Линн Керланд - Глазурь на торте / Lynn Kurland - The Icing on the Cake, 1996, Семья Маклеодов - 5 Перевод выполнен сайтом "Романтический форум" (/forum.romanticlib.org.ua/) Размещен с разрешения переводчиков
Он писатель, работающий над своим новым романом, попутно выпекая свадебные торты. Она — большой любитель дикой природы Аляски, более привычная давать отпор медведям гризли, нежели мужчинам. И ей еще предстоит открыть радость от возвращения домой.
Сидни подобрала гвоздь, после чего выпрямилась, не сомневаясь, что глаза Сэма самым внимательным образом прошлись от каблуков ее ковбойских сапог до ремня джинсов. Она сомневалась, что он добрался намного дальше, чем это, но это ее не волновало. Девушка медленно повернулась, наслаждаясь ощущением власти над ним, которое она приобрела за последнюю пару дней. — Это, — сказала Сидни, выставляя на обозрение подобранный предмет, — гвоздь. Мы не должны оставлять их валятся на полу. Кто-нибудь умудрится наступить на них и испытает ужасную боль. Ой, посмотри. Там еще один. — Она наклонилась прямо перед ним, попутно коснувшись его груди своим плечом. — Нам следует быть чрезвычайно осторожными здесь, в мастерской, Сэм. Безопасность — не повод для смеха. Сэм что-то проворчал в ответ. Сидни мило улыбнулась и повернулась обратно к перфорированной плите и приступила к описанию различных инструментов, висящих там, а также к объяснениям для чего каждый используется. На самом деле она сама не понимала, о чем говорит. Все, что она осознавала, это Сэм, стоящий всего в нескольких дюймах позади нее и обращающий столь же мало внимания на ее слова, как и она сама. Прошло три дня с того момента, как он поцеловал ее на кухне. И за это время она быстро усвоила, что он был решительно настроен заставить ее практиковаться в поцелуях так часто, как это только возможно. Если же он, в конечном счете, заставлял себя работать, то никогда не проводил в своей комнате больше десяти минут, чтобы не выйти и не проверить ее. И Сидни нравилось это. Ей не хотелось думать об его причинах. Он не желал обсуждать мисс Сасквоч, кем бы она ни была. Сэм никогда не получал личных звонков, и Сидни отчаянно надеялась, что в Нью-Йорке у него не было никого, кто бы его ждал. — Ой, Сэм, — проговорила она, указывая на разводной ключ справа от себя, — не мог бы ты достать его для меня? Я, кажется, не могу до него дотянуться. Пробормотав что-то себе под нос, он потянулся, чтобы спустить инструмент вниз. Забирая у него ключ, она скользнула своей рукой по его предплечью и чуть выше. Сидни готова была поклясться, что он вздрогнул. Также она определенно услышала, как он выругался. — Ох, нет, не этот, — промурлыкала она. — Тот, что повыше. Сидни прислонилась к нему как раз в тот момент, когда он потянулся, получая явное наслаждение, поддразнивая его. Ни разу за всю ее жизнь мужчина не смотрел на нее иначе, чем с презрением и нетерпением. Сэм же смотрел на нее с желанием, простым и ясным. Ох, были, конечно, и другие взгляды, взгляды, которые менее разумная девушка приняла бы за любовь. Но Сидни была кем угодно, только не неразумной. — Может, вон тот, что еще выше, — проговорила она, показывая. — Да, думаю это то… И подпрыгнула, когда Сэм схватил лоскут ткани и раздраженно швырнул его на скамейку, затем развернул ее и усадил на деревянную поверхность с силой, достаточной, чтобы у нее щелкнули зубы. — Все, с меня хватит. Ты можешь меня дразнить, но до тех пор, пока я не выйду из себя. А я вышел из себя. — Дразнить? — удивленно промолвила она, прижав руку к груди и удивленно заморгав. — Я? — Твои джинсы такие узкие, что я сомневаюсь, что ты можешь дышать, твоя рубашка расстегнута достаточно глубоко, что ты с легкостью можешь подхватить пневмонию, и ты нанесла макияж. В чем ты совершенно не нуждаешься, кстати. — Я не… Сэм закрыл ее рот своим, обрывая все слова. Что ж, у него определенно был талант, когда требовалось добиться небольшой тишины. Он целовал ее, пока она не забыла, что собиралась сказать, после чего она забыла свое имя, а потом и вовсе была близка к тому, чтобы забыть, как это — дышать. Ей едва хватило присутствия духа, чтобы заметить последнее, и то лишь потому, что из-за нехватки воздуха у нее в ушах начало звенеть. Она замерла. Звенело не в ушах. Это звонили в дверь! — Сэм, — она с трудом дышала, — отпусти меня. — Нет, — пробормотал он, сжимая ее еще крепче. — Кто-то пришел! Сэм застыл, потом поднял голову. Его глаза расширились. — О, нет. — О, нет, что? — Я пригласил на ланч Женское Общество Помощи. — Сэм! — взвыла она. — Я забыл, — промолвил он, отпуская ее и отступая назад. — Иди, открой дверь. Я сейчас подойду. — Я? — пронзительно выкрикнула она. — Я выгляжу зацелованной! — А я выгляжу возбужденным. Дай мне пять минут, чтобы, гхм, успокоиться, — он с надеждой улыбнулся ей. — Пожалуйста? Сидни спрыгнула со скамейки и постаралась привести в порядок волосы. Что было бесполезно, поэтому она просто провела пальцами по волосам и разгладила одежду. Распрямив плечи, она постаралась вернуть часть своего достоинства. — Сид? Она обернулась, стоя у двери. Сэм смотрел на нее с ласковой улыбкой. — Я люблю тебя. Сидни замерла. Потом указала на скамейку: — Из-за… Он резко покачал головой. — Нет. — О, Сэм. — Пойди открой дверь, сладкая. Это будет самая короткая встреча Женского Общества в истории.
Четыре часа спустя Сидни была готова вышвырнуть Женское Общество Помощи из своего дома без всякого сожаления и волнений о том, где они приземлятся. Сэм же выпроводил их со своим обычным очарованием, и Сидни смогла заняться посудой. Единственное, что она могла сказать в пользу Сэма — он научил ее держать кухню в чистоте. Девушка подпрыгнула, почувствовав руки, обвившиеся вокруг нее. — Это всего лишь я. Сидни прижалась к нему спиной. — Ты был серьезен, когда чуть раньше сказал те слова? — Да, — он взял из ее рук последнюю тарелку, поставил в посудомоечную машину, а затем повернул ее к себе лицом и улыбнулся, глядя на нее сверху вниз. — Пойдем пообжимаемся на диване. Я просто разбит, а ты как? — Общество выматывает. — Но оно под впечатлением от твоих шоколадных пирожных. — Меня это мало волнует. Сэм рассмеялся. — Знаю. И мне это нравится, — он поцеловал ее в кончик носа. — Пошли. По пути в гостиную, Сидни схватила с кухонного стола свой журнал. — Что у тебя там за статья, будущий победитель Пулитцеровской премии? — спросил Сэм. Сидни улыбнулась. — Твоя, чья же еще. — Я думал, ты не читаешь кулинарные журналы. — Я солгала. Джо дал мне экземпляр. — И как она тебе? Она улыбнулась тому, что он не пожелал посмотреть ей в глаза. — Очень понравилась. Ты великолепен, Сэм. Он вытянулся на диване, потом улыбнулся ей. — Что за волшебные слова. Иди сюда, милый читатель, и позволь мне поцеловать тебя в благодарность за сохранение моего нежного авторского эго. Сидни позволила ему притянуться себя вниз рядом с ним на диван и вздохнула, когда он поцеловал ее. Он поднял голову и улыбнулся ей. — Пошли со мной в пятницу на танцы, которые устраивает Женское Общество Помощи. Я хочу утереть нос Фрэнку Слейтеру. И Сасквочу. Кем бы он ни был. — Это ты, глупый. Кто, как ты думаешь, им был? — Если честно, то понятия не имел. Джо сказал мне посмотреть поблизости от дома. Я полагал, что он является каким-то охотником, скрывающимся в твоих лесах. — Нет, он писатель, скрывающийся на моей кухне. — Коль речь зашла о кухне, ты хочешь пообедать? — Только если я не должна готовить. Он вздохнул и поднялся. — Мужская работа никогда не кончается. Если я должен идти, то ты пойдешь также. Самое меньшее, что ты можешь сделать — это хвалить меня, пока я готовлю. Это показалось ей честным обменом.
Наступил вечер пятницы, и Сэм обнаружил, что расхаживает по гостиной, ожидая, когда Сидни выйдет из ванной. Расхаживал он также и по другим причинам. Он провел ночь со среды на четверг на диване, обнимая Сидни, пока та довольно спала в его объятиях. Вчера они и мгновения не провели порознь. Сэм чувствовал, что ему, скорее всего, до свадьбы придется переехать в отель. Если допустить, что Сидни хочет выйти замуж. Он сразу же перестал расхаживать, едва заметил ее, стоящую возле камина. Его челюсть отвисла. — О, нет, — проговорил он, качая головой, — ты никуда не пойдешь в таком виде. Ее лицо незамедлительно опало, и она отвернулась. Сэм пересек комнату и обнял ее. Развернул лицом к себе и приподнял ее лицо. — Ты выглядишь ошеломляюще. Дух захватывающе. Изысканно. К концу вечера я буду весь в синяках, в крови и с переломами от драк со всеми теми дикарями, которые захотят тебя. Где та рогожка, которую я нашел для тебя? Сидни неуверенно улыбнулась. — Тебе нравится? — Сидни, ты выглядишь сексуально в джинсах, а в этом… — он отступил назад и оглядел ее с головы до ног. На ней было длинное темно-синее платье и деловые рабочие ботинки. Он был совершенно уверен, что никогда не видел ничего подобного в Нью-Йорке. Более того, он был совершенно уверен, что никогда не видел ничего более сексуального. Он сделал глубокий вдох: — ты ошеломила меня. Это ее не убедило. — Я не знаю, как долго смогу выносить все эти танцы. Нам ведь не обязательно оставаться там надолго, правда? — Мы пробудем там так долго, как ты этого захочешь. Одно твое слово и мы сразу же уйдем.
Ратуша была заполнена жителями Флаэрти всех возрастов, оркестр разогревался, наигрывая старомодные шлягеры. Сэм поприветствовал клан и свое Женское Общество Помощи. Сидни поздоровалась с кланом и Джо. После чего они с Сэмом прошли на танцевальную площадку и больше ни на кого не обращали внимания. Сидни приглашали на танец множество мужчин. Она отказала каждому. Сэм избегал возможности быть зажатым Рут Ньюарк и однозначно старался разъяснить надеющимся матерям, что он вне игры. Как будто они не могли этого понять по тому, как он держал Сидни во время танца. Даже клан, кажется, согласился с этим. Нехотя, конечно. Джо же просто сиял. Сэм не мог оторвать глаз от женщины в своих объятиях, также он обнаружил, что не может ее отпустить. Но он уже решил, что она заслуживает свадьбы прежде, чем произойдет все остальное, поэтому танцевать с ней в публичном месте показалось ему самым безопасным способом прижимать ее к себе и при этом не сойти с ума. Домой он ехал быстрее обычного, стремясь сделать ей предложение. Его ладони вспотели. Его сердце колотилось. В действительности, боль в груди была такой сильной, что он опасался, как бы у него не произошел сердечный приступ. Мужчина не доживает до зрелого тридцатипятилетнего возраста, не испытывая здорового отвращение к вопросу «Ты выйдешь за меня замуж?». Он сделал глубокий вдох. Боли в груди были из-за чего-то, что он съел на танцах. Его ладони были влажными, потому что он не хотел, чтобы Сидни сказала «нет». — Ладно, — сказал он, с еще одним глубоким вздохом. — Сидни, ты выйдешь за меня замуж? Ответа не последовало. У нее что, что-то застряло в горле? Или ее дар речи выкрали инопланетяне? Сэм нахмурился, бросив взгляд вправо, чтобы посмотреть, с какой стати она ему не ответила. Ее рот был приоткрыт. Глаза — закрыты. Голова откинута на подголовник. Здорово. Он медленно выдохнул, как оказалось все это время он задерживал дыхание, и снова сосредоточил все свое внимание на дороге. В любом случае, это, скорее всего, был не самый романтичный способ делать предложение. Он завтра еще раз соберется с силами и посмотрит, сможет ли сделать предложение, когда леди, которой оно адресовано, не пускает слюни. И он надеялся, что это не было знаком.
На следующее утро Сэм, споткнувшись, остановился на пороге кухни, увидев Сидни, стоящую у плиты и стряпающую блины. Она выглядела прекрасно отдохнувшей. Сэм почувствовал, как его глаза сузились, что было не так уж и трудно, если учесть, что он не спал ни минуты. Сидни обернулась и с улыбкой посмотрела на него. — Хорошо выспался? — Нет. — О’кей, — медленно проговорила она. — Завтрак поможет? — Сомневаюсь. — Да, что с тобой? Сэм понес кулаки к глазам и яростно потер их. — Голова идет кругом. Ничего, что касалось бы тебя. Сидни выронила лопатку, у нее был такой вид, словно он ее ударил. Сэм обнаружил, к своему легкому огорчению, что, кажется, не может найти подходящих слов, чтобы исправить это. Он провел ночь, расхаживая туда-сюда, размышляя над тем — потерял ли он свой разум или свое сердце. Он хотел жениться на ней. Но хотела ли его она? Или она просто приписала его сильное увлечение ею крайней раздражительности, которая угнетала его перегруженное работой воображение? Зазвонил телефон. За что Сэм никогда не был более благодарен за всю свою жизнь. — Я отвечу, — сказала Сидни, но Сэм добрался до него первым. — Алло? — проговорил он. — Сэм, я в аэропорту, — объявил резкий женский голос с интонациями, которые привить генам своих потомков могли только шесть полонений, окончивших институт благородных девиц. Сэм удивленно моргнул: — Марджори? Вздох на другом конце почти взъерошил волосы у него на затылке. — Кто же еще? Я приехала, чтобы проконтролировать состояние твоих исправлений. Исправлений? Сэм нахмурился. Марджори едва ли проделала бы весь этот путь на Аляску только ради того, чтобы проконтролировать его исправления. Ее, очевидно, отправили с заданием проверить, чем он тут занимается. Но выяснять все это по телефону было бессмысленно. — Ладно, — сказал он, вздохнув, — я приеду за тобой. — Поторопись, — требовательно раздалось в ответ. — Я в ужасе от опасности, витающей в воздухе… внутри здания, имей в виду. Сэм повесил трубку телефона прежде, чем успел сказать что-нибудь, о чем впоследствии пожалел бы. Марджори прежде всего была его агентом, и, как говорят, очень хорошим. Она также была его сестрой, и было бы очень стыдно стать брошенным ею клиентом. Он взглянул на Сидни и поинтересовался, что бы она сказала, если бы узнала о жизни, которую он оставил позади. И лишь когда он взглянул на нее, то по-настоящему увидел ее. И снова понял, почему любит ее. Потому что она любит его. Сэмюэля Маклеода, испытывающего затруднения писателя, уважаемого повара и никудышного разнорабочего. Он взял ее за плечи, притянул к себе и страстно поцеловал в губы. — Я должен ехать за своим агентом. Но я вернусь назад так скоро, как смогу. Мне нужно кое о чем спросить тебя. Она моргнула. — О’кей. — Я устрою ее в отеле, после чего вернусь домой. — О-о, она может остановиться здесь, — предложила Сидни. — Если ты этого хочешь. Сэм замер. Он не был уверен, что ему хочется находиться с сестрой в одном замкнутом пространстве, пока у него не появится возможность разъяснить кое-что Сидни, но возможно лучше всего будет выложить все карты на стол прежде, чем он попросит Сидни выйти за него замуж. Он слабо улыбнулся. — Она не останется надолго. Я обещаю. — Это просто замечательно. Честно. — Я выпну ее через тридцать шесть часов, максимум сорок восемь. Ты сможешь вынести ее так долго? — Конечно. — Я буду поздно, — сказал он. — Обещают снегопад. Может тебе стоит остаться на ночь в городе? Вечер наедине со своей сестрой? Мысль была пугающей, но более устрашающей была мысль застрять вместе с ней в буране. — Хорошо, завтра, — согласился он. — Я буду скучать по тебе. Она кивнула и крепче обняла его. — Марджори умеет готовить? — Она училась готовить у некоторых известнейших французских шеф-поваров, — почему это было замечательно для Марджори, но не подходило ему, он никак не мог понять, но, выходить из себя и раздражаться из-за дискриминации по половому признаку, в данный момент было совершенно бесполезно. — Она может приготовить суфле, которое заставит тебя обалдеть. Он быстренько упаковал сумку, подарил Сидни последний поцелуй и направился в Анкоридж. Это было просто замечательно. Он получит кое-какие идеи от своего агента и отложит обсуждение своей жизни со своей будущей женой.
Сидни наблюдала за отъездом Сэма, и ее сердце сжалось. В действительности, она понятия не имела, кем была эта Марджори. Сэм сказал, что она его агент. Но была ли она также и давней приятельницей? Сидни не желала думать об этом. Все, что она знала, это то, что Марджори была шеф-поваром. Она, вероятно, красавица и из Нью-Йорка. Сидни начала расхаживать. Марджори и Сэм, вероятно, были любовниками. Он, вероятно, планирует вернуться в Нью-Йорк и продолжать спать с ней. Сидни чуть не заплакала. Потом выпрямила спину и промаршировала на кухню. Суфле, значит? Она достала поваренную книгу и посмотрела рецепт. И нахмурилась. Яйца. Ее заклятые враги. Что ж, на этот раз им не взять над ней вверх. Она приготовит это чертово суфле, даже если для этого ей понадобятся последующие двадцать четыре часа. Тогда Сэм увидит, что Марджори ничем не лучше ее. И останется с ней.
Сэм ехал обратно во Флаэрти, умело избегая выбоин. Ему удавалось делать то же самое и со словесными ловушками, которые его сестра расставляла перед ним… до настоящего времени. Но он чувствовал, что его счастье вот-вот закончится. — Ну и по какой же причине ты столь загадочен? — сухо поинтересовалась Марджори. Откладывать неизбежное больше не было никакого смысла. Сэм сделал глубокий вдох. — Я влюбился. — Ох, умоляю, Сэм, — сказала Марджори, закатывая глаза с такой силой, что они чуть не застряли у нее в голове навсегда. — Пожалуйста, будь серьезен. — Я серьезен, Мардж. Она лучшее, что когда-либо случалось со мной… — Она оказывает услуги гида-проводника, Сэм. Она по нескольку месяцев подряд проводит в глуши наедине с похотливыми топ-менеджерами. Сэм стальным взглядом уставился на свою белокурую попутчицу. — Следи за своим языком, Марджори! А то я без всяких угрызений совести высажу тебя прямо здесь и посмотрю, как ты пойдешь обратно в Анкоридж пешком. Ну так что, ты пересилишь себя и будешь вести себя вежливо, или мне съезжать на обочину? — Ладно, Сэм, не будь вспыльчивым. Все дело в этой местности, проживание в которой напрочь испортило твое чувство юмора, — Марджори окинула взглядом свои длинные, ухоженные ногти. — Ты действительно должен вернуться в город. — Я переезжаю сюда. Привыкай к этому. — Маму хватит удар. — Меня это не волнует. — Она перекроет тебе доступ к трастовому фонду. — Мардж, трастовый фонд находится под моим контролем. В любом случае, я им не пользуюсь. Я стараюсь быть современным . — Ну, да конечно. Выпекая эти нелепые торты. — У меня это очень хорошо получается. Марджори неподобающе леди фыркнула. — Не понимаю я этого твоего необъяснимого влечения к работе. У тебя уйма совершенно приличных денег, размещенных на счетах по всему миру. Зачем марать руки? — Ты же работаешь, — заметил Сэм. — Я представляю литературных гениев текущего века, — высокомерно ответила Марджори. — Это служение на благо человечества. Сэм фыркнул. Ему были известны истинные причины Марджори. Если издательская деятельность была достаточно хороша для Джеки О . и Джона Мл. , то она была достаточно хороша и для нее. К сожалению, она не могла концентрироваться достаточно долго, чтобы что-то написать, тем самым обеспечив себе на жизнь, поэтому о работе редактора не шло и речи. К счастью, для Марджори, оставшаяся часть ее ума — не отвечающая за написание букв в правильном порядке — была настоящим стальным капканом, а инстинкт выживания, передающийся из поколения в поколение у шотландских горцев, был доведен до убийственного автоматизма. Если коротко, то она была барракудой в юбке за полугодовую зарплату, которая могла проанализировать контракт быстрее, чем восьмиклассник вскрыть лягушку. Клиенты любили ее, редакторы боялись, остальные агенты завидовали. Сэма она, конечно, взяла в свои клиенты из чувства жалости. Но он в достаточной степени был реалистом, чтобы понимать, быть изданным нелегко, и просто являться хорошим автором для этого явно недостаточно. Если его сестра сможет добиться, чтобы его прочитали хотя бы раз или два, чего он не смог сам, она будет стоить своих денег. — Она вероятно не девственница, знаешь ли. С другой стороны, возможно лучшим выходом будет задушить ее, чем стать одним из ее должников. Сэм ударил по тормозам и рейндж ровер резко остановился. — Все, хватит, — рявкнул он. — Выметайся. — Теперь, Сэм… — Не начинай «теперь, Сэм», ты, циничная светская львица. Ты ужасно ошибаешься на счет Сидни… Марджори задохнулась. — Ты с ней спал? Сэм стиснул зубы. — Нет. Но я знаю ее. — Хвала Небесам, — промолвила Марджори с явным облегчением. — Продолжать род человеческий подобным образом… — Ты когда-нибудь задумывалась над тем фактом, что я, может быть, хочу иметь детей? — И передать генофонд своего отца? Ну, уж нет. — Он и твой отец тоже. И лишь потому, что он подумывает о том, чтобы продать свое место на фондовой бирже… — Ох, Сэм, — задохнулась Марджори, — пожалуйста, не напоминай об этих болезненных воспоминаниях! — …это не делает его плохим человеком, — закончил Сэм. — Ты сноб. — А ты безнадежный романтик, — она обратила всю силу своих голубых глаз на него. Сэм почти ощутил, как его голова задымилась от ее острого, как лазер, пристального взгляда. — Возвращайся домой, в Нью-Йорк, — сказала Марджори с убедительными нотками в голосе, которые любой вампир с гордостью назвал бы своими. — Нет. — Ты можешь остановиться у меня, пока не найдешь что-нибудь подходящее. — Я счастлив здесь. — Не могу представить почему. — Вот именно, — сказал Сэм, решив, что нет никакого смысла обсуждать это и дальше. Кроме того, Марджори ненавидела игру в молчанку, и он не зря был младшим братом, чтобы получать удовольствие, досаждая ей этим. Сэм завел свой джип и сдал назад, обратно на дорогу. Он игнорировал Марджори на всем оставшимся до дома пути, потом оставил ее нести свой собственный багаж, а сам подбежал к дому и заколотил в дверь. Ему было необходимо подготовить Сидни к тому, с чем ей придется столкнуться. Он должен был сделать это раньше. Сидни открыла дверь, но ушла прежде, чем он успел обнять ее. Он последовал за ней на кухню и резко остановился. На кухонном столе лежала, по крайней мере, дюжина коробок из-под яиц, а также то, что можно было бы принять за суфле. Подняв это, он убедился, что действительно суфле. — Сидни? — Я пыталась приготовить это чертово суфле, ясно? — отрезала она. — Но не смогла. Удовлетворен? — Боже мой, что за беспорядок? Сэм бросил на Марджори взгляд через плечо. — Заткнись, Мардж. — А это должно быть твоя деревенская девчонка, — сказала Марджори, вытягивая руку словно чертова королева и деликатно поднося к носу платок. — Как оригинально. — Марджори, — прорычал Сэм. — Неудачная попытка приготовить суфле, моя дорогая? Как очаровательно. Но разве здесь не едят крупы и все такое прочее? Или сырое медвежье мясо прямо с костей? — Марджори! Сидни выбежала из кухни. Сэм раздраженно всплеснул руками. — Ты мегера, — прокричал он. — Я люблю ее, черт возьми. — Да ладно, Сэм, — ответила Марджори, ничуть не смутившись. — Не будь таким грубым. — Ты уволена, — проревел Сэм. — Ты не можешь меня уволить. Я твоя сестра. — Ты гвоздь в заднице. Выметайся из моего дома. Марджори выглянула в кухонное окно. — Ой, Сэм, похоже, эта твоя маленькая деревенщина уезжает. Означает ли это, что я могу остаться на обед? В любом случае, во сколько мы здесь, в провинции, обедаем? Сэм выбежал из кухни и влетел в спальню Сидни. На ее кровати лежала записка… а также конверт. Он схватил записку.
«Сэм, я знаю, что не могу конкурировать. Здесь часть твоей арендной платы. Я буду отсутствовать вплоть до субботы. Этого времени тебе должно хватить, чтобы переехать. Надеюсь, ты будешь счастлив. Сидни».
— Марджори! — заорал Сэм. — Да, милый? — отозвалась она. — Как у тебя с офисными навыками? — Отсутствуют полностью, любовь моя. А зачем тебе? — Лучше приведи себя в порядок, — зло проговорил он. — Тебе придется найти настоящую работу, когда я отфутболю тебя обратно в город! Сэм отвез свою сестру-бывшего агента во Флаэрти и заплатил одному из членов клана сто долларов плюс бензин, чтобы тот доставил ее назад в Анкоридж. Полуприщуренными глазами полными удовлетворения он наблюдал, как Марджори забиралась в грузовик, который выглядел так, словно не сможет проехать и пяти миль не сломавшись. Ее багаж был загружен в кузов машины и вероятно к тому времени, когда они достигнут аэропорта, он будет весь покрыт собачьей шерстью и милым толстым слоем компоста. Сэм был донельзя доволен всем этим. Убедившись, что Джо не знает, куда направилась Сидни, Сэм вернулся домой, чтобы составить план. И молиться, чтобы Марджори все не погубила.
Сидни вернулась домой в субботу днем. Машины Сэма не было. Она знала, что ей следовало бы испытать облегчение, но этого не произошло. Она была убита горем. Хватило одного взгляда на «агента» Сэма, чтобы понять — нет никакой возможности отнять его у нее. И она сбежала. Сбежала, поджав хвост, как трус, коим в действительности и была, проведя три последних дня зализывая раны. Но у нее было чувство, что, сколько бы она не делала это, раны не залечить. Когда Сидни вошла в дом, он был пуст. Она не потрудилась проверить комнату Сэма, а просто села на диван и постаралась расплакаться. Попытка была тщетной. Она не плакала раньше и определенно не заплачет теперь. Сидни сидела в гостиной, пока полностью не стемнело. Дни с каждым разом становились все короче. Вскоре света будет очень мало. Превосходно. Она проведет зиму в унынии . Она прошла на кухню и включила свет, да так и остановилась. Там, на ее собственном столе, лежала верхний слой свадебного торта. Это была самая красивая вещь, которую она когда-либо видела. Сэму должно быть потребовались часы, чтобы сделать ее. И там же, рядышком, лежала записка. Сидни дрожащими пальцами взяла записку.
«Моя прекрасная Сидни, у тебя есть два выбора: ты можешь съесть этот торт или ты можешь заглянуть в холодильник, достать остатки глазури и закончить надпись. И если у тебя достанет храбрости явиться в зал для приемов, то там ты найдешь кое-кого, ждущего тебя с оставшейся частью торта, кое-кого, кому нужно объяснить тебе несколько вещей и кое-что подарить. Люблю, Сэм».
Сидни достала миску с глазурью, потом на короткий миг закрыла глаза, прежде чем взглянуть на верхний слой торта. На нем было написано: «Поздравляем, Сэм и …» Ох, что он имел в виду? Почему он оставил надпись не законченной? Неужели он хотел, чтобы она боролась за него? Не этим ли она занималась, пытаясь сделать суфле, прежде чем трусливо сбежать? Она потянулась к набору для украшения тортов, который удобно лежал рядом на столе, и положила немного глазури в кондитерский мешочек. Она едва могла написать свое имя, но это не имело значения. Ее смелость решительно вернулась к ней. Она любила Сэмюэля Маклеода и будь проклята эта Марджори, если думает, что сможет незаметно украсть его. Мужчина не стал бы рисковать своей жизнью, учась удить рыбу, если бы не был влюблен, не так ли? Она осторожно подняла верхнюю часть торта и побежала к своей машине. Ее ждал Сэм. А путь до зала для приемов был неблизкий. И как в плохом кино, у нее лопнула шина. Сидни потребовалось чуть больше часа, чтобы поменять ее, и все из-за того, что она была расстроена. К тому времени, когда она снова выехала на дорогу, она была вся в грязи. И рыдала так сильно, что не заметила, как съезжает с трассы, пока ее джип не сполз под откос, застряв передними колесами в канаве. Сидни выбралась из машины, от всей души выругавшись, потом схватила свою драгоценную часть торта и пошла пешком. Как назло полил дождь. Снега не предвиделось, поэтому ее смерть от непогоды будет довольно приятной. Это был дождь, который насквозь промочил ее пальто, облепил голову волосами и не оставил ей иного выбора кроме как засунуть верхушку торта под пальто. Девушка начала рыдать. Она не знала, сколько времени у нее занял путь до города, но она не сомневалась, что это была половина вечности. На пороге зала для приемов она запнулась, словно всех прочих неприятностей было недостаточно. Сэм стоял в центре комнаты, выглядя расстроенным. А потом он повернулся и увидел ее. И улыбнулся. Сидни не знала, откуда взялись все ее слезы, но на нее накатил очередной приступ рыданий. Она бросилась в объятия Сэма, сминая верхушку торта между ними. — У меня с-спустила ш-шина, — проикала она, — а потом м-машина съехала с д-дороги. Сэм крепко обнял ее. — Ничего страшного, милая. Теперь ты со мной. — Я раздавила торт, — прорыдала она. — Я даже написала на нем свое имя. — Оставшаяся часть торта здесь, сладкая, — успокаивающе проговорил Сэм. — Мы съедим его без верхушки. Или я сделаю новую, после того как мы вернемся домой. Это сделает тебя счастливой? Она подняла голову и задохнулась от рыданий: — Д-да, — она вцепилась в него. — Ох, Сэм, я думала, ты любишь Марджори. — Она моя экс-сестра, — ответил Сэм, вытирая слезы, скатывающиеся по ее щекам. — Я много чего должен тебе рассказать. — Она может приготовить суфле, — Сидни громко заплакала. — Скажу тебе по секрету, — начал говорить Сэм, склонив свою голову и прижимаясь губами к ее уху, — я ненавижу суфле. Думаю, я даже ненавижу яйца. — Ох, Сэм! Он слегка стиснул ее в объятиях. — Мне нужна женщина, которая может поменять масло в моем джипе и может рассказать, в чем отличие между плоской отверткой и отверткой Phillips. Сейчас, если ты мне скажешь, что всю жизнь ждала мужчину, который мог испечь торт лучше всех вместе взятых, мы пойдем и поженимся. Она подняла голову и улыбнулась ему. — Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя. Значит, ты выйдешь за меня замуж? — Да. — Тогда пошли. — Но по моему свитеру размазан торт. Сэм расстегнул ее парку и крепко прижал к себе. — Теперь, мы оба перепачканы в нем, — он усмехнулся ей, — ты выглядишь замечательно. Пойдем. Она не могла спорить с мужчиной, который испортил свой смокинг свадебным тортом только для того, чтобы заставить ее почувствовать себя более спокойной. Поэтому она взяла его за руку и позволила отвести себя в часовню. Где она стала миссис Сэмюэль Маклеод, измазанной в торте и с улыбкой на лице, которая, как она была уверена, никогда не пропадет. И которая полностью соответствовала улыбке Сэма.
Сэм вздохнул и потянулся, затем сохранил последнюю главу своей второй книги из серии про шпионов. Он выключил компьютер и встал, интересуясь, чем же занимается Сидни. Он бросил взгляд на календарь только для того, чтобы убедиться, что уже действительно последняя неделя августа, и что скоро все ее городские мальчики и девочки отправятся по домам. Он едва мог дождаться того момента, когда его жена будет принадлежать ему одному. Он вышел на веранду и оглядел передний двор. Он, конечно, не мог видеть новых пристроек к дому на противоположной стороне гаража, но знал, что они есть. И были достаточно далеко, чтобы он мог спокойно работать, но достаточно близко, чтобы можно было посреди ночи спасти постояльцев, если в этом возникнет необходимость. Что и случалось. Довольно часто. Лагерь «Аляска» был детищем Сидни. Сэм всего лишь ободрял ее и спонсировал, сначала незаметно, пока на них не посыпались предварительные проверки. Джо также оказал неоценимую помощь и пристройки были воздвигнуты в мае-июне, а затем обжиты шестью городскими детьми, которые приехали сюда на два месяца, чтобы пожить в условиях дикой природы. Сэм также без утайки рассказал о той жизни, которую он оставил позади. И которая совсем не впечатлила Сидни. Как она сказала, деньги ничего не значат, если лежат мертвым грузом в банке. Сэм подозревал, что они, в конце концов, сумеют распорядиться всеми его финансами, просто они все еще обсуждали, как лучше всего это сделать. Она, в конце концов, пообещала ему отправиться с ним в Нью-Йорк, но пока ни один из них не горел желанием покидать Аляску. Сэм прислонился к столбику веранды и улыбнулся тому, как его собственная дикая женщина ведет через лужайку своих детей. — Сэм пожарит нам рыбы? — спросил один из мальчиков. — Мы почистим ее для него. — Нет, Сидни, ты приготовишь ее, — сказала одна из девочек, держа Сидни за руку. — Тогда Сэм сможет испечь для нас брауни. Как ты думаешь, он это сделает? — Если вы попросите его, вполне возможно, — ответила Сидни, подняв глаза и увидев Сэма. Маленькая блондинка сорвалась с места и взлетела по ступенькам прямо в руки Сэма. — Испечешь, а, Сэм? Мы же позволили тебе писать весь долгий день, не так ли? Не доставали, да? Сэм рассмеялся и обнял Дженнифер. — Да, ты права. И я испеку вам брауни, если вы поспешите и приготовите все ингредиенты. Дуг, ты за главного. Не позволяй никому привести в беспорядок мою кухню. — Будет сделано, Сэм, — сказал Дуг. Ему было четырнадцать, и он очень серьезно подходил к своим обязанностям лидера. — Пошли, малышня, давайте двигайтесь. Нет, Крисси, ты не можешь остаться на улице с Сэмом и Сидни. Они, вероятно, займутся чем-то отвратительным, например, поцелуями. Раздался хор приглушенных звуков и детский смех, который растворился в доме. Сэм закатил глаза, одновременно притягивая жену в свои объятия. — Как прошел день? — Никто не утонул. Я бы сказала, что это достижение. Сэм рассмеялся и нежно поцеловал Сидни. — Ты просто великолепна с ними. В следующем году будет довольно трудно выбрать из всех претендентов. Нам, возможно, придется построить еще несколько комнат и пригласить некоторых из этих детей в качестве вожатых… или сделать что-то еще. Сидни провела пальчиком вниз по его свитеру. — Да, вероятно мы так и поступим, — она посмотрела на него, — пристроим комнату или две. Сэм поцеловал ее, его сердце было полно любви к этой страстной красивой женщине в его руках. Он был благодарен судьбе, мужчины во Флаэрти оказались достаточно глупы, чтобы не разглядеть, что находилось прямо под их коллективным носом. — Насчет комнат, Сэм, — сказала она, глядя в район его подбородка. — Знаю, у нас есть чердак, но нам нужно построить что-нибудь еще. На первом этаже. — Все что захочешь, Сидни. Она посмотрела ему в глаза. — Сэм, — терпеливо проговорила она, — разве тебе не интересно, зачем нам понадобится больше комнат? — Больше отдыхающих? — Нет, Сэм. — Надеюсь, ты не позволила Марджори поселиться с нами? — Сэм, иногда ты не очень-то и умен. Он напрягся. — Надеюсь, ты не пригласила никого из клана? — Сэм, я беременна. — О-о, — сказал он с улыбкой. Потом задохнулся. — Ребенок! Сидни невозмутимо улыбнулась. — Да, ребенок. Может и двое. — Ох, Сидни, — он притянул ее к себе и крепко обнял. — Ох, Сид. — Скажи мне, что счастлив. — Я в восторге. — Мне показалось, эти дети не доставляли тебе такой уж сильной головной боли на протяжении всего лета, — прошептала она ему на ухо. — И я подумала, что несколько, отвлекающих тебя круглый год, могут сделать тебя счастливым. Он поднял голову и посмотрел на нее. — Ты сказала двое? — Доктор в Анкоридже сказал «нет», но док Болен уверен, что будут близнецы. Своеобразная разновидность Драно-теста , — она искренне улыбнулась ему. — Он никогда не ошибается. — О, помогите мне небеса. Близнецы. — Может быть тройня. Он не совсем уверен. Сэм принялся хохотать. Он оперся на жену и смеялся до тех пор, пока слезы не начали бежать по его лицу. После чего звучно поцеловал ее. — Ох, Сидни, ты никогда ничего не делаешь наполовину, не так ли? — Никогда. Он завел ее в дом, потом заставил сесть, в то время как сам давал свой ежедневный урок приготовления пищи и выпечки своим подопечным, потом он присоединился к своим маленьким помощникам, вымыв посуду и кухню. После чего уложил их спать, подоткнув одеяла и постаравшись не думать, с глазами, затуманенными слезами, как через несколько коротких месяцев он будет также укладывать спать своих собственных детей. Поэтому он попрактиковался еще раз — укладывая спать свою жену. Потом откинул одеяло и скользнул рядом с ней. Он занимался с ней любовью медленно и ласково, после чего они вместе всплакнули от счастья. Сэм притянул Сидни как можно ближе к себе и подсчитал все, чем благословила его судьба. Это была и каждая выбоина, на которой когда-либо подпрыгивал его рейндж ровер, каждая минута, которую он был предметом сплетен клана, каждый послеполуденный час, проведенный с Женским Обществом Помощи с докладом о проделанной им и Сидни работе, и последнее, но не менее важное, каждый момент сватовства, проделанный Джо от их имени. Да, это был брак, заключенный на небесах. И когда он погружался в сон, сжимая в руках свою любовь, он пообещал себе проверить Джо на наличие крыльев, когда в следующий раз поедет в город.
Оттоманка — (фр. Ottomane) мягкий турецкий диван с подушками, заменяющими спинку. Декоративные кисти, вышивка, прострочка характерны для аутентичных оттоманок. Сейчас так можно назвать небольшой диванчик без спинки и ручек (Здесь и далее прим. пер.). Главное окно в доме, из которого открывается самый интересный вид; место для такого окна выбирается специально и обычно оно выполнено из одного большого неразрезного куска стекла. Венецианское окно (также называемое палладианским и серлианским; ит. serliana) — форма трехчастного окна, типичного для палладианской архитектурной традиции. Итальянские окна развились в период Ренессанса из термальных окон античности и дали много разновидностей. Классический вариант — центральное окно с полукруглой аркой отделяется двумя пилястрами от узких полуокон. Помимо собственно Палладио, вклад в разработку системы венецианского окна внесли Сансовино и Серлио. Возможно, первым после античности такие трехчастные окна ввел в архитектурную практику Браманте. В данном случае под словом «клан» имеется ввиду родовая община; группа людей, связанная общими интересами. 12 дюймов = 30,48 см. «Походная смесь» — легкая закуска для походов, содержащая орехи, сухофрукты и др. ингредиенты, напр. арахис, кишмиш, M&M's. Noxzema — товарный знак средств по уход за кожей у компании из Цинциннати. Часть его приобрела группа предприятий Alberto Culver. Noxzema дополнит портфолио Alberto Culver, в которое на данный момент входит популярных бренд St Ives. Покупатель сможет реализовывать и производить товары под выкупленным товарным знаком в США, Канаде, некоторых странах Латинской Америки. Часть же осталась у Procter & Gamble, которая продолжит производить средства для бритья, дезодоранты и косметику для тела Noxzema. Филе-миньон — стейк из вырезки (чаще всего свиной, реже теленка, еще реже говяжья) — самое нежное мясо, которое только можно представить. Вырезка — это самый дорогой и ценный отруб, получаемый из уникальной мышцы, которая практически не участвует в двигательных активностях. Филе-миньон идеально подходит для ужина на двоих с бутылочкой хорошего вина или для приема гостей. Толщина филе-миньона достигает 6-8 см., но благодаря своей мраморности и удивительной нежности он готовится так же просто и быстро, как остальные стейки. Один из рецептов: заготовки филе-миньон посыпать свежемолотым перцем, посолить, обжарить на гриле или хорошо нагретой сковороде с двух сторон и поставить в духовку на 10 минут. Стейк — от древнескандинавского «жарить» — толстый кусок мяса, вырезанный из туши животного (как правило, говядины) поперек волокон. Корпорация Sara Lee производит и продает высококачественные напитки‚ продукты питания‚ предметы домашнего обихода и личной гигиены. Штаб-квартира компании находится в Чикаго‚ США‚ ее представительства открыты в 58 странах мира‚ а ее продукция продается в 180 странах. Sara Lee — это международная корпорация с годовым оборотом 20 млрд. долларов. В мировом масштабе корпорация занимает 4-ое место среди производителей продуктов питания. Одно из основных направлений компании Sara Lee — кофе и чай. Компания входит в тройку крупнейших мировых производителей кофе и является лидером рынка во многих странах Европы и Америки. Голландская компания Douwe Egberts‚ входящая в состав Sara Lee‚ — одна из старейших кофейно-чайных компаний Европы. В 2003 году Douwe Egberts исполнилось 250 лет. Сегодня Douwe Egberts — это 20 000 сотрудников‚ усилиями которых производится продукция самого высокого качества для потребителей во всем мире. В России Douwe Egberts представляет кофе Moccona и чай Pickwick. Saran Wrap — торговая марка пленки для заворачивая продуктов. Ростбиф (от англ. Roast beef — дословно «жареная говядина) — блюдо английской кухни, представляющее собой запеченный в духовом шкафу большой кусок говяжьего мяса. Иногда ростбиф готовят на решетке-гриль или тушат. 1 ярд = 0,91 м; 5 ярдов = 4,57 м. Jell-O salad — салат, сделанный из разноцветного желатина, фруктов, иногда тертой моркови или других овощей. В него также могут добавить творог, сливочный сыр, зефир, орешки. Название происходит от торговой марки «Jell-O», главного производителя желатина. Эти салаты часто встречаются в повседневной жизни, поскольку они недорогие и легки в приготовлении. Эррол Лесли Томсон Флинн (англ. Errol Leslie Thomson Flynn; 20 июня 1909, Хобарт, Австралия — 14 октября 1959, Ванкувер, Канада) — знаменитый голливудский актер, кинозвезда и секс-символ 30-х и 40-х годов. Прославился в амплуа отважных героев и благородных разбойников. Наибольшую известность получил благодаря фильмам «Одиссея капитана Блада» (1935), «Приключения Робина Гуда» (1938), «Додж-сити» (1939), «Дорога на Санта-Фе» (1940), «Морской ястреб» (1940), «Они умерли на своих постах» (1941), «Джентльмен Джим» (1942), «Цель — Бирма» (1945). 10 футов = 3,05 м. В оригинале используется слово brownies — Брауни — известный всем американским детям десерт. Тягучая шоколадная консистенция с молотыми орехами и неповторимым ароматом шоколада и ванили. Вообще, изначально это торт (ну или кекс). Плотный и плоский шоколадный торт. При подаче на стол разрезается на небольшие квадратные кусочки. «Поющие под дождем» — легендарный мюзикл Джина Келли и Стэнли Донена — история становления звукового кинематографа в Голливуде. Фильм был удостоен звания «Национальное достояние США», отмечен двумя «Оскарами» и премией голливудских кинокритиков «Золотой глобус». Но картина в любом случае нашла бы отклик в сердцах миллионов зрителей благодаря мастерскому сюжету, блестящим шуткам и десяткам блистательных музыкальных и танцевальных номеров. Сне́жный челове́к (йети, сасквоч, бигфут) — легендарное человекообразное существо, якобы встречающееся в различных высокогорных или лесных районах Земли. Его существование утверждается многими энтузиастами, но на текущий момент не подтверждено. Есть мнение, что это реликтовый гоминид, то есть млекопитающее, принадлежащее отряду приматов и роду человек, сохранившееся до наших дней со времен предков человека. Корневое пиво (англ. Root beer), также известное как Саспарилла, это газированный напиток обычно изготовленный из Сассафраса. Корневое пиво, популярное в Северной Америке, производится двух видов: алкогольное и безалкогольное. Безалкогольная версия корневого пива изготавливается из экстрактов или сиропов с добавлением газированной воды. Безалкогольное корневое пиво не так популярно как другие безалкогольные напитки, такие как Кока-кола, и занимает 3% рынка США. Алкогольная версия изготавливается путем сбраживания смеси экстракта и сахара с дрожжами. Обычно после брожения получается алкогольный напиток содержащий 0,4% алкоголя (для сравнения — большинство видов пива содержит 3 и более % алкоголя). В оригинале «Keep up with the times», т.е. трудиться, чтобы выглядеть современным и модным. Имеется ввиду Жакли́н Бувье́ (фр. Jacqueline Bouvier), по первому браку Ке́ннеди (англ. Kennedy), по второму Она́ссис (англ. Onassis; 28 июля 1929-19 мая 1994), широко известная как Дже́ки (англ. Jackie) — первая леди США с 1961 по 1963. Одна из самых популярных женщин своего времени, законодательница мод и красоты в Америке и Европе, героиня светской хроники. Работала редактором в нескольких издательствах. Джон Фицджеральд Кеннеди-младший — (англ. John Fitzgerald Kennedy, Jr, 25 ноября 1960-16 июля 1999) — американский журналист и адвокат, третий ребенок и первый сын 35-го президента США Джона Кеннеди и Жаклин Кеннеди. В американской прессе его также называли Джон младший (англ. John Jr), Джон-Джон (англ. John-John), JFK Jr или Сын Америки (англ. America's Son), поскольку он был одним из немногих президентских детей, в столь раннем возрасте оказавшихся и воспитывавшихся в Белом доме фактически на виду у всей страны. Здесь, скорее всего, имеется в виду такое заболевание, как дислекция. Дислекси́я (греч. δυς — «сложность с» и греч. λέξις — «слова» или «словарь») — избирательное нарушение способности к овладению навыком чтения и письма при сохранении общей способности к обучению. Игра слов. «gloom» — уныние, подавленное настроение; сумрак, темнота. штормовая куртка с капюшоном. Драно-тест показывает какого пола будет будущий ребенок. Действует следующим образом: в стакан или баночку с мочой добавляют 1-2 ст. ложки специальных кристаллов Драно. Во время химической реакции лучше держаться подальше от баночки, поскольку помимо всего прочего будет ужасный запах. После окончания химической реакции, необходимо взглянуть на цвет жидкости в первые 10-15 сек. Если цвет коричневый — мальчик, если цвет не изменился — девочка. По отзывам будущих мам, сделавших этот тест, он правдив на 50%. Но ради развлечения сделать его можно.
