Ну нефига себе. Не помню такого. Я помню что у него была сестра которую убили, после чего он почти не общается со своей семьей.

Король поднял руку и снял очки, показав сверкающие бледно зеленые глаза. В них не было зрачков, поэтому взгляд был похож на свет прожекторов.
Роф широко улыбнулся, его клыки сверкнули белым.
– Как дела… кузен?
Бутч нахмурился.
– Что?..
– В тебе есть часть меня, коп. – Улыбка Рофа заполнила все вокруг, он вернул очки назад. – Конечно, я всегда знал, что ты фигура королевских масштабов, просто думал, что ты – заноза в заднице, заноза королевских масштабов.
– Ты… серьезно?
Роф кивнул.
– Ты из моего рода, Бутч. Один из нас.
..........................................
Лицо матери приняло мечтательное выражение, она выглянула в окно.
– Я никогда не рассказывал тебе о метели 69 го?
– Мама, вернемся к Бутчу…
– Мы все застряли в больнице, медсестры и врачи. Никто не мог выйти или уйти. Я была там два дня. Боже, ваш отец так волновался, что ему приходилось заботиться о детях самому, без меня.
На мгновение показалось, что Одэлл стала на много лет моложе, острой как гвоздь, ее глаза прояснились.
– Был один хирург. Ах, он так… отличался от всех остальных. Он был главным хирургом. Очень важным… Он был красив и не похож на других, и был очень важным. Пугающим. Его глаза, я до сих пор вижу их в своих снах.
Неожиданно, весь энтузиазм угас, из нее как будто выкачали воздух.
– Я была плохой. Я была плохой, очень плохой женой.
– Мама… – Джойс покачала головой. – О чем ты говоришь?
Слезы покатились по морщинистому лицу Одэлл.
– Вернувшись домой, я пошла на исповедь. Я молилась. Я так усердно молилась. Но Бог покарал меня за мои грехи. Даже схватки… схватки были тяжелыми. Я чуть не умерла от кровотечения. Все других роды проходили хорошо. Но не Бутч…
Джойс сжала Шона так сильно, что он начал протестующе вырываться. Тогда она ослабила хватку, попыталась успокоить его, и прошептала:
– Продолжай. Мама… продолжай говорить.
– Смерть Дженни была мне наказанием за то, что я была неверна и понесла ребенка от другого мужчины.
Шон издал вопль, голова Джойс закружилась от ужасного, страшного подозрения, что это было…
О, да ладно, какого черта? Ее мать сумасшедшая. У нее непорядок с головой.
Плохо, что в данный момент она выглядела чертовски вменяемой.
Одэлл кивала головой, как будто отвечая на вопросы, которые ей кто то задавал.
– О да, я люблю Бутча. На самом деле, я люблю его больше всех остальных своих детей, потому что он особенный. Хотя, я никогда не могла этого показать. Ваш отец и так слишком много перенес из за того, что я совершила. Выделить Бутча в любом случае было бы оскорблением для Эдди, и я не могла… я не могла обременять мужа вот так. Не после того, как он остался со мной.
– Папа знает…?
В наступившей тишине, все стало вставать на свои места, уродливейшая головоломка начала складываться. Вот черт… так все это было на самом деле. Конечно, папа знал. Именно поэтому он так ненавидел Бутча.
Мать погрустнела.
– Бутч выглядел таким счастливым со своей женой. И, Пресвятая Богородица, она такая красивая. Они идеально подходят друг другу. Она такая же особенная, как его отец. Как сам Бутч. Они все такие особенные. Жаль, что они не смогли остаться. Он сказал… он сказал, что он пришел попрощаться.