К счастью, это не свидание, подумала Мэлс, когда повисла тишина. Потому что ска-зать мужчине, что ты можешь вытереть им пол, – точно не хорошее начало, середина или ко-нец обеда. Они здесь по делу… да, конечно, история этого мужчины, какой бы они ни была, вряд ли появится на страницах газет, но она – загадка, требующая разрешения, и, видит Бог, Мэлс никогда не упускала такой возможности. – Настоящее резюме, – сказал он спустя долгое время. – Мой отец позаботился о том, чтобы я смогла защитить себя. Он был копом, действи-тельно старой закалки. – В смысле? Мэлс вытерла губы бумажной салфеткой, сделала глоток кофе и пожалела, что не за-казала Колу. – Ну, скажем так… Теперь, в дни видео камер в патрульных машинах, отделов внут-ренних расследований, залогов, сопровождаемых кучей процедур, он бы и месяца не продер-жался, его сразу бы отстранили. Но в те времена, когда он выполнял свою работу, люди в этом городе находились в большей безопасности благодаря ему. Он все решал. – Суровый парень? – Справедливый парень. – И ты одобряешь его методы? – Я одобряю его, – ответила она, пожав плечами. – Его способ действий, с другой сто-роны… скажем так, он соответствовал другой эпохе. До открытия ДНК и Интернета. – Мы бы с ним точно поладили. Мэлс пришлось улыбнуться. Но затем грусть от потери отца заставила ее выглянуть в окно и посмотреть на реку и чаек, летавших над неподвижной водой. – Он никогда не выходил из себя, не поступал подло. Но порой криминальные элементы реагируют лишь тогда, когда общаешься с ними на их языке. – У тебя есть братья или сестры? – Нет, я одна. И папу не смущало то, что я девочка. Он обращался со мной, как с сы-ном, тренировал меня, обучал самозащите, настоял на том, чтобы я научилась обращаться с пистолетом. – Она засмеялась. – У моей матери чуть сердечный приступ не случился. Как бывает и до сих пор. – Сейчас он на пенсии? – Мертв. – Мэлс вернулась к сэндвичу. – Погиб при исполнении служебных обязанно-стей. Повисла пауза. А затем Матиас тихо сказал: – Мне жаль. Мэлс не смела поднять взгляд, потому что наговорила достаточно, а с этими солнце-защитными очками она не знала, куда он смотрит… хотя не нужно быть гением, дабы понять, что смотрит он на нее. – Спасибо. Но хватит уже обо мне… и завязывай с этим бредом «я слишком опасен для тебя». Я уже давно забочусь о себе, причем хорошо. Я бы не предложила отвезти тебя, если б не думала, что смогу с тобой справиться. – Ты на редкость уверена в себе, – усмехнулся Матиас. – Я знаю границы своих возможностей. – Но ты не знаешь меня. Никто из нас не знает. – Именно с этим мы хотим разобраться, так? – Да, – ответил мужчина, откинувшись на спинку дивана. Доев сэндвич, она оставила картошку и, оплатив счет, встала на ноги. – Тогда давай сделаем это. Когда он посмотрел на нее, та вспышка снова пронзила ее, тот жар притяжения, поче-му-то оживлявший ее. – Пообещай мне кое-что, – тихо произнес он. – Зависит от того, что именно. – Ты не станешь рисковать собой. – Договорились. Кивнув, Матиас взял трость, вытащил ноги из-под стола и задержался на мгновение, будто готовил тело к стремительной атаке. Ее первым инстинктом было взять его под руку и помочь, но Мэлс знала, что он это не оценит. И таращиться на его слабость тоже было не-уважительно, поэтому она развернулась в пол оборота и сделала вид, что читает подсвечен-ное меню, висевшее на стене над стойкой. Стон подсказал ей, что Матиас встал на ноги, и Мэлс направилась к двери. Проходя мимо других столиков, она чувствовала, как людские взгляды задерживаются на мужчине позади нее. Боже, каково это – жить, когда на тебя постоянно пялятся. Хотя… велика вероятность, что женщины видели то же, что и она. И это едва ли не-достатки. Совсем наоборот. Стоявшая на парковке машина Тони была старенькой, но не в ухоженном, сохранив-шемся смысле, как Фи-Фи. Его автомобиль больше напоминал передвигающееся мусорное ведро. – Не обращай внимания на беспорядок, – сказала Мэлс, разблокировав «Тойоту». Сев в машину, она смахнула «Новую Республику» и «Ньюсвик» с пассажирского сиденья. Как и стоило ожидать, Матиасу понадобилось время, чтобы сесть, и когда он завел колени внутрь, его ботинки с хрустом наступили на мусор на полу, вдавливая «Тако Белл» в «Макдак», а «Бургер Кинг» в «Вендис» . – Твой друг большой поклонник фаст-фуда, – заметил Матиас. – И ест он тоже быстро. Надавив на газ, Мэлс выехала на дорогу, насильно вписав седан в пространство для хэтчбэка между такси и грузовиком «НиМо». – Ремень безопасности, – сказал Матиас. – Ага, – ответила она, обернувшись. – Ты пристегнут. – Тебе жить надоело? – Ремни не всегда спасают жизнь. – Значит, все эти люди вокруг нас ошибаются? – Они могут делать, что пожелают, равно как и я. – Что насчет штрафов? – Мне их еще не выписывали. Если выпишут, заплачу. – Когда. Не «если», а «когда». До кладбища «Сосновая роща» было добрых десять минут езды… для Мэлс. Она была не безрассудной, а умелой, выбирая маршруты без светофоров и строек вокруг парка. – Оно здесь, за поворотом направо. – Она наклонилась к рулю и выглянула через ло-бовое стекло. – На самом деле, это красивое место. Есть в кладбищах что-то умиротворяю-щее. Матиас усмехнулся. – Весь этот вечный покой – всего лишь иллюзия. – Ты не веришь в Рай? – Я верю в Ад, вот что я тебе скажу. Не было времени продолжать спор, поскольку они подъехали к главному входу. – Авария произошла здесь… чуть дальше главных ворот. Прямо… еще немного… здесь. Когда Мэлс остановила машину Тони и хотела заглушить двигатель, Матиас уже вы-бирался из автомобиля. Двигаясь быстро, опираясь на трость, он остановился посреди дороги у пятен, где он приземлился. Он посмотрел налево и направо, снова по сторонам, взглядом изучая следы шин Фи-Фи и сломанное дерево… и, наконец, забор десять футов высотой, ок-ружавший кладбище. Кстати о готике. Сделанные из железных стержней и украшенные сверху геральдиче-ской лилией границы «Сосновой рощи» были величественными… и опасными, попытайся на них взобраться. И надо же, подойдя ближе, Мэлс увидела кровь на вершине одного из острых кон-цов… а также кусок ткани. Словно кто-то перелезал через забор. – Я достану, – сказала она, подпрыгивая и хватая оторвавшуюся ткань. – Держи. Матиас взял тряпку. – Клеенка, и, готов поспорить, засохшая кровь – моя. У меня свежая рана на ноге. Почему он не воспользовался главными воротами? С другой стороны, они наверняка были закрыты, ведь тогда уже стемнело. – Мы можем зайти внутрь? – спросил он. – Разумеется. Снова сев в автомобиль, она проехала через ворота и повернула налево, направляясь к месту, где, как они полагали, он перелез через забор. Доехав до точки, где они нашли кусок ткани, она снова остановилась, вышла и принялась ждать, когда он начнет вспоминать. Если начнет. Пока Матиас осматривался, Мэлс предоставила ему пространство, ветерок, дувший сквозь пушистые зеленые сосновые ветки, свистел в низкой тональности, солнце согревало ей плечи… и она старалась не думать о том, где ее отец… Назад примерно на два акра, в центре, между участком семьи Томас и тремя братьями по фамилии Кренски. Кажется, она помнила. В последний раз она была здесь на похоронах отца. Она работала в Нью-Йорке уже где-то пять лет. Он был так горд, что его дочь в большом городе, работает по специальности. Журналистика… – Сюда, – рассеянно сказал Матиас. Когда он пошел по пятнистой весенней траве, она отпустила прошлое и сосредоточи-лась на настоящем, и вместе они быстро преодолели расстояние, хотя его походка была не-ровной, и он опирался на трость для поддержки. Периодически Матиас останавливался, словно перепроверяя направление движения, и она не мешала ему, не задавала вопросов. Постройка, к которой они, в конце концов, пришли, вписывалась в интерьер со всеми надгробиями и могилами, ее каменная конструкция отражала архитектуру сторожки у входа и столбов, разделявших участки кованой изгороди. – Я был обнаженным, – сказал Матиас. – Я пришел сюда, вломился и… Он потянул дверь, и та со скрипом открылась. Зайдя внутрь, Матиас пошел к дальней стене и приложил оторванный кусок к какой-то клеенчатой спецодежде. «Обнаженным?» – задумалась она. – Где была твоя одежда? Он пожал плечами. – Я знаю только то, что был здесь прошлой ночью. Снова выйдя наружу, Матиас пошел в том же направлении, в каком они двигались прежде, но теперь начал ходить зигзагами… пытаясь не сбиться со следа или же найти его, она не знала и не спрашивала. На своем пути они прошли мимо бесчисленного количества надгробий, смотрителей, косивших траву и пропалывавших землю, и других посетителей мертвых. Наконец, отдалившись от машины почти на полмили, Матиас остановился. – Здесь. Тут… Да, все началось здесь. Я уверен. Надгробие, на котором он сосредоточился, стояло над одной из совсем свежих мо-гил… на полу-рыхлой земле, которую недавно насыпали на гроб, на ней остался отпечаток тела, будто кто-то его размеров лежал там в позе эмбриона. – Здесь все началось. – Он оперся на трость и опустился на корточки. Потрогав землю, он прошептал, – Здесь. – Джеймс Херон, – произнесла Мэлс, прочитав простую надпись на надгробии. – Ты его знаешь? Матиас обвел взглядом кладбище. – Да. – В каком контексте? – Мне пора. – Он встал на ноги и отошел от нее. – Спасибо. – Ты о чем? – нахмурилась она. – Ты должна уйти, сейчас… – Ты не в том состоянии, чтобы пешком вернуться в город. И здесь нужно постараться, чтобы поймать такси. – Прошу, ты должна уйти. – Скажи мне, почему, и я подумаю об этом. Внезапно мужчина направился к ней крадучей походкой, становясь ближе… о, все ближе. Затаив дыхание, Мэлс пришлось заставить свои ноги оставаться на месте… осознав, что те хотели, чтоб ее тело закончило начатое им, она испытала шок. Всего один шаг вперед, и они окажутся грудь к груди, бедро к бедру. Не самая шикарная идея, учитывая, что хищник в нем, казалось, выбрался наружу. Но она не хотела быть разумной. Она хотела его. Но это не станет частью плана. – Если ты думаешь, что эта так называемая еле сдерживаемая агрессия убедительна, ты ошибаешься. Я жду объяснений. Матиас наклонился, сдвиг его бедер заставил ее ясно осознать, насколько выше нее он был. Насколько сильнее, даже с травмами. Как горели его глаза даже сквозь ее очки. – Потому что, – низким, угрожающим голосом произнес он, – ты умрешь, если не убе-решься от меня подальше. --------------------------------------------------------- Судмедэксперты используют ДНК в крови, сперме, коже, слюне или волосах, обнаруженных на месте престу-пления для обнаружения преступника. Процесс идентификации называется генетиче-ским фингерпринтингом (более точно, определением профиля ДНК). Фингерпринтинг был изобретён в 1984 британским генетиком Алеком Джеффрейс и впервые был использован как доказательство в суде над Колином Питчфорком в деле, где он был обвинён в убийстве и изнасиловании. Новая Республика (англ. The New Republic) - американский журнал о политике, литературе, и искусстве. Вы-ходит два раза в месяц. Политические взгляды, которых придерживается журнал - обычно левые. Главный ре-дактор - Мартин Перец и Леон Уисельтир. «Ньюсвик» (англ. Newsweek) - еженедельный американский журнал, который входит в «большую тройку» еженедельников США. Taco Bell, McDonald’s, Burger King, Wendy’s (дословно - «у Венди»; офиц. рус. Вендис) - американские сети ресторанов быстрого питания.
– Твоя цель. Фото, приземлившееся на блестящую поверхность стола лицевой стороной вверх, до-летело до оперативника благодаря силе инерции. Он мгновенно узнал человека. Но кто в спецподразделении не знал этого мужчину? Оперативник поднял взгляд на своего начальника. – Местонахождение? – Колдвелл, Нью-Йорк. Адрес сообщили на словах, равно как и прочую информацию. И он не сохранит фото-графию. И в этой комнате, в абсолютно неприметном здании в столице нации, не останется никаких упоминаний о произошедшем. Ни следа. Вообще. – Очевидно, предполагается, что он вооружен и особо опасен. Парень был таковым. Всегда… но почести не вечны, а в спецподразделении не суще-ствовало понятия «бывший». Только «при исполнении» и «мертв». И в данном случае, он будет ответственен за пометку «мертв». – Применим стандартный порядок, – сказали парню. Ну, разумеется: он отправляется в одиночку, берет на себя всю ответственность за миссию, и если его скомпрометируют, то лучше ему молить о смерти… либо самому позабо-титься о ней. Эти правила прекрасно известны узкому штату оперативников, подбором кото-рых собственноручно занимался сам дьявол… Матиас. Тот, кто руководил ими на протяжении последних десяти лет. Хитрый стра-тег, тайный манипулятор, жестокий социопат, который задавал темп для них всех. На мгновение показалось странным принимать приказы от кого-то другого… но, учи-тывая специфику цели… Тем не менее, спецподразделение должно двигаться дальше, и его нынешний босс молниеносно поднялся по служебной лестнице, очевидно, позиционируя себя как наследника престола. Объясняет его текущие действия. Послабление контроля недопустимо. – Есть что-то еще, о чем мне следует знать? – Просто не напортачь. Срок – сутки. Оперативник протянул руку в перчатке и пододвинул фотографию к себе. Он смотрел на лицо с мыслью, что если бы ему сказали, какие произойдут перемены в ближайшие два года, он бы счел, что говорящий совсем свихнулся. Но вот он здесь, смотрит на безгранично властного мужчину на фотографии, который только что получил смертный приговор: если оперативник завалит миссию и не убьет его, за его головой отправят следующего. А потом еще одного. И еще. Пока работа не будет выпол-нена. И, зная цель, потребуется несколько попыток. Его босс взял фотографию и подошел к двери, которая только выглядела обычной. В действительности, она была пуле– и бомбонепробиваема, звуконепроницаема, огнеупорна. Равно как и стены, потолок, пол. После сканирования сетчатки глаза, панель открылась, а затем снова закрылась, остав-ляя оперативника обдумать свою миссию, что является стандартным порядком: когда выда-ется задание, методы исполнения зависят только от исполнителя. Штаб волнует только ре-зультат. Колдвелл, штат Нью-Йорк, находился всего в часе на самолете, но легковой автомо-биль предпочтительней. Невозможно сказать, какими ресурсами располагает его цель, а пу-тешествие воздухом отследить намного легче, чем на неприметном автомобиле. Он отправился в путь, и тот факт, что он, возможно, едет навстречу собственной смер-ти, был несущественен… отчасти именно по этой причине его приметили среди остальных солдат и гражданских, «принятых» в спецподразделение. Прежде чем тебя похлопают по плечу, проводилось тщательное психологическое и физическое сканирование, причем годами, не месяцами или неделями. Но с другой стороны, работа требовала необычного сочетания настойчивости и раздвоения личности, логики и свободы мышления, умственной и физической дисциплины. А также банального удовольствия от убийства людей. В конечном счете, он считал забавным роль играть Мрачного Жнеца, а эта работа – единственный законно санкционированный способ заниматься этим. Даже самых хитрых серийных убийц рано или поздно ловили. Но выполнять те же функции для правительства США? У него был единственный предел: способность оставаться живым.
Матиас должен позволить Мэлс уйти. Другого варианта не было. Стоя с ней на том кладбище, над могилой Джима Херона, для него было вполне ясно, что их разделяла жизнь и смерть… и Мэлс находилась на стороне жизни. Он хотел, чтобы так и оставалось. После недолгого спора, она оставила его, ушла с расторопностью, которую он оценил. После ее ухода, Матиас оставался у последнего пристанища Херона столько, сколько Мэлс – по его предположениям – было необходимо, чтобы она добралась до машины друга… и, само собой, когда он, наконец, вернулся к входным вратам, Тойота-развалюха уже отчалила. Мэлс оказалась права относительно недостатка такси, но недалеко была автобусная остановка, и, хотя пришлось подождать какое-то время, ему все же удалось вернуться в центр города. Так лучше. Полный разрыв… по крайней мере, в физическом плане. В эмоциональном он сомневался, что все будет так легко и просто. Хотя, она осталась с ним в неком вещественном смысле: очки. Она не попросила вер-нуть их, а он забыл, что носил на себе. А прикрытие его изувеченного глаза весьма полезно в подобных ситуациях… Матиас зашел в «Старбакс» на Пятнадцатой и изучил помещение через «Рэй Бэны». Время обеденной суеты прошло, а выползающим в три часа бездельникам еще только пред-стоит заполнить это место, чтобы заняться убийством свободного вечернего времени. Всего пара посетителей потягивала латте, а также двое барменов стояли за дальним краем стойки. Он выбрал девушку, чье лицо было усеяно пирсингами, с розово-голубыми волосами, которые выглядели так, будто не пережили ту атаку иголок на лицо. Либо так, либо они просто бесились из-за неестественной окраски волос. Когда он подошел, девушка подняла взгляд «обувь-часы-бумажник», но оно смени-лось на нечто иное. Что-то, с чем он был хорошо знаком. Женский интерес. Он сделал мудрый выбор. – Привет, – сказал он, когда она изучила его лицо… а потом то, что она видела от его трости до черной ветровки. Матиас улыбнулся ей, будто бы тоже проникся мгновенной симпатией. – Эм, слушай, я должен был встретиться здесь с другом, а он не пришел. Хотел позвонить ему и понял, что забыл чертов мобильный дома. Я могу воспользоваться местным телефоном? Она оглянулась на своего товарища-по-латте. Парень прохаживался в задней части, около кофемашин, со скрещенными на груди руками, опущенным подбородком, будто он устроил себе небольшой перекур. – Ага. Хорошо. Иди сюда. Матиас шел за ней, оставаясь на территории посетителей, подчеркивая свою хромоту. – Сначала мне нужно выяснить номер, потому что он был сохранен в телефонной книжке. Но не волнуйся. Звонок местный. Поверить не могу, что забыл свой телефон. – С кем не бывает. – Она была взбудоражена, ее глаза порхали по нему и прочь, слов-но он был столь ярким, что невозможно было смотреть. – Но я должна набрать номер сама. Ты не можешь заходить сюда. – Без проблем. – Когда она передела трубку через перегородку, он обхватил вещицу и медленно улыбнулся. – Спасибо. Еще больше волнения. Да так, что она смогла набрать номер только со второй попыт-ки. Матиас небрежно отвернулся и сделал вид, будто высматривал на входе «друга», когда до него донесся записанный голос, – Город и штат, пожалуйста. – Колдвелл, Нью-Йорк. – Пауза. Ожидание, пока человек продолжит. – Да, номер Джеймса Херона. Пока он дожидался номер, девушка взяла полотенце и прошлась по столешнице, сама естественность. Но она прислушивалась, ее брови с кольцами низко опустились. – Х-Е-Р-О-Н, – произнес Матиас. – Как птица . Имя – Джеймс. Да ради бога, как будто много вариантов произношения чертового… Служба 411 вернулась на линию. – К сожалению, у нас нет никого в Колдвелле с такой фамилией. Вы желаете поискать другое имя? Ну, дерьмо. Но почему-то он не сильно удивился. Слишком просто. Недостаточно безопасно. – Нет. Спасибо. – Матиас повернулся к официантке, возвращая трубку. – Невезуха. Нет в списке. – Ты сказал «Херон»? – спросила девушка, вешая трубку. – Ты о парне, который умер? Матиас сузил глаза… чего она не заметила, благодаря «Рэй Бэнам». – Вроде как. На самом деле, он брат моего друга. Они жили вместе. Телефон записан на Джима. Как я и ска-зал, я собирался здесь встретиться со своим приятелем, и, знаешь, поговорить об этом. Это ужасно, потерять кого-то столь близкого, и я переживаю из-за того, что сейчас твориться в его голове. – О, боже, это так грустно. – Девушка переложила тряпку из руки в руку. – Мой дядя работал с ним… был на стройке, когда его ударило током. Только подумать, что его застре-лили несколько дней спустя. То есть, как такое могло вообще случиться? Мне так жаль. – Твой дядя знал Джима? – Он управлял персоналом строительной компании, на которую работал. Матиас сделал глубокий вдох, будто его охватило удушье. – Джим был отличным пар-нем… мы вместе прошли войну. – Он постучал набалдашником трости по перегородке. – Знаешь, как это бывает. Четыре… три… два… один… – Слушай, а почему бы мне не позвонить своему дяде для тебя. Может, у него есть но-мер. Погоди. Девушка, выскользнув из-за перегородки, замерла, а затем кивнула, будто выполняла святую миссию и была настроена совершить Правильный Поступок. Ожидая ее возвращения, Матиас прислушался к совести на предмет возмущений этой манипуляцией. Когда ничего не донеслось в ответ, его обеспокоило, как легко все прошло. Будто про-цесс лжи был привычен и несущественен, не важнее взмаха ресницами. Барменша вернулась примерно через пять минут с номером, написанным на девчачьем стикере, не вяжущимся с ее прессингованным образом жесткой девчонки. – Я наберу его для тебя. Вернувшись за стойку, она снова протянула ему трубку, и он слушал пиканье, пока она жала на кнопки. Пип. Пип. Пип. Пип… Нет голосовой почты. Нет ответа. Он протянул ей трубку. – Никого дома. Но, с другой стороны, какого ответа он добивался: он проснулся на могиле парня и сейчас ожидал, что Херон ответит на звонок? Далековато тянуться к AT&T с глубины в шесть футов. – Может, он уже в дороге? – Может. – Матиас посмотрел на девушку на мгновение. – Спасибо тебе огромное. На самом деле. – Не хочешь кофе? Пока ждешь. – Я лучше заеду в дом. Реакции людей на трагедии… бывают забавными. Она мрачно кивнула. – Мне очень жаль. Это так. Абсолютная незнакомка искренне сожалела о том, через что он прошел. Он внезапно подумал о Мэлс, которая тоже хотела ему помочь. Милые люди. Хорошие люди. И его ненадежная память твердила, что ему не место в их компании. – Спасибо, – хрипло сказал он, прежде чем уйти хромая.
***
Сорокакалиберный пистолет в правой руке Джима весил тридцать две унции, в его обойме было десять пуль и еще одна – в стволе. Он держал оружие на уровне бедра, выходя из гаража. После беспорядка в душевой, Эдриан ушел подышать воздухом и прикупить продуктов, забрав свой Харлей, но оставив свой шлем. Пес был в безопасности в доме, отдыхал на кровати, купаясь в лучах солнца. А Джим занимался охраной. Ты разве не видишь? Она во мне… и она берет верх. Дерьмо. По крайней мере, у него был вариант: один плюс у гаража – он располагался вдоль задней части фермерских угодий… а белый особняк с крыльцом и трубой из красного кирпи-ча пустовал еще с тех пор, как он поселился здесь. Никто не увидит. Но этого мало. Запустив свободную руку в ботинок, он достал глушитель, который добавил стволу лишних десять унций веса и изменил баланс, но Джим был привычен к такому оружию. Сейчас точно никто не услышит. Стоя на мелком гравии дорожки, он затянулся от сигареты, а потом переложил ее в ле-вую руку. Сосредоточившись на ветке в тридцати футах над землей, он поднял оружие и на-целился на дубовую палку толщиной в один дюйм . Спокойно дыша, он закрыл глаза и представил лицо Девины. Треск! Благодаря глушителю, оружие не издало ни звука, ни хлопка, просто отдача по его ле-вой руке и столкновение с деревом. Треск! Курок, как и рукоятка со стволом были не просто продолжением его руки, но всего тела, и его глаза не нужно было снова настраивать на траекторию. Он знал наверняка, куда направлялся свинец. Треск! Спокойный. Уравновешенный. Дыхание животом, не грудью. Ни движения, не считая его пальца и мускул предплечья, которые впитывали легкую отдачу оружия. Попадание последней пули вышло мягче, но, с другой стороны, от ветки почти ничего не осталось. Он открыл глаза в тот момент, когда ветка пустилась в свободный полет, отскакиваясь от рук своих собратьев, задержанная на время, и, тем не менее, все равно приземлившаяся на жесткую землю. Снова сжав губами Мальборро, Джим, сминая опавшие сосновые иголки и шерохова-тую траву, подошел и подобрал ветку. Собственно говоря, чистый срез. Пила бы такого не добилась, но, учитывая расстояние и средство исполнения, вышло достаточно неплохо… – Ты превосходный стрелок. От заносчивого английского акцента, раздавшегося позади него, Джиму захотелось продолжить жать на курок. – Найджел. – Я застал тебя в неподходящий момент? – У меня осталось еще семь пуль. Решай сам. – Девине сделали выговор. – Когда Джим резко развернулся и, сузив глаза, посмотрел на аристократичного архангела, Найджел кивнул. – Я хотел, чтобы ты знал это. Подумал, что крайне важно для тебя знать это. – Боишься, что я пойду в разнос? – Разумеется. Джим улыбнулся. – Ты можешь быть откровенным, когда это выгодно. Так что твой создатель сделал с моим врагом? – Она твой оппонент… – Враг. Найджел сжал руки за спиной и принялся выписывать замысловатые круги, его стройная фигура была одета в какой-то пошитый вручную костюм, в которых Джим совсем не разбирался... и останавливаться он не собирался. – В чем дело, босс? – пробормотал Джим. – Язык проглотил? Архангел бросил в его сторону взгляд, который убил бы Джима, будь тот жив в усто-явшемся смысле этого слова. – Ты здесь не один темпераментный, и я вынужден напомнить, чтобы ты следил за своим тоном и словами. Джим спрятал оружие на поясницу. – Отлично. Закончим разговор о погоде. Чем могу быть полезен? – Ничем. Я просто подумал, что тебе станет легче, если узнаешь, что Создатель при-нял меры. Я просил тебя позволить демону преступить границы. Просил ждать ответной ре-акции, и она наступила. – Что он сделал ей? – Победы и поражения, которых вы добились, неизменны. Ни Он, никто другой не в силах ничего сделать после того, как флаг был поднят… они бесповоротны. Но Творец по-становил, что ее действия не могут оставаться безнаказанными… – Подожди, я не понял. Если Девина оказала влияние на исход раунда, значит, ее сле-дует лишить победы. – Состязание устроено иначе. Победы… – Архангел поднял взгляд на небо. – Проводя параллель, наверное, сравнимы с личной собственностью. – Моей? – В некотором смысле, да. – Значит, если она плюет на правила, и это влияет на результат, то Творец возвращает мне то, что по праву принадлежит мне. И, раз уж мы заговорили об этом, хочу отметить, что если бы я знал, чья душа на кону в раунде Матиаса, я бы не сосредоточился не на том муж-чине. – И это было исправлено. – Как? Вдалеке, на другом краю луга, автомобиль свернул с главной дороги и двинулся по тропе, проходившей мимо деревенского домика. Черт. Гостей здесь не ждали… а желтый цвет означал, что это такси. Машина не остановилась у главного здания. Найджел выгнул бровь. – Уверен, что это самоочевидно. И на этой «все-и-так-ясно» ноте, он исчез. – Спасибо, дружище, – пробормотал Джим. – Очень помог. Как и всегда, черт возьми. Завернув за угол, Джим прижался лопатками к алюминиевой обшивке. Пистолет не остался за его поясом. Снова в его руке, он был готов открыть огонь. Такси остановилось у гаража. Спустя мгновение мужчина, которого он никогда не ожидал больше увидеть, вылез из задних дверей… ночной кошмар во плоти… взрыв из прошлого, с которым он совсем недав-но имел дело. Это наказание за нарушение Девиной правил? – Вот… ублюдок… – прошипел Джим. ----------------------------------------------------------- Heron – англ. цапля American Telephone and Telegraph - американская телефонная и телеграфная компания Приблизительно 280 гр. Приблизительно 2,54 см
Когда Матиас вышел из такси, он сказал водителю ждать. Гараж перед ним представ-лял собой двухэтажное помещение с лестницей слева, ведущей на второй этаж. Двойные двери на уровне земли были закрыты; та же ситуация с дверью на верхней площадке. Шторы задернуты… За окном наверху тонкие шторки раздвинулись, и показалась лохматая голова собаки, будто животное встало двумя лапами на подоконник. Кто-то явно жил тут. – Скажи таксисту, чтобы уезжал. Голова Матиаса дернулась вправо… увидев мужчину, вышедшего из тени здания, ему захотелось опереться на что-нибудь, память всколыхнулась мгновенным узнаванием. Джим Херон. Восставший из мертвых. И, согласно тому, что подсказывало Матиасу его нутро, парень выглядел, как всегда: огромное, мускулистое тело, темно-русые волосы, жесткое, бесстрастное лицо. Но не было подробностей, внутренних комментариев по поводу того, откуда он знал мужчину, что они делали и пережили вместе. Но одно было ясно… будучи невооруженным и без средства к побегу ты не захочешь находиться рядом с парнем, даже если он без оружия. Матиас постучал по стеклу, дал водителю двадцатку и отослал такси. Когда машина развернулась в три приема и уехала по подъездной дорожке, звук сми-наемой шинами гальки казался таким же громким, как и выстрелы. – Это пистолет у твоей ноги или ты просто рад меня видеть? – сухо осведомился Ма-тиас. – Пистолет. А ты не хочешь поведать, что ты здесь делаешь? – Я бы с радостью. Может, ты поможешь мне ответить на этот вопрос? – Чего? – Когда Матиас не ответил, циничные, ангельские голубые глаза Херона сузи-лись. – Ты серьезно. Не врешь. Матиас пожал плечами. – Понимай как хочешь. И пока ты соображаешь, я хотел бы отметить, что тебя считают мертвым. – Как ты нашел меня. – Информация, так сказать. Когда Херон подошел ближе, Матиас отметил, что положение пистолета с глушителем сменилось так, что сейчас дуло было направлено прямо на его грудь. И он мог поспорить на то немногое, что осталось от его несчастных мозгов, что парень спустит курок без раздумий. И значит, либо этот похожий на солдата тип был параноиком… либо, по какой-то причине, он считал Матиаса опасным. – Я не вооружен, – сказал Матиас. – Ты-то да. Этот сороковой не опустился; это тело не расслабилось; а глаза не потеряли осмотри-тельности. – Ты мне не веришь, – выдохнул Матиас. – После всего, что было между нами? Ни на йоту, старый друг. – Были ли мы друзьями? – Нет, ты прав. Мы были много кем, но друзьями – никогда. – Херон покачал головой. – Черт возьми, ты появляешься всякий раз, когда я больше не рассчитываю тебя увидеть. Херону известны ответы, подумал Матиас. Мужчина перед ним – тропа, благодаря ко-торой он выяснит, кто он такой. – Ну, – пробормотал Матиас, – учитывая, что ты еще дышишь, а всего час назад я сто-ял над твоей могилой, то не я один умею доставать кроликов из шляпы. Не хочешь расска-зать, когда мы пересекались в последний раз? – Ты, мать его, серьезно? – Когда он кивнул, Херон снова покачал головой. – Хочешь сказать, что не помнишь этого? Матиас поднял ладони вверх. – Вообще ничего. Расчетливость сменилась недолгим удивлением. – Иисусе. – Не знаю. На водительских правах указано «Матиас». На его слова ответили холодным смехом. – Не возражаешь, если я обыщу тебя? Матиас поставил трость у ноги и поднял руки вверх. – Вперед. Джим провернул все одной рукой и отошел назад с проклятьем. – Очевидно, ты ли-шился рассудка. – Нет, всего лишь памяти. И ты должен сказать, кто я такой. Последовала длинная пауза, будто Херон мысленно выискивал несостыковки в исто-рии. Наконец, парень сказал, – Посмотрим насчет информационного хлама о твоем прошлом. Но я помогу тебе. В этом можешь не сомневаться. – Недостаточно. Мне нужна инфа. Сейчас. – Ты на самом деле полагаешь, что можешь качать права?
***
Ведя своего бывшего босса, Ублюдка Матиаса наверх, в квартиру, Джим мучился за-пущенным случаем ни-во-что-неверенья. И как бы его мозг не тужился, было похоже, что свиньи могут летать, в Аду пошел снег, а где-то на другом конце города двадцатилетний пес учился водить машину. Об этом твердил Найджел? Исправление второго раунда в игре? Ты узнаешь его как старого друга и старого врага, которого видел недавно. Тропа станет более очевидна, только если непосредственно осветить ее. Кажется, выбор неверной цели не станет проблемой в этом раунде… предполагая, что он правильно понял намеки Найджела, и душа Матиаса снова оказалась на кону. Не такой уж хороший способ наказать Девину. Будь все проклято. Хотя, если были в этой ситуации под названием «Восстал-из-мертвых» хорошие ново-сти, так это потеря памяти. Старый-добрый Матиас никогда бы не прибегнул к такой слабо-сти как амнезия, так что это, возможно, правда… и, видит Бог, информационная черная дыра – это большая фора. В данном случае Джиму придется бороться только с сущностью Матиаса. Воспитание же, вдобавок ко всему, было бы… ужасно. Джим открыл дверь и скользнул внутрь. – Скромная обитель и все такое. Когда Матиас хромая зашел в студию, Пес подлетел к нему, приветственно размахивая хвостом, лапы скользили по половицам. Судя по безудержной радости пса, было очевидно, что Девина не забралась под этот мужской костюм из плоти и крови. Отличный детектор. Джим запер дверь и принялся наблюдать за бывшим боссом. Та же хромота. Тот же голос. То же лицо. Наличие очков не сильно удивляло, учитывая состояние его глаза. – Пред-ложил бы перекусить, но я должен дождаться своего напарника. А ты в это время можешь устроиться на моем диване. Матиас сел со стоном. – Все еще дымишь, – сказал он, кивая на пачку на столе. – Я думал, что ты ничего не помнишь. – Некоторые вещи… возвращаются. Джим подошел к блоку кухонных шкафов и прислонился к раковине. По какой-то причине он хотел находиться ближе к Эдди. – Значит, начнем с того, что именно ты пом-нишь. – Я знаю, что очнулся на твоей могиле. – Смерть – понятие относительное. – Значит мы с тобой – ходячее чудо. Джим изогнул бровь. – По крайней мере, один из нас. А насчет второго – поживем-увидим. Как ты вышел на меня? – Информация. – Телефон зарегистрирован не на мое имя. – Ты сообщил его последнему работодателю. Я пошел в библиотеку, пробил номер по интернету, и вот ты где. Не самая лучшая маскировка. – Я ни от кого не скрываюсь. – Тогда почему ты мертв при жизни? – Давай поговорим о тебе, окей? – Окей, так почему ты меня боишься? – Когда Джим стиснул зубы, Матиас улыбнулся своим привычным образом, показывая острые белые клыки. – Память тут не причем. Это оружие в твоей руке. Мы в твоей лачуге, далеко от чужих глаз… и если бы я не представлял угрозу, ты бы опустил дуло. Ублюдок. Придурок. Даже с амнезией, парень продолжал оставаться гавнюком. На этой ноте, Джим подошел ближе, не сводя глаз с тех черных «Рэй Бэнов». Он по-ложил пистолет на кофейный столик, глушителем в сторону Матиаса, и толкнул оружие по изрытой древесине. – Не стесняйся. – Ты отдаешь мне оружие? – Конечно, почему нет. Считай жестом гостеприимства. – А я дома? – Не в конкретно этом месте… ты не можешь остаться здесь, и не останешься. Ни за что. Матиас слегка улыбнулся. – Ну, а я не хочу оставаться в своем доме. – И где он именно? Парень запустил руку в карман, достал бумажник и кинул водительские права на стол рядом с сороковым. Джим посмотрел на права. Сделаны добротно, с качественными голограммами. Фами-лия, конечно, не верная, но имя и фотография совпадали. – Что ты знаешь про меня? – требовательно спросил мужчина. – Отличная фотка, – сказал Джим, отклоняясь назад. – Я не спрашивал про свою будущую профессию модели. И почему ты уклоняешься от моих вопросов? – Пытаюсь решить, как разыграть все. – А мы играем? – О да. И ты даже представить себе не можешь, что стоит на кону. – Джим решил сесть рядом со своим гостем. – Как я и сказал, почему бы не начать с того, что ты помнишь. Очки обратились вниз, будто мужчина смотрел на пол. Может, на свои ботинки. Трость? – Прошлой ночью меня сбила машина у кладбища «Сосновая роща», и я очнулся в больнице, не понимая, кто я и где нахожусь. Сегодня, я вернулся назад и уперся в твою мо-гилу. – «Рэй Бэны» снова обратились к нему. – Я узнал твое имя мгновенно, как только уви-дел его. Также узнал тебя в то самое мгновение, как ты вышел из укрытия. Ни одна мускула не дрогнула на лице Джима. – Не удивительно… мы давно знакомы. И поэтому я помогу тебе. – Тогда расскажи, как я получил… – Рука Матиаса неуклюже указала на его тело. – … все это. – Увечья? – Нет, пуанты и балетную пачку. А ты что, мать его, думаешь? – Сними очки. – Зачем? – Я хочу смотреть в твой глаз, когда буду отвечать на вопрос. Поднятая рука дрожала, но Джим был уверен, что это проявление физической слабо-сти, а не эмоциональной. И то, что было отрыто взгляду, ничуть не изменилось. – Как я получил ранения? – низким тоном повторил его бывший босс. – Ты пытался убить себя на моих глазах. Ты закопал бомбу в пустыне и наступил на эту хрень прямо передо мной. Матиас опустил взгляд на ноги, его брови сошлись на переносице, будто он что-то пе-чатал на свой ментальной клавиатуре. – Зачем я это сделал? Как ответить, не выболтав много подробностей? – Ты ненавидел, кем был. Ты не мог продолжать так жить, и ты установил бомбу, чтобы избавить себя от этой необходимости. – Но я не умер. – Тогда нет. – Джим поднялся на ноги. – Сосед вернулся. Секунду спустя через окна донесся рев Харлея, становясь все громче, пока мотоцикл замедлялся. – У тебя хороший слух, – заметил Матиас. Джим повернулся лицом к лицу Матиаса, гадая, как разыграть ситуацию в свою поль-зу. Хитро улыбаясь, он пробормотал, – Это самый незначительный из моих трюков.
– Ты хочешь, чтобы я что сделала? В ответ из тени вылетела коробка «Л’Ореаль» , и женщина поймала ее с мыслью… что да, ночь началась шикарно. Она уже была измотана, на взводе и готова закончить смену в час ночи… и ее «клиент» был каким-то психом, помешанным на краске для волос? Вся эта проституция уже в печенках сидит. На самом деле. Ее тошнило от злачных, темных комнат в мотелях, уродливых мужчин с гениальными идеями… и невозможности наехать на «менеджера». – Ты хочешь, чтобы я выкрасила волосы в блонд? Серьезно? Веер из пяти стодолларовых купюр показался из угла, свет падал на них с потолка, за-ставляя банкноты мерцать в тусклой комнате. Бенджамины , казалось, сошли с небес… осо-бенно с учетом того, что придурок уже заплатил за возможность приехать в эту почасовую комнату вместе с ней. – Окей, заметано. – Она подошла ближе и вырвала купюры. – Что-нибудь еще? Низкий голос звучал тихо. – Я хочу, чтобы ты выпрямила их. – И все? – И все. – Никакого секса. – Я хочу тебя не для этого. Дрожь защекотала тату на ее копчике и холодком поднялась вверх по позвоночнику до затылка. Но беспокоиться ведь не о чем. В комнатах напротив были девочки, а ее босс прогуливался на парковке. Всего в двадцати футах от нее. К тому же, она носила «Мэйс» . Ну что он может ей сделать. Бормоча себе под нос, она направилась в ванну и включила свет. В зеркале она выгля-дела на все сорок, с залегшими под глазами мешками и волосами, напоминавшими кукуруз-ную шелуху. Хорошо хоть, ей нужно было обновить корни… сбоку пролегла дорожка, заса-ленные черные волосы сверкали у корней. Но не потому, что она косила под Мэрилин Мон-ро. Ей нравилось быть рыженькой. И черт, если ее волосы и так были ужасно ломкими, покраска вряд ли поможет… о, вы только посмотрите, они вложили кондиционер. Какая прелесть. Она достала пластиковую бутылочку с кремовой хренью, тюбик с краской и по-стблондиновскую эмульсию. На прочтение инструкции ушло какое-то время, потому что у нее всегда были проблемы с буквами-словами. Но это ведь не ядерная физика. Сквозь открытую дверь она увидела, что клиент сел в дальнем углу комнаты, его ноги были широко расставлены, вместо паха руки покоились на коленях. Его было почти не видно, свет охватывал только ноги. Так лучше… больше анонимности. Забавно, она не помнила, чтобы в этих комнатах было так темно. Возвращаясь к делу, она проткнула тюбик пластиковой крышкой, выдавила вонючее дерьмо в бутылку с острым наконечником, а потом встряхнула смесь, будто мастурбировала кому-то. Пластиковые перчатки были приклеены к оборотной стороне инструкции, и она запустила в них руки. Слава богу, они были большого размера, и оставалось место для ее на-кладных ногтей. Она без проблем окрасила бок, но колтуны не давали распределить смесь по длине. Достав из сумки расческу, она продиралась от корней, чтобы разделить концы и закончить начатое; потом быстро окрасила все, что росло из ее головы. Дерьмо пахло освежителем воздуха и синтетическим клеем, по консистенции напоми-нало сперму. Вот что заводило этого парня? Мужчины такие свиньи. Во время процесса окраски, пока ее голова грелась, а нос щипало, она набирала смски о том, какой чокнутой работой сейчас занималась. Нет причин говорить с клиентом… он просто продолжал сидеть там, словно статуя. Спустя тридцать пять минут она зашла в душ с бутылкой шампуня, который оставили на столике. Жидкость кто-то использовал на половину, но осталось еще достаточно для смывки краски. Было приятно ощущать теплую воду, а кондиционер пах в разы лучше отбеливателя. Когда она вышла из душа, ее волосы были цвета поп-корна, эта золотисто-желтая коп-на придавала ее коже зеленое мерцание. Надев свои развратные шмотки, она не сильно спас-ла ситуацию. Включив фен, она повернулась на голых ногах. – Ты готов? Мужчина поднялся с кресла и подошел, выходя на свет. Он был достаточно красив, и, по какой-то причине, ей захотелось вернуть деньги и уйти. Быстро. – Я займусь этим, – сказал он ей, забирая фен и расческу. Шум от потока горячего воздуха ревел в ее ушах, когда мужчина начал проводить ще-тиной щетки по ее волосам. Уверенно. Ровно. Будто он делал это и раньше. Псих. Когда все было высушено и гладко уложено, он щелкнул на выключатель «Conair» и положил фен на столик возле нее. Встретив ее взгляд в зеркале, он просто смотрел на нее. Она прокашлялась. – Мне нужно идти… Внезапно, что-то случилось с его лицом, черты, казалось, изменялись на… Когда лезвие занесли над ее головой, она открыла рот и сделала свой последний вздох, чтобы закричать. Резким движением по горлу монстр открыл новый выход для воздуха из ее легких, не-достаточно высоко, чтобы жертва не смогла попросить о помощи. Последним она увидела мертвый, ходячий труп, на гниющей плоти которого расплы-лась улыбка. – Самое время повеселиться, – раздался женский голос. --------------------------------------------------------- L’Oréal (произносится Лореа́ль) - французская компания, лидер мирового рынка парфюмерии и косметики. Штаб-квартира - в коммуне Клиши-ла-Гаренн в пригороде Парижа. Основана в 1909 году французским хими-ком Эженом Шуллером Сто долларов США - крупнейший по номиналу федеральный резервный билет США с 1969 года (хотя выпу-щенные ранее более крупные купюры номиналами 500, 1000, 5000 и 10 000 долларов действительны). На лице-вой стороне изображён Бенджамин Франклин, на обратной — Индепенденс-холл. «Мэйс» - марка-производитель газовых баллончиков.
Самоубийство. Пока Матиас переваривал слово, в надгаражную квартиру вошел мужчина размеров автобуса, благодаря куртке, перчаткам и кожаным штанам он выглядел словно Ангел ада . Суровое выражение лица подходило работенке… а пирсинги также не выставляли его тряп-кой. Джим познакомил их, назвав Матиаса «другом», а носящего кожу соседа – «Эдриа-ном». Самоубийство. Примерив на себя это предположение, Матиас обнаружил, что все сходиться, и при-нялся ожидать, пока в памяти всколыхнется все остальное: подоплека, место, роковая причи-на. Ничего не всплыло на поверхность, даже когда он напрягся от запора в голове… С неожиданной ясностью он взглянул на Херона. – Пустыня. Мужчина с ответами перестал говорить с приятелем и кивнул. – Ага. Там все и про-изошло. – И ты был там. – Когда Херон кивнул, раздражение взревело в Матиасе. – Откуда, черт подери, мы знаем друг друга… Все ответы оборвал звук машины, подъехавшей к гаражу. Резко появились пистолеты, и Матиас присоединился к вечеринке, схватив тот, что лежал на столе. Боже… было так приятно держать оружие в ладони. Так привычно. Матиас протолкнулся к окну и, как тот пес, выглянул из-за штор. Как только он уви-дел, кто там был, он отклонился назад со стоном. – Черт возьми. – Ты знаешь ее? – спросил Джим, стоя у окна в двери. Снова повернувшись, он увидел, как Мэлс вышла из своей Тойоты и остановилась у Харлея. Неудивительно, что она выяснила чертов адрес; если он сделал это, могла и она. Просто у него в голове не укладывалось, что она приехала сюда. Он вывалил на нее суровую реальность прежде, чем они расстались, и большая часть людей тут же удрала бы от драмы. У меня черный пояс, есть разрешение на скрытое ношение легкого огнестрельного оружия, и я не выхожу из дома без хорошего ножа или своего пистолета. – Я разберусь с этим, – сказал он, подходя к двери и отодвигая Джима с дороги… не-смотря на то, что мужчина весил больше на целый багажник. – И хочу прояснить… никто не прикоснется к ней. Поняли, вы, оба? Никто. У него были физические недостатки, но не нужно быть силачом, чтобы нажать на ку-рок. И если кто-нибудь и близко подойдет к этой замечательной женщине, он выследит их и убьет, даже если это станет последним, что он сделает на этой земле. В тягучей тишине, две пары бровей взлетели до небес, но никто из мужчин не стал возражать. Молодцы, мальчики. В мгновение, как Матиас вышел на лестничную площадку, Мэлс подняла голову. Уперевшись руками в бедра, она умудрилась посмотреть ему прямо в глаза, хотя она стояла на уровне земли. – Вот неожиданность. Пряча оружие, он сказал, – Ты должна уйти. Она кивнула на мотоцикл. – Байк мертвеца? – Разумеется, нет. Нахмурившись, она внезапно пересекла гравийную дорожку и подняла что-то напоминавшее гальку. Но, когда предмет поймал свет и послал вспышку в ответ, стало очевидно, что это ме-талл. Выпрямляясь, она подняла гильзу к носу и понюхала. – Тренировался на меткость? Мэлс держала пустой патрон, на что он хотел выругаться. Особенно когда она холодно улыбнулась, – Совсем свежая… вылетела из пистолета не больше двадцати, может тридцати минут назад. Затолкав чужой пистолет за пояс брюк, он спустился так быстро, как только мог, и ко-гда они оказались лицом к лицу, он почувствовал себя беспомощным как никогда в жизни. Он пытался отпугнуть ее: очевидно, прием не сработал. Может, поможет честность. Он очертил ее упрямое, красивое лицо взглядом. – Прошу, – тихо сказал он. – Умоляю тебя. Просто оставь все в покое. – Ты все твердишь об опасности… но я вижу лишь мужчину без памяти, который го-няется за призраками. Слушай, просто поговори со мной… – Джим Херон мертв. И я не знаю, кому принадлежит этот Харлей или кто стрелял… – Тогда с кем ты там говорил? Если скажешь, что ни с кем, значит солжешь. Ты не мог пригнать этот байк сюда. Без вариантов… двигатель еще постукивает. Готова поспорить, ес-ли я подойду и положу на него руку, он будет горячим. – Ты действительно должна оставить все … – Я не стану писать ни о чем из этого… мы уже печатали об этом случае. Не под за-пись… – Тогда почему тебя это волнует? – Я – это не только моя работа. Он вскинул руки. – Да почему вообще я с тобой спорю. Ты даже не пристегиваешься в чертовой машине. С чего мне ожидать, что ты… В этот момент дверь открылась, и Джим Херон вышел на свет божий. Мэлс взглянула на парня и покачала головой. – Честное слово… знаешь, ты безумно похож на того строителя, которого насмерть застрелили две недели назад. Более того, я рабо-тала над статьей для «ККЖ» о тебе. Матиас с силой зажмурил глаза. – Сукин сын…
***
Первая хорошая новость: женщина отбрасывала тень. Значит, это сто процентов не Девино-грамма. Вторая новость – проявление собственничества со стороны Матиаса. Жестокий ублю-док никогда не заявлял о своем праве на что-то, кроме цели… не защищал ни одну душу на земле. Но что-то в этой журналистке с характером и горящим взглядом достучалось до не-го… и это не так уж плохо. Эта женщина взглянула на Матиаса. Скорее «сверкнула глазами». – Не представишь нас? – Я сам представлюсь, – заявил Херон, начав спускаться по лестнице. – Как замечательно осознавать, что хорошие манеры не мертвы, – пробормотала она. – Но с другой стороны, вы тут ходите, поэтому «мертвый» – не такое уж бинарное определе-ние. Глаза Матиаса под «Рэй Бэнами» не излучали особой радости, но ему придется пере-терпеть это. А также кое-что еще. – Я – Джим, – протянул он руку. – Приятно познакомиться. Ее выражение говорило «о, да ладно тебе», но она протянула ладонь. – Не хочешь рас-сказать, что тут происходит… В мгновение, когда произошло прикосновение, он ввел ее в транс: она просто смотре-ла на него, расслабленно, готовая воспринимать информацию, ее краткосрочная память была стерта подчистую. Круто. Он не был уверен, что сможет провернуть трюк. Матиас с силой сдавил плечо Джима. – Что за хрень ты с ней сотворил?! – Ничего. Просто небольшой гипноз. – Джим перевел взгляд на бывшего босса. – И вот, что произойдет дальше. Она не вспомнит меня… так чище и аккуратней. Ты отвезешь ее в гостиницу, в которой я зарезервировал для тебя номер… Матиас не отрывал глаз со своей журналистки. – Мэлс? Мэлс… ты в порядке… Джим поместил лицо прямо перед глазом парня. – Она в порядке… ты что, не слышал про Херона Великолепного? Ииииииии, тут он достал пистолет. Матиас приставил дуло к шее Джима, и внезапно подбородок мужчины оказался там, где и всегда был, напряженный, жесткий, весь из себя «Пошевеливайся!». – Что за хрень ты с ней сотворил. – Не вопрос. Скорее обратный отсчет для спуска курка. – Ну, – вразумительно сказал Джим, – прострелишь мне сонную артерию и никогда не выведешь ее из транса, ага. На самом деле, если парень выстрелит, ничего не произойдет. Но им достаточно дра-матичных событий, и он сомневался, что сможет поколдовать с разумом сразу двоих людей одновременно. Более того, учитывая ментальный ландшафт Матиаса, полный ловушек, Джим не хотел рисковать и взорвать ублюдку мозг правдой обо всей этой ангельско-дьявольской чертовщине. Определенно не сейчас. Оружие даже не шелохнулось. – Верни ее назад. Сейчас же. – Ты отвезешь ее в гостиницу. – Я тут с оружием. Поэтому приказываю тоже я. – Подумай головой. Если ты с ней, значит, сможешь убедиться, что я оставлю ее в по-кое. Голос Матиаса упал на октаву. – Ты не знаешь, с кем имеешь дело. – Равно как и ты. – Джим наклонился к парню. – Я нужен тебе. Только я смогу расска-зать то, что ты хочешь знать… можешь быть уверен. Мне лучше тебя известно, насколько глубоко зарыто твое прошлое, и никто кроме меня не сломает преграду. Поэтому садись в эту гребаную развалюху, попроси Мэлс отвезти тебя в Мариот в центре, а я появлюсь там, когда буду в нужной кондиции. Матиас продолжил стоять там, где был, в боевой стойке. – Я могу застрелить тебя здесь и сейчас. – Ну так вперед. Матиас нахмурился и поднес свободную руку к виску, словно его голову охватила боль. – Я… стрелял в тебя, ведь так… – Нас объединяет длинная история. И если ты хочешь ее услышать, то останешься с девушкой… и никаких возражений. Я держу тебя за горло, и команды здесь раздаю тоже я. Охренеть как классно сменилось положение вещей, если спросишь моего мнения. Джим вернулся к лестнице и поднялся по ней, оставляя Матиаса между молотом и своей журналисткой. На лестничной площадке, он ради шоу щелкнул пальцами и потом скрылся в квартирке. Из-за штор он наблюдал, как женщина вернулась в реальность, и они начали разговаривать. – Значит, душа – Матиас, – сказал Эдриан, отрываясь от своего «Рубена» . – Похоже на то. – Уверен, что хочешь втянуть женщину в эту заварушку? – Ты видел, как он на нее смотрит? – Может, он просто хочется трахнуться. – Ну, удачи ему с этим, – пробормотал Матиас. – И да, она будет ценна для нас. Вопрос в том: где крылось перепутье? Рано или поздно, Девина расставит ловушку для выбора, и до того момента Джиму нужно наставить на путь истинный полностью бессовестного, жадного до власти деспота. Блеск. Просто блееееееск. Он был так доволен своей работой в данный момент, что его буквально распирало от радости. – Двигаем в ту гостиницу, – сказал он. – Какую гостиницу? – Мариот. – Он потянулся за бумажником. Там лежала действующая кредитка на имя Джима Херона… и Мастеркард не в курсе, что технически он мертв, потому что он не со-общал об этом. Эдриан вытер губы салфеткой «Goldstein’s Deli» . – Уверен, что хочешь такой пуб-личности? В городе полно народу, а Девина любит находиться в центре внимания. – Да, но недостаток уединенности свяжет ей руки… во-первых, она будет вынуждена убирать беспорядок. И, во-вторых, ей придется очень аккуратно действовать в этом раунде… и можешь быть уверен, убиение невинных гражданских едва ли осчастливит Создателя. Джим подошел к какому-никакому, но шкафу, и достал две кобуры. Натянув их, он растолкал в одну кинжалы, и пистолеты – в другую. Проверив карманы, он хотел выяснить, сколько сигарет было в его распоряжении… Свернутый листок бумаги в заднем кармане его джинсов остановил охоту, и он на краткое мгновение закрыл глаза. Нет смысла доставать газетную статью; он знал ее наизусть. Каждое слово, каждый параграф… особенно фотографию. Его Сисси. Не то, чтобы она на самом деле была «его». Всегда с ним. Никогда не забывая о ней. Убедившись, что Эдриан не видит, он достал листок восемь с половиной на одинна-дцать, развернул страницу и украдкой взглянул на ее лицо. В девятнадцать лет ее убила де-мон, вечность она проведет в той стене душ… Джим нахмурился и посмотрел на дверь. Матиас побывал в том аду. Что он видел внутри… Или, черт возьми, что он там творил? Одной мысли, что девочка страдала, было достаточно, чтобы Джим побелел от гнева. – Эд, поторопись, – пробормотал он. – Нам пора. ------------------------------------------------ «Conair» - мульти национальная корпорация по производству продуктов для волос и красоты, рассчитанная на профессионалов и простых потребителей. «Ангелы Ада» (англ. Hells Angels) - один из крупнейших в мире байкерских мотоклубов, имеющий свои фи-лиалы по всему миру. Входит, наряду с «Outlaws MC», «Pagans MC» и «Bandidos MC», в так называемую «большую четверку» outlaw-клубов и является наиболее известным среди них. Правоохранительные органы ряда стран называют клуб «бандой мотоциклистов» и обвиняют в торговле наркотиками, рэкете, торговле кра-деным и т. д. Члены клуба утверждают, что являются мирными энтузиастами мотоциклов, объединившимися для совместных мотопробегов, собраний и проведения общественных мероприятий. Marriott International (произносится Мариот Интернэшнл) — международная компания на рынке гостиничных услуг, включающая в себя более 3700 гостиниц под маркой Marriott, расположенных в США и в 66 других стра-нах и территориях, с общим номерным фондом в 499165 номеров. Главное управление компании располагается в Вашингтоне.
«Рубен» («Reuben») - классический американский горячий бутерброд с нарезкой, швейцарским сыром, кислой капустой и соусом. MasterCard - международная платёжная система, объединяющая 22 тысячи финансовых учреждений в 210 странах мира. Штаб-квартира компании находится в Нью-Йорке, США. В 2010 г. на долю MasterCard приходи-лось 20 % платёжных карт мира, 28,6 % имел бывший мировой лидер VISA, а первой стала China UnionPay с 29,2 %. Goldstein’s Deli – ресторан фаст-фуда.
Сидя на пассажирском сиденье «Тойоты», Матиасу казалось, будто все происходит чересчур быстро. На самом же деле, Мэлс не только соблюдала все правила дорожного дви-жения, они еще и плелись со скоростью пять миль в час через стройку, полную бурильных молотков и асфальтоукладчиков. Матиас посмотрел на нее. Сидя за рулем, она была собрана, спокойна, уравновешена, хотя абсолютно ничего не помнила про Джима Херона. Какого черта парень сотворил с ней? Боже, в обычный день Матиас назвал бы все бредом собачьим. Гипноз, да по-любому. Вот только… ну, он вроде как находился в том же положении, но вместо пары минут ему стерли всю его гребаную жизнь. И что для него теперь было «обычно»? Когда они остановились на красный сигнал светофора, он выглянул в окно со своей стороны. – Не люблю моменты, когда не могу контролировать ситуацию. – Не многим это нравится. – Мэлс сделала глубокий вдох. – Я рада, что ты позволил мне отвезти тебя обратно в гостиницу. «Если ты с ней, значит, сможешь убедиться, что я оставлю ее в покое». Он просунул пальцы под оправу «Рэй Бэнов» и потер глаза. – Почти приехали, – сказала она. Будто думала, что он вот-вот сознание потеряет или еще что. Хотя Матиас и не думал отключаться. – Из-за тебя я чувствую себя… беспомощным. – Не думаю, что дело во мне. Это твое нынешнее положение. – Нет, это все ты. – Ему казалось, что не будь ее рядом, все было бы яснее, даже если он так и не вспомнил ни единого события своей жизни: в этом гипотетическом случае ему пришлось бы заботиться только о себе, а одна проблема определенно лучше двух. – Я пытался поступить правильно, – пробормотал он, а затем задумался, с кем разгова-ривает. – Именно это ты и сделаешь, если остановишься где-нибудь отдохнуть. Последние двадцать четыре часа были для тебя настоящим хаосом. Тебе нужно поспать. Позволив голове упасть на подголовник, он закрыл глаза и подумал о столкновении с Джимом, о том, что был абсолютно готов спустить курок и убить парня. Сон – совсем не то, что ему нужно. Пригодятся, скорее, наручники и психологическое освидетельствование: в ту секунду, когда палец лежал на спусковом крючке, с его стороны не было никаких колебаний – не с той скоростью, с какой он приставил пушку к яремной вене парня, не с наличием свидетеля, не с отсутствием моральных норм типа «эй, это же человеческая жизнь». Он был солдатом? Потому что в том поведении не было ничего гражданского, лишь выправка военного. Да, подумал Матиас, так и есть. И он был одним из самых опасных бойцов… с пусто-той в груди. А значит, они способны на все. «Ты ненавидел человека, которым был». Когда загорелся зеленый, Мэлс проехала мимо ряда минимоллов, магазинчиков, как конструктор «Лего» связанных друг с другом у дальнего края узкой парковки. Он никогда не замечал всего этого: вычурных кофеен, мест, где продавали сувениры народного творчества и недорогие украшения, долларовых магазинчиков . Так банально. Так обыденно. Так обыч-но… – Я пытался покончить с собой. Мэлс резко надавила на тормоз, хотя движение на второстепенной четырехполосной дороге было равномерным. – Ты… – Она прокашлялась. – К тебе возвращается память? – Отрывочно. – Что произошло? То есть, если это не слишком личное. Вспомнив Джима Херона, он ответил его словами: – Мне не нравилось то, каким я был. – И каким ты был? Темным как ночь, холодным как зима, жестоким как клинок. Но он не сказал этого вслух. – А ты настырная, в курсе? – Репортер, – сказала она, прикоснувшись к груди. – Это часть профессии. – Я уж понял. Матиас снова закрыл глаза и прислушался к шуму двигателя. Когда что-то теплое и мягкое накрыло его запястье, он подпрыгнул. Это была ее рука, ее изящная рука. На каком-то уровне он поверить не мог, что Мэлс захотела прикоснуться к нему. Тяжело сглотнув, Матиас сжал ее руку и разорвал контакт. Они приехали к «Мариоту» примерно через десять минут. Отель был типичным феше-небельным заведением большого города, возвышающимся над стриженой изгородью и низ-ким газоном, прямо посреди центра делового района. Заехав под навес, они оказались втяну-тыми в вереницу из портье, тележек и людей с багажом. С другой стороны, было уже за три часа, самый час-пик для туристов. – Ты поднимешься? – услышал себя Матиас, гадая, кто мог следить за ними… и какие именно отношения связывали его и Джима Херона. Парень часто произносил слово «помощь», но неизбежно встает вопрос о его мотива-ции, а принимать что-либо за должное было глупо. – Я помогу тебе устроиться… как насчет этого. – Это… хорошо. – Он все еще предпочитал полный разрыв, но это уже невозможно. Благодаря Херону. Хотя… возможность побыть с ней чуточку дольше не казалась тяжелым испытанием. Мэлс медленно проехала мимо латунных тележек и парней в форме, всеми силами вы-таскивавшими чемоданы из багажников, и направилась к парковке. Через систему вентиля-ции «Тойоты» в автомобиль проник запах выхлопных газов, и Матиас приоткрыл окно… глупый поступок. Воздух снаружи и был источником плохого запаха. Они передали машину ее приятеля лакею, который не очень обрадовался необходимо-сти парковать этот кусок дерьма, и поплелись через вращающуюся дверь в нижнее фойе, де-корированное кроваво-красным ковром и золотыми стенами. К сожалению, несмотря на бар-хатную отделку – а может, из-за нее – интерьер скорее подходил борделю, а не бизнес-классу, стремление к роскоши «Четырех времен года» завершилось неудачей. – Всегда думала, что это место пытается походить на «Уолдорф» , – сказала Мэлс, нажимая кнопку вызова лифта. – Но это Колдвелл, а не Манхеттен. – Забавно, я подумал о том же. – Все равно, прости мою обиду, – сказала она. – Я приезжая. – Из Нью-Йорка? – Ну, родилась я здесь, но мое место там. Я просто жду, когда смогу вернуться. – Что держит тебя в Колдвелле? – Все. Ничего. – Она обернулась. – Странно, но я даже завидую твоей амнезии. – Я бы не стал, будь я на твоем месте. Да, он действительно не хотел этого для нее и не потому, что был джентльменом. Стоя рядом с ней, он бы убил для того, чтобы узнать Мэлс, ее семью, о том, где она выросла, обо всем, что привело ее к этому тихому, утекающему свозь пальцы моменту времени. – Мэлс… Прежде чем он смог начал расспросы, к ним в ожидании лифта присоединилась семья, дочери бегали вокруг, родители выглядели так, будто застряли в той версии ада, что пахнет жвачкой и населена низкорослыми демонами в одежде сказочных принцесс, выпрашивающих мороженое каждые три минуты. Динь! Когда двери открылись, он положил руку на поясницу Мэлс и завел ее в лифт. Он не хотел переставать касаться ее, но убрал руку, смирившись под взглядами детей. Наверху, в главном фойе, толкотня и шум под навесом крыльца достигли стойки регистрации, люди по очереди выскальзывали из-за старшего коридорного, стоявшего у ряда бархатных канатов. – Это кошмар какой-то, – сухо пробормотал Матиас. – Могло быть и хуже. Когда-нибудь слышал о «Мотеле 6» ? – Верно. Когда они, наконец, подошли к стойке регистрации, он назвал свое имя, сомневаясь в успехе. Обычно нужно показать кредитку, которой была оплачена бронь… – Да, мистер Холт, вы уже зарегистрировались. – Женщина быстро набрала что-то на компьютере. – Нужны лишь ваши водительские права, пожалуйста. Матиас обвел взглядом фойе. Как, черт побери, Херону удалось попасть сюда со своей кредиткой и все оплатить? Движение было затруднено, но не по тому маршруту, что выбрали они с Мэлс… если только парень не вытащил у себя из задницы вертолет. А по поводу кредитной карты, – действительно ли она принадлежала Херону? Сукин сын должен быть мертв, поэтому невольно возникает вопрос, как банк собирается послать счет в «Сосновую рощу». С другой стороны, номер карты достать так же просто, как чита-тельский билет, если знать нужных людей… и учитывая вид соседа Херона, доступ на чер-ный рынок имелся безо всякого сомнения. – Сэр? Ваши права? – Да, простите. Когда он протянул их, портье профессионально улыбнулась ему, выражение ее лица – все равно что приветственный коврик. – Так, вот ваша ключ-карта от номера. Просто поднимитесь на лифте на шестой этаж. Ваш номер… «Только не шестьсот шестьдесят шесть», – вдруг подумал он. – … шестьсот сорок два. Вам помочь с багажом? – Нет, сам справлюсь. Спасибо. – Наслаждайтесь отдыхом, сэр. Пока они с Мэлс шли к другим лифтам, он внимательно осмотрел фойе, не поворачи-вая головы. Снующие туда-сюда люди ничем не выделялись… обычные посетители, тянущие за собой чемоданы, говорящие по своим мобильникам или спорящие с жена-ми/мужьями/парнями. Никто не обращал на них внимания, вот почему публичные места – порой самое безопасное место, где можно спрятаться. И все же он был рад, что взял у Джима пистолет. Во второй раз они ждали лифт дольше, чем в первый, и когда он прибыл, Мэлс шагну-ла вперед, как и другая пара. Матиас коснулся ее руки и спины: – Мы поедем на следующем. – Клаустрофобия? – спросила она, оглянувшись на него, когда двери закрылись. – Да. Именно. На этот раз он позволил руке задержаться чуть дольше. Стоя позади нее, он был гораз-до выше Мэлс, хотя невысокой ее не назовешь… и он гадал, каково будет прижать ее к себе. Странная мысль по стольким причинам. Но она вела к другой неоспоримой картинке в голове… – Вот, еще один приехал, – сказала Мэлс, отходя от него. – И в этот раз мы будем од-ни. Боже, когда дело касалось Мэлс Кармайкл, «остаться наедине» имело некий подтекст, в самом деле. Поездка до номера обошлась без приключений… полагая, что он отошел от направле-ния, которое приняли его мысли. Другая положительная новость состояла в том, что номер шестьсот сорок два находился недалеко от запасного выхода. Идеально. Внутри комнатушки двадцать на двадцать был стандартный набор из кровати, комода, стола и стула, хотя когда позади них закрылась дверь, он сосредоточился на огромном матраце. Вот только Мэлс не искала связи с незнакомцем, и он в любом случае не смог бы ис-полнить свою роль. Когда он подошел к окнам и задернул шторы, Мэлс включила свет в ванной и заглянула внутрь. – У тебя хорошая ванная. Матиас непреднамеренно обвел Мэлс взглядом, и да, ему действительно нравилось, как на ней сидели эти брюки. Черт. Он хотел ее… сильно. Хотел, чтобы она обнаженной лежала под ним, широко разведя ноги, а ее лоно принимало его энергичные толчки. – Я могу угостить тебя ужином? – прокашлявшись, хрипло сказал он. – Знаю, ранова-то, но я проголодался. По ней. К черту еду. Выпрямившись, она посмотрела на него, и Матиас обрадовался ее очкам. Из того, что, несомненно, отражалось в его глазах, ничего хорошего бы не вышло. Страсть была неумест-на, ни при этих обстоятельствах… Эй, надо же. Он, может, и обычный убийца, но, по крайней мере, у него есть хоть ка-кое-то чувство приличия. – Да, – ответила Мэлс, слегка улыбнувшись. – Конечно. Я бы съела чего-нибудь. Подойдя к встроенному столу в поисках меню обслуживания номеров, Матиас сказал себе, что просто выполняет то, что предложил Джим Херон: находясь с ней, он знает, что Мэлс в порядке. Матиас мог не помнить своего прошлого, но в одном он был уверен. Он ценой своей жизни будет защищать эту умную, добрую женщину… и ее идеальную попку. ---------------------------------------------------------------------- «Рубен» («Reuben») - классический американский горячий бутерброд с нарезкой, швейцарским сыром, кислой капустой и соусом. MasterCard - международная платёжная система, объединяющая 22 тысячи финансовых учреждений в 210 странах мира. Штаб-квартира компании находится в Нью-Йорке, США. В 2010 г. на долю MasterCard приходи-лось 20 % платёжных карт мира, 28,6 % имел бывший мировой лидер VISA, а первой стала China UnionPay с 29,2 %. Goldstein’s Deli – ресторан фаст-фуда. Примерно 8 км/ч Магазины, где любой товар стоит один доллар. «Четыре времени года» (англ. Four Seasons) - цепь отелей класса люкс. Four Seasons - канадская компания со штаб-квартирой в Торонто. Часть отелей под маркой Four Seasons не принадлежит непосредственно компании, а только управляется ею. Первый отель под этой маркой был открыт в Канаде в далеком 1960 г. эмигрантом из Польши Айседором Шарпом (Issy Sharp) и в первое десятилетие появилось три канадских отеля. К началу XXI в. Four Seasons подошел глобальным люксовым брэндом, охватившим все континенты, кроме Антарктиды. Four Seasons теперь ассоциируется с качеством жизни. Знаменитый отель, предлагающий роскошные номера и привилегированные просторные апартаменты. «Мотель 6» – сеть бюджетных мотелей в США и Канаде.
Мэлс наконец-то доела порцию картошки фри. Заказанный гамбургер оказался идеальной средней прожарки, маринованных огурцов было достаточно, чтобы запах ударил в нос, а ледяная Кола была как в рекламе – покрытый инеем стакан и все такое. В консоли из красного дерева телевизор транслировал «WCLD», местное отделение «NBC» , ведущий пятичасовых новостей только начал передачу. – Должна сказать, – прошептала она, взяв в руку последнюю картошку и макнув ее в кетчуп, – картошка здесь гораздо лучше той, что подают в «Риверсайде». Матиас лежал на кровати, заканчивая свой клаб-сэндвич , но она знала, что он смот-рит на нее. Даже сквозь солнцезащитные очки. Он часто это делал, его взгляд задерживался на ней, словно Матиасу нравилось, как она двигалась, хоть Мэлс и сидела на месте… и по какой-то причине это делало его еще сек-суальнее… настолько, что она начинала задумываться, каково будет иметь его на себе без ка-ких-либо барьеров. В смысле, взгляд. Без «Рэй Бэнов», имела она в виду… Проклятье, она возбуждалась. – Знаешь, ты можешь их снять, – мягко произнесла она. – Темные очки. Он замер. Затем вновь начал жевать. – С ними мне комфортнее, – сказал он, проглотив тот кусок. – Ну ладно, как хочешь. Матиас ничего не сказал о своих поисках Джима Херона или о том, как он узнал адрес, где они встретились. Он просто сел в машину Тони и позволил ей привезти его сюда. Она не собиралась спорить с внутренними переменами. – Тебя разве никто не ждет дома? – спросил он мимоходом. – Нет, вообще-то. Боюсь, у меня практически нет личной жизни. – Я знаю, каково это… – Он остановился. – Дерьмо, я на самом деле знаю… каково это. Мэлс ждала, когда он закончит. Вместо этого он просто сидел там, глядя на полупус-тую тарелку, будто в телевизор. – Расскажи мне, – сказала она. Матиас пожал плечами. – Ни жены. Ни детей. Никого постоянного. Вот почему меня никто не ищет… ну, в смысле никто из родственников. – Мне жаль. А твои родители? Матиас вздрогнул, а потом, казалось, спохватился. – Нет? – подсказала она. – Ничего о них не знаю. В повисшей тишине она уделила особое внимание тому, чтобы взять поднос и выста-вить его в коридор. Вернувшись, Мэлс поняла, что самое время уходить. Возможно, пора его отпустить. Джим Херон мертв… по крайней мере, согласно не столь давним архивам ККЖ, если не тому чертову надгробию. Она выяснила его адрес через один из источников, комментиро-вавших историю… но, разумеется, его там не было… Головная боль сдавила виски, но она прекратилась, когда Мэлс снова подумала о Ма-тиасе Холте. Здесь он был в безопасности, выздоравливал, а что касается его памяти, то лишь он один мог добраться до ее глубин. Мэлс сделала все, что могла, дабы дать ему какую-то ос-нову, но не более… она могла заплатить, если он подаст на нее в суд, хотя не было похоже, что он рассматривал такой вариант. Конечно, было нечто странное в доме, который должен принадлежать ему; определен-ные вещи не складывались, например, кто именно был в том гараже, но если она не станет писать об этом в газете, то детали на самом деле ее не касались. Мэлс подошла к кровати и села у изножья. Матиас отложил поднос и взглянул на нее, и та самая вспышка вновь пронзила ее. Ее определенно тянуло к этому мужчине. Особенно здесь, в этом номере, где они были одни. Вот только она совсем не искала такого рода сложностей. – Мне лучше уйти, – сказала она, разглядывая его лицо. – Так иди, – прошептал он, глядя ей прямо в глаза сквозь ее очки. Никто из них не пошевелился, его высокое, худощавое тело было так же неподвижно, как и ее. Господи… она хотела поцеловать его. Безумная мысль… – Из-за тебя я… – Матиас сделал глубокий вдох. – Что? Наклонившись вперед, он протянул руку и провел ею по лицу Мэлс. – Из-за тебя я хотел бы быть другим. От его прикосновения замерло сердце, а затем оно забилось гораздо быстрее. – Думаю, ты лучше, чем о себе думаешь. – И это меня пугает. – Мысль, что ты в порядке? – Нет, то, что ты считаешь меня таким. Мэлс быстро отвела взгляд и задумалась, какого черта она делает в этом номере отеля, с ним… чувствуя, что хочет скинуть одежду с них обоих, как и сдерживающие их оковы. Но, проклятье, они взрослые люди, и она чертовски устала жить вполсилы, устала желать того, что не имела, скупиться на мечты и получать взамен малое или вообще ничего. Она хотела снова писать громкие статьи. Как раньше, до того, как все изменилось, и она вернулась в Колдвелл и пресекла… себя. Нахмурившись, она задумалась, сколько уже чувствует это. А затем… Мэлс не была уверена, что побудило ее к действию… его голос? Его глаза, которых она не видела, но чей взгляд чувствовала? Его врожденная гордость, смешанная с этой не-смолкаемой неуверенностью в себе? Сидящая в ней пещерная женщина? Каким бы ни был мотив, Мэлс сомкнула их губы в поцелуе. Кратком, целомудренном. Мощном. Когда она отстранилась, он казался ошеломленным. – Вновь не контролируешь ситуацию, да? – тихо сказала она. – У тебя талант к… да. Что ж, себя она тоже шокировала. Но Мэлс просто не могла придумать, зачем нужно бороться с притяжением к нему. Жизнь не бесконечна… и после последних двух лет она больше боялась упустить сам шанс, чем мига полета и крушения наземь. – Не против, если закончу то, что ты начала? – сказал он с рыком. – Черт… нет. На этой ноте воспитанности рука Матиаса скользнула ей за шею и притянула Мэлс, забирая контроль. И за секунду до того, как он овладел ее ртом, Мэлс подумала, как это пора-зительно: несмотря на то, что они относительно незнакомы, его сущность была лучше време-ни и контекста: с этим загадочным человеком она чувствовала себя в безопасности вопреки всем его убеждениям в обратном. И, черт побери, она хотела его. Похоже, это чувство было взаимным. Матиас чувственно поцеловал ее и отпустил; затем вновь прильнул к ее губам, словно этого было слишком мало. Проникнув в нее языком, он не отрывался от Мэлс, прижимая ее к своим губам, наклоняя свою голову, и ее. Жар накатил на места, которые уже так давно не затрагивал, Мэлс парила, была безумной и иступленной… и поняла, что именно в этом нуж-далась. В этом моменте, прямо здесь, с ним. Секс, в этом номере, на этой кровати. С ним. Матиас резко отстранился, будто ему было необходимо перехватить дух. – Ты всегда целуешь героев своих историй? – хрипло спросил он. – Ты не история. Не для печати, помнишь? – Точно. – Он обвел ее тело взглядом. – Я хочу увидеть тебя обнаженной. Мэлс медленно улыбнулась. – Это вряд ли можно назвать сногсшибательной новостью, учитывая как ты только что меня целовал. Застонав, он снова прижался к ней, опуская ее на матрас, оказываясь сверху. Черт, пе-ред «несчастным случаем» он наверняка всегда физически доминировал над женщинами – не в насильственном смысле, ведь она не чувствовала принуждения, не чувствовала себя в ловушке. «Как животное» лучше подходит для описания. Особенно когда он развел ее ноги своей, и его бедро прижалось к ее лону. Мэлс выгнулась к его груди и обернула вокруг него руки… Неуловимым движением он удержал ее, а затем и вовсе остановился. Он отстранился и отодвинулся от нее, его лицо и тело были напряжены… без намерения переспать с ней. – Что? – хрипло спросила она. – Что не так?
***
Когда Матиас перелез на край кровати, его легкие горели, и ему хотелось пробить сте-ну головой. Черт подери, вот он здесь, с этой прекрасной, полной жизни женщиной, демонстрирующей все признаки серьезного сексуального возбуждения, и… он желал этого, но не был способен осуществить. Матиас хотел ее. Но ничего не мог поделать. Вспоминая ту медсестру, то нежеланное «ручное» обслуживание, ему казалось какой-то жестокой шуткой, что его проблема вернулась при таких обстоятельствах: дистанцию ме-жду ним и его журналисткой не решит никакое количество поцелуев. То же с прикоснове-ниями, потираниями или полной обнаженкой. Они снова стояли по разные стороны могилы, она – с живыми, он – с теми, кто почивал на кладбище. По какой-то причине это усилило его отчаянное желание овладеть ею. И с внезапной ясностью он осознал, что в прошлом брал любую, которую бы ни захотел… и он не страдал от отсутствия добровольцев. Но это не значило, что он заботился о женщинах. Мэлс же, с другой стороны? С ней все по-другому. Она была другой. Вот только он никогда не сможет быть с ней по-настоящему, учитывая состояние его тела. – Что не так? – спросила она снова. Он не хотел, чтобы она знала. Даже если Мэлс узнает об этом позже, Матиас хотел поддерживать иллюзию того, что он настоящий человек, немного дольше. Предполагая, что увидит ее снова. – Поверить не могу, что мы это делаем, – он уклонился от ответа. И это правда. Столь-ко всего из происходящего – от пробуждения у надгробия Херона до аварии с ее участием – казалось неправильным. Как будто все было подстроено для него, словно память специально отняли у него. – Как и я, – ответила Мэлс, пристально глядя на его губы, словно хотела большего. Она не произвела на него впечатление женщины, которая спит с первым встречным. Не одевалась, как шлюха, не двигалась и не вела себя подобным образом. И источала нере-шительные, но открытые флюиды, будто у нее уже какое-то время не было секса, но она дей-ствительно хотела его. Скажи, чтобы она ушла, подумал он. Даже если не брать во внимание импотенцию, существовала куча других причин, по которым им не стоит быть вместе сегодня. И вообще когда-либо. Вытянувшись рядом с ней снова, он обернул вокруг нее руку и притянул к себе… но не слишком близко. Не к своим бедрам. Боже, от нее приятно пахло. И чувства охватывали все его тело, жар обдавал пах, сердце билось с бешеной скоро-стью, руки и ноги казались сильнее, чем были. Однако его член не следовал общей програм-ме. Но может, так лучше, потому что ему нужно сказать ей… – Могу я доставить тебе удовольствие? – выдал он. Ладно, он должен был сказать «спокойной ночи». – Ты уже это делаешь. – Чертовски уверен, что способен на большее. – Ну, не могу же я стоять на пути совершенствования. Целуя ее снова, он представлял, как бы она выглядела в расстегнутой рубашке, без бюстгальтера, ее груди готовы для его рта, гладкая кожа ее живота ведет его вниз, к другой территории. Невероятно прекрасно, все это, казавшееся совершенно новым для него… и не просто потому, что он никогда раньше не был с Мэлс. Казалось, он вообще никогда ни с кем не был. С другой стороны, насколько ему не изменяет память… до нее никого и не было… Откуда ни возьмись изображение прорвалось сквозь его чувства. Он с женщиной с гладкой, темной кожей у стены. Он держал свою руку вокруг ее горла, ее ноги вокруг своих бедер, он трахал ее до потери сознания… Матиас резко отстранился. Внезапно подобные изображения заполонили его разум, хронологическая последовательность всех женщин, с которыми он был… молодых, когда сам был молод; взрослых, «с изюминкой», когда вырос; затем серия весьма нервных, очень агрессивных женщин. Он видел себя со всеми ними, его тело целое и невредимое, эмоции не затуманены и лаконичны, сердце холодное как камень. Он видел женщин, обнаженных и полуодетых, воо-руженных и нет, кончающих, отчаянно извивающихся. – Что ты вспоминаешь? – отдаленно спросила Мэлс. Матиас открыл рот, чтобы ответить, но поток имен, лиц и мест превратился в потоп, из которого он не мог выплыть, натиск спутал его нейроны, практически лишая его сознания. И ослабев, он почувствовал, как ложится на подушки, о доминировании не могло быть и речи. Поднеся руки к голове, он выругался. – Я звоню врачу… Матиас резко вытянул руку, хватая Мэлс за запястье: – Нет. Я в порядке… – Черта с два. – Просто дай мне минутку. Он начал неглубоко дышать и решил бросить сопротивление. Верный выбор – вместо того, чтобы врываться в его разум, воспоминания миновали его, процесс открытий замедлился. По крайней мере… до финального. Последнее воспоминание касалось его с… каким-то монстром? Должно быть, приснившийся кошмар… но, Боже, она была отвратительна и брала его, дабы показать, что владеет им, в подземелье у основания длинной черной стены… Паника словно прикуриватель ударила Матиаса настолько сильно, что сердце дерну-лось в груди, его тело круто сжалось. Но он не отпускал запястье Мэлс, убеждаясь, что она останется с ним, а не возьмется за телефон. – Пожалуйста, – услышал он ее. – Не надо… врача… все проходит… В конце концов, он отпустил ее, сдернул очки и потер глаза. – А я-то думал, что память будет возвращаться медленно и не напряжно. – Могу я, пожалуйста, оказать тебе хоть какую-то медицинскую помощь? – Она взяла повязку и поднесла к его лицу. – Видишь? В обслуживании отеля имеется аптечка. – Нет, серьезно, я в порядке. Просто накатило. Думаю, мы принимаем за должное все то, что хранится у нас здесь, – сказал Матиас, постукивая по черепу. – Много информации. – О какой именно идет речь? Он отвел взгляд. – Что ж, я определенно не девственник. И давай не будем об этом. – Вот как. Повисла неловкая тишина. А затем Мэлс прокашлялась. – Знаешь, думаю, мне пора. – Да. Она встала с кровати. Взяла пальто. Надела его. – Прежде чем уйти… – Она подошла и написала что-то в блокноте, лежавшем на при-кроватном столике. – Еще раз дам номер своего мобильного… В ее кармане раздался звонок. – Вспомнишь о дьяволе, – пробормотал он, смотря, как она дописывает семь цифр и отвечает на звонок. – Да? – Ее голос был бодрым и профессиональным, и ему нравилась такая смена пере-дач, нравилось, что она смогла так быстро взять себя в руки. С другой стороны, ему многое нравилось в этой женщине. – Где? – нахмурилась Мэлс. – Ее опознали? Как она умерла… Серьезно. Да, выезжаю прямо сейчас. Машина Тони все еще у меня… ага. – Она положила трубку и взяла свою сум-ку. – Мне пора. – Что-то для печати? – И мой босс, должно быть, изменил своим принципам. Он действительно отправляет меня на место преступления. – Он не признает твоих навыков? – Не те, что мне хотелось бы. – Мэлс остановилась у двери. – Ты уверен, что в поряд-ке? – А ты всегда была святошей? – прошептал он. – Нет, пока не встретила тебя. – Мэлс, – сказал Матиас прямо перед тем, как она вышла. Она обернулась через плечо, свет над дверью упал ей на лицо. Когда их взгляды встретились, он бы обменял все только что увиденные перепихи на одну ночь с ней. «Живым я из этого не выберусь», подумал он. Поэтому если у него будет шанс поцеловать ее снова, он не остановится. И кто знает, может, во второй раз ему волшебным образом повезет. Предполагая, что не существует другого тома «величайших хитов» на его DVD. – Пристегнись, – тихо приказал он. – Позвони чертову врачу, – парировала она с легкой улыбкой. Дверь за ней закрылась, и он выругался. А затем подумал о том, каково было целовать ее. Посмотрев вниз на свои бедра, Матиас понял, что желает вновь стать цельным мужчи-ной.
Бар в холле «Мариота» был назван в честь первого владельца отеля, – какого-то Сэс-симэна. По крайней мере, так Эдриану сказала официантка хриплым соблазнительным голо-сом, принимая их с Джимом заказы на пиво. Она также «не нарочно» уронила ручку и наклонилась, а затем ушла так, будто ее пах недавно побывал в «Jiffy Lube» и масла залили через край. С другой стороны, здешняя клиентура состояла из похотливых бизнесменов, скорее всего сидевших на Виагре, а она – девушка чуть за двадцать с неплохой задницей. Если бы Эдди был с ними как раньше, он бы тут же уединился с ней. А сейчас? Ему совершенно плевать. Диваны, на которых сидели они с Джимом, были отделаны красным кожзаменителем и кряхтели в точности как подушка-пердушка всякий раз, когда кто-то из них двигался. Од-нако своей цели они служили идеально. Отсюда через большой проем в баре просматривал-ся холл. Они видели любого, кто приходил и уходил. Хотя с радаром Джима они могли следить за Матиасом и той женщиной даже сидя на парковке снаружи: ангел предусмотрительно прикоснулся к ним обоим, и даже Эд чувство-вал заклинания отслеживания сквозь этажи отеля. Парочка была шестью этажами выше, ря-дом друг с другом. Отчего невольно задумываешься, чем именно они занимаются. Наверное, настольными играми. Ага, конечно. Минуты тянулись, превращаясь в целый час, разговоры выпивающих людей вокруг них – единственное, что нарушало тишину. За заказанным пивом последовал обед. А время длилось… бесконечно. Боже, бессмертие могло стать настоящим бременем, когда тебя ничего не волнует. Время – все, что у тебя есть. Огромная, зевающая пасть часов, постоянно пережевывающая тебя тупыми зубами, съедая заживо, но не поглощая. Что ж, он сегодня просто весельчак. Настроение не улучшилось, и он посмотрел на свои руки. Черные пятна, которые он видел в душе, не появились вновь, но Эд продолжал едва ли не каждую секунду проверять, не вернулись ли они. Пока все в норме, за исключением отвратного настроения. Как будто его тело опустошили, и внутри скелета не осталось ничего кроме пустого пространства… – Она спускается, – сказал Джим, допивая оставшийся дюйм теплого пива. – Женщина вышла из его номера. Эд забил на остатки своей выпивки. Она ему все равно не понравилась. Но лучше, чем «Курс Лайт». – Останься с ней, – сказал Джим, когда они вышли в холл. – Не хочу, чтобы она была сама по себе. – Разве не Матиас нужная душа? – Думаю, да. А если так, то женщина – ключ к этому. – Уверен? – Я видел, как он смотрит на нее. Это все, что мне нужно знать. – Джим кивнул в сто-рону репортерши, выходившей из лифта в холле. – Будь с ней. Не собираюсь ждать, пока Де-вина здесь объявится. Эд не горел желанием быть сбагренным на подружку. Он хотел дожидаться демона. Хотел стоять с ней лицом к лицу и молить ее сделать еще одно замечание об Эдди, просто чтобы он мог показать ей, что она больше не может до него добраться. А после он хотел по-смотреть ей в глаза, в которых бы разгорелось разочарование, она будет вынуждена напасть на него физически. И он мог бы окончить игру. Биться на смерть. Уйти как воин. Сучка, несомненно, побьет его, но каково удовольствие сорвать с нее несколько фун-тов плоти! И облегчение, что все закончилось. – Эдриан? Приятель, ты со мной? – Я хочу остаться здесь. – А мне нужно, чтобы ты был с той женщиной. Она должна прожить достаточно дол-го, чтобы повлиять на Матиаса. Что если Девина пронюхает об их связи? Женщина будет кормить рыб на дне Гудзона… или того хуже. Джим смотрел на него, и подтекст в его словах основывался на логике – сильнейший должен столкнуться с демоном, и прямо сейчас им был не Эд. И не потому, что Джим прятал дополнительные козыри в рукаве. – Ты хочешь выиграть? – тихо спросил Джим. – Или запороть все дело? Эд, выругавшись, отвернулся, садясь женщине на хвост и уходя обычным способом… потому что исчезнуть на глазах даже у простых наблюдателей было слишком хлопотно. Направляясь к лифтам, ведущим на парковку, подружка Матиаса шла, будто выполня-ла какую-то миссию, и он завидовал ее целеустремленности. А вот ее машине он опреде-ленно не завидовал. В куске дерьма были двигатель и крыша… на этом достоинства заканчи-вались. Шутки ради он невидимым переместился на заднее сиденье… которое по количеству старых газет и журналов даст фору Библиотеке Конгресса . Хорошая новость – журналистка именно в этот момент завела двигатель… но все равно услышала, как его невидимый зад да-вит на бесчисленное число страниц газетной бумаги. Повернув голову, она всмотрелась в пространство, занятое им, и, будучи парнем вежливым, Эд помахал ей, хотя она считала, что в чертовой машине никого кроме нее нет. – Я схожу с ума, – пробормотала Мэлс, выезжая на дорогу. Хороший водитель. Ловко управлялась с педалью газа, умело выбирала маршрут. Они приехали в восточную часть центра города, к мотелю, находившемуся всего в шаге от собачьего питомника. Выйдя из машины, – он невидимым, она – явно на охоту, – они присоединились к сборищу копов и репортеров, которое скопилось у комнаты слева… Эдриан нахмурился и резко по-настоящему включился в происходящее. Когда жен-щина, за которую он был ответственен, подошла к полицейским, удерживавшим зевак у жел-той ленты на месте преступления, Эд пересек хлипкую баррикаду и проник в толпу погру-женных в работу людей у двери. Какого черта, подумал он про себя. От всего этого места буквально несло Девиной, ее остаточный запах задержался в ве-терке, словно сюда заехал мусоровоз, вывалив содержимое в номер. Эдриан втиснулся внутрь, и ему пришлось прикрыть нос, чтобы не опустошить желу-док из-за вони, которая не достигала людских носовых пазух. Привет, мертвая девочка. Вдали от четырех или пяти копов, через открытую дверь ванной комнаты виднелось тело: бледные ноги, татуировки на бедрах, одежда, перекрученная на теле, как если бы де-вушка боролась. Горло перерезано, кровь залила блестящую тряпку, которую она, очевидно, считала футболкой, а также дешевый коврик, на котором она распростерлась. Девушка была блондинкой… благодаря «L’Oreal»: вся тумбочка была завалена остат-ками набора для покраски волос, а в мусорном ведре лежали полиэтиленовые перчатки, измазанные в фиолетовой массе. Волосы выпрямлены… при помощи сушилки «Conair» и маленькой расчески, у основания которой были темные пряди, а на кончиках зубьев – светлые. – Будь ты проклята, Девина, – пробормотал Эд. – Фотограф уже приехал? – рявкнул устало выглядевший мужчина. Представители Колдвелловского отделения полиции переглянулись, будто никто не хотел сообщать ему плохие новости. – Еще нет, детектив де ла Круз, – сказал кто-то. – Эта женщина меня с ума сводит, – прошептал парень, доставая мобильный и начиная ходить по номеру. Когда парни в форме выстроились вокруг детектива, будто хотели понаблюдать, как влетит фотографу, Эдриан воспользовался свободным проходом в туалет и зашел внутрь, опускаясь на колени. Надеясь, что ничего не обнаружит, Эд поднял края пропитанной кровью кофточки. – Да быть не может… Под блестяшками бледная кожа живота была изрезана символами, рунами, ничего не значившими для человека, коим она была, или мужчин и женщин, нашедших ее, или семьи, которая будет скорбеть о ней. Это послание от Девины. И Эд убедится, что Джим его никогда, никогда не увидит. Бросив взгляд на кучку копов вокруг детектива, Эд еще раз проверил, что их озабо-ченность телефонным звонком все еще предоставляет ему уединение. Затем он провел ладо-нью взад и вперед над помеченной плотью. К счастью, в клетках кожи еще осталось немного жизненной силы. Но устранение от-метин шло медленно. – …дуй сюда немедленно, – выкрикнул тот детектив, – или я сам сделаю фотографии. У тебя пятнадцать минут, чтобы приехать на место преступления… Эд нахмурился, концентрируясь, вкладывая все свои силы в эту попытку. Глубина рун местами достигала четверть дюйма, и они были неровными, словно сделаны зазубренным ножом… или, что более вероятно, когтем. – Давай… давай же… – Он обернулся через плечо. Передышка закончилась, и детек-тив возвращался. Убирая руку, Эд вскочил на ноги… и вспомнил, что все еще невидим. – Кто трогал тело? – выпалил детектив. – Кто прикасался к гребаному телу? Дерьмо. Футболка была задрана, как раз закрывая грудь. Не там, где была прежде. И кожа неестественно покраснела, учитывая не только этническую принадлежность жертвы, но и то, где она находилась, умирая. Тем не менее, цель достигнута, и это гораздо важнее всех несостыковок, которые возникнут у людей в процессе выяснения происходящего. В какую гребаную игру Девина играет теперь? – Эта сучка заплатит, – уходя, прошипел Эдриан.
***
Джима достали люди, пялившиеся на него в холле, но он остался на месте, даже когда опустилась ночь: Матиас все еще торчал в своем номере, а значит, Джиму приходилось то разбираться с авралами, то ждать. Такова жизнь оперативника: отрезки полнейшего бездействия разделялись вспышками чечетки под названием «жизнь или смерть». Черт побери, прямо как в старые добрые времена… которые не были добрыми, и не казались такими уж старыми, потому что предыстория Матиаса – не единственное, о чем он думал. С тех самых пор, как новая работа ангелом ворвалась в его жизнь и захватила ее, все случившееся будто было стерто… вот только не в этом дело. Жизненно необходимое отвле-чение – как амнезия; но это не значит, что у тебя нет прошлого… Посмотрев на сводчатый потолок, он нахмурился. Матиас двигался. Через полторы минуты открылись двери лифта, и мужчина вышел в холл, опираясь на свою трость, солнцезащитные очки на нем, хотя уже стояла ночь. Все вокруг заметили его… опять же, так было всегда, будто могущество Матиаса создавало эффект маяка даже среди тех, кто, к счастью, ничего не знал о нем. Сделавшись видимым, Джим встал у парня на пути: – Поздняя встреча? «Рэй Бэны» повернулись в его сторону, но больше никакой реакции не последовало. – Записался в мои няньки? – Да, и платят мне недостаточно. – Джим кивнул на вращающиеся стеклянные двери на главном входе. – Куда-то направляешься? – Нет, просто подышать свежим воздухом. Я чувствую себя… – Матиас провел рукой по волосам. – Взаперти. Не могу больше пялиться на эти стены… Что? Почему ты так на ме-ня смотришь? – Сейчас ты гораздо больше похож на человека, – ответил Джим, не успев придумать ложь. – И что это должно значить? – Да неважно, на самом деле, – пожал плечами Джим. – Не против, если я присоеди-нюсь? – А у меня есть выбор? – Ты всегда можешь попробовать убежать от меня. – Нехорошо смеяться над калеками. – Не вижу таких рядом. Матиас усмехнулся. – Ладно. Пошли. Ночь выдалась теплой не по сезону, в воздухе стоял густой туман, влага повисла меж облаков над ними и асфальтом под ними, будто не могла определиться, излиться дождем или нет. Вытащив сигарету, Джим прикурил ее и выдохнул струю дыма. С туманом, «Мальбо-ро» и резонирующими звуками их шагов по тротуару все происходящее казалось мрачным фильмом наяву… особенно когда они подошли к кучке мужчин, шагавших строем… или маршировавших, раз на то пошло. Какого. Черта? Шесть ублюдков были одеты в черную кожу, которая могла отнести их к разряду го-тов… вот только они шли строем позади своего лидера в профессиональной военной манере. Поравнявшись с ними, Матиас с Джимом посторонились, а их лидер обернулся. Уродливый сукин сын, это точно, а его глаза – пучины агрессии. Ха… в своей старой жизни Джим бы рассмотрел их в качестве возможных рекрутов. Они выглядели так, будто могли убить что и кого угодно на своем пути, особенно парень впереди. Но Джим изменился. И, он надеялся, что Матиас тоже. – Я помню кое-что, – сказал его бывший босс, когда на тротуаре остались только они. – Да? – Только личное дерьмо. Не то, что меня интересует. Когда молчание установилось так же прочно, как и туман, Джим сделал очередную за-тяжку и произнес на выдохе: – Ждешь, чтобы я заполнил пробелы? – Это ты хотел присоединиться. Можешь, по меньшей мере, принести какую-то поль-зу. – А я думал, что для красоты здесь. – Не для меня, приятель. – Когда Джим ничего не сказал, Матиас обернулся. – В об-щем, я думал о тебе. – Не в романтическом смысле, надеюсь. – Нет, мне нравились женщины. Очень. – В прошедшем времени? Матиас остановился и посмотрел на Джима. – Что я хочу знать, так это… В конце квартала на тротуар ступила фигура, с легкостью человека, обученного сидеть в засаде, и пистолет, разряженный в их направлении, не произвел ни звука. Джим увидел лишь небольшую вспышку, когда пуля вылетела из глушителя. Выругавшись, он прыгнул и увел Матиаса в переулок, сила его двухсот двадцати фун-тов свалила мужчину с ног, и они параллельно полетели на землю как в замедленной съем-ке. Падая, они идеально синхронно достали пистолеты, направили дуло на стрелявшего и спустили курки… и когда их пули вылетели из глушителей, Джим развернулся, чтобы пер-вым приземлиться на влажный тротуар, а Матиас упал на него, используя в качестве матраса. Не было времени разлеживаться, и не было нужды говорить об этом бывшему боссу… очевидно, Матиас вспомнил не только о своих предпочтениях в женщинах: он стоял на ногах и был готов метнуться в укрытие за фургоном примерно в трех ярдах от них… В них вновь полетели пули, ударяясь о тротуар, заднюю боковую часть кузова Джи-Эм , а также от колес. Стрелок следовал за ним, держась в тени, приближаясь. Такая уловка была еще одной характерной чертой. Их нападавший подошел к ним бесшумно, и не только благодаря такой же самозарядке с глушителем, как и у Джима в руках: не слышно шагов, даже тяжелого дыхания – это обученный убийца, оперативник, как и он. Спецподразделение, подумал Джим. Не иначе. Выругавшись снова, он осмотрелся в поисках вариантов. Фургон не подходил для ук-рытия из-за бензобака: Джим знал о пределах того, что мог пережить, но не был точно уве-рен, как обстоят дела с неприкасаемостью Матиаса, а грибовидное облако над укрытием не лучший способ это выяснить. Схватив Матиаса за руку, он помог парню добежать до фургона… который чисто слу-чайно был припаркован у заднего выхода отеля, пакет ужасных стальных дверей вставлен в кирпичную стену. Джим кинулся к ручкам, дернул их, поворачивая. Заперто. Да ну. Ииииииии да пофиг как-то. Бросив в металл заряд энергии, он разнес механизм блокировки и толкнул плечом ук-репленные панели. Они с визгом поддались, и Матиас замер, реакция была такой быстрой, словно он обучался страху. Джим затащил мужчину внутрь и закрыл дверь. Поддерживая Матиаса, он пустил в сталь очередной заряд тепла, в этот раз более длинный и сильный, припаивая дверь, выбивая себе немного форы. Хорошая новость – это сработало… бывший босс был слишком занят, проверяя свою обойму, чтобы заметить фокусы. С тростью в одной руке и пистолетом в другой, Матиас снова взял себя в руки. – Туда, вниз, – рявкнул он, будто был главным. – Там должен быть выход. Чтобы не разводить споры, Джим двинулся в указанном направлении, вновь поддер-живая Матиаса подмышкой, утягивая его за собой. Вместе волоча ногами, он постоянно ог-лядывался через плечо. Не нужно быть гением, чтобы понять, кто был мишенью. Матиас – бывший глава спецподразделения, который «умер». Стандартный порядок действий – визуальное подтвер-ждение тела, а учитывая, что Исаак Рот избавился от останков, никто не смог этого сделать. Каким-то образом они вычислили, что Матиас жив и в Колдвелле. Может, у Девины были свои люди в организации? – Ты запер за нами дверь? – проворчал Матиас. – Да. – Но велика вероятность, что убийца… Взрыв был коротким и благозвучным, немного сильнее вспышки света. А затем визг раздался вновь, когда оперативник вломился в коридор. Впереди не было дверей. Никакого укрытия. Открытое пространство, насколько он видел. Словно у них с Матиасом был один мозг, они резко развернулись и оба начали спус-кать курки, разряжая пистолеты. Пули рикошетили, оперативник стрелял в ответ… и само собой разумеется, что Джим оттолкнул Матиаса за себя, используя свое тело как щит. Парочка пуль попала в цель, жжение неприятно, но это его не убьет и не привлечет особого внимания с его стороны. А затем у них с Матиасом закончились пули. Как и у оперативника. Наступило временное затишье, громко кричавшее «ПЕРЕЗАРЯЖАЮСЬ», и Джиму ничего не оставалось, кроме как снова бежать. Заклинания защиты отлично работали против приспешников Девины, но не были столь эффективны против натиска свинца из «Ремингто-на» : служа для Матиаса щитом, он чертовски быстро начал пробираться по коридору, при-держиваясь одной из стен. Они прошли мимо кучки банкетных стульев, Матиас помогал, как мог… но с его травмами нижней части тела было бы лучше, если б он вообще не двигался, а Джим просто перекинул его через плечо. Однако у них не было времени спорить об этикете мертвого веса. Они преодолели примерно десять футов, когда Джим понял, что в них не стреляют. Ни один профессионал не станет так долго вставлять другую обойму. Какого черта… И в эту секунду он почувствовал присутствие Девины, так ясно, как если бы тень пе-ресекла его собственную могилу. Ну, просто охренительно. -------------------------------------- Сеть автосервисов Библиотека Конгресса (англ. The Library of Congress) — национальная библиотека США, одна из крупнейших библиотек мира. Расположена в Вашингтоне. Является научной библиотекой Конгресса США, обслуживает правительственные органы, исследовательские учреждения, научных работников, частные фирмы и промыш-ленные компании, школы. Почти 100 кг « Дженерал моторз», сокращённо GM (произносится: Джи-Эм) - крупнейшая американская автомобильная корпорация, до 2008 года на протяжении 77 лет крупнейший производитель автомобилей в мире (с 2008 года - Toyota, а с 2009 года - Volkswagen). По результатам 2011 года концерн вновь стал самым крупным автопроиз-водителем в мире, хотя в мае 2012 года вновь уступил место Toyota и Volkswagen. Производство налажено в 35 странах, продажа в 192 странах. Штаб-квартира компании расположена в Детройте.
– Ну же, Монти, ты должен дать мне хоть что-нибудь. В отличие от других репортеров на месте преступления у мотеля, Мэлс не топталась у полицейской ленты, натянутой вокруг открытого номера. Она была в дальнем конце, стоя в опустившемся тумане со своим старым другом Болтуном Монти. Монти был порядочным копом, но именно его эго делало парня по-настоящему полезным. Он любил делиться факта-ми, чтобы просто доказать, что он это может, а значит, с ним легко договориться. Сегодняшний вечер отличался от других тем, что она работала над собственным ре-портажем. Она не собирала данные для кого-то другого. Мэлс перегнулась через ленту. – Я знаю, ты знаешь, что происходит. Монти подтянул пояс на свое брюхо и провел рукой по волосам, намазанным пенкой. Кстати о привете из прошлой эпохи. Бритая голова плюс леденец – и получается готовый Коджак в двадцать первом веке. – Да, я один из первых приехал сюда. Знаешь, оказался в выигрышном положении. Проблема с Монти заключалась в том, что приходилось вытаскивать из него информа-цию. – Когда тебе позвонили? – Два часа назад. Менеджер набрал девять-один-один, и я первым ответил на вызов. Примерно в пять утра какой-то парень снял номер на час, но администрация заметила, что никто не выписался до девяти. Я постучался в дверь. Никто не ответил. Менеджер открыл ее своим ключом, и – вуаля. – Что, по-твоему, произошло? – Было важно использовать наречие «по-твоему». – Все знали, что она была проституткой, поэтому на лицо три варианта. После паузы она продолжила его мысль, как и должна была: – Сутенер, клиент, ревнивый парень. – Неплохо. Неплохо. – Он снова поправил пояс. – Взлома нет. Очевидно, она боро-лась, ведь ее одежда разорвана. Но нельзя назвать всю ситуацию синей аллеей. Термин «синяя аллея» был отсылкой к коридору, по которому поколения копов из Колдвелловского отделения вели преступников для оформления в главное управление. С течением времени он стал означать отсутствие чего-то необычного или неожиданного в криминальных делах. – И в чем сюрприз… Монти наклонился, сообщая ей секрет: – Она покрасила волосы. Почему-то это было частью встречи. У нее должны были быть длинные светлые волосы. А затем он убил ее. – Откуда ты знаешь, что это сделал мужчина? Монти одним взглядом сказал ей «да что ты». – И нет, ее имя я тебе не назову… нельзя, потому что мы ищем родственников. Но я знаю, кто она, и она чудом прожила последние два года. У нее длинный послужной список, включая насилие… и агрессором являлась она сама. – Так, ладно, позвонишь, если найдется, чем поделиться? Я не раскрываю свои источ-ники… ты ведь знаешь. – Да, в этом на тебя можно положиться, но без обид, ты не часто получаешь собствен-ные статьи. Сможешь свести меня с твоим Тони? Обычно он пишет о подобных представле-ниях. Прямо сейчас она совсем не уважала Монти, и не потому, что он пренебрежительно относился к отсутствию у нее заслуг в «ККЖ». Черт подери, он не рок-звезда, а это не пред-ставление, и Бога ради, пусть он прекратит поправлять этот оружейный ремень. Это место преступления, и чья-то дочь, сестра, а может, девушка или жена лежит мертвой на кафеле в той ванной комнате. Он мог хотя бы чувствовать себя неловко и немного гадко из-за обмена информацией. Как она. – Дик поручил это мне, – сказала она. – Серьезно? Эй, может, ты продвигаешься. И да, я позвоню, если ты не назовешь мое имя. – Обещаю. – Поговорим позже. – Он кивнул в сторону, пытаясь избавиться от нее. – И обязатель-но ответь, когда я позвоню… у меня предчувствие насчет этого дела. – Я всегда отвечаю, – сказала она, поднимая мобильный. Развернувшись, Мэлс поднесла руку к затылку, волосы покалывали шею. Оглядев-шись, она видела лишь людей, каждый из которых имел определенную цель: копов, детекти-вов, фотографа, доведенную до белого каления, которая сейчас шла к желтой ленте. Напро-тив парковки также расположились две новостные группы, одна из которых делала трансля-цию, очень яркий свет как на сцене освещал темноволосую репортершу, пока они вели съем-ку. Мэлс повернулась на 360 градусов. Снова потерла шею. Черт, этот туман был жутким. Посмотрев на часы, она взяла телефон и нажала на кнопку вызова. Когда на звонок ответили, она прикрыла рот рукой: – Мам? Привет, это я. Слушай, знаю, что говорила, что буду дома рано, но я все еще на работе. Что? Прости, мне не слышно… Да, так лучше. Да, я… о, нет, не волнуйся. Со мной примерно половина отделения полиции… – Наверное, не стоило этого говорить. – Нет, мам, я в порядке. Да, это убийство, громкое дело, и я рада, что Дик поручил его мне. Да, обещаю. Ладно… да, хорошо, слушай, мне пора… и я постучусь к тебе, когда приеду домой. Разъединяясь, Мэлс сильно сомневалась, что вскоре соберется домой… и она была готова ждать, сколько бы времени это ни заняло. Тело нужно сфотографировать, скоро при-будут криминалисты, чтобы сделать свою работу, и тогда жертву, наконец, увезут. Мэлс останется, пока не уедет полиция, не отправятся домой новостники, и не сдадут-ся другие репортеры. Направляясь к машине Тони, она написала ему, что на самом деле не расквасила в хлам его автомобиль… и что завтра угостит его ланчем и заедет за ним в восемь тридцать по пути в редакцию. И затем она завернулась в пальто и облокотилась на передний бампер автомобиля сво-его коллеги. Мэлс тут же напряглась и обернулась. Ничего, кроме уличных ламп на дальнем конце большой парковки мотеля. Никакого подкрадывающегося к ней мужчины, вообще никого, если на то пошло. Тогда с чего ей казалось, будто за ней наблюдают? Массируя виски, она гадала, не заразилась ли паранойей Матиаса. А может, это про-изошедшее на той кровати вцепилось в ее разум. Что ни говори о потере памяти, но этот мужчина точно знал, что делать своим ртом… На каком-то уровне она не могла поверить, что это случилось. Ее никогда не привле-кали случайные связи, даже в колледже… но если бы Матиас не остановил их, она бы позво-лила этому прийти к естественному, обнаженному заключению. Ничего себе. А еще она знала, что вернется туда. Если когда-нибудь представится шанс.
***
Замерев в подвальном помещении «Мариота» с накрывавшим его Джимом Хероном, Матиас чувствовал себя боксером. Не Мохаммедом Али или Джорджем Форманом . А со-пляком, их партнером по спаррингу, парнем, с которым настоящие бойцы разминались в спортзале, прежде, чем выбить дух из противников под стать своим навыкам: разряженный пистолет у бедра, тяжело вздымающаяся грудная клетка, кружащаяся голова, он был совер-шенно вымотан марафоном, при котором постоянно на что-то натыкался. Но он сомневался, что в него попали. В отличие от кого-то другого. До них доносился запах свежей крови, а звук капающей жидкости предполагал, что труба дала течь… и вряд ли она связана с водопроводом отеля. – Оставайся здесь, – приказал Джим. Словно он девчонка? – Да пошел ты. Они вместе зашагали к выведенному из строя стрелку, Джим шел впереди только по-тому, что мог идти немного быстрее. Прямо возле дверей, в которые они ворвались, мужчина в черной, супер облегающей одежде лежал на спине, его глаза застыли неподвижно, зрачки расширены, встречая загроб-ную жизнь. Его горло перерезано прямо под подбородком, артерии и вены не разрезаны, а вскрыты. – Грязно, – пробормотал Матиас, оглядываясь и думая об уборке… и о том, кем, черт возьми, был их спаситель. Оценив все «за» и «против» различных способов избавления от останков, он смутно осознавал, что совершенно равнодушен к смерти, телу, жестокости того, что их чуть не при-стрелили. Обычное дело, в голове вертелись только практические вопросы нежелания вмешательства полиции. Именно так он и жил, подумал Матиас. Это его стихия. Опираясь на свою трость, он опустился на корточки, одно колено затрещало словно сломанная ветка. – У тебя есть машина? – Не с собой, но я все устрою. Окажи мне услугу и… Матиас перевернул тело, обыскивая его, доставая дополнительные патроны, нож и еще один пистолет. – Лааааадно, – сухо произнес Джим. – Пойду проверю, все ли чисто снаружи. – Значит, ты тоже не знаешь, кто наш Добрый Самаритянин. – Не-а. Стальная дверь взвизгнула снова, когда Джим открыл ее, и на долю секунды Матиас был парализован страхом, ужас сковал его тело от сердца до пят. Мотая взглядом из стороны в сторону, он искал тени в темном коридоре, ожидая, что они выпрыгнут и схватят его. Ничего не двигалось. Пробормотав что-то себе под нос, он вновь сосредоточился и задрал рубашку на муж-чине. В кевларовом жилете была, по меньшей мере, одна пуля… значит, они с Джимом не палили впустую. Нет мобильника. И предполагая, что Джим сейчас не попал под дождь из пуль, никто не ждал снаружи, чтобы прийти на помощь этому солдату. Сев, Матиас оценил стальные двери. В центре, вокруг замка, был след от пламени, появившийся после того, как ныне мертвый нападавший взорвал его такой же карманной бомбой, что и… Внезапной вспышкой Матиас вспомнил, как держал собственные руки на детонаторе, видел, как трогает самодельное взрывное устройство, пристально глядя на него. Он соорудил бомбу для себя, соединение электроники и взрывного потенциала – осторожно сконструиро-ванная стратегия выхода… Джим ошибался. Он не ненавидел себя или того, в кого превратился. Он просто устал быть собой. И это было… Охватившая его головная боль была сильной, будто мозг словно мышцу свело судоро-гой, боль начисто стирала когнитивную составляющую мышления, агония блокировала его воспоминания. Проклятье, он хотел добраться до сокрытого, но не мог позволить себе остаться без-защитным, согнувшись в три погибели над трупом. Глядя на лицо мертвого, Матиас заставил себя выбраться из амнезии и обратить вни-мание на изменение цвета кожи парня, румянец на лице, появившийся от напряжения, исчез и сменился темно-серым. Прослеживая процесс смерти, концентрируясь на нем и нем одном, Матиас заставил себя вернуться к реальности. – Я тебя знаю? – спросил он у трупа. Отчасти он твердо верил, что знал. Лицо молодого белого парня было сухощавым из-за отсутствия жира на теле, бледным из-за нехватки солнечного света, будто он привык рабо-тать в ночную смену. С другой стороны, сколько на этой планете миллионов белых парней в возрасте слегка за двадцать? Нет, подумал Матиас, откуда-то он знал этого парнишку. На самом деле, он чувствовал, что выбрал этого сукиного сына. Он отбирал новобранцев? Для армии? Джим вернулся в коридор, закрыл дверь и прислонился к ней, скрестив на груди руки, выглядя так, будто ему хотелось пробить стену. – Никого? – требовательно спросил Матиас. – Похоже на то. – Хорошо, что ты тоже носишь жилет, – сказал Матиас, вдруг заметив дыры в рубашке Херона. – Что? Матиас нахмурился. – В тебя попали… Внезапно его мозг выдал очередную картинку из прошлого: он увидел их вдвоем в комнате, облицованной нержавеющей сталью, холодное тело на столе между ними, дуло пистолета поднято вверх, курок спущен… в гребаного Херона. Им же самим. – Я стрелял в тебя в морге, – выдохнул Матиас. – Я выстрелил тебе… прямо в сердце. ------------------------------------------------ Remington Arms - крупнейший американский холдинг, производящий оружие, патроны, амуницию и охотни-чьи аксессуары.
Тео Коджак – бритоголовый, неизменно элегантно одетый нью-йоркский детектив, главный герой популярно-го американского сериала, который шел на канале CBS в 1973-1978 годах, нью-йоркский полицейский. Мохаммед Али - американский боксёр-профессионал, выступавший в тяжёлой весовой категории. Филантроп, общественный деятель, бывший Посол доброй воли ЮНИСЕФ (1998—2008 годы). Является иконой спорта, од-ним из самых известных и узнаваемых спортсменов в истории, а также величайшей персоной в боксе. Яркий оратор, отличавшийся запоминающимися цитатами, многие из которых вошли в историю бокса. Джордж Форман - американский боксёр-профессионал, выступавший в тяжёлой весовой категории. Олимпий-ский чемпион 1968 года. Чемпион мира тяжёлой (версия WBC, 1973—1974; версия WBA, 1973—1974 и 1994; версия IBF, 1994—1995) весовой категории.
