Вернувшись в свою квартиру, Мэнни закрыл дверь, запер ее на замок… и без дви-жения замер в коридоре. Как предмет мебели. С портфелем в руке. Удивительно, но потеряв разум, мгновенно становится невозможно сделать выбор относительно своих последующих действий. Его желание не изменилось; он по-прежнему хотел вернуть власть над собой и окружающим… что бы там не происходило в его жизни. Но не за что было ухватиться, этот зверь не имел узды. Черт, так, должно быть, чувствуют себя больные Альцгеймером: личность, равно как и интеллект, оставалась нетронутой… но их окружал мир, который становился абсо-лютно непонятным, потому что они лишались памяти, ассоциаций и экстраполяций, за которые можно было зацепиться. Все связано с той неделей… или, по крайней мере, началось тогда. Он помнил ип-подром и падение Глори, потом ветеринара. Затем он вернулся в Колдвелл, откуда напра-вился в… Предупреждение о расцвете очередной головной боли заставило Мэнни выругаться и отбросить эти мысли. Войдя на кухню, он бросил портфель и просто уставился на кофеварку. Уехав в клинику, он оставил ее включенной. Прекрасно. Яванский кофе превратился в пойло, и он не спалил свою конуру лишь чудом. Сев на один из стульев за гранитный стол, он уперся взглядом в стеклянную стену перед ним. Город по ту сторону террасы сверкал, словно леди, направляющаяся в театр, разрядившись при этом во все свои бриллианты. Огни небоскребов перемигивались, за-ставляя Мэнни чувствовать себя действительно одиноким. Молчание. Пустота. Квартира больше напоминала гроб. Боже, если он не сможет оперировать, что же ему останется… На террасе из воздуха возникла тень. Но, на самом деле это была не тень… В ней не было ничего прозрачного. Казалось, что огни города, мосты и высотки были лишь кар-тиной с вырезанной дырой. Дырой в форме огромного мужчины. Мэнни вскочил со стула, не отрывая глаз от силуэта. На задворках разума в корне мозгового ствола он понял, что фигура является причиной всех бед, его «опухоль» на двух ногах… которая приближается к нему. Будто приветствуя, он подошел ближе и открыл раздвижную стеклянную дверь, ве-тер с силой ударил ему в лицо, отбрасывая волосы со лба. Было холодно. Так холодно… но ледяной шок был вызван не просто прохладной апрельской ночью. Невероятно спокойная и смертельно-опасная фигура излучала сильный мороз, стоя в нескольких футах от Мэнни; и он четко осознавал, что порыв арктического ветра был обусловлен тем, что этот ублюдок ненавидет его задницу. Но Мэнни не стра-шился его. Ответ на все происходящее с ним заключался в этом огромном мужчине, поя-вившемся из воздуха в каких-то двадцати этажах от асфальта… Женщина… с темными волосами, собранными в косу… это был ее… Головная боль сломила его, ухватившись за затылок и прострелив прямо в голову, выбивая все дерьмо из лобной доли. Оседая, он ухватился за створку двери. Он потерял терпение. – Ад и преисподняя, не стой там просто так. Говори или убей меня, но сделай что-нибудь. Снова в лицо подул ветер. И потом раздался низкий голос: – Мне не следовало приходить сюда. – Нет, следовало, – прохрипел Мэнни от боли. – Потому что я теряю свой греба-ный разум, и ты знаешь это, ведь так? Что, дьявол тебя раздери, ты сотворил со мной? Тот сон… о женщине, желанной, но недоступной… Колени Мэнни начали подгибаться, но к черту их. – Отведи меня к ней… и не играй со мной. Я знаю, что она существует… каждую ночь я вижу ее в своих снах. – Мне не нравится все это. – Ну да, а я тут развлекаюсь, как же. – Хренов гад промолчал. Как остался не вы-сказанным тот факт, что если ублюдок решит реализовать кипящую в нем агрессию, Мэн-ни тоже пустит в ход кулаки. Без сомнений, его размажут по стенке, но, с больной головой или нет, без боя он не сдастся. – Давай, – выплюнул Мэнни. – Сделай это. Гад натянуто улыбнулся. – Ты напоминаешь мне моего друга. – Хочешь сказать, есть еще один сукин сын, который лишился своей жизни из-за тебя? Чудесно. Мы создадим группу поддержки. – Гребаный ад… Парень поднял руку и потом… разум Мэнни взорвался воспоминаниями, прока-тившимися по его телу, образы и звуки последней недели вернулись яростным потоком. Отшатнувшись назад, он обхватил голову руками. Джейн. Секретное здание. Операция. Вампир. От встречи с полом из твердой древесины Мэнни оградила железная хватка на би-цепсе – его удержал брат пациентки. – Ты должен пойти со мной к моей сестре. Она умрет, если ты не придешь. Мэнни дышал через рот, с трудом сглатывая. Пациентка… его пациентка… – Она все еще парализована? – простонал Мэнни. – Да. – Вези меня, – выплюнул он. – Сейчас же. Если спинной мозг был безвозвратно поврежден, он ничего не мог сделать, но это не имело значения. Он должен был увидеть ее. – Где твоя машина? – спросил бородатый болт. – Внизу. Мэнни вырвался из хватки, устремился к своему портфелю и подхватил ключи, ос-тавленные на кухонном столе. Пока Мэнни спотыкался и запинался в своей квартире, мозг затуманился так, что он испугался. Еще пару спекуляций с его материнской платой, и она навечно выйдет из строя. Но эту дискуссию оставим на следующий раз. Он должен попасть к своей женщине. Когда он добрался до парадной двери, вампир шел прямо за ним, и Мэнни перело-жил вещи в другую руку. Резкий поворот, и он выбросил вперед правый кулак, ударив по дуге, аккурат попа-дая в подбородок парня. Хруст. Удар вышел крепким, и голова ублюдка запрокинулась назад. Вампир уставился на Мэнни, уголок рта приподнялся от рыка, но Мэнни было пле-вать. – Это за то, что трахал мой мозг. Мужчина стер кровь с губы тыльной стороной ладони. – Отличный хук. – Счастлив порадовать, – сказал Мэнни, выходя из своей квартиры. – Я мог бы перехватить удар в любой момент. Это так, к твоему сведению. Без сомнений, это была правда. – Но не остановил же. – Мэнни прошествовал к лифту, нажал кнопку «вниз» и ог-лянулся через плечо. – И значит, ты либо болван, либо мазохист. На твой выбор. Вампир подошел ближе. – Осторожней, человек… ты жив лишь потому, что полезен для меня. – Она твоя сестра? – Не забывай об этом. Мэнни улыбнулся, обнажая в оскале зубы. – Значит, ты должен кое-что знать. – Что? Мэнни приподнялся на носках, смотря гаду прямо в глаза. – Если ты думаешь, что хочешь убить меня сейчас, то это желание ничто по срав-нению с тем, что ты ощутишь, когда я увижу ее снова. Он возбуждался при одной мысли о ней. Двери лифта открылись с тихим звоном, и Мэнни отступил назад, вошел внутрь и снова развернулся. Глаза вампира, словно копья, искали свою жертву, но Мэнни просто отмахнулся от его агрессии. – Просто довожу до твоего сведения, как обстоят дела. А сейчас либо садись в лифт, либо призраком дуй вниз, чтобы я подобрал твою задницу снаружи. – Ты держишь меня за идиота, ведь так? – прорычал вампир. – Вообще-то, совсем нет. Пауза. Спустя мгновение вампир что-то прошептал на выдохе, и проскользнул в лифт, ко-гда двери начали закрываться. А потом они просто стояли бок о бок, наблюдая за обрат-ным отсчетом цифр над двойными дверями. Пять… четыре… три… два… Словно отчет времени до взрыва. – Будь осторожней, человек. На меня не следует сильно давить. – А мне нечего терять. – Не считая сестру этого говнюка. – Похоже, нам остается лишь ждать, чем все закончится. – Ты все верно понял.
***
Лежа, словно мрачная глыба льда, Пэйн смотрела на часы у двери в ее комнату. Круглый циферблат был плоским, как и стена за хронометром, размеченным двенадцатью черными цифрами, которые были разделены штрихами. Стрелки часов – две черных и од-на красная – лениво шли своим ходом, будто им наскучила рутинная работа, за которой она наблюдала. Вишес, вероятно, пошел к их матери. К кому еще он мог обратиться? Но это пустая трата времени; конечно, он вернется с пустыми руками. Как самона-деянно полагать, что Та, Которой Нельзя Управлять, будет хоть в малейшей степени оза-бочена проблемами собственных детей. Мать расы. Что за чепуха… Пэйн нахмурилась. Звук, поначалу казавшийся слабым стучащим ритмом, стано-вился все громче. Шаги. Тяжелые шаги быстро преодолевали гладь твердого пола, их раз-давалось две пары. Вероятно, это были всего лишь Братья ее близнеца, проверяющие… Когда дверь распахнулась, Пэйн смогла увидеть лишь Вишеса, такого высокого и бескомпромиссного. – У меня есть кое-что для тебя. Не столько он отошел в сторону, сколько его отодвинули… – Славная Дева-Летописеца… – выдохнула Пэйн, и на глаза набежали слезы. В комнату влетел ее целитель, и, о, Боже, он выглядел таким же, каким она его за-помнила… широкий в груди, длинноногий, с накачанным животом и резкой линией под-бородка. Его темные волосы торчали, будто он неоднократно пропускал сквозь них паль-цы, он тяжело дышал, его губы были слегка приоткрыты. – Я знал, что ты была реальна, – выпалил он. – Черт возьми, я знал это! Его образ пронзил Пэйн, энергия вспыхнула внутри нее, посылая чувства в свобод-ный полет. – Целитель, – хрипло сказала она. – Мой целитель… – Гребаный ад, – услышала Пэйн возглас брата. Ее человек обернулся к Вишесу. – Оставь нас наедине. Сейчас… – Следи за своим проклятым ртом… – Я ее врач. Ты привез меня сюда, чтобы я оценил ее клиническое… – Не смеши меня. Последовала пауза. – Тогда какого черта я здесь делаю? – Ты здесь именно по той причине, по какой я тебя ненавижу! Это стало началом молчания… сопровождающегося ее всхлипами. Она так рада видеть своего целителя, во плоти и крови. Пэйн шмыгнула носом, и мужчины одновре-менно повернули головы, выражение лица ее целителя мгновенно сменилось, с чистой ярости на сильное беспокойство. – Закрой дверь за собой, – рявкнул он через плечо, подойдя к Пэйн. Смахнув слезы с глаз, она посмотрела за своего целителя, когда он сел на край кро-вати. Отвернувшись, Вишес направился к выходу. Он знал, подумала Пэйн. Больше, чем все, что могла сделать их мать, он привел ей того, что без сомнений вернет ей желание жить. – Спасибо, брат мой, – сказала она, не отрывая взгляда от Вишеса. Вишес замер. Напряжение в нем было столь велико, что обе его ладони были сжа-ты в кулаки, он медленно повернул голову, его ледяной взгляд пылал. – Я сделаю все ради тебя. Все. При этих словах он вышел… и когда дверь закрылась, Пэйн осознала, что можно сказать «Я люблю тебя», фактически не произнося саму фразу. Действия важнее слов.
Когда они остались наедине, Мэнни не мог оторвать взгляда от своей пациентки. Его глаза бесконечно блуждали по ее лицу, шее, длинным, изящным рукам. Господи, она пахла так же, ее парфюм проникал в нос, оказывая непосредственное воздействие на его член. – Я знал, что ты настоящая, – повторил он. Боже, возможно, стоило сказать что-нибудь другое, что угодно, но он не находил слов: его переполняло облегчение от осозна-ния факта, что он не сходил с ума. По крайней мере, пока он не заметил блестящую пелену слез в ее глазах… наряду с полным отсутствием надежды во взгляде. Он сделал для нее все, что мог, и все же провалился. По всем параметрам. Хотя, раньше он даже не догадывался о ее состоянии. Этот ее брат долго не воз-вращался в человеческий мир потому, что дела обстояли отвратно и на этой стороне. – Как ты себя чувствуешь? – спросил он. Когда он заглянул ей в глаза, она медленно покачала головой. – Увы… я… Когда она не закончила, Мэнни взял ее за руку. Господи, у нее такая мягкая кожа. – Поговори со мной. – Мои ноги… им не лучше. Мэнни выругался себе под нос. Он хотел осмотреть ее и взглянуть на последние рентгеновские снимки… может, принять меры и отвезти ее в Святой Франциск для еще одного МРТ. Но, насколько бы ни была важна оценка ее состояния, с этим можно повременить. Сейчас Пэйн была очень уязвима эмоционально, и сначала он должен помочь ей спра-виться с внутренними проблемами. – По-прежнему ничего не чувствуешь? – спросил он. Когда она покачала головой, единственная слезинка скатилась по ее щеке. Ему бы-ло больно видеть ее слезы, но, Господь его спаситель, он никогда не видел ничего пре-краснее этих глаз. – Я… вечно останусь такой? – спросила она с дрожью. – Что ты имеешь в виду под «такой»? – Здесь. Прикованной к кровати. – Ее взгляд не просто удерживал, а прочно ухва-тился за него. – Я не вынесу эту пытку. Больше ни одной ночи. Она была смертельно серьезна, и на долю секунды Мэнни почувствовал страх, пронзивший его сердце. Может у другой женщины… или мужчины… подобное утвер-ждение звучало бы как выражение переживаемого отчаяния. Для Пэйн? Это был четкий план. – Здесь есть интернет? – спросил Мэнни. – Интернет? – Компьютер с доступом к всемирной паутине? – Эм… думаю, он в большой комнате, дальше по коридору. За той дверью. – Я сейчас вернусь. Оставайся здесь. – Куда я могу пойти, целитель? – спросила Пэйн с полуулыбкой. – Именно это я тебе и покажу. Поднявшись с кровати, ему пришлось сражаться с желанием поцеловать ее, и что-бы остановить себя от спонтанных поступков, он поспешил к выходу. Потребовалось не-много времени, чтобы найти упомянутый в разговоре Делл и войти в него при помощи весьма привлекательной светловолосой медсестры, назвавшейся Еленой. Десять минут спустя он вернулся в комнату Пэйн и замер в дверном проходе. Она поправляла косу, ее руки дрожали, когда она приглаживала макушку, изучала длину, выискивая неровности. – Тебе не обязательно делать это, – прошептал он. – Для меня ты выглядишь иде-ально. Вместо ответа она покраснела и заволновалась… лучше всего, что она могла ска-зать. – Клянусь, ты лишаешь меня дара речи. Ну, от этого его мысли пошли в совсем ненужном направлении. Уставившись на нее, он заставил свой мозг сменить направление движения. – Пэйн, я твой врач, верно? – Да, целитель. – И это значит, что я скажу тебе правду. Никаких искажений или увиливаний. Я скажу именно то, что думаю, и позволю тебе принять решение… и я хочу, чтобы ты поня-ла, что я хочу донести, хорошо? Правда – это все что у меня есть, не больше, не меньше. – Тогда ты не обязан ничего говорить, ибо я прекрасно знаю, как обстоят дела. Он окинул комнату взглядом. – Ты выходила отсюда после операции? – Нет. – Значит, ты смотрела на эти пустые стены целую неделю, прикованная к кровати. Посторонние кормили тебя, купали, помогали с отправлениями организма. – Нет нужды напоминать об этом, – сухо сказала она. – Благодарю великодушно… – Тогда как ты можешь знать, в каком пребываешь состоянии? Она сильно нахмурилась… и чертовски сексуально. – Это смешно. Я здесь. – Она указала на матрас под собой. – Я была здесь. – Именно. – Когда она посмотрела на него, Мэнни сократил расстояние между ни-ми. – Я собираюсь поднять и понести тебя на руках, не возражаешь? Сейчас ее брови взмыли вверх. – Куда? – Прочь из этой проклятой темницы. – Но… я не могу. У меня… – Я знаю. – Конечно, ее беспокоит катетер, и чтобы избежать каких-либо неловко-стей, он подхватил чистое белое полотенце с прикроватной тумбочки. Убедившись, что оборудование крепилось прочно, он расправил верхнюю часть простыни и оторвал Пэйн от кровати. Ее тело, прижатое к его груди, было твердым, и ми-нуту Мэнни просто держал ее в руках, ее голова устроилась на его плече, длинные, беско-нечные ноги были перекинуты через руку. Ее парфюм, мыло или что там еще напоминало ему аромат сандала. О, верно… оргазмы. Те, что он испытал, когда она снилась ему. Великолепно, а сейчас он покраснел как свекла. Пэйн прокашлялась. – Тяжелая? Я крупновата для женщины. – Ты идеальна для женщины. – Не там, откуда я родом, – пробормотала она. – Значит, у них плохие стандарты. Мэнни вынес свой драгоценный груз через дверь в смотровую комнату. Ее освобо-дили по его просьбе… он попросил медсестру – Елейну? Елайну? – оставить их наедине. Трудно предугадать, чем все закончится. Держа ее в своих объятиях, он сел перед компьютером и устроил их так, чтобы Пэйн могла видеть монитор. Когда выяснилось, что ей больше нравилось смотреть на не-го, Мэнни нисколько не возражал… но это едва ли способствовало концентрации. Или причине, по которой он поднял ее с кровати. – Пэйн, – обратился он. – Что? Господи, этот хриплый голос. Он, словно нож, резал его живьем и заставлял чувст-вовать каждую крупицу боли: хотеть ее так сильно, как хотел он, но сдерживать себя было мучительным удовольствием, которое было лучше самого яркого секса в его жизни. Предвкушение оргазма в лучшем виде. – Предполагается, что ты должна смотреть на экран, – сказал он, погладив ее щеку. – Я лучше посмотрю на тебя. – О, да…? – Когда его голос стал таким же хриплым, как и ее, Мэнни понял, что настало время для внутреннего диалога на тему «о-нет-даже-не-думай-большой-мальчик». Но, черт возьми. – Ты заставляешь меня чувствовать что-то всем телом. Даже в ногах. Ну, сексуальное влечение способно на такое. Его кровообращение пылало, словно Манхеттен в полночь. Но в коленных представлениях в духе Санты было нечто большее, чем быстрый секс…или даже недельная сессия, или месячная, или даже – Господь спаси их – длиною в год. На кону стояла вся жизнь. Ее. – Как насчет того, чтобы немного посмотреть на монитор, а потом ты сможешь смотреть на меня столько, сколько душе угодно? – Хорошо. Когда она не отвела взгляда от его лица, Мэнни прокашлялся. – Компьютер, bambina . – Итальянец? – По материнской линии. – Что насчет отца? Он пожал плечами. – Никогда не встречал его, так что не скажу. – Тебе неизвестен твой родитель? – Да, так и есть. – Мэнни провел указательным пальцем под ее подбородком, пово-рачивая голову Пэйн в сторону компьютера. – Смотри. Он постучал по экрану, понимая по нахмуренному виду Пэйн, что она сконцентри-ровалась, ее темные брови низко опустились над бриллиантовыми глазами. – Это мой друг… Пол. – Мэнни никак не скрывал гордость в своем голосе. – Он также был моим пациентом. Крутой мужик… и много лет прикован к инвалидной коляске.
***
Сначала Пэйн не могла понять, что это было за изображение… оно двигалось, это точно. И казалось… минуточку. Это был человек, и он сидел на каком-то хитроумном изобретении, перемещающемся по земле. Чтобы передвигаться, он использовал массив-ные руки, его лицо исказилось в гримасе, его концентрация была столь же мощной, как и у воина в разгар сражения. Позади него держалось трое других мужчин в аналогичных приспособлениях, они не отрывали от него взгляда, будто старались сократить все увеличивающееся расстояние между ними и лидером. – Это… гонка? – спросила она. – Бостонский марафон, дивизион инвалидных кресел. Он не просто выиграл состя-зание… в порошок стер своих соперников. Они смотрели, как мужчина победил со значительным отрывом, его здоровые руки двигались со скоростью ветра, грудь вздымалась, а болеющая толпа на другой стороне трека ревела. Когда он разорвал победную ленту, к нему подбежала красивая женщина, и пара обнялась. И что было в руках человеческой женщины? Ребенок, похожий на мужчину. Целитель наклонился вперед и передвинул маленький черный прибор на столе, чтобы переключить изображение на экране. Двигающаяся картинка исчезла… а на ее мес-те возник улыбающийся портрет этого мужчины. Он был очень привлекателен и лучился здоровьем, рядом с ним стояла та же рыжеволосая женщина и ребенок с голубыми как у него глазами. Мужчина все еще сидел, и кресло казалось более прочным, чем то, на котором он соревновался… по правде говоря, оно было очень похоже на коляску, которую прикатила Джейн. Его ноги находились в диспропорции с остальным телом – маленькие и задвину-тые под кресло, но не на это обращаешь внимание… и даже не на катающееся устройство. Смотришь лишь на силу и ум мужчины. Протянув руку к экрану, Пэйн коснулась лица мужчины. – Как давно…? – спросила она хрипло. – Его парализовало? Примерно десять лет назад. Он ехал на своем туристическом мотоцикле, когда его сбил пьяный водитель. Я провел семь операций на его спине. – Он по-прежнему… в кресле. – Видишь женщину подле него? – Да. – Она влюбилась в него после аварии. Пэйн повернула голову и всмотрелась в лицо целителя. – Он… смог стать отцом? – Да. Он также водит автомобиль… как видно, может заниматься сексом… и живет жизнью, более насыщенной, чем у многих с двумя работающими ногами. Он бизнесмен, спортсмен и настоящий мужчина, и я горд называть его своим другом. Говоря, ее целитель подвигал черным прибором на столе, и картинка снова смени-лась. Появились фотографии мужчины на других соревнованиях, потом – улыбающегося на фоне какого-то огромного строения, затем – он, сидящий перед красной ленточкой с золотыми ножницами в руках. – Пол – мэр Колдвелла. – Ее целитель нежно повернул голову Пэйн в свою сторо-ну. – Послушай меня… я хочу, чтобы ты запомнила мои слова. Твои ноги – часть тебя, но не вся, они не то, кто ты есть. Поэтому, куда бы мы ни отправились после этой ночи, я хо-чу, чтобы ты знала, что травма не изменила тебя. Даже находясь в кресле, ты по-прежнему стоишь гордо, как и всегда. Рост – мера отсчета по вертикали… он ни черта не значит, ко-гда дело касается твоего характера или жизни. Он был убийственно серьезен, и, если быть до конца честной с собой, Пэйн немно-го влюбилась в него в это мгновение. – Ты можешь… двигать этой штукой? – прошептала она. – Чтобы я увидела боль-ше. – Смотри… так пользуются мышью. – Он взял ее руку и положил на теплый, про-долговатый предмет. – Влево и вправо… вверх и вниз… Видишь? Стрелка на экране пе-ремещается. Щелкни сюда, чтобы посмотреть что-нибудь. Потребовалась несколько попыток, но потом она уловила смысл… и это прозвучит абсурдно, но, просто вращая стрелкой по экрану и выбирая то, на что она хотела посмот-реть, Пэйн чувствовала головокружительный прилив энергии. – Я могу делать это, – сказала она. Но потом она, казалось, смутилась. Учитывая всю простоту действия, победа была слишком маленькой для празднования. – В этом весь смысл, – сказал целитель ей на ухо. – Ты можешь все. Дрожь прокатилась по телу от его слов. Или, что более вероятно, не просто от его слов. Обратившись к монитору, она с удовольствием разглядывала фотографии победи-теля гонок. Выражение мучительных усилий и неукротимой силы воли давно горело в ее собственной груди. Но также среди любимых фотографий было изображение всей семьи. Они были людьми, и все же их узы казались столь сильными. Любовь, их связывала силь-ная любовь. – Что скажешь? – прошептал ее целитель. – Думаю, ты пришел в правильный момент. Вот мое мнение. Переместившись в его сильных руках, Пэйн взглянула на Мэнни. Сидя на его коле-нях, она жалела, что не могла почувствовать его всего. От талии и ниже она ощущала ни-чем не примечательное тепло – лучше, чем прохлада, ощущаемая после операции, да… но все же, должно быть нечто большее. – Целитель… – прошептала она, приближаясь губами к его рту. Он опустил веки, и казалось, перестал дышать. – Да…? – Можно я… – Она облизала губы. – Можно я поцелую тебя? Казалось, он дернулся, будто от боли, но его запах многократно усилился, поэтому она поняла, что он хотел того же. – Господи… Иисусе, – выдохнул он. – Твое тело хочет этого, – сказала она, коснувшись мягких волос на его затылке. – В этом-то и проблема. – Увидев замешательство на лице Пэйн, он опустил стра-стный взгляд на ее груди. – Оно хочет гораздо больше, чем простой поцелуй. Внезапно в ее теле произошла едва уловимая перемена. Но она чувствовала что-то странное в груди и конечностях. Покалывание? Она была слишком поглощена окружав-шей их сексуальной энергией, чтобы определять дефиниции. Обвив руку вокруг его шеи, она прошептала: – Чего еще оно хочет? Ее целитель низко застонал, и звук дал ей тоже ощущение власти, каковое испыты-ваешь, держа в руках оружие. Почувствовать его снова? Словно наркотик. – Скажи, целитель, – требовательно спросила она, – чего еще оно хочет? Его глаза цвета красного дерева горели пламенем, они не отрывались от нее. – Всего. Я хочу каждый квадратный дюйм твоего тела… снаружи… и изнутри. На-столько сильно, что я не уверен, готова ли ты к подобному натиску. – Мне решать, – парировала она, странная, пульсирующая нужда пустила корни в ее животе. – Мне решать, что я могу принять, а что нет, верно? Его улыбка была порочной. В хорошем смысле слова. – Да, мадам. Когда низкий, ритмичный звук прокатился по комнате, Пэйн с удивлением осозна-ла, что это она. Мурлычет. – Я должна просить дважды, целитель? Последовала пауза. Потом он медленно покачал головой влево и вправо. – Нет. Я дам тебе… именно то, чего ты жаждешь. ------------------------------------------------------- Фирма-производитель ноутбуков Bambina (ит.) – детка, малышка
Когда Вишес толкнул дверь в смотровую комнату, его взору предстала такая рас-садка по местам, что у него возникли мысли о кое-чьей кастрации. Что, учитывая его опыт с ножом и яйцами, несло угрозу. Но, с другой стороны, его сестра оседлала Мистера Счастливчика в штанах, хирург обхватил ее руками, голубки прильнули друг другу головами. Однако, они смотрели не друг на друга… именно по этой причине Ви не испортил вечеринку: они уставились на компьютерный экран… на мужчину в инвалидном кресле, который в гонке обставлял сво-их соперников. – …рост – мера отсчета по вертикали… он ни черта не значит, когда дело касается твоего характера или жизни. – Ты можешь… двигать этой штукой? По неясной причине сердце Ви гулко забилось, когда хирург показал Пэйн, как управлять мышью. А потом он услышал слова, которые положили начало надежде: – Я могу делать это, – сказала она. – В этом весь смысл, – сказал Мануэль тихо. – Ты можешь все. Ну, блин… все тузы на столе, не так ли: Ви позволил человеку ненадолго вернуться в вампирский микс, чтобы просто помочь Пэйн преодолеть суицидальные мысли. Но Ви даже представить не мог, что парень предложит ей что-то кроме юношеской влюбленно-сти. И все же, вот он, ублюдок… демонстрирует ей нечто большее, чем основы поцелу-ев. Ви хотел быть тем, кто спасет ее… так предполагалось, когда он привел Манелло, но почему он не додумался до большего – и раньше? Почему Джейн ничего не сделала? Они должны были вывести ее из комнаты, показать особняк… вместе принимать трапезы, разговаривать с ней. Показать, что ее будущее просто изменилось, а не исчезло вовсе. Ви потер лицо, когда гнев придавил его к земле. Черт возьми, Джейн… как она могла не знать, что пациенты нуждаются в большем, чем болеутоляющее и обтирание губкой? Его сестра нуждалась в долбаном горизонте… любой сойдет с ума, застряв в че-тырех стенах. Гребаный ад. Он опять посмотрел на сестру и человека. Они не отрывали друг от друга глаз, и казалось, что требуется как минимум домкрат, чтобы разделить их. Ви снова поразмыслил о том, чтобы придушить скотину. Запустив обернутую перчаткой руку в карман за самокруткой, он подумывал гром-ко прокашляться. Либо так, либо достать кинжал и занести над головой человека. Про-блема в том, что этот хирург был орудием, которое он использовал по мере надобности… и это затруднение пока не преодолено. Ви заставил себя отойти от дверного проема… – Как у них дела? Повернувшись кругом, он выронил гребаную сигарету. Бутч поднял ее. – Огоньку? – Скорее кинжал. – Приняв сигарету, он достал новый Бик, который на самом деле работал. Затянувшись, он позволил дыму туманом выплыть изо рта. – Сходим за выпив-кой? – Пока нет. Думаю, ты должен поговорить со своей женщиной. – Поверь мне на слово. Не нужно. Не сейчас. – Вишес, она собирает вещи. Связанный мужчина в нем взревел, но, несмотря на это, Ви заставил себя остаться в коридоре и продолжить курить. Спасибо Господу за никотиновую зависимость: он присо-сался к самокрутке, и лишь поэтому не зашелся в ругани. – Ви, дружище, что, черт возьми, происходит? Из-за рева в голове он едва слышал слова приятеля. И не смог предоставить полное объяснение. – Моя шеллан и я разошлись во мнениях. – Ну, так поговорите. – Не сейчас. – Подошвой ботинка Ви подписал окурку смертный приговор. – Пойдем. Но… когда дошло до дела, каким-то непонятным образом он не мог преодолеть расстояние до парковки, где стоял Эскалейд с замененным маслом. Он в буквальном смысле не мог уйти, его ноги сами по себе приросли к полу. Посмотрев в сторону кабинета, он оплакивал тот факт, что какой-то час назад ему показалось, что все устроилось. Но нет. Похоже, что дерьмо, случившееся ранее, было лишь разминкой к предстоящим невзгодам. – Мне нечего сказать ей. Как всегда. – Может, ты разберешься на месте. Вот уж вряд ли, подумал Ви. Бутч похлопал его по плечу. – Послушай меня. У тебя чувство моды как у парковой скамейки, навыки межлич-ностных отношений на уровне мясного топора… – Это должно приободрить меня? – Позволь закончить… – Что дальше? Размер моего члена? – Ну, даже шариковые ручки, по всей вероятности, на что-то способны… слышал я стоны из вашей комнаты, которые доказывают верность этого утверждения. – Бутч встряхнул его. – Я просто хочу сказать… ты нуждаешься в этой женщине в своей жизни. Не испогань все. Ни сейчас… никогда, понял? – Она собиралась помочь Пэйн убить себя. – Когда парень дернулся, Ви кивнул. – Ага. Так что это не какой-то спор в стиле «он сказал, она ответила» относительно греба-ной зубной пасты. Спустя минуту, Бутч пробормотал: – Должна быть охрененно веская причина. – Никаких причин. Пэйн – единственный родной мне человек, и Джейн собиралась отнять ее у меня. Ситуация сузилась до самых основ, и гудение в голове стало столь сильным и громким, что Ви засомневался, не потеряет ли он контроль… и в этот момент, впервые за всю жизнь, он ужаснулся самому себе и тому, на что был способен. Конечно, он не при-чинит Джейн боли… не важно, каким бы психованным он ни был, он никогда не тронет ее в гневе… Бутч сделал шаг назад, поднимая руки. – Хэй, расслабься, напарник. Ви посмотрел вниз. В руках он держал оба кинжала… и кулаки сжались так сильно, что Ви задумался, а не придется ли их удалять хирургическим путем. – Забери их, – оцепенев, сказал Ви, – у меня. Он в спешке передал все оружие лучшему другу, полностью разоружаясь. А Бутч проворно, но хмуро принял груз. – Да… вероятно. Ты прав, – пробормотал парень – Поговори с ней позже. – Не о ней ты должен беспокоиться, коп. – Потому что, очевидно этой ночью суи-цидальные импульсы охватили всю семейку. Бутч поймал его за руку, когда Ви начал отворачиваться. – Чем я могу помочь? Молниеносное, шокирующее изображение пронеслось в голове Ви. – Ничего, с чем бы ты справился. К сожалению. – Не думай за меня, придурок. Ви подошел вплотную, их лица оказались в дюймах друг от друга. – Ты не хочешь этого. Поверь на слово. Эти темно-карие глаза приковали его, не моргая. – Ты удивишься тому, на что я пойду, чтобы сохранить тебе жизнь. Внезапно рот Ви приоткрылся, стало труднее дышать. И пока они стояли грудь к груди, он чувствовал каждый дюйм его тела. – Что ты имеешь в виду, коп? – Ты на самом деле считаешь, что лессеры – более предпочтительный вариант? – хрипло пробормотал Бутч. – Я, по крайней мере, буду уверен, что в конце ты не отпра-вишься к праотцам. Перед внутренним взором Ви промелькнули изображения, ужасающе извращен-ные, с яркими подробностями. С ним в главной роли. После мгновения полного молчания, Бутч отступил назад. – Иди к своей женщине. Жду тебя в Эскалейде. – Бутч. Ты не серьезно. Ты не можешь. Его лучший друг смерил его холодным взглядом. – Черта с два не серьезно. – Развернувшись, он зашагал по коридору. – Найдешь меня. Когда будешь готов. Наблюдая за уходом парня, Ви гадал, шла ли речь о том, чтобы напиться сегодня ночью… или же они прошли через опасную дверь, которую только что открыл коп. В глубине души, он понимал, что оба варианта верны. Срань. Господня.
***
А в это время в смотровой комнате, взглянув в глаза Пэйн, Мэнни смутно осознал, что поблизости кто-то курил. И, следуя всем законам его удачи, наверняка это был ее дол-банутый братец. Огромный ублюдок заправлялся никотином, прежде чем зайти сюда и уложить Мэнни на обе лопатки. А черт с ним. Губы Пэйн находились в каких-то дюймах от его, ее теплое тело прижалось к нему, а член трещал по швам. Он был мужчиной с жесткой силой воли и са-моконтролем, но остановить это безобразие было далеко за пределами его возможностей. Протянув руку, он обхватил ее лицо. От прикосновения ее губы приоткрылись, и Мэнни понял, что должен сказать что-нибудь, но очевидно его голос собрал вещички и сел на междугородний автобус… прихватив с собой мозги. Ближе. Притянув Пэйн ближе, он встретил ее на полпути, сливаясь губами. И, не-смотря на то, что его тело обладало терпением некормленого тигра, Мэнни целовал де-вушку осторожно. Боже, она была мягкой… такой мягкой… что ему хотелось широко раскрыть ее, проникнуть в нее всем, чем только мог, – пальцами, ртом, эрекцией. Но ничто из этого не осуществится прямо сейчас. Или сегодняшней ночью. Или даже завтра. У него мало опыта с девственницами, но Мэнни чертовски ясно осознавал, что даже если он добьется сексуального отклика, то вопрос как позаботиться о невероят-ном остается открытым… – Больше, – хрипло потребовала она. – Больше… На долю секунды его сердце замерло, а мозг пересмотрел решение относительно неспешности: это были интонации не маленькой потерянной девочки. Женщины, готовой для любовника. И, черт возьми, следуя теории «ей не нужно просить дважды», он продолжил, лас-кая рот Пэйн своим, прежде чем втянуть ее нижнюю губу. Его рука скользнула на ее за-тылок, и Мэнни захотелось развязать косу и зарыться пальцами в ее волосы… но жест был равносилен ее обнажению, а до уединения сейчас далеко. К тому же, он и так висел на волоске от оргазма, благодарю великодушно. Скользнув языком в ее влажный рот, Мэнни застонал, усилив хватку вокруг нее… но потом он приказал себе расслабиться, иначе переломает кости ниже плеч им обоим. Блин, Пэйн – словно чистый октан в его крови, его тело ревело, включившись на высшую передачу. И он думал, что сны были горячи? Реальность, раскаленная, словно поверхность Меркурия, придавала ночным грезам комнатную температуру. Еще больше языка, скольжения внутрь и наружу, больше всего… пока он не заста-вил себя отстраниться: его бедра вжимались в ее крепкую попку, и едва ли это было чест-ным, учитывая, что Пэйн ничего не чувствовала. Мэнни сделал глубокий вдох, но его хватило ненадолго: наклонившись к ее шее, он припал к изящному горлу… Ее ногти с силой впились в плечи, и Мэнни понял, что будь он раздет, она бы пус-тила кровь… и это охренеть как завело его. Черт, мысль, что действо может зайти дальше простого секса, что она могла пронзить его шею клыками, взять его более чем одним спо-собом… Резко зашипев, Мэнни отоврался от сладкой кожи Пэйн и запрокинул голову, воз-дух со свистом вырывался из легких. – Думаю, нам нужно притормозить. – Почему? – спросила Пэйн, ее глаза не упускали ни единой его черточки. – Ты хо-чешь этого. – О, да… черт. Она протянула руки к переду его рубашки. – В таком случае давай продолжим… Он обхватил руками ее запястья, когда оргазм уже защекотал головку члена. – Ты должна прекратить. Прямо сейчас. Боже, он едва мог дышать. Пэйн резко вырвалась из его хватки и опустила голову. Прокашлявшись, она хрип-ло сказала: – Прости, я сожалею. От ее стыда заныло в груди. – Нет, нет… дело не в тебе. Когда она не ответила, Мэнни поднял ее подбородок пальцами, гадая, известно ли ей, что происходит с телом мужчины, когда оно возбуждается? Господи, знала ли она, что такое эрекция? – Послушай меня внимательно, – прорычал он. – Я хочу тебя. Здесь. В твоей ком-нате. На полу в коридоре. Прислонив к стене. Любым способом, где угодно, когда угодно. Понятно? Ее глаза широко распахнулись. – Но почему ты… – Во-первых, мне кажется, что в коридоре твой брат. Во-вторых, ты сама сказала, что никогда ни с кем не спала. Я же, с другой стороны, знаю, куда именно это может все привести, и последнее, чего я хочу, – это напугать тебя своим напором. Они не сводили друг с друга глаз. И спустя мгновение рот Пэйн расплылся в столь широкой улыбке, что уголки губ приподнялись, показывая идеально белые зубы… Господи… ее клыки стали длиннее. Намного. И – о, Боже – такими острыми. Мэнни был не в силах остановить себя: он мог лишь представлять, каково это будет – когда она проведет ими по его члену. Нарастающий оргазм предпринял очередную попытку к побегу. И это было до того, как розовый язычок Пэйн обвел острые кончики клыков. – Нравится? Грудь Мэнни тяжело поднялась. – Да. Да, черт возьми… Одновременно все лампы погасли, комната погрузилась во тьму. А потом разда-лось два щелчка… замки? Замки на дверях? В свете компьютерного экрана он увидел, как изменилось ее лицо. Все намеки на застенчивость, невинную страсть исчезли… Их место занял неприкрытый, сильный голод, напомнивший Мэнни о нечеловеческой природе Пэйн. Она была красивой хищницей, роскошным, сильным животным, достаточно похожим на человека, чтобы Мэнни позабыл о том, кем и чем на самом деле она была. Не думая, Мэнни поднял одну руку к белому халату. Пока они с Пэйн сидели, от-вороты задрались, и сейчас он стянул их вниз, обнажая шею. Он задыхался. На самом деле. – Возьми меня, – выдавил он из себя. – Ну же… я хочу знать, каково это. Сейчас власть захватила она, сильные руки, коснувшись его лица, провели от шеи вниз к ключице. Ей не нужно было отклонять его голову назад. Он сделал это сам, без указаний, его горло обнажилось в приглашении. – Ты уверен? – спросила она, перекатывая на языке «р». Он с трудом дышал, и не был уверен, что сможет ответить, поэтому просто кивнул, а потом, боясь, что этого недостаточно, коснулся ее руки, прижимая к себе. Пэйн сосредоточилась на его яремной вене, глаза мерцали как звезды в ночи. Она приближалась так медленно, сокращала расстояние между своими клыками и его плотью с мучительной неспешностью. Прикосновение ее губ было чистым бархатом, но предвкушение того, что должно было произойти, придало Мэнни максимальный фокус, так, что все ощущения многократ-но увеличились. Он точно знал, где она была… Прижавшись к нему, она с нежной порочностью царапнула его клыками. Потом ее рука обхватила его затылок, удерживая Мэнни на месте, и он осознал, что при желании Пэйн могла свернуть ему шею. – О, Боже, – простонал он, полностью отдавая себя. – О… черт! Удар был медленным и уверенным, два острия вошли глубоко в плоть, сладкая боль лишила Мэнни зрения и слуха, он ощущал лишь жадные глотки из своей вены. И грандиозный оргазм, прокатившийся по яичкам, вырвался из головки члена, его бедра рванулись вверх, прижимаясь к Пэйн, пока эрекция дергалась и содрогалась… без остановки. Он не знал, как долго длилась разрядка. Десять секунд? Десять минут? Или даже часов? Он знал лишь, что с каждым сделанным ею глотком, он кончал все сильнее, насла-ждение было столь велико, что разрушало его… Потому что он понимал, что не достигнет такого пика ни с кем, кроме Пэйн. Ни с человеком, ни с вампиршей. Обхватив ладонью ее голову, Мэнни привлек Пэйн еще ближе, прижимая к себе, не волнуясь о том, что она может выпить его досуха. Изумительный способ умереть… Она отстранилась слишком рано, Мэнни отчаянно желал, чтобы она продолжила, пытался удержать ее у своего горла. О борьбе и речи не шло. Пэйн была так сильна в фи-зическом плане, что его возражения остались без внимания. И только это заставило бы его кончить снова. Его нервная система подверглась колоссальной перегрузке, но, несмотря на это, Мэнни чувствовал, как она вынимает клыки из его плоти, понял, в какое именно мгнове-ние Пэйн вышла из него. Потом резкую боль сменили мягкие касания языка, будто она запечатывала ранки. Впав в полутранс, Мэнни опустил веки, его голова свесилась с вершины его спины, словно спущенный воздушный шар. Уголком глаза он заметил ее идеальный профиль, иллюминации монитора было достаточно, чтобы увидеть, как она облизнула нижнюю гу-бу… Но, компьютер тут был не причем. Включилась экранная заставка, и на монитор выплыл лишь логотип «Windows» на черном фоне. Она светилась. Всем телом. С головы до пят. Мэнни решил, что эта особенность вампиров, такая… необычная. Но потом Пэйн нахмурилась. – Ты в порядке? Похоже, я взяла слишком много… – Я… – он сглотнул. Дважды. Язык онемел в его рту. – Я… Паника исказила ее прекрасное лицо. – О, боги, что я наделала… Он с силой поднял голову. – Пэйн… ощущения были бы лучше только в том случае, если бы я кончил внутри тебя. Она почувствовала мгновенное облегчение. И потом спросила: – Что значит «кончил»?
В это время в Яме, в своей спальне, Джейн двигалась так быстро, как могла. От-крыв двойные двери шкафа, она начала доставать белые футболки, перебрасывая их через плечо на кровать. В этой спешке вешалки сыпались со штанги, с шумом падая на пол, или летели назад, оказываясь у задней стенки шкафа… Джейн это ни в коей мере не заботило. Слез не было. Чем она и гордилась. С одной стороны, все ее тело тряслось так, что она могла поддерживать только твердость рук. Когда ее стетоскоп соскользнул с шеи и упал на ковер, Джейн остановилась лишь для того, чтобы не наступить на прибор. – Гори все… синим пламенем… Подняв его и выпрямившись, она взглянула на постель с мыслью, что пора завязы-вать с белыми футболками. На черных атласных простынях их скопилась целая куча. В противоположной части комнаты она присела подле Горы Хейнса , уставившись на шкаф. Майки и кожаные брюки Ви пребывали в полном порядке; на ее же половине творился хаос. Ну не идеальная ли метафора. Хотя… он тоже в темноте душевного беспорядка, не так ли? Боже… что она, черт возьми, делала? Перебраться в клинику, пусть даже на время, – плохое решение. Выйдя замуж, необходимо остаться и налаживать отношения. Лишь при таком раскладе они могут выжить. Она сейчас уйдет? Трудно предугадать, чем в таком случае все закончится. Боже, что они, всего на два часа вернулись к нормальности? Великолепно. Заши-бись. Достав телефон, она создала новое сообщение и просто уставилась на экран. Две минуты спустя она закрыла телефон. Было сложно уместить все, что она должна была ска-зать в сто шестьдесят символов. Даже в шесть страниц по сто шестьдесят. Пэйн – ее пациентка, и у Джейн есть обязанности перед ней. Вишес – ее супруг, и нет ничего, что она не сделала бы для него. И близняшка Вишеса не собиралась предос-тавлять ей время на раздумья. Хотя, очевидно, именно его она предоставила своему брату. И, по всей видимости, Вишес направился к их матери. Одному Богу известно, что из этого выйдет. Созерцая созданный ею бардак в шкафу, Джейн прокручивала ситуацию в голове и пришла лишь к одному выводу: право Пэйн выбирать свою судьбу вытесняло права всех, желающих пленить ее в собственной же жизни. Это ужасно? Да. Было ли это честно по отношению к тем, кто любил ее? Естественно – нет. Ранила бы женщина себя сильнее, не будь гуманных способов уйти из жизни? Сто процентов - да. Джейн была не согласна с решением Пэйн. Но этика была ясна, какой бы трагичной она ни была. И она решила, что Ви поймет ее доводы. Вместо побега, она останется на месте, и когда он вернется домой, будет ждать его. Чтобы они выяснили, осталось ли что-нибудь от их совместной жизни. Джейн не об-манывала себя. Они могут и не решить эту проблему, и в этом случае она не станет винить Вишеса. В любом случае, семья – есть семья. Но она сделала то, чего требовала ситуация, исходя из своего долга перед пациентом. Доктора так поступают… даже когда решение стоит им всего. Поднявшись с кровати, по пути в шкаф она подобрала вешалки с пола. Они в изо-билии валялись вокруг обуви, поэтому Джейн нагнулась, протянула руку… Ладонь коснулась чего-то мягкого. Это были не ботинки и кожа… Опустившись на корточки, она достала, что бы там не было. – Что за чертовщина? – кожаным штанам Ви негоже валяться скомканными за обувью… На воловьей коже что-то было… Минуточку. Это был воск. Черный воск. И… Джейн прикрыла рот рукой, позволив штанам выскользнуть из хватки. Она достаточно раз доводила его до оргазма, чтобы знать, как эти следы будут вы-глядеть на коже. И пятна были не единственными: также виднелась кровь. Красная кровь. С ужасающим чувством неизбежности она потянулась в шкаф рукой, пока не на-щупала футболку. Достав ее, Джейн снова обнаружила кровь и воск. В ту ночь он ходил в Коммодор. Это единственное возможное объяснение: грязь была не застарелыми, позабытыми останками его прошлой жизни. Черт, запах воска все еще ощущался на ткани и коже. Она мгновенно поняла, когда Ви появился в дверной проеме позади нее. Не поднимая взгляда, Джейн сказала: – Я думала, ты ни с кем не спал. Он долго не отвечал. – Это так. – Тогда как ты объяснишь это? – Она подняла кожаные штаны, но, блин, будто в комнате было что-то еще. – Я ни с кем не спал. Она зашвырнула их в шкаф, футболка отправилась следом. – Пользуясь твоей же фразой, мне нечего сказать в данный момент. Действительно нечего. – Ты в самом деле думаешь, что я трахал кого-то на стороне? – Тогда что с этими шмотками? Он не ответил. Он просто стоял, нависая над ней, такой высокий и сильный… странно чужой, несмотря на то, что Джейн знала его лицо и тело, как свое собственное. Она ждала его ответа. Долго. Чтобы занять время, она напомнила себе, что у него было суровое воспитание, и выжить можно было, лишь оставаясь стойким и несгибаемым. Но разумного обоснования было мало. В каком-то смысле, их любовь заслуживала большего, чем возведенного молчания. – Это был Бутч? – сказала она, уповая на верность этого предположения. По край-ней мере, если Ви был со своим лучшим другом, она знала, что полученная разрядка была случайна. Бутч был целиком и полностью верным своей шеллан парнем, и он возьмется доминировать лишь для того, чтобы Ви получил свое необычное, порочное лечение. Как бы странно это ни звучало, такую правду Джейн могла понять и смириться с ней. – Да? – спросила она? – Потому что в таком случае, я смогу пережить это. Доли секунды Вишес казался удивленным, но потом он покачал головой. – Ничего не было. – Хочешь сказать, что я ослепла? – сказала она охрипшим голосом. – Потому что, если ты не дашь мне другое объяснение, на руках у меня в качестве доказательства и улик только эти штаны… и картины в моей голове, от которых становится тошно. Молчание, лишь молчание. – О, Боже… как ты мог? – выдохнула она. Ви просто покачал головой, и ответил тем же тоном: – Кто бы говорил. Ну, у нее, по крайней мере, была причина произошедшего с Пэйн. И она не лгала по этому поводу. Спустя мгновение Ви ступил в комнату и подхватил вещевую сумку для спортив-ной одежды. – Держи. Она тебе понадобится. Он бросил ей сумку… и вышел. ------------------------------------------------------------ «Хейнс» - Товарный знак колготок, чулок, женских и мужских носков, а также нижнего белья. Произво-дится с 1901. Известен рекламный лозунг колготок фирмы, не менявшийся несколько десятилетий: «Джен-тельмены предпочитают Хейнс»
В смотровой комнате целитель Пэйн выглядел полумертвым, но безумно счастли-вым такой частичной кончине. Ожидая ответа на свой вопрос, Пэйн беспокоилась о его состоянии сильнее, чем он сам. Его кровь на вкус оказалась шокирующее густой, темное вино скользило по задней стенке горла, наполняя не только ее желудок, а насыщая все тело. Она впервые брала вену у шеи. Избранные в Святилище не нуждались в крови, так же они не ведали жаждущего периода. И это не в застывшем состоянии, в каком пребыва-ла она. И Пэйн едва помнила кормление из запястья Рофа. Странно… их кровь на вкус была похожа, только букет короля был богаче. – Что такое «кончать»? – вновь спросила она. Ее целитель прокашлялся. – Это… эм, происходит тогда, когда ты с кем-то, кто тебе нравится. – Покажи мне. Раздался бархатистый, низкий смех. – Я хотел бы. Поверь. – Это что-то, что я… могу сделать с тобой? Он слегка закашлялся. – Уже сделала. – Правда? Ее целитель медленно кивнул, его веки низко опустились. – Стопроцентно точно да. Поэтому мне нужно в душ. – И потом ты покажешь мне. – Не просьба, приказ. Когда его руки тесно сжались вокруг нее, Пэйн почувствовала его возбуждение. – Да, – простонала она. – Ты покажешь мне все. – Да, черт возьми, – сказал он порочно. – Все. Когда он смотрел на нее так, будто ведал о секретах, о которых она даже не дога-дывалась, Пэйн осознала, что даже с параличом, это стоило того, чтобы жить. Эта связь и волнение значили больше, чем ее ноги, и Пэйн охватил внезапный, резкий страх из-за то-го, что она едва не упустила. Ей следует щедро отблагодарить близнеца. Но какой равноценный дар она может предложить взамен? – Позволь отнести тебя в твою комнату. – Ее целитель встал плавно, не обращая внимания на ее вес. – Я вымоюсь, и мы устроим тебе обтирание губкой. Она недовольно сморщила носик. – Звучит очень уж больнично. Его улыбка стала еще более заговорщической. – В моем исполнении выйдет иначе. Поверь мне. – Он помедлил. – Хэй, можешь включить свет для меня, чтобы я не наткнулся на что-нибудь? Ты сияешь, но не уверен, что твоего свечения достаточно, чтобы рассеять темноту. На мгновение Пэйн охватило замешательство… пока она не подняла руку. Ее цели-тель был прав. Она слегка сияла, кожа искрила мягким свечением… Может, таков был ее сексуальный отклик? Логично, подумала она. Чувства, которые он будил в ней, были лучистыми, словно надежда. Когда она мысленно включила свет и открыла замки, Мэнни, покачав головой, двинулся к выходу. – Черт. Женщина, а ты знаешь ловкие фокусы. Возможно, но она этого не хотела. Она желала вернуть ему то, чем он поделился… но не знала тайн, которыми могла поделиться с ним, не могла разделить с ним кровь, ведь людям она не только не требуется, но также несет смертельную опасность. – Жаль, что я не могу отплатить тебе, – прошептала она. – За что? – За то, что ты пришел сюда и показал мне… – Моего друга? Да, он внушает вдохновение. По правде говоря, она говорила больше о мужчине из плоти и крови. А не о том, что видела на экране. – Воистину, – нерешительно ответила она. В послеоперационной палате он положил Пэйн на кровать с такой заботой, поправ-ляя простыни и покрывала так, чтобы она была укрыта… не спеша устанавил оборудова-ние, отвечающее за телесные функции… взбил подушки. И на протяжении всего этого, он прикрывал бедра чем-то. Кроватью. Двумя поло-винами халата. А потом он встал у противоположного конца роликового стола. – Удобно? – Когда Пэйн кивнула, Мэнни сказал, – Я сейчас вернусь. Крикни, если понадоблюсь, хорошо? Ее целитель исчез в ванной, закрыв за собой дверь… но не до конца. Столб света проникал в душевую кабинку, и Пэйн четко увидела, как рука в белом халате потянулась к ручке, повернула ее, вызывая теплый дождь. Он снял одежду. Полностью обнажившись. И потом он мельком рассмотрела шикарную плоть, когда Мэнни ступил под струю, и закрыл стеклянную перегородку. Когда ритм воды изменился, Пэйн поняла, что его об-наженное тело препятствовало свободному падению воды. Как он выглядел, мокрый от воды, теплый и такой мужественный? Оторвавшись от подушек, она наклонилась на бок… и еще немножко… а потом еще, пока совсем не свесилась с… О, дааааа. Она видела его тело в профиль: развитую мускулатуру, его грудь и руки массивной горой возвышались над узкими бедрами и длинными, мощными ногами. Тем-ные волосы покрывали грудь, тонкой дорожкой пробегая вниз по животу, и ниже… ни-же… Черт возьми, ей было видно не все, а любопытство было чересчур неумолимым и сильным, чтобы его игнорировать. Как выглядела его эрекция? Каковой она чувствовалась… Выругавшись, Пэйн неуклюже сменила положение, так, чтобы оказаться на краю кровати. Изогнув голову, она получила самый лучший обзор из узкой щели в дверном проеме. Но наряду с ее перемещениями, отвернулся и Мэнни, его спина и его… нижняя часть тела… Она с трудом сглотнула и вытянулась вперед, чтобы увидеть еще больше. Он снял упаковку с моющего бруска, вода стекала по его лопаткам и вниз по позвоночнику, задни-це и внутренней стороне бедер. Потом у шеи показалась его рука, мыльные пузыри, взби-тые в ладонях, последовали за струей воды, омывая его тело. – Развернись… – выдохнула она. – Позволь увидеть всего тебя… Желание ее глаз получить больше доступа к его телу только возросло, когда он на-чал намыливать себя ниже пояса. Он поднял сначала одну ногу, затем другую, и его руки с неумолимой тщательностью скользнули по бедрам и икрам. Она уловила момент, когда он обратил внимание на член. Потому что его голова запрокинулась назад, а мышцы на бедрах напряглись. Он думал о ней. Пэйн была уверена в этом. И потом он развернулся. Все произошло так внезапно, что когда их глаза встретились, они оба отшатнулись. Хотя ее поймали с поличным, Пэйн неуклюже поползла к подушкам, и приняла прежнее положение, разглаживая одеяла, которые он одарил таким тщательным внимани-ем. Лицо пылало, ей хотелось спрятаться… Резкий скрип эхом пронесся по комнате, и Пэйн подняла взгляд. Мэнни вылетел из ванной, оставив душевую открытой и работающей, мыло все еще стекало по животу на пол… Его внушительная эрекция шокировала. Жезл был крепким, твердым, гордо выпи-рая из его тела. – Ты… Он сказал что-то еще, но Пэйн была слишком озабочена, чтобы обращать на слова внимание, слишком увлечена, чтобы замечать что-либо. Глубоко внутри нее открылся не-иссякаемый источник, ее лоно готовилось принять его. – Пэйн, – повторил он, прикрывая себя руками. Она мгновенно почувствовала стыд и приложила ладони к горящим щекам. – Мне жаль, что я подглядывала за тобой. Ее человек ухватился за дверной косяк. – Не это… – Он покачал головой, словно проясняя мысли. – Ты понимаешь, что ты делала? Она рассмеялась. – Да. Поверь, мой целитель… я прекрасно осознавала, что я так внимательно раз-глядывала. – Ты сидела, Пэйн. Ты сидела на коленях на краю кровати. Ее сердце замерло. Конечно, она неверно расслышала его. Естественно.
***
Когда Пэйн нахмурилась, Мэнни устремился вперед… а потом осознал, что стоит абсолютно голым. Такое случается с мужчиной не просто когда он выставляет задницу на ветерок, но и когда он полностью, до онемения в яйцах возбуждается, набрасывая на себя костюм Адама. Протянув руку в ванную, он нащупал полотенце, обернул его вокруг бе-дер, и только после этого подошел к кровати. – Я… нет, должно быть, ты ошибаешься, – сказала Пэйн. – Я не могла… – Ты сидела… – Я всего лишь вытянулась… – Как тогда ты оказалась на другом конце кровати? Как ты вернулась в исходное положение? Ее взгляд переместился к низкому изножью кровати, она нахмурила брови от за-мешательства. – Я не знаю. Я… наблюдала за тобой, видела лишь тебя. Мужчина внутри него был поражен… и удивительно преобразился. Быть желан-ным такой как она? Но потом врач в нем взял верх. – Позволь мне взглянуть как ты, хорошо? Он расправил простыни и покрывало с противоположного конца кровати и закру-тил их до верхней части ее бедер. Потом скользнул пальцем по ее идеальной ступне. Он ожидал, что ступня дернется. Ничего не произошло. – Чувствуешь что-нибудь? – спросил он. Когда она покачала головой, он прикоснулся к другой ноге. Потом двинулся выше, скользнув ладонями вокруг ее тонких лодыжек. – Что-нибудь? Встретив ее взгляд, в них отразилась печаль. – Я ничего не чувствую. Он двинулся выше, к икрам. – Ты сидела на коленях. Клянусь. Еще выше, к подтянутым бедрам. Ничего. Господи, подумал он. Она каким-то образом обрела контроль над своими ногами. Другого объяснения быть не могло. Хотя… и раньше ему мерещились разные вещи. – Я не понимаю, – повторила она. Как и Мэнни. Но он, черт возьми, прояснит ситуацию. – Я еще раз взгляну на твои снимки. Сейчас вернусь. Вернувшись в смотровую, он воспользовался помощью медсестры, и, используя компьютер, получил доступ к медицинским записям Пэйн. С практической эффективно-стью он пролистал все: данные о жизненных показателях, записи об обследованиях, рент-ген… к своему удивлению, он даже нашел информацию об операции в Святом Франциске. Он понятия не имел, как они получили доступ к оригинальным снимкам МРТ… ведь он удалил файлы сразу же, как только они поступили в систему медицинского центра. Но, определенно точно, он был рад снова увидеть их. Закончив, он откинулся в кресле, и пронзивший лопатки холод напомнил, что он сидел в одном полотенце. Это объясняет вытаращенный взгляд медсестры, когда он говорил с ней. – Что за черт, – прошептал он, рассматривая последние рентгеновские снимки. Ее спина пребывала в идеальном порядке, позвонки выстроены и в подобающем виде, их призрачное свечение на черном фоне дало Мэнни краткую характеристику того, что он делал с ее спиной. Все, начиная с медицинской карты и заканчивая осмотром в кровати, подтвержда-ло, что его первоначальное заключение было верным: он сделал лучшую техническую ра-боту в своей жизни, но позвоночник был непоправимо поврежден и все тут. Внезапно он вспомнил выражение на лице Голдберга, когда стало очевидно, что он упустил различие между днем и ночью. Потирая глаза, он гадал, а не сходил ли он снова с ума? Он знал, что видел… ведь так? И потом его осенило. Развернувшись в кресле, он взглянул на потолок. И действительно, в углу, к панели была присоединена коробочка. И значит, камера безопасности внутри нее записывала ка-ждый дюйм комнаты. В послеоперационной палате должна быть такая же. Просто обязана. Поднявшись на ноги, он подошел к двери и выглянул в коридор в надежде, что ми-лая светловолосая медсестра будет поблизости. – Хэй? Его голос эхом пронесся по коридору, но ответа не последовало, поэтому у него не осталось иного выбора, как пуститься в путь босиком. Без мыслей вроде «в какую сто-рону пойти», он выбрал право, быстро направившись в ту сторону. Он стучал во все две-ри, пытаясь открыть их. Большая часть была заперта, но остальные вели… в классные комнаты. Их было много. А потом он наткнулся на огромный профессионально оборудо-ванный спортзал. Дойдя до двери, помеченной «Тренажерный зал», Мэнни услышал мощный топот чьих-то Найков по беговой дорожке, и решил пройти мимо. Он был полуголым человеком в мире вампиров, и как-то сомневался, что та медсестра станет устраивать себе марафон посреди рабочего дня. К тому же, к какому выводу можно прийти, если судить по шумному и тяжелому топоту? Вполне вероятно, что он мог открыть банку с опасными тварями, вместо простой двери… и хотя в нем было достаточно суицидальных наклонностей, чтобы биться со всем, что наедет на него, сейчас речь шла о помощи Пэйн, а не его эго или боксерских навыках. Вернувшись назад, он двинулся в противоположном направлении. Постучал. От-крыл все двери, которые смог. Чем дальше он уходил, тем меньше встречал классных комнат, и тем больше – комнат для допроса как в полицейском участке. Коридор заканчи-вался массивной дверью, словно сошедшей с киноэкрана - с армированными, скреплен-ными болтами панелями. Внешний мир, подумал он. Нацелившись прямо на нее, он надавил на засов и… сюрприз! Он вышел на пар-ковку, где около обочины стоял его Порше. – Какого лешего ты здесь делаешь? Его взгляд переместился на тонированный Эскалейд: окна, ободы, радиаторная ре-шетка – все было затемненным. Рядом с ним стоял парень, которого Мэнни видел в пер-вую ночь, именно его он узнал… – Я видел тебя где-то, – сказал Мэнни, когда дверь захлопнулась позади него. Вампир достал бейсболку из кармана и натянул на голову. Ред Сокс. Конечно же, судя по бостонскому акценту. Хотя, вопрос на миллион: откуда, к дьяволу, у вампира произношение из Саути? – Отличный крест, – пробормотал парень, взглянув на грудь Мэнни. – Одежду ищешь? Мэнни закатил глаза. – Ага. Кто-то украл мои шмотки. – Чтобы поиграть в доктора? – А может вы празднуете Хэллоуин… откуда мне знать? Из-за темно-синего козырька сверкнула улыбка, открывая фиксу на зубе… вместе с парой клыков. Мозг Мэнни свело судорогой, и он пришел к неоспоримому заключению: этот па-рень, он был однажды человеком. Как это произошло? – Сделай себе одолжение, – сказал мужчина. – Перестань думать, возвращайся в клинику и оденься, прежде чем явится Вишес. – Я знаю, что видел тебя раньше, и, в конце концов, я все выясню. Но, неважно… прямо сейчас мне нужен доступ к записям скрытых камер. Это придирчивая полуулыбка исчезла. – И зачем это? – Потому что моя пациентка только что села… и я говорю не о том, что она ото-рвала верхнюю часть тела от гребаных подушек. В этот момент меня не было рядом, и я должен увидеть, как все произошло. Казалось, Ред Сокс перестал дышать. – Что… прости. Что, мать твою, ты сказал? – Мне что, нужно шараду для тебя придумать? – Обойдусь… а мне не обязательно видеть тебя рядом в одном полотенце. – Мне тоже. – Погоди, ты серьезно? – Ага. Я в самом деле не особо настроен на перепихон с тобой. Последовала пауза. А потом ублюдок рассмеялся. – Ты остр на язык, вот что я тебе скажу… и да, я могу помочь тебе, но сначала, приятель, тебе нужно одеться. Ви поймает тебя в таком виде вблизи своей сестры, и тебе придется оперировать свои собственные ноги. Когда парень направился к двери, Мэнни сложил два плюс два. Дело не в больнице. – Святой Патрик. Вот где я тебя видел. На полуночных мессах ты садишься на зад-ние скамьи, всегда в этой кепке. Парень открыл дверь и отступил в сторону. Из-за козырька было не ясно, куда ус-тавился парень, но Мэнни мог поспорить, что смотрел он не на него. – Понятия не имею, о чем ты, приятель. Чушь собачья, подумал Мэнни.
Добро пожаловать в Новый Свет. Когда Кор появился в ночи, все было другим: пахло не лесом вокруг замка, а го-родскими мускусными запахами дыма и канализации, издалека доносились звуки не мяг-кой поступи оленей в подлеске, а шум машин, вой сирен и людские крики. – Клянусь, Тро, ты нашел нам потрясающий приют, – протянул Кор. – Поместье будет готово завтра. – И от этого мне должно стать легче? – он оглянулся на одноэтажный дом, в кото-ром они залегли на день. – Или ты поразишь нас еще меньшей роскошью? – Ты найдешь его более подходящим. Уверяю тебя. По правде говоря, учитывая все возможные варианты их прибытия, вампир проде-лал изумительную работу. Потребовалось два ночных перелета, чтобы не возникло про-блем с солнечным светом, и как только они прибыли в Колдвелл, Тро каким-то образом смог все устроить: несмотря на ветхость, у дома был капитальный подвал, а на трапезах их обслуживал доджен. Их постоянное прибежище еще не было обустроено, но, вполне вероятно, оно окажется тем, в чем они нуждались. – Уж лучше ему оказаться вдалеке от городской грязи. – Не беспокойся. Я знаю твои предпочтения. Кору не нравилось бывать в городах. Он считал людей тупыми овцами, их массовая паника несла большую опасность, чем те, кто обладал интеллектом… действия невежд невозможно предугадать. Но одно преимущество все же было: он хотел прощупать почву, прежде чем объявить о своем появлении Братству и «королю», и нет большей пространст-венной близости, чем та, которой добились они. Дом располагался в самом центре города. – Пойдем этим путем, – сказал он, начав движение, шайка его ублюдков образовала строй позади него. Колдвелл, Нью-Йорк, без сомнений даст много открытий. Как он узнал из древних времен и этого светлого настоящего, все города ночью одинаковы, независимо от место-положения. Люди снаружи были отнюдь не трудолюбивыми блюстителями закона, а лен-тяями, неудачниками и мятежниками. И, конечно же, минуя квартал за кварталом, Кор за-мечал людей, валяющихся на асфальте у своих собственных экскрементов, или расхажи-вающих агрессивно-настроенных козлов, убогих женщин в поисках более убогих мужчин. Никто, однако, не желал помериться силами с его группой из шести мощных вои-нов… он почти жалел об этом. Бой избавит их от энергии… хотя, будет на то удача, они наткнуться на врага, достойного противника впервые за два десятилетия. Завернувшись за угол, Кор и его парни наткнулись на человеческое скопище: не-сколько заведений, похожих на бары, расположились по обе стороны дороги, они были ярко освещены и ряды полуголых людей выстроились у входа, желая попасть внутрь. Он не мог прочесть вывески над дверьми, но по тому, как мужчины и женщины притаптыва-ли ногами, подергивались и разговаривали, стало очевидно, что временное забвение ожи-дало их по ту сторону жалкого ожидания. Ему захотелось уничтожить их всех, и он ясно ощутил косу: оружие висело на его спине, сложенное вдвое, оно покоилось в кобуре, спрятанное за кожаным плащом длиною до пола. Дабы удержать его на прежнем месте, Кор пообещал лезвию убийц. – Я голоден, – сказал Зайфер. По обыкновению, мужчина говорил не о пище, да и время было выбрано подобающее: сигналом к сексу стала очередь человеческих женщин, мимо которых они прошли. Воистину, женщины подставляли себя для пользования, рас-крашенные глаза не отрывались от мужчин, которых они ошибочно приняли за своих. Ну, взгляды не отрывались от всех мужчин, за исключением Кора. На него они бросали один взор и в спешке отводили глаза. – Позже, – сказал он. – Я прослежу, чтобы вы получили то, в чем нуждаетесь. Хотя Кор сомневался, что сам примет участие, он все же понимал необходимость своих солдат в пище различного рода, и был более чем готов предоставить ее… солдаты сражались лучше, если их хорошо обслуживали – это Кор выучил давным-давно. И, кто знает, может, он возьмет что-нибудь и для себя, если зацепится глаз… предполагая, что она сочтет его внешность приемлемой. Но, с другой стороны, они получали за это деньги. Много раз он платил женщинам за то, чтобы возлечь с ними. Лучше так, чем заставлять их силой, не горел он желанием… хотя, в этой слабости он не признается никому. Но любовные похождения состоятся не раньше конца этой ночи. Для начала им нужно изучить новую среду обитания. Миновав душные заросли клубов, они вышли именно туда, куда он надеялся прий-ти… абсолютная городская пустота: целые кварталы зданий, пустующих по вечерам, а может, и того дольше; дороги, свободные от трафика; темные уединенные переулки с про-странством для сражений. Враг должен быть здесь. Кор просто знал это: единственное родство между двумя участниками войны – тяга к секретности. И здесь сражения могут происходить с наи-меньшей вероятностью быть застигнутыми. Тело зудело от нужды в сражении, позади раздавался топот его ублюдков, и Кор улыбнулся ночи. Это будет… Завернув за очередной угол, он резко остановился. В квартале впереди, слева, обра-зуя круг у входа в переулок, расположилось скопление черных и белых автомобилей… словно ожерелье вокруг женской шеи. Он не мог прочесть надписи на дверях, но голубые огни на крышах подсказали, что там была человеческая полиция. Сделав вдох, он уловил аромат смерти. Очевидно, недавно было совершено убийство, заключил Кор, но отнюдь не красоч-ное. – Люди, – усмехнулся он. – Будь они более эффективны, истребили бы сами себя. – Да, – кто-то согласился. – Вперед, – приказал он, двигаясь дальше. Проходя мимо места преступления, Кор заглянул в переулок. Человеческие муж-чины с бледными лицами и трясущимися руками, стояли вокруг некой огромной коробки, словно ожидали, будто что-то выпрыгнет на них в любую секунду и ухватит их за яйца когтистой лапой. Тривиально. Вампиры бы действовали бесстрашно… по крайней мере, любой вам-пир стоящий своей природы. Люди же, казалось, исполнялись отвагой, лишь присоеди-нившись к Омеге.
***
Стоя над картонной коробкой, местами запачканной, и достаточно большой, чтобы вместить холодильник, Хосе де ла Круз включил фонарик и скользнул лучом освещая еще одно изувеченное тело. По трупу трудно было что-то сказать, учитывая, какую работу проделала гравитация, скрутив жертву в комок из конечностей, но беспощадно сбритые волосы и разрез на плече указали, что это тело стало вторым в их коллекции. Выпрямившись, он окинул взглядом пустой переулок. Он готов был поспорить, что схема та же самая: сделать работу, выбросить останки в Колдвелле, отправиться на поиски следующей жертвы. Они должны поймать этого ублюдка. Выключая фонарик, он посмотрел на цифровые часы. Судебные эксперты делали свою скрупулезную работу, фотограф снял это дерьмо, поэтому настало время вниматель-но изучить тело. – Коронер готов взглянуть на нее, – сказал Век позади него, – и он не откажется от помощи. Хосе повернулся на пятках. – Есть перчатки… Он замер, уставившись за широкое плечо напарника. Позади, по улице прошла группа мужчин, держась треугольным строем, один шел во главе, двое за ним, затем еще трое. Порядок был очень точным, и шагали они в унисон, поэтому сначала все, что Хосе заметил, это марш военного типа, и то, что мужчины были одеты в черную кожу. Потом он оценил их размер. Они были невероятно огромными, и Хосе задумался, какое оружие припрятано под идентичными длинными плащами: однако, закон запрещал проводить личный досмотр гражданских лишь потому, что они выглядели смертельно опасными. Тот, что двигался во главе, обернулся, и в мозге Хосе мгновенно отпечаталась фо-тография лица, которое могла любить только мать: угловатое и худое, с впавшими щека-ми, часть рта была изуродована заячьей губой, которую не исправили. Мужчина отвернулся, когда группа продолжила свой ход. – Детектив? Хосе встряхнулся. – Извини. Отвлекся. Перчатки? – Я протягиваю их вам. – Верно. Спасибо. – Взяв латексные перчатки, он со шлепком натянул их. – У тебя есть… – Мешок? Ага. Век пребывал в хмуром и сосредоточенном настроении, что, как узнал Хосе, было технической скоростью парня: он был из молодняка, в районе тридцати, но справлялся с дерьмом, как ветеран. Вердикт: напарник из него неплохой. Но они работали вместе всего полторы недели. На любом месте преступления, люди, двигающие тела, выбирались исходя из раз-ных переменных. Иногда с этим управлялись поисковики. Порой, как в этой ситуации, делом занималась команда, набранная из ребят с крепким желудком. – Давайте разрежем переднюю часть коробки, – сказал Век. – Все было осмотрено и сфотографировано, и лучше так, чем рисковать повреждением дна при попытке перене-сти ее. Хосе глянул на криминалиста. – Уверен, что все собрал? – Так точно, Детектив. И я подумал о том же. Они втроем действовали слаженно, Век и Хосе держали переднюю часть коробки, пока другой мужчина орудовал ножом. И потом, Хосе со своим напарником осторожно опустили пласт картона. Еще одна молодая девушка. – Проклятье, – выдохнул коронер. – Только не снова. Скорее проклятая, подумал Хосе. Бедная девочка выглядела также как и осталь-ные, и значит, сначала она подверглась пыткам. – Гребаный ад, – пробормотал Век на выдохе. Они были аккуратны с ней, будто даже в мертвом состояние тело регистрировало перемещение конечностей. Перенеся на каких-то два фута, они положили ее на открытый черный мешок, чтобы коронер и фотограф смогли заняться своим делом. Век остался сидеть на корточках подле нее. Его лицо было абсолютно невозмути-мым, и, тем не менее, он испускал флюиды мужчины, который кипел от гнева из-за уви-денного… Ярка вспышка фотоаппарата вспорола мрак переулка, словно пронесшийся по церкви крик. Прежде чем свет успел угаснуть, Хосе повернул голову, чтобы увидеть, кто, черт возьми, здесь снимал. И он был не единственный. Другие офицеры тоже обратили свое внимание на вспышку. Но среагировал лишь Век, сорвавшись с места. Парень с камерой не терял ни секунды. Подло нырнув под полицейскую ленту, он воспользовался тем, что все офицеры были сосредоточены на жертве. И унося ноги, он запутался в оградительной ленте, споткнувшись и упав, но затем вскочил на ноги и ри-нулся к открытой двери своей машины. У Века же были ноги спринтера и прыгучесть выше, чем у среднестатистического белого: никаких метаний под желтой лентой; он перескочил через нее и бросился на се-дан, ухватившись за выступ его капота. И потом все замедлилось. Пока другие офицеры кинулись на подмогу, фотограф нажал на газ, и когда шины завизжали, он запаниковал и попытался удрать… Направляясь прямо к месту преступления. – Мать твою! – вскрикнул Хосе, гадая, каким, черт возьми, образом, им удастся за-щитить тело. Когда машина прорвала желтую ленту и стрелой полетела в сторону картонной ко-робки, ноги Века болтались по капоту. Но этот сукин сын ДелВеччио не просто приклеил-ся к машине; каким-то чудом, он умудрился через открытое окно дотянутся до руля, и от-править седан в Дампстер, в четырех футах от богом проклятой жертвы. Подушки безопасности сработали, двигатель издал противный хрип, а Века тем временем отбросило к мусорному ящику… и Хосе знал, что запомнит вид мужчины, ле-тевшего в воздухе, на всю свою жизнь: куртка парня распахнулась, открывая пистолет с одного боку и значок – с другого, в то время как сам парень парил без крыльев. Он приземлился ничком, на спину. Жестко. – Офицер ранен! – крикнул Хосе, устремившись к своему напарнику. Но даже речи не шло о том, чтобы сукин сын остался лежать или позволил оказать себе помощь. Век подпрыгнул на ноги как гребаный кролик Энерджайзер, и кинулся к кучке офицеров, окруживших водителя с пистолетами наготове. Оттолкнув коллег с доро-ги, он резко открыл дверь со стороны водителя, и вытащил полубессознательного фото-графа-браконьера, который качался на волоске от сердечного приступа: ублюдок был тол-стым, как Санта Клаус, и красномордым как алкоголик. У него также наблюдались проблемы с дыханием… хотя неясно, было ли это обу-словлено порошком от подушки безопасности, или тем фактом, что гаденыш оказался нос к носу с Веком, и очевидно понял, что сейчас ему пустят кишки. Но потом Век швырнул его наземь, и нырнул в машину, расталкивая со своего пути сдувшиеся подушки. Прежде, чем он успел схватить камеру и стереть ее в порошок, вме-шался Хосе. – Она нужна нам как доказательство, – рявкнул он, когда Век выбрался из автомо-биля и занес руку над головой, будто собирался бросить Никон об асфальт. – Хэй! – Хосе схватил запястье парня двумя руками и бросился всем весом на грудь напарника. Господи, он был большим ублюдком… не просто высоким, а громадным… и на какое-то мгновение Хосе начал сомневаться, что его действия возымеют эффект. Однако, импульс силы изменил свой ход, и спина Века врезалась в боковую часть машины. Хосе придал голосу спокойствие, несмотря на тот факт, что он приложил все свои силы, чтобы удерживать парня на месте. – Пораскинь мозгами. Уничтожишь камеру, и мы не сможем использовать фото-графии против него. Слышишь меня? Подумай, черт возьми… подумай. Глаза Века переместились на нарушителя, и, честно говоря, отсутствие в них бе-шенства слегка беспокоило Хосе. Даже в самой гуще маниакального, физического напря-жения ДелВеччио был странно спокоен, полностью сосредоточен… и без сомнений смер-тельно опасен: у Хосе возникло предчувствие, что отпусти он детектива, то непоправимый вред будет нанесен не только камере. ДелВеччио выглядел полностью способным на убийство в очень спокойной, ком-петентной манере. – Век, дружище, возьми себя в руки. Минуту-вторую ничего не происходило, и Хосе чертовски хорошо понимал, что все в переулке были также как и он неуверенны, чем все закончиться. Включая фотографа. – Эй. Приятель, посмотри на меня. Младенчески голубые глаза Века медленно переместились, и он моргнул. Посте-пенно напряжение покидало эту руку, и Хосе опустил ее так, чтобы забрать Никон… ни-когда не знаешь, что буря миновала на самом деле. – Ты в норме? – спросил он. Век кивнул, поправляя куртку. Когда он кивнул второй раз, Хосе сделал шаг назад. Большая ошибка. Его напарник двигался так быстро, что остановить его не было шанса. А потом он врезал фотографу с такой силой, что вероятно сломал ублюдку подбородок. Когда нарушитель обмяк в руках других полицейских, никто не сказал ни слова. Им всем хотелось сделать то же самое, но, учитывая, что именно Век прокатился с ветер-ком на машине, именно он заслужил это право. К несчастью, ответный ход повлечет временное отстранение детектива… а также иск на отделение полиции Колдвелла. Встряхивая боевую руку, Век пробормотал: – Кто-нибудь, дайте мне сигарету. Черт, подумал Хосе. Нет смысла продолжать поиски Бутча О’Нила. Казалось, буд-то его бывший напарник стоит прямо перед ним. Так что, может, ему стоит забросить попытки отследить звонок в 911 недельной давности? Даже используя все ресурсы штаба, он ничего не достиг, и возможно, слабый след был не такой уж плохой вещью. Один джокер с саморазрушительными наклонностями – больше, с чем он может иметь дело по работе, спасибо пребольшое. ------------------------------------------------------- Коронер - должностное лицо округа, в чьи обязанности входит изучение обстоятельств смерти человека, погибшего предположительно насильственной смертью или при вызывающих подозрение обстоятельствах
Находясь в тренировочном центре Братства, Бутчу хотелось ненавидеть хирурга из солидарности к Ви. Особенно из-за выходки парня с полотенцем. Боже, а то, что кусок мяса расхаживает полуголым вокруг Пэйн? Чертовски плохая мысль, по всем параметрам. Все было бы иначе, будь парень сложен как шахматист, к примеру. В данной же ситуации, Бутчу казалось, что сам Джон Сина соблазняет маленькую сестренку Ви. От-куда, черт возьми, у хирурга такое телосложение? И все же, парня спасли две вещи: ублюдок натянул свежий хирургический костюм, который Бутч дал ему… так что больше никакой обнаженки. И когда они сели за Делл в смотровой комнате, парень казался искренне обеспокоенным Пэйн и ее благополучием. Не то, чтобы это куда-то их привело. Они пялились в монитор как два пса, смотря-щих «Animal Planet» : очень сосредоточенно, но не в состоянии убавить звук или пере-ключить канал. В обычный день? Бутч позвонил бы или скинул сообщение Вишесу. Но этому не бывать, учитывая выяснение отношений, которое сейчас происходит в Яме. Боже, он надеялся, что Ви и Джейн смогут достигнуть былого согласия. – И что дальше? – спросил хирург. Бутч встряхнулся, сосредотачиваясь на настоящем, и положил ладонь на мышку. – Молимся, чтобы файлы камер безопасности свалились с неба. – И это ты бесился из-за моего полотенца. Бутч улыбнулся. – Засранец. Как по сигналу, они наклонились ближе к экрану… будто что-то магически помо-жет мышке найти необходимое видео. – Я не разбираюсь в этом дерьме, – пробормотал хирург с отвращением. – Намного лучше управляюсь руками. – Я тоже. – Жми меню запуска. – Да жму уже… – Черт, – выдохнули они, когда открылся целый список файлов, программ и чего бы там ни было. Как и следовало ожидать, не было ничего под названием «Безопасность», «Каме-ры» или «Нажми сюда, придурок, чтобы найти то, что вы, два неудачника, ищете». – Погоди, может, в папке «Видео»? – спросил хирург. – Хорошая мысль. Он припали к экрану еще ближе, пока буквально не протерли кончиками носов мо-нитор. – Я могу вам помочь, ребята? Бутч резко повернул голову. – Слава Богу, Джейн. Слушай, нам нужно найти записи скрытых камер… – Он ос-тановился. – Ты в порядке? – Вполне, да. Ну, точно. Застыв в дверном проходе, она была далека от «порядка». Даже отчасти не похоже. Настолько, что Бутч понимал, что лучше не спрашивать, где Ви… или, напри-мер, ждать ли возвращение Брата в ближайшее время. – Хэй, Док, – сказал Бутч, инстинктивно поднимаясь на ноги, – можно тебя на ми-нутку? – Эм… Он пресек все возможные протесты с ее стороны. – Спасибо. Снаружи, в коридоре. Манелло, попытайся разобраться в компьютере сам. – Ага, и так уже понял, – сухо сказал парень. Когда он и Джейн вышли из комнаты, Бутч понизил голос. – Что происходит? И да, я понимаю, это не мое дело. Но я хочу знать все в любом случае. Спустя мгновенье Джейн скрестила руки на белом халате и просто уставилась пе-ред собой. Но, казалось, не чтобы заткнуть Бутча. Скорее она что-то проигрывала в своем мозгу. – Поговори со мной, – прошептал Бутч. – Ты знаешь, почему он пошел за Мэнни, ведь так? – Без подробностей. Но… могу догадаться. – Честно говоря, внешне женщина вы-глядела, словно была на грани самоубийства. – Как доктор, я пошла иным путем. Если ты можешь экстраполировать… О, Боже, все оказалось хуже, чем он думал. – Могу. Вот дерьмо. – Это еще не все, – продолжила Джейн. – Начав собираться, я нашла его штаны в задней части шкафа. Они все были в черном воске. Вместе с кровью и… – Она судорожно втянула воздух. – Кое-чем еще. – Господи, – выдохнул Бутч. Когда Джейн замолкла, он понял, что девушка не хотела втягивать его в чужие распри, и не станет просить его напрямую. Это так на нее похоже. Гребаный ад… то же с просьбой Ви держаться в стороне. Но, Бутч не мог просто наблюдать, как разваливается их брак. – Он не изменял тебе, – сказал Бутч. – Той ночью, неделю назад. Он позволил себя избить, Джейн. Лессерам. Я нашел его, окруженным стайкой из трех ублюдков, и они ко-лошматили его цепями. Она онемела от изумления, прикрыв рот руками. – О… Боже… – Я не знаю, что ты там нашла, но он ни с кем не спал. Он сам мне так сказал. – Но как же воск? И… – У тебя возникала мысль, что он мог сам сделать это с собой? Джейн мгновенно потеряла дар речи. – Нет. Но, тогда почему просто не рассказать мне. Ну, прямо мелодия дня. – Ни один мужик не захочет признаваться, что он дрочил в одиночестве. Это слиш-ком жалко… и возможно, он считал, что каким-то образом обманывает тебя. Настолько он предан тебе. Когда слезы брызнули из темно-зеленых глаз, Бутч пришел в замешательство. Доб-рый доктор была такой же жесткой, как и ее хеллрен… благодаря этому запасу прочности она была чертовски хороша в своем деле. Но это не означало, что у нее совсем не было чувств. И вот они, налицо. – Джейн… не плачь. – Я просто не знаю, как мы переживем это. На самом деле. Он расстроен. Я рас-строена. И еще Пэйн. – Внезапно, она коснулась его руки, сжала ее. – Пожалуйста, ты мо-жешь… ты можешь помочь ему. С тем, в чем он нуждается. Может, именно эта трещина во льду нужна нам. Они уставились друг на друга, и Бутч гадал, говорят ли они об одном и том же. Но как он мог выдать это: «Так ты хочешь, чтобы я поработал над Ви вместо лессеров?». Что, если они говорили о разных вещах? Джейн уже и так разрывалась на части. – Я не могу сделать это, – хрипло сказала Джейн. – И не просто из-за проблем. Я просто не способна на это. Он доверяет тебе… я доверяю тебе… и он нуждается в этом. Боюсь, что если он не пробьется сквозь эту стену, то мы не справимся… или даже хуже. Отвези его в Коммодор, прошу. Ну, значит, все-таки об одном. Он прокашлялся. – Честно говоря, я думал о том же. И, в действительности, я только что… предло-жил ему это. – Спасибо. – Выругавшись, она вытерла слезу. – Ты знаешь его так же хорошо, как и я. Ему нужно вырваться из этого оледенения… как-нибудь, любым способом. – Ага. – Протянув руку, Бутч погладил ее по щеке. – Я позабочусь о нем. Не беспо-койся об этом. Она положила ладонь на его руку. – Спасибо. На мгновение они обнялись, и в этот момент Бутч подумал, что сделает все, чтобы Ви и Джейн остались вместе. – Где он сейчас? – спросил Бутч. – Не знаю. Он дал мне сумку, я сложила вещи и ушла. Я не видела его в Яме, но, с другой стороны, я его и не искала. – Я разберусь. Поможешь Манелло? Когда она кивнула, он обнял ее, а потом ушел, по подземному туннелю направля-ясь к последней его остановке: Яме. Не осознавая, куда он входит, он набрал пароль и просунул голову через укреплен-ную дверь. Нет дыма, значит, ничего не горит. Ни криков. Из запахов – лишь свежий хлеб, выпеченный Мариссой чуть раньше. – Ви? Ты здесь? Без ответа. Боже, в Яме было чересчур тихо. Вниз по коридору, он обнаружил комнату Ви и Джейн пустую и в полном беспо-рядке. Шкаф был открыт, несколько вешалок висели без одежды, но, на самом деле, не ее отсутствие привлекло внимание Бутча. Он подошел к кожаным штанам и поднял их. Славный католический парень вроде него не много знал о БДСМ, но, похоже, что он пополнит запас знаний на собственном опыте. Достав телефон. Он позвонил Ви, не особо надеясь на ответ. Похоже, GPS снова окажется полезной.
***
– Как в старые времена. Говоря, Мэнни сосредоточенно смотрел на экран компьютера. Было трудно ска-зать, что было самым неловким, сидя рядом с бывшей коллегой. Выбирать было из чего, и тишина между ними напоминала охоту за пасхальным яйцом для трехлетних детей: плохо спрятанных, чтобы их вот-вот нашли. – Почему ты хочешь пересмотреть записи? – спросила она. – Увидишь, когда мы их найдем. У Джейн не возникло проблем с выбором нужной программы, и спустя минуту на экране возникло изображение комнаты Пэйн. Минутку, кровать была пуста… не считая вещевой сумки. – Не то. Вот оно, – пробормотала Джейн. И правда. Его Пэйн лежала на подушках, теребя в руках кончик косы, она не сво-дила глаз с ванной, словно представляла, будто он еще в душе. Черт… она прекрасна. – Думаешь? – мягко спросила Джейн. Окей, самое время поставить на замок рот, раскрывающийся без спросу. Он прокашлялся. – Мы можем отмотать на час назад? – Без проблем. Видео пошло в обратную сторону, маленький счетчик в нижнем правом углу убы-вал по секундам. Когда он увидел себя в том полотенце, осматривающим ее, их влечение друг другу было, черт возьми, очевидно. О, Боже… этот гребаный стояк дал ему очередной повод из-бегать взгляда Джейн. – Погоди… – Он наклонился ближе. – Замедли. Вот оно. Он наблюдал, как в спешке скрылся в душе… – Матерь… Божья, – выдохнула Джейн. Да, так и было: Пэйн сидела на коленях на краю кровати, ее длинное, стройное тело находилось в идеальном балансе, а взгляд она не сводила с двери. – Она сияет? – Ага, – пробормотал Мэнни. – Сияет. – Подожди… – Джейн нажала «вперед», перематывая изображения в должном по-рядке. – Здесь ты проверял ее чувствительность? – Ничего. Она ничего не чувствует. И все же… промотай назад… спасибо. – Он указал на ноги Пэйн. – Здесь, смотри, мышечный контроль налицо. – Это против логики. – Джейн просматривала файл, снова и снова. – Но она это сделала… о, мой Бог… она это сделала. Это чудо. Определенно, все выглядело как чудо. Но… – Что послужило стимулом? – пробормотал он. – Может, это ты? – Невозможно. Моя операция не возымела эффекта, иначе Пэйн давно бы сидела на коленях. Твои собственные осмотры свидетельствуют, что она оставалась парализована. – Я не говорю о твоем скальпеле. Джейн отмотала видео до момента, когда Джейн поднялась, и поставила на паузу. – Это ты. Мэнни смотрел на изображение, стараясь увидеть что-то, кроме совсем очевидного: стопроцентно точно было видно, что Пэйн смотрела на него, ее сияние становилось все ярче, и она смогла двигаться. Джейн включила видео на просмотр по кадрам. Как только он вышел из ванной, а Пэйн вновь легла, сияние исчезло… и она ничего не чувствовала. – Бессмыслица какая-то, – пробормотал он. – В действительности, смысл есть. Это ее мать. – Кто? – Боже, с чего же начать. – Джейн указала на собственное тело. – Я та, кто я есть, благодаря Деве-Летописеце. – Кому? – Мэнни покачал головой. – Ничего не понимаю. Джейн слегка улыбнулась. – И не должен. Такое случается. Ты просто должен остаться с Пэйн… и наблюдать за переменами в ней. Мэнни вновь обратился к монитору. Ну, черт, казалось, что Бородатый Упырь по-ставил на ту лошадь. Каким-то образом ублюдок знал, что это произойдет. Или, может, парень просто надеялся. Так или иначе, казалось, что Мэнни оказался лекарством для не-обыкновенного создания, лежащего на этой кровати. Черт возьми, наверно, он здесь задержится. Он не обманывал себя. Дело не в любви и даже не в сексе: он должен поднять ее с постели, вернуть ей подвижность, чтобы она могла возвратиться к своей жизни… любой ценой. И он понимал, что в самом конце ему не позволят остаться с ней. Они выбросят его, словно пустой оранжевый флакон от таблеток… и да, конечно, Пэйн могла привязать-ся к нему, и все же, она была девственницей, которая не знала ничего лучше. И у нее был брат, который заставит ее сделать правильный выбор. Что до Мэнни? Он ничего не запомнит, не так ли? Постепенно до него дошло, что Джейн уставилась на его профиль. – Что? – спросил он, не сводя глаз с экрана. – Я никогда не видела тебя таким с женщиной. – Я никогда не встречал подобную ей. – Он поднял руку, останавливая все разгово-ры. – Можешь оставить при себе свое «не думай об этом». Я знаю, что случится в конце лечения. Черт, может эти ублюдки даже убьют его и скинут в реку. Представят все случай-ным случаем. – На самом деле, я не это хотела сказать. – Джейн передвинулась на сиденье. – И поверь мне…. Я знаю, что ты чувствуешь. Он окинул ее взглядом. – Неужели? – Именно так я познакомилась с Вишесом. – Глаза Джейн увлажнились, но она прокашлялась. – Возвращаясь к тебе и Пэйн… – Что происходит, Джейн? Поговори со мной. – Ничего не происходит… – Чушь собачья… и, кстати говоря. Я тоже не видел тебя никогда в таком состоя-нии. Ты выглядишь разрушенной. Она сделала очень глубокий вдох. – Проблемы в браке. Четкие, но не столь простые. Очевидно, она не хотела обсуждать эту тему. – Окей. Хорошо, я здесь для тебя… столько, сколько мне позволят. Он потер глаза. Абсолютная трата времени – беспокоиться о том, сколько время ему отвели, сколько времени у него осталось. Но он не мог перестать. Потеря Пэйн унич-тожит его, хотя он едва ли ее знал. Минуточку. Джейн была человеком. И она жила с ними. Может был какой-то… Что. За. Чертовщина. – Джейн…? – его голос ослаб, когда он посмотрел на своего бывшего друга. – Что за… На этой ноте слова покинули его. Джейн сидела на том же стуле, в прежней позе, на ней была та же одежда… но он видел стену за ней… стальные шкафчики… дверь в противоположной стороне. И «видел» не в смысле за ее плечами. Он смотрел сквозь нее. – Ой. Прости. Прямо на его глазах она из прозрачной стала… нормальной. Мэнни вскочил со стула и сиганул назад, пока его не остановил впившийся в зад стол для осмотра пациентов. – Ты должна поговорить со мной, – хрипло выдохнул он. – Господи… Иисусе… Когда он схватил висевший на шее крест, Джейн уронила голову, заправив прядку коротких волос за ухо. – О, Мэнни… ты многого не знаешь. – Так… расскажи мне. – Когда она не ответила, крик в его голове стал чересчур громким. – Тебе лучше рассказать мне, черт подери, потому что меня задолбало чувство-вать себя сумасшедшим. Последовала длинна пауза. – Мэнни, я умерла, но не в той автомобильной аварии. Она была инсценирована. Легкие Мэнни сжались. – Как? – Пулевое ранение. В меня стреляли. Я… умерла у Вишеса на руках. Окей, сейчас он не мог дышать. – Кто стрелял? – Его враги. Мэнни потер распятие, и католик внутри него внезапно поверил, что святые – нечто большее, чем примеры хорошего поведения. – Мэнни, я не та, кого ты знал однажды. По многим параметрам. – В ее голосе зву-чало столько печали. – По факту, я даже не живая. Поэтому я не навестила тебя. Дело не в людях/вампирах… потому, что меня, на самом деле, здесь больше нет. Мэнни моргнул. Как корова. Пару раз. Ну… хорошие новости во всем этом, как он полагал, – выяснение того, что его бывший хирург была призраком? Мелкое пятнышко на его радаре. Его мозг взламывали слишком много раз, чтобы сосчитать, и словно выбитый сустав, серое вещество получило полную свободу передвижений. Конечно, его функциональные возможности вылетели в трубу. Но кого это волнует? --------------------------------------------- Джон Сина - известный рестлер «Всемирной федерации рестлинга», также хип-хоп музыкант и актёр. «Animal Planet» - дочерний телеканал американского Discovery Channel. Работает на спутниковом и ка-бельном телевидениях. На телеканале транслируются фильмы, показывающие животных в непосредствен-ной среде обитания, рассказы о видах, внесённых в Красную книгу.
Находясь в центре Колдвелла, Вишес в одиночестве расхаживал под брюхом кол-двелловских мостов-близнецов. Сначала он появился в пентхаусе, но его хватило не больше чем на десять минут: какая ирония, но в стеклянных стенах своего убежища он чувствовал себя заточенным. Бросившись в воздух с террасы, он материализовался у реки. Остальная часть Братства была в переулках, выискивая и находя лессеров, но Ви не желал находиться сейчас в компании. Он хотел сражаться. В одиночку. По крайней мере, так он сказал себе. Но потом, спустя примерно час бесцельных скитаний, до Ви дошло, что на самом деле он не искал лобовой схватки с врагом. Он вообще ничего не искал. Он был полностью опустошен и не знал, откуда взялась способность передвигать-ся, ведь он был чертовски уверен, что не делал ничего сознательно. Замерев, Вишес взглянул на застоявшиеся, вонючие воды Гудзона, и засмеялся – холодно и жестко. На протяжении всей своей жизни он накопил совокупность знаний, равную фондам Библиотеки гребаного Конгресса . Часть из них была полезной, например как сражаться, изготавливать оружие, добывать данные и обеспечивать их конфиденциальность. Другая же была относительно бесполезна на повседневном уровне: молекулярная масса углерода, теория относительности Эйнштейна или политическое дерьмо Платона. Были также мыс-ли, которые он тщательно обдумал раз в жизни и больше никогда к ним не возвращался, или их полные противоположности, идеи, которые он обдумывал периодически, через равные промежутки времени, играя с ними, словно с игрушками, в минуты скуки. Посреди этих вариаций когнитивных форпостов расположился просторный участок мозжечка, банальная свалка вещей, в которые он не верил. И учитывая его цинизм? Свал-ка была завалена километрами и милями разлагающихся метафорических пакетов Хефти, полных мусора вроде… отцов, которые должны любить своих сыновей… и матерей, типа ниспосланных свыше даров, и так далее, и тому подобное. Существуй ментальный аналог управления по охране окружающей среды, эту часть его мозга давно бы обложили штрафами и навечно опечатали. Но это забавно. Сегодняшняя маленькая прогулка по злачным местам у реки заста-вила его покопаться в этой мусорной свалке и вычленить кое-что из кучи: связанные муж-чины – ничто без своих женщин. Так странно. Ви всегда знал, что любил Джейн, но, будучи нервным парнем, по-стоянно зашивал свои чувства, даже не осознавая, что держит в собственной пресловутой руке нитку с иголкой. Черт, даже когда она вернулась назад после своей смерти, и он уз-нал на тот краткий миг не просто значение фразы «вне себя от радости», но и прочувство-вал его… даже тогда, он не дал себе воли. Конечно, его вечная мерзлота растаяла на верхних слоях, от теплоты, принесенной Джейн, но внутри, глубоко внутри себя он оставался прежним. Боже Правый, они даже не поженились должным образом. Он просто поселил Джейн в своей комнате, ценил каждое мгновение, проведенное с ней, а по ночам они занимались каждый своим делом. Он, черт возьми, потратил эти часы впустую. Преступно выбросил их на помойку. И вот где они оказались, разделенные пропастями, которые он, несмотря на весь свой ум, не знал, как пересечь. Господи, когда она держала те кожаные штаны в руках, ожидая его ответа, каза-лось, будто кто-то степлером скрепил его губы… возможно потому, что он чувствовал ви-ну за то, что сделал в пентхаусе, и это было самое отвратное. Едва ли можно счесть собст-венную руку за измену. Но проблема в том, что даже несмотря на ту разрядку, ситуация была неправиль-ной. Потому, что секс всегда являлся частью этого. Естественно, это заставило его подумать о Бутче. Решение, предложенное парнем, было столь очевидно, что Ви даже удивился, что сам не подумал об этом раньше… но, с другой стороны, просить у лучшего друга выбить из тебя дерьмо – не самая повседневная идея. Жаль, что у него не было подобного выбора неделю назад. Может, оно бы и помог-ло… Но, эта сцена в спальне была не единственной их проблемой, не так ли? Джейн сле-довало придти к нему насчет ситуации с его сестрой. Его должны были поставить в из-вестность, они вдвоем должны были решить, что делать. Гнев, словно зловоние, рос в нем, и Ви боялся того, что крылось по другую сторону сей пустоты. Он не такой, как остальные мужчины, никогда не был, и не просто по причи-не его Дражайшей Мамочки-богини: зная его везение, он был единственным связанным мужчиной на всей планете, который пережил бессмысленный шок потери своей шеллан… и оказался где-то в более темном месте. Например, в безумии. Погодите, он не мог быть первым, не так ли? Мёрдер сошел с ума. Абсолютно и безвозвратно. Может, им стоит открыть сообщество. А в приветственных рукопожатиях будут участвовать кинжалы. Гребаные эмо-бои, вот кто они… Зарычав, Ви повернулся в сторону ветра. Он бы воздал своей матери хвалу, если бы не ненавидел ее так сильно: посреди щупалец тумана, в парах серо-белой пыли, повеяло сладким запахом врагов. И это дало Ви ясную цель, которой его окоченевшему состоянию не просто не хватало, казалось, оно отторгало ее. Его ноги начали идти, потом перешли на быстрый шаг, а затем и вовсе побежали. И чем быстрее Ви двигался, тем лучше ему становилось: быть бездушным убийцей лучше, намного лучше, чем дышащим вакуумом. Он хотел калечить и убивать; хотел разрывать на куски клыками и руками; хотел крови своих врагов – в себе и на себе. Хотел, чтобы крики его жертв звоном отдавались в ушах. Следуя за смрадной вонью, он пустился через улицы, лавируя в переулках и про-спектах, улавливая запах, который становился все сильнее. И чем ближе Ви подбирался, тем большее облегчение он чувствовал. Лессеров должно быть несколько… и, еще хоро-шие новости? Ни малейшего признака Братьев, а значит, первому гостю… почетное ме-сто. Этих он оставит для себя. Завернув за последний угол своего квеста, он ступил на злачную территорию, и тут же остановился. С другой стороны переулка не было выхода, словно в загоне для крупно-го рогатого скота. Здания по обе стороны направляли приходивший с реки ветер прочь из переулка, и стадо молекул, вздымаясь в воздух, подбирало запахи на свои копыта и га-лопом устремлялось в синусовые пазухи. Что…за… хрень…? Вонь была столь сильной, что его нос подписал бумаги на переезд… но вблизи не наблюдалось группы бледных ублюдков, позвякивающих ножами. Переулок был пуст. А потом он услышал капающий звук. Будто кран выключили не до конца. Набросив на место мис, Ви стянул перчатку с сияющей руки и осветил себе дорогу. Распространяясь, иллюминация создавала неширокую лужу чистого света перед ним, и первой вещью на которую Вишес наткнулся, был ботинок… на ноге в камуфляжных шта-нах… дальше бедра и задница… И все на этом. Тело убийцы было разрублено надвое, аккуратно, словно резали деликатесы, попе-речное сечение открывало кишечный тракт, позвоночник выделялся белым цветом на фо-не масляно-черного. Раздавшееся царапание заставило Ви посмотреть направо. В этой раз сначала он увидел руку… бледную кисть с ногтями, впивающимися во влажный асфальт, будто эта хрень пыталась вспахать саму землю. От лессера остался лишь торс, но нежить все еще была жива… однако, отнюдь не чудом; так они были устроены: пока не проткнешь их сердце чем-нибудь стальным, они будут шляться по округе, вне зависимости от состояния их тел. Медленно протягивая руку-фонарь вперед, Ви получил полное представление о ли-це гада. Его рот был широко распахнут, язык дергался, будто лессер силился заговорить. Типичный представитель свежего урожая убийц, новобранец: его темная кожа и волосы еще не окрасились в мучнисто-белый. Ви переступил через ублюдка, двигаясь дальше. Через пару ярдов он нашел две по-ловины следующего лессера. Когда по его затылку пробежали тревожные мурашки, он провел сияющей рукой, двигаясь от тел по окружности. Так-так… это был привет из прошлого. И отнюдь не в хорошем смысле.
***
В это время, на территории Братства, Пэйн лежала на кровати, ожидая. Она не отличалась терпением даже в лучшие времена, и сейчас ей казалось, будто прошла декада, прежде чем ее целитель наконец-то вернулся. Когда он появился, то при-нес с собой пластину, похожую на книгу. Он сел на кровать рядом с ней, и его сильное, красивое лицо было напряжено. – Прости, что так долго. Джейн и я запускали этот ноутбук. Пэйн понятия не имела, что бы это значило. – Просто скажи все, как есть. Быстрыми, ловкими руками он открыл верхнюю половину хитроумного изобрете-ния. – На самом деле, ты должна увидеть это своими глазами. Чувствуя себя так, будто хотела выругаться в голос, Пэйн силой переместила взор на экран. Она мгновенно узнала изображение своей комнаты. Однако оно было старое, ведь на экране она лежала на кровати и смотрела в сторону ванной. Видео было застыв-шим, словно картинка, но потом маленькая стрелка переместилась, и после того, как она что-то щелкнула, изображение начало двигаться. Нахмурившись, Пэйн сосредоточенно уставилась на себя. Она сияла: каждый дюйм ее тела, открытый взору, светился изнутри. Почему… Сначала она оторвалась от подушек, выгнув шею так, чтобы подглядеть за своим целителем. Потом чуть больше наклонилась в бок. А потом переместилась на кровати вперед… – Я села, – выдохнула она. – На колени! Воистину, ее сияющая фигура оторвалась от кровати, приподнялась с идеальным балансом, пока она наблюдала за Мэнни в душе. – Конечно же, ты села, – подтвердил Мэнни. – А еще я сияю. Но почему? – Мы надеялись, что ты нам объяснишь. Такое случалось раньше? – Если да, то мне об этом ничего не известно. Но я пробыла в заточении так долго, что, кажется, не знаю саму себя. – Видео остановилось. – Включи его снова. Когда целитель не ответил, а изображения не возобновили свой ход, Пэйн взгляну-ла на него… чтобы отшатнуться. На его лице отразилась страшная ярость, гнев был столь сильным, что его глаза почти почернели. – Заточена, как? – спросил он. – И кем? Странно, подумала Пэйн. Она всегда считала, что люди – существа более спокой-ные, нежели вампиры. Но защитный отклик ее целителя был столь же смертельно опас-ным, как и реакция ее собственного вида. Хотя, конечно, дело не в защите. Вполне возможно, что она в тюремном заточении – отнюдь не привлекательный факт для целителя. И кто станет его винить? – Пэйн? – Эм… Прости меня, целитель... возможно, я не верно выбрала слово, ведь англий-ский – мой второй язык. Я была под наблюдением матери. Было почти невозможно скрыть отстраненность в голосе, но камуфляж должно быть сработал, потому что напряжение покинуло Мануэля на выдохе. – О, хорошо. Да, это слово значит не то, что ты думаешь. Воистину, у людей также были эталоны поведения, не так ли? Облегчение целите-ля было столь же великим, как и его напряжение минутой ранее. Но, с другой стороны, это не плохо – искать благопристойность и приличие в женщинах… или мужчинах. Когда он включил повтор видео для нее, Пэйн обратила внимание на произошед-шее чудо… и обнаружила, что качает головой. – На самом деле, я не осознавала. Как… такое… возможно? Ее целитель прокашлялся. – Я переговорил с Джейн… и у нее… ну, у нас есть теория. – Он встал, чтобы рас-смотреть приспособление на потолке. – Она бредовая, но… вероятно, Марвин Гей знал, о чем говорил. – Марвин? Быстрым движением Мэнни подхватил стул и поставил его под камерой. – Он был певцом. Может, когда-нибудь я сыграю его песню для тебя. – Целитель встал на стул и потянулся к потолку, где рывком что-то отсоединил, а потом спустился. – Под нее хорошо танцевать. – Я не умею танцевать. Он посмотрел через плечо, его веки низко опустились. – Еще одна вещь, которой я тебя научу. – Когда тепло разлилось по ее телу, цели-тель подошел к кровати. – И мне понравится это. Когда он наклонился, ее взгляд приклеился к его губам, а дыхание затруднилось. Он собирался поцеловать ее… святые боги, он собирался… – Ты хотела знать, что значит «кончить», – прорычал он, их губы были в каких-то дюймах друг от друга. – Почему бы мне не показать тебе, вместо того чтобы рассказы-вать? На этих словах, он щелкнул выключателем, погружая комнату во тьму, нарушае-мую лишь освещением ванной и тонкой линией света под дверью, прорывающегося из ко-ридора. – Ты хочешь, чтобы я показал тебе? – спросил он низким голосом. В эту секунду в ее словарном запасе было всего одно слово: – Да… Но потом он отпрянул. Протест готов был сорваться с ее губ, когда Пэйн осознала, что целитель стоит на пути света, идущего из ванной. – Пэйн… Ее имя на его устах заставило ее еще сильнее сражаться за воздух. – Да… – Я хочу… – Он потянулся к низу своей свободной рубашки, медленно потянул ее, обнажая рельефные мускулы живота… – чтобы ты хотела меня. О, великие боги, она хотела. И он имел в виду то, что говорил. Чем больше она смотрела, тем чаще мышцы его живота напрягались и расслаблялись, и дышал он также тяжело. Его рука опустилась к талии. – Смотри, что ты делаешь со мной. – Он натянул мешковатую ткань на бедрах и… – Ты такой значительный , – выдохнула она. – О… боги, да. – Скажи, что это хорошо. – Это… Она уставилась на жесткую длину, выделявшуюся на фоне его брюк, больше не свободных. Такой широкий и ровный. Такой большой. Механика секса была знакома Пэйн, но до этого момента она не могла понять, почему соитие так привлекало женщин. Смотря на него сейчас? Ее сердечный ритм замедлится, а кровь превратится в камень, ес-ли он не войдет в нее. – Ты хочешь прикоснуться ко мне? – прорычал он. – Прошу… – Она проглотила ком в сжатом горле. – О, да… – Во-первых, посмотри на себя, bambina. Подними руку и взгляни на себя. Она посмотрела вниз, потакая ему, дабы потом продолжить с… Ее кожа сияла изнутри, будто жар и чувственные ощущения, которые целитель пробудил в ней, выразили себя в иллюминации. – Я не знаю… что это… – На самом деле, я думаю, что это решение. – Он сел рядом с ее ногами. – Скажи, что ты чувствуешь, когда я прикасаюсь к тебе? – он погладил ее ниже колена, положив ладонь на икру… – Тепло, – она задохнулась. – Твое прикосновение теплое. – А здесь? – Да… да! Когда его рука скользнула выше, на ее бедро, Пэйн яростно задрала покрывала, из-бавляясь от всяческих преград. Ее сердце гулко билось и… Он положил руку на другую ногу. В этот раз она… ничего не почувствовала. – Нет, нет… прикоснись ко мне, прикоснись снова! – Требование вышло хриплым, а сосредоточенность Пэйн – маниакальной. – Прикоснись ко мне… – Подожди… – Куда все исчезло… сделай это снова! Ради всего святого, повтори… – Пэйн. – Он обхватил ее безумствующие руки. – Пэйн, посмотри на себя. Сияние исчезло. Ее кожа, ее тело… стало нормальным. – Будь все проклято… – Эй. Красавица. Посмотри на меня. – Каким-то образом ее глаза нашли его. – Сделай глубокий вдох и расслабься… Давай же, дыши со мной. Вот так. Хорошо… Я верну тебе все… Когда он наклонился ближе, Пэйн ощутила мягкое касание кончиков его пальцев на своей шее. – Ты чувствуешь это? – Да… – Нетерпение боролось с эффектом, оказываемым его низким голосом и медленными, блуждающими прикосновениями. – Закрой глаза… – Но… – Закрой их для меня. Когда она сделала, как он велел, подушечки пальцев покинули ее кожу… и были заменены его ртом. Его губы прижались к горлу Пэйн, впились в ее кожу, искусная ласка спустила с цепи нарастающий между ее ног жар. – Чувствуешь это? – спросил Мэнни скрипучим голосом. – Боги… да…. – Тогда позволь мне продолжить. – С едва различимым давлением, он опрокинул ее назад на подушки. – Твоя кожа такая гладкая… Он потер ее кожу, и его губы с изумительным звуком припали к местечку за ее ухом. Его пальцы порхали по ее ключицам… затем скользнули ниже. В ответ странное тепло неторопливо разлилось в ее груди, соски напряглись, и Пэйн почувствовала все свое тело… каждый дюйм. Даже свои ноги. – Видишь, bambina, все вернулось… Смотри. Она подняла веки, потяжелевшие, словно камни, но когда взглянула вниз, то сия-ние стало облегчением… и заставило ее вцепиться в те ощущения, которые целитель про-будил в ней. – Дай мне свой рот, – хрипло сказал он. – Впусти меня. Голос был гортанным, но поцелуй – нежным и дразнящим, целитель втягивал, лас-кал ее губы, прежде чем облизнуть. А потом Пэйн почувствовала его ладонь на внешней стороне ноги. – Я чувствую тебя, – сказала она в поцелуе, на глазах выступили слезы. – Я чувст-вую тебя. – Я рад. – Он слегка отстранился, его лицо было серьезным. – Я не знаю, что это… не стану врать. Джейн тоже не уверена. – Мне не важно. Я просто хочу вернуть себе ноги. Последовала секундная пауза. Но потом Мэнни кивнул, будто дал ей своеобразную клятву. – И я сделаю все, что смогу, чтобы вернуть тебе подвижность. Его взгляд опустился к груди Пэйн, и отклик последовал незамедлительно… с каж-дым новым вдохом казалось, что ткань, укрывавшая ее, ласкала кожу, заставляя соски на-прягаться все сильнее. – Позволь мне сделать тебе приятно, Пэйн. И мы увидим, куда это нас приведет. – Да. – Она подняла руки к его лицу и вновь притянула его к своим губам. – Пожалуйста. Воистину, сейчас она была поглощена теплом его губ, влажным скольжением язы-ка, энергией, которую Мануэль будил в ней, словно она пила из его вены. Пэйн со стоном погрузилась в ощущения, чувствуя все, начиная с веса своего тела на кровати, крови в венах, заканчивая пульсирующей нуждой между ног и восхититель-ной жаждой в груди. – Целитель. – Она вздохнула, почувствовав его ладонь на своем бедре. Мэнни отпрянул, и Пэйн была рада, что он также тяжело дышал, как и она. – Пэйн, я хочу сделать кое-что. – Все, что угодно. Он улыбнулся. – Могу я распустить твою косу. Определенно, волосы – последнее, что было у нее на уме, но выражение его лица было столь сосредоточенным и напряженным, что она не могла отказать его просьбе… и в доступе к любой части своего тела. – Естественно. Его пальцы еле заметно дрожали, когда он потянулся к концу ее косы. – Я хотел это сделать с первого момента, как увидел тебя. Постепенно, дюйм за дюймом он расплетал тяжелую копну черных локонов, кото-рые она отращивала лишь по той причине, что было чересчур утомительно ухаживать за ними. Но, судя по его глубокому одобрению, Пэйн начала думать, что слишком недооце-нивала их значимость. Закончив, он разложил локоны на кровати и сел. – Ты… неописуемо красива. Никогда не считая себя даже женственной, более того – «красивой», Пэйн было по-разительно слышать благоговение не просто в его словах, но в самом голосе. – Воистину… ты лишаешь меня дара речи, – снова сказала она ему. – Позволь занять твой рот кое-чем другим. Когда он лег рядом с ней на кровати, она прижалась к его груди и твердой плоско-сти живота. Она была крупной по сравнению с остальными представительницами своего пола, телу Пэйн передалась сила ее отца, так что она часто чувствовала себя неуклюжей рядом с другими женщинами: она не обладала гибкой грацией Избранной Лейлы… по правде говоря, она была сложена для сражений, а не духовного или чувственного ремесла. Но здесь, с ее целителем, она чувствовала себя идеально сложенной. Он был не столь огромен, как ее близнец, и все же был больше и мускулистей ее, во всех положен-ных мужчине местах. Лежа рядом в тускло освещенной комнате, их тела прикасались друг к другу, а температура вокруг нарастала, и Пэйн не была кем-то, неправильным по весу или росту. Она была объектом страсти и желания. – Ты улыбаешься, – прошептал целитель у ее губ. – Правда? – Да. И мне нравится твоя улыбка. Его руки на ее бедре скользнули под ночную сорочку, и Пэйн почувствовала все это, начиная от легкого касания мизинца, до гладкой кожи его ладони и жаркого следа, который оставался на месте его прикосновений, пока он медленно продвигался вперед. Закрыв глаза, она выгнулась напротив него, ясно осознавая, что чего-то просит, но, не по-нимая, что именно ищет… и все же зная, что целитель даст ей желаемое. Да, ее целитель точно знал, в чем она нуждалась: его рука прошла вверх по ребрам и замерла под тяжелой, мягкой грудью. – Так хорошо? – услышала Пэйн его вопрос издалека. – Как угодно, – выдохнула она. – Как угодно, чтобы почувствовать мои ноги. Но, когда слова сорвались с губ, она поняла, что дело не столько в ее параличе, сколько в ее жажде по нему и его возбужденной плоти… – Целитель! Он нежно обхватил ее грудь, и ощущения стали восхитительным шоком, Пэйн дер-нулась вверх, раздвигая бедра, ее пятки уперлись в матрас. А потом его палец выписал круг по ее соску, и ласка послала вспышку огня прямо до ее лона. Ее ноги извивались на кровати, ведомые напряженным узлом во всем теле. – Я двигаюсь, – хрипло сказала она… запоздалая мысль. Сейчас было важней со-единиться с ним, заставить его… кончить… внутри нее. – Я знаю, bambina, – поклялся он. – И я позабочусь, чтобы так и осталось. ---------------------------------------------------------- Библиотека Конгресса (англ. The Library of Congress) - национальная библиотека США, одна из крупней-ших библиотек мира. Расположена в Вашингтоне. Является научной библиотекой Конгресса США, обслу-живает правительственные органы, исследовательские учреждения, научных работников, частные фирмы и промышленные компании, школы. Марвин Пенц Гэй-младший (англ. Marvin Pentz Gaye, Jr.; 2 апреля 1939, Вашингтон - 1 апреля 1984, Лос-Анжелес) - американский певец, аранжировщик, музыкант-мультиинструменталист, автор песен и музы-кальный продюсер, наряду со Стиви Уандером стоявший у истоков современного ритм-энд-блюза. Значительный, слово Древнего языка (в оригинале phearsom) – термин, характеризующий мужскую по-тенцию. Буквальный перевод – «достойный войти в женщину».
В центре Колдвелла, Бутч припарковал Эскалейд в подземном гараже Коммодора и поднялся на лифте по внутреннему позвоночнику здания на самый верх. Он понятия не имел, на что наткнется, вломившись в хату Ви, но сигнал GPS вел именно сюда, и, значит, сюда он и направится. В кармане его кожаного плаща лежали все ключи от личного пространства Вишеса: пластиковая карта – пропуск на подземный паркинг; серебряный – для лифта, чтобы на-жать на верхнюю кнопку; и медный – который поможет миновать засовы на самой двери. Его сердце гулко забилось, когда после тихого «динь» беззвучно открылся лиф. Фраза «Все дозволено» приобрела новый смысл это ночью, и когда Бутч вышел в коридор, ему хотелось напиться. Смертельно. У двери он достал медный ключ, но сперва постучал. Пару раз. Прошла добрая минута, когда до него дошло, что никто не ответил. К черту костяшки. Он затарабанил кулаком. – Вишес, – рявкнул он. – Открой гребаную дверь или я сам войду. Раз Миссисипи, два Миссисипи… – Пропади оно все. – Бутч затолкал ключ в замок и повернул его, затем привалился плечом к крепкой металлической двери, широко ее распахивая. Влетев в пентхаус, он услышал вкрадчивое пиканье сигнализации. И, значит, Ви не могло быть здесь. – Что за чертовщина…? Он ввел код, отключил систему, и запер засов на двери позади себя. Ни остатков фитилей… ни запаха крови… ничего, лишь прохладный, свежий воздух. Он щелкнул выключателем и заморгал от вспыхнувшего света. Вау… место хранило столько воспоминаний… Бутч ночевал здесь, после того как Омега что-то поместил в него, и он попал в карантин…. Ви потерял свой драгоценный ум и прыгнул с гребаной террасы… Бутч подошел к стене с «оборудованием». Хренова туча вещей происходила здесь помимо вышеупомянутых памятных событий. Некоторые из них – он не мог даже пред-ставить. Когда он шел вдоль экспозиции металла и кожи, стук его тяжелых ботинок эхом отдавался от потолка, а мозг просто шлепался по всей черепной коробке. Особенно, когда он достиг дальнего конца: в углу, на толстых цепях к потолку были прикреплена пара же-лезных оков. Одеваешь их на кого-нибудь, поднимаешь, заставляя качаться, словно кусок говя-дины. Протянув руку, он провел пальцем по одному из них. С изнанки не было мягких прокладок. Шипы. Тупые шипы, которые вопьются в плоть, как зубы. Вернувшись к своему плану действий, Бутч обошел помещение, проверяя все углы и закоулки… и нашел крошечный компьютерный чип на кухонном столе. Такую вещь только Ви сможет удалить из мобильного. – Сукин сын. Значит, невозможно узнать его местоположение… Когда зазвонил его телефон, Бутч посмотрел на экран. Слава Богу. – Где ты, черт возьми? Голос Ви был собранным. – Ты нужен мне здесь. Девятая и Бродвей. Немедленно. – Пошел ты… что твой GPS делает на кухне? – Там я вытащил его из телефона. – Что за ерунда, Ви? – Бутч с силой сжал телефон, жалея, что не было приложения, которое позволит дотянуться через телефон и дать затрещину абоненту. – Ты не мо-жешь… – Неси свой зад на Девятую и Бродвей… у нас проблемы. – Ты издеваешься, да? Ушел без маячка и… – Кто-то еще убивает лессеров, коп. И если это тот, кто я думаю, у нас серьезные проблемы. Пауза. Та-дам. – Что, прости? – медленно сказал Бутч. – Девятая и Бродвей. Сейчас же. А я звоню остальным. Бутч повесил трубку и кинулся к двери. Оставив внедорожник в гараже, Бутч потратил пять минут, чтобы добежать до нужных координат на уличной сетке Колдвелла. Он понял, что приближается к месту, по тошнотворному запаху в воздухе и звонкому резонансу глубоко внутри себя. Завернув за угол затхлого дома и наткнувшись на стену миса, Бутч прошел сквозь нее, и по ту сторону учуял запах турецкого табака и заметил оранжевый огонек в конце переулка. Он подбежал к Ви, замедлившись только у первого тела. Или… первой его части. – Привет, половинки. Когда Вишес подошел ближе и снял перчатку с руки, Бутч получил быстрое пред-ставление о ногах трупа и сочащихся внутренностях. – Ням-ням. – Чистый разрез, – пробормотал Ви. – Прямо-таки горячим ножом по маслу. Брат был слишком прав. Работа почти хирургическая. Сев на корточки, Бутч покачал головой. – Не могут быть политические разборки лессеров. Они никогда не оставляют тела на виду, как эти. Видит Бог, у убийц регулярно происходили сдвиги в руководстве – будь причина в заскучавшем Омеге или внутренней борьбе за власть. Но враг стремился держать все втайне от людей, не меньше вампиров… поэтому ни за что на свете они не отставят этот бардак на радость отделению полиции. Почуяв приближение остальных Братьев, Бутч поднялся на ноги. Фьюри и Зи про-шли через эфирную завесу первыми. За ними последовали Рейдж и Тор. И Блэй. На сего-дня все: Ривендж, который частенько сражался с Братством, этой ночью пребывал в коло-нии симпатов, играя в Короля Проклятых, а у Куина, Хекс и Джона Мэтью был выходной. – Скажи, что мне это мерещится, – мрачно пробормотал Рейдж. – С твоими глазами все в порядке. – Ви затушил самокрутку подошвой ботинка. – Я тоже не мог поверить в это. – Я думал, он давно мертв. – Он? – Спросил Бутч, уставившись на парней. Кто «он»? – С чего же начать, – пробормотал Голливуд, осматривая второй кусок нежити. – Знаешь, будь у меня кол, я мог бы сделать кебаб из лессера. – Только ты можешь думать о еде в такие моменты, – протянул кто-то. – Я просто говорю… Если что-то и последовало дальше, то Бутч ничего не услышал, потому что его внутренняя тревога зашлась в пиканье. – Парни… ожидается компания. Развернувшись кругом, он уставился на вход в переулок. Враг приближался. Быст-ро. – Как много? – спросил Ви, подходя ближе. – Не меньше четверых, возможно, больше, – ответил Бутч, подумав, что за их спи-нами не было выхода. – Это может оказаться ловушкой.
***
А в тренировочном центре Братства, Мэнни уделял особое внимание своей паци-ентке. Он ласкал грудь Пэйн рукой, и она извивалась под ним, ее ноги от нетерпения дви-гались на кровати, голова была запрокинута назад, а тело светилось, словно луна в безоб-лачную зимнюю ночь. – Не останавливайся, целитель, – стонала она, пока он выписывал круг на ее соске. – Я чувствую… все… – Не волнуйся об этом. Да, едва ли он нажмет на тормоза в ближайшее время… не то, чтобы они дойдут до секса. Но все же… Целуя ее, он слегка сжал напряженную вершинку. – Позволь мне снять с тебя сорочку, – сказал он, нащупав нижнюю часть рубашки другой рукой. – Я позабочусь о тебе. Она помогала ему раздеть ее до гола и осторожно убрать все медицинское обору-дование. Когда Пэйн оказалась целиком и полностью обнаженной, во рту Мэнни пересо-хло, он был парализован ее видом. Груди девушки были идеальной формы, с маленькими розовыми сосками, плоский живот вел к обнаженной расщелине, от вида которой застуча-ло в висках. – Целитель…? Когда он смог лишь сглотнуть ком, Пэйн потянулась к простыне, чтобы укрыться под ней. – Нет… – остановил ее Мэнни. – Прости. Мне нужна минутка. – Зачем? Оргазм, одним словом. В отличие от Пэйн, он точно знал, к чему вся эта нагота ве-дет… через пару мгновений его рот будет бродить по всему ее телу. – Ты невероятна… и тебе нечего стеснятся. Ее тело было безумием, сплошные мускулы и сладкая, гладкая кожа… по его мне-нию, она была женщиной идеальной, во всем без исключения. Господи, он никогда не ис-пытывал и половины такого влечения к оголодавшим, полупрозрачным девушкам с твер-дыми, словно орех, грудями и тоненькими ручками. Пэйн была сильной, а это – чистый секс, по его мнению. Но она переживет этот чувственный опыт, оставшись с нетронутой девственностью. Да, она хотела того, что он предлагал ей, и все же, при данных обстоятельствах это было нечестно – забрать у нее то, что она не сможет получить назад: желая восстановить функции своих ног, она может зайти дальше чем, если бы дело было в сексе ради простого удовольствия. Отношения между ними несли конкретную цель. И факт, что это оставит его пустым, – не то, что он хотел внимательно рассматри-вать. Мэнни прильнул к ней. – Дай мне свой рот, bambina. Впусти меня. Когда она сделала, как он просил, Мэнни медленно вернул руку к идеальной груди. – Шшш… расслабься, – сказал он, когда Пэйн чуть не подпрыгнула на кровати. Гребаный ад, она – словно молния в бутылке, и на какое-то мгновение Мэнни представил, каково это будет – брать ее, мощно двигаться на этих вздымающихся бедрах. Завязывай с этим дерьмом, Манелло, сказал он себе. Покинув ее губы, Мэнни проложил дорожку вниз по ее шее, слегка прикусил клю-чицу… достаточно, чтобы она почувствовала укус, недостаточно, чтобы причинить боль. Когда ее руки зарылись в его волосы, Мэнни понял по силе ее хватки и по тяжелым вдо-хам, что она хотела, чтобы он направился именно туда, куда намеривался. Обхватив ладонью внешнюю сторону ее груди, он вытянул язык и медленно скользнул по напряженной розовой вершинке. Кружа по соску, Мэнни наблюдал, как Пэйн прикусила нижнюю губу, клыки впились в кожу, пустив струйку красной крови. Без какой-либо сознательной мысли, Мэнни устремился наверх, завладел каплей, и, слизнув ее, проглотил… Он резко закрыл глаза от вкуса ее крови на задней стенке горла: богатый и темный, густой и мягкий. Во рту покалывало… как и в животе. – Нет, – сказала она горловым голосом. – Ты не должен этого делать. Мэнни заставил свои веки подняться и увидел, как показался ее собственный язы-чок, слизывая остатки крови. – Нет. Должен, – услышал он свой голос. Ему нужно больше. Намного больше… Приложив палец к его губам, Пэйн покачала головой. – Нет. Это сведет тебя с ума. Он сойдет с ума, если не сделает целый глоток; именно так он намеривался посту-пить. Ее кровь – словно смесь кокаина и скотча внутривенно: от маленькой капли его те-ло получило сверхсилу, грудь поднялась, мускулы налились мощью. И, будто читая его мысли, Пэйн приняла строгий вид. – Нет… это небезопасно. Возможно, она была права… отбросить все «возможно». Но это еще не значит, что Мэнни не попробует снова, если представится такой случай. Он вернулся к ее соску, посасывая его. Когда Пэйн снова выгнулась, он просунул руку под нее и приподнял, прижимая к себе. Он мог думать лишь о том, чтобы прижаться ртом между ее ног… но не знал, как перейти к действиям. Он хотел продержать ее в слад-кой зоне возбуждения… а не испугать тем дерьмом, какое мужчины любят делать со своими женщинами. Мэнни решил дотронуться рукой до того, к чему желал прикоснуться губами, и медленно скользнул ладонью вниз по ее ребрам и талии. Ниже, к животу. Еще ниже, к бедрам. – Откройся для меня, Пэйн, – сказал он ей, перемещаясь к другому соску, вбирая его в рот. – Откройся, чтобы я смог прикоснуться к тебе. Она сделала, как он просил, раздвигая стройные ноги. – Верь мне, – хрипло сказал он. И она верила. Мэнни уже достаточно четко почув-ствовал, что все это она дела впервые, именно с ним. Он не станет нарушать границы, ус-тановленные ранее. – Я верю, – простонала она. Боже спаси их обоих, подумал Мэнни, когда его ладонь легла на промежность… – Черт… – простонал он. Горячий, влажный шелк. Противостоять невозможно. Он резко протянул руку, сметая простыни, и его взгляд опустился туда, где его ла-донь лежала так близко к ее лону. Тело Пэйн выгнулось, нога упала на бок. – Целитель… – простонала она. – Прошу… не останавливайся. – Ты не знаешь, что я хочу сделать с тобой, – сказал он скорее себе. – Мне больно. Он стиснул зубы. – Где? – Там, где ты касался меня, но не пошел дальше. Молю, не останавливайся. Рот Мэнни раскрылся, и он задышал через него. – Делай со мной, что пожелаешь, целитель, – простонала она. – Что угодно. Я знаю, ты сдерживаешься. Из него вырвался рык, и Мэнни двигался так быстро, что остановить его могло только слово «нет» из ее уст. И, очевидно, этого слова не было в ее лексиконе. Вспышкой он оказался между ее ног, руками раздвигая их шире, обнаженное лоно покрылось влагой перед фактом его мужской потребности доминировать и соединиться. Он сдался. К черту все, но он дал себе волю и поцеловал ее плоть. И в поцелуе не было ничего постепенного и нежного; он припал к ней ртом, посасывая, лаская языком, пока она вскрикивала, впиваясь ногтями в его предплечья. Мэнни кончил. Мощно. Несмотря на множество оргазмов достигнутых там, в офи-се. Жжение в его крови, сладкий аромат ее возбуждения и то, как она двигала бедрами у его губ, потираясь, ища большего… всего этого было чересчур много. – Целитель… я… на грани… не знаю чего… Он языком скользнул вверх по ее лону, а потом вернулся для серьезных, медлен-ных ласк. – Оставайся со мной, – сказал он у ее плоти. – Я собираюсь доставить тебе удо-вольствие. Слегка ударяя языком, он коснулся рукой ее лона, лаская, но не проникая, давая ей именно то, чего она жаждала, и именно с тем напором, который заставит ее изнывать от нетерпения. Но Пэйн узнает, что ожидание перед разрядкой почти так же приятно, как и сам оргазм, которого она скоро достигнет. Боже, она была невероятна, мышцы ее тела сокращались, подбородок был едва ви-ден за холмиками идеальной груди, в то время, как голова откинулась назад, сбросив по-душки с кровати. Мэнни знал, когда произошла перемена. Пэйн втянула воздух ртом и вцепилась в простыни, разрывая их ногтями, и все ее тело напряглось с головы до пят. Его язык нырнул внутрь. Он совсем чуть-чуть вошел в нее… и от едва уловимой пульсации, которую почув-ствовал, закружилась голова. Убедившись, что конвульсии пошли на убыль, Мэнни отстранился… и почти пере-кусил свою губу надвое. Пэйн была – о, Боже – так готова для него, блестящая и сияю-щая… Мэнни, внезапно соскочив с кровати, отошел подальше. Казалось, его член разбух до размеров Эмпайр-стейт-билдинг , а яйца посинели, как на День Независимости … они так отчаянно желали разрядки, что собрали свой марширующий оркестр и бригаду пиротехников. Но это еще не все. Что-то внутри него ревело от осознания того факта, что он не был внутри Пэйн… и такая потребность значила больше, чем простой секс. Неким образом он хотел отметить ее… и это было лишено смысла. Обезумивший, задыхающийся, на грани, в итоге он уперся руками в дверной косяк, и наклонился, прислонившись лбом к стали. В некотором смысле, он почти надеялся, что кто-нибудь вломиться в палату и вырубит его к чертям собачьим. – Целитель… все продолжается… На мгновение он с силой зажмурил глаза. Он не был уверен, что сможет пройти че-рез пытку снова, и так скоро. Это почти убивало – не быть в… – Взгляни на меня, – попросила она. Он заставил свою голову подняться, оглянулся через плечо… и осознал, что она говорила не о сексе: Пэйн сидела на краю кровати, ее ноги свисали, тянулись к полу, а кожа сияла изнутри. Поначалу он мог видеть лишь ее груди, как они качались, такие пол-ные и округлые, с напряженными от прохладного воздуха в комнате сосками. Но потом он заметил, что она вращала лодыжками, одной за другой. Все верно… дело не в сексе, а в ее подвижности. Понял, придурок? Сказал он себе. Дело в возможности Пэйн ходить: секс в качестве медицины… и ему лучше не забывать об этом. Он и его член тут совсем не причем. Мэнни устремился вперед, надеясь, что Пэйн не заметит последствия его оргазма. Но ему можно было не волноваться: предельно сконцентрировавшись, она не сводила взгляда с ног. – Давай… – Он прокашлялся. – Я помогу тебе встать. -------------------------------------------------- Эмпайр-стейт-билдинг - 102-этажный небоскреб, построенный в 1930-31 в г. Нью-Йорке на месте старого отеля «Уолдорф-Астория» и официально открытый 1 мая 1931. Считался самым высоким сооружением в мире до возведения в 1971 первой башни Центра международной торговли. Первоначальная высота 381 м, но после установки на крыше нескольких телеантенн в 1950 она увеличилась до 448,7 м. День независимости США (англ. Independence Day) - день подписания Декларации независимости США в 1776 году, которая провозглашает независимость США от Королевства Великобритании; празднуется в Со-единенных Штатах Америки 4 июля. Праздник сопровождается фейерверками, парадами, барбекю, карнава-лами, ярмарками, пикниками, концертами, бейсбольными матчами, семейными встречами, обращениями политиков к народу и церемониями, а также другими публичными и частными мероприятиями, традицион-ными для Соединённых Штатов.
Клыки Вишеса удлинились, когда отряд убийц заблокировал вход в переулок. Эти гады были из старой гвардии, подумал он. Минимум полдюжины… и очевидно, коорди-наты им предоставили мертвые приятели. В ином случае мис скрыл бы резню от их глаз. Учитывая его настрой, все эти «привет-как-дела» были очень кстати. Проблема: план переулка подразумевал лишь один вход – не считая прорыв сквозь вражеские ряды – исчезновение. Обыкновенно дематериализация не была проблемой, ведь опытные воины даже в пылу сражения могут сосредоточиться достаточно, чтобы пе-реместиться…. Но, необходимо быть относительно без ран, к тому же нельзя захватить с собой павших товарищей. Поэтому Бутчу придется несладко, если дерьмо выйдет из-под контроля. Будучи полукровкой, он был прикован к земле, в буквальном смысле не способен перенести свои молекулы в безопасное место. Ви пробормотал себе под нос: – Не строй из себя героя, коп. Позволь нам разобраться с этим. – Ты, блин, шутишь, верно? – Он послал ему непоколебимый взгляд. – О себе луч-ше беспокойся. Не представляется возможным. Он не потеряет два своих компасных румба в одну и ту же ночь. – Эй, парни, – крикнул Голливуд врагам. – Так и будете там стоять, или мы нач-нем? Иииииииииии это послужило ударом в гонг. Лессеры ринулись вперед, встречая Братство лицом к лицу, кулак – к кулаку. Чтобы убедиться в необходимой им уединенно-сти, Ви удвоил визуальный барьер, создав занавес «здесь-ничего-не-происходит» для слу-чайных прохожих. Выбрав себе одного убийцу, Ви краем глаза следил за Бутчем. Как и следовало ожидать, парень кинулся в самую гущу, выбрав высокого, тощего лессера. Ему нравилось драться, а голова – его любимая боксерская груша… но Вишес на самом деле хотел, чтобы ублюдок предпочел шпагу, или, даже лучше – ракетную установку. С крыши дома. Так, чтобы не приближаться к полю боя. Ви бесил тот факт, что коп подошел к противнику вплотную, потому что кто, черт возьми, мог знать, что гад достанет из кармана, или как много ущерба может нанести парень с пушкой или цепью… Удар пришел из ниоткуда, пролетев по воздуху, словно наковальня, и прямо в грудь Ви. Когда он отлетел назад, ударившись о кирпичную стену переулка, то вспомнил, чему они учили в тренировочной программе, когда та работала: правило номер один в бою? Уделяй, мать твою, внимание своему гребаному оппоненту. В конце концов, можно владеть лучшим в мире кинжалом, но если не хватает со-средоточенности? С легкостью превратишься в шарик для пинг-понга. Или даже хуже. Ви вновь накачал свои легкие воздухом, и использовал приток кислорода, чтобы прыгнуть и поймать руками ногу, летящую в следующем ударе. Однако лессер был очень опытен, и отколол разворот из Матрицы, используя хватку Ви как промежуточную опору, чтобы развернутся в воздухе. Военный ботинок прилетел Ви прямо в ухо, его голова от-клонилась вбок, когда все возможные мускулы и сухожилия растянулись на максималь-ную длину. Хорошо, что боль всегда придавала ему сосредоточенности. Гравитация есть гравитация, удар достиг цели, а потом лессер рухнул вниз, выбро-сив вперед руки, чтобы не поцеловаться с асфальтом. И, очевидно, ублюдок ждал, что его противник тоже потеряет равновесие, благодаря звенящей снежной глыбе, образовавшей-ся в черепе Ви. Неа. Прости, дорогая. Даже со всем треском в голове, Ви усилил хватку на лодыжке лессера и послал гада в пируете в противоположном направлении. Хруст! Что-то сломалось или было вывихнуто, и, судя по тому, что Ви крепко держал ступню и лодыжку парня, он решил, что хрустнуло колено, малоберцовая кость или го-лень. Птица Высокого Полета закричала, но Ви еще не закончил, когда парень призем-лился. Вытащив один из черных кинжалов, он вспорол мускулы на задней части ноги уб-людка, но потом подумал о Бутче. Двинувшись выше по извивающемуся телу, он ухва-тился за копну волос, дернул голову вверх и нарисовал на шее лессера миленькое ожере-лье своим кинжалом. Но частичного вывода из строя этой ночью было недостаточно. Развернувшись кругом, с кинжалом, покрытым кровью, Ви оценил продолжавшие-ся спарринги. Зи и Фьюри работали над парой лессеров… Тор управлялся со своим собст-венным… Рейдж играл с еще одним… Где Бутч… В углу переулка коп прижал лессера к асфальту и склонился над его лицом. Их взгляды вцепились друг в друга, и убийца медленно открывал и закрывал окровавленный рот словно гуппи, будто понимал, что следующий пункт программы не сулил ничего хо-рошего для него. Благословление и проклятье Бутча пришло в действие, когда он сделал глубокий, ровный вдох. Трансфер начался с ручейка чернильного дыма, выходившего изо рта лессе-ра прямо в рот Бутча, но вскоре он перерос в реку, сущность Омеги переходила от одного к другому тошнотворным потоком. Когда все закончится, от лессера останется лишь пепел. А Бутча охватит приступ тошноты, выводя его из строя. Ви побежал к паре, уклонившись от метательной звездочки и толкнув крутящегося лессера назад в радиус ударов Голливуда. – Ты что, черт возьми, делаешь? – взбесился он, отрывая Бутча от асфальта, оттас-кивая прочь из зоны вдыхания. – Подождешь до конца, окей. Бутч свернулся калачиком, глотая воздух. Он уже был загрязнен наполовину, зло-воние врагов поднималось от пор Бутча, его тело боролось с ядом. Его нужно исцелить здесь и сейчас, но Ви не станет рисковать… Позже он будет удивляться своей слепоте дважды за одно сражение. Но, очевидно, произойдет это самоанализ не раньше, чем через несколько часов. Бейсбольная бита прилетела под колено, и последовавшее после удара падение со-провождалось громкой руганью. Приземление было жестким, под ощутимым весом нога надломилась, словно крендель, под углом, от которого бедро превратилось в сгусток аго-нии… и значит, карма касается не просто расплаты, но действует против независимости мышления: подкошенный травмой, которой он только что наградил кого-то другого, Ви-шес проклял себя и ублюдка с битой Луисвилл Слаггер и защитой предателя Джонни Дэймона . Время для сообразительности. Он растянулся на спине с ногой, которая гудела словно двигатель на высоких оборотах. А эта бита может нанести намного больше ущер-ба… Бутч появился из ниоткуда, кинувшись вперед со всей грацией буйвола, его мас-сивное тело врезалось в убийцу, когда тот занес биту над плечом, целясь в голову Ви. Па-ра отлетела к кирпичной стене, и спустя секундную заминку в стиле «гребаный-ад-они-по-уши-влипли», лессер дернулся всем телом и судорожно вздохнул. Ви будто смотрел, как яйца медленно скользят по стенке кухонного шкафа: скелет убийцы словно стал жидким, и гад сполз на асфальт, а Бутч припал к стене с кинжалом в руке, окропленным черной кровью. Он вспорол уроду кишки. – Ты… в порядке… – простонал коп. Ви мог лишь взглянуть на своего лучшего друга. Бой продолжался, а они вдвоем просто смотрели друг на друга под музыкальное сопровождение хрипов, звона металла, а также изощренных ругательств. Они что-то должны сказать друг другу, подумал Ви. Они столько всего… должны сказать. – Я хочу этого от тебя, – прохрипел Ви. – Нуждаюсь в этом. Бутч кивнул. – Я знаю. – Когда? Коп кивнул на сломанную ногу Ви. – Вылечись для начала. – Застонав, Бутч поднялся на ноги. – На этой ноте я от-правлюсь за Эскалейдом. – Будь осторожен. Возьми одного из Братьев с… – Забудь об этом. И оставайся в стороне. – Коп, я никуда не собираюсь с таким коленом. Бутч отошел, и его походка лишь в самой малости отличалась от той, что была бы у Ви со смещенным коленом. Повернув голову, он посмотрел на оставшихся. Они побежда-ли… медленно, но уверенно, ход событий повернулся в их сторону. Но через пять минут все изменилось. Когда в переулке появились семеро новых лессеров. Очевидно, вторая волна гадов вызвала поддержку, и этот отряд состоял из ново-бранцев, которые не знали, как обращаться с мис: определенно товарищи сообщили им адрес, но их глаза видели лишь пустой переулок. Однако они быстро осмыслят эту чертовщину и пройдут через барьер. Двигаясь так быстро, как мог, Ви уперся ладонями в землю и потащил свой зад в сторону дверного проема. Боль была столь дикой, что зрение мгновенно закоротило, но это не помешало ему снять перчатку и затолкать руку под куртку. Он чертовски надеялся, что Бутч не повернет назад, бросившись в бой. Им понадо-биться транспорт сразу же, как битва закончится. Когда нахлынула следующая волна врагов, Ви позволил голове рухнуть на грудь и задышал так мелко, что его грудная клетка едва поднималась. Волосы упали на лицо, за-крывая глаза, и через черную завесу он мог смотреть на стремительную атаку врага. Судя по огромному количеству новобранцев, Общество Лессенинг, должно быть, привлекло психов и социопатов с Манхеттена… возможности Колдвелла были не столь велики для такого пополнения сил. Это сработает на руку Братству. И он оказался прав. Четыре лессера сразу же ринулись в гущу сражения, но один, бульдог с огромными плечами и руками, висящими по бокам словно у гориллы, направился к Ви… вероятно, намериваясь найти оружие. Вишес терпеливо выжидал, не шевелясь – наглядное представление картины «Сле-дующая остановка – гроб». Даже когда ублюдок стал наклоняться, Ви оставался там, где сидел… ближе… чуть… ближе… – Сюрприз, говнюк, – выплюнул он. Потом схватил ближайшее к нему запястье и резко дернул. Убийца подался вперед, словно стопка тарелок, прямо на сломанную ногу Ви. Но это не имело значения… адреналин – чертовски мощное болеутоляющее – придал ему сил не просто пережить агонию, но и удержать сукина сына на месте. Подняв сияющую руку, Вишес принес проклятье на лицо лессера… не было при-чин для ударов; простого прикосновения вполне достаточно. И прежде, чем оно состоя-лось, глаза его жертвы широко распахнулись, от иллюминации белки стали флуоресцент-ными. – Да, будет больно, – прорычал Ви. Шипение и крик были равнозначно громкими, но только первый продолжался дольше. Отвратительная вонь жженого сыра смешалась с копотью. Потребовалось меньше минуты, чтобы сила его руки поглотила морду убийцы, плоть и кости охватило пламя, в то время как ноги ублюдка и его руки дергались во все стороны. Когда парень стал походить на Всадника без головы , Ви убрал ладонь и обмяк всем телом. Было бы прекрасно убрать тушу с изломанного колена, но на это не осталось сил. Последней мыслью, прежде чем вырубиться, стала надежда, что его парни быстро избавятся от этого отряда. Мис исчезнет, когда он не сможет поддерживать его… и зна-чит, их ждет сражение на широкой публике… Занавес. -----------------------------------------------
Луисвилл Слаггер - фирма по изготовлению бит, ловушек и других аксессуаров для бейсбола. Джонни Дэймон – американский профессиональный игрок в бейсбол. С 2002 по 2005 гг. играл за «Бостон Рэд Сокс», но в 2006 перешел в стан их главного соперника – Нью-Йоркских «Янки».
