- Теперь можно и по…ться.
- Что?
Я резко обернулась, приготовившись возмущенно отчитать незнакомого наглеца, - и застыла. Это был он. Я вспыхнула, припомнив свои вчерашние слова. Как видно, он их тоже не забыл.
- А, ну… да… - Как, вообще-то, полагается держаться в таких случаях? - А… выпьем сперва? Пивка… или…
- Не стоит. - Он не дал мне подозвать бармена, провел пальцем по моей щеке. - Идем.
- Так сразу? - Я растерянно огляделась.
- Да, сразу. Передумала, милая?
Он взглянул с вызовом, и в глазах у него мелькнуло что-то непонятное. Я не рискнула снова его упустить, подхватила сумочку и кивнула на дверь:
- Иди вперед.
- Нет-нет, - холодно улыбнулся он. - Вперед пропускают дам.
То и дело оглядываясь на него, я прошла к стоянке. На улице он уставился на меня, поторопил:
- Ну, бери свою тачку - и поехали.
- Мою тачку? Я… у меня нет. Где твоя машина?
Я сдерживалась как могла, но внутри у меня все дрожало. Все шло не так, как я привыкла, и мне это не нравилось.
- Я на двух колесах. Прокатить?
- На мотоцикле? - Нет, это не годилось. Некуда положить труп, не пристраивать же его на руль! Да и ездить я не умела. - А-а… лучше возьмем мою машину. Вон она.
Пробираясь к грузовичку, я вспомнила, что надо пошатываться. Пусть думает, что я пьяна в стельку.
- Я думал, ты без машины! - крикнул он мне в спину.
Я застыла на месте, обернулась. Зараза, я же так ему и сказала!
- Совсем забыла, знаешь ли, - легко соврала я. - Наверно, перебрала с выпивкой. Ты сам поведешь?
- Нет, спасибо, - мгновенно отказался он.
Не знаю почему, но его английский акцент резал мне ухо.
- Право, лучше бы тебе сесть за руль. У меня в глазах двоится. Как бы не намотать нас на придорожный столб.
Не прошло.
- Если ты просто хочешь отложить до другого раза…
- Нет! - отчаянно выпалила я. Он приподнял бровь. - То есть… ты такой красивый и… - черт, что же полагается говорить? - я правда, правда не хочу откладывать.
Он негромко хмыкнул, блеснул темными глазами. Брезентовая курточка небрежно наброшена поверх рубашки. Скулы в свете фонаря выдаются еще резче. Никогда мне не доводилось видеть такого безупречного, тонко вырезанного лица.
Он оглядел меня с головы до ног, провел языком изнутри по нижней губе.
- Ладно, тогда поехали. Поведешь ты.
И тут же забрался на пассажирское место в кабине пикапа.
Мне ничего не оставалось, как сесть за руль и выехать со стоянки на шоссе. Минуты тикали одна за другой, а я не могла придумать, о чем заговорить. Молчание нервировало. Он тоже помалкивал, но я чувствовала на себе его шарящий взгляд.
Наконец, не выдержав тишины, я ляпнула первое, что пришло в голову:
- Как тебя зовут?
- Какая разница?
Я покосилась вправо и встретилась с ним взглядом. У него глаза были карими, но такими темными, что казались черными. И в них снова стоял тот же спокойный вызов, безмолвная подначка. Все это, мягко говоря, сбивало с толку. Все прежние охотно болтали.
- Просто хочется знать. Вот я - Кэт.
Я свернула с шоссе на гравийную дорожку, которая вела к озеру.
- Кэт? Хмм, кошка, значит? На мой взгляд, ты больше похожа на котенка.
Я против воли обиженно покосилась на него. Да уж, этим я займусь с удовольствием.
- Я - Кэт, - твердо повторила я. - Кэт Брюнетт.
- Договорились, Котенок Рыжик.
Я ударила по тормозам.
- У вас проблемы, мистер?
Он вздернул темные брови.
- Никаких проблем, пушистик. Что, дальше не поедем? Здесь и будем трахаться?
Он хамил все с той же дерзкой ленцой.
- Э-э, нет. Немножко дальше. Там славное местечко. - Я хотела забраться поглубже в лес.
Он тихонько хихикнул.
- Будь по-твоему, милая.
Остановив грузовичок на своем излюбленном пятачке для свиданий, я взглянула на него. Он сидел как сидел, не двигаясь. Мне пока никак было не добраться до сюрприза, припасенного в штанах. Кашлянув, я махнула рукой в сторону леса.
- Не лучше ли там… потрахаться? - Слово было непривычным, но все же звучало намного лучше, чем «е…ться».
Угрюмая улыбка осветила его лицо. Он отозвался:
- Э, нет. Прямо здесь. Обожаю заниматься этим в грузовиках.
- Ну… - Черт, и что дальше? Так ничего не выйдет. - Здесь места мало! - нашлась я и начала открывать дверцу.
Он не сдавался.
- Места хватит, Котенок. Я остаюсь здесь.
- Не называй меня котенком! - Я огрызнулась слишком резко для романтического свидания.
Я уже всерьез злилась. Чем скорее с ним будет покончено, тем лучше.
Он словно не услышал.
- Скидывай одежку. Посмотрим, чем ты богата.
- Не поняла? - Это уж было слишком.
- А ты собралась трахаться со мной во всей одежке, Котенок? - издевался он. - Ну ладно, можешь снять только штанишки. Давай. Не могу же я ждать всю ночь!
Ох, как мне хотелось заставить его пожалеть. Пусть помучается, чем больнее, тем лучше. Я с надменной улыбкой встретила его взгляд.
- Ты первый.
Он опять усмехнулся, блеснув обычными зубами.
- А ты, пташка, застенчивая? Вот ни за что бы не подумал, когда ты сама ко мне подошла и практически сама напросилась… Слушай, а если так? Давай одновременно!
Ублюдок. Подобрав самое грязное слово, какое знала, я про себя повторяла его снова и снова и опасливо поглядывала на него, расстегивая джинсы. Он как ни в чем не бывало распустил ремень, расстегнул штаны и стянул с себя рубашку. Показался впалый бледный живот, безволосый, только внизу у лобка виднелись волоски.
До сих пор я ни разу так далеко не заходила. От смущения у меня затряслись пальцы. Я потянула джинсы вниз и тем же движением запустила руку в штанину.
- Смотри-ка, милая, что у меня для тебя есть!
Я опустила глаза, увидела, что он держит в кулаке, и быстро отвела взгляд. Кол был почти у меня в руке, еще секунда…
Меня подвела стыдливость. Я отвернулась, чтобы не видеть его наготы, и упустила момент, когда он сжал пальцы. Кулак невероятно быстро метнулся мне в лицо. Вспышка света, голову прострелила боль - и все стихло.

- И с этим тоже кончай. Ты краснеешь, как рассвет, при малейшем намеке на двусмысленность. А ведь тебе предстоит играть роль агрессивной напористой девицы. Кто тебе поверит, если ты падаешь в обморок от застенчивости, стоит парню сказать «Бу!». Твоя девственность доведет тебя до могилы.
- Я не девственница, - вымолвила я и чуть не умерла от стыда, как он и предсказывал.
Темные брови поползли верх. Я отвернулась, бормоча:
- Пожалуйста, нельзя ли сменить тему? Мы же не подружки на вечеринке. Не хочу с тобой об этом говорить.
- Ну, ну, ну, - протянул он, не слушая моих просьб. - Котенок-то уже кое-что повидал, а? Никак бы не подумал, на тебя глядя. И что, парень терпеливо дожидается, пока ты закончишь курс тренировок? Должно быть, парень ничего себе, судя по тому, как ты разгорячилась. Опять же, я не думал, что у тебя есть опыт, но, с другой стороны, ты ведь при первой встрече предложила мне угощение. Интересно, ты собиралась проткнуть меня колом до или после того, как удовлетворишь зуд? И как насчет других вампиров? Они как, умирали с улыбкой на…
Я дала ему пощечину. Вернее, попыталась. Он перехватил мою руку, потом, не выпуская ее, перехватил другую, когда я нацелилась залепить ему левой ладонью.
- Не смей так со мной разговаривать! Я с детства досыта наслушалась таких гадостей. Просто потому, что мать родила меня вне брака, наши соседи, старомодное дурачье, решили, что она шлюха и я тоже вся в нее… А тебя все это не касается, ты, может, насиловал женщин целыми деревнями, но я-то была только с одним. И он сразу после того бросил меня, как дурную привычку, так что я быстро излечилась от желания подражать сексуальным эскападам своих сверстниц. Так вот, имей в виду, я не хочу больше об этом говорить!

- Ну а теперь продолжим изучение грязных словечек.
Мы уселись за стол друг против друга. Кости, невзирая на мои протесты, держал меня за руки, уверяя, что, если я так и буду дергаться и вздрагивать, моя игра кончена. Во всех смыслах. Он сделал из моего лица и движения рук детектор лжи. За каждый раз, когда я краснела или вздрагивала, он прогонял меня бегом по лесу десять миль. Я твердо решила избежать этой адской пробежки.
- Роскошный вид, пушистик. Единственное, что могло бы еще украсить твои губки, - это если бы они обхватили мой сучок. Скажу тебе, у меня сердце готово снова забиться! Я рад бы перегнуть тебя через колено, просто чтобы послушать, громко ли ты завизжишь. Ручаюсь, тебе по вкусу грубая игра, тебе понравится, если я вгрызусь в тебя так, что у тебя уже не будет сил умолять…
- Ах-ах-ах! Кто-то так соскучился по постельке! - насмешливо отозвалась я.
У меня были основания гордиться собой - ведь я не выскочила пулей из комнаты.
И дело было не только в том, что он говорил, и даже не в том, что большим пальцем он рисовал круги у меня на ладони. Глаза у него потемнели и, заглядывая прямо в мои глаза, придавали каждому слову особую интимность. Языком он то и дело касался изнутри нижней губы, так что я задумалась, только ли воображение подсказывает ему все, что он наговорил. Мне понадобилась вся сила воли, чтобы не отвести глаз.
- Я обхвачу губами твои соски, буду лизать их, пока они не нальются темной кровью. А так и будет, милая. Я буду лизать, покусывать, и они будут становиться все темнее. Открою тебе одну тайну вампиров: мы умеем направлять кровь в любую часть своего тела. Жду не дождусь, когда же попробую тебя на вкус и ты станешь просить, чтобы я продолжал, даже когда истратишь все силы. Тебе покажется, будто тебя охватило пламя, будто кожа твоя загорелась. Я высосу из тебя весь сок. А потом выпью твою кровь.
- А? - До меня вдруг дошел смысл двух последних фраз, и вместе с пониманием возникла мысленная картина, которая меня и добила.
В ту же секунду но щекам у меня разлился румянец. Я, умирая от стыда, выдернула руки и вскочила, опрокинув стул.
Издевательский смешок остановил меня.
- Ох, Котенок, а так хорошо начинала! Верно, просто не могла отказаться от славной пробежки по лесу! Ночка в самый раз, гроза собирается. И еще удивляешься, почему я принял тебя за невинную девицу. Видал я монахинь куда развратнее тебя. Так и знал, что ты попадешься на разговоре об оральном сексе, готов был поспорить на собственную жизнь.

Прошло немало времени, прежде чем я почувствовала, как его пальцы коснулись моего лица. От этого неожиданного прикосновения я сильно вздрогнула, открыв глаза. Что происходит? Он так странно смотрел на меня. Глаза затуманены, как тогда в источники. Лицо невыразимо нежное.
Подобрав прядь моих рыжих, спутанных волос, он поднес их к носу и глубоко вдохнул. Казалось, он наслаждается этим запахом. Густые, длинные ресницы легли на покрасневшие щеки. Боже, ему действительно нравился мой запах, иначе и назвать нельзя. Ошарашенная этим откровением я затаила дыхание, до сих пор не веря в происходящее.
Опустив прядь волос, он осторожно прижался ко мне грудью, уткнувшись кончиком носа в шею. Почувствовав его теплое дыхание на своей коже, я забеспокоилась. Странное головокружение и трепет по всему телу ввел меня в состояние невесомости. Я закрыла глаза и позволила себе прикоснуться к его согнутым жилистым рукам и осторожно положить ладони на спину. Чистокровный тяжело задышал, уронив голову мне на плечо. Темный запах его тела моментально ударил в голову, вырывая на поверхность все низменные, порочные желания. Я крепко сжала его в объятьях, жалея, что не могу ощущать его между своих ног.
- Как же я тебя сейчас ненавижу, - прошептал он, дрожа всем телом. Его рука прошлась по моим ребрам и нерешительно остановилась на груди.

Никогда и ничего я не боялась настолько, чтобы замереть от единственного оставшегося желания — исчезнуть. Не было ни единого случая, даже в самые сложные времена, чтобы мне хотелось немедленно и мгновенно умереть на месте. Кроме этого момента.
И конечно, я его узнала. Сразу же. Может только немного не поверила, что вижу перед собой его, самого дорогого, одного единственного…
Только сейчас глаза Яноша изменились, став полностью черными, однотонными, и слой темного в них был настолько плотным, что для изначального цвета совсем не осталось места.
— Янош…
Будто я не сказала, а просто подумала. Оказывается, я уже стою в прежней позе, в той самой, крепко прижав руки к груди. Совсем так же, как тогда… когда увидела его в первый раз. Вот только платье на мне, пожалуй, гораздо хуже, чем даже на той шестнадцатилетней девчонке. Старое, пыльное. И загар, не присущий благородным воспитанницам пансиона. И грязные, плохо уложенные волосы.
Стоявший передо мной Янош стремительно бледнел. Он казался старше, таким серьезным, совсем взрослым. Сухие губы, морщинки вокруг глаз, привычно хмурые брови…
Доминик, который продолжал что-то ему говорить, постепенно замедлялся, изумлено поглядывая на застывших людей — пана Гектора, Яноша и меня.
Все такие же темные волосы. Наглухо застегнутая под шею куртка, не на пуговицах, а на ремешках, так меньше шансов, что она расстегнется при резких движениях. Камня из-за воротника не видно, хотя какой камень…
Что же с его глазами? И никаких эмоций на лице, если бы не бледность я бы решила, что он вообще никого не видит.
Вдруг Янош крупно вздрогнул. Быстро отвернулся и нашел глазами второго помощника, смуглого и круглолицего.
— Эту, — резкий кивок в мою сторону. — Отведи в подвал, запри в третьей комнате. Немедленно.
Казалось, смуглый оказался рядом мгновенно. Меня дернули и куда-то потащили, схватив за локоть. Пришлось отвернуться, чтобы не споткнуться и не растянуться на камнях. Все еще слышался голос… такой родной, почти забытый и одновременно совсем чужой. Будто в нем совсем не осталось радости и смеха, а только привычка приказывать и угрожать.
Сделав пару шагов прочь, я не могла не оглянуться снова.
Янош изумлено смотрел в землю под ногами, а потом вдруг странно пошатнулся, прикрыл глаза и тяжело сел на сваленные у ног тюки, опустил голову, а потом обхватил ее обеими руками, будто хотел посильнее сжать.
— Что случилось? — Доминик напрягся и встревожено оглядывался, будто искал вокруг угрозу их жизням. — Князь, что с вами? Что произошло?
Вдруг опомнился Гектор.
— Быстро всех уводи, — резко приказал Доминику, подходя к Яношу.
В этот момент меня дернули сильнее и я почти полетела вниз. Оказалось, мы уже у входа в подземелье, смуглый ведет меня вниз по каменой лестнице к темному проему, откуда тянет сыростью и запахом плесени.
Подземелье… меня ведут в подземелье?
Янош… он приказал запереть меня в подвале?
Но не это сейчас главное, совсем не это…
Я пойти врезалась в угол, чудом провожатому удалось удержать меня и оттащить немного в сторону.
Доминик, который стоял рядом, сказал… сказал…
Князь.
Сердце грохнулось, как будто с размаху врезалось в скалу и застыло. Князь.
Я судорожно вцепилась ногтями в руку смуглого и краем уха услышала, как протяжно он зашипел.
Асмаиловый князь Тлена.
Самый известный в наше время черный маг, взявший силу убитых им круоргов.
Мой Янош…
Темный каменный коридор стремительно сузился в одну точку. Это был третий обморок на моей памяти. И последний.