Расстроенная Даника Уитни немного успокоилась, когда она добралась до окраины города. Решая свою головоломку с появление волка, которая постоянно мучила ее, роясь в карманах, она искала список, который сделала, перед тем как выйти из дома.
– Дерьмо! – бормотала она, когда обнаружила, что в кармане ее рубашки пусто. Когда обследование карманов джинсов, показало, что они тоже пусты, она исподлобья посмотрела на сумку и, наконец, выплеснула раздражение, взъерошив светло-коричневые пряди, выбившиеся из ее хвоста вокруг лица.
Для того что бы подумать Даника разрешила себе съездить в город, не дожидаясь следующей недели!
– Я делала список,– бормотала она про себя. – Я знаю, что составила его. Должно быть он в сумке.
Она не была уверена, но не хотела разворачиваться и возвращаться назад к домику, который она сняла на время своих исследований – она отказалась от этого варианта. Она хотела есть, черт возьми! Наверно, из-за этого она и забыла список. Она сконцентрировалась на горячей – я-не-готовила-это – пище в кафе и своей последней неудаче, и, наверно, положила его куда-то или просто оставила на столе, где она писала?
Рев мотора позади оторвал ее от размышлений о списке. Даника перевела взгляд в зеркало заднего вида и застыла.
Позади нее ревела целая колонна мотоциклов.
Она смотрела несколько секунд на мужчин одетых в кожу – волна адреналина пронеслась по ней, когда в голову пришла мысль, что они не собирались сбрасывать скорость или останавливаться. Переведя взгляд на свет на перекрестке, где она остановилась на – автопилоте,– поняла, что это не светофор, а мигающие предупреждающие огни.
Ей стало неудобно, когда она поняла, что стоит на перекрестке, ища список, в то время как ждет сигнала светофора – который даже не собирался изменяться – она убрала ногу с педали тормоза. Прежде, чем она смогла уехать, мужчины на мотоциклах, стали объезжать ее как поток, обрушившийся на мост, три с одной стороны и двое с другой.
Все пятеро мужчин обернулись и посмотрели на нее.
Расстроенная Даника, смотрела на них, то на одну сторону то на другую, и тут до нее дошло, что, возможно, ей вообще не надо них смотреть. Они выглядели грубыми и опасными, а поощрять внимание очевидных опасных типов, вероятно, членов какой-то банды, не самая хорошая идея
Они могли подумать, что она заигрывает с ними!
Они могли подумать, что она разозлилась, потому что они нарушили правила, обгоняя ее с обеих сторон, и посчитать это вызовом!
Опуская свой взгляд, Даника поймала себя на пугающей мысли, мелькавшей в ее голове, она тайком наблюдала, как они сворачивают за угол.
– Вот дерьмо!, – они повернули и направились по главной дороге, которая вела как раз к "деловой" части города, куда ей и надо было.
– Что теперь?
Она не хотела следовать за ними, особенно после этого инцидента, байкеры могли вообразить себе что-то лишнее. Девушка даже не знала, как себя вести с ними.
Не то, чтобы она вообще не имела опыта общения с членами банд или совсем не понимала их поведение, и менталитета, просто почти все ее знания черпались из новостей. Люди замечали, что она не всегда идет в ногу с реальным миром, она и сама замечала это!
Вместо того чтобы повернуть, Даника проехала прямо, надеясь, что парни просто едут к выезду из города. Она была почти уверена, что байкеры не местные. Кожаная одежда и мотоциклы выглядели пыльными, как будто их хозяева долго находились в пути. Кроме того, она бы знала, что здесь есть банда местных байкеров, даже учитывая то, что переехала сюда совсем недавно. Слишком сильным был бы контраст с другими членами маленькой общины, состоявшей в основном из фермеров.
Они выглядели моложе, чем байкеры,которых она видела, проезжая автомагистраль соединяющую штаты. Она не специально рассматривала их, но была потрясена, увидев их косматые головы серого цвета. Мельком заметила гладкие выбритые лица, которые совсем не выглядели старыми. Рельефные мышцы не напоминали зрелых мужчин, не было никаких пивных животов.
Расстроившись тем, что заметила так много, в то время как уверяла себя, что ей это совсем не интересно, Даника припарковалась в первом же месте, где было можно, схватила сумку и высыпала её содержимое на пассажирское сидение, надеясь найти список. Раздражение накатило снова, когда он не нашелся.
Запихивая назад все в сумку, она решила, что задержалась достаточно долго для того, чтобы банда убралась из города и завела машину. Но затем решила, что сначала надо пойти поесть, так как идти в магазин на голодный желудок плохая идея, тем более что можно составить новый список, пока будет есть. Список был небольшой. Ей не надо было много, но не хотелось бы доехать до рыбацкого лагеря и обнаружить, что забыла купить что-то очень нужное, из-за чего придется возвращаться в город. Она очень не любила тратить время в пустую, делая одно и тоже несколько раз из-за того, что забыла что-то, так как у нее было много работы и очень сжатые сроки.
Честно говоря, девушка не могла выполнять свою работу эффективно, местные жители не помогали ей, они казались почти враждебными.
Это не имело смысла, ее послали сюда из-за поступившего сообщения о проблемы с волком. В нем говорилось о том, что были случаи нападения на домашний скот, и даже на местного жителя. Возможно они думали, что её приезд сюда напрасная трата времени, но она не могла понять из-за чего, они так враждебно к ней относились уже через неделю ее прибывания здесь. В основном люди игнорировали ее или рассматривали с презрением, ни одна из реакций не вызывала её удивления.
Антагонизм же, который она чувствовала здесь, был неуместен. Даника по большей части была изолирована от общества и поэтому чувствовала напряжение при общении. Возможно, местные жители не любят незнакомцев? Или это связанно с целью ее приезда. Может быть, они уже приняли меры и теперь считали что мое присутствие не нужно. Они могли предположить, что их сочтут лгунами и что нападений вообще не было. Она попробывала представить, как это выглядит для стороннего наблюдателя.
Хотя, поведение волков было все же беспрецедентным. Их присутствие в этой области было неожиданным - обычно волки обитали за сотню миль отсюда, не было причины для появления здесь такой большой стаи. Даника предположила, что их нападения можно было бы объяснить нехваткой мелкого зверья, но оказалось, что в лесах его достаточно. Зачем волкам охотится на домашний скот, когда есть изобилие диких животных и при этом можно избегать контакта с людьми, это уже вторая тайна.
Потом нашли человека, на которого напали. Конечно, она не верила в нападение. Ведь все молчали, не было возможности расспросить об источниках этого слуха, не говоря уже о том, чтобы побеседовать с самой жертвой.
Когда женщина толкнула дверь, прозвенел дверной звонок. Этот звук вызвал прежние мысли о последней неудачной попытке пометить одного из волков, занимавшие ее голову на всем пути в город. Найдя первый чип, который прикрепляла к уху животного, она отнеслась к этому философски: видимо, для волка оказалось достаточно легко содрать его. Однако во второй раз, выстрелив в волка транквилизатором, она поместила чип в его бедро. Он не мог его найти, а тем более вытащить, и, тем не менее, Даника все равно нашла выброшенный чип в лесу, более помятый и покусанный, чем первый.
Она знала, что волки умны, и даже считала их немного жутковатыми, ведь ей удалось увидеть только одного волка из всей стаи, причем дважды, потому что он был достаточно наглым, чтобы приблизиться к ее хибаре. Или же они были почти подобны… призракам. Призракам, которые оставляли кучу следов и больше ничего.
Переступив порог, она столкнулась с местным жителем. Прищурившись, он смотрел на нее, в гневе поджав губы. Странно, Даника узнала его – когда она только приехала, он с ней флиртовал. Пропустив его, она повернулась, наблюдая, как он хромал к автомобилю.
Покачав головой, чтобы забыть его странное поведение, она прошла внутрь, позволяя дверям закрыться за ней. В закусочной заметно стихло, Даника замечала это, когда не была полностью погружена в свои мысли. Чувствуя себя неуклюжей, что привлекла такое внимание, она изо всех сил пыталась сделать вид, что ничего не заметила, и пошла дальше, так как отступление не представлялось хорошей идеей. Как оказалось, ресторан был набит битком, но, осмотревшись, Даника решила прежде, чем уйти, проверить дальнюю часть зала.
Одна кабинка была свободна, можно счесть это удачей, однако она оказалась одной из подковообразных кабинок, предназначенных для больших компаний. Мгновение неловко и нерешительно она пристально смотрела на нее, разрываясь между чувством дискомфорта и урчанием в животе. Наконец, она решила сесть, но, если ее попросят, она уйдет.
Казалось, когда она уселась, все вернулись к своим делам. Немного расслабившись, Даника схватила меню и открыла его. Как оказалось, она расстроилась сильнее, чем представляла. Потребовалось некоторое время, чтобы сосредоточиться на меню.
Ее кожу все еще покалывало от всех этих косых взглядов, следящих за ее передвижением по закусочной. Пытаясь забыть, что все на нее смотрят, хотя это было бесполезно, Даника симулировала интерес к меню, более ничего не чувствуя.
Только ей удалось более или менее успокоиться, чтобы начать читать, как звонок на двери снова звякнул. Теперь сосредоточившись на попытке решить, что заказать, она пыталась не обращать внимания, что за первым звонком тут же последовали еще несколько, причем очень быстро. Внезапно Даника осознала, что пришла большая компания, а она посадила свою задницу в единственную кабинку, которая подходила им. Оторвав глаза от меню, она застыла, когда увидела, что там не просто люди.
Банда байкеров только что зашла в закусочную.
Затишье, которое наступило при её появлении, было ничем по сравнению с мертвой тишиной, встретившей их. В закусочной повисла гробовая тишина.
Казалось, что они не понимали, что привлекли всеобщее внимание. Ее взгляд встретился с одним из мужчин, и она ощутила толчок. В течение нескольких секунд женщина не могла оторвать от него. Наконец, до неё дошло, что позволив ему поймать ее пристальный взгляд, она привлекла к себе ненужное внимание, и быстро отвела глаза, уставившись в меню.
Даника снова не могла сосредоточиться на нем.
Было ощущение, что ее уши удлинились, чтобы уловить каждое движение мужчин. Она слышала тяжелые шаги, обутых ног, поскольку они неторопливо прогуливались через зал.
– Не возражаешь, если мы присоединимся?
Даника автоматически подняла голову, на мужской голос. Пораженная, когда увидела мужчину, целую стаю мужчин, стоящих прямо перед ее кабинкой и один из них говорил с ней. Даника почувствовала, как ее глаза расширились. Ее мысли стали метаться в ужасной попытке найти, какое-то разумное оправдание, чтобы отказать.
– Хорошо…мм…
Мужчина, говоривший с нею, стал усаживаться. Застыв на месте, она чувствовала, что глаза становились все шире, когда он стал приближаться к ней. Пришел запоздалый инстинктивный порыв, держаться подальше от этого мужчины. Даника пыталась от него отодвинуться, и увидела, как трое из них уже сели с другой стороны, зажимая ее.
Глазами широкими от паники, она смотрела то на одно лицо, то на другое, пока она умственно не сфотографировала каждое. Однако это не помогло, тут же она представила себя в калейдоскопе ужасных образов, где постоянно была жертвой жестокого преступления.
– Меня зовут Блейн.
Голос был глубоким с высоким уровнем тестостерона, от него Даника ощутила покалывание, что надо признать было женской реакцией на привлекательного мужчину. Она моргнула, впервые за несколько минут, когда поняла, что смотрит в подбородок мужчине, сидящему рядом с ней. Сделав вдох, первый за эти несколько минут, почувствовала, что во рту пересохло, она облизала губы и свела их незаметно. Ее глаза скользнули в сторону и нервная улыбка дрогнула на ее губах.
– Даника,– сказала она тихо.
Где полицейский, когда он так необходим?
– Кон.
Даника посмотрела на огромную руку, которую блондин протягивал ей через весь стол, интересно, это он признавался, что он мошенник?
– Коннор,– исправился он, как будто прочитав ее мысли, – но все называют меня Коном.
Или он просто понял это по ее лицу?
Как лунатик она протянула свою руку, наблюдая, как она исчезла в мужской ладони при пожатии.
– Дакота.
Она чувствовала себя во власти фантазии, или кошмара, Даника стала убирать руку от одного мужского рукопожатия и наблюдала, как она исчезает во втором.
– Ксавье.
– Джаред,– сказал последней на этой стороне, с которой сидел Блейн.
Слегка полегчало, когда все пятеро взяли меню, и стали изучать его вместо нее. Даника хотела немного отодвинуться, что бы увеличить расстояние между ней и мужчинами. Но оказалось, что это бесполезно, кабинка не была настолько большой, как это казалось прежде, чем они присоединились к ней. Было не больше дюйма между ней и мужчинами, которые прочно обосновались с обеих сторон возле неё – Блейн и Дакота.
Удивившись, она поняла, что помнит все имена. Обычно она плохо их запоминала, получается, она хорошо слушала, когда они представлялись. Единственно, что ее расстраивала то, что они были бандой байкеров. Она никогда не имела дело с преступными элементами общества, и была просто ошеломлена всем происходящим, она находилась в состоянии шока, который, к счастью, лишил ее возможности закричать, и тем более она была уверенна, что она не может убежать.
Во-вторых, хоть это и было сумасшествием, чтобы даже иметь такие мысли Даника отметила, что они были достаточно спортивными, у всех на лицах была дневная щетина. Как по ней, то Ксавье был "средним", но на самом деле не так, на самом деле выше и лучше мужчин, которые были в ее жизни. Они все были достаточно красивы – каждый из них, они могли быть моделями, или актерами, несмотря на множество пугающих татуировок и пирсинг, это расстраивало ее больше, чем она могла представить. Вместе с этим были немодные длинные волосы, а татуировки и пирсинг лишь дополняли образ.
В прошлый раз она ощущала себя также, когда наблюдала один из изучаемых объектов дикой природы, а он ее обнаружил и подошел достаточно близко, что бы самому изучить ее.
У Блейна было крошечное кольцо в правой брови, которую она увидела, когда он снова к ней обернулся, ее воображение ударилось в бегство – туда, где у него еще может быть пирсинг – конечно на сосках. Она не могла сопротивляться желанию бросить взгляд на футболку, которая мягко обтягивала его тело, кольца, на его сосках полностью завладели ее вниманием.
– Что-нибудь понравилось?
Ее пристальный взгляд поднялся вверх от колец на сосках до лица Блейна. Ей показалось, что в его карих глазах загорелось озорство.
– Что?,– спросила она безучастно, но вопрос прозвучал довольно нервно.
– В меню.
Она почувствовала, как лицо пылает. Попробовав притвориться, что не смотрела на его тело, Даника хмуро уставилась в меню.
– Мм….на самом деле не знаю. Действительно, не знаю.
Он опустил руку на спинку сидения кабинки позади нее, поворачиваясь, так что бы быть прямо перед ней.
– Нет?
Его твердое бедро каснулось ее, когда он поворачивался. Даника пыталась собраться с мыслями при жаре исходящим от его прикосновения и осознанием того, что его рука лежит позади нее.
– Может быть, ты знаешь хорошее место, где здесь можно остановиться? Или ты просто проездом?
Она хотела сказать, что проездом здесь, скорее всего, что он ищет место, где переночевать. Если она солжет и он об этом узнает, он разозлится?
Она не хотела, его злить.
– Я…мм…
– Что закажите?
Освобожденная вмешательством официантки, Даника перевела свой взгляд с Блейна к ней, стоящей возле стола с блокнотом в руках.
– Какое дежурное блюдо?
– Мясной рулет.
Закрой рот!
– Я возьму жареного цыпленка.
Все мужчины заказали себе по большому говяжьему бифштексу без гарнира – без кроличьей еды,– которую они, оказывается, не любили. Было не понятно, как они могли съесть столько, но с другой стороны, они все были молодыми и очень мускулистыми. Они, наверно, сжигали несколько тысяч калорий, только, дыша.
Обычно Даника не обращала столько внимания на внешность или возраст, но их юность заставила ее сравнить со своими годами, и красотой … хорошо, она никогда не чувствовала себя такой ранимой или непривлекательной, словно маленькая коричневая утка, которая плавала вместе со стаей лебедей.
Это продолжалось пока официантка не ушла, не спросив о счете.
– Подождите! Мне отдельный чек!
Женщина обернулась, и посмотрела на нее с явным раздражением.
Блейн отослал ее.
– Считайте вместе. Я заплачу за нее.
Она боролась с негодованием, когда женщина ушла, не дождавшись, ее решения, Даника напряженно улыбнулась Блейну.
– Я тогда отдам тебе деньги,– сказала она.
Он поднял черную бровь.
– Рассмотри это, как оплату за предоставление кабинки.
Даника приложила усилие, что бы улыбнуться. Она не хотела спорить с мужчиной, который был явно опасным, но она не собиралась быть обязанной абсолютному незнакомцу, особенно опасному.
– Это - …, очень мило, но абсолютно ненужно.
Комментарий вызвал хихиканье от других мужчин, и она удивленно посмотрела на них. Синие глаза Кона искрились весельем, поскольку он переводил свой взгляд с нее на Блейна.
– Милый? Блейн? Дорогая, ты даже не представляешь.
Дорогая? Она могла бы сделать исключение, но она все еще чувствовала себя очень и очень неловко, но уже не в стае лебедей.
Они напоминали ей более грозную стаю… волков, решила она, хотя не знала, почему такое сравнение пришло ей в голову, может из-за изучения волчьей стаи.
Они были больше похожи на стаю, чем она думала. Блейн выглядел немного жестче чем другие, не совсем коренастый, но определенно тяжелей остальных. Остальная часть банды, все же, напоминал ей стаю диких волков, мускулистых, но поджарых. Кон был единственным блондином, но ему это шло. Каждый сантиметр кожи был золотисто-коричневый от загара, что означало, что он много времени проводит на мотоцикле. Блейн выглядел совсем по-другому. Волосы черные, его резкие черты лица были результатом смеси крови американских индейцев или, может быть латиноамериканцев, хотя больше похоже на американских индейцев, его имя мне казалось испанским. Из остальных троих Джаред и Дакота были больше похожи на Блейна, а Ксавье, волосы которого походили на её – ни блондин, ни брюнет, что-то среднее – был ближе по цвету к Кону.
Они не были родственниками, хотя нельзя сказать, что все родные братья походили на горошины из одного стручка. Она сама не была похожа ни на ее родного брата или сестру, к счастью для них, и, к сожалению, для нее, так как в семье она была гадким утенком.
Чтобы отвлечься, она стала искать свою сумку, и увидела, что Ксавье положил ее на пол, рядом с ее ногами. Она вытащила ее из-под стола и взяла бумагу и ручку, пока мужчины с особым интересом изучали ресторан.
Несмотря на ее оптимизм, она не могла сосредоточиться на списке покупок, которые ей необходимы.
– Будешь делать заметки?
Пораженная звуком низкого хриплого голоса возле самого ее уха, когда она изо всех сил пыталась сосредоточиться на воспроизведении списка, голова Даники сразу повернулась в его направлении, и почти носом уткнулась в Блейна. Он смотрел на нее с явным интересом.
Ее инстинкты сразу включились, и она отклонила голову, чтобы находиться на более удобном расстоянии между ними.
– Заметки?, – повторила она безучастно.
Он внимательно смотрел на нее, а потом перевел взгляд на листок, который она достала из сумки.
– О. Я пытаюсь вспомнить, что мне нужно купить в городе. Я забыла список.
Он медленно усмехнулся.
– Значит ты остановилась где-то здесь?
Даника мысленно пнула себя и закрыла глаза.
– Да,– бормотала она, возвращая свое внимание к своей работе, уткнувшись в бумагу, желая, что бы мозги начали работать, на уровне выше, чем "девушка-охваченная-желанием". Едва мысль проскочила в ее голову, она поняла, что так оно и есть.
Над этим стоило задуматься – над оправданием этого. Они были чертовски привлекательной бандой, и от них просто пахло тестостероном. Она все-таки женщина, хоть и вспоминала об этом редко.
– Есть какая-то причина, по которой ты не хочешь говорить нам, где остановилась?
Даника почувствовала, что ее лицо опять пылает. Она прочистила горло, думая, что сказать им и не оскорбить.
– Мы не кусаемся… сильно,– сказал Кон хрипло, хихикая.
– Только немного погрызем здесь и там,– согласился Джаред с волчьей усмешкой.
– Вы пугаете ее,– сказал Блейн холодно, когда она большими глазами смотрела на мужчин.
Они, правда, чертовски ее напугали!
К сожалению, это был не страх, в низу живота заныло, и стало жарко.
Мужчины напряглись при упреке Блейна. Даника неловко перевела взгляд с одного на другого и опять к Блейну, на которого все смотрели. Он также напрягся, но если бы не тот факт, что он дотрагивался до нее, она бы ничего не заметила. Казалось, его не волновало, что другие четверо мужчин излучали враждебность и агрессию.
От этой мысли волна холода прокатилась по ней.
Альфы – она поняла, ошеломленно. Именно из-за этого ей было так неудобно. Не из-за уровня тестостерона за столом. Она инстинктивно поняла, что все пятеро мужчин были альфами.
Что в мире могло примирить столько доминирующих мужчин?
Она отклонила возможность, что в этом уравнении фигурировала она так же, как и подозрение, что Кон и Джаред фактически флиртовали с ней. Скорее всего, учитывая, как они смотрели на нее, они просто хотели поиграть с женщиной, находившейся в их компании.
– Нет, они не…,– солгала Даника, надеясь разрядить ситуацию.
Часть напряжения спала с Блейна. Игривость и что-то еще, что она не могла понять, играло в его глазах.
– Нет?
Она немного улыбнулась ему.
– Я знаю, что они просто шутят.
Дакота фыркнул, звук был похож на смесь веселья и умеренного раздражения.
– Верно Кон. Ты ошибаешься, дорогая,– бормотал он с басистым рычанием.
Она сделала ошибку, повернувшись к нему, пока он говорил, она увидела, что он придвинулся ближе к ней. Он был достаточно близко, что бы разглядеть, что глаза его расширены, а вокруг его зрачков золотисто-коричневая радужная оболочка.
Ее тело поддавалось животным инстинктам больше, чем разуму, и она ощутила как по ней прокатилась новая теплая волна от сексуального желания в его глазах.
Они должно быть были долго в дороге, смутно соображала она, раз проявляют к ней интерес.
– Так… ты не проездом и ты здесь недавно,– сказал Блейн, абсолютно нормальным тоном, когда они приступили к еде. – Интересно, что могло привести тебя в такой маленький захолустный городишко.
Даника посмотрела вокруг, возмутится ли кто-нибудь из местных жителей Мейнарда услышав такой комментарий. Не успокоил ее и тот факт, что казалось, все люди навострили уши, что бы слушать их разговор.
Но она не была в этом уверена. Казалось, они все были заняты едой или своими спутниками, но впечатление все равно оставалось.
– Работа,– сказала она, наконец.
Его черные брови вопросительно приподнялись. Когда она проигнорировала безмолвный вопрос, он решил уточнить.
– Какая работа?
– О, это не интересно,– сказала Даника, не потому что была обеспокоена, что познакомилась с членом банды, а потому что она сомневалась, что он стал бы интересоваться или будет заинтригован, если она расскажет ему.
– Судить мне.
Она удивленно посмотрела на него, а затем вокруг на других за столом, обнаружив, что все внимательно ее слушают. Наконец, она пожала плечами.
– Управление дикой природы направило меня сюда… скорее всего потому, что я была ближе всех… у них возникли проблемы с дикими волками, и я быстрее всего из специалистов могла добраться сюда.
Что-то мелькнуло в их глазах, но это было не удивление.
Почему они не удивлены, задалась она вопросом?
Возможно, они не знали, что волки не обычное явления для этой области, но они все равно не удивлены ее профессией?
Джаред, наклонившись к Блейну, стал внимательно ее изучать, затем перевел загадочный взгляд на других.
– Я так и думал,– сказал он, растягивая слова, после нескольких секунд, – это ты, как предполагается, наблюдаешь и сообщаешь властям, стоит ли посылать ловцов или охотников.
Удивление прошло по ней.
– Фактически это так. Они не уверенны, что это волки. Это – стая бродяг – они не живут здесь, и тут никогда не было проблем с волками. Их поведение довольно специфическое для волков,– она пожала плечами. – Не, то, что я являюсь настоящим экспертом. Я проводила исследование волков в неволе в зоопарке Атланты. Я изучала в дикой природе … других животных, но не волков,– добавила она тут же, чтобы они не подумали, что она вообще ничего не понимает в ее работе.
Она увидела мрачность на их лицах, это удивило ее и разочаровало. Скучающий вид не удивил бы ее. Люди постоянно вежливо переводили тему разговора, она постоянно сталкивалась с таким отношением, занимаясь изучением дикой природы.
– Какое исследование ты проводила в Атланте?,– спросил Дакота нарушая неловкую тишину за столом.
– Спаривание,– сказала она, прежде чем подумала. – Они – зоопарк – обеспокоены, что волки больше не проявляют к этому интереса.

Даника еще до того, как подняла голову, знала, что стоило заткнуть рот ногой. Усмешки и лукавый свет в их глазах только подтверждали это. Животные спокойно воспринимали спаривание и деторождение. Люди, как правило, либо оскорблялись либо осуждали такие разговоры.
– Стесняются трахаться, когда за ними наблюдают, ха? – Блейн сказал достаточно сухо, хотя в его карих глазах видны были игривые искорки.
– Был бы не против, сам на это посмотреть, – сказал Кон, снабжая ее большей информацией, чем ей хотелось бы.
Дакота по-волчьи улыбнулся.
– Я даже не знаю, но чертовки уверен, что мне бы это не мешало. А как ты, Блейн?
Даника посмотрела на него, и перевела взгляд на Блейна, но не потому, что она хотела знать.
Пристальный взгляд Блейна тоже переместился от Дакоты к ней, он оглядел ее тем взглядом, которым обычно некоторые мужчины "раздевают", да так, как будто пред ним было произведение искусства, вообще это должно быть оскорбительным, но не было. Может быть, это потому что складывалось впечатление, что ему нравилось то, что он видел?
– Я об этом не думал. Не уверен, что это доставило бы мне удовольствие, но я довольно сосредоточен, когда трахаюсь. Не думаю, что это помешало бы.
– Я согласен с Коном, я хочу на это посмотреть, – сказал Ксавье, посылая ей пламенный взгляд, что заставило ее поежиться на своем месте.
– Определенно, – сказал Джаред, присоединяясь к горячему взгляду Ксавье и остальных.
Отстаивая научное исследование, или, по крайней мере, борясь с проявлением беззаботного отношения к ее работе, Даника добавила прозаично.
– Я говорю об отсутствии у животных интереса в целом, к спариванию. А не о их нежелании вступать в вязку на людях.
Блейн выглядел удивленным.
– Вязка, ха? Ты, тогда, эксперт по этому вопросу?
Несмотря на то, что так оно и было, Даника чувствовала, что еще больше покраснела.
– Мм… ты говоришь о животных?
Он засмеялся. От хриплого звука по ее кожи побежали мурашки. Хуже этого, она чувствовала, что ее соски затвердели. Лифчик? Ей отчаянно хотелось знать, не забыла ли она его одеть?
Она не собиралась смотреть вниз, чтобы узнать об этом.
Его нет. Он это понял.
От взгляда его пристальных глаз, с которыми он смотрел на нее, она была уверена, что действительно забыла одеть, чертов лифчик. Именно это было результатом долгого блуждания по лесу, в поисках животных вместо людей!
Теперь было точно ясно что она забыла, покидая дом кроме проклятого списка с покупками!
– Так, – сказала она бодро, резко меняя тему разговора и прижимая сумку к груди, – я была рада встретить вас, ребята. Будьте осторожны, на дороге!
Блейн улыбнулся ей.
– Очень приятно, однако, мы никуда не уедем в ближайшее время. Я буду очень рад познакомиться поближе.
Даника в испуге уставилась на него, прекращая свою попытку встать, так как поняла, что никто не собирается выпускать ее из кабинки.
– Вы останетесь здесь? В Мейнарде?
Он пожал плечами.
– Какое-то время.
Даника посмотрела на других, наполовину уверенная в то, что он сказал это только, для того, что бы заставить ее понервничать.
– Ох, но я сомневаюсь, что мы столкнемся друг с другом. Я остановилась … хм…. Я редко бываю в городе … не будет… Так или иначе была рада была с вами познакомиться, – она запнулась, потянулась в слепую за сумкой и положила деньги за ее обед на стол.
Блейн сложил их и спокойно засунул в карман ее рубашки.
Импульс, который был похож на электрический разряд, прошел по ней, когда он задел ее сосок тыльной стороной ладони. Она бы вытащила их и положила снова на стол, но боялась, что он засунет деньги обратно ей в карман, а она не выдержит и упадет в обморок. Она уже ощущала легкое головокружение.
– Я должна идти. Мне нужно купить кое-какие вещи, прежде чем я уеду домой, – твердо сказала она.
Он внимательно смотрел на нее долгое время и, наконец, отодвинулся. Джаред встал, позволяя ему выйти. Даника поспешно вышла и улыбнулась им немного возбужденно, кивнула и пошла к двери. Она изо всех сил напрягла слух, ведь они могли пойти за ней. Она была чертовски расстроена, всем происшедшим. Бросив взгляд за спину, когда открывала дверь, она увидела, что Блейн внимательно следит за ней.
Ей стало легче от того, что он не пробовал остановить ее, просто откинулся назад на стенку кабинки и сложил руки на груди. Он смотрел на нее, и ее заинтересовал один дикий вопрос – ехать ей сейчас домой или нет. Последуют ли они за ней?
Пытаясь убедить себя, что они этого не сделают, она залезла в грузовик, посмотрела на их мотоциклы, которые стояли возле ее машины, и выехала со стоянки. Она решила, что ей надо выполнить первоначальный план. Ей не надо будет возвращаться в город, по крайней мере, примерно неделю, за это время они уедут. Кроме того, даже при том, что она не видела признаков каких-нибудь полицейских в городе, она знала, что они здесь должны были быть. Было безопасней дать им время уладить все дела прежде, чем она вернется в город.

Джаред выдохнул.
– Отлично, мы напугали ее до чертиков, – бормотал он сухо. – Вы думаете, она сбежит домой?
– Что-то я сомневаюсь в этом, – протянул Блейн, – если ты не подразумеваешь под домом место, где она остановилась.
– Как вы думаете, где она остановилась? – сказал Кон, подходя к ним.
– Мы проезжали какой-то рыбацкий лагерь. Скорее всего, там. Я не видел в этом городе гостиниц.
– Я думаю, мы остановимся там же, – подметил с отвращением Ксавье. – Меня стошнит от неровной дороги, прежде чем мы туда доедем.
Джаред посмотрел на него удивленно.
– Размяк, старик? Вы ожидали найти пятизвездочный отель в этом глухом городишке?
Ксавье стрельнул в него взглядом.
– Укуси меня.
– Что вы думаете о местных жителях? – Дакота убедился, что грузовичок Даники исчез из виду.
– Чертовы оборотни, каждый из них, – бормотал Блейн, поднимая голову, чтобы рассмотреть улицу прищурив глаза. – Мне кажется, что весь город инфицирован, в любом случае большинство, так или иначе. В первую очередь надо позаботиться о женщинах. Они могут не пережить трансформацию, либо их убьют самцы, сражаясь за них или с ними. У нас есть примерно неделя, чтобы выяснить, есть ли здесь кто-нибудь, не инфицированный кроме Дани, и решить, как мы будем их защищать. – Отойдя от здания, он закинул ногу через седло, поставил её на стартер и обернулся к другим. – Кто будет нянчить нашего маленького ученого, пока она не решила уехать из города?
Кон взглянул на него задумчиво.
– Ты подразумеваешь, что сам не хочешь этим заняться? Мне показалось, что ты особенно заинтересован в этом маленьком кусочке.
Блейн зыркнул на него.
– Она человек, – напомнил он другому мужчине.
Кон пожал плечами, а затем усмехнулся.
– Ну и что? И ты ни разу не опускал свой фитиль в человеческую самку? С того места где я сидел, она пахла слишком хорошо, чтобы ее съесть. Я не против трахнуть ее.
Губы Блейна напряглись от раздражения. Он посмотрел оценивающим взглядом на других мужчин.
– Совет послал нас сюда, чтобы решить проблему…., а не усугублять ее. Я приму меры, чтобы мы могли следить за ней. Прямо сейчас меня больше интересует ванная и кровать.
– Мне наверно, надо будет обзавестись резиновыми сапогами, если он и дальше будет извергать такое дерьмо, – бормотал Кон, уставившись на спину Блейна прищуренными глаза.
Даконта скользнул по нему оценивающим взглядом.
– Он превосходит нас – нас всех – даже если мы лидеры своих стай на своей территории. И насколько я понял, он может быть достаточно жестким. Я бы закрыл рот на твоем месте, если не хочешь посмотреть, как он надерет тебе задницу, я ставлю на него. Он дворянин, голубая кровь, ты знаешь, он потомок одной из самых чистых линий вулфен, как я слышал…, даже самой чистой линии, а это значит, что он не только просто сильный вулфен, но и, что у него есть право на то, о чем мы даже не мечтаем. Почему вы думаете, его послали? Если он говорит, что он не заинтересован женщиной, значит, нет.
Кон фыркнул.
– Я слышал о его линии – а кто не слышал? Все равно говорю – это ерунда. Он не мог отвести глаза и руки от нее. Напряжение просто ощущалось в кабинке. И что в итоге, взял, запихнул ей деньги в карман, или это была не проверка?
В глазах Джареда мерцал подавленный смех.
– Ты завидуешь, потому что он единственный, кто был к ней близко кроме Дакоты, что бы получить удовольствие. – Кон перевел взгляд на Дакоту.
– Почему бы и нет?
– Потому что у меня нет желания бросать Блейну вызов, только затем, что чтобы мне надрали задницу,– рычал Дакота. – Вы знаете, что он прав. Совет ждет результатов. Мы здесь не для создания новой стаи. Если бы они этого хотели, то не послали бы пятерых. Я согласен с Блейном. Я валюсь со своих гребанных ног.
Ксавье двинулся к мотоциклу.
– Ты тоже уходишь?
Ксавье усмехнулся, потирая бровь.
– Собираюсь стать нянькой.
Джаред посмотрел из-за Кона на Ксавье.
– Может быть, я должен пойти с тобой присматривать за вами двумя и убедиться, что вы не нарушаете распоряжения совета?
– Да?,– протянул лениво Кон. – А кто будет смотреть за тобой и нашим маленьким ягненком? – Джаред рассмеялся.
– Ты можешь наблюдать. Мне все равно, если следят за моей раскачивающейся белой задницей, когда я трахаюсь.
– Если тебе все равно, то я бы предпочел посмотреть на ее задницу,– парировал Ксавье.
– Будет трудновато. Когда я завалю ее на спину, воя, на луну, – сказал Кон, усмехаясь.

Посещение бакалейного магазина, очень важная вещь в списке Даники – она ненавидела это, и вообще любила делать все быстро, она катила свою тележку туда-сюда по проходам маленького гастронома полудюжину раз, прежде, чем была, наконец, удовлетворена и направилась к выходу. Не потребовалось бы столько времени, если бы взяла этот чертов список, думала она раздраженно. Без него ей надо довериться своей памяти, а это было сложно, мягко говоря, в частности из-за того, что она постоянно отвлекалась.
Она отвлекалась больше, чем обычно, потому что постоянно одним ухом пыталась уловить рёв мотоциклов, когда она пыталась вспомнить, что ей необходимо купить, а затем она услышала их, и это только ухудшало дело.
Она ни как не могла понять, Блейн говорил, серьезно о том, что они останутся в округе, или он сказал это, потому что видел, как она напугана ими. Она не могла придумать причину, почему бы они хотели бы торчать здесь. Мейнард был далек от больших дорог, и настолько мал, что еле-еле заметен на картах. Кроме рыбы в озере, которой, возможно, было много и это привлекало рыбаков, в городе не было ничего, чем можно было заняться, а нападение, казалось, остудило энтузиазм даже у рыбаков. Кроме домика, в котором она остановилась, все остальные были пусты, а как она узнала, это был самый разгар рыбалки.
Она не могла представить себе ни одного члена банды байкеров заядлыми рыбаками, хотя...
Она только надеялась, что Блейн пугал ее и в действительности это не означало, что они останутся в округе, так как не было другого места, чтобы остановиться в городе, кроме как на ночь и завтрак, она не могла представить себе женщину, которая захочет оставить у себя в гостях банду байкеров.
В принципе, они довольно хорошо себя вели, если задуматься об этом. Ей не понравилось их чувство юмора, ну, кроме немногих ярких замечаний, которые она спровоцировала своими комментариями о волках, спаривающемся поведении и небольшой красочной речи, вели они себя лучше, чем она ожидала. Они не грубили – ни ей, ни кому-либо еще. Были учтивы с официанткой. Они даже не пытались с кем-то затеять драку.
Может быть, она их недооценила? Возможно, они не так плохи, как говорит их внешность?
Она не стала обращать внимание на эту мысль. Возможно, она недооценила их, а может быть, и нет. Их внешность говорила, что они опасны. Может это чересчур, чтобы судить о них только по этому, но с другой стороны это лучше, чем допустить ошибку и обнаружить, что у тебя серьезные неприятности, потому что, не смотря на все ее гормоны взбесились и нашли их привлекательными.
Красивые мужчины, делают ужасные вещи, так же, как и уроды. Фактически она готова была поспорить, что они сделали даже больше, потому что их внешность им позволяла. Посмотрите на Теда Банди! Не, то что она думала, что он красив, но смотрелся неплохо, и очевидно был обаятельным, что было ему на руку.
Даника – мягко сказать – смутилась, подъезжая к своему домику, когда обнаружила, что у нее новые соседи.
Ксавье, Джаред и Блейн, теперь чисто выбритые, вымытые от дорожной пыли, минус вся одежда кроме джинсов, удобно развалились на крыльце домика, стоявшего прямо по соседству с ее.
– Вот дерьмо!,– бормотала Даника на одном дыхании, дико соображая, что делать.
Она не могла их проигнорировать.
Может, могла?
Или они подумают, что это невежливо?
Может можно найти компромисс, улыбаясь и вежливо кивая зайти внутрь и закрыть за собой дверь?
Однако – были продукты.
На самом деле, она купила больше, чем ей было необходимо, потому что пришлось накинуть много кругов по магазину, чтобы вспомнить, что ей было необходимо.
Ей попытаться захватить все сумки из машины и быстро пройти? Или, возможно, захватить пакет с замороженными продуктами? Остальное забрать позже, когда соседи не будут наблюдать?
Блейн, Джаред и Ксавье подошли, пока она неподвижно сидела в своем грузовике, пробуя решить, как лучше поступить.
Она посмотрела через стекло на Блейна.
– Помощь нужна?
Она справилась с дрогнувшей улыбкой.
– Нет! Я сама справлюсь с этим!
Его пристальный взгляд перешел к пакетам, заполняющим заднее сидение грузовика.
– Похоже, ты запаслась. Мы поможем тебе отнести их.
Черт! Она не хотела, что бы они оказались с ней в ее доме! Она вышла из машины.
– Нет, на самом деле, я не хочу утруждать вас ребята. Это просто пара вещей.
Они проигнорировали ее вежливые протесты. Джаред открыл кабину и начал вытаскивать пакеты и ставить их позади грузовика. Блейн наклонился и взял сразу три пакета, смотря на нее с надеждой. Кусая губу, она вытащила ключ из сумки и неохотно пошла вперед.
– Просто поставьте их куда-нибудь. Спасибо. Было ужасно мило с вашей стороны парни предложить мне помощь. Вы можете просто положить их на стол там… на кухне. Сюда тоже можно!
Разложив пакеты по крохотной кухне, они начали разбирать их, рассматривая все с интересом.
Слава Богу, они уже поели!
Она не должна была предложить им пообедать за их помощь.
– О! Не переживайте. Наверно, здесь даже не хватит места, чтобы разложить это все. Я не знаю, о чем я думала. У меня не было списка, вы видите…
– Этот список?,– спросил Блейн, поднимая его со стола, где она забыла его.
Ирония мерцала в его глазах, когда он рассматривал список и смотрел на нее.
– Я думаю, что ты все-таки забыла кое-что.
Даника закрыла глаза.
– Да?,– спросила она в тревоге, подходя к нему не смотря в список.
– Я не видел никаких батареек. Парни вы видели батарейки?
Даника посмотрела на него в тревоге, знал ли он, что в вибраторах используют батарейки. Ее лицо покраснело даже до того, как она поняла по его глазам, что он понял.
– О Черт! Я забыла батарейки для прожектора!
Его губы слабо дернулись. Он провел взглядом по маленькой комнате, что она была уверена, что он рассмотрел каждую деталь.
Это вообще не его дело, думала она с повышенным негодованием!
– Я думаю, что еще забыла соль,– добавил она, вдохновлено.
– Нет! Соль купила, – сообщил Джаред с кухоньки.
Она спилась в него взглядом.
– О, ну, ладно. Прожектор очень полезен, если вдруг выключат электричество.
– Его часто отключают? – Она послала Ксавье раздраженный взгляд.
– Фактически, нет, … все же. Но я думаю, что надо быть готовой … на всякий случай, и, конечно, мне приходиться выходить ночью часто … из-за моей работы. – Джаред усмехнулся.
– Сексуальный терапевт для волков, верно?
Это было совсем не смешно! Она опять покраснела. Она чувствовала, как ее лицо горит. Они наверно, подумали, что она будет общаться с помощью азбуки Морзе! Он усмехнулся и вскинул руки вверх, чтобы отвести удар.
– Ладно. Не обижайся. Я просто пошутил.
– Слишком поздно,– сказала она раздраженно. Звук двигателей мотоциклов, оповестил, что прибыла остальная часть банды, отвлекая всех. Блейн кивнул двум другим, и они двинулись к двери. Джаред остановился возле нее на выходе.
– Эй, прости за злую шутку.
Она поняла, что не может сопротивляться его извинению, хотя она оставит свое негодование в данном случае. Мужчина был чертовски красив для любой женщины. Она покачала головой.
– Все в порядке. Это просто … трудно, относиться к этому серьезно, но для меня работа важна.
Блейн посмотрел на нее некоторое время уже после того, как вышел.
– У нас есть выпивка и музыка, если тебе нужна небольшая компания. Кажется, здесь не очень-то развлечешься, если ты не интересуешься рыбалкой.
Даники было практически жаль отказать ему, даже притом, что она знала, что его предложение было очень плохой идеей. Она улыбнулась, но покачала головой.
– Я, наверно, всю ночь буду наблюдать за моим волком.
Его лицо резко ожесточилось.
– Твоим волком? – Она пожала плечами.
– Честно говоря, я буду удивлена, если он вернется, но он был возле моего домика уже несколько раз, с тех пор как я приехала. Я пробовала пометить его дважды, но он сумел избавиться от чипа.
Он глубокомысленно кивнул, но его хмурый взгляд говорил, о том, что его мысли не такие уж и хорошие.
– У тебя есть оружие? – Даника уставилась на него.
– У меня есть пистолет-транквилизатор.
Его губы становились тоньше.
– Я говорю о таком, которое выпускает пули,– сказал он сухо.
Даника ощущала, как начинает проявляться ее характер.
– Я наблюдаю и изучаю животных. Я не пытаюсь их убить.
– Ты наблюдаешь за дикими животными, Дани, что означает, что они опасны. В любой момент ты можешь превратиться из охотника в жертву,– рычал он. – Если волк бродил возле твоего дома, возможно, он хотел совсем не поиграть.
Она смотрела, как он шел обратно по дорожке, которая отделяла их домики и, наконец, вошел внутрь, в то время как остальные члены банды наблюдали за ней и Блейном.
Блейн оставил после себя чувство беспокойства, которое ощущала Даника, это было чем-то новым для нее. Пробуя успокоиться, она пошла, расставлять припасы, которые купила. Джаред и Ксавье достали почти все, что могло поместиться в шкафчики и, при небольшой борьбе, в холодильник. Она нашла место, чтобы сложить остальное, думая, что ходить по магазинам, когда мозги где-то далеко – очень плохая идея, как и при посещении, будучи голодным. Она купила больше еды, чем когда-либо.
Даника была все еще нервной, когда закончила и поняла, что тоже не может продолжать злиться на Блейна или Джареда. Она привыкла к людям не понимающим, не одобряющим или просто считающим ее работу – хобби,– но она так не думала. Было приятным сюрпризом, узнать, что они так не считают. То, что они говорили, было просто незначительным раздражением, учитывая, сколько неприятного она выслушала за последние годы.
Она пробовала делать заметки в свой полевой журнал, с тех пор как приехала сюда, но ей это никак не удавалось, и быстро поняла, что нет смысла даже в него заглядывать. Она не знала, что можно туда добавить. Усевшись за статьи других исследователей, собранных ею, она стала снова читать их в поисках предположений, но мысли ее блуждали.
Наконец, она сдалась и просто села, смотря в окно.
Она не хотела признаваться самой себе, но знала, чем вызвано беспокойство. Пять потрясающе-красивых мужчин были по соседству, с фигурами атлетов, и ее гормоны носились со свистом у нее в мозгу, превращая его в кашу. Даника могла держать ее задницу в своем домике, но это не меняло того, что она хотела выйти к ним.
Хуже того, гормональный наркотик, распространяющийся по ее телу, подрывал ее здравомыслие. И это происходило очень быстро, она уговаривала себя, что это действительно хорошая идея, чтобы побрататься с парнями по соседству. Остается надеяться, что они уедут быстрее, чем она потеряет контроль над желаниями, но она не будет делать на это никаких ставок.
Все время, которое она пробовала сосредоточиться на примечаниях к работе, её мысли бросались туда-сюда в горячих спорах между гормонами и здравым смыслом.
Конечно, они не похожи на "мальчиков-по-соседству" из-за своих мотоциклов, кожаных курток и штанов, племенных татуировок и пирсинга, говорила она себе, но они так добрососедски помогли ей с покупками! И это не было, как будто она не была мятежницей по-своему. У нее не было постоянной работы, или одевалась как обычный человек.
У нее не было модной прически, потому что она редко думала о таких вещах, и не имела времени и желания ездить в салоны красоты, да, и какая разница? Она проводила больше времени, ходя по лесу, чем где-либо еще.
Просто потому, что они, похоже, не имели работы, еще не значит, что это так. Или что они зарабатывали на жизнь продажей наркотиков, или еще чем-то незаконным. У них может быть отпуск. А может они работают в строительстве и сейчас между объектами? Или ищут работу?
Они выглядели подобно мужчинам, которые зарабатывали на проживание физическим трудом.
Так или иначе, они молоды.
Мужчины не стареют, как женщины – гады! Они могут быть старше, чем выглядят. Они вели себя не как дети, если не считать мотоциклов, но это еще ничего не значит – она видела байкеров на мотоциклах с седыми волосами и бородами.
Она все еще была уверенна, что они молоды – слишком молоды, что бы иметь реальный интерес к женщине ее возраста. Они, наверно, только играли с "учёной крысой" – старшей женщиной, жалкой простушкой Джейн, отчаянно нуждающейся во внимании мужчины. Им, наверняка, было весело от того, как она реагировала на их какофонию флирта неоновой подсветкой ее румянца и чувства дискомфорта.
Злясь сама на себя, Даника отошла от окна, когда начало темнеть, решив оставить свою тревогу, и немного вздремнуть, чтобы быть более подготовленной к своим ночным скитаниям. Если волк не объявиться сегодня вечером возле домика – решено, она пойдет туда, где нашла одну из тропинок, на которой было видно, что волчья стая постоянно ее пересекает. Даже если она не смогла пометить одного, она смогла бы увидеть остальных, а это уже некоторый прогресс.
Неожиданно для себя она на самом деле задремала, но что-то разбудило ее. Вибрация проходила через кровать и ее тело. Она лежала неподвижно несколько минут, после того как проснулась, пытаясь выяснить, что это за шум, который так ее раздражал и откуда он взялся.
Вдруг в ее мозгу все связалось – приглашение Блейна выпить и музыка, наконец, вибрация.
Даника приняла вертикальное положение. Медленно, гнев стал стучать в ней, совпадая с ритмом вибрации проходящей через нее. Пройдя по комнате в темноте, она наткнулась, наконец, на дверь и резко ее открыла. Сердито протопав от своего домика до рядом стоящего, стала яростно стучать кулаком в дверь.
Она только подняла руку, чтобы грохнуть по двери во второй раз чуть громче, как та внезапно открылась.
Кон стоял в дверях, его выражение было нечитабельным, хотя то же самое нельзя было сказать о его глазах. Они медленно прошлись по ней, потом вернулись обратно. Его бледно-голубые глаза значительно потемнели, когда он встретил ее взгляд снова, они мерцали с чем-то не похожим на развлечение, хотя уголок его четко очерченной губы пополз вверх.
– Решала присоединиться к нам?, – он растягивал слова, оперевшись плечом на дверной косяк наклоняясь к ней, вынуждая ее отклонить голову немного назад, чтобы встретить его пристальный взгляд.
Еще немного сбитая с толку своим грубым пробуждением и с не очень ясной головой от гнева, Даника, тем не менее, резко ощутила выражение голода в глазах Кона.
На ней не было ничего кроме длинной футболки до бедер и трусиков!
Ее гнев, рассеялся, как туман при свете.
– Нет…
Она не хотела идти дальше. Выпустив ручку двери, Кон проскользнул к ней, обнял ее за талию, притянув к себе.
– Нет..,– соскочило с ее губ, а потом они были охвачены его безжалостным владением.
Губы были теплыми, жесткими, страстными. Он погрузил свой язык в ее рот. Слабый вкус ликера дразнил ее вкусовые рецепторы, когда его язык скользнул в нее, предупредительный звон раздался в ее голове, который стремительно исчез вместе с жаром, который появился после его прикосновения. Она резко вздохнула от удивления, вдыхая вместе горячий воздух и дикий опьяняющий аромат, который, как она знала, принадлежал ему. Волна головокружения захлестнула ее, как будто она сама выпила ликер, а не пробовать его в его рту.
Смутно понимая, что надо остановиться прежде, чем он мог пойти дальше, она подняла руки к его плечам, обхватывая их, и слабо отталкивая.

Или он вообще не осознавал слабую попытку Даники оттолкнуть его, или он ее игнорировал. Он вцепился пальцами свободной руки в волосы на ее затылке и не отпускал ее, когда она пробовала отодвинуться от вызывающих головокружение ощущений, проносившихся по ней. Сосущие движения его губ сменились на жадный захват, он впился в ее рот и толкнул язык глубже в сырую пещеру влажного рта, смело изучая каждый сантиметр.
Она издала звук, но даже сама не была уверенна, было это протест или поощрение, была ли она обеспокоена, из-за того, что он делал или из-за того какие чувства это в ней вызывало.
Ее спина наткнулась на дверной проем или стену. Она понятия не имела, не успела понять к чему он прижал ее и когда это произошло. Оторвав её руки от своих плеч, он заковал ее запястья своими большими руками и прижал их к стене по обе стороны от неё. Его пах почти болезненно прижался к ее животу, когда он изогнул бедра, толстый, налитый кровью стержень его члена послал дрожь к центру ее женственности. Ощущение его твердого тела и очевидное свидетельство его возбуждения, его рот и язык вызывали жар, внизу всё увлажнилось...
– Отпусти ее, Кон.
Нить насилия низким, рычащим голосом проникла через ее горячее оцепенение, которое охватило Данику, заструившись по ней, как ужасный поток. Кон застыл, медленно отошел, и отпустил ее, повернувшись к угрозе. Дезориентированная, Даника осмотрела комнату позади Кона, так как он отошел и больше не загораживал ей обзор. Джаред, Ксавье, Дакота и Блейн стояли позади него, жесткая напряженность исходила от них. Блейн стоял ближе других, и был, очевидно, тем, кто говорил. Он не смотрел на Данику.
– Возвращайся к себе, Дани, – прорычал он.
Яростно рыча, Кон подходил к Блейну.
Даника, чувствовала, что у нее отвисает челюсть.
– СЕЙЧАС!, – взревел Блейн, уворачиваясь от кулака Кона, похожего на молот.
Даника отскочила. Взвившись, она заметалась, натыкаясь на край двери, затем на саму дверь, пока она пыталась найти выход из дома в слепой панике. Она только открыла дверь, когда Кон, перелетел через нее и шлёпнулся, скользя по земле одним плечом и бедром во двор. Пискнув от страха Даника, помчалась от подъездной дорожки в безопасность ее домика. С хлопком закрыв дверь, она стояла, уставившись на нее, слушая рев гнева снаружи, сильные глухие удары кулаков, встречающие плоть, треск ломающейся мебели или стен и звуки раскалывающейся древесины.
Ожидание, что звуки борьбы быстро утихнут или появятся визг сирен, было напрасным. Медленно, ее тело неспособное выдерживать панику и мощный выброс адреналина, стало слабнуть. Качнувшись к кровати, она опустилась на матрац, зажимая пальцами уши, пробуя заглушить звук. Через уйму времени, звуки драки стихли и затем прекратились полностью. Она испытала облегчение, когда драка закончилась, но образы тел разбросанных по двору мерцали в ее голове. Подавить желание пойти и посмотреть было не трудно. На самом деле она не хотела видеть результаты драки, особенно, когда она поняла, что победитель может постучать в ее дверь в любой момент.
Толстые деревянные панели и замки казались жутко не надежными в данный момент, когда Кон и Блейн дрались друг с другом. Даника взобралась к изголовью кровати и свернулась клубочком напряженно слушая, она не могла продержаться так долго, и ее мышцы расслабились без ее согласия.
Потрясение испарилось через какое-то время, и хаотичные мысли заполонили ей голову. Сверху были мысли о том, что случилось. Она не находила объяснения. В ее памяти зияли провалы. Она плохо соображала от прерванного сна и гнева – из-за того, что они так шумели, все дикие животные разбежались на несколько миль. Также она помнила свой поход в соседний домик, совсем неожиданный поцелуй Кона, не говоря уже о том впечатлении, которое он произвел, полностью отключая ее разум.
Она понятия не имела, что происходило в доме позади них, или что могли подумать другие, но она очень сомневалась, что у них сложилось впечатления, что она пытается вырваться на свободу. То сопротивление, что ей удалось, было очень слабым, даже в лучшем случае они не могли заметить. Кон, видимо, то же.
Это исключало возможность возникновения галантного желания защитить ее, что могло разжечь драку.
Если они не говори об этом раньше, что-то вроде ставок, кто залезет в ее штаны быстрее или что-то в этом роде?
Ярость обоих мужчин казалась все еще чрезмерной для такой гипотезы. Она знала, у мужчин, особенно молодых, при соревновании в мужественности между собой идет подсчет удачных ходов с женщинами, кроме удовольствия пережитого, им нравилось хвастать этим. И все же – это не объясняло проблему и смысл драки между Коном и Блейном. Это было до того, как она вспомнила, что Джаред, Дакота и Ксавье были также взвинчены перед вызовом. Их лица, каждая линия упругих тел, искрились от напряжения готового вылиться в насилие.
Именно тогда ее надежда в то, что они обычные парни и просто так одевается по-другому, стала исчезать!
Если любой из этих мужчин захотел заявить права на нее, или имел какие-либо причины думать, что она "принадлежит" им, то она могла понять враждебность, не такаю чрезмерную, но вызов так точно. Но они не имели прав.
Даника могла запросто представить себе, группу грубых молодчиков, которые поймали ее, и надеются по очереди "поиметь эту штучку" в своё удовольствие.
Они пили. Она поняла это по Кону, но он не был пьян, даже близок к этому. Она не могла сказать того же о других, которые, казалось, не могли полностью контролировать своё поведение.
Она также не могла думать ни о чем, кроме насилия, которое могло бы быть вызвано приемом наркотиков.
Непростительно глупо было идти к ним, особенно почти раздетой, хотя не было ничего необычного для женщины, чтобы ходить так скудно одетой или ещё меньше в тренажерном зале, на пляже, конечно, в других публичных местах! Она не растерялась. Она была достаточно зрелой, однако, ей следовало признать, что ей следовало думать, а не реагировать так.
Казалось, будто они специально включили музыку так громко, чтобы мешать ей работать, хотя она знала, что это паранойя. Молодые люди, казалось, испытывали потребность слушать музыку так, чтобы вибрация проходила сверху донизу.
Одна вещь была ей ясна, даже если не могла выяснить причину такой жестокости. Ей надо держаться подальше от банды, насколько это только возможно! Драка только подтвердила ее более раннюю оценку.
Когда Даника немного успокоилась, посмотрела на часы и встала, чтобы одеться. Очевидно, из-за драки, которая закончилась и громкой музыки, которая все еще играла, не было ни малейшего шанса, что волк прейдет к домику. Осторожно посмотрев из окна, она увидела, что вся банда без энтузиазма убирает последствия драки Блейна и Кона.
Немного задрожав, когда оба мужчины посмотрели на ее домик, как будто почувствовали, что она наблюдает за ними, она быстро отодвинулась от окна. К сожалению, в домике не было черного хода, несомненно для того, чтобы съемщики не сбегали не заплатив. Хотя, было окно на противоположной стороне от соседнего домика.
Она сомнительно его изучала, чувствуя себя подростком, даже допуская мысль том, чтобы вылезти в окно. Она просто должна была проигнорировать их, выйти через переднюю дверь и пойти по своим делам. Хотя думать и делать две совершенно разные вещи. Она чувствовала себя глупо, тайком выбираться из окна, чтобы избежать столкновения, просто в ней не было достаточной смелости противостоять им.
Насколько она поняла, у нее было два варианта. То есть вести себя, как своенравный подросток и воспользоваться окном или вернуться в кровать и забыть об исследованиях.
Исследования оплачивали счета, хотя ее босс обещал выгнать ее, если не будет четких сведений в короткие сроки. Открыв окно, Даника посмотрела на землю и, наконец, взяла фонарик и прибор ночного видения. Затолкав их в сумку вместе с бутылкой воды, она высунулась из окна и скинула ее на землю. Та приземлилась с глухим стуком, но вряд ли достаточно громко, чтобы привлечь внимание, так как музыка все еще гремела в соседнем доме.
Несомненно, владелец не думал, успокаивать их, думала она искаженно, но сомневалась, что мужчина мог спать, и конечно, слышал драку.
Когда она залезла на подоконник, остановилась, чтобы найти лучший способ обойтись без травм, и, наконец, повернулась, почувствовав вес своего живота, оперевшись на внешнюю сторону домика носками ботинок. Домик был построен из грубо отесанной древесины, но это был вертикальный настил, не горизонтальный, и ее пальцам не за что было уцепиться. Вздохнув разражено, она пододвинулась дальше, ища землю. Окно был выше от земли, чем она себе это представляла. Понимая, что возвращаться уже поздно – у нее больше не было выбора только прыгать, она оттолкнулась от подоконника и приземлилась на землю.
Приземление было неудачным, она вытянула руки в надежде восстановить баланс, и, все же, упала навзничь, когда не смогла удержаться.
– Что, черт возьми, ты делаешь?, – рычал Блейн слишком близко.
Даника привстала и покрутила виновато головой, чтобы увидеть его. Кон, Блейн, Джаред, Дакота и Ксавье, все они стояли возле домика и сердито смотрели на нее.
Гнев, порожденный данной ситуацией, накатил на нее, после некоторого замешательства. Она поднялась, посмотрела на них, отряхивая штаны.
– Это не ваше дело, – сказала она, хватая сумку с земли. – Но я ухожу.
– Из окна?, – Кон усмехнулся.
Она покраснела, но решила, что сейчас слишком темно, чтобы они это заметили.
– Это моё дело!, – сказала она раздраженно, не осмеливаясь, сказать, что-то большее.
Пятеро мужчин обменялись многозначительными взглядами.
– Я пойду с тобой, – объявил Дакота.
– НЕТ!...Спасибо!, – добавила Даника, запоздало вспоминая о манерах.
– Один из нас пойдет с тобой, – парировал Блейн, непримиримым голосом.
Даника уставилась на него с недоверием.
– Извини?
– Ты меня слышала.
– Я слышала тебя!, – повторила Даника. – Я только, не могу понять, какого черта, ты решил, что ты можешь указывать, что мне делать!
Он не привык, что бы оспаривали его слова. Это было видно по напряжению его скул.
– Есть стая волков, бродящих по этому лесу. Они уже напали на нескольких человек. Послушайся здравого смысла, Дани!
Потрясение прокатилось по ней, и не только из-за того, что он меньше чем за день знакомства взял привычку называть ее Дани…, как будто они знакомы, а не вообще были чужими людьми. Она видела, когда они прибыли в город. Ей стало интересно, откуда они узнали обо всем так быстро? Возможно, даже раньше чем она? Она, конечно, ничего не слышала о нападениях, только об одном, и то, которое не могла доказать.
Возможно, он просто преувеличивал, что бы настоять на своем?
– Я знаю об этом, – сказала она, наконец. – Именно поэтому я здесь. Я ценю ваше беспокойство, но знаю, что делаю.
– Именно поэтому ты выпрыгнула из окна?, – рычал Блейн сердито. – Потому что ты знаешь, что делаешь?
Она, прищурившись, посмотрела на него.
– О! Нет, не так! Просто потому, что я не хотела рисковать быть втянутой в еще одну глупую мужскую разборку, которою вы парни имеете склонность затевать чтобы решить – кто является главной собакой. Я не вижу в этом никакого здравого смысла. Фактически, я решила, что лучше рискнуть и спрыгнуть с окна, чем ввязываться в ваши разборки!
– Я уже взрослая женщина! И я делала это еще когда вы парни, вероятно, были в пеленках, так что бегите отсюда, и не лезьте не в свое дело!
Мужественность на их лица начала таять. Может быть, она не должна была называть их детьми?
Так что – она немного преувеличила! Она была старше, мудрее, и должна была идти своим путем, так как и они своим!
Даника заметила, что они подошли поближе, пока она показывала свой характер – она была окружена. Она видела, что интерес соперничал с яростью в блестящих глазах Блейна. Его внимательный взгляд прошелся по ней, остановившись на некоторое время в соединении ее бедер, затем прошелся до ее груди для еще одной существенной паузы, прежде чем опять возвратился к ней. В его глазах помимо гнева теперь был жар.
– Ты – альфа-женщина, – бормотал он, его голос был хриплым от обещания, что вызвало в ней поразительный жар в ответ.
Расстроенная, Даника обвела взглядом других. То, что она увидела, ее не успокоило. Все они смотрели на нее, также как и Блейн, он подошел еще ближе. Он протянул руку, чтобы убрать прядь волос, лежащую у нее на плече, намеренно проведя тыльной стороной кисти по ее груди. Ее дыхание замерло, от его легкого прикосновения по телу пронеслось покалывание. Ее мысли рассеялись в миллионе разных направлений.
– Иди в свой домик.
Вдохнув необходимое количество воздуха, она стиснула зубы.
– Я не пойду, и вы не можете меня заставить!
Волчий оскал показался между губ.
– Я могу, а также могу думать о многих вещах, которыми можно было бы занять твое время. – Ее глаза расширились от шока.
– Ты не посмел бы!
– О, еще как, – уверил он ее.
– За изнасилование сажают в тюрьму на приличный срок, – сказала она голосом, в котором было недостаточно осуждения.
– Я могу гарантировать тебе, что это было бы не изнасилование.
Она боялась, что он мог.
– Было бы, – сказала она упрямо. – Потому, что я согласия своего не дам.
Его пристальный взгляд был направлен на ее лицо.
– Врунья, – бормотал он насмешливо.
– Я буду кричать, – угрожала она.
Огонь вспыхнул в его глазах.
– Я рассчитываю на это. Продолжай спорить и ты быстро в этом убедишься, Дани, – добавил он, почти ласково. – Мне трудно игнорировать вызов, и я вполне уверен, что ты не готова столкнуться с последствиями.
Дрожа, Даника отвела глаза, окидывая пристальным взглядом остальных. В каждом пристальном взгляде она видела вызов. Она посмотрела вниз, изучая свои ноги. Приняв, это за поражение Блейн взял ее за руку и повел к передней части домика. Джаред, который несомненно вошел через окно, открыл дверь, когда они подошли к ней. Ожидая их ухода, она удивилась, что Блейн проводил ее во внутрь. Она смотрела на него с тревогой и затем увидела, что Джаред и Кон следовали следом за ней и Блейном.
Удивительно, что ушибы на лицах Кона и Блейна были незначительными, учитывая их драку, произошедшую чуть раньше, отметила она рассеянно, больше ее внимание привлекало, что они находились в ее домике. Дакота и Ксавье зашли несколько минут спустя. Вооруженные молотками и гвоздями, которые они где-то нашили, прошли к окнам домика, закрывая их и заколачивая, в то время как Даника смотрела на это с недоверием.
– Это пожарная безопасность!, – сказала она, когда, наконец, появился голос.
– Тогда не разжигайте костер!, – стрельнул ей назад Блейн.
– Этого нет, – бормотала она себя, шлепаясь на край постели. – Это просто какой-то странный сон.
– Надеемся, что он не превратиться в кошмар для тебя, – сказал Блейн сухо, когда Дакота и Ксавье закончили и пошли к двери. Джаред остановился, чтобы погладить ее по щеке и последовал за ними. Кон и Блейн после обмена долгими взглядами, вышли за ними, закрывая за собой дверь.
Гнев проходил через Данику, после их ухода. На дрожащих ногах, она шагала к двери, чтобы запереть ее на ключ, а затем прислонилась к ней, когда вспышка негодования оставила ее.
После, осмотревшись вокруг, она, наконец, добралась до постели, скинула джинсы и ботинки и полезла под одеяло. Она лежала, некоторое время, смотря на темную комнату. Музыка по соседству стихла. Через некоторое время она услышала вой волка вдалеке. За ним последовали другие, слишком много, чтобы сосчитать.
Она поняла, что упустила шанс увидеть волчью стаю. Хотя, казалось, что ее гнев не был достаточно сильным. Она чувствовала себя опустошенной всем случившимся.

– Что, черт возьми, все это значит?, – зарычал Кон, когда они достигли своего домика.
Блейн сделал паузу, пока изучал его с прищуренными глазами. Кон не пытался подойти к нему, но поставил стул у окна и упал на него. Джаред и Дакота уселись на диван. После того, как Ксавье включил свет и встал возле одной из коек спиной к стене.
– Я бы тоже хотел знать, – сказал Дакота.
Блейн встретил пристальный взгляд каждого из мужчин, выдерживая долго каждый, прежде чем переходил к следующему.
– Она – альфа-женщина, – наконец, ответил он. Вытягивая перед собой ноги, он скрестил их, глубокомысленно изучая носок одного из ботинок.
Губы Джареда напряглись.
– Я думаю, мы все уже это поняли.
Блейн перевел взгляд на него.
– Она все еще человеческая женщина.
– И я хочу трахаться!, – рычал Кон.
Лицо Блейна окаменело.
– Ты бросаешь мне вызов из-за нее?
– Черт побери!, – рычал Дакота, привставая с дивана. – Ты сказал, что не заинтересован!
Блейн послал ему загадочный взгляд.
– Какой у тебя интерес? – Дакота впился в него взглядом.
– Я думаю, что это понятно.
– Не смеши меня.
Дакота открыл, было, рот, но закрыл его снова.
– Она – человек, – прорычал, наконец, он, опускаясь опять на свое место. – Что ты думаешь?
– Я думаю, что она под запретом, – Буркнул Блейн. – Альфа или нет, она не одна из нас. Если тебе нужно куда-то сунуть свой член найди себе вулфена или самку оборотня.
Кон хмуро посмотрел на него, но, все-таки встал и прислонился одним плечом к стене, стоя перед всеми.
– Некоторое время назад ты тоже рассматривал ее под запретом? Или это распространяется только на нас? – Блейн нахмурился.
– Я думаю, что альфа стаи отступников приходил за ней
Кон посмотрел на остальных, и отошел от стены.
– Почему ты так думаешь?
Смесь забавы и гнева блестели в глазах Блейна.
– Она сказала, что видела возле своего домика волка несколько раз, с тех пор как она здесь. Она пробовала пометить его дважды. Я не связывал это, пока она поклонилась мне. Она альфа. Он знает это. Он ищет себе пару.
Дакота, Джаред и Кон обменялись возмущенными взглядами.
– Скользкий, чертов ублюдок!, – рычал Дакота, высказывая мысли Джареда и Кона наряду со своими личными.
Ксавье нахмурился.
– Если ты прав, почему он не отметил ее?
Блейн резко усмехнулся.
– Возможно потому, что каждый раз, когда он подходил к ней, она стреляла в него одним из своих дротиков, и он просыпался с чипом в заднице.
Ксавье выглядел озадаченным.
– Ой!
Дакота посмотрел на него и стал смеяться. Даже Кон и Джаред ухмыльнулись.
– У нее должно быть сильный транквилизатор, что бы вырубить вулфена. Напомни мне держаться подальше, когда она явиться экипированная.
Блейн пришел в себя.
– Я не уверен, что он вулфен. Если да, то у него серьезные проблемы с головой или у него нет никакого контроля над своей стаей отступников. Судя по всему, сукин сын и его стая заразили большую часть гребаного города. Я сомневаюсь, что канадский совет разрешает больше, чем наш и по, той же причине – лучший способ жить среди людей, делать все, чтобы они не знали о нашем существовании. Я не знаю, какая у него цель, и есть ли она вообще.
Дакота и Кон пожали плечами, когда он посмотрел на них вопросительно.
– Мы определили небольшую горстку неинфицированных. Без того, что бы ходить по домам я не знаю, как мы сможем сказать, сколько заражено, а сколько нет, – ответил Кон.
– Я вполне уверен, что совет тоже не смог сказать, – коротко парировал Блейн.
Джаред провел рукой по лицу, а затем раздраженно провел по волосам.
– Черт! Я испытываю крайне неприятное чувство признавая это, но я не знаю, что делать дальше. У него есть армия. Может быть, нам послать за подкреплением?
Блейн смотрел на него ощущая отвращение.
– Толпа. Нет никакой армии и никакого лидера. Это будет кровавая резня, когда оборотни ударят первый раз. Я не думаю, что мы можем просто остановить его. Мы способны справиться с зачисткой, но мы будем чертовски удачливы, если сможем сделать это, не имея орды людей дышащих нам в спину, если это будет также плохо, как я думаю.
– Совет будет не доволен, – парировал Ксавье. – Цель была в том, что мы приходим и тихо все очистим. Я не вижу никакого варианта сделать это, не с большей частью города, собирающихся перекинуться.
Блейн развел руки.
– Мы – только вулфен, а не боги. Есть пределы даже нашим возможностям.
Дакота задумчиво нахмурился. После некоторого времени он подался вперед.
– Что насчет церкви? Завтра воскресение, верно?
Блейн смотрел на него с интересом.
– И?
– Я полагаю, что большая часть города будет там. Я насчитал три церкви. Если мы будем в там, мы сможем увидеть кто заражен, а кто нет, это могло нам дать больше информации о том, с чем мы имеем дело.
– Это идея, – согласился Блейн задумчиво.
– Хорошая, – сказал Джаред. Кон пожал плечами.
– Мы все еще должны придумать, как защитить людей от оборотней!
– С начала это, – сказал Блейн. – это даст нам информацию для работы, как сказал Дакота.

Солнечный свет пробивался через окно, кода Даника проснулась. Натягивая одеяло на голову, она лежала неподвижно, позволяя ее сознанию медленно проснуться. Воспоминания, мелькавшие в ее голове, были не очень приятными, тем не менее, она отодвинула одеяло и встала через несколько минут. После включения кофеварки она зашла в ванную, чтобы принять душ и почистить зубы. Чувствовала она себя немного лучше, когда услышала сигнал о приготовлении чашки кофе.
Выйдя на крыльцо, она плюхнулась на один из стульев, опираясь ногами на железные поручни, и бессмысленно смотрела на озера, стараясь не думать ни о чем.
Это работало, пока банда байкеров не высыпала из соседнего домика, они сели на мотоциклы и завели двигатели. Даника проигнорировала их, щурясь на вид перед ней.
Они казалось, сами не замечали ее.
Переключив передачу на мотоциклах, мотоциклы унеслись прочь, оставляя вместо себя облако пыли. Махая рукой перед лицом, чтобы рассеять пыль, она смотрела на них, пока они не скрылись из поля зрения.
– Скатертью дорожка!, – бормотала она. – Властные ублюдки!
Встав на ноги, она пошла внутрь собрала вещи, которые, как она подумала, ей понадобиться, что бы найти след, который она обнаружила несколько дней назад. Она прислушивалась к звукам мотоциклов, пока целеустремленно шагала по тропе, но потом перестала.
Это был необычно теплый день и сумка, которую она взяла с собой, казалась, вдвое тяжелей обычного. Остановившись через некоторое время, она проверила свой шагометр, чтобы видеть, как далеко она ушла и вытащила бутылку воды, чтобы сделать несколько глотков.
Даника тщательно старалась не думать о предыдущей ночи, но мало интересного было вокруг нее, чтобы занять голову и казалось, что мысли сами лезли внутрь. Она не была уверенна, что чувствует на самом деле. Но точно не боялась их, тем не менее, ее не удивляла мысль о том, что они не представляли для нее угрозы. Если бы это было так, она бы боялась их, особенно после драки, которую она видела, между Коном и Блейном.
Она не хотела об этом думать, но через мгновение вспомнила потрясающий поцелуй Кона. Она ощущала снова этот жар, нервозность, затаившееся дыхание.
Он умел целоваться. Надо отдать ему должное. Она никогда не возбуждалась так быстро за всю жизнь. Возможно, это из-за движения его питона, которым он прижался, а может и тои другое вместе, но это был чертовски уверенный поцелуй.
Конечно, ее собственный опыт был ограничен. У нее не было ни времени, ни терпения для отношений, и ее работа сделала их почти невозможными. В свободное от работы время она иногда ходила на свидания, тем не менее, единственный парень, с которым она была, был немного слабоумным, он считал, что его член был настолько замечательным, что больше ничего не надо. Она, как предполагалось, должна была смотреть на него и кончать.
Конечно, он не мог целоваться с таким же чертовым достоинством, как Кон, уже плюс этому парню в любом случае.
Или, возможно, Кон не был настолько хорош, как ей показалось, просто она была возбужденна?
Даника не думала, что у нее есть проблемы, пока не встретила квинт байкеров из ада. Хотя, очевидно, она была не права. Не то, что бы они не были пятью самыми горячими мужчинами, на которых она когда-либо смотрела, она просто человек, и не могла противостоять такому количеству тестостерона, особенно, когда он так красиво упакован. Она предположила, что если бы ей было это не нужно, то после такой провокации, чувствовала бы себя по-другому сейчас.
Особенно после поцелуя.
Она твердо решила остаться при этом мнении. Парню не могло быть больше двадцати пяти, Боже мой!
– Контролируй ситуацию, Даника!, – бормотала она на одном дыхании. Она была… слишком стара, чтобы знакомиться с ними ближе, не слишком стара, что бы быть соблазненной, но слишком стара, чтобы быть падкой на симпатичное личико.
Невероятный парень.
Восхитительные поцелуи.
И член чемпион.
А соблазн толкает на дикость!
Он дала себе мысленный пинок.
– Брось это дело, Даника! Ты серьезно не рассматриваешь секс с байкером!
Она рассматривала.
С любым из пятерых. Каждым из них.
Она не могла даже решить, какой из них ей нравился больше.
Она – идиотка.
Она надеялась, что когда вернется к домику, обнаружит, что байкеры уехали. Они влезли в ее голову, они влезли в ее работу, они продолжают вмешиваются каждый раз, когда она собирается идти искать стаю, которую ее послали изучить.
Что ей надо было сделать, когда все так быстро происходит, как она могла удержаться от искушения, не дожидаясь, пока они помогут ей избавиться от него?
Кон высосал каждую унцию ее силы воли, которой она обладала, за один поцелуй. Если каждый из них хотя бы на половину настолько же хорош, она просто кусок мяса… пластилин в их руках.
Боже мой! Она хотела быть пластилином в их руках!

Кон, не знал, на кого он был сильнее зол: на себя или Блейна. Он не должен был целовать Данику – не перед другими, что-то было в ней, что заставляло его лезть на стену, и он видел, что не одинок в этом. Они хотели ее, даже Блейн, независимо от того, насколько он боролся с влечением. Он видел, что так и было.
"Пусть, – думал он с досадой. – Если Блейн столь гордиться своим происхождением, то не станет рассматривать "загрязнение" его потомства человеческой кровью, тем лучше. Он будет держать свои руки подальше от Даники и ему не придется убивать этого ублюдка".
Он был доволен этой его особенностью, даже притом, что он никогда не сможет претендовать на королевскую кровь Блейна Шевалье.
Просто до него не доходило, почему нельзя устроить дикую шумную возню с человеческой женщиной.
Ему было наплевать. Его никогда особо не заботили что законы совета не одобряли этого, хоть это было простым времяпрепровождением, но это было до того, как он встретил Данику. Даника, по какой-то причине, изменила все вещи вокруг, как никто другой. Это было не так, как будто он никогда не встречал женщину, которой был бы мгновенно увлечен. Так у него было довольно часто. Но разница была существенной.
Из всех женщин, которых он встречал, к которым он чувствовал мгновенное желание, ни одна не вызывала таких чувств, как будто он пробил кирпичную стену, и ощутил ветер. Ни одна из них не заставляла его проглотить язык, отчего он чувствовал себя глупым ребенком, ощущая всю глупость своих поступков.
Ему понравилось держать ее в руках, целуя ее, пока она не стала слабеть, смягчаться и гореть.
"Надо было удержаться, не целовать ее – подумал он раздраженно, – потому что теперь у них гораздо больше проблем, из-за отвлечения, что означает рисковать миссией, и он на самом деле знал это". Ему ни к чему было напоминание, этого придурка Блейна, чтобы сказать ему, что это опасная ситуация, которая требует трезвую голову и абсолютную концентрацию.
От него не ускользнуло, что потакание прихотям может стать последней каплей для других. Прямо сейчас, между Блейном, советом, и своим собственным здравым смыслом, они пытались сохранить равновесие, трезвые головы и сосредоточиться на том, зачем сюда приехали. Один намек, что он залез в этот сладкий маленький горшочек меда и другие, тоже набросятся на нее.
Он был не против борьбы. Его не волновало, где он был, занимая второе место, но прежде он не противостоял стае альф, и ему не нравилась идея проиграть, если это означало, что кто-то другой мог бы уйти с Даникой.
Лучше просто держаться рядом на расстоянии и ждать. Когда миссия будет окончена, они разойдутся и каждый вернется к своим стаям.
Возможно, он тоже уедет, но не прежде, чем полностью исследует все, что Даника может предложить, чтобы спокойно выбросить ее из головы.

Блейн перевел на Кона раздраженный взгляд и почувствовал его гнев в стеклянных глазах, задумчивое лицо, далекий взгляд, который становился таким всякий раз, когда тот был в ступоре больше пяти минут.
Даника была безумием, из-за которого они все погибнут, думал он мрачно.
Казалось, что было бы лучше, сделай они то, что было у них на уме и затем выбросить ее из головы.
Прежде всего, он чертовски хорошо знал, что так не будет, не могло быть все так просто. Если могло быть, то он предложил бы именно это. Проблема состояла в том, что он не хотел делиться, и был довольно уверен, что и остальные не сильно желали этого. Кон был единственный, кто открыто бросил ему вызов в отношении Даники, он думал, что все сводиться к тому, что Джаред и Дакота не сильно от него отставали, но не был готов поспорить, что Ксавье останется в стороне от борьбы.
Они не могли позволить себе надеяться, что территориальность не пнёт одного из них, когда кто-то решит получить немного удовольствия потрахаться, тогда они будут слишком заняты борьбой между собой, чтобы заботиться о деле, из-за которого их сюда послали.
Он думал, что, скорее всего это закончиться дракой, хотя не обязательно, потому что они не смогут противостоять друг другу, когда уже сделают решающий шаг, но он должен был признать, что такая возможность есть, как только начал проявляться не здоровый интерес к ней. Даже если этого не могло быть, тем не менее, факт остается фактом, они лидеры стай – альфы, что означает, что им свойственно чувство собственничества. Очень вероятно, что каждый из них хочет удовлетворить с ней свои неотложные потребности. Они должны выстоять, а то их интерес закончиться соревнованием, чтобы узнать, как выразилась Даника, кто из них является главной собакой.
Он понял ход мыслей совета, когда они послали пятерых вместо одного альфы с его подручными. Сообщения были неясными. Никто не имел четкого представления, почем ситуация вышла за рамки "очень плохой". Отсутствие одного лидера и его стаи на их территории могло создать ещё больше проблем. Кроме того, он предположил, что они нуждались в силе и коллективной стратегии Альф чтобы решить проблему, с которой они никогда не сталкивались прежде.
Очевидно, совет не предполагал, что альфы не подчинялись чужим приказам, что само по себе могло вызвать проблемы. Или может они думали, что они смогу преодолеть свои естественные инстинкты для общего блага?
Он считал, что пока все более или менее понятно, хотя не исключал возможность инстинктивной борьбы между ними за лидерство. Это обязательно случится, так или иначе. Появление Даники в этом уравнении практически гарантировало это.
Но опять же, никто не ожидал, что доктор Дан Уитни, действительно Даника Уитни, хотя был уверен, что если бы в совете даже знали об этом, не просчитали бы это проблемой. Она – человек, обычно этого достаточно, чтобы устранить любой интерес вулфен мужчины.
Он был сбит с толку этим. Она симпатична, но если смотреть объективно, что было чертовски сложно, ее было трудно назвать потрясающе-красивой. У нее были возбуждающе красивые сиськи, славная задница – которая была, близка к идеалу, он признал, действительно практически идеальная.
Она была умна, но ни один из них особенно не заинтересовался ее мозгами и, хотя он лично отдавал предпочтение интеллектуальным женщинам, у него не было гребаной подсказки, умна она или нет, когда он чувствовал воздействие ее привлекательности.
Он поймал себя на не очень приятно мысли, что не собирается искать в Данике недостатки, что делает проблему еще хуже. Она привлекала его физически, но как быть, если у нее раздражающий голос, или смех, склонность к нытью. Может она из тех, кто постоянно треплет языком, так что он не смог бы игнорировать ее, или у нее противный характер – любое из этих качеств могло заслонить ее привлекательность и устранить проблему. Он никого из них не знал хорошо, чтобы знать их личные вкусы в женщинах. Возможно, как только их члены становились твердыми, они сразу становились глухими и слепыми к остальному, но он знал, что не мог иметь дело с женщиной, которая раздражала его вне спальни.
Именно из-за этого у него до сих пор не было пары. Он предположил, что у других была та же проблема. Не было проблемой затащить в постель любое количество женщин, удовольствие разнообразия лишало желания соглашаться на постоянного партнера, как и полная нехватка терпимости к тем же самым постельным партнерам, как только они изливали в них свое семя. Спаривание могло не быть постоянным, но несколько лет ада могли ощущаться вечностью, и он не чувствовал потребности размножаться достаточно сильной, чтобы рискнуть связаться с женщиной, от которой он не мог избавиться достаточно быстро.
Нахмурившись от своих мыслей, он решил выбросить их из головы и сосредоточился на отделении людей от оборотней, так как прихожане заходили в часовню.
– Сколько насчитал?, – спросил он Кона, когда дверь закрылась за последним посетителем.
Кон виновато покраснел.
– Я думал, ты считаешь.
Сбрасывая со счетов его собственный дискомфорт Блейн холодно посмотрел на Кона.
– Я считал. Просто хотел сверить числа.
Кон кивнул, хмурясь от сильного перенапряжения за последние несколько минут.
– Ровно дюжина…, включая проповедника.
Блейн сжал губы с досадой.
– Я посчитал проповедника за оборотня.
Глаза Кона расширились.
– Я не был достаточно близко, чтобы проверить.
– Он пожал тебе руку, – сухо сказал Блейн.
– Это был проповедник?, – неловко спросил Кон. – О, да. Я насчитал дюжину, исключая проповедника.
Блейн сердито зарычал.
– Я тоже не смотрел, проклятье. Мы должны оставаться здесь, пока они не выйдут.
– Вот дерьмо!, – Кон воскликнул с отвращением. – Я голоден. Я чертовки не хочу ждать, а затем считать их до ужина, когда проповедник выпустит их.
– Это верно, – сказал Блейн глубокомысленно. – Черт! Давай войдем и пересчитаем внутри. Мы могли пропустить кого-то. Когда дерьмо попадет на вентилятор, все равно они узнают об этом по любому.
Они встретились с Ксавье, Джаредом и Дакотой, как договаривались, через полчаса. Дакота, которому выпало следить за самой маленькой церковью, ждал когда они прибудут. Ксавье и Джаред пришли вскоре после них.
– Я насчитал тридцать пять, – сообщил Дакота, когда официантка приняла заказ и ушла снова.
– Сорок-пятьдесят, – сказал Джаред.
Блейн посмотрел на него.
– Что? Они нихера еще не изменялись. Вы знаете не хуже меня, что запах еще не так силен, пока они не изменились. К тому же оборотни, трущиеся среди людей, путают следы запахом.
– Можно было подойти ближе, если ты был не уверен, – указал Блейн. – Кон и я насчитали сорок восемь точно.
Джаред и Ксавье взглянули на него с упреком, но проглотили свои возражения.
– Так, мы говорим о возможной сотне. Сколько жителей в этом городке?
– На знаке при въезде в город написано, что в пределах тысячи, но как по мне, это устарелые данные. Я считаю, что с годами количество уменьшилось, с тех пор как были написаны те данные, но это только предположение, – сказал Блейн.
– Это просто догадка, – сказал Джаред с отвращением. – Так показалось мне, еще в церкви. Половина мест были пусты, и мы не знаем, нормально это или нет.
– У меня тоже самое. – Вставил Дакота. – Хотя, все были какими-то возбужденными. Я думаю, что многие остались дома, потому что знают, что что-то происходит, даже если не могут понять что именно.
Блейн усмехнулся.
– Это может объяснить пустынные субботние улицы, когда они наоборот должны быть забиты народом. Так что пока мы рассчитываем в пределах ста, которые не были заражены, возможно, их больше, но они слишком напуганы, чтобы выйти. Все происходит именно так, как и боялся совет, люди не должны знать о вулфенах или оборотнях, мы должны придумать что-то, чтобы они верили в ложную безопасность и продолжать защищать не инфицированных.
– Биологическая опасность?, – немного неуверенно спросил Джаред. – Я не уверен, что можно убедить в этом людей в таком месте.
Блейн удивленно посмотрел на него, но он рассмотрел достоинства этого предложения.
– Я могу гарантировать, что они не настолько отрезаны от мира, чтобы не слышать о террористах, – парировал Блейн. – В это будет легче поверить, чем в правду, но я сомневаюсь, что они ощущают себя достаточно значимыми, чтобы быть целью. Кроме того, этим можно будет объяснить некоторые странные вещи, которые они заметили – что многие люди ведут себя "необычно".
– Это может создать панику, – сказал Дакота. – Нельзя ли как-нибудь "потише".
– Мы уже согласились, что нет никакого способа уладить все тихо, как хотел совет. Их слишком много. Если мы будем осторожны, то сможем сдерживать панику только здесь, тем не менее, я думаю, что это хорошо послужит целям совета, даже если выйдет из-под контроля. Они будут довольны, что история не имеет никакого отношения к вулфенам, – сказал Блейн.
– Вспышка какой-нибудь редкой болезни или загрязнение подземных вод вызвало бы меньше шума, – сказал Ксавье.
Блейн пожал плечами.
– В действительности, мы не должны говорить им, что мы ищем. Можем позволить их воображению сделать остальное. Нам нужно получить официальное разрешение, должностной автомобиль, специальные костюмы и оборудование, чтобы выглядеть достаточно убедительно, чтобы никому в голову не пришло нас проверять. Мы находим достаточно большое место, и надежное, чтобы охранять людей, "изолировать" надо всех не зараженных. После превращения мы сможем объяснить любую смерть, как результат бунтов, либо болезни.
– Мы собираемся держать в своих руках весь процесс превращения, но это может взбесить отступников, которые начали эту неразбериху. Как только мы позаботимся о них, я не думаю, что у нас будут большие проблемы с запугиванием остальных. Для них нет пути назад. Мы должны будем объяснить им, что их ждет, рассказать о племенных законах, сделать так, чтобы они выбрали лидера, пока совет, не решит, кого назначить ответственным на эту территорию.
– Даника может быть проблемой, – сказал Кон.
– Она уже проблема, – согласился Блейн. – Мы не может позволить себе отвлекаться.
Кон немного покраснел.
– Я имел в виду, что она будет знать, что это уловка. Если я правильно понял, как работает ее мозг, то могу предположить, что она подумает, что мы мешаем ей работать. Ее послали, чтобы оценить ситуацию и придумать решение. Даже если мы убедим ее, что нас послали сюда из Центра Контроля Заболеваниями или другого правительственного учреждения, она захочет узнать, почему ее не поставили в известность.
– Я могу ее отвлечь, – предложил Дакота торжественно, усмехаясь.
Блейн не был удивлен.
– Только попробуй, и я оторву тебе голову к черту, – рычал Кон.
– Мне кажется, ты слишком трясёшься над женщиной, она не твоя, – зарычал Джаред. – Ты лишь целовал ее. Ты не отметил ее.
– Точно!, – с негодованием согласился Ксавье.
– Вы не можете отметить ее, – сказал Блейн холодно. – Ни один из вас не может. Она человек, не вулфен, даже не оборотень. Этого не будет работать.
– Откуда ты знаешь?, – потребовал Кон. – Ты когда-нибудь пробовал?
Блейн прищурился и бросил взгляд с вызовом на Кона.
– Я нет, но это уже пробовали.
– Мифы и легенды, – Кон, плевал с отвращением. – Она ответила мне.
Блейн с трудом взял себя в руки.
– Конечно она ответила. Мы – вулфен. Человеческие инстинкты слишком слабы, они не могут противостоять феромонам вулфена. Но это не меняет тот факт, что они не выбирают пару, так как мы, или чувствуют связь, которую мы создаем.
– На хрен говорить о выборе пары?, – требовал Дакота. – Ни один из нас не настолько идиот, чтобы сделать это. Я знаю, что это так. Она могла бы трахнуть каждого из нас и не чувствовать себя должной кому-нибудь?
– Но ты бы чувствовал тоже самое?, – спросил Блейн многозначительно.
Вопрос опустил их всех с небес на землю. Он видел, что это не приходило им в голову, что будучи Альфами, они могли увязнуть в чем-то, а потом иметь из-за этого проблемы.
– Я готов рискнуть, – сказал Джаред после неловкой тишины. – Кто-то должен или иначе она будет в самой гуще событий и тогда никакого прикрытия не будет.
Джаред не рассмотрел все стороны проблемы, понял Блейн, если подумать, она бы одной из актуальных проблем или он так же, как и другие, искал разумный повод сделать то, что хотелось. Им нужно было защитить Данику, отвлечь ее от гущи событий.
– Твоя готовность пожертвовать собой ради пользы остальных смущает меня, – бормотал он саркастически.
– Меня тоже смущает, – рычал Кон. – Возможно, я не буду ждать и оторву твою чертову голову!
– Я вызвался первым, черт возьми!, – зарычал Дакота.
– Снести ему голову?, – спросил Ксавье с сомнением. – Я думаю, что Кон хочет снести твою голову.
– Заткнись, Дюпре!, – спохватился Джаред.
Ксавье смотрел на него с негодованием.
– Ты думаешь, что можешь сделать меня?
Блейн пытался сохранить терпение и потерпел неудачу.
– Мы уладим это… сегодня вечером.

Задумчивость Даники почти испортила весь поход в лес. Она уже прошла тропинку, где видела следы, прежде чем проверила свой шагометр. Она решила снять показания.
– Вот дерьмо!
Повернувшись, она проследила свои шаги, далее следы расходились в разных направлениях. Сосредоточившись, она двигалась к краю следов, уставившись на землю, пока она не нашла мягкую почву, где бы можно было снять отпечаток. Присев, она вытянула сантиметровую ленту из сумки и блокнот с ручкой и стала сортировать следы. Когда ее бедра и колени затекли от такого положения, она встала на колени и ползала вокруг в грязи, выпрямляясь, время от времени, чтобы снять напряжение со спины и шеи.
Она насчитала пятнадцать. Она была удивлена, обнаружив такую большую стаю, она снова стала изучать следы. Определенно пятнадцать, решила она, делая пометку в блокноте, хотя была бы более счастлива, увидев эту стаю. Ей это было необходимо. Измерение размеров следов были не убедительными, особенно когда следы волков повторно пересекали друг друга, она могла сказать, что это была необычайно большая стая.
Альфа-самца было легче отличить от остальных. Его следы были заметно больше, чем у других.
Они были того же размера, как и те, что она нашла возле своего домика.
Дрожь беспокойства прошлась по ней, поскольку в ее памяти всплыли слова Блейна, об охотнике, становящемся жертвой.
Почему альфа-самец был возле ее домика? Если, конечно, это был тот же самый волк, но она не видела причины сомневаться в этом. Были бы сомнения, если бы это была не единственная стая в этой области.
Несомненно, он отследил ее от поста наблюдений, но она не понимала, как он нашел ее, и это не объясняло, почему он охотиться на нее.
Внезапно она вспомнила комментарий Блейна о том, что она альфа-женщина. Она думала, что это было странное замечание для него, кроме того, она никогда так о себе не думала. Она не была лидером. Она даже не была ведомым. Она знала, мужчины, как правило, грубо говоря, попадали в категории альфы или беты, но это было из-за их гормонов. Женские гормоны тоже можно разделить, но их влияние намного меньше, чем у мужчин, и это терялось на фоне самцов в дикой природе.
Она сразу задалась вопрос, что имел в виду Блейн, говоря это? Она была слишком озадачена все остальное время, что бы сделать еще, что-то кроме измерений. Теперь, казалось, что он должен знать, что-то раз так сказал.
Она пыталась вспомнить, читала ли она что-нибудь об этом?
Она покачала головой, чтобы выбросить эти мысли. Они просто хотели ее запутать, думала она с отвращением. Ей было не привычно от такого мужского внимания. Находиться в окружение пяти чертовски привлекательно выглядящих молодых людей, которые проявили лестный интерес к траханью ее мозгов, могло расшевелить даже практичную особу. Не то, что она была слишком стара, чтобы чувствовать себя польщенной, от их желания залезть ей в штаны. Они, в конце концов, были молодыми людьми. Их члены, вероятно, все еще управляли их поведением, ведь было много мужчин, склонных засунуть свой конец в любое доступное отверстие, кому бы оно ни принадлежало.
Если бы она видела во всем этом смысл, она бы была крайне подозрительной к их якобы интересу, и ей это не льстило. Возможно, если бы она была молодой и горячей, было бы больше шансов, что бы они заинтересовались ею, хотя она до сих пор сомневалась в этом, возможно, один из них, но не все.
Так, хватит, шутки в сторону – каковы их мотивы?
Розыгрыш?
Она могла быть не права, но они не создавали впечатления подлых типов, чтобы так развлекаться. Даника не стала отклонять этот вариант полностью. Она только познакомилась с ними, и они были для нее незнакомцами, до этого она никогда даже рядом не была с такими мужчинами.
Отвлечь ее?
Это было вероятнее, кроме того, что она не могла понять от чего они могли стремиться ее отвлечь. Может они были преступниками, хотя она в этом засомневалась, познакомившись сними ближе, Мейнард был чертовски странным городом, чтобы проворачивать здесь грязные делишки. Что-то между нигде и дерьмовое нигде. Если бы здесь было близко до национального шоссе, то возможно.
Может быть, ей и удалось бы разгадать эту головоломку, но ее мысли постоянно роились в голове. Только когда ее живот начал урчать, она поняла, что она бродит уже много часов. Когда нашла в сумке часы, обнаружила, что уже полдень.
Она не собиралась отвлекаться, нужно было работать. Она пошла дальше по следу на несколько миль в одном и в другом направлении, но не нашла ни какого признака логова. Все, что она могла сказать точно, так это то, что стая проходила здесь не однократно.
Она подумала, что и хорошо, что она не наткнулась на их логово. Она была слишком рассеяна. Они могли бы на нее напасть, прежде чем, она достанет из сумки свой верный пистолет с транквилизатором. Это привело ее в чувство, особенно тот факт, что стая была большой, и были сообщения о нападении на человека.
Даника предположила, что размером стаи можно объяснить их наглость. Их число позволяет им чувствовать себя более сильными.
Ей хотелось только разыскать того человека, на которого напали и расспросить его. Наиболее вероятно, что он случайно наткнулся на них или волки выследили его, а затем они напали на него. Если только они не бешеные, очень мало диких животных станет нападать на людей, медведей и кошек, как правило, они уходят в другую сторону от запаха человека.
Волки, конечно, не были бешеными, но это была одна из возможных причин нападения. Они бы уже умерли за это время, тем не менее, они все еще бродят по округе, пугая местных жителей.
Она чувствовала себя немного лучше после прогулки по лесу. По крайней мере, у нее появилась какая-то информация. Она оказалась перед необходимостью обнаружить логово. Даже если она не сумеет найти человека, подвергшегося нападению, волки должны быть рядом со скотом. Они не из этой области, и причиняли много проблем, чтобы они не делали. Задача была следующей: вызвать охотников, чтобы убить или заманить стаю в ловушку и убрать их. Некоторые, наверняка, окажутся в зоопарке. Другие, вероятно, будут перевезены в другую область, где экосистема подходила бы им.
Власти хотели знать точно, сколько волков им надо будет вывозить, если она сможет снабдить их такой информацией. Если они не выловят их всех, то через несколько лет у здешних жителей снова появятся проблемы с волками.
Она все еще не могла понять, что завело их так далеко на юг от их среды обитания. Возможно холодная зима, которая была несколько лет назад, но она не думала, что волки здесь так давно. Конечно, она могла предположить, что они были здесь раньше, а также были и нападения, но ответственность за них возложили на что-то другое.
Даника почти приготовила себе обед, когда услышала, что байкеры возвращаются. Ее сердце неловко затрепетало в груди, но она не могла убедить себя, что это был страх. Подбежать к окну и посмотреть на них, конечно, не было умным решением.
Раздраженная собой, она решительно сдерживала волнение, которое неслось через нее. Она напомнила себе, что до сих пор рассержена на них из-за их вмешательства. Она не знала, с чего они решили, что могут указывать ей, что делать, но она не собиралась терпеть их запугивания, особенно беспричинное!
Она испытала облегчение, когда никто не пришел. Действительно, облегчение.
Когда она закончила свой уединенный обед и убралась, поставила свой ноутбук на стол вместо тарелки с едой и села, составляя убедительный доклад, который не выглядел бы на девять десятых фигней, как будто она действительно достигла успеха. Было бы намного легче сосчитать волков, если бы она пометила их, и было бы гораздо легче найти их логово, если бы тот проклятый волк не разгрыз чип, который она внедрила ему в бедро!
Это говорило, о высоком уровне интеллекта, что было не очень хорошим дополнением к ее "не полностью проверенному" докладу, это была сильная стая, здоровых животных, что давало людям еще больше повода сохранить их, если они смогут заманить их в ловушку.
Она не могла потратить на это месяцы, чтобы закончить все. Ее начальство стало бы беспокоиться, и если бы сообщили еще о нападениях, это было бы концом ее исследований раз и навсегда.
Кроме тог, она могла так увлечься наблюдениями, что могла стать частично ответственной за следующее нападение.
И еще это ситуация с байкерами. Если бы она не находила их такими привлекательными, она бы не волновалась об этом, но у нее было плохое предчувствие, что их непосредственная близость в течении длительного времени только сделает ее более соблазнённой, не меньше. Она уже рассматривала преимущества того, чтобы поддаться приятным ощущениям, но даже думать об этом не хотела. Конечно, они все были взрослыми, свободными делать свой выбор и она тоже, но не было ни одной причины считать это хорошей идеей.
На самом деле это была, вероятно, одна из ее худших сторон, которая сеяла сомнения, она даже не узнавала этот голосок говоривший ей: "Эй! Жизнь коротка! Когда ты собираешься жить в свое удовольствие, получить радость жизни? Тебе уже за тридцать. Не успеешь обернуться, тебе уже будет за сорок, и потом действительно будет поздно."
Она задалась вопросом – это кризис среднего возраста? Она думала, что еще молода для этого. Наверно, она надеялась, что еще она достаточно молода и не было у нее конкретного возраста, просто однажды человек просыпается и понимает, жизнь прошла, пока они уходили с головой в работу без отдыха.
Она предположила, что это было в характере "переживания из детства" или просто жизнью. Она, по правде сказать, была слишком серьезна и слишком замкнута чтобы вытворять чудеса в дикие подростковые годы. Она никогда ни с кем не сходилась, неудобно чувствовала себя в толпе, и, к сожалению, никогда в жизни у нее не было настоящего приключения. Она была слишком занята, пробуя защититься от "мучителей-детей", которые, как им казалось, имели высшую цель – превратить жизнь людей, которые были не похожи на них в ад.
У нее были сиськи и прыщи, когда еще ни у кого не было, еще очки и бреккеты и средний бал 4,0, чтобы уничтожить всякую надежду на социальную жизнь. Ее полнота тоже этому не способствовала, но она преодолела это когда занялась пешим туризмом.
Независимо от причины, по какой этот этап жизни прошёл мимо неё, тем не менее, она его пропустила. Она больше не подросток. Она не могла вести себя с дикой неосмотрительностью и безответственностью молодежи.
Она хотела бы, но не могла, не станет!
Даника раздраженно думала, что не знает, после какого удара такие дикие мысли полезли в ее голову. Она всегда предпочитала мужчин, по крайней мере, лет на пять или десять старше ее, зрелых, опытных, серьезно настроенных, которые были сильными, умными и решительными.

Не найдя приличную интернет-связь, Блейн связался по телефону с главой совета, чтобы обрисовать в общих чертах ситуацию и получить то, в чем они нуждались, чтобы принять меры для её разрешения.
– Мне это не нравиться, – сердито пробормотал Дориан, когда он закончил.
Лицо Блейн напряглось от раздражения.
– Если у вас есть предложение получше, мы внимательно слушаем.
Тишина была ответом, но он заметил:
– Вы говорите, что отступники заразили половину города?
– Фактически, нет. Судя по тому, что мы видели это больше половины. Невозможно определить сделала ли это все стая отступника или только запустила первую волну заражения. Учитывая масштабы, они намериваются преобразовать весь город.
– Какого черта им это нужно?, – требовал Дориан.
– Я могу только делать предположения, – сказал Блейн. – Мы здесь всего несколько дней. И пока смогли найти только пару вулфен, и то они не имели желания разговаривать.
– Мне все еще это не нравиться. Все равно нужно найти способ сделать это как можно тише.
– Мне не нравиться это также как и вам, – нетерпеливо рычал Блейн. – Хотя, это совсем другая игра в мяч, чем вы ожидали, когда посылали нас сюда. Мы ожидали, что будем иметь дело со стаей отступников и, возможно, с несколькими оборотнями, которые сделали ошибку, перейдя им дорогу. Все было продумано. Это никакой, к чертям, не несчастный случай, что они заразили так многих. Я сразу не понял, что все было спланировано, но если проанализировать все, то без сомнения у него есть цель – захватить для себя новую территорию.
Дориан снова затих, очевидно, обдумывая ситуацию. Ждал, насколько ему позволяло терпение.
– Прекрасно, – наконец, ответил он. – Я поговорю с советом, объясню ситуацию, и мы отправим вам то, что вам необходимо. Я не сомневаюсь в том, что вам нужно подкрепление, раз все так запущено, как вы говорите.
– Я понимаю. Мы будем сильно превзойдены в численности. Но если цель состоит в том, чтобы все сделать тише, то я не уверен, что появление нескольких сотен вулфен будет незаметным. Оборотни будут неуправляемы, когда перекинутся в первый раз через несколько дней. По-моему мнению прибытие большого количества вулфен только все усложнит. Это наверняка приведет к большему количеству жертв – будет чертовски трудно сохранить секретность, если в конце придется иметь дело с несколькими сотнями тел.
– Вы думаете, что разборки с несколькими сотнями зараженных оборотней в провинциальной глубинке, привлечет мало внимания?
– Нет, я так не думаю, если мы сможем изолировать не зараженных жителей. Они не будут знать, что происходит. В этот район не часто заезжают посторонние, так что я не думаю, что кто-то чужой узнает об этом. Как только оборотни истощат себя, мы позаботимся об отступниках и оставим некоторых из наших восстанавливать здесь порядок и законы совета. Может потребоваться некоторое время, что бы они поняли, насколько они сильны и неукротимы, но мы, я верю, сможем с этим спокойно справиться.
В телефоне послышался раздраженный вздох Дориана.
– Ладно, убедил. Вы получите, то, что вам нужно. Но я все еще думаю, что вы должны послать за подкреплением.
– Я рад, что вы согласились. Мы поняли.

– Как?, – спросил Дакота, когда он выключал телефон.
Блейн повернулся и посмотрел на других.
– У нас есть разрешение. Дориан говорит, что мы получим все, что нам нужно к следующей пятнице.
Джаред смотрел с отвращением.
– Бойня уже близко. – Блейн пожал плечами.
– Это трудная задача, даже с тем, что у нас есть. Может все пойдет не так уж плохо – меня чрезвычайно беспокоит чувство, что они скоро начнут действовать, не задавая лишних вопросов и не делая лишнего шума. Больше никаких переговоров по телефону.
Дакота нахмурился.
– Это хорошая идея, чтобы отключить коммуникации. Я свяжусь со своей стаей и назначу кого-нибудь ответственным за это.
– Ты думаешь, что стая отступников захочет сбежать?, – спросил Кон задумчиво.
– Они знают, что мы здесь, – возразил Блейн. – Но они не обращают на это внимания. Я думаю, что эти ублюдки чувствуют себя слишком самоуверенными, чтобы бояться нас. Либо так, либо они обманывают себя тем, что мы отступники тоже, и это просто спор за территорию.
– Я буду чувствовать себя лучше, когда наши появятся здесь, – бормотал Джаред. – Мне не нравиться, что они даже не напали на нас. Они могли хотя бы заподозрить, что нас послал совет, или они настолько осторожны, что сохраняют анонимность.
– Они знают наши возможности, – сказал Блейн, пожимая плечами. – Посмотри на все с их точки зрения. Нас только пятеро. Я сомневаюсь, что их лидер чувствует угрозу. Без сомнений, он надеется, что оборотни устранят проблему для него, как только перекинутся. Он будет их контролировать, что-то вроде этого. Скорее всего, он не будет высовываться, потому что он понимает, что правительство не останется в стороне, иначе он давно бы напал на Данику – не говоря о попытке обратить ее. Как мне кажется, в этом и состоит его план – или он хочет ее для пары или хочет ее контролировать, чтобы помешать ей вызвать агентов ФБР, вероятнее всего оба варианта.
Ксавье выглядел обеспокоенным.
– Мне все это не нравиться, хоть мы и видим ясную картину его планов. Блейн, ты думаешь, он действительно сумасшедший?
Блейн шумно вздохнул.
– Честолюбивый псих, звучит более вероятно. Я не думаю, что он будет переходить границу. Я думаю, его изгнали, а также, он претендует на большую территорию чем этот городишко. Ему нужны люди чтобы осуществить этот план. Это единственное возможное объяснение, если он не сумасшедший, он планирует использовать оборотней, чтобы захватить большой кусок территории, а не маленькую часть. Может быть, даже он хочет перейти границу, и забрать себе то, что потерял. Если вам будет легче, то мы спросим его об этом, прежде чем порвем его глотку.
– Если он снова приблизиться к Данике, я не буду ждать, чтобы расспросить этого ублюдка о чем-нибудь, – прорычал Кон
– Она не твоя, чтобы защищать ее!, – щелкнул Дакота.
– Ты называешь ее своей?, – требовал Кон, напрягая все тело и медленно поднимаясь на ноги.
– Она находиться под защитой закона совета, – холодно сказал Блейн.
Джаред, Кон, Дакота и Ксавье обменялись многозначительными взглядами и повернулись, чтобы внимательно посмотреть на Блейна.
– Она не может быть под защитой законов совета, пока один из нас не заявит на нее права, – сказал Джаред, наконец-то.
– Тем более, – Блейн напомнил серьезно.
– Ты хочешь сказать, что ты не собираешь принимать участие в борьбе, что бы выяснить, кто ее получит, мне это нравиться, – спохватился Дакота.
– Ни один "из нас" не "получит" ее!, – рычал Блейн. – Она – не вулфен, и она не оборотень, и я убью каждого из вас, кто подумает ее обратить. Она не хотела бы обратиться. Вы все знаете, какие у нее шансы. Даже если она пройдет физически через превращение, не умерев, то остаться при этом нормальной еще менее вероятно.
Кон прищурился, в его глазах сверкала ярость.
– Я хотел бы знать, ты пытаешься нас убедить, что она тебя не интересует, то почему, твою мать, ты всё время говоришь о взятии ее в пару, когда ни один из нас не предлагал этого.
Лицо Блейна потемнело.
– Может быть, это не то, что вы надумали, – сказал он холодно. – Или возможно, вы только пытаетесь меня в этом убедить, но вы бы не зациклились на том, чтобы затащить ее в постель, если бы эти мысли не крутились у вас в головах.
– Может быть, а что твои мозги другим заняты?, – парировал Джаред.
– Возможно, – ответил Блейн, – но я не думаю, своим членом. Я знаю, что это не возможно, хоть и хочу этого.
– Есть у меня одно подозрение, – буркнул Кон, – что я бы не думал своим членом, если бы использовал его по прямому назначению!
Блейн смотрел на него долгое время и затем посмотрел на других, оценивая их.
– Тогда, может быть, вы сможете объяснить мне – если спаривание не приходило вам в голову, почему вы собираетесь драться чтобы разобраться с этим? Если вы хотите просто трахнуть ее – тяните соломинку!
Раздражение, которое ощущал Кон грозило перерасти в агрессию. Он посмотрел на других, видя в их лицах подобную реакцию.
– Мы собирались уладить это обычным способом, – сказал он, наконец.
– И как вы себе это представляете?, – холодно спросил Блейн, – Планируете, что победитель пойдет к ее двери и сообщит ей итог сражения? Вы думаете, она упадет на спину и раздвинет ноги?
– Не будь задницей, Блейн!, – серьезно сказал Дакота. – Мы не законченные идиоты, независимо от того, что ты о нас думаешь. Победитель попытается убедить ее, а другие не вмешиваются.
Губы Блейна напряглись.
– Вы лжете себе, если верите в это. Никто из вас не хотел бы улаживать это в сражении, если бы любой из вас не относился к этому серьезно.
Кон прищурился на него.
– Я бы предложил тебе остаться здесь, если ты не имеешь никакого интереса в результате, но я нихера тебе не доверяю.
Блейн резко усмехнулся своей волчьей ухмылкой.
– Ты не так глуп, как мне казалось.
Кон тупо уставился на него на мгновение, оскорбление ударило его, зарождая клубок гнева, а затем атаковал.
– Не здесь!, – Джаред, Дакота и Ксавье ревели и почти одновременно пытались разделить этих двух мужчин.
– Вы опять хотите напугать ее до чертиков, как в прошлый раз?, – возмутился Ксавье. – Победителю будет чертовки сложно убедить ее отпереть чертову дверь и получить ее!
Кон и Блейн тяжело дышали, остановились, впиваясь взглядом, друг в друга.
– Тогда в лес, – рычал Блейн.

К облегчению Даники, не было никакого признака байкеров, когда она набралась смелости, чтобы осмотреться вокруг. Их мотоциклы все так же оставались возле домика, и она решила, что допустила ошибку своим предположением. Она положила свою сумку так тихо, как только смогла, вышла на крыльцо и как можно тише закрыла дверь.
Она посмотрела на соседний домик еще раз, когда дошла до двора, немного хмурясь в тревоге. Она слышала звуки борьбы между ними немного раньше. Тишина от домика настораживала, а присутствие мотоциклов явно говорило, что они ни куда не уехали.
Возможно, они снова напились и сейчас спали?
Избавляясь от этих мыслей, она пошла к лесу, где начиналась тропинка, стараясь уйти из поля зрения, чтобы включить фонарик. Она спала некоторое время надеясь, что это поможет, если она будет отсутствовать всю ночь. Она проспала больше, чем намеревалась. Тем не менее, поскольку она успешно нашла след, ее беспокойство от байкеров перешло к волкам. Даника боялась, что она могла пропустить их.
Не то, что она надеялась, что они снова воспользуются этой тропой, но ей казалось, что шансы достаточно высоки, что бы поймать их. Она рассчитывала найти хорошее место для наблюдения, где она могла их видеть, при этом не выдав себя.
Она нашла дерево, недалеко от поляны, где было пересечение следов. Она была уверенна, что сможет забраться без особых проблем. Тогда, даже если они и увидят ее, навряд ли решат атаковать ее, по крайней мере, она была бы в безопасности. Эта мысль заставила ее подумать о пистолете-транквилизаторе, остановившись, она стала копаться в сумке, пока не обнаружила его. Даника пыталась нести его в руках некоторое время, но пистолет был тяжелым. Без сомнения, парень, у которого она купила его, не считал, что его вес будет проблемой, но ее руки и предплечья стали ныть от тяжелой штуковины, в итоге она засунула пистолет за пояс джинсов.
Она ухмыльнулась от мысли, что она была похожа на линчевателя, возможность наткнутся на лесника или ночного охотника беспокоила ее, но она быстро отклонила эти мысли. Она ни разу ни с кем не сталкивалась, пока здесь живет. Казалось маловероятным, что это случится теперь.
Она была на полпути к поляне, когда смутно услышала, вдалеке, рычание и рев волков. Ее сердце усиленно забилось. Она не пропустит их, но все же было очевидно, что они уже там. Если она не поспешит, то упустит их.
Рычание и рев становились все громче, когда она шла дальше по дорожке, время от времени слышались визги боли, что говорило о том, что они боролись. Это могло быть хорошо или плохо. Борьба должна проходить на глазах у всей стаи. С другой стороны, это наверняка будет опасно, если они дерутся за место в стае.
Было трудно говорить об этом, не видя всё собственными глазами. Они могли бы драться на смерть, тоже опасная ситуация, но казалось, что это не так, когда наступали моменты тишины, как будто новое сражение начиналось.
Она выключила фонарь, когда поняла, что приближается, надо остановиться, чтобы глаза привыкли к темноте. Под деревьями было темно, как в пещере. Осколок серебряной луны не давал достаточно света, чтобы видеть все, но постепенно ее глаза привыкли к темноте, она могла видеть достаточно хорошо, чтобы не сбиться с пути.
Как только Даника достигла места, где могла увидеть волков на поляне, она столкнулась с другой непредвиденной проблемой. Она не могла пробиться к дереву, которое она намеревалась использовать как наблюдательный пункт.
Она разглядела только пять волков, мысль, что остальные члены стаи могли быть в лесу окружая ее, вызывала дрожь во всем теле. Эти пятеро волков, которых она видела, были огромны, и очевидно находились в ярости, ощетинившиеся от гнева, поскольку кружились друг перед другом.
Не было никакой видимой причины, из-за чего они так враждебно были настроены друг к другу.
Она приостановилась, пока еще находясь под небольшим укрытием, решая, подойти ближе или остаться здесь и ждать пока они не пойдут дальше. Два огромных волка черный и альбинос, который был почти белым, рыча нападали друг на друга, пока она соображала, что делать. Ярость их атаки поразила ее, она инстинктивно отступила назад. Нога попала на сухую сломанную ветку... Она хрустнула под ее весом.
Смутная надежда, что они были сосредоточены друг на друге, немедленно исчезла. Все пять волков остановились, повернувшись на звук. Даника застыла, надеясь, что они не придадут значения звуку, если она больше не будет шевелиться. Был ветер. Она не думала, что они поймают ее запах.
Прежде, чем она смогла расслабиться, треск подлеска нарушил тишину. Поняв, что стоит ожидать худшего, Даника выхватила пистолет-транквилизатор и сделала еще один шаг назад, готовая стрелять в том направлении, где были волки. Ее ноги зацепились за какую-то ткань. На периферии она отметила тот факт, что это была одежда, но ее мозг выкинул эти мысли почти сразу, как только три волка показались из-за кустов на другой стороне поляны.
Она резко втянула воздух, три из пяти, которые были на поляне, резко повернулись к угрозе, начиная яростное нападение. Белый волк прыгнул в ее сторону, как только она навела оружие.
Крича, Даника выстрелила в него. Дротик задел его плечо, ей показалось, что этого будет недостаточно и выстрелила в бедро. Он взвизгнул спотыкаясь. Выстрелив в двух других, пытающихся подойти к ней, она пригляделась и поняла, что дротики нашли свою цель. Столпотворение последовало то ли из-за ударов или из-за громких звуков пистолета. Волки уже не были заняты сражением, остановились, их головы крутились, вокруг ища ее. У нее было еще два заряда. Полдюжины дротиков улетело в подлесок. Обычный пистолет имел еще три дротика, это могло вырубить, по крайней мере, дюжину волков к этому времени. Даже если бы у нее были еще дротики, у нее не было времени, чтобы перезарядить пистолет. Также у нее не было времени, чтобы решить, бежать или взобраться на дерево. В темноте она не могла найти дерево, на которое можно было залезть. Стреляя по двум мишеням, прямо перед ней, Даника обернулась и побежала.
У нее закололо в боку, поскольку она бежала изо всех сил вниз по темной тропинке. Она пробовала не дышать, чтобы услышать преследуют ли ее, продолжая бежать. Когда ничего не услышала, она замедлила шаг, и обернулась. Волки, казалось, не стали ее преследовать, а продолжили свою борьбу.
Хотя, она не горела желанием это проверять. Держась за бок она пошла вниз по дорожке, с такой скорость, что очень быстро вышла из леса. Она остановилась и вздохнула, пока не поняла, что в обморок не упадет. Разминая бок, она хромала к безопасности своего домика, с такой скоростью, с которой могла. Отдышавшись, наконец, зашла внутрь, хлопнув и заперев дверь позади себя.
Трудно дыша, она привалилась к двери, когда закрыла ее, пытаясь услышать отдаленные звуки борьбы. Она задрожала, услышав одинокое завывание волка. Через некоторое мгновение звук раздался ближе.
– Так не пойдет, – бормотала она неуверенно, когда она, наконец, почти отдышалась, и ее сердце перестало стучать в ее груди, так, как будто сейчас выпрыгнет. Ей не сразу дошло, что если она попала в волков, то они должны лежать в нокауте. Соблазн пойти и проверить, стал одолевать ее тут же. Они были больше обычных волков, та дозировка, которую она использовала, не вырубит их так надолго, как ей бы хотелось.
Как она могла проигнорировать возможность пометить их? Если она не вернется, ей ни за что не выяснить размер стаи или найти их логово.
Ей надо было вернуться. Она была уверена, что выстрелы отпугнули остальных волков, но этого было не достаточно, чтобы сделать ее безумно счастливой, она перезарядила свой пистолет, взяла дополнительные дротики и положила их в свою сумку.
Ей придется залезть на дерево, если они обнаружат ее снова. Она не думала, что сможет еще раз пробежать через лес.
Ее колени тряслись, когда она вышла из дома и закрыла за собой дверь. Сопротивляясь побуждению, пойти к соседям и попросить одного или всех байкеров, чтобы они пошли с ней, она зашагала к лесу.
По пути ей попался Кон, еще на полдороги от дома до леса. Она шагнула и резко остановилась, застыв в шоке, так как он шатался и постоянно спотыкался. Он был голый по пояс и босой, его белокурые волосы были взъерошенными. У него шла кровь. Ксавье, который шел позади него, выглядел ненамного лучше.
– Боже мой!, – задыхалась Даника, подбегая к ним, поскольку паралич наконец-то прошел. – Что с вами двумя случилось?
Кон злобно уставился на нее. Резко, его взгляд стал хмурым.
– Женщина!, – рычал он. – Ты – угроза всему живому!
Даника остановилась, смотря на него.
– Я? Что я сделала?
– Как будто ты не знаешь!, – Кон рычал.
Он пьян, тут же поняла Даника.
– Если ты говоришь о стрельбе только что…
– Об этом я и говорю!, – рычал Кон. – Что, черт возьми, ты хотела этим добиться?!
– Я ничего не хотела добиться, я просто хотела отпугнуть стаю волков, которая терроризирует местных жителей. Они напали на меня!
– Это не была та стая волков!, – сказал Ксавье сердито.
Даника обернулась, чтобы посмотреть на него.
– О чем ты говоришь, что значит "не та" стая волков?, – спросила она удивленно.
Искра тревоги мелькнула в его глазах. Он обернулся, чтобы посмотреть, на Кона, как будто ища помощи, но очевидно взгляд Кона не был многообещающим.
– Просто я так думаю, – бормотал он, проходя мимо Даники и подходя к домику.
– И куда ты теперь?, – пробовал Кон привлечь ее внимание.
– Я найду тех, в которых попала, помечу их, прикрепив чип к бедрам, – сообщила она ему, спокойно.
Кон смотрел на нее оценивая, примерно минуту.
– Я думаю, что они были бы рады, получить локаторы в задницу не больше, чем им понравились те дротики.
– А я не буду их спрашивать!, – отрезала Даника, понимая, что он слишком пьян, что бы что-то объяснять.
Он схватил ее с неожиданной силой, когда она пыталась пройти мимо него. Прежде чем она поняла, что происходит, она была уже на его плече. Ошеломленная, она не могла собраться с мыслями в течении нескольких минут. Она, наконец, поняла, что он нес ее на своем плече к ее домику, эта мысль поразила ее.
– Отпусти меня, ты задница!
– Вряд ли!
– Кон, я сказала,! Отпусти меня!
– Я так не думаю.
Она зарычала от бешенства, когда он ускорил шаги.
– У меня есть работа, которую нужно выполнять!, – она сердито проговорила. – Кто ты вообще такой? Тарзан?
Он позволил ей встать на ноги, поскольку он зашел в ее комнату.
– Что-то в этом роде, – сказал он, кладя руку к ней на затылок и притягивая к себе.
– Я зла на тебя!, – она отворачивалась, поскольку он опустил голову, чтобы быть на уровне ее рта.
– Я тоже зол на тебя, если на то пошло, – бормотал он, прикасаясь своими губами к ее, покусывая и посасывая их с жадностью. – И я все еще чертовки хочу тебя.
– Я об этом и говорю, – шептала Даника, слабея.
– Я тоже, – бормотал он ей в шею, быстро посыпая поцелуями ее горло, отчего она стала задыхаться. Тепло исходило от их тел, как пар от горячего тротуара, когда он погладил ее спину, спускаясь ниже, обхватил ягодицы руками, почти болезненно прижимая ее к его эрекции.
Он снова нашел ее рот, погружая язык внутрь, чтобы испытать ее, давая ей попробовать себя. Движение его языка, жар его рта, опьянили ее также как и в первый раз. Она отчаянно обняла его за плечи, сплетаясь с ним в ритмичном танце, чтобы их тела стали ближе, объединяясь в горячем потоке, который хлестал между ними.
– Я не могу этого сделать, мы не можем, – шептала она, когда он наконец поднял свои губы, пробираясь снова к ее горлу, а затем прикусывая ее ухо.
– Почему нет?
Хороший вопрос. К сожалению, она не могла придумать достойный ответ.
Он изучал языком ее ухо, посасывая ее мочку. Мурашки разбегались по телу. Она дрожала от острых ощущений, поскольку он нашел низ футболки и гладил ее руками, кожа покалывала от ощущений. Ее соски напряглись, упираясь в его ладонь, когда он накрыл одну грудь, помял ее и затем нажал большим пальцем, посылая горячие потоки по ее нервным окончаниям к матке. В ответ на такое прикосновение горячая кровь прилила к ее бёдрам.
Они неловко передвигались по комнате, поскольку он разделил свое внимание на две цели: первая – это ее кровать, а вторая ее тело, дразня ее поцелуями, пока она соображала, дезориентирована она его поцелуями или движениями вызывающими головокружение. Мир прекратил так дико вращаться, когда он почти упал, прижимая ее к матрасу, стягивая футболку с нее в верх в туже минуту.
– Ммм, сладкая, – бормотал он, щёлкая кончиком языка, на ближайшем соске. – О, детка.
Это было сладостным стоном на ее коже, пока он исследовал мягкую плоть, которую сжимал в руке. Она выгнула спину, отрываясь от кровати, поскольку он, наконец, обхватил сосок своим ртом, посасывая его, пока ей не стало казаться, что она умрет от недостатка кислорода прежде, чем он выпустит ее и перейдет к другому соску. Она сжимала его, пронизывая свои пальцы через его шелковистые волосы, гладя руками его плечи и руки.
– Я могу съесть тебя, – шептал он ей между грудями, опускаясь вниз пока его подбородок не встретился с поясом ее джинсов. Он вновь переместился наверх, прикрывая ее рот, пока он тянулся к застежке, используя тыльную сторону ладони, чтобы расширить отверстие, когда он засунул руку ей между ног, погладил ее внешние губы и затем стал раздвигать их, чтобы найти ее клитор.
Даника резко вдохнула, когда Кон погладил чувствительный бутон, вдыхая его аромат и вкус, падая в глубокую пучину ощущений, затягивающих ее в темный мир горячего удовольствия.
Последней нитью здравомыслия, она протянула руку и стала шарить вслепую в ящике ночного столика, пока он утомленный ограниченным доступом, который у него был, стал стаскивать и спихивать с нее джинсы и трусики. Она нашла то, что искала, когда он отбросил ее джинсы и трусики, раздвинул ее ноги, прижимая головку его члена к ней.
– Кон, – шептала она отчаянно, пихая презерватив в его руку.
Кон поднял голову от ее шеи, изучая упаковку, лежащую в его ладони, а затем захватил ее рот в глубоком поцелуе, кидая пакетик через плечо.
"Ничерта не будет между мной и тобой, детка, – подумал он сердито. – Будет горячая, влажная кожа и мое семя, омывающее твою матку, когда я кончу."
Она задыхалась, когда он немного отодвинулся от нее, чтобы подтолкнуть его член к ее лону и соединить его тело с ее, стон прокатился по нему, поскольку он стал проникать в нее, чувствуя ее напряженную плоть, медленно окутывающую его, очень медленно. Он чувствовал, как тек пот из его пор, когда он пытался проникнуть глубже, и выходил из нее несколько раз, чтобы покрыть себя ее влагой.
– О, Иисусе, детка, ты такая тесная, – бормотал он, затаив дыхание, его сердце отчаянно билось об его грудную клетку. – И так горяча. Боже мой, такая горячая.
Она плотно сжимала его член, от его слов она задрожала, еще сильнее сжимая его. Его пульс резко подскочил вверх. Резко вздохнув, он чувствовал напряжение своего лица, от своей сосредоточенности, чтобы войти в нее еще на один дюйм
– Я не знаю, смогу ли я сделать это, детка, – он предупредил ее, немного выходя, а затем двигаясь дальше.
Она была напряжена, пока он, наконец, не добрался до конца, с трудом переводя дыхание. Он напрягся борясь с необходимостью двигаться в ней, пока он не спросил:
– Больно, малышка?
Она стонала, покачивая головой.
– Мне хорошо, – шептала она.
– О черт!, – бормотал он, чувствуя как она снова напрягается вокруг него, причем так сильно, что его член выскользнул наружу, ломая весь его контроль.
– Держись, малышка. Это будет грубо.
Скользя руками вниз по ней, чтобы приподнять ее бедра вверх, он начал толкаться в нее резкими глубокими толчками, задевая ее точку джи. Она стонала, выгнув голову назад, напрягая тело. Стиснув зубы он пытался сохранить нужный ей ритм, в котором она нуждалась, пока она не начала дрожать всем телом, громко крича. Мышцы ее лона, сокращавшиеся вокруг него в экстазе, лишили его любых мыслей, кроме его цели. Он увеличил темп и глубину его толчков, пока он не стал сотрясаться с каждым погружением, прижимая ее бедра к своим, тогда он почувствовал, что его тело начинает извергать семя, задыхаясь, он сумел с трудом отдышаться.
Облегчение глубокое и всепоглощающее прошило его, когда тело перестало биться в конвульсиях. Задыхаясь, он позволил своей голове немного упасть вперед, придерживая его верхнюю часть тела над ней только на приподнятых локтях, поскольку он чувствовал, что каждый мускул в его теле растекался в лужицу.
Он не хотел двигаться, да и не знал, сможет ли. Наконец, он позволил локтям согнуться, ложась на не.
Он почти уснул, когда Даника сказала:
– Это должно было отвлечь меня?
Он изо всех сил пытался собраться с мыслями. Было слишком сложно.
– Что именно?, – спросил он расплывчато.
– Секс.
Секс, подумал он дико? Для отвлечения? От чего? Он не мог найти ни одной причины, по которой он хотел или ему нужно было отвлечь ее, но он понял, что надо было ответить. С усилием, но перевернулся и положил на нее ногу и руку, притягивая ее к себе.
– Нет, не для этого, – сказал он твердо.
Она вздохнула. По тону ее вздоха он мог сказать, что она не была довольна его ответом. Напряжение исходило из нее. Немного успокоившийся, что он не должен был думать о чем-нибудь еще, Кон прижал ее к себе и дрейфовал в блаженное забвение.

От раздавшегося стука Кон катапультировался с кровати, как будто его подбросили. Он приземлился возле кровати немного присев. Звука и реакции Кона, было достаточно, чтобы вытряхнуть Данику из сна и заставить ее встать, но как только она приподнялась, поняла, что держать себя вертикально будет сложнее. Глаза жгло, всё расплывалось, она покачала головой, чтобы посмотреть на Кона, который на секунду впал в ступор, и затем, очень запоздало, направился открывать дверь.
Ее пристальный взгляд уперся в живую стену из мужчин у двери, в тот же самый момент, как они зашли и Кон направился к ним. Он столкнулся с тем кто стоял первый, она наконец поняла, что это был Блейн, который дошел уже до кушетки. Затем послышалось несколько глухих ударов подряд, а Даника даже не могла понять их причину, затем Кон отшатнулся. Джаред и Дакота, возникли рядом с Блейном, схватили его за руку и потащили к двери.
– Чт…? Что вы здесь делаете?, – наконец, смогла выпалить Даника, изо всех сил пытаясь встать с кровати.
Они или не расслышали, или проигнорировали ее вопрос. Очевидно они были слишком заняты попыткой вытолкнуть Кона из двери? Он не хотел уходить спокойно. Он сумел оттолкнуть Джареда свободной рукой и врезать кулаком по челюсти Дакоты. Прежде, чем он смог нанести еще удар Ксавье схватил его руку, а Блейн ударил его кулаком в живот, складывая его пополам.
– Эй!, – воскликнула Даника, повышая свой голос, поскольку она все же встала с кровати и пошатываясь немного неуверенно возле них.
Блейн закрыл дверь на щеколду, когда она дошла до неё, упираясь обеими руками в бока. Моргая слезящимися глазами, она, наконец, покосилась на его мрачное лицо. Его пристальный взгляд, прошелся по ней с ног до головы, и в его глазах опять кроме холода почувствовался гнев. Удивленная таким отношением, она проследила за его взглядом и поняла, что была абсолютно голой. Замешательство от того, почему она решила встать с постели в таком виде и ее полное непонимание происходящего смешалось.
– Возвращайся в постель!, – указал Блейн. – Если не хочешь компанию.
Она чувствовала, как у нее отвисает челюсть.
– Что?
Схватив ее за плечи, он развернул ее к кровати, шлепнул ладонью по ягодице, чтобы дать ей толчок в правильном направлении, а потом захлопнул дверь.
Даника все еще пыталась решить, залечь ей в постель и дуться на язвительное замечание или дать отпор за оскорбление, которое слышалось в его своевольном тоне.
Звуки драки снаружи были столь сильны, что это привело ее к кровати. Что-то теплое и липкое стекало по ее бедрам, она остановилась, села на кровать и стала рассматривать свои ноги, пытаясь сообразить, что это может быть – пока она не заметила нераскрытый презерватив на полу. Её мозг все еще туго соображал спросонья, поэтому потребовалось несколько мгновений, чтобы соединить эти два обстоятельства. Ужас, который взорвался в ней, отвлек ее полностью от шума снаружи.
– Кон, ты мерзкий сукин сын!, – кричала она сердито.
Зайдя в ванную, она хлопнула дверью позади себя, покрутила ручку душа и встала под него прежде, чем вода нагрелась. Поток холодной воды привел в норму ее умственные процессы, но ее до сих пор трясло, так что единственный эффект, который это произвело, было еще большее количество мыслей звеневших в ее голове. Никаких ответов не появилось.

Кон избавился от Ксавье и Дакоты. Они не делали никаких попыток, чтобы удержать его как только они достигли своего двора. Он осматривал четырех мужчин вокруг него, пристальный взгляд Кона, остановился на Блейне.
– Четверо на одного?, – рычал он.
Челюсть Блейна напряглась, поскольку он стиснул зубы.
– Не сейчас. Мы кинули жребий. Ты мой сначала. Никаких преобразований. Дани склонна сунуть свой нос в окно, – проворчал он, и отправил свой кулак, со скоростью ракеты в челюсть Кону, даже прежде, чем он закончил оглашать основные правила. Голова Кона от удара повернулась. Его тело тоже пошатнулось, но ноги твердо стояли на земле, и он использовал инерцию тела, для своего удара.
Голова Блейна увернулась от его удара за секунду, и мясистый кулак Кона всего лишь задел подбородок. Он ответил еще двумя ударами подряд, поворачивая голову, то в одном, то в другом направлении. Кон все-таки подловил его и угодил в солнечное сплетение, что на мгновение парализовало его. Блейн сумел блокировать следующий удар, направленный в его челюсть. Он отшатнулся на полшага, отдышался и замахнулся снова.
В течение пяти минут, они боролись нога к ноге, обмениваясь ударами, пытаясь блокировать атаки и нанести больше ущерба противнику. Наконец, Блейн нанёс Кону апперкот, тот покачнулся и отступил. Блейн отступил назад, когда Кон упал на колено.
– Мы согласились, что уладим наш спор в бою, – рычал он. – Ты дотронулся до Даники прежде, чем мы уладили все, я оторву твой чертов член и задушу тебя им.
Отдышавшись, Кон, встал на ноги, неистово хмурясь на Блейна, Хотя приступ вины поменял цвет его лица.
– Чертов препарат в дротике, которым она попала в меня, дезориентировал меня, – прорычал он, более разъяренно, так он чувствовал себя так более защищено, чем если бы он стал извиняться за то, что он сделал, ведь он не чувствовал никакого раскаяния.
– Ты не думал ни о чем, кроме своего члена, с тех пор как увидел ее, – рычал Джаред. – Не надо нам заливать о гребаных наркотиках. Ты знал, что ничего не решено, перед тем как нас прервали!
Это дерьмо раздражало Кон не имел привычки объяснятся, но он знал, что нарушил протокол, а прежде он так не поступал. Он должен был объясниться.
– Я только хотел запихнуть ее внутрь, эти подонки из стаи отступников ходят вокруг! Она была твёрдо намерена вернуться в лес!
– И затем ты, приглючил, из-за долбанного транквилизатора и твой член сам залез в нее?, – саркастически спросил Дакота.
Ярость прошла через него.
– Нет, тогда я поцеловал ее, и потерял голову!
– Ты потерял свою голову, еще до того, как поцеловал ее, – с негодованием сказал Ксавье. – Иначе ты не поцеловал бы ее до того, как заработал на это право. Я не целовал ее. И ни один из нас не сделал этого, сукин ты сын!
Блейн холодно впился в него взглядом.
– Я собираюсь принять душ. Когда остальные из вас закончат, мы обсудим то, что случилось сегодня, – сказал он, повернувшись.
Кона осенила догадка, пока он наблюдал, как уходил Блейн – это не из-за препарата в дротиках он потерял контроль. Это не был даже поцелуй, по существу. Это был наркотик, который впивался в него, когда он целовал ее. Просто мучение, это было настолько тонко по сравнению с тем, что он испытывал раньше, что он сознательно не стал в этом признаваться.
Это все еще подогревало его кровь.
Поднимая голову, он посмотрел на дверь в дом Даники, как будто он мог увидеть сквозь нее, если хорошенько сосредоточиться.
У нее была течка.
Нет, он исправил себя. У человеческих женщин не бывает течки.
Но ее время пришло, ее тело цвело словно бутон, оно только и ждало мужского семени, чтобы полностью раскрыться. Он знал это инстинктивно. Именно поэтому, он не мог упустить возможность привить свое семя в ее утробе.
Его действия были коварными и бесчестными, но все же он отметил ее, может быть не как женщину-вулфен, но его семенем. Суть, вот что действительно имело значение.
Эта мысль развеяла его усталость от встречи с Блейном.
Но за безумие все еще надо было расплачиваться. Джаред ударил его кулаком уже по пульсирующей челюсти, привлекая его внимание. Выплюнув кровь, заполнявшую его рот, он повернулся к Джареду и ухмыльнулся, отправляя свой кулак глубоко в живот другого мужчины.

Даника знала, что это Кон, еще до того, как открыла дверь. Он ухмылялся, что только еще больше взбесило ее. Она швырнула ему джинсы в лицо.
– Ты не использовал чертов презерватив!, – рычала она.
Он поймал джинсы прежде, чем они ударились об его лицо. Его белокурые брови приподнялись вверх, почти до линии волос. Он неловко переминался у порога, открывая ей обзор на его друзей, которые очевидно сопровождали его до двери.
– Я уронил его, – бормотал он.
Даника прищурилась, глядя на него:
– Тогда ты должен был поднять его, черт возьми!, – отрезала она. – Черт знает, чем это грозит мне!
Гнев возмущения вырвался из него, заставляя забыть об осторожности.
– Мы не переносим человеческие гребаные венерические заболевания. Мы не можем заразить человека и не болеем сами!, – прорычал он прежде, чем смог сдержаться.
Ее лицо побледнело.
– Что?
– Черт! Женщина! Ты делаешь меня сумасшедшим! Ты понимаешь это?
– Глупым, скорее!, – прокомментировал Дакота достаточно громко, что его плечи напряглись.
Кон с усилием пытался успокоиться.
– Я только хотел удостовериться, что ты в порядке, – бормотал он.
Она выглядела не много успокоенной, до того как новая мысль пришла ей в голову.
– Я полагаю, что ты собираешься меня уверять, что я также не могу быть "беременной" от тебя?
Он закрыл ее рот рукой, но было уже поздно. Он мог почувствовать внезапное напряжение других.
– Мы можем обсудить это позже?, – рычал он низким голосом, когда она отпихивала его руку подальше от ее лица.
Она перевела взгляд от него, и он не много расслабился.
– НЕТ!, – сказала она сладко и захлопнула дверь у него перед лицом.
Кон стоял и хмурился на вибрирующую дверь в течение нескольких мгновений, бессильно сжимая и разжимая его кулаки и, наконец, повернулся, шагая назад к его мотоциклу. Не было никакой ухмылок на лицах, и он почувствовал как смесь страха и гнева сжали его живот. Они отлично ее расслышали. Он видел, как они подняли свои головы инстинктивно, чтобы вдохнуть воздух, пытаясь учуять в воздухе неуловимый аромат, который он обнаружил.
Единственная надежда была на то, что они не смогут его учуять на таком расстоянии, он уходил, когда посмотрел на них снова. Они знали. Раньше им приходилось бороться только с похотью их человеческой стороны, и они, в конце концов, уладили бы этот вопрос, возможно, даже разделяя ее, сохраняя шаткий мир между ними – хотя никто из них не пошел бы на это.
Всё изменилось. Желание, которое они чувствовали до этого, теперь перекликалось с животной необходимостью посеять свое семя. Теперь это был спорный вопрос, сможет ли человеческий разум побороть животный инстинкт, чтобы обойти всех соперников и обзавестись собственным потомством.
Короче говоря, он был доволен, что был первым. Это продолжалось недолго. Она по-прежнему благоухала тонким, восхитительным, совершенно неотразимым ароматом, зовущим мужчин размножаться.
Гнев и замешательство сменили его радость. Они занимались любовью несколько раз, Даника кончала каждый раз, прежде чем он извергал в нее свое семя, она выжала из него всё до последней капли. Приживётся ли его семя в ней….
У нее, возможно, есть еще одно яйцо? Человеческие женщины могут произвести несколько яйцеклеток?
Он так не думал, но что он, мать твою, знал о человеческих женщинах? Прежде он никогда не испытывал к ним интереса.
Единственная вещь, в которой он был уверен, так это, что следующий поединок между ними будет намного жестче.
Может, они и не собирались спариваться с человеческой женщиной, но они не смогут сопротивляться побуждению сделать это теперь, когда знали, что она готова к этому. Они будут чертовски удачливыми счастливчиками, если смогут устоять перед своей животной сутью.

Кон действительно дерьмово выглядел, Даника все-таки глубоко внутри сочувствовала ему, но она даже не думала об этом, особенно после злой шутки, которую он сыграл с ней. Она колебалась между тем, чтобы байкеры хорошенько попинали его, и желание самой сделать это, особенно после того, как она нашла презерватив.
Она не верила, ни на одну секунду, что он просто "уронил" его! Он уже далеко зашел в тот момент, когда она вспомнила о кондоме, тем более она видела его взгляд, когда он смотрел на презерватив – это было не просто нежелание. Его лицо выражало возмущение её "предложением" и мрачную решимость.
Она предположила, что шок не дал ей по настоящему испугаться, когда она увидела брошенный презерватив, но ей стоило беспокоится, по крайней мере, из-за страха заражения. Он был сильным, мужественным, здоровым мужчиной, насколько было видно не было никаких внешних признаков, что ей нужно было бы переживать, хотя она знала, что это не убедительно. Его решимость во чтобы-то ни стало заняться сексом, вероятно, было наглядным доказательством, что он вел активную половую жизнь, но она почему-то была уверена, что все будет в порядке.
Или потому, что она была полной идиоткой, или потому, что ее инстинкты говорили правду и она действительно находится в безопасности.
Она была практически уверенна, что не должна забеременеть, хотя ее цикл был нерегулярным, что было достаточно неудобно для определения ее "критических дней".
Без разницы, он показал полное отсутствие внимания к ней, что не удивительно, он слишком молод, чтобы проявлять хоть каплю ответственности!
Отлично! Она надеялась, что ему понравилось, поскольку у него больше не было шансов подкатить к ней, даже если он снова этого захочет.
В этом она сомневалась. Он получил ее. Значит, вероятно, готов охотится теперь за скальпом другой женщины.
Эксперимент провалился, что снизило ее энтузиазм поиска приключений!
Не то, что это бы единственный опыт в ее жизни! Она не могла врать себе о его доблести в постели! Он был похож на жеребца. Он знал, как использовать свое тело, как и где погладить ее, чтобы завести ее так стремительно, и с такой силой, что она боялась, что упадет в обморок, когда кончала – каждый раз. Он дал ей больше оргазмов, чем она имела за всю жизнь.
Даника размышляла об этом некоторое время, главным образом потому, что она не могла убрать идиотскую улыбку, в которой растянулись ее губы, от воспоминаний о таком опыте. Даника попыталась взять себя в руки и выкинуть из головы глупые мысли.
Вместо этого она вспомнила разбитое лицо Кона и ее гнев переместился на других. Ей стало интересно, почему они набросились на него? Что он такого сделал, что каждый из них хотели его ударить?
Это должно быть какие-то бандитские правила, решила она, наконец, возмущенная глупыми и непонятными ритуалами, связанными с бандой. Насилие ничего не решает – не в человеческом мире. Люди были слишком склонны к мести. Животные могли решать проблемы таким путем. Они были не злопамятными.
Хотя, ей пришло в голову, что Кон не был сильно обижен на других. Он будто пытался ее успокоить, вероятно, пытался умаслить ее на очередную пробежку с ней, подумала она сердито.
Какого черта он имел в виду, когда оправдывался? "Мы не можем заразить человека венерическими заболеваниями, переносить их или заразиться ими!" Кто мы? Банда? Какого черта он решил, что становясь членом банды, он становиться неуязвимыми к болезням? Почему он сказал "человеку", как-будто сам им не является? Она не понимала странного набора слов.
Возможно, он был еще пьян?
Она была уверена, что он был хотя бы немного пьян, по крайней мере, накануне вечером. У нее было плохое предчувствие, относительно причины потери здравого смысла с его стороны. Не на личном опыте, но она, конечно, слышала достаточно, чтобы быть в курсе, когда мужчины были настолько мертвецки пьяны, что понятия не имели о том, что затащили женщину в постель, а узнавали об этом уже утром.
Он не казался выпившим, но она почти не знала его. Может быть, выпивка его долго держала? Некоторые мужчины могут казаться почти трезвыми и по-прежнему полностью не соображать, что делают.
Даника была уверена, что он купался голышом в озере. Это подсказало ей ощущение одежды под ногами в темноте, когда она бежала от волков, но потом это соединилось в ее мозгу с тем фактом, что Кон пришел с той же стороны, до того, как он заметил ее. На нем не было ничего кроме джинсов. Также как и на Ксавье. Она не были рядом с озером, но это было единственным объяснением, которое приходило ей в голову.
И Ксавье казался еще более пьяным, чем Кон.
Она нахмурила брови пытаясь вспомнить, что он сказал:
"Это была не та стая волков!"
Другая стая волков?
Она покачала головой. Он был до того пьян, что шатался. Она сомневалась, что он соображал, что говорил. Они оба были рассержены, она поняла. Кон так прямо ей и сказал.
Из-за того, что она начала стрелять волки разбежались в разных направлениях?
Ее немного позабавило, когда она представила банду, купающуюся нагишом в озере, когда услышали выстрелы. Они, должно быть, подумали, что кто-то стрелял в них! Без сомнения, после того, как они сообразили, в чем дело, они серьезно разозлились.
Хотя, у них хватило духу захватить и надеть их джинсы. Эта мысль была кислым замечанием. Насколько они были пьяны и перепуганы стрельбой раз они не забыли найти свои штаны и надеть их?
Они не производили впечатления застенчивых парней, ни один из них. Это была интригующая мысль – что они были робкими, но она посчитала это маловероятным.
И почему только Кон и Ксавье вернулись?
У нее было ощущение, верное или неверно, как будто остальные только что вернулись, когда наткнулись на ее домик и фактически вытащили Кона из ее постели.
Если всё было именно так, то получалось, что остальные только что вернулись, после стольких часов, где они были? Если они были разгневаны по какой-то причине, разве они не должны были вернуться немедленно, как Ксавье и Кон? Это наверно было через несколько часов. Она поспала немного после их первого секса и Кон разбудил ее, через некоторое время, а затем опять после этого.
Как то все не складывалось вместе.
Она не была уверенна, почему именно, но факты не складывались в понятную картинку, что-то, кроме ее небольшого приключения с Коном, было не так.
Не считая странного комментария Ксавье, ни один из них не сказал ничего о ее прогулке в лес, ее стрельбе или волках, которых она распугала. Она, конечно, и не говорила с ними об этом. Возможно, они были бы рассержены ее боевыми действиями в лесу, которые сорвали их небольшой пикник?
Все вопросы, крутившиеся в ее голове, привели к головной боли, на первом месте выступали беспокойство и гнев из-за опрометчивого поступка Кона.
Она не считала себя виноватой за это! Она внесла свой вклад в общую безопасность, а он совершенно проигнорировал ее.
Через некоторое время она села за компьютер и попробовала записать свои хаотичные мысли о сегодняшней ночи. Через несколько минут, она решила, что не выспалась сегодня достаточно, чтобы думать ясно, улеглась подремать, надеясь, что когда головная боль пройдет она найдет ответы на некоторые вопросы.

– Что с ним случилось?
Блейну не надо было следить взглядом за мужчиной, чтобы понять к кому он обращается. Вместо того, что бы чувствовать удовлетворение – Кон выглядел ужасно после наказания – он чувствовал новую волну гнева проходящую через него.
Дани была на пике своего цикла, ему не надо было догадываться, чем Кон занимался всю ночь и он мог поклястца – у него не было других интересов кроме, как ублажать свою похоть.
Гребанный ублюдок!
Это все еще расстраивало его. Ни один из них не должен был быть затронутым этим, даже не должен замечать это. Не возможно было пропустить, если женщина-вулфен или самка оборотня входили в течку. Они становились просто неистовыми в их стремлении успокоить свой зуд и химические изменения в их теле затрагивали каждого вулфена, или самца оборотня на близком расстоянии. Это было опасное время даже в хорошо контролируемой стае, где сильный альфа мог бы укротить свою стаю, но такое женское состояние затрагивало всех их, и они начинали драться между собой, чтобы заполучить ее.
Вообще, он зарекся избегать человеческих женщин, но не возможно было избегать контакта с ними все время. Факт, что он никогда не имел проблем с искушением, которое сейчас одолевало его, он никогда не сталкивался с таким влияние, которое Даника производила на него.
Он не знал, что делать с этим. Или Даника сильно отличалась от других женщин, или его влечение к ней было сочетанием ее текущего состояния, что было абсолютно естественно, и беспрецедентной химической совместимости.
Ему стало интересно, была ли возможность, что Даника имела скрытые гены вулфен. Это казалось невероятным. Законы совета препятствовали интимной связи с людьми, якобы из-за отсутствия совместимости, но в основном из-за сохранения тайны, только полная секретность обеспечивает мир. Исторически, люди никогда хорошо не реагировали на открытие вулфенов среди них и их близости, даже краткие романы могли раскрыть тайну. Не то, что было мало оборотней и вулфенов, которые игнорировали это, когда им этого хотелось, но траханье это одно, а спаривание совершенно другое. Что не значит, что никогда такого не случалось, чтобы вулфен брал себе в пару человеческую женщину. Просто это тщательно скрывалось, чтобы этот факт не дошел до совета, который набросится на них. Хотя, он был почти уверен, что не было ни одного зарегистрированного случая, это просто один специфический закон. Положение его семьи в обществе вулфенов, гарантировало, что они были посвящены во все вопросы, касающиеся вулфенов.
Так что, было возможно, что где-то в прошлом Даника имела предка вулфена – дедушку по крови или прадедушку, но вряд ли, думал он иронично. Даже если бы было и так, то это не могла быть сильная связь, или он ощутил бы ее немедленно. Было нетрудно рассмотреть такую возможность, которая не имела ничего общего с его нынешним тяжелым положением.
Он не был уверен, какая именно причина привела их к этой чёртовой ситуации. Разум не помогал ему выбраться из этого положения. На рациональном уровне он понимал, что должен соответствовать своему происхождению. Должен соответствовать, думал он раздраженно. Ему постоянно твердили об этом, с тех пор как он себя помнит. Он принц вулфен. Он просто обязан сохранить в чистоте священную кровь и взять себе соответствующую чистокровную принцессу в пару, когда придет время.
Ну, время настало, а на примете никого нет! Он смиренно познакомился со своими потенциальными партнершами, и они не вызвали никакого интереса, даже крошечной искры "знания", которую, как предполагалось, он почувствует немедленно к своей "единственной". Он решил, что где-то в его линии он унаследовал дефектный ген ответственный за выбор пары. Он никак не мог найти среди них "приемлемую". Он не нашел ее даже среди "менее породистых" женщин-вулфен. О, он нашел множество женщин, он постоянно трахался, но ни разу не чувствовал, потребности спариться и произвести потомство.
Если он поддастся своему желанию с Дани, то это пошатнёт устои вулфен-сообщества.
Вопрос был в том, сможет ли он сопротивляться искушению?
Он избавился от мыслей, когда заметил что Уильям изучает его со странным выражением лица, он пробовал вспомнить суть разговора, в котором он участвовал и понял, что он не мог вспомнить, что сказал мужчина, но тот догадался, что мыли Блейна блуждают далеко.
– О чём мы?, – спросил он неловко.
Уильям выглядел озадаченным.
– Я только спросил, что случилось с тем парнем.
Блейн обернулся, чтобы посмотреть на Кона тем временем. Гнев захлестнул его снова.
– У нас возникли разногласия, – бормотал он после значительной паузы.
Уильям выглядел удивленным и немного сердитым.
– Ты и он?
Блейн покачал головой.
– Это не имеет никакого отношения к миссии. – Он сделал паузу, изо всех сил пытаясь собраться с мыслями. – Все что мне нужно, чтобы вы делали то, что я скажу, пока не скажу делать по-другому, должны сидеть начеку и убедиться, что ни один изгой не сбежит в этом направлении. У нас вчера вечером была незначительная перестрелка с их группой – убиты пятеро. Я сомневаюсь, что этого достаточно, чтобы удержать их от цели, но вы должны смотреть в оба, на всякий случай. Я не хочу видеть ублюдков, проскакивающих через нашу сеть.
Ксавье смотрел на Блейна, поскольку помнил, причину, по которой они вынуждены были прервать свои разборки и проверить пост, который был создан людьми Блейна, вызванными из его стаи.
– Ты в порядке, брат?
Блейн посмотрел на него. Ксавье редко вспоминал родственную связь между их семьями. Тот факт, что он вспомнил об этом сейчас, было признаком беспокойства, или приближающегося страха. Он особо не признавался ни в одном из них.
– Разве, блядь, похоже, что я в порядке?, – рычал он.
Ксавье подумал и пожал плечами.
– Нет.
Блейн послал ему прищуренный взгляд.
– Что относительно тебя? Тебе не нравиться, как идут дела?, – спросил он раздраженно.
Ксавье снова пожал плечами.
– Я могу подождать своей очереди пока, – добавил он, впиваясь взглядом в Блейна. – Я буду очень расстроен, если не получу своего. И говорю тебе это прямо сейчас.
Блейн нахмурился чувствуя возрастающее недоверие и возмущение.
– Своей очереди?
Ксавье посмотрел на него
– Ты знаешь – с Дани.
Блейн съехал с дороги и остановил свой мотоцикл.
– О чём ты болтаешь?– потребовал он.
Лицо Ксавье стало серьезным.
– Я не потерплю дерьма от тебя, Блейн, даже если мы кузены!
Блейн стиснул зубы.
– Мы не будем по очереди с Дани, – сказал он холодно.
Челюсть Ксавье отвисла. Он посмотрел вокруг на других, которые тоже остановили свои мотоциклы.
– Что, он подразумевает под этим?, – потребовал он. – Разве мы не согласились, что будем с ней по очереди?
– Откуда, черт возьми, ты взял эту идею?, – рычал Кон.
Ксавье нахмурился на него и обернулся, посмотреть на Джареда и Дакоту.
– Тогда, мать твою, что это все значило, раз это не должно было определить очередь?
– Иисус Христос!, – рыча Джаред. – Я знал, что ты практически глухой на одно ухо, Ксавье, но откуда ты это взял?
Губы Ксавье напряглись.
– Блейн сказал, что она человек, и нет имеет никакого отношения к спариванию. Проклятье, все из вас согласились с этим! Я не думаю, что мне это показалось. Тогда к чему вся эта борьба?
Кон посмотрел на него.
– Решить, кому она достанется.
– Сначала?
– Нет. Кто ее получит.
– Это все гребаная фигня!, – выругался Ксавье. – Если мы не спариваемся, почему нельзя по очереди трахаться? Кто-то точно сказал, что борьба решит, кому первый начнёт ее охмурять, черт возьми!
Джаред, Дакота и Кон обменялись долгими взглядами. Блейн тщательно игнорировал их всех, явно злясь на них.
– Ладно! Я требую пересостязание!, – сказал Ксавье сердито. – Я даже не участвовал.
– Ничего не улажено, – сказал Блейн, поворачиваясь к яркому свету и Кону. – Только Кон решился проигнорировать протокол и взять что хотел.
Кон покраснел, частично от гнева, частично от стыда.
– Я не решал, боги накажут за это! Я уже говорил, как все получилось. Я не знаю, почему ты пытаешься пихнуть этот чертов протокол на каждом углу. Она не вулфен! Наши законы на нее не действуют, и я не понимаю, как они пересекаются.
Блейн сузил глаза.
– Наши законы направлены на нас, не зависимо от ситуации.
– Ну, если ты будешь рассказывать нам про законы, – отметил Ксавье, – то мы вообще не должны связываться с ней.
– Заткнись, Ксавье!, – рычал Джаред. – Мы знаем, что нас защищает…
– Да ладно!, – рычал на него Ксавье. – Это не защищает нас. Это ограничивает… не то, что я не понимаю этого, но, черт возьми, я не против, если вы все преисполнены решимости играть по сценарию…, который не подходит в данной ситуации все равно! Если мы собираемся делать, что-то "не для печати" – то идея о разделении нравиться мне больше. Это будет лучше чем, если ее получит один из нас.
– Дело в том, что ты знаешь, что Блейн врежет тебе по заднице!, – парировал Дакота. – И затем я, и Джаред, и Кон.
– Вы серьезно недооцениваете Ксавье если верите в это, – растягивал слова Блейн. – У него нет никаких проблем со слухом, просто он плохо умеет слушать. Оставь это, Ксавье. У нас есть работа. Мы уладим наши личные проблемы сегодня, если Дани не решит снова к нам присоединиться. – Он посмотрел многозначительно на Кона. – Все, подставленные Дани задницы, автоматически имеют шанс на выигрыш.
Кон смотрел на него с негодованием.
– Где это написано в чертовом уставе? Потому что я бы запомнил, если бы там такое было.
– Не с твоей памятью, – парировал Блейн прохладно. – Как уже сказал Ксавье, мы внешний закон совета. Новые правила. Я составляю их, и продвигаю.
Кон впился в него взглядом, но Блейн проигнорировал это, завел двигатель и уехал.
Кон обернулся, чтобы посмотреть на Ксавье, и на остальных мужчин рядом с ним. Успокоенный тем фактом, что Ксавье выглядел разозлённым, поскольку вчера тоже поймал дротик своей задницей, он резко ухмыльнулся.
– Ты слышал, Ксавье? Если увидишь, что она подходит, намереваясь проткнуть твою задницу – беги!

– Нет. Это не стая диких собак или кого-то еще. Это определенно волки. У меня был шанс хорошо их рассмотреть. Это необычно большая стая, вероятно из-за этого они так агрессивно себя ведут, – сообщила Даника боссу.
Информация упала в тишину, Даника подумала, что связь оборвалась.
– Тогда это наше поле деятельности, – сказал он, наконец, хотя по голосу можно было услышать, что надеялся он совершенно на другое. – Были еще нападения на местных жителей?
Только на меня, подумала она скривившись.
– Фактически, я не смогла проверить тот слух, о котором вы мне говорили. Как только я стала задавать вопросы, все сразу пошли на попятную. Независимо от того, кого спрашивала, никто не попался на удочку, кто-то говорил, что это была домашняя собака, кто-то – что дикая собака. Никто не помнит, на кого именно напали. Однако, это была не собака. Мне удалось подстрелить одного транквилизатором и осмотреть его. Я не успела подойти близко к кому-то еще из них, но я была достаточно близко, чтобы их разглядеть. Это были большие волки, и чертовски хитрые, их 12-15 особей в стае, возможно, больше. Я не смогла подойти достаточно близко, чтобы определить точно.
– Так… Вы говорите, что вы не думаете, что они представляют угрозу?
Даника опасалась сказать что-нибудь, что могло бы вызвать решение в пользу уничтожения животных.
– Они вне своей естественной среды обитания, и стая очень большая. Есть потенциальная угроза для людей.
– Но никаких проверенных сообщений?
Даника нахмурилась.
– Что вы имеете в виду?
– Я не уверен, что я могу разрешить начать зачистку без серьезной причины, какого-нибудь нападения. Мы говорим о затрате человеческих и материальных ресурсов, для поимки и дальнейшей транспортировки такого большого количества волков.
Даника боролась со смешанными чувствами.
– Они вне естественной среды, это по любому обозначает неприятности, – наконец ответила она. – Даже если еще не было инцидентов, они все же, будут … в конечном счете.
Она могла представить, как он пожимает плечами.
– И, вероятно, никто не захочет предпринимать дальнейшие действия, пока эти "инциденты" не появятся.
– Проблема в том, что к тому времени неприятности станут гораздо серьезнее. Волки начнут размножаться.
– Я учту это при обсуждении. Когда вы собираетесь представить мне полный отчет?
Она боялась этого вопроса.
– Я должна привести в порядок свои результаты на следующей неделе, – подстраховалась она.
– Хорошо! Тогда через неделю.
– Дерьмо!, – воскликнула Даника, когда повесила трубку. Ее отчет будет полностью построен из гипотетических данных с минимумом голых фактов. Надо было назвать срок в две недели, хмуро подумала она. При этом она рисковала услышать, что их бюджет ограничен и для длительного исследования средств не хватит. На фоне этого ее озабоченность членами банды ей совсем не помогала. На лицо был тот факт, что они взяли на себя "обязанность" защищать ее.
Она не могла придумать, как поступить, если они решат остаться и снова будут мешать ей заняться своим делом. Она никак не могла представить себе, как она жалуется на это полицейскому. Что он мог сделать, когда банда фактически не нарушала никаких законов? А, учитывая как местные жители относились к ней, навряд ли они вообще станут утруждать себя беседой с байкерами.
Уже не говоря о том, что банда обратит внимание на "предупреждение". Они даже не обратили никакого внимания, когда она разозлилась на их вмешательство!
И это было только одной стороной проблемы. Они не должны были вообще вмешиваться, отвлекать ее. Обычно, даже таких красавцев как они, думала она, ей удалось игнорировать и спокойно заниматься своим делом, но их интерес к ней усложнил ситуацию.
Она была все еще рассержена на Кона:
– Чтоб он провалился!
Она предположила, что это типичное человеческое поведение, что на данный момент представляло "угрозу", она пыталась логически опровергнуть ее сомнения, но это было чертовски неудобно! Если бы она могла не думать о том сказочном сексе и сосредоточиться на обратной стороне проблемы, было бы гораздо лучше. Даже испытывать гнев или страх намного лучше, но она не могла заставить себя держаться за те эмоции, не смотря на ее попытки. Воспоминания о том, что он заставил ее пережить, медленно, разрушали ее решение избегать Кона – всех их.
Дикий роман, с потенциально смертельными последствиями, должен отрезвить ее, спустить ее с небес на землю. Так и было, но не надолго, всего мгновение, а потом она решила, что не стоит опасаться последствий, потому, что попробовав на вкус кусочек рая ей захотелось большего.
Они были достаточно молоды, красивы, и, конечно, очаровательны, чтобы быть повесами: если она видит утку, которая крякает, как утка, то вероятно это и есть утка! Они действительно не вели себя, как волокиты, когда она познакомилась с ними, хотя... Как только они подсели к ней, то сразу все свое внимание обратили на нее. Они не бросали никаких взглядов на других женщин в кафе, разве что поверхностно. Так же нерешительно, как она, насколько ей показалось. Возможно, именно поэтому она не беспокоилась, ведь они показали, насколько сосредоточены на ней. Она не привыкла быть в центре мужского внимания. Она чувствовала на себе их гуляющие взгляды, что сделало почти невозможным вести чертову беседу!
Они не переносят болезней, передаваемых половым путем, как говорил Кон.
Если бы они были неряшливыми и грязными, она не поверила бы этим заверениям даже на минуту. Она не должна так думать. Человек мог выглядеть прекрасно и не быть таким, напомнила она себе, и тут же стала противоречить сама себе – должно же это как-то отражаться на внешности.
Это такая шутка? Она не исследовала их в лаборатории, любого из них, и, конечно не Кона. Она была слишком сосредоточена на том, чтобы ощутить его в себе, причем так быстро как это было возможно. Это не было фантазией, хотя и было похоже! Это происходило в реальном мире.
Другие люди все еще рисковали и надеялись, напомнила она себе, и правда была в том, что жизнь бы просто остановилась, если люди не рисковали. Не то, что она поощряла ненужный риск, но никто не знал наверняка, каким будет брак или долгосрочные отношения. Независимо от того, насколько осторожен человек, ему все равно приходиться делать выбор доверять или нет. Сделать решающий шаг и опустить щит? Или идти дальше и надеяться на то, что следующему человеку ты сможешь доверять?
Вопрос в том могла ли она доверять своим инстинктам или нет? Действительно ли ее инстинкты были правильными? Или они просто пытаются заглушить голос здравого смысла, который хочет ее предупредить?
Разочарованная тем, что она не могла сделать выбор, перед Даникой встал факт, что она не могла ясно мыслить и сосредоточиться на работе. Вскоре она вообще бросила попытку работать, решив, что поездка в город поможет ей очистить голову. Она могла купить вещи, которые забыла во время прошлой поездки и побаловать себя обедом. Она не могла долго есть свою стряпню.
Время уже было позднее, обнаружила она, но к этому пора было уже привыкнуть. Казалось, она всегда шла не в ногу с остальным миром. Кроме того случая, когда она фактически синхронно с остальными людьми забрела в продуктовый магазин, делая покупки в тот уикенд, в тот день настроение было паршивым, как, впрочем, и у многих людей, или даже у всех. Было ощущение, что люди запасаются на случай урагана или еще чего-то, они до отказа набивали свои тележки.
Не обращая ни на что внимания, она прокручивала в голове, свой короткий список, пока не запомнила его, проигнорировав желание захватить два галлона мороженного, в основном потому, что в ее малюсенький арендованный холодильник не влез бы и один, а желания проверить это у Даники не было.
Почти смеркалось, когда она положила сумку в грузовик. Автостоянка была слегка забита, а кафе было недалеко. Она решила пойти пешком, а не ехать на машине.
Это было одно из тех решений, о которых она обычно жалела. Она пошла коротким путем, перепрыгнув через водосток. Ее сердце екнуло, когда она увидела несколько мотоциклов. Убеждая себя, что это были не их мотоциклы, стараясь сделать вид, что ей все равно, она подошла ближе к тому месту, где росло большое дерево и был припаркован грузовик, что дало ей возможность хорошенько присмотреться.
Она увидела больше, чем хотела. Там были не только их мотоциклы, но и они сами сидели на них, или подпирали их, и были женщины, прилипшие к ним, как испанский мох. Она посмотрела еще раз и прибавила скорости, стараясь создать впечатление решительной походки, но не бега.
Во второй раз, когда она зыркнула в их сторону, она увидела не только пристальный взгляд Блейна, ускоряющий сердцебиение, она мельком увидела и остальных, поскольку они все подняли головы и смотрели на нее. Один из них поднялся и пошел к ней – Кон, или, возможно, Блейн. Она не была уверена. Ее сердцебиение грохотало в ушах, и Даника ничего не могла с этим поделать. Кон и Блейн встали со своих мотоциклов и оба смотрели в ее сторону, так что она была не в курсе, кто же из них первый поднялся.
Она не останавливалась. Она не знала, сможет ли пережить столкновение с одним из них сейчас. Вместо этого, она подняла руку и, весело помахав, прибавила ходу.
– Проклятье!, – выругался Блейн, отталкивая самку оборотня далеко прочь от себя, шагнув в сторону Даники, когда она завернула за угол и исчезла. Кон пристроился идти рядом с ним.
– Я думаю, что она чертовски разозлилась, – бормотал Кон.
– Ты думаешь?, – раздраженно отрезал Блейн.
– Что за черт с ними, а?, – зарычал Дакота, когда присоединился к ним. – Они даже не прошли еще первого изменения. У них не может быть течки, или может?
– Сомневаюсь, – кивая головой, сделала вывод Ксавье. – Они всего лишь возбуждены, потому что скоро полнолуние.
– Или так, или вожак стаи изгоев, специально старается нас отвлечь, – сказал Джаред многозначительно, ловя острый взгляд остальных.
– Дерьмо!, – выругался Кон. – Я думал-то, что их интерес был внезапен. Вы думаете, что вожак стаи знал, что Даника пойдет в город?
– Она шла от гастронома. Если она была там достаточно долго, то об этом мог узнать альфа стаи изгоев, – сказал мрачно Дакота.
Когда они зашли за угол, обнаружили, что Даники нет. Они остановились резко, оглядывая улицу и здания.
– Она в кафе, – сказал Блейн мрачно.
– И если я не ошибаюсь, он попытается наложить его жирные грязные лапы на нее, – рычал Кон.
Даника была в таком состоянии, что шла на автопилоте. Она собиралась пойти в кафе, и она пошла, открывая дверь и озираясь, как будто она понятия не имела, как она там оказалась. Мужчина, который столкнулся с ней и поймал ее за плечи, чтобы удержать, выглядел знакомо, но она не могла вспомнить его.
– С вами все в порядке?
Даника нахмурилась, непонимающе глядя на него.
– Извините. Я не хотела толкать вас.
Он улыбнулся. Хотя, это не была особо дружеская улыбка. Фактически, от этой улыбки побежали мурашки по спине, но она была слишком расстроена, что бы придать чему-то значение, или, по крайней мере, его улыбке, от которой уже начинался предупредительный звон в голове.
– Я тоже. Это дает нам шанс познакомиться. Меня зовут Клод.
Даника закрыла глаза, пробуя вспомнить манеры и, наконец, смогла улыбнуться.
– Мы уже встречались, – сказала она медленно.
– Я могу угостить вас обедом?
– Хорошо…мм…, – Даника пыталась привести свои шумные смысли в какой-то порядок.
У нее пропал аппетит, не хотелось есть с этим человеком, не зависимо от того насколько вежлив он был. Помимо этого, она вообще не хотела компании, и даже не была уверенна, что хочет ужинать вообще. Но с другой стороны, она не хотела проходить снова мимо байкеров.
Он пожал плечами.
– Кафе забито, но у меня есть столик…
Звонок двери звякнул, привлекая внимание Даники. Блейн зашел внутрь, его лицо было серьезным. Клон шел немного позади него, не пытаясь скрыть тот факт, что был разъярен, а уже за ними Дакота, Джаред и Ксавье, их лица были напряжены, они оглядели зал и затем остановились на Данике и Клоде.
– Она с нами, – сказал Блейн холодно, скользя рукой по ее талии и привлекая к себе подальше от незнакомца.
Улыбка Клода исчезла. Он перевел взгляд от Даники к Блейну и обратно.
– Она, принц?
Рука Блейн судорожно сжалась вокруг ее талии.
– Она.
Клод глубоко вздохнул, почти фыркнул.
– Странно, но я не заметил, что она отмечена.
– Без разницы…, – сказал с нажимом Блейн.
– Так значит, не отмечена?
Глаза Блейна сузились.
– Это вызов?, – спросил он тихим голосом, похожим на угрожающее рычание.
Клод напрягся и перевел взгляд на остальных, прежде чем встретил холодный пристальный взгляд Блейна снова.
– В другой раз.
Долгое мгновение Блейн изучал его, а затем прошел мимо, держа Данику возле себя. Она была все еще слишком смущена и нерешительна после случившегося, она смотрела на серьезный профиль Блейна и затем снова вдаль, обращая внимание на лица людей, мимо которых они прошли.
Они дошли до стола в задней части зала, где уже сидели прежде. Парочка сидела за ним, но когда они подошли к кабинке, мужчина поспешно сказал:
– Мы уходим.
Какие-то эмоции мелькнули на лице собеседницы, но она встала вслед за ним, молча. Колени Даники подогнулись, когда Блейн подтолкнул ее за столик. С усилием она скользнула на место, которое указал Блейн, и остановилась столкнувшись с Дакотой, который залез с другой стороны.
– Я рад, что ты решила присоединиться к нам, – сказал Блейн прохладно, после паузы.
Даника подняла голову, равнодушно смотрела на него, когда он говорил. Она понятия не имела, что происходило, но напряжение, за столом, за которым они сидели, и по всему залу, было почти осязаемым, даже воздух, казалось, потрескивал.
– Я решила, что я хочу поесть, – сказала она наконец.
Напряженность Блейна немного спала. Он взял меню и подал ей в руки. Кон и Джаред резким движением сдвинули посуду предыдущих посетителей к краю стола. Ксавье взял другие меню и раздал их остальным.
Даника посмотрела на мужчин, и, наконец, наклонилась к Блейну.
– Что происходит?, – спросила она низким голосом.
– Позже, – сказал он коротко, выражение его лица было мрачным, и она не решилась спрашивать еще, что-нибудь.
Она не заметила, как стих обеденный зал кафе, как только они вошли, постепенно стали раздаваться звуки, словно первые капли дождя, который постепенно перерос в ливень, звуки стали возникать вокруг них, звон ложки о фарфор, скрип обуви по полу, зон колокольчика на двери, тихие беседы, которые постепенно оживлялись. Впервые легко вздохнув, с того момента как она зашла в кафе, Даника немного расслабилась.
Ее мысли все еще были хаотичными. Ощущение беды, усугубленное странным поведением после того, как они пришли поужинать, соединилось со смущением и мучительной тревогой. Она склонна была думать, что Блейн и остальные морочат ей голову, изображая странное противостояние, чтобы отвлечь ее, но она не понимала для чего. Она была взволнована, но знала, что имеет на это права.
Конфронтации она не понимала совсем, но у нее не было никаких сомнений, что это было противостояние, хоть и вежливое. И при этом, она не сомневалась, что ощущение опасности, живущее в ней, не выдуманное, а реальное.
Блейн дал понять, что он не хотел обсуждать это пока они в кафе, но ее это расстроило, инстинктивно она знала, что она была в опасности и не имела ни малейшего понятия почему и откуда.
– Вы знаете его?, – спросила она спокойно, когда решила, что было достаточно шумно и менее вероятно, что кто-то подслушает.
Блейн посмотрел на нее прищуренными глазами.
– Нет.
Даника нахмурилась.
– Почему он назвал тебя принцем?
– Поскольку он…, – Ксавье резко прервался, впиваясь глазами в Дакоту, который ударил его по ребрам. – Зачем, черт возьми, ты это сделал?, – потребовал он с низким рычанием в голосе.
Дакота прищурил глаза.
– Это было случайно.
Даника с любопытством изучала этих двух мужчин, но прежде, чем она смогла о чем-то подумать, пришла официантка, забрала посуду, протерла стол и сказала, что скоро вернется принять их заказ.
– Что ты будешь?, – спросил Блейн.
Даника посмотрела на него и сосредоточилась на меню. Она в действительности ничего не хотела. Ее аппетит пропал еще до того, как она дошла до кафе.
Сцена перед баром возникла у нее перед глазами, потому что она не переставала думать об этом и волна тошноты подкатила к горлу, от образов женщин соблазнительно повисших на Блейне и Коне. Они были на половину голыми, джинсы туго обтягивали тела. Дакота был зажат между блондинкой и рыжей, Джаред флиртовал с брюнеткой, а Ксавье был втиснут между блондинкой, сиськи которой были такими же большими как его голова, и крошечной азиатской красавицей с длинными черными волосами.
Возможно, в другое время ее бы поразило то, как четко она запомнила все, но эта картина фотографически отпечаталась в ее голове, она настолько была этим поражена, насколько и недовольна.
Она думала, что если она попытается поесть, ее вырвет. Казалось, она неплохо притворяется, что ее абсолютно не беспокоит вид тех распутных гламурных девочек повисших на парнях на парковке, хотя... Она даже не хотела об этом думать, но перед глазами все время проплывали картинки того, что она не заметила: что одна рука девушки была на промежности Кона, как другая гладила рукой по бедру Блейна. Она не поймала пустой, стеклянный взгляд Ксавье, или напряженное выражение лица Дакоты, или то, как Джаред схватил брюнетку за руки, как будто он хотел завалить ее на землю и тут же взять.
– Я думаю, что возьму специальное предложение, – она задыхалась, задаваясь вопросом, было ли, что-то, что могло спасти ей жизнь, или, по крайней мере, гордость.
Блейн вызвал официантку громким щелчком пальцев и заказал специальное предложение для всех, никого не спрашивая. Парни одарили его мрачными взглядами, но он просто бросил меню в центр стола.
– Я думаю, что специальное предложение у них уже готово, – сказал он многозначно.
– Хорошая мысль, – сказал Ксавье, раздражение немедленно исчезло с его лица.
Остальные немного расслабились, более небрежно уселись на сидение и время от времени кидали взгляды на обедающих людей, в то время как сами равнодушно обсуждали их мотоциклы. Даника не особо интересовалась предметом обсуждения, но и не возражала, она не знала, смогла бы она с ними разговаривать, не сказав чего-нибудь лишнего. Как Блейн и предполагал, еду принесли быстро. Даника была рада этому, главным образом потому, что это подразумевало, что скоро все закончится, а она действительно хотела уйти и оказаться в своем домике.
Несмотря на то, что живот у нее крутило, она съела почти все, чтобы показать, что еда ей нравиться. Тем не менее, она была почти счастлива, когда отставила тарелку и вытянула кошелек из сумки, чтобы оплатить свой заказ.
Блейн увидев деньги, которые она положила на стол, послал ей укоризненный взгляд, и наконец, просто сам положил деньги, но мышцы его челюсти были напряжены, он выскользнул из-за стола и помог ей встать. Побег был испорчен, Даника почувствовала вспышку гнева, когда Блейн небрежно обняв ее рукой за талию, сопроводил ее тем самым способом, которым вел сюда. Кон и Джаред впереди к дверям. Ксавье и Джаред замыкали тылы.
– Ну… спасибо, – сказала Даника моментально, как только они вышли из кафе. – Я так думаю, что мы увидимся с вами, парни, позже.
– Мы проводим тебя до грузовика, – сказал Блейн неумолимо.
– В этом нет необходимости, – сказала Даника сквозь зубы, обнаженные в фальшивой улыбке.
– Мы все равно идем за нашими мотоциклами – указал Кон.
Даника моргнула, посмотрев на него, и нахмурилась.
– Ах, да!, – сказала она с притворяясь, что вспоминает. – Вы были в баре. Это же как раз по пути.
Кон и Блейн обменялись понимающими взглядами. Даника увидела это боковым зрением, но не подала виду. Также она притворилась, что не понимает, что эти пять мужчин окружили ее, глядя по сторонам так, как будто они были военным эскортом или что-то в этом роде.
Напряженность, которую она ощущала в них, расстраивала ее снова и снова. Она старалась не замечать этого противостояния в кафе. По какой-то причине они не любили Клода, и напряженность в них была остаточной реакцией на конфликтную ситуацию, и, возможно, на враждебность, исходящую от других посетителей, потому что все они были незнакомцами и могли затеять драку, которая испортит им обед. Казалось, не было простого объяснения их поведения в этой ситуации.
Дойдя до бара, они разошлись. Джаред, Ксавье и Дакота пошли к своим мотоциклам. Кон и Блейн остались с ней, несмотря на ее протесты, что нет необходимости провожать ее до самой стоянки. Джаред, Ксавье и Дакота присоединились к ним, поскольку уже доехали до ее грузовика.
– Жди здесь, – сказал Блейн мрачно, последовав за Коном к бару, чтобы забрать свои мотоциклы.
Даника обернулась, чтобы посмотреть, как он уходит, когда повернулась снова, увидела, что Джаред, Ксавье и Дакота так стратегически поставили мотоциклы, что она не смогла бы выехать со стоянки. Она изучала их в напряженной тишине, но решила не делать из этого проблему – ведь как предполагалось, у нее нет причины злится на них. Отперев дверь, она села за руль, внутренне кипятясь, пока они ждали оставшуюся часть ее эскорта.
Ей впервые пришло в голову, что вся банда появилась в кафе сразу после нее. Они наверно специально пришли на ужин сразу после нее.
Она задалась вопросом, если они были заинтересованы заигрыванием с этими девицами, почему все немедленно бросили и последовали за ней?
Если на то пошло, почему именно за ней?
Было очень лестно думать, что они больше интересовались ею, возможно даже пробовали убедить ее, что не имеют никакого интереса к стаду молоденьких полуголых девиц, подлизывающихся к ним. Однако, при всем желании мира, она не могла принять такую причину их поведения. Они вели себя так, как будто защищали ее, но от чего? Это был крошечный городок, здесь не было высокого уровня преступности, за исключением негативного отношения местных обывателей ей ничто не угрожало.
Возможно, они старались защитить ее от этого, но казалось, что весь негатив был направлен, прежде всего, на байкеров, а не на нее. Этого она также не понимала. Они не казались опасными. Конечно, она не знала, как они себя ведут, когда ее нет рядом, а они редко бывали в домике, который арендовали. Возможно что-нибудь случилось.
Она нахмурилась. Ладно, не просто что-нибудь. Они уже были бы в тюрьме, если бы устраивали драки или нарушали правопорядок. Так что, возможно, они не сделали ничего противозаконного, она была уверена, в бессмысленности враждебности местных жителей.
Возможно, они только чувствовали угрозу из-за длинных волос, кожи и мотоциклов? Может быть, они боялись банды байкеров, которые могут послужить потенциальной причиной неприятностей в округе?
Враждебность все еще казалась бессмысленной для ее, но это не означало, что она ошибалась в ее причинах.
Это казалось разумным объяснением, почему банда байкеров решила, что они должны ее защищать. Они приехали не вместе. Для местных жителей не было никакой причины связывать ее с ними, или не было до случая в кафе.
Она не понимала этого также. К сожалению, она была расстроена еще до всего этого, и она действительно не могла собраться с мыслями, чтобы вспомнить все с реальной четкостью. Главная вещь, которая ярко ей запомнилась, это как Блейн и Клод склонились друг к другу, готовые начать бой.
Клод, она, наконец, вспомнила, флиртовал с ней несколько раз, с тех пор, как она приехала. Ей показалось, что "флирт" был немного самонадеян, но он казалось, заметил ее, проверял ее.
Клод был местным, это отметало всякую возможность истории между ним и Блейном.
Они, казалось, ощетинились друг на друга из-за нее. Она не собиралась принимать желаемое за действительное на ее счет, хотя именно такое впечатление у нее и создалось.
Почему Клод назвал Блейна принцем? Подразнить его? Допускал, что Блейн вел себя так, будто был лучше всех?
Возможно, но она не могла вспомнить ничего, что сказал либо сделал Блейн, чтобы создать такое впечатление. И, кроме того, было действительно странно называть его так. Она не удивилась, если бы он назвал его задницей, или как-то еще в этом роде. Даже если Клод решил, что Блейн был лидером банды, она не представляла, почему не сказать королевская задница или что-то в этом роде? Почему принц?
И что, черт возьми, он подразумевал, сказав, что она не была "отмечена"? Может он имел ввиду, что она не была желанна? Почему "отмечена"? Какую метку он хотел увидеть? Ушибы и синяки под глазами? Цепи? Ошейник на шее?
Он сказал "обнаружил", резко вспомнила она. Он не сказал, что он "не видел", что она не отмечена. Он сказал, что он "не обнаружил".
Это было слишком странно!
Наверно, это она слишком сильно придирается к этому инциденту, а не потому, что Клод вел себя странно.
Даника ухмыльнулась, если он решил, что она заинтересовалась им, то он должно быть слишком самоуверен. Впрочем, все равно. Он не понравился ей еще когда она столкнулась с ним в первый раз. Она не знала почему. Он был привлекательным, но не в ее вкусе, выглядел он не плохо, если не вспоминать его устрашающий взгляд. Было что-то в его взгляде, то, как он смотрел на нее, что заставляло ползать мурашки по ее коже.
Наверно она извращенка, наконец, решила она, когда определила его взгляд как собственничество. Он смотрел на нее так, как будто она уже принадлежала ему, просто сама этого еще не знала. Это вызывало у нее враждебность к нему.
Как ни странно, похожие взгляды она видела и от банды байкеров, конечно от Кона и Блейна, да и от других тоже, но ее реакция была полностью противоположной. Всякий раз, как она ловила такой взгляд, ей было не по себе – в голову приходили шальные мысли, коленки подгибались, и разум затуманивался, хотелось, чтобы кто-нибудь из них (или даже все), поступили так, как обещают их глаза.
Конечно, Кон так и поступил, и она злилась на него, главным образом из-за того, что он избегал ее с тех пор.
Она не должна была даже думать об этом, после его злой шутки, но она не могла лгать сама себе, что не она хотела все повторить. Если бы он попробовал подкатить к ней снова, она была бы мягкой глиной в его руках, также как и в первый раз.

Даника чувствовала себя частью автоколонны, пока они ехали назад к рыбацкому лагерю. Кон и Блейн пронеслись мимо нее и ехали впереди. Джаред, Дакота и Ксавье прикрывали тыл. Не удивительно, что ей не нравилось повышенное внимание. Она чувствовала себя глупо.
Тем не менее, она понятия не имела, что "эскорт" был чем то вроде противостояния между ней и самцами, пока они не доехали до ее домика. Вместо того, чтобы поехать к себе и припарковаться там, они остановились и слезли с мотоциклов, когда она демонстративно заглушила двигатель и вышла наружу.
Смущенная, Даника не хотела показывать собственные чувства, но раздражение проходило через нее, поскольку она смотрела на мужчин и видела неодобрение в каждом лице.
– Что происходит?
Мужчины посмотрели друг на друга.
– Было бы лучше, если бы ты не выходила в город, особенно теперь, – наконец, сказал Дакота.
Даника уставилась на него с недоверием.
– Почему?, – спросила она, наконец.
Губы Дакоты напряглись, но вместо того, чтобы сказать что-нибудь, он посмотрел на Блейна.
– У тебя нет необходимости ехать туда, ведь так?
Губы Даники напряглись от раздражения.
– Это не ответ.
– Всё, хватит, – сказал Кон. – У нас есть дела в этом городе, у тебя нет.
Челюсть Даники на мгновение отвисла, но затем ее губы снова крепко сжались.
– О да, у вас есть дела!, – саркастично сказала она прежде, чем подумала.
Кон покраснел.
– Это не то, что ты думаешь.
Блейн послал ему многозначительный взгляд.
– Откуда ты знаешь, на что это было похоже?, – спохватилась Даника, злясь на себя, за то что показала, насколько это ее беспокоило, хоть и знала, что она не имела абсолютно никакого права чувствовать себя оскорблённой – она не была связана с ними, ни с кем из них, даже с Коном, но не смогла сдержать свой глупый язык.
– Есть вещи, происходящие здесь, которые ты не понимаешь, – вставил Ксавье. – Будет лучше, если ты останешься рядом, где мы сможем присмотреть за тобой.
Дакота выкатил глаза. Кон напомнил себе, что уже хотел задушить Ксавье. Джаред и Блейн просто впились в него взглядом.
– Какие вещи?
Джаред покачал головой.
– Не обращай на него внимание. Он говорит ерунду.
– Что происходит, я хочу знать?, – настаивала Даника, не сводя с него пристального взгляда, а затем посмотрела на остальных.
– Разве недостаточно, знать, что сейчас не... безопасно?
Она подошла к Блейну, когда она сказала:
– Ты говоришь, что я должна доверять вам, что вы знаете, что лучше для меня?
Он выдержал ее взгляд.
– Да.
Все было очень странно. Так не должно быть. Она только что познакомилась с ними, но ощущала, что они действительно защищают ее. Не смотря, на то, что она доверяла их намерениям, она не любила оставаться в неведении.
– Я была бы в чертовски большей безопасности, если бы знала, что именно представляет угрозу.
– В обычном случае это было бы верно, – сказал Блейн.
– Но не в этом случае? – Они действительно начинали ее пугать своими загадочными намеками на скрытую угрозу, учитывая, что она и сама чувствовала ее.
– Нет.
Даника скрестила руки на груди.
– Что случилось между вами и Клодом?
Пристальный взгляд пробежал по ее лицу.
– Он беспокоит тебя не так ли?
Даника посмотрела на него.
– Откуда ты знаешь? Вы только что зашли. Может быть я не хотела, чтобы меня спасали.
Его глаза сузились
– Нет?
– Хочешь сказать, что тебя заинтересовал тот кусок дерьма?, – сердито рычал Кон.
Гнев, который волнами стал исходить от парней, расстроил ее, но Даника приподняла свой подбородок.
– Я говорю, что это мое дело, а не ваше. Ни кого из вас!
– К чёрту!, – рычал Кон.
– Тогда это мое дело, что все вы кувыркались с теми вертихвостками, не так ли?
– Это они кувыркались!, – утверждал Кон. – Если бы ты пригляделась вместо того, что бы просто разозлившись пробежать мимо, то заметила бы это! Мы только стояли там, приехали за несколько минут до того, как показалась ты! Мы даже не отошли от своих мотоциклов!
Даника не знала, что больше удивило ее – оправдания Кона или тот факт, что ни один из мужчин не стал опровергать утверждение, что она их интересовала. Она изучала их лица, ожидая заявления, что она сует нос не в свои дела, и вообще она не имеет на это права.
– Все из-за полнолуния, – сказал Ксавье, кивая головой, когда она, наконец, посмотрела на него и ловко увернулся от локтя Дакоты, пытающегося заехать ему в живот.
Даника посмотрела непонимающим взглядом.
– Луна не полная, – сказала она многозначно.
– Тем не менее, – согласился Ксавье. – Через несколько дней будет, но ты ведь знаешь, что люди ведут себя странно при полной луне.
Даника нахмурилась, глядя на него.
– Когда она полная, а не в дни перед этим. Так или иначе, это старая теория, она не доказана. Нет никаких доказательств, что в ночь полнолуния несчастных случаев или насилия больше, чем в любую другую. И я не вижу, как это можно объяснить твое пускание слюней на ту блондинку, которая махала своими сиськами перед твои лицом!
– Я не пускал!, – с негодованием отрицал он. – Так или иначе, Джаред думает, что их послали, чтобы нас отвлечь.
На этот раз он не сумел увернуться, и локоть Дакоты ударил его по ребрам.
– Мне показалось, что они хорошо выполняли свою работу!, – едко ответила Даника. – От чего, как предполагается, они вас отвлекали?
– От нашего дела, – расплывчато ответил Блейн. Он показал головой на дверь. После этого все с неохотой пошли к двери. Блейн последовал за ними, повернувшись у самого порога. – Я думаю, ты получила то, зачем ходила в город?
Даника смотрела на него раздраженно.
– Да. – Он кивнул.
– Хорошо. Тогда тебе незачем ехать туда в ближайшее время.

Она сердито шагнула от двери, когда он ушел, упав на кушетку в плохом настроении. Они ничего не сказали ей! Он размышляла об этом некоторое время, задаваясь вопросом – правду ли они сказали на счёт этих девиц, что они не собирались даже смотреть на них, а эти красотки сами к ним приставали. Она бы не сказала, что они были против такого внимания, но когда она вспомнила картину, то поняла, что нимфы во всю распускали свои руки, лапая парней. Она сомневалась, что у девиц были скрытые мотивы, и не была уверена, что сами парни верили этому. Для нее было неудивительно, что парни пользовались таким вниманием.
Ей стало интересно, почему они хотели убедить ее, что они не заинтересовались. Это не имело никакого смысла. Она не имела никаких прав на них. Почему они позволили ей вести себя так, как будто имела? Она не думала, что это вызвано нежеланием вести себя также ужасно, как она себя вела – только не из вежливости.
Она не знала ни одного из них достаточно хорошо, чтобы понять их мотивы или хотя бы догадываться о них. Все, что она знала, было то, что она вела себя довольно глупо. Обычно она не вела себя как собственница – да и не должна она вести себя как ревнивая ведьма с парнями, которых она не имела права рассматривать как "своих". Не должна она чувствовать угрозы, от увиденного зрелища.
Она увлеклась парнями.
Может быть то, что она чувствовала, было, завистью или ущемлённым эго? Она была намного старше, чем те девчонки!
На самом деле парни не сделали ничего, чтобы она это почувствовала, однако, она сама это понимала.
Кон называл ее малышкой, напомнила она себе, кусая губу, чтобы отвлечься. Хотя, ей было не смешно, иметь человека, который, будучи на пять лет (хорошо – восемь-десять лет) младше ее, называл ее малышкой. Он заставил ее почувствовать себя красивой и бесконечно желанной.
Она абсолютно ничего не соображала в то время, вряд ли запомнила что-то, что он говорил сознательно, но это еще больше усилило ее возбуждение, просто крышу снесло. Скорее всего, думала она, он это говорил ей уже после оргазма.
Ее беспокоило то, что ее поведение рядом с парнями было нехарактерным для нее. Возможно, это из-за гормонов? Возможно, это было из-за комбинации факторов. Может быть, эта дикая часть всегда жила в ней, но она не давала ей воли, а та только и ждала соответствующих обстоятельств, или возможно, нужны были правильные мужчины, что бы вызвать ее?
Без сомнения, она не привыкла иметь дело с такими эмоциями, которые заставляли ее ощущать себя как на американских горках.
Она все еще боролась с безумной мыслью откликнуться на их горячие, голодные взгляды, которые они ей посылали, она понимала, что не должна думать ни об одном из них, не говоря уже о всех сразу.
Ей стало интересно, а ревновал ли Кон? Или он смотрел на ситуацию, как на само собой разумеющуюся? У нее было впечатление, что они не намного больше знакомы друг с другом, чем она с ними, что исключало возможность, ситуации, в которой раньше им приходилось делить женщину. Но все равно ее не оставляло предчувствие, что они проглотят ее целиком, если у них появиться шанс. Она могла ошибаться. Даже если бы она была права, совсем не обязательно, что последуют неприятности.
Это тщеславно? Или реально? Даже если они действительно станут бороться за нее, что будет с ней? Или это просто вопрос времени?
Она не хотела быть причиной их борьбы, даже косвенно.
Это ведь просто флирт, а не обязательства, которые что-то повлекут за собой? Не было никакого повода думать, что их отношения могут перерасти во что-то серьезное. Через несколько дней они уедут, и она больше не увидит никого из них снова. Даже если они останутся здесь, все равно уедет она, может немного позже, но их дороги не пересекутся снова.
Даника осознала, что именно эти мысли толкали ее вниз по кривой дорожке безумия. Факт – что она больше никогда их не увидит и никогда у нее не будет возможности для такого приключения, подталкивал ее к действиям, о которых она, вероятно, пожалеет.
Ее сексуальная озабоченность совсем отвлекала ее от всего остального, поняла она, спустя какое-то время, стыдясь, она призналась, что отклонила все доводы разума, согласившись с требованиями Блейна и остальных при предполагаемой опасности.
Хотя, понимание всего этого не давало ей никаких ответов. Она не могла совсем перестать думать об этом. Определенно ощущалась враждебность, когда она появлялась в городе, и она росла. Она заметила это еще до того, как приехала банда мотоциклистов, так что она не могла полностью все свалить на них. Возможно, они тоже были немного виноваты в этом. Казалось, что целый город был возмущен, что из-за приезжих "наблюдающих" за ними, они не могли сами разобраться с волками, не имея возможности сразу уничтожить стаю волков. На самом деле это не имело смысла, хотя, это была проблема. После ее приезда не было сообщений о нападениях. И они категорически отрицали любое нападение до ее приезда. Почему напряженность росла, если она не имела другой причины?
Почему байкеры не понимали, что являются причиной напряженности? Возможно, учитывая их принадлежность к банде, или, по крайней мере, их появление, люди пытались отгородиться от них?
Что Ксавье хотел сказать ей, а другие ему не дали? Что-то о полнолунии? Это было абсурдным объяснением их действий. Они должны были понять, что она отклонит такое смешное объяснение, но ни не хотели, чтобы он говорил ей об этом. Почему?
Придвинувшись к компьютеру, она включила Интернет и проверяла какое-то время ссылки о полнолунии, потом бросила, когда не увидела ничего, что могло бы объяснить его замечание. Может быть, они знали о чем-то, что должно будет произойти в ту ночь? Отгрузка наркотиков? Это казалось немного диким. Она действительно не предполагала, что байкеры имеют дело с наркотиками. Она не заметила абсолютно ничего, что могло бы указывать на эту теорию. Торговцы наркотиков выделялись, но не было никакого признака указывающего на них.
Хотя, ничего другого не приходило ей в голову. У нее абсолютный ноль. Если бы они находились ближе к побережью, то она могла еще рассмотреть теорию с оружием, но здесь слишком далеко до любого побережья. Тоже самое можно сказать об угнанных машинах, либо других видах краденных вещей. Что они могли украсть здесь? Грязь?
Даника все еще думала, что это был какой-то криминал.
Так может быть, ей все-таки стоило избегать города, даже не смотря на то, что она не любила, когда ей указывают?
Вставая из-за компьютера, она пошла собираться, так как намеривалась совершить ночную вылазку, чтобы разыскать волков и стала складывать все необходимое в сумку. Закончив, она на цыпочках вышла из домика, чтобы ее не услышали ретивые соседи, выйдя из поля зрения, она быстро пошла по тропинке в лес, пока ее домик не пропал из виду.
Она шла по следу всего несколько минут, когда услышала вой волков, и это было слишком близко, чтобы она чувствовала себя в безопасности.
Холодный страх немедленно нахлынул на нее как приливная волна, не прошенные воспоминания о том, как она почти подверглась нападению, заполнили ее ум. Она тщательно пробовала забыть то, как страшно тогда перепугалась, потому что у нее не было выбора делать или не делать свою работу.
Остановившись на несколько мгновений, она стала отчаянно искать пистолет-транквилизатор в своей сумке. Почти одновременно с тем, как ее пальцы ухватили его, рядом с ней раздался волчий вой.
Они шли к ней!
С обеих сторон!
Она уже развернулась назад, чтобы бежать к безопасности домика, как поняла, что стая разделилась, и она была окружена двумя группами. Первое, почему она поняла, что это именно так, это был тусклый темный силуэт головы. Ее сердце мучительно сжалось в груди, адреналин нёсся по венам. На долю секунды ей показалось, что это Кон с компанией байкеров бежали к ней. Спустя секунду, она поняла, что это просто уловка теней. Это были волки, направлявшиеся к ней.
Резко вдохнув, она свернула с дорожки, надеясь, что они не пустятся в погоню. Она наткнулась в темноте на густой подлесок. У нее не было фонарика. Она не достала его, посчитав, что для нее достаточно, лунного света. Во всяком случае, она сомневалась, что он ей поможет. Листва на деревьях была слишком густой для того, чтобы свет проникал сквозь них, да и двигалась она слишком быстро.
Она понятия не имела, где находиться, никакого чувства направления, она даже не задумывалась об этом. За своей спиной она слышала дикое рычание волков, что говорило о настоящей схватке. Это не успокоило ее. Казалось, они были сосредоточены друг на друге в данный момент, похоже ее специально заманили в ловушку между двумя группами волков. Она чувствовала, что они выслеживали ее, как свою добычу.
Отгоняя от себя эти мысли, она пробиралась сквозь густую растительность, пока не оказалась на берегу озера, практически вылетев на него, не заметив что лес кончился. Жадно ловя ртом, воздух Даника огляделась вокруг, чтобы понять, где находиться и, наконец, побежала вдоль берега в сторону лагеря. Звуки жестокого сражения, неслись за ней по пятам, заставляя ее бежать с такой скоростью, на какую она только была способна, игнорируя множество ушибов и синяков, колики в боку, боль вывихнутой лодыжки. Облегчение переполнило ее, когда она поняла, что выбрала правильное направление и, наконец, достигла рыбацкого лагеря.
Глубоко дыша, из последних сил, она хромала так быстро к домику как только могла. Рычание и звуки борьбы прекратились. Она слышала, как волки убегают через лес, завывая время от времени. Она не могла удержаться от паники и посмотрела через плечо. Огромный черный волк выскочил из подлеска, на том месте, где она сама только что вышла. Резко вздохнув, Даника захромала быстрее и почти запрыгнула в дом, когда добралась до него. Промчавшись по крыльцу, она резко распахнула дверь и захлопнула ее за собой. Видно она бежала не достаточно быстро, поскольку тут же услышала глухой стук – кто-то, или вероятнее всего что-то, приземлилось на крыльцо.
Ручка двери загрохотала, пугая ее.
– Открой дверь, Дани!, – рычал Блейн.
От чувства облегчения, промчавшегося по ней, ее колени подогнулись. Она чуть не сломала ноготь, отпирая дверь, открыв ее, она бросилась к Блейну, цепляясь за него.
– Они преследовали меня!, – задыхалась она, стараясь не разрыдаться.
Блейн зашел внутрь, закрывая за собой дверь.
– Тебе, чертовски повезло, что ты отделалась всего лишь испугом!, – рычал он неистово.
Ошеломленная, Даника отцепилась от него, пройдясь по нему пристальным взглядом – он был избит. Его грудь была обнажена. Постепенно, до нее дошло, что на нем вообще не было одежды, хотя сразу она этого не поняла. Рана на плече, из которой текла кровь, была похожа на укус и на его груди, руках и щеке были царапины от когтей. Его взгляд был… диким.
Едва она успела рассмотреть все это, он толкнул ее, не слишком мягко, к закрытой двери. Запустив пальцы в ее волосы, он притянул ее к себе, притиснув к ней свои бедра, сильнее прижимая ее к двери. Даника ударилась головой, но она была так удивлена, что даже не сопротивлялась, ощутив его напряжение. Даже если бы он сделал ей больно, она не была уверена, что заметила бы это сразу же, так как он захватил ее рот своими губами.
Поцелуй Блейна больше был похож на нападение, чем на проявление ласки. Твердое давление его рта на ее губы, содержало в равных частях, как наказание, так и слепую ласку, все это исключало любую возможность, что он мог причинить ей боль, и все же было грубо, но в тот же момент нежно, и он не сделал ничего, чего бы она не хотела.
Ей нравился жар его рта, дикий, ни на что не похожий вкус Блейна, который заполнял ее с каждым движением его языка, словно нагретая языками огня ее кровь проносились по венах, а по каждому нерву пробегали молнии, рассыпаясь шипением и треском энергии обостряя ощущения. Даника чувствовала, что их взаимная потребность, вызвала волну жара, которая взвивалась между ними, окутывая их облаком желания. Она остро чувствовала размер и силу рук Блейна, которые прижимали ее к нему, широкие плечи, массивная твердость его груди и толстый стержень его мужественности ритмично прижимался к ее бёдрам.
Он дразнил ее прижимаясь к тому месту, где она хотела, что бы он был, ей хотелось запрыгнуть на него и плотно обхватить ногами его талию именно той частью тела, которая нуждалась в нём. Воздуха в легких было недостаточно, она ощущала что все глубже и глубже погружается в захлестнувший их омут желания.
Блейн оторвался от ее губ, делая глубокий вдох, прильнув к ее горлу, забираясь руками под ее футболку, захватил одну грудь и сжал ее в ладони. От прикосновения его ладоней и пальцев, ласкающих ее, кожу покалывали тысячи крошечных мурашек. Кровь прилила к ее соскам, делая их твердыми и настолько чувствительными, что от первого же прикосновение мозолистой ладони по ней пронеслась волна удовольствия и она задрожала.
Мягко сжимая грудь, которую он захватил, Блейн провел дорожку поцелуев низ по ее горлу, пока не достиг места соединения шеи и плеча. Острота давления его зубов, поскольку он укусил ее, заставила ее издать резкий вздох. Жесткая дрожь рябью прошлась по ней. Почти извиняясь, он убрал свои зубы, поглаживая место укуса языком, прежде чем поднял свою голову, чтобы снова захватить ее губы, посасывая их с голодной страстью перед тем, как раскрыл их, проталкивая свой язык.
Рука, которая ласкала ее грудь, опустилась вниз. Даника почувствовала рывок на поясе, а затем давление исчезло, поскольку Блейн расстегнул молнию на ее джинсах, обхватывая ее холмик, а затем его ладонь двинулась ниже лаская ее нежные лепестки.
Ее сердце отчаянно забилось о грудную клетку, когда он разделил их и погладил горячую, влажную плоть возле самого лона. Из глубины его груди донёсся звук удовольствия, поскольку он почувствовал, что она готова к нему. Убрав свою руку, после нескольких мгновений удовольствия, дразня ее, Блейн резко поменял положение, стаскивая ее джинсы, он оторвался от ее губ и нагнулся, чтобы поймать затвердевшие соски губами прямо через футболку.
От желания ощутить его рот на своей голой коже, Даника стащила футболку, он освободил ее достаточно, чтобы она смогла взяться за низ и стянуть ее через голову. Футболка запутала ее руки, сковав их, словно наручниками, что немного расстроило ее на мгновение. Она прекратила сопротивляться, пытаясь освободиться, когда он втянул в рот чувствительный сосок, дразня его языком, заставляя жаждать ощутить жар его рта по всему телу. Шквал эмоций накрывал ее с головой, жар, пламенные потоки электрического напряжения скатывались вниз по ее телу, усиливая ее желание, требуя его.
Она сумела освободить свои руки, когда Блейн переместился к другой груди, чтобы приласкать ее горячим щелчком языка. Даника схватила его за плечи, чтобы удержаться, затем прошлась своими ладонями по его широким плечам и мышцам, наслаждаясь прикосновением к его гладкой коже под ее ладонями. Она жадно ловила ртом воздух, ощущая его рот на себе, безумно желая продолжения. Через мгновение он оторвал свой рот от груди и протянул цепочку горячих поцелуев снова вверх, она искала его рот, чтобы поцеловать его снова.
Ее джинсы упали свободно, вокруг ее ног. Она старалась сбросить их вообще, но забыла об этом в тот же миг, когда он прижался своими бедрами к ней, его твердая плоть до боли впилась в нее. Она выгнулась к нему на встречу, все больше ощущая внутреннюю дрожь, там, где она нуждалась в нем больше всего.
Он рычал от нетерпения и расстройства, схватив ее за ягодицы, он поднял ее, до нужного уровня. На мгновение ее джинсы сковали ее, но затем она таки смогла освободиться, обертывая свои ноги вокруг него.
– Черт!, – бормотал он, когда обнаружил, что ее трусики все еще закрывали ему путь, одной рукой Блейн поглаживал ее промежность, просовывая дрожащие пальцы за край белья, чтобы погладить ее расселину.
Немного разочарованная Даника отпустила его шею, чтобы схватить его член, пытаясь направить его к своему лону. Зашипев от боли, когда его чувствительная плоть столкнулась с трусиками преграждающими ему путь, Блейн разорвал их.
– Кон… омм! – Даника ахнула, внезапно вспомнив про отсутствие презерватива, но не успела закончить свое ворчание, как он проник головкой своего члена в нее поднимая вверх и немного насаживая ее на себя.
Издав звук, больше похожий на гнев, чем на жажду, он захватил ее рот, прежде, чем она смогла придти в себя, прижав ее спиной к двери Блейн одним толчком бёдер соединился с ней, глубоко погрузившись в нее.
Дрожь удовольствия, которая прошла по ней, отключила все мысли о презервативах. Она обняла его за шею и двигалась навстречу его мощным точкам, он как таран пронзал ее плоть, ударяя по сладкому местечку внутри нее с предельной точностью, ощущения от этого поднимало ее все выше и выше к вершине, а потом Даника взлетела на самый верх. Она издала низкий стон, когда первая судорога прошлась по ней, извиваясь всем телом.
– Блейн!
В ответ он издал низкое рычание, ускоряя темп, поскольку он чувствовал, как ее мышцы сжимаются вокруг него, пока он сам не был захвачен ощущением собственной кульминации.
Он расслабленно склонился над ней, когда невероятные ощущения по немногу ослабли, хрипло втягивая в лёгкие воздух. Несколько мгновений спустя, собравшись с мыслями, он вышел из нее и поставил ее на ноги, отодвигаясь.
– По крайней мере, в конце ты вспомнила, кто тебя трахал, – сказал он низким, злым голосом.
Даника все еще витала в облаках глупого пресыщенного счастья, ее ноги всё ещё были неустойчивы, коленки так и норовили подогнуться. Она подняла голову, и непонимающе уставилась на него.
– Ты о чём?
– Кон?, – рычал он.
Даника закрыла глаза и опустила голову вниз, медленно осознавая, что что-то тёплое стекало по ее бедру, затем подняла голову и впилась в него взглядом.
– Презерватив! Ты мудак!, – рычала она на него.
Его голова дернулась назад, как будто она ударила его. Что-то мелькнуло в его глазах, тогда его лицо стало серьезным.
– Верно!
Отодвигая ее с дороги, он резко распахнул дверь и ушел.
– Нет! Ты прав!, – бросила Даника ему в след, хлопая и запирая дверь. – Я уверена, что ты не бываешь не прав!
Она стояла, впиваясь взглядом в дверь ещё какое-то время ругаясь себе по нос, пылая праведны гневом, заодно ощущая вину, которую она, по сути, не должна была чувствовать.
– Верно! Мудак. Да, я кручу с несколькими проклятыми мужиками подряд, я не могу держать их всех в своей голове. У меня уже осколки в заднице!– Прибавила она, сильно ударив кулаком в дверь, и тут же пожалела об этом.
Встряхивая руку, чтобы унять боль, она наклонилась и схватила свою разбросанную одежду, закинув ее на руку. Она не успела сделать и пары шагов от двери, когда услышала рычание и визг волков, сцепившихся снаружи. Отпустив одежду, она схватилась за дверь и дернула ее несколько раз, прежде чем вспомнила, что заперла ее.
– Блейн!, – крича она, когда, наконец, смогла открыть дверь.
Блейна не было в ее поле зрения, но было пять огромных волков меньше чем в двух ярдах от ее домика. Услышав ее крик, двое из них, которых она видела раньше, белый и огромный черный волк, прервали борьбу, подняли свои головы и посмотрели прямо на нее, а затем снова возобновили схватку.
Хлопнув дверью снова, Даника пронеслась по комнате в поисках сумки и ,наконец, нашла ее. Отыскав пистолет-транквилизатор, она удостоверилась, что он был заряжен дротиками, и помчалась к дверям. Приоткрыв ее, она прицелилась и выстрелила в середину сражения, так как они кружились и двигались слишком быстро, чтобы попасть хотя бы в одного волка. Белый волк издал визг, схлопотав ее дротик, повернулся и посмотрел на нее обвиняющими глазами и затем бросился в лес, а следом за ним остальные.
В растерянности Даника закрыла дверь снова и оперлась на нее, задаваясь вопросом в порядке ли Блейн.
Он был ранен, вспомнила она внезапно, и стала искать капли крови на полу. Она ничего не нашла, и почувствовала себя лучше, на ней крови тоже не было, но это также ее озадачило.
Она не вообразила это. Она довольно сильно паниковала, пока Блейн не схватил ее и не вытеснил все мысли из ее головы, но она отчетливо помнила ужасный след укуса на его плече и глубокие царапины от когтей на всем теле.
Он был зол на неё, именно поэтому она быстро помчалась в ванную, мыться и переодеться, пусть он и в ярости – ей плевать! С такими ранениями – укусами и царапинами – ему нужна была медицинская помощь.
Захватив из чемодана свою аптечку, она приоткрыла дверь и выглянула наружу, чтобы убедиться, что волки не вернулись. Когда она не увидела никаких признаков их пребывания, она открыла дверь полностью, и вышла на веранду, закрывая ее за собой. Ее сердце сбилось с ритма, когда она услышала щелчок замка, но она пошла к краю крыльца, спустилась вниз и побежала к дому по соседству, отчаянно стуча в дверь.
Через мгновение Джаред открыл ее, она, не дожидаясь приглашения, поднырнула под его рукой и зашла внутрь.
– Волки были снаружи. Разве вы не слышали их?, – она задыхалась, поворачиваясь. – Я пришла, чтобы проверить Блейна.

Кон, лежавший на нижней койке двухъярусной кровати, привстал на одной руке, чтобы принять вертикальное положение, и уставился на нее совиным, рассредоточенным взглядом, говоривший о том, что он слишком много выпил. Кроме грязи, царапин, следов от укусов и засохшей крови на нем ничего больше не было. Джаред, Дакота и Ксавье, одетые только в джинсы, выглядели практически также, но не были так пьяны.
– Пришла полюбоваться на свою работу? – бормотал Кон.
Дакота бросил в него подушкой, попав прямо в лицо. Тот вздрогнул и свалился на кровать.
– Я устал, как собака, – сказал он из-под подушки и затем захихикал, не понятно почему, но видно нашел что-то смешное.
– Заткнись, Кон! – выкрикнул Дакота раздраженно.
Кон поднялся, три раза приветственно махнул головой, скрестил руки на груди и, развернувшись спиной к комнате, улёгся спать.
– Что случилось? – спросила Даника хриплым шепотом, когда, наконец, смогла говорить. – Боже мой!
Блейн вышел из ванной, вода с его темных волос стекала на грудь, чтобы затем впитаться в полотенце, которое он обернул вокруг бедер.
Даника с трудом сглотнула, от блеска в его глазах и серьезного выражения лица.
– Я принесла свою аптечку, – сказала она тихо, держа ее в руках.
– Можешь убрать пистолет-транквилизатор, – Блейн холодно растягивал слова, скрещивая руки на груди, и опираясь одним плечом о дверной косяк.
Даника посмотрела вниз на пистолет и убрала его за пояс джинсов.
– Волки были снаружи. Я думала…. Я пришла посмотреть, в порядке ли ты, – сказала она немного натянуто.
– Не переживай впустую за него, – рычал Джаред. – У него все охренительно прекрасно.
Даника посмотрела на Джареда, снова повернулась к Блейну. Конечно, выглядел лучше других, но ведь он только что помылся. Ни царапины, которые она видела на груди, ни след от укуса на его плече выше ключицы не выглядели такими глубокими и рваными, как ей показалось, но появился новый укус на руке, который она не видела раньше. Также было куда больше царапин, чем она запомнила.
– Раны от укусов могут быть опасны, – сказала она после небольшого молчания. – Ты должен обратиться к доктору.
– Переживу, – рычал он, его жесткий взгляд сверлил ее так, что стало понятно, что он говорит не об укусах.
Она покраснела при таком красноречивом напоминании. Даника уже пыталась объяснить, что это было недоразумение, но он сделал свои выводы и придерживался их, хотя она извинилась.
Дакота нарушил тишину, пройдя мимо Блейна в ванную и хлопнув позади себя дверью. Блейн отошел от двери, прошел через комнату к брезентовой сумке, лежащей на нижней койке второй двухъярусной кровати, стянул полотенце и стал рыться в содержимом, очевидно в поиске чистой одежды.
Даника наблюдала за ним, загипнотизированная игрой его мышц при таких простых движениях. Воспоминания об их диком соитии вызывали желание немедленно снять с себя футболку. Ей стало интересно, что из этого вызвано чистым желанием, а что порождено гневом? Он был разъярен, когда пришел к ней, и еще больше, когда уходил. Возможно, это было, что-то вроде наказания, а она оказалась полной идиоткой, вообразив себе страсть?
Ей стало смешно – когда это в последний раз она разжигала в мужчине страсть?
Наконец, Даника смогла отвести от него взгляд и немного осмотреться вокруг. Джаред и Ксавье, наблюдали за ней, их лица были задумчивы и серьезны. Во рту пересохло, и она сглотнула.
– Я могу обработать раны и перевязать их, – предложила она.
– Не надо, – сказал Джаред, его взгляд скользнул к Блейну. Он несколько минут впивался в него взглядом, затем стал смотреть на стену.
Ксавье не ответил. Он просто смотрел на нее, перебирая мысли в голове. Резко поднявшись со стула, на котором он растянулся, он предложил:
– Можешь обработать мои раны. Почему бы нам не пойти в твой домик?
Даника посмотрела на него рассеяно, неуверенно улыбнулась, а затем нахмурилась, когда у нее возникло подозрение, что его целью было остаться с ней наедине.
– Черти адовы! – зарычал Джаред, вскакивая на ноги. – Я пойду к ней в дом. Тебе не нужен никакой "уход", Ксавье, проклятье, ты сам это знаешь!
Ксавье посмотрел на него обиженно.
– Она сама предложила!
Дакота вышел из ванной уже чистый, с него капала вода так же, как и с Блейна, когда он вышел оттуда.
– Если ей нужно, чтобы ее кто-то проводил, я пойду с ней, – спохватился он. – Джаред, ванная твоя.
– Нет! – вызывающе сказал Джаред.
– Две минуты, – сказал Ксавье. – Это все, что нужно…
Блейн ударил его в лицо кулаком с такой силой, что он упал на пол. Ксавье не пытался встать, просто приподнялся на локтях, чтобы видеть Блейна, его глаза горели от гнева и замешательства, пока он проверял целостность своей челюсть одной рукой.
Было абсолютно непонятно, что вызвало такую реакцию. Наверно, они уже знали, что она занималась сексом с Коном и Блейном, и были расстроены тем, что сейчас не их "очередь".
– Почему бы вам, всем троим, не пойти ко мне и не позаботиться о вашей небольшой проблеме? – спросила она сладко.
Дакота и Джаред, по крайней мере, немного смутились. Казалось, Ксавье не услышал сарказма – похоже, что удар Блейна повредил-таки его умственные способности.
– Я первый предложил, – сказал он, поднимаясь на ноги.
Даника впилась в него взглядом и швырнула в него своей аптечкой. Повернувшись на пятках, она пошла к открытой двери. Остановившись в дверном проеме, она повернулась, чтобы посмотреть на них презрительным взглядом.
– Я не нуждаюсь в эскорте! Сделайте одолжение... все вы,– сказала она, многозначительно глядя на Блейна, – держитесь от меня подальше! Если у вас зудит в одном месте, есть много на всё согласных кошечек в городе!

Ее распирало от ярости, пока она шла к своему домику. Злость настолько завладела ею, что Даника даже не подумала оглядеться по сторонам, ведь некоторые волки могли затаиться поблизости. Закрыв за собой дверь, она упала на колени, адреналин выходил из нее. Все получилось так глупо!
Включив свет, она пошла к кровати, проходя через всю комнату, и упала на нее, бросив пистолет-транквилизатор на ночной столик. Никогда еще в ее жизни не было такой неразберихи, мрачно думала она. Не удивительно, что все так плохо.
Ей внезапно захотелось плакать. Она фыркнула, прогоняя это желание. Возможно, со временем станет легче, хотя в этом она сомневалась.
Даника не понимала, почему Блейн пришел к выводу, что она "перепутала" с кем была. Она была с Коном только один раз. Он не знал ее! Блейн не имел никакого права думать, что она занималась сексом с любым мужиком, оказавшимся поблизости, только из-за того, что она не пыталась остановить его!
И вообще, это не его дело, подумала она сердито. Он же не стал с ней советоваться, когда та девица повисла на нем, Даника была готова поспорить, что если бы Блейн понял это, то не стал бы сейчас на нее злиться.
Эти мысли, привели ее еще к более неприятным: вероятнее всего, он хотел ту двадцати-с-чем-то-летнюю красотку, которая клеилась к нему. Возможно, эта шлюха получила бы его и от разочарования, что надежды не оправдались, он сорвался на ней? Может быть, поэтому у него сложилось такое мнение? Может он сам думал о той девице, а заодно решил, что и она думает о Коне?
Даника не думала, что так усложнит свою жизнь. Это просто не должно ничего осложнять! Как предполагалось, это должно было стать диким приключением, весельем для всех участников и никаких обязательств! Она надеялась, что они сами поймут это, а не будут драться между собой, но невозможно было не заметить напряжения среди них.
Эта мысль вернула ее к их внешнему виду. Посидев немного, Даника разделась и легла под одеяло в трусиках и футболке.
Те раны появились не из-за драки между собой. Они были похожи на укусы волков, но выглядели не так уж плохо. Даже если представить, что байкеры сильные, крупные мужчины и могли противостоять волку, даже справиться с ним лучше нее, то она не могла предположить, как они справились с пятнадцатью волками. Они обычно нападают стаей.
Конечно, волки не имели привычки нападать на людей. Когда они охотятся – каждый выбирает себе цель, а потом сгоняют их в кучу.
Но она определенно видела следы укусов и глубокие царапины от когтей. Как они смогли отбиться от стаи с такими мелкими повреждениями?

Дакота застал Данику врасплох.
Она проснулась от рёва двигателей мотоциклов, когда байкеры уезжали. Девушка думала, что они все уехали, и когда раздался стук в дверь, открыла ее без опаски.
Он осторожно посмотрел на нее, прежде чем протянул аптечку.
– Я хотел вернуть это.
Даника взяла ее, внимательно рассматривая, соображая, решил ли он сделать это, чтобы помириться, или чтобы получить то, что хочет, а может, просто, потому что это было правильно. Неуверенно, оценивая свои чувства, которые не зависели от повода его прихода, она подняла глаза.
Он выдержал ее взгляд в течение некоторого времени и, наконец, сделал шаг назад, собираясь уйти.
– Так или иначе, спасибо за заботу.
Даника прочистила горло.
– Ты вообще пользовался ею?
Он опять посмотрел ей в глаза. Наконец, один уголок его прекрасно очерченных губ приподнялся вверх.
– Нет.
Она немного поспорила с собой, затем поймала его за запястье и втянула внутрь.
– Позволь мне, по крайней мере, посмотреть.
Дакота позволил ей затащить его в дом, в глазах плескался юмор и тепло, которые он не пытался скрыть.
– Если ты настаиваешь, но я предупреждаю, что не буду вести себя прилично.
Голос был дразнящим, но она чувствовала, что он говорил серьезно, но проигнорировала это, ведя его к кушетке, подталкивая, что бы он сел.
– А я думаю, что будешь, – ответила она, когда устроилась рядом с ним.
Дакота наклонился к ней.
– Почему ты так думаешь?
– Я надеюсь, что ты сможешь сдержаться, – сказала она сухо, беря его за руку, и рассматривая ее. Она нахмурилась и между ее бровей пролегла морщинка, когда увидела, что вместо вчерашних ран остались только красные полоски. Даника выпустила его руку и посмотрела на него смущенно.
– Дай я посмотрю рану от укуса, я видела ее на твоей груди.
Он выглядел удивленным.
– Нет никаких укусов, разве что ты сама укусишь меня.
Даника посмотрела на него.
– Просто сними футболку.
– Да, мэм!
Она смотрела на его грудь, когда он снял футболку, игнорируя дрожь в ее животе. У него была красивая грудь, покрытая редкими темными волосами и живот с чётко очерченными мышцами пресса. Даника смотрела на его соски, чувствуя, как дрожь проходит по ее телу. Она смутно помнила, что Кон и Блейн тоже были красивы, но у нее не было времени рассмотреть их.
Его кожа была гладкой, не было никаких шрамов. Было небольшое покраснение на том месте, где она была уверена, что видела глубокую, страшную рану. Мышцы Дакоты напряглись, когда она легонько, кончиком пальца прослеживала красные линии. Ее дыхание сбилось, когда она увидела серьезное выражение его лица.
– Я предупреждал тебя, – сказал он хрипло, ловя ее за руку и притягивая к себе. Даника сопротивлялась, когда парень поднял вверх ее руки и притянул к себе ближе, несмотря на то, что она отталкивала его.
– Это плохая идея, – тихо сказала она.
– Для тебя? Или для меня?
Она смотрела на него, упираясь ладонями в его грудь, чтобы противостоять натиску.
– Для обоих. Я не понимаю того, что происходит, я думала, что понимаю…, но это не игра, и я не хочу становить причиной ссоры между тобой и твоими друзьями.
Лицо Дакоты стало серьезным.
– Мы – не друзья.
Она нахмурилась.
– Но… вы вместе. Ты – часть той же банды, правильно?
Что-то промелькнуло в его глазах. После паузы он пожал плечами.
– В некотором роде. Но все немного сложнее.
Даника почувствовала вспышку негодования.
– Но я не пойму?
Он внимательно рассматривал ее лицо.
– Ты не захотела бы.
Она через силу улыбнулась.
– Вы принадлежите к какому-то братству, а я посторонний и доставляю вам одни неприятности.
Если кратко, то он был удивлен. Дакота ослабил хватку, позволив ей отодвинуться, но тут же сам прильнул к ней, заваливая ее на кушетку, прижимая своим телом.
– Если бы меня это волновало, меня бы здесь не было, – прошептал он, пытаясь ее поцеловать. Она отвернулась от него. Чтобы не остаться ни с чем, он стал целовать ее ухо, щеку и шею.
Она вся покрылась гусиной кожей, при его неторопливых движениях. Ее сердце стало стучать о грудную клетку.
Дакота остановился и приподнял голову, нахмурившись, когда добрался до ее плеча. Она помнила, что Блейн укусил ее, от чего остался след. Он посмотрел ей в глаза.
– Он отметил тебя, – сказал сердито Дакота.
Этот комментарий, вызвал что-то из ее памяти, но это, словно туман, ускользало от нее. Она оттолкнула его и вырвалась, скатываясь на пол.
– Я это и имею в виду, – сказала она громко. – Очевидно, это не просто игра, в которую мы можем играть и оставаться друзьями.
Он подошел к ней, схватил за руку и потянул вверх, помогая ей подняться.
– Это все? – требовал он низким, рычащим голосом.
Даника ошеломленно смотрела на него, удивленная таким резким переходом от флирта к серьезному разговору, даже быстрее чем она успела моргнуть.
– Что?
Дакота отпустил ее запястье и притянул к себе за талию, прижимая ее бедра к своим, пока она пыталась отодвинуться от него. Его очевидная эрекция упиралась ей в живот.
– Разве, похоже, что я играю с тобой?
Она нахмурилась.
– Это похоже на то, что ты ищешь место, куда засунуть свой член.
Его губы напряглись. Он отпустил ее так резко, что она чуть не упала назад.
– И ты считаешь, что меня не волнует, что это будет за место?
Она смотрела на него с беспокойством и гневом, стараясь крепко держаться на ногах.
– Это выглядело именно так вчера вечером.
– Черт! Те проклятые оборотни….
Она нахмурилась.
– Оборотни?
Дакота провел рукой по лицу, а затем по всей длине волос, с заметным волнением. Даника воспользовалась тем, что он отвлекся, и отошла от него, двигаясь вокруг кушетки. Его взгляд следил за ней, когда она отходила. Он оперся рукой на кушетку и перепрыгнул через нее, как гимнаст, совершавший упражнение на брусьях, удивив ее, приземлившись прямо перед ней. Парень воспользовался ее замешательством в своих целях, обняв и прижав к себе.
– Есть кое-что, что мы должны сделать прямо сейчас.
Скривившись, она посмотрела на него.
– Я даже знаю, о чем ты говоришь, – сказала она едко, когда он снова прижался к ней бедрами.
Он ухмыльнулся ей волчьей усмешкой.
– Я о том же, – сказал Дакота, наклоняясь к ней. – Мне интересно посещение только этого места, независимо оттого, что ты думаешь.
Теплая дрожь прокатилась по ней, когда его горячее дыхание ласкало ее шею. Она сама не верила, что сможет сопротивляться ему. Даника не хотела его, не должна была хотеть. Раньше спокойно обходилась без мужчин и все было прекрасно, пока не встретила этих байкеров, думала она раздраженно.
Даника стала понимать, что ее мысли стали путаться, кружиться в бессвязном беспорядке. Это просто приключение, ничего серьезного. Если ей самой не хотелось чего-то большего, грех было жаловаться, что они используют ее. Они хотели одного и того же, разве нет?
– Если я сдамся, – сказала она неловко, – будут какие-нибудь проблемы?
Его глаза сверкали.
– Тебе не о чем беспокоиться, а мне все равно.
Ей казалось, что все-таки ее обманывают, и это будет ее проблема. Кон и Блейн разозлятся на нее, но они и так злились. Она ничего им не должна. Не было никакого договора об "эксклюзивном использовании" с обеих сторон, да и вряд ли из этого что-то выйдет. У Даники сложилось впечатление, что она ищет себе оправдание, так как начала понимать всю прелесть случайного секса, хоть всегда считала, что это не для неё.
Она убеждала саму себя, что может действовать в соответствии с ситуацией. Что сможет зализать свои раны потом, когда они возвратятся туда, откуда приехали, а она к себе домой.
Отделившись от него, она решительно пошла к ночному столику, достала оттуда презерватив и кинула ему. Он, молча, поймал его, в абсолютной тишине. Игнорируя очевидное упрямство в его напряженной челюсти, она сняла с себя футболку и трусики, залезая на кровать, оставляя место для него.
Дакота выглядел разочарованным, разъяренным, и в то же самое время жаждущим. Его кулак, сжатый вокруг презерватива, напрягся так, что побелели суставы. Бормоча проклятия себе под нос, он поставил одно колено на кровать, рукой налегая на ее плечё, опрокидывая на спину и наваливаясь на нее сверху.
– Леди, а вы знаете, как сказать мужчине – проваливай. Ты понимаешь это?
Даника понимала. Ей стало не по себе от чувства вины. Все было похоже на сделку, и это не заставило ее чувствовать себя лучше, как и его. Она отвела глаза, неспособная сдержать злость на себя.
– Если ты не хочешь заниматься безопасным сексом – прекрасно. Мы не будем этого делать.
Дакота взял ее за подбородок, вынуждая смотреть на него. Гнев, исходивший от него, немного поутих, когда он взглянул на нее.
– Я не о сексе, – сказал он. – Думаю, ты поняла меня.
Она сглотнула через силу.
– О чем ты, Дакота? Я ничего не понимаю. Думала, что понимаю, но это не так. Это ведь просто игра, развлечение, не так ли? Именно это впечатление я получила…, просто вы решили, что я как раз под рукой, и вы возьмете меня по очереди, и все останутся довольны.
Он нахмурился. Лег рядом с ней на бок, подпирая одной рукой голову, и провел пальцем по ее ключице.
– Возможно, именно так все и начиналось, но, скорее всего, мы просто врали сами себе, – шептал он. – Я не уверен, что сам понимаю это, – он произнес это, фыркая и усмехаясь, хотя это было совсем не смешно. – Я никогда не думал, что окажусь в такой ситуации, и я чертовки уверен, что ни один из них также этого не ожидал, а значит, что решение еще не найдено. Мне всё это не нравиться.
Она смотрела на него в замешательстве, пытаясь понять, о чём он говорил: об укусе на ее шее или о сложившейся ситуации, а может обо всем сразу.
– Так что, для вас это не просто пустяк?
Его черные брови сомкнулись на переносице, но по его взгляду она поняла, что он уже думал об этом. Через некоторое время в глазах появилась искра веселья.
– Все полагали, то ты злишься на меня из-за вчерашнего, и что будет "безопасно" оставить меня охранять курятник, пока они занимаются делами.
Она смотрела на него, задумывая продолжить его игру или разозлиться.
– И ты подумал, что можешь попытать счастье с курицей?
Он усмехнулся.
– Не совсем. Я думал, что они правы. Просто не смог не попытаться, – пробормотал он, скользя рукой по шее и линии груди к соску, который приподнялся, приветствуя круговые движения вокруг него.
Тепло, медленно разливалось по ней, закручиваясь водоворотом из-за его прикосновений.
Он встретил ее пристальный взгляд.
– Женщина, если у тебя есть идеи, о том, что можно сделать со мной…
У нее перехватило дыхание.
– Что? – спросила она, не дыша, желая услышать больше.
Дакота взял ее за руку, придвигая к застежке джинсов, прижав ее рукой свою эрекцию, и помогая ей поглаживать его.
– Это все мне? – спросила она насмешливо.
Его взгляд остался серьезным.
– Это… каждый раз, когда я смотрю на тебя, просто стою рядом, улавливаю твой запах, или слышу голос... – Он наклонился к ней и захватил ее нижнюю губу, легонько посасывая ее. – Ни одна женщина не действовала на меня так,– бормотал Дакота, выпуская нежную плоть, и прижался к верхней губе, – и я не хочу больше никого другого.
Он играл с ее губами, почти насмехаясь над ней, поочередно облизывая их, а потом покусывая. Парень немного приподнял голову, чтобы посмотреть на Данику. Ощущая его осторожный пристальный взгляд, она открыла глаза.
Снимая джинсы, он расстегнул молнию и взял ее руку, проводя по своему члену. Жесткие волосы, окружавшие его член, контрастировали с шелковистой коже, которая восхищала ее. Она обернула руку вокруг толстого, горячего ствола у самого корня, чтобы потом поднять руку вверх, его глаза закрылись, лицо напряглось. Очарованная, Даника наблюдала, как через минуту удовольствие изменило выражение его лица, пока ее рука ласкала его член и мягкие мешочки под ним. Дакота задыхался.
– Мне так хорошо, детка, – сказал он хриплым голосом, что усилило ее возбуждение, а там, где их тела соприкасались, поползли мурашки.
Она смотрела на член, пока гладила его снизу и наткнулась на небольшой, округлый, металлический предмет, который был прямо под головкой.
Он взял ее за подбородок, поднимая голову и прижимаясь к ее рту губами. В этом поцелуе, не было ни какой нежности или игры – в отличие от предыдущего, он был полон голода и желания. Дакота приоткрыл губы и протолкнул язык, врываясь к ней в рот, этим движением он предъявлял свои права на нее. Его сущность будоражила ее как энергетик, пока он ласкал ее своим языком, заставляя одновременно напрячься и расслабить каждый мускул ее тела.
Отчаянно нуждаясь в его вкусе, она жадно сосала его язык. Через тело Дакоты проходила дрожь, которая заводила ее еще больше. Взявшись за одно бедро, Дакота передвинул его, чтобы втиснуть свои узкие бедра между ее ног. Грубая ткань джинсов прикасалась к нежным лепесткам, когда он двигал своими бедрами, что вызвало новые ощущения, нахлынувшие на нее: твердый, вложенный в шелковистые ножны корень его мужественности, щекочущие волоски, которые окружали его, и ощущение его груди и живота прижатых к ней.
Подняв руки, она стала гладить его спину, кончики ее пальцев наслаждались гладкостью кожи и твердостью мышц. Даника не ощущала на себе его вес, она была слишком занята изучением мужского тела. Ей не хотелось думать ни о чем, кроме чувства комфорта и волнения, которые он давал своей близостью. Девушке были необходимы прикосновения Дакоты. На фоне его силы она чувствовала себя женственной, желанной и защищенной.
Желание чувствовать его каждой клеточкой тела управляло ею, Даника обняла его одной ногой за узкие бедра, поглаживая по джинсам. Ей хотелось, снять их, но он не торопился.
Скорее всего, он не был уверен в ее согласии.
Она действительно не думала, что дело дойдет до этого.
Даника понятия не имела, было ли это из-за его уверенных прикосновений и поцелуев или из-за чего-то более важного – какой-нибудь химической реакции – но единственные сомнения, которые проносились в голове, было о том, как долго ещё она сможет выдержать эту пытку. Девушка развела свои бедра шире, подстраиваясь под него, выгибаясь под ним.
Он проигнорировал ее приманку, заканчивая поцелуй, чтобы перейти к ее телу. Прикосновение его рта к груди, перебило дыхание, возбуждая ее сильнее, пока она не начала извиваться под ним, ловя ртом воздух, слишком отчаянно, чтобы думать о чем-то ещё.
Нетерпение билось в ней, когда он стянул свои джинсы вниз по бедрам. Она потянулась, чтобы помочь ему, проводя рукой по спине, и остановилась на ягодицах, подгоняя его.
Какое-то сомнение мелькнуло в ее голове, когда он провел головкой по краю ее лона, но его стремительное проникновение выбило из нее все мысли. Даника ощутила приятную боль, от резкого вторжения его плоти растягивающей ее. Она нетерпеливо поднимала бедра, жадно отвечая на его толчки, пока он глубоко входил в нее, а затем выходил и врывался снова.
Ей казалось, что сердце бьется в горле, это душило ее. Она судорожно гладила его шелковистые волосы.
– Дакота, это великолепно, – шептала она.
Его тело затряслось. Он заставил себя смотреть на нее, немного входя в нее и тут же обратно, едва задевая ее точку джи. Она открыла глаза, чтобы укоризненно посмотреть на него, но от выражения его лица, весь воздух вышел из нее.
Смотря ей в глаза, Дакота стал проникать глубже, тесно прижимаясь животом, пока она не ощутила, что он упирается в ее матку. Он поднялся на локоть, скользя рукой по ее плечам.
– Я чувствую себя ещё лучше, – сказал он хрипло, опуская голову, чтобы встретиться с ее губами еще раз, пока медленно выходил из нее, и затем установил ритм, который повторял удары его языка.
Жар прокатился по ней. Она вцепилась в него, чтобы получить удовольствие от его проникновения, глубокой связи, которая была почти болезненной. Наконец, наступил момент, когда она не могла больше выносить этого, когда тело мчалось к вершине и заставляло разум следовать за ним.
Задыхаясь, когда он прервал поцелуй и стал ласкать ее шею, она не противилась его бешенным отчаянным толчкам, заставляя ее выгибаться, с губ сорвался крик.
В то же мгновение он укусил ее плечо. Острая боль, вместо того чтобы отвлечь, послала ее в полет над пропастью, она будто распадалась на части. Извиваясь, Даника не могла поддержать его ритм. Он приподнял свою голову и, стиснув зубы, издал рев удовольствия, когда его тело омыло ее матку горячим потоком семени.
Она поняла это, так как стала спускаться с высот экстаза, но удивительно – не смогла даже притвориться, что разозлилась. Он не одел презерватив. Даника не была уверенна, привыкла ли уже к их странной не любви к презервативам, или просто ее заполняла безграничная радость оттого, что его семя было в ней.
Но с Коном и Блейном было по-другому, осознала она. Даника понимала, что могут быть последствия, но ей нравилось чувствовать их желание.
Значит ли это, что последствия ее больше не волновали?
Их вера в нее казалась абсолютной - если не гарантированной. Она знала, что с ее стороны это безопасно, но они не могли быть уверенными в этом. Или они думали, что ни один мужчина больше ее не захочет?
Дакота заставил замолчать ее тихий внутренний голосочек, целуя ее лицо.
– Это стоило того, чтобы умереть, – пробормотал он лениво.