«Освобожденный любовник» Братство Черного Кинжала, книга 5 Перевод осуществлен сайтом "Официальный русский сайт Дж.Р.Уорд" (http://jrward.ru/) Размещено с разрешения переводчиков
Не предназначен лицам младше 18 лет.
Перевод: РыжаяАня и Naoma При участии WANDERER, KatrinLong, Kassy658 Редактура: Seyadina, Alina, Tor_watt, Milochka, Энтентеева Нина
Перевод окончен.
Посвящается тебе. Я неправильно поняла тебя с самого начала и приношу свои извинения. Это так на тебя похоже: ты вмешалась и спасла не только его, но и меня в этом стремле-нии.
Огромная благодарность всем читателям «Братства Черного Кинжала», а также поклонни-кам с форума.
Большое спасибо: Карен Солем, Кейре Сезаре, Клэр Зион, Кэйре Уэлш. Спасибо вам, Дорин и Энжи, за то, что позаботились обо мне – и спасибо S-Byte и Venture за то, что сделали по доброте душевной.
Как всегда, спасибо моему исполнительному комитету: Сью Графтон, доктору Джессике Андерсон, Бэтси Воган и моему Партнеру. И спасибо несравненной Сюзанне Брокманн.
DLB – знаешь что? Твоя мамочка любит тебя. NTM – как всегда, с любовью и уважением. Хотя ты и так знаешь.
И должна сказать, что ничего бы не получилось без: моего любимого мужа, который все-гда был рядом, моей замечательной мамы, которая была со мной с… хм, да, с самого на-чала; моей семьи (по крови и по выбору); и дорогих друзей.
Находясь На Другой Стороне, Вишес пристально рассматривал Кормию, и его одолевало желание отстрелить себе ногу. После ее стеснительного признания в том, что она никогда раньше не видела мужчину, он почувствовал себя ужасно. Ему не приходило в голову, что она знала только женщин, но если учитывать, что она родилась сразу, после того как погиб последний Праймэйл, то как она могла встретить кого-то противоположного пола? Конечно же, он вызывал в ней ужас. – Иисус Христос, – пробормотал он, глубоко затягиваясь самокруткой, а затем щелкнул по ней. Пепел падал прямо на мраморный пол амфитеатра, но его это абсолютно не заботило. – Я совершенно не подумал, насколько тяжело это будет для тебя. Я думал... Он думал, что она будет желать его или испытывать хоть что-то подобное, но она, напротив, ощущала то же, что и он. – Да, мне чертовски жаль. Ее нефритовые глаза от удивления распахнулись и заблестели. Он надеялся, что тон, которым он с ней пытался разговаривать, был мягким: – Ты хочешь этого...? – Он указал рукой, держащей сигарету, на расстояние между ними. – Этого соединения? Она промолчала, и он покачал головой. – Послушай, я вижу это по твоим глазам. Тебе хочется бежать от меня, и не только потому, что ты испугана. Ты хочешь сбежать от того, что мы должны будем сделать, я прав? Она поднесла свои руки к лицу, тяжелые складки одежды соскользнули вниз по ее тонким рукам и повисли на сгибах ее локтей. Тихим голосом она сказала: – Я не посмею подвести Избранных. Я... я сделаю то, что должна сделать на благо всех. Да, эта песня была явно на двоих. – Как и я, – пробормотал он. Ни один из них не произнес ни слова, и он не знал, что делать дальше. У него всегда плохо получалось завязывать отношения с женщинами, а сейчас, когда он чувствовал себя разобранным на части после ухода Джейн, все стало намного хуже. Внезапно он повернул голову, понимая, что они не одни. – Ты, за колонной. Выходи. Сейчас же. На свет вышла Избранная, опустив голову, ее тело под традиционной белой мантией было напряжено. – Господин. – Что ты здесь делаешь? Избранная кротко уставилась на мраморный пол, и мысленно он взмолился Господу о своем спасении от их раболепства. Забавно, во время секса он нуждался в нем. Теперь это дерьмо его чертовски раздражало. – Хорошо, если ты пришла, чтобы успокоить ее, – прорычал он. – И если ты здесь по какой-то другой причине, то тебе лучше уйти. – Для успокоения, – мягко сказала Избранная. – Я волнуюсь за нее. – Как тебя зовут? – Избранная. – Твою мать! – Они обе подскочили от его крика, и он постарался засунуть свой нрав поглубже в задницу. – Как твое имя? – Амалия. – Хорошо, тогда так, Амалия. Я хочу, чтобы ты позаботилась о ней, пока я не вернусь. Это приказ. Когда Избранная начала кланяться и клясться, он в последний раз затянулся самокруткой, затем облизал два пальца и прижал их к кончику сигареты. Он положил окурок в карман мантии, и в голове возник вопрос: за каким дьяволом на Этой Стороне все должны носить эту долбанную пижаму? Он бросил взгляд на Кормию. – Увидимся через пару дней. Не оборачиваясь, Ви вышел, потом по белой траве поднялся на холм, избегая белых шелковых дорожек. Когда он пришел во двор покоев Девы-Летописецы, то молился, чтобы ни в коем случае не столкнуться с ней, и поблагодарил Бога, что ее не оказалось поблизости. Последнее, в чем он сейчас нуждался, это афте-пати с Мамзиллой . Под бдительным взглядом певчих птиц, он материализовался обратно в реальный мир, но не в особняк. Он появился именно там, где не должен был быть: принял форму на улице напротив квартиры Джейн. Это была чертовски плохая идея, проблема гигантского масштаба: он был чуть живой от горя и не мог мыслить здраво, кроме того, ему было наплевать на все. Даже на границы между его и человеческой расами, которые ни в коем случае нельзя было нарушать. Ночь была холодная, одежда для гребаной церемонии едва ли грела, но и это его не интересовало. Он настолько оцепенел, а в голове творился такой бардак, что мог запросто стоять голышом в снежный шторм и не замечать этого. Что за хрень? На подъездной дорожке к ее дому стоял автомобиль. Порше Каррера 4S. Такой же, как у Зи, только у Зи он был цвета серый металлик, а этот – серебристый. Ви не намеревался подходить слишком близко, лишь пересечь улицу, но этот план с треском провалился, когда он почувствовал запах мужчины, доносившийся из кабриолета. Это было тот доктор, что клеился к ней в больничной палате. Ви дематериализовался под клен на ее дворе и заглянул в окно кухни. Работала кофемашина. Сахара не было. На кухонном столе лежали две ложки. О, черт, только не это. Твою мать, только не это. Со своей позиции Ви не мог видеть большую часть квартиры, и он стал обходить дом с другой стороны, под его босыми ногами скрипела ледяная корка. Из окна квартиры по соседству выглянула старушка, она как будто заметила его, поэтому он выпустил мис в качестве меры предосторожности – ну и для того, чтобы доказать самому себе, что у него остался хоть грамм мозгов. Эти замашки преследователя вовсе не делали из него преступника! Когда он подошел к окнам заднего двора, и заглянул в гостиную, то увидел смерть другого человека так же ясно, как будто убил его в режиме реального времени. Человеческий мужчина, тот самый врач, стоял на коленях и плотно прижимался к Джейн, сидевшей на диване. Одна рука парня была прижата к ее лицу, другая обхватила шею, и он сосредоточено уставился на ее рот. Ви потерял концентрацию, мис исчезла, и он, не задумываясь, двинулся вперед. Не рассуждая. Не колеблясь. Сейчас он был лишь кричащим инстинктом связанного мужчины, что ломился в стеклянную дверь, готовый убить… Вдруг, прерывая атаку, словно из ниоткуда перед ним возник Бутч. Обхватив Ви за талию, он оттащил его от квартиры. Это был опаснейший шаг, даже для лучшего друга. Только автопоезд мог встать между связанным мужчиной и целью его агрессии: инстинкт нападения Ви мгновенно сместил акценты. Он обнажил клыки, замахнулся и нанес своему ближайшему другу удар по голове. Ирландец отбросил от себя Ви, будто тот был ульем, полным разозленных пчел, сжал кулаки и ответил ударом под подбородок. Когда его челюсть захлопнулась, а зубы громко клацнули, он вспыхнул как сухая трава, и мгновенно перегорел. – Мис, ты, сукин сын, – выпалил Бутч. – Запусти мис, до того, как мы продолжим то, что начали. Ви запустил визуальную блокировку, и они сошлись в злобной схватке без запрещенных приемов, кровь брызгами летела из носов и ртов, а они продолжали выбивать дерьмо друг из друга. Ви понимал, что все это происходило не только потому, что он потерял Джейн, а потому, что он был совершенно одинок. Даже рядом с Бутчем, без нее все будет совершенно по-другому. Выходило, что Ви остался ни с чем. Когда все было кончено, он и коп лежали на спинах, рядом друг с другом, их грудные клетки тяжело вздымались, пот не столько высыхал, сколько замерзал на их телах. Вот дерьмо, Ви уже почувствовал, как все тело опухает: костяшки пальцев, лицо. Он становился похожим на белого снеговика из рекламы Мишленовских шин. Он закашлялся. – Мне нужна сигарета. – А мне нужен мешок со льдом и Неоспорин . Ви перекатился на бок, сплюнул кровь, а затем снова рухнул на спину. Вытер рот тыльной стороной ладони. – Спасибо. Мне это было нужно. – Без пр… – Бутч застонал. – Без проблем. Черт, тебе обязательно было так бить меня в печень? Как будто скотча для этого не достаточно. – Как ты узнал, где я? – А где тебе еще быть? Фьюри вернулся один и упомянул о произошедшем дерьме, поэтому я решил, что в конечном итоге ты окажешься здесь. – Бутч сжал плечо и выругался. – Давай посмотрим правде в глаза, коп во мне – все равно, что радар, нацеленный на тупых идиотов. И не обижайся, но тебе вряд ли положен приз в номинации «Умник года». – Думаю, что убил бы этого человека. – Я знаю, что ты бы так и сделал. Ви поднял голову. Он не мог заглянуть в окна Джейн, приподнялся на локтях, чтобы лучше рассмотреть, происходящее внутри. Диван был пуст. Он позволил себе упасть на землю. Может они занимаются любовью наверху в ее постели? Прямо сейчас. В то время, что он лежал разбитый на ее гребаном газоне? – Стадо чертей. Я не могу с этим справиться. – Прости, Ви, мне действительно жаль. – Бутч прочистил горло. – Послушай... наверное, будет лучше, если ты не станешь больше сюда приходить. – Сказал умник, который просиживал в кустах под окнами Мариссы сколько месяцев? – Это опасно, Ви. Для нее. Ви метнул взгляд на своего лучшего друга. – Если ты продолжишь настаивать на благоразумии, я больше не стану с тобой водиться. Бутч выдавил кривую улыбку из-за трещины в его верхней губе. – К сожалению, приятель, ты не сможешь меня переубедить, даже если попытаешься. Ви пару раз моргнул, испугавшись того, что собирался произнести. – Господи, ты решил записаться в святые, да? Ну, для меня ты всегда был святым. Даже когда я... – Даже когда ты что? – Ты знаешь. – Что? – Черт. Даже когда я был в тебя влюблен. Ну, или похоже на это. Бутч прижал руки к груди. – Был? Был? Не могу поверить, что ты потерял ко мне интерес! – Он прижал ладонь к глазам, ну прямо вылитая Сара Бернар . – Мои мечтательные воздыхания о нашем совместном будущем разбились вдребезги… – Заткнись, коп. Бутч взглянул на него сквозь пальцы. – Ты шутишь? Реалити-шоу, что я запланировал, стало бы фантастичным. «Два Укуса Лучше Чем Один». Я договорился бы с VH1 насчет трансляций. Мы заработали бы миллионы! – О, ради Бога. Бутч перевернулся на бок, выражение его лица вмиг стало серьезным. – Давай договоримся, Ви. Ты и я. Мы по жизни вместе, и не только из-за моего проклятия. Я не знаю, было ли это божественным провидением или еще каким хламом, но есть причина, почему мы встретились. А что касается твоей увлеченности мной, вероятнее всего, дело в том, что ты впервые заботился о ком-то. – Отлично, на этом и остановимся. У меня уже аллергия на это дерьмо о заботе. – Ты знаешь, что я прав. – Пошел в задницу, доктор Фил . – Слава Богу, мы договорились. Бутч нахмурился. – Эй, может мне тогда организовать ток-шоу, раз уж ты больше не будешь моей Джун Кливер ?. Я бы назвал его «Час с О'Нилом». Звучит солидно, не находишь? – Ну, во-первых, это ты должен был быть Джун Кливер… – Да пошел ты. Я бы ни за что не подставил тебе свою задницу. – Не важно. Во-вторых, не думаю, что на медиа-рынке найдется место для твоего сорта психологии. – Не правда. – Бутч, мы только что выбили друг из друга тонну дерьма. – Ты первый начал. И в самом деле, это идеально подошло бы для Spike TV . Чемпион предельного боя против Опры. Боже, я гениален. – Чаще напоминай себе об этом. Смех Бутча резко оборвался, когда порыв ветра пролетел через задний двор. – Окей, здоровяк, я, безусловно, тащусь от происходящего, но не думаю, что окружающая темень благотворно влияет на цвет моего загара. – У тебя нет загара. – Вот и я о том же. Так как насчет того, чтобы отправиться домой? Последовала долгая пауза. – Черт... ты не пойдешь со мной, да? – Я больше не хочу никого убивать. – А, ну хорошо. От мысли, что ты можешь всего лишь переломать парню ноги, я чувствую себя на порядок уверенней, оставляя тебя здесь. Бутч с проклятием сел. – Не возражаешь, если я, по крайней мере, проверю, не ушел ли он? – Господи, думаешь, мне хочется это знать? – Я скоро вернусь. – Бутч со стоном поднялся, чувствуя себя покореженным в аварии автомобилем, - скрипучим и отнюдь не маневренным. – Боже, я чувствую, тело еще поболит. – Теперь ты вампир. Твое тело придет в порядок еще до того, как ты это заметишь. – Дело не в этом. Марисса убьет нас обоих за эту драку. Ви поморщился. – Погано. А вот от этого реально могут остаться следы, да? – Да-да. – Бутч закивал – Она надерет нам задницы. Ви взглянул на второй этаж дома и никак не мог решить, было ли хорошим или плохим знаком то, что свет там не горел? Закрыв глаза, он молился, чтобы Порше уехал... хотя и не надеялся на это. Господи, Бутч был прав. То, что он ошивается здесь, в скором времени гарантировало, что это место оцепят полицейской лентой. Это должно быть в последний раз… – Он ушел, – сказал Бутч. Ви выдохнул, воздух вышел, как будто спустили шину. Затем он понял, что всего лишь получил отсрочку и только на сегодня. Рано или поздно она будет с кем-то. Возможно, рано или поздно она будет с этим врачом. Ви поднял голову, и затем снова откинул ее на промерзлую землю. – Не думаю, что смогу это сделать. Не думаю, что я смогу жить без нее. – У тебя есть выбор? Нет, подумал он. Выбора не было. Если хорошенько задуматься, это выражение не должно иметь отношения к судьбам людей. Ни в коем случае. Выбор должен быть в разнообразии каналов ТВ или еды: ты можешь предпочесть NBC , а не CBS , стейк, а не курицу. Но если дело заходит дальше плиты или пульта от телевизора – слово «выбор» просто не вписывается в реалии его жизни. – Иди домой, Бутч. Я не собираюсь делать глупости. – Еще больше глупостей, ты хотел сказать? – К черту семантику. – Как человек, владеющий шестнадцатью языками, ты прекрасно знаешь, что это ложь. – Бутч сделал глубокий вдох и немного подождал. – Полагаю, увидимся позже в Яме? – Да. – Ви поднялся на ноги. – Я скоро вернусь.
***
Джейн ворочалась на кровати, инстинкты не давали ей уснуть. В комнате кто-то был. Она села, ее сердце бешено колотилось, но она ничего не увидела. Но, опять же, тени от света, падающего из прихожей, предлагали множество мест, чтобы спрятаться: за комодом, приоткрытой дверью или набитым креслом у окна. – Кто здесь? Ответа не последовало, но она явно была не одна. Она пожалела, что легла спать голой. – Кто здесь? Ничего. Только шум ее собственного дыхания. Она крепко сжала руки над одеялом и глубоко вздохнула. Боже... в воздухе витал чудесный запах... богатый и знойный, сексуальный и притягательный. Она вдохнула еще раз, и ее мозг пробудился, узнавая его. Это был запах мужчины. Нет... больше, чем мужчины. – Я знаю тебя. Ее тело мгновенно согрелось, расцвело, но затем навалилось горе, боль настолько сильная, что она ахнула. – О, Боже... ты… Головная боль вернулась, взорвалась в черепе, заставляя ее поклясться сделать томографию как можно быстрее. Со стоном она схватилась за голову, настраивая себя на многочасовую агонию. Но боль мгновенно исчезла... и она поплыла. Ее накрыл и успокоил спасительный, облегчающий сон. Как только это произошло, она почувствовала, как мужская рука прикоснулась к ее волосам. Ее лицу. Ее рту. Его тепло и любовь исцелили бездонную дыру в центре ее груди: возникло ощущение, что ее жизнь была машиной после аварии, а сейчас части ее тела собирали вместе, двигатель перебрали, бампер прикрепили заново, заменили разбитое лобовое стекло. Затем прикосновение пропало. Она вслепую потянулась за ним во сне. – Останься со мной. Пожалуйста, останься со мной. Большая ладонь легла ей на руку, но ответ предполагался отрицательный. И хотя мужчина не произнес ни слова, она знала – он не останется. – Пожалуйста... – Покатились слезы. – Не уходи. Когда ее руку отпустили, она вскрикнула и потянулась следом… Простыни слетели, на нее опустился холодный воздух... и огромное мужское тело. В отчаянии она прижалась к твердому теплу и уткнулась лицом в шею, от которой пахло темными специями. Мощные руки заключили ее в объятья, прижимая крепко-крепко. Она подвинулась еще ближе... и почувствовала эрекцию. Во сне Джейн двигалась быстро и решительно, как будто имела полное право на то, что делала сейчас. Она втиснула руку между ними и ухватилась за эту напряженную длину. Большое тело дрогнуло, и она сказала: – Дай мне то, что я хочу. Господи, неужели он это сделает? Ее бросили на спину, развели ноги, и лоно накрыла тяжелая рука. В то же мгновение она кончила, закричав и выгнувшись на кровати. До того, как ощущения исчезли, простыни были сброшены с постели, и его рот опустился между ее бедрами. Она погрузила пальцы в его густые, роскошные волосы и полностью отдалась тому, что он делал с ней. Пока она кончала во второй раз, он откинулся назад. Послышался шорох сбрасываемой одежды, а затем… У Джейн вырвалось проклятье, когда он глубоко заполнил ее, почти причиняя боль, но ей нравилось то, что происходило... особенно, когда его рот нашел ее, а эрекция начала двигаться внутри ее тела. Она вцепилась во вздымающуюся спину и последовала за ритмом секса. Посреди сна у нее мелькнула мысль, что именно об этом она так скорбела. Этот мужчина был причиной боли в ее груди. Вернее его потеря. Вишес знал – совершаемое им сейчас было неправильно. Этот секс был равносилен краже, потому что Джейн не осознавала, кто он. Но он не мог остановиться. Он поцеловал ее еще жестче, задвигался в ней с еще большей силой. Его оргазм накатил как буря, перенося его в сосредоточие тепла, обжигая жаром, который прошел лишь когда, высвобождаясь внутри нее, дернулся его член. Она кончила вместе с ним, выманивая его, продлевая удовольствие, пока он, задрожав, не упал на нее. Он откинулся назад и посмотрел на ее закрытые глаза, погружая ее еще в более глубокий сон. Она будет думать, что случившееся было не более чем эротический сон, заманчивой и яркой фантазией. Она не узнает, кто он. Не сможет. Ее разум был сильным, и она могла сойти с ума от внутренней борьбы между стертыми им воспоминаниями и тем, что чувствовала, когда он был с ней. Ви выскользнул из постели, вернул на место простыни и натянул одежду. У него было чувство, будто он заживо сдирает с себя кожу. Наклонившись, он прижался губами к ее лбу. – Я люблю тебя. Всегда буду любить. Перед тем как уйти, он окинул взглядом спальню, затем зашел в ванную комнату. Он не мог остановить себя. Он не собирался возвращаться сюда снова, и ему необходимо было запечатлеть в памяти ее личную территория. Наверху было больше «ее», чем внизу. Здесь все было простым и не загроможденным: ненавязчивая мебель, стены без вычурных картин. Во всем чувствовалась какая-то диковатая экстравагантность, и ему это нравилось. А еще, здесь было то же, что и в его комнате – книги. Они были везде. В ее спальне стеллажи располагались от пола до потолка, и каждый уровень был заполнен научными, философскими и математическими томами. В холле, в огромном стеклянном шкафу, хранились произведения Шелли и Китса, Диккенса, Хемингуэя, Маршана, Фицджеральда. Даже в ванной лежало несколько книг, словно она хотела, чтобы ее любимые произведения всегда были неподалеку. И ей явно нравился Шекспир. Он это одобрял. Да, интерьер пришелся ему по душе. Живой ум не должен отвлекаться на окружающую обстановку. Ему достаточно коллекции замечательных книг и хорошей настольной лампы. Ну, может быть, еще немного сыра и крекеров. Ви повернулся, намереваясь выйти из ванной и увидел зеркало над двойной раковиной. Он представил, как она каждое утро стоит перед ним и расчесывает волосы. Чистит зубы зубной нитью, потом щеткой. Подстригает ногти. Такие обычные вещи, которые люди по всей планете делают каждый день, будь то вампиры или человеческие существа: доказательство того, что в определенной прозаической деятельности эти два вида, в конце концов, не так уж сильно отличаются друг от друга. Он готов был убить за возможность увидеть, как она это делает. Более того, он хотел делать это вместе с ней. Ее раковина. Его раковина. Может быть, они бы поругались из-за того, что он выкинул использованную нить на край мусорный корзины, а не в нее. Жить. Вместе. Он подался вперед, коснулся зеркала пальцем, провел им по стеклянной поверхности. Затем заставил себя дематериализоваться, не возвращаясь опять к ее постели. Когда он исчез, на этот раз навсегда, он знал, что если бы он мог плакать, то сейчас бы просто разрыдался. Вместо этого он подумал о Грей Гузе, что ждал его в Яме. В ближайшие два дня он намеревался нахлестаться до «белки». Им придется самим вырядить его в эти шелковые шмотки а-ля Хью Хефнер и держать стоя, проводя эту гребаную Праймэйловскую церемонию. ---------------------------------------------------------- Мамзилла – мать, чьи материнские инстинкты, такие как забота о других и, я-знаю-все-лучше-чем-все носят массовый и гигантский характер, что сильно раздражает других людей, вызывая желание не общаться с данным человеком ни минуты. Пошло от сочетание "мама" + "Годзилла". Синоним – Momster. Неоспирин - мазь, вроде зеленки и йода, но мощнее. Содержит антибиотик, не позволяет размножаться микробам, плюс к тому же немного обезболивает и не дает ране засыхать и покрываться коркой. Сара Бернар— легендарная французская актриса, которую в начале 20 века называли «самой знаменитой актрисой за всю историю» VH1 – музыкальный телеканал Филипп Кальвин МакГроу - известен как Доктор Фил, популярная телевизионая личность, автор, психо-лог, имеет свое одноименное шоу. Джун Кливер - образцовая американская мать семейства из комедийного сериала «Проделки Бивера», снимавшегося в 1957-1963 годах; по мотивам сериала в 1997 году вышел полнометражный фильм. Spike TV - Американский канал NBC (Эн-Би-Си) - одна из трех крупнейших телерадиовещательная компаний США CBS (Си-би-эс) - одна из трех крупнейших телерадиовещательных компаний США
Наступила полночь, Джон лежал на кровати, уставившись в потолок. Тот был очень красивым, с большим количеством лепнины и прочей чепухи по краям, так что было на что посмотреть. Это заставило его подумать о торте ко дню рождения, вернее нет… о свадебном торте. Тем более, что в центре висела люстра, окруженная причудливыми узорами, куда бы отлично вписались кукольные фигурки жениха и невесты. По какой-то непонятной причине, ему нравилось, как все это смотрелось вместе. Он не был специалистом в архитектуре, но его тянуло к этой пышности, величественной симметрии, балансу между изысканностью и гладкостью… Окей, возможно на этом месте, ему стоит притормозить. Блин. Он проснулся около получаса назад, сходил в ванную, а затем вернулся в постель. Занятий сегодня вечером не было, и прежде чем куда-то пойти, ему надо было закончить домашнее задание, но с учебником как-то ничего не складывалось. У него было кое-что, о чем он должен был задуматься. Это «кое-что» в данный момент лежало твердое и напряженное у него вдоль живота. Он завис в постели, решая, сможет ли он это сделать или нет. Как это будет, что он почувствует? А если у него опять пропадет эрекция? Боже, этот разговор с Зи не шел у него из головы. Будто если у него... не получилось тогда, значит с ним что-то не так. О, ради всего святого, он просто обязан спрыгнуть, наконец, с этого моста. Джон положил руку на грудь, почувствовал, как расширяются и сокращаются легкие, как тяжело бьется сердце. Вздрогнув, он опустил ладонь ниже, направляясь к той пульсации, что буквально говорила с ним, говорила громко. Господи, эта чертова штука жаждала прикосновений, отчаянно стремилась к разрядке. А под ней что? Его мошонка была такой плотной, что у него возникло чувство, будто она сейчас лопнет от нарастающего в ней давления. Он был просто обязан это сделать, и не только для того чтобы проверить в порядке ли его половая система. Необходимость разрядки уже прошла этап ноющей боли и перешла на стадию запредельной муки. Его рука скользнула по животу, и он направил ее дальше вниз. Кожа была теплой, гладкой и безволосой, обтягивала твердые мышцы и тяжелую кость. Он никак не мог привыкнуть к своим огромным размерам. Казалось, что его пресс был шириной с футбольное поле. Прежде, чем коснуться себя, он застыл. Затем, с проклятием, обхватил эту штуку ладонью и потянул. Стон зародился в груди, а затем сорвался с губ, когда эрекция дернулась в его руке. О, черт, это было так приятно, он медленно повторил движение, капельки пота скатывались по груди. Он чувствовал себя так, будто его поместили под обогревательную лампу, хотя нет, скорее его тело само выделяло тепло. Тело выгнулось, когда он гладил себя, испытывая вину, смущение и греховное возбуждение. Ох... как хорошо... Устанавливая ритм, он ногой спихнул с себя одеяло и опустил взгляд вниз, на свое тело. С преступной гордостью, он смотрел на себя, ему нравилось эта толстая головка, его впечатляющий размер, то, как туго он обхватил рукой свой член. Ох... твою мать. Быстрее. Рука ускорила движения. Он слышал тихий щелкающий звук прозрачной, скользкой смазки, что с кончика его члена попала на ладонь. Она стекла по стволу и эрекция влажно заблестела. О... черт. Внезапно, в голове возник образ женщины... Черт, это была та агрессивная начальница службы охраны из ЗироСам, и сейчас он четко видел ее коротко стриженые волосы, мускулистые плечи, проницательное лицо, ощущал ее мощное присутствие. С потрясающей смелостью он представил их вместе в клубе. Она прижала его к стене, положив руку ему на штаны, грубо целовала его, ее язык у него во рту. Господи… Отец небесный... его рука двигалась с молниеносной скоростью, его член стал твердым, как мрамор, а разум заполнила мысль о том, чтобы попасть внутрь этой женщины. Наступил момент критической перегрузки, когда он представил, как она прервала поцелуй и опустилась перед ним на колени. Он видел, как она расстегивает ему штаны, достает его член, вбирает его в свой рот… Черт! Джон повернулся, подушки повалились на пол, колени приподнялись. Его заколотила дрожь, и он беззвучно закричал, выстреливая в воздух теплыми струями, которые проливались на его грудь, бедра и руки. Он продолжал ласкать себя, глаза были плотно закрыты, вены вздулись на шее, а легкие горели. Опустошившись, Джон сглотнул, перевел дыхание и открыл глаза. Он не был уверен, но ему показалось, что он кончил дважды. А может и трижды. Охренеть. Простыни. Ну и беспорядок он устроил. Но, черт побери, это стоило того. Это было великолепно. Это дерьмо было... потрясающим. Хотя, он чувствовал себя виноватым за те картины, что рисовал в своем воображении. Он умрет страшной смертью, если она когда-либо узнает о… Зазвонил мобильный. Вытирая руки о простыни, он взял вещицу. Это было смс от Куина – он велел Джону в течение получаса тащить свою задницу к Блэю, откуда они потом направятся в ЗироСам. Джон подумал о начальнице охраны и его член опять стал твердым. Окей, это может оказаться проблематичным, подумал он, глядя на свою эрекцию. Особенно, если он пойдет в клуб и увидит там эту женщину и... да, мгновенно затвердеет. Но опять же, он должен посмотреть на это с другой стороны: по крайней мере, все его части были в рабочем состоянии. Джон умерил свой пыл. Да, все работало, и он наслаждался этим... по крайней мере, сам с собой. Но как насчет того, чтобы сделать это с кем-то? Эта мысль все еще не вызывала у него горячего желания.
***
Когда Фьюри вошел в ЗироСам, было около часа ночи, и сейчас он был рад своему одиночеству, отсутствию братьев. Ему не нужна публика для того, что он собирался сделать. С решительным и мрачным выражением лица он направился в VIP-секцию, занял место за столиком братства и заказал мартини, чертовски надеясь, что ни один из братьев на здешнем горизонте не нарисуется. Он бы, конечно, предпочел пойти куда-нибудь еще, но ЗироСам был единственным местом в городе, которое могло предложить то, что он искал. Так что он зависнет тут. Первый мартини был хорош. Второй еще лучше. Пока он выпивал, к столу подходили человеческие женщины. Первая была брюнеткой, что абсолютно исключалось. Слишком уж похожа на Бэллу. Вторая была блондинка, и этот вариант поудачнее... но она была с короткой стрижкой, от нее когда-то кормился Зи, поэтому это тоже казалось неправильным. Потом подошла еще одна блондинка, которая смотрелась как натянутая струна, что внушила ему чувство вины, а затем еще одна, черноволосая, которая выглядела, как Зена, этакая воинственная принцесса – ее вид пугал. Но затем... у стола остановилась рыжая. Она была крошечная, не больше пяти футов пяти дюймов , даже на своих высоченных каблуках для стриптиза, но у нее была пышная шевелюра. Одетая в бюстье цвета розовой жевательной резинки и микроскопическую мини-юбку, она выглядела как мультипликационный персонаж. – Хочешь поразвлечься, папочка? Он заерзал на месте и приказал себе перестать быть столь разборчивым и поскорее покончить со всем этим. Ради Бога, это же просто секс. – Может быть. Сколько будет стоить билет на пятидесятиярдовую линию? Она подняла руку и прижала два пальца к губам. – За полную игру. Две сотни баксов за то, чтобы избавиться от девственности. То есть ее стоимость выходила менее доллара в год . Вот дешевка. В полумертвом состоянии Фьюри поднялся со своего места. – Звучит заманчиво. Пока он следовал за проституткой в заднюю часть VIP-зоны, в его голове возникали какие-то смутные мысли, что в параллельной вселенной он бы занялся этим с кем-нибудь, кого бы по-настоящему любил. О ком бы заботился. Или, по крайней мере, с тем, кого знал. Не за пару сотен в общественном туалете. Но, к сожалению, он был там, где был. Женщина открыла черную блестящую дверь, и он вошел за ней. Когда он закрыл дверь за ними, сквозь нее слабо просачивался звук техно. Он чертовски занервничал и вытащил деньги. Она улыбнулась и взяла их. – Мне понравится заниматься этим с тобой. Боже, какие волосы. Нарощенные? Он покачал головой. Когда она потянулась к его ремню, его колени подкосились, он сделал шаг назад и ударился о проклятую дверь. – Прости, – сказал он. Она странно на него взглянула. – Не проблема. У тебя впервые секс с такой, как я? Как насчет вообще с кем-либо? – Да. – Ну, я позабочусь о тебе. Она подошла ближе, ее большая грудь уперлась ему в живот. Он посмотрел сверху на ее голову. Корни ее волос были темными. – А ты большой, – промурлыкала она, схватив рукой его ремень и притянув его к себе. Он последовал за ней с грацией робота, весь онемевший, не веря, что он собирается это сделать. Но на самом деле, как еще это могло случиться? Она шагнула назад, к раковине и быстрым, наученным движением взобралась на столик. Когда она раздвинула ноги, юбка задралась. Ее бедра украшали черные кружева. И она не носила трусики. – Никаких поцелуев, конечно же, – прошептала она, волоча его за собой. – Я имею в виду, в рот. Он почувствовал прикосновение прохладного воздуха, когда ее рука скользнула в его боксеры. Он вздрогнул, когда она взяла его член. Он пришел сюда за этим, напомнил себе Фьюри. Он купил и оплатил. И он мог это сделать. Настало время двигаться вперед. Подальше от Бэллы. Подальше от целибата. – Расслабься, любовничек, – сказала женщина хриплым голосом. – Твоя жена об этом никогда не узнает. Моя помада не размазывается, и я не пользуюсь духами. Так что, просто получай удовольствие. Фьюри сглотнул. Он сможет это сделать.
***
Джон вышел из темно-синей BMW. Он был одет в новейшие брюки, черную шелковую рубашку и кремовый замшевый пиджак в модную полоску. Это была не его одежда. Как и автомобиль, который привез его и Куина в центр города, – все это принадлежало Блэю. – Мы в полной боевой готовности, – сказал Куин, когда они пересекали парковочную зону. Джон бросил взгляд на то место, где столкнулся с лессерами, вспомнил силу, которую тогда чувствовал, твердую веру в то, что был бойцом, воином ... Братом. Все это прошло, будто тогда действовало что-то глубоко внутри него, словно он был одержим или что-то в этом роде. А сейчас он шел со своими друзьями и чувствовал себя никем, разодетым в чужие модные шмотки; его тело было словно мешок воды, болтающейся с каждым шагом. Когда они подошли к ЗироСам, Джон направился к концу очереди, но Куин его остановил. – Мы же можем так зайти, ты помнишь? Так они и сделали, черт побери. В ту минуту, когда Куин назвал имя Хекс, гора мышц у двери сразу же обратила на них внимание и что–то произнесла в свой наушник. Секунду спустя он отошел в сторону. – Она хочет, чтобы вы прошли в заднюю часть. VIP-зона. Знаете дорогу? – Да. Конечно, – сказал Куин, протянув парню руку для пожатия. Вышибала положил что-то в карман. – Когда приедете сюда снова, я сам вас сразу пропущу. – Спасибо, приятель. – Куин похлопал парня по плечу и растворился в клубе. Джон последовал за ним, даже не пытаясь копировать развязную манеру Куина. И хорошо. Входя в дверь, он споткнулся и с трудом удерживаясь в вертикальном положении, едва не растянулся навзничь, затем натолкнулся на парня, ожидающего в очереди. Человек стоял спиной к двери, приставая к какой–то девице, и развернулся весь из себя взбешенный. – Что за х… – Парень застыл, когда взглянул на Джона и захлопал глазами. Джон замялся, не зная, как реагировать, пока не почувствовал руку Блэя, опустившуюся ему на шею. – Давай, Джон. Пошли. Джон позволил провести себя внутрь, ожидая стремительного натиска клубной вибрации, готовый затеряться в толпе людей. Хотя, в этом было что-то забавное. Когда он осмотрелся, все казалось теперь менее подавляющим. Но опять же, теперь, когда он рассматривал толпу с выгодной позиции роста в шесть футов и семь дюймов . Куин огляделся. – В заднюю часть. И где это, черт побери? – Я думал, ты в курсе, – сказал Блэй. – Неа. Просто не хотел выглядеть идиотом… Подождите, я думаю, у нас есть победитель. – Он кивнул на отгороженную веревкой зону, перед которой стояли два огромных парня. – Она же просто кричит «Я – VIP-зона!» Дамы, пройдем? Куин приблизился, выглядя стопроцентно уверенным в своих действиях, затем кинул пару слов вышибале, и веревку ожидаемо опустили вниз, затем все трое с апломбом прошествовали внутрь. Ну, Блэй и Куин прошествовали. А Джон просто старался больше ни на кого не наткнуться. Ему повезло, что тот парень у двери оказался каким-то слизняком. В следующий раз ему, наверное, посчастливится нарваться на серьезного мужика. Который будет вооружен. VIP-зона имела свой собственный приватный бар и барменов, официантки здесь были одеты как стриптизерши высшего разряда, и, поворачиваясь на каблуках, сверкали оголенной кожей. Большинство мужчин были в костюмах, женщины – в дорогих шмотках, но не представляли из себя ничего особенного. Среди этой энергичной, вульгарной толпы... Джон чувствовал себя позером. По обе стороны комнаты располагались мягкие кушетки, три из которых были свободны, и Куин выбрал дальнюю, ту, что размещалась в углу. – Эта лучше всех, – произнес он. – Рядом с аварийным выходом. В тени. На столе стояли два бокала c мартини, но они все равно сели, а официантка подошла, чтобы все убрать. Блэй и Куин заказали по пиву. Джон пропустил заказ, решив, что сегодня должен оставаться в трезвом уме. Они прохлаждались не более пяти минут: Блэй и Куин едва начали свою Корону, когда послышался женский голос: – Привет, ребята. Все трое посмотрели на светловолосую Чудо–Женщину , стоящую перед ними. Она была сногсшибательна как Пэм Андерсон, этакая одна большая грудь. – Привет, детка, – протянул Куин. – Как тебя зовут? – Я Сладкая Черити . Она положила обе руки на стол и наклонилась, сверкая своей совершенной грудью, искусственным загаром и блестящими, отбеленными зубами. – Хотите знать, почему? – Так же сильно, как сделать следующий вдох. Она наклонилась еще немного. – Потому что я вкусная, и могу многое дать. В натянутой улыбке Куина сквозил чистый секс. – Тогда подойди и сядь ко мне поближе… – Парни, – послышался глубокий голос. О, Господи. К их столику подошел огромный мужчина, и Джон не думал, что это к добру. Красивый черный костюм, пара жестких аметистовых глаз и короткий ирокез – он выглядел как бандит и джентльмен одновременно. Окей, он вампир, подумал Джон. Он не мог точно сказать, как это определил, но был уверен в своей правоте, и не только из-за размера мужчины. От парня исходили такие же флюиды, как от Братьев: мощь в полной боевой готовности. – Черити, поохоться где-нибудь в другом месте, поняла меня? – сказал мужчина. Блондинка казалась слегка расстроенной, оторвавшись от Куина, который в этот момент выглядел взбешенным. Но затем она удалилась, чтобы, вот дерьмо, устроить подобное представление через два столика от них. Когда выражение лица Куина немного расслабилось, мужчина с ирокезом наклонился и сказал: – Да, она хотела насладиться не просто вашей компанией, здоровяк. Она – проститутка. Как и большинство женщин в этой секции. Так что, если вы не готовы за это платить, то можете идти на танцплощадку, подобрать себе несколько шлюх и привести их сюда, договорились? – Парень улыбнулся, сверкнув клыками. – Кстати, я владею этим заведением, так что пока вы здесь, я отвечаю за ваши задницы. Не усложняйте мне работу и ведите себя прилично. Прежде чем отвернуться, он посмотрел на Джона. – Зейдист просил передать тебе привет. На этой ноте он их покинул, по пути проверяя всех и вся, направляясь в комнату без таблички на двери. Джон спросил себя, откуда этот парень мог знать Зи, но затем понял, что независимо от связей, этого парня с ирокезом и стальными мышцами определенно хотелось бы видеть на своей стороне. В противном случае, можно было смело подбирать себе костюмчик из волокна Кевлара . А лучше всего, вообще уехать из страны. – Ну, – сказал Куин, – совет полезный. Вот дерьмо. – Гм, да. – Блэй заерзал на месте, когда мимо прошла еще одна блондинка. – Ну, так... гм, вы собираетесь на танцпол? – Блэй, ах ты шлюшка. – Куин быстро соскользнул с дивана. – Конечно же, собираюсь. Джон… «Я потусуюсь здесь», – показал он знаками. «Ну, вы понимаете, покараулю наш столик». Куин хлопнул его по плечу. – Отлично. Мы принесем тебе что-нибудь из буфета. Джон отчаянно закачал головой, но его приятели просто отвернулись. О, Боже. Ему надо было остаться дома. Он должен был избежать подобного. Мимо провальсировала брюнетка, которую он окинул быстрым взглядом, но она не остановилась, как не останавливались и другие: хозяин велел всем женщинам оставить их в покое. Какое облегчение. Из-за этой брюнетки? Было похоже, что она могла съесть мужчину живьем, и не обязательно в хорошем смысле этого слова. Скрестив руки на груди, Джон откинулся на кожаное сиденье и не отрывал глаз от пива. Он чувствовал, как люди смотрят на него... и не сомневался, что им было интересно, какого черта он здесь делает. Все логично. Он был не похож на Блэя и Куина, как и не мог притворяться. Вся эта музыка, алкоголь, секс не возбуждали – они заставляли его захотеть немедленно исчезнуть отсюда. Он серьезно задумался о том, чтобы слинять, когда внезапно, из ниоткуда его ударила волна жара. Он поднял глаза к потолку, пытаясь понять, не сидел ли он прямо под кондиционером, который только что поставили на тепло. Нет. Он огляделся… О, черт. Начальница охраны прошла через бархатное ограждение в VIP–зону. Когда на нее упал приглушенный свет, Джон тяжело сглотнул. Она была одета так же, как и в прошлый раз: обтягивающая футболка, выставляющая напоказ ее мощные руки и кожаные брюки, которые плотно сидели на ее бедрах и длинных ногах. Ее волосы казались еще короче, с тех пор как он видел ее в последний раз, стрижка ежиком отражала свет. В ту секунду, когда их глаза встретились, он отвернулся, его лицо стало цвета пожарной машины. В панике, ему показалось, что она поймет, чем он занимался, когда думал о ней сегодня утром. Она обязательно узнает, что он... кончал, пока ее образ был у него в голове. Черт возьми, он пожалел, что не выпил. И что на щеках не было холодного компресса. Он схватил пиво Блэя и сделал глоток, когда почувствовал, что она идет в его направлении. Господи, он никак не мог решить, что будет хуже – если она остановится или же нет? – Снова вернулся, но выглядишь уже иначе. – Ее голос был низким, как приглушенный огонь. И он заставил его покраснеть еще гуще. – Поздравляю. Он откашлялся. Как глупо. Будто он мог хоть что–то сказать. Чувствуя себя идиотом, он произнес одними губами: «Спасибо». – Друзья пошли порыбачить? Он кивнул и глотнул еще Короны. – Но ты не пошел с ними? Или они собираются привести тебе кого-нибудь? – Ее удивительный голос был невероятно сексуален, он заставлял его тело дрожать... а член – затвердеть. – Ну, на случай, если ты не знаешь, в ванных есть дополнительные комнаты, и апартаменты повышенной приватности. Женщина усмехнулась, будто знала о его возбуждении. – Удачи с девочками, но держи себя в руках. Тогда тебе не придется иметь дело со мной. Она удалялась, а толпа расступалась перед ней, огромные, как футболисты, мужчины, убирались ее пути. И пока Джон смотрел ей вслед, он чувствовал напряжение в штанах, затем опустил взгляд. Он был очень твердым. И толстым, как его чертово предплечье. Он заерзал на месте, и трение штанов о тело заставило его прикусить нижнюю губу. Джон положил руку под стол с намерением переместить эту штуку так, чтобы освободить хоть немного места и уложить удобнее... но как только он прикоснулся к своей эрекции, образ начальницы службы охраны снова возник у него в голове, и он едва не потерял сознание. Он так быстро отдернул ладонь, что ударился ею о нижнюю часть стола. Джон заерзал на месте, надеясь на облегчение, но жжение в паху стало только сильнее. Он горел желанием, и был неудовлетворен, его настроение приближалось к опасной отметке. Он думал о разрядке, которую обеспечил сам себе в постели и решил, что смог бы проделать это еще раз. Например, сейчас. Прямо сейчас, пока он снова не кончит. Дерьмо, может быть, он сможет позаботиться о себе прямо здесь. Нахмурившись, он посмотрел на коридор, что исчезал вдали, на множество дверей по обеим сторонам. Одна из которых была открыта. Оттуда вышла маленькая рыжая женщина, выглядевшая, как проститутка, она поправляла волосы и свой ярко-розовый наряд. Сразу за ней вышел... Фьюри? Да, это определенно был он, и он заправлял рубашку за пояс своих брюк. Эти двое не сказали друг другу ни слова: женщина пошла налево и начала разговор с группой мужчин; а брат шагал вперед, как будто собирался на выход. Когда Фьюри поднял глаза, Джон встретился с ним взглядом. После неловкого момента, Воин поднял руку в знак приветствия, а затем направился к выходу, исчезая снаружи. Джон в полном ошеломлении глотнул еще немного пива. Ясно как день, что та женщина была в ванной комнате не для того, чтобы потереть ему спинку. Боже, он же должен был придерживаться цели… – А это Джон. Джон резко обернулся. Вау. Блэй и Куин нашли золотую жилу. Три человеческих женщины с ними были прекрасны и едва одеты. Куин указал на каждую из них. – Это Брайна, СиСи и Лиз. Девушки, это наш друг Джон. Чтобы говорить, он использует язык жестов, поэтому мы будем переводить. Джон прикончил пиво Блэя, чувствуя себя придурком, потому что коммуникационный барьер опять поднял свою уродливую голову. Он думал о том, как обратить в слова мысль о том, что он собирается сваливать отсюда, когда одна из девушек села рядом с ним, заблокировав ему выход с дивана. Подошла официантка и приняла заказ, после того как она ушла, завязалось оживленная беседа, высокие голоса девушек перемежались с глубоким голосом Куина и застенчивым, низким смехом Блэя. Джон опустил глаза. – Боже, ты такой красивый, – сказала одна из девушек. – Ты модель? Разговор резко оборвался. Куин постучал костяшками пальцев по столу перед Джоном. – Эй, Джи. Она к тебе обращается. Джон в замешательстве поднял голову и встретился взглядом с разноцветными глазами приятеля. Куин многозначительно кивнул в сторону девушки, что сидела рядом с Джоном, затем вытаращился, как бы вопрошая: «Приятель, ты собираешься действовать по программе?» Джон глубоко вздохнул и посмотрел налево. Девушка смотрела на него с... черт, таким благоговением, будто он был звездой. – Потому что ты такой, такой красивый, – сказала она ему. Милостивый Боже, и что ему со всем этим делать? Кровь ударила ему в лицо, тело напряглось, он быстро показал знаками: «Куин, я звоню Фритцу, чтобы он забрал меня отсюда. Я должен идти». Джон встал из-за стола, почти оттоптав ноги девушке, сидящей рядом с ним. Он не мог дождаться, когда попадет домой. ----------------------------------------------- 1,65 см Напомним, Фьюри 230 лет. 2,01 м. Героиня комиксов художника У. Марстона, мультипликационных и игровых фильмов; амазонка с Бермудских ост-ровов, обладающая фантастическими способностями, неуязвимая для пуль и вооруженная волшебным лассо. Черити (англ. Charity) – благотворительность, любовь к ближнему. Кевлар - Товарный знак упругого синтетического волокна (прочность в 5 раз превышает прочность ста-ли).
Будильник Джейн прозвенел в пять утра, и ей пришлось хлопнуть по кнопке отбоя. Дважды. Обычно она поднималась с постели и принимала душ еще до того, как срабатывал будильник, поэтому бип-бип-бип не столько будил ее, сколько выталкивал из кровати как гренку из тостера. Но не сегодня. Сегодня она просто лежала и смотрела в потолок. Боже, этот сон, что приснился ей ночью... сон, в котором призрачный любовник пришел и взял ее, жестко входил в нее. Она все еще ощущала его тело на себе, в себе. Все, довольно. Чем больше она думала об этом, тем сильнее болело в груди, так что, титаническим усилием, она заставила себя подумать о работе. Что, конечно же, заставило ее вспомнить, что она абсолютно запуталась в этой истории с Манелло. Она не могла поверить, что он поцеловал ее, но он это и сделал... прямо в губы. Где-то глубоко в душе, ей всегда было интересно, каков был бы поцелуй с ним, поэтому она и не оттолкнула его. И он поцеловал ее снова. Он был хорош, что, в общем-то, не удивляло. Новостью дня стал тот факт, что поцелуй показался неправильным. Как будто она кому-то изменила. Чертов будильник снова зазвенел, и, выключив его, она выругалась. Черт возьми, она чувствовала себя такой усталой, хотя думала, что легла спать рано. По крайней мере, ей казалось, хотя она не могла припомнить точного времени ухода Мэнни. Она помнила, как он помог ей подняться наверх и лечь в постель, но в голове у нее была такая каша, что она так и не смогла вспомнить, во сколько это было, и сколько времени прошло, прежде чем ее сморил сон. Не важно. Сбросив покрывало, она направилась в ванную и включила душ. Когда пар затуманил воздух, она закрыла дверь в ванную, стащила с себя футболку, и… Джейн нахмурилась, почувствовав влажность между ног. Быстро подсчитав дни, она подумала, что месячные должно быть сдвинулись… Это были не месячные. Она занималась сексом. Ее накрыл холодный шок, выместив тепло пара. О Боже... что она наделала. Что она наделала? Джейн обернулась, хотя ей некуда было идти – она просто зажала ладонью рот. На зеркале от пара проявилась надпись: «Я люблю тебя, Джейн». Она пятилась назад, пока не натолкнулась спиной на дверь. Вот дерьмо. Она переспала с Мэнни Манелло. И ничего не помнила.
***
Фьюри занял место в кабинете Рофа, на этот раз в изящном голубом кресле у камина. Его волосы были еще мокрые после душа, в руке он держал чашку кофе. Ему нужен косячок. Когда вошли остальные братья, он посмотрел на Рофа. – Не возражаешь, если я закурю? Король покачал головой. – Возражает пусть здравоохранение. А нам всем сегодня пригодилась бы наркотическая эйфория. Что правда, то правда. Все пребывали в каком-то ступоре. Зейдист нервно топтался возле книжного шкафа. Бутч старался отвлечься за компьютером на коленях. Роф выглядел измученным за горой документов. Рейдж ходил кругами, не в состоянии успокоиться – верный признак того, что сегодня ночью он не выходил сражаться. И Вишес... Ви выглядел хуже всех. Он стоял у двери, уставившись в никуда. Раньше холодный, сейчас он был просто как лед, его словно засасывало в воронку, что была посреди комнаты. Дерьмо, он был еще более мрачным, чем накануне. Пока Фьюри прикуривал, он думал о Джейн и Ви, и от нечего делать задал себе вопрос, а какой секс у них был? Он даже представил его себе, подумал о том, что они так много времени провели вместе, да и поговорить им тоже было о чем. Н-да, ничего похожего на ту дрянь, что была у него в ванной комнате. С проституткой. Он запустил свободную руку в волосы. Мог ли кто-то все еще считаться девственником, если он был в женщине, но не кончил? Он не был уверен. В любом случае, он не собирается никого спрашивать. Все это было слишком отвратительно. Господи, он надеялся, что после того, как переспит с кем-нибудь, все изменится, и он сможет двигаться дальше, но это было не так. Он еще больше почувствовал себя загнанным в ловушку, тем более что, войдя в двери особняка, он первым делом подумал о Бэлле, молясь, чтобы не столкнуться с ней сейчас, и она не смогла почувствовать запах той человеческой женщины на нем. Отдаление от нее, судя по всему, требует большего. Если только... Черт, может быть, это и есть то, что требуется – уход. Возможно, ему надо просто съехать из этого дома. – Ну, давайте сделаем это, – сказал Роф, начиная совещание. Он быстро рассмотрел некоторые вопросы, касающиеся глимеры, потом Рейдж, Бутч и Зи доложили обстановку. Информации было не так много. Убийцы относительно затихли в последнее время, вероятно, потому что Старший Лессер был убит копом около двух недель назад. Это было предсказуемо. Любое изменение в руководстве Общества Лессенинг обычно приводило к затишью в военных действиях, хотя оно никогда не длилось долго. Когда Фьюри закурил второй косячок, Роф откашлялся. – Ну а теперь... по поводу церемонии Праймэйла. Фьюри глубоко затянулся, когда Ви прикрыл свои алмазные глаза. Черт... парень выглядел так, будто за прошлую неделю состарился на сто пятьдесят лет, его кожа была желтая, брови опущены вниз, губы сжаты. Он никогда не был впереди планеты всей относительно красоты, но сейчас выглядел как покойник. – И что с ней? – Я буду там. – Роф оглянулся. – Фьюри, ты тоже. Мы идем туда в полночь, ладно? Фьюри кивнул, взяв себя в руки, потому что казалось, что Вишес собирался что-то сказать. Тело брата напряглось, взгляд метался по комнате, челюсть задергалась... но он не проронил ни слова. Фьюри выдохнул струю дыма и затушил окурок в стеклянной пепельнице. Это было жестоко, смотреть, как мучается твой брат, знать, что он страдает, а ты ничего не можешь сделать… Он замер, когда его накрыло жуткое спокойствие, которое не имело никакого отношения к красному дымку. – Господь всемогущий, – сказал Роф, потирая глаза. – Убирайтесь все отсюда. Идите, расслабьтесь. Мы все выходим… Тогда Фьюри заговорил. – Вишес, если бы не все это дерьмо с Праймэйлом, ты был бы с Джейн, не так ли? Бриллиантовый взгляд Ви остановился на нем, глаза сузились как щелки. – Какое, черт тебя дери, это имеет отношение к тому, что происходит? – Ты будешь с ней. – Фьюри посмотрел на Рофа. – И ты бы разрешил ему, ведь так? В смысле, я знаю, что она человек, но ты же позволил Мэри войти… Ви оборвал его, голос стал жестким, как и его взгляд, как будто он не мог поверить, что Фьюри ведет себя так бездумно. – Это все равно не сработает. Так что просто забудь об этом. – Но почему же... сработает. Глаза Вишеса вспыхнули белым огнем насилия. – Без обид, но я на пределе. Поэтому лучше заткнись, ради своего же блага. Рейдж незаметно перебрался поближе к Ви, а Зейдист подошел и встал рядом с Фьюри. Роф поднялся на ноги. – Как насчет того, чтобы прекратить все это? – Нет, выслушайте меня. – Фьюри встал с дивана. – Деве-Летописеце нужен мужчина из Братства, не так ли? Для разведения, правильно? Почему это должен быть ты? – А кто еще, твою мать? – зарычал Ви и приготовился к нападению. – Почему не... я? В тишине, что последовала за высказыванием Фьюри, под столом Рофа могла бы рвануть граната, и на это вряд ли кто-нибудь обратил бы внимание: члены Братства просто уставились на него, словно у того выросли рога. – Ну, почему бы не я? Ей ведь просто нужно ДНК, не так ли? Так что любой, кто входит в Братство, должен быть в состоянии сделать это. Мой род силен. Моя кровь чиста. Почему это не могу быть я? Зейдист выдохнул. – Господи... Боже мой. – Нет причины, по которой я не могу стать Праймэйлом. Агрессия Ви испарилась, оставив его с выражением лица, как будто кто-то огрел его по затылку сковородкой. – Зачем тебе это делать? – Ты мой брат. Если я могу исправить то, что не правильно, то почему бы нет? Я не хочу никакую конкретную женщину. Его горло сжалось, он помассировал шею. – Ты сын Девы-Летописецы, верно? То есть, ты мог бы предложить замену. Любого другого она, наверное, убила бы за это, но не тебя. Дерьмо, да ты, наверное, можешь напрямую сказать ей об этом. Он уронил руку. – И ты мог бы убедить ее, что я больше подхожу на эту роль, потому что я ни с кем не связан. Ви не сводил бриллиантовых глаз с лица Фьюри. – Это неправильно. – В жизни вообще много всего неправильного. Но ведь это к делу не относится, да? – Фьюри посмотрел на элегантный французский стол, встречаясь глазами с королем. – Роф, ты что скажешь? – Твою мать, – последовал ответ. – Выбор слов верный, мой господин, но на самом деле, это не ответ. Голос Рофа стал тихим, очень тихим. – Ты не можешь говорить серьезно. – У меня за плечами имеется пара веков безбрачия, мне же надо их компенсировать. Разве может быть способ лучше? – Заявление задумывалось как шутка, только вот никто не смеялся. – Ну, кто еще может это сделать? Вы все заняты. Единственным возможным кандидатом мог быть Джон Мэтью, из-за линии Дариуса, но Джон не член Братства, и кто знает, станет ли им когда-нибудь. – Нет, – Зейдист покачал головой. – Нет... это убьет тебя. – Возможно, если меня затрахают до смерти. В ином случае, я буду в полном порядке. – У тебя не будет жизни, если ты сделаешь это. – Конечно, будет. Фьюри точно знал, к чему клонит Зи, поэтому он намеренно обратил свое внимание на Рофа. – Ты позволишь Ви быть с Джейн, не так ли? Если я сделаю это, ты позволишь им быть вместе. Вышло не особо вежливо. Потому что нельзя давать приказания королю, по традициям и по закону, – а также потому, что он может дать тебе такого пинка под зад, что ты пролетишь через весь штат Нью-Йорк. Но в данный момент Фьюри не слишком заботил дипломатический этикет. Роф просунул руку под очки и в очередной раз потер глаза. Затем протяжно выдохнул. – Если кто и сможет управиться с рисками в плане безопасности в отношениях с человеком, так это Ви. Поэтому... да, черт меня подери, я разрешу это. – Тогда ты позволишь мне заменить его. И он пойдет к Деве-Летописеце. Напольные часы в углу кабинета начали бить, устойчивый звон звучал, как удары сердца. Когда он прекратился, все посмотрели на Рофа. Через какое-то время король сказал: – Пусть будет так. Зейдист выругался. Бутч тихо присвистнул. Рейдж захрустел Чупа-Чупсом. – Ну, тогда все окей, – сказал Фьюри. Срань Господня, что я только что наделал? Видимо, остальные думали о том же, потому что никто не двинулся и не произнес ни слова... Вишес был первый, кто вышел из всеобщего ступора... и ринулся через комнату в слепом порыве. Фьюри не знал, что ударило ему в голову. Секунду назад он готовился прикурить еще один косяк, а спустя еще одну Ви пересек кабинет, обнял его своими массивными руками и сжал так, что стало тяжело дышать. – Спасибо,– хрипло сказал Вишес. – Спасибо. Даже если она не позволит, спасибо тебе, брат мой.
– Ты избегаешь меня, Джейн. Джейн отвела глаза от монитора. Манелло стоял напротив ее стола, огромный как дом – руки на бедрах, глаза прищурены – с видом «тебе от меня не скрыться». Боже мой, у нее был довольно просторный офис, но его присутствие уменьшало его до размера бумажника. – Я тебя не избегаю. Я просто стараюсь наверстать упущенное за выходные. – Чушь собачья. – Он скрестил руки на груди. – Уже четыре часа дня, и к этому времени мы обычно успеваем два раза вместе поесть. В чем дело? Она откинулась на спинку стула. Она никогда не умела хорошо врать, но теперь, видимо, ей придется совершенствовать этот навык. – Я все еще чувствую себя ужасно, Манелло, и я похоронена заживо своими долгами по работе. Отлично, ни грамма вранья. Но это было лишь прикрытие недомолвок. Последовала долгая пауза. – Дело в том, что произошло прошлой ночью? Вздрогнув, она выдохнула. – Мм, слушай-ка, по поводу этого. Мэнни... Мне очень жаль. Я не могу еще раз заняться с тобой чем-нибудь подобным. Я думаю, ты замечательный, на самом деле. Но я ... Она позволила предложению зависнуть в воздухе. У нее возникло желание сказать, что-то вроде того, что она влюблена в другого, но это было абсурд. У нее никого не было. – Это из-за отделения? – спросил он. Нет, просто потому, что все это было неправильно. – Ты же знаешь, что это неправильно, даже если мы относимся к этому спокойно. – А если ты уйдешь? Тогда что? Она покачала головой. – Нет. Я просто... я не могу. Я не должна была спать с тобой прошлой ночью. Его брови взметнулись вверх. – Прошу прощения? – Просто, я не думаю... – Погоди минутку. С чего ты, черт побери, взяла, что мы спали? – Я... я предполагаю, так и было. –Я поцеловал тебя. Ситуация была неловкая. Я ушел. Никакого секса. Что заставило тебя подумать, что он был? Господи Иисусе... Джейн взмахнула дрожащей рукой. – Сны, я думаю. Реалистичные, яркие сны. Гм... ты меня извинишь? – Джейн, что, черт побери, происходит? – Он обошел стол. – Ты выглядишь испуганной. Она смотрела на него и знала, что в ее глазах отражались страх и отчаяние, которые она не могла скрыть. – Я думаю... Я думаю, что вполне возможно, я схожу с ума. Я серьезно, Мэнни. Я говорю о шизофрении. Галлюцинации, искаженная реальность и... провалы в памяти. Но то, что она занималась сексом этой ночью, не было плодом ее воображения. Господи... или было? Мэнни наклонился и положил руки ей на плечи. Тихим голосом он сказал: – Мы найдем тебе хорошего специалиста. Мы позаботимся об этом. – Я так боюсь. Мэнни взял ее за руки, поставил на ноги, и крепко обнял. – Я здесь, рядом с тобой. Она крепко обняла его в ответ и сказала: – Ты мужчина, в которого следовало бы влюбиться, Манелло. На самом деле. – Я знаю. Она усмехнулась, задыхающийся звук утонул в изгибе его шеи. – Как самонадеянно. – Я бы сказал «правильно». Он откинулся назад и положил ладонь на ее щеку, его темно-коричневый взгляд стал серьезным. – Меня убивает то, что я должен сказать тебе это, но... я не хочу, чтобы ты оперировала, Джейн. Не в таком состоянии. Ее первым побуждением было начать бороться с ним, но потом она выдохнула. – Что мы скажем остальным? – Зависит от того, как долго это продлится. На данный момент? У тебя грипп. Он заправил прядь волос ей за ухо. – План следующий. Ты поговоришь с моим другом, он психиатр. Сам он в Калифорнии, так что никто не узнает, и я позвоню ему прямо сейчас. Я также запишу тебя на томографию. Сделаем через несколько часов в другой части города, на оборудовании «Imaging Associates». Никто не узнает об этом. Когда Манелло повернулся, чтобы уйти, в его глазах было столько горя, что она еще раз задумалась о сложившейся ситуации, и вспомнила один странный момент. Три или четыре года назад она вышла из больницы поздно ночью, ее что-то тревожило. Своего рода внутренний инстинкт велел ей остаться в больнице и спать на диване в своем кабинете, но она списала это ощущение на ужасную погоду. Из-за резкого, ледяного дождя, который шел уже несколько часов, Колдвелл превратился в каток. Неужели кому-то захочется выходить из дома в такую погоду? Однако ноющее ощущение так и не проходило. По пути в гараж она боролась с предостережением в своей голове, пока, наконец, не вставила ключ в замок зажигания, и тогда ей открылось видение. Чертова штука была такой явной, как будто событие уже произошло: она видела, как ее руки хватаются за руль, когда свет фар пронзает ее лобовое стекло. Она чувствовала жалящую боль удара, неприятное головокружение оттого, что ее автомобиль переворачивается, легкие горят, и она кричит. Испуганная, но полная решимости, она медленно выехала под ледяной дождь. И, к разговору о безопасном вождении. Она относилась к любому другому автомобилю как к потенциальной опасности, и если бы была возможность, то ехала бы по тротуару, а не по проезжей части. На полпути от дома, она остановилась на светофоре, молясь, чтобы в нее никто не вписался. Как и было предопределено, сзади появился автомобиль, его занесло и он бешено скользил по дороге. Она схватила руль и посмотрела в зеркало заднего вида... увидела, как к ней приближаются фары. Машина проехала мимо. Убедившись, что никто не пострадал, Джейн рассмеялась, глубоко вздохнула и отправилась домой. По пути, она вспоминала то, как мозг мог экстраполировать из окружающей реальности и перескакивать к выводам, как мысли и страхи могут быть ошибочно приняты за пророческие способности, как выпуск новостей о плохих дорогах может промыть мозг и привести к… Грузовик водопроводчика врезался в ее переднюю часть в трех милях от ее дома. Когда она завернула за угол и увидела свет фар на своей полосе, ее единственной мыслью было, «вот дерьмо, она все-таки оказалась права». Все закончилось сломанной ключицей и покореженным автомобилем. С водопроводчиком и его грузовиком все было в порядке, слава Богу, а вот она не могла оперировать несколько недель. Итак... она смотрела вслед покидающему ее кабинет Манелло. Она знала, что должно было произойти, она осознавала это также ясно, как тогда, перед аварией: это неоспоримо, как и цвет ее глаз. Неизменно, как течение времени. Безостановочно, как грузовик водопроводчика, который занесло на тонком слое льда. – Моя карьера окончена, – прошептала она помертвевшим голосом. – Я дошла до ручки.
***
Вишес опустился на колени у кровати, повесил на шею ожерелье из черного жемчуга и закрыл глаза. Когда он потянулся разумом на Другую Сторону, он намеренно думал о Джейн. Дева-Летописеца должна была с самого начала знать в чем дело. Прошло время, прежде чем он получил ответ от своей матери, и отправился в путешествие через антиматерию во вневременное пространство, материализуясь в белом дворе. Дева-Летописеца стояла перед деревом, на котором сидели птицы, и одна из них, похожая на персикового зяблика, была у нее в руке. Капюшон ее черной мантии был опущен, Ви мог видеть ее призрачное лицо, он был поражен поклонением, с которым она смотрела на маленькое существо в ее светящейся руке. Столько любви, подумал он. Никогда бы не подумал, что она на нее способна. Она заговорила первая. – Конечно же, я люблю своих птиц. Они утешают меня, когда я обеспокоена, и приносят радость в минуты грусти. Приятное созвучие их песен поднимает мне настроение, как ничто другое. Она посмотрела через плечо. – Человеческий хирург, не так ли? – Да, – сказал он, обхватив себя руками. Черт. Она была такая спокойная. Он ожидал ее гнева. Приготовился к битве. А вместо этого? Ничего, только спокойствие. Затишье перед бурей, да? Дева-Летописеца подула на птицу, и она ответила ей трелью и трепетом крыльев. – Правильно ли я понимаю, что если я отвергну замену, ты не проведешь церемонию? Это просто убивало его. Убивало. – Я дал слово. И значит проведу. – Правда? Ты меня удивляешь. Дева-Летописеца вернула птицу на ветку, вторя ее свисту. Ему казалось, что если звук можно было перевести, то это было бы нечто вроде заверения в любви. И птица ответила ей тем же. – Эти птицы, – сказала мать странным, далеким голосом, – Они действительно мое единственное наслаждение. И знаешь почему? – Нет. – Они дают мне многое и ничего не требуют взамен. Она повернулась к нему и сказала глубоким голосом: – Сегодня день твоего рождения, Вишес, сын Бладлеттера. Время рассчитано идеально. Хм, не совсем. Господи, он совсем забыл, какой сегодня день. – В этот день триста три года назад я родила тебя в этот мир. И сейчас я нахожусь в настроении дать тебе то, что ты просишь, и даже то, что ты не решаешься попросить, но что является таким же очевидным, как Луна в звездном небе. Глаза Ви вспыхнули. Надежда, самая опасная эмоция во все времена, вспыхнула в его груди маленькой теплой искоркой. На заднем плане птицы весело защебетали и запели, будто предвкушая его счастье. – Вишес, сын Бладлеттера, я одарю тебя исполнением двух самых желаемых тобой мечтаний. Я позволю заменить тебя в церемонии твоим братом Фьюри. Он будет хорошим Праймэйлом, нежным и добрым к Избранным, представляя хорошую родословную для всего вида. Ви закрыл глаза, облегчение накрыло его такой мощной волной, что он еле удержался на ногах. – Спасибо... – прошептал он, понимая, что он больше обращается к своей судьбе, чем к матери, хотя именно она ею и управляла. – Твоя благодарность уместна, – голос матери был совершенно ровным. – И любопытна для меня. Но опять же, дары, они как красота, не правда ли. В глазах получающего, а не в руке дающего они находят свое место. Я узнала об этом только сейчас. Ви посмотрел на нее, стараясь сдержать эмоции. – Он захочет сражаться. Мой брат, он захочет сражаться и жить на той стороне. – Потому что Фьюри не сможет жить, не видя Бэллы. – Я позволю и это. По крайней мере, до того момента, пока ряды Братства не пополнятся. Дева-Летописеца подняла светящиеся руки к капюшону своей мантии и прикрыла им лицо. Затем, беззвучно проплыла над мраморным полом к маленькой белой дверце, которую он считал входом в ее личные покои. – Не сочтите за оскорбление, – окликнул он, – какое было второе одолжение? Она остановилась у небольшого портала. Не поворачиваясь к нему, она сказала: – Я отрекаюсь от тебя, как от моего сына. Ты свободен от меня, я – от тебя. Удачи тебе, Воин. Она прошла через дверь и закрыла ее, панели твердо захлопнулись. Птицы сразу замолчали, как будто ее присутствие было тем, что вдохновляло их пение. Ви стоял во дворе, слушая тихое журчанье воды в водопаде. У него была мать целых шесть дней. Он не мог сказать, что ему будет не хватать ее. Или что он был благодарен ей за предоставленную ему жизнь. В конце концов, она была той, кто пытался отобрать у него все. Когда он дематериализовался обратно в дом, то подумал о том, что даже если бы мать сказала ему нет, он бы все равно выбрал Джейн, а не Деву-Летописецу. Чего бы ему это не стоило. И Дева-Летописеца знала это, не так ли? Именно поэтому она покинула его. Какая разница. Все, что его сейчас заботило, это Джейн. Все налаживалось, но некоторые проблемы остались. Она могла, в конце концов, сказать ему «нет». Она вполне могла выбрать ту жизнь, которую хорошо знала, а не существование с вампиром, полное опасностей. Черт побери, он хотел, чтобы она выбрала его. Ви принял форму в своей комнате и вспомнил о происходящем между ним и Джейн этой ночью... и тут до него дошло, что он совершил непростительную ошибку: он кончил в нее. Черт побери. Он ни о чем не думал и забыл, что оставил после себя. Она, должно быть, сходит с ума сейчас. Он был таким ублюдком. Безмозглым, эгоистичным ублюдком. И он реально думал, что у него есть, что предложить ей?
Наступала ночь, и Фьюри приготовил белую шелковую мантию для церемонии Праймэйла. Он не чувствовал касания ткани к своей коже, и не потому, что шелк был таким тонким. Все ощущения притупились, потому что почти два часа подряд он методично накуривался. Хотя он был не в конец обдолбанным, когда в дверь его комнаты постучали, он не мог точно сказать, кто это был. – Войдите, – позвал он, не отворачиваясь от зеркала перед комодом. – Ты почему не в постели? У Бэллы вырвался смешок. Или рыдание. – Один час в день, помнишь? У меня есть еще пятьдесят две минуты. Он взял золотой медальон Праймэйла и надел его на шею. Тяжесть подвески опустилась между ключиц, и возникло ощущение, будто кто-то положил свою ладонь ему на грудь и надавил. Сильно. – Ты уверен в том, что собираешься сделать? – мягко спросила она. – Да. – Подозреваю, Зи идет с тобой? – Он мой свидетель, – Фьюри покрутил в руке самокрутку. Затем взял еще одну. Закурил. – Когда ты вернешься? Он покачал головой, выдохнул. – Праймэйл живет на Другой Стороне. – Вишес же не собирался. – Особая договоренность. Я все еще буду сражаться, но хочу остаться там. Когда она потрясенно вздохнула, он посмотрел на свое отражение в античном зеркале. Его волосы были влажными и запутались на концах, поэтому он схватил щетку и начал выдергивать ею волосы, пытаясь привести их в порядок. – Фьюри, что ты дела… Ты не можешь появиться на церемонии лысым… Прекрати. Господи, так ты выдерешь себе все волосы. Она подошла к нему сзади, взяла щетку из его рук, и указала на кушетку рядом с окном. – Сядь. Позволь мне сделать это. – Нет, спасибо. Я сам мо… – Ты слишком груб с собой. Давай, – она слегка подтолкнула его. – Позволь мне сделать это. Без всякой хорошей причины и по множеству плохих, он сел на кушетку, скрестив руки на груди, и собираясь с духом. Бэлла начала с нижней части его гривы, сначала пройдясь щеткой по кончикам волос, а затем, поднимаясь вверх, пока не дошла до макушки, и стала медленно их расчесывать по всей длине. Вслед за взмахом щетки она прошлась по ним свободной рукой, приглаживала успокаивающими движениями. Звук щетинок, проходящих сквозь его волосы, тянущие ощущения на затылке и ее запах были горьковато-сладким удовольствием, которое делало его беззащитным. На его ресницах заблестели слезы. Казалось, это так жестоко – встретить ее, видеть перед собой то, о чем всю жизнь мечтал, но не мог получить ни при каких обстоятельствах. Хотя, так и должно было быть. В его жизни всегда было что-то, чего он не мог достичь. Сначала он потратил сотню лет, чтобы отыскать своего близнеца, чувствуя, что Зейдист жив, но не в состоянии спасти его. Затем он освободил брата, для того, чтобы обнаружить, что тот по-прежнему очень далек от него. Век, который последовал после их побега от Госпожи, был тоже своего рода адом, когда он жил в постоянном ожидании, что Зи вот-вот опять слетит с катушек, вмешиваясь, когда так и происходило, и, беспокоясь, когда наступит следующий раунд этой бесконечной драмы. Затем появилась Бэлла и они оба влюбились в нее. Бэлла была прежней пыткой, но в новом обличье. Потому его судьбой была постоянная тоска, ему суждено всю жизнь оставаться сторонним наблюдателем, видеть огонь, но быть не в состоянии приблизиться к нему так близко, чтобы согреться. – Ты когда-нибудь вернешься? – спросила она. – Я не знаю. Щетка застыла. – Может быть, она тебе понравится? – Может быть. Не останавливайся пока. Пожалуйста... не сейчас. Фьюри протер глаза, и щетка возобновила свои движения. Это тихий, спокойный момент был их прощанием, и она знала это. Она тоже плакала. Он чувствовал в воздухе свежий чистый запах дождя. Но она плакала по совсем другой причине. Она плакала, потому что жалела его и его будущее, а не потому что, любила его, не от разбивающей сердце мысли, что она никогда-никогда больше его не увидит. Да, ей будет его не хватать. Она будет беспокоиться о нем, безусловно. Но не тосковать по нему. Впрочем, так было всегда. И все это должно было порвать его цепи и вырвать из этой слезно-сопливой рутины, но как бы ни так. Он полностью погрузился в грусть. Конечно, он будет видеться с Зейдистом там, на Другой Стороне. Но ее... он не мог себе представить, что она придет к нему. И, скорее всего это будет неправильно, он ведь Праймэйл, и личные встречи с женщиной из внешнего мира будут непростительными, даже если это шеллан его близнеца. Моногамия с Избранными – вот удел настоящего Праймэйла. Тогда до него дошло. Ребенок. Он никогда не увидит малыша ее и Зи. Разве что только на фотографиях. Щетка прижалась к его волосам и пробежалась по затылку. Закрыв глаза, он отдался ее ритмичным движениям. – Я хочу, чтобы ты полюбил. Я уже люблю. – Все в порядке. Она остановилась и встала перед ним. – Я хочу, чтобы ты полюбил кого-то по-настоящему. Не так, как думаешь, что ты любишь меня. Он нахмурился. – Без обид. Но ты не можешь знать… – Фьюри, на самом деле ты не любишь… Он встал, и их глаза встретились. – Пожалуйста, прояви ко мне уважение, прекратив предполагать, что знаешь мои эмоции лучше, чем я. – Ты никогда не был с женщиной. – Был. Прошлой ночью. На мгновенье она замолчала. Затем сказала: – Не в клубе. Пожалуйста, только не… – Это было в ванной в задней части клуба. И это было хорошо. Опять же, она была профессионалкой. Отлично, он вел себя как полный мудак. – Фьюри... нет. – Можно мне мою щетку обратно? Думаю, мои волосы уже в полном порядке. – Фьюри… – Щетку. Пожалуйста. Через какое-то время, казалось, прошел целый век, она отдала ему то, что он просил. Когда он протянул руку и взял щетку, на какой-то момент, длиной во вздох, их соединяла деревянная ручка, потом она опустила руку. – Ты заслуживаешь лучшего, – прошептала она. – Ты выше всего этого. – Нет, не заслуживаю. – О Господи, ему хотелось сбежать от выражения горя на ее лице. – Не позволяй своей жалости делать из меня принца, Бэлла. – Это саморазрушение. Все это. – Едва ли. – Он подошел к бюро, взял косячок, затянулся. – Я хочу этого. – Правда? Не потому ли ты весь день куришь красный дымок? Им уже пропах весь дом. – Я курю, потому что у меня зависимость. Я наркоман, у которого отсутствует сила воли, Бэлла, и который прошлой ночью трахал шлюху в общественном месте. Ты должна меня осуждать, а не жалеть. Она покачала головой. – Не пытайся выставить себя передо мной полным уродом. Не получится. Ты достойный мужчина… – Да ради Бога… – …который пожертвовал многим ради своих братьев. И, наверное, слишком многим. – Бэлла, прекрати. – Мужчина, который пожертвовал ногой, чтобы спасти своего близнеца. Который храбро сражался за свою расу. Который отказывается от своего будущего ради счастья своего брата. Невозможно совершить что-то еще более благородное. Ее взгляд был твердым, как скала, когда она смотрела на него снизу вверх. – Не говори мне, кто ты. Я вижу тебя лучше, чем ты видишь себя. Он заходил по комнате, пока не оказался возле комода. Он надеялся, что на Другой Стороне не было зеркал. Он ненавидел свое отражение. И всегда ненавидел. – Фьюри… – Уходи, – сказал он хрипло. – Пожалуйста, просто уйди. – Когда она этого не сделала, он обернулся. – Ради бога, не заставляй меня сломаться на твоих глазах. Мне нужна моя гордость прямо сейчас. Она единственная держит меня на ногах. Она прижала ладонь к своим губам и быстро заморгала. Затем взяла себя в руки проговорила на древнем языке. – Удачи тебе Фьюри, сын Эгони. Пусть твои ноги никогда не сходят с верной тропы, а ночь осторожно лежит на твоих плечах. Он поклонился. – Желаю тебе того же, Бэлла, возлюбленная налла моего кровного брата Зейдиста. Когда дверь за ней закрылась, Фьюри опустился на кровать и поднес косячок к губам. Он оглядел комнату, в которой жил с тех пор, как Братство переехало в этот особняк. Осознал, что это место никогда не было ему домом. Это была просто комната для гостей... роскошная, безликая комната для гостей... четыре стены с дорогими картинами маслом, хорошими коврами и занавесками, пышными, как бальное платье. Как хорошо было бы иметь дом. А у него его никогда не было. После похищения Зейдиста, еще младенцем, их мамэн заперла себя в подвале, а отец начал охоту на няньку, укравшую Зи. Взрослея, Фьюри жил среди движущихся, дышащих теней, что были его семьей. Все, включая додженов, просто плыли по течению жизни. Без смеха. Без счастья. Никаких праздников. Никаких объятий. Фьюри научился молчать и оставаться в стороне. Это было, в конце концов, самое лучшее, что он мог сделать. Он был копией того, кого потеряли, напоминанием о горе, которое поселилось в сердцах. Он начал носить шляпы, чтобы скрыть свое лицо, при ходьбе шаркал ногами, сутулился, чтобы казаться меньше, незаметнее. Пройдя превращение, он уехал искать своего близнеца. Никто не помахал ему рукой. Не было прощания. Исчезновение Зи убило все способности домашних о ком-то скучать, так что Фьюри не досталось ни капли этого теплого чувства. И хорошо. Так было проще. Почти десять лет спустя, он узнал от одного дальнего родственника, что его мать умерла во сне. Он сразу же вернулся домой, но похороны уже прошли без него. Восемь лет спустя погиб, сражаясь, его отец. На эти похороны Фьюри успел, и это была последняя ночь, которую он провел в доме своей семьи. Затем все имущество распродали, доджены разбежались, а его родители будто вовсе никогда не существовали. Это неприкаянное ощущение сейчас было не в новинку. Он чувствовал его еще ребенком, в первый же миг, как начал осознавать окружающую действительность. Он всегда был чужаком, и Другая Сторона вряд ли станет ему пристанищем. Он не мог почувствовать себя там, как дома, потому что с ним не будет его близнеца. Или его братьев. Или… Фьюри остановился. Запрещая себе думать о Бэлле. Он встал и почувствовал, как протез держит его вес. В голове возникла мысль о парадоксальности отсутствия конечности у такого кочевника, как он. Он затушил окурок, положил в карман несколько новых косячков, и почти дошел до двери, но внезапно остановился и обернулся. Четыре шага привели его к стенному шкафу, три клика замка и открылась металлическая дверца, руки проникли внутрь и вытащили один черный кинжал. Он взял свое оружие в ладонь, чувствуя идеальный баланс и рукоятку. Вишес сделал кинжал для него... Черт, как давно? Семьдесят пять лет назад... Да, этим летом было бы ровно семьдесят пять лет с тех пор, как он вступил в Братство. Он осмотрел лезвие на свету. Семьдесят пять лет охоты на лессеров, а на лезвии ни одной царапины. Он достал второй кинжал. То же самое. Ви был искусным мастером. Глядя на оружие, чувствуя его вес, он вспомнил, как Вишес стоял в дверях спальни сегодня вечером, объявляя, что Дева-Летописеца разрешила замену Праймэйла. У вечно холодного брата в глазах горела жизнь. Жизнь, надежда и блистательная цель. Фьюри вложил один из кинжалов за атласный пояс, обвязанный вокруг талии, а второй вернул в сейф. Затем, гордо выпрямившись, повернулся к двери. Любовь стоила того, чтобы пожертвовать всем ради нее, подумал он, покидая комнату. Даже если эта любовь не твоя.
***
В этот момент Вишес дематериализовался на противоположной стороне улицы, напротив квартиры Джейн. Свет не горел, у него возникло искушение просто зайти внутрь, но он все-таки остался в тени. Черт побери, его голова разрывалась. Он чувствовал себя виноватым перед Фьюри. Был напуган до смерти тем, что ему скажет Джейн. Обеспокоен тем, каким будет его будущее с человеком. Черт, он беспокоился даже о бедной Избранной, которая должна была спать с мужчиной ради всего остального рода. Он взглянул на часы. Восемь. Вероятно, Джейн скоро будет дома. Гаражная дверь в доме рядом с домом Джейн с ноющим звуком откатилась, и в открытой двери показался микроавтобус. Тормоза издавали тонкий пищащий звук, когда машина остановилась на конце своего K– образного поворота, водитель включил переднюю передачу. Ви нахмурился, его инстинкты напряглись без всякой на то видимой причины. Он втянул носом воздух, но так как был с наветренной стороны машины, то не мог поймать запах. Господь Всемогущий, он, оказывается, еще и параноик, что, вместе с его тревожностью и нарциссическим поведением, которое проявилось в последнее время, означало, что сегодня он собрал в себе все содержание диагностического и статистического руководства по психическим заболеваниям. Он снова бесцельно посмотрел на часы. Прошло две минуты. Прелестно. Когда зазвонил мобильный, он ответил на него с облегчением, потому что ему нужно было скоротать время. – Я рад, что это ты, коп. Голос Бутча был тихим. – Ты у нее? – Да, но ее нет. Что случилось? – Что-то происходит с твоими компьютерами. – Как это? – Запустилось одно из устройств слежения, что ты установил в больнице. Кто-то вошел в медицинскую карту Майкла Клошника. – Ничего страшного. – Глава хирургического отделения. Манелло. Господи, Ви ненавидел даже звук его имени. – И? – Он перерыл весь свой комп в поисках снимков твоего сердца. Без сомнения, искал те файлы, что Фьюри повредил, когда мы тебя вывозили оттуда. – Интересно. Ви стало интересно, что могло привлечь внимание парня... распечатки снимков, на которых были дата/время, что ли? Даже если бы на них не значился пациент, этот парень Манелло был достаточно умен, чтобы отследить его до самого хирургического отделения и выяснить, кто был на столе Джейн. С одной стороны ничего страшного в этом не было, потому что медицинские записи всего лишь показывали, что у Майкла Клошника были проведены анализы на антимитохондриальные антитела, затем он был прооперирован. Но все же... – Я думаю, что должен нанести визит этому хорошему доктору. – Хм, да, я предполагаю, что его услуги могли бы нам пригодиться. Почему бы тебе не позволить мне разобраться с этим. – Потому что ты не знаешь, как стирать память, не так ли? Последовала пауза. – Да пошел ты. Но замечание верное. – Парень сейчас в сети? – Да, он в офисе. Ни к чему, конечно, устраивать противостояния в общественном месте, даже в нерабочее время, но Бог знает, что еще док мог накопать. Вот дерьмо, подумал Ви. Ну и что он мог предложить Джейн? Секреты. Ложь. Опасность. Он был самым эгоистичным ублюдком, и что еще хуже, он губил жизнь Фьюри, так же, как он мог разрушить и ее. На улицу вывернула машина, и когда она выехала на свет, он увидел, что это была ее Ауди. – Черт, – сказал он. – Хм, она вернулась домой? – Я разберусь с Манелло. Увидимся. Повесив трубку, Ви все еще не был уверен, что сможет сделать это с Джейн. Если он уйдет сейчас, то еще будет время, чтобы перебраться на Другую Сторону до того, как Фьюри примет обет Праймэйла. Черт.
Джейн заехала в гараж задним ходом, припарковала Ауди и осталась сидеть в автомобиле с двигателем, работающим в холостую. Рядом, на пассажирском сидении, лежали результаты компьютерной томографии, которую они тайком провели с Манелло. Все чисто. Никаких следов опухоли, аневризмов или какой-либо другой проблемы. Она должна была чувствовать облегчение, но отсутствие объяснений происходящего с ней, беспокоило, ведь мыслительные процессы все еще оставались медленными и громоздкими. Как будто невропатическим импульсам приходилось преодолевать какие-то препятствия в ее мозгу. И в груди все так же чертовски болело… В свет фар шагнул мужчина... огромный, темноволосый, с эспаньолкой, одетый в кожу. Пейзаж за ним был какой-то размытый, словно он явился из тумана. Джейн сразу же залилась слезами. Этот человек... этот призрак... он был ее тенью, занимал ее разум, именно его присутствие преследовало ее, его она чувствовала, но не могла распознать, его оплакивала. Все это вдруг стало приобретать смысл… При следующем вздохе боль заколотила в висках с почти непреодолимой силой. Однако вопреки ожиданиям, боль не прокатилась волной по телу, а стала рассеиваться, просто уплывая, не оставляя и следа. И к Джейн вернулись воспоминания, воспоминания о том, как она оперировала этого мужчину, как ее похитили, держали с ним в одной комнате... как они были вместе... как она... влюбилась... а затем ее оставили одну. Ви. Вспышки в памяти искажались и сдвигались, в то время как ее разум пытался зацепиться за скользкую реальность. Этого не могло быть. Он не мог вернуться. Он не собирался возвращаться. Должно быть, она бредит. – Джейн, – произнес ее призрачный любовник. О, Боже... Его голос был все таким же, глубоким и прекрасным, он проскальзывал в уши, как темно-красный шелк – между пальцами. – Джейн... Она долго возилась с зажиганием, затем выключила фары и вышла из Ауди. Воздух холодил ее мокрые щеки, а сердце бешено колотилось, когда она спросила: – Ты настоящий? – Да. – Как я могу этому верить? – ее голос дрогнул, и она коснулась пальцами висков. – Я уже ничего не знаю. Я больше не могу... мыслить разумно. – Джейн, – он вздохнул. – Мне так жаль... – У меня непорядок с головой. – Это моя вина. Напряжение и печаль на его гордом лице умерили ее замешательство, давая некое основание для продолжения разговора. Она глубоко вдохнула и подумала о том, что стало с Расселом Кроу в конце фильма «Игры разума» . Обняв себя руками, Джейн подошла к тому, кого считала Ви, коснулась двумя пальцами его плеча и надавила. Он был твердый, как камень. И от него пахло... темными специями. А его глаза – эти блестящие бриллиантовые глаза – мерцали, как всегда. – Я думала, ты ушел, – прошептала она. – Почему... В данный момент она просто надеялась понять: что происходит, и почему он вернулся? – Я не женюсь. Она замерла. – Не женишься? Он покачал головой. – Не смог это сделать. Я не могу быть еще с кем-то кроме тебя. Я не знаю, хочешь ли ты меня... Опережая возникновение хотя бы одной сознательной мысли, она подскочила и стиснула его в объятиях, забыв про все обстоятельства и барьеры между их видами. Она просто нуждалась в нем. Все остальное можно обсудить позже. – Конечно, я хочу тебя, – сказала она ему прямо в ухо. – Я люблю тебя. Он хрипло зашептал какие-то слова, а его руки сжали Джейн в объятьях. Ей казалась, что она не в состоянии даже вдохнуть, так крепко он обнял ее. Она подумала: да, это действительно он. И на этот раз он ее не отпустит. Слава Богу. Приподняв Джейн над землей, Вишес чувствовал себя абсолютно счастливым. Целым до такой степени, что с этим не сравнится даже обладание всеми конечностями. С триумфальным возгласом он понес ее в дом, остановившись лишь для того, чтобы закрыть дверь в гараж. – Я думала, что схожу с ума, – сказала она, когда он усадил ее на кухонный стол. – Действительно теряю рассудок. Как связанный мужчина, он умирал от желания войти в нее, но сдержал свои низменные побуждения. Во имя всего святого, он должен дать им время поговорить. На самом деле. Черт, он хотел ее. – Прости меня, Джейн, черт, мне так жаль, что пришлось стереть все эти воспоминания. Действительно жаль. Я представляю, насколько это сбивало с толку. И пугало тоже. Ее руки прошлись по его лицу, словно она все еще пыталась убедиться, что он настоящий. – Как ты избежал этих свадеб? – Один из братьев занял мое место, – Ви закрыл глаза, когда ее пальцы скользнули по его щекам, носу, подбородку, вискам. – Правда? – Фьюри – тот, о ком ты позаботилась, – сделал это. Я даже не знаю, чем отплатить ему. В этот же момент, связанный мужчина в нем отключил все мудрые мысли, отодвинув хорошие манеры и здравый смысл на задний план. – Послушай, Джейн, я хочу чтобы ты жила со мной. Я хочу, чтобы ты была со мной. В ее голосе засветилась улыбка. – Я, наверное, сведу тебя с ума. – Невозможно, – его рот приоткрылся, когда ее пальцы скользнули на нижнюю губу. – Ну, мы можем попробовать. Он посмотрел на нее. – Дело в том, что если ты останешься со мной, тебе придется отказаться от этого мира. Тебе придется отказаться от своей работы. Ты должна будешь... Да, это будет сделка все-ради-ничего. – О, – она нахмурилась. – Я, э, я не уверена… – Я знаю. Я действительно не могу просить тебя об этом, и правда заключается в том, что я не хочу, чтобы ты бросала свою жизнь из-за меня. И это была чистая правда. Даже, несмотря на то, что он связан с ней едва ли не в узел. – Мы выясним это, постепенно. Я буду приходить к тебе, или мы могли бы купить дом в другом месте, где-нибудь далеко, чтобы проводить совместные выходные. Мы все наладим. – Он осмотрел кухню. – В любом случае, я собираюсь обезопасить это место. И постоянно наблюдать за ним. – Хорошо. – Она дернула плечом, чтобы сбросить пальто. – Делай то, что должен. Ммм... По поводу дела. Его глаза пробежались по ее телу. И все, что он видел сейчас, это ее обнаженную. – Ви, – сказала она низким голосом. – На что ты сейчас смотришь? – На свою женщину. Она мягко рассмеялась. – И ты что-то задумал? – Возможно. – Интересно, что бы это могло быть? – Исходящий от Джейн влажный запах возбуждения вызвал у него неконтролируемое желание раздеть ее и развести ее ноги как можно шире. Он взял ее руку и положил себе между ног. – Догадайся. – О... да... опять. – Всегда. Импульсивно с шипением он обнажил клыки и прокусил воротник ее рубашки, разрывая ткань. Бюстгальтер был из белого хлопка, и, благослови Господь ненормальное сердце Ви, с застежкой спереди. Он расстегнул ее, прильнул к соску, и стащил Джейн со стола. Путешествие наверх, в спальню, было занимательным и с большим количеством пауз, в результате которых Джейн оказалась полностью обнаженной, к тому моменту, как Ви положил ее на кровать. Потребовалось одно мгновенье, чтобы он снял с себя кожаные штаны и рубашку, и когда он взобрался на нее, его рот был открыт, а клыки полностью обнажены. Она улыбнулась ему. – Жажда замучила? – Да. Изящно наклонив подбородок, она предоставила ему доступ к своему горлу, и он с рычанием проник в нее двумя способами – между бедер и в шею. Пока он жестко брал ее, она впивалась ему в спину короткими ногтями, обхватив ногами его бедра. Прошло добрых два часа до завершения их близости, после чего, умиротворенный Ви лежал в темноте рядом с Джейн и благословлял судьбу за свое счастье. Он тихо рассмеялся. – Что? – спросила она. – Не смотря на все мои видения о будущем, этого я никогда не мог предсказать. – Не мог? – Это... я не мог даже надеяться на все это. – Он поцеловал ее в висок, закрыл глаза и позволил себе погрузиться в дрему. Но этого не произошло. Его покой неожиданно накрыла черная тень, отключая психические проводки, вызывая страх и панику. Он списал все на остаточные явления, ведь, после того, как едва не упустил шанс быть с тем, кого любишь, требуется некоторое время, чтобы придти в себя и расслабиться. Но объяснение не срабатывало. Он знал, что это было что-то другое... что-то очень страшное, словно бомба в почтовом ящике. Он боялся, что судьба еще не закончила свою игру с ним. – Все в порядке? – спросила Джейн. – Ты дрожишь. – Со мной все хорошо, – он придвинулся к ней поближе. – Пока ты со мной, я в полном порядке.
На Другой Стороне, Фьюри спускался по склону к амфитеатру в сопровождении Зи и Рофа. Дева-Летописеца и Директрикс ожидали в центре сцены, обе одетые в черное. Директрикс не выглядела довольной, ее глаза прищурились, губы сжались в тонкую линию, а руки крепко обхватили медальон, висящий на шее. Настроение Девы-Летописецы невозможно было определить. Ее лицо было скрыто под облачением, но даже если бы его было видно, Фьюри сомневался, что смог бы понять, о чем она думает. Он остановился перед золотым троном, но не стал садиться. Хотя, идея была не плоха. Ему казалось, что он куда-то уплывает, его тело дрейфовало, а не двигалось, голова пребывала не на плечах, а в бескрайних далях. Мысленно он спросил себя – было ли это ужасное состояние результатом выкуренного красного дымка? Или же причина в его женитьбе на трех дюжинах женщин? О, Господи Боже. – Роф, сын Рофа, – произнесла Дева-Летописеца. – Подойди и поприветствуй меня. Роф подошел к краю сцены и преклонил колени. – Ваша Светлость. – Ты собираешься что-то попросить у меня. Сделай это сейчас, и формулируй свои фразы правильно. – Если эта просьба не оскорбит Вас, то я хотел бы просить, чтобы в отношении боевых действий на Фьюри распространялось то же решение, что и на Вишеса. Мы нуждаемся в воинах. – Я склонна отпускать его на время. Он будет жить там… – Нет, – твердо отрезал Фьюри. Когда все резко повернулись к нему, он продолжил. – Я останусь здесь. Я буду сражаться, но я останусь здесь. Он слегка поклонился, чтобы хоть как-то компенсировать свою грубость. – Если это не оскорбит Вас. Зэйдист открыл рот, на лице со шрамом застыло выражение чем-черт-тебя-подери-ты-думаешь, но короткий смешок Девы-Летописецы предупредил его невысказанную тираду. – Да будет так. Избранные предпочтут это, да и я тоже. А теперь поднимись, Роф, сын Рофа, и давайте начнем. Когда король поднялся в полный рост, Дева-Летописеца опустила капюшон. – Фьюри, сын Агони, я прошу тебя принять обязательства Праймэйла. Ты согласен? – Да, согласен. – Взойди на помост и опустись передо мной на колени. Совсем не чувствуя ног, он подошел и начал восхождение по короткой лестнице. Не ощущая мрамора, он упал на колени перед Девой-Летописецей. Когда ее рука опустилась ему на голову, он не дрогнул, не моргнул, ни единая мысль не пронеслась у него в голове. Он почувствовал себя автомобильным сидением, которое подчинялось капризам водителя, вне зависимости от скорости и направления движения. Он покорился. Странно, ведь он сам это выбрал, не так ли? Добровольно. Да, но только Бог знает, куда приведет его это решение. Слова, что произносила Дева-Летописеца над его склоненным телом, были отголосками Древнего языка, но он никак не мог уследить за всем, что она говорила. – Поднимись сам и подними глаза свои, – произнесла Дева-Летописеца в конце. – Представляю тебя твоим женщинам, которым ты станешь господином. Их тела будут служить тебе. Он встал и увидел, как поднялся занавес, и Избранные выстроились в ряд – они были одеты в кроваво-красные мантии, сверкающие, как рубины на фоне окружающей белизны. В едином порыве, они поклонились ему. Матерь божья... Что он натворил? Вдруг Зи выскочил на помост и схватил его за руку. Что за… а, все в порядке. Его просто накренило в сторону. Возможно, он даже мог упасть. И наверняка со стороны это выглядело ужасно. Голос Девы-Летописецы отражался от стен, набирая силу. – Итак, это свершилось. – Она подняла призрачную руку и указала на храм на холме. – Теперь перейдем в комнату, и возьмешь первую среди всех остальных, как и положено мужчине. Зэйдист вцепился ему в руку. – Господи... брат мой… – Прекрати, – зашипел Фьюри. – Все будет хорошо. Он высвободился из хватки близнеца, поклонился Деве-Летописеце и Рофу, и, покачиваясь, спустился по лестнице, после чего начал подниматься в гору. Трава под ногами была мягкой, и его окружал странный свет, присущий лишь Другой Стороне. Но он не приносил спокойствия. Фьюри чувствовал спиной взгляды Избранных, их голод заставил его внутренне застыть, даже сквозь туман красного дымка. Храм на вершине холма имел римский профиль с белыми колоннами, и вершиной, увенчанной хорами. На громадных двойных дверях были две золотые ручки. Он повернул правую, толкнул и вошел внутрь. Его тело мгновенно затвердело от аромата, что витал в воздухе: пьянящая смесь жасмина и сладких благовоний манила его, возбуждала. Так и должно было быть. Перед ним предстал белый занавес, сквозь который пробивалась сверкающая иллюминация, мерцающий свет от сотни свечей. Он отвел занавес в сторону. И отшатнулся назад, его эрекция сразу же ослабла. Избранная, которую ему было предназначено взять, лежала растянутая на мраморной платформе, покрытой простыней. Занавеска, опускавшаяся с потолка прямо ей на шею, закрывала ее лицо. Ее ноги были широко раздвинуты и привязаны к платформе белыми атласными лентами, как и руки. Обнаженное тело покрывала тонкая, как паутинка, ткань. Основа ритуала была очевидна. Она была жертвенным сосудом, безликой представительницей всех Избранных. А он – хранителем того вина, что должно было заполнить ее тело. И хотя это было совершенно непростительно с его стороны, всего на долю секунды, он думал лишь о том, чтобы взять ее прямо сейчас. Моя, – подумал он. Все законы и обычаи доказывали, что она принадлежала ему, она была его собственностью так же, как его кинжалы, его волосы. И он хотел войти в нее. Хотел кончить в нее. Но это не произойдет. Достойная часть его преодолела инстинкты, просто задвинула их куда-то глубоко: девушка была в совершенном ужасе, тихо плакала, но как будто пыталась скрыть этот звук, кусая губы. Она дрожала, все ее тело было, словно ужасный метроном страха на высочайшей частоте ударов. – Успокойся, – сказал он мягким голосом. Она дернулась. Ее заколотила еще большая дрожь. Мгновенно его накрыла злость. Ужасно, что эта бедная женщина была предоставлена ему на пользование, как животное, и хотя его в данный момент использовали таким же образом, это, по крайней мере, был его выбор: а, учитывая то, что она была связана, он сомневался, что такой выбор был предоставлен и ей. Фьюри потянулся, схватил занавеску, которая скрывала ее лицо, и стянул ее вниз… Срань Господня. Ее рыдания сдерживала не прокусанная губа, а кляп, голова была привязана к пологу платформы. Слезы ручейками бежали по ее лицу, покрытому красными пятнами, а мышцы шеи натянулись, как будто она кричала, но не могла издать ни звука, ее глаза вылезали из орбит от ужаса. Он потянулся к кляпу, что закрывал ее рот, ослабил узел, снял его. – Успокойся... Казалось, она задыхалась и не могла произнести ни слова, и, исходя из теории, что лучше действовать, нежели разглагольствовать, он развязал крепление, связывающее ее голову с кроватью, и распутал длинные светлые волосы. Когда он освободил ее тонкие руки, она прикрыла грудь и место, где соединялись бедра. Импульсивно, он схватил занавеску и укрыл ее тело, прежде чем освободить ноги. Затем он отступил назад, прошел через весь храм и прислонился к противоположной стене. Он решил, что так она сможет почувствовать себя в безопасности. Опустив глаза в пол, он видел только ее: Избранная с бледной кожей и светлыми волосами, с глазами цвета нефрита. Черты ее лица были прекрасны, отчего ему вдруг вспомнились фарфоровые куклы, и пахла она жасмином. Боже, она была слишком хрупкой, чтобы подвергаться подобной пытке. Слишком достойная, чтобы выдержать половую атаку незнакомого самца. Господи. Какой хаос. Фьюри молчал, надеясь, что она привыкнет к его присутствию, и пытался понять, что же делать дальше. И это, разумеется, будет не секс.
***
Джейн не была большой поклонницей «Звуков музыки» , но в данный момент, лежа в постели и наблюдая, как Ви пытается найти свою одежду, чувствовала себя Джули Эндрюс . Боже, когда ты влюблен, все что хочется делать, это раскинуть руки навстречу солнцу с широкой, сочной и счастливой улыбкой во все лицо. Плюс, у нее были короткие светлые волосы, которыми можно было красиво тряхнуть. Но ей пришлось положить конец этому танцу в ледерхозене . Так как существовала одна маленькая проблемка. – Скажи мне, что ты не собираешься причинять ему боль, – попросила она, пока Ви натягивал на бедра кожаные штаны. – Пообещай, что мой босс не окажется в конечном счете со сломанными ногами. – Ни в коем случае. – Ви надел черную рубашку, которая плотно обтянула его широкую грудь. – Я просто хочу убедиться, что он хороший мальчик, и что о снимке моего сердца все позабыли, как о страшном сне. – Расскажешь потом, как все прошло? Он взглянул на нее исподлобья, порочная улыбка промелькнула на его лице. – Не доверяешь мне этого распутного ублюдка? – Нет, пока я могу выставить тебя за порог. – Умная женщина. Ви подошел и сел на край кровати, его бриллиантовые глаза все еще светились после секса. – Когда дело касается тебя, этот хирург должен быть осторожным. Она взяла его непокрытую руку, помня, что он ненавидит, когда кто-то касается той, что в перчатке. – Мэнни знает, как ему надо вести себя со мной. – Точно? – Я сказала ему. Сразу после тех выходных. Хоть я и не могла вспомнить тебя, я просто чувствовала что это... неправильно. Ви наклонился и поцеловал ее. – Я вернусь сразу после того, как навещу его, ладно? Таким образом, ты сможешь посмотреть мне в глаза и будешь точно знать, что парень еще дышит. И послушай, теперь я хочу вернуться к реальности. Я пришлю Фритца сегодня днем, он кое-что привезет – я планирую обезопасить это место. У тебя есть дополнительное устройство для открытия дверей гаража? – Да, на кухне. Ящик под телефоном. – Отлично, я его заберу. – Он провел пальцем по ее шее, вокруг свежего укуса. – Каждый вечер, когда ты будешь возвращаться домой, я буду здесь. Каждое утро, прежде чем вернуться в особняк, я буду здесь. Каждую свободную ночь я буду проводить здесь, с тобой. Мы будем стараться украсть время для нас двоих при каждом удобном случае, а когда мы не вместе – будем звонить друг другу. Обыкновенные нормальные отношения, подумала она, и сама идея о прозаичности происходящего ее порадовала. Их пара образовалась из какой-то паранормальной конструкции и перенеслась на почву реальности: они были двумя людьми, полностью готовыми строить отношения. Нельзя просить большего у человека, которого любишь. – Какое твое полное имя? – спросила она. – Я только сейчас поняла, что знаю тебя только как Ви. – Вишес. Джейн сжала его руку. – Извини? – Вишес. Да, я знаю, звучит странно… – Погоди… погоди… произнеси по буквам. – В-и-ш-е-с. – О... Боже... – Что? Она откашлялась. – Эм, давным-давно, целую жизнь назад, я сидела в своей детской спальне с сестрой. Между нами лежала доска для спиритических сеансов, и мы задавали вопросы. – Она посмотрела на него снизу вверх. – Ты был моим ответом. – На какой вопрос? – За кого... Господи... за кого я выйду замуж. Ви улыбнулся красиво и медленно, как человек, который чувствовал себя чертовски самодовольным. – Ты хочешь за меня замуж? Она рассмеялась. – Да, конечно. Давай натянем на меня белое свадебное платье и потащим к алтарю… Шутливое выражение покинуло его лицо. – Я серьезно. – О... Господи. – Я не думаю, что это «да»? Джейн выпрямилась. – Я... Я никогда не задумывалась о замужестве. Он поморщился. – Нда, хорошо, не такого ответа я ожидал… – Нет... я имею в виду, что удивлена... с какой легкостью я сейчас об этом думаю. – Легкостью? – Мысль о том, чтобы быть твоей женой. Он улыбнулся, но затем снова посерьезнел. – Мы можем провести церемонию по моей традиции, но она будет неофициальной. – Потому что я не одна из вас? – Потому что Дева-Летописеца меня терпеть не может, и вряд ли будет присутствовать. Но все остальное мы сможем сделать сами. – Он криво усмехнулся. – Особенно вырезание. – Вырезание? – Твое имя. Моя спина. Сгораю от нетерпения, черт возьми. Джейн тихо присвистнула. – Это должна буду сделать я? Он хохотнул. – Нет! – Эй, я же хирург, и отлично управляюсь с ножом. – Это сделают мои братья… ну, мне кажется, одну букву можешь вырезать и ты. Черт, от одной этой мысли у меня твердеет член. – Он поцеловал ее. – Господи, ты стопроцентно мой тип женщины. – Меня тоже будут резать? – Черт, нет. Это делается только мужчинам, чтобы все знали, кому мы принадлежим. – Принадлежите? – Да. Я полностью к твоим услугам. Ты моя госпожа. Делай со мной, что пожелаешь. Думаешь, справишься? – Я уже сделала это, помнишь? Ви прикрыл глаза и издал горловое рычание. – Да, каждую чертову минуту. Когда мы сможем опять пойти в мой пентхаус? – Назови время, и я буду там. И в следующий раз она попробует примерить на себя что-нибудь кожаное. – Эй, а у меня будет кольцо? – Если пожелаешь, я куплю тебе бриллиант размером с твою голову. – О, да. Я буду гламурной штучкой. Но как окружающие будут знать, что я связана? Он прильнул к ней и потерся носом о ее горло. – Чувствуешь мой запах? – Господи... да. И он мне очень нравится. Он провел губами по ее подбородку. – Мой аромат по всему твоему телу. Внутри тебя. Вот как мой народ будет знать, кто твой супруг. Это также предупреждение. – Предупреждение? – она вдохнула, и сладкая истома накрыла ее тело. – Другим мужчинам. Аромат расскажет им, кто придет с кинжалом, если они прикоснутся к тебе. Отлично, это не должно быть так чертовски эротично. Но все-таки было. – Вы серьезно относитесь к браку, да? – Связанные мужчины опасны. – Его голос низким мурлыканием проник ей в ухо. – Мы убиваем, чтобы защитить своих женщин. Вот так. – Он сдернул с нее покрывало, расстегнул свои кожаные штаны и развел ее бедра. – Кроме того, мы метим то, что принадлежит нам. И так как я не увижу тебя в течение следующих двенадцати часов, я думаю, что оставлю на тебе чуть больше себя. Ви двинул бедрами вперед, и Джейн застонала. Он был в ней множество раз, но его размер всегда шокировал. Он запустил руки в ее волосы и запрокинул голову назад, его язык глубоко проник в ее рот, одновременно с тем, как он вошел в нее. Затем он остановился. – Сегодня вечером мы поженимся. Роф проведет церемонию. Бутч и Марисса будут свидетелями. Ты хочешь, чтобы мы сделали это и в церкви тоже? Она рассмеялась. У них обоих была мания к контролю, не так ли? Но к счастью, она не была склонна спорить с ним конкретно по этому поводу. – Я буду прекрасно себя чувствовать и без церковной церемонии. На самом деле, я не верю в Бога. – Ты должна. Она впилась ногтями в его бедра и выгнулась. – Сейчас не время для теологических дискуссий. – Ты должна верить, Джейн. – Миру не нужен еще один религиозный фанатик. Он отвел волосы с ее лица. Когда его эрекция дернулась внутри Джейн, Ви сказал: – Не обязательно быть религиозным, чтобы верить. – Можно отлично жить, будучи атеистом, поверь мне. Она запустила руки ему под рубашку, чувствуя его сильную спину. – Ты думаешь, моя сестра сейчас на небесах, ест свои любимые Fudgsicles , сидя на облаке? Нет. Ее тело было погребено много лет назад, и в настоящее время от нее мало что осталось. Я видела смерть. Я знаю, что происходит после того, как мы умираем, и нет Бога, что может нас спасти, Вишес. Я не знаю, кто или что эта ваша Дева-Летописеца, но я чертовски уверена, что она не Бог. Легкий намек на улыбку коснулся его губ. – Я с удовольствием докажу тебе, что ты ошибаешься. – И как ты собираешься сделать это? Познакомишь меня с моим Создателем? – Я буду любить тебя так сильно и так долго, что ты убедишься, что нас соединило что-то неземное. Она коснулась его лица, представив будущее, и выругалась. – Я состарюсь. – И я тоже. – Не с той же скоростью. Ох, Господи Ви, я буду… Он поцеловал ее. – Ты не будешь думать об этом. Кроме того... есть способ замедлить этот процесс. Хотя, я не уверен, что он тебе понравится. – О, черт, дай-ка мне подумать. Хм... да, мне нравится. – Ты не знаешь, что это за способ. – Мне наплевать. Я готова есть падаль, если это продлит мою жизнь с тобой. Его бедра двинулись вперед, затем отступили назад. – Это противоречит законам моей расы. – Это противоестественно? Она снова выгнулась под ним. – Для твоего вида? Да. Джейн поняла все еще до того, как он поднес свое запястье к своему рту. Когда он остановился, она сказала: – Давай сделаем это. Он слегка укусил себя, затем приложил двойную ранку к ее губам. Джейн закрыла глаза, раскрыла губы и… Боже мой. У него был вкус дорогого вина, но ударял в голову в десять раз сильнее. Ее голова закружилась от первого же глотка. Но она не остановилась. Она пила так, как будто его кровь могла удержать их вместе, смутно осознавая сквозь рев в теле, как он, дико рыча, глубоко проникает в нее. Теперь Ви был внутри нее всеми возможными способами: в ее мозгу своими словами, в ее теле своим возбуждением, во рту своей кровью, в каждом ее вдохе своим ароматом. Он взял ее полностью. И он прав. Это было божественно. -------------------------------------------- «Звуков музыки» - музыкальный фильм, снятый в 1965 году Робертом Уайзом, главную роль в котором исполнила Джули Эндрюс. Джули Эндрюс - английская актриса, певица и писательница. Обладательница премий «Эмми», «Грэм-ми», «Золотой глобус» и «Оскар». Ледерхозен – короткие (до колен) кожаные штаны, национальная одежда баварцев и тирольцев. Fudgsicles – шоколадные батончики
Прикрыв грудь белым занавесом, Кормия ошарашенно уставилась через весь Храм на Праймэйла. Кем бы ни был этот мужчина, он был не Вишесом, сыном Бладлеттера. Перед ней, несомненно, стоял Воин. Его огромное, подавляющее тело прислонилось к мраморной стене. Его плечи, казалось, были шире кровати, к которой ее привязали. Его размер пугал ее... пока она не посмотрела на его руки. Они были такими изящными. Длинные пальцы, широкие ладони. Сильные, но изящные. Эти благородные руки освободили ее. И не сделали ей ничего плохого. Тем не менее, она ожидала, что он накричит на нее. Потом – что он скажет ей хоть что-нибудь. В итоге, она ждала, чтобы он просто взглянул на нее. У него красивые волосы, подумала она в тишине. Играя множеством цветов, они спускались до плеч золотистыми, темно-красными и темно-коричневыми волнами. Какого цвета были глаза? Тишина затянулась. Она не знала, как быстро бежит время. Она знала, что оно не прекращало свое движение, даже здесь, на Другой Стороне. Но как долго все это происходило? Славная Дева в Забвении, ей хотелось сказать хоть что-нибудь, хотя, может, именно в этом, скрывалась причина молчания. Он ждал, когда заговорит она. – Вы не тот, кто... Как только раздался ее голос, он поднял глаза. Его глаза были желтыми – замечательного, теплого золотого цвета, который напомнил ей о ее любимых камнях – цитринах. Она действительно ощущала тепло во всем теле под его взглядом. – Я не тот, кого ты ожидала? Ох... его голос мягкий, низкий и... добрый. – Разве они не сказали тебе? Она покачала головой, не подавая голоса. И не потому, что испугалась. – Обстоятельства изменились, и я занял место моего брата. – Он положил руку на свою широкую грудь. – Меня зовут Фьюри. – Фьюри. Имя Воина. – Да. – Вы выглядите как Воин. Он протянул к ней ладони. – Но я не причиню тебе боли. Никогда. Она склонила голову на бок. Нет, и правда, не причинит. Он был ей совершенно незнаком, и трижды превосходил ее в размерах, но Кормия знала, была уверена, что он не причинит ей вреда. Однако он собирался соединиться с ней. В этом главная цель их совместного времяпрепровождения, и она почувствовала его возбуждение, как только он вошел в Храм. Но сейчас оно отсутствовало. Она подняла руку и коснулась своего лица. Может быть, теперь, когда он увидел ее, он не захотел продолжить? Была ли она непривлекательной для него? Дева правая в Забвении, о чем она переживает? Она не хотела соединяться с ним. Ни с кем не хотела. Как предупредила Директрикс, это будет больно. И не имеет значения, насколько прекрасен был этот Брат, он был для нее совсем чужой. – Не волнуйся, – быстро сказал он, будто прочитав все на ее лице. – Мы не собираемся ... Она притянула занавес ближе. – Не собираемся? – Нет. Кормия опустила голову. – Но тогда все узнают, что я подвела Вас. – Ты подвела... Господи, ты никого не подвела. – Он запустил руку в волосы, на густых прядках заиграл свет. – Я просто... Да, я считаю, что это неправильно. – Но это мое предназначение. Соединиться с тобой и связать тебя с Избранными. – Она быстро заморгала. – Если мы не сделаем этого, церемония будет считаться незаконченной. – И что? – Я... я не понимаю. – А что такого, если церемония не завершится сегодня? У нас есть время. – Он нахмурился и огляделся. – И... ты не хочешь выбраться отсюда? Ее брови взлетели. – И куда пойти? – Я не знаю. Прогуляемся куда-нибудь. – Мне сказали, я не смогу уйти, пока мы не... – Давай договоримся. Я Праймэйл, верно? Так что делаем то, что я говорю. – Их взгляды встретились. – Я имею в виду, ты знаешь это лучше меня. Я не прав? – Прав. Вы здесь высшая власть. Только Дева-Летописеца выше Вас. Он отодвинулся от стены. – Тогда пойдем прогуляемся. Как минимум, мы узнаем друг друга получше, обсудим ситуацию, в которой оказались. – У меня... нет мантии. – Используй занавеску. Пока ты одеваешься, я отвернусь. Фьюри повернулся к ней спиной, а через минуту Кормия вскочила и обернула складки ткани вокруг себя. Она думала о том, что никогда бы не предположила возможность замены одного Воина на другого. И она никак не могла предугадать, что ее суженый окажется таким добрым… таким красивым. В его глазах она видела честность и порядочность. – Я... я готова. Он подошел к двери, и она последовала за ним. Вблизи он казался еще больше... но от него исходил прекрасный запах. Аромат темных специй проникал в ее нос. Когда он открыл дверь, Кормия увидела раскинувшийся перед ними белый горизонт. Она замешкалась. – Что не так? Ее стыд было трудно выразить словами. Из-за испытываемого облегчения она казалась себе ужасной эгоисткой. И ее беспокоило то, что ее провал затронет всех Избранных. Желудок Кормии сжался. – Я не выполнила свой долг. – Ты никого не подвела. Мы просто отложили се… эээ, соединение. Это все равно случится когда-нибудь. Но она не смогла выбросить из головы сомнения. Или страхи. – Может, Вы просто закончите это? Он нахмурился. – Господи... да ты действительно боишься их всех разочаровать. – Они – это все что у меня есть. Все, что я знаю. – И Директрикс угрожала выгнать ее, если она не будет придерживаться традиции. – Без них я одинока. Он долго на нее смотрел. – Как тебя зовут? – Кормия. – Так... Кормия, ты больше не одинока. Теперь у тебя есть я. И знаешь что? Забудь о прогулке. У меня есть идея удачнее.
***
Вторжение было одной из специализаций Ви. Он легко взламывал сейфы, автомобили, замки, дома... офисы. Одинаково легко – как жилое, так и коммерческое дерьмо. Без проблем. Таким образом, вломиться в дверь хирургического отделения больницы Святого Франциска не представляло большой сложности. Проскользнув внутрь, он опустил мис, чтобы закрыть обзор камерам безопасности, и удостоверился, что его не видел никто из тех людей, что до сих пор работали в этой административной части комплекса. Боже... расследование было по-настоящему интересным. Огромная приемная, очень представительная и все такое, стены обиты деревом и расписаны восточными узорами. Пара вспомогательных отделений, отмеченных как… Офис Джейн был прямо здесь. Ви подошел и коснулся латунной таблички на двери. На полированной поверхности было выгравировано: Джейн Уиткоум, Доктор медицины, Главный Врач отделения травматологии. Он просунул голову в дверь. Запах Джейн еще витал в воздухе, на краю конференц-стола лежал один из ее белых халатов. На рабочем столе скопились стопки документов, файлов и стикеров, стул был отодвинут так, словно она покинула офис в спешке. На стене висело множество дипломов и сертификатов, свидетельствовавших о ее стремлении к совершенствованию. Ви потер рукой грудную клетку. Черт, и как они будут жить вместе? Она много работает. Он был ограничен лишь ночными посещениями. Что делать, если этого будет недостаточно? Нет, должно быть достаточно. Он не собирался просить ее оставить свою человеческую жизнь и работу ради него. Это было бы то же самое, как если бы она попросила его оставить Братство. Ви услышал приглушенный разговор и посмотрел через приемную туда, где в конце коридора горел свет. Пришло время позаботиться о докторе Манелло. «Главное – не убить его», напомнил себе Ви, когда подошел к приоткрытой двери. Да уж, будет впечатляюще, если он прикончит его, а потом позвонит Джейн и скажет, что ее босс кормит червей. Ви остановился и заглянул в огромный кабинет. За внушительным, почти президентским столом сидел человеческий мужчина. Он изучал какие-то бумаги, хотя на часах было уже два ночи. Парень нахмурился и посмотрел на него. – Кто здесь? Не убивай его. Это ужасно расстроит Джейн. О, но Ви так хотелось этого. Перед глазами так и стояла картина – парень на коленях, протягивает руку к лицу Джейн… и все это не улучшало его настроения. Если кто-то претендует на их женщин, связанные мужчины предпочитают незамедлительно закрыть дело. Крышкой от чьего-то гроба. Вишес толкнул дверь, проник в разум дока и заморозил его, как хороший кусок говядины. – У тебя снимки моего сердца, док, и я хочу их забрать. Где они? Он выстрелом послал это предложение в мозг человека. Парень заморгал. – Здесь... на моем столе. Кто... вы? А вот это был сюрприз. Большинство людей не могли самостоятельно рассуждать, находясь в подобном состоянии. Ви подошел и посмотрел на кучу бумаг. – Где на столе? Взгляд человека перешел в левый угол. – Папка. Там… Кто Вы такой? «Мужчина Джейн, мать твою» – хотелось сказать Ви. Черт, ему хотелось вытатуировать эту фразу на лбу парня так, чтобы Манелло никогда не забывал, что Джейн полностью принадлежит другому. Ви нашел папку, открыл ее. – Компьютерные файлы. Где они? – Исчезли. Кто… вы… – Неважно, кто я. Черт, упорный попался сукин сын. Хотя да, вряд ли можно стать главным хирургом просто потому, что ты весь из себя такой шикарный мужик. – Кто еще знает об этих снимках? – Джейн. Звук ее имени, прозвучавший изо рта ублюдка, не делал Ви счастливее, но он взял себя в руки. – Кто еще? – Никто, кого бы я знал. Я пытался... отправить их в Колумбию... Но файлы не прошли. Кто Вы… – Бугимэн. Ви еще покопался в разуме хирурга, так, на всякий случай. Там действительно ничего не было. Пора уходить. Хотя, надо еще кое-что выяснить. – Скажи вот что, док. Если бы женщина была замужем, ты бы стал волочиться за ней? Босс Джейн нахмурился и медленно покачал головой. – Нет. – Ну, кто бы мог подумать. Правильный ответ. Ви направился к двери, ему хотелось выложить минное поле в мозгу парня, настроить все его невропатические каналы таким образом, что бы каждый раз, как только тот подумает о Джейн в сексуальном плане, то почувствует страх, тошноту или, может быть, разразится слезами, как девчонка. В конце концов, тренировка негативного импульса еще никому не мешала, если дело касалось депрограммирования. Но Ви не был Симпатом, так что будет затруднительно устроить подобное, не затратив на это кучу времени, и, кроме того, подобная забава, скорее всего, может привести к сумасшествию. Особенно, у людей с довольно сильным разумом, подобных Манелло. Он бросил последний взгляд на своего соперника. Хирург смотрел на него с замешательством, но в его взгляде не было страха, темно-карие глаза были агрессивными и проницательными. Было трудно признать, но если бы не Ви, этот человек, возможно, стал бы неплохой парой для Джейн. Ублюдок. Вишес уже отвернулся, когда у него мелькнуло видение, такое четкое и ясное, как будто это уже произошло. На самом деле, это не было видение. Это было одно слово. Что вообще не имело никакого смысла. Брат. Странно. Ви очистил мозг доктора и дематериализовался. Мэнни Манелло поставил локти на стол, потер виски и застонал. В голове пульсировала боль, и череп, казалось, превратили в эхокамеру. Мозг как будто распространял болезненные радиоволны. Случайные мысли кружились водоворотом, создавая ничего не значащую мешанину: он должен отвезти машину на сервис, нужно закончить изучение этих заявлений о виде на жительство, он не попадал на Сэма Адамса, бейсбольный матч перенести с понедельника на среду. Забавно, но когда он думал об этой массе ничего не значащих мыслей, возникало ощущение, что вся эта бессмысленная мозговая деятельность... что-то за собой скрывала. Без какой-либо причины в голове возник образ лилового вязаного одеяла, которое висело на спинке лилового дивана его матери в ее лиловой гостиной. Эту чертову вещь никогда не использовали для тепла, но никто не пытался от нее избавиться. Одеяло висело там лишь для того, чтобы скрыть пятна от франко-американских спагетти, которые уронил на диван отец. В конце концов, пятна можно было попробовать оттереть пятновыводителем «Резолв», но консервы содержали краситель номер пять, так что пятно не очень сочеталось с лиловым цветом дивана. Как и это одеяло, рассеянные мысли прикрывали какое-то пятно, возникшее в его мозгу, но черт его подери, он не знал, что это было. Мэнни потер глаза и взглянул на свои «Брайтлинг» . Два часа ночи. Пора идти домой. Он уже собрался, но чувство, что он упускает что-то важное, не проходило, и он уставился на левый угол своего письменного стола. В груде документов образовался пробел, виднелась деревянная поверхность стола, там, где должна была быть целая куча бумаг. Пустое место было размером с папку. Отсюда что-то забрали. Он знал это. Он просто не мог понять, что именно, и чем сильнее он старался вспомнить, тем сильнее болела голова. Он подошел к двери. Проходя мимо ванной, он зашел внутрь и захватил пару бутылочек Мотрина . Ему реально нужен отпуск.
Не лучшая его идея, подумал Фьюри, стоя в дверях спальни, располагающейся рядом с его комнатой, в особняке Братства. По крайней мере, все домочадцы тем или иным образом были заняты, поэтому ему пока не пришлось ни с кем иметь дело. Но, Боже мой, получался какой-то коллапс. Черт. Напротив него, на краю кровати, прижав занавеску к груди, сидела Кормия. Ее глаза были, словно два шарика в большой стеклянной банке. Она была настолько сбита с толку, что ему немедленно захотелось отправить ее обратно на Другую Сторону, но там ее ожидала участь не лучше этой. Он не хотел отправлять ее к Директрикс на расстрел. Подобную пакость он терпеть не собирался. – Если тебе что-нибудь понадобится, я буду рядом. – Он выглянул из проема, указывая налево. – Я предположил, что ты можешь остаться здесь на день или два и отдохнуть. Посвяти немного времени себе самой. Договорились? Она кивнула, ее светлые волосы упали на плечи. Без какой-либо на то причины, он обратил внимание, какого красивого цвета они были, особенно в тусклом свете прикроватной лампы. Оттенок напомнил ему полированную сосну, богатую, блестящую. – Хочешь что-нибудь поесть? – спросил он. Когда она покачала головой, он подошел к телефону и положил руку на трубку. – Если ты проголодаешься, просто набери четыре звездочки, и попадешь на кухню. Тебе доставят, все, что пожелаешь. Ее взгляд метнулся в сторону, затем вернулся к нему. – Ты здесь в безопасности, Кормия. Ничего плохого с тобой не случится… – Фьюри? Ты вернулся? – Голос Бэллы из-за двери звучал одновременно и удивленно, и с облегчением. Его сердце остановилось. Затем громко стукнуло. Именно ей он боялся объяснить, что тут произошло. Даже больше, чем Рофу, черт подери. Он взял себя в руки, прежде чем смог взглянуть ей в глаза. – Да, я вернулся на некоторое время. – Я думала, ты... о, привет. – Глаза Бэллы метнулись к нему, потом она улыбнулась Кормии. – Эм, меня зовут Бэлла. А ты...? Когда ответа не последовало, Фьюри сказал: – Это Кормия. Она Избранная, с которой я... связан. Кормия, это Бэлла. Кормия встала и низко поклонилась, волосы упали почти до самого пола. – Ваша светлость. Рука Бэллы опустилась на живот. – Кормия, приятно познакомиться. И, пожалуйста, в этом доме мы не соблюдаем формальности. Кормия выпрямилась и кивнула. Молчание затянулось длиною в шестиполосное шоссе. Фьюри прокашлялся. Как неловко вышло. Когда Кормия посмотрела на эту женщину, она уже знала всю историю, не услышав ни слова. Так вот почему Праймэйл ни с кем не встречался. Вот та женщина, которую он действительно хотел: эта нужда светилась в его взгляде, в его голосе, углубляющем интонации при обращении к ней, в его теле, которое выбрасывало заряды тепла, когда она была рядом. И она была беременна. Кормия перевела взгляд на Праймэйла. Беременна, но не его ребенком. Выражение его лица, когда он смотрел на нее через всю комнату, было тоскливым, а не собственническим. Ах, да. Так вот почему он вмешался, когда поменялись обстоятельства с сыном Бладлеттера. Праймэйл хотел отдалить себя от этой женщины, потому что желал ее, но не мог получить. Он перенес свой вес с ноги на ногу, уставившись через всю комнату. Затем слегка улыбнулся. – Сколько минут у тебя осталось? Женщина... Бэлла... улыбнулась ему в ответ. – Одиннадцать. – Чертовски долгое путешествие по коридору со статуями. Возможно, тебе следует выйти прямо сейчас. – Не думаю, что это займет много времени. Они смотрели друг на друга. В ее глазах светились привязанность и печаль. А румянец на его щеках говорил о том, что он находил ее прекрасной. Кормия потянула край ткани ближе к подбородку, укрывая шею. – Что если я провожу тебя обратно в твою комнату? – сказал Фьюри, подойдя и протянув ей руку. – В любом случае, мне надо повидать Зи. Женщина закатила глаза. – Ты просто пользуешься моментом, чтобы уложить меня в постель. Кормия вздрогнула, когда Праймэйл засмеялся и пробормотал: – Да, примерно так и есть. И как, сработало? Женщина усмехнулась и взяла его под руку. Чуть хриплым голосом она сказала: – Очень хорошо работает. Как обычно с тобой... работает очень хорошо. Я так рада, что ты здесь... неважно как надолго. Румянец на его щеках стал немного ярче. Затем он взглянул на Кормию. – Я провожу ее, а потом буду в своей комнате, если вдруг понадоблюсь, хорошо? Кормия кивнула и проводила их взглядом. Оставшись одна, она опять опустилась на кровать. Дева Славная в Забвении... Она чувствовала себя крошечной. Такой крошечной, на этом большом матрасе. Крошечной – в этой огромной комнате. Крошечной – в окружении всех этих цветов и текстур. Но именно этого она хотела, не так ли? Во время смотрин, она думала о том, что именно здесь хотела бы оказаться. Но она не предполагала, что столкнется с невидимыми глазу препятствиями. Оглядывая комнату, Кормия была не в состоянии понять, где находилась, и так скучала по своей маленькой, белой келье на Другой Стороне. Когда они только пришли сюда, они материализовались в спальне, расположенной рядом с его собственной. Первым делом она подумала о том, что ей нравится, как здесь пахнет. Легким дымком, с примесью темного, пряного аромата специй – она узнала этот запах, его собственный аромат. А ее спальня по соседству подавляла цветами, текстурой, формами. А потом он провел ее в холл, где у нее перехватило дыхание. По правде говоря, он жил во дворце, фойе которого было таким же большим, как огромные храмы на Другой Стороне. На высоком, словно небо, потолке расцветали картины, изображающие сражающихся Воинов, яркие, как драгоценные камни, которые она боготворила. Когда она положила руки на перила балкона и наклонилась, от вида мозаичного пола внизу закружилась голова. Она была просто поражена, когда он привел ее в эту комнату. Она больше не испытывала благоговейного страха. Теперь ее шокировала сенсорная перегрузка. На этой стороне воздух был странным, полным посторонних запахов, от чего в носу стало сухо, и пребывал в непрекращающемся движении. Воздушные потоки задевали ее лицо, волосы и занавеску, которую она обернула вокруг себя. Кормия взглянула в сторону двери. И звуки здесь были странными. Особняк вокруг нее скрипел, иногда доносились чьи-то голоса. Сжавшись всем телом, она подтянула под себя ноги и посмотрела на красивый столик, справа от кровати. Есть не хотелось, но она не имела понятия, что бы попросила, если бы была голодна. И она не знала, как пользоваться этим предметом, который он назвал телефоном. Она услышала рев за окном и повернула голову на звук. На этой стороне жили драконы? Она читала о них, и хотя доверяла словам Фьюри, что здесь она в безопасности, все же боялась того, что не могла видеть. Возможно, это просто ветер? Она читала об этом раньше, но не была уверена. Потянувшись, Кормия взяла в руки атласную подушку, одну из четырех, что лежали по углам кровати. Прижав ее к груди, она погладила шелковистые кисточки, пытаясь успокоить себя ощущениями ниточек, пропускаемых через пальцы снова и снова. Это было ее наказание, решила она, когда почувствовала, как комната давит на нее, подавляет. Вот результат ее желания сбежать с Другой Стороны и жить самостоятельной жизнью. Сейчас она там, где так хотела быть. Но ей так хотелось вернуться домой.
Джейн сидела у кухонной плиты с холодной кружкой в руке. Через улицу было видно, как поднимается солнце, его лучи пробивались сквозь ветви деревьев. Вишес покинул ее примерно двадцать минут назад, приготовив перед уходом шоколад, который она только что допила. Она скучала по нему с какой-то бессмысленной болью, учитывая, сколько времени они провели вместе этой ночью. После того, как Ви поговорил с Мэнни, он вернулся и успокоил ее, сообщив, что ее босс все еще жив, и все его конечности на месте. Затем он обнял ее и держал... и занимался с ней любовью. Дважды. А теперь он ушел, и солнце должно упасть между ними, словно камень, прежде чем она снова сможет его увидеть. Конечно, существовали телефоны, электронная почта и смс сообщения, и они увидятся сегодня вечером. Но она хотела большего. Ей хотелось спать рядом с ним, и не только несколько часов, прежде чем он должен будет идти сражаться или возвращаться обратно в особняк. И если говорить о логистике... Что насчет работы в Колумбии? Еще дальше от него, но разве это имело значение? Он мог оказаться в любом месте в любой момент. Тем не менее, быть от него так далеко, казалось плохой идеей. В конце концов, в него уже стреляли однажды. Что, если ему опять понадобится ее медицинская помощь? Она не сможет оказаться рядом с ним быстро. Кроме того, что она собирается делать с собственной карьерой? Необходимость руководить была у нее в крови, и переезд в Колумбию был лучшим вариантом в этом плане, хотя возможно пройдет лет пять, прежде чем ее повысят до руководящей должности. Опять же, если они все еще готовы провести собеседование. Предполагая, что она получит эту работу. Джейн посмотрела на холодную кружку с шоколадными разводами внутри. Идея, что пришла к ней, была сумасшествием. Абсолютным сумасшествием. И она оттолкнула ее прочь, как доказательство того, что голова сейчас работает не совсем в правильном направлении. Встав из-за стола, она поставила кружку в посудомоечную машину, пошла в душ и переоделась. Через полчаса она вышла из своего гаража. Когда Джейн отъезжала, в соседний двор заехал микроавтобус. Семья. Отлично. К счастью, поездка через центр города прошла гладко. Когда она выехала на Торговую улицу, машин было мало, и Джейн попадала на зеленый свет на каждом светофоре, пока, наконец, не остановилась на красном напротив офиса журнала Колдвелл Курьер. Когда она притормозила, зазвонил сотовый. Без сомнения, дежурная служба. – Уиткоум. – Здравствуйте, Доктор. Ваш мужчина на линии. Она улыбнулась. Чертовски широкой улыбкой. – Привет. – Привет. – Послышался шорох простыней, как будто Ви ворочался в постели. – Ты где? – Еду на работу. А ты? – Валяюсь в кровати. О, Господи, она могла представить, насколько хорошо он смотрелся на черных простынях. – Так… Джейн? – Да? Его голос стал низким. – Что на вас надето? – Медицинская форма. – Мммммм. Как сексуально. Она рассмеялась. – Она практически, как мешок. – Но не на тебе. – А что одето на тебе? – Ничего... и догадайтесь, где сейчас моя рука, Доктор. Свет сменился, и Джейн пришлось напрячься, чтобы вспомнить, как управлять автомобилем. Едва слышно она спросила: – Где? – Между ног. Догадываетесь, на чем она? О... Господи. Надавив на педаль газа, она спросила: – На чем? Он ответил ей, и она чуть не въехала в припаркованный автомобиль. – Вишес... – Объясните, что делать дальше, Доктор. Объясните, что я должен делать рукой? Джейн сглотнула, остановилась... и дала ему подробные инструкции.
***
Фьюри завернул красный дымок, лизнул бумагу и свернул косячок. Прикурил и откинулся на подушках. Он отстегнул протез, стоявший сейчас напротив прикроватной тумбочки; на мужчине был халат ярко-сине-кроваво-красной расцветки. Его любимый. Маленькое мировое соглашение с Бэллой успокаивало его. То, что он находился сейчас здесь, тоже успокаивало его. Немного красного дымка успокаивало его еще больше. А вот перспектива соскребать Директрикс с потолка – не очень. Эта женщина заявилась в особняк спустя примерно получаса, после того как он и Кормия пришли сюда с Другой Стороны, и навела шороху по поводу пропажи одной из ее Избранных. Фьюри принял ее в библиотеке, и в присутствии Рофа объяснил, что все в порядке: он просто передумал и захотел вернуться сюда еще на какое-то время. Директрикс не была очарована. Надменным, плохо поставленным голосом, она сообщила ему, что как представитель всех Избранных, она требует, чтобы ей дали поговорить с Кормией по поводу того, что произошло в храме, с целью выяснить завершена ли церемония Праймэйла или нет. Фьюри решил, что она ему очень не понравилась в этот момент. Ее злобный и расчетливый взгляд говорил о том, что она была в курсе, что секс не состоялся, и у него сложилось впечатление, что она интересовалась подробностями только для того, чтобы наброситься на Кормию – вот чего она с таким нетерпением ждала. Будто он допустит такое. С улыбкой на лице, Фьюри поставил ее на место, напомнив этой суке, что Праймэйл ей не подчиняется, и что он и Кормия вернутся на Другую Сторону, только когда он, черт возьми, будет полностью ублажен. И ни минутой раньше. Нет смысла описывать ее реакцию, он ударил по ее самому больному месту, и она прекрасно это понимала. Ее глаза искрились ненавистью, когда она поклонилась и дематериализовалась. Да катись она к своим родственникам в ад, вот такое у него было к ней отношение. Более того, он серьезно задумывался о том, чтобы избавиться от нее. Он пока не знал, как это сделать, но ему не хотелось, чтобы кто-то подобный ей, занимал эту должность. Она была подлой. Фьюри затянулся и задержал красный дымок в легких. Он не знал, как долго сможет продержать здесь Кормию. Господи, сейчас он лишь знал, что девушка уже хотела вернуться обратно. Но он также знал, что если она и уйдет отсюда, то только по собственной воле, а не потому, что ее заставит какая-то сумасшедшая. А что насчет него самого? Ну... часть него все еще хотела исчезнуть из особняка, но Кормия была своего рода буфером. Кроме того, они могли бы вернуться на Другую Сторону вместе и остаться там на какое-то время. Он выдохнул и рассеянно потер правую ногу там, где она заканчивалась, ниже колена. Она болела, как и обычно, ближе к утру. Стук в дверь удивил его. – Войдите. Он догадался, кто это был по тому, как открылась дверь: медленно, и совсем чуть-чуть. – Кормия, это ты? – Он сел, накинув одеяло на ногу. В двери показалась светловолосая головка, остальное тело так и осталось в коридоре. – Ты в порядке? – спросил он. Она покачала головой, заговорив на древнем языке: – Если это не оскорбит Вас, я могу войти в Ваши покои, Ваша Светлость? – Конечно. И тебе не обязательно соблюдать формальности. Девушка проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь. Она казалась такой хрупкой, завернувшись в эту белую ткань, что больше походила на подростка, чем на взрослую женщину, которая прошла изменение. – Что случилось? Вместо того, чтобы ответить ему, она молчала, опустив глаза и обняв себя руками. – Кормия, поговори со мной. Скажи мне, что происходит? Она низко поклонилась и в такой позе начала говорить: – Ваша Светлость, я… – Без формальностей. Пожалуйста. – Фьюри начал подниматься с постели, но потом вспомнил, что на нем не было протеза. Он откинулся обратно, не зная, как она отреагирует, узнав, что у него отсутствует часть тела. – Просто поговори со мной. Что тебе нужно? Она прочистила горло. – Я ведь ваша супруга, не так ли? – Ммм... да. – Тогда разве я не должна оставаться с вами в ваших покоях? Его брови взлетели вверх. – Я думал, для тебя будет лучше, если у тебя будет отдельная комната. – О. Он нахмурился. Конечно же, она не хотела оставаться с ним. Молчание затянулось, и он подумал, что она все-таки хочет. Он почувствовал себя чертовски неловко, когда сказал: – Я думаю, если хочешь... ты можешь оставаться здесь. Я имею в виду, мы могли бы сделать так, что сюда принесут еще одну кровать. – А что не так с вашей? Она хочет спать с ним? Почему… о, ну, хорошо. – Кормия, тебе не надо волноваться, что Директрикс или еще кто-то подумает, что ты не выполнила свой долг. Никто не будет знать, что ты здесь делала. Или не делала, так будет вернее. – Дело не в этом. Ветер... по крайней мере, мне кажется, что это ветер... это он колотит дом, не так ли? – Ну, да, сегодня бурная ночь. Но мы практически в каменной крепости. Он ждал, когда она продолжит, но Кормия по-прежнему молчала, и тогда его осенило. Боже, какой же он невежественный ублюдок! Он забрал ее из единственного мира, который она знала всю свою жизнь, и бросил в совершенно новую среду. Она была шокирована тем, что он считал обычным делом. Как она могла чувствовать себя в безопасности, когда не знала, какие звуки были опасны, а какие нет? – Послушай, ты хочешь остаться здесь? Я не против. – Он посмотрел вокруг, пытаясь решить, куда поставить дополнительную кровать. – Здесь достаточно места для раскладной кровати. – Твоя кровать мне подходит. – Хорошо, тогда я буду спать на раскладной. – Почему? – Потому что не хочу спать на полу. Между окнами было немного расстояния, он мог бы попросить Фритца… – Но твоей кровати хватит места для нас двоих. Фьюри медленно повернул к ней голову. Затем моргнул. – А... да. – Мы разделим ее. – Ее глаза все еще были опущены в пол, но в голосе слышался интригующий намек на силу. – И, по крайней мере, я смогу сказать, что лежала с вами. А, вот в чем дело. – Хорошо. Кормия кивнула и обошла кровать с другой стороны. Скользнув между простынями, она свернулась в клубок и повернулась к нему лицом. Что было удивительно. Как и то, что она не закрыла немедленно глаза и не притворилась, что засыпает. Фьюри затушил косяк и подумал о том, что сделает им обоим большое одолжение, если будет спать поверх одеяла. Но прежде ему нужно попасть в туалет. Вот черт. Ну, она в любом случае когда-нибудь узнает, что у него нет ноги. Он отодвинул в сторону одеяло, потянулся за тростью, и встал. Когда он слышал ее шипящее дыхание и почувствовал на себе ее взгляд, то подумал: «Боже, она, должно быть, в ужасе». Как Избранная, она привыкла к совершенству. – У меня нет ноги… – Д-да. – Но это не проблема. При условии, что протез правильно установлен и хорошо работает. – Я скоро вернусь. Он с облегчением закрыл дверь ванной и провел там больше времени, чем обычно, когда чистил зубы зубной нитью и пользовался туалетом. Начав переставлять Q-Tips и Мотрин в аптечном шкафу, Фьюри понял, что пора идти обратно. Он открыл дверь. Кормия была ровно на том месте, где он ее оставил: все еще на краю постели, лицом к нему и с открытыми глазами. Пока он шел через комнату, ему хотелось, чтобы она перестала на него смотреть. Тем более что он растянулся поверх одеяла, и ничто не скрывало его ногу. Накрыв себя уголком покрывала, он попытался устроиться поудобнее. Это никак его не устраивало. Он замерзнет, если его нижняя часть останется открытой. Быстрым взглядом он измерил участок матраса между ними. Огромный, как футбольное поле. Так много места, что она практически находилась в другой комнате. – Я собираюсь выключить свет. Когда ее голова двинулась вверх и вниз по подушке, он выключил лампу... и скользнул под одеяло. В черной пустоте он застыл рядом с ней. Господи... Он никогда ни с кем не спал в одной кровати. Ну, единожды, когда у Бэллы была жажда, он оказался в одной кровати с Бутчем и Ви, но только потому, что их вырубило. Кроме того, они были мужчинами, а... ну, Кормия определенно была не мужского пола. Он глубоко вдохнул. Да, ее жасминовый аромат сносил крышу. Закрыв глаза, он был готов поклясться, что ей было так же тяжело и неловко, как и ему. Господи, это будет долгий день. Все-таки, надо было взять дополнительную кровать.
