Перевод осуществлен сайтом http://twilightrussia.ru/ Размещен с разрешения администрации
АННОТАЦИЯ
Ссоры между Патчем и Норой закончились. Они разобрались с секретами, пронизывающими темное прошлое Патча… протянув мост между двумя противоположными мирами… с достоинством перенесли проверки предательством, преданностью и доверием…. и все это ради любви, которая нарушит границы между небесами и землей. Вооруженные лишь своей абсолютной верой друг в друга, Патч и Нора вступают в отчаянную схватку, чтобы остановить злодея, который обладает достаточной силой, чтобы разрушить все, чего они достигли – в том числе и их любовь – навсегда.
После ухода Патча я ходила взад-вперед по его студии и разговаривала сама с собой. Он обещал, обещал мне, что не станет чинить расправу над Хэнком в одиночку. Эта битва была настолько же моей, сколько и его, и даже больше. А учитывая то, как изощрялся Хэнк, придумывая все новые способы, чтобы заставить меня страдать, я выиграла право присутствовать на его казни. Патч сказал, что нашел способ убить Хэнка, и я жаждала быть одной из тех, кто отправит его в следующую жизнь, где деяния, которые он совершил в этой жизни, будут вечно преследовать его. В мои мысли вторгся голос сомнения - Дабрия была права: Патчу нужны деньги. Он доставит Хэнка правильным людям, поделится со мной деньгами, и мы будем в расчете. Предпочитаю просить прощения за содеянное, а не спрашивать разрешения, прежде чем сделать что-либо – так он сказал. Оперевшись руками на спинку дивана Патча, я глубоко дышала, имитируя спокойное дыхание, и одновременно придумывала способы, с помощью которых свяжу его и стану пытать, если он не приведет мне Хэнка на поводке – живым.
Мой телефон зазвонил, и чтобы ответить, мне пришлось вытрясти из сумки все ее содержимое. - Где ты? - раздалось в моем ухе прерывистое и тяжелое дыхание. - Они нашли меня, Грей. Я видел их в Суме Дьявола. Людей Хэнка. Я удрал. - Скотт! – голос звучал не так, как я ожидала, но это было совсем неважно. – Где ты? - Не хочу говорить по телефону. Мне надо убраться из города. Когда я пришел на автовокзал, понял, что и там у Хэнка есть свои люди. Они повсюду. У него друзья и в полицейском участке, я думаю, он дал им мою фотографию. Два копа погнались за мной в бакалейной лавке, но я ушел через заднюю дверь. Мне пришлось бросить Чарджер. И теперь я передвигаюсь на своих двоих. Мне нужны наличные - столько, сколько сможешь достать – на краску для волос и новую одежду. Если ты сможешь обойтись без Фольксвагена, я заберу его. Деньги верну так скоро, как только смогу. Ты можешь встретиться со мной через тридцать минут в моем убежище? Что я могла ответить? Патч велел мне оставаться здесь. Но время Скотта было на исходе, и я не могла просто сидеть и ничего не делать. - Через полчаса я буду на месте, - ответила я Скотту. - Ты помнишь дорогу? - Да. - Более или менее. Повесив трубку, я заметалась по студии Патча, открывая и закрывая ящики, хватая всё, что, как мне казалось, пригодится Скотту: джинсы, футболки, носки, ботинки. Патч был на пару дюймов ниже Скотта, но уж как есть. Когда я распахнула створки большого старинного шкафа из красного дерева в спальне Патча, мои лихорадочные поиски враз замедлились. Я застыла на месте, впитывая увиденное. В шкафу царил идеальный порядок: чинос* разложены по полкам, рубашки развешены на деревянных вешалках. В его гардеробе имелись три костюма: пошитый на заказ черный с узкими лацканами, умопомрачительно дорогой из ткани в тонкую полоску и тёмно-серый из жаккарда. Небольшая секция была отведена шелковым платкам, в выдвижном ящике рядами лежали множество шелковых галстуков всех цветов: от красного до фиолетового и даже черного. Обувь выстроилась в ряд - от черных кроссовок для бега до кед и итальянских мокасин, для ровного счета здесь была даже пара нубуковых сланцев. В воздухе витал стойкий кедровый аромат. Не то, чего я ожидала. Совсем не то. Патч, которого я знала, носил джинсы, футболки и потрепанные бейсболки. Я задалась вопросом, посчастливится ли мне когда-нибудь познакомиться с этой стороной Патча. И гадала, есть ли конец всем этим его сторонам. Стоило мне только подумать, что я знаю его, как окружающая его тайна становилась еще более загадочной. С этими сомнениями, отрезвляющими голову, я вновь спросила себя, что если сегодня ночью Патч предаст меня?.. Я не хотела верить в это, но правда была в том, что я не знала, что и думать.
В ванной комнате я схватила бритву, мыло, крем для бритья и закинула их в спортивную сумку. Туда же сунула шляпу, перчатки и Ray-Bans** с зеркальными стеклами. В кухонных ящиках я нашла несколько поддельных паспортов и пачку наличных в сумме, превышающей пять тысяч долларов. Патч не придет в восторг, когда узнает, что его деньги уплыли к Скотту, но, учитывая обстоятельства, я могу оправдаться тем, что возомнила себя Робин Гудом. Машины у меня не было, но пещера Скотта находилась не более чем в двух милях от Дельфийского парка развлечений, и я отправилась на бодрящую пробежку. Спрятав лицо под капюшон толстовки, которую одолжила у Патча, я держалась поближе к краю дороги. Машины из парка выезжали непрерывным потоком, хотя время уже приближалось к полуночи. И хоть кое-кто из водителей порой сигналили мне, все же мне удавалось не слишком бросаться в глаза. Как только огни в пустеющем парке потухли, и дорога изогнулась в сторону автострады, я перепрыгнула через дорожное ограждение и направилась к пляжу. Фонариком, который догадалась взять с собой, я осветила скалистый утес и начала самую трудную часть пути. По моим подсчетам минули двадцать минут. Затем тридцать. Я была без понятия, где нахожусь, пляжный ландшафт почти не менялся, а океан, черный и блестящий, казался бесконечным. Я не осмеливалась выкрикнуть имя Скотта из-за дикого страха, что люди Хэнка каким-то образом выследили его и так же прочесывают пляж, но каждый раз, когда я останавливалась, чтобы лучом фонарика медленно осветить каждый сантиметр пляжа, я подавала Скотту сигнал о своем местонахождении. Десять минут спустя странный птичий крик раздался с вершины скалы. Я остановилась, прислушиваясь. Звук послышался снова, на это раз громче. Я посветила фонариком в сторону источника звука, а секунду спустя Скотт прошипел: - Выключи свет! Я вскарабкалась на утес, спортивная сумка подпрыгивала, ударяясь о моё бедро. – Прости, что опоздала, - сказала я Скотту. Кинув сумку у его ног, опустилась на камень, чтобы отдышаться. – Когда ты позвонил, я была в Дельфийском парке, без Фольксвагена. Но я прихватила для тебя одежду и зимнюю шапку, чтобы спрятать волосы. Также тут пять тысяч долларов наличными. Это лучшее, что я могла сделать. Я была уверена, что Скотт начнет пытать меня, где я умудрилась раздобыть все это за такой короткий срок, но он меня поразил - заключил в объятия и жарко пробормотал в мое ухо: - Спасибо, Грей. - У тебя все будет хорошо? – прошептала я. - Вещи, что ты принесла, помогут мне. Может, я смогу уехать из города автостопом. - Если сначала я попрошу тебя сделать для меня кое-что, ты обдумаешь это? – Как только я заговорила об этом, мне понадобилось набрать побольше воздуха в легкие - для храбрости: - Не используй кольцо Черной Руки. Выброси его в океан. Я много думала о нем. Кольцо притягивает тебя к Хэнку. Он наложил на него проклятье, и когда оно на тебе, оно дает ему силу управлять тобой. Теперь я была уверена, что на кольце лежит дьявольское проклятие, и чем дольше оно находится на пальце Скотта, тем труднее будет уговорить его снять его. - Это единственное объяснение. Подумай над этим. Хэнк жаждет найти тебя. Он хочет выманить тебя. И это кольцо прекрасно справляется со своей задачей. Я ожидала, что он будет возражать, но выражение покорности на его лице говорило, что в глубине души он и сам пришел к такому же выводу. Просто он не хотел в этом признаваться. - А мои способности? - Они не стоят того. Три месяца ты полагался лишь на свои собственные силы. Какое бы проклятье Хэнк ни наложил на кольцо, оно тебе не на пользу. - Это так важно для тебя? – тихо спросил Скотт. - Ты важен для меня. - А если я скажу нет? - Я сделаю все, что в моих силах, чтобы стащить его с твоей руки. Я не смогу победить тебя в драке, но и не прощу себе, если хотя бы не попытаюсь. Скотт едва заметно фыркнул. – Ты будешь драться со мной, Грей? - Не заставляй меня доказывать тебе это. К моему удивлению Скотт стянул кольцо. Зажал его между пальцев, пристально смотрел на него и молчал, думая о чем-то своем. - Момент для фотографии, - сказал он и швырнул кольцо в волны. Я медленно выдохнула. – Спасибо, Скотт. - Еще какие-нибудь требования? - Да, пойдем, - ответила я, стараясь, чтобы мой голос не выдал, насколько расстроенной я себя чувствовала. Мне не хотелось оставлять его сейчас, когда события развивались столь непредсказуемо. Что если это расставание… навсегда? Я быстро хлопнула веками, чтобы сморгнуть слезы. Он подул на руки, чтобы согреть их. – Ты можешь проведывать мою маму время от времени, чтобы знать, что она держится? - Конечно. - Не рассказывай ей обо мне. Черная Рука не трогает ее, лишь пока думает, что с нее нечего взять. - Я прослежу, чтобы она была в безопасности, - я слегка толкнула его. – А теперь проваливай, пока я не разрыдалась. Мгновение Скотт оставался на месте, и в его глазах промелькнуло что-то странное. Какая-то нервозность, но не совсем. Скорее предвкушение, нежели беспокойство. Он наклонился и поцеловал меня, его губы с нежностью накрыли мои. Я была чересчур ошарашена, чтобы сделать что-нибудь, и позволила ему закончить. - Ты была хорошим другом, - сказал он. – Спасибо, что вернула меня. Я приложила руку ко рту. Так много всего нужно было сказать, но правильные слова застряли где-то вне пределов досягаемости. Я уже не смотрела на Скотта, я смотрела на пространство позади него. Шеренга нефилимов с сосредоточенными и решительными выражениями на лицах карабкалась на скалу, волоча за собой оружие. - Руки вверх, руки вверх! Выкрикивали они команду, но слова звучали в моих ушах нечетко, как будто их произносили очень медленно. Странный гул, нарастающий в рев, звенел у меня в ушах. Я смотрела за движениями их сердито поджатых губ, за поблескиванием оружия в свете луны. Они наступали со всех сторон, окружая меня и Скотта. Слабый проблеск надежды мелькнул в глазах Скотта, и тут же сменился страхом. Он бросил спортивную сумку и закинул руки за голову. Что-то тяжелое, возможно, чей-то локоть или кулак, разрезало ночной воздух и обрушилось на его череп. Скотт рухнул, а я все еще силилась разобрать смысл слов. Даже пронзительный крик не смог пробиться сквозь сковавший меня ужас. В итоге, единственное, что осталось между нами – это тишина.
* - мягкие свободные штаны из прочного легкого хлопка или льна ** - солнцезащитные очки
Меня, со связанными руками и повязкой на глазах, втиснули в багажник чёрной Ауди A6. Я охрипла от крика, но, куда бы ни вёз меня водитель, должно быть, это место было весьма отдалённым. Он ни разу не попытался заставить меня замолчать. Я не знала, где Скотт. Нефилимы Хэнка, окружили нас на пляже и растащили в разные стороны. Я представляла Скотта закованным в цепи в подземной темнице, беззащитного перед гневом Хэнка… Я била ногами в крышку багажника. Перекатывалась с боку на бок. Визжала и кричала – пока на очередном вдохе меня не охватил приступ удушья, и я не разрыдалась. Наконец, машина затормозила, и двигатель заглушили. Под чьими-то шагами захрустел гравий, в замке скрипнул ключ, и багажник со щелчком распахнулся. Две пары рук вытащили меня и грубо опустили на твердую почву. В пути ноги затекли, и в ступнях закололо, словно в них вонзились булавки. – Куда её девать, Блэкли? – спросил один из моих похитителей. Судя по голосу, ему было лет восемнадцать-девятнадцать, не больше. Но судя по силе, он вполне мог быть выкован из стали. – Внутрь, – ответил мужчина, по-видимому, Блэкли. Меня провели по подъездной дорожке и втолкнули в дверь. Пространство внутри было прохладным и тихим. Воздух пропах бензином и скипидаром. Я гадала, не находимся ли мы в одном из складов Хэнка. – Вы делаете мне больно, – обратилась я к мужчинам, шедшим по обе стороны от меня. – Ясно же, что я никуда не убегу. Разве вы не можете хотя бы развязать мне руки? Но они безмолвно тащили меня по лестницам и втолкнули в очередную дверь. Силой усадили меня на складной металлический стул, привязав колени к его ножкам. Через несколько минут после их ухода дверь снова открылась. Ещё до того, как он заговорил, я поняла, что это Хэнк. Запах его одеколона вызывал у меня панику и отвращение. Его ловкие пальцы развязали узел моей повязки, и она упала мне на шею. Я моргнула, пытаясь разглядеть неосвещённое помещение. Не считая карточного стола и второго складного стула, комната была пуста. – Что тебе нужно? – задала я вопрос, мой голос немного дрожал. Проскрежетав по полу вторым стулом, Хэнк поставил его прямо перед моим. – Поговорить. – Я не в настроении, но всё равно спасибо, – резко ответила я. Он наклонился ко мне, и без того глубокие морщины вокруг глаз проступили ещё резче, когда он сощурился. – Ты знаешь, кто я, Нора? Пот сочился из каждой поры. – Сказать первое, что приходит в голову? Ты мерзкий, лживый, плетущий интриги, никчёмный, мелкий… Его рука нанесла удар прежде, чем я поняла, что происходит. Хэнк врезал мне по щеке, очень сильно. Я отшатнулась, слишком потрясённая, чтобы заплакать. – Ты знаешь, что я твой биологический отец? – спросил он, его спокойный тон нервировал. – «Отец» – это своего рода обозначение. С другой стороны, мерзавец… Хэнк едва уловимо кивнул. – Тогда позволь спросить. В любом случае, разве можно так разговаривать со своим отцом? Теперь слёзы навернулись на глаза. – Ничто из того, что ты сделал, не даёт тебе права называть себя моим отцом. – Как бы то ни было, в тебе течёт моя кровь. Ты несёшь мою метку. Я больше не могу отрицать это, Нора, как ты не можешь отрицать свою судьбу. Я дёрнула плечом, но не смогла поднять его достаточно высоко, чтобы вытереть нос. – Моя судьба не имеет ничего общего с твоей. Когда ты отказался от меня как от ребёнка, ты лишился права голоса в моей жизни. – Вопреки тому, что ты можешь себе вообразить, я принимал активное участие во всех аспектах твоей жизни, начиная с того дня, когда ты родилась. Я отказался от тебя, чтобы тебя защитить. Из-за падших мне пришлось пожертвовать семьёй… Я прервала его презрительным смехом. – Только не начинай эту тему «бедный я». Хватит винить в своём выборе падших. Ты сам принял решение отказаться от меня. Может, тогда ты и заботился обо мне, но твоё кровное братство Нефилимов – единственное, о чём ты заботишься сейчас. Ты фанатик. Для тебя это превыше всего. Губы Хэнка, плотно сжатые в линию, сделались совсем тонкими. – Мне следовало бы убить тебя прямо сейчас за то, что ты выставляешь дураком меня, моё общество и весь род Нефилимов. – Так сделай это уже, – фыркнула я, гнев притупил чувство опасности. Хэнк полез в карман пальто и вытащил длинное чёрное перо, которое было поразительно похоже на то, что я хранила в комоде. – Один из моих советников нашёл это в твоей спальне. Это перо падшего. Представь моё удивление, когда выяснилось, что моя плоть и кровь якшается с врагом. Ты обманула меня. Ошивалась рядом с падшими достаточно долго, и, кажется, теперь на тебе сказывается их склонность к обману. Патч – падший, да? – спросил он прямо. – Твоя паранойя просто поражает. Ты нашёл перо, порывшись в моём комоде, и что? Что это доказывает? Что ты извращенец? Хэнк снова откинулся назад, скрестив ноги. – Ты и правда хочешь выбрать этот путь? Я не сомневаюсь, что Патч – падший. Я почувствовал его в твоей спальне однажды ночью. Я и сейчас почувствовал его через тебя. – Нелепо, что ты учиняешь мне допрос с пристрастием, когда сам, очевидно, знаешь больше меня. Может, нам стоит поменяться местами? – предложила я. – Да ну? И что же, по-твоему, я думаю относительно того, чьё перо было в твоём комоде? – спросил Хэнк с едва заметной ноткой веселья в голосе. – Я знаю об этом столько же, сколько и ты, – ответила я, каждое слово источало пренебрежение. – Я нашла перо на кладбище, когда ты бросил меня там. Неприятная улыбка исказила черты его лица. – Мои люди вырвали Патчу крылья на том самом кладбище. Полагаю, это его перо. Я восприняла это более, чем сдержанно. У Хэнка перо Патча. У меня не было возможности узнать, осознаёт ли он, какую власть над Патчем это ему даёт. Я могла лишь молиться о том, чтобы он этого не знал. Пытаясь отвлечься от этой страшной мысли, я сказала: – Я знаю, что это ты задумал автомобильную аварию. Знаю, что именно с твоим человеком мы столкнулись. К чему этот спектакль? Блеск превосходства в улыбке Хэнка насторожил меня. – Это значилось следующим пунктом в моём списке вопросов, которые нужно обсудить. Пока ты была без сознания, я сделал тебе переливание крови, – бесхитростно заявил он. – Наполнил твои вены своей кровью, Нора. Своей кровью чистокровного Нефилима. Напряжённая тишина потрескивала между нами. – Такого рода операции никогда раньше не проводились, то есть, успешных не было, но я нашёл способ изменить законы природы. И до сегодняшнего дня дела обстояли лучше, чем я ожидал. Стоит ли говорить, что наибольшее беспокойство вызывал у меня тот факт, что переливание крови могло убить тебя? Я ухватилась за слова Хэнка, чтобы хоть как-то разобраться в тех ужасных вещах, которые он мне говорил, но в голове всё спуталось. Переливание крови. Почему, почему, почему? Это могло объяснить, почему я так странно чувствовала себя в больнице. И почему Хэнк появился такой уставший и измученный. – Ты использовал дьявольскую силу, чтобы сделать это, – нервно озвучила я свою догадку. Хэнк приподнял бровь. – Так значит, ты слышала о дьявольской силе. Ангел додумался? – догадался он, отнюдь не выглядя при этом самодовольным. – Зачем ты сделал переливание? – мой разум гнался за ответом – я была нужна ему как жертва, двойник, подопытный? Если не как один из них, то зачем? – Моя кровь была в тебе с того самого дня, как твоя мать произвела тебя на свет, но она не была достаточно чистой. Ты не была первородным Нефилимом, а мне нужно было, чтобы ты была чистокровной, Нора. Теперь ты так близка к этому. Всё, что остаётся – принести Преобразующую Клятву перед лицом рая и ада. После принесения клятвы превращение будет завершено. До меня медленно дошёл смысл слов Хэнка, они внушали мне отвращение. – Ты думал, что сможешь превратить меня в одного из своих покорных Нефилимов-воинов с промытыми мозгами? – я яростно раскачивалась на стуле, стараясь не заплакать. – Я видел пророчество, предсказывающее мою смерть. Я воспользовался устройством, усовершенствованным дьявольской силой, чтобы заглянуть в своё будущее просто, чтобы быть уверенным, взглянуть с другой стороны. Я едва слышала его. Я пребывала в ярости от его признания, трясясь от бешенства. Хэнк вмешался в мою жизнь худшим из возможных способов. Он тайно вошел в мою жизнь, пытаясь исказить и придать ей такой вид, как ему хотелось. Он ввёл свою мерзкую, смертоносную кровь в мои вены! – Ты Нефилим, Хэнк. Ты не можешь умереть. Нефилимы не умирают. Как бы сильно я этого ни желала, – добавила я язвительно. – И устройство, и прежний ангел смерти видели это. Их пророчества совпадают. Мне недолго осталось. Мои последние дни на земле будут посвящены подготовке к тому, чтобы ты повела мою армию против падших, – сказал он с первым за весь разговор намёком на обречённость. Всё застыло на месте. – Ты следуешь этому совершенному плану из-за Дабрии? У неё нет дара предвидения. Ей нужны деньги. Она способна предсказывать будущее не больше, чем ты или я. Тебе никогда не приходило на ум, что, возможно, прямо сейчас она глупо хохочет? – Сомневаюсь, – холодно ответил Хэнк, будто бы знал что-то, чего не знала я. – Мне нужно, чтобы ты стала чистокровным Нефилимом, Нора, чтобы командовать моей армией. Чтобы возглавлять моё братство. Чтобы ты возвысилась как моя законная наследница и свободный от рабства Нефилим. После этого Хешвана мы станем сами себе хозяевами, не будем больше подчиняться падшим. – Ты сумасшедший. Ради тебя я не сделаю ничего. И тем более не стану приносить тебе клятву. – Ты отмечена. Твоя судьба предопределена. Ты и правда думаешь, что я хочу, чтобы ты стала главой всего, что я создал? – грубо произнёс Хэнк. – Ты не единственная, у кого нет выбора. Судьба предъявляет к нам требования, а не мы к ней. Сначала Чонси. Потом я. Теперь ответственность ложится на тебя. Я посмотрела на него, вложив в этот взгляд всю свою ненависть. – Тебе нужен кровный родственник, чтобы командовать твоей армией? Так возьми Марси. Ей нравится повелевать. Она для этого самый подходящий человек. – Её мать – чистокровный Нефилим. – Не ожидала, но тем лучше. Несомненно, это и Марси делает чистокровной? Славное маленькое трио сторонников превосходства. Смех Хэнка прозвучал более устало. – Мы не ожидали, что Сюзанна сможет зачать. Чистокровные Нефилимы успешно не скрещиваются. Мы с самого начала понимали, что Марси ¬– чудо и долго не проживёт. У неё не было моей метки. Она всегда была маленькой, слабой, борющейся за выживание. Теперь ей немного осталось – её мать и я, мы оба это чувствуем. Шквал воспоминаний вырвался из подсознания. Я вспомнила, как говорила об этом прежде. О том, как убить Нефилима. О принесении в жертву потомка по женской линии, достигшего шестнадцатилетия. Вспомнила, как мои собственные сомнения по поводу моего биологического отца расстроили меня. Вспомнила… И в это мгновения всё прояснилось. – Вот почему ты и не думал прятать Марси от Риксона. Вот почему ты бросил меня, но оберегал её. Ты никогда не думал, что она проживёт достаточно долго, чтобы её можно было использовать в качестве жертвы. С другой стороны, у меня был полный комплект: метка Нефилима от Хэнка и превосходный шанс на выживание. Меня спрятали ещё ребёнком, чтобы не дать Риксону принести меня в жертву, а теперь, по иронии судьбы, Хэнк намерен сделать так, чтобы я возглавила его революцию. Я крепко зажмурилась, надеясь, что смогу блокировать правду. – Нора, – сказал Хэнк. – Открой глаза. Посмотри на меня. Я покачала головой. – Я не принесу тебе клятву. Ни сейчас, ни через десять минут, никогда, – из носа капало, но я не могла его вытереть. Я не знала, что более унизительно – это или дрожь в моём голосе. – Я восхищён твоей смелостью, – сказал Хэнк, его голос был обманчиво добрым. – Но существуют разные виды смелости, и этот тебе не к лицу. Я подпрыгнула, когда он почти отеческим жестом поддел пальцем локон моих волос за ухом. – Принеси клятву, чтобы стать чистокровным Нефилимом и возглавить мою армию, и я отпущу тебя и твою мать. Я не хочу причинять тебе вред, Нора. Выбор за тобой. Принеси клятву, и сегодня ночью ты сможешь уйти, хлопнув дверью. И всё останется позади, – он развязал узлы на моих запястьях, верёвка соскользнула на пол. Мои руки дрожали, когда я разминала их на коленях, но не от недостатка крови. Кое-что ещё из того, что он сказал, наполняло меня леденящим ужасом. – Моя мама? – Именно. Она здесь. В одном из нижних помещений, спит. Пелена ужаса вновь возникла перед моими глазами. – Ты не причинил ей вреда? Вместо ответа на мой вопрос Хэнк сказал: – Я – Чёрная Рука. Я занятой человек, и, буду честным, это последнее место, где мне хочется быть сегодня ночью. И это последняя вещь, которую я хочу делать. Но мои руки связаны. Ты же содержишь в себе силу. Прими присягу и сможешь уйти вместе со своей мамой. – Ты любил её? Он удивлённо моргнул. – Твою маму? Конечно, любил. Когда-то я очень сильно любил её. Теперь мир не такой как прежде. Моё мировоззрение изменилось. Мне пришлось пожертвовать свой любовью во имя интересов моей совершенной расы. – Ты собираешься убить её, да? Вот что ты сделаешь, если я не принесу клятву. – Моя жизнь определялась чередой трудных решений. И сегодня ночью я не перестану их принимать, – сказал Хэнк, это был косвенный ответ на мой вопрос, который не оставил у меня сомнений. – Позволь мне хотя бы посмотреть на неё. Хэнк указал на ряд окон в стене комнаты. Я медленно встала, боясь того, в каком состоянии могу её увидеть. Выглянув из окна, я поняла, что нахожусь в своего рода офисном помещении, возвышавшемся над складом. Моя мама свернулась калачиком на койке, охраняемая тремя вооружёнными Нефилимами, и как будто спала. Мне стало интересно, очищается ли её сознание во сне, как и моё, и видит ли она Хэнка чудовищем, каким он является на самом деле. Меня интересовало, видела ли она его таким же, как я, когда он вообще ушёл из её жизни, когда был уже не в состоянии больше управлять ею. Это был мой ответ на вопросы, что дал мне мужество встретиться с Хэнком лицом к лицу. – Ты притворялся, что любишь её, чтобы суметь подобраться ко мне? Вся эта ложь ради одного этого мгновения? – Ты замёрзла, – снисходительно произнёс Хэнк. – Устала. Голодна. Принеси клятву и покончим с этим. – Если я принесу клятву, и ты окончишь своё существование, а я полагаю, что окончишь, то хочу, чтобы ты тоже поклялся. Я хочу, чтобы ты покинул город и навсегда исчез из жизни моей мамы. – Договорились. – Но прежде я хочу позвонить Патчу. Он отрывисто рассмеялся. – Нет. Хотя вижу, ты наконец созналась насчёт него. Ты сможешь сообщить ему печальные новости после того, как принесёшь клятву. Неудивительно. Но я должна была попытаться. Я вложила в свои слова всё испытываемое к Хэнку пренебрежение. – Я принесу тебе клятву, – я ещё раз бросила взгляд в окно. – Но я сделаю это ради неё. – Сделай себе порез, – проинструктировал Хэнк, вложив мне в ладонь карманный нож. – Клянись на своей крови, чтобы стать чистокровным Нефилимом и управлять моей армией после моей смерти. Если же нарушишь клятву, тебя постигнет кара. Ты… и твоя мать умрёте. Я встретилась с ним взглядом. – Мы так не договаривались. – Теперь договариваемся. Иначе сделка потеряет силу через пять секунд. Следующая будет включать ещё и смерть твоей подруги Ви. В ярости и неверии я смотрела на Хэнка, но это было большее, что я могла сделать. Он заманил меня в ловушку. – Сначала ты, – потребовала я. Если бы не решимость на лице, Хэнк, возможно, выглядел бы радостным. Вонзив нож в кожу, он произнёс: – Если мне суждено прожить ещё месяц, клянусь покинуть Колдуотер и никогда больше не вступать в контакт с тобой или с твоей матерью. Если я нарушу эту клятву, тело моё превратиться в прах. Взяв нож, я вжала лезвие в ладонь и стряхнула несколько капель крови, помня, что так делал Патч в своём воспоминании. В конце концов, у нас была любовь, которая выше кровной и расовой принадлежности. На этом я остановила свои мысли, боясь, что не смогу пройти через это, если позволю себе и дальше думать о Патче. С сердцем, рвущемся в противоположных направлениях, я отступила куда-то в пустоту и без страха посмотрела на ужасающее обязательство, зажатое в руке. – Клянусь здесь и сейчас на этой новой крови, бегущей по моим венам, что я больше не человек, а чистокровный Нефилим. И если ты умрёшь, я возглавлю твою армию. Если же нарушу это обещание, то и я, и моя мама, мы обе умрём, – клятва казалась слишком простой по сравнению со значением её последствий, и я обратила свой суровый взгляд на Хэнка. – Я всё правильно сделала? Это всё, что нужно сказать? Резким кивком он дал мне понять всё, что я хотела знать. Моя человеческая жизнь была окончена. Я не помнила, как Хэнк вышёл или как возвращался обратно от склада с моей мамой, которая так сильно дрожала, что едва могла идти. О том, как я выскочила из крохотной комнаты на тёмную улицу, осталось лишь размытое воспоминание. Мама сильно дрожала и невнятно бормотала мне в ухо. Я едва замечала, что и сама замёрзла. Трескучий мороз повис в воздухе и от дыхания конденсировался серебристо-белыми частичками. Если бы вскоре я не нашла пристанище, то, боюсь, мама пострадала бы от переохлаждения. Я не знала, насколько ужасно моё положение. Не знала вообще ничего. Могла ли я замёрзнуть насмерть? Могла ли умереть? Что именно изменилось с принесением клятвы? Всё? На улице был оставлен автомобиль с шинами, отмеченными полицией для изъятия, и со слабой надеждой я попробовала открыть дверь. И по первой за всю сегодняшнюю ночь счастливой случайности она оказалась незапертой. Я бережно уложила маму на заднее сидение и занялась проводами под рулевой колонкой. После нескольких попыток двигатель с треском ожил. – Не беспокойся, – прошептала я маме. – Мы едем домой. Всё кончено. Всё кончено, – я произносила эти слова скорее для себя самой, и я верила им, потому что мне необходимо было верить. Я не могла думать о том, что сделала. Не могла думать о том, каким медленным и мучительным будет превращение, когда оно, наконец, начнётся. Если оно вообще должно начаться. Если были ещё трудности, с которыми предстоит столкнуться. Патч. Мне придётся встретиться с ним лицом к лицу и признаться в том, что я наделала. Интересно, почувствую ли я ещё когда-нибудь его объятия? Как я могла считать, что клятва всего не изменит? Я не была больше просто Норой Грей. Я была чистокровным Нефилимом. Его врагом. Я надавила на тормоз, когда какой-то светлый объект выскочил на дорогу. Машина, вильнув, остановилась. Пара глаз проследила мой путь. Девушка упала, поднялась и нетвёрдой походкой отошла к противоположной стороне дороги, очевидно, пытаясь бежать, но была слишком травмирована, чтобы скоординировать свои движения. Одежда на ней была порвана, лицо застыло в ужасе. – Марси? – спросила я вслух. Машинально я потянулась вдоль приборной панели и открыла пассажирскую дверь. – Садись! – велела ей я. Марси стояла, обхватив себя руками и тихо постанывая. Я выбралась из машины, обежала вокруг и усадила Марси на сидение. Она зажала голову между коленями, часто дыша. – Меня… сейчас… вырвет… – Что ты здесь делаешь? Она продолжала жадно вдыхать воздух. Я села за руль и надавила на газ, не имея больше никакого желания находиться поблизости от этого заброшенного района. – У тебя есть телефон? Марси издала такой звук, словно ей в горло что-то попало. – Если ты его потеряла, нам надо поспешить, – сказала я более резко, чем хотела, теперь, когда полностью осознала, кого подобрала на дороге. Дочь Хэнка. Свою сестру, если уж я действительно хочу быть честной. Свою ложь, своё предательство, жертву обстоятельств. – Есть телефон? Да или нет? Марси пошевелила головой, но я не могла сказать, был это кивок или она ею покачала. – Ты злишься на меня за то, что я украла ожерелье, – произнесла она, с трудом связывая слова сквозь икоту. – Папа обманул меня. Он заставил меня поверить, что это шутка, которую мы вместе с ним сыграем над тобой. Я оставила записку на твоей подушке в ту ночь, чтобы напугать тебя. «Ты в опасности». Папа наложил на меня какие-то чары, поэтому ты не могла видеть, как я тайком пробралась к тебе. Ещё он сделал что-то с чернилами, чтобы они исчезли сразу после того, как ты прочтёшь записку. Я думала, это будет весело. Мне хотелось посмотреть, как ты разгадаешь эту загадку. Я и не представляла, к чему это приведёт. Я следовала всему, что папа говорил. Словно у него была надо мной власть. – Послушай, Марси, – сказала я решительно. – Я намереваюсь вытащить нас отсюда. И если у тебя есть телефон, то я могла бы воспользоваться им прямо сейчас. Трясущимися руками Марси открыла свою сумку. Она порылась внутри и вытащила мобильный телефон. – Он обманул меня, – сказала она, слёзы текли из уголков её глаз. – Я думала, что он мой отец. Я думала, что он… любит меня. Если это что-то меняет, то я не отдала ему ожерелье. Собиралась отдать. Принесла его сегодня вечером к нему на склад, как только он попросил. Но потом… в конце концов… когда я увидела ту девочку в клетке… – она замолчала. Мне не хотелось испытывать по отношению к Марси ничего, даже отдалённо напоминающего сочувствие. Мне не хотелось, чтобы она сидела в этой машине, и точка. Не хотелось, чтобы она надеялась на меня или наоборот. Не хотелось никакой связи между нами, но почему-то всё вышесказанное обстояло именно так, несмотря на то, чего мне хотелось. – Пожалуйста, дай мне телефон, – спокойно произнесла я. Марси вложила телефон в мою ладонь. Прижав ноги к груди, она бесшумно зарыдала, уткнувшись в колени. Я набрала номер Патча. Нужно было сообщить ему, что у Хэнка нет ожерелья. И рассказать ужасную правду о том, что я натворила. С каждый гудком я чувствовала, как барьер, который я возвела, чтобы пройти через это, рушится. Я представляла лицо Патча в тот момент, когда расскажу ему правду, от этого видения у меня стыла кровь. У меня задрожали губы, дыхание перехватило. У него сработала голосовая почта, и я позвонила Ви. – Мне нужна твоя помощь, – сказала я ей. – Нужно, чтобы ты присмотрела за моей мамой и Марси. – Я немного отодвинула телефон от уха в ответ на крик с её стороны. – Да, Марси Миллар. Я всё объясню позже.
Было почти три часа утра, когда я высадила маму и Марси у дома Ви, оставив их на ее попечении без каких-либо объяснений. Я решительно покачала головой в ответ на ее расспросы, осторожно разграничивая каждую эмоцию. Я уехала, не сказав ни слова, надеясь найти какую-нибудь глухую дорогу, где бы я могла побыть в одиночестве. Но вскоре стало очевидно, что у моего бесцельного вождения все же имеется определенный пункт назначения. Едва различая дорогу, я мчалась к Дельфийскому парку развлечений. С визгом затормозив у ворот, в следующее мгновение я оказалась в полном гнетущем одиночестве. Все это время я не осмеливалась даже подумать о том, что совершила, но теперь, в окружении темноты и безмятежности, меня покинули остатки мужества. Больше не было сил сдерживаться. Опустив голову на руль, я разрыдалась. Я оплакивала выбор, который мне пришлось принять, и его слишком высокую цену. Но больше всего я плакала потому, что не имела ни малейшего понятия о том, как рассказать все Патчу. Я знала, что подобную новость я должна сообщить лично, и была в ужасе от этого. Как, именно тогда, когда мы наконец уладили все недоразумения в наших отношениях, я могла объяснить, что превратилась в то, что он так презирает? Я набрала его номер с телефона Марси, разрываясь между страхом и облегчением, когда включилась голосовая почта. Может, он не отвечает, потому что не догадывается, что это я? Знает ли он, что я натворила? Может, он избегает меня, потому что еще не определился со своими чувствами? Может, проклинает меня за принятие наиглупейшего решения, хотя у меня не было другого выхода? Нет, - ответила я себе. Ничего из вышеперечисленного. Патч не избегает прямого выяснения отношений – это, скорей, моя проблема. Выйдя из машины, я с тяжелым сердцем побрела к воротам. Прижалась лбом к металлическим прутьям. Холод больно уколол кожу, но эта боль была ничем по сравнению с угрызениями совести и сожалением, жгущими меня изнутри. Патч! – прокричала я безмолвно. – Что же я наделала? Я потрясла прутья, не видя никакой возможности попасть внутрь, когда мое внимание привлек какой-то металлический скрип. Сталь в моих руках гнулась словно глина. Я уставилась на нее, не веря своим глазам, когда меня вдруг осенило. Я больше не человек. Я и в правду нефилим и обладаю соответствующими способностями и силой. Беспокойное покалывание устремилось вверх по позвоночнику от шокирующей привлекательности моих потенциальных возможностей. Если раньше я надеялась убедить себя, что клятву возможно отменить, то теперь я быстро приближалась к точке невозврата. Раздвинув прутья достаточно широко, чтобы втиснуться внутрь, я бегом направилась вглубь парка, замедлив шаг, лишь когда приблизилась к сараю, ведущему в студию Патча. Трясущимися руками я повернула дверную ручку. Тяжело ступая, пересекла комнату и спустилась в потайной люк. Методом проб и ошибок, но в основном полагаясь на память, я нашла нужную дверь. Войдя в студию Патча, я тут же поняла, что что-то не так. В воздухе буквально витали следы недавней ожесточенной ссоры. Я не могла этого объяснить, но доказательства были настолько очевидны и осязаемы, будто напечатаны на бумаге. Следуя за невидимой струйкой энергии, я осторожно перемещалась по студии Патча, все еще не уверенная в том, чего ожидать от странных вибраций в воздухе. Я тихонько толкнула дверь его спальни ногой, и когда та отворилась, я заметила секретный проход.
Одна из черных гранитных стен была смещена вправо, открывая взору мрачный сырой коридор. На грязном полу виднелись лужи. Вставленные в подставки факелы освещали задымленный туннель. Из глубины коридора эхо принесло звуки чьих-то шагов, и у меня все сжалось внутри в напряженном ожидании. Свет факела выхватил, словно искусно высеченные, черты лица Патча, сверкнув в его черных глазах, которые, глубоко погрузившись в мысли, смотрели, будто сквозь меня. Его взгляд был настолько беспощадным, что я застыла на месте, обескураженная и парализованная. Я не могла смотреть ему в глаза. И не могла не смотреть. Меня переполняли убывающее чувство надежды и возрастающее чувство стыда. В тот самый момент, как я собиралась дать волю слезам, его взгляд сместился, и наши глаза встретились. Лишь от одного его вида с моих плеч будто свалился груз. Пали оборонительные барьеры. Я направилась к нему навстречу, сначала неуверенно, сотрясаясь от переполняемых меня эмоций, затем бегом, прямо в его объятия, не в силах больше находиться вдали от него. - Патч… я… даже не знаю, с чего начать! – начала я, разрыдавшись. Он обнял меня и прижал к себе. - Я все знаю, - пробормотал он мне на ухо. - Нет, не знаешь, - печально возразила я. – Хэнк вынудил меня принести клятву. Я не… это значит… я больше не… - я не могла заставить себя произнести это вслух. Только не при Патче. Я бы не вынесла его отказа. Даже малейшую нерешительность на его лице, отблеск презрения в глазах… Он едва заметно кивнул. - Все в порядке, Ангел. Послушай меня. Я знаю о Преобразующей клятве. Верь мне, когда я говорю, что все знаю. Я всхлипнула, уткнувшись носом ему в грудь, сжимая пальцами рубашку. - Откуда? - Я вернулся, а ты исчезла. - Прости. Скотт попал в беду. Я должна была помочь ему. А в итоге все испортила! - Я отправился на твои поиски. Первым делом я решил заглянуть к Хэнку. Я подумал, он выманил тебя обманом. Я притащил его сюда и заставил во всем сознаться. – Он измождено вздохнул. – Я могу рассказать тебе, как прошла эта ночь, но ты можешь увидеть все своими глазами. Он стащил рубашку через голову. Осторожно коснувшись пальцем его шрама, я сосредоточилась на том, что хотела узнать. В основном на том, что произошло после того, как Патч покинул студию несколько часов назад.
Меня затянуло в глубины темных уголков его памяти, слух улавливал какофонию голосов, а смазанные лица настолько быстро мелькали перед глазами, что невозможно было их идентифицировать. Казалось, будто я лежу на спине ночью посреди дороги: гудят клаксоны, шины визжат в опасной близости от меня. Хэнк, - со всем усилием подумала я. – Что случилось после того, как Патч отправился на поиски Хэнка? Одна машина резко повернула ко мне, и я буквально нырнула в свет ее фар… Воспоминание началось с мрачного переулка у стен склада Хэнка. Не того, в который я успешно вломилась, а скорее, того, что мы со Скоттом пытались сфотографировать. Воздух был сырым и туманным, звезды на небе затянуты пеленой непроглядных туч. Патч бесшумно передвигался по тротуару, приближаясь к одному из охранников Хэнка со спины. Набросившись на него, он оттащил парня назад в смертельном захвате так, что тот даже пискнуть не успел. Отобрав у него все оружие, Патч засунул пистолет за пояс джинсов. К моему величайшему удивлению, из тени, праздно вышагивая, показался Гейб – тот самый Гейб, что пытался убить меня у 7-Eleven. Следом за ним появились Доминик и Иеремия. На лицах всех троих растянулись безнравственные ухмылки. - Так, так, так. Что это у нас здесь? – насмешливо поинтересовался Гейб вполголоса, смахивая грязь с воротника охранника. - Присмотрите за ним, пока я не подам сигнал, - проинструктировал Патч, передовая парня Доминику и Иеремии. - Лучше не подводи меня, дружище, - обратился Гейб к Патчу. – Я очень рассчитываю на то, что Черная Рука находится за этой дверью. – Он кивнул в сторону боковой двери склада. – Ты пойдешь туда ради меня, и я забуду былые обиды. Попробуешь меня кинуть, и я покажу тебе, что испытываешь, когда в твои шрамы вонзают монтировку… день за днем в течение целого года. Патч ответил едва заметным сдержанным кивком. - Ждите моего сигнала. Он подобрался к маленькому окошку, вделанному в дверь. Я последовала за ним, заглядывая через стекло. И увидела архангела в клетке. И кучку нефилимов Хэнка. И, к моему изумлению, Марси Миллар, стоящую всего в нескольких шагах от нас, съежившуюся, с выражением ужаса в широко распахнутых глазах. Ожерелье Патча свисало с ее побледневших рук, и она то и дело косилась в сторону двери, за которой прятались Патч и я. Послышались шум и гам, когда архангел неистово забилась, трясся прутья клетки. Люди Хэнка тут же схватились за цепи с голубым свечением, без сомнения, приправленные дьявольской силой, и стали хлестать ее. После многократных ударов ее кожа приобрела то же мистическое голубоватое свечение, и она покорно склонилась. - Возьмешь на себя эту честь? – предложил Хэнк Марси, указав рукой на ожерелье. – Или ты предпочитаешь, чтобы я надел его на ее шею.? Марси уже заметно трясло. Цвет лица стал мертвенно-бледным, и она съежилась, ничего не ответив. - Иди сюда, милая, - торопил ее Хэнк. – Тебе нечего бояться. Мои люди надежно держат ее. Она не тронет тебя. Вот что значит быть нефилимом. Нам приходится отстаивать свою точку зрения перед врагами. - Что ты собираешься с ней делать? – запинаясь, спросила Марси. Хэнк засмеялся, но по голосу было очевидно, что он теряет терпение. - Надеть на нее ожерелье, конечно же. - А потом? - А потом она ответит на мои вопросы. - А зачем сажать ее в клетку, если ты хочешь только поговорить с ней? Улыбка исчезла, и Хэнк поджал губы. - Дай мне ожерелье, Марси. - Ты сказал, что кража ожерелья будет небольшой проделкой. Ты сказал, что это будет нашей совместной шуткой над Норой. Ты и слова не сказал о ней. – Марси кинула испуганный взгляд на клетку с архангелом. - Ожерелье, - приказал Хэнк, выставив руку. Марси попятилась назад, но глаза выдали ее – они молниеносно метнулись к двери. Хэнк резко бросился к ней, но она оказалась шустрее. Она протолкнулась в дверь и налетела на Патча. Он остановил ее, выхватывая взглядом свое ожерелье, все еще свисающее из ее зажатой ладони. - Будь умницей, Марси, - проговорил он тихим голосом. – Это не твое. Я вдруг осознала, что события этого воспоминания, должно быть, произошли сразу после того, как мы с мамой покинули склад – и как раз перед тем, как я подобрала Марси на улице. Я разминулась с Патчем всего на несколько минут. Все это время он собирал команду из Гейба и его приятелей, чтобы пойти против Хэнка. С трясущимся подбородком Марси кивнула и протянула руку. Патч молча убрал ожерелье в карман. Затем сурово приказал: - Уходи. Он тут же подал сигнал Гейбу, Иеремии и Доминику. Они рванули вперед, вломившись через дверь на склад. Патч вошел последним, втащив с собой охранника.
При виде группы падших ангелов Хэнк издал сдавленный скептический рык, выказывая свое неверие. - Ни один из присутствующих нефилимов не принес клятву верности, - сообщил Патч Гейбу. – Угощайтесь. Сверкнув ухмылкой, Гейб обвел взглядом помещение, задерживаясь на каждом нефилиме в отдельности. С горящей жадностью его глаза остановились на Хэнке. - Он хотел сказать, никто из вас, таких чудесных парней, не принес клятву верности… пока что. - Что это значит? – Хэнк кипел от злости. - А на что это похоже? – ответил Гейб, похрустев костяшками на кулаках. – Когда мой приятель, Патч, рассказал мне, где я смогу найти Черную Руку, он возбудил мой интерес. Я еще не упомянул, что как раз присматриваю себе нового вассала? Нефилимы заняли свои позиции, но по их лицам было видно, как они напряжены и напуганы. Я не до конца понимала, что задумал Патч, но это явно было частью его плана. Он говорил, что нелегко найти падших, которые помогли бы спасти архангела, но возможно, он нашел способ нанять их. Предложив забрать трофеи после войны. Гейб знаком приказал Иеремии и Доминику распределиться, беря на себя по одной стороне комнаты. - Вас – десять, нас – четверо, - обратился Гейб к Хэнку. – Делай подсчеты. - Мы сильнее, чем ты думаешь, - возразил Хэнк со злобной ухмылкой. – Десять на четверых. На мой взгляд, ваши шансы невелики. - Забавно, а я думаю, у нас чертовски привлекательные шансы. Ты ведь не забыл слова, Черная Рука? «Господин, я стану твоим рабом». Начинай репетировать. Потому что я не уйду отсюда, пока ты не пропоешь их мне. Ты мой, нефилим. Мой, - закончил Гейб, насмешливо поманив его пальцем. - Не стойте, как истуканы, - сорвался Хэнк на своих людей. – Поставьте этого высокомерного падшего на колени. Однако сам Хэнк не остался, дабы дальше раздавать приказы, а нырнул в дверной проем. Смех Гейба эхом отозвался от металлических балок. Широкими шагами он направился к двери, распахнул ее настежь, и его раскатистый голос прогремел в ночи: - Испугался, нефилим? Ну, и правильно. Я уже иду. В следующее мгновение нефилимы ринулись к главному и черному проходу. Иеремия и Доминик погнались за ними, смеясь и прикрикивая. Патч остался на опустевшем складе, глядя на архангела в клетке. Он подошел ближе, но она попятилась, предупредительно зашипев. - Я не трону тебя, - уверил ее Патч, подняв руки так, чтобы она могла их видеть. – Я лишь хочу открыть клетку и выпустить тебя. - И зачем бы тебе это делать? – недоверчиво проскрежетала она. - Потому что ты не должна быть здесь. Ее измученные глаза придирчиво изучали его лицо. - А что ты хочешь взамен? На какие всемирные тайны ты хочешь получить ответы? Какую ложь ты будешь шептать мне на ухо, чтобы услышать правду? Открыв дверь клетки, Патч медленно потянулся к ней, беря ее за руку. - Мне ничего не нужно, только чтобы ты выслушала меня. И мне не нужно ожерелье, чтобы заставить тебя говорить. Я думаю, когда ты услышишь то, что я хочу тебе рассказать, ты сама охотно поможешь мне. Прихрамывая, архангел вышла из клетки, слегка опираясь на Патча. Ее отдающие голубоватым свечением ноги были явно повреждены дьявольской силой. - Как долго я останусь в таком состоянии? – спросила она, едва сдерживая слезы. - Не знаю. Но думаю, архангелы смогут тебе помочь. - Он срезал мне крылья, - добавила она хриплым шепотом. Кивок. – Но он не вырвал их. Еще есть надежда. - Надежда? – повторила она, сверкнув глазами. – Ты видишь что-то обнадеживающее во всем этом? Не могу тебя поддержать. В любом случае, какая помощь тебе нужна? – печально осведомилась она. - Мне нужен способ убить Хэнка Миллара, - прямо ответил Патч. Безрадостный смешок. – Вот теперь я поддерживаю тебя. - Ты можешь этому поспособствовать. Она открыла было рот, чтобы возразить, но он прервал ее. - Архангелы уже однажды манипулировали смертью, они смогут сделать это снова. - О чем ты говоришь? – усмехнулась она. - Четыре месяца назад одна представительница потомственной линии Чонси Ланже сбросилась с перекладины в спортзале средней школы – самопожертвование, которое убило его. Ее зовут Нора Грей, но судя по твоему лицу, ты уже слышала о ней. Слова Патча шокировали меня. Не потому, что они звучали для меня чуждо. В одном из его других воспоминаний я слышала, как сама говорила, что убила Чонси Ланже, но так как я не помнила содеянного, я упорно все отрицала. Теперь же я больше не могла закрывать глаза на правду. Туман в голове рассеялся, и в непрерывной цепи воспоминаний я увидела себя, стоящую в спортзале несколько месяцев назад. С Чонси Ланже, нефилимом, который хотел убить меня, чтобы досадить Патчу. Нефилимом, который не осознавал, что я его потомок. - И я хочу знать, почему ее жертва не убила Хэнка Миллара, - продолжил Патч. – Хэнк был самым близким родственником по ее нефилимской линии. Что-то мне подсказывает, архангелы приложили к этому свою руку. Девушка уставилась на него в немом оцепенении. Патч заметно пошатнул ее самообладание, которое уже изначально было сведено на нет. Со слабой улыбкой, выражающей насмешку, она, наконец, произнесла: - Будут еще теории заговора? Патч покачал головой. - Не теория. Прикрытие. Сначала я не придал этому значения, но впоследствии понял, что произошло. Я знал, что архангелы поиграли со смертью. Вы позволили Чонси умереть вместо Хэнка. Почему, учитывая доставленные им вам неприятности? - Ты, правда, думаешь, я стану обсуждать это с тобой? - Что ж, в конце концов, тебе придется выслушать мою версию. И вот что я думаю. Около пяти месяцев назад архангелы прознали, что Чонси и Хэнк заигрались с дьявольской силой, и захотели их остановить. Наивно полагая, что Хэнк – меньшее из двух зол, архангелы связались сначала с ним. Они непременно предвидели самопожертвование Норы и решили предложить Хэнку сделку. Они позволят Чонси умереть вместо него, если он больше не прикоснется к дьявольской силе. - Поразительное воображение, - заключила архангел, но голос выдавал ее измождение, а я поняла, что Патч что-то задумал. - Ты не дослушала до конца, - сказал он. – Готов поспорить, Хэнк предал Чонси. А затем он предал архангелов. Начиная с гибели Чонси и по сей день, он пользуется дьявольской силой. И архангелы хотят вывести его из игры прежде, чем он сообщит кому-то подробности. И они хотят вернуть дьявольскую силу туда, где ей место – в ад. Здесь мой выход. Я прошу архангелов вмешаться в планы смерти еще один раз. Позвольте мне убить Хэнка. Он унесет все знания о дьявольской силе с собой в могилу. И если моя версия верна, а я полагаю, я попал в самую точку, то и ты, и другие архангелы хотите именно этого. Хотя, конечно, у тебя есть и свои причины желать Хэнку смерти, - добавил Патч многозначительно. - Ладно, давай представим на минуту, что архангелы могут манипулировать смертью. Я бы не могла принять такое решение в одиночку, - заявила она. – Оно должно быть принято единогласно. - Так давай вынесем это на обсуждение. Архангел развела руками. - Если ты вдруг не заметил, я сейчас не в совете. Я не могу попасть отсюда туда. Я не могу летать. Я не могу позвонить домой, Джев. И пока я проклята дьявольской силой, я – невидимая точка на их радарах. - Мощь ожерелья сильнее дьявольской силы. - У меня нет ожерелья, - ответила она устало. - Ты воспользуешься моим. Поговоришь с архангелами. Передашь им мое предложение, а затем вы проголосуете. – Он достал свое ожерелье из кармана и расстегнул его для нее. - Откуда мне знать, что это не уловка? Откуда мне знать, что ты не заставишь меня отвечать на твои вопросы? - Ты не можешь знать. Все, что у тебя есть в данный момент, - это доверие. - Ты просишь меня довериться известному предателю. Изгнанному ангелу. – Она встретилась с ним взглядом, изучая его лицо, непроницаемое, словно полночное озеро. - Это было в прошлой жизни, - ответил он тихо, вновь раскрыв для нее ожерелье. – Повернись, и я застегну его. - Доверие, - повторила она тихо. Судя по глазам, она взвешивала имеющиеся у нее альтернативы: довериться Патчу или решать свои проблемы самостоятельно. Наконец она развернулась и приподняла волосы. - Надевай.
От осознания, что руки Патча обнимают меня за талию, дыхание мое пришло в норму. Мы сидели на полу в его спальне, и я прислонилась спиной к его груди. Он бережно укачивал меня, шепча успокаивающие слова мне на ухо. - Значит, это правда, - сказала я. – Я действительно убила Чонси. Я убила Нефилима. Бессмертного. Я убила кого-то. Косвенно, но все же. Я убила. - Твое самопожертвование должно было убить Хэнка. Я тупо кивнула. – Я видела, как ты говорил это архангелу. Я видела все. Ты использовал Гейба, Иеремию и Доминика, чтобы освободить склад и ее от нефилимов. - Да. - Гейб догнал Хэнка и заставил его присягнуть на верность? - Нет. Он бы это сделал, но я добрался до Хэнка первым. Я был не совсем честен с Гейбом, позволив ему думать, что отдам ему Хэнка, а сам привел Дабрию, которая ждала снаружи. Когда Хэнк появился, она схватила его. Вернувшись сюда и обнаружив, что ты ушла, я решил, что он добрался и до тебя. Тогда я позвонил Дабрии и привез Хэнка сюда, чтобы допросить его. Прости меня за Дабрию, - извинился он, - Я взял ее с собой, потому что мне наплевать, что с ней может случиться. Она ничто для меня, а ты нет. - Я не сержусь, - ответила я. Дабрия беспокоила меня сейчас меньше всего. У меня была проблема и посерьезней, и она грызла меня изнутри. - Архангелы проголосовали? Что теперь ожидает Хэнка? - Прежде чем проголосовать, они хотели поговорить со мной. Учитывая все, что произошло, они мне не доверяют. Я сказал им, что если они позволят мне убить Хэнка, то им не придется больше беспокоиться о дьявольской силе. Также я напомнил, что если Хэнк умрет, ты станешь лидером его армии Нефилимов. И пообещал, что ты остановишь войну. - Любой ценой, - подтвердила я, нетерпеливо кивнув. - Я хочу, чтобы Хэнк умер. Голосование было единогласным? - Они хотят, чтобы этот бардак закончился. Они дали мне зеленый свет на все, что касается Хэнка. У нас есть время до восхода солнца. - Именно тогда я заметила на полу рядом с его ногой пистолет. Он продолжил: - Я обещал, что не отниму у тебя право разделаться с ним, и если ты по-прежнему хочешь этого, то я не стану возражать. Но не могу позволить тебе пойти туда вслепую… Смерть Хэнка будет всегда преследовать тебя. Ты не сможешь отмотать все назад, и никогда об этом не забудешь. Я убью его, Нора. Я сделаю это, если ты разрешишь мне. Выбор за тобой, а я в любом случае буду стоять рядом, но хочу, чтобы ты была готова. Я не отступила и подняла пистолет. - Я хочу увидеться с ним. Хочу посмотреть ему в глаза и увидеть в них сожаление, когда он осознает, что ему не оставили выбора. Меньше чем через мгновение Патч кивнул, соглашаясь с моим решением. Он повел меня в потайной коридор. Свет исходил лишь от закрепленных на стене факелов, они то вспыхивали, то гасли. Их пламя освещало только первые несколько футов коридора, а за ними я ничего не могла разглядеть сквозь удушливую черноту. Я шла за Патчем все дальше и дальше, коридор, плавно изгибаясь, вел нас по склону вниз. Наконец мы увидели дверь. Патч дернул железное кольцо, и она распахнулась перед нами.
Хэнк был наготове. Как только мы вошли, он бросился на Патча с кулаками. Но цепи, которыми он был прикован, ограничивали его движения. Со сдавленным смешком, который, как мне показалось, прозвучал с излишней истеричностью, он сказал: - Не обманывай себя, полагая, что это сойдет тебе с рук. – Его глаза блестели в равной степени и убеждением, и ненавистью. - Как ты полагал, что сможешь одурачить архангелов? – последовал ответ Патча. Хэнк подозрительно прищурился. Его взгляд наткнулся на пистолет в моей руке, лишь сейчас заметив его. - Что это? - спросил он по-настоящему жутким голосом. Подняв пистолет, я нацелила его на Хэнка. И испытала удовлетворение, видя, как на его лицо попеременно ложится то тень сомнения, то враждебности. - Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? - рявкнул он. - Твое время истекло, - ответил ему Патч. - Мы заключили свое собственное соглашение с архангелами, - сказала я. - Какое соглашение? - зарычал Хэнк, каждое его слово было пронизано яростью. Я выбрала мишенью его грудь. - Ты больше не бессмертен, Хэнк. В конечном итоге, смерть всегда стучится в двери. Он издал краткий недоверчивый смешок, но жуткий блеск в его глазах дал мне понять, что он поверил мне. - Мне интересно, на что будет похожа твоя следующая жизнь, - прошептала я. – Интересно, хотя бы сейчас ты жалеешь о том жизненном пути, который избрал? Оглядываешься ли на каждое свое решение и пытаешься ли понять, когда совершил роковую ошибку? Вспоминаешь ли о несчетном количестве людей, которых использовал и которым навредил? Помнишь ли имена каждого из них? Стоит ли у тебя перед глазами лицо моей мамы? Я надеюсь на это. Надеюсь, что ее лицо будет преследовать тебя. Вечность – это очень долго, Хэнк. Хэнк рвался вперед настолько яростно, что я подумала: цепи могут не выдержать. - Я хочу, чтобы ты запомнил мое имя, - сказала я Хэнку. – Хочу, чтобы запомнил, что я сделала для тебя то, что ты должен был сделать для меня - проявить чуточку милосердия. Дикое, мстительное выражение его лица вдруг исчезло, сменившись настороженным размышлением. Он был умен, но я сомневалась, что он так сразу разгадал мои намерения. - Я не встану во главе поднятого тобой восстания нефилимов, - продолжила я. - Потому что ты не умрешь. Более того, ты проживешь даже чуть дольше. Разумеется, жить ты будешь отнюдь не в Ритце. Если только Патч не собирается повысить статус этой камеры до его уровня. Вскинув брови, я взглянула на Патча, предлагая ему обдумать эту возможность. Что ты делаешь, Ангел? Прошептал он в моих мыслях. К моему удивлению, способность отвечать ему в своей голове пришла ко мне совершенно естественно. Встроенный в мозг переключатель щелкнул, и силой мысли я послала ему свои слова. Я не собираюсь убивать его. И ты тоже, так что оставь свои идеи. А архангелы? Мы заключили сделку. Это неправильно. Его смерть не должна быть предметом торга. Мне казалось, что я хотела этого, но ты был прав. Если я убью его, то никогда не забуду об этом. Он останется со мной навсегда, а это совсем не то, что мне нужно. Я хочу двигаться дальше. И делаю правильный выбор. И хоть я не высказала этого вслух, но была уверена, что архангелы использовали нас, чтобы мы выполнили за них их грязную работу. Мне было достаточно того, что мои руки и так уже были в крови. К моему удивлению, Патч не стал спорить. Он обернулся к Хэнку. - Я предпочту, чтобы эта камера осталась холодной, темной и тесной. И я сделаю ее звуконепроницаемой. А значит, как бы громко и долго ты ни орал, единственным твоим собеседником будет лишь твое собственное нытье. Спасибо. Со всей искренностью сказала я Патчу. Недобрая улыбка скользнула по его губам. Смерть была бы для него наилучшим исходом. А так гораздо забавнее. Если бы я не была настроена так серьезно, то обязательно рассмеялась бы. - Это тебе за то, что доверился Дабрии, - заявила я Хэнку. - Она не пророчица, она психопатка. Век живи, век учись. Я предоставила Хэнку право последнего слова, но, как я и ожидала, он хранил молчание. Я надеялась на, как минимум, неуклюжие попытки извиниться, но не особо на них рассчитывала. Вместо этого, реакция Хэнка проявилась в виде странной, едва заметной улыбки, словно он предвкушал что-то. Сей факт меня немного разочаровал, но я решила, что он этого и добивался. В крохотной камере воцарилась тишина. Витавшее в воздухе напряжение ослабло. Отогнав все мысли о Хэнке, я остро ощутила присутствие Патча у себя за спиной, и мое состояние резко изменилось - от неуверенности к расслабленности. На меня накатила усталость. Первыми ее жертвами стали мои руки, которые сразу затряслись. Колени также начали дрожать, а ноги подкосились. Как приступ тошноты, подкатило ко мне чувство опустошения. Стены камеры, застоявшийся воздух и даже Хэнк, казалось, отошли на второй план. Единственным, что удерживало меня от падения, был Патч. Без предупреждения я кинулась в его объятия. Он прижал меня к стене и впился в губы поцелуем. Дрожь облегчения пробежала по его телу, я запустила пальцы под его рубашку и притянула его к себе, отчаянно нуждаясь в том, чтобы сейчас он был так близко, как никогда раньше. Его губы с силой вжимались в мои и пробовали их на вкус. В том, как он целовал меня сейчас, не было никакой нежности - в ледяной тьме камеры нас соединила отчаянная потребность друг в друге. - Давай выбираться отсюда, - прошептал он мне на ухо. Я была готова согласиться, когда боковым зрением заметила кое-что. Сначала я подумала, что один из факелов выпал из подставки. Но это было завораживающее, неземное голубое зарево, которое плясало в руке Хэнка. Мне понадобилось лишь мгновение, чтобы понять, чтó видели мои глаза, но я отказывалась в это верить. Осознание пришло незамедлительно. Одной рукой Хэнк подбрасывал шар из обжигающего синего пламени, а в другой вертел черное перо Патча. Два совершенно разных предмета: один светлый, другой темный. Непреодолимо тянущиеся друг к другу. Струйка дыма спиралью поднималась вверх от кончика пера. На то, чтобы своим криком привлечь внимание Патча, времени не было. Совсем. За крохотную долю секунды я вскинула пистолет. И нажала на курок. Выстрелом Хэнка отбросило к стене, его руки раскинулись по обе стороны от тела, а рот раскрылся от удивления. Он никогда больше не пошевелится.
Патч не стал рыть могилу для тела. Было темно, час или два до восхода солнца, он оттащил его к берегу, прямо за воротами Дельфийского парка, и, подтолкнув сапогом, сбросил со скалы в бушующие волны. - Что с ним будет? - Спросила я, прильнув к Патчу, чтобы согреться. Ледяной ветер проникал под одежду, покрывая кожу слоем инея, но настоящий холод шел изнутри, откуда-то из глубины костей. - Течение унесет его, а акулы получат легкую добычу. Я покачала головой, чтобы показать, что не это имела в виду. - Что будет с его душой? - Я не могла не думать о том, были ли правдой все слова, что я сказала Хэнку. Будет ли он страдать вечно? Я отбросила всякие зарождавшиеся угрызения совести. Я не хотела убивать Хэнка, но в конце концов, он не оставил мне выбора.
Патч стоял безмолвно, но от меня не ускользнуло, что он обнял меня сильнее, словно стараясь защитить от всего мира. Он провел своими руками по моим. - Ты замерзаешь. Давай я отвезу тебя к себе. Я не отступала. - Что будет дальше? - Прошептала я. - Я убила Хэнка. Я должна возглавить его людей, но что я буду с ними делать? - Разберемся, - ответил Патч. - Мы придумаем план, и я буду на твоей стороне, пока все не закончится. - Ты действительно веришь, что это будет так просто? Патч издал кроткий смешок. - Если бы я хотел, чтобы все было просто, я бы нашел себе место в аду рядом с Риксоном. Мы оба могли бы расслабиться и понежиться в лучах. Я смотрела вниз на волны, разбивающиеся о скалы. - Когда ты заключал сделку с архангелами, они не волновались, что ты заговоришь? Им это не на пользу. Все, что тебе нужно сделать – это распространить слухи, что дьявольскую силу можно обуздать, и ты развязал бы войну между нефилимами и падшими за право обладать этим черным рынком. - Я дал клятву молчать. Это было частью соглашения. - Можешь ли ты попросить что-нибудь в обмен за свое молчание? – Спросила я спокойно. Патч напрягся, и я чувствовала, как он угадывает ход моих мыслей. - Это имеет значение? - Спросил он мягко. На самом деле имеет. Теперь, когда Хэнк был мертв, туман, окутывающий мою память, исчезал, как облака под солнцем. Я не могла вспомнить все части пленки, но картинки уже появились. Вспышки и проблески, которые становились сильнее с каждой минутой. Сила Хэнка и контроль надо мной умирали вместе с ним, оставляя меня открытой настолько, что я могла вспомнить все, что нам с Патчем довелось пережить. Проверки предательством, верностью, доверием. Я знала, что заставляет его смеяться, что приводит в ярость. Я знала его самое тайное желание. Я видела его так ясно. До умопомрачения ясно. - Ты мог бы попросить их сделать тебя человеком? Я почувствовала, как он медленно выдохнул, и когда он заговорил, в его голосе была только грубая честность. - Короткий ответ на этот вопрос - да. Я мог бы. Слезы затмевали мои глаза. Меня переполнял мой собственный эгоизм, хотя разумом я понимала, что не могу принимать решение за Патча. И все же. Он сделал это из-за меня, и мое чувство вины вздымалось и бурлило, как море подо мной. Увидев мою реакцию, Патч издал звук несогласия. - Нет, выслушай меня. Развернутый ответ на твой вопрос заключается в следующем: все во мне изменилось с момента нашей встречи. То, что я хотел пять месяцев назад, отличается от того, что я хочу сегодня. Хотел ли я человеческое тело? Да, очень. Главное ли это желание на данный момент? Нет. - Он смотрел на меня серьезными глазами. - Я отказался от того, что хотел, ради того, что мне нужно. А мне нужна ты, Ангел. Мне кажется, больше, чем ты можешь себе представить. Теперь ты бессмертна. И я тоже. Это уже что-то. - Патч… - начала я, закрывая глаза, мое сердце болталось на ниточке. Его губы скользнули по мочке моего уха, обжигая волнующим давлением. - Я люблю тебя, - его голос был открытым и нежным. - Ты заставила меня вспомнить, каким я был раньше. Ты заставила меня хотеть стать таким же снова. Прямо сейчас, обнимая тебя, я чувствую, что мы сможем преодолеть все разногласия вместе. Я твой, если ты хочешь. Вот так просто я забыла о том, что совершенно замерзла и вся дрожу, даже о том, что я стану следующим лидером нефилимов, с которыми не хотела иметь ничего общего. Патч любит меня. Все остальное неважно. - Я тоже тебя люблю, - ответила я. Он склонил голову к моей шее, мягко прошептав: - Я любил тебя задолго до того, как ты полюбила меня. Это единственное, в чем я тебя обыграл, и я буду использовать это при каждой возможности. - Его губы, прижатые к моей коже, растянулись в дьявольской улыбке. - Давай выбираться отсюда. Я заберу тебя к себе, на этот раз навсегда. У нас есть незаконченное дело, и, думаю, самое время что-то с этим сделать.
Я колебалась, один большой вопрос маячил в моем сознании. Секс - это важное дело. Не уверена, что я готова усложнить наши отношения - или мою жизнь – настолько, и это было только вершиной длинного списка последствий. Если падший ангел, который спал с человеком, создал нефилима — существо, которое никогда не должно было жить на Земле — что произойдет, если у падшего будет связь с нефилимом? Судя по прохладным отношениям между ангелами и нефилимами, вероятно, подобного еще не случалось, но это заставляло меня еще больше сомневаться в последствиях. Как бы я не стремилась выставить архангелов плохими в прошлом, тень сомнения зародилась в моей голове. Была ли причина, по которой ангелы не должны влюбляться в смертных, или, в моем случае, в нефилима? Древнее правило должно было разделить наши расы … или гарантировать невмешательство в природу и судьбу? Патч как-то сказал, единственная причина, почему раса нефилимов существовала, была в желании падших отомстить за изгнание с небес. Чтобы расквитаться с архангелами, они развратили тех людей, которых обязаны были защищать. Они получили возможность мести. И разожгли подпольную войну, которая бушевала много столетий: падшие ангелы с одной стороны, нефилимы с другой, и человеческие пешки, зажатые где-то между ними. И хотя мне было страшно даже подумать об этом, Патч обещал, что все закончится, если уничтожить целую расу. Какую именно, нам предстояло выяснить. А все потому, что падший ангел ошибся кроватью. - Еще не время, - сказала я. Патч выгнул темную бровь. – Не время уезжать или не время уезжать со мной? - У меня есть вопросы. – Я многозначительно посмотрела на него. Улыбка растянулась на его губах, но она не скрыла тени неопределенности на его лице. - Я должен был догадаться, что нужен тебе только для ответов. - Ну, для этого и еще для твоих поцелуев. Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты потрясающе целуешься? - Единственный человек, чье мнение важно для меня, сейчас рядом со мной. - Он взял меня за подбородок, чтобы наши глаза могли встретиться. - Мы не обязаны возвращаться ко мне, Ангел. Я могу отвезти тебя домой, если ты этого хочешь. Или, если ты захочешь спать у меня в разных углах спальни с проведенной посередине границей, так и будет. Мне это не понравится, но так будет. Тронутая его искренностью, я зацепилась пальцем за его рубашку, пытаясь найти правильный жест, чтобы показать свою признательность. Под рубашкой я задела его загорелую кожу, и во мне всколыхнулось желание. Почему, ну почему, он так легко заставляет меня чувствовать все эти эмоции и ощущения, пылающие и мучительные, заставляя забыть о причинах? - Если ты еще не догадался, - сказала я, что-то задорное закралось в мой голос, - ты тоже нужен мне. - Это значит – да? – Спросил он, запуская пальцы в мои волосы, обнимая меня за плечи и пристально глядя мне в глаза. – Пожалуйста, пусть это будет да, - сказал он сиплым голосом. - Останься со мной сегодня вечером. Позволь мне обнимать тебя, даже если мы на этом остановимся. Позволь мне защитить тебя. В качестве своего ответа я переплела наши пальцы, соединяя нас. Я встретила его поцелуй смело и без сожалений, жадно и безрассудно, чувствуя, как от его прикосновений подкашиваются коленки, как плавится мое тело. Каждый новый поцелуй ломал меня снова, выводя меня дальше и дальше из-под контроля, бросая меня в жар, темноту и возбуждение, пока не остались только я и он. Пока я уже не понимала, где кончаюсь я, и начинается он.
В полдень, когда солнце уже вовсю светило, Патч припарковал свой мотоцикл перед фермерским домом. Я, пошатываясь, слезла с него, глупая улыбка прилипла к моему лицу, теплый свет пронизывал каждый сантиметр кожи. Совершенство. Я была не настолько наивна и не думала, что это будет длиться долго, но сейчас мне хотелось жить одним мгновением. Я уже решила отложить на потом всё связанное с моим чистокровным нефилизмом, и все последствия, включая управление армией Хэнка и то, как именно будут проявляться изменения во мне. Сейчас у меня было все, что я могла желать. Список был не длинным, но все в нем было очень важным, начиная с воссоединения с любовью всей моей жизни. - Прошлой ночью я классно провела время, - сказала я Патчу, отстёгивая ремешок с подбородка и передавая ему шлем. - Я официально влюблена в твои простыни. - Это единственное, во что ты влюблена? - Неа. В твой матрац тоже. Улыбка Патча отразилась в его глазах. – Моя кровать всегда в твоём распоряжении. Мы спали, не прочертив в центре кровати линию, которую было нельзя пересекать, а отдельно друг от друга. Я заняла кровать, а Патч заснул на диване. Я знала, что он хотел большего, но так же знала, что он хотел, чтобы в голове у меня прояснилось. Он сказал, что подождёт, и я верила ему. - Дай мне палец, я и руку откушу, - предупредила я. – Тебе стоит поволноваться, ведь я могу ее конфисковать. - Буду считать себя везунчиком. - Единственный недостаток твоего жилья – не хватает дополнительных туалетных принадлежностей. Где кондиционер? Блеск для губ? Солнцезащитный крем? - Я показала большим пальцем на входную дверь. – Мне нужно почистить зубы. И мне нужен душ. Он усмехнулся, спрыгнув с мотоцикла. – Звучит, как приглашение. Встав на цыпочки, я поцеловала его. - Когда я закончу, настанет момент икс. Я поеду к Ви, чтобы забрать маму и рассказать им обеим правду. Хэнка больше нет, и самое время во всём признаться. Я не особенно жаждала заводить этот разговор, но и так ждала слишком долго. Все это время говорила себе, что защищаю Ви и маму, но я лгала, чтобы держать их подальше от правды. Я оставила их в темноте, потому что боялась, что они не вынесут света. Даже я знала, что в этом нет логики.
Я открыла входную дверь и бросила ключи в тарелку. Я не успела сделать и трех шагов, как Патч взял меня за локоть. Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять – что-то не так. Прежде, чем Патч смог закрыть меня своим телом, Скотт вышел из кухни. Он позвал жестом, и два других нефилима появились в коридоре рядом с ним. Оба были ровесниками Скотта. Высокие и сильные, с жёсткими чертами лица. Они следили за мной с неприкрытым любопытством. - Скотт, - воскликнула я, обходя Патча и спеша к нему. Бросившись к нему не шею, я сжала его в объятиях. - Что случилось? Как ты убежал? - Учитывая обстоятельства, было принято решение, что будет больше пользы, если я буду в строю, чем под замком. Нора, познакомься с Данте Маттерази и Тоно Гравом, - сказал он. – Оба они - первые лейтенанты в армии Черной руки. Патч подошёл к нам. - Ты привёл этих людей в дом Норы? – спросил он, глядя на Скотта так, будто вот-вот вцепится ему в глотку. - Спокойнее, парень. Они нормальные. Им можно доверять, - ответил Скотт. Смех Патча прозвучал низко и хищно. – Обнадёживающие новости из уст известного лгуна. Скулы Скотта напряглись. - Уверен, что хочешь поиграть в эту игру? В твоём шкафу не меньше скелетов. О Боже! - Хэнк мёртв, - сообщила я Скотту, не видя причин церемониться или давать Патчу и Скотту время на то, чтобы бросаться друг в друга оскорблениями. Скотт кивнул. - Мы знаем. Покажи ей знак, Данте. Данте сделал шаг вперед. Он был шести с половиной футов ростом и смуглый, а имя объяснялось внешностью латиноса. Он протянул руку. На его указательном пальце плотно сидело кольцо, идентичное тому, что Скотт выкинул в океан. Оно светилось диким синим светом, казалось, я продолжала видеть его, даже закрыв глаза. - Черная рука говорил, что это произойдёт, если он умрёт, - объяснил Данте. – Скотт прав. Это знак. Скотт сказал: - Вот почему я был освобожден. Армия на грани развала. Никто не знает, что делать. Хешван почти наступил, и Черная рука планировал начать войну. Но его люди обеспокоены. Они потеряли своего лидера и их охватывает паника. Я пыталась переварить эту информацию. И меня осенило: - Они освободили тебя, потому что ты знаешь, как меня найти – следующего в роду Хэнка? – я высказала своё предположение, осторожно следя за Данте и Тоно. Скотт мог доверять им, но я должна сама принимать решения. - Как я уже сказал, эти ребята чисты. Они уже присягнули на верность тебе. Мы должны переманить как можно больше нефилимов на твою сторону, пока всё не развалилось. Последнее, что нам сейчас нужно, - это государственный переворот. Я почувствовала головокружение. На самом деле, переворот - звучало весьма привлекательно. Кто-то пожелал занять мое место? Буду только рада. Данте снова заговорил. – Перед смертью Чёрная Рука сообщил мне, что ты согласна взять на себя роль командира, если он умрёт. Я сглотнула, не ожидая, что это момент настанет так скоро. Я знала, что должна была сделать, но надеялась выиграть время. Сказать, что я дрожала от страха в этот момент, значит, не сказать ничего. Я по очереди посмотрела каждому из них в глаза. - Да, я поклялась повести армию Хэнка за собой. И вот что произойдёт. Войны не будет. Возвращайтесь к своим и скажите им, чтобы расходились. Все Нефилимы, которые присягнули на верность, связаны законом, который не сможет разрушить ни одна армия, какой бы огромной она не была. Чтобы идти в бой на этом этапе, нужно быть самоубийцей. Падшие ангелы уже планируют возмездие, и наша единственная надежда – это дать понять, что мы не собираемся с ними бороться. Не таким способом. Всё кончено – и можете сказать всем, что это приказ. Данте улыбнулся, но выражение его глаз не изменилось. - Я бы предпочел не обсуждать это в присутствии падшего. - Он перевел взгляд на Патча. - Дашь нам минуту? Я возразила: - Думаю, вполне очевидно, что просить Патча оставить нас не имеет смысла. Я всё ему расскажу. – Заметив сердитое выражение на лице Данте, добавила: - Когда я давала клятву Хэнку, я не подразумевала, что порву с Патчем. Всё верно. Новый лидер нефилимов встречается с падшим ангелом. Можете распускать слухи. Короткий кивок Данте говорил о том, что он принял мои слова к сведению, не более того. - Тогда давай разъясним одно обстоятельство. Это еще не конец. Это тупик, может быть, но не конец. Черная рука всколыхнул революцию, и, отменив её, ты не сможешь унять волнения. - Мне нет дела до волнений. Я беспокоюсь о расе нефилимов в целом. И думаю о том, как будет лучше для каждого из нас. Скотт, Данте и Тоно безмолвно переглянулись. Наконец Данте заговорил за всех: - Тогда у нас большие проблемы. Потому что нефилимы считают восстание наилучшим выходом. - Их много? – спросил Патч. - Тысячи. Достаточно, чтобы занять этот город. - Данте впился в меня глазами. – Если ты не приведёшь их к свободе, то нарушишь клятву. Короче говоря, твоя голова под прицелом, Нора. Я уставилась на Патча. Стой на своём, спокойно произнёс он в моих мыслях. Скажи им, что войны не будет и переговоров тоже. - Я обещала возглавить армию Хэнка, - ответила я Данте. – Но не обещала свободу. - Если ты не объявишь войну падшим, ты мгновенно наживёшь себе тысячу врагов, - заявил он. А если я это сделаю, подумала я несмело, то объявлю войну и архангелам. Они позволили Хэнку умереть, потому что Патч обещал им, что я подавлю восстание. Я снова вернулась мыслями к Патчу и поняла, что мы оба обдумываем одну и ту же ужасную мысль. Так или иначе, война надвигается. Все, что мне нужно решить прямо сейчас: кто будет моим противником.
