- Ты любишь своего мужа? – спросил Рагнорак. Он не хотел задавать этот вопрос, по крайней мере, не в лоб, но тот сам сорвался с языка, когда мужчина закрыл дверь в спальню и понял, что девушка дрожит. Она была не настолько сильной, как казалось, и все же он надеялся, что та не предана королю. Что заставило его прийти к такому мнению?
Она покачала головой, отходя от Демона.
– Нет. Как и он меня.
- И все же ты безрассудно возвращаешься к нему.
Женщина искривила губы в улыбке, но, по крайней мере, искренней.
– Нет, не к нему. К свежему воздуху и солнечному свету. И к свободе. Я не хочу возвращаться к королю.
Такой ответ удивил его.
– Он - твой муж. – Неужели Рагнорак действительно сказал это? Сейчас он походил на ханжу, что было смешно после сделки, которую с ней заключил.
- Ненадолго. Я разведусь с ним.
Демон прищурился.
– А он позволит?
- Позволит, если я скажу, что золото было обманом. Он тебя видел. Он поверит мне. Король обязан был уже давно понять, что я не пряду.
- Что же ты станешь делать? – спросил Рагнорак с несвойственным ему интересом.
- Я заберу Бри – ты, должно быть, заметил, что он не похож на любящего отца – мы будем жить в домике, где на крыше гнездо крапивника и помет на крыльце. И в этот раз мне нравится такая судьба, потому что у меня есть Бри и я знаю альтернативу этому.
- Ты уже обо все подумала. А следующее, что ты поймешь - я оказал тебе услугу.
Она посмотрела на него удивленно и испуганно, и в ее голосе прозвучало что-то, похожее на иронию:
- Это не так!
Гвинет сразу отвела взгляд, но Рагнорак сократил расстояние между ними и протянул руку. Хотя она вздрогнула, он не отступил, просто взял за подбородок и повернул ее лицо к себе. Демон прочитал отчаянную храбрость в глазах женщины, решительность слабо пробивалась сквозь страх.
Так не должно быть…
Ему понравилось вести с ней переговоры. Наблюдать, как краски сходят и вновь появляются на ее красивом загорелом лице, когда она приняла эту оскорбительную сделку, было соблазнительным. Внушение некоего страха казалось малой ценой, если вернуться к месяцам его душевных страданий. И все же теперь, когда она стояла перед ним, делая все возможное, чтобы скрыть страх, он ему не нравился. Рагнорак хотел властвовать над ней. Но, несмотря на его планы и все сделанное, его не волновало, кто окажется победителем в этом нелепом соревновании, пока у него есть время дотянуться до ее сердца первым.
Не отводя взгляда, Гвинет закусила губу, словно пыталась скрыть дрожь.
Тот первый поцелуй в подземелье Мидаса был настоящим. Если жадность оказала на нее пагубное влияние – в чем он сейчас сомневался – то вред оказался поверхностным. В любом случае ему было все равно. Боль возникла вновь, в тот самый момент, когда Демон увидел ее в тронном зале Мидаса. И он был вынужден признаться в этом самому себе. Хотя сексуальное напряжение оставалось велико, но существовало что-то более глубокое, притягивающее к ней.
Рагнорак не хотел, чтобы Гвинет чувствовала себя неверной женой, соблазняя его. Он не хотел, чтобы она боялась его. Это заставляло чувствовать себя насильником, кем он и являлся в те ночи.
- Мы скрепим нашу сделку поцелуем, - сказал он мягко, и сделал это прежде, чем она успела возразить. Но мужчина целовал нежно, ласково, поглаживая ее взволнованный рот и не слишком глубоко вторгаясь в него. Ее губы были нектаром, сладкие и мягкие, такими, какими он помнил их. Демон почувствовал ее удивление и отстранился прежде, чем соблазн углубить поцелуй не накрыл его с головой.
- А сейчас наши два часа пошли.
Рагнорак небрежно отодвинулся от нее, заметив, как она моргнула, и начал рассматривать свою комнату – стол, за которым он обычно работал всю ночь или в предрассветный час, был завален высокими и аккуратными кипами бумаг, мягкий ковер под ногами, прекрасные картины с пейзажами Элохима на стенах – Пурпурные Пещеры, Луч Света, Огненный Бассейн.
Демон опустился на свою огромную кровать, застеленную чистыми белыми шелковыми простынями, и развалился на ней, наблюдая за Гвинет. Он опустил голову на руку, ожидая, когда женщина приблизится к нему.
Она так и сделала, медленно. Жилка пульсировала на ее горле. Неуверенность, даже страх, остались, но Рагнорак надеялся, что в этом присутствовало и немного возбуждения. Аккуратно проникающий свет, лившийся с другой стороны комнаты, играл с золотом на ее платье, ошеломляя его великолепием тонких нитей и мягкостью; податливое тело подрагивало от страсти в его объятиях.
Но ей будет сложно сопротивляться, если он позволит своим воспоминаниям вырваться на свободу. Выкинув их из головы, Рагнорак наблюдал, как Гвинет забирается на кровать, и долгое время смотрит на его пах.
Отчасти, начинать было страшно. Отчасти, он подозревал, что она могла сразу заметить, что с ним творил ее взгляд. От такой близости, член Разнорака стал расти и твердеть. Ладно, все нормально. Никто бы не сказал, что он не мог возбудиться. Кажется, впереди ждали два часа сладкой пытки.
Не одарив таким же долгим взглядом его лицо, Гвинет потянулась к пуговицам рубашки и начала расстегивать их, одну за другой.
Он произнес:
- По законам Элохима, если муж или жена объявляет о разводе три раза перед свидетелем, то их брак расторгается.
Остановившись на последней пуговице, женщина задержалась на мгновение перед тем, как взглянуть на Рагнорака.
- Тогда я развожусь с Мидасом.
Она скользнула рукой в его брюки, коснувшись пальцами еще скрытого, но очень чувствительного члена.
- Я развожусь с Мидасом.
Ловко ее пальцы отодвинули нижнее белье, и Рагнорак понял, что затаил дыхание.
- Я развожусь с Мидасом.
Ладонь обхватила его член, и Демон едва не застонал от болезненного удовольствия. Мужчина так долго жаждал ее прикосновения, и теперь боялся, что проиграл пари. Гвинет слегка наклонилась вперед, позволяя ему увидеть свои красивые тяжелые груди в золотом платье, и высвободила его член.
- Тогда ты свободная женщина, - сказал Рагнорак. – Поэтому сделай все возможное, чтобы заставить меня кончить.
Гвинет погладила его, и мужчина тут же понял, что совершил огромную ошибку, потребовав выполнения их соглашения сегодня. Он уже отчаянно жаждал ее. Было бы разумнее подождать несколько дней, и убедиться, что удалось перебороть ужаснейшее из своих желаний самостоятельно, перед тем, как позволить ей сделать это. Не говоря уже о том, что если Рагнорак намерен завоевать любовь Гвинет, то должен был, по крайней мере, дать ей ночь отдыха и время, чтобы привыкнуть к резкой перемене в жизни. Слишком глупо с его стороны сразу же торопиться с объятиями и поцелуями, которые погубили его. Как только ее предложение сорвалось с губ, кровь прилила прямо к члену, и это говорило само за себя. Теперь Рагнорак должен контролировать проклятую «штуку», пока та не подвела его в тяжело завоеванном будущем.
Простой взгляд на ее руку, обхватывающую бледный член, вызвал вспышку похоти, прошедшую сквозь него. Он и представить не мог, насколько хорошо это будет. Он сконцентрировался на дыхании – вдох-выдох - чтобы замедлить быстрый ток крови по венам. Мужчина сосредоточился на Гвинет, на форме ее лица, на структуре волос, на меняющих цвет глазах, чтобы отвлечься от реакции своего тела.
Ее глаза выглядели такими синими, как ляпис-лазурные водоемы в усыпанных аметистами Пурпурных Пещерах. Ярко-голубые камни были именно тем, что придавало прозрачной воде водоемов удивительный цвет. Ледяная вода - отличная тема, чтобы отвлечься прямо сейчас, когда рука Гвинет двигалась вверх-вниз по его члену в робкой ласке. Рагнорак беспокойно поерзал, пытаясь оттянуть удовольствие, что было, конечно, невозможным.
Он изучал небольшую морщинку между ее бровями. Гвинет действовала неуверенно. С уколом ревности мужчина задумался о ее опыте с мужем - мужчиной, который, казалось, не сильно заботил ее. Ну, они произвели на свет ребенка, поэтому у них точно был секс. Раскаленная добела молния ударила в него от этой мысленной картинки. Ему не понравилась идея, что его золотая девочка была с кем-то еще, кроме него. Последние полтора года знание о том, что она с Мидасом, обжигало кожу, но сейчас Гвинет принадлежала ему и останется таковой, даже если придется отрезать свой член, чтобы не кончить... хотя это будет считаться поражением в достижении цели обладать ею.
От этой мысли Рагнорак улыбнулся.
Гвинет взглянула на него, и ее морщинка стала глубже:
- Я насмешила тебя?
- Ничего, просто мимолетная мысль. Молю продолжай.
Обиделась ли она? Ее нижняя губа немного выпятилась, и Рагнорак страстно желал прикусить ее. Он слегка ранил чувства женщины, возможно, даже заставил засомневаться в способности возбудить его. Отлично. Вывести ее из равновесия и вызвать сомнения в себе – вот, что ему необходимо. Если бы она поняла, что мужчина у нее в руках, Рагнорак никогда бы не сумел пройти через этот вечер.
- Ты отлично справляешься, - как бы непринужденно заверил он почти скучающим голосом, который не выдал его внутреннего волнения.
- Действительно.
Ее рука перестала двигаться на его члене, затем Гвинет отпустила его, и развернулась спиной. Той же рукой беспокойно проведя по своей груди, она дернула шнуровку корсажа.
- Возможно, сначала ты предпочел бы иной метод возбуждения.
Гвинет встала с кровати и начала раздеваться.
Рагнорак сглотнул и сжал челюсть. Кажется, будет намного труднее, чем он предполагал. Мужчина рисковал потерять все: и Гвинет, и своего наследника, - ради чего? Несколько ночей удовольствия, которые на самом деле будут пыткой, потому что он не мог кончить. Какую смешную, глупую ставку сделал Демон! Он мог бы завоевать доверие Гвинет и, возможно, ее любовь с течением времени, мило беседуя и соблазняя ее до тех пор, пока она не стала бы рада, что он привез ее в это подземное королевство. Теперь же мужчина оказался в такой ловушке, которая гарантировала ему, что он потеряет Гвинет даже, если победит сам, или если она останется здесь при условии, что Рагнорак больше никогда не притронется к ней.
Он хотел закрыть глаза, отказываясь наблюдать за ее медленным раздеванием, но не мог заставить себя отвести взгляд, когда Гвинет осторожно обнажала свое тело. Обнажился изгиб ее плеч, а затем и руки. Белые ленты корсета развязались и раскрыли полные холмики грудей. Тонкие голубые вены выделялись на мраморно-сливочной коже. Ее соски были темными и напряженными.
Грудь выглядела иначе, чем в последний раз, когда Рагнорак видел ее, и он внезапно понял почему. Гвинет кормила ребенка. Осознание этого было как пощечина, разорвавшая туман похоти. Она была матерью. Женщина лелеяла жизнь, которую он грозил забрать у нее. Как она могла когда-либо чувствовать к нему что-то кроме ужаса и отвращения?
Момент рыскания прошел, уступая место прежней похоти, когда она скинула нижнюю юбку, обнажая колыбель бедер и треугольник рыжих волос.
Рагнорака обдало новой волной возбуждения, его член поднялся сам собой от вида ее полных, розовых, половых губ. Если бы член умел кричать, то он бы выкрикнул:
- Хочу. Внутрь. Сейчас.
Спокойно, малыш. Рагнорак взглянул на песочные часы около постели, которые поставил здесь по желанию Гвинет. Здесь, в этом месте без солнца и луны, время измерялось по-другому. Его течение основывалось на внутреннем чувстве природных циклов земли, своего рода глубокого пульсирующем гравитационном поле, которое Элохим чувствовал каждой клеткой. Рагнораку на самом деле не стоило смотреть на падение песчинок, чтобы понять, что у них есть еще полтора часа.
Гвинет проследила за его взглядом на песочные часы, но решила не спешить, медленно подойдя обратно к кровати. Если он и заставил ее сомневаться в технике или способности доставить ему удовольствие, она не выдала своего опасения, когда села перед ним на край кровати. Гвинет старалась снять с него ботинки. Рагнорак сам опустил брюки, а она расстегнула рубашку. Мужчина наклонился вперед, позволяя ей снять ее до того, как снова лечь на подушки. К несчастью, ее грудь оказалась на уровне его глаз, и вид тугих сосков и пухлых полушарий заставил тяжело сглотнуть.
Гвинет должно быть заметила его конвульсивный глоток, потому что наклонилась вперед, и ее груди оказались в сантиметре от его лица.
- Попробуй, - приказала она глухим гортанным шепотом.
Его губы послушно разомкнулись, и она направила к ним свою грудь. Рагнорак взял в рот тугой сосок и сильно потянул. Теплая мягкость наполнило рот, а на языке расплылась сладость. Он сглотнул. Молоко. Святые небеса, он пил! Это не то, к чему мужчина был готов или чего ожидал. Но осознание того, что он пил ее живительную жидкость казалось шокирующе эротичным. Рагнорак втянул сильнее.
Скользя одно рукой по тонкой талии, он удерживал ее, пока другая рука ласкала тяжелые полушарии, ощущая их вес и форму, и влагу, которая текла из сосков.
Рагнорак остановился, вырываясь из ловушки ее дыхания, и посмотрел женщине в лицо.
- Ты… Тебе сейчас нужно кормить ребенка? Я не подумал об этом, пока мы не начали.
Гвинет взглянула на него. Ее глаза сейчас были цвета темного индиго, с расширенными зрачками и выражали голода. Его успокоило, что и она сама была возбуждена.
- С Бри ничего не случится. Я кормила ее до обеда.
Бри, его наследница. Рагнорак не воспринимал ребенка, как крошечное существо со своей собственной жизнью. Все его внимание сосредоточилось на том, чтобы выиграть малышку и ее мать. Он не рассматривал потребностей девочки, считая ее в роли питомца для Агнет. Теперь, впервые в жизни, он осознал, что ребенок связан с ним. Девочка была настоящей. Живой, и полностью зависела от других. Рагнорак едва успел рассмотреть ее, но был уверен, что займется этим с завтрашнего дня.
Взглянув на другую грудь Гвинет, Рагнорак бессознательно облизал губы:
- Но ты… течешь. Разве это ничего не значит?
- Иногда это случается, когда я возбуждена, а не только когда нужно кормить Бри. – Она улыбнулась. – Прямо сейчас я похожа на фонтан.
Рагнорак наклонил голову, принимая ее объяснения и признание, что женщина возбуждена, а затем взял в рот ее вторую грудь. Посасывая тепло и сладость, Рагнорак одновременно игрался с ее свободным соском и ласкал второй рукой изгиб бедер, ощущая шелковистость кожи.
Гвинет запустила пальцы в его волосы, удерживая голову мужчины около своей груди, а второй - провела дорожку от его плеча вниз к груди, животу и паху
Еще раз ее пальцы обвились вокруг эрекции и потянули.
С хрипом Рагнорак оторвался от ее груди и сжал зубы, подавляя нарастающее желание поддаться страсти. Он чувствовал себя юнцом, готовым кончить от одной мысли о женщине. Что произошло с его способностью контролировать себя? Гвинет опутывала его прикосновениями, заставляющими потерять голову. Первобытное желание погрузить в нее свой член затопило разум.
Когда Гвинет двинулась вниз по его телу, покрывая поцелуями путь от груди до живота, Рагнорак рассматривал золотые волосы, скрывающие ее лицо. Такие яркие. Такие солнечные. Не то, чтобы он видел солнце воочию. Его вид не мог выносить ярких лучей. Мягкий шелковистый локон двигался по коже, осторожно щекоча ее, заставляя мышцы живота сокращаться.
Гвинет нетерпеливо перекинула волосы через плечо, и Рагнорак смог увидеть ее милое личико, когда она приблизилась ртом к кончику его члена.
Мужчина прикусил губу и затаил дыхание.
Она взглянула на него, и их взгляды встретились, женщина сдвинула крайнюю плоть и обхватила губами покрасневшую головку.
Рагнорак застонал и толкнулся ей навстречу.
Контроль. У Гвинет он был, а Рагнорак терял его с каждым движением ее руки и прикосновением языка. И сейчас она глубоко втянула член в рот. Его головка уперлась в заднюю стенку горла, и женщина застонала, вибрация от этого звука прошла по чувствительной плоти. Ему казалось, что пах пылает в огне. Его яички напряглись.
Рагнорак дрожал от необходимости кончить, а ведь она только начала. Он никак не продержится еще час. Если мужчина не мог выдержать оральные ласки, как ему удастся справиться, если она решит оседлать его и заскользить бархатным лоном по члену?
Демон протянул руку и коснулся ее головы, сцепляя пальцы вокруг гладких прохладных прядей.
Ее кожа была горячей, Гвинет двигалась вверх-вниз, посасывая член.
Стоит отпустить, и она уйдет, напомнил себе Рагнорак. Несколько часов – ничто, по сравнению с теми драгоценными минутами обладания самыми дорогими для сердца существами – женой и собственным ребенком.
Внушение немного помогло. Совсем немного. Теперь Гвинет обхватила ладонями его мошонку, лаская каменно-твердые яички и дразня пальчиком местечко рядом с анусом. Мышечное колечко сжалось в ожидании прикосновения. Но она не зашла так глубоко.
Внезапно Рагнорак вцепился в ее волосы и оттолкнул женщину от себя.
- Достаточно!
Он не был грубым, не тянул ее за волосы, просто нежно оттолкнул. Расторгнул ли мужчина сделку, не позволив ей закончить свою работу? Ему было все равно.
Единственный путь к победе: заставить Гвинет сконцентрироваться на своем удовольствии, своем теле, а не на его. Все зависело от самоконтроля. Поэтому Рагнорак притянулся ее к себе и перевернул на спину.
Он был сверху, его член настойчиво искал вход, когда Рагнорак поцеловал Гвинет.
Пылко и глубоко он исследовал ее рот, сохранивший вкус обеденного вина и чего-то, не поддающегося четкому определению, что принадлежало лишь ей одной. Рагнорак не был новичком по части поцелуев, но с ней выходило совсем по-другому – ново и удивительно. Чем отличалась эта женщина, которую он едва знал, так возбудив его? Был ли он поверхностным, как Мидас, просто охваченный ее красотой? Нет, здесь что-то другое. Какое-то непередаваемое чувство тянуло к ней.
После нескольких минут глубокого поцелуя, Рагнорак оставил ее рот и двинулся вниз по горлу, упиваясь драгоценным солоноватым вкусом впадинки между ключицами. Он поцеловал ее груди, потершись носом, но проигнорировав соски, и опустился ниже. Живот женщины был упругим, но, все еще выпуклым после беременности. Рагнорак опустил свой язык вглубь пупка, и мышцы вздрогнули.
Он развел руками ее бедра, прижав Гвинет к кровати, и скользнул мимо лона, одаривая жадными поцелуями мягкое местечко соединения ее ног и живота. Рагнорак опустился еще ниже. Сейчас он был между бедер женщины, щекоча внутреннюю поверхность языком.
Гвинет застонала и поерзала под его руками и ртом. Всплеск триумфа прокатился сквозь него.
Он снова контролировал себя. Конечно, его член был твердым как гематит, когда Рагнорак прижался к матрасу, хотя тот и сочился смазкой, мужчина не кончил.
Тем не менее, он удостоверится, что Гвинет получит свое удовольствие.
Рагнорак ласково провел языком вверх по ее внутренним складкам, собирая мускусный сок. Гвинет извивалась под ним. Он выбрал момент, чтобы просто взглянуть на соблазнительную порозовевшую плоть, приоткрытую для него. Потом мужчина приблизил голову и лизнул кончиком языка клитор.
Теперь Гвинет не просто заерзала, она судорожно дернулась.
Рагнорак отстранился, давая ей время осознать сильное удовольствие, которое он мог ей дать. Демон снова начал целовать гладкую внутреннюю поверхность бедер, проведя дорожку из поцелуев до обратной стороны коленей. Да, он сможет сдерживаться все оставшееся им время. Дразня Гвинет, подводя ее к грани оргазма, а потом отступая. В это мужчина был мастером.
И вот, Рагнорак начал свою пытку. Он ласкал ее клитор, пока она не задрожала, потом отпустил, вызывая чувственный всхлип из ее горла. Мужчина вошел в нее пальцами, проверяя напряженность влагалища медленными толчками. Когда Гвинет почувствовала ритм, Рагнорак остановился и двинулся дальше. Он прикусил ее набухшие порозовевшие губы, совсем слегка, чтобы женщина почувствовала достаточно боли, которая заставит ее задыхаться и дрожать. Затем лизнул мягкую плоть, облегчая боль своим языком.
Снова назад к клитору. Он водил языком вокруг ее набухшего бутона, а потом неожиданно укусил. Гвинет вскрикнула, приподнимая бедра над кроватью. Рагнорак взял ее ягодицы, крепко удерживая их, настойчиво облизывая клитор, пока не смог с уверенностью сказать, что Гвинет оказалась на грани.
Он снова оставил ее, балансирующую на грани пропасти. Мужчина опустил лицо ниже, скользя языком по нежной плоти и упиваясь соками. Его бедный страдающий член вовсю сочился смазкой. Рагнорак потерся о шелковистые простыни, стараясь успокоить себя небольшим трением, но не сильно. Время истекало, и скоро верхняя часть песочных часов опустеет. Он отвлек Гвинет от ее цели, сделал такой разгоряченной, что она потеряла счет времени.
Рагнорак снова вернулся к ее клитору. Быстрый взгляд на часы уверил его, что уже можно заставить женщину кончить. Он обхватил ее бедра и снова вернулся к работе. Ее кожа стала влажной под его руками, мышцы напряглись. Рагнорак даст ей облегчение, которое она страстно желала.
Гвинет закусила губу и дернулась под ним, когда он возобновил ласки. Рагнорак почувствовал прилив сил, доведя ее до грани, еще раз подтолкнув к краю и подарив оргазм. Гвинет кончила, издав чудесный крик, полный восторга. Звук взволновал его и наполнил чувством гордости. Рагнорак парил в небесах.
Он напряг бедра, сильнее упершись членом в матрас, и держа свой рот на клиторе, пока не почувствовал последнюю судорогу, прошедшую сквозь нее. Только тогда мужчина оторвался от Гвинет, сделав паузу, чтобы вытереть рот о ее бедро.
Он рассматривал выражение экстаза на красивом лице – открытом, уязвимом и живом.
Рагнорак дал ей это. Этого он хотел для нее всегда. Искренняя радость. Он страшился чувства, когда она откроет глаза и снова посмотрит на него со страхом и недоверием, но Демон не мог винить ее за это. Он заработал этот страх и подозрительность.
Рагнорак приподнялся, облокотившись на руку, и по-прежнему смотрел на ее лицо. Как он и предполагал, Гвинет открыла глаза, и ее лицо снова стало непроницаемым, как дом с закрытыми окнами.
Радость погасла, и настороженность вернулась.
Ее взгляд упал на песочные часы, в которых уже давно упали последние крупинки песка. Потом Гвинет посмотрела на Рагнорака. На лице отразилось отчаяние.
- Ты обманул меня.
- Нет.
Тот факт, что он сказал чистую правду, не убрал чувство вины. Гвинет сама позволила себя отвлечься. Это была ее ошибка, но все равно он чувствовал себя преступником. Теперь это не имело значения.
- Действительно, - уныло согласилась Гвинет. – Я была дурой.
- У тебя есть еще две попытки, - напомнил ей Рагнорак, пытаясь успокоить. – Удачи тебе в следующий раз.
Гвинет прищурила глаза и поднялась с кровати, чтобы собрать одежду. Она оделась меньше чем за минуту.
- Могу я вернуться в свою комнату?
Рагнорак тоже поднялся и позвонил в колокольчик, вызвав Карнака.
- Я сожалею, что все получилось не так, как ты хотела.
Мужчина слышал свой холодный отстраненный голос, но не мог ничего сделать, чтобы смягчить его. Не удивительно, что Гвинет ненавидела его. Он был таким же доступным, как кусок мрамора.
Рагнорак накинул халат и стоял в молчании, скрестив руки, пока не пришел Карнак, чтобы проводить Гвинет в комнату.
- Увидимся завтра за завтраком, и я объясню тебе о своих намерениях относительно тебя и твоей дочери.
Гвинет отрывисто кивнула, не обременяя себя ответом, и развернулась, последовав за Карнаком в свою комнату.
Как только за ними захлопнулась дверь, Рагнорак рухнул на кровать. Он откинулся, позволив халату распахнуться. До того, как их шаги затихли, мужчина взял член в руку и потер его, доводя себя до оргазма грубыми движениями. Это заняло всего пару минут, и он оказался не удовлетворен тем, что все произошло так быстро.
Напряженность ушла, но желание осталось неизменным, вращаясь в нем как водоворот. Рагнорак испытывал необходимость завоевать ее, и в две предстоящие встречи отчаянно надеялся пройти через такую же сессию, не кончив.
Демон вытер сперму с живота, и так и лежал, закрыв глаза рукой. Худшее заключалось в том, что, даже выиграв пари, он не завоюет Гвинет. За следующие несколько дней мужчина должен убедить ее, что он - добрый, достойный и благородный человек, а не демон. Но как сделать это, когда он сам не был в себе уверен?

Гвинет не удалось заставить своего похитителя кончить. Теперь оставалось только два шанса. Что с ней случилось? Трудно ли довести мужчину до оргазма? Она очень легко справлялась с Мидасом.
Каждый раз, когда они ложились вместе, он кончал очень быстро, испытывая оргазм до того, как она понимала, что все закончилось.
Пока Карнак провожал Гвинет обратно в комнату, ее тело все еще излучало энергию от испытанного удовольствия, а остаточные искры наслаждения ловили свет, как грани драгоценного камня. Проблема заключалась в том, что она позволила Свартону сосредоточиться на ее собственном удовольствии. Позволила перехватить контроль, перевернуть ее на спину и довести до восхитительного оргазма. Женщина не повторит этой ошибки снова.
В следующий раз она будет контролировать ситуацию, даже если для достижения цели ей придется привязать его к постели.
- Вы провели замечательный вечер, госпожа? – Бледные глаза Карнака мигнули, в уголках рта образовались морщинки, и Гвинет захотела стереть эту улыбку с его лица.
Высоко держа голову, она произнесла своим практически ледяным королевским тоном:
- Был мой вечер замечательным или нет – тебя не касается.
- Разумеется, госпожа. - Он сделал паузу, а потом добавил: - Я спросил, потому что стараюсь, чтобы ваше пребывание здесь было комфортным. Вероятно, очень трудно привыкнуть к тому, что у вас забрали все, что вы знали, и поселили в таком странном месте. Но Его Величество – хороший человек, мудрый и справедливый король, хотя, как правило, обладает скверным характером. Я верю, что если вы дадите ему возможность показать светлую сторону, то и жизнь здесь покажется вам счастливой.
Гвинет не ответила, хотя слушала внимательно.
Карнак прошел вместе с ней еще пару шагов, прежде чем возобновил разговор:
- Хозяин похож на грубый камень. Он просто нуждается в огранке, после которой засияет.
И снова Гвинет поразмыслила над его словами, но заговорила о другом:
- Вы говорите на том же языке, что и люди на земле? Я заметила, вывески над магазинами написаны иностранными символами. Наверняка у вас есть родной язык.
- Естественно.
Карнак произнес скоропалительный поток слов, похожий на звук камешков, падающих по гранитной плитке. Язык был грубым, гортанным и звучал гневно. Он продолжил на более мягких тонах:
- Мы достаточно контактировали с внешним миром, чтобы бегло разговаривать на вашем языке. Практически все поколения высшего класса приняли ваш язык как свой собственный. Только низшие говорят на языке Элохима. Вот мы и пришли, госпожа. Я проводил вас в целости и сохранности.
Карнак остановился перед дверью, усыпанной сапфирами.
- Благодарю.
В комнате Агнет пыталась успокоить закапризничавшего ребенка. Она укачивала Бри, напевая мелодию. Гвинет на секунду замерла от песни, которая отличалась от всех известных ей баллад или колыбельных. Подъем и падение нот было настолько экзотичным и незнакомым, словно эти подземные жители изобрели совершенно другой музыкальный уровень.
Агнет повернулась к ней и улыбнулась, напевая вполголоса:
- Вот и мамочка, моя прелесть.
- Долго ли она плакала?
Гвинет поспешила через комнату и взяла ребенка из рук служанки. Она сгорала со стыда и чувствовала себя подлой за то, что так легко сдалась своему похитителю, предаваясь экстазу, когда Бри плакала. В те краткие минуты мысли о малышке, как и обо всем остальном, вылетели из головы. Все это время Гвинет сосредотачивалась на том, чтобы Свартон достиг оргазма. Что она за мать, что за человек?
- Не долго. Не волнуйтесь. Детки плачут, и им нисколько это не вредит.
Агнет провела по светлым волосам Бри своей бледной рукой.
- Поверьте, у меня двое старших детей и один младенец, и ни один из них не пострадал, ожидая еды.
Гвинет ослабила платье, которое недавно украсила кружевами, и освободила грудь.
- Я только что поменяла ей пеленки, - добавила Агнет. – Еще что-нибудь, прежде чем я пожелаю вам спокойной ночи, госпожа?
- Разве уже ночь? Как вы отличаете день от ночи?
Гвинет села на стул рядом с кроватью – отделанной кованым железом, а не деревом – с ребенком у груди, и взглянула на экономку.
- Здесь так много того, что я хочу узнать. Возможно, ты сможешь ответить на несколько моих вопросов.
Агнет задумалась, поджав губы.
- Я, безусловно, могу понять ваше смятение от того, что у вас забрали все, что было привычно, и привели в незнакомый мир, и помогу вам перестроиться. Но ответы на некоторые вопросы вы можете получить только от хозяина. Вы должны спросить у него обо всем, что хотите знать, завтра. Сегодня… был важный для вас день, и я предлагаю отдохнуть. Спокойной ночи, госпожа.
Сказав это, Агнет вышла.
Гвинет осталась одна в тихой комнате, и только треск огня в камине и причмокивание Бри нарушали тишину. Она посмотрела на свое милое дитя и потерла пальцем ее мягкую щечку. Бри потянулась и схватила его.
- В следующий раз я сделаю лучше, обещаю, - поклялась женщина. – Ребенок не может жить под землей. Я освобожу тебя отсюда, даже если это будет последнее, что сделаю.
Когда Гвинет проснулась, не имея понятия, сколько проспала и который сейчас час. Как можно определить время в комнате без окон, куда не проникают солнечные лучи? Ее тело было расслабленным и податливым, таким отдохнувшим, каким не чувствовало себя уже давно.
За все время беременности и после родов Гвинет не могла думать ни о чем, кроме надвигающейся для Бри опасности. Все это, в сочетании с необходимостью держать произошедшее в секрете от мужа, отнимало последние силы. Слуги в тайне уходили и приходили в ее покои с донесениями о неудачных поисках человека, похожего на Свартана, и с каждым новым днем она беспокоилась все больше.
Честно говоря, наступило облегчение, когда худшее произошло, особенно, когда ситуация не приняла такой ужасающий оборот, какой могла бы. У нее не отняли Бри. Они по-прежнему оставались вместе, и Гвинет все еще могла получить долгожданную свободу. Она не чувствовала такого страха, который испытала, увидев комнату, наполненную соломой, из которой надо было прясть золото.
Все-таки Свартан оставался благородным человеком… или демоном. Он не заберет свои слова обратно. Гвинет честно верила, что мужчина освободит их с малышкой, если она выполнит свою часть сделки сполна.
Теперь, полностью отдохнувшая, Гвинет чувствовала себя более веселой и уверенной в том, что справится с задачей. Так, как он крикнул «достаточно» и оттолкнул ее от своего члена прошлой ночью, было несомненным доказательством того, что женщина практически добилась своей цели.
Следующий раз она не станет отвлекаться. А между тем, постарается узнать как можно больше о мире, в котором очутилась. В случае если ей не удастся достичь успеха, возможно, какие-нибудь незначительные детали помогут найти другой выход отсюда.
Из колыбели донесся тихий булькающий звук. Бри уже крепко спала по ночам и не будила Гвинет для ночного кормления, как в первые дни после рождения. Груди налились и пульсировали. Она достала Бри из кроватки, поменяла ей пеленки, после села на стул и приспустила свою ночную рубашку, чтобы покормить ребенка.
Женщина напевала тихую колыбельную и укачивала младенца. Она являлась несравненной певицей, что было еще одной выдумкой отца, но мелодия выходила правильной, рассказывая о светлячках и ночных бабочках, которые летали летними вечерами.
Тихий стук в дверь прервал песню. Гвинет сказала «войдите», надеясь снова увидеть Агнет, и застыла, заметив стоящего в дверях Свартана. Каждой своей частичкой он был таким же господствующим и привлекающим внимание, каким предстал прошлой ночью. Контраст между бледной кожей и волосами цвета воронового крыла был поразительным, а глаза казались огненными углями, окаймленными черными, как сажа, ресницами. Сегодня на Свартане были темные бриджи, жилет и отполированные черные сапоги, что не удивляло, но его рубашка оказалась насыщенного цвета красного вина.
На минуту они оба замерли, Гвинет смотрела на него, а его взгляд застыл на ребенке, прижатом к ее груди. Затем Свартан медленно пересек комнату, направляясь к ним.
Он заставил женщину занервничать, возвышаясь над ней. После вчерашней невероятной близости, как она могла по-прежнему чувствовать себя неловко рядом с ним? Гвинет отказалась позволить ему понять, что он пугает ее.
Она подняла голову вверх, к его лицу, и увидела, что Свартан смотрит на Бри. Сначала его глаза были широко открыты. Выражение… трепет ли... смягчило суровые черты лица.
Свартан потянулся рукой, словно хотел дотронуться до бешено размахивающей ручки Бри, но потом отдернул ладонь.
Он стоял, наблюдая еще пару минут, пока кожа Гвинет не вспыхнула румянцем:
- Она очень маленькая, - в конце концов, произнес Свартан.
- Разумеется. Она же младенец.
- Я не очень часто сталкивался с детьми и не представлял, что она такая маленькая.
После этих слов внимание Бри было, наконец-то, оторвано от ее главной цели – выпить столько, сколько она сможет – проникновенным глубоким голосом Свартана. Она оторвалась от соска Гвинет и посмотрела на него немигающим взглядом. «Взгляд мудрой совы», как называла его Гвинет.
- Привет, - произнес Демон.
Бри фыркнула и вернулась к еде.
- Как часто ее следует кормить?
- Как только она родилась – каждые два часа. Теперь реже.
Гвинет гадала, представляет ли он, сколько лет Бри. Он ждал пять месяцев перед тем, как прислать анонимное требование с датой, когда придет, чтобы забрать ее. Если уж на то пошло, как он вообще узнал, что у нее родился ребенок? Конечно, это было известно всему королевству, но Свартан же обитал в своем подземном логове?
- Могла бы ты оставить ее ненадолго, чтобы совершить экскурсию по дому и прилежащей территории? Агнет присмотрит за ней.
Свартан сделал паузу, потом добавил:
- Или мы можем взять ее с нами.
- Я бы предпочла взять Бри с собой. Я не в восторге от нянек и кормилиц, присматривающих за моей собственной дочерью.
Свартан склонил голову.
- Хорошо. Мы позавтракаем до нашей экскурсии. Возможно, позже я также смогу показать тебе окрестности города.
Гвинет смело освободила вторую грудь и перенесла к ней Бри, вполне осознавая, что Свартану трудно оторвать от нее взгляд. Хорошо. Она подготовит его для второго раунда в течение дня, поддразнивая, насмехаясь и выставляя свое тело при каждой возможности. Сегодня ночью он не окажется лучше нее.
Гвинет снова взглянула на него и приподняла бровь.
- Будешь ли ты так любезен, дать мне минутку переодеться? Я еще не готова спуститься к завтраку.
- Конечно, я подожду снаружи.
Неужели его высокомерный тон дал слабину?
Свартан поклонился и развернулся к двери, военная точность поворота нарушилась из-за того, что каблук сапога заскользил по полу.
Гвинет улыбнулась, когда за ним закрылась дверь, и посмотрела на Бри.
- Эта межволевая борьба еще не закончилась.
Завтрак оказался таким же вкусным, как и обед, хотя специи и сочетания продуктов были для Гвинет непривычными. Она подумала об изобретательности, которую проявил Свартан, чтобы прокормить население подземного мира, и очень удивилась, что он со всем справляется.
Женщина рассматривала красную клубнику, какую ела и всегда.
- Что ели твои люди до того, как начали выращивать овощи и фрукты?
- Рыбу, коренья и разные виды лишайников. Наш рацион был примитивным.
Свартан потягивал воду из стакана, но ничего не ел:
- Мы не такие, как вы. Наша физиология немного отлична от вашей, нам не требуется много, чтобы поддерживать свое существование, поэтому обычно мы не едим так же часто, как люди на поверхности. Но, несмотря на это, наслаждаемся большим количеством ароматов. Я признаю, что обожаю персики. Именно таким я представляю вкус солнца
Он улыбнулся, и сердце Гвинет забилось чаще от суровой красоты его лица.
- Получается, ты никогда не чувствовал солнечное тепло? Что произойдет, если ты попадешь под его лучи?
- Лучи обжигают и ослепляют, поэтому жители Элохима выходят в верхний мир только по ночам.
Свартан посмотрел на свою бледную ладонь:
- Являясь гибридом, я могу находиться в полдень в тенистых лесах. Я видел солнце, но, тем не менее, не могу стоять под ним на открытом лугу.
Гвинет посмотрела на его руку с длинными пальцами, и дрожь наслаждения защекотала живот от мысли, что эти пальцы доставили ей удовольствие прошлой ночью. Как странно сидеть сейчас напротив него, болтать, словно ничего не случилось. И как странно представлять себе жизнь в тени и мраке, избегая солнечных лучей.
Гвинет обвела взглядом комнату, которая освещалась точно так же, как и прошлой ночью – никакого света сквозь окна, возвещающего о начале нового дня. Только яичница говорила, что сейчас завтрак, а не обед. Есть ли у них подземные птицы?
Бри заерзала на ее коленях, хныкая и размахивая ручками. Гвинет положила вилку и притянула младенца к плечу, гладя по спине.
- Ты уверена, что не хочешь, чтобы Агнет присмотрела за ребенком?
- Нет, спасибо. Я справлюсь.
Она уже проходила через это, Мидас хорошо показал ей, что не по-королевски гулять вокруг замка с ребенком, посаженным в переносную сумку-колыбель спереди.
Свартан в знак согласия кивнул.
- Она драгоценна. Могу понять, почему ты не хочешь упускать ее из вида.
Вот возможность:
- И очевидно дорога тебе. Ты говорил, что тебе нужен наследник, но почему мой ребенок? Почему не какой-нибудь другой из твоего королевства. Здесь, вероятно, тысячи слуг, которые были бы рады подарить своему ребенку лучшую жизнь. Или сироты? Здесь нет сирот, нуждающихся в опеке?
Свартан не ответил. Он отвел взгляд, когда поднялся из-за стола:
- Пойдем. Сейчас мы прогуляемся.
И с его отказом отвечать завтрак закончился.
Экскурсия по дому была короткой. Дом оказался просторным и огромным, но не дворцом, подходящим королю. Мебель была обита металлом: железом, медью, золотом или серебром, и инкрустирована драгоценными камнями, которые заставили бы Мидаса пускать слюни от желания. Гвинет понимала, что здесь, в подземном мире, ценность металлов и драгоценных камней была не выше ценности дерева, мрамора и гранита наверху. Шелковые подушки и ковры, вероятно, стоили дороже, потому что материал, из которого они сделаны, встречался редко.
Без ремня, который поддерживал спящую Бри, ее тело было довольно тяжелым. Через некоторое время Гвинет переложила младенца на другую руку.
Свартан остановился. Подняв голову, он всего мгновение изучал их:
- Я могу понести ребенка.
Демон не спросил, не попросил. А заявил.
Уверенность, прозвучавшая в его голосе, возмутила Гвинет. Она с вызовом посмотрела на него, и он ответил ей тем же.
Свартан протянул руки.
- Я буду осторожен. Ты должна верить мне.
Неохотно Гвинет передала ему Бри.
- Поддерживай ее шею и спинку. Прижимай ближе к себе, и ради Бога, не урони.
Свартан взял Бри в свои сильные руки.
- Я все никак не могу решить, считаешь ли ты меня грубым или глупым.
Гвинет неуверенно взглянула на него. Хотя он не улыбался, у нее сложилось впечатление, что мужчина шутит. Были ли шутки в тех жарких таинственных ночах прядения? Что-то вроде… Ей бы скорее понравился его невозмутимый юмор, если бы она ранее не обнаружила жестокий обман.
Гвинет открыла было рот, чтобы возразить, но поняла, что Свартан не обращает на нее внимание. Его слова были отвлеченными, почти не подразумевая под собой никакой главной мысли. Он смотрел на Бри, которая вздохнула и пошевелилась, словно ощущая смену защищающих ее рук. Хотя он держал малышку довольно неловко, как любой непривыкший обнимать крохотных младенцев, его хватка была осторожной, а выражение лица удивленным и любопытным. Как у ученого, который открыл особенно необычный образец.
Без предупреждения, его рот растянулся в улыбке, осветившей глаза и лицо.
- Я никогда не представлял, что ребенок может оказаться таким прекрасным, - отметил Свартан. – Как она может быть такой крохотной и, в тоже время, так сильно похожей на тебя?
Гвинет моргнула:
- Это комплимент?
Улыбка исчезла. Его черные ресницы опустились, как защитная вуаль.
- Для Бри, - сказал он, и прошел через весь зал к выходу.
Слуга поклонился, когда они выходили, и закрыл за ними дверь.
- Сюда. Сначала я покажу тебе новое здание трибунала, потому что мне надо зайти туда.
Свартан шел очень быстро, и Гвинет пришлось поспешить, чтобы идти с ним в ногу. Она бы не беспокоилась, если бы он не нес Бри. Когда женщина бежала за ним, словно щенок, увиливающий от бледных занятых людей, чтобы сохранить мужчину в поле зрения, прилив возмущения захлестнул ее. Демон делал так сознательно, чтобы унизить ее, возможно даже, чтобы отделить от Бри.
Он так неожиданно остановился, что Гвинет налетела на него.
- Извини, - резко произнес Свартан, - Я привык ходить один.
Таким образом, ее гнев и капризное упрямство получили беспочвенную основу. Гвинет молча пошла рядом с ним, чувствуя себя мрачной и беспомощной. По крайней мере, такими медленными темпами она могла рассмотреть окружающих ее бледных людей, их свободные легкие одеяния, людей, которые не носят сложные и многослойные одежды, модные в ее мире, даже среди бедных.
Гвинет предположила, что здесь слишком жарко. От духоты женщина чувствовало свое платье, предположительно придуманное самим Свартаном для того, чтобы она выделялась как белая ворона. Конечно, Гвинет встречала множество взглядов, в основном любопытные, но были и совсем ошеломленные.
Разумеется, она шла с королем, тем не менее, не такой официальный выход по стандартам Мидаса. И этот король нес ее дитя.
- Они знают? – выпалила Гвинет.
- Прошу прощения?
- Твои люди. Они знают, какие виды ты имеешь на мою дочь?
Свартан колебался.
- Большинство людей – нет, – в конце концов, сказал он. – Я обсудил это с одним-двумя моими ближайшими советниками, например, Карнаком, с которым ты уже познакомилась. Но большинство людей ничего не знают о тебе и малышке. В один прекрасный день я планирую представить их Бри официально. Может быть, на ее первый день рождения, может быть, раньше.
Свартан посмотрел на Гвинет.
- Мы можем обсудить это. Тебе лучше знать, когда Бри сможет вынести шум и давление толпы.
Гвинет снова почувствовала, что сжала челюсти. Свартан, похоже, оказывал сильное влияние на нее.
- Ты беспокоишься о восхищенной толпе, когда она лишена свежего воздуха?
Он нахмурился:
- Воздух совершенно чистый. На самом деле, он пахнет намного слаще, чем твой.
Неохотно, Гвинет вынуждена была признать это. Воздух, возможно, казался немного жарковат, но его хватало, и женщина не могла обнаружить ни одного из неприятных запахов, которые присутствуют на переполненных улицах.
- Как ты это делаешь? – спросила она с любопытством.
Свартан пожал плечами.
- Хорошая вентиляция. У нас есть система воздуховодов за скалой, через которую свежий воздух сверху попадает сюда и которая фильтрует старый.
- Это потребовало определенной работы, - сказала Гвинет, удивленно оглядываясь. Она находила это место странным: все неправильные формы и причудливые тропинки вели вверх, над зданиями и опоясывали их. Но, в своем роде, все было гениально и странно красиво с переливающимися драгоценными камнями, инкрустированными в твердь гранита. Огромная работа эстетики и техники.
- Нет, - внезапно ответил Свартан. – Самое трудное – планирование, но только стоило начать, и работа пошла быстро. Каждый, от инженера до рабочих, принимал участие.
Гвинет взглянула на него:
- Ты за это отвечаешь? – спросила она, по возможности нейтрально.
- Я упрямый, - сказал Свартан, сконцентрировавшись на ребенке, потому что Бри неожиданно начала извиваться в руках. – Я настоял на том, что это возможно сделать, и мы нашли способ. Ты носишь Бри так все время? У тебя нет чего-то вроде коляски?
- Есть, для прогулок, - ответила Гвинет, слегка обескураженная сменой темы разговора. – Ей нравится двигаться. Это ее успокаивает, когда она капризничает.
Свартан кивнул.
- Я отправлю к тебе кого-нибудь во второй половине дня, кто станет исполнять твои требования. Это наш ежедневный рынок.
Когда Гвинет отвлеклась на инстинктивную решимость отказаться от его предложения, то обнаружила, что смотрит на ряд красочных палаток, где продавали все: от драгоценностей до рыбы. Брелоки-коробочки из чистого золота, усыпанные изумрудами и сапфирами, бесчисленные виды грибов, тюки всех возможных цветов, рабочие сапоги и сандалии с одним узким ремешком для крепления, пояса и рабочие сумки, яркие ленточки, банки и горшки, очки, вазы, посуда фантастических форм и необычных размеров, инструменты и плоды, которые Гвинет узнала, и которые никогда не видела раньше.
- Большая часть всего, что ты видишь, производится здесь же, - сказал Свартан чересчур небрежно, и Гвинет поняла, что он хотел обратить на это ее внимание.
- Кроме палатки в конце, в которой продаются товары, поставляемые верхним миром. Когда я стал королем, все было по-другому. Один ларек наших товаров, двенадцать – их. Теперь исследуются те богатства, которые доступны нам здесь.
Он менял ход вещей, с неохотой признала она. Свартан сделал жизнь своих подданных лучше.
- Как долго ты уже правишь? – спросил она.
Он слегка улыбнулся:
- Неофициально, с шестнадцати лет. На самом деле – с двадцати.
- Пока не стал совершеннолетним, ты носил титул регента(1)?
- Не совсем. Достаточно странно, хотя в королевстве суровое самодержавие, люди могут проголосовать за правителя, которого предпочитают.
- Выборы короля?
- Точно. Королем, выбранным из одной из семей королевской крови. Я победил, когда умер мой дед, но если точно, с тех пор многие были против. Я - гибрид, и мне было тогда всего шестнадцать, многие боялись, что мной будут управлять беспринципные люди. Я боролся, чтобы удержать трон и усмирить соперников. Потом мне пришлось сражаться, чтобы держать этих вышеупомянутых беспринципных людей, желающих власти, подальше от себя.
Свартан говорил легко и со сдержанным юмором, и, тем не менее, Гвинет мельком увидела крупинку боли тех лет, прежде чем он выиграл силой и стальной решимостью, но она считала, что скорее своей гениальностью, которая уже тогда должно была гореть в нем.
Шокированная направлением своих мыслей, Гвинет перевела свой взгляд от него и увидела даму, направляющуюся к ним через рынок. Она улыбалась, прекрасно одетая в свободное темно-синее платье, украшенное бриллиантами. В ушах, на запястьях и лодыжках висели золотые кольца. Даже ее зубы блестели. Исходя из того, что несколько слуг шли за ней, неся в руках пакеты с покупками, Гвинет решила, что женщина – дворянка.
- Какая встреча, Ваше Величество! – весело произнесла она в шутливом реверансе. Свартан решил остановиться.
- Неужели это ребенка вы сжимаете в своих сильных руках?
- Да, - ответил Свартан, бросив быстрый взгляд на Бри, которая мгновенно смягчила его беспокойное лицо. – Это действительно ребенок.
Женщина, явно не обращая внимания на его сарказм, произнесла:
- Боже! Она ваша?
Взгляд Свартан застыл на ней. Гвинет затаила дыхание. «Не смей… Не смей заявлять права на нее…»
Хотя, почему ее волнует, что он скажет? Демон уже предъявил права на ее дочь, назвав своей наследницей. Какая разница, если эта красивая жительница ада поверит в то, что Свартан – отец ребенка Гвинет?
Но, к ее удивлению, женщина покраснела и посмотрела со страхом в своих больших бледных глазах. Конечно. Каждый должен знать, что гибриды не могут иметь детей, и женщина только что обратила на это внимание. Не удивительно, что она выглядит окаменевшей. По крайней мере, Гвинет была застрахована от оскорблений.
«Оскорбления? Ты - его любовница. Свартан вытворял с тобой такие вещи, которые и близко не делал твой муж».
Боже, что это творится с ней?
«Это сделало меня матерью, борющейся за своего ребенка».
Женщина неловко засмеялась, но Свартан, как ни в чем не бывало, лишь сказал:
- Леди Кандара, Леди Гвинет и ее дочь. Прости нас, Кандара, но у меня назначена встреча.
Хотя та немедленно отступила назад с улыбкой, взгляд, который она бросила на Гвинет, был таким пронзительным, что заставил ее задуматься. По некоторым причинам, ей не понравилась эта мысль, и у Гвинет хватило гнева язвительно добавить:
- Правильно ли я понимаю, что Кандара является одной из тех милых дам, которые должны быть уверены в том, что ты не превратишься в монаха.
Свартан не смотрел на нее, когда они спускались по горной тропе к главным рабочим зданиям в самом низу. Однако слабая улыбка искривила его полные губы:
- Напротив, Кандара предлагала пожениться.
- Она любит тебя? – выпалила Гвинет. Она пыталась поверить, что напряжена только потому, что это поможет обрести свободу. Пусть здесь, Свартан - единственный, кто у нее есть, но как только женщина могла ревновать.
- Она бы с удовольствием стала королевой. Какая жалость, что никогда ею не будет. Что ты думаешь о форме этого здания? С расстояния?
Озадаченная еще одной сменой темы разговора, Гвинет поняла, что рассматривает новое здание в конце дороги. Оно было большим, больше, чем дом Свартана и выполненным в классических формах. Хотя, построенное в скале с более прямыми линиями, производило впечатление пространства и величия. Несмотря на рабочих на канатах и лестницах повсюду, Гвинет поняла, что здание построено только чтобы впечатлить.
Она подвела итог:
- Мне нравится здание. Оно отличается, и, тем не менее, сохраняет характерные черты всех ваших строений.
Ее ответ заставил Свартана улыбнуться. Почувствовав это, Гвинет встретилась с ним взглядом и с удивлением заметила, что ее слова действительно были важны для него. Свартан жаждал ее одобрения. Возможно, только потому, что она была из другого мира.
«И королева в придачу, Боже помоги ей».
Свартан продолжил идти в молчании. Когда они подошли к строению ближе, знакомая фигура замаячила впереди, чтобы поприветствовать их.
- Мы снова встретились, - лучезарно улыбнулся Карнак, сегодня одетый во все фиолетовое. Теперь, когда Гвинет была в лучшем состоянии, чтобы замечать детали, она поняла, что его костюм пошит из легкого шелка, со свободными брюками, которые смотрелись комфортнее, чем жесткие бриджи и тяжелые вельветовые пальто в ее собственном мире.
На самом деле, было обидно, что они больше подходили для летнего дня на поверхности, но суд по этикету никогда не позволит этой форме одежды распространиться. В своем многослойном платье, несмотря на тонкий материал, Гвинет чувствовала себя непривлекательной и потной.
Карнак рассматривал Бри на руках у Свартана.
- Что за прекрасный младенец, - воскликнул он. – Посмотрите на его кожу…
- Ее кожу, - сказал Свартан и Гвинет одновременно. Карнак насмешливо смотрел на них, пока Демон не прочистил горло и поспешно повернулся к женщине, передав ей младенца.
- Ей надо поменять пеленки? – с удивлением спросила Гвинет.
- Не имею понятия, - признался Свартан. – Но я не могу взять ее с собой на строительную площадку. Подожди рядом с Карнаком. Я быстро.
Потрясенная его заботой, Гвинет взяла Бри и наблюдала за Свартаном, направившимся к главному зданию. Несколько мужчин собрались, чтобы встретить его.
Осознав, что бледные внимательные глаза Карнака устремлены на нее, Гвинет громко спросила:
- Следовательно, это здание трибунала? Для чего оно?
- Встречи трибунала. Часть государственного правительства.
- Что делает трибунал? Что это такое?
Карнак подумал:
- Мы все еще стараемся это выяснить. Для нас это новая идея, учреждение для обсуждения с королем и принятия законов, место для дискуссий и первоначальных изменений в правительстве. Народ выбирает представителя от своего лица.
- Как парламент? – сказала Гвинет, поняв. – Но Свартан говорил, что король подобен самодержцу.
- Так и было, до Свартана, - сухо сказал Карнак, и, когда он встретился с ней взглядом, добавил к своему удовольствию: - Свартан видит многое, находящееся за пределами нашего понимания. Он осуществляет свои планы, и они нам нравятся. Существует и противостояние этому, но Свартан верит, что это прекратит войны фракций, разгоревшиеся вокруг его права на престол. Он хочет сделать право наследования власти узаконенным.
- Так и будет? – слабо спросила Гвинет.
- Зная Свартана, думаю, что да. – Его взгляд переключился на спящую Бри. – Особенно, если его преемник последует его примеру.
- Так вот почему он…
Гвинет осеклась, но в этом не было нужды. Карнаку, по-видимому, известен каждый нюанс ее похищения. И тот сам был, по-видимому, не из тех, кто ходит вокруг да около.
- Хочет наследника. Да, - решительно ответил он. – Для осуществления всех своих планов. Есть те, кто желал бы вернуть старые порядки, есть те, кто позволяет некоторым жадным семьям разорить собственные гнезда, и те, кто входят в число этих семей.
Гвинет поняла, что медленно кивает. Свартан уже направлялся обратно.
Карнак сказал:
- Я только что объяснял вашей даме фантастическую идею с трибуналом.
- Не слушай его, - посоветовал Свартан. – Карнак, также как и я, сильно верит в эту идею. Приглашаю тебя на ужин сегодня вечером, - настойчиво добавил он улыбающемуся человеку в фиолетовом.
- Как я могу отказаться от столь любезного приглашения?
- Карнак?
- Ваше Величество?
- Перед этим поменяй наряд.
Тот засмеялся и продолжил свой путь.
- И так, - пробормотал Свартан, забрав Бри назад без разрешения. Судя по отсутствию звуков, малышка была не против, чтобы ее держал этот незнакомый мужчина.
- Что ты думаешь о трибунале? Ты веришь, что он будет работать?
- Я знаю, что он есть в некоторых странах.
- А в твоей?
- На самом деле, нет. У Мидаса есть Совет, но он просто подтверждает все, что тот не предложит.
- Кто говорит с народом? – потребовал Свартан.
- Никто. Пока у них не будет доброжелательного лорда.
Свартан задумчиво кивнул:
- Такое же впечатление получил и я. Твои люди счастливы?
- Большинство… не очень. Ничего не делается, чтобы улучшить их жизнь.
Гвинет осознала, что рассказывает о незначительных изменениях, которых сама добилась за те несколько месяцев своего правления, и о том, что эти изменения сделали для тяжелой жизни людей. Но она поспешила сказать, что это не шло ни в какое сравнение с его огромными начинаниями.
Однако когда Гвинет решила посмотреть ему в глаза, в них не было ни капли осуждения. Наоборот, они оказались неожиданно теплы.
- Ты должна рассказать мне, - сказал Свартан, - если что-либо не устраивает тебе в моем королевстве. Очень легко потерять перспективу, и я буду обдумывать твои предложения.
- Да? – Гвинет внимательно изучила выражение его лица в поисках того, что он издевается над ней, но ничего не обнаружила.
- Да. – Улыбка мелькнула и пропала. – Неужели в это трудно поверить? Неужели Мидас не восхищался твоим реформаторским рвением?
- Вообще-то, - поспешно сказала Гвинет, – было лучше, если он не знал об этом. Он не… человек из народа.
- А я? Гибрид и возродитель традиций?
- Я не знаю, – честно ответила Гвинет. Потом добавила: - В смысле твоей заботы о людях, то да.
Это было правдой. Его непохожесть на других, высокомерная уверенность в собственной правоте, не имел значения, за исключением одного важного факта. Свартан заслужил быть королем. Даже она видела это.
Чего он не имел права делать – это похоронить заживо ее и Бри под землей до конца их дней, даже если Свартан предлагал для малышки всю королевскую власть, которую Мидас никогда не вручит своей дочери.

1 - от лат. regens, «правящий» — временно осуществляющий полномочия главы государства коллегиально (регентский совет) или единолично (регент) при малолетстве, болезни, отсутствии монарха