Мария-Тереза первой заметила мужчину. Она стояла у барной стойки, ближайшей к выходу из Железной Маски, пристально изучая толпу, когда он вошел в клуб. Это было как в кинофильме: в мгновенье, когда он вошел, все вокруг перестало существовать, остальные люди превратились в смазанные тени, пока она смотрела на него, на него одного. Ростом в шесть футов и три дюйма . Темные волосы и бледные глаза. Костюм словно с витрины магазинов на Пятой Авеню . На его руке повисла брюнетка в красном платье и белой шубе, рядом с ним парень повыше с короткой стрижкой и замашками военного. Никто из них не вписывался в толпу, наряженную в кожу, кружева и цепи, но она не потому так пялилась. Нет, смотрела она из-за самого мужчины. Он бросался в глаза так же, как и ее бывший: состоятельный мужчина с аурой бандита, парень, который привык управлять всем, что происходило вокруг него… и настолько же теплый и заботливый, как и морозильная камера. К счастью, было легко выключить ее мгновенное притяжение: она уже ошиблась однажды, предположив, что богатство и власть делает таких парней похожими на современных истребителей драконов. Неудачное предположение. Порой убийцы драконов оказывались... простыми убийцами. Джина, одна из работающих девушек, подошла к бару. – Кто этот мужчина у входа? – Клиент. – Мой, надеюсь. Мария-Тереза не была бы так уверена. Судя по брюнетке рядом с ним, у него не было причин покупать секс… минуточку… эта женщина…. Она приходила сюда прошлой ночью, не так ли, и она была с другим мужчиной. Мария-Тереза запомнила их по той же причине, по какой они выделялись этим вечером – они не соответствовали клубу. Когда троица уселась в темном углу, Джина поправила державшееся на честном слове бюстье и волосы, которые сейчас были красными. В прошлом месяце – белыми и розовыми. В позапрошлом – иссиня-черными. Она продолжит в том же духе, и будет щеголять с прической Телли Саваласа , благодаря химическому оружию, которым выжигает свои корни. – Думаю, что подойду поближе и познакомлюсь. Пока-пока. Джина, одетая в кожаную юбку и сапоги на шпильках, которые она носила с гордостью, неторопливо отошла. В отличие от Марии-Терезы она балдела от того, чем зарабатывала на жизнь, и даже ставила своей целью стать той, кого она относила к «главным мультимедийным эротическим звездам», наряду с Джанин Линдмюльдер и Дженной Джеймсон . Кем бы те ни были. Мария-Тереза знала имена лишь потому, что Джина говорила о них так, будто они были Биллами Гейтсами порноиндустрии. Мария-Тереза помедлила, наблюдая за «сценой». Когда Джина томно прошествовала перед ними, женщина в белой шубе кинула взгляд на то, что так откровенно продавалось, и взгляд этот был бритвенно-острым. Причем напрасно. Ее деловой бойфренд даже не взглянул на Джину… он был слишком занят, болтая со своим приятелем. И все это «пошла-прочь-это-мой-мужик» только подстегивало заигрывание: Джина красовалась перед этой территориальной ненавистью, задержавшись, пока мужчина, наконец, не поднял взгляд. Но он сосредоточился не на той, что стояла перед его носом. Его взгляд обогнул Джину в латексе и приклеился к Марии-Терезе. Мгновенное. Космическое. Притяжение. Такое, что невозможно спрятать от посторонних, подавить или просто выключить, если вам когда-нибудь вообще представится возможность повлиять на него. Сомкнувшись взглядами, они словно оказались обнаженными в объятиях друг друга, и не на часы, на дни. И значит, она не подойдет к нему ближе, чем на пушечный выстрел, и не только из-за его ревнивой подружки. Если то, что она поначалу чувствовала к своему бывшему, было проблемой, то это притяжение между ней и незнакомцем несло в себе возможную катастрофу. Отвернувшись, Мария-Тереза сиганула в толпу, не видя ничего и никого вокруг себя. Стальные серые глаза мужчины пожирали ее, и хотя, как она знала, он не мог ее больше видеть, она могла поклясться, что он до сих пор на нее смотрел. – Эй, лапонька. Мария-Тереза взглянула через плечо. Пара студентов в джинсах на бедрах, футболках «Аффликшн», с безумными аксессуарами – одни джинсы-клеш чего стоят – подошли к ней сзади, пожирая взглядом ее тело. Судя по хитрому взгляду, стало ясно, что их карманы были набиты папочкиными деньгами, а в головах гулял ветер наравне с уверенностью, типичной для огромных безмозглых футболистов. Ей также показалось, что они чего-то наглотались: их веки дергались, а не моргали, и у обоих выступил пот над верхней губой. Прекрасно. Этого ей только не хватало. – Сколько будет стоить для меня и моего друга? – сказал окликнувший ее парень. – Думаю, вам лучше поискать кого-нибудь другого. – Например, Джина не имела ничего против менажа . Или видеокамер. Камер на мобильниках. Других женщин. Будем надеяться, она знает меру с этими конскими атрибутами, присущими Екатерине Великой, но нельзя знать наверняка… было вполне вероятно, что похотливое ржание звучало как «соси быстрее» для нее. Мистер Разговорчивый подошел ближе. – Мы не хотим никого другого. Мы хотим тебя. Сделав шаг назад, она посмотрела им прямо в глаза. – Найдите кого-нибудь другого. – У нас есть деньги. – Я танцовщица. Мне платят только за это. – Тогда почему ты не в одной из этих клеток? – он снова наклонился ближе, и до нее донесся душок его одеколона: о-де-пиво. – Мы наблюдали за тобой. – Я не продаюсь. – Брехня, куколка. – Если вы продолжите беспокоить меня, то вам закажут вход в этот клуб. Нужно всего лишь одно слово от меня управляющему. А сейчас отвалите! Мария-Тереза ушла прочь, чертовски хорошо осознавая, что они были злы, она не заботилась об этом... спасибо тебе за это, Трэз. Она ненавидела просить у мужчин помощи, но для своей же безопасности, она готова на это пойти в любую секунду. У заднего бара она заказала колу с огромным количеством льда и перегруппировалась. Было еще рано, всего десять тридцать, а значит впереди около четырех часов работы. – Эти два придурка беспокоят тебя? Она посмотрела на Трэза и улыбнулась. – Ничего, с чем бы я не справилась. – Она окинула взглядом кожаное пальто в его руке. – Уезжаешь? – На встречу с моим братом. Слушай, вышибалы наготове, а я вернусь через час, два – максимум. Звони мне, если тебе или девочкам что-нибудь понадобится. Хорошо? – Обязательно. Осторожней за рулем. Он сжал ее руку и двинулся через толпу, из-за его роста посетители клуба казались крошечными. – Твой сутенер? Может, нам просто следует поговорить с ним? Мария-Тереза глянула через плечо на студентов. – Он – мой босс, и зовут его Трэз. Почему бы вам не представиться лично ему? – Ты считаешь, что слишком хороша для нас? Она развернулась к ним лицом. – Сделайте себе одолжение и оставьте меня в покое. Конечно, если вы не хотите, чтобы вас вывезли отсюда на скорой. Тот, что все время говорил, улыбнулся, обнажая маленькие острые зубы. – Сделай нам одолжение и перестань думать, что шлюхи, как ты, имеют право на мнение. Мария-Тереза в ужасе отшатнулась… но только внутри себя. – Твоя мама знает, как ты разговариваешь с женщинами? – Ты не женщина. Горло Марии-Терезе плотно сжалось. – Оставьте меня в покое, – хрипло велела она. – А ты заставь нас.
***
Вин просканировал толпу на предмет темноволосой женщины, и расстроился, когда не смог найти ее. Они встретились взглядом на один электрический момент, и потом она растворилась в море тел, словно призрак. – Кого ищешь? – спросила Девина низким голосом. – Никого. – Вин кивнул официантке, которая тут же подошла. После того, как они заказали выпивку, Девина незаметно пододвинулась ближе, прижавшись грудью к его бицепсу. – Пошли назад. – Куда назад? – В приватные ванные. Вин нахмурился, когда темноволосая женщина в углу обернулась… Нет, не она. Может… нет, опять не та. Черные волосы, голубые глаза, лицо сердцевидной формы, которое так хотелось взять в свои руки. Кто она такая? – Вин? – Девина коснулась губами его уха. – Ну, давай же… я голодна. В отличие от прошлой ночи, сейчас эти заявления в стиле «возьми-меня-сейчас-же» больше раздражали, чем соблазняли. Он знал, что эта долбанная игра в соблазнение была связана с проституткой, которая мелькнула вблизи, зазывая своим «как-насчет-такого». Дело в том, что Девина не возражала против другой женщины, если все происходило по ее условиям – которые, очевидно, не включали полуголых ночных бабочек, с виду готовых запрыгнуть на него и довести до оргазма прямо на публике. Нет, женщина должна быть привлекательной скорее для Девины, чем для него, чтобы она с этим сладила. – Я хочу пойти в укромное место, – промурлыкала она. – У нас гость. – Мы же ненадолго. – Она лизнула его шею, от чего он почувствовал себя столбом, который пометили. – Обещаю. Я проголодалась, Вин. – Извини. – Его глаза просеивали толпу. – В данный момент я сыт по горло. Девина прекратила заигрывания и откинулась на сиденье. – Тогда я хочу домой. И в этот самый момент появилась официантка с пивом для Джима, текилой «Патрон» для Вина, и «Космо» для Девины. – Мы не можем уехать сейчас, – пробормотал Вин, протягивая женщине сотку и сказав, оставить себе сдачу. – Но я хочу домой! – Девина скрестила руки на груди и требовательно взглянула на него. – Сейчас! – Да ладно, Девина. Выпей коктейль, расслабься… Прежде чем он успел сказать, что целое море «укромных местечек» ждет их по возвращении в пентхаус, Девина отрезала. – Может, мне стоит купить эту рыжеволосую для себя, раз ты не собираешься обо мне позаботиться? Да без проблем. Неудачный выбор слов. И абсолютно неудачная линия поведения. Повернувшись на бок, Вин достал ключи от М6 из кармана. – Тебя проводить до машины? Или дать денег на проститутку? В повисшем молчании глаза Девины вспыхнули черным. Но ей следовало подумать, прежде чем занимать столь жесткую позицию. Минуту спустя она схватила ключи. – У меня и в мыслях не было тебя беспокоить. Джим проводит меня, ведь так ты сможешь остаться здесь и наслаждаться видом. С легким кивком, Вин посмотрел на другого мужчину. – Джим, окажешь честь? Парень медленно поставил пиво. – Слушай, если она хочет уехать… – … то пускай уезжает. И она хочет, чтобы ты проводил ее до машины. Бедняга выглядел так, будто предпочел бы отрубить себе все пальцы, чем вставать меж двух огней, и Вин не осуждал его. Скинув одну ногу с другой, Вин встал. – А, черт, приятель, просто расслабься здесь, а я… Девина подскочила на ноги. – Джим, пожалуйста, отведи меня к машине. Сейчас. Вин покачал головой. – Нет, я сам… – Черт та с два, – отрезала Девина. – Я не хочу, чтобы ты провожал меня. – Все нормально, – пробормотал Джим. – Я сделаю это. Мужчина поднялся, оставив кожаную куртку на месте, будто он не собирался задерживаться на стоянке. – Я просто доведу ее до машины. Окей? – Спасибо, дружище. – Вин снова сел и проглотил свой «Патрон» залпом. – Я буду ждать здесь. Джим указал в сторону двери, и Девина вышла, с высоко поднятым подбородком и прямой спиной, держа мех в руках. Вин наблюдал, как они уходят, и его охватили сомнения относительно кольца. Он не сделал ничего, чтобы поощрить проститутку… даже не взглянул на нее. Но ты смотрел на кого-то другого, напел внутренний голос. Вин продолжил вглядываться в толпу, в которой, казалось, все были с темными волосами одеты в черные шмотки. Черт возьми… почему они находились в подобном клубе, где абсолютно все были черноволосыми? Хотя…. Ну, почему было вполне очевидно: она была одета не как посетитель. Выругавшись, он взглянул на одну из клеток, где в голубом свете женщина извивалась так, будто уронила холодную монету в стринги, а руками ее доставать запретили. Та брюнетка была танцовщицей… или кем она была? О, ну кого он, блин, дурит. С тем же успехом он мог купить все, что находилось в клетках. И все же, проститутка она или нет, в мгновение, когда их взгляды встретились, притяжение было неоспоримо, хотя и лишено смысла. Он никогда не судил женщин, занимавшихся проституцией, но не мог представить себя с той, что зарабатывала себе на жизнь таким образом. Зарабатывает на жизнь. Нет. Ни за что на свете. Будь она здорова по максимуму, и даже если он выбрала такой путь потому, что ей это нравилось, он от природы не способен делиться. Он был слишком похож на своего отца, и паранойя свела бы его с ума. Вин выругался, подумав, как блин он перешел с одного взгляда на женщину в противоположном конце клуба на размышление о вероятности отношений с ней. Он уже встречался. И бриллиант размером с виноградину ожидал дома его... Внезапно, его брюнетка прорвалась через толпу. Она шла быстро, ударяясь плечами о людей, а на лице застыла жесткая маска. Прямо по ее пятам шли двое парней с шеями шире их голов и неприятными рожами. Словно десятилетние юнцы, собравшиеся оторвать бабочке крылья. Вин нахмурился… и встал на ноги.
Когда Джим шел по парковке «Железной Маски», его абсолютно не устраивало то, что он сейчас делал. И его мнение не улучшил тот факт, что Девина взяла его руку, прижимая ближе к себе. – Снова холодает, – сказала она низким голосом. Ну да, но он не станет ее согревать как прошлой ночью. – Давай я помогу надеть шубу. – Нет… – Она погладила мех в своей руке. – Я не хочу надевать ее сейчас. И значит, блин, возможно, Вин купил ее. Не лучший поворот событий. Джим довел ее до БМВ, и когда она выключила сигнализацию с помощью электронного ключа, он открыл водительскую дверь. – Я плохо знакома с механической коробкой, – сказала она, уставившись на интерьер М6. – Я на самом деле не могу на ней ехать. – Она ждала, когда он что-нибудь скажет. – Джим… – Садись в эту машину. Она взглянула в сторону его грузовика, припаркованному двумя местами ниже. Хотя она не сказала это напрямую, но, учитывая поворот ее головы, она спрашивала его. – Я не могу. – Джим отступил назад. – Извини. Девина прижала белую норку к груди. – Тебе не понравилась прошлая ночь? – Конечно, понравилась. Но сейчас я его знаю, и что бы ты ни сказала, позже ты пожалеешь об этом. Наступила долгая, напряженная тишина; потом Девина кивнула и медленно опустилась на ковшеобразное сиденье. Вместо того чтобы закрыть дверь или пристегнуться, она просто уставилась на рулевое колесо, на ее изумительное лицо падал свет от приборной панели. – Прости, Джим. Я не знаю, о чем прошу… Это нечестно, по отношению к тебе, к нему и ко мне. Просто я настолько опустошена, что принимаю плохие решения и веду себя неправильно. Черт, он на себе знал, каково это. – Все нормально. Это свойственно людям. Он нагнулся ниже и, взглянув ей в глаза, чертовски разозлился на Вина. Неужели он не понимал, чем обладает? Да господи боже, никто не был идеален, и ссора в клубе доказала это. Но блин. – Послушай, Девина… ты говорила с ним? Пыталась объяснить… – Черт подери, Джиму не верилось, что слово на «Ч» готово сорваться с его рта. – Ты пыталась объяснить, что ты чувствуешь? – Он всегда такой занятой. – Она взглянула на него темными и очень серьезными глазами. – Но, может, ты поговоришь с ним? Скажешь, что я люблю его и хочу быть с ним… – Минутку… эммм…– Окей, идея такая же неудачная, как и возможность еще одного секса. – Я не из тех… – Пожалуйста. Джим, пожалуйста. Ты понравился ему, это видно, и поверь мне на слово, такое редко случается. Ты просто мог бы сказать, что мы поговорили на улице, и что я скучаю по нему, несмотря на то, что мы вместе. В смысле, я же не дура. Я знаю, что он за мужчина. Зарабатывать деньги было всегда важным для него, и есть свои выгоды встречаться с кем-то вроде него. Но должно быть больше… – Казалось, ее глаза вспыхнули. – Ты не думаешь, что для жизни нужно больше, Джим? Почувствовав, как его охватило странное притяжение, он выпрямился. – Да, но тебе нужно самой поговорить с ним. На секунду ему показалось, что он увидел жесткий огонек в ее глазах, но потом она снова кивнула и пристегнула ремень безопасности. – Вин – не тот, кем я его считала. – Девина завела М6 и включила передачу. – Я ждала, когда он растает, доверится мне и полюбит, но этого не произошло. И сейчас я начинаю терять свою уверенность, Джим, на самом деле. – Он купил тебе кольцо. Когда ее голова резко повернулась, Джим четко понял, что не просто приступил границы, он провалился по всем параметрам. Но важнее было удержать ее в жизни Вина. – Купил? – выдохнула она. – Просто решил немного подождать. – Черт, может он и поговорит с Вином этой ночью. Бог знал, Джим был хорошим лжецом, и в этом случае, его мотивы впервые были благородны: он мог попытаться убедить Вина, что свадьба того стоит. – Слушай, давай я поговорю с ним, окей? – О, спасибо. – Потянувшись, она сжала его руку. – Спасибо большое. Я очень надеюсь, что это поможет. Она послала ему воздушный поцелуй и закрыла дверь. Отступив в сторону, он наблюдал, как она выехала с парковки и помчалась по Торговой улице, двигатель переходил с передачи на передачу плавно, как по маслу. Джим нахмурился, подумав, что если то, что она классифицировала, как «не умею пользоваться механикой», то как тогда по ее мнению выглядит опытное вождение? Блин, ему нужно покурить. К кирпичной стене клуба с шумом подъехала машина и припарковалась под знаком «только для персонала». Две едва одетые женщины с грудью из Плейбоя и ногами, тощими, как зубочистки, вышли из машины, мгновенно обратив на него внимание. – Эй, – позвала блондинка с сексуальной улыбкой.– Ты пришел в клуб? У ее подружки была прическа «улей» в стиле Эми Уайнхаус и ожерелье с бриллиантами, выложенными в слово «шлюха». – Да, как насчет того, чтобы зайти с нами через заднюю дверь? Намек был чересчур очевидным, даже для Джима, и, судя по висюльке на ее шее, сам процесс с ней будет намного завлекательней… но если так он срежет путь вокруг здания по холоду? Да без проблем, спасибо вам, мадам. Джим прошел вперед, когда вышибала открыл дверь для женщин. – Он с нами, – сказала Блондинка парню. – Мой кузен. – Здоров. – Вышибала протянул руку, сжатую в кулак, и Джим стукнулся с ним костяшками. – Приятно познакомиться. Когда они зашли внутрь, парень закрыл за ними дверь, и быстро заговорил в Блютуз в своем ухе. – Впереди? Хорошо. Сейчас иду. Черт, девочки, у нас драка на танцполе. Оставайтесь здесь, пока не разберемся. – Хорошо, мы найдем, чем заняться, – с насмешкой сказала блондинка. – Или кем, – та, что с ульем на голове, взяла Джима за руку, прильнув к нему ближе. Он освободился из ее хватки. – Меня ждет друг. – Мужчина или женщина? – спросила блондинка. – Мужчина. – Идеально для двойного свидания. Клуб в этом плане… увидимся позже. Та, что с ульем на голове, наклонилась к его уху. – Считаешь, что я хороша сейчас? Погоди, увидишь меня в рабочей одежде. Они скрылись за дверью с надписью «Женская раздевалка», оставив его в темном коридоре с мыслями о том, что если они переоденутся во что-то еще невесомее, то девушки выйдут одетыми в почтовые марки. Когда он двинулся в сторону помещения клуба, из-за угла вышла темноволосая профессионалка, двигаясь ему навстречу. Он мгновенно узнал ее, ведь именно от нее Вин не отрывал глаз, когда Девина вымаливала его «внимания». И Джим не обрадовался, заметив, кто сидел на ее хвосте: пара огромных парней шла вплотную, и на их лицах повисли такие выражения, будто они преследовали ее в этом тусклом укромном коридоре потому, что хотели чего-то, что она совершенно не собиралась им давать. Джим взглянул вперед и назад. Коридор был длиною в добрые сорок футов и десять футов шириной, и за исключением двери с отметкой «Офис» у самого выхода, раздевалка была единственной возможностью для нее укрыться. А все вышибалы были заняты с какой-то заварушкой. Джим прочно встал на ноги, готовый в любой момент вмешаться … когда, как гром среди ясного неба, в сводчатом проходе в клуб появился Вин, будто пришел к тому же «что-то не так» заключению. Быстро шагая по коридору, Вин сокращал расстояние, но первым драма достигла Джима. – Я сказала, нет! – кинула женщина через плечо. – Женщины как ты не говорят «нет». Окей, неудачный выбор слов. Джим преградил дорогу парням, спросив у женщины. – Вы в порядке? Она обернулась к нему, и по ее жесткому лицу и ужасу во взгляде стало ясно, что она держится в руках только усилием воли. – Да. Просто решила взять перерыв. – Почему это? Твой ротик устал? Джим взглянул в лицо говорившему парню. – Почему бы вам не свалить? – А ты кто такой? Один из ее сутенеров? – Сукин сын потянулся и схватил ее за запястье. – Почему бы тебе не мешать ей заниматься своей… Вин ДиПьетро, одолев расстояние между ними, двигался так, будто вырос на улице. Прежде чем Джим успел что-то предпринять, Вин пошел на нежелательный контакт, схватив бицепс парня и, разжав его хватку на женщине, круто развернул парня. Он ничего не сказал. Этого и не требовалось. Он был готов врезать мудаку, его серые, раньше спокойные, глаза пылали огнем. – Отпусти мою руку, чтоб тебя за ногу! – прокричал парень. – Заставь. Меня. Джим посмотрел на женщину. – Я и мой приятель разберемся с этим. Почему бы вам не сделать себе кофе и пригласить двух других девочек с собой? Я крикну, когда они перестанут выделываться. Ее глаза метнулись к Вину. Было ясно, что она не любила принимать помощь, но она также была не глупа. Учитывая под каким кайфом находились студенты, они заправились не только спиртным, а также коксом или амфетамином. И значит, велика была вероятность, что ситуация пойдет по наклонной. – Я позвоню вышибалам, – прошептала женщина, открывая дверь в раздевалку. – Сделай мне одолжение, – сказал Вин, продолжая удерживать парня, – и не звони никому. Она покачала головой, уходя из коридора. И в этот момент, в руке неподвижного парня появился нож. Предоставив Вину милую болтовню с этой парой, Джим сделал шаг вперед, предугадывая, в каком направлении произойдет выпад с ножом. А, ну точно, придурок с лезвием собирался зайти справа, потому что был правшой, и в этом крылась причина промедления… Джим схватил парня в середине атаки: поймав его запястье, он резко развернул его, сдавливая сустав, пока оружие не упало на пол. И как только он познакомил морду парня со стеной, Вин перешел на кулачный бой. Уклонившись от размашистого удара, он поднялся с кулаками наголо как боксер. Его удар сшибал с ног… но проблема в том, что незаконные стимуляторы в студенте, вместе с расположенностью к преступлениям и алкоголем, несли в себе эффект анестетика. Поэтому парень с корявым, а сейчас и окровавленным ртом, даже не почувствовал удара. Он вернул хук в руку Вина, и началась заварушка. Они стали совсем дикими, превращая коридор в ринг для боев без правил… было на что посмотреть: Вин выступал одновременно и агрессором, и наказывающим в этой паре. Чтобы предоставить ему простор для драки, Джим оттащил мертвый груз с дороги, намереваясь вести себя цивильно, пока его мешок дерьма не приносит ему проблем. Ублюдку пришлось открыть свой рот. Он просто вынужден был: – Почему вас заботит, что делает какая-то шлюха? Она же, мать вашу, просто ноль без палочки. Перед глазами Джима все замелькало, но ему пришлось взять себя в руки и перевести взгляд на потолок. Конечно же, через равные интервалы были установлены камеры… и значит, происходящее записывалось. С другой стороны… ему с Вином хватило ума уступить противникам первые удары и достать оружие, так что по закону это признают самозащитой. Но, самое главное, эти два придурка студенческого возраста, сидящие на незаконных препаратах, не захотят что-то писать в полиции. И значит, нет причин не закончить это. Джим усилил хватку на запястье, затем, захватив плечо, дернул парня назад так, чтобы он мог прошептать ему на ухо. – Я хочу, чтобы ты сделал глубокий вдох. Давай… соберись. Успокойся и сделай глубокий вдох для меня. Вот так… Джим все сильнее и сильнее сдавливал, пока боль не вытеснила все возражения. И когда он добился большей податливости и ровного дыхания, он быстрым поворотом вывихнул руку прямо из плечевого сустава. Изданный крик был громким, но музыка с танцпола заглушила эхо. Поэтому, принимая все во внимания, клубы были не самым плохим местом для подобных стычек. Когда парень рухнул на пол, Джим сел на корточки перед ним. – Ненавижу больницы. Только что выписался из одной. Ты знаешь, что они будут делать с таким ранением как у тебя? Они вставят руку назад, где она находилась. Смотри, давай покажу тебе. Джим поднял свисающую конечность и даже не стал говорить парню о глубоком дыхании. Он просто приложил нужное давление, чтобы кость нырнула назад, в положенное место. В это раз не раздалось крика – сукин сын просто лишился сознания. После удачной попытки поиграть в ортопеда, Джим взглянул, как обстоят дела у другой половины – и выпучил глаза на то, как Вин месил печень противника, словно тесто. Студент совсем завял, выглядел при этом основательно побитым – он пользовался руками для защиты, а не для самих ударов… а коленки шатались так, будто он едва держался на ногах. И все бы ничего, если бы не возникшие проблемы. У выхода из коридора они привлекли внимание завсегдатая клуба, который сейчас пялился прямо на них. Освещение было тусклым, но не достаточно. Самое время линять. – Вин, пора уходить, – прошипел Джим. Неудивительно, что новость не дошла до адресата, учитывая ожесточенный фокус Вина к своему противнику. Черт, хрен с зеваками; если Вин продолжит начатое, то запросто убьет парня. Или, по меньшей мере, превратит придурка в овощ размером с лайнбекера . Джим поднялся с колен, готовый вмешаться не только словами.
Вин давно так не отрывался. Годы прошли с тех пор, как он колошматил что-то большее, чем грушу в тренажерном зале, он даже подзабыл, как приятно физически выражать свое мнение о всяких козлах – прямо в чье-то лицо. Сейчас все вернулось – стойка, сила, сосредоточенность. Он все еще обладал навыками. Все еще мог драться. Проблема в том, что как и все хорошие вещи, вечеринка подошла к концу, который оказался не нокаутом соперника… хотя, учитывая как дрожали коленки студента, если Вин продолжит чуть дольше… Но нет, Джим прервал все веселье, схватив Вина тяжелой рукой за плечо и дернув его прочь от противника. – У нас зрители. Задыхаясь как загнанный бык, Вин перевел взгляд на дверной проем. Парень в очках и с усами смотрел определенно на них, на его лице застыло выражение, будто он стал свидетелем автомобильной аварии. Прежде чем кто-либо смог отреагировать, задняя дверь в клуб с шумом распахнулась, и к свалке направился афро-американец, с таким видом, будто мог вырвать переднее крыло автомобиля. Голыми зубами. – Что, вашу мать, такое творится в моей вотчине? Темноволосая женщина Вина появилась из раздевалки. – Трэз, те двое в футболках с черепами – источники проблем. Вин заморгал, как болван, услышав звук ее прекрасного голоса, но затем снова собрался и придавил парня лицом к стене. – Можешь закончить то, что я начал ранее, – сказал он владельцу клуба. Джим указал на студента, лежащего на полу. – У этого был нож. Парень по имени Трэз оглядел парней. – Где оружие? – Джим пнул лезвие в его сторону, и мужчина наклонился, чтобы поднять его. – В полицию звонили? Все посмотрели на женщину, и когда она покачала головой, Вин понял, что не может отвести от нее глаз. Через весь клуб она заставила его сердце биться сильнее; в непосредственной близости гребаный орган внезапно замер: ее глаза были настолько голубыми, что напоминали ему о летнем небе. – Думаю, с этих парней хватит, – сказал Трэз с одобрением. – Отличная работа. – Куда их вынести? – Давай через заднюю дверь. Посмотри на меня, мысленно приказывал Вин женщине. Посмотри на меня опять. Пожалуйста. – Заметано, – заключил Джим и потащил свой груз в сторону выхода. Мгновенье спустя Вин последовал примеру, потащив своего оппонента за ними. Когда они добрались до двери, Трэз открыл ее как истинный джентльмен и отошел в сторону. – Куда вам понравится, – сказал владелец клуба. Джиму «понравилась» кирпичная стена слева, в то время как Вин предпочел противоположную сторону… и, швырнув парня на задницу, он застыл на месте. Охранное освещение вокруг двери падало на головы парней, большим пятном света озаряя их до самых пят. И значит, теням место на асфальте. Их там не было. На кирпиче над головами обоих парней еле заметно покачивался черные ореолы, словно идентичные дымчато-серые короны. – О… боги, – прошептал Вин. Парень, с которым он дрался, взглянул на него глазами, которые были скорее усталыми, чем злыми. – Почему ты на нас так смотришь? Потому что вы умрете этой ночью, подумал он. Голос Джима донесся издалека: – Вин? В чем дело? Он встряхнулся, молясь, чтобы проклятые тени исчезли. Не судьба. Он попытался протереть глаза, надеясь избавиться от теней… и обнаружил, что лицо было слишком повреждено для подобных манипуляций. А тени одержали победу. Трэз кивком через плечо указал на клуб. – Если вы закончили, я бы хотел потолковать с парой этих бестолочей. Просто убедиться, что они осознают, в каком положении оказались. – Ага. Без проблем. – Вин заставил себя сдвинуться с места, но подойдя к двери, он взглянул на парней. – Будьте осторожны… следите за собой. – Иди к черту, – донеслось в ответ. Значит, они восприняли его слова не как совет, а как угрозу. – Нет, я имею в виду… – Пошли уже, – позвал Джим, запихивая его назад в здание. – Пошли. Боже, может он ошибся. Может, ему просто нужно проверить глаза. Наверное, минут через двадцать к нему нагрянет мигрень. Но каким бы ни было объяснение, он не мог вернуться назад ко всему этому дерьму. Он не вынесет этого. Очутившись в коридоре, Джим схватил его за руку. – Тебя сильно ударили по голове? – Нет. – Хотя, учитывая, как жжет его лицо, это была полуправда. – Я в норме. – Проехали. Подождем пару минут, пока не вернется владелец клуба, и я отведу тебя в грузовик. – Я не уйду, пока не увижу эту… – Женщину. Она стояла у двери в раздевалку. Вин направился к ней, выключая в голове эти параноидально-радикальные мысли, и концентрируясь на ней. – Ты в порядке? Она накинула флисовую кофту на свою откровенную одежду, и шерсть укрыла ее до бедер, превращая в женщину, которую хотелось держать в руках и не выпускать всю ночь. – Ты в порядке? – повторил он вопрос, когда она не ответила. Ее глаза, эти изумительные голубые глаза, наконец-то поднялись к его лицу… и он снова почувствовал притяжение, высоковольтный заряд прошелся по его телу, придавая силы. Она слегка улыбнулась. – Скорее, вопрос в том… в порядке ли ты. – Когда Вин нахмурился, она показала жестом на его лицо. – У тебя идет кровь. – Ничего не болит. – Думаю, рана… Две женщины выпорхнули из раздевалки как две собачонки, они что-то энергично тараторили, размахивая руками, словно хвостиками, золотые цепи вокруг их талий покачивались и звенели как ярлыки на ошейниках. К счастью, они сосредоточились на Джиме, но с другой стороны, они могли задрать юбки, выставляя напоказ голые задницы, и Вин вряд ли бы это заметил. – Извини за тех парней, – сказал он темноволосой женщине. – Все нормально. Господи, у нее восхитительный голос. – Как тебя зовут? Задняя дверь в клуб открылась, и в нее вошел Трэз. – Еще раз спасибо за то, что обо всем позаботились. Завязался разговор, но Вина не интересовал никто, кроме женщины перед ним. Он ждал, пока она ответит ему. Надеялся, что ответит. – Пожалуйста, – мягко попросил он. – Скажи мне свое имя. Мгновенье спустя, женщина обернулась к своему шефу. – Не против, если я умою его в раздевалке? – Вперед. Вин оглянулся на своего товарища по несчастью. – Задержимся здесь подольше, Джим? Парень кивнул. – Особенно, если это будет значит, что ты не зальешь кровью мой грузовик. – Мы не займем много времени, – сказала женщина. Без проблем, подумал Вин. Что до него, так она могла занять его хоть на вечность… он остановил себя. Девина умчалась в бешенстве, но в эту минуту она ждала в его доме, в его кровати. Он задолжал ей больше, чем то, что он испытывал к этой женщине. По крайней мере, ты думаешь, что знаешь, где сейчас Девина, прошептал внутренний голос. – Давай, – позвала женщина, открывая дверь в раздевалку. Непонятно почему Вин снова посмотрел на Джима… на чьем лице застыло выражение «следи за собой, приятель». Вин открыл рот, приготовившись трезво взглянуть на вещи и взять себя в руки. – Джим, я скоро вернусь, – все, что вылетело из его рта.
***
Потаскуха. Шлюха. Проститутка. Он не мог в это поверить. Она трахалась за деньги. Она продавала свое тело мужчинам, которые использовали ее для секса. Реальность казалось непостижима. Поначалу он не мог осознать происходящее. Плохо, если она работала барменшей, официанткой или, не дай боже, танцовщицей в клетке в подобном клубе… но потом он увидел, как она прохаживается с грудью напоказ и ягодицами, обнаженными для мужских взглядов. И она получила по заслугам: эти два паренька преследовали ее как добычу, обращались с ней так, как полагается обращаться с подобной женщиной. Когда двое парней последовали за ней в коридор, он двинулся за ними, и стал свидетелем разразившейся драки. Он не мог сдвинуться с места, так велико было его потрясение. Среди всех занятий, которыми, как он предполагал, она занималась, среди всех предположений о ее жизни в Колдвелле, такого он вообразить не мог. Этого не может происходить. Когда оскорбителей отделали в коридоре, он ринулся через толпу, и вырвался из клуба в полном тумане, не представляя, что он делает и где находится. Холодный ночной воздух не выветрил беспорядок из его головы, и он без какого-либо плана побрел на парковку. Он доплелся до своей ничем не примечательной машины, закрыл себя изнутри и начал глубоко дышать. В этот момент вспыхнул гнев. Огромные волны бешенства прокатывались по телу, вызывая пот и дрожь. Он и раньше знал, что его крутой нрав приносил ему неприятности. Понимал, что проблемой была бурлящая ярость, и помнил, чему его научили в тюрьме. Считай до десяти. Постарайся успокоиться. Вспомни что-нибудь успокаивающее…. Он повернул голову, услышав движение у задней части клуба. Открылась дверь, и двух парней, которые приставали к ней, швырнули на асфальт, как мешки с мусором те, что пришли ей на помощь. Чернокожий мужчина задержался на холоде и, сказав что-то нарушителям, вернулся в клуб. Из-за руля он в гневе уставился на парней. Разряд молнии ударил его как всегда, сметая все на своем пути: его ярость сперва конденсировалась, затем – кристаллизовалась, замыкаясь на паре около запасного выхода. Весь гнев, чувство предательства, ярость и смятение, созданное этой женщиной, переместилось на тех двоих. Двигаясь в состоянии шока, он перепроверил наличие на месте фальшивых усов и очков. Велика вероятность, что задняя часть клуба была увешана охранными камерами, и так как они уже засняли его раньше, даже в своем гневе он четко осознавал, что нельзя попадаться там снова, пускай и в маскировке. Поэтому он стал выжидать. В конце концов, студенты вяло поднялись на ноги, один из них сплюнул кровь, другой держался за руку так, словно боялся, что она отвалится от туловища. Встав лицом к лицу, они начали спорить, сбивчивые слова представляли для него лишь мимические кривляния, потому что он находился слишком далеко, чтобы слышать, что они обсуждали. Но спор длился недолго. Они быстро умолкли, будто потеряв коллективную волю, и осмотревшись, поплелись в сторону парковки, пошатываясь как пьяницы. Вероятно потому, что у них звенели головы от полученных побоев. Когда они прошли мимо его автомобиля, он хорошенько оглядел их. Светлые кожа и глаза, у обоих по серьге. Такие лица можно увидеть в газете, но не в криминальной колонке, а под заголовком «Спорт в высших учебных заведениях». Здоровые, молодые, впереди их ждала вся жизнь. Без раздумий он запустил руку под сиденье, потом вышел из машины. Бесшумно закрыв дверь, он последовал за парнями. Тихо двигаясь за ними, он сосредоточился на цели. Парни прошли до последнего ряда машин и свернули направо… входя в узкий переулок. Без окон. Если бы он попросил их отойти куда-нибудь в уединенное место, лучшего варианта было бы не сыскать. Он шел за ними по пятам, пока парни наполовину не прошли переулок, прямо до середины двойного блока. Он плавно навел дуло на сильную, молодую спину перед ним, и его палец замер на курке. Они ушли вперед на добрых десять ярдов, неуклюже хлюпая по грязи, а их качающиеся туловища представляли движущиеся мишени. Ближе было бы удобнее, но он не хотел рисковать и вспугнуть их. Он спустил курок, за громким выстрелом последовал глухой стук о землю. Второй из двоицы резко обернулся. Значит, паренек поймает пулю прямо в грудь. Удовлетворение вознесло его ввысь, хотя его ноги оставались на асфальте. Свободное выражение его гнева, покалывающая, оргазменная разрядка, заставила его улыбнуться так широко, что холодный ветер обдал его передние зубы. Радость не продлилась долго. Вид двух лежащих рядом друг с другом и стонущих парней погасило все, что подстрекало его мозг, оставляя рациональный ужас: во что он только что вляпался. Мать твою, его же выпустили под честное слово. О чем он только думал? Они извивались, истекая кровью. Он подошел ближе. Поклялся себе, что никогда больше не окажется в такой ситуации. Поклялся. Он остановился, и сознал, что обе жертвы смотрят на него. Судя по тому, что они еще дышали, было трудно сказать, умрут они или нет, но еще несколько выстрелов не исправят ситуацию. Засунув пистолет за пояс, он снял парку и скомкал ее, отбрасывая в сторону. Он начал с того парня, который был повыше
«Он такой красивый», – подумала Мария-Тереза. Мужчина, вступившийся за нее, был невероятно красивым. Густые темные волосы. Кожа теплого коричневого цвета. Потрясающе привлекательное лицо, несмотря на синяки. Взволнованная происходящим, Мария-Тереза поставила табуретку напротив столика для нанесения макияжа и взяла себя в руки. – Посиди здесь, а я схожу за полотенцем. Мужчина, который дрался за нее, осмотрелся вокруг, и она попыталась игнорировать то, что предстало его взору: повсюду раскиданы высоченные шпильки, со скамейки свисали порванные мини-юбки, разбросанные везде полотенца, чулки на краю освещенного зеркала, мешки на полу. Судя по его изумительному костюму в полоску, он явно не привык к подобному низкопробному хаосу. – Пожалуйста, присядь. Серые глаза мужчины переместились на нее. Он был выше ее на восемь дюймов и вдвое шире в плечах. Но она чувствовала себя комфортно рядом с ним. И он не пугал ее. Блин, у него восхитительный одеколон. – Ты в порядке? – снова спросил он. Не вопрос, а тихая команда. Будто он не позволит ей сделать что-нибудь с его лицом, пока не убедится, что она сама не пострадала. Мария-Тереза моргнула. – Я… в порядке. – Как рука? Он сильно схватил тебя. Мария-Тереза закатала рукав шерстяной кофты. – Видишь…? Он наклонился и теплой рукой взял ее запястье. Теплой и нежной. Взял, а не схватил. Не требуя. Не собственнически. Нежно. Неожиданно, она услышала в голове слова того студента: «Ты не женщина». Эта подлая реплика сильно задела ее… вероятно потому, что она сама была такого мнения о себе. Не женщина. Ни… что. Пустое место. Мария-Тереза высвободила руку из мужской хватки и опустила рукав. Она не могла стерпеть сострадание. По какой-то странной причине, жалость было сложнее вынести, чем оскорбления. – У тебя будет синяк, – тихо сказал он. Что она делала? А… верно. Полотенце. Умыть его. – Присядь там. Я сейчас вернусь. Зайдя в ванную, она взяла белое полотенце из стопки у раковины, маленькую чашку и включила горячую воду. Ожидая, пока вода нагреется, она взглянула на себя в зеркало. Ее глаза были широко распахнуты и выглядели слегка ошалелыми, но не из-за парней, которые повели себя так грубо и невежливо. Дело в драчуне с нежными руками, сидящем на табуретке по другую сторону двери… который выглядел как юрист, но дрался как Оскар де ла Хойа . Когда она вернулась к столику для макияжа, она немного успокоилась. По крайней мере, пока не посмотрела в его глаза. Мужчина смотрел на нее так, будто впитывал каждую ее черточку в свое тело, и ей стало некомфортно, но не от его отношения, а от собственной реакции. Не такой уж пустой она себя чувствовала. – Ты видел себя в зеркало? – спросила она, потому что нужно было что-то сказать. Он покачал головой, и, похоже, его не сильно заботил свой вид, раз он не стал отворачиваться от нее в сторону зеркала. Она поставила чашу и натянула латексные перчатки, прежде чем подойти к нему ближе и намочить полотенце. – У тебя надрез на щеке. – Да? – Приготовься. Он даже не вздрогнул, когда она коснулась открытой раны. Кап… кап… кап… Потом назад в чашу, снова раздалось тихое капанье, когда она споласкивала полотенце. Кап… кап… Он закрыл глаза и приоткрыл рот, его грудь спокойно поднималась и опускалась. В непосредственной близи она видела легкую щетину на его прямом подбородке, каждую длинную, черную ресничку и густые, стриженые волосы. Правое ухо было проколото, но было очевидно, что он годами ничего не носил в дырке. – Как тебя зовут? – спросил он гортанным голосом. Она никогда не называла клиентам свое настоящее-вымышленное имя, но он был не простым клиентом, ведь так? Не вмешайся он тогда, для нее дела бы приняли опасный поворот. Трэз был далеко от клуба, вышибалы разбирались с потасовкой у бара, а коридор вел прямо к парковочной зоне. Минутная заминка, и эти качки из колледжа могли затащить ее в машину и…. – У тебя кровь на рубашке, – сказала она, снова ополаскивая полотенце. Потрясающий собеседник, подумала она. Он приподнял веки, но не взглянул на себя. Он смотрел на нее. – У меня есть и другие рубашки. – Охотно верю. Он слегка нахмурился. – Такое часто происходит с тобой? С кем-то другим, она бы быстро отрезала «конечно, нет», но, учитывая то, что он сделал для нее в коридоре, он заслужил немного правды. – Есть вероятность, что ты под прикрытием? – прошептала она. – Тебе не обязательно отвечать, я просто должна была спросить. Он потянулся в нагрудный карман своего пальто и достал визитную карточку. – Я не могу оказаться копом. Сейчас я не настолько нелегален, как раньше, но все равно мне не получить значка, даже если захочу. По иронии, ты можешь доверять мне. Она взглянула на протянутую им карточку. Группа «ДиПьетро». Юридический адрес – в центре Колдвелла. Очень дорогая бумага, броский логотип фирмы, куча телефонов и е-мэйл адресов для связи. Положив карточку на столик, она подумала, что слова о непричастности к Колдвеллскому отделению полиции были правдивы. Но доверие? Она больше не доверяет мужчинам. Особенно тем, которые ее привлекали. – Так, часто подобное происходит? – снова спросил он. Мария-Тереза вернулась к вытиранию его лица, спускаясь от щек к губам. – Большая часть людей ведет себя нормально. Администрация тоже не дает нас в обиду. Мне никогда не причиняли вреда. – Ты… танцовщица? На какую-то секунду в воображении возникла картина, где она говорит ему, что она всего лишь зависает в тех клетках, танцует, красуется и просто радует глаз. Она представила, как он тогда поступит: он облегченно вздохнет и станет вести себя так, будто она была обычной женщиной, которая зацепила его взгляд. Никаких осложнений и подтекстов, простой флирт, который может привести к постели. Ее молчание заставило сделать его глубокий вдох, причем не в стиле «уф, как хорошо». Когда он выдохнул, мускулы на шее напряглись словно прутья, будто он боролся с желанием поморщиться. Вот в чем ее проблема: она больше никогда не станет заводить «нормальное» знакомство с мужчиной. У нее был темный секрет; и с ним придется выгадывать время, когда уже можно будет разоблачить его… в ином случае, она будет считаться лгуньей за свое бездействие. – Сильно болят руки? – спросила она, чтобы заполнить вакуум. Когда он вытянул ладони, она осмотрела костяшки. На правой руке они были сбиты и кровоточили, и, приложив полотенце, чтобы обтереть их, она спросила: – Часто спасаешь женщин? – Нет, на самом деле. Кстати, ты потеряла сережку. Она прикоснулась к мочке уха. – А, я знаю. Собиралась сегодня надеть другую пару, но… – Кстати, меня зовут Вин. – Он протянул руку в ожидании. – Приятно познакомиться. При других обстоятельствах она бы улыбнулась ему. Десять лет или целую жизнь назад, она бы улыбнулась и протянула свою в ответ. Сейчас она почувствовала лишь грусть. – Приятно познакомиться, Вин. – Тебя зовут...? Она разорвала рукопожатие и наклонила голову, концентрируясь на его костяшках. – Мария-Тереза. Меня зовут… Мария-Тереза.
***
У нее изумительные глаза. Мария-Тереза с потрясающим французским именем обладала изумительными глазами. И нежными руками, которыми бережно вытирали его лицо этим теплым полотенцем, будто его порезы и царапины представляли большую важность. Черт, ему захотелось влезь в еще одну драку, чтобы она снова смогла за ним поухаживать. – Наверное, тебе следует сходить к врачу, – предложила она, аккуратно вытирая полотенцем сбитые костяшки. Он рассеянно обратил внимание, что махровое полотенце, поначалу белое, сейчас стало розовым от его крови, и он был рад, что она надела перчатки – не потому, что у него мог оказаться положительный анализ на ВИЧ, а потому что надеялся, что она защищает себя от того, чем зарабатывает на жизнь. Он надеялся, что она только танцевала. Правда, надеялся. Она сполоснула полотенце. – Я сказала, что тебе следует показаться врачу. – Я буду в порядке. – А как же она? Что бы случилось, если они с Джимом не пришли на помощь? Господи, у него внезапно возникло столько вопросов. Он хотел знать, почему такая женщина занималась подобной деятельностью. Хотел знать, какая нужда довела ее до такой жизни. Хотел знать… что он мог сделать, чтобы помочь, и не просто этой ночью, а завтра и послезавтра. Но это его не касалось. Более того, у него возникло предчувствие, что если он начнет вытягивать у нее подробности, то она окончательно закроется от него. – Могу я кое-что спросить у тебя? – выпалил он, не в силах сдержать себя. Она замерла с полотенцем в руке. – Давай. Он знал, что не следует этого делать, но не мог противостоять непреодолимой тяге к ней. Влечение не было причастно к его мозгу, оно исходило из… ну да, сердце прозвучит слишком мелодраматично. Но что бы там не двигало им, оно исходило из центра его груди. Так что, да, может его грудная клетка и правда втюрилась в нее. – Ты поужинаешь со мной? Дверь в раздевалку резко распахнулась, и в комнату вошла проститутка с огненно-рыжими волосами, по вине которой ушла Девина. – Ой! Извините меня… Я не знала, что здесь кто-то есть. – Она уставилась на Вина, ее ярко-красные губы изогнулись в улыбке, по которой стало ясно, что она отлично представляла, кто находился в комнате. Мария-Тереза отодвинулась от него, лишив его теплого полотенца, чаши с водой и своих нежных рук. – Джина, мы уже уходим. Поняв намек, Вин встал с табуретки. Проклиная вторжение рыжеволосой, Вин окинул взглядом столик с косметикой и напомнил себе, что она имела больше прав находиться здесь, чем он. Мария-Тереза скрылась в ванной, и он представил, как она ополаскивает чашу, ополаскивает полотенце, затем снимает перчатки. Она выйдет оттуда, попрощается с ним и… скинув шерстяную кофту, вернется в толпу. Он уставился на дверь, за которой она скрылась, пока проститутка щебетала вокруг него, и странное чувство охватило Вина. Будто туман затянул весь пол и пустил свои щупальца по его ногам, вокруг груди – прямо до мозга. Внезапно ему стало холодно снаружи, и безумно жарко – внутри… Черт, он знал, что это. Он прекрасно понимал, что происходит. Прошли годы, но… Вин с размаху плюхнулся на табуретку. Дыши. Просто дыши, ты, огромный и такой бестолковый ублюдок. Дыши… – Так, я видела, как твоя подружка ушла, – сказала рыжеволосая, незаметно подойдя к нему. – Составить тебе компанию? Ее руки с кроваво-красными ногтями, напоминавшими по длине когти, пробежались по испачканному лацкану его костюма. Он небрежно смахнул ее ладонь с себя. – Прекрати… – Ты уверен? О, Господи, он был еще горячей снаружи, намного холодней изнутри, чем он представлял. Ему нужно прекратить это… потому что он не желал знать грядущего послания. Не хотел видения, контакта, взгляда в будущее, но был телеграфом, бессильным против посылаемых ему знаков. Первым был мужчина в лифте, потом двое парней снаружи… сейчас это. Рыжеволосая потерлась о его руку и наклонилась к уху. – Позволь мне позаботиться о тебе… – Джина, проваливай отсюда. Глаза Вина метнулись в сторону Марии-Терезы, и он открыл рот, пытаясь промолвить хоть слово. Ничего не вышло. В довесок, когда Мария-Тереза уставилась на девушку, она превратилась в затягивающий его водоворот, все вокруг кроме нее стало тускнеть. Он приготовился к тому, что наступит дальше… и точно, дрожь, зародившаяся у его ног вместе с туманом, поднималась все выше по его телу, охватывая его колени, живот, плечи… – Ну и ладно. Мне не нужно умолять, – фыркнула Джина, направляясь к двери. – Удачно повеселиться с ним… между прочим, он как-то чересчур напряжен. – Вин? – Мария-Тереза подошла ближе. – Вин, ты меня слышишь? С тобой все в порядке…. Слова посыпались из него чужим голосом, одержимость завладела им, и он не знал, что говорил, потому что послание предназначалось тому, к кому он обращался. Его уши слышали какую-то бессмыслицу: – Мукае ни куру... Мукае ни куру... Побледнев, она отступила назад, ее рука инстинктивно поднялась к горлу. – Кто? – Мукае... ни... куру... Голос Вина был низким и мрачным, а слова – слишком бессмысленными для него, даже когда он пытался расслышать каждую букву, старался вникнуть в то, что сообщал ей: самая худшая часть его проклятья – он не мог повлиять на будущее, потому что не понимал, что именно предсказывал. Мария-Тереза отступала от него, пока не врезалась в дверь, ее лицо был бледным, а глаза – широко распахнуты. Трясущимися руками нащупала ручку и вылетела из разделки, подальше от него. Ее исчезновение вернуло Вина к реальности, вырывая из удерживающих его оков, разорвав ниточки, которые превратили его в марионетку… черт знает, чьей куклой он был. С самого первого раза, когда видения взяли его под свой контроль, он не знал, что или кто говорил, и почему из всего населения планеты именно на него возложили эту тягостную ношу. Милостивый Боже, что ему теперь делать? Он не мог заниматься бизнесом, жить с непрошенными видениями. И он не хотел снова возвращаться в свое детство, когда люди считали его ненормальным. Этого не случится. Он позаботится обо всем. Положив руки на колени и вдыхая воздух урывками, он позволил голове повиснуть на плечах, единственной опорой служили локти. В таком состоянии его обнаружил Джим. – Вин? Что случилось, дружище? У тебя сотрясение? Если бы все было так просто. Он бы предпочел тяжелое кровоизлияние в мозг, чем глоссолалию . Вин заставил себя посмотреть на приятеля. И потому, что очевидно, его рот не избавился от внезапной самостоятельности, он услышал, как спрашивает: – Ты веришь в демонов, Джим? Мужчина нахмурился. – Что, прости? – В демонов… Последовала длинная пауза; потом Джим сказал: – Отвезем тебя домой – как тебе такое предложение? Ты неважно выглядишь. Игнорирование Джимом его вопроса напомнило о вежливом способе общения с ненормальными. Хотя, было полно и других реакций – начиная с бегства Марии-Терезы, заканчивая откровенной жестокостью – каждую из которых он познал в детстве на собственной шкуре. Джим был прав. Куда ему нужно поехать, так это домой, но провались он в преисподнюю, если не найдет Марию-Терезу и скажет ей... что? Что в промежутке между одиннадцатью и семнадцатью годами подобные «приступы» случались с ним регулярно? Что из-за них он растерял всех друзей, и его заклеймили психом? Что из-за них ему пришлось научиться драться? Что он жалеет о том, что дважды за эту ночь испугал ее? И что, ко всему прочему, ей нужно принять сказанное им за сущую истину и защитить себя? Потому что он никогда не ошибался. Подвесьте его за ногу… но какую чушь бы он ни говорил, она сбывается. Так он узнавал, что новости были не радостными. Позднее, кто-то посторонний, а может и сам человек, рассказывали ему, что он напророчил и что это значило. Боже, он всегда страшился того, что следовало за этой правдой. В дни его молодости, когда его легче было напугать, он бы закрылся в своей спальне и, сотрясаемый дрожью, свернулся калачиком под одеялом. Он видел мертвых людей и предсказывал будущее. Плохое, кровавое, разрушительное. Так, какие проблемы были у Марии-Терезы? – Давай же, Вин. Пошли. Вин уставился через раздевалку. Возможно, с его стороны будет великодушнее уйти по-тихому… объяснения напугают ее еще больше. Но это не поможет ей избежать грозящей опасности. – Вин… позволь мне увезти тебя отсюда. – Она в опасности. – Вин, посмотри на меня. – Парень пальцами указал на свои глаза. – Посмотри на меня. Сейчас ты собираешься домой. Тебя нехило ударили по голове в том коридоре, и, по всей видимости, ты начал бредить. Я усек фишку «никакого доктора», окей. Но ты сам себя дурачишь, если полагаешь, что я позволю продолжаться этой чепухе и дальше. Идем со мной… сейчас же. Черт возьми, эти смутные последствия – дезориентация и смятение, страх за свои слова, потеря контроля над собой… черт, да выражение «Что за чертовщина?» на лице Джима…. Он помнил все это. Так много раз… Вин проходил через это так часто. И он ненавидел это. – Ты прав, – сказал Вин, отрешаясь от ощущений. – Ты абсолютно прав. Он в любое время может вернуться и поговорить с ней, когда все утрясется. Например, завтра. Он вернется завтра, как только откроется клуб. Это – лучшее, что он мог сейчас сделать. Осторожно поднявшись с табуретки, он подошел к столику для макияжа, на котором оставил визитку. Достав из кармана ручку, он написал два слова на обороте, потом окинул взглядом разбросанные сумки. Он точно знал, которая принадлежала ей. Посреди ярко-розовых сумок «Эд Харди» , Гуччи и двух одинаковых от «Харажуку Ловерс» … лежала простая черная сумка с логотипом «Найк». Положив карточку в эту сумку, он направился к двери. В плечах зарождалась боль, на правой руке начал синеть ушиб, а грудная клетка посылала острые уколы при каждом вдохе. Но настоящей загвоздкой стала головная боль, давящая на виски, и она не имела ничего общего с дракой. Такая боль всегда приходила после… чем бы это ни было. Выйдя в коридор, он посмотрел направо и налево, но не обнаружил Марии-Терезы. На долю секунды, побуждение найти ее овладело им, но когда Джим взял его под руку, Вин положился на здравый рассудок приятеля и позволил повести себя к заднему выходу из клуба. – Подожди здесь. Джим постучал в дверь управляющего, и когда из кабинета вышел мужчина, начался очередной раунд благодарностей… а потом Вин обнаружил, как вдыхает холодный, чистый воздух. Господи… ну и ночь.
А! Что 47, что 43... всё равно ещё много и долго ждать 
