— Магнум? — пробормотал Брик Нортридж в стакан с пивом и фыркнул. Помутившимся взором он смотрел на ненавистного вожака, стоящего посреди бара со своими приближенными. — Если спросите меня, то больше напоминает .22[1], а возможно и рогатку.
Брик по обыкновению сидел в одиночестве в дальнем углу «Логова», допивая второй пенный кувшин, и отклонился к каменной стене назад на стуле, две ножки которого оторвались от усыпанного арахисом пола. Варево опьяняло Брика, но не могло заглушить гул в голове. Слишком много волчьих голосов. Слишком много изображений волчьей смерти.
Прямо как сейчас. Белая вспышка исчезла, оставив поток мысленных кодахромов[2] Магнума Тао — вожака стаи — покоящегося с гребаным миром, лежащего на атласе и держащего лилию в холодных скрещенных руках. И стая, льющая крокодильи слезы. И радующаяся.
Брик не хотел этих видений, приходящих непрошенными ему в голову, все с нарастающей громкостью в стиле трейлера к фильму, но они не давали ответов на вопросы «где» и «когда»… только «как». Детенышем он научился держать рот на замке и ждать, когда наступит будущее. Никто не оценил бы, расскажи он, как они умрут. Особенно когда ничего не могут с этим поделать.
Но это изображение Магнума лежащим в похоронном бюро подхлестнуло храбрость Брика даже сильнее, чем множество выпитых кружек пива. Он держал спину прямо, словно кто-то запихнул ему в задницу титановый стержень. Брик вскочил со стула, опрокинув его так, что древесина раскололась.
На днях ему придется уладить с Джи — вер-медведем, владеющим этим баром — вопрос со счетами и отправиться подальше. Джи рисковал лицензией на продажу алкоголя, вообще пуская в бар несовершеннолетнюю задницу Брика. Но грубый старый меховой коврик понял потребность парня заглушить какофонию чужих мыслей единственным известным ему способом.
— Да? Ну, тебя никто не спрашивает, мразь, — Магнум обернулся и обратил свой воинственный пристальный взгляд к Брику. Он опустил жилистые руки с плеч двоих крупных мужчин, смотревших на него, как на кусок болоньи. Аромат альфы — масла, разложения и жадности — было не скрыть. Только Брик вдохнул, как его захлестнула вонь, пропитанная злом и проникающая внутрь через нос, словно паразит. У него скрутило живот, но он подавил рвотный рефлекс. — В любом случае, кто, черт возьми, пустил тебя сюда? — потребовал Магнум. — Джи? — он оглянулся на владельца бара, но огромный вер-медведь лишь скрестил руки на широкой груди и ничего не сказал. — Ты позволяешь этому малолетнему ублюдку пить в твоем заведении?
— Это только между тобой и мной, засранец, — сказал Брик. — Не впутывай Джи. Оставь его в покое.
— Между тобой и мной? — фыркнул старший волк. — И что за гребаное заступничество? — пока Магнум ждал ответа, его глаза пылали желтым, а сальные неопрятные волосы на затылке встали дыбом. Все разговоры в баре стихли, хриплый смех угас. Даже музыканты опустили инструменты и с осторожностью смотрели на противоположный конец комнаты, стараясь ни с кем не встретиться взглядом. Молчание затянулось, и жужжание электричества в клубах дыма предвещало драку. Воздух словно загустел от запаха страха и ужаса, приправленного азартом.
Магнум втянул плечи, будто готовясь к прыжку, но не перекинулся.
Брик стоял на месте, не опуская взгляда, и не склонял головы, чтобы подставить шею в знак наибольшей покорности, как подобает хорошему почтительному члену стаи. Он не боялся Магнума и не уважал его, поэтому не чувствовал потребность ему поклониться. Возможно, как раз это сводило Брика с ума — наряду с волчьими голосами и видениями смертей, которые не смог заглушить алкоголь — но альфа становился все безумнее, все больше упивался властью, не служил для стаи образцом морали, был не защитником, а господином, занятым лишь собственной жадностью и насилием ради насилия. Магнум ни разу не удосужился передать какие-либо знания волчатам; ему никогда не было интересно обучать молодняк тому, каково это — быть волком. Он полностью уклонялся от своих обязательств перед детенышами. Вместо этого Магнум стал последним придурком, что было на руку живущему по другую сторону гор клану кошек-перевертышей, кто в последнее время, казалось, вознамерился отвоевать территорию. Давно пора кому-нибудь бросить вызов Магнуму… и свергнуть его.
Должен же сын вожака чувствовать хоть какую-то ответственность. Разве нет? Защитить стаю, бросить вызов отцу и изгнать его, принять на себя лидерство. Но Дрю Тао оставил Блэк Хиллс…возможно, навсегда. И никто, казалось, не желал или не был готов выйти вперед. Кроме глупого одиночки, в чьей голове барабанили обрывки разговоров и комментарии других волков. Почти перебивая способность слышать. Не то чтобы Брик хотел встать во главе стаи или вообще кого-либо куда-либо вести. Он просто хотел отправить «Сальные Волосы» в ад.
«Сделай это. Время пришло. Либо Магнум…либо ты».
Из его горла вырвалось утробное рычание, подобно стуку рельс Юнион Пасифик[3].
Низкое, зарождающееся в животе. Легкие Брика расширялись, наполняясь кислородом, как кузнечные мехи. Повисшую в «Логове» мертвую тишину пронзил вырвавшийся из его рта рев. Страдальческий вой пронесся по всему городу Лос-Лобос, несомый темным ветром в тихой ночи Южной Дакоты, и прогрохотал в пустынных прериях Блэк Хиллс, отражаясь от толстых стволов осин и сосен, растущих в скалистых горах. Настолько громкий, что его могли услышать в обители кошек — Теневом Сердце. Боевой клич, несущийся от одной горной вершины к другой.
Оскалив клыки, Брик набросился на своего альфу. Готовый умереть.
Оборотень-самоубийца.
«Мать Луна, дай мне сил перед смертью стереть сальную ухмылку с лица этого урода».
Брику едва исполнилось восемнадцать, у него не было мощных мышц, которые появились бы, поживи он в стае, как взрослая особь, но он столкнулся со зрелым и сильным существом, более чем на сотню фунтов[4] тяжелее и обладающим десятилетиями опыта. Рядом с ними даже дистрофик и толстяк выглядели бы столь же одинаковыми, как силиконовые буфера поклонниц Магнума. Брик оценивал свои шансы где-то между нулевыми и ничтожно низкими. Но безрассудная ярость вселяла ложное чувство храбрости.
Брик схватил вожака за длинные сальные пряди и дернул, заставив старшего волка завизжать. Его окутал кислый и удушающий аромат Магнума, словно кислотное облако.
— Ты дерешься, как девчонка, — выплюнул альфа. — Прошу прощения, дамы, — он подмигнул своей банде волков в человеческом обличье, прежде чем вернулся к Брику. — На чем мы закончили, щенок?
— Ты закончил, а я еще не начинал.
Он был на голову выше альфы и полагался на молодецкую скорость. И на безрассудство.
Было определенно не лучшей идеей привлекать к себе внимание и, скорее всего, лишиться возможности посещать Джи или даже дышать. Будучи несовершеннолетним, Брик вообще не должен находиться в баре, не говоря уже о том, чтобы громко бросать смертельный вызов. Противостоящие стороны окружила ошеломленная безмолвствующая толпа, где каждый пытался протолкнуться вперед, чтобы лучше видеть грядущую бойню. Но никто не осмеливался подойти близко.
— Подчинись мне, щенок, — глаза цвета мочи светились яростью, а зловоние альфы было столь же омерзительно. — И тогда, быть может, я позволю тебе жить.
Брик проигнорировал приказ. Он ударил вожака головой в горло, отчего коренастый главарь начал задыхаться и схватился за шею, а затем последовал ряд быстрых ударов и апперкотов. Голова Магнума запрокинулась, нос был разбит, а из ноздрей и рассеченной губы хлынула кровь.
— Держите его, — рявкнул главный волк, едва сумев произнести слова из-за удушья после ударов по голосовым связкам и наполнившего рот гемоглобина.
Двое лейтенантов — самых настоящих прихвостней — вышли вперед и заломили Брику руки за спину, чтобы дать возможность Магнуму ударить противника коленом в пах. Боль и тошнота захлестнули Брика с удвоенной силой, и он рухнул на колени.
«Здорово. Их могущественный и бесстрашный лидер нуждается в помощи, чтобы втоптать меня в землю».
— Вот где твое место, мразь. На коленях передо мной.
Ребром ладони альфа ударил его позади шеи. Когда Брик повалился на усыпанный арахисом пол, лейтенанты отпустили его руки, чтобы можно было пинать и бить, превращая в кровавое месиво.
От ударов Магнума Брик потерял сознание.
Стая исчезла в нахлынувшей темноте.

_____________________________
[1] Самый маленький калибр огнестрельного оружия
[2] Kodachrome (рус. Кодахром) — торговое название типа цветных обращаемых фотоматериалов, производившихся с 1935 по 2009 год. «Kodachrome» выпускался в различных форматах как для цветной фотографии, так и для цветного кинематографа, но наибольшую известность получил в видефотоплёнки для слайдов.
[3] Union Pacific Railroad - ж. д. магистраль, протянувшаяся до Зап. побережья, связывающая р. Миссури с Тихим океаном
[4] 45,36 кг

Саммер[1] МакКой в обличье ворона сидела на верхней ветке своей особой сосны и занималась тем, что любила больше всего — подглядывала за одиноким волком, рубящим древесину. Его твердую челюсть затемняла двухдневная щетина. Саммер нравилось, когда он забывал — или же не утруждался — побриться. Эта небрежность была ему к лицу.
Лучи солнца падали на загорелую шею и играли в волосах цвета жареного кофе — более светлый оттенок, нежели у тех, что очертили лицо.
Саммер в ожидании распушила перья. «Сними же рубашку, Брик». Она слышала, как десять лет назад его этим именем называл гигантский вер-медведь Джи. Он отпустил шутку о стене и твердости мужской головы. Но Брик тогда не смеялся. Никогда.
Он очаровал Саммер в тот самый момент, как пришел на эту поляну, весь в синяках и побоях. Узнав его имя, она дорожила им и часто с наслаждением повторяла. Разумеется, тайно.
В своем уединении на дереве Саммер постоянно распевала этот слог, чтобы восхититься его переливами, как женщина, нося жемчужины на своей теплой коже, увеличивает их яркость и сияние.
Теперь же Брик будто услышал безмолвную просьбу и, скинув с плеч клетчатую фланель, бросил ее на пень. Приоткрыв клюв, Саммер втянула воздух. Торс волка блестел от пота, струящегося по груди и прессу, где под кожей перекатывались мышцы. Плечи были широки, как просторы пустоши. Огромный невероятный образец мужественности. Когда Брик работал топором, напрягались большие бицепсы. Сердце Саммер билось быстрее колыханий крыльев колибри. Она чувствовала языки пламени.
Ей пришлось призвать каждую унцию силы воли, которую она только смогла найти, чтобы не перейти в человеческий облик и не упасть к ногам Брика бесстыдной кучей обнаженной плоти. Саммер вспомнила, как в молодости, перекинувшись в пуму, училась забираться на деревья и падала. Наполовину скинуокер[2], наполовину кошка, она родилась в стае пум-перевертышей, но, к досаде сокращающегося клана, больше ни разу не принимала кошачью форму. Пускай их стало меньше, но под лидерством ее дяди Кэла они стали сильнее и захватили акры земли внутри и вокруг Мекки[3] оборотней, известной как Теневое Сердце. Кэл все больше и больше давил на Саммер, чтобы она выбрала себе пару из числа лейтенантов или других кошек, борющихся за ее руку, поскольку хотел укрепить свое влияние и готовился взять под контроль округ — включая область, занимаемую в настоящее время волчьим городом Лос-Лобос. Но Саммер держалась в стороне от политики перевертышей.
Для нее существовал только ее одинокий волк. Брик впервые приехал на горную поляну — нейтральную зону между кошками и волками — десятью годами ранее; тощий подросток, ослабевший и раненый, в бинтах и повязках, неспособный идти, едва в состоянии поднять твердую голову, обмотанную марлей и безвольно болтающуюся. Его лицо напоминало сырое мясо, пропущенное через мясорубку. А внутренние повреждение — судя по услышанному издалека разговору Джи — были намного хуже.
Старый вер-медведь наполовину принес, наполовину приволок парня в человеческом обличье в отдаленный коттедж и оставил там.
— Ты быстрее оправишься, если перекинешься, — «груда бинтов» ответил Джи молчанием. И остался лежать свернувшимся на полу в человеческой форме. Будто ненавидел быть волком. Ненавидел быть живым.
Чтобы рассмотреть его, Саммер перепархивала с дерева на дерево и подскакала так близко, как только осмелилась. В течение первых нескольких недель парень ни разу не покинул коттедж, даже когда огромный медведь пришел с припасами. Саммер перепорхнула на березу, ветви которой касались окна на первом этаже, чтобы лучше разглядеть очаровавшее ее израненное существо. Резная бревенчатая лестница вела в мансарду, увидеть которую Саммер не смогла. Но Джи суетился внизу на кухне, смежной с небольшой гостиной, заполняя полки и осматривая повязки молодого мужчины, уговаривая его и споря с ним.
Спустя несколько недель гигант вытолкнул своего подопечного — все еще в человеческой форме — на крыльцо и оставил там.
— Извлеки из этого урок, парень. Хватит себя жалеть. Стань сильным. Я больше не намерен с тобой нянчиться. Заканчивай с этим.
Но молодой мужчина продолжал лежать, даже не утруждаясь уползти или перекинуться. Он настолько сильно ранен, что не может сменить форму? Или… может, просто не хочет. Как перевертыш, способный принимать облик различных животных, Саммер могла ощутить присутствие в своей среде другого оборотня. Но если бы она не слышала слова Джи, но вряд ли сумела бы понять, кем является Брик.
Его апатия и тоска вызывали в ней глубочайшие чувства. У Саммер в груди цвела физическая боль, дикая и рвущая, будто режущая острым краем консервной банки. Саммер хотела увидеть, как улыбка украсит это смуглое лицо, все еще опухшее и бледное. Но она не осмеливалась показаться на глаза.
Вместо этого Саммер искала далеко и повсюду прибитые к берегу обломки и побрякушки, выпавшие из карманов или соскользнувшие с шей владельцев, или же выкинутые из окон машин. Так много выброшенных и потерянных сокровищ. Она раскапывала клювом засыпанные землей ювелирные камни и маленькие блестящие предметы — кольца, игрушечных солдатиков, цветные стеклышки, кусочки пластмассовых игрушек и устройств, обломки автомобильных запчастей и электроники, сверкающие фантики. Держа их в клюве или сжимая когтями, Саммер летела обратно к коттеджу. И, сбрасывая крошечные драгоценные подарки на крыльцо с большой высоты, улетала.
Пустячки от нее для…ну, она не знала, как тогда относилась к Брику. Возможно, поначалу он вызывал у нее любопытство. Страдающее раненое существо, нуждающееся в исцелении и поддержке. Но теперь…
Теперь Брик стал для Саммер чем-то гораздо большим. Жизненно важным. Тем, что она не смела назвать. В чем не осмеливалась признаться даже самой себе.
И вот после нескольких недель безразличия Брик, наконец, заметил скопившуюся на крыльце коллекцию блестящих осколков и других причудливых кусочков — и тогда Саммер случайно уронила щербатый и облупившийся знак с капота ему на грудь.
Тот шлепнулся.
Эмблема с головой барана. Блестящая. В отличие от потрескавшегося сине-белого значка BMW, уже валяющегося на пороге. Но Саммер считала эту эмблему роскошной находкой. Брик казался парнем, предпочитающим грузовики.
Он приподнялся, схватил со своей груди кусок металла, уставился на него, моргнул и будто бы впервые посмотрел вокруг. Разглядывал полудюймовый слой осколков, устилающий доски, на которых лежал. Саммер думала, что он подметет весь этот беспорядок, скинет в мешок и отнесет к мусорному баку.
Но он все собрал, кропотливо разобрал на кучки, разделил разноцветную мешанину на группы, а затем выложил точными рядами и линиями. Пересчитал. Начал заново. Если проносился легкий ветерок и сдвигал предмет со своего места, Брик быстро все восстанавливал и снова выравнивал мелочевку, будто не мог перенести даже малейшего отклонения от жесткой системы, в которую вписал беспорядок. Брик казался одержимым. И его одержимость завораживала Саммер. Мужчина, стремящийся внести смысл в бессмысленный хаос.
Она начала искать для коллекции более яркие предметы, чтобы положить их в его тайник — то красный хрустящий целлофан, то погнутую трубку от голоса ветра. Некоторые вещи Саммер едва могла унести в клюве и когтях. Но она должна была пытаться. Для Брика. Ее сердце распирало от мысли, что он ценит принесенные ею выброшенные вещи.
После нескольких таких подарков Брик глянул на коробку, полную плотницких инструментов, и сел в углу крыльца, чтобы ее осмотреть. Выбрав большой топор и пилу, он спустился по невысоким ступенькам во двор, но делал это медленно и скованно, словно старик. Срубив свое первое дерево, Брик распилил его на грубые доски. Отшлифовал их и сделал гладкими. Затем, к изумлению Саммер, вернулся на крыльцо и начал мастерить полки.
Когда Брик впервые снял рубашку, от вида выцветших синяков, сплошь покрывающих спину и грудь, она почувствовала удушье. Ее сердце переполнили печаль и тревога. Было видно, что над Бриком издевались. Саммер не знала, каким проступком можно оправдать подобное рукоприкладство. Никто не заслуживает такого отношения.
Она хотела — ей было необходимо — принести Брику радость. Его неуловимая улыбка стала для нее сокровищем, более редким и более ценным, чем любой сверкающий камушек, положенный на крыльцо.
Тогда Саммер запела для Брика. Не хриплое карканье ворона. А чистый нежный мелодичный звук. Ее особый дар.
Эта песня ошеломила Брика, он словно окаменел и безмолвно замер. Затем выплюнул гвозди, зажатые между губ, и, положив молоток, спустился с крыльца. Пройдя по двору перед коттеджем, Брик поглядел на небо и осмотрел деревья. Нашел ли он Саммер? Она не знала наверняка.
— Спасибо, — сказал Брик голосом глубоким, но гибким, как плакучая ива. Саммер не знала, что сделать, но ее игривый характер взял верх, и она бросила в Брика грецкий орех.
Он приоткрыл рот, и его губы изогнулись уголками вверх. У него была прекрасная улыбка, как солнечный свет, внезапно прорвавшийся сквозь темные плотные грозовые тучи. Такая, что посылала покалывание и жар в те места, где Саммер никогда не согревалась.
Брик улыбнулся ей. Или, по крайней мере, в ее сторону. У Саммер екнуло сердце. Он коснулся ее души. Она признала родственную сущность. Саммер больше не могла остановиться и не смотреть на Брика, не могла прекратить прилетать к нему на поляну, как не могла перестать витать в своем любимом облике на легком ветру в необъятных голубых небесах. Ворон дал Саммер свободу, которой она так жаждала, чтобы вырваться из удушающего захвата ее все более алчной семьи.
В те первые недели, когда Брик закончил мастерить полки, он снова разложил принесенные ею маленькие безделушки. Снова четкими рядами, каждый предмет на своем месте…словно Брику требовалось вещественное доказательство его способности упорядочить какую-то часть своего мира. Также он смастерил полки для коттеджа.
Когда в следующий раз приехал Джи, то казался довольным.
— Прогресс, — сказал он. — Ты обустраиваешься.
— Я могу здесь жить, — ответил парень. — Я не слышу голоса. Только красивые песни.
— Однажды тебе понадобится стая. Как и ей понадобишься ты. Тебе нужно будет вернуться.
«Аха, значит, он волк».
— Может быть, — пожал плечами Брик. — Но не сейчас.
Старший оборотень кивнул.
— Стань сильным. Позволь духам этого леса говорить с тобой. Они могут многое поведать. Учись у них.
Джи показал ему технику боевых искусств под названием тайцзы-цюань[4], отчасти созерцательную, отчасти медитативную, и во многом физическую.
— Сосредоточься. Останься наедине с тем, что слышишь, что видишь и чувствуешь. Используй это. Контролируй.
Трехсотфунтовый[5] медведь комично исполнял захваты и движения, которые парень схватывал налету. Брик практиковался по несколько часов в день в тихие рассветные часы или в закатных сумерках, босиком на влажной траве, голый по пояс, одетый только в свободные черные брюки на завязках, и удерживал позиции все дольше, а на его теле выпирали и перекатывались мышцы.

_______________________
[1] Summer (англ.) - лето
[2] skinwalker - в некоторых легендах коренного населения Америки это человек со сверхъестественной способностью превращаться в любого животного, в которого он\она пожелает.
[3] город в западной Саудовской Аравии, около 100 км от Красного моря. Является центром паломничества для мусульман. Немусульманам в Мекку въезд запрещён. Пер.зн. — место паломничества.
[4] Китайское боевое искусство с сильной медитативной компонентой.
[5] 136,08 кг

Джи приезжал все реже и реже. Парень проводил долгие дни, пешком исследуя холмы и леса, а затем возвращался в коттедж, чтобы, сидя на крыльце, вытачивать фигурки животных и статуэтки. Иногда они представляли собой целые лесные сценки, где каждая фигурка размером была не больше кулака крупного мужчины. Саммер восхищалась мастерством Брика.
В конце концов, он собрал творенья рук своих, осторожно сложил в жестяную коробку и уехал из коттеджа. Брик начал ходить в город. Не в Лос-Лобос, откуда, как подозревала Саммер, он приехал, и где всем заправляла стая волков Блэк Хиллс. Брик ходил в Теневое Сердце, в котором главенствовала ее семья кошек-перевертышей, распространяя свое влияние в захудалом деловом районе, как нефтяное пятно в океане.
Из первой такой поездки Брик вернулся уже без своих резных фигурок. На следующий день он собрал упавшие ветви свежесрубленного дерева и начал заново.
После одного из посещений города Брик вернулся с подержанным дребезжащим грузовиком. Саммер задалась вопросом, уж ни один ли из ее родственников продал ему эту грохочущую рухлядь. Может, даже обманул его. В другой раз Брик вернулся пьяным в сопровождении грубой на вид женщины, которая, вышагнув из своей машины, пошатнулась на ногах. Саммер не сомневалась, что это одна из дешевых проституток из борделя ее дяди Кэла. Все мужчины на многие мили вокруг — люди и перевертыши — знали, что могут купить удовольствие или что-либо еще, чего они жаждут, в баре и казино торговой компании «Греймаркет» — принадлежащем Кэлу логове порока и беззакония Теневого Сердца — которое не был теневым, и имело минимум отношения к сердцу.
Вокруг глаз женщины расплылась черная подводка, делая похожей на енота. Слишком много румян, слишком много помады, слишком мало платья. Наверняка, одна из притона Кэла. Скорее всего, человек. Слишком вульгарная, чтобы принадлежать к клану Голдспарк — их прайду пум. Да и Саммер не признала ее.
«Сколько Брик за нее заплатил?»
Женщина подковыляла к нему и схватила за руку.
Саммер ринулась вперед и с хриплым криком набрасывалась на размалеванную женщину, пока та не завопила от ужаса и не вскинула руки, прикрывая лицо. Тогда Саммер оставила в растрепанных волосах шлюхи липкий вклад и улетела. Грязная курица вскарабкалась обратно в свою машину и укатила прочь. Больше Брик не приводил домой женщин.
На следующий день, выйдя из коттеджа, он потер виски, будто у него болела голова, и Саммер закидала его грецкими орехами. Брик поднял руки в жесте поражения.
— Ты не можешь ревновать, Аннабель Ли.
Итак, он дал ей имя, верно? Саммер это понравилось. Она обрушила на него еще одну партию орехов, но уже более игриво. Брик поймал несколько. Пожонглировал ими. Стоял на своей поляне, запрокинув голову к небу, подбрасывал в воздух грецкие орехи и смеялся. Его смех был глубоким и прекрасным, а с годами становился все глубже и прекраснее. Брик подпитывал игривые, беззаботные, причудливые стороны натуры Саммер. Она с нетерпением ждали этих игр с грецкими орехами.
Но сейчас Саммер с куда большим нетерпением ждала, когда Брик снимет рубашку. Однажды, несколькими годами ранее, он сидел на ступеньках крыльца и вырезал, насвистывая немного фальшиво, но иногда останавливался, чтобы поднять взгляд, словно знал, что за ним наблюдают. Его губы изгибались в озорной улыбке. Закончив, Брик поставил на перила искусно сделанную фигурку волка.
Саммер попрыгала вниз, чтобы рассмотреть поближе. Это работа была лучшей из всех сделанных им. Детали ошеломляли — движениями ножа была вырезана каждая мельчайшая завитушка пушистой густой шерсти существа. Штрихи вокруг глаз и около рта придавали ему выражение задумчивости, веселья и нужное количество дьявольщинки. Как и у самого Брика. Взлохмаченный загривок напоминал шевелюру резчика в его человеческой форме. Саммер жаждала заполучить эту статуэтку. Чувствовала потребность схватить, улететь далеко, спрятать в своем доме на дереве, чтобы та принадлежала только ей. Брик подмигнул, будто бы все знал.
— Это тебе, милая.
Затем он смахнул стружки, спрятал нож в ножны на поясе, собрал в жестяную коробку прочие статуэтки, вырезанные им на этой неделе, и, оставив на перилах крыльца волка для Саммер, сел в грузовик, чтобы угрохотать вниз с горы.
После того, как громыхание стихло, она схватила маленькую статуэтку и, осторожно зажав в когтях, быстро полетела домой. В своей спальне Саммер перешла в человеческую форму и прижала маленького волка к сердцу, поглаживая вырезанную шерсть и согревая пальцами древесину, прежде чем спрятать его под подушку. Она спала, сжимая фигурку в одной руке, и часто видела во сне Брика.
Он каждый месяц покидал коттедж. Саммер никогда не следовала за ним, вместо этого возвращаясь в свой дом на дереве в лесу на окраине города. Она не знала — и не хотела знать — что делал Брик, когда посещал Теневое Сердце. Саммер знала этот город и могла сама обо всем догадаться, но отбрасывала эти нежелательные мысли подальше.
За прошедшие годы враждебность города к другим перевертышам — особенно волкам, а особенно к стае Блэк Хиллс — возросла, поэтому Саммер за Брика еще и боялась. Но она убеждала себя, что кошки его не тронут, пока он не лезет в их дела — в чем Брик преуспел — и пока тратит деньги в Теневом Сердце. Да и кроме того…он, казалось, больше никак не связан с Лос-Лобос или стаей Блэк Хиллс. Брик не мог представлять собой какую-либо угрозу планам ее дяди Кэла.
Однажды ночью, когда сияла полная луна, Брик вышел из каюты и завыл на сверкающий шар хрипло, резко и надрывно. Оказавшись в ее власти, он больше не мог сопротивляться. Казалось, одежда душит его, и Брик скинул ее со своего тела. Стоя голым, он поднял лицо к свету и купался в серебре.
Возможно, это и стало для Саммер тем самым моментом. Моментом, когда все в ней разлетелось вдребезги, замерло и изменилось, признавая перед ней мужчину. Тогда ее сердце, уже увлеченное Бриком, стало принадлежать ему. Полностью. Безвозвратно.
Внушительные мышцы, натренированные за эти годы, дополняли картину, когда он упал на четвереньки и вокруг него замерцал воздух. У Брика перекосило лицо в гримасе между муками и оргазмом, и его голова начала превращаться в морду, нос удлиняться, а губы расширяться, чтобы вместить клыки. Ох, а его шерсть. Гладкая и густая. В точности как у волка, которого Брик вырезал для Саммер. Роскошный мех выглядел мягче и легче, нежели человеческие волосы, а цветом был как ириски или расплавленная карамель.
Когда Саммер впервые увидела, как Брик перекинулся, с ней что-то произошло. Что-то первобытное. И, бесспорно, обжигающее.
Выбежав со своего двора, он ринулся в лес, мчась под луной. Сильный и изящный. Хищный и опасный. Саммер нравилось видеть, как он изменился, наблюдать за ним в форме волка. Будучи рожденной в клане кошек, она привыкла к ночи и хорошо в ней ориентировалась, поэтому взмыла в небеса над Бриком, паря между ним и Матерью Луной.
Каждый раз, когда он убегал, Саммер летела с ним.
«Знал ли он?».
Конечно же, знал. Ничего не оставалось незамеченным, за исключением тех нескольких первых недель исцеления, когда Брик казался мертвым душой и не обращающим внимания на мир. У него были врожденные острые чувства волка и отточенные инстинкты хищника, позволяющие ощущать за пределами того, что обычный человек может увидеть, услышать, учуять.
На рассвете после той первой луны Брик невдалеке от коттеджа растянулся на мягкой влажной траве посреди поляны, усыпанной ароматными полевыми цветами, его широкие плечи и огромная грудь вздымались и опадали, а на гладкой человеческой коже, обтягивающей выпирающие мышцы торса, переходящие к плоскому животу и узким мускулистым бедрам, высыхал пот. Под пупком начиналась полоска темных волос, ведущая вниз и указывающая, словно неоновая стрелка, на путь греховного восторга. «Джекпот».
Ум Саммер сошел на «нет», и она, потеряв контроль, перешла в человеческую форму так резко, что чуть не свалилась с дерева. Ее охватил жар, словно она оказалась в кипящем котле. На самом деле Саммер никогда прежде не размышляла о сексе, но внезапно не могла думать ни о чем, кроме него.
У нее перехватило дыхание, а рот приоткрылся. Она с трудом сделала несколько неглубоких вдохов. Задыхалась. Дух Великого Ястреба. «Дыши». Затрудненное дыхание не имело никакого отношения к полету во время их с Бриком бега под луной. Виной была мощная первобытная мужская сила перед нею. Хорошо, что густая листва скрывала Саммер.
Она не могла отвести напряженный взгляд от Брика. От этой картины все слова вылетели из ее головы. Великолепный. Сильный. Кто-то умнее придумал бы для этого мужчины новые слова.
Брик моргнул и, приоткрыв один глаз, поднял взгляд к светлеющему небу, всматриваясь в скрывающие Саммер зеленые листья.
Или видя ее?
— Хорошо пробежались, верно, Аннабель Ли?
Он раскинул руки и ноги в стороны. Огромная эрекция указывала вверх, но Брик не приложил никаких усилий, чтобы ее скрыть.

Кэлхун Бартоломей Севен изучал огромную карту, висящую на стене его офиса в баре и казино торговой компании Греймаркет. В былые времена город скинукеров Теневое Сердце занимал лишь небольшое место в правом верхнем углу. Но воткнутые в карту красные булавки показывали, как расширялись территория наряду с авторитетом Голдспарк Интерпрайзис — названного в честь клана, возглавляемого Кэлхуном — и неуклонно разрастались вниз, пока в руках волков Блэк Хиллс и вне зоны влияния Кэла не остался лишь город Лос-Лобос на юго-западе вместе с окружающими его горами и лесами.
Ему было нужно убрать все это. Необходимо убрать волков с пути на карте. Только тогда можно гарантировать выживание кошек.
Внутри беспокойно метался его кот. Кэл сделал большой глоток виски сорокалетней выдержки и поставил пустой стакан на стол. В ту же секунду из угла вышла одна из салонных девочек, где до этого стояла, прикидываясь обоями, и украдкой прижалась к боку Кэлу, держа в руке хрустальный графин.
— Добавки, Барт, милый? — напевала она. — Или, может, хочешь как-нибудь еще…взбодриться? — женщина выпятила пышную грудь, выставляя так, что та чуть не выпала из декольте прямо на руку Кэла. Другой мужчина, возможно, набросился бы на нее. Но Кэл чувствовал…ничего. Разве что, возможно, раздражение из-за того, что его размышления прервали.
— Это оставь, — пробормотал он, забирая бутылку. Женщина едва доставала ему до ключицы, что стало неважно, когда она опустилась на колени и потянулась к ремню его штанов.
Отодвинув ее руки, Кэл поставил женщину на ноги.
— Но я так хочу тебя, малыш, — пожаловалась она. — Мы ничем не занимались уже слишком долго. Эмми говорит, что ты переспал с ней на прошлой неделе, — она потерлась о него. Типичное животное из семейства кошачьих. Женское хныканье превратилось в мурлыканье удовольствия.
— Не верь всему, что слышишь, — Кэл опустил взгляд, чувствуя запах женского возбуждения. Но еще и запах кошки, входящей в течку. — Если бы хотя бы половина сплетен обо мне была правдой, я бы трахал вас, дамочки, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю и у меня не оставалось бы времени ни на что другое.
— Но малыш… — мурлыканье превратилось в разочарованное ворчание. — У меня зуд, и нужно, чтобы ты его почесал.
Кэл покачал головой.
— Возвращайся к работе, Делила. Многие парни готовы заплатить кучу денег, чтобы почесать этот твой зуд.
— Будь ты проклят, Барт. Ты — единственный, кого я по-настоящему хочу.
— Вон, — он указал пальцем на дверь.
Надув губы, женщина метнулась к двери, намереваясь уйти.
— И позаботься о себе, если не хочешь увязнуть по колено в этом болоте.
Коснувшись дверной ручки, Делила остановилась и, оглянувшись на Кэла, прищурила золотистые кошачьи глаза.
— А я-то думала, ты собираешься расширить клан.
— Собираюсь. Но не раньше, чем буду уверен, что смогу позаботиться обо всем молодняке и об остальных, кто рассчитывает на мою защиту.
— Тебе просто нужно позаботиться обо мне, малыш.
— Мы закончили, Делила.
Она цинично послала Кэлу воздушный поцелуй и, наконец, ушла. Его сотрудники — черт, да большая часть населения Теневого Сердца — звали Кэла «черный Барт», обыгрывая второе имя и темные взгляды, которые он бросал на них, когда они выполняли свои обязанности не в соответствии с его высокими стандартами. Сначала сотрудники использовали это прозвище лишь у Кэла за спиной, но затем более открыто, как только поняли, что ему в любом случае плевать. Женщины по каким-то причинам, которые он не мог понять, выделяли его, а если удавалось затащить в свою постель, то впоследствии этим хвастались.
Но это не имело значения.
У Кэла были дела поважнее. Обеспечить выживание клану.
Несколькими годами ранее он заключил тайный договор с Магнумом Тао, прежним альфой волков Блэк Хиллс. Магнум интересовался лишь набиванием собственных карманов и не заботился, не уничтожит ли впоследствии его жадность стаю. Он отдавал все новые и новые территории, густые леса и нетронутые земли, пока не осталось немногим больше, чем сам город Лос-Лобос. Но теперь старый альфа мертв, и не похоже, что Кэлу удастся заключить такую же сладкую сделку с Дрю Тао — новым вожаком. Кажется, блудный сын более вдумчив и очень интересуется восстановлением стаи и Лос-Лобос вместе с прилегающими территориями. Сохранением буферных зон между перевертышами и теми, кто хочет их уничтожить. Почти те же планы, что и у Кэла.
Черт с ним. Кэл хотел — ему было необходимо — взять все эти чертовы горы под свой контроль. Будь прокляты эти волки. Только избавившись от них, можно будет обеспечить безопасность прайду. Некоторые в клане были скинуокерами, как непослушная племянница Кэла, и могли принимать форму любого животного, какого только пожелают. Но большинство было чистокровными кошками какого-либо вида. В Южной Дакоте сезон охоты на горных львов объявили открытым, а люди-охотники не способны отличить исчезающие виды от перевертышей Теневого Сердца. В дебрях Блэк Хиллс осталось только с десяток готовых к размножению самцов-пум и сорок самок. И будь Кэл проклят, если позволит чему-либо случиться с его расширившейся семьей Теневого Сердца. Ни за что на свете он не позволит людям истребить его кошек. Он заполучит эти проклятые горы и построит вокруг клана Голдспарк чертову крепость или же умрет, пытаясь.
Только одно Кэл ненавидел больше, чем людей. И это было волками. Особенно если учесть, что Магнум Тао стал ярким примером типичного волка. Долбаный психопат.
Лейтенанты Кэла были сильны, а бульдозеры стояли наготове, чтобы стереть Лос-Лобос с лица земли для создания нового, закрытого, хорошо охраняемого и окруженного стеной сообщества Голдспарк, в которое запретят входить любому, у кого нет соответствующих документов или достаточного количества денег. Кэл намеревался отстроить элитный загородный клуб и роскошный торговый комплекс, предназначенный развлекать местных жителей и привлекать инвесторов, чтобы нескончаемый денежный поток от предприятий бара и казино Греймаркет обеспечивал прайду достаток, приносил стабильность в Теневое Сердце и подпитывал нынешний проект. Процветание и электрические заборы гарантировали бы клану безопасность. Долговечность. Приезжие могли бы потратить все свои деньги в Теневом Сердце. Но если хоть один из них будет представлять угрозу парам, детенышам, жилью…Кэл удостоверится, что того выставят за двери. Быстро.
Сделав еще один глоток виски, он поставил стакан на стопку проектов и, закатав рукава своей черной рубашки, приготовился снова вернуться к работе. Кто-то постучал в дверь офиса, громко, настойчиво и нетерпеливо. Кэл узнал этот стук.
— В чем дело, Смеш?
— Вы нужны, босс, — глубокий голос его помощника, быстрой смертоносной пумы, был громче шумов клуба. Секунду спустя Смеш Сноудон заглянул в офис, затем в дверном проеме появились его широкие большие плечи, а после и остальное крупное тело. Кэл отлично выбрал себе охранника из всех кошек сообщества.
— Да?
— Ваша племянница, босс. Она вернулась.
— И? — выгнул бровь Кэл. — Ты же знаешь, Саммер приходит и уходит, когда пожелает. Как всегда.
Самая свободолюбивая из всего прайда, она жила вдалеке от города в доме на дереве, построить который уговорила дядю после смерти ее родителей. Кэл сделал бы что угодно для своей покойной сестры — и так же потворствовал ее дочери. С тех пор, как Саммер еще котенком потерпела неудачу и упала на землю голой в человеческой форме на глазах улюлюкающей толпы, собравшейся поглазеть на ее первый подъем, она чаще всего порхала в своем облике ворона. Который сводил с ума кота Кэла. Но который Кэл всеми силами старался принять. В ином случае прайд потерял бы Саммер. Теперь они редко виделись.
И еще более маловероятно, что она появилась бы в салуне — хотя порой лишь ее успокаивающие сладкие песни могли поднять это место из хаоса.
— И в чем проблема?
— Она в компании крупного мужчины — волка, судя по запаху, виду и размеру — и из-за этого некоторые парни просто в ярости. Этот мужчина крепко ее обнимает, скалится и рычит на любого, кто хотя бы глянет в их сторону. Согласно докладу Зика, они пошли в аптеку, — Смеш сделал паузу, внезапно очарованный носками своих старых военных ботинок, — купить презервативы.
— Твою мать, — Кэл провел рукой по волосам. Только этого ему сейчас и не хватало. На протяжении долгих лет вокруг его племянницы увивались некоторые лейтенанты и многие молодые коты. Она всех игнорировала, и Кэл не давил на нее, хоть и закидывал удочку, предлагая взять кошачью пару. Но то, что сейчас Саммер с каким-то чертовым волком? Прямо у них под носом? Покупают вместе гребаные презервативы?
— Его вонь на ней?
— Ну…. — Смеш колебался и перевел взгляд со своих захватывающих ботинок на мебель за плечом Кэла. Без сомнения, его очаровала резьба на полированном дубе. Кэл понимал нежелание пумы отвечать. Смеш ясно обозначил свои намерения и дал понять, что приблизился к Кэлу в основном для того, чтобы добиться Саммер. Но она никогда не обращала на него внимания. — Вонь слабая. Но есть. Все же волк еще не поставил отметку.
Кэл прошипел череду ругательств, волосы позади его шеи встали дыбом, а клыки удлинились. Кости затрещали, и он выгнул спину, но подавил изменение и глубоко вздохнул.
— Ты его узнал?
— Да. Это Брик Нортридж, парень, живущий в горах.
На середине между Теневым Сердцем и Лос-Лобос. Прямо на пути Кэла.
Он стерпел присутствие одинокого волка только потому, что Джи привел его туда еще ожесточенным подростком. На Джи никто не держал зла. И потому что Магнума Тао чертовски раздражало, что изгнанному им парню позволено жить так близко к территории кошек и приходить в Теневое Сердце, когда угодно.
Кэл кивнул.
— Тот, кто вырезает статуэтки животных, которые Бринна продает в своем магазине. Она все не может их напастись. Туристы — черт, даже кошки — их обожают, — все денежные поступления в Теневом Сердце были известны и шли на правое дело.
— Да. Время от времени приходит выпить или заняться сексом, когда приносит резные фигурки на продажу. Ни в чьи дела не лезет. Девушки его любят. Но это…черт, босс. Это же Саммер.
Черт. Теперь этот волк уже не был тощим подростком. Он стал огромным и мускулистым, размером ничуть не меньше Смеша. Скорее всего, племянница понятия не имеет, с чем играет. Или, может, наоборот…имеет. Но ни за что на свете Кэл не позволит необщительной принцессе клана, отклонившей каждого кота из прайда, соединиться с чертовым волком. Не в этой жизни.
— Приведи их сюда, — приказал Кэл. — Сейчас же.

Три большие кошки-перевертыша подскочили к Брику сзади, скрутили ему руки и не давали пошевелиться. Он словно оказался в прошлом десятью годами ранее, Тимоти Лири[1], но без ярких плакатов и психоделического гула. Еще один бар. Еще одна барная драка. Вызов Магнуму в Лос-Лобос, когда Брика превратили в кровавое месиво и изгнали из стаи Блэк Хиллс.
Но сегодня он ничего не натворил…разве что вошел в бар и казино торговой компании Греймаркет с Саммер рядом, как «Крейзи Глу»[2]. Его бомбардировала сумятица голосов, и теперь череп срочно нуждался в Экседрине[3] от мигрени №42. Пока женщина Брика не погладила его по затылку, успокаивая, как могла только она. «Макарена» в голове замедлилась до колебаний неблагозвучного белого шума и продолжала убывать, сменяясь играющей на заднем плане нежной песней Саммер. Но ее желание коснуться Брика так интимно — черт, ее необходимость сделать это — казалось, сводила кошек с ума.
Его взгляд был прикован к ней. Возросла потребность обернуть ее в себя. Лицо Саммер приобрело напряженное выражение, и на нем отпечаталось страдание, пока по салуну разносился хаос. Брик учуял кошачий тестостерон и их сексуальное возбуждение. Они хотели ее. Так же, как хотели его смерти. Нужно. Защитить. Саммер. Любой ценой.
— Убирайся отсюда, милая, — прошептал Брик. — Я тебя догоню. Уходи. Лети, Ора Ли.
— Пока что нет, Саммер, — самый большой из котов схватил ее за локоть, эффективно подрезая крылья. — А кто, мать вашу, Ора Ли? — он сплюнул на пол. — Ты спуталась с этим волком и подпустила его к себе просто так, когда столько кошек готовы ради этого надеть тебе на палец кольцо? — он с отвращением покачал головой. — Твой дядя хочет тебя видеть, — кот кивнул головорезам, держащим Брика. — Отведите его в офис Кэла.
Но Брик больше не был несмышленым детенышем. И им не отнять его женщину. Из горла Брика вырывалось завывание, настолько громкое, что от него у кошек скисло молоко. Он долго сдерживал гнев, терпеливо оттачивая движения тайцзы-цюань, которые сейчас направил на своих похитителей и застал их врасплох. В ту же секунду, как захват ослабился, Брик быстро перекинулся. Он знал, что его выросший волк стал огромным, страшным, больше любой из кошек, и толпа в ужасе отшатнулась.
Оскалившись, Брик злобным рычанием заставил их отступить, переводя взгляд с одного на другого, как оголодавший человек на заднем дворе с барбекю, когда звонит гонг на ужин. Присев, Брик напряг мышцы, готовясь наброситься на мужчину, держащего Саммер. Перегрызть этому придурку глотку и вырвать сердце за то, что прикоснулся к… паре Брика. Нахрен это дерьмо. Только одному мужчине позволено ее касаться.
«Моя». Брик зарычал и со смертоносной скоростью ракеты мыса Канаверал[4] всей своей массой бросился в воздух.
— Не сегодня, волк. Не в моем доме, — Кэл Севен, владелец салуна и казино, появился в дверном проеме офиса с ружьем на плече, безошибочно целясь в Брика.
Жгучая боль опалила спину, задние лапы и плечи. Брик камнем рухнул на пол.

***

Когда Брик очнулся, то обнаружил себя лежащим на деревянном паркетном полу с ковром, прикрывающим обнаженное человеческое тело. Рот словно был полон ватных тампонов — черт, да во рту выросло все хлопковое поле, включая долгоносиков. В голове плавали тучи — темные и грозовые. Никакой крови. Но было больно так, будто Брика натыкали булавками или напустили на него рой пчел.
— Транквилизатор, — произнес над ним нараспев низкий голос. — То, что мы используем, чтобы усмирить затесавшееся в наши ряды дикое животное. Перед тем, как решим, есть ли у него бешенство, и стоит ли его усыпить. Чтобы тебя завалить, понадобилось около десяти доз.
Брик заставил себя поднять отяжелевшие веки. Кэл Севен стоял со скрещенными на груди руками, навалившись на стол. Позади него на стене висела огромная карта гор, почти полностью утыканная красными булавками. И маленькая зона зеленых там, где должен быть Лос-Лобос. Животное внутри Брика выло, остервенело впиваясь когтями в плоть. Классно. Кожу тыкают иглами как снаружи, так и изнутри. Если бы у Брика было, что выпить, то, скорее всего, вода просто просочилась бы наружу через отверстия в теле. Кстати говоря…рот превратился в Мохаве[5].
Владелец салуна кивнул и опустил приклад длинноствольного ружья рядом с собой на стол.
— Не вынуждай меня снова вырубать тебя, волк. Не думаю, что это порадует мою племянницу.
— Саммер, — прохрипел Брик сухим ртом и потрескавшимися губами.
— Я здесь, мой милый, — голос мягкий и сладкий, с успокаивающими переливами, ради которых жил Брик.
Он повернулся на звук. Саммер в печали сидела на стуле, забившись в угол комнаты. Насколько видел Брик, она не была связана. Но что-то, казалось, подавляло ее и подчиняло обычную бурлящую энергию.
— Что он с тобой сделал? — воинственное рычание. Но остаточное действие препарата приглушило проявление истинной силы.
— Ничего, — Саммер не могла скрыть горечь.
— Мне удалось убедить племянницу, что ей пришло время взять пару. И выбрать для этого одного из своего вида.
— Племянница? — повторил Брик.
— О, она забыла об этом упомянуть? Дочь моей любимой сестры. Уважаемая женщина клана Голдспарк. В котором я — альфа. Бесценная принцесса. Ей предназначено стать невестой уважаемого кота. А не связываться с нищим изгоем-одиночкой.
Слова Кэла нанесли череду ударов более уничтожающих, нежели то избиение, которое Брик перенес в «Логове» много лет назад. Саммер? Его Саммер? Его красивый, смелый ворон высокого полета? Его Ора Ли? Племянница альфы клана Голдспарк? «Обещана гребаной кошке?».
Волк восстал. Брик с ревом вскочил на ноги.
— Нет, пока я жив.
— Да, ну, в общем, об этом и речь, волк. Саммер согласилась на сделку. Она принимает пару, которую я для нее выбираю. Рожает нам нескольких котят. И за это я позволяю тебе жить, — Кэл улыбнулся. — О, и ты уйдешь из моих гор. И чтобы твою шкуру больше никогда не видели в Теневом Сердце.
— Твои горы? — повторил Брик.
Кэл указал на план, висящий на стене у него за спиной.
— Очень скоро. Магнум мило продал вас, волки. Каждый год он выкидывал все больше территорий в обмен на несколько горсток золота. Но мне не верится, что Дрю сделает то же самое. Пока мы с тобой разговариваем, мои бульдозеры готовятся сравнять Лос-Лобос с землей. Просто ждут команды. Но моя племянница уговорила меня пощадить одного волка. И это ты, — убийственный оскал стал шире. — Договорились?
Рот Брика превратился в забитую ворсом сушилку, и едва нашлось достаточно слюны, чтобы сплюнуть. Под воздействием препарата у Брика подогнулись конечности. Иначе он набросился бы на негодяя, разорвал ему глотку и отгрыз голову. И это, определенно, не вызвало бы любовь у женщины, которую Брик так жаждал.
— Брик, пожалуйста, — взмолилась Саммер. — Если с тобой что-нибудь случится, я умру.
— Я не позволю тебе жертвовать собой ради меня, любимая.
Она покачала головой, и по ее щекам потекли слезы.
— Ради меня, — шептала Саммер. — Пожалуйста. Ради меня. Я не перенесу, если тебе причинят боль.
— И соединишься с другим? — слова вышли темными, злыми, горькими.
— Ради спасения твоей жизни? Да, — она подняла руку, будто могла дотянуться до Брика с другого конца комнаты. — Я сделаю все, что угодно.
— Без тебя нет жизни, — прошептал он.
— Но ты будешь жить, — пауза. Отведя взгляд, Саммер глотала рыдания, а по ее щекам рекой текли слезы. — Как буду я.
Эти слова вспарывали Брику живот, словно когти, разрывающие мешок с потрохами, и причиняли боль настолько острую, что она разрезала его внутренности. Кроваво-оранжевый туман застилал его взор. И его сердце. Как оно сможет продолжать биться, когда все сердечные мышцы порубили на куски?
— Мы знакомы всего один день, — попробовала Саммер. Но неправда не действовала, и эти слова не имели власти над Бриком.
— Десять гребаных лет, — отрезал он. — Десять лет пробежек под луной. Игр. Дружбы. Ты тогда спасла мне жизнь. Дала мне то, ради чего жить. И все для чего? Для этого? Чтобы убить меня сейчас? Я в любом случае умру.
— Десять лет? — выгнул бровь Кэл, бросив раздраженный взгляд на племянницу перед тем, как тряхнуть головой, словно избавляясь от нежелательного знания о долгосрочности их связи. Смертоносное внимание Кэла снова обратилось к Брику. — Твой выбор, волк. Саммер свой сделала.
Возмущение нарастало, как кипящая кислота, и он просто не мог подчиниться, не мог сдаться. Брик посмотрел на кошачьего альфу и пожал плечами.
— Значит, закопайте меня в хренову землю. Мне плевать.
— Нет, — взвизгнула Саммер и, внезапно перекинувшись, порхнула к Брику, чтобы сесть ему на плечо.
Убаюкивающая песня заполнила его мысли. «Ора Ли, Ора Ли, дева с золотыми волосами, свет пришел с тобой и ласточки в воздухе».
— Не делай этого, детка, — покачал головой Брик, силясь не расслабляться. — Моя жизнь… мое сердце, — сумел выдавить он последние слова.
Саммер метнулась от него прочь. Нацелилась на своего дядю.
Ружье с транквилизатором выстрелило. Один раз. Второй.

_____________
[1] Ти́моти Фрэ́нсис Ли́ри (англ. Timothy Francis Leary; 22 октября 1920 года, Спрингфилд, Массачусетс, США — 31 мая 1996 года, Лос-Анджелес, Калифорния) — американский писатель, психолог, участник кампании по исследованиям психоделических препаратов.В 1957 году создал психодиагностическую методику «тест межличностных отношений Лири», которая до сих пор используется спецслужбами США.
Свою скандальную известность Лири получил за исследование влияния психоделиков на психику и нервную систему человека. Его исследования были в самом разгаре, когда психоделики (и прежде всего ЛСД) объявили вне закона. Эксперименты пришлось прекратить, но отказываться от психоделиков Лири не собирался и пожертвовал ради исследований профессиональной карьерой и репутацией академического учёного.
[2] "Крейзи глу" – Товарный знак нескольких видов клея "момент" производства компании "Элмерс продактс" [Elmer's Products, Inc.], отделения компании "Борден"
[3] Экседрин – комбинированный препарат, содержащий парацетамол, ацетилсалициловую кислоту и кофеин.Болевой синдром средней и легкой интенсивности различного происхождения: головная боль, мигрень, зубная боль, невралгия, артралгия и миалгия.
[4] Мыс Кана́верал (англ. Cape Canaveral от исп. cañaveral — «заросли сахарного тростника», плавни); в 1964—1973 годах — мыс Кеннеди (англ. Cape Kennedy) — мыс на атлантическом побережье штата Флорида, США, к востоку от острова Меррит, от которого он отделён рекой Банана(англ. Banana river). Мыс является частью так называемого Space Coast (буквально «Космического побережья»), на нём расположена станция ВВС США «Мыс Канаверал». Поскольку множество американских космических аппаратов были запущены и со станции, и с расположенного на соседнем острове Меррит космического центра имени Кеннеди, название Мыс Канаверал или Канаверал стало метонимом, и им обозначают оба стартовых комплекса.
[5] Моха́ве (исп. Mojave, по названию индейского племени Мохаве) — пустыня на юго-западе Соединённых Штатов Америки, занимает значительную часть южной Калифорнии, юго-запад Юты, юг Невады и северо-запад Аризоны.Площадь пустыни составляет свыше 35 000 км².

Саммер никогда не бывала в Лос-Лобос. Но в Теневом Сердце помощи ждать не от кого. Не сейчас, когда переключатель дяди Кэла «вкл/выкл» заклинило на положении «в отключке», а сам дядя растянулся на полу собственного офиса, олицетворяя собой синий экран смерти[1].
Она понятия не имела, как ей это удалось. Вот только Саммер сидела у Брика на плече и напевала ему на ухо, пытаясь успокоить. А в следующее мгновение уже бросилась на своего дядю, готовая выклевать ему глазные яблоки — и в процессе выбила у него из рук оружие с транквилизатором. Когда ружье с грохотом упало на пол, Саммер от удивления перекинулась, схватила его и вбила дяде полную дозу Карфентанила[2]. В мгновение ока он поцеловал паркетный пол. «Мы — гораздо больше…»
Саммер сделала бы для своего волка все, что угодно. Абсолютно, что угодно.
— Отлично сработано, милая, — на лице ее любимого было невозможно не заметить удивление. — Что теперь?
— Теперь мы уберемся отсюда к чертям собачьим.
— Гм. Ладно. Как скажешь, дорогая, — Брик улыбнулся Саммер, в то время как взгляд глаз цвета бренди бродил по ее обнаженному телу, становясь все жарче. — Я уже говорил, что ты великолепна?
— Готова поспорить, ты сказал бы это любой девчонке с транквилизатором в руках.
— Только мне крайне необходимо…купить презервативы, — подмигнул он ей, но затем посмотрел на ее дядю. — И, между прочим…выбраться отсюда — прекрасная идея, — найдя свои сброшенные вещи, Саммер снова оделась. Брик попытался приподняться, но его руки подогнулись. — Она была бы еще лучше, если бы я мог ходить, — пробормотал он.
Бросившись к Брику, Саммер попыталась поднять его с пола. Если ранее, когда он прижимал ее к матрасу, она сочла его тяжелым, то теперь лишь плечо с рукой, ослабленное транквилизатором, казалось в два раза тяжелее.
— Брик, помоги мне помочь нам, — убеждала Саммер. Перекинув руку Брика через свое плечо, она нырнула под ним, подталкивая вверх. Они не могут выйти через двери салуна. Кошки окажутся на них, как горчица на хот-доге. Ей удалось дотянуть Брика до ванной комнаты позади офиса и распахнуть окно.
— Я справлюсь, Ора Ли, — он неуклюже вскарабкался на сиденье унитаза и потянул Саммер с собой. Она оценила размер окна. Затем Брика. Его вялость. Бросила на него взгляд, полный сомнения.
— Я пойду первым, милая, — прошипел Брик. — Если не справлюсь, ты перекидываешься. И улетаешь. Убираешься отсюда к чертовой матери. Так быстро, как только сможешь.
— Я тебя не брошу.
— Не стоит недооценивать волка, — он потянулся пальцем к подбородку Саммер и почти коснулся его, разве что немного сбоку. — Послушай меня, Саммер. Мне нужно знать, что тебе ничего не угрожает. Что ты в безопасности. Иначе у меня нет шансов.
— Ладно, — неохотно кивнула она, и Брик вздохнул с облегчением.
— Лети, — он подмигнул ей и куском свинца упал через окно в кустарник. Перекинувшись, Брик в обличье волка пошел к своему грузовику, все еще припаркованному позади здания, где его и оставили.
Зверь двигался не так изящно, как обычно, но все же и не настолько вяло, как человек.
Выбравшись через окно, Саммер побежала следом. Она погрузила Брика в заднюю часть машины и, сев за руль, рванула вниз по горе с такой скоростью, что клацали зубы. Ненадолго остановилась у коттеджа, чтобы захватить сумку с одеждой.
А затем в Лос-Лобос. Прямиком по дороге, ведущей к «Логову». Где все закончилось для Брика. Или началось.
Выпрыгнув из грузовика, он пошел рядом с Саммер, огромный в своей звериной форме, плавно и уверенно передвигаясь на лапах. «Я справлюсь, детка», — было написано у него на морде и проявлялось в каждом движении мышц. Его зубы сомкнулись на ручках сумки. Через Саммер молниями проносилось волнение. Запустив пальцы в густую шерсть на холке Брика, она вошла вместе с ним в бар. Дух Великого Ястреба, Саммер любила этого парня. Человека. Зверя. Весь великолепный комплект.
— Итак, мальчик, ты, наконец-то готов оплатить свой счет? — прогрохотал из-за барной стойки «Логова» огромный вер-медведь, направляясь в сторону старинного кассового аппарата.
Черные волосы мужчины открывали широкий обветренный лоб и спускались по плечам двумя косами, покачивающимися при каждом движении. С одного уха свисала серебряная серьга с бирюзой в форме ловца снов и с болтающимися на ней тремя крошечными перьями. Синяя батистовая рубашка покрывала грудь, которую, как уже видел Брик, пересекали шрамы и татуировки.
Брик смотрел на своего наставника и друга, единственного в этом мире — до того, как в его жизнь впорхнула Саммер и бросила на грудь значок с капота грузовика, пленив сердце.
Брик кинул сумку с одеждой на пол. Перекинувшись в человеческую форму, он рывком надел джинсы и похлопал по карманам в поисках бумажника.
— Ага, что там было сломано?
— Давай посчитаем… Учитывая, что ты напивался, как рыба, и несколько раз чуть не лишил меня лицензии на продажу алкоголя, а когда набросился на Магнума, едва не разнес это место, плюс проценты за десять лет? По моим подсчетам ты должен мне примерно 19 000$.
Саммер рядом ахнула и ощетинилась, разозлившись из-за обвинений в адрес Брика.
— Это надувательство и мошенничество, — прошипела она. — Брик просто не смог бы потратить здесь такую сумму. Он был еще ребенком, когда засунул голову в петлю, а вы ничего не сделали, чтобы его остановить. Проценты? Вы шутите?
— Да, он шутит, милая, — прошептал Брик.
Он провел рукой по мягким волосам Саммер. На этот раз пришла его очередь пригладить ее взъерошенные перышки. Уткнувшись носом ей в шею, Брик вдохнул сущность Саммер. Его собственный аромат ощущался на ее коже уже слабо. Вскоре нужно будет что-то с этим сделать. Убедиться, что он отметил Саммер и предъявил на нее права. Соединился с ней.
— Она права, Джи. Как насчет того, чтобы я спас для тебя «Логово» и, пожалуй, вместе с ним весь Лос-Лобос?
— Что там насчет спасения Лос-Лобос? — с барного стула поднялся высокий мужчина с каштановыми волосами и притягательными голубыми глазами. Он был ни капли не похож на своего покойного отца. Но, тем не менее, все же это был Дрю. Брик помнил этот взгляд с тех пор, как они были еще щенками. А вот эту небольшую хромоту не помнил.
— Слышал, ты вернулся. Рад, что ты это сделал.
— Ты рад? — Дрю посмотрел на Брика, как офицер на таможне оценивал бы пассажира, сомневаясь, пускать ли того на борт самолета. — Слышал, ты бросил вызов Магнуму.
Пожав плечами, Брик протянул ладонь для рукопожатия. Он не состоял в стае, и будь проклят, если покажет больше почтения, чем это. Но его обида на нового альфу отступила.
— Кто-то должен был взять все на себя. По праву это должен быть ты.
— Рад, что ты видишь ситуацию в таком свете, — из тени появился другой высокий худощавый волк с длинными темными волосами и пугающими глазами. Он встал рядом с Дрю.
— Райкер, — Брик сразу же узнал инфорсера стаи. Он сомневался, что когда-либо сможет тепло относиться к этому парню. В тот давний день в «Логове» Райкер стоял в стороне и ничего не сделал. Правда и не участвовал, когда Магнум со своими головорезами превращали Брика в опилки. Но также и не остановил резню. — Особенно учитывая угрозу от кошек.
Дрю переглянулся с Джи и Райкером, будто все они только и ждали вестей.
— Как ты об этом узнал?
— Мы только что из Теневого Сердца.
— Какого черта ты там забыл? — потребовал Райкер.
— Не твое собачье дело.
— Только если не кошки послали тебя сюда. Если ты не какой-то шпион и предатель стаи.
— Ты имеешь в виду стаю, которая изгнала меня после того, как избила до состояния куска мяса?
— И ты вернулся, чтобы раскопать топор войны?
Брик с ощутимой яростью напряженно посмотрел на инфорсера. Но Саммер начала успокаивающе вырисовывать пальцами узоры вниз и вверх по его руке, утешая и безмолвно убеждая не ввязываться в новую драку и в новую проблему.
— Нет, — сказала она, и щеки ее стали пунцовыми. Брик крепко зажмурился. Саммер расскажет им. Возьмет на себя смущение. Ради никчемной шкуры Брика. Спасет его еще раз. — Нам нужно было купить кое-что в аптеке, — она помолчала, словно выжидая, будет ли этого объяснения достаточно. Но вожак стаи и его инфорсер стояли с мрачными выражениями на лицах, а их холодные взгляды не потеплели ни на градус. — Презервативы, — выболтала Саммер.
— Презервативы? Чтобы трахаться? Ты — волк. Тебе не нужны никакие вонючие презервативы. Никто не говорил тебе этого?
Нет. Никто не удосужился. Ни Магнум. Ни кто-либо другой, пока Брик рос, ни потом, когда был сослан. Даже Джи. Неудивительно, что шлюхи Кэла смеялись, когда Брик пользовался защитой — пакетиками из фольги с логотипом Греймаркет. Саммер покраснела еще сильнее. С Брика было достаточно. Схватив ее за руку, он развернулся, намереваясь покинуть это место.
— Мы закончили.
— Подожди, — окликнул его Джи со своего места у барной стойки. Только он мог остановить Брика и помешать ему уйти. Вер-медведь посмотрел на Дрю. — Тебе нужны все волки, вместе и едины.
Альфа кивнул с выражением лица человека, готовящегося к неизбежному.
— Полагаю, время пришло.
— Ты готов? — Джи сосредоточился на Брике, вопросительно выгнув бровь.
— Я? — он обнял Саммер за плечи, притягивая ближе к себе. — К чему? У меня нет акций в этом предприятии.
Изо рта вер-медведя вырвался звук отвращения, нечто между рыком и плевком.
— Чтобы занять свое место в своей стае. Ты ведь за этим пришел сюда, верно? В конечном итоге?
Брик завелся. Нет. Он приехал в Лос-Лобос, чтобы защитить свою пару. Он не мог оставить ее в Теневом Сердце. Не мог отдать ее кошкам. Брик осмотрел «Логово». Оно изменилось со времен его последнего визита. Регулятор громкости в его голове переключился на беззвучный режим. Перекрикивающие друг друга голоса больше не превращали череп Брика в «поле смерти»[3], и его не бомбардировали скрипучие шумы. Брик теперь мог различать приглушенные звуки и понимать их.
И причиной тому была Саммер.
Ясность ее песни погружала все в статику. Чистота ее души и то, как она прикасалась к нему, умиротворяло и смягчало его сердце. Брик полностью настроился на ее частоту.
Он поглядел на Дрю. Никаких видений смерти. Никакой запекшейся крови войны. Вместо этого Брик видел альфу сидящим во главе полированного стола между Райкером и своими телохранителями. На другом конце стола переговоров сидел Кэл Севен с лейтенантами по каждую руку и кошками позади него. А где-то между ними…Саммер. Она переплела пальцы с пальцами Брика, соединяя кошек и волков.
— Да, — сказал он. — Я участвую.

____________________
[1] Синий экран смерти (англ. Blue Screen of Death, Blue Screen of Doom, BSoD) — название сообщения о критической системной ошибке в операционных системах Microsoft Windows.
[2] Карфентани́л (Carfentanyl, Carfentanil, R33799) — опиоидный анальгетик, мощный агонист μ-опиоидных рецепторов, производное более известного фентанила. Является одним из самых мощных опиоидов.
[3] «Поля смерти» - в Камбоджии концлагеря периода 1975-1979, где было убито по разным оценкам от 1,7 до 2,3 миллиона человек.