– Ты не единственная меченая, чёрт тебя побери! – Бэрронс со всей силы ударил кулаком об стену над моей головой. Штукатурка посыпалась мне на плечи.
Да, неужели? Я не единственная, разгуливающая с меткой, которой совсем не желала? Наши взгляды пересеклись и меня передёрнуло. Он сам разрешал мне это видеть или то, что между нами было, дало мне возможность заглядывать в его душу. Можно подумать, она у него была. Он её не заслуживал. Бэрронс сделал это не ради моего спасения. Он занялся со мной сексом, чтобы и дальше использовать в своих целях. Этот мужчина занялся со мной сексом, чтобы украсть мои способности у врагов из Царства При-йя.
Он встал и вышел, оставляя меня с болезненными и ужасающими мыслями. С пониманием того, кто я и где я – в пропитанной желанием постели Иерихона Бэрронса. Хоть и прекрасно отдаю себе в этом отчёт, но, всё равно, неистово умоляю его не оставлять меня. И, в первый раз за всё утро, я поняла, что эти мольбы не оставляют его таким уж безразличным, каким, мне казалось, он есть. Или, каким он хотел казаться.
Я прикоснулась к его лицу. Под левым глазом маленький мускул сжался, расслабился и опять сжался. Этот минутный признак для Бэрронса был тем, что для обычного человека был бы, самый что ни есть, настоящий приступ гнева. О, да. Совсем небезразличный. Так же ли он стоял с другой стороны двери, как и я с этой: закусив губу и обняв руками дверь? Было ли ему так же плохо, как и мне? Пожирало ли это его так же, терзали ли его те же острые злобные маленькие зубки, какие не давали спать мне?
Однозначно, терзали. Я видела жар ненасытного, незваного желания в каждой чёрточке этого мрачного, непоколебимого лица. Раньше я не могла его прочесть – оно было слишком искусно создано. Я не единственная лежала без сна ночью, от жарких воспоминаний, ворочаясь, комкая влажные от горячки простыни. Желая секса, не с Фейри, нет, а с ним, будь он проклят.
Вспоминая, как слишком оголила тело и душу, трепетала от желания, но в то же время тянулась к нему – дикому животному. Потом, оседлав и держа его, я бы требовала ещё и ещё, потому что Иерихон Бэрронс – это бездонная, не иссякающая чаша. Всего. Чем бы он ни был. Ему неведомы пределы.
Он не уничтожил метки Принцев Фейри, а выжег свою поверх них. И я больше не могла распознать те, что оставили они. Иерихон исчертил их шрамы своим собственным, намного большим. Мерзавец. И, если бы, только мне удалось вырезать хотя бы маленькую его частичку в отместку.
– Хорошо. – Сказала я жестким и низким голосом. – Добро пожаловать в мой мир, Бэрронс. Надеюсь тебе очень больно.
Я стояла спиной к стене, а он держал меня за шею. Было трудно дышать. Да и не нужно было. Он прикасался ко мне. Два больших магнита, отталкивающихся и притягивающихся. Проявление природы, но совсем не доброй воли. Воздух вокруг нас трещал от энергетики. Мне показалось, или я учуяла запах горящей плоти?
– Хорошо?- Мягко ответил он. Смотреть в эти глаза было сродни тому, будто бы заглянуть в мрачный коридор, заселённый демонами в зеркале Невидимых, что находилось в его кабинете.
– Думаешь, хорошо, когда такой как я помешан на тебе? Дорогая, милая, чёртова Мисс Лейн с убийственными наклонностями. Ты грёбаного понятия не имеешь, что именно впитало в себя твой запах, пустило под кожу твой вкус, иначе, бежала бы, не оглядываясь. Спасала бы те остатки, которые считаешь своей жизнью.
Он крутнулся и исчез, лишь чёрное длинное пальто мелькнуло в двери.
Я смотрела на сгущающиеся сумерки, в которых он исчез. Наступление ночи окрасило мостовую аллею одной из новых теней мира Фейри, тех, которых не существовало, до того как стены двух миров пали. Туманные, серебристо-фиолетовые, переплетённые лунными лучами, они были мистически красивы. Я поёжилась. Ненавижу эти новые цвета. Они…какие-то…неправильные.
Я стряхнула с себя наваждение.
Помешанный, именно так сказал Бэрронс.
Я улыбнулась. Хорошо.
