубе и коротко-стриженным ирокезом. Кроме того, даже в тусклом свете можно было видеть его глаза пурпурного цвета. Как обычно, он шел в сопровождении двух таких же здоровых мужчин, которые смотрелись так, будто щелкали пули на завтрак. Хекс с ними не было, но это было хорошо. Просто прекрасно. – Хочу быть похожим на того парня, когда вырасту, – протянул Куин. – Только не стриги свои волосы, – сказал Блэй. – Они слишком краси… в смысле, ирокез требует тщательного ухода. Когда Блэй торопливо отхлебнул пива, разномастные глаза Куина бегло скользнули по лицу друга, прежде чем тот поспешно отвел взгляд. Посигналив официантке, чтобы та принесла еще порцию виски, Джон развернулся и посмотрел сквозь водопад в стене на общую зону клуба. Там, на танцполе, были тонны женщин, ищущих именно то, что он хотел им дать. Нужно лишь спуститься туда и выбрать себе кого-нибудь среди этих готовых на все добровольцев. Отличный план, за исключением того, что без всяких на то причин, он вспомнил о Шоу Маури . Неужели он действительно хочет пойти на риск и обрюхатить какую-нибудь случайную человеческую женщину? Предполагалось, что он должен понимать, когда у нее овуляция, но что, черт побери, он вообще знал о женщинах? Нахмурившись, Джон отвернулся, обхватил рукой очередной стакан с виски, и сосредоточил внимание на работающих девочках. Профессионалки. Которые знали, в какую игру он хочет поиграть. Очень хорошо знали. Он сосредоточил внимание на темноволосой женщине с лицом Девы Марии. Мария-Тереза, вспомнил он ее имя. Она была главной среди девочек, но и ее можно было снять: в настоящий момент она изгибом бедер и откровенным взглядом завлекала парня в костюме-тройке, которому, казалось, пришлись по вкусу ее прелести. «Пошли со мной», показал Джон Куину. – Куда… окей, понял, не дурак. – Куин глотнул еще пива и выскользнул из-за стола. – Думаю, мы скоро вернемся, Блэй. – Ага. Удачно... провести время. Джон повел их к брюнетке, и ее голубые глаза, казалось, распахнулись от удивления, когда они подошли. В каком-то испуганном извинении, она отступила назад. – Вам что-то нужно? – спросила она, без лишних разговоров. Она вела себя дружелюбно, но лишь потому, что знала, Джон и мальчики были особыми гостями Преподобного. Хотя, естественно, не знала почему. «Спроси ее, сколько, показал Джон знаками Куину. С нами обоими». Куин откашлялся. – Он хочет знать сколько. Она нахмурилась. – Зависит от того, чего вы хотите. Девочки… – Джон указал на нее. – Меня? Джон кивнул. Голубые глаза брюнетки сузились, она поджала красные губы, и Джон представил ее рот на своем теле. Его член тут же оценил картинку, мгновенно отреагировав эрекцией. Да, у нее очень хороший ро… – Нет, – сказала она. – Вы не можете взять меня. Куин заговорил прежде, чем Джон поднял руки: – Почему? Наши деньги не хуже всех остальных. – Я сама выбираю себе клиентов. У других девочек может быть иное мнение. Обратитесь к ним. Джон был готов поспорить на что угодно, что ее отказ был связан с Хекс. Бог свидетель, он и начальница службы безопасности часто сверлили друг друга взглядами, и Мария-Тереза, без сомнения, не хотела ввязываться во все это. По крайней мере, он пытался убедить себя, что так и было. Иначе получалось, что с ним отказывалась спать даже проститутка. «Окей, без проблем, показал Джон. Кого ты предложишь?» После того, как Куин передал его слова, она сказала: – Я предложу вам вернуться к своему виски и оставить девочек в покое. Не получится, я хочу профессионалку. Куин перевел, и Мария-Тереза нахмурилась еще больше. – Я буду честна с тобой. Это похоже на пошла-ты-в-задницу. Своего рода послание. Хочешь трахнуть кого-то – найди себе телку на танцполе или за любым из столиков. Не спи с теми, кто работает с ней, ладно? Отлично. Однозначно, дело в Хекс. Старый Джон сделал бы то, что она предложила. Да хрен там, старый Джон даже разговора такого не смог бы завести. Но все изменилось. «Спасибо, но, думаю, я договорюсь с кем-нибудь из твоих коллег. Удачи.» Пока Куин передавал его слова, Джон отвернулся, чтобы уйти, но Мария-Тереза схватила его за руку. – Отлично. Хочешь вести себя, как последний мудак, иди, договаривайся с Джиной. Она в красном. Джон чуть поклонился, потом принял предложение и направился к темноволосой женщине, на которой было такое ярко-виниловое одеяние, что она была похожа на столб света. В отличие от Марии-Терезы, она была готова на все, еще до того, как Куин подошел к ней с вопросом. – Пятьсот, – сказала она с широкой улыбкой. – С каждого. Я предполагаю, вы вместе? Джон кивнул, слегка удивляясь тому, насколько все оказалось просто. Опять же, за это они и собрались заплатить. За простоту. – Ну что, пойдем в комнату отдыха? – Джина встала между ним и Куином, взяла каждого под руку, и повела их мимо Блэя, который, казалось, был зациклен только на своем пиве. Когда они пошли по коридору, ведущими в приватные уборные, у Джона возникло ощущение, что у него лихорадка: горячая и отрывающая его от реальности. Он еле передвигал ноги, его удерживала лишь тонкая рука проститутки, которой он собирался заплатить за трах. Казалось, если она отпустит его руку, он просто уплывет. -------------------------------------------------------------- Jeopardy! – телевизионная игра-викторина, популярная во многих странах мира. Российская версия – «Своя Игра». Тех/Мекс – техасско-мексиканский ресторан. Джэк Дэниэлс – Jack Daniel’s — популярная марка Американского виски (подвид Теннесси виски) и купажей. Выпускается в винокурнях города Линчбурга, США, с XIX века. Та́ко (исп. taco) – блюдо мексиканской кухни. Представляет собой сандвич из тортильи, свернутой в трубочку или конвертиком и наполненной самой разнообразной начинкой: жареным мясом, кусочками острых колбасок чоризо, луком, зеленым салатом, фасолью и даже листьями кактуса. В качестве приправы служат сыр, гуакамоле (пюре из авокадо с помидорами, луком и перцем) и острые соусы на основе перца чили. Шоу Маури – скандальное американское шоу, специализируется в основном на интригах и разоблачениях – как правило, в сфере частной жизни. В историю телевидения его ведущий – Мори Пович (Maury Povich) вошел с короткой фразой: «Вы не отец!» (когда незадачливые мамаши в прямом эфире пытаются разыскать отцов собственных детей по ДНК-тестам).
Когда Хекс поднялась по ступенькам в VIP-зону, то подумала, что ей привиделось. Похоже, Джон и Куин шли в приватную зону вместе с Джиной. Если, конечно, здесь не было еще двух похожих на них парней, у одного из которых на шее красовалась тату на Древнем Языке, а у другого были широкие, как у Рива, плечи. И это абсолютно точно была Джина в своем платье а-ля красный-не-значит-остановись. В наушнике послышался голос Трэза: – Рив здесь, и мы ждем тебя. Мда, ну вам придется подождать еще немного. Хекс развернулась и направилась к бархатной веревке… пока ее путь не преградил парень в костюме вроде Прада. – Хей, детка, ты куда так спешишь? Глупо с его стороны. Обдолбанный кусок человеческого мусора выбрал для приставаний не ту женщину. – Уберись с моей дороги, пока я сама тебя не подвинула. – А в чем дело? – он потянулся к ее бедру. – Не умеешь обращаться с настоящими мужиками… ой. Хекс схватила парня за шаловливую руку и закрутила ему за спину, выгнув как шею фламинго. – Так, – сказала она. – Примерно час и двадцать минут назад ты приобрел дозу кокса за семьсот баксов. Несмотря на то количество, что ты вынюхал в туалете, я готова поспорить, у тебя осталось достаточно, чтобы тебя замели за хранение. Так что свали с моего пути, и если еще раз попытаешься дотронуться до меня, я переломаю все пальцы на этой руке, а затем и на другой. Затем она оттолкнула его от себя, прямо в толпу его приятелей. Хекс продолжила путь, вышла из VIP-зоны и прошагала мимо танцпола. Под лестницей, что вела к мезонину, она подошла к двери с табличкой «ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ» и ввела код. Коридор провел ее мимо раздевалки для сотрудников прямо в пункт назначения: офис службы безопасности. Вбив еще один код, она вошла в комнату размером двадцать на двадцать, где мониторинговое оборудование заносило все данные в систему. Данные по всей территории, за исключением офиса Рива и коморки, где взвешивали товар – там работала отдельная система – оцифровывались здесь, и серо-голубые экраны показывали все, что творится в клубе. – Эй, Чак, – сказала она парню за столом. – Не возражаешь, если я побуду немного одна? – Без проблем. Я пока устрою себе технический перерыв. Она заняла его место в кресле Кирка , как называли его парни. – Я недолго. – Я тоже, босс. Принести что-нибудь выпить? – Мне и так хорошо, спасибо. Чак кивнул и вышел, а она сосредоточилась на мониторах, которые показывали приватные комнаты VIP-зоны. О... Боже. На экране красовалось адское трио с Джиной посередине, Джон целовал ее грудь, а Куин расположился позади женщины, скользя руками по ее бедрам. Зажатая между мужчинами, Джина не была похожа на работающую девочку. Она выглядела так, будто просто получает от происходящего огромное удовольствие. Проклятье. По крайней мере, это была Джина. Хекс особо с ней не общалась, так как женщина начала здесь работать совсем недавно, так что случай почти ничем не отличался от того, как если бы Джон имел сейчас любую другую телку с танцпола. Хекс откинулась на спинку стула и заставила себя посмотреть на другие мониторы. Возле стен толпились люди, их мерцающие фигуры выпивали, нюхали кокс, занимались сексом, танцевали, разговаривали, уставившись куда-то вдаль, словно чувствуя ее взгляд. Это хорошо, подумала она. Это... хорошо. Джон избавился от романтических иллюзий, и будет жить дальше. Это хорошо… – Хекс, ты где? – послышался в наушнике голос Трэза. Она дернул руку вверх, и сказала в часы: – Дайте мне еще одну чертову минуту! Голос мавра был спокойным: – Ты в порядке? – Я... послушай, извини. Я на подходе. Мда, и Джина тоже. Господи. Хекс встала со стула, ее глаза снова обратились к экрану, на который она тщетно старалась не смотреть. События развивались. И очень стремительно. Джон двигал бедрами. Хекс вздрогнула и собралась уже уходить, когда он посмотрел прямо в камеру. То ли он знал, что она там, то ли просто его взгляд застыл на этой точке, трудно было сказать. Дерьмо. Его лицо было мрачным, челюсти напряженно сжаты, а взгляд был таким пустым и бездушным, что она моментально расстроилась. Хекс старалась не видеть того, как он изменился, или как это еще можно было назвать, но не смогла. Она сделала это с ним. Возможно, она была не единственной причиной, по которой он превратился в бездушный камень, но, несомненно, большей ее частью. Он отвел взгляд. Она отвернулась. Чак просунул голову в дверь. – Тебе нужно еще время? – Нет, спасибо. Я увидела достаточно. Она похлопала парня по плечу, и, выйдя из комнаты, повернула вправо. В конце коридора виднелась армированная черная дверь. Введя еще один код, она пересекла небольшой проход, и, когда вошла в кабинет Рива, трое мужчин за столом посмотрели на нее с опаской. Она встала у стены, прямо напротив них. – Что? Рив откинулся на спинку стула, скрестив на груди руки, закутанные в меха. – У тебя период жажды на подходе? Как только он сказал это, Трэз и айЭм изобразили руками жест, которым Тени обычно отгоняли прочь катастрофу. – Господи, нет. Почему ты спрашиваешь? – Потому что, без обид, ты какая-то дерганная. – Нормальная я. Когда мужчины переглянулись, она рявкнула: – Прекратите! О, отлично, теперь они просто демонстративно не смотрели друг на друга. – Давайте быстро все обсудим и закончим уже это совещание, – сказала она, стараясь контролировать свой тон. Рив убрал руки с груди и подался вперед. – Да. Я как раз собираюсь на заседание Совета. – Хочешь, чтобы мы пошли с тобой? – спросил Трэз. – Если у нас не намечено никакой крупной сделки после полуночи. Хекс покачала головой. – Последняя на этой неделе прошла сегодня в девять часов без каких-либо проблем. Хотя, хочу заметить, наш покупатель заметно нервничал, и это было до того, как полиция обнаружила труп еще одного наркодилера. – Получается, что из шести основных подрядчиков, что закупаются у нас, осталось только двое? Боже, это же какая-то война за раздел сфер влияния. – И тот, кто ее развязал, вероятно, будет пытаться уработать всю цепочку. Заговорил Трэз: – Именно поэтому мы с айЭмом думаем, что, пока твориться это дерьмо, здесь должен кто-то находиться двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Рив казался раздраженным, но не спорил. – У нас есть хоть какие-нибудь догадки, кто оставляет эти трупы? – Ну, да, – сказал Трэз. – Люди думают, что это ты. – Нелогично. Зачем мне убивать своих покупателей? Теперь все как один уставились на Рива. – Эй, прекратите, – сказал он. – Я не настолько плохой парень. Ну, хорошо, настолько, но только если меня жутко выбесить. А, пардон, та четверка? Отличные бизнесмены. Все по-честному. Они были хорошими клиентами. – Ты говорил с поставщиками? – спросил Трэз. – Да. Велел им не волноваться и подтвердил, что буду толкать такое же количество продукта. Тех, кто ушел, быстро заменят другие, потому что дилеры, они, как сорняки. Всегда вырастают снова. Они поговорили о рынке и ценах, затем Рив сказал: – Прежде, чем закончим, расскажите мне о клубе. Что происходит внизу? Правильно, замечательный вопрос, подумала Хекс. И что говорит наше расследование? Динь-динь-динь: в основном, Джон Мэтью. На коленях перед Джиной. – Хекс, ты что, рычишь? – Нет. Она заставила себя сосредоточиться и дала краткий обзор инцидентов, что произошли этим вечером. Трэз отчитался о Железной Маске, в которой значился управляющим, а затем айЭм доложил о финансах и ресторане «У Сола» – еще одной собственности Рива. В целом, обычное деловое совещание – не считая того, что они нарушали человеческие законы, за что можно отправиться прямиком в тюрьму. Если попадешься, конечно. Но голова Хекс была лишь частично занята обсуждением, и, когда пришло время расходиться, она первая ринулась к двери, хотя обычно всегда задерживалась. И она вышла из кабинета как раз вовремя. Чтобы получить удар под дых. Как раз в этот момент, из приватной уборной появился Куин, его губы были красными и припухшими, волосы – растрепанными, его окружал запах секса, оргазма и грязных, но совершенных с изяществом деяний. Хекс остановилась, хотя это была чертовски плохая идея. Следом вышла Джина, и выглядела она так, будто срочно нуждалась в выпивке. Причем желательно в каком-нибудь энергетике. Она была томная, но не потому, что пребывала в своем обычном, жаждущем секса состоянии, а потому, что ее только что отлично отымели, и мягкая улыбка на ее губах была слишком интимной и слишком искренней, чтобы понравиться Хекс. Джон выходил последним, с высоко поднятой головой. Его взгляд был ясным, плечи расправлены. Он был великолепен. Хекс была готова поспорить... он был великолепен. Он повернул голову и встретился с ней глазами. Исчез робкий взгляд, стыдливый румянец, неловкая наивность. Он кивнул ей и посмотрел в другую сторону, собранный и... снова готовый к сексу, судя по тому, каким оценивающим взглядом скользнул по еще одной проститутке. Грудь Хекс сковала тяжелая, незнакомая печаль, от которой даже сердцу стало больно биться. В своем неуемном желании спасти его от хаоса, через который пришлось пройти ее последнему любовнику, она что-то разрушила. Оттолкнув его, она лишила его чего-то очень важного и дорогого. Его невинности больше не было. Хекс поднесла часы ко рту: – Мне нужно подышать воздухом. Ответ Трэза прозвучал твердо: – Хорошая идея. – Я вернусь еще до того, как вы уедите на заседание Совета.
***
Покинув логово отца, Лэш дал себе лишь десять минут, чтобы полностью вернуться к жизни, затем сел в Мерседес и поехал к убогому ранчо, где они упаковывали наркоту. Он был настолько утомлен, что даже удивился, что по дороге никуда не врезался, хотя был момент, когда это чуть не произошло. Протирая глаза и пытаясь набрать телефонный номер, он не смог достаточно быстро нажать на тормоз на светофоре, и лишь потому, что с утра специальные машины рассыпали на дорогах Колдвелла соль, его автомобиль никуда не врезался. Он положил трубку и сосредоточился на управлении машиной. Наверное, не стоит разговаривать с Мистером Д сейчас, пока он пребывал, как он это называл, в отцовском тумане. Дерьмо, от нагревателя в салоне ему становилось только хуже. Лэш опустил стекла, выключил печку в передней части седана, и, подъехав к дому-развалюхе, почувствовал себя значительно лучше. Припарковавшись позади хибары, так, чтобы Мерс не было видно из-за крытого крыльца и гаража, он вошел внутрь через кухонную дверь. – Ты где? – прокричал он. – Какие новости? Тишина. Он заглянул в гараж, и когда увидел там только Лексус, то подумал, что Мистер Д, Грэйди и двое остальных, вероятно, еще не вернулись после охоты на очередного дилера. Это означало, что он успеет что-нибудь перехватить из еды. Подойдя к холодильнику, который для него забили под завязку, он набрал номер маленького техасца. Один гудок. Два гудка. Он как раз доставал магазинный сэндвич с индейкой и проверял срок его годности, когда сработала голосовая почта Мистера Д. Лэш выпрямился и уставился на свой телефон. Еще никогда он не дозванивался до его голосовой почты. Никогда. Конечно, может быть, встреча началась позднее, и поэтому до сих пор не закончилась. Лэш ел и ждал, предполагая, что в скором времени ему перезвонят. Когда этого не произошло, он пошел в гостиную, включил ноутбук и открыл специальную GPS программу, которая показывала на карте Колдвелла расположение каждого сотового, принадлежащего обществу Лессенинг. Он задал поиск телефона Мистера Д и обнаружил... Что парень очень быстро двигался на восток. Двое других лессеров были с ним. Но почему его чертов телефон не отвечает? В подозрении, Лэш снова набрал его номер, и пока шел дозвон, нарезал круги по комнате. Насколько он мог судить, все в доме было на своих местах. В гостиной ничего не изменилось, в спальнях и его комнате тоже. Все оконные рамы были на месте, шторы опущены. Он звонил техасцу уже третий раз, когда вошел в коридор в передней части дома… Лэш застыл на полпути и повернул голову в сторону двери, которую еще не открывал… из ее щелей сквозил холодный воздух. Не нужно открывать ее, чтобы понять, что произошло, но он все равно вынес ее ударом ноги. Окно в комнате было разбито, виднелись черные полосы – резина, не кровь лессеров – на подоконнике. Беглый взгляд из окна, и он увидел следы на тонком слое снега, что вели к выходу на улицу. Без сомнения, все произошло очень быстро. В округе было полно машин, которые можно было легко вскрыть без ключей, а проделать подобное для любого более-менее опытного преступника – как два пальца об асфальт. Грэйди сбежал. Это был сюрприз. Он, конечно, был не самым ярким бриллиантом в коллекции, но его искала полиция. Ради чего он так рискнул, зная, что они снова сядут ему на хвост? Лэш вошел в гостиную и нахмурился, посмотрев на диван, где Грэйди оставил грязную коробку из под пиццы Домино и... свою Колди Курьер. Газета была открыта на странице с некрологами. Подумав о разбитых суставах Грэйди, Лэш подошел и взял газету в руки. Страницы чем-то пахли. Олд Спайс. Ага, так у Мистера Д имеются мозги, и он тоже изучил эту газету. Лэш пробежал глазами список. Куча стариков семидесяти и восьмидесяти лет. Одному шестьдесят. Двоим чуть больше пятидесяти. Ни один не носил имя Грэйди: ни первый, ни второй. Трое приезжих, у которых здесь, в Колди, остались семьи... Вот оно: Кристианна Эндрюс, возраст двадцать четыре года. Причина смерти не указана, но вот ее дата приходилась на воскресенье, и отпевание прошло сегодня на кладбище «Сосновая роща». Зацепка? Вместо цветов, пожалуйста, отправьте пожертвование в фонд пострадавших от домашнего насилия полицейского управления города Колдвелл. Лэш вернулся к ноутбуку и проверил ответ системы GPS. Фокус Мистера Д направлялся прямиком... ну, вы поняли куда. Кладбище «Сосновая роща», где когда-то прекрасная Кристианна будет почивать вечность в руках ангелов. Теперь история Грэйди стала ясна как день: придурок регулярно выбивал дерьмо из своей подружки, пока однажды ночью не переусердствовал. Она умерла, полиция обнаружила тело и стала искать ее дружка – наркоторговца, который снимал свой стресс на маленькой женщине. Неудивительно, что они так бегали за парнем. Но любовь побеждает все... даже здравый смысл преступников. Лэш вышел на улицу и дематериализовался на кладбище, готовый поприветствовать не только этого человеческого придурка, но и тупиц лессеров, которые должны были присматривать за ним получше. Он принял форму в десяти ярдах от припаркованных автомобилей, отчего чуть не попался на глаза парню, что сидел в одном из них. Метнувшись за статую облаченной в одежды женщины, Лэш проверил, что происходит в седане: судя по запаху, внутри сидел человек. Человек с большим количеством кофе. Коп под прикрытием. Который, несомненно, надеялся, что сукин сын Грэйди, сделает именно то, что собирался сделать: отдать дань уважения девушке, которую убил. Ну, в эту игру жди-и-смотри могут играть двое. Лэш достал телефон и прикрыл яркий экран ладонью. Он надеялся, что сообщение, которое он послал Мистеру Д, парень получит вовремя. С таким соседством как полиция, Лэш собирался разобраться с Грэйди лично. А затем, он разберется с теми, кто оставил человека одного достаточно надолго, чтобы тот умудрился улизнуть. ------------------------------------------------------ Кресло Кирка – кресло из которого капитан Кирк управлял «Энтерпрайзом», из сериала "Звездный путь".
Стоя у подножия парадной лестницы, Роф заканчивал подготовку ко встрече с Глимерой, натягивая на плечи кевларовый жилет. – Легкий. – Тяжелый – не всегда значит прочный, – сказал Ви, щелкнув золотой зажигалкой и прикурив самокрутку. – Уверен? – Когда дело касается бронежилетов, да. – Вишес выдохнул, и дым на мгновение окутал его лицо, прежде чем уплыть вверх, к богато украшенному потолку. –Если тебе станет от этого спокойней, мы можем повесить тебе на грудь гаражную дверь. Или автомобиль, если уж на то пошло. Громкий топот вызвал эхо в великолепном фойе цвета драгоценных камней. Рейдж и Зейдист, парочка прирожденных убийц с кинжалами Братства в нагрудных ножнах, вместе спускались по лестнице. Когда они встали перед Рофом, из вестибюля послышался шум, и Фритц поспешил открыть дверь Фьюри, переместившемуся из виллы в горах Адирондак, а также Бутчу, который как раз пересек двор. Посмотрев на Братьев, Роф почувствовал, как сквозь него прошел заряд силы. Хотя эти двое до сих пор не произнесли ни слова, он ощущал, что в них течет общая кровь, кровь воинов, и он наслаждался этой коллективной жаждой борьбы с врагом, будь то лессер или представитель их собственной расы. Мягкий звук откуда-то сверху заставил их повернуть головы в сторону лестницы. Со второго этажа спускался Тор. Он двигался очень осторожно, словно не был уверен, что может доверить мышцам бедер свой вес. Роф мог видеть, что брат был одет в камуфляжные штаны, обтягивающие его почти мальчишеские бедра, и толстый черный свитер с высоким воротом, который топорщился подмышками. Кинжалов у него при себе не было, зато за потертым кожаным ремнем, поддерживающим его штаны, виднелась пара пистолетов. Лэсситер шел позади него, и на этот раз ангел старался не умничать. Хотя он не смотрел, куда идет. По какой-то причине, он разглядывал росписи на потолке – воинов, сражающихся в облаках. Все Братья смотрели на Тора, но он не остановился и не взглянул никому из них в глаза, а просто шел и шел, пока не достиг мозаичного пола. И все равно не остановился. Миновав Братьев, он подошел к двери, которая вела в ночь, и встал возле нее, ожидая. О старом Торе отдаленно напоминал лишь линия подбородка. То жесткое очертание челюсти, что шло параллельно полу, та же сила. Он собирался выйти наружу, и точка. Мда, неверное решение. Роф подошел к нему и мягко произнес: – Прости, Тор… – Нет повода извиняться. Пошли. – Нет. Послышалось неловкое шарканье, как будто остальные Братья ненавидели эту ситуацию не меньше, чем Роф. – Ты еще не достаточно силен. – Роф хотел положить руку на плечо Тора, но судя по тому, как напряглось хрупкое тело мужчины, он бы грубо смахнул ее. – Просто подожди, пока не станешь готов. Эта война... эта чертова война не успеет закончиться. Напольные часы в кабинете Рофа начали бить, ритмичный звук поплыл над золотыми листьями балюстрады, достигая ушей собравшихся. Одиннадцать тридцать. Пора выдвигаться, если они хотят осмотреть место собрания до того, как прибудут представители Глимеры. Роф выругался и оглянулся через плечо на пятерых бойцов, одетых во все черное, и стоявших вместе, как единое целое. Тела Братьев гудели от внутренней мощи, их оружие – не только то, что было спрятано в кобурах и за ремнями, это так же их руки и ноги, их головы. Дух воинов был тверд, а плоть – по-мужски сильной. Чтобы сражаться, требовалось и то, и другое. Одного желания было недостаточно. – Ты останешься, – сказал Роф. – Это мое окончательное решение. С проклятием, Тор ринулся в противоположную сторону, в вестибюль. Оставить Тора позади, казалось неправильным, но другого выбора не было. Брат был сломан до такой степени, что представлял опасность для самого себя, а это будет отвлекать. Если он пойдет с ними? Каждый из Братьев будет постоянно о нем думать, так что вся команда просто двинется умом… едва ли нужный результат, когда направляешься на заседание, где неизвестный может попытаться убить короля. Причем, уже второй раз на этой неделе. Когда главные двери особняка распахнулись, а Тор остался за спиной, Рофу и Братьям в лица ударили бодрящие порывы ветра, гуляющий над возвышающимся особняком, он спускался через двор, витал между припаркованными автомобилями. – Черт побери, – пробормотал Рейдж, когда они взглянули на горизонт. Спустя какое-то время, Вишес повернул голову к Рофу, его профиль вырисовывался на фоне серого неба. – Нам нужно… Внезапно раздался звук выстрела, и самокрутку, что была между губами Ви, как будто срезало. Или, может быть, она просто испарилась. – Какого хрена?!? – закричал Ви, отпрянув. Он обернулся, хватаясь за оружие, хотя у их врагов не было ни единого шанса проникнуть в эту огромную каменную крепость. В двери особняка спокойно стоял Тор, его ноги твердо упирались в землю, обе руки крепко сжимали рукоятку пистолета, из которого он только что выстрелил. Ви рванулся вперед, но Бутч обхватил его руками за грудь, удерживая парня, чтобы тот не втоптал Тора в землю. Но это не смогло заткнуть ему рот. – Ты совсем охренел? Тор опустил дуло. – Возможно, я пока не в состоянии бороться врукопашную, но стреляю я лучше всех вас. – Ты чертов псих, – выплюнул Ви. – Вот кто ты. – Неужели ты думаешь, что я бы реально пустил тебе пулю в голову? – Голос Тора был ровным. – Я уже потерял любовь всей моей жизни. И снести голову одному из своих братьев как-то не входит в мои планы. Как я уже сказал, я лучше всех вас управляюсь с огнестрельным оружием, и это не тот актив, который вы захотите отправить на скамейку запасных в ночь, подобную этой. – Тор убрал Зиг за пояс штанов. – И прежде, чем вы закидали бы меня своими чертовыми вопросами, я должен был сделать заявление, и лучше так, чем напрочь отстрелить твою уродливую козлиную бородку . Не то, чтобы я не убил тебя, лишь бы побрить твой подбородок, который давно напрашивается на это. Последовало долгое молчание. Роф начал хохотать. Что, конечно, было полным безумием. Но тот факт, что теперь он не обязан разбираться с тем, что Тора придется оставить здесь, словно собаку, которой не позволили пойти с остальными членами семьи, был таким потрясающим облегчением, что он мог лишь разразиться смехом. Рейдж присоединился к нему первым, запрокинув голову. Свет особняка играл в его ярких светлых волосах, его ультра-белые зубы сверкали. И пока мужчина смеялся, его большая рука лежала на груди, будто он опасался, что из нее выскачет сердце. Следующим был Бутч, коп заливался так громко и так сильно, что больше не мог удерживать своего лучшего друга. Затем улыбнулся Фьюри, и его широкие плечи начали сотрясаться, что заразило Зи, и его украшенное шрамом лицо расплылось в огромной, широченной улыбке. Тор не улыбался, но что-то проблеснуло на его лице, что-то, похожее на удовлетворение, когда он покачнулся назад на пятках. Тор всегда был серьезным парнем, больше заинтересованным в том, чтобы все были в полном порядке и расслаблены, чем в криках и разгуле. . Но это не значило, что он не мог посмеяться вместе с теми, чье чувство юмора превосходило его. Вот почему он был настолько хорош в роли лидера Братства. Отличный набор навыков, необходимый для подобной работы: ясная голова и мягкое сердце. В разгаре веселья Рейдж посмотрел на Рофа. Не говоря ни слова, эти двое обнялись, и когда разошлись, Роф выдал брату мужской эквивалент извинения, которым послужил чувствительный удар в плечо. Затем он повернулся к Зи, и тот кивнул один раз. Что на его языке означало: да, парень, ты вел себя, как мудак, но у тебя были на это причины, так что все путем. Трудно сказать, кто начал первым, но чьи-то руки легли на чьи-то плечи, а затем тот, кто стоял рядом, сделал то же самое со следующим, пока они не образовали круг. Он был шатким на этом холодном ветру и состоял из тел разной высоты, грудных клеток разной ширины и рук разной длины. Но связанные друг с другом, они были едины. Стоя бедром к бедру со своими братьями, Роф наблюдал сейчас тот очень редкий и особенный момент, который давным-давно был чем-то естественным: Братство снова было вместе. – Эй, не хотите поделиться своей мужской дружбой с окружающими? Голос Лэсситера заставил их поднять головы. Ангел стоял на крыльце особняка, его сияние отбрасывало в ночь прекрасный мягкий свет. – Можно я его ударю? – спросил Ви. – Чуть позже, – сказал Роф, разрывая круг. – И много, много раз. – Я думал о другом, вообще-то, – пробормотал ангел, когда они один за другим дематериализовались на встречу, а Бутч поехал вслед за ними.
***
Хекс приняла форму в сосновых зарослях, приблизительно в ста метрах от могилы Крисси. Она выбрала это место не потому, что ожидала увидеть здесь Грэйди, всхлипывающего над надгробием, уткнувшись лицом в свою куртку с орлом, а потому что хотела почувствовать себя еще хуже, чем уже себя ощущала, и не смогла придумать лучшего места, чем то, где молодая девушка нашла свой окончательный покой этой весной. К ее удивлению, она была не одна. Здесь были еще двое. Седан, припаркованный за поворотом, откуда хорошо было видно могилу, несомненно принадлежал Де ла Крузу или одному из его подчиненных. Но здесь был кое-кто еще. Какая-то злая сила. Вся ее симпатическая природа призывала Хекс к осторожности. Насколько она могла судить, это был лессер, но с некой кислотной инъекцией в его злобном двигателе, и в резком порыве самозащиты, она попыталась слиться с окружающим ландшафтом… Так-так-так... еще одно непредвиденное обстоятельство. С северной стороны приближалась группа мужчин, двое из которых были довольно высокими, а третий совсем маленьким. Все трое одеты в черное, их волосы были белыми, как у норвежцев. Отлично. Если в городе не появилась новая банда «Ты-этого-достоин», состоящая из почитателей «Преферанс» от Л'Ореаля, то эта кучка блондинов была лессерами. Полиция Колдвелла, Общество Лессенинг, и кое-что похуже – все собрались вокруг могилы Крисси. Какова вероятность столь случайного стечения обстоятельств? Хекс ждала, наблюдая, как убийцы разделились и спрятались за тенью деревьев. Всему этого было только одно объяснение: Грэйди связался с лессерами. Не удивительно, учитывая, что они вели набор среди преступников, и преимущественно связанных с насилием. Хекс позволяла минутам проходить впустую, затягивая ситуацию, просто ожидая взрыва действий, который был неизбежным, учитывая какого рода актеры были задействованы в этой постановке. Ей следовало вернуться в клуб, но там управятся и без нее, потому что она ни за что сейчас не покинет это место. Грэйди, должно быть, уже на подходе. Прошло еще немного времени, холодный ветер подул с еще большей силой, а темно-синие и серые облака заволокли луну. И потом, просто так, без каких-либо причин, лессеры исчезли. Зло тоже исчезло. Может, они просто передумали, но это казалось невероятным. Из того, что она знала о лессерах, они способны на многое, но синдромом дефицита внимания не страдают. И значит, либо у них появились дела поважнее, либо они изменили свое… И тут она услышала шорох. Взглянув через плечо, Хекс увидела Грэйди. Он судорожно жался от холода, заправив руки в рукава черной парки, которая была ему очень велика, и волочил ноги по тонкому снежному покрову. Он осматривался вокруг, в поисках свежей могилы, и если он продолжит двигаться в этом направлении, то довольно скоро найдет могилу Крисси. Конечно, это также означало, что он заметит копа, сидящего взасаде. Или же коп увидит его. Отлично. Пришло время действовать. Учитывая то, что убийцы свалили, Хекс сама разберется с полицией. Она не упустит такой возможности. Ни за что, черт возьми. Отключив телефон, она приготовилась к работе.
– Черт подери, нам пора идти, – сказал Рив, вставая из-за стола. В очередной раз безрезультатно набрав номер Хекс, он отшвырнул от себя свой новый мобильный,словно кусок мусора, и это явно начало становится дурной привычкой. – Я не знаю, где она, черт ее возьми, но нам пора ехать. – Она вернется. – Трэз накинул/натянул черный кожаный тренч и направился к двери. – И, учитывая ее настроение, пусть лучше она прогуляется, чем будет отсиживаться здесь. Я поговорю с начальником смены, чтобы все проблемы он решал через меня, а потом подгоню Бентли. Когда он ушел, айЭм с летальным КПД еще раз проверил два своих H&K , его черные глаза излучали спокойствие, руки были тверды. Удовлетворенный результатом, мужчина натянул свой кожаный тренчкот стального цвета. Тот факт, что братья-тени носили одинаковые пальто, казался логичным. айЭму и Трэзу нравилось одно и то же. Всегда. Хотя они не были близнецами от рождения, они всегда были одинаково одеты и вооружены идентичным оружием, даже ход их мыслей был схож, они разделяли одни и те же ценности и принципы. Но все же, в кое-чем они разнились. Пока айЭм стоял у двери, он молчал и не двигался, как доберман на посту. Но его неразговорчивость не означала, что он был менее опасен, чем его брат, потому что глаза парня говорили о многом, даже когда его рот был плотно запечатан: айЭм никогда и ничего не упускал. В том числе и антибиотики, которые Рив достал из кармана и проглотил. А также тот факт, что рядом с ним появилась стерилизованная игла, полностью готовая к использованию. – Хорошо, – сказал мужчина, когда Рив закатал обратно рукав и надел пиджак. – Хорошо что? айЭм просто взглянул на него через комнату, весь его вид говорил: не будь задницей, ты понял, о чем я. И он часто так делал. Мог одним взглядом выразить все, что думает. – Не важно, – пробормотал Рив. – И не возбуждайся в надежде, что я решил начать новую жизнь. Он мог попытаться побороть инфекцию в руке, но сколько еще разного дерьма оставалось… оно свисало гнилой бахромой со всех сторон его жизни. – Ты уверен в этом? Рив закатил глаза и встал на ноги, положив пакетик M&Ms в карман соболиной шубы. – Поверь мне. На лице айЭма мелькнуло выражение ой-правда-что-ли, когда он проследил взглядом за движением Рива. – Тает во рту, а не в руках? – О, прекрати немедленно. Слушай, таблетки надо принимать во время еды. У тебя, случаем, нет при себе бутерброда? У меня вот нет. – Я мог бы приготовить тебе лингуини с соусом Сал. Просто в следующий раз предупреждай заранее. Рив вышел из офиса. – Будь любезен, прекрати думать так много. Чувствую себя последним дерьмом от этого. – Твои проблемы, не мои. айЭм что-то сказал в свои наручные часы, когда они покидали офис, а Рив быстро вышел через боковую дверь клуба и сразу же сел в машину. Как только он оказался в Бентли, айЭм исчез, темной тенью скользнув над землей, растрепав страницы журнала и прогрохотав консервной банкой, валявшейся на рыхлом снегу. Он первым прибудет на место заседания и все проверит, пока Трэз везет Рива. Рив устроил заседание в том месте по двум причинам. Во-первых, он был Главой Глимеры, так что члены Совета прибудут туда, куда он скажет, и он знал, что их скорчит от того недостойности сего места. Это всегда приятно. И, во-вторых, заведение было в его собственности, так что он окажется на своей территории. А вот это было обязательно. Сальваторе, дом знаменитого соуса Сал, – итальянский ресторан, который располагался здесь, в Колди, и работал уже более пятидесяти лет. Когда внук первого владельца, известный под именем Сал III, увлекся азартными играми и просадил около 120000 тысяч зеленых, он остался должен букмекерам Рива, и обмен получился идеальный: внучок передал владение Риву, за что Рив не стал ломать компас третьему поколению семьи Сальваторе. Что, если говорить словами дилетанта, означило, что парню не стали дробить локти и колени до такой степени, что тому потребовалась бы трансплантация суставов. Ох, ну и секретный рецепт соуса Сал, что перешел к нему вместе с рестораном – требование айЭма: во время переговоров, которые длились аж целых полторы минуты, Тень так и сказал – нет соуса, нет сделки. И он потребовал провести кулинарный тест, чтобы убедиться в подлинности рецепта. После этого замечательного обмена, мавр стал управляющим ресторана, и кто бы мог подумать, заведение начало приносить прибыль. Вот что случается, если не просаживать каждую лишнюю монетку в зале игровых автоматов. Оборот ресторана пошел вверх, качество пищи стало таким же, как раньше, и место пережило серьезную подтяжку лица в виде новых столов, стульев, скатертей, ковров и люстр. Все заменили точной копией того, что было там прежде. Против традиций не попрешь, как говорил айЭм. Было лишь одно изменение в интерьере, недоступное чужому взгляду : стальная сетка, протянутая на каждом квадратном сантиметре стен и потолка. И все двери, кроме одной, были пронизаны этим дерьмом. Никто не мог переместиться сюда или отсюда, без ведома и разрешения руководства. По правде говоря, хоть Рив и значился владельцем, это заведение – дитя айЭма, и Мавр имел основания собой гордиться. Даже гурманы старой итальянской закалки любили его стряпню. Пятнадцать минут спустя Бентли остановился под навесом перед входом в одноэтажное здание из красного кирпича. Все огни вокруг были выключены, даже те, что подсвечивали вывеску ресторана, хотя пустая стоянка освещалась тусклым оранжевым светом старомодных газовых фонарей. Трэз ждал в темноте, не выключая двигатель, двери бронированного автомобиля были заблокированы, и он общался со своим братом так, как обычно общались между собой Тени. Спустя мгновенье, он кивнул и заглушил мотор. – Все в порядке. – Он вышел из машины, обошел Бентли и открыл заднюю дверь. Рив выставил из машины трость и вытолкнул свое онемевшее тело с кожаного сидения. Когда они пересекли тротуар и подошли к огромной тяжелой черной двери, пистолет мавра был наготове – он держал его у бедра. Ступить в «Сал» – равносильно входу в Красное море. В буквальном смысле этого слова. Фрэнк Синатра приветствовал их своей «Wives and Lovers», доносившейся из динамиков, встроенных в потолок из красного бархата. Под ногами простиралась красная ковровая дорожка, которую совсем недавно заменили, она светилась тем же блеском и глубиной, что и свежепролитая человеческая кровь. Красные стены были украшены узором в форме листьев аканта , освещение было, как в кинотеатрах, то есть, лампочки были встроены прямо в пол. Во время обычных рабочих часов, у стойки администратора и в гардеробной посетителей встречала прекрасная темноволосая женщина, одетая в короткое и узкое красно-черное платье, повсюду сновали официанты в черных костюмах и красных галстуках. С одной стороны стояли будки с таксофонами в стиле пятидесятых годов и две машины с сигарами периода лейтенанта Кожака , и, как обычно, здесь пахло смесью орегано, чеснока и хорошей еды. На заднем плане все было затянуло тягучим дымом сигарет и сигар, и, хотя по закону в подобных заведениях запрещено курить, в задней комнате, где располагались столики для бронирования и велась игра в покер, администрация разрешала это. Рива всегда немного напрягало, когда все вокруг было красным, но он знал, что если, заглянув в оба зала, он увидит столы, укрытые белыми скатертями и глубокие кожаные кресла, значит он в полном порядке. – Братство уже здесь, – сказал Трэз, когда они спустились в VIP-зал, где должно было пройти заседание. Когда они вошли в комнату, не было ни разговоров, ни смеха, никто даже не закашлялся. Братья выстроились перед Рофом плечом к плечу, а он сам расположился рядом с дверью, которая не была отделана сталью, чтобы в случае необходимости свободно и мгновенно дематериализоваться. – Добрый вечер, – сказал Рив, выбрав место во главе стола, вдоль которого были выстроены двадцать стульев. Послышались вежливые приветствия в ответ, но внимание воинов было сосредоточено исключительно на дверях, через которые он вошел. Ага, обидишь их драгоценного Рофа – и подавишься собственными внутренностями, вплоть до толстой кишки. И вот неожиданность, они притащили с собой талисман. С левой стороны, напоминая золотую статуэтку «Оскар» , стоял парень в высоких военных ботинках, светлые и черные пряди волос делали его похожим на металлиста из восьмидесятых. Но Лэсситер, падший ангел, казался не менее свирепым, чем Братья. Может, дело в его пирсинге. Или в его глазах, которые были полностью белыми. Черт, флюиды у парня были очень жесткими. Очень интересно. Учитывая то, как он смотрел на дверь вместе с другими, он явно занес Рофа в Красную Книгу как охраняемый вид. Из-за спины вышел айЭм, с пистолетом в одной руке и подносом с капучино в другой. Кое-кто из братьев взял то, что было предложено, хотя все эти деликатесы могли в любой момент попасть под каблуки их ботинок в случае, если завяжется драка. – Спасибо, приятель. – Рив тоже взял чашку. – Канноли? – На подходе. Все инструкции по поводу заседания были обговорены заранее. Члены Совета должны подъехать ко входу в ресторан. Если кто-то даже случайно прикоснется к ручке другой двери, они рискуют получить пулю в лоб. айЭм пустит их внутрь и проводит в комнату. Когда собрание закончится все уйдут снова через переднюю дверь, им будет обеспечено прикрытие для безопасной дематериализации. Эти меры безопасности Рив предпринял якобы из-за лессеров. Но на самом деле, все устроено для того, чтобы защитить Рофа. Пришел айЭм и принес канноли. Пирожные съели. Выпили еще капучино. Фрэнк запел «Fly Me to the Moon». Затем балладу о том, как бар закрывается, и он просит налить ему на посошок. Затем еще одну, о трех монетках в фонтане. И о том, что он в кого-то влюблен. Рейдж переносил свой массивный вес с носков на пятки, скрипя кожаным пиджаком. Рядом с ним, король повел плечами и одно из них хрустнуло. Бутч щелкнул костяшками пальцев. Ви закурил. Фьюри и Зи посмотрели друг на друга. Рив взглянул на Трэза и айЭма, которые стояли возле двери. Затем на Рофа. – Сюрприз-сюрприз. Удобно опершись на трость, он встал и сделал круг по комнате, его симпатическая сторона в какой-то мере уважала эту неуважительную тактику игнора от других членов Совета. Он не думал, что у них хватит смелости… Со стороны входной двери ресторана послушался стук. Когда Рив повернул голову, то услышал, как Братья с мягким металлическим звоном сняли с предохранителей свои пистолеты.
***
Через дорогу от закрытых ворот кладбища «Сосновая Роща», Лэш подошел к Хонде Цивик, припаркованной в тени. Когда он положил руку на капот, тот был еще теплый, и Лэшу не нужно было идти в сторону водительской двери, чтобы убедиться, что окно было выбито. Именно этот автомобиль использовал Грэйди, чтобы добраться до могилы своей мертвой бывшей подружки. Услышав звук приближающихся по асфальту шагов, он выхватил из внутреннего кармана пистолет. Подойдя к нему, Мистер Д сдернул с головы свою ковбойскую шляпу. – Зачем вы отозвали нас? Лэш спокойно направил пистолет в голову лессера. – Лучше ответь мне: почему я не должен проделать дыру в твоей дурацкой башке сию секунду? Убийцы по обе стороны от Мистера Д сделали шаг назад. Далеко назад. – Потому что я нашел его, – проговорил Мистер Д своим со своим техасским акцентом. – Вот почему. Эти двое понятия не имели, куда он мог поехать. – Ты был за старшего. Ты упустил его. Бледный взгляд Мистера Д был твердым. – Я считал для вас ваше бабло. Вы хотите, чтобы кто-то другой этим занимался? Не думаю. Вот дерьмо, логично. Лэш опустил пистолет и посмотрел на остальных. В отличие от Мистера Д, который был спокоен, как удав, эти двое явно нервничали. Что говорило о том, кто на самом деле облажался. – Сколько денег пришло? – спросил Лэш, внимательно смотря на парня. – Много. Они все здесь, в Эскорте. – Ну, что могу сказать, мое настроение улучшилось, – пробормотал Лэш, убирая пистолет. – По поводу того, почему я вас отозвал… Грэйди вот-вот схватят копы, чему я чертовски рад. Я хочу, чтобы он пару раз побыл чей-нибудь подружкой и насладился жизнью за решеткой, прежде чем я убью его. – Но что относительно… – У нас есть контакты двух других дилеров, и мы можем продавать товар сами. Он нам больше не нужен. Звук автомобиля, приближающегося к железным воротам со стороны кладбища, заставил их повернуть головы вправо. Машина без опознавательных знаков, та самая, что до этого была припаркована за углом, неподалеку от свежей могилы. Колымага остановилась, дым клубами валил из его выхлопной трубы, двигатель рычал. Из нее вышел темноволосый придурок. Убрав цепь, он распахнул ворота с одной стороны, выехал, снова вышел и закрыл за собой ворота. В машине с ним никого не было. Он свернул налево, и красные фонари его машины растворились вдалеке. Лэш посмотрел на Цивик, который был единственной возможностью для Грэйди свалить отсюда. Что за хрень там произошла? Полицейский должен был увидеть Грэйди, потому что тот шел прямо к немаркированному… Лэш застыл, а затем повернулся на каблуках, соль, которой посыпают дороги, заскрипела под его подошвами. Что-то еще было на кладбище. То, что только что решило раскрыть свое присутствие. Что-то, в точности похожее на того симпата в северной колонии. Это объясняло, почему коп свалил. Ему внушили это сделать. – Забирай деньги и возвращайся на ранчо, – приказал он Мистеру Д. – Встретимся там. – Да, сэр. Сейчас же. Лэш не услышал ответ парня. В этот момент он думал только о том, что же происходит в этот момент на свежей могиле человеческой девчонки. ---------------------------------------------------------------- Преферанс – краска для волос. Heckler&Koch USP – пистолет, разработанный немецкой компанией Heckler & Koch. Впервые представлен в 1993 году. Предназначен для вооружения полиции и армии. M&M's — популярные шоколадные конфеты, выпускаемые фирмой Mars LLC. Они впервые появились в США в 1941 году и сейчас продаются более чем в 100 странах. Название M&M's расшифровывается как Mars & Murrie's (Марс и Мьюрри'с) — это фамилии двух основателей компании. Конфеты представляют собой разноцветное драже, на каждом их которых напечатана буква M, как показатель уникальности данной торговой марки. Существуют разные вкусы и наполнители конфет M&M's: Есть миф, что коричневых драже больше чем других. Лингуини – длинные макаронные изделия типа спагетти, только плоские. Ака́нт, также аканф (греч. ακαντοσ) — характерный рисунок украшений коринфских и сложных капителей, модульонов, акротериев. Акантовый орнамент характерен также для декора фризов и карнизов. Назван по аналогии с травянистым растением акантом из семейства акантовых, произрастающим в Средиземноморье. Форма его листьев, с несколькими острыми концами, напоминающими медвежью лапу, послужила основой для рисунка. Кожак – Kojak – американский сериал 70 годов о детективе с очень скверным характером. Орегано – душица. Оскар – статуэтка золотого цвета, вручается на одноименной ежегодной национальной кинопремии США, непосредственно была задумана боссом студии «MGM» Луисом Б. Майером. Церемония вручения «Оскаров» транслируется в десятках стран в прямом эфире. Канолли – пирожное с начинкой из взбитого творога.
Хекс была рада, что человеческий разум напоминал глину: потребовалось совсем немного времени, чтобы мозг Хосе де ла Круза зафиксировал ее приказ, и как только это произошло, он поставил свой холодный кофе в подстаканник и завел немаркированный автомобиль. Скрываясь среди деревьев, Грэйди приостановил свой зомби-марш и впал в глубокий шок, заметив седан. Хотя, Хекс не беспокоилась, что парень струсит. Боль потери, отчаяние и сожаление заполнили воздушное пространство вокруг него, и это сочетание будет притягивать парня к свежему надгробию с еще большей силой, чем любая навязанная ею мысль. Хекс ждала вместе с ним... и, конечно же, как только Де ла Круз уехал, те ботинки, предназначенные для ходьбы, снова вернулись в игру, неся Грэйди прямо туда, где она хотела его видеть. Подойдя к гранитному надгробию, он издал сдавленный звук, и на этом его рыдание только началось. Он завыл как девчонка, его дыхание вырывалось изо рта белыми облачками, когда он опустился на землю рядом с местом, где в течение последующих лет будет разлагаться убитая им женщина. Если ему так нравилась Крисси, почему он не подумал об этом прежде, чем забить ее до смерти? Хекс вышла из-за дуба и позволила маскировке раствориться, вновь делая ее видимой. Приближаясь к убийце Крисси, она потянулась к пояснице и обнажила клинок из нержавеющей стали, который так красиво хранился в ножнах вдоль ее позвоночника. Лезвие было длиной с ее предплечье. – Ну здравствуй, Грэйди, – сказала она. Грэйди развернулся всем телом, будто ему в задницу вставили шашку динамита, и он надеялся потушить горящий фитиль в снегу. Хекс держала нож позади бедра. – Как поживаешь? – Что... – Он посмотрел на ее руки. Увидев полностью лишь одну, он начал карабкаться от нее на руках и ногах, вспахивая землю задницей. Хекс следовала за ним, соблюдая дистанцию. Не прекращая карабкаться, Грэйди поглядывал через плечо – видимо, готовился вскочить и убежать, и она ждала, пока он не… Бинго. Грэйди рванул влево, но она кинулась к нему, ловя его запястье, и он по инерции, попал в ее захват. Он оказался лицом вниз с рукой, вывернутой за спину, полностью в ее милости. Которой у нее не было от рождения. Быстрым движением, она полоснула ножом по его трицепсу, рассекая толстую парку и тонкую кожу. Она хотела всего лишь отвлечь его, и это сработало. Он взвыл и потянулся, чтобы прикрыть рану рукой. Это дало ей достаточно времени, чтобы схватить его за левый ботинок и начать выкручивать ногу, пока ему не стало все равно, что, черт возьми, происходит там с его рукой. Грэйди закричал и захотел ослабить давление, попытавшись перевернуться, но она уперлась коленом в его поясницу и удерживала его на месте, проворачивая лодыжку, пока та не захрустела и не сломалась. Быстро вскочив и совершив еще одно молниеносное движение, она вывела его из строя с другого бока, разрезав сухожилия бедра. Обрывая вопль посередине. Когда Грэйди охватила боль, он громко вздохнул и затих… пока она не потащила его к могиле. Он боролся и рыдал, правда, от его воплей было больше шума, чем эффекта. Как только он оказался там, где она хотела, Хекс вспорола ему сухожилия на второй руке, так, что при всем желании, он не мог оттолкнуть ее руки. Затем она перевернула его, предоставив прекрасный вид на небо, и задрала вверх парку. Она потянулась к ремню Грэйди, одновременно показывая ему нож. Мужчины такие забавные. Не важно, как хреново у них обстоят дела, но стоит только поднести к их самой важной части тела что-то длинное, блестящее и острое, они поднимают кипеж. – Нет! – О да, – она поднесла лезвие к его лицу. – Очень даже да. Он начал вырываться еще яростнее, несмотря на свои раны, и она остановилась, чтобы насладиться шоу. – Ты умрешь еще до того, как я уйду, – сказала она, пока он корчился на земле. – Но ты и я, мы проведем какое-то время вместе, прежде чем я исчезну. Это продлится недолго, уверяю тебя. Скоро мне надо возвращаться на работу. Как здорово, что я умею делать все быстро. Она поставила ногу ему на грудь, обездвиживая, рванула и оторвала пуговицу на штанах и сдернула их вниз на бедра. – Сколько времени тебе потребовалось, чтобы убить ее, Грэйди? Сколько? В полной панике, он застонал и затрясся, кровью окрашивая белый снег в красный цвет. – Сколько, ублюдок? – Она рассекла резинку его боксеров от Emporio Armani . – Как долго она страдала? Мгновение спустя, Грэйди закричал так громко, что казалось, этот звук не принадлежал человеку. Это было пронзительное карканье черного ворона. Хекс остановилась и взглянула на статую женщины в одеждах, на которую она так долго смотрела во время похорон Крисси. На мгновение ей показалось, что каменное лицо повернулось, и прекрасная женщина смотрела не в небеса, а прямо на Хекс. Хотя, это было невозможно, не так ли?
***
Роф стоял за живой стеной из Братьев, его уши улавливали звуки открывающейся и закрывающейся двери ресторана, отделяя его от скрипа петель и пения Синатры. Чего бы они не ждали, оно пришло, и его тело, чувства и сердце, все перешло на низкую передачу, он напрягся и собрался с силами. Его зрение сфокусировалось – красная комната, белый стол и затылки братьев стали немного четче, когда в проеме двери появился айЭм. С ним был очень хорошо одетый мужчина. Мда, казалось, что даже на его опрятной заднице стояла печать Глимеры. Волнистые светлые волосы разделены боковым пробором. Он напоминал Великого Гэтсби . Его лицо было пропорциональным и гармоничным, откровенно красивым. Черное шерстяное пальто сидело идеально на его стройном теле, а в руках он держал тонкий портфель с документами. Роф никогда не видел его раньше, и он казался слишком молодым для того, чтобы находиться здесь. Слишком молодым. Не что иное, как очень дорогой и стильный жертвенный агнец. Ривендж направился к парнишке, симпат обхватил ладонью трость, будто в любой момент собирался вытащить из нее меч, если вдруг Гэтсби сделает нечто большее, чем глубокий вдох. – Тебе лучше начать говорить. Прямо сейчас. Роф шагнул вперед, вклиниваясь плечами между Рейджем и Зи, но ни один из них не обрадовался смене позиции. Они хотели встать перед ним, но он быстрым движение руки пресек их маневр. – Как тебя зовут, сынок? – Последнее, что им было нужно, это мертвое тело, а от Рива можно было ожидать чего угодно. Агнец Гэтсби мрачно поклонился, а затем выпрямился. Когда он заговорил, его голос оказался удивительно глубоким и уверенным, учитывая количество пистолетов, нацеленных на его грудь: – Я Сэкстон, сын Тайма. – Я уже видел твое имя раньше. Ты готовишь отчеты по родословным. –Да, это я. Итак, Глимера действительно обмельчал в плане родословной, не так ли? Он даже не сын члена Совета. – Кто послал тебя, Сэкстон? – Помощник погибшего. Роф понятия не имел, как Глимера восприняла смерть Монтрега, и ему было все равно. Все, что имело значение – это то, чтобы смысл этого послания дошел до всех, кто имел отношение к заговору. – Почему бы тебе не приступить к своим обязанностям? Парень положил портфель на стол и расстегнул золотой замок. Как только он сделал это, Рив вытащил свой тонкий красный меч и приставил его прямо к бледному горлу парня. Сэкстон замер и посмотрел вокруг одними глазами, не двигая головой. – Возможно, ты захочешь двигаться чуть медленнее, сынок, – тихо сказал Роф. – В этой комнате много воинственных парней, а ты сегодня – всеми любимая мишень. Тот ответил странно глубоким и ровным голосом, измеряя каждое слово: – Вот почему я сказал ему, что мы должны были это сделать. – Сделать что? – Вопрос шел от Рейджа, как обычно он был самый взрывной – несмотря на меч Рива, Голливуд был готов наброситься на Гэтсби, и не важно, собирается ли тот достать оружие из своей кожаной папки или нет. Сэкстон взглянул на Рейджа, затем его взгляд вернулся к Рофу. – На следующий день после того, как Монтрега убили по заказу… – Интересный выбор слов, – протянул Роф, задумываясь о том, сколько этот парень знал на самом деле. – Конечно же, это было заказное убийство. Когда вас просто убивают, то обычно все-таки оставляют ваши глаза в глазницах. Рив улыбнулся, обнажив свой личный набор кинжалов. – Все зависит от убийцы. – Продолжай, – подтолкнул его Роф. – И, Рив, расслабься и убери свою тыкалку, будь так любезен. Симпат немного отступил, но оружие не убрал, и Сэкстон пристально посмотрел на парня, прежде чем продолжить. – В ночь, когда Монтрег был убит по чьему-то заказу, это доставили моему боссу. – Сэкстон открыл портфель с документами и достал конверт. – Его послал Монтрег. Он положил вещицу на стол лицевой стороной вниз, чтобы показать, что восковая печать была не нарушена, и отошел. Роф посмотрел на конверт. – Ви, не окажешь нам честь? Вишес вышел вперед и взял конверт рукой, обтянутой перчаткой. Послышался рвущийся звук и тихий шелест бумаги. Молчание. Ви достал документы, сунул конверт назад за пояс, и уставился на Гэтсби. – Смею предположить, ты не читал это? – Нет. Мой босс тоже не читал. Никто, с тех пор как на нас пала обязанность по сохранности вещественных доказательств. – Сохранность вещественных доказательств? Ты юрист, а не простой помощник? – Я учусь на адвоката Древнего Права. Ви наклонился к нему и обнажил клыки. – Ты уверен, что не читал это? Сэкстон посмотрел на Брата так, будто на мгновение был очарован татуировками на его виске. Через какое-то время, он покачал головой и тихо произнес. – Не хотелось бы попасть в список тех, кого находят мертвыми с пустыми глазницами. Моему боссу тоже. Печать до сих пор там, куда ее поставил Монтрег. Что бы он ни положил внутрь, это не читали с тех пор, как мягкий воск запечатал конверт. – Откуда ты знаешь, что письмо послал Монтрег? – На лицевой стороне его почерк. Я знаю его, потому что часто встречал его замечания к документам. Кроме того, конверт доставил его личный доджен по его приказу. Пока Сэкстон говорил, Роф внимательно считывал эмоции молодого мужчины, вдыхая через нос. Обмана нет. Совесть была чиста. Красавчик был очарован Ви, но кроме этого? Ничего. Даже страха не было. Он был осторожен, но спокоен. – Если ты лжешь, – мягко сказал Ви, – Мы это выясним и найдем тебя. – Ни секунды в этом не сомневаюсь. – Кто бы мог подумать, у этого юриста есть мозги. – Вишес вернулся в строй, его ладонь снова легла на рукоятку пистолета. Роф хотел знать, что же лежало в конверте, но понимал – что бы там ни было, оно не подходит для этой смешанной компании. – Так, где же твой босс и его приятели, Сэкстон? – Никто из них не придет, – Сэкстон посмотрел на пустые стулья. – Они все трепещут от ужаса. После того, что случилось с Монтрегом, они заперлись в своих домах и сидят там по сей день. Хорошо, подумал Роф. Глимера продемонстрировала свой талант в трусливости, отчего на один повод для беспокойства становилось меньше. – Спасибо за то, что пришел, сынок. Сэкстон понял эти слова правильно, закрыл свой портфель, еще раз поклонился и повернулся, чтобы уйти. – Сынок? Сэкстон остановился и развернулся обратно: – Да, мой господин? – Тебе ведь пришлось долго уговаривать своего босса пойти на это, правда? – Ответом послужило скромное молчание. – Тогда получается, что ты дал ему хороший совет, и я верю, что ни ты, ни твой босс не видели и не читали того, что лежит в конверте. Но умный понимает с полуслова. На твоем месте я подыскал бы другую работу. Все ухудшится, прежде чем пойти на поправку, а отчаяние порой превращает в дерьмо даже самых честных людей. Один раз они уже отправили тебя в пасть льва. И сделают это снова. Сэкстон улыбнулся. – Если вам когда-нибудь понадобится личный адвокат, дайте мне знать. После всех имущественных дел и курсов по составлению родословных, что были у меня с этого лета, я с нетерпением желаю расширить сферу деятельности. Еще один поклон и парень твердым шагом и с высоко поднятой головой вышел вслед за айЭмом. – Что там, Ви? – спокойно спросил Роф. – Ничего хорошего, мой господин. Ничего хорошего. Когда зрение Рофа вернулось в его обычное, не сфокусированное и бесполезное состояние, последнее, что он видел более-менее ясно, это то, как ледяной взгляд Ви застыл на Ривендже. ------------------------------------------------------------ Джо́рджо Арма́ни (итал. Giorgio Armani; род. 11 июля 1934, Пьяченца, Италия) — всемирно изв6стный итальянский дизайнер одежды. «Великий Гэтсби» – роман американского писателя Фрэнсиса Скотта Фицджеральда. Главный герой человек незаурядный, с большими способностями и неукротимой жизненной энергией, но растративший себя в погоне за ложной целью – богатством, ничтожной и испорченной женщиной.
Когда с кладбища «Сосновая роща» выехала полицейская машина без каких либо опознавательных знаков, Лэш полностью сосредоточился на симпате, чье присутствие обозначилось где-то внутри за воротами. – Убирайтесь отсюда, – приказал он своим людям. Он дематериализовался обратно к могиле умершей в задней части… Крик был беспредельно, по-оперному высок, сопрано, теряя контроль над голосом, взлетало все выше и выше, пока не сорвалось на визг. Приняв форму, Лэш даже расстроился, что пропустил главное веселье... потому что, на это стоило бы посмотреть. Грэйди лежал на спине, штаны спущены, кровь сочилась из многочисленных ран, особенно из свежего надреза на животе. Он был еще жив, и медленно ворочал конечностями, напоминая полудохлую муху на нагретом солнцем подоконнике. Рядом с ним поднялась с корточек его убийца: та сука с короткой стрижкой из ЗироСам. И в отличие от умирающей мухи, которая сейчас не думала ни о чем, кроме собственной гибели, женщина сразу почувствовала, когда на сцене появился Лэш. Она резко развернулась и приняла боевую стойку, ее лицо стало сосредоточенным. Она крепко сжала в руке нож, ее бедра напряглись, а твердое тело приготовилось к броску. Она была охрененно сексуальна?. Особенно когда нахмурилась, узнав его. – Я думала, ты умер, – сказала она. – И считала тебя вампиром. Он улыбнулся. – Сюрприз. Тебе тоже есть, что скрывать, не так ли? – Нет, ты никогда мне не нравился, и с тех пор ничего изменилось. Лэш покачал головой, откровенно разглядывая ее тело. – Тебе очень идет кожа, ты знаешь об этом? – А тебе бы пошла гипсовая повязка. Он засмеялся: – По больному бьешь. – Этого и добивалась. Что дальше, додумывай сам. Лэш улыбнулся, но его в голове пронеслись яркие образы, от которых член мгновенно затвердел, и он знал, что женщина должна была их почувствовать: Лэш представлял ее, стоящую перед ним на коленях, со своим членом у нее во рту, он руками держит ей голову и глубоко трахает в рот, пока она не начинает давиться. Хекс закатила глаза. – Дешевое. Порно. – Неа. Наш. Будущий. Секс. – Прости, но Джастин Тимберлейк не в моем вкусе. И Рон Джереми тоже. – Ну, это мы еще посмотрим. – Лэш кивнул в сторону человека, который перестал извиваться, будто застыв на морозе. – Боюсь, что ты кое-что мне должна. – Если это колотая рана, то я только за. – Это, – он указал на Грэйди, – принадлежало мне. – Тебе надо пересмотреть свои вкусы. Это, – передразнила она его, – собачье дерьмо. – Дерьмо – неплохое удобрение. – Тогда предлагаю тебе лечь под розовый куст, посмотрим, что из этого выйдет. Грэйди застонал, и они оба на него посмотрели. Ублюдок умирал, его лицо обретало цвет мерзлой земли, а кровь почти перестала течь из ран. И тут Лэш увидел, что было у него во рту, и посмотрел на Хекс. – Боже... Я бы мог серьезно влюбиться в такую женщину, как ты, пожирательница грехов. Хекс вытерла лезвие об острый край надгробия, кровь Грэйди перешла с металла на камень, словно расплата. – У тебя же есть яйца, лессер, так что смотри внимательно, что я сделала с ним. Или ты не хочешь сохранить при себе свой набор? – Я другой. – У тебя еще меньше, чем у него? Боже, какое разочарование. А теперь, прошу меня извинить, мне пора. – Она махнула в воздухе ножом и исчезла. Лэш смотрел на то место, где она только что стояла, пока не услышал, как Грэйди слабо забулькал, словно вода, стекающая в водосток душевой. – Ты ее видел? – спросил Лэш этого идиота. – Какая женщина. Тащусь от таких. Последний вздох Грэйди вышел из отверстия в горле, потому что другого выхода не было – его рот был забит собственным членом. Лэш положил руки на бедра и посмотрел на остывающее тело. Хекс... он сделает все, чтобы их пути пересеклись снова. И он надеялся, что она расскажет Братьям о том, что видела его: живой враг – лучше уничтоженного. Он знал, что Братству будет очень интересно, как, черт подери, Омеге удалось превратить вампира в лессера, и в этом крылась лишь малая часть истории. Последнее слово должно остаться за ним. Лэш уходил в холодную ночь, поправляя штаны, и думая о том, что ему срочно нужно потрахаться. Он определенно был в соответствующем настроении.
***
Пока айЭм запирал входную дверь «Сала», Ривендж вложил в ножны свой красный меч и посмотрел на Вишеса. Брат смотрел на него недобрым взглядом. – Ну и что там? – спросил Рив. – Ты. – Монтрег пытался сказать, что я ответственен за заговор с целью убить Рофа? – Не то чтобы это имело значение. Рив уже доказал, на чьей он стороне, зарезав ублюдка. Вишес медленно покачал головой, затем взглянул на айЭма, который присоединился к своему брату. Рив резко сказал: – Нет ничего такого, чего бы они обо мне не знали. – Ну, тогда вот, держи, пожиратель грехов. – Ви бросил конверт на стол. – Судя по всему, Монтрег знал, что ты из себя представляешь. Что, несомненно, объясняет, почему он пошел к тебе с предложением убить Рофа. Если бы все раскрылось, любой бы поверил, что это твоя – и только твоя – идея. Рив нахмурился и взял в руки то, что смахивало на аффидевит о том, как был убит его отчим. Что. За. Хрень. Отец Монтрега побывал в его доме после убийства, это Рив знал. Мужчина приходил к хеллрену его матери не просто поболтать, а еще умудрился собрать какие-то доказательства? А потом ничего не сделал с добытой информацией? Рив вспомнил встречу в кабинете Монтрега пару дней назад... и милый комментарий парня о том, что тот знал, какой Рив на самом деле. Он знал, да, но оказывается не о том, что Рив торговал наркотиками. Рив положил документ обратно в конверт. Вот дерьмо, все вышло наружу и обещание, которое он дал своей матери, развалилось на части? – Так, что именно там написано? – спросил кто-то из Братьев. Рив убрал конверт в карман своей шубы. – Это аффидевит, подписанный моим отчимом незадолго до смерти, где он заявляет, что я симпат. И, судя по подписи, сделанной кровью, это оригинал. Но зная Монтрега, готов поспорить – он не стал бы отсылать единственный экземпляр. – Может, это подделка? – пробормотал Роф. Вряд ли, подумал Рив. Слишком уж детали совпадали с тем, что произошло в ту ночь. В одно мгновение, он вернулся в прошлое, в ту ночь, когда сделал это. Его мать попала в клинику Хэйверса потому, что с ней произошел очередной «несчастный случай». Когда стало ясно, что она проведет на обследовании весь день, Бэлла осталась с ней, а Рив принял твердое решение. Он отправился домой, собрал додженов в комнате для слуг, и столкнулся лицом к лицу с коллективной болью всех, кто служил его семье. Он ясно помнил, как смотрел на этих мужчин и женщин, внимательно заглядывая в глаза каждому. Многие пришли в дом из-за его отчима, но остались здесь из-за его матери. И они хотели, чтобы Рив прекратил то, что происходило здесь уже много лет. И он попросил всех покинуть дом на час. Никто не возражал, и каждый из них обнял его, прежде чем уйти. Они все знали, что он собирается сделать, и хотели этого не меньше чем он. Рив дождался, пока уйдет последний доджен, а затем отправился в кабинет отчима и обнаружил мужчину за столом – тот внимательно изучал документы. В приступе ярости, Рив позаботился о мужчине старомодным способом, нанося удар за ударом, заставляя его расплатиться за всю боль, что тот принес его матери, прежде чем наградить сукиного сына последней заслуженной наградой. Когда раздался звонок в парадную дверь, Рив подумал, что это вернулись слуги, и дают ему знак, что теперь они смогут достоверно утверждать, что не видели убийцу. На прощание, он нанес отчиму удар кулаком, такой силы, что позвоночник истязателя собственной жены проткнул черепную коробку насквозь. Передвигаясь быстро, Рив перешагнул через тело, силой мысли открыл входную дверь, и ушел через французские двери в задней части дома. То, что доджены вернулись и «обнаружили» тело, было идеально, так как их подвид, сам по себе, был смирным от природы, и они никогда не были замечены в насилии. Кроме того, сейчас его симпатическая сторона ревела, и он должен был взять себя в руки. Что, в те дни, не подразумевало дозу дофамина. Ему приходилось использовать боль, чтобы укротить в себе пожирателя греха. Казалось, все складывалось как надо... пока, приехав в клинику, он не узнал, что тело нашел отец Монтрега. В тот момент, это не представлялось большой проблемой. Как рассказывал потом Рем, он вошел, увидел, что случилось, и сразу позвонил Хэйверсу. К тому времени, когда прибыл доктор, слуги уже вернулись, и объяснили свое массовое отсутствие тем, что был день летнего солнцестояния, и они готовились к церемонии, которая должна была состояться на неделе. Отец Монтрега отлично этим воспользовался, как, впрочем, и его сын. Любые эмоциональные отклонения, которые засек Рив тогда, или во время встречи, считанные дни тому назад, он приписал на счет будущих смертей и заказных убийств, так как и то, и другое было неминуемо. Господи, стало ясно как день, что собирался сделать Монтрег, подговорив Рива убить Рофа. После того, как все будет сделано, Монтрег сможет заявить под присягой, что Рив убийца и симпат, а после его депортации, спокойно возьмет на себя управление не только Советом, но и всей расой. Замечательно. Но ему не повезло: план не сработал. Ну, прямо обидно до слез. – Да, должны быть еще аффидевиты, – пробормотал Рив. – Никто не стал бы отсылать единственный экземпляр. – Стоило бы наведаться в его дом, – сказал Роф. – Если что-то подобное попадет в руки наследников или приемников Монтрега, у нас будут проблемы, понимаешь, о чем я? – Он умер, не оставив потомства, но да, где-нибудь могут обнаружиться его дальние родственники. И я сделаю так, чтобы они ни о чем не узнали. Никто и ничто не заставит его нарушить обет, который он дал своей матери. Этого не случится. -------------------------------------------------- Рон Джереми (англ. Ron Jeremy, настоящее имя Ronald Jeremy Hyatt; род. 12 марта 1953) – американский порноактёр и режиссёр, член Гильдии театральных актеров США. Любимый персонаж американских рок-групп – «Orgy», «Sublime», «Kid Rock», которые снимают Рона Джереми в своих видеоклипах. Значится в Книге рекордов Гиннесса за наибольшее число ролей во «взрослых» фильмах (более 1900). Аффидевит - письменное показание под присягой в присутствии нотариуса
