Была так жестоко наказана миром
Она за наивность и веру всему…
В ту лунную ночь обратилась вампиром
И больше ее не вернуть никому…
Днем она жертву себе добывала,
Чтоб вдоволь горячею кровью напиться.
Но только, увы, та девчонка не знала.
Что может однажды в ту жертву влюбиться…

Встретились взгляды, поплыл вокруг мир…
Мальчишка смотрел на нее, улыбался.
Он и не знал, что голодный вампир
В прекрасном обличье все время скрывался.
Когда были вместе, девчонка молила,
Чтоб черными, злыми ночами,
Которые с ним лишь одним проводила
В него вдруг не впиться клыками.

Но сущность свою побороть не сумела.
В глубокой ночной тишине
Вонзилась в его мирноспящее тело,
Испив жизнь до капли во тьме…
Очнувшись на утро, она поняла,
Что страшную вещь сотворила…
Простить ту потерю себе не смогла
И в миг себе сердце пронзила…

Древнего склепа дверь вековая,
Свечи устало горят…
Она полюбила, ему доверяя,
Много столетий назад…

Белая кожа, темные очи,
Губы от крови блестят…
Влюбленная жертва хозяина ночи
Умрет от любви, говорят…

И под Луною вечно холодной
В склеп тот спешила она…
Он уже ждал смертельно голодный,
Чтоб её кровь пить до дна.

И утекала по капле из вены
Жизнь молодая её,
Он пел о любви ей так вдохновенно,
Но счастьем ли был для неё?

И зачарованно слушала речи,
Что ей на ухо шептал,
Руки его ласкали ей плечи,
Пока её кровь испивал…

Но в одну ночь он последнюю каплю
Из мертвого тела забрал…
Над той, что любила его, он не плакал.
Он новую жертву искал.

Старое кладбище. Стоны органа.
В легком тумане луна…
Девичья шея. Красная рана…
Любила вампира она…
(с)

Он садится за стол,
она молча приносит ужин, –
будто пища простая здесь кому-то нужна;
ритуал.
Как со смертным, пришедшим с работы мужем,
говорит о делах,
подливает в бокал вина.

И присматривает, чтоб было светло и чисто,
чтоб ему было славно, тепло и спокойно с ней.
Он же смотрит только туда, где её ключицы,
и чуть выше –
где кожа тоньше, ткани нежней.

У неё под глазами тени ночей бессонных,
а глаза безумны,
а руки – сколько ни грей…
Всех в округе –
кого-то взглядом, кого-то словом, –
он отвадил давным-давно от её дверей.

Ей уже сто лет почтальон не приносит писем.
Её взяли бы на роль панночки – так, без проб.

Он ей нежно на ухо шепчет
«в гробу отоспимся»
и указывает на двуспальный
уютный гроб.

Ракель Напрочь

В мрачной башне и высокой
У открытого окна
Сидит воин одинокий,
Глядя на бокал вина.

Грусть, кручина сердце режет,
Обливает кипятком.
Вдруг знакомый крыльев скрежет
Слышит воин за окном.

Залетает мышь летучая,
и садится прям на грудь.
И тоска ушла горючая,
Вместе с ней и злая грусть.

Город стольный крепко спит.
Молча бродит тишина.
А в окно с небес глядит
Бледнолицая луна.

"Здравствуй, друг ты мой крылатый,
Как давно тебя я ждал.
Теперь будешь ты мне братом."-
Воин упырю сказал.

И тогда вампир крылатый
Пасть клыкастую открыл.
И клыки свои горбатые
Прямо в шею он вонзил.

"Теперь братья мы навек.
Позабудь свой светлый мир.
Теперь ты не человек.
Поздравляю, ты - вампир."

Город стольный крепко спит.
Молча бродит тишина.
А в окно с небес глядит
Бледнолицая луна.

День настал и солнце встало,
Разбудило светлый мир.
Ну а где-то в мрачном зале
Спит глубоким сном вампир.

Существовать, убивая невинных людей,
Высасывать кровь, стать чтобы сильней.
Борясь с одиночеством, утолять вечный Голод –
Вот плата за то, что с виду он молод!

Он видел смерти всех родных и близких,
И в сердце чрез века он образы пронёс их.
И кто сказал, что нет любви вампира?
Она сильней, трагичнее любви и страсти всего мира.

Однажды полюбил он простого человека.
То было в начале прошлого века.
Она была одарена чудесной красотой,
Он полюбил её любовью неземной.

В любви до гроба она ему клялась,
Но от Вечной Жизни Дара отреклась.
Он покидал её всегда, как Голод наступал,
И возвращался, как только жажду крови утолял.

И как-то раз, когда вампир пришёл,
Ни детей, ни дома, ни жены он не нашёл.
Их инквизиторы сожгли, как нечисть всех:
Ведьм убивать – святое дело, а не грех.

С тех пор он лишь тень и ужас ночной,
Одинокий вампир, молящий смерти одной.
Он боится любить, устал ненавидеть,
Конца своим мукам не может увидеть…

…Луна. Звёздное небо. Среди руин
Слезой умывался вампир.

Мы неведомое чуем,
И, с надеждою в сердцах,
Умирая, мы тоскуем
О несозданных мирах.

Дерзновенны наши речи,
Но на смерть осуждены
Слишком ранние предтечи
Слишком медленной весны.

Погребенных воскресенье
И среди глубокой тьмы
Петуха ночное пенье,
Холод утра - это мы.

Мы - над бездною ступени,
Дети мрака, солнца ждем:
Свет увидим - и, как тени,
Мы в лучах его умрем.