Очень жаль, что она не знала, как плести заклинания. Из-за Люка, Константина и шпионивших агентов ФБР, ей пришлось прятаться в своем пансионате почти в течение недели. Она считала, что должна быть счастлива, раз ей, по крайней мере, не приходится скрываться от Калеба, но не могла скрыть недовольство этим, как и тем, что застряла в доме.
Несмотря на то, что женщина успела сделать запасы, уже начинала бояться, что если осада продлится еще немного, ей просто не хватит еды.
Она решила подождать еще несколько дней, прежде чем рискнуть и выйти. Однако не могла оставаться в доме навечно.
Проще всего было избегать Константина. Как правило, ночью Бронвин все равно оставалась внутри, а он не мог выйти на улицу в течении дня без риска получить болезненные ожоги.
«Конечно», подумала она уныло, «это не помешало бы ему отправить за мной несколько своих приспешников». Всегда хватало претендентов на вампиров, готовых сделать что угодно, лишь бы заслужить обращение.
Тем не менее, женщина не учла такую возможность, пока не вышла из продуктового магазина, неся два тяжелых пакета. Ее схватили и бросили в кузов фургона, прежде чем она смогла сделать что-то большее, чем просто завизжать от неожиданности.
Однако истинная паника не наступила, пока они не связали ее, заткнув рот и нацепив на голову мешок.
Бронвин была уверена, что Люк не пошел бы на такие ухищрения, даже если бы действительно думал, что ее магия начинает пробуждаться.
И это казалось немного экстремальным для полицейских или ФБР.
Она уже начала бояться, что какие-то бандиты похитили ее в целях, о которых женщина просто не хотела даже думать, когда поездка закончилась, двое мужчин подхватив ее, вынесли из фургона и затащили в помещение. Ей казалось, что они проходят мимо других людей, но не слышала никакой музыки, указывающей, что ее притащили в клуб.
Наконец, Бронвин почувствовала, что ее опустили, ощутив, как под ней прогнулся матрас. Ее охватило облегчение, по крайней мере, на мгновение, когда она услышала голос Константина.
- Что за чертовщина?
С ее головы стянули мешок, вырвав при этом несколько выбившихся волосков. Она зажмурилась от внезапного света и боли.
- Вы... идиоты! - взревел Константин. - Если вы причинили ей боль, то будете умолять меня о смерти прежде, чем я сделаю это!
Он сел рядом с ней на кровать, развязал и вынул кляп с таким минимум усилий, что женщина поняла - вампир использовал свои силы, а потом осторожно ощупал ее руками.
- Я не ранена,- сумела сказать она. - Не убивай их. Позволь мне!
На мгновение в глазах Константина промелькнуло веселье, но почти также быстро исчезло. Он обернулся, чтобы взглянуть на двух мужчин, съежившихся сейчас у двери и пытающихся набраться смелости, чтобы рискнуть спастись.
- Вон! Я разберусь с вами двумя позже!
Бронвин села, потирая запястья.
- Ты послал их похитить меня? - спросила она, возмущенно.
Его гнев был оборонительным.
- Я не сделал бы этого, если бы ты была более благоразумна, - сказал он холодно, - хотя ты никогда такой не была!
Бронвин смерила его взглядом.
- Я абсолютно разумна!
- Да! Я видел, как ты отсиживалась в своем проклятом заколдованном пансионате в течение многих недель, отказываясь даже поговорить со мной!
Бронвин фыркнула.
- Это не потому, что я не хотела с тобой разговаривать. Кроме того, кругом шныряло проклятое ФБР... и Люк.
- Я заметил, что ты не упомянула Раджу, - сказал он сухо. - Или вы просто скрываетесь от нас?
- Я не пряталась, черт побери!
- Тогда как ты это назовешь?
Она, надувшись, задумалась.
- Усталость от борьбы, - сказала, наконец, Бронвин, опустив плечи.
Несколько секунд он молча рассматривал ее, а потом схватил за плечи и уложил на матрас, навалившись сверху.
- Ты всегда можешь сдаться, - прошептал мужчина, опуская голову, чтобы покрыть быстрыми поцелуями ее шею.
По ней прокатилась дрожь.
- Я хочу...
- Но?
Она серьезно посмотрела ему в глаза, когда он поднял голову.
- Я вообще тебе нравлюсь? - спросила женщина немного грустно.
Константин скользнул взглядом по ее лицу.
- Иначе, зачем бы я терпел выходки этого Люка-ликана? - сухо спросил он, а затем добавил мягче: - Я тебя обожаю. Ты вскоре станешь матерью моего ребенка.
Бронвин закатила глаза и раздраженно фыркнула, но в горле собрался горький комок, который не удавалось проглотить.
- Почему я не удивлен? - проворчал он. - Ты никогда не верила ни одному комплименту, что я тебе говорил. И почему я надеялся, что ты поверишь этому? Какой у меня может быть мотив лгать?
Бронвин с сомнением посмотрела на него.
- Соблазнение?
На мгновение мужчина задумчиво нахмурился.
- Я понял твою мысль. Это то, к чему ты привыкла, или, по крайней мере, с чем сталкивалась, - сказал он сухо. - Я всегда полагался на свои силы очаровывать, хотя, в редких случаях... гмм... было нужно проявить изобретательность. Я никогда не считал ложь необходимой для соблазнения. Подумай над этим.
Константин слез с нее. Захватив в плен ее взор, он, став рядом с кроватью, снял одежду, отбрасывая ту в сторону. Оставшись голым, мужчина снова оказался около нее и лег на спину, подложив руки под голову.
- Вот, я полностью в твоей власти, - прошептал Константин.
На мгновение Бронвин непонимающе уставилась на него, прежде чем вспомнила их последний разговор.
Она позволила взгляду пройтись по его длине. Она обещала.
Решительно сев, женщина сняла одежду. Сбросив туфли и джинсы, она оседлала его бедра, а затем, избавилась от блузки и лифчика. В животе запорхали бабочки, когда Бронвин посмотрела на его тело. Мужчину никак нельзя было назвать худощавым, скорее стройным и поджарым. Она легонько погладила рельефный пресс, рассматривая член, поднявшийся от первого же прикосновения и потянувшийся к ней. Женщина подумала, что он, наверное, был самым красивым, какой ей доводилось видеть, не то, чтобы у нее накопился достаточный опыт, но этим определенно хотелось любоваться – толстый и гладкий, увенчанный округлой головкой, идеально гармонирующей со стволом.
Она охватила члена обеими руками, несколько секунд медленно поглаживая вверх и вниз, прежде чем убрать одну ладонь, чтобы слегка помассировать мошонку. Когда Бронвин посмотрела на лицо мужчины, его глаза были полуприкрыты, сверкая от переполнявшего их желания.
Отпустив член, она наклонилась, опираясь на руки, чтобы поцеловать мускулистую грудь, слегка прикусывая кожу зубами. Женщина нигде надолго не задерживалась, а прокладывала дорожку вниз, медленно двигая бедрами по его бедрам, пока снова не достигла своей цели. Член дернулся, толкнувшись в ее подбородок, как бы прося внимания.
Она улыбнулась про себя и, решив подразнить мужчину еще немного, слегка прикусила его живот, прежде чем взять напряженную плоть в рот. Его бедра поднялись с постели, когда ее губы сомкнулись на головке члена. В течение нескольких мгновений Бронвин посасывала только вершинку, удерживая ствол одной рукой, подразнивая головку языком.
До того, как он вспомнил, что предложил сдаться не ее милость, его ладони легли ей на голову, а пальцы мгновенно запутались в волосах. Константин опустил руки на кровать по обе стороны от бедер.
Потом она взяла член так глубоко в рот, как только могла. Его пальцы сжались, а ногти впились в матрас. У него непроизвольно вырвался стон.
По ней прокатилась дрожь возбуждения. Ее живот сжался, лоно затопила теплая влага.
Разгоряченная, Бронвин передвинулась ниже, легла на живот, чтобы свободно использовать обе руки. Языком женщина ласкала чувствительную кожу, ритмично поглаживая член от основания до кончика, удостоверившись, что прикладывает достаточное давление, чтобы стимулировать каждое нервное окончание.
Он начал беспокойно ерзать под ней, несколько раз качнув бедрами, прежде чем вспомнил свое обещание - царапая простыню, мужчина пытался остаться неподвижным. Его возрастающий жар питал ее. Наконец, Бронвин занялась его плотью более лихорадочно, стараясь привести к разрядке. Внезапно мужчина высвободил долго сдерживаемое рычание и выгнулся. Схватив ее и уложив на кровать, он проник в нее одним отчаянным движением. Она задохнулась, когда их тела слились, и подняла бедра, встречая следующий удар.
Его член скользил по ее горячему влажному проходу, заставляя женщину сотрясаться от наслаждения, в отчаянии цепляясь за него. Он или понял, что означают ее отчаянные ласки, или был также близок к собственному освобождению, и, не выдержав, установил бешеный темп. Бронвин мгновенно кончила, и Константин последовал за ней прежде, чем угас ее оргазм.
Он все еще тяжело дышал, когда отстранился, чтобы изучить ее лицо.
Видимо удовлетворенный, мужчина лег рядом, прижав ее к своему телу.
- Это был адский секс, - побормотал он, усмехаясь.
Бронвин улыбнулась.
- Просто проклятье! Я думала, что кончу прежде, чем ты окажешься внутри меня.
Он замер на мгновение, и, наконец, засмеялся.
- Ты отвратительная лгунья, Бронвин Уильямс! Если бы я оказался не на высоте, ты имела бы полное право вытолкнуть меня из своей кровати.
- Это не моя кровать, - пробормотала она.
- Пустяк.
Женщина подняла голову, сложила руки на его груди и положила на них подбородок.
- Знаешь, ты мог бы оказать мне хоть немного доверия.
Он поднял брови.
- Отдаю тебе должное, ты почти довела нас до катастрофы. Еще немного и я бы кончил, а с тобой было бы покончено.
- С чего ты взял, что со мной было бы покончено? - прошептала она, улыбаясь ему.
Константин взглянул на нее с любопытством. Подняв руку, он пригладил ее волосы, а затем заправил прядь за ухо.
- Со мной было бы покончено. Ты не представляешь, как сильно я хочу заняться с тобой любовью, не сдерживая свою истинную сущность. Я люблю экстаз, отражающийся на твоем лице, но все же это так мимолетно. Если бы я мог, то любил бы тебя всю ночь напролет, держа тебя на пике экстаза бесконечно, даря больше наслаждения, чем ты можешь себе представить.
Бронвин почувствовала, как по ней прошла дрожь.
- Это не может быть лучше, чем то, что я чувствую с тобой сейчас.
Он пожал плечами.
- Возможно, нет, но это так мимолетно.
Бронвин покачала головой и наклонилась, чтобы поцеловать его в плечо.
- Для этого и существуют секунды.
Мужчина повернулся к ней, подпер голову рукой, и долгое время изучал женщину.
- Секунды?
Она улыбнулась.
- Мммхмм.
- Звучит многообещающе, - пробормотал Константин, положив руку ей на талию, а затем скользнув на бедро.
Он любил ее более неторопливо, приведя их обоих к кульминации только после того, как они бесконечно долго ласкали и дразнили друг друга. Когда им, наконец, удалось отдышаться, мужчина спросил с оттенком веселья.
- Есть ли шанс на третий раз?
Бронвин застонала.
Константин захихикал, игриво шлепнув ее по попке.
- Может, я должен накормить тебя?
Она немного оживилась от этих слов, а затем испугано ахнула.
- Мои продукты! Я как раз вышла из магазина, когда меня схватили.
Хорошее настроение Константина пропало.
- Не волнуйся. Они больше не допустят этой ошибки - вообще ни одной.
- Ты же на самом деле не собираешься... сделать с ними что-то ужасное, правда? - спросила женщина обеспокоенно.
Константин посмотрел на нее с удивлением и недовольством и, наконец, поднялся с кровати, чтобы одеться.
- Ты должна одеться. Я хочу накормить тебя прежде, чем отвезу домой, а близится рассвет.
Бронвин нашла ванную, чтобы вымыться, прежде чем одеться. К тому времени, как она вышла, мужчина был уже одет и ждал. Прежде чем вывести ее из комнаты, он на мгновение прижал ее к себе.
- Как считаешь, что я должен с ними сделать? - спросил он с видом человека, теряющего терпение.
- Уволь за некомпетентность, - сказала она быстро.
Константин бросил на нее удивленный взгляд и, в конце концов, пожал плечами. Однако, провожая ее вниз по лестнице, он усмехнулся, и Бронвин почувствовала себя немного неловко от этого.
К своему удивлению, она обнаружила, что они находились в подвале ресторана, куда мужчина приводил ее раньше. И женщина была удивлена, что не слышала посетителей, когда ее внесли внутрь.
- Они протащили тебя через черный ход, - ответил он на ее вопросительный взгляд.
Подведя Бронвин к столу, мужчина помог ей сесть и, извинившись, ушел. Несколько минут он пропадал на кухне, а затем вернулся.
- Я думал насчет имен, - сказал Константин, сев напротив.
- Имен? - повторила она безучастно.
Он кивнул.
- Думаю, Бэзил звучит чудесно. Бэзил Д'Волдмир. Как считаешь, дорогая?
Бронвин удивленно смотрела на него, пытаясь разобраться в эмоциях, которые внезапно обрушились на нее. Тем не менее, единственное, что билось в ее сознании, это то, что Константин, несомненно, провел много времени, думая о сыне. Женщина улыбнулась ему.
- Думаю, что люблю тебя, Константин Д'Волдмир,- прошептала она.
Его взгляд потеплел, а в глазах мелькнула смесь удовольствия и боли.
- Полагаю, ты одобряешь имя? - сказал мужчина немного тревожно.
- Думаю, оно прекрасно.
***
В глазах Люка сквозила настороженность, когда Бронвин вышла из дома и пересекла двор, направляясь к его фургону.
- Все еще злишься на меня? - спросил он, когда она остановилась и вопросительно посмотрела на него.
Женщина покачала головой.
- В действительности я тогда не злилась на тебя.
Он нахмурился.
- Почему же тогда исчезла?
- На самом деле, это сделала не я, по крайней мере, так думаю.
Мужчина скептически изучал ее, но, наконец, казалось, выбросил это из головы.
- Я пришел с дарами мира. На самом деле, даже с двумя.
Бронвин улыбнулась ему, больше от того, что он хотел оставить все позади, чем от мысли о подарках.
Люк вытащил что-то из кармана джинсов и покачал этим перед нею. Это напоминало индейское ожерелье, сделанное из тонкой полоски кожи с бисером и перьями.
- Оно прекрасно.
Он улыбнулся, его глаза сверкнули, что ее вдруг насторожило. Тем не менее, она повернулась и позволила ликану завязать подарок на шее. Бронвин погладила украшение пальцами, когда развернулась к нему, пытаясь оценить результат. Он открыл заднюю дверь фургона и, потянувшись, щелкнул выключателем, включив верхний свет.
- Я привез обед, - сказал мужчина, когда она настороженно посмотрела на него, заглянув в фургон, обнаружила, что матрац, установленный в кузове, все еще там. В центре, однако, располагались два среднего размера холодильника.
В воздухе витало соблазнение, подумала она с кривой усмешкой, когда мужчина помог ей забраться внутрь и плотно закрыл за собою дверь. Один из холодильников, на самом деле, оказался грилем. Когда Люк открыл его, изнутри доносился божественный аромат, который, по крайней мере немного, отвлек ее от нервного предвкушения.
Это был не самый удобный способ поесть, напоминая своего рода декаденство (1). Ее кровь вспыхнула нетерпением, и Бронвин пришлось признать, что еда - превосходна.
Люк наклонился к ней, когда она проглотила первый кусочек сочной бараньей отбивной и почувствовала, что он слизнул сок, стекавший по ее подбородку, затем перейдя к шее. В ответ на это соски напряглись, женщина бросила на него такой взгляд, в котором в равной степени сочетались веселье и раздражение, мужчина отстранился.
- Я не капала едой, так далеко на шею!
Его глаза сверкнули.
- Конечно же, капнула. Иначе, почему же еще я бы лизал твое горло?
На самом деле, это было восхитительной игрой, немного неряшливой, но определенно волнующей, особенно когда мужчина начал искать крошки между ее грудями и ниже. Она совсем потеряла интерес к еде, когда он настойчиво слизал несколько капель с ее блузки выше соска, уложив женщину на матрац.
Она смотрела на него затуманенным взглядом, когда он начал снимать с нее одежду, облизывая каждый сантиметр кожи языком, посасывая и покусывая, и когда Люк, наконец, приподнялся, глядя ей в лицо, Бронвин потянула его вниз, ожидая поцелуя.
Он не хотел спешить. Мужчина медленно ласкал ее, разжигая кровь и заставляя кипеть от нетерпения, пока она не была пьяна им, горя как в лихорадке.
Как бы женщина не хотела наслаждаться этим вечно, жар превратился в столь невыносимую потребность, что она стала мысленно умолять Люка войти в нее и облегчить боль. Когда он продолжил дразнить, Бронвин, задыхаясь, попросила в голос.
Наконец, ликан взобрался на нее, дразня кончиком своего члена.
- Скажи мне то, что я хочу услышать, детка, - пробормотал Люк, тяжело дыша.
Она непонимающе смотрела на него в течение нескольких секунд, а потом поняла. Бронвин потянулась к нему.
- Я уже говорила тебе, Люк. Ты не слушал.
- Скажи это! - зарычал он.
Она легонько прошлась губами по его губам.
- Я люблю тебя, Люк Серый Волк.
В его глазах светился триумф, но там также было и что-то большее. Приподнявшись, мужчина вошел в нее до упора, установив ритм, который должен был привести их обоих к блаженству, и когда они вместе кончили, он сказал то, что она никогда не надеялась услышать.
- Я люблю тебя, Белая Ведьма.
***
Только когда утреннее недомогание начало немного утихать, Бронвин вспомнила, что бабушка рассказала ей про книгу заклинаний. Теперь защита, наложенная на дом, стала раздражать ее так же, как Люка и Константина.
Отсутствие Калеба бросалось в глаза, но женщина была бы по-настоящему потрясена, появись он вообще. Она действительно не ожидала снова его увидеть, даже когда родит ребенка… детей.
Это огорчало. Хотя, казалось, Константин и Люк не бросили ее совсем, по крайней мере пока. Она очень скучала по эксцентричным шуткам Калеба - верный признак того, что окончательно на нем помешалась. Он доводил ее до безумия. И она знала, что тот, скорее всего, играл в любовь, но это все равно безумно очаровывало, и она ужасно скучала по его подшучиванию.
Женщина почувствовала себя виноватой, когда, наконец, вспомнила о книге - не то, что бы она думала, что станет ее использовать - но Нана хотела, чтобы та была у нее.
Размышляя над этим, Бронвин вышла из дома с черного хода и пошла в сарай за лопатой. Нана сказала, что девушка "знает", где искать ее. Осматривая сад, Бронвин раздумывала, а не придется ли ей копать до конца своей жизни в ее поисках.
Вздохнув, она начала бродить вокруг, пытаясь придумать, где бабушка могла зарыть книгу, и, наконец, остановилась возле старых солнечных часов в центре сада. В течение некоторого времени женщина непонимающе смотрела на них, когда до нее, наконец, дошло, что декоративные символы на внешнем крае были похожи на тот, что она видела на воротах Калеба - кельтского происхождения.
Странно! Так или иначе, Бронвин не думала, что Калеб или, по меньшей мере, его народ, происходили от кельтов, но опять же она на самом деле ничего не знала о Радже.
И все же, она нашла Калеба из-за символа.
Бронвин осмотрела солнечные часы, а затем начала копать у их подножья, в той точке, что отмечала середину дня или середину ночи. Колдовской час. Почти сразу она на что-то наткнулась.
Отбросив лопату в сторону, женщина встала на колени, руками убирая последний слой земли. Металлический ящик, который она нашла, был ржавым, что не удивительно, так как с тех пор, как бабушка закопала его, прошло более одного десятилетия, до того как она заболела и стала слишком немощной, чтобы ухаживать за садом. Подняв его, Бронвин стряхнула грязь, чувствуя, как сердце защемило от боли и волнения. Защелка проржавела, как и сама шкатулка, не поддавалась, но девушке, наконец, удалось открыть ее. Когда она распахнула крышку, первое, что попалось ей на глаза, это пачка пожелтевших страниц.
Дорогая моя внучка.
Уверена, что это выглядит бедным наследством, но оно важней, чем ты можешь себе представить. Книга, которую я оставила тебе, досталась мне от матери, а ей от ее матери, начиная со времен ранних кельтов.
Она должна была перейти к твоей матери, поскольку всегда передавалась из поколения в поколение, но та не дожила до того, чтобы получить свое наследие, и поэтому я передаю ее тебе, зная, что вскоре у тебя наконец-то появится сила использовать книгу. Даже сейчас, когда твои малыши растут у тебя в животе. Ты будешь более могущественной, чем когда-либо была я, только тем, у кого нежная душа и доброе сердце, позволено владеть сильной магией. Это природное равновесие, а я была слишком черствой, чтобы обладать такой силой.
Однако я не заставила отпасть маленький член Джона! Заметь, я бы сделала это, если бы ты за него не заступилась, послужив мне совестью.
Дом, как ты могла заметить, стал жить своей собственной жизнью из-за всех поколений ведьм, что обитали здесь и плели заклинания, но теперь ты его хозяйка. Первое заклинание откроет двери твоим возлюбленным, когда ты готова будешь пустить их, но если обнаружишь, что твое доверие обмануто, то тебе нужно просто повернуть заговор вспять, чтобы снова прогнать их. Я доверяю твоей мудрости. Я доверяю твоему сердцу.
Наслаждайся жизнью в полной мере и не позволяй никому убедить себя, что ты не имеешь на это право!
С любовью, Нана.
Слова расплывались перед глазами, когда Бронвин дочитала до конца, больше потому, что ей не приходило в голову, что бабушка могла написать ей что-то перед смертью, чем от содержания, хотя оно принесло умиротворение. Все это время оно лежало здесь, в то время как она желала услышать лишь несколько слов от бабушки! Хоть какой-то совет!
Женщина прижала к груди листки, и закрыла глаза, пытаясь почувствовать близость к Нане через пожелтевшие листы бумаги.
Ей это не удалось, и Бронвин захотелось расплакаться.
Наконец, немного придя в себя, она прочла последние несколько строк снова и грустно усмехнулась. Нана оставила ей ключ, открывающий дверь ее возлюбленным, и в то же самое время осторожно предупредила, не допускать, чтобы сердце взяло верх над здравым смыслом.
Когда Бронвин подняла голову, то увидела размытое изображение Калеба. Он стоял возле сарая, как Константин несколькими днями ранее, изучая ее с комичным выражением лица.
Женщина моргнула, чувствуя, что сердце воспарило. У нее было наследство, которое перейдет к ее дочери и три самых замечательных возлюбленных! Она никогда не сомневалась в своей бабушке!
- Здравствуй, моя любовь, - прошептала она.
Он с любопытством наклонил голову, а затем его взгляд стал сосредоточенным, и мужчина поднял руки, подзывая ее к себе.
- Здравствуй, моя любовь.

1 – упадок, культурный регресс