Бар «Джинн», Уайт-Сити

Нитро: Сегодня это должно наконец случиться, иначе мои братья никогда не оставят меня в покое. Надеюсь, я смогу обуздать своего зверя…

Я чувствую себя окружённой львами. Их хищные взгляды пугают меня, но, как всегда, при плохой игре я должна делать хорошую мину. Здесь я не Соня Анайя, а официантка в нелепом комбинезоне, маске на половину лица и кроп-топе с рукавами-фонариками.
В баре «Джинн» – или, лучше сказать, в борделе – полно Воинов. Должно быть, больше тридцати. Даже если на них нет боевого снаряжения, я сразу узнаю их по высокому росту, мощной мускулатуре и, прежде всего, по глазам. У Седрика были точно такие же кошачьи глаза, отражающие даже тусклый свет. Я часто думаю о нём. Здесь я только из-за него.
Не громко играет электронная музыка, некоторые стены завешены сукном ярких расцветок – ярко-жёлтые, ярко-красные, оранжевые, синие, – другие расписаны цветочными мотивами и завитушками. Повсюду свисают плетёные золотые шнуры с бахромой, а на одежде моей и других девушек блестят пайетки. Девушки порхают между Воинами и ласкают их взглядами и нежными прикосновениями. Некоторые сидят у мужчин на коленях, но прежде чем это зайдёт слишком далеко, Мама Розалия прерывает их и отправляет в комнаты. Эта пожилая женщина, благодаря передовой медицине лишь немного утратившая свою красоту и молодость, здесь хозяйка.
Овальные окна из матового стекла не позволяют выглянуть наружу, и если бы не часы, я бы не знала, что уже вечер. Я скучаю по солнцу. Хотя и свет под куполом тоже немного поднимает мне настроение, потому что скоро я снова спущусь в канализацию и спрячусь с другими повстанцами в системе подземных ходов. Я ненавижу эту вечную тьму, и постоянный страх, что меня обнаружат и убьют, утомляет меня.
Я делаю глубокий вдох и вдыхаю чистый воздух бара, здесь нет сигаретного дыма, не тлеют ароматические палочки, не горят свечи. В Уайт-Сити всё иначе. Более стерильно. Более современно. Здоровее. Кроме того, резкие запахи беспокоили бы Воинов, потому что все их чувства острее, чем у нас, обычных людей.
— Сораджа, тот милашка с серьгой хочет выпить, — говорит Лейла, протягивая мне стакан с напитком синего цвета. В её чёрных волосах блестят бусины, как и у меня. — Думаю, именно ты должна отнести это ему.
Я сглатываю, когда бросаю взгляд через стойку на столик трёх молодых людей – все они кандидаты в Воины или щенки, как они называют друг друга. Тот из них – со светлыми короткими волосами и большим серебряным кольцом в ухе – уже полчаса пялится на меня. Его взгляд холодный и напряжённо выжидающий, а шрам на подбородке подчёркивает воинственный вид. Когда я смотрю на него, он быстро отводит взгляд.
Я улыбаюсь Лейле так искренне, как только могу:
— С удовольствием.
Лейла работает в баре и иногда ей приходится обслуживать клиентов наверху. Там есть «игровые комнаты», где Воины могут расслабиться с одной из девушек. Особенно Воины, которые ещё проходят учебку, любят приходить сюда в своё редкое свободное время, чтобы получить первый сексуальный опыт и не опозориться на шоу.
Меня передёргивает. К счастью, я должна всего лишь принести им напитки.
Я терплю этот фарс уже пять дней и должна быть осторожной, чтобы не ляпнуть ничего оскорбительного. У всех Воинов супер слух, даже тишайшее ругательство может меня выдать. Чёрт, я инженер, а не шпион. Но чего только не сделаешь, чтобы выжить и выбраться из этого ада. Я хочу, наконец, вернуться домой, к моей прежней жизни, моей матери и, прежде всего, к моему ребёнку. Я чертовски скучаю по Ноэлю и каждый день молюсь, чтобы он был жив.
Нацепив улыбку, я иду от стойки к столу молодых Воинов. Один выглядит крупнее других. У того из них, кто кажется меньше других, мерцающая кожа и чёрные волосы, заплетённые в косички. Друзья зовут его Шторм.
Второго зовут Мик. С золотыми кудрями и почти женским лицом он похож на ангела, но смеётся слишком громко для меня и всё время отпускает грязные шуточки.
Да, а ещё есть Нитро, – парень, который всё время наблюдает за мной. Это он один из троих, который никогда не улыбается. Я меньше всего о нём знаю, – только то, что он всё ещё проходит обучение, как и двое других. Шторм и он, по-видимому, друзья, потому что черноволосый воин с косичками постоянно улыбается ему или кладёт руку ему на плечи, как друг. И это Шторм улыбается мне, когда я ставлю напиток рядом с Нитро.
— Давай, спроси её, — Шторм толкает Нитро локтем.
Но тот игнорирует его и скрещивает руки на груди. Нитро избегает моего взгляда.
Боже, что ему от меня нужно? Секунду я смотрю на его мускулистую грудь и бицепсы, выпирающие из-под рубашки, затем возвращаюсь к стойке. За ней я чувствую себя в относительной безопасности. Маска также даёт мне дополнительную защиту. Она сделана из серебристого кружева, отделанного стразами, и идеально прилегает к моей коже. Лица девушек закрыты, чтобы их не узнавали на улице.
Лейла улыбается мне:
— Кажется, кое-кто в тебя влюбился.
Влюбился? Разве у этих варваров вообще есть сердце? Впрочем, не все одинаковые. Седрик был другим.
— Кого ты имеешь в виду? — пишу я на планшете, который мы используем для приёма заказов. — Ворчуна?
— Он просто стеснительный, — отвечает она, ухмыляясь. — Но мне больше нравится тот, что с длинными чёрными волосами.
Многие женщины были бы счастливы завоевать сердце Воина. Лейла, очевидно, одна из них.
Я снова смотрю на Нитро. Он, должно быть, моего возраста. Поскольку он ещё не закончил обучение, ему самое большее двадцать. Некоторые Воины начинают службу в восемнадцать, другие – в двадцать один год, в зависимости от того, насколько они готовы к этой работе. Эти генетически модифицированные суперсолдаты, похоже, не стареют, пока не приступят к своим обязанностям в зоне смерти, до этого выглядя молодыми и без изъянов, если только не получают травму на тренировках. Шрам на подбородке Нитро – свидетельство его суровых тренировок.
Я нетерпеливо посматриваю на маленькие часы за стойкой. Ещё пять минут и будет восемь, тогда я могу идти. Сегодня у меня есть интересная информация для Джулиуса. Он лидер повстанцев, выступающих против режима. Мне удалось уговорить его пристроить меня на работу в бар «Джинн». Я в долгу перед Седриком. Благодаря ему, я всё ещё жива. Он мог бы убить меня, хотя я хотела убить его первой, когда он подложил флаконы с ядом в водопроводную трубу, ведущую в Аутленд. Он привязал меня к трубе, чтобы сначала выполнить задание, и я рассказала ему всё о жизни вне купола и о том, как правительство их всех дурит. Он внимательно выслушал меня и оставил в живых. Сед даже захотел перейти на нашу сторону и помочь повстанцам. К сожалению, это, должно быть, просочилось дальше, потому что вскоре его разорвало на куски гранатой, и прилетела она от своих. Не знаю, виновен ли в его смерти кто-то из присутствующих. Но я уверена, что гранату бросил именно Воин.
Мой желудок сжимается, и я пытаюсь успокоиться. Лишь бы не засветиться. Даже выбросы пота или учащённый пульс не остаются незамеченными этими мужчинами с их сверхчутьём. Тем не менее, я лучший человек для этой шпионской задачи, потому что обладаю стройным телом и соответствую идеалу красоты жителей Уайт-Сити. К счастью, мой загар потускнел из-за нескольких недель в темноте. Он тоже мог бы выдать меня. Купол пропускает некоторое количество ультрафиолета, но настоящего загара здесь не бывает.
В Уайт-Сити мне многое кажется странным, потому что я из другого мира. Хотя как инженер я быстро разбираюсь в технических вопросах. Кроме того, Джулиус перед миссией рассказал и показал мне самое важное на своем компьютере.
Мама Розалия сочувствует повстанцам. Это она подсадила меня сюда. Многие Воины приходят сюда регулярно и становятся болтливыми после того, как выпьют или переспят с девушками. Можно многое услышать.
Да, работа опасная, но устанавливать жучки было бы ещё рискованнее. Сенат регулярно устраивает проверки в этом баре.
«Ещё три минуты», — думаю я, прибираясь за стойкой и стирая следы от напитков. Мне не терпится попасть с докладом к Джулиусу, потому что сегодня я узнала, кто заказал убийство Седрика: Тони Грир, приспешник сенатора Фримана. У западных ворот также была установлена новая полностью автоматическая система стрельбы, и ходят разговоры о ежедневной смене кодов безопасности для доступа в канализацию.
Ещё две минуты, и я, наконец, смогу пройти в раздевалку и снять этот нелепый костюм. Я чувствую себя в нём почти голой. Теперь у меня есть вся необходимая информация, и мне больше не придётся возвращаться в этот бар.
Розалии эта жизнь тоже надоела, но она её не выбирала. Сенат решает, кто станет доктором, матерью или шлюхой. И пока мама Розалия ничего не может изменить, она предоставляет Джулиусу информацию. Взамен получает деньги для себя и девочек. Она не спрашивает, откуда они берутся, и не знает, что Джул – на самом деле Эндрю Пирсон – сын сенатора. Если бы его отец узнал, что он лидер повстанцев, Джулиус давно был бы мёртв. Прачечная, которой Эндрю официально управляет, является нашей штаб-квартирой. Вот так мы попадаем в подполье. Джул рискует сильнее всех нас, и я восхищаюсь его мужеством.
Ещё минута… Я вешаю мокрую тряпку на крючок и прощаюсь с Лейлой:
— Ну всё, я закругляюсь.
Она не знает, что я не приду завтра. Мне жаль её, потому что ей не намного лучше, чем рабыням, которые вынуждены обслуживать Воинов на шоу. Хотя большинство здесь смирились со своей судьбой, и Лейла, похоже, не так сильно возражает, как я. Тем не менее, я на мгновение обнимаю её, потому что у меня почему-то возникает ощущение, что я должна чем-то её утешить. По правде говоря, думаю, я просто хочу успокоить себя.
Она смотрит на меня с удивлением, но обнимает в ответ.
— Береги себя, милая, — подмигивает она и кивает в сторону стола с тремя солдатами.
Нитро пристально смотрит на меня и поднимается, двое других уже стоят и тоже смотрят в мою сторону.
О боже, бегом в раздевалку!
— И ты себя тоже, — говорю я и срываюсь с места
Но Мик оказывается быстрее и преграждает мне дорогу. Белокурый красавчик ухмыляется мне и поправляет член через штаны:
— Куда спешишь?
В моих глазах темнеет. Спасения нет!
— Моё рабочее время закончилось.
Он хватает меня за подбородок и заставляет смотреть в его хищные глаза. Ярко-голубой переливается, как будто в нём плавает ртуть.
— Я хорошо тебе заплачу, если ты останешься на два часа дольше, — он похотливо облизывает губы.
Два часа? Даже представлять не хочу, что творится у Мика в голове. Я вижу по его взгляду, что мне это не понравится. Я предпочла бы убить его на месте, но вместо этого улыбаюсь и надеюсь, что он не заметит моей лжи:
— Я буду здесь для тебя завтра, сладкий.
Его улыбка внезапно исчезает, он грубо хватает меня за руку:
— Ты мне отказываешь?
Прежде чем я успеваю сообразить, как выбраться из этой дерьмовой ситуации, к нам подходит Шторм и серьёзно смотрит на своего брата по оружию:
— Мик, прекрати, отпусти её.
«Ангелочек» не обращает на него внимания.
Затем Нитро отдёргивает его руку от меня:
— Убери от неё лапы!
Моё сердце замирает, и я не могу не смотреть на Нитро. У него между бровями образовались две морщинки, он слегка прищурился, челюсть скрипит. Я никогда не видела более убийственного взгляда, и, к счастью, он направлен не на меня, а на Мика.
Вместо того, чтобы злиться, «ангелочек» усмехается:
— Хочешь поиметь её? Не зря ты всё время на неё пялился. — Повернувшись ко мне, он говорит: — Ты могла бы быть той, с кем он наконец потеряет свою девственность.
— Тебе лучше не кричать об этом на весь бар, — шипит Нитро.
Подождите-ка, так Мик пытался спровоцировать Нитро на то, чтобы он взял меня?
Мысленно я перехожу на сторону Нитро. По словам Лейлы, он был в баре несколько раз, но никогда не посещал игровые комнаты. Почему такой молодой Воин, как он, всё ещё девственник? Эти ребята не из стеснительных и просто источают потенцию.
Я вздрагиваю, когда Мик вдруг кричит через всю комнату:
— Эй, мама Розалия! — и указывает на меня пальцем. — Нитро хотел бы эту малышку.
Шторм криво усмехается:
— Да, она ему подходит.
Внезапно я осознаю, что у меня нет права голоса. Я снова думаю о девушках, которые работают в баре и не знают ничего другого, и снова поражаюсь тому, как ужасна их жизнь под куполом. Красивый новый мир? Вы серьёзно? Чёрта с два! Если я расскажу своим людям в Резуре об Уайт-Сити, уверена, они больше не будут завидовать его жителям. Пусть они не испытывают голода и жажды, у них нет возможности определять свою жизнь.
— Как дела, мальчики? - мама Розалия неторопливо подходит к нам и тепло улыбается.
Слава богу. Она единственная, кто может меня спасти. Она, конечно, давно разобралась в ситуации, но не выказывает ни гнева, ни страха, а остается профессионалом.
Шторм чешет бровь:
— Может мой брат взять эту девушку?
— Конечно, — сразу отвечает она.
Я чувствую, что сейчас упаду в обморок.
В её взгляде ничего не меняется, и только когда она поворачивается ко мне и другие не видят её лица, её глаза как бы говорят: «Прости».
— Ты обслужишь этого красавчика, а потом можешь идти.
Об отказе не может быть и речи. У Розалии будут серьезные проблемы, если я ослушаюсь Воинов.
Мик и Шторм хлопают Нитро по плечу, желают ему большой выносливости и дают всевозможные советы, как меня взять. Мне хочется заткнуть уши, когда Мик говорит: «порви её», «если будет кричать, покажи ей, кто в доме хозяин», и «они не такие хрупкие, как кажутся». Мне становится жарко под маской, и я лихорадочно думаю о том, как бы мне выпутаться из ситуации, но ничего не могу придумать – в голове пусто и туманно.
Розалия отводит меня в сторону. На планшете, который висит на шнурке у неё на бедре, она пишет: «Не сопротивляйся, и всё пройдёт быстрее», а вслух говорит:
— Конечно я заплачу тебе за дополнительные часы, — «иначе нас всех поймают».
По нажатию кнопки буквы исчезают, и к горлу подступает желчь. Но я знала, во что ввязываюсь. Просто надеялась, что худшего не случится.
Мик и Шторм, ухмыляясь, возвращаются к столу, Нитро стоит с опущенной головой там, где они его оставили. Его руки засунуты в штаны-карго, и он смотрит на отполированные носки своих ботинок. Кажется, будто это его ведут на бойню, а не меня.
Мама Розалия поднимает руку:
— Идите за мной, четвёртая комната свободна.
Когда я поднимаюсь по лестнице позади неё, чувствуя взгляд Нитро на своей спине, моя жизнь словно проносится у меня перед глазами… снова.
Я единственная из аутлендеров смогла пробраться в Уайт-Сити. Я никогда не собиралась проникать в город, это был поступок отчаяния. У моего сына Ноэля пневмония. Без антибиотиков он бы не выжил, но таких лекарств в Резуре давно нет. Я была напугана до смерти, потому что несколько лет назад от пневмонии умер его отец. Так что у меня не было выбора, и я перелезла через внешнюю стену, которую здесь называют вторым кольцом. Между куполом и этой стеной находится зона смерти. Там патрулируют Воины, убивая всех, кто пытается проникнуть в город или использовать ценные материалы, разбросанные по зоне, как мусор. Это остатки городской застройки, и мы, скорее всего, имеем на них право, ведь это наши предки построили Уайт-Сити восемьдесят лет назад.
По воле судьбы Воины ненадолго отвлеклись, выслеживая человека, пытающегося украсть солнечную панель. Так я незаметно подошла к шахте, ведущей в канализационную систему. Там я бродила в полной темноте, пока не наткнулась на Джулиуса, голодная и мучимая жаждой.
Я должна думать о своём ребёнке. Он нуждается во мне, и я хочу, наконец, снова обнять своего мальчика. Ноэлю скоро исполнится семь, я хочу быть дома на его день рождения. Мне уже приходилось сталкиваться с величайшей опасностью, и мне удалось вывезти жизненно важные лекарства из города по канализации, так что я переживу и это.
— Не порти товар! — строго говорит Нитро мама Розалия, когда мы останавливаемся перед дверью.
— Я не зверь, — огрызается он, хмуро глядя на неё, и проводит рукой по своим коротким волосам.
Она мрачно смотрит в ответ. О боже, у неё действительно есть мужество, гораздо больше, чем у меня, потому что мои ноги вдруг перестают меня слушаться. Один из Воинов убил моего отца, и я бы с радостью заставила этого парня заплатить за это.
Словно мною управляют дистанционно, я вхожу в маленькую комнату и направляюсь к кровати в форме сердца, которая стоит посередине. Тёмно-красные шёлковые простыни заставляют гигантское сердце мерцать в сиянии искусственных свечей.
Здесь нет окон, а на стенах висят вещи, большинство из которых я никогда раньше не видела, но я знаю, для чего они нужны: крест, чтобы привязать кого-то; цепи; верёвки; кожаные кнуты… Я начинаю задыхаться, потому что уже вижу, как беспомощно свисаю с одной из этих реек, пока Нитро часами избивает и насилует меня. Я слышала так много жестоких историй о Воинах и о том, что они делают с рабынями, что готова запаниковать.
Мама Розалия закрывает дверь, и я остаюсь наедине с Нитро. Он стоит рядом со мной, я слышу его дыхание, чувствую его жар на своей спине. О боже, что он собирается делать?
Он медленно обходит меня, оглядывая с ног до головы. Его взгляд вспыхивает, когда он мельком смотрит сквозь маску мне в глаза. Нитро не улыбается и выглядит напряжённым, его руки постоянно сжимаются в кулаки. Он собирается ударить меня?
Мои колени едва не подгибаются, когда он вдруг говорит низким, почти рычащим тоном:
— Сними маску.
Мне необходимо сесть, или я рухну прямо здесь!
Я сажусь на кровать в форме сердца и снимаю маску. Прохладный воздух касается моей влажной кожи, мои руки трясутся, поэтому я кладу их на колени.
Когда Нитро забирает у меня маску, наши руки ненадолго соприкасаются, и раздаётся тихий треск, потому что через нас проскакивает маленькая искра.
Моё сердце рвётся из груди, как и моё дыхание. Я больше не могу скрывать свой страх, я не настолько крута. Мы все будем раскрыты!

Я не смею взглянуть на Нитро, потому что он стоит так близко ко мне, что его чресла прямо перед моими глазами. Его штаны оттопырены в области паха, но я не знаю, возбуждён ли он или просто щедро одарён. Мой муж умер, когда Ноэлю было всего три года, а я была ещё совсем юной. У меня никогда не было много секса, Элайас боялся, что я снова забеременею, плюс ребенок не давал нам расслабиться. Это было слишком давно, и я боюсь этого. Я боюсь боли. Боюсь, что он заметит мою неопытность.
Внезапно Нитро касается моей щеки, и я вздрагиваю, хотя его прикосновение очень нежное.
— Ты красивая, — шепчет он.
Я не знаю, стоит ли мне на это отвечать, знаю только, что должна разыгрывать для него шлюху. Наверное, надо раздеть его, ублажить, и не знаю, что ещё!.. Я больше ничего не знаю, только то, что скоро умру, потому что моё сердце может остановиться в любой момент.
Нитро садится на корточки и смотрит на меня. Внезапно я словно тону в его глазах. Их цвет представляет собой смесь зелёного и коричневого с золотыми крапинками. Нитро выглядит немного грустным.
— Почему ты боишься меня? — спрашивает он.
— Тебя? — Я отвечаю слишком высоким тоном и прочищаю горло. — Нет, я… Я впервые здесь, в комнатах.
Уголки его рта приподнимаются, и мягкая улыбка убирает суровость с лица.
— Я тоже никогда не был наедине с девушкой.
Он встаёт и идёт к столику, на котором стоят напитки и фрукты. Там Нитро достаёт из кармана брюк маленькую баночку, берёт оттуда таблетку и запивает её большими глотками из бутылки с водой. Я не осмеливаюсь спросить, для чего нужна эта таблетка. Может, для повышения потенции? Или чтобы он смог стать твёрдым, не смотря на волнение?
Меня начинает мутить, хуже чем мутить, меня вот-вот вырвет.
Когда он снова смотрит на меня, более сосредоточенно и решительно, чем раньше, я понимаю, что время пришло. О боже, он такой большой и полный силы!
«Не сопротивляйся, и всё закончится быстрее», — эхом отдаются в моей голове слова Мамы Розалии.
Я задерживаю дыхание, когда Нитро стягивает рубашку через голову. Обнажается его плоский живот и многочисленные шрамы. На его правой груди видны четыре борозды, как будто пума ударила его лапой. Я знаю, как выглядят травмы от животных, они часто встречаются в Резуре, но Нитро из Уайт-Сити. Тем не менее, шрамы выглядят старыми, они уже побледнели.
Он небрежно бросает рубашку на пол и проводит пальцами по волосам. Нитро смотрит на меня и переминается с ноги на ногу.
Он молодой, стройный и красивый. Смертоносная красота с широкими плечами, накачанными мышцами…
Внезапно он сдёргивает сапоги и быстрым шагом приближается ко мне. Прежде чем я успеваю это осознать, он валит меня на матрас, а потом придавливает своим телом, и мне становится трудно дышать.
На меня снова накатывает паника. Мне хочется закричать, но вместо этого я лежу под ним в шоке, позволяя Нитро мять мою грудь через одежду.
Его дыхание касается моей щеки, и он нюхает мое ухо. Его эрекция давит на моё бедро, когда он слегка двигает тазом, чтобы потереться об меня. Его дыхание тяжелеет, и он стягивает мой топ вниз, обнажая одну грудь. Большими глазами Нитро смотрит на сосок, который сильно торчит вверх. Он сжимается от страха, потому что я не чувствую возбуждения, только страх, бесконечный страх. Нитро – грубый мужчина без опыта, он причинит мне боль… Но я должна выдержать это, должна вернуться к Джулиусу, чтобы передать ему информацию, и я хочу вернуться к своему сыну. Ноэль даёт мне силы. Благодаря ему я всё переживу. Действительно всё.
Когда Нитро оголяет мою вторую грудь, я отталкиваю его.
— Не так грубо!
Он останавливается и смотрит на меня почти испуганно:
— А как надо?
Не наделай глупостей, Соня.
— Что ты знаешь о женщинах?
— Ничего, — мрачно отвечает он, глядя вниз.
Затем он перекатывается на спину рядом со мной и закрывает глаза.
— Ладно, ничего страшного. — Нет, это страшно! Он собирается причинить мне боль, я знаю это! — Женщинам нравится, когда всё происходит медленно и чувственно. Мужчина должен подготовить женщину к… половому акту. — О Боже, я только что сказала это?
За исключением нескольких раз с Элайджасом, у меня не было секса. Он был правильным мужчиной и намного старше меня, я же была наполовину ребёнком! После его смерти у меня больше никого не было, потому что я должна была заботиться о Ноэле и выполнять важную работу в Резуре. Я и с Седриком-то лишь один раз поцеловалась, по-настоящему между нами ничего не было. Так что я почти ничего не знаю и могу только импровизировать и использовать то, что слышала.
У меня никогда не было потребности в сексе, я хотела только любви и безопасности. Я имею в виду не ту любовь, которую даёт мне моя мать или мой ребенок, а любовь между мужчиной и женщиной. Когда мужчина обнимает тебя, прижимает к себе, ласкает, даёт чувство защищённости…
Нитро смотрит на меня, прищурившись:
— Покажи мне, как тебя подготовить.
Он лежит рядом, не касаясь меня, и я рада, что он всё ещё в штанах. То, что я могу разглядеть под тканью, сейчас кажется ещё больше.
Сев и поправив рубашку, я кладу дрожащую руку ему на грудь. Жар его кожи грозит обжечь меня, но, несмотря на страх, я восхищаюсь её мягкостью.
— Сначала ты должен ласкать женщину, нежно и в тех местах, где ей это нравится. — Я провожу пальцами по его соскам. — Грудь – хорошее начало, в этом ты не ошибся.
«Стимулировать похвалой, как детей», — думаю я и надеюсь, что смогу как-то повлиять на ситуацию в свою пользу.
— Ты двигаешь руками по кругу, лаская женщину сверху вниз, — я глажу его плоский живот и стараюсь не смотреть на выпирающую под тканью эрекцию. — Ты также можешь использовать рот – целовать и лизать тело.
Когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать его ключицу, улавливаю его мужской аромат. Мой живот начинает пульсировать от одного этого запаха. Нитро так приятно пахнет! Мрачно, таинственно, немного как зверь.
Пробегая губами по его груди, я вдыхаю его запаха ещё больше. Я начинаю ласкать его руками – глажу и массирую твёрдые мышцы, а затем облизываю соски.
Нитро тихо стонет.
— Да, это действительно приятно, — улыбается он мне, и моё сердце сильно бьётся о рёбра. — Я хочу проделать то же самое с тобой, но на тебе слишком много надето.
Он садится рядом со мной и через голову стягивает с меня кофту. Мне хочется скрестить руки на груди, потому что он смотрит на меня так, будто хочет съесть, но с другой стороны, от его взгляда у меня между ног становится горячо. Горячо и мокро.
Я на мгновение вспоминаю Седрика. Он также был Воином и не был со мной ни грубым, ни жестоким. Может быть, Нитро немного похож на него? Очень хочется в это верить, чтобы больше не бояться его. Пока что он не делал мне больно – напротив. Ему любопытно, и, похоже, он искренне хочет всё сделать как надо.
— Теперь штаны, — шепчет он, мягко толкая меня обратно на тёмно-красные шёлковые простыни.
И вот он уже стягивает ткань по моим бёдрам, и всё вместе с туфлями падает на пол. Теперь я лежу перед Нитро совершенно голая.
Надеюсь, он не заметит, что я уже рожала. Я была очень молода и чуть не умерла при родах, но на моём теле почти не осталось признаков беременности, только крошечные растяжки вокруг пупка. Я не хочу, чтобы Нитро задавал вопросы, ответы на которые могут меня выдать. В Уайт-Сити у меня никогда не было бы привилегии иметь ребёнка.
Кажется, Нитро ничего не замечает, просто смотрит мне между ног и кладёт руку себе на ширинку.
— Я хочу рассмотреть тебя, женщина, — бормочет он, уже раздвигая мои бёдра и вставая между ними на колени.
Боже мой! Я вспыхиваю от стыда с головы до ног, и когда Нитро раздвигает мои половые губы, в моё лоно устремляется волна жара. Что это? Почему он возбуждает меня? Он мой враг! Но его нерешительность и любознательность развеяли мой страх, и вместо него во мне растёт похоть.
— Ты восхитительно пахнешь, — шепчет Нитро, проводя пальцем по клитору.
Я стону и дёргаюсь.
Нитро тут же поднимает взгляд на меня:
— Нехорошо?
— Н-нет, это как раз то место, которое тебе нужно ласкать.
Он хитро усмехается:
— Я так и подумал, потому что это похоже на мини-пенис.
Мини… Боже, его язык! Короткие сильные удары касаются клитора. Это уже слишком, я ещё не готова, чтобы меня ласкали там.
— Нужно начинать сверху, сверху вниз, — выдыхаю я. — Здесь в последнюю очередь.
— Хорошо, — Нитро выпрямляется и встаёт перед кроватью.
Когда с него спадают штаны, я смотрю ему между ног.
Он действительно отлично оснащён. Большие тяжёлые яички, длинный ствол, покрытый вздутыми венами и ярко выраженная головка… Смогу ли я принять его? Беременность должна делать женщину шире, возможно, это сработает, но я не уверена. Боже, теперь мне снова страшно. Прошло слишком много времени с моего последнего раза!
Нитро наползает на меня на четвереньках. Взгляд серьёзный и задумчивый:
— Я не хочу, чтобы ты меня боялась.
Конечно, он сразу же заметил перемену в моём душевном состоянии.
Он запускает пальцы мне в волосы и внезапно в его руке остаётся маленькая бирюзовая бусинка. Он смотрит на неё так, словно что-то сломал:
— Ох, мне очень жаль.
Я смеюсь и кладу ладони ему на щёки:
— Можешь оставить её себе, у мамы Розалии таких полно.
— Мне нравится, когда ты подшучиваешь надо мной, — говорит Нитро мне в губы и целует меня.
Помогите, я не была к этому готова. Когда его тёплые, мягкие губы встречаются с моими, моя первая мысль… о Седрике. У него тоже были прекрасные губы. Но это другой человек, это Нитро.
Он нежно проникает в мой рот языком, и когда кончики наших языков соприкасаются, новый удар поражает моё сердце. Этот будущий Воин такой нежный, мне трудно его ненавидеть.
Когда он отстраняется, его взгляд уже совсем другой.
— Это приятно.
— Да, — это всё, что я могу сказать.
Я просто глажу его волосы. Несмотря на то, что они короткие, на ощупь они мягкие.
Нитро скользит ниже, целует мою грудь и облизывает соски. Он осторожно сосёт их и вызывает у меня новые стоны. Мой живот горит и купается в похоти.
Тёплое дыхание Нитро касается моего живота, бёдер… о боже, он снова прижимается ртом к клитору. Он раздвигает половые губы и разводит мои ноги в стороны, а затем слизывает мою влагу. Я плыву, я парю, мой клитор пульсирует в такт бьющемуся сердцу.
— Я мог бы пить из тебя целый день… — его хриплый голос эхом разносится сквозь туман желания в моей голове.
Голос больше не похож на человеческий, но это, должно быть, моё искажённое восприятие. Движения языком сводят меня с ума.
— Как понять, что женщина готова? — спрашивает Нитро.
— Она становится мокрой.
— Тогда ты более чем готова, — говорит он и ложится на меня.
Я автоматически обхватываю его ногами и глажу его широкую спину.
Его низкий тембр вибрирует на моей шее:
— Покажи мне, как, Сораджа, сейчас…
Я хватаю член и направляю в нужное место. Головка сразу же проникает в меня, за ней проникает длинный стержень и наполняет меня. Нитро входит глубоко, очень глубоко, и даже ещё глубже. О боже, он меня проткнёт! Но я могу это выдержать, это не больно, наоборот, это мне подходит и открывает новые возможности глубоко внутри меня, чтобы я могла вобрать его в себя полностью.
— Сораджа… — Его веки дрожат, он задыхается. — Это потрясающе!
Когда он наклоняет голову и открывает рот, я впервые вижу его зубы и поражаюсь клыкам, которые длиннее, чем обычно. Или так у всех Воинов? Я не замечала этого у Седрика.
Нитро не Седрик… В Нитро есть что-то животное, оно проявляется всё сильнее и сильнее, но мне это нравится, оно меня действительно заводит. Я занимаюсь сексом с врагом, с Воином. О боже, что на это скажет Джулиус? Лучше не упоминать об этом, это ему знать и не нужно, тем более, кажется, он положил на меня глаз. Не стоит без надобности причинять ему боль, между Нитро и мной ничего нет, я вынуждена переспать с ним, чтобы не ставить под угрозу задание.
Чёрт, но почему эта необходимость такая приятная?
По-видимому, у меня слабость к Воинам. Седрик не был монстром. Станет ли когда-нибудь Нитро монстром, берущим рабынь силой? Может быть, сейчас я могу задать ему курс на то, чтобы в будущем он относился к женщинам с уважением и нежностью?
Просто я с трудом могу мыслить ясно, пока он движется внутри меня. Он почти вырывается из меня, чтобы снова войти, снова и снова. С каждым разом он становится быстрее и едва сдерживается. Он захватывает моё тело и мой рот. Страстный и ненасытный, Нитро набрасывается на мои губы, сосет их или засовывает мне в рот язык, как будто хочет меня съесть.
Его напор меня не пугает, потому что я испытываю только удовольствие. Я охотно выгибаюсь к нему, задыхаясь каждый раз, когда Нитро проникает в то сокровенное местечко глубоко внутри меня, чтобы полностью меня заполнить. Я чувствую, как приближается кульминация. Мышцы вагины обхватывают член, словно никогда больше не хотят отпускать, и вдруг волна счастья захлёстывает меня. Чистое наслаждение и ощущение пульсации пронизывает мой живот, мою грудь, мою голову. Я парю и наслаждаюсь, я стону и подгибаю пальцы ног.
Как только я прихожу в себя, Нитро выкрикивает моё имя, и его тоже настигает оргазм. Он пульсирует внутри меня и, кажется, становится всё тверже и длиннее, углубляясь на несколько миллиметров. Затем горячее семя ударяет в меня, заполняя последнее свободное место и заливая меня ещё большим жаром.
В этот момент я могу только зачарованно наблюдать, как напрягаются сухожилия на шее Нитро, и чувствовать, как расширяются его мышцы. Его лихорадочный взгляд устремлён на меня, а его кошачьи радужки меняют цвет. Каре-зелёный с золотыми крапинками становится янтарно-жёлтым. В уголках рта появляются клыки, и я моргаю. Его клыки действительно удлинились? А что у него с лицом? Скулы кажутся более угловатыми, лоб более выпирающим, нос шире… Когда из горла Нитро вырывается хриплое рычание, я сглатываю, и моё тело покрывается мурашками. Что с ним происходит?
— Что такое? — Тяжело дыша, он перекатывается с меня на спину.
Видимо он не заметил своей трансформации или это нормально для него.
— Ничего, — быстро отвечаю я, глядя на него.
Его глаза такие же, как и раньше, и мышцы такие же, и клыки больше не торчат. Мне что, показалось?
Его высокое стройное тело покрыто тонкой плёнкой пота, и он всё ещё твёрд. Его член покрыт моими соками, и мне вдруг становится неловко снова быть голой. Нитро – незнакомец. У меня был секс с Воином!
Я до сих пор чувствую лёгкую пульсацию внутри себя, как будто моя вагина уже скучает по нему.
Нитро пристально смотрит на меня:
— Ты лжёшь, я слышу, как бьётся твоё сердце, и чувствую запах страха.
Его голос слегка дрожит, и я не могу понять выражение его лица. Я сделала ему больно? Или он сердится? Наверное, будет лучше, если я скажу правду.
— На мгновение ты стал похож на хищника.
Его лицо становится мрачным.
— Я бы никогда не причинил тебе вреда. Ты мне не враг, Сораджа.
Так я не ошиблась? О боже, что он такое? Наверное, надо рассказать об этом Джулиусу? Но тогда мне придётся рассказать ему всё, в том числе и то, что я была с Воином в постели!
Нет, я не хочу обидеть Джула, потому что не знаю, как он отреагирует. Я очень уважаю его, и он моя единственная надежда выбраться из Уайт-Сити, я не хочу всё разрушить. Строительство туннеля идёт успешно; скоро я снова смогу держать на руках своего ребёнка. Так что не буду рисковать. Я смогу рассказать ему об этом, когда вернусь в Резур.
Нитро зевает и закрывает глаза.
— Мне было хорошо с тобой, — бормочет он.
Засыпай поскорее, чтобы я могла наконец выбраться отсюда!
Я сижу рядом с ним, замерев. Он выглядит умиротворённым и расслабленным. Твёрдость покинула его лицо, и удовлетворённая улыбка играет в уголках рта.
Затем Нитро протягивает руку, чтобы коснуться меня. Его рука лежит на моём бедре, тяжёлая и твёрдая. Она слегка дёргается, когда он соскальзывает в страну грёз.
Если бы у меня сейчас был под рукой пистолет, я бы убила его до того, как у него появится шанс убить моих людей. Было бы одним Воином меньше, чтобы превращать нашу жизнь в ад, но одна мысль об этом пугает меня. Нас поймали бы, и мы распрощались бы с баром как с источником информации… А кроме того, в Нитро есть что-то такое, из-за чего мне трудно даже представить, что я могу причинить ему какой-либо вред. Он показал чувства.
В надежде, что он крепко спит, я осторожно сталкиваю его руку и одеваюсь рядом с кроватью.
— Мы ещё встретимся? — тихо спрашивает он.
«Не в этой жизни», — думаю я, и отвечаю:
— Может быть.
Чёрт, я ошиблась, он ещё не спит! Или просто очень чуткий. Кто-нибудь из этих Воинов когда-нибудь спал как следует?
Не открывая глаз, он говорит:
— Если ты расскажешь кому-нибудь, что видела…
«… Я убью тебя», — заканчиваю я предложение в уме.
Нитро не договаривает, вместо этого бросает на меня пронзительный взгляд, и в его глазах проявляется храбрый, могучий Воин.
Этот человек не застенчив и не скован, он хранит тайну, которую никогда нельзя раскрывать, я чувствую это инстинктивно.
Я быстро киваю и кладу руку ему на щёку:
— Я ничего не скажу. Никому. Твоя тайна в безопасности.
Вздохнув, он прижимает мои пальцы к своему лицу и снова опускает веки. Не знаю, зачем я это делаю, но я сижу рядом с ним и глажу его по волосам, пока он не заснёт, и я смогу тихонько выйти из комнаты.

Нитро: Отец бил меня электрической дубинкой, чтобы вызвать во мне зверя. Я должен был научиться контролировать его. Боль была мучительной, но она сделала меня сильнее. Для меня большая честь быть частью важного, сверхсекретного проекта. Я не просто Воин, моя задача – раздирать повстанцев и аутлендеров на куски.
Я Воин-зверь и горжусь тем, что отличаюсь от собратьев. Потому что я лучше.
Жители Резура жалки и слабы. Они пытаются влиять на меня, чтобы перетянуть на свою сторону, но им это не удастся. Я среди них, меня захватили в плен, и это лучшее, что могло случиться. Мне просто надо дождаться благоприятной возможности.
Воспоминания о Сорадже помогают мне набраться терпения и приготовиться уничтожить их всех. Но я постоянно задаюсь вопросом, почему она больше не приходила в «Джинн». Неужели мама Розалия выгнала её из-за того, что она не послушалась сразу? Или её напугал мой вид? Она единственная причина, по которой я иногда сожалею о том, что я зверь. Я очень надеюсь однажды увидеть её снова.

Саманта перевязывает Ноэлю колено, а затем гладит его по голове:
— Ну, храбрец, вот и всё.
Мой маленький сорванец порезал себе колено об осколки во время беготни, и Сэм пришлось наложить на рану три шва. Я очень рада, что Сэм с нами, потому что у нас в Резуре не хватает врачей… как и многого другого.
Я толкаю Ноэля в плечо:
— Что надо сказать?
— Спасибо, Сэм! — широко улыбается он и выходит из комнаты.
Я остаюсь с Самантой наедине.
Моё сердце сжимается, когда я смотрю на закрывшуюся дверь. Слёзы Ноэля оставили яркие следы на его грязном личике. Он слишком часто бродит по пустынным улицам, и мне это не нравится. Слишком много опасностей таится в пустыне: дикие животные, ядовитые змеи и в последнее время всё больше и больше подозрительных личностей. Они стекаются к нам из других регионов и бродят по окраинам города. Но Ноэлю семь лет, и он уже не ребенок, я должна отпустить его.
Саманта упаковывает свою докторскую сумку и провожает меня к двери.
— У тебя ещё больной? — спрашиваю я её.
Сэм качает головой:
— Заключенный. Джекс и Хром привели с собой молодого Воина.
— Да, я слышала, что он попался им снаружи туннеля. Значит, он всё ещё в тюрьме?
Хрома относительно быстро выпустили, и он живёт с освобождённой рабыней Мираджей в новом жилом комплексе у подножия пирамиды.
Сэм кивает:
— Вероятно, он останется там навсегда, если не будет сотрудничать. Я даже не смогла взять у него кровь для обычных анализов. Он никого к себе не подпускает и не хочет слушать то, что мы знаем о режиме. Нитро верен Сенату.
Я замираю.
— Ты сказала… Нитро?
Саманта пристально смотрит на меня.
— Ты его знаешь?
Мне становится одновременно и жарко, и холодно. До сих пор я никому не рассказывала о том, что произошло между нами несколько месяцев назад. Не потому, что он угрожал мне, а потому, что я увидела страх в его глазах. Никто не должен знать, что у него есть тёмная сторона. Ненавидит ли он то, кем является?
Я много думала о Нитро, он почти вытеснил из моих мыслей Седрика, хотя я всё ещё вспоминаю о нём, когда смотрю на его брата Джекса. Саманта действительно вытянула с ним счастливый билет.
— Соня? — она в ожидании приподнимает брови.
Но в моей голове внезапно проигрываются образы, которые я никогда не смогу забыть: Нитро, с любопытством исследующий моё тело, его руки, ласкающие меня. Я была для него первой.
Так много времени прошло с тех пор, как мы встретились в баре «Джинн». Изменился ли Нитро?
Саманта улыбается:
— Ты его знаешь, Соня, я вижу.
— Э… я виделась с ним однажды, да.
— Виделась? — Ее улыбка становится шире. — Не рассказывай мне сказки, твоё лицо говорит о многом. Что произошло между вами? Он не хочет сотрудничать, отказывается говорить и не хочет верить, что режим держит всех за дураков. Может быть, ты сможешь достучаться до него?
— Может быть, — осторожно говорю я, и впервые рассказываю кому-то о встрече с ним.
Саманта внимательно слушает, пока мы спешим по мрачным коридорам пирамиды. Это гигантское здание раньше было гостиницей и является одним из немногих сооружений, оставшееся после войны практически невредимым. Сегодня оно переполнено. С нетерпением жду того дня, когда у меня появится домик в новом микрорайоне, но улица ещё не достроена.
В глазах Саманты я вижу сочувствие. Лучше, чем кто-либо другой, она знает, что я чувствовала, ведь она была рабыней в Уайт-Сити. Ей так повезло, что на шоу Джекс выбрал её и спас от худшего.
Я опускаю ту часть, где Нитро ненадолго превратился в зверя. Рассказывать об этом кому-либо кажется неправильным, словно я вонзаю нож ему в спину. Я пообещала молчать.
Когда я заканчиваю, Сэм качает головой:
— Как ты смогла так долго это скрывать?
— Я не хотела делать больно Джулиусу. Ты же знаешь, что он положил на меня глаз.
Станет ли Нитро меня ненавидеть, когда узнает, кто я на самом деле? Ведь мы находимся по разные стороны.
— Ты что-нибудь чувствуешь к Нитро, в смысле… романтическое?
Я пожимаю плечами, потому что не знаю. После смерти Седрика я больше не хочу допускать никаких чувств. До этого у меня был только отец Ноэля, потом я его потеряла. Я уже достаточно пережила.
Сэм знает мою историю и стала мне другом за то короткое время, что живёт в Резуре. Она не достаёт меня расспросами, и я ей очень за это благодарна.
Когда мы спускаемся на лифте в подвал, где находится тюремное крыло, она спрашивает:
— Ты знаешь, от чего у него таблетки? Я не стала их у него забирать — вдруг они ему необходимы, но сейчас изучаю состав.
Я вдруг вспоминаю, что он принял какую-то таблетку перед тем, как лечь со мной в постель.
— Понятия не имею.

Перед комнатой для допросов стоят мэр Форстер, Джекс, новый Воин по имени Хром и Джулиус. Эти два Воина настоящие шкафы по сравнению с Джулом и на голову выше его.
Саманта ставит свою докторскую сумку на стол, Джекс подходит к ней и ненадолго касается её талии. Этот нежный жест темноволосого великана трогает моё сердце.
Хром прислоняется к двери камеры, за которой, вероятно, находится Нитро, скрестив руки на груди. В его каштановых волосах блестят огненно-рыжие кончики. Когда он у нас появился, он выглядел как демон со своими огненно-рыжим ирокезом, но Мираджа без особых церемоний придала ему новый облик. Ей тоже повезло, она самая удачливая среди нас, потому что она действительно прошла через ад.
— Есть что-нибудь новенькое? — спрашивает Саманта.
Джекс вздыхает:
— По-прежнему упрямый как бык. — Он смотрит на Хрома: — Этот парень всегда был таким?
— Я знаю его не так давно, но на работе он был довольно молчалив.
— Может быть, Соня сумеет его вразумить, — говорит Сэм.
Джулиус подходит ко мне и проводит рукой по своим светлым волосам. С улыбкой он спрашивает:
— Как ты собираешься это сделать?
— Поговорю с ним, — мой желудок сжимается. Думаю, Джул всё ещё питает надежды в отношении меня. — Я уже встречала его однажды.
Его брови сходятся:
— Когда?
— В баре «Джинн».
— И там ты… разговаривала с ним?
Мои щёки пылают.
— Да. — Я совершенно не хочу вдаваться в подробности перед всеми этими людьми. — Он нас слышит? — киваю я на дверь с небольшим смотровым окошком.
Оттуда, где я стою, я не могу заглянуть внутрь. Мой интерес к Нитро растёт с каждой секундой.
Джекс качает головой:
— Здесь хорошая звукоизоляция.
Значит, он ещё не знает, что я здесь. О боже, я так волнуюсь. Надеюсь, он станет разговаривать со мной.
— Казалось, он доверял мне, может быть, и сейчас поверит. — Маловероятно, но я хотела бы попробовать.
Джул с серьёзным лицом кивает:
— Джекс и Хром пойдут с тобой.
— Я хотела бы поговорить с ним наедине, — мои руки становятся липкими от волнения, и я вытираю их о джинсы. О боже, если бы я знала, что встречусь с Нитро сегодня вечером, надела бы что-нибудь поприличнее. Моя футболка в пятнах, а штаны в крови, потому что я несла Ноэля к Саманте, когда он упал.
— Для допроса мы приковали его цепью, — подходит к нам мэр Форстер. — Если она будет держаться на расстоянии, ничего не случится.
Его приковали? Как животное? Должно быть, он по-настоящему сопротивлялся.
Джекс кладёт руку на ручку двери:
— Ладно, но если он хоть пальцем шевельнёт, я сразу войду.
Я поёживаюсь каждый раз, когда смотрю на Джекса, потому что до сих пор вижу в чертах его лица Седрика. Может быть, его брат был бы жив, если бы из-за меня не перешёл на другую сторону. Но тогда Сед продолжал бы отравлять воду вместо того, чтобы помогать нам. Тогда он был бы нашим врагом.
Мысли об этом выматывают меня, поэтому я предпочитаю сосредоточиться на Нитро.
— Хорошо, так и сделаем.
— Не подходи к нему слишком близко. Оставайся с другой стороны стола, — говорит Джекс, открывая дверь.
Когда Нитро видит меня, он вскакивает, но из-за стола не выходит. Наряду с двумя табуретами это единственный предмет мебели в комнате без окон.
— Сораджа!
На Нитро камуфляжные армейские штаны и облегающая чёрная футболка. Большое серебряное кольцо по-прежнему сверкает у него в ухе, но теперь он носит цепочку на шее, кулон которой скрывается под тканью футболки.
Я тяжело сглатываю.
— Привет, Нитро.
На его голых лодыжках толстые металлические кандалы, цепи от которых встроены в стену. Руки связаны за спиной. Нитро и правда не смог бы добраться до меня. Мне больно видеть его таким. К счастью, он находится в этом неудобном положении только на время допроса и обследования Саманты.
Он улыбается мне.
— Сораджа, что ты здесь делаешь? У тебя всё хорошо? Ты их пленница?
Я слышу в ушах стук собственного сердца. Нитро почти не изменился, только волосы стали длиннее.
— Я не пленница.
Его глаза расширяются, затем он наклоняется вперёд, насколько позволяют цепи, и делает глубокий вдох:
— Я чувствую запах крови!
— Она не моя. Моего сына, — быстро говорю я. — Он поранился недавно.
У него перехватывает дыхание:
— У тебя есть ребёнок?
О боже, он уже выглядит очень расстроенным!
— Пожалуйста, сядь, и я всё тебе расскажу.
Нитро садится, и я тоже осторожно сажусь на стул.
— Меня зовут Соня, Соня Анайя, а не Сораджа, — медленно начинаю я. — В баре… Я была там под прикрытием.
— Я не понимаю… Ты работала на правительство?
— Я была… — Как бы помягче ему это преподнести? — …повстанцем.
На его лице отражается сначала замешательство, затем недоверие. А когда он осознаёт, кто я на самом деле, каре-зелёные радужки его глаз становятся янтарно-жёлтыми. В глазах вспыхивают разочарование и ненависть. С оглушительным рёвом он вскакивает, и я словно в замедленной съёмке вижу, как он рвёт оковы и выдирает цепи из стены. Молниеносным движением он хватает меня за руки, поднимает и прижимает к стене. Его пальцы с выпущенными когтями лежат на моей шее. О Боже, он собирается меня убить!
В ту же секунду в комнате появляются Джекс и Хром:
— Отпусти её, или мы пристрелим тебя!
Они направляют на него пистолеты, как и двое вбежавших охранников.
Рука Нитро дёргается, но он её не сжимает. Я могу дышать.
— Я разорву ей глотку, прежде чем вы успеете нажать на курок! — его голос похож на рычание.
Объятая ужасом, я смотрю на лицо, в котором почти не осталось человеческих черт. У Нитро глаза хищника, уголки рта искривлены, а острые клыки сверкают.
Хотя мои руки, кажется, весят целую тонну, я медленно поднимаю одну и кладу ладонью ему на щёку:
— Здесь ты в безопасности, Нитро. Никто не желает тебе плохого, и меньше всего я. Тебе просто нужно выслушать нас. Я прижимаю другую ладонь к его груди и чувствую, как бьётся его сердце. Так же быстро, как моё.
— Все убирайтесь отсюда или я её убью, — рычит Нитро, обнажая клыки.
Хром отпускает ругательство:
— Чёрт побери, кто он такой?
— Пожалуйста, уходите, оставьте нас одних. — Мой голос дрожит. — Всё в порядке, я его не боюсь.
— Соня, — шипит Джекс. — Ты его не знаешь. Он убийца!
— Я знаю его, он меня не обидит.
Нитро ничего не говорит, только с ненавистью обводит всех взглядом. Его ноздри раздуваются, а из горла вырывается низкое рычание.
Джекс закрывает глаза:
— Если с её головы упадёт хоть один волос, я прикончу тебя, брат.
— Ты мне не брат, ты предатель, — рычит Нитро.
Джекс достаёт второй пистолет:
— Я его пристрелю.
— Пожалуйста, уходите! — умоляя их уйти, я поглаживаю грудь Нитро.
Он позволяет это, но, возможно, просто слишком сконцентрирован на другом, чтобы убрать мою руку. Он продолжает смотреть на людей в комнате, каждый из которых целится в него.
Джекс, Хром и охранники неохотно отступают.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — бормочет Джекс, и мы снова остаёмся одни.
Я закрываю глаза и вздыхаю от облегчения. Теперь я могу только молиться, чтобы мои чувства меня не обманывали.
— Это ты-то меня не боишься? — шипит он мне на ухо, и я чувствую его дыхание на своей шее. — Да ты умираешь от страха.
Я смело смотрю ему в лицо, но мой взгляд постоянно возвращается к его удлинённым клыкам. Сможет ли он разорвать меня ими на кусочки?
— Ты однажды сказал мне, что я тебе не враг. Так и есть, Нитро, я не враг тебе. Все мы здесь тебе не враги.
Я снова глажу его по щеке, стараясь, чтобы мой голос звучал мягко, хотя страх всё еще не отпускает меня.
— Ты мне солгала.
— Прости, мне пришлось. — Его тело излучает невероятное тепло, но мне кажется, что Нитро понемножку успокаивается. — Я не хотела причинять тебе боль.
Он бы заметил, если бы я солгала ему, но каждое моё слово — правда.
Он тянет меня к другой стене и поворачивается спиной к двери.
— Мой первый раз был с женщиной-повстанцем, — тихо говорит он. — А я думал, что ты особенная.
Я ранила его, его честь задета. Перекошенное от боли лицо Нитро выражает всё, что он чувствует в этот момент, и это адская агония. Его лишил невинности враг. Его, Воина! Конечно, он хочет заставить меня заплатить за это.
Внезапно краем глаза я вижу движение позади него. Дверь медленно открывается.
— Думаешь, я была рада, что мне пришлось переспать с тобой? Я просто хотела выбраться из того проклятого бара!
Мне надо отвлечь его, кто-то подкрадывается! Надеюсь, они не причинят ему вреда.
Его глаза сужаются до щёлочек.
— Значит ты чертовски хорошая актриса, потому что выглядело так, будто тебе это нравится. Кому ты рассказала о моём звере, шлюха?
Мне с трудом удаётся сдержать слёзы, потому что его слова болью отдаются в моём сердце.
— Никому. Никто не знает, что я видела, я сдержала своё обещание. И я не шлюха! Я ни с кем не спала с тех пор, как умер мой муж, ни с кем кроме тебя!
Обеими руками я заправляю пряди волос ему за ухо и нарочно касаюсь ушной раковины, чтобы он не услышал, как кто-то приближается.
Его дыхание становится более лёгким, лицо немного расслабляется. Ему явно нравится, когда я прикасаюсь к его уху. Тем не менее, он всё ещё выглядит обиженным.
— Да, я была вынуждена переспать с тобой, чтобы не ставить под угрозу задание, — мягко говорю я, — но нам обоим это понравилось, верно? Это не было актёрской игрой, Нитро. И мы не должны быть врагами. Теперь ты свободен, тебе не нужно делать то, что говорит режим.
Его лицо медленно принимает свой нормальный вид, желтизна из глаз исчезает. Слава богу, он успокаивается.
Когда он убирает руку с моего горла, внезапно позади него встаёт Хром. Нитро удивлённо смотрит на меня долю секунды, затем падает на пол передо мной.
У меня перехватывает дыхание:
— О боже, что ты наделал?
— Техника точечного давления, — Хром машет большим пальцем, торжествующе ухмыляясь. — Не волнуйся, он просто не на долго обездвижен.
Тут же в комнату врываются Джекс, Джулиус и другие люди.
— Чёрт возьми, Соня! — Джул кажется очень разозлённым, но я знаю, что он просто волновался. — О чём ты только думала?!
Когда моё напряжение спадает, внезапно накатывают слёзы:
— Я знаю, что у него доброе сердце, Джул. Он бы точно ничего мне не сделал.
Но на самом деле я не уверена. В глубине зрачков Нитро промелькнуло желание убивать.
Джулиус обнимает меня, затем кладёт руку мне на плечи и выводит из комнаты.
— Думаю, ты должна мне кое-что рассказать.
Я киваю, но в эту минуту мои мысли заняты Нитро.
— Положите его на кровать в его камере, там мне удобнее всего его осмотреть, — это голос Саманты.
Я поворачиваюсь к ней.
Хром и Джекс держат Нитро под мышки и тащат его по коридору. Охранник открывает дверь, и они исчезают в комнате.
— Мне надо к нему, — говорю я Джулу и иду за ними.
Нитро лежит на кровати в своей маленькой камере и смотрит в потолок. В этой дыре нет ничего, кроме койки, раковины и унитаза.
— Он в сознании? — спрашиваю я Хрома.
— Да, он всё понимает, только пошевелиться не может.
Пока Хром стоит на уровне плеч, а Джекс держит Нитро за ноги, я встаю на колени у изголовья, чтобы погладить его по волосам.
— Не бойся. Саманта… Доктор Уокер. Она собирается провести несколько безобидных анализов. Она должна делать это со всеми новичками.
Нитро не выглядит напуганным, он выглядит так, будто хочет убить меня, как только сможет двигаться. Его глаза опасно сверкают.
— Что с ним сделали? — спрашивает Хром, пока Сэм берёт кровь из его руки. — Он чертовски силён. И вы видели его глаза?
Джекс поднимает брови и смотрит на меня:
— Соня?
— Я не знаю. Правда.
Я нежно глажу лицо Нитро. Щетина на ощупь тоньше и намного мягче, чем обычно.
Внезапно моё внимание привлекает кулон на цепочке. Он лежит прямо в ложбинке шеи. Это бирюзового цвета бусинка, которую он тогда вытащил из моих волос.
О боже, он сохранил её! Внутри разливается тепло. Теперь я ещё лучше понимаю его боль и разочарование. Должно быть, он чувствует себя ужасно.
— Прости, — шепчу я. — Пожалуйста, не сердись на меня больше.
Саманта приподнимает ему верхнюю губу:
— Клыки выглядят немного более заострёнными, но длина вполне нормальная.
— Они выглядели как клыки зверя, — говорит Джекс. — Похоже, парень может трансформироваться.
Сэм оголяет живот Нитро, и в глаза сразу бросаются шрамы. Она проводит по ним пальцами:
— Похоже, старые, — бормочет она. — Может, даже из детства.
Нитро тихо рычит.
Хром отталкивает меня в сторону, чтобы схватить его за руки.
— Поторопись, паралич продлится не долго.
— Я закончу через минуту, — она задирает футболку на грудь, и я вижу четыре бороздки. — Как ты думаешь, откуда взялись эти следы, Джекс?
Похоже на четыре царапины подряд.
Он пожимает плечами:
— Понятия не имею, как и не знаю, кто он такой. Я никогда не видел такой реакции у Воина.
— Я тоже, — бормочет Хром.
Сэм натягивает футболку обратно на живот.
— Похоже, на него напала хищная кошка.
Тогда я тоже так подумала.
— А может, он сам себе это сделал? — выдвигаю я предположение.
Она кивает:
— И такое возможно. — Затем она осматривает руки. — По-видимому, когти выдвигаются из-под ногтей. Очаровательно.
— Саманта, ты закончила? — Хром всё ещё удерживает руки Нитро. Его мышцы дёргаются. — Паралич почти прошёл.
Нитро смотрит на него и шепчет:
— Я никогда не присоединюсь к тебе, предатель. — Затем он переводит взгляд на меня: — А ты… больше никогда не прикасайся ко мне.
Мне сдавливает горло, и я чувствую боль в сердце. Я не хочу, чтобы он ненавидел меня.
— Ладно, пойдёмте отсюда, — Сэм встает.
Мы следуем за ней. Как только дверь запирается, из комнаты доносится рёв.
Теперь совесть мучает меня ещё сильнее. Я его отвлекла, и Хром смог его обездвижить. Теперь он никогда больше не будет мне доверять.
Но почему он так важен для меня? Он же мой враг!
Джекс вздыхает, потирает подбородок и задумчиво смотрит на Сэм:
— Если он причинит тебе вред, док, мне придется его убить. — Затем он поворачивается ко всем нам: — Когда мы с Хромом полетим на плантации, все… — он бросает на меня особенно острый взгляд, — … держитесь от него подальше. Никто не входит в его камеру, даже охрана. — Он смотрит на Форстера. — С вашего разрешения, мэр.
Форстер кивает:
— Он смертельно опасен.
Все выражают согласие. Ни у кого нет желания, чтобы их растерзал Нитро.
Хром был вторым Воином после Джекса, который дезертировал. Он присоединился к нам сразу, но вот Нитро категорически отказывается выступать против режима.
Я мысленно вздыхаю. Ну да, почему с каждым Воином должно быть так же легко, как с Джексом и Хромом? Вскоре они вместе с восьмьюдесятью другими мужчинами и женщинами отправятся на далёкие плантации сахарного тростника освобождать рабов. Тогда Нитро останется здесь единственным Воином…
Пока мужчины обсуждают, что произошло с пленником, Сэм отводит меня в сторону:
— Он не был рад тебя видеть.
— Просто он… ему больно. — И ещё как
Я очень хотела бы как-то переманить его на нашу сторону.

Нитро: Я должен убить всех аутлендеров, разорвать им глотки. Желание становится всё сильнее. Я должен их уничтожить, для этого я и создан. Если я вернусь в Уайт-Сити с головами повстанцев, отец будет мною гордиться.
И у меня уже есть план, как это сделать.
Если бы только не Соня, которая мучает меня своими визитами. Очевидно, аутлендеры посылают её, чтобы переманить меня на свою сторону. Её задача запудрить мне мозги, но отец предостерегал меня от этого. За годы моего тайного обучения он рассказал мне о методах, которые они могут применить, и о том, что противостоять им сложно.
Он был прав. Я ловлю себя на том, что хочу поверить лжи Сони, и я действительно счастлив каждый раз, когда она стоит перед дверью моей камеры. Меня до сих пор тянет к ней, чёрт возьми. Не смотря на то, что я знаю, она играет со мной.
Если отцу станет известно о моих чувствах, он возненавидит меня. Он учил меня отключать эмоции. «Они делают тебя слабым», — говорил он.
Но Соня дала мне то, в чём он всегда мне отказывал: близость.
Я бы хотел ещё, она подсадила меня на этот наркотик, как будто знала, что однажды мы снова встретимся. Её нежные прикосновения, опьянившие моё тело, преследуют меня во сне.

За последние несколько недель события обернулись в худшую сторону. Хром был тяжело ранен на плантациях, но, к счастью, быстро выздоровел. Затем он отправился в Уайт-Сити с Джексом, чтобы похитить дочь сенатора Мурано в надежде предотвратить войну. Сенат решил атаковать Резур.
К нам через пустыню пришли два Воина, Айс и Шторм. У них была с собой взрывчатка, но наши вовремя заметили диверсантов. Шторм был ранен, Айсу удалось сбежать.
Я помню Шторма, он тоже тогда был в баре «Джинн», он был другом Нитро. Интересно, узнал бы он меня? Ведь он видел меня только в маске.
Оказывается, Шторм хотел увидеть Марка Ламонта только потому, что они встречались. Марк — второй врач из Уайт-Сити после Саманты. Он так много помогал нам и был нашим контактным лицом под куполом.
Каждый день через окошко камеры я рассказываю Нитро о том, как идёт борьба с режимом и что ещё происходит в Резуре и Уайт-Сити. Ещё я пыталась показать ему видео про людей в Резуре, которое Джул снял на планшет, но он не стал смотреть. Даже когда я сказала, что его друг Шторм пережил сложную операцию, но уже не тот, что прежде, Нитро остался равнодушен. Он не хочет видеть этого «предателя» и не верит моим рассказам. Он даже больше не носит цепочку с моей бусиной, что почему-то ранит меня больше всего.
Я раз за разом продолжаю приходить к нему, но в камеру меня не пускают. Я стою у двери и проталкиваю ему через люк домашнюю выпечку, свежую одежду или что-нибудь почитать. Я не знаю, принимает ли он всё это, потому что большую часть времени он стоит ко мне спиной. Однако я остаюсь ненадолго, чтобы произнести свой монолог и осмотреть его. С каждым днём он выглядит всё более запущенным. Он не может побриться, потому что давать ему лезвие в руки слишком рискованно. Дỳша в камере нет, только раковина и унитаз. Там грязно и воняет. Нам нужно вытащить его оттуда, но Сэм всё ещё ждет анестезию, которую можно было бы ввести ему пневматическим пистолетом с расстояния двери. По-другому переместить Нитро мы не сможем, малейшее беспокойство превращает его в зверя.
Когда я не с ним, я отвлекаюсь на работу. У меня достаточно дел. Снабжение пресной водой в большей степени налажено, потому что благодаря Марку мы получили специальную деталь для системы водоочистки. Производство безопасной питьевой воды — одна из моих основных обязанностей, так как многие люди умерли от загрязненной воды после того, как Уайт-Сити перестал её поставлять. Это при том, что под куполом находятся гигантские резервуары с пресной водой.
Кроме того, в новом жилом комплексе нужно обеспечить электроснабжение, и я должна съездить на электростанцию на плотине, чтобы привезти кабели.
Ноэль меня тоже немного беспокоит. Он любит бродить по улицам с группой подростков или своим другом Вэнсом. Несмотря на то, что я стараюсь почаще вовлекать его в свою работу, чтобы быть с ним, я не могу полностью запретить ему делать то, что он хочет. Я могу только указать на опасности, которые могут его поджидать.
За те долгие месяцы, что я была заперта в Уайт-Сити, моя мама стала для него большей матерью, чем я. Но у него всегда были близкие отношения с ней, так как я сама была ещё ребёнком, когда он родился. Мы с ним скорее как брат и сестра.
Вместе с Мираджей, подругой Хрома, я планирую создать приют. У бродяг только глупости на уме, им следует ходить в школу. Дети учатся в пирамиде, и Мираджа вот-вот возглавит собственный класс.

Проходит ещё несколько дней, но у меня не получается наладить контакт с Нитро. Все в Резуре счастливы, потому что Уайт-Сити пал почти неделю назад, но я не могу долго с ними праздновать. Мои мысли по большей части о нём. Как мне убедить Нитро, что его начальство сидит в тюрьме и что скоро появится новое правительство?
С помощью маленького компьютера Марка я снимаю смеющихся людей и показываю их Нитро наряду с речью, которую Джулиус и дочь сенатора Вероника произнесли в Уайт-Сити после свержения режима.
— Ты свободен, Нитро. Тебе больше не нужно работать на Сенат.
Я показываю ему фотографии, но он не хочет мне верить.
— Уходи, — рычит он, поворачиваясь ко мне спиной.
Вероятно, я потеряла его, как и все мы… Он не только не слушает меня, но становится всё более и более агрессивным и часто превращается в зверя. Когда я прихожу, он ходит по камере, что-то бормоча или шипя себе под нос. Его разум, кажется, больше не работает.

— Очевидно, сказывается отсутствие таблеток, — говорит Саманта на следующий день. Я сижу с ней в больнице в крошечном кабинете, который она делит с Марком, и пью кофе. — У него давно больше нет таблеток, и он не говорит мне, что это такое. К сожалению, мне не удалось узнать состав, у нас нет для этого оборудования. Но теперь я могу пойти в больницу Уайт-Сити и воспользоваться лабораторией там. Только мне не очень хочется возвращаться под купол.
Я так хорошо её понимаю.
— Я бы тоже не стала.
Поставив чашку на стол, я смотрю на стену за спиной Сэм. На больничной койке лежит Нитро, привязанный и накачанный транквилизаторами. Когда я вчера сообщила ему, что ворота в Уайт-Сити теперь открыты для всех, а сенаторы за решёткой, он взбесился.
Официально он находится в палате, потому что заболел. Горожане не должны волноваться. Им не нужны плохие новости сейчас.
— Может быть, Марк сможет что-то разузнать. Он пытается восстановить данные, которые были уничтожены.
Марк не только отличный врач, но и страстный программист и хакер.
После падения режима механизм самоуничтожения стёр множество секретных данных. Надеюсь, Марк узнает, чем можно помочь Нитро.
Сэм откидывается на спинку стула. Она выглядит усталой, потому что последние несколько недель были очень утомительными. Для всех нас.
Думаю, таблетки сдерживали зверя в нём, как-то контролировали его.
Я вспоминаю, что он принял таблетку перед тем, как лечь со мной в постель. Была ли она для того, чтобы я не увидела, кто он на самом деле?
— Когда он взволнован, то, похоже, теряет контроль, и появляется другая его сущность.
Сэм кивает.
— По-видимому, любое состояние ума, которое стимулирует рецепторы гипоталамуса, вызывает мутацию.
Я снова смотрю на стену. Меня не было рядом, когда вчера в камере он так сильно ранил себя, что пришлось дать ему успокоительное. Саманта получила из Уайт-Сити транквилизатор, которым можно стрелять из специального пистолета. Оглушающий выстрел подействовал немедленно, и Сэм смогла обработать раны Нитро в больнице. К счастью, царапины на груди не были опасны для жизни. С тех пор ему поставили капельницу, чтобы продолжать давать успокоительное.
Воин по имени Рок стоит перед комнатой, чтобы охранять её. Рок пришел к нам с плантаций, он был там одним из охранников. Я немного побаиваюсь гигантского лысого парня, но Джекс доверяет ему, а я доверяю суждениям Джекса.
Я вздыхаю и тру лоб:
— Возможно, заключение в камере свело его с ума. Он был заперт слишком долго. — Боюсь представить, что он должен был чувствовать наедине со зверем внутри себя. — Что с ним будет теперь?
— Если я в ближайшее время не узнаю, какое лекарство ему необходимо принимать или что ещё мы можем сделать для него здесь, его переведут в Уайт-Сити. В тюрьму строгого режима.
Ей не нужно продолжать. Нитро слишком опасен для всех нас.
— Когда? — спрашиваю я сдавленно.
— У меня есть свободный шаттл на завтрашнее утро.
Уже завтра…
Внезапно дверь открывается, и в комнату врывается Марк. В руке он держит планшетный компьютер:
— Я кое-что нашёл!
— Слава богу!
Он кладёт планшет на стол рядом с Самантой и я тут же встаю рядом с ним.
— Пока мне удалось расшифровать лишь небольшую часть, но Нитро определённо является частью секретного исследовательского проекта под названием «Beastmaker».
— Beastmaker? — у меня перехватывает дыхание. — Имеешь в виду, они специально сделали его таким?
Марк кивает.
— Они экспериментировали с человеческими яйцеклетками и ДНК животных. Жизнеспособными оказались только два эмбриона.
Саманта склоняется над компьютером:
— Значит есть ещё один такой же, как он?
— Пока не удалось выяснить, данные либо превосходно зашифрованы, либо уничтожены.
Два Нитро? Неужели по Уайт-Сити ходит ещё один Воин с такими же способностями?
Сэм откидывается на спинку стула:
— Все Воины были модифицированы с использованием ДНК диких кошек, чтобы улучшить их зрение, слух и обоняние. Какой геном у Нитро?
— Наверное, то же самое, но в большем объёме. Целью учёного было вывести настоящего зверя. Думаю, Режим планировал развить в Воинах больше способностей, чтобы использовать их за пределами купола. Они должны были целыми сворами нападать на города аутлендеров, чтобы растерзать их всех. Насколько я могу судить, они добавили Нитро действительно много звериной ДНК и приучили его целенаправленно убивать повстанцев и аутлендеров.
О боже… Мне становится нехорошо. Нитро — монстр. Он был создан таким. Отсюда и эта ненависть…
— Значит, они насильно вдолбили ему такое поведение. Обучение путём поощрения и наказания, классика, — бормочет Сэм. — Какой отдел работал над этим?
Марк пожимает плечами:
— Понятия не имею. К сожалению, я не знаю, кто был руководителем проекта, иначе мы могли бы обыскать его дом или хотя бы получить лекарство, которое срочно нужно Нитро. — Марк забирает планшет и прощается с нами: — Я попытаюсь восстановить некоторые данные, но не очень верю, что это получится.
«Пожалуйста, найди что-нибудь ещё», — молюсь я, потому что, если Нитро не сможет контролировать своего зверя, он будет заперт навсегда.
Я не желаю ему такой жизни. Никому не желаю.