научиться верить вещим снам
выучить проклятия и клятвы
чувствовать что надо небесам
делать кукол из духов и ваты

в волосы заправить рыжий цвет
а зрачкам придать волшебный блеск
отличать от правды странный бред
слышать в ракушке соленый свежий плеск

так учиться день и ночь без сна
без еды и похоти бесстыдной
снова ждать, когда придет весна
и казаться вовсе безобидной

а потом в один прекрасный день
ощутить спиною жесткость перьев
сбросить утомляющую лень
и лететь и верить верить верить….

и отбросить все до тесноты,
что сжимало больно и мешало
не бояться больше высоты
ощутить внутри себя начало

быть язычницей с зеленым цветом глаз
а во гневе в желтизну бросаться
пробывать дышать, как в первый раз
с ветром увлеченно целоваться

…а потом, в один прекрасный день
выщипать лопатки, словно птицу
обратиться в нелетучий пень
научиться просто веселиться

без рецептов, клятв и ароматов
без тяжелых крыльев на спине
снизойти до радости солдата,
что спасен от пули на войне

радоваться винным утешеньям
радоваться солнцу поутру
понавесить разных украшений,
что пришлись бы дуре по нутру

полюбить, пылать и разлюбить,
как бывает часто на земле
быть собою, ведьмою лишь быть
а потом…
уснуть на сотни тысяч лет.

© copyright sleepy bear, 2003

Я уходила вдаль, меня не понимали,

И все кричали: «Ведьма! Ведьма!» вслед,

А ведь они, глупцы, даже не знали,

Каких им это стоить будет бед.

Они кричали, как шакалы львице вслед,

Они кидались, словно на больного волка,

О, скольких это стоило им бед,

О, сколько вышло с глупости их толка!

Меня сначала это угнетало,

Я шла, забитая, одна, куда-то вдаль,

И мне покоя долго не давало,

Что все жестоки – ничего не жаль.

Но все пройдя пустыни и пути,

Я посмотрела в небо ясным взором,

Зачем людские толки, все путы?

Зачем мне подчиняться приговорам?

Я – ведьма! Слышите? Я истина и зло!

Я – волк! Я – тьма! Я вам не львенок – львица!

Кричите, шавки, что угодно! Все равно!

Вы – прах забот, а я – себе царица…
©

Горит туман, клубится мрак,
Снег сыплет паутиной.
И в старом замке чёрный маг
Колдует над картиной,
Где собирает капли снов,
Видений и кошмаров.
Под писк мышей и комаров,
Сцедив покров с тумана.

Его глаза чудес полны,
А мысли жуткой лаской
Терзают нежный слух луны
Жестокой мрачной сказкой.
Он в полотно вшивает страх
И режет нить зубами,
И над картиной веет прах,
Читая заклинанья.

Он обращается ко мне
Неслышно и спокойно,
Волненье на сухом лице-
Ну что, ты, дочь, довольна?

Я в ножны уберу кинжал
И кровь сотру с лица.
Гостей никто не провожал,
А дочка вся в отца.

Прозрачное чёрное платье,
Чёрные волны волос,
Чёрные ногти на пальцах,
Пепел твой ветер разнёс,
Странные жесты, движенья
Творишь над кипящим котлом,
Ждёшь ты сегодня сраженья
С чувством, чьё имя - любовь,
Дрогнет слезинка, мерцая,
В зелёных кошачьих глазах,
Дрогнет звезда, исчезая,
В нежных волшебных руках,
Вместе с тобой только месяц
Чудо ворожит всю ночь,
Прекрасная блудница смерти,
Ада кромешного дочь.
И, сумрак рукой раздвигая,
Проникнешь в канон темноты,
И, всё лишь себе подчиняя,
Владычица мира - вот ты!
Но нет ведьме счастья во власти,
Над миром над всем, темнотой,
Ведь тёплое нежное сердце
Настигла, настигла любовь,
И нет тебе больше покоя,
В мечте твоей образ один,
Не дьявол, не чёрт –
Просто ангел,
С далёких небесных картин,
Не в силах держать в себе чувства,
Откинув различья рукой,
Сошлись в одном пламенном танце,
Всего нарушая покой,
И так зарождается чувство,
Любви между ведьмой и ним,
Чарующим ангелом света,
Героем небесных картин,
И крепко взялись,
Не отпустят,
И смотрят друг другу в глаза,
Ведьма - шальная дочь ада,
И ангел - рожденье добра...
(с)

Я сама всё придумала,
тёмной злой ворожбой,
и тебя я опутала,
чтоб остался со мной.
Но я знала и думала
в эти ночи всегда,
что ты сам, без колдуньи,
скажешь слово мне “да“!
Я сама колдовала,
чтоб тебя отлучив,
я тебя отдавала,
чтоб себе нагорчить.
Моё сердце закрыто
для любви и тепла.
Только горькая ветка
в ней буйно цвела.
Этой горечи сладкой
я напьюсь допьяна.
Лишь тихонько, украдкой
я целую тебя!
И ты сам это знаешь,
что опутан, в плену,
но себя оставляешь
моему колдовству.
А душой ты гуляешь
по чужим мне местам
(Ты это сам понимаешь),
я совет тебе дам:
ты в глаза эти чёрные
не смотри, не смотри!
В них живут только вороны,
что боятся зари.
Оглянись ты внимательно:
жизнь другая кругом.
Не живи ты старательно
заколдованным сном.
Ведь и мне тоже больно,
жизнь в огне без огня.
Уходи, ты свободен!
И не помни меня...
©

Упорный маг, постигший числа
И звезд магический узор.
Ты- вот: над взором тьма нависла...
Тяжелый, обожженный взор.

Бегут года. Летят: планеты,
Гонимые пустой волной, -
Пространства, времена... Во сне ты
Повис над бездной ледяной.

Безводны дали. Воздух пылен.
Но в звезд разметанный алмаз
С тобой вперил твой верный филин
Огонь жестоких желтых глаз.

Ты помнишь: над метою звездной
Из хаоса клонился ты
И над стенающею бездной
Стоял в вуалях темноты.

Читал за жизненным порогом
Ты судьбы мира наизусть...
В изгибе уст безумно строгом
Запечатлелась злая грусть.

Виси, повешенный извечно,
Над темной пляской мировой, -
Одетый в мира хаос млечный,
Как в некий саван гробовой.

Ты шел путем не примиренья -
Люциферическим путем.
Рассейся, бледное виденье,
В круговороте бредовом!

Ты знаешь: мир, судеб развязка,
Теченье быстрое годин -
Лишь снов твоих пустая пляска;
Но в мире - ты, и ты - один,

Все озаривший, не согретый,
Возникнувший в своем же сне...
Текут года, летят планеты
В твоей несчастной глубине.

Белый Андрей

И, разбираясь в наследстве старинного знания,
Нам ли не знать человеческих тел уставания,
Нам ли не ведать проклятья Конечного Времени,
Вечно искать, заплутав в человечьих сомнениях...
Книги свои, как учебники, ставим на полку.
Жизнь постигаем чутьём, что дано нам от волка.
Знаем - свои по деяниям честно рассудят.
Рвемся вперед, чуя сердцем, что счастья не будет.

Счастье - не наша дорога. Лишь манит надеждами.
Кто-то уходит, сломавшись, не выдержав, в прежнее,
Век отграничив флажками охот и заборами.
Те, кто остался - разделят ответственность поровну.
Можем любить лишь своих, но дороги не сходятся.
Нам человечьего счастья ждать не приходится.
Лишь по крупицам ловить отражения в вечности,
Жить, находя в себе силы всё ж быть человечными.

Теми, кто нами играет, - все роли расписаны.
Скроены, четко и резко отмерены числами.
Предназначенье пинает от метки до метки.
Бьётся сознанье зверьком обезумевшим в клетке...
Горькое, острое чувство своей чужеродности...
Волчьим наметом стелиться во ржи по-над пропастью,
Рваться к своим сквозь флажки, попадая под пули...
И, погибая, вдруг чувствовать - нас обманули...

Роли расписаны. Выдержать путь до финала -
Сколько за это любило, дралось, умирало
Чуя своих, закрывая на линии выстрела...
Не успевая.... Не веря, что было бессмысленно...
Ненависть гасим в пределах, отмеренных совестью.
Гремучая смесь из души с человеческой гордостью -
Вечно искать, ждать, и знать, что свои не осудят.
Жить и любить.
И не верить, что счастья не будет.

Те годы, когда Инквизиции племя
Стабильность искала – ужасное время!
Рубила в куски плоть «детей Сатаны»,
И на площадях загорались костры.

Два друга, окончивши в школу ходить,
Решаются Магии жизнь посвятить.
Но, видимо, здесь их пути разошлись,
Поскольку их цели, увы, не сошлись.
Один, полагающий боль приносить
И взглядом народ, будто траву косить,
Зло, страх и разлуку в наш мир принести,
И власть над людьми он мечтал обрести.
Второй же свободу хотел получить
И в сторону Силы себя изменить,
Покой, уваженье и смысл найти
На долгом своем безмятежном пути.

Но оба из города ночью ушли,
Чтобы инквизиторы их не нашли.
И первый в пещере дом новый нашел,
Второй, будто зверь в лес зеленый ушел.

И первый решил, что он мистик с рожденья.
Учиться азам – для него оскорбленье!
И, вместо того, чтобы мир постигать
Он к Демонам Древним придумал взывать.
Второй же решил взять учебники в руки,
Исправно учившись оккультной науке
Он суть мироздания стал понимать
И силою вскоре он мог управлять.

И первый в ужасных страданиях жил.
Ведь он для страдания жить и решил.
Он знал – поражение ждет его вновь,
Но снова он лил на алтарь свою кровь.
Второй же обрел долгожданный покой.
И он сознавал, что теперь он – другой.
Животных язык начал он понимать
И ночью привык по астралу гулять.

В агонии первый зубами скрипел.
Он Демона злобного вызвать хотел.
Решил уже парень начать все с азов,
Но Демон нежданно явился на зов.
И Демона крик по пещере раздался
От крика того потолок зашатался.
- Эй ты, человечишка, кто ты такой,
Что смеешь нарушить мой вечный покой?!

И парень от ужаса пал на колени,
А воли в глазах не осталось и тени.
Дрожащим он голосом пролепетал,
Что власти хотел, потому и взывал.
А Демон в улыбке клыки показал
И парню он громко и внятно сказал,
Что власть ему очень легко обрести,
Ведь надо лишь камень ему принести.

И парень на поиски тут же пошел.
За несколько лет полстраны обошел.
Кирпич долгожданный закончив искать
Он вновь начал кровь на алтарь проливать.
И Демон сейчас же ему отозвался,
Увидев кирпич, громко расхохотался.
Он камень поднял, его свет озарил
И голову парню он камнем пробил.

А друг его бывший гулял под луной.
Теперь отдыхал он под старой сосной,
Где с гномами в прятки, закончив играть,
Решил, что без тела пора погулять.
Астрал. За пределами пятого круга
Нашел он несчастного бывшего друга.
- Ты тоже в мучениях, вместе со мной?
Но мистик с улыбкой качал головой.

Ведь истинный мистик – это не тот,
Кто с Демоном водится, наглым и злым.
А тот, кто идет. Тот, кто молча идет,
Страх нагоняя лишь взглядом своим.

В замке мрачном обитаю,
Что в глухом лесу стоит,
И усердно изучаю,
Что наставник мой велит:

Вызываю духов ада,
Поднимаю мертвецов
И в горах у водопада
Приношу им в жертву псов.

Стены замка – камень водный,
Он во тьме ночи блестит,
При лучах луны холодной,
Синем пламенем горит.

Нет шикарных одеяний,
И богатства у меня,
Но при силе заклинаний,
Власть над всем имею я.

Сторонятся меня люди,
Страх в глазах я вижу их,
Но не овцы волку судьи,
Смерти страх удел других.

Ослепший маг сидел на лунном троне,
В ночи задумавшись о сути бытия.
Седые кудри опустились на ладони,
От тяжкой думы не избавится без боли.

Сидел он гордо одиноко,
В ночной безмолвной тишине.
Герой боёв пронзивших мир глубоко,
Последний страж, погрязший в седине.

Но что теперь он сможет сделать,
Чтоб защитить свой славный мир.
И как теперь он сможет ведать,
Чтоб поддержать стихийный пир.

Ослепший воин как немой певец
Беспомощный как крошечный младенец.
Зачем тянуть свой жалкий век?
Когда тебя сильнее даже человек.

Всё решено уж лучше умереть -
Бессмысленно в надежде долго тлеть.
Цена заплачена и силы ночи впредь ,
Не смогут песнь проклятия запеть.

А значит грянул час уйти во мглу,
Учеников покинувши в бою.
Лишь воссияет над землёй рассвет,
Как мир покинет славный человек.

Ослепший маг сидел на лунном троне,
В ночи разбившись о печали брег.
Седые кудри полыхали на ладони,
С рассветом он избавится от боли