***
Когда мы возвращаемся, кажется, что ты уже и забыл, про то, что у тебя болела нога. Ты торопишься почему-то, пытаешься подхватить меня уставшую на руки. Почему? Ни одной достойной мысли в голове. Но мне очень нравится, как ты пытаешься командовать, становишься решительным, серьезным. Пусть, я и не склонна к послушанию, но удовольствия от твоей мужественности, неожиданной самоуверенности, мне достаточно. Делаю вид, что соглашаюсь, но все равно не могу спешить, устала, ноги гудят, нет сил. В результате у самого бунгало, ты все же подхватываешь меня, бурно возмущающуюся, на руки, и несешь.
Приятно. Чувствую себя драгоценной, единственной. Ты не смотришь на меня, да и незачем сейчас, настолько влюблена я в этот момент, что боюсь тебе это показать. Прижимаюсь, слушаю биение твоего сердца, растворяюсь в нежности.
В бунгало ты опускаешь меня в кресло, целуешь, спрашиваешь:
- В душ?
Я, закрывшая глаза, чтобы спрятать свои эмоции, только киваю. Жду пока ты отойдешь, и возвращаюсь к созерцанию. Ты, повернувшись спиной, снимаешь футболку. Эти плечи, мышцы, перекатывающиеся под бархатной кожей, узкие бедра… ох, так и слюной захлебнуться недолго. Снова зажмуриваюсь и жду пока ты уйдешь. Но перед глазами, даже закрытыми, ты… невероятный, сексуальный, мой. Что я сделала в прошлой жизни? Чем заслужила тебя? И все же сейчас не до размышлений. Поднимаюсь, стягиваю с себя все лишнее, накидываю легких халат и двигаюсь за тобой.
Сидишь на бортике джакузи слегка виновато смотришь на меня.
- Что-то случилось? – удивляюсь.
- Да, я хотел…
Обращаю внимание, что джакузи полна, в воде плавают лепестки цветов, поднимается потихоньку пена. Но ведь у тебя рана и…
- Ничего, - пожимаю плечами, - мне хватит и душа… только… ты пойдешь со мной? – и видно столько надежды звучит в моем голосе, что ты смеешься, вскакиваешь, подходишь ближе.
- Даже и не проси оставить тебя, - шепчешь, проводя рукой по спине, заставляя придвинуться.
По коже бегут мурашки от удовольствия, низ живота тянет. Бабочки в животе? Слишком мягко это понятие, слишком невыразительно, по сравнению с тем, что ощущаю от тебя я.
- Не буду, - почему-то тоже шепчу в ответ, и шагаю назад. Не могу так близко находиться, отключаются мозги, а мне не мешало бы еще снять косметику. Прохожу к раковине, беру ватные диски, косметическое молочко. Заглянул через плечо, склонившись, вытащил все из моих рук и заявил:
- Я сам! Давно хотел попробовать!
Удивительно, какой ты в этот вечер. Ни разу еще не проявлял столько инициативы, не старался так угодить. У меня вновь участилось дыхание, сердце прыгает непослушным зайчиком в груди. Поднимаю к тебе лицо, смотрю в твои глаза: темнота в них затягивает, завораживает.
- Хорошо. Только аккуратно.
- Я столько наблюдал за тобой, - хмыкаешь, капаешь молочком на диск и нежно проводишь по лицу, - Так?
- Да, - едва не мурлыкаю я, - так, - закрываю глаза и отдаюсь полностью в твои руки.
Есть что-то потаенное, давно забытое, когда стоишь, ничего не видя, и просто доверяешься человеку. Казалось бы, что сложного – снять макияж? Ничего особенного, да и на лице его летом практически нет. Но, когда ты водишь, нежно-нежно касаясь, по моему лицу, одновременно второй рукой проводя по линии скул, опускаясь к губам и большим пальцем, слегка нажимая, обводя их… Вздох сдержать не смогла и застываю, боясь спугнуть мгновение, потерять очарование момента. Меня к тебе тянет, как магнитом. Я не знаю, так ли это с тобой самим, похожи ли твои чувства на мои, но я и не позволяю себе задумываться над этим с того дня, как ты назвал меня своей. Я берегу каждую крупицу счастья, собираю их одну к одной, чтоб не потерять, сохранить навсегда.
Мне кажется, что пролетела секунда, а ты уже щекочешь мой нос своим и советуешь:
- Ты б открыла глаза, а то еще сотворю что…
В голосе смех, настроение у тебя хорошее, а я пытаюсь справиться с волнением. Приоткрываю глаза, подглядываю за тобой из-под ресниц. Ты искришься в рассеянном свете лампы, сияешь, практически. И такое желание шалить написано на тебе большими буквами, что моментально загораюсь и я.
- Сотворишь? – дразню, - Да что же такое ты можешь… - не договариваю и взвизгиваю. Ты, подхватив, закидываешь на плечо.
- А вот сейчас и посмотрим? – смеешься. Так заразительно, так светло, так беззаботно, что и я наполняюсь радостью, забываю, что свисаю с твоего плеча, как пленница.
Несешь в душевую кабину и там опускаешь медленно, позволяя мне соскользнуть по тебе. Ощущаю каждый сантиметр твоего тела, каждый изгиб, и твое желание, которое никак нельзя не заметить.
Не даешь мне стать на ноги, задерживаешь так, что я оказываюсь на высоте твоего роста, придерживая одной рукой под бедра, включаешь воду.
- Ты хотела посмотреть на меня в душе, - не спрашиваешь, утверждаешь, - я знаю, что хотела, - касаешься губами чувствительного места на шее, - но сегодня смотреть ты будешь мне в глаза! – поднимаешь взгляд и, не отрываясь, завораживаешь меня страстью, плещущейся в нем, - И ты скажешь мне все, что умалчивала.
Пытаюсь протестовать, но ты прижимаешь сильнее, вынуждая закинуть ноги на твои бедра и потираешься об меня всем телом. Я промокла, халат мешает, ты уже обнажен (вот что значит не смотреть!), а мне мешает влажная ткань, липнущая к телу. Держусь рукой за плечи и стараюсь развязать пояс. Ты смеешься, помогаешь, наконец, я освобождена. Выгибаюсь, прижимаясь бедрами еще плотнее, вспоминаю, что никогда не отличалась покорностью.
- Я не скажу! – утверждаю, но и сама понимаю, что лгу.
- Скажешь, - вибрирующие нотки в твоем голосе дразнящим касанием проходят по моей коже, - я так хочу!
Приподымаешь меня и одним стремительным, плавным движением врываешься в меня. Немного больно, но взметнувшееся возбуждение, тут же поглощает неприятные ощущения. Двигаюсь навстречу, хочу ощутить тебя ближе, получить всего, но… ты удерживаешь меня за бедра, не давая двинуться. Склоняешься, и почти касаясь моих губ, повторяешь:
- Скажи! Все скажи! Что чувствуешь, что хочешь.
Ох, как же тяжело иногда распахнуть свою душу навстречу другому. Как сложно признаться в том, что завишу, что не могу без тебя, как без воздуха. Но, желание горит в каждой клетке тела, огнем разливается, грозя опалить, сжечь, и только один выход я вижу, только так могу спастись.
- Люблю тебя, - шепчу, - не могу без тебя. С ума схожу. Я зависима от тебя, как от наркотика, умру, если отпустишь…
- О, дааааа, - тянешь ты, - но это ведь не все? Что ты хочешь, зая?
Злость снова пробивается наружу.
- Ненавижу это «зая»! – шиплю, почти рычу, расцарапывая твою спину в кровь, - Но ты… ох, как же я тебя хочу, – прижимаюсь, ощущая, как злость трансформируется в страсть, как все пределы сопротивления рушатся, теряю ощущение реальности и договариваю, - Ты… возьмешь меня, наконец? Я горю, я вся промокла, если ты сейчас…
- Шшшшш, - успокаивающе тянешь ты и делаешь первое движение навстречу.
Забываю, что говорила только я, что в ответ не услышала ничего, погружаюсь в бурные волны вожделения. Каждое движение разрядами молний отражается во мне, каждое касание обжигает, прикосновение губ бьет током. Я схожу с ума, восхожу на вершины наслаждения, теряюсь в тебе, в твоих действиях. Шепчу твое имя, все громче и громче… и, наконец… Я не кричала так никогда, но в этот момент, момент, когда я исчезла, стала полностью одним удовольствием, растворилась в ощущениях… я кричала. Я видела только твои глаза, наполненные невыразимым желанием, и не чувствовала ничего, кроме счастья, которое переполнило меня, позволяя огню, сжигающему меня, поглотить одной сверхсильной вспышкой. Я забыла кто я, я забыла обо всем…

Пришла в себя не сразу. Лежу на кровати, кожа влажная, а ты лежишь напротив и проводишь пальцем по дорожкам от сбегающих капель.
- Как ты? – заботливо и в то же время дразняще.
- Замечательно, - искренне признаюсь и тут же вспыхиваю от смущения. Что же я наделала? Что наговорила? Как теперь смотреть тебе в глаза?
- Смущена? – стараешься поймать взгляд, - Почему ж не сказала, что я заставил?
Улыбка, которая мешает мне думать, и сейчас отвлекает внимание. Перестаю страдать от своей глупости, вновь засматриваюсь на тебя.
- Я не хочу лгать, - признаюсь, - не тебе. Но…
- Откровенность на откровенность, - тянешь звуки ты, - Я люблю тебя, - проводишь рукой по щеке, - Люблю, обожаю, только…
- Ты не зависишь, - улыбаюсь я.
- Нет. Я не уверен, что сумею вообще когда-нибудь так любить.
- Это уже не важно. – Пожимаю плечами, - Поздно пытаться скрыть и совсем не хочу тебя заставлять. Пойдем на пляж?
Ты удивляешься. Не ожидал, что я так резко переведу тему.
- Зачем?
- Просто, - поднимаюсь, нахожу легкий сарафан, - хочу с тобой погулять под звездами, да и ты обещал мне…
- Обещал? – сосредоточен, вспоминая, - Ах, да…
Мы бродим по кромке воды, взявшись за руки, смеемся, считаем звезды. Издалека к нам тянется лунная дорожка, завораживая своим легким мерцанием, заставляя поверить, что это путь в сказочную страну. Я останавливаюсь, кончиками пальцев пробуя температуру океана. Любуюсь огромным количеством звезд вверху и внизу, отраженных в воде. Вслушиваюсь в удивительную, наполненную счастьем, томлением, ожиданиями, тишину. В голове почему то звучит старая французская песня. Певица все повторяет и повторяет с придыханием - Je t'aime, а я мысленно перевожу себе – люблю… Повернулась к тебе, обвежу взглядом, пытаясь запомнить тебя таким… в нежном свете луны, с глазами, выглядящими темными озерами, кожей, будто покрытой медом, непослушными прядями волос, которые ты стряхиваешь с лица. Я стараюсь запечатлеть все, остановить момент, сохранить так, чтобы, вспоминая, ощущать тебя здесь и сейчас. А потом возвращаюсь в реальность и, одним движением сбросив сарафан, смеюсь:
- Идешь плавать?
- С ума сошла? – даже, казалось, восхищаешься, и тянешь за собой за руку в воду.
Мы плаваем, целуемся, брызгаемся. Я ощущаю покой, тихую радость, бесконечную нежность. Позволяю себе все, что хочется. В конце концов, ты просто выносишь меня на берег и, опустив на не убранный шезлонг, спрашиваешь:
- Что происходит с тобой?
Закрываю глаза, успокаивая сбитое дыхание, сосредотачиваюсь:
- Ничего, - улыбаюсь, открыто смотрю, - все замечательно. Я счастлива.
- Почему у меня такое ощущение... - начинаешь, но обрываешь, не договорив. Внимательно вглядываешься в мои глаза, улыбаешься как чеширский кот.
Покрываешь затейливой вязью поцелуев мое тело, оставляешь мокрые дорожки языком, проводишь пальцами по чувствительному месту на спине. Опускаешься вниз, не оставляя без внимания и сантиметра кожи, разводишь мои ноги и погружаешься языком.
Вид твоей головы, склонившейся между моих бедер, ощущения, волной накатывающие от твоих дразнящих поглаживаний, поглощают меня, лишают запретов и правил. Открываюсь навстречу сильнее, запускаю руки в твои волосы, что-то шепчу между срывающими с губ стонами.
В тот момент, когда казалось еще чуть-чуть и все… ты отодвигаешься, бесстыдно облизываешься, вызывая в памяти тела все, что только что было, и интересуешься:
- Продолжить?
- Ты… ты бессовестный! – не злюсь, скорее, едва сдерживаю нетерпение, - Что ты делаешь? Я умру от желания…
- Даже так? – хитрые бесенята пляшут в твоих глазах, - А желаем мы кого?
Кажется, я даже рычу, когда тянусь к тебе с желанием причинить боль, но… плавно и в то же время стремительно, ты сдвигаешься. Захватывая в плен мои губы, не целуешь, скорее, поглощаешь меня, как конфету. Прижимаешься, двигаешься, захватываешь. Наше соитие в этот раз похоже на песню, медленную, нежную балладу, которая оставляет шикарное послевкусие из нежности и ожидания чудес. Движения в такт, мои стоны, эхом отдающиеся твоими, повторение «люблю» раз за разом. Капли удовольствия, сливающиеся в океан оргазма. Все так томно, страстно, ласково и неожиданно. Мне начинает казаться, что я умру от ощущений, что наполняют меня.

Ты заснул. Я лежу рядом, пока не убеждена в этом, а после одеваюсь и выхожу на террасу.

Пятая чашка кофе, занимающаяся заря на горизонте, полная пепельница, бокал вина и листок бумаги с одним только словом: «Прости». Я попала в сказку с тобой, я ценю каждую секунду рядом, но… Сказки всегда заканчиваются неизвестностью. А мне пора возвращаться в реальность.

Решительно дописываю: «Люблю тебя. Но, котенок, разве у нас есть будущее? Прости за то, что я была. Забудь». Кладу сверху свой кулон, гашу последнюю сигарету, беру чемодан и ухожу.

В нашей сказке не будет – они жили долго и счастливо. Будет просто – они жили.