И все же... Я не устаю преклоняться перед фантазией автора. Прдумывать такое.... Любой появляющийся второстепенный персонаж в книге, становится главным героем другой истории, что и нравится мне в ее книгах. Персонажи это не мебель, а вполне реальные создания...
Ноу-Уан проснулась от землетрясения. Под ней сотрясался матрас, подушки от этой силы разлетелись в стороны, попадали одеяла, а холодный воздух опалил кожу… Ее сознание быстро опознало источник хаоса. Это было не движение земной коры, а Тормент. Он бился возле нее, сражаясь с путами, которые удерживали его в постели, его огромное тело неконтролируемо подрагивало. Ему снова снился сон. Тот, о котором он отказывался говорить, и который, следовательно, касался его любимой. Когда он приземлился на ноги, свет из ванной озарил его тело, напряженные мускулы его спины отбрасывали резкие тени, руки сжимались в кулаки, бедра словно приготовились к стремительному прыжку. Пока он восстанавливал дыхание, пытаясь взять себя в руки, имя, вырезанное на его коже, растягивалось и уменьшалось плавными волнами, будто женщина, носившая его, снова ожила:
ВЕЛЛСАНДРА
Не проронив ни слова, Тормент зашел в ванную и закрыл дверь, отгораживаясь от света… и от Ноу-Уан. Лежа в темноте, она слушала, как текла вода. Быстрый взгляд на прикроватную тумбочку подсказал, что пора вставать, и, тем не менее, она не двинулась с места. Сколько времени она провела в его постели? Месяц точно. Нет, даже два… или три? Время остановилось и потеряло для нее значение, ночи пролетали мимо, словно аромат летнего бриза. Она считала его своим первым любовником. Но он… не взял ее полностью. Более того, после всего времени, проведенного вместе, он не позволил ей прикоснуться к нему. Он также не спал с ней под одним одеялом. Не целовал ее в губы. Не присоединялся к ней в ванной или бассейне, не смотрел жадным взглядом, как она переодевалась… и он не держал ее в своих объятьях, пока они спали. И все же Тормент был щедрым в своей сексуальной искусности, раз за разом даруя ей мимолетное блаженство, он всегда был внимателен к ее телу и ее оргазмам. И она знала, что это приятно ему: реакция его тела была слишком мощной, чтобы скрыть ее. Казалось, желать большего было бы жадностью с ее стороны. Но она желала. Несмотря на страстную горячку, что они будили друг в друге, на то, как свободно он брал ее вену, и она брала его, Ноу-Уан чувствовала себя… пойманной в ловушку. Плененной на расстоянии вытянутой руки от желанного места. И хотя она обрела постоянство в ночах, работая в особняке, облегчение и предвкушение перед каждым рассветом, когда Тормент возвращался целым и невредимым, она была... увлечена. Беспокойна. Несчастлива. Поэтому она, наконец, пригласила гостя этим вечером. По крайней мере, она в чем-то добьется прогресса. Она надеялась на это. Выскользнув из созданного ею теплого кокона, Ноу-Уан покрылась мурашками, несмотря на включенное отопление. Изменчивая температура – единственная вещь, к которой она еще не привыкла на этой стороне… и единственная, по которой скучала. Здесь ей множество раз было очень жарко и чересчур холодно, причем последнее случалось чаще, ведь на улице воцарился сентябрь со своими ранними осенними заморозками. Натянув холодную ткань мантии, Ноу-Уан задрожала в объятиях своих одежд. Покидая кровать, она всегда одевалась. Тормент не высказывался на эту тему, но у нее возникло предчувствие, что он предпочитал ее в таком виде: казалось, он наслаждался, прикасаясь к ней, и все же избегал смотреть на ее наготу и также уклонялся, когда они были на людях… хотя Братья и так знали, что она спала у него. Да, Тормент утверждал, что осознает, кому дарит наслаждение, но ей казалось, что он пытался обрести свою шеллан в ее теле, в их совместном опыте. А напоминание об обратном для него будет нелегким. Скользнув в кожаные мокасины, она помедлила, прежде чем уйти. Ей была ненавистна мысль, что он балансировал на самом краю, но он никогда не заговорит с ней об этом. На самом деле, Тормент вообще мало говорил в ее присутствии, даже в те моменты, когда их тела общались на особенном языке. Воистину, если она задержится, не выйдет ничего хорошего, особенно учитывая его настроение. Через силу заставив себя подойти к двери, она натянула капюшон, выглянула и посмотрела по сторонам, и только после этого вышла в коридор, оставляя Тора наедине с собой. Как и всегда, она ушла беззвучно.
***
– Лэсситер, – прошипел Тор, глядя в зеркало в ванной комнате. Ответа не последовало, и он снова сполоснул лицо холодной водой. – Лэсситер. Закрыв глаза, он увидел свою шеллан в той серой пустоши. Она еще сильнее отдалилась, будучи теперь на значительном расстоянии от него… Велси сидела на огромных серых глыбах, и до нее было невозможно дотянуться. Они отступали. – Лэсситер… где ты, черт возьми?! Ангел, наконец, изволил появиться на краю джакузи, с коробкой печенья с шоколадной крошкой «Freddie Freihofer» в одной руке, и высокой бутылкой молока – в другой. – Хочешь? – спросил он, махая тонной калорий. – Прямо из холодильника. Они шикарны, когда охлажденные. Тор выразительно посмотрел на парня. – Ты сказал, что проблема во мне. – Когда ангел просто продолжил жевать, у Тора зародилось желание скормить парню всю коробку. За раз. – Она по-прежнему там. Она почти исчезла. Лэсситер отложил набор «испорти-ужин», будто потерял аппетит. И когда он просто покачал головой, Тор практически впал в истерику. – Если ты обманул меня, ангел, я убью тебя. Мужчина закатил глаза. – Я уже мертв, тупица. И осмелюсь напомнить, что я пытаюсь вызволить не только твою шеллан… моя судьба также в ее руках, не забывай. Провалишься ты, провалюсь и я… поэтому я не намерен с тобой дурачиться. – Тогда какого черта она до сих пор в том ужасном месте? – Слушай, приятель, – сказал Лэсситер, подняв руки, – потребуется больше, чем парочка оргазмов. Ты должен был понимать это. – Господи Иисусе, я не могу сделать больше, чем уже делаю… – Да ладно? – Лэсситер сузил глаза. – Так уверен в этом? Когда их взгляды столкнулись, Тор был вынужден отвести глаза… а также пересмотреть ту уединенность, какую имели они с Ноу-Уан. К черту это, они разделили сотни оргазмов, так что… – Тебе не хуже меня известно, как много ты не сделал, – тихо сказал ангел. – Кровь, пот и слезы, вот что потребуется. Опустив голову, Тор потер виски, испытывая желание закричать. Гребаная чушь… – Ты собираешься на поле боя этой ночью, верно? – пробормотал ангел. – Поэтому когда вернешься, найди меня. – Ты в любом случае будешь со мной, ведь так? – Понятия не имею, о чем ты. Встретимся после Последней Трапезы. – Что ты собираешься делать со мной? – Ты сказал, что хочешь помощи… ну вот, я дам ее тебе. Ангел поднялся на ноги и направился к выходу из ванной. Потом вернулся назад и прихватил свое гребаное печенье. – Увидимся на рассвете, мой друг. Предоставленный самому себе, Тор почти поддался искушению треснуть кулаком по зеркалу… но потом решил, что подвергнет риску свою возможность выйти на поле боя и убивать лессеров. Прямо сейчас? Только эта перспектива поможет ему не выпрыгнуть из собственной кожи. Кровь. Пот. Слезы. Ругаясь на чем свет стоит, он принял душ, побрился и вышел, наконец, из ванной. Ноу-Уан уже ушла, вероятно для того, чтобы спуститься к Первой Трапезе отдельно от него. Она поступала так каждую ночь, хотя это проявление осторожности и не могло никого одурачить. Тебе не хуже меня известно, как много ты не сделал. К черту все это, но, возможно, Лэсситер был прав… и не только относительно секса. Думая обо всем этом, Тор осознал, что никогда не объяснялся перед Ноу-Уан. Она не могла не заметить, что ему снова приснился кошмар… он вылетел из кровати как хлеб из тостера и грозно пронесся по комнате – вот вам неоновая вывеска. Но он никогда не говорил об этом. Никогда не давал ей возможности спросить. На самом деле, он вообще мало о чем с ней говорил. Ни о своей работе на поле боя. Ни о Братьях. Ни о продолжающихся стычках короля с Глимерой. И было еще столько белых пятен, которые он не спешил освещать… У шкафа Тор достал пару кожаных штанов, натянул их и… Талия застряла на бедрах. Потом он потянул их снова, но они не поддались. Он дернул еще сильнее, и ткань… порвалась в районе ширинке на две части. Что. За. Хренотень такая. Чертовы шмотки. Он схватил еще одну пару. И столкнулся с той же проблемой… его бедра оказались слишком широки для них. Просмотрев весь шкаф, Тормент перемерил все комплекты своей боевой одежды. Подумав об этом еще раз, он осознал, что в последнее время вещи становились ему все теснее. Куртки сковывали плечи. Рубашки рвались в области подмышек к концу ночи. Жало в паху. Оглянувшись через плечо, Тор заметил свое изображение в зеркале одного из шкафов. Черт, он… вернулся к своим прежним размерам. Странно, что он обнаружил это только сегодня, но сейчас, при регулярном кормлении его тело вернулось к прежним габаритам, плечи покрылись мускулами, руки увеличились, живот вновь приобрел рельеф, бедра снова наполнились мощью. Это заслуга Ноу-Уан. Ее кровь дала ему силу. Отвернувшись, он подошел к телефону на кровати, заказал новую пару штанов на размер больше и устроился на диване. Он не сводил взгляд со шкафа. Свадебное платье все еще висело там, задвинутое на задние ряды, спрятанное с того момента, как он решил двигаться вперед. Лэсситер был прав: он зашел не так далеко, как мог. Но, Боже, заниматься сексом с кем-то другим? Настоящим сексом? Для него есть только Велси. Воооот дерьмо… ночной кошмар, в котором он пребывал, становился все ужаснее и ужаснее. Но, Господи, то видение, что разбудило его, о шеллан, ставшей еще дальше… и почти прозрачной… чей усталый взгляд был полон муки и серости, как и та пустошь. Раздавшийся стук в дверь был слишком сильным, чтобы принадлежать Фритцу. – Войдите. Джон Мэтью заглянул в комнату. Он был одет для боя, вооружен и пребывал в мрачном настроении. – Выходишь на поле пораньше? – спросил Тор. «Нет, я поменялся с Зи… просто хотел предупредить тебя». – Что-то случилось? «Ничего». Какая ложь. Правда была видна по отрывистым словам парня, его руки формировали резкие движения. И он смотрел только на пол. Тор подумал о смятой кровати напротив и том факте, что Ноу-Уан оставила одну из своих мантий на кресле у бюро. – Джон, – сказал он. – Послушай… Парень не смотрел на него. Просто стоял в открытом дверном проеме, со склоненной головой, низко опущенными бровями, его тело порывалось уйти. – Зайди на минутку. И закрой дверь. Джон не торопился и скрестил руки, когда, наконец, закрыл их наедине. Дерьмо. С чего начать. – Кажется, ты в курсе, что здесь происходит. С Ноу-Уан. «Это не мое дело», – раздалось в ответ. – Чушь собачья. – По крайней мере, они встретились взглядами… и это плохо, потому что он сам настаивал на откровениях. Как же объяснить происходящее? – Ситуация сложная. Но никто не займет место Велси. – Черт, это имя… – В смысле… «Ты любишь ее?». – Ноу-Уан? Нет. «Тогда что, черт возьми, ты здесь вытворяешь… нет, не отвечай». Джон прошелся по комнате, руки на бедрах, оружие ловило мягкий свет. «Я могу себе представить». Тор печально подумал, что этот гнев достоин уважения. Сын защищал память своей матери. Боже, это больно. – Я должен двигаться дальше, – Тор хрипло прошептал. – У меня нет выбора. «Черта с два нет. Но, как я уже сказал, это не мое дело. Мне пора. До скорого...» – Если ты думаешь, что я тут развлекаюсь, ты ошибаешься. «Я слышал звуки. Я знаю наверняка, как именно ты здесь развлекаешься». Он ушел, закрыв дверь со щелчком. Блеск. Для полного счастья не хватает только того, чтобы кто-то лишился ноги. Или головы.
По большому счету, запах человеческой крови не был и вполовину так интересен, как аромат крови лессера или вампира. Но он был также хорошо узнаваем, и на него однозначно стоило обратить внимание. Перекинув ногу через «Дукатти», Хекс снова принюхалась. Определенно человеческий, доносится с западной стороны «Железной Маски». Посмотрев на часы, она обнаружила, что у нее есть в запасе немного времени перед «звездной встречей», и хотя в привычное для бизнеса время она бы не стала влезать в человеческое дерьмо, даже мимо бы не проехала, но в свете последних событий на черном рынке, она слезла с мотоцикла, вытащила ключ и дематериализовалась в западном направлении. Последние три месяца ознаменовались целым потоком убийств в центре Колди. Ну… ничего удивительного. Но те смерти, что интересовали ее, не относились к грязным разборкам уличных банд, стрельбе в состоянии аффекта или ДТП с участием пьяных водителей. Ее группа входила в большую свалку под номером «четыре»… связанную с наркотиками. Но не заурядного типа. Все смерти были признаны самоубийствами. Посредники кончали с жизнью направо и налево… и, на самом деле, какова вероятность того, что совесть проснется в стольких гребаных ублюдках одновременно? Только если кто-то не подсыпал мешок морали в Коллдвеловскую водопроводную сеть. В этом случае Трэз пошел бы по миру… а этого не случилось. Легавые в замешательстве. Новости разнеслись до национальных масштабов. Политики прыгают в восхищении и раздувают свои избирательные компании. Она даже пыталась поиграть в Нэнси Дрю сама, но вечно опаздывала. С другой стороны, Хекс уже знала ответы на все вопросы людей: символ смерти на Древнем Языке, отпечатанный на тех пакетиках, был ключом. И только представьте… чем больше парней заедали свои собственные пули, тем больше штампов появлялось. Сейчас они начали встречаться не только на героине и экстази, но также и на кокаине. Искомый вампир, кем бы он или она ни был, постепенно предъявлял свои права. И после усиленной летней работы, убеждая людишек изъять себя из земного генофонда, он умудрился стереть целую популяцию в наркоторговле: остались лишь мелкие уличные посредники… и Бенлуи, крупная рыба в плане поставок. Хекс материализовалась за припаркованным минивэном, и стало ясно, что она появилась на месте вскоре после главного действа: два парня грязными лужами развалились на асфальте, лицом вверх с невидящими глазами. В их руках лежало по пистолету, во лбу обоих зияли дыры, а машина, на которой приехали покойники, все еще работала на холостом ходу, двери были открыты, из трубы сочился выхлоп. Но ничто из этого не волновало ее. Что ее заботило, так это мужчина-вампир, садившийся в глянцевый Ягуар, его темные волосы сверкнули синим в свете лампы в дверном проеме. Кажется, ее коэффициент «не успел/опоздал» пополз вверх. Быстрым движением, она появилась у его автомобиля, и благодаря выключенным фарам, смогла хорошо разглядеть лицо в свете приборной панели. Ну и ну, подумала Хекс, когда голова повернулась к ней. Ленивый смех, который издал мужчина, напоминал о летней ночи: глубокий, теплый… и опасный, как грядущие молнии. – Славная Хексания. – Эссейл. Добро пожаловать в Новый Свет. – До меня дошли слухи, что ты здесь. – Аналогично. – Она кивнула на тела. – Как я вижу, ты трудишься на благо общества. На лице вампира появилось зловещее выражение, которое следовало бы уважать. – Ты хвалишь меня в том, в чем не следует. – Ага. Точно. – Не хочешь же ты сказать, что тебя волнуют те крысы без хвостов? – Меня волнует, что твой товар гуляет по моему клубу. – Клубу? – Изящные брови взлетели над холодными глазами. – Ты якшаешься с людьми? – Скорее держу их в узде. – И ты не одобряешь наркотики. – Чем больше люди под кайфом, тем сильнее они раздражают. Повисла длинная пауза. – Хорошо выглядишь, Хекс. Как и всегда. Она подумала о Джоне и том, как он разобрался с тем подражателем вампиров пару месяцев назад. С Эссейлом все пройдет иначе… Джону будет веселее с достойным противником, а Эссейл способен на что угодно… С уколом боли Хекс задумалась, станет ли сейчас ее супруг сражаться за нее. Многое изменилось между ними, и не в лучшую сторону. Принятое летом решение оставаться как можно ближе сошло на «нет» под прессом их ночной работы, те краткие мгновения встреч, казалось, лишь отдаляли их, а не шли на пользу. До настоящего момента, в прохладе осени их встречи становились все сложнее, происходили все реже. Были менее сексуальными. – В чем дело, Хекс? – тихо спросил Эссейл. – Я чувствую твою боль. – Ты переоцениваешь способности своего обоняния… и свои возможности, если думаешь, что сможешь завладеть Колдвеллом так быстро. Ты пытаешься занять место одной крайне важной шишки. – То есть, твоего босса, Ривенджа? – Вот именно. – Значит ли это, что ты будешь работать на меня, когда я очищу дом? – Не на твоем веку. – А как насчет твоего? – Он сопроводил комментарий улыбкой. – Ты всегда нравилась мне, Хекс. Если захочется настоящей работы, найди меня… я не имею ничего против полукровок. И от этого комментария захотелось треснуть ему в челюсть. – Прости, приятель, мне хорошо на своем месте. – Нет, судя по твоему аромату. – Он завел автомобиль, и тихое рычанье подсказало, сколько лошадей крылось под капотом. – Еще увидимся. Буднично махнув рукой, он закрылся в авто, ударил по газам и отчалил, не удосужившись включить фары. Уставившись на оставленные трупы, Хекс подумала, что, по крайней мере, сейчас она знает имя виновника, но на этом хорошие новости заканчивались. Эссейл был из тех парней, к кому ни на секунду не станешь поворачиваться спиной. Хамелеон без капли совести, он мог для сотен людей надевать сотни масок… и никто не узнает его настоящего лика. Например, она ни на йоту не поверила тому, что нравится Эссейлу. Его слова должны были выбить ее из колеи. И это сработало, просто по иной причине, чем он рассчитывал. Боже, Джон… Беспорядок в отношениях убивал их обоих, но они оказались в тупике. Не в силах разрешить проблемы, не в силах бросить все к чертям. Какой бардак. Снова метнувшись к своему байку, Хекс оседлала его, надела солнечные очки, чтобы защитить глаза, и двинулась в путь. Направляясь прочь из центра города, она пролетела мимо наряда полицейских тачек с включенными мигалками и сиренами, двигаясь быстрее, чем они на это способны. Удачно повеселиться, ребятки, подумала Хекс. Интересно, разработан ли уже протокол на случай серийных самоубийств. Сама она направилась на север, к горам. Дематериализация намного эффективней, но ей нужно было прочистить голову, и нет способа лучше проветриться, чем пронестись по пригородной дороге, гоня под восемьдесят миль. Холодный ветер прижимал «авиаторы» к ее носу, косуха сидела на груди, словно вторая кожа, и Хекс выжимала газ до упора, вытянувшись на байке, сливаясь с механизмом воедино. Приближаясь к особняку Братства, она не знала точно, почему подписалась на это. Может, просто удивилась просьбе. Может, банально хотела случайно столкнуться с Джоном. А может она… искала что-то, что угодно, что вытащит ее из тягучей печали, в которой она жила. Но с другой стороны, может, предстоящая встреча с матерью сделает все только хуже. Минут пятнадцать спустя, она свернула с дороги и прорвалась сквозь мис, который по обыкновению был на положенном месте. Замедляясь, чтобы не влететь в оленя или дерево, она медленно поднялась по склону горы и остановилась перед группой ворот, очень похожих на те, что вели в тренировочный центр Братства. Хекс не сильно задержалась у каждой из камер – ее ждали. Миновав последнее препятствие, она двинулась по размашистому повороту, что вел во внутренний дворик, а сердце ее упало в пятки. Черт возьми, огромный каменный особняк выглядел все также. Но, да ладно, будто он когда-нибудь изменится? Северное побережье можно забросать атомными бомбами, но эта махина останется на месте. Крепость, тараканы и Твинки . Вот, что уцелеет. Она припарковала «Дукатти» прямо у каменных ступеней, ведущих к парадной двери, но не стала слезать с него. Оглядывая арочные проемы, огромные резные двери, мерцающих горгулий с видеокамерами в пасти… она не увидела приветственного коврика. Входи на свой страх и риск – вот, в чем смысл. Быстрый взгляд на часы сообщил то, что она и так знала: Джон уже сражается на улицах той части города, которую она только что покинула… Хекс повернула голову влево. Эмоциональная сетка ее матери мелькала в саду за домом. Это хорошо. Она не хотела заходить внутрь. Не хотела пересекать фойе. Вспоминать, что она носила, о чем думала и мечтала, когда была счастлива в браке. Гребаная фантазия о том, какая жизнь ее ждет. Материализовавшись по противоположную сторону изгороди, у нее не возникло проблем с ориентацией на местности. Они с Джоном бродили здесь по весне, под покрывающимися почками ветвями фруктовых деревьев, дышали свежей землей, прижимались друг к другу в прохладу, которая ненадолго задерживалась в воздухе. Тогда было столько возможностей. И, учитывая, куда зашли их отношения сейчас, казалось логичным, что летнее тепло исчезло, то пышное живительное цветенье совсем умерло: сейчас листва застилала землю, ветки снова оголели, все увядало. Ну, этой ночью ее одолело сопливое настроение. Нацелившись на эмоциональную сетку своей матери, она прошла вдоль дома, минуя французские двери в бильярдную комнату и библиотеку. Ноу-Уан стояла у края бассейна недвижимой фигурой, освещенной голубым сиянием воды, которую еще предстоит спустить. Вау… подумала Хекс. Что-то в этой женщине изменилось очень сильно, и в чем бы ни была перемена, она повлияла на ее эмоциональный мир. Чувства смешались в кучу, но не в плохом смысле; они, скорее, напоминали дом, который подвергся глобальному косметическому ремонту. Это было хорошее начало, положительное преображение, вероятно, за очень долгое время. – Ну, Тор, ну и молодчина, – пробормотала Хекс на выдохе. Будто услышав ее слова, Ноу-Уан оглянулась через плечо… и только в это мгновение Хекс осознала, что вечно поднятый капюшон сейчас был опущен, гладкая копна указывала, что белокурые волосы были собраны в косу, длина которой была спрятана под мантией. Хекс ждала, когда страх всколыхнет эмоции женщины. Ждала. Все ждала… Срань Господня, что-то действительно изменилось в этой женщине. – Спасибо, что пришла, – произнесла Ноу-Уан, когда Хекс подошла ближе. Ее голос стал другим. Немного глубже. Уверенней. Она изменилась во многих смыслах. – Спасибо, что пригласила меня, – ответила Хекс. – Ты хорошо выглядишь. – Ты тоже. Остановившись перед матерью, она окинула взглядом мерцающий свет от бассейна, что бликами играл на идеально красивом лице женщины. И в последовавшей тишине Хекс нахмурилась, информация потекла по ее органам чувств, дополняя картину. – Ты зашла в тупик, – сказала Хекс, поражаясь ироничности ситуации. Брови ее матери взлетели вверх. – На самом деле… это так. – Забавно. – Хекс подняла глаза на небо. – Я тоже.
***
Смотря на сильную, гордую женщину перед собой, Ноу-Уан ощущала странное единство с дочерью: неугомонные отблески света от воды играли на жестком, мрачном лице, а в свинцового цвета глазах плескалось то же расстройство, что и в ее собственных. – Значит вы с Тором того, да, – сказала Хекс будничным тоном. Ноу-Уан прикрыла румянец ладонями. – Я не знаю, что ответить на это. – Наверное, не стоило поднимать эту тему. Просто… да, твои мысли заняты только им. – Нет, на самом деле. – Лгунья. – Но это не оскорбление. Не осуждение. Просто констатация факта. Ноу-Уан повернулась к воде, напомнив себе, что симпат в ее дочери будет знать правду, даже если она не произнесет ни слова. – У меня нет никаких прав на него, – пробормотала она, оглядывая тревожную гладь бассейна. – Никаких прав, ни на что. Но я позвала тебя не для этого… – Кто это сказал? – Что, прости? – Кто сказал, что он не принадлежит тебе. Ноу-Уан покачала головой. – Тебе известны причины. – Нет. Не известны. Если ты хочешь его, а он хочет тебя… – Он не хочет меня. Не во всех… смыслах. – Ноу-Уан откинула волосы, которые и без того были убраны с лица. Дражайшая Дева-Летописеца, ее сердце билось так гулко. – Я не могу… не должна говорить об этом. Будет безопасней не произносить ни слова… она знала, Торменту не нравилось бы, что его обсуждали. Повисла длинная пауза. – У нас с Джоном не все гладко. Ноу-Уан оглянулась, ее брови взлетели вверх от откровенности дочери. – Я… я догадывалась. Тебя давно здесь не было, и он выглядит несчастным. Я надеялась… на иной исход. Во многих смыслах. Включая отношения между ними. Воистину, Хекс права. Они обе оказались в тупике… и объединяла их не самая приятная вещь на свете. Тем не менее, она согласна на что угодно. – Неудивительно, что вы с Тором вместе, – внезапно сказала Хекс, начав вышагивать вдоль кромки бассейна. – Мне по душе ваша пара. Ноу-Уан снова выгнула брови. И передумала относительно правила «Никаких Разговоров». – Правда? – Он – хороший мужчина. Уверенный, надежный… произошедшее с его семьей – ужасно. Джон давно волнуется о нем… знаешь, она была ему единственной матерью, которую он когда-либо имел. Велси, в смысле. – Ты встречалась с ней? – Не официально. Она не из тех, кто станет ошиваться на моей работе, и, видит Бог, в Братстве меня никогда не ждал радушный прием. Но я слышала о ее репутации. Та еще штучка… прямолинейная, достойная в этом плане женщина. Не думаю, что Глимера ее особо уважала, и тот факт, что ей было до лампочки мнение толпы аристократов – еще одна причина уважать ее, на мой взгляд. – У них была история настоящей любви. – Да, это я тоже слышала. Честно говоря, удивлена, что он в состоянии двигаться дальше… но я рада, что он может… это принесло тебе много хорошего. Сделав глубокий вдох, Ноу-Уан почувствовала запах сухой листвы. – У него нет выбора. – Что, прости? – Это не мое дело, но достаточно сказать, что будь у него в распоряжении другой путь, любой, он выбрал бы его. – Не понимаю, на что ты намекаешь. – Ноу-Уан не стала ничего добавлять, и Хекс пожала плечами. – Я уважаю границы. – Спасибо. И я рада, что ты пришла. – Я удивилась, что ты захотела встретиться со мной здесь… – Я подводила тебя бессчетное количество раз. – Когда Хекс на самом деле отшатнулась, Ноу-Уан кивнула. – Когда я появилась здесь впервые, то была сбита с толку, потеряна, хоть я и знала язык, изолированной – хотя была не одна. Я хочу, чтобы ты знала: я пришла потому, что настало время попросить у тебя прощения. – За что? – За то, что бросила тебя в самом начале. – Господи Иисусе… – Хекс провела рукой по коротким волосам, ее сильное тело подрагивало, будто она прилагала усилие, чтобы не сорваться с места. – Эм, слушай, не за что извиняться. И тебя не просили… – Ты была маленькой, новорожденной, без мамэн, которая бы заботилась о тебе. Я предоставила тебя самой себе, когда ты могла лишь с плачем молить о тепле и помощи. Я… мне так жаль, дочь моя. – Она положила руку на сердце. – Потребовалось так много времени, чтобы обрести голос и найти слова, но знай, что я проигрывала этот разговор в голове множество раз. Я хочу, чтобы сказанное мной было правильным, потому что все между нами с самого начала шло неправильно… и это все, что я делала, я была эгоистичной, трусливой, и я была… – Прекрати. – Голос Хекс был напряженным. – Пожалуйста… перестань… – … неправа, когда повернулась к тебе спиной. Неправа, что ждала так долго. Относительно всего. Но этой… – она притопнула ногой. – Этой ночью я высказала все свои грехи, чтобы, может быть, предложить также свою любовь, какой бы неидеальной и нежеланной она ни была. Я не достойна быть твоей матерью, или звать тебя дочерью, но может, между нами может зародиться некое подобие… дружбы. Я пойму, если ты не захочешь и этого, и знаю, что не имею никаких прав требовать от тебя чего-то. Просто знай, что я здесь, мое сердце и разум открыты для того, чтобы узнавать кто ты… и что ты. Хекс моргнула, но не проронила ни слова. Будто то, что она услышала, передавали по плохо улавливаемой радиочастоте, и ей пришлось додумывать значения слов. Спустя мгновение, она хрипло сказала: – Я симпат. Ты в курсе, верно? Слово «полукровка» ни хрена не значит, если вторая половина – симпатская. Ноу-Уан вздернула подбородок. – Ты достойная женщина. Вот, кто ты. Меня не волнует сочетание твоей крови. – Ты страшилась меня. – Я страшилась абсолютно всего. – И ты вынуждена… видеть того мужчину в моем лице. Каждый раз, смотря на меня, ты вынуждена вспоминать, что он сделал с тобой. На этом Ноу-Уан проглотила ком в горле. Она думала, что утверждение Хекс верно, но также это было наименее существенной темой: сейчас время поговорить о ее дочери. – Ты достойная женщина. Вот, что я вижу. Ничего больше… и ничего меньше. Хекс снова моргнула. Еще пару раз. И быстрее. А потом она кинулась вперед, и Ноу-Уан оказалась в сильном, уверенном объятии. Ни секунды не колеблясь, она возвратила ласковый жест. Ноу-Уан обнимала свою дочь с мыслью, что да, воистину, прощение лучше всего можно выразить через прикосновение. Слова не заменят ощущения объятий того, кого покинул в миг великой агонии. Чувства того, как прижимаешь свою родную кровь, поддерживаешь, пусть и недолго, женщину, которую так эгоистично подвела. – Дочь моя, – сказала Ноу-Уан хрипло. – Моя красивая, сильная… драгоценная дочь. Дрожащей рукой Ноу-Уан обхватила затылок Хекс и повернула ее лицо в бок так, что теперь она прижимала ее к своему плечу, словно ребенка. А потом поглаживала ее короткие волосы невесомыми, нежными движениями. Казалось невозможным сказать, что она благодарна за все, что тот симпат сделал с ней. Но это мгновение растворило боль, это жизненно-важное мгновение, когда она почувствовала, будто круг, начавшийся в ее утробе, наконец-то замкнулся, две половины, долгое время жившие порознь, воссоединились. Когда Хекс наконец отстранилась, Ноу-Уан громко вздохнула. – У тебя идет кровь! – Протянув руку к щеке своей дочери, она смахнула красные капли. – Я позову доктора Джейн… – Не волнуйся об этом. Это просто… да, не о чем волноваться. Я так… плачу. Ноу-Уан положила ладонь на ее щеку, удивленно покачав головой. – Ты ни капли на меня не похожа. – Когда Хекс резко отвела взгляд, она добавила, – Нет, это хорошо. Ты такая сильная. Выносливая. Мне нравится это в тебе… Мне нравится в тебе все. – Ты не можешь говорить серьезно. – Кровь симпата в тебе… некоторого рода благословление. – Хекс было возразила, но Ноу-Уан прервала ее. – Она дает тебе защитный оболочку от… плохого. Дает тебе оружие. – Наверное. – Определенно да. – Знаешь, что? Я никогда не злилась на тебя. В смысле, я понимаю, почему ты сделала то, что сделала. Ты привела чудовище в этот мир… – Никогда не произноси при мне это слово! – резко ответила Ноу-Уан. – По отношению к себе. Все ясно? Хекс гортанно засмеялась, поднимая руки вверх в защитном жесте. – Хорошо, хорошо. – Ты – чудо. – Скорее проклятье. – Когда Ноу-Уан открыла рот, чтобы возразить, Хекс помешала ей. – Слушай, я ценю все… это. На самом деле… в смысле, это так мило с твоей стороны. Но я не признаю радугу, бабочек и единорогов, и тебе не советую. Ты в курсе, кем я была последние… одному Богу известно сколько лет? Ноу-Уан нахмурилась. – Ты работала в человеческом мире, верно? Кажется, я где-то слышала об этом. Хекс подняла свои бледные руки, сгибая пальцы и словно выпуская когти. – Я была наемной убийцей. Мне платили за то, чтобы я выслеживала и устраняла людей. Мои руки по локоть в крови, Ноу-Уан… и тебе стоит узнать это прежде, чем ты задумаешь для нас какое-нибудь радужное воссоединение. Опять же, я рада, что ты пригласила меня сюда, и ты более чем прощена за все… но я сомневаюсь, что ты на самом деле составила верное мнение обо мне. Ноу-Уан спрятала руки в длинных рукавах мантии. – Ты… практикуешь это сейчас? – Не для Братства или моего бывшего босса. Но с моей текущей работой? Если мне придется снова использовать этот навык, я сделаю это без промедления. Я защищаю то, что принадлежит мне, и если кто-то встанет на моем пути – я сделаю то, что должна. Ноу-Уан изучала черты ее лица, резкое выражение, напряженное, мускулистое тело, больше напоминавшее мужское… и видела то, что скрывалось за внешним фасадом силы: уязвимость Хекс, будто она боялась, что ее отвергнут, покинут, отвернутся от нее. – Я думаю, это нормально. Хекс буквально подпрыгнула. – Что?! Ноу-Уан снова вздернула подбородок. – Я окружена мужчинами, которые живут согласно таким правилам. Почему для тебя все должно быть иначе от того, что ты женщина? Я даже горжусь тобой, на самом деле. Уж лучше быть агрессором, чем объектом агрессии… пусть лучше ты будешь такой, чем полной противоположностью. Хекс с содроганием втянула воздух. – Черт… возьми… ты не представляешь, как отчаянно мне нужно было услышать это сейчас. – Я могу повторить, если пожелаешь? – Никогда бы не подумала… неважно. Я рада, что ты здесь. Рада, что ты позвонила. Я рада, что ты… Она не закончила, и Ноу-Уан улыбнулась, яркий, сияющий свет озарил ее душу. – Я тоже рада. Может, если ты возьмешь… как говорят люди, передышку? Мы могли бы больше времени проводить вместе? Хекс слегка ухмыльнулась. – Могу я спросить тебя кое о чем? – О чем угодно. – Ты ездила раньше на мотоцикле? – А что это? – Пошли к передней стороне дома. Я покажу тебе. ------------------------------------------------------ Нэнси Дрю (англ. Nancy Drew) - литературный и киноперсонаж, девушка-детектив, известная во многих странах. Самым известным автором стала Милдред Уирт Бенсон. Книги стали выпускаться в США в 1930-х годах, и очень скоро Книги о Нэнси Дрю были переведены более, чем на 30 языков, в том числе и на русский
Твинки (англ. Twinkies) - золотой бисквит с кремовым наполнителем (англ. Golden Sponge Cake with Creamy Filling) - американское пирожное
Тор вернулся к концу ночи с двумя грязными кинжалами, без патронов и ушибом кости, благодаря которому хромал, словно зомби. Черт бы побрал эти монтировки. Но с другой стороны, он весьма забавно отомстил тому лессеру. Ничто не поднимает настроение лучше, чем хорошая трепка врагу. Асфальт – его друг. Для них всех выдалась сложная ночь в плане сражений, и она затянулась… все это ему по нраву. Часы пронеслись незаметно, и, хотя он вонял словно тухлый кусок мяса из-за черной крови лессеров, а его новую пару штанов придется заштопать с одной стороны, он чувствовал себя лучше, чем перед уходом. Сражения и секс, как всегда говорил Рейдж, лучше всего поправляют настроение. Одно плохо: тот факт, что он поостыл, ничего не менял. Возвратившись домой, он чувствовал себя по-прежнему. Войдя в вестибюль, Тор начал разоружаться, сперва расстегнув кобуру на груди и плечах, ремень с пистолетами. Запах свежеприготовленного ягненка с розмарином наполнил фойе, а быстрый взгляд в сторону столовой показал, что все накрыли подобающим образом, серебро блестело, хрусталь сверкал, народ уже начал собираться на Последнюю Трапезу. Ноу-Уан, вопреки обыкновению, не было среди них. Взбежав по лестнице, он не смог игнорировать эрекцию, которая с каждой преодоленной ступенькой становилась все крепче. Но возбуждение не приносило ему море радости. «Тебе не хуже меня известно, как много ты не сделал». Добравшись до своей двери, он обхватил ручку и закрыл глаза. Потом распахнул деревянную панель со словами: – Ноу-Уан? Ее рабочий день уже час как должен был закончиться… Фритц настаивал, чтобы у нее оставалось немного времени приготовиться к трапезе. Сперва она противилась этому, но затем, казалось, извлекла из освободившегося времени выгоду – когда Тор возвращался после сражений, джакузи всегда было влажным. Он молился, чтобы не наткнуться на нее в ванной. Мужчина хотел принять душ, но не знал, что будет, если они вдвоем окажутся в ванной – и обнаженными. «Тебе не хуже меня известно…» – Заткнись. – Он выронил оружие, быстро стянул майку и сбросил ботинки. – Ноу-Уан? Ты здесь? Нахмурившись, он заглянул в ванную и обнаружил, что там ни души. Нет даже аромата в воздухе. Высыхающих капель воды в ванной. Полотенец, лежавших не на своем месте. Странно. С рассеянной головой он снова вышел в коридор, спустился по парадной лестнице и использовал потайную дверь по назначению. Он пересек подземный туннель, гадая, нет ли ее в бассейне. Его разум надеялся, что Ноу-Уан там не было. Его член молился, чтобы она оказалась там. Да ради всего святого, он не знал, о чем вообще думать. Хотя… она не плавала, обнаженная или какая-либо еще. Ее не было в помещении со стиральными машинами и сушильными аппаратами. Равно как и в качалке, раздевалке и тренажерном зале – раскладывающей полотенца. В клинике – укладывающей свежую форму по шкафам. Ее там… не было. Его путь назад в особняк занял вдвое меньше времени, и когда Тор добрался до кухни, то обнаружил там лишь толпу додженов, занятых кухонной суетой. Пользуясь своими инстинктами впервые за долгое время, он обнаружил… что Ноу-Уан вообще не было в особняке. Его охватила стремительная паника, в голове загудело… Нет, минутку, послышался шум… мотоцикла? Глубокий, раскатистый рев было сложно объяснить. Только если Хекс вернулась домой по какой-то причине… хорошие новости для Джона… Ноу-Уан была снаружи дома. В эту самую секунду. Следуя за ее кровью в своих венах, Тор пронесся через фойе, стремительно пересек вестибюль и… замер как вкопанный на пороге. Хекс сидела верхом на «Дукатти», ее фигура, затянутая в черную кожу, идеально гармонировала с байком. А прямо позади нее? Сидела Ноу-Уан, с опущенным капюшоном, взлохмаченными волосами, а на лице, словно солнце, сияла улыбка. Но выражение сменилось на напряженное, когда она заметила его. – Хэй, – окликнул он, чувствуя, как его сердцебиение постепенно начало возвращаться к норме. А позади себя он учуял, как кто-то еще выходит из особняка. Джон. Хекс посмотрела на своего хеллрена и кивнула, но не стала глушить мотор. Посмотрев через плечо, она спросила: – Мама, тебе там удобно? – Да, разумеется. – Ноу-Уан неловко слезла с байка, ее мантия улеглась у ног, словно испытыла облегчение от того, что эта веселая поездка подошла к концу. – Мы увидимся завтра ночью? – Да. Я подберу тебя здесь в районе трех. – Идеально. Женщины улыбнулись друг другу так свободно, что его сердце практически разорвалось на части: они будто достигли какого-то понимания… и даже если он не мог вернуть Велси и своего сына… да, он бы хотел, чтобы Ноу-Уан обрела настоящую семью. Кажется, шаг в верном направлении уже сделан. Ноу-Уан поднималась по лестнице, а Джон поменялся с ней местами, направляясь к байку. Тор хотел спросить у нее, куда они ездили, чем она занималась, о чем они говорили. Но напомнил себе о том, что, несмотря на «спальные обязательства», он не имел на это права. Именно это явно продемонстрировало ему, как далеко они НЕ зашли, не так ли? – Хорошо провела время? – спросил он, отступив назад и придержав для нее дверь. – Да, хорошо. – Ноу-Уан подняла подол мантии и, хромая, пересекла вестибюль. – Хекс покатала меня на мотоцикле… или байке? – Можно и так, и так. – Гиблое место. Поставщик органов. Да плевать. – Но в следующий раз ты наденешь шлем. – Шлем? Как наездница? – Немного другой. Мы говорим о чем-то более крепком, чем бархат с ремешком под подбородком. Я раздобуду тебе его. – О, спасибо. – Она пригладила прядки, выбившиеся из копны светлых волос. – Это было так… опьяняюще. Как полет. Поначалу мне было страшно, но Хекс ехала медленно. Однако потом мне понравилось. Мы неслись очень быстро. Ну, от этого его глаз будет дергаться до скончания времен. Впервые ему захотелось, чтобы она была напугана. Этот «Дукати» представлял из себя простой двигатель с прибитой к нему сидушкой. Достаточно раз слететь с него, и деликатная кожа Ноу-Уан красной краской покроет асфальт. – Да… это чудесно. – А мысленно он начал читать ей лекцию относительно основ кинетической энергии и медицинских терминов «гематома» и «ампутация». – Ты готова к ужину? – Я умираю с голоду. Все из-за свежего воздуха. Издалека донесся шум отъехавшего байка, а потом в дом зашел Джон. Выглядевший, как смерть. Он направился прямиком в бильярдную, и – сто к одному – ему захотелось отнюдь не миндаля, обжаренного в меде… но к нему лучше не лезть с разговорами. Он ясно дал это понять – еще в начале ночи. – Пошли, – позвал Тор Ноу-Уан. – Сядем. Привычный гомон разговоров утих, когда они вошли через арочный проем, но Тор был слишком сосредоточен на женщине рядом с собой, чтобы париться. От мысли, что она была во внешнем мире сама по себе, неслась в ночи вместе с Хекс, Ноу-Уан казалась... другой. Ноу-Уан, которую он знал, никогда бы не сделала такого. И, черт… по неясной причине его тело возбудилось от мысли о ней не в ее мантии, а в другой одежде, сидящей верхом на байке, с распущенными волосами, развевающимися в ночи. Как она будет выглядеть в джинсах? Хороших джинсах… которые будут плотно прилегать к женской попке, пробуждая в мужчине желание прокатиться, но отнюдь не на байке. Внезапно Тор представил ее обнаженную и у стены, с широко раздвинутыми ногами, коса была распущена, ее ладони обхватывали груди. Будучи хорошим мальчиком, он стоял на коленях, прижимаясь ртом к ее лону, его губы ласкали то местечко, которое он прекрасно изучил своими пальцами. Он посасывал ее. Чувствовал своим лицом, как она выгибается в напряжении… Рык, вырвавшийся из его горла, оказался достаточно громким, чтобы эхом пронестись по безмолвной комнате. Достаточно громким, чтобы Ноу-Уан удивленно повернула в его сторону голову. Достаточно громким, чтобы выставить себя полным придурком. Чтобы замести следы, он начал скрупулезно выдвигать для нее стул. Сосредоточенно, будто делал операцию на мозге. Когда Ноу-Уан села, до его носа донесся запах ее возбуждения, и Тор приложил все усилия, чтобы сдержать первобытный звук, вибрирующий в груди. Он припарковал задницу на собственном месте, член сильно сдавило ширинкой, но так ему и надо. Может, недостаток крови заставит эту сволочь обмякнуть… но, исходя из Теории Эрекционного Кольца, произойдет скорее обратное. Блеск. Он взял тщательно сложенную салфетку, развернул ее и… Все смотрели на него и Ноу-Уан. Братство. Их шеллан. Даже доджены, которые только начали сервировать. – Чего? – проворчал он, раскладывая дамасскую ткань на коленях. Ииии тут до него дошло, что на нем не было футболки. А Ноу-Уан не накинула капюшон. Сложно сказать, что привлекло больше внимания. Вероятно, она, ведь большинство жильцов не видело ее лица… Не успев осознать свои действия, он приподнял верхнюю губу, обнажая удлинившиеся клыки, и посмотрел в глаза каждому из мужчин, тихо и угрожающие рыча. Несмотря на то, что все они были счастливы в браке. И были его братьями. А у него не было прав на собственнические чувства. Целая куча бровей взлетела вверх. Несколько парней попросили по новой порции того, что они там пили. Кто-то начал буднично насвистывать. Когда Ноу-Уан быстро натянула капюшон, поползли неловкие разговоры о погоде и спорте. Тор просто потер виски. Сложно сказать наверняка, от чего разболелась голова. Список длинный, глаза разбегаются. В конечном итоге, трапеза прошла без эксцессов. Но, с другой стороны, без битвы едой или пожара на кухне, трудно представить что-то ценнее второго акта его игры в гремучую змею перед всем Братством. Когда все подошло к концу, они с Ноу-Уан устремились прочь из столовой… но, очевидно, руководствуясь разными причинами. – Сейчас я должна поработать, – сказала она, когда они поднялись по лестнице. – Я отсутствовала целый вечер. – Ты сможешь наверстать упущенное ночью. – Это будет неправильно. Он почти выпалил, что ей следует отправиться в кровать, но осознал, что последние несколько месяцев Ноу-Уан проводила время с ним одним: да, конечно, она работала, но делала это одна, а на трапезах предпочитала молчать. Поднимая эту тему: находясь в спальне, они либо ласкали друг друга, либо спали. Так что она и с ним не особо общалась. – Куда вы ездили с Хекс? – Повсюду. К реке. В город. Он резко зажмурился на словах «в город». А потом задумался, почему сам ни разу ни свозил ее куда-нибудь. Если он был не на дежурстве, то зависал в тренажерном зале или читал в спальне, ожидая, когда она закончит дела. Ему и в голову не приходила мысль вывезти ее во внешний мир. «Это потому, что ты изо всех сил скрываешь ее», подсказала ему совесть. Неважно. Она всегда работала… – Хэй, подожди секунду, почему у тебя совсем нет выходных? – спросил он, нахмурившись, когда до него дошла эта мысль. Что, черт возьми, вытворяет дворецкий, выматывая эту женщину до… – О, они есть, я просто не пользуюсь ими. Не люблю сидеть без действий. Тор потер бровь пальцем. – Если позволишь, – прошептала она, – я спущусь и приступлю к делу. – Когда ты закончишь? – Может, в четыре дня. – Окей. – Когда она отвернулась, он схватил ее за предплечье. – Эм, слушай, если ты заходишь в раздевалку в дневные часы, обязательно стучи и объявляй о своем появлении, хорошо? Последнее, что нужно им всем, – чтобы она наткнулась на кого-нибудь из обнаженных братьев. – О, разумеется. Я всегда стучу. Она скрылась за углом. Тор наблюдал, как она уходит, ее хромающая фигура двигалась с врожденной гордостью, которой, как он внезапно почувствовал, его обделили. – У нас были планы, ты помнишь? Посмотрев вправо, он покачал головой Лэсситеру. – Я не в настроении. – А мне до фени. Шевелись… Я все устроил. – Слушай, без обид, но из меня сейчас не лучшая компания… – Когда-то бывает иначе? – Я на самом деле не… – Бла, бла, бла. Заткнись уже и шевели задницей. Когда ангел схватил его и повел за собой, Тор сдался и позволил потащить себя к лестнице, вдоль коридора со статуями… и даже дальше. Они миновали его комнату, комнаты парней, спальню Зи и Бэллы, детскую Наллы. Затем вышли в служебное помещение. До входа в кинотеатр. Тор застыл на месте. – Если это очередной марафон «На пляже» , то я тебе такую Бэтт Мидлер устрою, что мало не покажется. – О, ты только посмотри на себя! Пытаешься хохмить. – Серьезно, если у тебя есть хоть капля сострадания, ты позволишь мне отправиться в постель… – У меня там арахисовый «M&M». – Это не мой стиль. – «Райзинетс» . – Фу. – «Сэм Адамс» . Тор сузил глаза. – Охлажденный? – Да прямо ледяной. Тор скрестил руки на груди, убеждая себя, что он не кривляется, как пятилетний ребенок. – Я хочу «Милк дадс» . – В наличии. А также попкорн. Выругавшись, Тор распахнул дверь и спустился в тускло освещенную красную пещеру. Ангел мгновенно выполнил все условия: сиденья для их пятых точек. «Сэм Адамс» с друзьями стоял на полу, в корзине со льдом. Позорная выставка калорий, ага, с желтой коробкой «Милк дадс». И гребаный попкорн. Они сели рядом и подняли подставки для ног. – Скажи, что это не эротика из пятидесятых, – пробормотал Тор. – Неа. Попкорна? – предложил ангел, нажав «воспроизведение» и протягивая чашку. – «Экстра баттер» … добротная синтетика. А не та хрень с коровой . – Мне и так неплохо. А на экране проигрывалось вступление какой-то кино-студии со всякими благодарностями. А потом появились два старика, сидящих на диване, они разговаривали. Тор сделал глоток из бутылки. – Что это за дрянь такая? – «Когда Гарри встретил Салли» . Тор оторвал бутылку от губ. – Что?! – Заткнись. А после мы посмотрим эпизод «Лунного света» . Потом «Незабываемый роман» … классическую версию, а не ту глупость с Уорреном Битти . Затем по плану «Принцесса-невеста» … Тор щелкнул переключатель у бедра и выпрямил спинку кресла. – Окей. Все ясно. Удачного просмотра… Лэсситер нажал на паузу и жестко схватил Тора за плечо. – Сядь, мать твою, назад. Смотри и учись. – Чему? Насколько сильно я ненавижу романтические комедии? Давай обговорим на словах, и я пойду уже. – Тебе это понадобится. – Для второй карьеры – в качестве тряпки? – Потому что ты должен вспомнить, как быть романтичным. Тор покачал головой. – Неа. Нет. Этому не бывать… Когда он запрыгнул на поезд под названием «только-через-мой-труп», Лэсситер просто качал головой. – Ты должен вспомнить, что это возможно, приятель. – Черта с два я… – Тор, ты зашел в тупик. И если у тебя есть время маяться дурью, то Велси не обладает такой роскошью. Тор захлопнулся. Сел на место. Начал отдирать этикетку с бутылки. – Я не могу это сделать. Я не могу притворяться, что чувствую… это. – Так же, как ты не можешь заниматься сексом с Ноу-Уан? Так как долго ты собираешься это продолжать? – Пока ты не исчезнешь. Пока Велси не будет свободна, а ты не свалишь. – И с чем останешься ты? Тебе понравился тот сон, от которого ты сегодня проснулся? – Фильмы не помогут, – сказал Тор, спустя мгновение. – Что еще ты планируешь делать? Дрочить, пока Но-Уан не вернется с работы… чтобы потом мастурбировать рядом с ней? О, погоди, дай угадаю… бесцельно бродить? Ведь раньше ты не делал этого. – Лэсситер буквально пихнул чашу в физиономию Тора. – Ты переломишься, посидев здесь со мной? Заткнись и ешь свою половину попкорна, придурок. Тор взял то, что маячило у его лица, только потому, что в ином случае «Орвилл» оказался бы на его коленях. Час и тридцать шесть минут спустя ему пришлось прокашляться, когда Мэг Райан сказала Билли Кристалу посреди новогодней вечеринки, что ненавидит его. – Соус на краю тарелки , – сказал Лэсситер, вставая. – Ответ ко всему. Мгновение спустя, на экране появился Брюс Уиллис, и Тор воздал хвалу Господу. – Так-то лучше. Но нужно еще пиво. – Держи. Ящик пива – и они посмотрели два эпизода «Лунного света», включая Рождественский, где съемочная группа пела вместе с актерским составом в последней сцене. Отчего у него, разумеется, не возникло желание снова тактично прокашляться. Конечно же. Нет. Потом они попытались осилить «Незабываемый роман». В конце концов, Лэсситер сжалился над ними обоими и нажал на перемотку. – Цыпочки уверяют, что этот фильм – лучший, – пробормотал ангел, снова нажав на кнопку, и кто-то на экране начал играть. – Может, относительно этого они ошибаются. – Аминь. Окей, кино с принцессой оказалось не таким отстойным… время от времени было даже смешно. И да, это круто… когда пара, в конце концов, обретает свой хэппи-энд. К тому же, он оценил Коломбо в роли дедушки. Но едва ли просмотр фильмов способен сделать из него Казанову. Лэсситер посмотрел в его сторону. – Мы еще не закончили. – Главное снабжай меня пивом. – Проси и все получишь. Ангел протянул ему новую бутылку и скрылся в аппаратной, чтобы сменить ДВД, Когда он вернулся к месту их дислокации, на экране появился… Тор резко подскочил в кресле. – Что за нахрен?! Когда здоровенное тело Лэсситера встало на пути проектора, огромные, дергающиеся груди отпечатались на его лице и торсе. – «Взрослые мамочки». Истинная классика. – Это порнуха! – Ну да… – Окей, я не стану смотреть это с тобой. Ангел не сдвинулся с места и пожал плечами. – Просто хотел убедиться, что ты в курсе, что упускаешь. Сквозь систему долби-диджитал доносились стоны, пока эти сиськи… эти гребаные сиськи, казалось, шлепали Лэсситера по физиономии… Тор в ужасе прикрыл глаза. – Нет! Не делай этого! Лэсситер выключил фильм, звуки исчезли. И быстрая проверка пальцем подсказала, что, к счастью, это была кнопка «стоп», а не «пауза». – Я лишь пытаюсь достучаться до тебя. – Лэсситер сел, открыл пиво, и выглядел он очень уставшим. – Черт, эта ангельская хрень… так чертовски сложно – влиять на кого-то. Раньше у меня никогда не возникало проблем со свободной волей, но, ради всего святого, жаль, что я не могу просто прикинуться Джинни из бутылки, чтобы показать, где ты должен быть. – Когда Тор поморщился, ангел пробормотал: – Нет, все в порядке. Как-нибудь мы доставим тебя туда… – На самом деле, меня передернуло при мысли о тебе в розовом костюме наложницы . – Хэй, тебе следует знать, что у меня сногсшибательная задница. Какое-то время они пили пиво, логотип «Сони» тем временем мелькал то тут, то там на экране. – Ты когда-нибудь любил? – Однажды. И никогда больше. – Что произошло? – Ангел не ответил, и Тор посмотрел в его сторону. – О, то есть это в порядке вещей – ты по уши залез в мое грязное белье, но сам ничего не желаешь рассказывать? Лэсситер пожал плечами. Открыл еще бутылку пива. – Знаешь, о чем я думаю? – И не узнаю, пока ты не скажешь. – Думаю, нам нужно глянуть еще эпизод «Лунного света». Вынужденный согласиться, Тор протяжно и расслабленно выдохнул. Было не так отстойно смотреть фильмы с парнем, обсуждая диалоги за бутылкой «Сэма Адамса» и всяким фастфудом. На самом деле, он не мог вспомнить, когда последний раз… расслаблялся. Разумеется, это было еще с Велси. Если у него выдавалось свободное время, он проводил его с ней. Боже, сколько дней они потратили впустую, бездумно просиживая перед телевизором, просматривая повторные показы, второсортные фильмы на кабельном и муторные новости. Они держались за руки, или она лежала на его груди. Или он играл с ее волосами. Сколько потраченного времени, подумал Тор. Но пока они отдыхали в бесконечной череде минут и часов, это было… простое блаженство. Еще одна вещь, по которой он будет скорбеть. – Что насчет более поздних фильмов Уиллиса? – хрипло спросил он. – «Крепкий орешек»? – Поставишь фильм, а я еще раз заряжу машину с попкорном. – Заметано. Когда они оба поднялись и направились в заднюю часть кинотеатра, он – к конфетно-содовому столу, Лэсситер – к аппаратной, Тор остановил парня. – Спасибо, дружище. Парень стукнул его по плечу, и с «Йо-хо-хо, ублюдок!», ответил: – Я просто делаю свою работу. Тор наблюдал, как светло-черная макушка ангела скрылась в дверях. К черту свободную волю, и это было правильно. Что до него и Ноу-Уан? Трудно думать о том, что ждало их в ближайшем будущем. Черт, когда он первый раз лег с ней, было невыносимо сложно справиться со всеми эмоциями, чтобы взять ее вену, дать свою и быть с ней в пределах возможного. Если он зайдет дальше? На фоне следующего уровня это дерьмо покажется прогулкой по парку. ------------------------------------------------ «На пляже» (англ. Beaches) — кинофильм. Мелодраматическая история о трогательной дружбе двух девушек из разных социальных слоев, случайно познакомившихся ещё в возрасте одиннадцати лет на пляже в Калифорнии. Американская актриса, исполнила главную роль в фильме «На пляже». Конфеты Nestle RAISINETS - изюм, покрытый шоколадом «Сэм Адамс» - американский бренд пива производства Boston Beer Company. Компания была основана в 1984 в Бостоне, Массачусетсе, США. Фирменный знак Сэмюэля Адамса (часто сокращаемый до Сэма Адамса, даже в рекламных объявлениях), был выбран в честь Сэмюэля Адамса, американского патриота. «Милк дадс» (англ. Milk Duds) - конфеты-карамельки, покрытые молочным шоколадом, продукт фирмы «Hershey», классический символ похода в кино (наряду с воздушной кукурузой и драже М&M). «Экстра баттер» («Extra butter») – микроволновой попкорн производства США.
«Когда Гарри встретил Салли» — кинофильм, получивший премию Британской академии за лучший сценарий. Главные роли в этой романтической комедии исполняют Билли Кристал (Гарри) и Мэг Райан (Салли). (англ. Moonlighting) — американский детективный сериал с элементами комедии, пародии и гротеска, транслировавшийся на телеканале ABC с 1985 по 1989 год. Всего было снято 66 серий. В названии имеет место игра слов: "Moonlighting" означает лунный свет, а на жаргоне — дополнительный приработок, халтура, «шабашка». В главных ролях снялись Брюс Уиллис и Сибилл Шеперд. В России демонстрировался на «Первом канале» каждое воскресенье с декабря 1995 года по 3 августа 1996 года в 23 часа. «Незабываемый роман» (англ. An Affair to Remember) - голливудский кинофильм с Кэри Грантом и Деборой Керр в главных ролях. Производство США, 1957 года, режиссер Лео Маккэри. Это история в жанре романтической комедии- мелодрамы, в которой рассказывается о неожиданном любовном романе, вспыхнувшем на борту трансатлантического лайнера, следующего курсом из Европы в Нью-Йорк. Фильм цветной, продолжительность 119 мин. Уо́ррен Би́тти (англ. Warren Beatty, при рождении Генри Уоррен Бити (англ. Henry Warren Beaty); род. 30 марта 1937 года, Ричмонд, Виргиния, США) — американский актёр, продюсер и режиссёр, родной брат актрисы Ширли Маклейн. Принцесса-невеста» (англ. The Princess Bride) — романтический фильм, снятый режиссёром Робом Райнером по мотивам одноимённого романа американского писателя Уильяма Голдмана. Сценарий к фильму написан самим Голдманом. Фраза из фильма «Когда Гарри встретил Салли». В ресторанах принято заказывать соус отдельно от еды, чтобы контролировать количество приправы по своему вкусу. Проводя параллель с соусом, герой фильма, Гарри, всегда держал своих подружек на расстоянии, чтобы контролировать свою эмоциональную привязанность. Питер Майкл Фальк (англ. Peter Michael Falk; 16 сентября 1927 - 23 июня 2011) - американский актёр. Наиболее известен своей ролью лейтенанта Коломбо в одноименном телесериале. Фальк сыграл множество ролей, дважды был номинирован на кинопремию «Оскар», 12 раз на телепремию «Эмми» (5 получил), и 10 на «Золотой глобус» (получил 1). Сноска к сериалу «Я мечтаю о Джинни» (1965-1970 гг). По сюжету капитан Тони Нельсон — астронавт. Во время исполнения своей миссии он обнаруживает таинственную бутылку. Открыв ее, он освобождает Джинни (джина). Та была настолько вне себя, радуясь тому, что ее выпустили, что пообещала служить Капитану Нельсону.
Было около двенадцати, когда сработало сотовое устройство, и тихий перезвон пробудил Кора от легкого сна. Неловкими размашистыми движениями он попытался попасть по зеленой кнопке, и, нажав-таки на нее, приложил телефон к уху. На деле, он ненавидел эти штуковины. Но из практических соображений, они приносили значительное преимущество, отчего он сам не понимал, почему так решительно противился раньше. – Да, – прогремел он. Раздался надменный голос, и Кор улыбнулся в сумраке подвала. – Приветствую, джентльмен. Как поживаешь нынче, Элан? – Что… что ты… – Аристократу пришлось сделать глубокий вдох. – Что ты мне прислал? У его источника в Совете и без того был высокий голос; по всей видимости только что открытая посылка вознесла его до стратосферы. – Доказательство нашей работы. – Он говорил, а его Шайка Ублюдков один за другим начали отрывать головы от лежанок, просыпаясь, вникая. – Не хочу, чтобы ты думал, что мы переоцениваем себя… избави нас Дева-Летописеца от того, чтобы мы лгали о наших деяниях. – Я… я… что мне делать с… этим? Кор закатил глаза. – Может, твои слуги могут завернуть их и отослать твоим коллегам в Совете? И, могу представить, тебе надо бы почистить ковер. В картонную коробку три на три фута, которую получил аристократ, Кор вложил несколько охотничьих трофеев, все возможные куски лессеров: предплечья, кисти рук, позвоночник, голову, часть ноги. Он собирал их, выжидая подходящего момента, чтобы одновременно ввести Совет в праведный шок … и доказать, что они выполняют свое дело. Риск был в том, что гротескный характер его «подарка» ударит по ним же, и Шайку Ублюдков сочтут за дикарей. Потенциальная выгода – что его и солдат примут всерьез. Элан прокашлялся. – Воистину, вы были весьма… заняты. – Я понимаю, что посылка выглядит скверно, но и сама война – скверное дело, в котором вы должны выступать бенефициарием, а не прямым участником. Мы должны уберечь вас… – пока вы полезны нам, – … от эксцессов. Тем не менее, я бы хотел отметить, что вы получили лишь малый образец тех многих убийств, что мы совершили. – Действительно? Было приятно слышать благоговение в голосе. – Да. Можете быть уверены, что мы каждую ночь сражаемся за нашу расу, и вполне успешно. – Да, заметно… и, хочу сказать, что больше «доказательств» не требуется. Однако добавлю, что я все равно собирался звонить вам сегодня. Последняя встреча с Королем назначена. – И? – Я позвонил членам Совета, потому что назначил сбор на этот вечер… неофициальный, разумеется, поэтому не будет процессуального требования присутствия Ривенджа. Эссейл сообщил, что не сможет прийти. Очевидно, у него назначена аудиенция с королем… в ином случае, он пришел бы в мой дом. – Очевидно, – протянул Кор. Точнее, совсем не очевидно. Учитывая ночные вылазки Эссейла, которые только участились с лета, он был весьма занят. – Благодарю за информацию. – Когда прибудут другие, я предоставлю им… доказательство, – ответил аристократ. – Так и сделай. И передай, что я готов встретиться с ними в любое время. Просто позвони мне… В этом я служу вам. На самом деле, – он сделал эффектную паузу, – я буду почтен, если именно вы представите меня своим товарищам… и вместе, вы и я, убедимся, что Совет понимает то уязвимое состояние, в котором они оказались во время правления Слепого Короля, а также безопасность, которую мы с вами можем обеспечить. – О, да, воистину… так и есть. – Джентльмен онемел от его красноречия… именно поэтому он так выражался. – И я весьма ценю твою прямоту. Удивительно, что тонкий расчет приняли за честность. – А я благодарю тебя за поддержку, Элан. – Закончив разговор, Кор окинул взглядом своих солдат и остановился на Тро. – После захода солнца снова собираемся у поместья Эссейла. Может, это ни к чему и не приведет. Когда остальные выразили свою готовность, он без слов поднял телефон над собой… и кивнул своему заместителю.
***
– Господин, мы прибыли. Дверь закрывается за нашим автомобилем. Когда голос Фритца донесся через интерком в минивэне, сообщение дворецкого не стало для Тора великой новостью, хоть он и не мог видеть, где они находились, со своего места. – Спасибо, приятель. Постукивая пальцами по защитному покрытию «Дьюраланер» , он все еще был пьян от всего выпитого с Лэсситером пива, а его желудок жутко мутило благодаря поп-корну и «Милк Дадс». Но с другой стороны, тошнота может оказаться реакцией на место, в которое они приехали. На нетвердых ногах Тор добрался до двойных дверей, гадая, какого черта так издевается над собой. После того как они с Лэсситером выразили почтение Джону МакЛейну , ангел придавил подушку, а Тора… посетила эта блестящая, но абсолютно безосновательная идея. Открыв дверь… он вышел в гараж и захлопнул ее за собой. Фритц опустил окно. – Господин, может, мне стоит просто подождать здесь? – Нет, езжай. Я побуду тут до захода солнца. – Вы уверены, что все комнаты зашторены? – Да, таков порядок, я доверяю своему доджену. – Может, мне просто пройтись по этажам и перепроверить? – На самом деле, это необя… – Пожалуйста, Господин. Не отправляйте меня домой к Королю и Вашим Братьям со знанием, что вы не в безопасности. С этим сложно поспорить. – Я подожду здесь. Доджен вытащил свои престарелые кости из-за руля и пересек гараж на внушительной скорости… вероятно от боязни, что Тор передумает. Когда дворецкий скрылся в доме, Тор начал бродить по гаражу, осматривая старое садовое оборудование, грабли, соль для подъездной дорожки. Стинг Рэй с откидным верхом перегнали в гараж особняка… в ту ночь, когда он привез Хекс платье Велси. Он не хотел возвращать сюда платье после того, как его выстирали и отгладили. Он сомневался, что вообще хотел здесь находиться. – Все безопасно, господин. Тор отвернулся от пустого пространства, где раньше был припаркован корвет. – Спасибо, дружище. Он не стал дожидаться, пока дворецкий уедет – по другую сторону гаражных дверей было слишком солнечно. Поэтому махнув рукой на прощание, он собрался с духом… и ступил в холл в задней части дома. Когда дверь позади него со щелчком захлопнулась, первым, что заметил в кладовке Тор стали их зимние куртки. Чертовы парки по-прежнему висели на своих крючках – его, Велси и Джона. Куртка Джона была крошечной, ведь в то время он был еще претрансом. Казалось, что гребаные тряпки буквально ждали момента, когда все они вернутся домой. – Ну, удачи вам с этим, – пробормотал он. Взяв себя в руки, он продолжил путь и вошел в кухню – мечту Велси. Фритц благоразумно оставил свет включенным. Испытав шок от того, что он впервые со смерти Велси видит все эти вещи, Тор задумался, а не лучше ли было войти в темноту. Шкафы, которые они вместе выбирали, и холодильник «Заб-Зиро», так любимый Велси, стол, купленный он-лайн в 1stdibs.com, набор полок для поваренных книг, которые он повесил… все это оказалось на виду, такое же блестящее и чистое, как и в день, когда предметы утвари были доставлены/собраны/установлены. Черт, ничего не изменилось. Все было абсолютно так же, как и в ночь, когда убили Велси, его доджен просто стирал пыль и грязь. Подойдя к встроенному столу, он заставил себя взять «Пост-ит» с почерком Велси. Вт: Хэйверс – осмотр в 11.30. Он выронил блокнот и отвернулся, на самом деле сомневаясь в своем психическом здравии. Зачем он притащился сюда? Какая от этого может быть польза? Расхаживая по дому, он пересек гостиную, библиотеку и столовую, сделал круг по общим комнатам первого этажа… пока не ощутил, что задыхается, что похмелье полностью ушло, а зрение, обоняние и слух стали невыносимо острыми. Почему он… Тор моргнул, обнаружив, что стоит перед дверью. Он сделал полный круг, вернувшись к кухне. И сейчас стоял перед дверью в подвал. О, вот же дерьмо. Только не это… он еще не готов. По правде говоря, Лэсситер и его бестолковые фильмы нанесли больше вреда, чем пользы. Те влюбленные парочки на экране… пусть они и были инструментами вымысла, но некоторые из них просочились в его мозг, спуская с поводка различные мысли. И ни одна из них не была связана с Велси. Вместо этого, он думал о днях, проведенных с Ноу-Уан, их напряженных телах, разделенных разными покрывалами, когда она смотрела на него так, будто желала большего, чем он давал ей, он же сдерживался из уважения к покойной шеллан… а может потому, что глубоко внутри был трусом вселенских масштабов. А может, обе причины сочетались в равной степени. Судя по мыслям, роившимся в голове, он должен был прийти сюда. Тор нуждался в воспоминаниях о своей возлюбленной, в образе Велси, который он мог позабыть, мощном порыве из прошлого, чтобы противостоять чувству предательства, что он ощущал в настоящем. Словно издалека Тор наблюдал, как его рука обхватила дверную ручку. Повернув ее направо, он широко открыл тяжелую, окрашенную стальную панель. На лестничной площадке зажглись лампочки, срабатывающие от движения, и он буквально наткнулся на массив бежевого: ступени вниз были укрыты нежной воловьей кожей, стены выкрашены в тон, все спокойное и безмятежное. Это было их святилище. Шагнуть на первую ступеньку было равносильно прыжку с Большого Каньона . Вторая не стала легче. Его чувства не изменились, когда он достиг подножия лестницы. Подвал дома повторял планировку первого этажа, но две третьих площади были заняты спальней, тренажерным залом, прачечной и небольшой кухней, остальное занимала кладовка. Тор не знал, как долго простоял на месте. В конечном итоге, он двинулся вперед, к закрытой двери… Он открыл дверь навстречу кромешной тьме, и это казалось абсолютно правильным… Мать твою. Комната по-прежнему пахла ею. Ее парфюм. Ее запах. Ступая внутрь, Тор закрыл за собой дверь и, собравшись с духом, стукнул по включателю на стене, зажигая лампы одну за другой. Кровать была заправлена. Вероятно, самой Велси: хотя у них имелась прислуга, она была из тех женщин, кому нравилось все делать своими руками. Готовить. Убираться. Складывать чистые вещи. Заправлять кровать в конце каждого дня. На поверхностях не было ни пылинки – ни на шкафах, его и ее… ни на тумбочках, на его стоял будильник, на ее – телефон… ни на столе с их общим компьютером. Черт возьми, он не мог дышать. Чтобы немного передохнуть от своей пытки, Тор направился в ванную, надеясь глотнуть кислорода, так необходимого его телу. Необдуманный шаг. Каждый дюйм покрытого кафелем пространства напоминал о ней, как, собственно, и весь дом целиком. Открыв один из шкафчиков, Тор достал ее флакон с кремом для рук и прочитал этикетку, спереди и сзади… чего никогда не делал при жизни Велси. Он повторил процедуру с одной из запасных упаковок шампуня, банкой соли для ванной, которая… ага, пахла лимонной вербеной, как он и запомнил. Назад в спальню. К гардеробной. Тор не был уверен, когда именно наступил переломный момент. Может, когда он посмотрел на свитера, сложенные квадратиками. Может, когда он окинул взглядом ее туфли, расставленные в педантичном порядке на своих полках. Может, когда он прошелся по ее блузкам на плечиках и ее брюкам… а может, юбкам или платьям… Но, в конце концов, в тишине, в его болезненном одиночестве, в нескончаемом горе… до него дошло, что это все – просто вещи. Ее одежда, косметика, туалетные принадлежности… кровать, заправленная ею, кухня, в которой она готовила, дом, который она обустроила. Все это – просто вещи. И так же, как она никогда больше не наденет свое подвенечное платье, Велси никогда не вернется за всем этим. Вещи принадлежали ей, она носила их, использовала, нуждалась в них… но это не она. «Скажи это вслух… скажи, что она мертва». «Я не могу». «Проблема в тебе». Ничто из того, что он сделал в своей скорби, не вернуло ее назад. Ни агония воспоминаний, ни бездумное пьянство, ни жалкие слезы или отказ другой женщине… а также игнорирование этого места, часы, просиженные наедине с дырой в груди. Она ушла. И значит, все это – не больше чем вещи в опустевшем доме. Боже… не такого чувства он ожидал. Он пришел сюда, чтобы стереть Ноу-Уан из головы. Но вместо этого? Он обнаружил лишь коллекцию бездушных предметов, которые не могли изменить его жизнь, как не могли ходить и говорить. Хотя, учитывая, где пребывала Велси, казалось чистым сумасшествием само желание разорвать отношения с Ноу-Уан. Его должна радовать сама идея, что он думал о другой женщине. Ему же эта мысль по-прежнему казалась проклятьем. --------------------------------------------------- Защитное покрытие «Duraliner» - наиболее популярная марка защитных покрытий на пол для минивэнов и грузовиков. Джо́н Маккле́йн (англ. John McClane) - герой серии фильмов «Крепкий орешек». Начиная с первого фильма — исполнитель роли Брюс Уиллис. Макклейн является «типичным» американским героем. В ходе неустанной борьбы с злодеями ругается, острит и не теряет присутствия духа. Кризис в браке, заядлое курение, положение — «в двух шагах от алкоголизма» или «в одном шаге» по словам Джона, пренебрежение к властям приводит на грань увольнения. Шевроле Корвет Стинг Рэй 1978 года, выпущенный к 25-ти летию марки. Товарный знак самоклеющихся листочков бумаги для записей различного цвета (наиболее популярен желтый). Гранд-Каньон (англ. Grand Canyon; Большой каньон, Великий каньон) - один из глубочайших каньонов в мире. Находится на плато Колорадо, штат Аризона, США, на территории национального парка Гранд-Каньон. Прорезан рекой Колорадо в толще известняков, сланцев и песчаников. Длина каньона - 446 км. Ширина (на уровне плато) колеблется от 6 до 29 км, на уровне дна - менее километра. Глубина - до 1600 м. С1979 года Гранд-Каньон входит в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
