Посвящается моей семье, не имеющей ничего общего с персонажами книги.
(Они заставили меня это написать).

Благодарственная речь за помощь в написании первого романа – это то, что вы пишете и переписываете в своей голове в течение многих лет, не имея ни малейшей гарантии на то, что ваша книга будет издана, и заготовленная речь пригодится. И теперь я, похоже, не могу подобрать правильные слова, чтобы поблагодарить всех тех людей, которые помогли этому осуществиться. Большое спасибо моему мужу, Дэвиду, - я не могла бы пожелать более любящего, надежного мужчину. Хочу выразить признательность моим родителям за то, что позволили мне стать тем, кем я стремилась, даже если при этом кажусь немножечко странной. А также остальным членам моей семьи, которые не всегда понимали меня, но не переставали любить. Брэнди Брэдли, которая, несмотря на то, что является самой честной женщиной из всех, кого я знаю, не в силах сказать когда-нибудь хоть что-то хорошее. Стефани Эванс, самому лучшему агенту, о котором только может мечтать девушка – спасибо за терпеливость, проявленную при ответах на бесконечные электронные письма. А также необыкновенному редактору Дженнифер Хеддл, проявившей исключительное терпение в работе с автором-новичком.

Вероятно, именно подарочный сертификат в «Шенаниганс» стал для нее последней каплей. Когда детского библиотекаря и во всех отношениях хорошую девушку Джейн Джеймсон уволила ее отвратительная начальница, вручив при этом купон на двадцать пять долларов и картофельные чипсы вместо чека с выходным пособием, она решила уйти в загул, который наверняка войдет в городские легенды Хаф Мун Холлоу. По дороге домой в нее по ошибке, приняв за оленя, стреляли и бросили умирать. И лишь благодаря таинственному незнакомцу, которого она встретила, распивая неонового цвета коктейли, Джейн очнулась с крайне неподобающей для приличной девушки жаждой крови.
Теперь Джейн - свежеиспеченный получатель подарочной корзины от «Приветственного Комитета для только что восставших из мертвых» и ее жизнь-после-жизни - это то, к чему придется привыкать. Недавно скончавшаяся любимая тетя Джейн – теперь ее призрачная соседка по комнате. Ей придется симулировать дыхание и остерегаться покидать свой гроб в светлое время суток ради общения с семьей. Она вынуждена отказаться от любимых домашних блюд в пользу упаковки крови первой группы с отрицательным резус-фактором. А взаимоотношения с тем сексуальным, неуловимым вампиром, что обратил ее, продолжают бросать Джейн то в жар, то в холод. И, как будто этого было мало, похоже, что кто-то в Хаф Мун Холлоу пытается подставить Джейн и обвинить ее в серии убийств вампиров. И что прикажете делать приличной, восставшей из мертвых девушке?

Подарочная корзина от "Приветственного Комитета для только что восставших из мертвых", отделение штата Кентукки:
• Копия «Руководства для только что восставших из мертвых»
• Солнцезащитный крем SPF 500
• Пищевые добавки с содержанием железа
• Номера телефонов всех близлежащих дружественных вампирам банков крови и плазмы
• Шесть упаковок искусственно синтезированной крови первой группы
• Бутылочка протеина плазмы
• Нить для чистки зубов.

Когда мы были детьми, мама часто спрашивала: «А если бы Зеб решил сигануть с крыши, ты бы тоже прыгнула?» Как оказалось, ответом было - «да».
Прежде, чем вы начнете осуждать меня, хочу заметить, что на то имелись свои причины, включающие желание доставить радость единственному живому человеку, знающему о моем новом после-смертном образе жизни. Да и самой мне хотелось увидеть, на что я способна. Несмотря на широко бытующее мнение, что все высокие люди отлично играют в баскетбол, волейбол, и другие, связанные с сетью, спортивные состязания, я никогда не отличалась особой ловкостью. (См. предыдущий эпизод, где я свалилась лицом в канаву). Так что, исследование моей новоприобретенной способности одним махом перепрыгивать через ограды коровьих пастбищ выглядело довольно заманчивым. Но я продолжала изображать нежелание вплоть до того момента, как сиганула со второго этажа своего дома. Ничего не произошло. Ну, хорошо, я заработала зверскую головную боль. Но и только.
Предыдущие поколения, которым принадлежали «Речные Дубы», отказывались продавать ныне неиспользуемые земельные угодья, раскинувшиеся вокруг дома; таким образом, мой ближайший сосед находился примерно в пяти милях дальше по дороге и вряд ли услышал бы какие-то подозрительные шумы. Это оказалось очень кстати, потому что Зеб заблажил как девица, когда я пропахала лужайку головой.
Насколько бы претенциозным ни казалось жить в доме, имеющим имя собственное, «Речные Дубы» - просто старинное семейное гнездо. В два этажа высотой, построенное в полуколониальном стиле из серого плитняка[12]. Он скорее похож на английский загородный домик, чем на «Тару»[13], хотя традиционная для Юга круговая терраса была пристроена в начале 19-го века. В доме есть библиотека, обеденный зал для торжественных приемов, кабинет для деловых встреч, гостиная комната, кладовая, достаточно большая, чтобы хранить зимние запасы для семьи из десяти человек, и солярий, как теперь модно называть застекленную террасу. Мы, южане, просто обожаем свои террасы.
Джетти унаследовала дом где-то в конце 1960-ых от своего отца, Гарольда Ирли, о котором заботилась в старости. Это оказалось очень некстати для бабушки Рути, которая уже заколотила свой дом после пышных дедушкиных похорон в ожидании грядущего переезда.
Помимо генеральной уборки с целью избавления от запаха затхлости, Джетти провела массовые электрификационные и сантехнические усовершенствования дома. В то время как Гарольд предпочитал мягкий свет керосиновой лампы, тетя Джетти была сторонницей автоматической посудомоечной машины и долгих посиделок в горячей ванне. Кроме того, она перекрасила и вновь отполировала почти каждую поверхность в доме, так что теперь он стал похожим на жилой. Но настоящее наследие располагалось у нее в саду. Джетти усеивала клумбы, словно бы случайными брызгами анютиных глазок, запашистых роз, сочных и дерзких подсолнухов, в зависимости от того, чему удалось поразить ее воображение. Если достаточно долго всматриваться во все это разноцветье, то можно было бы почти уловить в нем какой-то смысл. Но как только до вас начнет доходить общая картинка, она тут же перестает укладываться в голове. А поскольку многие из растений были весьма неприхотливы в уходе, то даже мои выдающиеся способности в загубливании растительности не прикончили их. Пока что.
В то время как Хаф-Мун Холлоуское Историческое Общество вознамерилось простить тетю Джетти за новый водопровод и свежую краску, она шокировала большую его часть, вычеркнув «Речные Дубы» из весенней городской экскурсии по домам времен Гражданской войны. Традиционная экскурсия ежегодно проводилась по пяти известным истинно-довоенным домам Холлоу маленькими пожилыми леди, разряженными в кринолиновые платья, для скучающих учеников средней школы и слишком увлеченных Гражданской войной фанатиков.
Историческое общество - не столько клуб, сколько переходящая по наследству социальная мафия. В этом обществе лишь пятьдесят активных мест, передающихся от матерей к дочерям среди старейших семей Хаф-Мун Холлоу. Когда в 1965 году умерла моя прабабушка, Лили Перл, семейную нишу Ирли предстояло занять либо Джетти, либо моей бабушке. Есть какие-нибудь догадки, кто заглотил приманку? Бабушка Рути стояла первой в очереди на раздачу кринолиновых юбок, но не имела никаких реальных прав на дом. Как только «Речные Дубы» были оформлены на имя Джетти, она велела этим «затянутым в корсет идиоткам» катиться со своей экскурсией ко всем чертям.
Если судить по реакции общественности, то можно было подумать, что Джетти объявила кошек новым мясным деликатесом. Ее ржавый сельский почтовый ящик утопал в гневных письмах. Передовые статьи в «Хаф-Мун Геральд» призывали Джетти пересмотреть решение. Ее купоны отказались принимать в «Пигли-Вигли»[14]. И это стало последним гвоздем в крышку гроба их отношений с бабушкой Рути и главной причиной того, почему Джетти оставила землю, дом, и все его содержимое мне, когда умерла.
Как бы ни были расстроены некоторые члены моей семьи, но владение «Речными Дубами» позволило мне переехать из «Квартиры С Панорамой На Сад», где не было ни сада, ни панорамы. Зато и то и другое имелось в «Речных Дубах». Вообще-то, именно розарий Джетти смягчил мое падение со второго этажа, случившееся в ходе наших «Что Может Убить Джейн?» экспериментов. С высоты приобретенного опыта, хочу заметить, что прыжок с крыши следует планировать более тщательно. Вид моей головы, свернутой под углом 157-и градусов, судя по всему, сильно огорчил Зеба.
- Аааххх, прекрати эти истошные вопли, - простонала я, когда Зеб кинулся ко мне. Я осторожно села, ожидая пока исчезнут глубокие раны и ушибы на лбу. Повернула свою шею обратно и вправила на место позвоночник. Пока что это был самый немногословный эксперимент. Мы уже бросали включенный тостер в ванну со мной. Было щекотно. Зеб сбивал меня машиной. Я оставила двухфутовую вмятину на его радиаторной решетке. Зеб хотел, чтобы я съела «Поп Рокс»[15] и запила их кока-колой. Но, учитывая эпизод с пирогом в горшочке, я предпочла отказаться, и он предложил прыжок с крыши.
Фитц решил, что валяющаяся на траве и стонущая хозяйка - часть забавной игры и подскочил, чтобы облизать мое быстро заживающее лицо. Зеб оттолкнул слюнявую собачью морду и потряс меня.
- Ты в порядке? Сколько пальцев?
- Слишком много, – скосила я глаза.
- Какой сегодня день?
- Не имею представления, - ответила я. – Что нахожу и грустным и освобождающим одновременно.
- Как называется точка над «и»?
- Диакритический знак[16], - сказала я.
- Офигеть, откуда ты знаешь?
Я потрясла своей не по назначению используемой черепушкой.
- Читаю книги, по крайней мере, некоторые из них. Итак, подведем итог: мой прыжок с крыши – не самая блестящая твоя идея.
- Да, – на лице Зеба появилось неопределенное выражение. - Но ты выжила, и это выглядело по-настоящему круто… Эй, давай попробуем бензопилу.
- Дети, это уже внушает тревогу, - сказала Джетти, материализуясь на крыльце.
- Все в порядке, - заверила я. - Мы просто испытываем мои новые способности.
- Да, я в курсе. Ты уверена, что с тобой все в порядке? – спросил Зеб.
- Гм, да, я говорила с … - я сделала неопределенный жест рукой в сторону крыльца. Потом вздохнула, протерев ладонями свой только что заживший лоб. - Зеб, я просто разговаривала со своей тетей Джетти.
- Ну да, конечно, - усмехнулся Зеб, очевидно, решивший, что через рану на голове вывалилось что-то важное. - Это так естественно. Безусловно, ты абсолютно чокнутая, но это тоже совершенно естественно.
- То есть я - чокнутая, потому что разговариваю с призраками?
- Нет, потому что я знаком с твоей матерью, - усмехнулся он.
- Я говорю серьезно, Зеб, моя тетя Джетти стоит прямо тут, на крыльце. Она одета в свою любимую британскую футболку и закатывает глаза при каждой нашей глупой попытке меня убить. Тетя Джетти, ты можешь сдвинуть кресло–качалку, вызвать у Зеба мурашки или еще что-нибудь в этом роде?
- Он не способен увидеть или услышать меня, - возразила Джетти.
- Прояви изобретательность.
Взгляд Зеба бегал по сторонам так, словно я сказала ему, что у него паук в волосах.
- Джейн, это уже слегка жутковато.
- О, да ладно, с мыслью о вампирах ты свыкся, но престарелые фантомы – это уже слишком? – глумилась я. – Без обид, тетя Джетти.
- Ничего страшного, - сказала она, направляясь к машине Зеба и дав мне знак, подвести его поближе.
На слое дорожной пыли, покрывающей побитый красный кузов машины, кончиком пальца она написала «Привет, Зеб». Зеб поперхнулся.
- Что за … - Он следил за тем, как появилось «ПОМОЙ МЕНЯ» прямо под приветствием.
- О, очень смешно! - проворчал Зеб.
Джетти прыснула со смеху.
- Она смеется над тобой, - сообщила я другу. – Но, по крайней мере, ты ее не слышишь.

------------------------------------------------------------
12. Плитняк - пластины природного натурального камня.

13. «Тара» - название родового поместья Скарлетт О’Хара, героини романа Маргарет Митчелл «Унесенные ветром».

14. «Пигли-Вигли» - сеть супермаркетов, основанная в 1916 г. американским предпринимателем Кларенсом Сандерсом. Эти супермаркеты широко распространены в среднезападных и южных штатах США.

15. «Поп Рокс» - конфеты фирмы «Лайф сериэл», насыщенные углекислотой. Широко распространенный миф, что если съесть много конфет «Поп рокс» и выпить «Кока-Колы», то в желудке произойдёт взрыв, опровергнут участниками программы «Разрушители Мифов»: углекислого газа, выделяющегося при такой реакции недостаточно, чтобы взорвать желудок. Однако, это наверняка причинит боль человеку, проделавшему такое. В России тоже ходит слух о человеке, который умер, смешав «Кока-Колу» с конфетами, но поскольку «Поп Рокс» у нас никто не знает, молва заменила их на «Ментос», который тоже обладает «взрывными» свойствами при смешивании с колой.

16. Диакритические знаки — различные надстрочные, подстрочные, реже внутристрочные знаки, применяющиеся в буквенных типах письма для изменения или уточнения значения отдельных знаков. В кириллических письменностях не используется, за исключением русской письменности со знаком Ё. По положению относительно основного знака различают надстрочную (над буквой), подстрочную (под буквой) и внутристрочную (сбоку или внутри буквы) точки.

Новообращенным вампирам не рекомендуется предпринимать попытки вернуться к их обычным повседневным делам. Особенно, если эти дела включают в себя принятие солнечных ванн или работу в качестве пожарного. Ваш день ничем хорошим не кончится.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых»

Если только я не была поглощена чтением хорошей книги, то обычно ложилась в постель уже в десять тридцать. Знаю, временами даже мне трудно отличить свою жизнь от жизни Пэрис Хилтон.
Так что представьте себе мой шок, когда после такого суматошного вампирского дня, в два часа ночи меня все еще тянуло «на подвиги», и я ломала голову, чем же еще себя любимую занять. Я не оставалась без работы с тех пор, как в шестнадцать лет устроилась в «Дэйри-Фриз»[1].
Моя неделя всегда представлялась мне этаким длинным коридором, открывающим двери в каждый новый день. Двери, ведущие к работе, приемам у врача, домашним делам и различным поручениям. Теперь этот коридор казался пустым и темным. И поскольку я, скорее всего, никогда не умру, он растянется навечно.
В одержимом стремлении доказать, что способна занять себя на весь остаток вечности, я провела первую ночь сортируя свою коллекцию книг, трижды побив Зеба в «Скраббл»[2], надраивая каждую поверхность в доме и переставляя мебель. (Намного легче передвинуть кушетку, когда вы можете поднять ее одной рукой).
Почти час ушел на тщательную покраску ногтей на ногах красным лаком оттенка «Карамельное яблоко». На руках я предпочитала оставлять ногти короткими и без лака, чтобы было удобнее печатать и расставлять книги, но на ногах – раскрашивала всеми цветами радуги. Женщина надевает новое платье, подводит глаза и красит губы, чтобы нравиться другим. Но ногти на пальцах ног она красит, чтобы доставить удовольствие себе. И если я в чем-то и знала толк, так это в том, как доставить удоволь … нет ни единого способа закончить это предложение без того, чтобы я не ощутила неловкость.
Зеб ушел домой примерно в час ночи, после того, как начал клевать носом, и я пригрозила накрасить ногти на ногах еще и ему. Он ненавидел, когда я это делала. Зеб напомнил, что утром ему все-таки идти на работу, но тут же осознал, насколько бестактно прозвучали его слова. Он был воспитателем в детском саду, причем хорошим. Я всегда относила этот на тот счет, что эмоционально он был того же возраста, как и его воспитанники. К тому же, Зебу всегда нравилось работать с картоном и клеем для бумаг.
- Джейни, ты должна найти работу, - сказал он мне, потоптавшись у двери. Думаю, Зеб боялся оставить меня предоставленной самой себе. - Иначе один из нас спятит. И, скорее всего, это будешь не ты.
- Знаю, - простонала я. - Нужно будет что-то найти до того, как закончатся мои сбережения и отсрочка по кредитке. Но у всего этого есть небольшие финансовые преимущества. Мне больше не придется платить за страховку здоровья или жизни. Мои счета из продуктовых магазинов и медицинские расходы сошли на нет, хотя ежемесячный бюджет на солнцезащитный крем вырос просто астрономически. - Зеб не выглядел убежденным. - Я пытаюсь, Зеб, правда. Я просмотрела объявления для соискателей, полазила по интернету, и не нашла ничего подходящего. Во всем, на что я могу сгодиться в ночные часы работы, фигурирует или бумажный головной убор или декоративные накладки на соски[3].
- И, технически, ты не годишься и для работы с накладками, - обронил Зеб, увернувшись, когда я попыталась его стукнуть.
После ухода Зеба, рассудительный библиотекарь во мне посоветовал надеть какую-нибудь пижаму, забраться под одеяло и почитать «Руководство для только что восставших из мертвых». Но такая перспектива выглядела жутко непривлекательно. Уж конечно моя ночная жизнь не должна была стать еще более скучной после обращения. Я знала, что буду просто сидеть и дергаться, не в состоянии сосредоточится на книге. Не хотела оставаться дома, но не знала куда пойти. Было бы неловко отправиться в любой из известных мне вампирских клубов или баров нашего штата. В любом случае, я не успела бы вернуться домой до восхода солнца. А помимо Габриеля и Мисси, других вампиров я не знала. С моей-то удачей, я наверняка оскорбила бы кого-нибудь нарушением одного из архаичных правил этикета немертвых и закончила бы обугленной головешкой.
Так что я сделала то, что сделал бы любой рациональный человек в два часа ночи. Отправилась в «Уол-март». Если уж ничего другого не остается, то я не прочь исследовать содержимое отдела «особых диетических пристрастий», что в переводе означает - товары для вампиров.
Есть три вещи, которые вампирам следует знать о продуктовых магазинах, когда они делают покупки сразу же после своего обращения. Во-первых, запах свежего рубленого мяса кажется гораздо более привлекательным. А во-вторых, в отделе мороженого уже совсем не так прикольно. И мерзкий свет флуоресцентных ламп еще более невыносим при наличии обостренных чувств восприятия.
Даже в столь поздний час, я жутко нервничала, выйдя в люди впервые в качестве вампира. Несмотря на то, что прожила здесь большую часть своей жизни, я никогда не чувствовала себя частью Холлоу. Меня в нем принимали, но я ему не принадлежала. Я любила местных жителей, но знала, что не похожа на них. Еще со старших классов я понимала, что никогда не буду счастлива, пойдя по стопам своей матери и выйдя замуж за какого-нибудь хорошего парня, которого бы она для меня выбрала, таская наших детей на тренировки по баскетболу после школы и в церковь по воскресеньям, готовя овощную запеканку с сыром для барбекю в складчину с его приятелями по рыбалке. Я была другой. Не лучше, а просто другой. Я читала книги, с задней обложки которых не улыбалось разукрашенное лицо Даниеллы Стил. Не считала «Панду Экспресс»[4] экзотической кухней. И, положа руку на сердце, мне было абсолютно плевать, попадут ли «Хаф-Мун Холлоуские Ревуны» на региональный чемпионат.
Одно время я тешила себя мыслями о переезде по окончании колледжа, но почему-то это казалось неправильным. Каждый раз, просматривая вакансии в других штатах, у меня появлялось это странное сосущее чувство под ложечкой, словно планета сошла со своей оси. Так что я решила остаться, ибо мое место в этом мире было здесь.
Друзья, знакомые и родственники великодушно спускали мне мои заморочки, потому что считали - за исключением тети Джетти - что в конечном итоге «я из них вырасту». А когда этого не случилось, они превратили волнение обо мне в свое хобби. Когда же я уже встречу хорошего парня и остепенюсь? Когда перестану пахать как лошадь? Почему кажусь настолько незаинтересованной теми вещами, которые так много значат для них? Мое имя прочно обосновалось в молитвенном списке Баптистской Хаф-Мун Холлоуской церкви, в котором мама просто взяла и вписала «Джейн Джеймсон – Требуется Наставление». Каждый раз, когда представительница прихода маминой церкви видела меня в библиотеке, она стискивала мне щеки и говорила, что помолится обо мне.
Это слегка досаждало, точнее, бесило, но я знала, что они делали это из лучших побуждений. Эти люди видели, как я играла овцу в Рождественском театрализованном представлении пять лет подряд. Передавали «гуманитарные» посылки, когда я сдавала экзамены в колледже. Поддержали и помогли пройти через похороны тети Джетти. И вот теперь, впервые в жизни, я боялась встречи со своими соседями, со своей семьей. Это лишь вопрос времени, когда они узнают всю правду обо мне. Я не в состоянии выжить лишь за счет солнцезащитного крема и собственной изворотливости, в отличие от них.
В Хаф-Мун Холлоу вампиры все еще иногда погибали от «случайного» возгорания или падения на так кстати подвернувшиеся деревянные предметы. Именно поэтому очень немногие из местных вампиров покидали свой гроб ради выхода в свет, так сказать. Люди прекращали все разговоры, когда родители новообращенного вампира входили в комнату. Их семьи были выжиты из церквей и клубов. Друзья переставали звонить. И, в конечном итоге, вампир или уезжал из города или погибал от ран, полученных в результате трагического «инцидента с падением оконных драпировок». Но я не собиралась покидать Холлоу. Меня совершенно не калышило, вышибут ли бабушку Рути из ее клуба по бриджу. Не волновало, встречу ли насмешливые взгляды в продуктовом магазине. Я не уеду из своего дома, единственного близкого мне места. Можно было лишь надеяться, что друзья и соседи были людьми достаточно рациональными, чтобы не ступить на тропу вил-и-факелов. Но даже если и нет, то я была чертовски уверена, что им меня не догнать.
Я по привычке плутала среди рядов продуктового отдела, ощущая легкое уныние при виде всех тех продуктов, которые больше не могу съесть. Магазин был в полном моем распоряжении, если не считать полусонных работников, пополняющих запасы на полках. Они не желали идти на зрительный контакт, но, думаю, что причиной тому было скорее «меня тошнит от этого мира, потому что приходится раскладывать по полкам подгузники для взрослых в два часа ночи», чем что-то личное по отношению ко мне.
Я заставила себя покинуть продуктовый отдел, как только осознала, что срываю упаковку с «Лунных Пирожков»[5]. Зацикливание на выпечке местного производства, которую больше не в силах переварить, не приносит пользы психическому здоровью.
Отдел «Особых диетических пристрастий» притаился в задней части магазина, между отделом медикаментов и косметики и секцией садоводства. Я повернула за угол отдела женских принадлежностей, благодаря Бога, что мне больше никогда не придется иметь с ними дело, и наткнулась на гудящий от активности вампирский улей.
- Так вот куда подевались все клиенты, - пробормотала я, наблюдая за тем, как леди- вамп сравнивает этикетки ополаскивателя с фтором «Блестящий клык» и укрепителя эмали «Мертвая хватка». Дальше по проходу, вампирская парочка спорила, не слишком ли часто у них была синтезированная плазма «Багровый источник» на обед за последние несколько месяцев. Пожилой вампир джентльменской наружности решал, не прикупить ли ему какую-то увлажняющую мазь, о которой мне не хотелось бы даже думать до тех пор, пока не стану несколькими столетиями старше.
В прошлом я так ни разу и не рискнула заглянуть в этот отдел, потому что, честно говоря, такое мне даже в голову не приходило. Пока была человеком, мои походы по магазинам обычно сосредотачивались на том, чтобы попасть в магазин и вернуться из него как можно быстрее, прежде, чем Фитц разнесет весь дом в поисках молочной косточки. Да еще плюс «клеймо», пристающее к тем, кто был замечен отоваривающимся в вампирском отделе, делало его исследование настолько же заманчивым, как ничем не прикрытое разглядывание лекарств от геморроя в субботний «час пик». Но никто здесь не обращал на меня внимания. Прямо как люди, покупатели-вампиры, казалось, были «вне зоны доступа», сфокусировавшись исключительно на своих потребностях, чтобы поскорее выйти отсюда и вернуться в свои логова.
Разнообразие ассортимента просто потрясало. Искусственная кровь, белковые добавки, витаминные комплексы, пищевые добавки с содержанием железа. Казалось, компании никак не могли определиться с тем, какая же упаковка способна привлечь внимание немертвых. Тощие, в викторианском стиле стеклянные бутылки с филигранными этикетками. Округлые, наподобие японских, кувшины пестрых расцветок в стиле поп-арт. Гробы из непрозрачной пластмассы с изображением лица Бела Лугоши[6] на передней крышке. Такая разношерстность товаров ошеломляла и вгоняла в ступор.
Женщина-вампир, обращенная на исходе своего третьего десятка, прошла слева от меня. Она двигалась будто в замедленной съемке, длинные иссиня-черные волосы, развивались у нее за спиной сверкающей массой. Одетые на ней капри и кроксы[7] - сочетание, которое, по моему мнению, следовало бы объявить вне закона в штате Кентукки - смотрелись неплохо. Эта женщина выглядела такой … собранной. Казалось, она чувствовала себя вполне комфортно в качестве вампира. Была совершенно беззаботной, словно модель из безобидной рекламы шампуня.
Я осознала, что следую за ней, бросая себе в тележку по одной штуке всего, что выбирала она. Ополаскиватель с фтором «Блестящий клык», витаминный комплекс «Неистощимое здоровье», «Багровый источник», «Нить для чистки зубов крепче стали». Я плелась вслед за ней по проходу, пока она не притормозила у мега-флаконов с солнцезащитным кремом SPF 500. Томилась в мучительном ожидании, пока эта женщина выбирала между «Маской для Лица» и «Барьером от солнца» («Проверено на астронавтах, испытано в чрезвычайных ситуациях дневного света» против «Гарантированной защиты при умеренном пребывании на солнце в течение тридцати минут») и, наконец, поняла, что веду себя довольно жутко.
Я двинулась в обратном направлении, едва сумев обогнуть парня с мазью. Но все же прихватила часть того солнцезащитного крема, потому что мало ли.
По дороге к кассе меня сковало грызущее беспокойство. Кассир увидит мои покупки и поймет, что я - вампир. Я чувствовала себя точно так же, как в тот первый (и последний) раз, когда покупала презервативы в аптеке рядом с моим общежитием. Неважно, сколько других случайных предметов я бросала в тележку, чтобы отвлечь ее, та кассирша точно знала, чем я (при участии покупаемой мной красочной коллекцией латекса) буду заниматься чуть позже. Что, если кассирша «Уол-март» знакома с моей мамой или видела меня в библиотеке? Любая анонимность, которая у меня сейчас есть, будет разрушена, как только кассир выйдет из своего послеполуночного ступора и начнет обзванивать участников «сарафанного радио», обменивающихся сплетнями за чашкой чая и в салонах красоты.
Ай, какого черта. Когда-нибудь мне придется это сделать. Кроме того, без запаса синтезированной крови дома мне предстояло сильно проголодаться, а это может толкнуть меня в зону «серой» морали по отношению к своей собственной «никаких насильственных кормлений» установке.
К счастью, я недооценила апатию служащих, вынужденных работать в ночную смену. Продавщица не потрудилась даже взглянуть на меня, и еще меньше внимания обращала на то, что без особого энтузиазма пропускала через сканер. Ближайшая к коммуникации вещь, которой я удостоилась, случилась тогда, когда она что-то проворчала и ткнула пальцем в сторону итоговой суммы на экране кассового аппарата.
Затариваться продуктами в два тридцать утра – самое то.

Я дотащила свою единственную сумку с покупками до крыльца, только чтобы обнаружить стройную рыжеволосую девушку в черном сарафане, сидящей на моих ступеньках. Остановившись как вкопанная, я уставилась на нее. Она – на меня. Я попыталась мобилизовать свое суперчутье, чтобы уловить любые исходящие от нее враждебные волны.
Ничего.
Девушка поднялась на свои, длиною в милю, ноги и произнесла голосом, совершенно лишенным акцента.
- Привет, я - Андрэа.
Она пахла как человек, то есть нормально. Хотя, на самом-то деле, пахло от нее потрясающе. Запах был таким земным и чистым, как от свежей выпечки. Эта девушка обладала типом лица, больше подходящим для другого столетия, для платьев на шнуровке с высокой талией и причесок из локонов. И все же она была здесь, стояла на крыльце моего дома, словно ночной консультант «Мэри Кей»[8].
Кажется, сейчас наступила моя очередь говорить.
- Чем могу служить?
- Меня прислал Габриель.

------------------------------------------------------------------
1. «Дэйри-Фриз» - довольно распространенная в Америке сеть кафе.

2. «Скраббл» - фирменное название настольной игры в слова, суть которой заключается в составлении слов из кубиков на доске в клетку по правилам кроссворда (русский аналог - игра "Эрудит"), буквально переводится как «каракули».

3. Декоративные накладки на соски (англ. Pasties) – используются стриптизершами при исполнении служебных обязанностей.

4. «Панда Экспресс» - сеть ресторанов китайской кухни, доставляют еду на дом.

5. «Лунные Пирожки» (англ. Moon Pies) - лакомство, пирожные из пастилы с фруктовым наполнителем, покрытые шоколадом. Особенно популярны на Юге.

6. Бела Ференц Дежё Блашко (венг. Béla Ferenc Dezső Blaskó), более известный как Бела Лугоши (англ. Bela Lugosi; 20 октября 1882 — 16 августа 1956) — американский актёр венгерского происхождения, классический исполнитель роли Дракулы.

7. Кроксы (англ. Crocs) - резиновые тапочки определенного фасона, популярные в Европе.

8. «Мэри Кей» - американская косметическая компания, член Ассоциации Прямых Продаж.

- Для …? - Если Габриель прислал кого-то дать мне уроки посмертного макияжа в лучших традициях Готов, то я на полном серьезе приготовилась «выпасть в осадок». Андрэа встала и развязала шелковый шарф на шее. Даже в темноте я смогла разглядеть фиолетовые кровоподтеки - заживающие следы от укуса.
- Погодите, вы что - питомец?
И, что еще важнее, была ли она питомцем Габриеля?
Девушка негромко рассмеялась мягким, шелковистым голосом, от которого я ощутила себя растерянной и неуклюжей.
- Я - независимый поставщик крови. У меня есть друзья среди вампиров. Друзья, которые наслаждаются моей компанией и широтой взглядов.
Я хранила молчание. А в чем, собственно разница-то?
- У меня четвертая отрицательная, так что я – довольно популярный выбор, - добавила
девушка.
- Это очень редкая группа крови. Она есть лишь у одного процента людей, - вырвалось у меня. – Держу пари, вы пользуетесь спросом в Красном Кресте.
- Да, я своего рода - деликатес, - улыбаясь, подтвердила она. – Откуда вы знаете?
- Мой мозг, может быть, и умер, но навязчивая тяга к бесполезной информации жива и невредима, - сказал я, игнорируя хмурый взгляд, изломивший изящные брови девушки.
Очевидно, Андрэа не привыкла к тому, что вампир не пытается присосаться к ее снежно-белой лебединой шее, едва та попадалась ему на глаза.
- Габриель сказал, что вас смущает кормление от человека. Так что он прислал меня, чтобы помочь вам пройти через это. Если честно, мне показалось, что он волнуется о вас. Это так мило.
Я, не слишком тонко намекая, побряцала ключами и направилась к входной двери.
- Уж лучше бы не волновался.
Еще меньше Андрэа привыкла к тому, чтобы ее оставляли за порогом. Внезапно испытав неловкость, она неуверенно шагнула ко мне.
- Все в порядке, я хочу, чтобы вы это сделали. Мне это нравится.
Я водрузила покупки на стол в гостиной и закрыла дверь. Несмотря на отсутствие моей околачивающейся неподалеку призрачной тети, у меня не было никакого желания вести эту беседу хоть в какой-то близости от своего дома. Это просто неприлично. Если бы я могла найти вежливый способ выставить эту женщину за дверь, то обязательно бы им воспользовалась. Черт побери маму и ее переданную по наследству преданность традициям гостеприимства.
- Послушайте, Андрэа, я еще не решила, как именно отношусь к проблеме питания от людей. Каков вампирский эквивалент строгому вегетарианцу?
- Его не существует, - убежденно заявила она. - Что мне сделать, чтобы вам стало удобнее?
- Добыть медицинский жгут, стакан и исключить свою шею из общего уравнения?
Андрэа рассмеялась и подвела меня к крылечным качелям, на которые я и присела, когда она слегка откинула голову назад. Я открыла рот, обнажая клыки, и склонилась к ней. Увидела, как бьется пульс под кожей, под ее такой живой, человеческой кожей. Каждое из нервных окончаний девушки было моей возможностью причинить ей боль. Почувствовав, как мой нос неловко задел ее ухо, Андрэа спокойно вздохнула. Это напомнило мне о том, насколько прерывисто дышала я сама, когда участвовала в ежегодно проводимой в библиотеке акции по сдаче крови.
- Не могу, - сказала я, бросив на нее беспомощный, извиняющийся взгляд. - Сожалею, но я просто боюсь причинить вам боль.
- Не стоит беспокоиться о том, что испытываете волнение. У многих вампиров время от времени возникают такие трудности. Это случается со всеми.
- Если бы я была сорокалетним мужчиной, страдающим от половой дисфункции, мне стало бы намного легче, спасибо, - сказала я, ощутив, как заурчало в животе от голода.
- Думайте обо мне как о животном на пастбище, - предложила она.
- Это - … блестящая идея, - начала было я, но тут же представила, как ее ведут на скотобойню вампиры, одетые в черные ковбойские шляпы и накидки в стиле Дракулы. – Но она не поможет.
Нащупав слабое место в моем возражении, Андрэа улыбнулась и откинула голову назад, предлагая мне свое изящное, испещренное прожилками горло.
- Не думайте обо мне как о мужчине или женщине. Или даже как о человеке. Считайте ходячим чизбургером. Кажется, это помогает новичкам с пацифистскими наклонностями.
Я ждала, когда в голове возникнут малоприятные видения с участием немертвого Рональда МакДональда[9], но ни одно из них так и не появилось.
- Довольно странно, но думаю, что это может сработать.
Я склонилась к Андрэа, которая с радостью заняла свое «положение для кормления» - голова откинута назад, руки расслаблены. Она застонала, едва мои губы коснулись ее горла.
- Гм, если мы собираемся продолжать, то вам лучше так не делать, - сказал я ей. - Вампиры не становятся вдруг сексуально неоднозначными в момент своего обращения …, если, только вы не Анжелина Джоли, тогда еще можно было бы о чем-то говорить.
Андрэа молча отклонилась назад и подставила яремную вену. Я нашла участок на ее коже, не отмеченный вампиром, и вонзила зубы. Ее кровь - такая теплая, живая, и бодрящая - свободно потекла по моему горлу, насыщая чувства. В подтверждение своих слов, Андрэа оказалась очень вкусной, с тонким ароматом цветов и гемоглобина. Я рассеянно задалась вопросом, не похожи ли группы крови на вина. Может быть, вкус первой отрицательной был насыщен нотками дуба. Или, если хотите попробовать что-то легкое с нотками тропических фруктов, сделайте свой выбор в пользу третьей положительной.
Андрэа издала довольный зевок и дружелюбно приобняла меня за талию, пока я увлеченно глотала ее кровь. Удивительно, как быстро моя жажда была утолена. С другой стороны, не было совершенно никакого желания затягивать процедуру. Столь же задушевную и прозаичную, как снятие наличных через банкомат.
Отстранившись, я взглядом проследила за алой каплей, сбегающей вниз от двух крошечных ранок, оставленных мною на ее шее. Андрэа всхлипнула и откинулась на спинку качелей, беспокойно вертясь, словно щенок в высокой траве.
Я отодвинулась назад, чувствуя себя слишком неустойчивой, чтобы подняться на ноги. Комфортная эмоциональная дистанция, которой я так наслаждалась, испарилась, как только Андрэа начала корчиться и извиваться. Очевидно, она наслаждалась пережитым опытом намного больше меня. Я же почувствовала себя грязной, как какой-нибудь женатый отец пяти ребятишек, возвращающийся с любовного рандеву в мотеле «Счастливый Клевер». Но, по крайней мере, я знала, что не причинила ей боли. И горячо надеялась, что только что не превратилась в новый объект гомосексуальных преследований.
Раны Андрэа начали затягиваться, но полностью не зажили. Сразу же после «Великого Выхода», я читала что-то такое о белках в слюне вампира, ускоряющих процесс заживления ран людей. Казалось только справедливым, что мы помогали им исцеляться после того, как питались от них.
Дыхание Андрэа вернулось к норме. Она села, выпрямившись в длинную, худую струнку. Вынула из сумочки спиртовую салфетку и приложила к отметине, всерьез претендующей на звание «всем засосам - засос». Потом изящным узлом завязала шарф на горле и улыбнулась. Она была похожа на женщину, которая только что провела весь день у массажиста или скорее на массажисте.
- Почему вы это делаете? - спросила я, вытирая рот.
- Приятно быть нужной. - Она поднялась, слегка пошатываясь. - И если бы вы понимали, что испытывает тот, кто в процессе питания находится по другую сторону, то не спрашивали бы.
Андрэа выудила карточку из недр сумки.
- Я оставлю свой номер, - предложила она, улыбаясь. - Если снова захотите меня увидеть, просто позвоните.
- Я так не думаю, - ляпнула я. – То есть, вы кажетесь довольно милой, но я сомневаюсь, что вы…
- Тот человек, с кем бы вам действительно хотелось провести время?
Это ж надо было так лопухнуться.
- Нет, я не имела в виду … Просто это все слишком странно. Я сожалею.
Андрэа натянуто улыбнулась.
- Все это будет казаться несколько странным еще какое-то время. Я оставлю свой номер здесь.
Она положила визитку на перила крыльца и ушла, ни разу не оглянувшись. Сгорая от стыда, я теребила карточку Андрэа в руках. Она казалась такой милой. А я задела ее самолюбие. Заставила чувствовать себя дешевкой. Это воспоминание станет одним из тех, которые в течение многих дней могут вызывать у меня желание съежиться, а потом еще год - нет-нет, да и всплывать в памяти.
Да, вот такой я социальный невротик.
Если бы только Габриель оставил меня в покое, вместо того, чтобы обращаться со мной, как с каким-нибудь немертвым дитем неразумным, я смогла бы найти свою точку опоры. Прекратила бы совершать эти дурацкие социально-вампирские промахи. Кто его просил посылать мне ходячую закуску на вынос? Почему он оказался не в состоянии позволить мне позаботиться о себе самой? Гиперучастливый, удушающее заботливый, абсолютно неспособный к соблюдению личных границ. Он похож на мою маму, только с клыками.
Пожалуйста, Господи, пусть это будет единственный раз, когда я сравниваю Габриеля со своей матерью.
Я рванула с места прежде, чем мысль разобраться с Габриелем даже успела полностью сформироваться в моей в голове. Все еще наслаждаясь недавно обнаруженным в себе супербегуном, я неслась к Сильвер Ридж-Роуд на полном ходу. Делать это в ботинках было гораздо удобней. Я обогнала несколько машин, но если водители и заметили женщину, мчащуюся сквозь тьму со скоростью шестьдесят пять миль в час, то не стали поднимать шум.
Достигнув подъездной дорожки Габриеля, я сбросила скорость. Даже в моем скверном настроении, я не могла не оценить внешний вид его дома. Он был почти столь же величественен, как и те здания, с которых ведет свою историю Холлоу. Безукоризненно белый фасад, огромное полукруглое крыльцо в комплекте с коринфскими колоннами и передней дверью, занимающей больше квадратных футов[10], чем вся моя первая квартира. Я все еще не переставала удивляться, как это Габриелю удалось отвлечь внимание общественности от этого места. Моя мать и ее подружки из исторического общества, вероятно, отдали бы своих первенцев лишь за возможность сунуть свой нос хотя бы в погреб.
И да, я прекрасно понимаю, что сия участь была бы уготована мне. (В конце концов, Дженни произвела для нее внуков).
Я хлопнула ладонью по капоту моего старенького автомобиля-универсала в своего рода приветствии, мимоходом задаваясь вопросом, хорошо ли вела себя Большая Берта с Габриелем. Хотя совесть-то меня в любом случае мучить не станет.
Стоило поднять медный дверной молоток, как меня поразила ужасная мысль. Что, если Габриеля не было дома? Или, хуже того, что, если он был дома, но не один? С какой-нибудь поклонницей/закуской или другим вампиром? Что, если питался прямо сейчас? Фу. Или занимался каким-нибудь причудливым вампирским сексом? «Фу» в квадрате.
Я развернулась на пятках и припустила было в сторону своего дома, когда услышала голос Габриеля:
- Куда это ты собралась?

------------------------------------------------------------------------
9. Рональд Макдональд (англ. Ronald McDonald) — клоун, являющийся талисманом компании McDonald’s. Согласно данным книги «Fast Food Nation» 2001 года, 96 % американских школьников узнают Рональда Макдональда, что делает его самым узнаваемым символом продукта питания; по узнаваемости среди вымышленных персонажей он уступает только Санта-Клаусу.

10. Фут - (англ. foot — ступня) — единица измерения расстояния ≈ 30.48 см.

Узы, связующие Сиров и молодых вампиров, которых они обратили, являются священным и должны почитаться.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых».

- Черт! Как ты это делаешь? – взвизгнула я, и, обернувшись, обнаружила Габриеля во всем его мрачном великолепии прямо за своей спиной. - Почему я не почувствовала тебя, не учуяла или еще что-нибудь в этом роде?
- Я двигаюсь быстрее, чем твои неоперившиеся чувства способны засечь, - ответил он, открывая дверь и жестом приглашая войти. – Со временем ты станешь более восприимчивой ко мне.
Я предпочла не отвечать на это заявление и, расправив плечи, шагнула в холл, оформленный в серо-синей гамме. Габриель шел следом, почти касаясь меня. Его пальцы замерли всего в каких-то миллиметрах от моих рук, направляя меня в сторону комнаты.
- Я починил твою машину, - обронил он, бросив мне ключи, которые до этого выловил из нефритовой чаши, стоявшей на небольшом столике из клена.
Я поймала их и с любопытством уставилась на него.
- Ты починил мою машину?
- Я больше века топчу эту землю. Походу, мне удалось обзавестись кое-какими навыками, - заявил он, прежде чем неохотно добавить, - и один из них - это умение найти хорошего механика.
Ухмыляясь, я прислонилась к стене.
- А я-то уже было купилась.
- Я следил за ходом работ, - гнул свое Габриель. Он был просто восхитителен, когда вот так дулся и возмущался. – Эта машина была настоящей смертельной ловушкой…
- Эта машина - классика.
- Классика со сдохшими тормозами, изъеденным грызунами бензопроводом, и карбюратором, залатанным клейкой лентой, - сказал он. – Понятия не имею, что означает хоть что-то из вышеперечисленного, но мой механик признался, что не смог определить причину поломки твоей машины, потому что было бы намного легче выяснить, из-за чего она поломаться не могла.
- Ладно, признаю, что была слегка безалаберна по части автомобильного ремонта, - защищаясь, сказала я. - И не стоило позволять ученику средней школы ремонтировать мой карбюратор. Но это еще не значит, что ты должен был делать для меня что-то подобное. Я чувствую себя обязанной.
- Это не входило в мои намерения. Мне нравится думать, что я сделал что-то хорошее для тебя, Джейн. Я уже довольно давно не испытывал побуждения сделать что-то подобное для женщины. И подумал, что ты скорее уж оценишь возвращение своей транспортной независимости, чем букеты и поэзию.
Я улыбнулась, и ободренный Габриель шагнул ко мне.
- Спасибо. То есть, это, конечно, не сонет, но действительно… погоди. Нет, - сказала я, удерживая его на расстоянии. - Я все еще сердита на тебя. И довольно сильно. Насчет той девушки в моем доме, Андрэа. Ты не имел никого права это делать. Тебе хотя бы в голову приходило, что ты не имел никакого права это делать?
Совершенно невпечатленный вспышкой моего гнева, он ответил:
- Тебе был нужен кто-то опытный, чтобы помочь пройти через первое кормление от живого существа.
Я ткнула Габриеля пальцем в грудь, заставляя его попятиться в гостиную.
- Так почему ты просто не подослал ко мне проститутку? Черт побери, что же не заснял все происходящее на пленку? Мог бы толкнуть ее в шоу «Безбашенные вампирши»[1].
Он улыбнулся своей «ты забавляешь меня, жалкое создание» улыбкой.
- Джейн, твоя невинность – это одна из тех многих вещей, которые делают тебя настолько интересной. И меня ранит тот факт, что ты могла даже подумать обо мне нечто подобное.
- Прежде всего, я не настолько уж и невинна. Когда мне было восемь, я украла в супермаркете «Вулворс»[2] блеск для губ от «Бонни Белл». Вот так-то. И, во-вторых, почему тебя так интересует, кого и что я ем? – наседала я, снова ткнув его пальцем. - И если опять заведешь эту «Я – твой сир» волынку, то придется тебе призвать свою вампирскую суперсилу, чтобы вытащить ботинок сорокового размера из собственной задницы.
- И хотя это довольно занимательный мысленный образ, но прозвучал он уж очень вульгарно, - заметил Габриель. – А теперь, пожалуйста, сядь.
Я шлепнулась на удобную, обитую тисненой кожей, кушетку цвета старого вина. Несмотря на по-настоящему летнюю жару, в камине танцевали языки пламени, создавая ощущение уюта. Даже в состоянии праведного негодования, я наслаждалась ощущением теплого света на лице. У меня не было возможности оценить превосходство гостиной Габриеля в прошлый раз, когда ломилась к свободе. Комната была столь же уютной и прекрасно обставленной, как и спальня. Натертые, медового цвета деревянные полы, толстый сине-бордовый ковер, глубокие, но легкие диваны и стулья. Эта комната, определенно, была из разряда сырно-винных[3].
Видя, что мое настроение смягчилось до состояния чуть слабее глубокого расстройства, Габриель улыбнулся, блеснув клыками в свете каминного пламени. Он уселся рядом, но не слишком близко, давая мне ровно столько свободного пространства, чтобы я чувствовала себя удобно, но при этом отчетливо сознавала, что он может дотронуться для меня в любой момент.
- Ну, так как прошел твой день?
- Довольно суматошно, - призналась я. - Выпила немного искусственной крови на завтрак; поговорила со своей мертвой тетей; попыталась - и не смогла – открыться родителям; обнаружила в себе удручающее отвращение к твердой пище; получила несколько ножевых ранений от лучшего друга; проверила кучу способов, которыми не могу умереть; сходила в продуктовый магазин; присосалась к шее живого человека – при том, что зарекалась никогда этого не делать. Ну, ты знаешь, обычные, повседневные дела, - засмеялась я слишком уж пронзительно. Как будто снова была «под мухой». Ну зашибись.
- Не беспокойся о своих родителях, - утешил он. - Они показались мне очень приятными людьми, когда мы разговаривали по телефону. В конце концов, ты найдешь способ рассказать им. Я мог бы сделать это вместо тебя, если хочешь.
- Спасибо, но не думаю, что это поможет, - возразила я. - Кажется, они не помнят, о чем вы разговаривали. Но есть крошечная проблема с моей мамой, одержимой желанием увидеть тебя гостем на нашем воскресном обеде.
- Она меня запомнила? - Серые глаза Габриеля расширились.
- Ты недооцениваешь остроту ума матери, имеющей незамужнюю дочь, - кивнула я с мудрым видом. – У нее сохранилось смутное ощущение «бесхозного» мужчины.
- Невероятно, - заметил он.
- Это - биологический императив[4], – усмехнулась я. – Стирание памяти по телефону, очень впечатляет, между прочим.
- Делаю, что могу. Я никогда прежде не пробовал этого на матерях. В следующий раз надо будет лучше сконцентрироваться.
- А вообще-то, как часто ты планируешь стирать память моей матери?
- Полагаю, это зависит от тебя, – негромко рассмеялся он, и, потянувшись, обернул локон моих волос вокруг пальца. - Я рад, что ты пришла. Надеялся увидеть тебя сегодня вечером, но понимал, что тебе, вероятно, потребуется немного личного пространства. Хотел позвонить, но чувствую себя … неуклюжим, когда дело касается тебя.
- «Неуклюжий» - очень точное слово, - согласилась я. - Так я заставляю тебя нервничать?
- Не то, чтобы нервничать, - возразил Габриель. – Просто сбиваешь с толку.
Я выгнула брови и медленно придвинулась к нему чуть поближе.
- Сбивать с толку - это даже лучше.
Взяв его руку, я сжала ее в своей.
- Послушай, та жизнь, которую я вела до встречи с тобой, была не так чтобы очень, но я могла примириться с ней. Я могла бы прожить так целую вечность. А сейчас оказывается, что я и буду жить целую вечность, вот только это жизнь, к которой я совершенно не готова. Я никогда не оставалась без плана, понимаешь? Никогда прежде не была без цели, поставленной задачи или просто причины встать утром с кровати. А теперь, я даже утром не встаю. Не стану лгать, я просто в ужасе.
Габриель уставился на меня с пристальностью, лишающей присутствия духа и, ну, в общем, гипнотизирующей. Чувствуя навязчивую потребность заполнить наметившийся пробел в разговоре, я вывалила на него весь ворох тех вопросов, которые мне до смерти хотелось задать. Полагаю, что после всей этой «ты послал случайную незнакомку в мой дом» фигни, мне задолжали кое-какие ответы.
- Чем ты занимаешься целыми днями, в смысле ночами? У тебя есть работа? Как так получилось, что я прожила в Холлоу всю свою жизнь, и даже не слышала о тебе? Ты питаешься от живых… мы называем их «жертвами»? Питаешься от Андрэа? Или пьешь искусственную кровь? И еще, где можно достать те светонепроницаемые шторы?
Какое-то время он обдумывал мою пламенную речь, после чего неторопливо произнес:
- Я знаю, у тебя есть вопросы.
Я улыбнулась, наслаждаясь таким непривычным для себя чувством самодовольства.
- Да, именно поэтому я их только что и задала.
Он издал звук, который я могла бы описать лишь, как сделанный при помощи носа намек не задаваться.
- Ну что ж, ладно, у меня нет работы. Я живу за счет прибыли от различных инвестиций, сделанных за все эти годы. Сам решаю, чем занять свое время и приложил массу усилий, чтобы не «светиться» перед людьми. Я провел ряд эффективных мер в отношении местных представителей власти для пущей уверенности, что ни транспорт, ни общественный интерес и близко не подберуться к моим владениям. Но теперь, когда люди приспосабливаются к нашему соседству, кажется разумным для вампиров восстановить былые связи. И еще есть некоторые вещи в человеческом обществе, по которым я скучаю.
- Апплитини[5]?
Габриель нахмурился, впрочем, не выглядя сердитым.
- Ну, ты же был в «Шенаниганс», - пожала плечами я.
Он хохотнул.
- А ты совсем не так проста.
- Спасибо.
Он улыбался мне, и я решила, что сейчас самое время спросить.
- Твои отношения с Андрэа – это часть «восстановления былых связей» с человеческим обществом?
- У меня нет отношений с Андрэа, - возразил он. – Мы познакомились спустя чуть больше года после ее переезда в Хаф-Мун Холлоу. Я представил ее некоторым своим знакомым. Я восхищаюсь и уважаю Андрэа. Она – мой друг. Но мы решили, что мне больше не стоит питаться от нее, чтобы избежать … недоразумений.
Ну просто «Мелроуз Плейс»[6] с клыками.
- Иногда я действительно питаюсь от добровольных поставщиков крови, - продолжил Габриель. – Также время от времени могу выпить бутылку искусственной или донорской крови. Предпочитаю донорскую. А светонепроницаемые портьеры можно купить в «Кровати, ванной и прочем»[7].
Тут-то можно было бы и остановиться, но я наслаждалась моментом власти.
- Кто превратил тебя в вампира? – спросила я.
Выражение его лица стало пресным, как хлебный пудинг.
- Обсудим это в другой раз.
- Скольких вампиров ты обратил?
- Троих, включая тебя, - ответил он.
- Что случилось с двумя другими?
- Обсудим это в другой раз.
Я нахмурилась.
- Ты тренируешь свою скрытность, или она выходит сама собой?
- Сама собой, - отозвался Габриель. Поднявшись со своего места, он предложил мне протянутую руку. – Пойдем.
Он вывел меня на крыльцо, где мы и остановились, впитывая в себя звуки ночи. Габриель встал за моей спиной, ладонями закрыв мне глаза. Его губы шевельнулись у моего уха.
- Ты - ночь.
- Я - ночь, - повторила я.
- Ты - ночь.
Я задрала голову, посылая ему вопросительный взгляд.
- Я что, и правда - ночь?
- Джейн!
- Почему так получается, что когда ты произносишь мое имя, оно звучит как брань? - спросила я, разворачиваясь к нему.
Он вздохнул и повернул меня обратно, лицом к лужайке.
- Помолчи, пожалуйста.
Я хихикнула, стукнувшись затылком о его подбородок. Габриель снова втянул в себя запах моих волос – действие, которое я решила оставить без комментариев. Повернувшись к нему лицом, я оказалась нос к носу со своим Сиром. У него был тот же сердитый взгляд, который обычно появлялся у миссис Труман, когда она застукивала меня за передачей записок во время урока математики в третьем классе. Я опять хихикнула, что уже превращалось в раздражающую привычку.
- Прости, мне сложно приноровиться ко всем этим вампирским заморочкам в стиле Йоды[8]. Я не сижу и не хлопаю в ладоши самой себе за успехи во внутреннем самопознании. Не прочитала ни единой книги из серии «Куриный бульон для души»[9] и, с божьей помощью, мне никогда и не придется. Я предпочитаю смотреть на всю картину в целом. И если мне в ней что-то не нравится, то я или меняю это или парализована страхом перед надвигающимися переменами, что случается гораздо чаще. Это – единственное, в чем проявляется сложность моей натуры.
- Я бы так не сказал, - заявил он, снова поворачивая меня к покрытой мраком лужайке. - Ты становишься все сложнее и сложнее с каждым словом, покидающим твой рот. Пришло время увидеть картину в маленьких кусочках, Джейн. Каждую травинку. Кваканье каждой лягушки. Аромат жимолости. Позволь каждому из этих элементов заполнить тебя, пока не сможешь увидеть весь пейзаж перед тобой, не открывая глаз. Почувствуй, как бьется сердце каждого животного, бегущего по земле. Сосредоточься на токе его крови, пульсе в его венах. Не зацикливайся на добыче, находящейся ближе остальных или на той, что легче поймать, найди нужное животное. Подходящего размера и скорости. Сфокусируй каждый фибр мышечной массы на этом существе, и прикажи телу действовать.
Я чувствовала, что сейчас не самый подходящий момент сказать Габриелю, что это именно то, что сказал бы Йода (в несколько менее верном, с точки зрения грамматики, произношении), так что просто сосредоточилась на звуках ночи. Это было похоже на смесь ночного видения и инфракрасной камеры, с переливами цвета и пульсирующим теплом. Я отрешила разум от хладнокровных существ, лягушек и змей, ибо моя смелость в кулинарных изысках не заходит так далеко. Я почувствовала койотов, а в чаще деревьев увидела оленя с ветвистыми рогами. Но, учитывая мой недавний опыт пребывания в его шкуре, я уж точно не собиралась охотиться на это животное в обозримом будущем.
Как будто ощутив мой интерес, олень поднял голову и встретил мой пристальный взгляд. Было такое ощущение, словно я могу дотянуться и погладить его мех. Только я подняла руку, как олень метнулся в гущу деревьев, мелькнув белым хвостом.
- Всю свою жизнь я хотела быть более интересной, особенной, - сказала я, оборачиваясь к Габриелю и, я была почти уверена, усмехаясь, как идиотка. – Зато теперь у меня этих «особенностей» - хоть лопатой греби. И я просто не знаю, куда их деть.
Лицо Габриеля стало непроницаемым.
- Я вампир уже очень долгое время, но еще никогда не слышал, чтобы это описывали в таких выражениях.
- Да уж, косноязычием я не страдаю, - согласилась я. - Почему это случалось со мной? Как такое возможно? Откуда мы вообще взялись?
- Никогда бы не подумал, что ты - экзистенциалист, Джейн, - сказал он.
Я смерила его высокомерным взглядом.
- Никто не любит умников, Габриель.
- Ради твоего же собственного блага надеюсь, что это не так, - поддел он, на что я ответила, шлепнув его по руке. - Никто не знает, откуда мы появились. Древние греки, Ближневосточные культуры, самые ранние жители Малайзии - все они описывали существ, крадущих кровь у людей, пока те спят. Романтическая теория утверждает, что Лилит, первая жена, которую Бог создал для Адама, отказалась подчиниться своему мужу, особенно в их … вечерних мероприятиях. И в качестве наказания, была изгнана из сада, жить во тьме. Она стала первым вампиром и вершила свою вендетту, питаясь от детей Адама и превращая его потомков в существ, подобных ей самой. Считается, что вампиризм – это ее месть, переданная через поколения.
- Изобилующий деталями монолог. Ты просто создан для меня, - восхитилась я.
- Что, прости?
- Да так, ничего, - сказала я, вяло улыбаясь и благодаря непостоянство вампирских богов за то, что на этот раз его суперслух подкачал. – Так ты веришь в это?
Изгиб его губ свидетельствовал о том, что, вероятно, он все-таки услышал мои предыдущие слова, но решил не подавать виду.
- Правда в том, что может и не быть никакого единого пути происхождения вампиров. Мы могли меняться с течением времени, эволюционировать, как люди, но все же отдельно от них.
Я скрестила руки на груди.
- Ладно, блиц-опрос. «Реальность или выдумка»: Оборотни?
- Реальны.
- Демоны?
- Еще как реальны.
- Снежный человек?
- Реален, но фактически он - вер-обезьяна.
Я решила обмусолить этот факт чуть позже.
- Пришельцы?
- Не знаю.
- Ведьмы?
- Реальны. - Он пожал плечами. - Некоторые используют настоящую магию, другие же просто мающиеся дурью чудики с черным макияжем и мешковатой одеждой.
- Полезные знания, - трезво рассудила я. - Погоди, что насчет зомби? Я не могла даже трейлер посмотреть к «Рассвету Мертвецов»[10], не закрывая при этом глаза.
- Ты не захочешь знать.
Я издала короткий несчастный возглас. Габриель негромко рассмеялся, что, по моим наблюдениям, стало случаться все чаще и чаще.
- Я знаю, что Дракула был реальной личностью, но он все еще, ну знаешь, существует? - спросила я
- Никто не знает наверняка. В этом он смахивает на нашего собственного Элвиса. Многие вампиры утверждали, что видели его, но никаких реальных доказательств этому не нашлось. Ты задаешь много вопросов.
- Я же библиотекарь. Жажда знаний у меня в крови, - заметила я, надменно выпятив подбородок.
- Будет очень интересно узнавать тебя поближе, Джейн Джеймсон, - сказал он, наклоняясь вперед и скользя ртом по моим губам.
Искры. Да что там, целый фейерверк. Настоящее четвертое июля рвануло в моей голове, лишь только Габриель заключил мой подбородок в ладони и поцелуем запечатал рот. Когда он, наконец, отстранился, мои пальцы оказались запутанными в его волосах, губы припухли и приятно покалывали.
- Мне нравится твой рост, - заявил он, прижимая меня к перилам крыльца. Чувствуя, как шатко мой зад балансирует на этих самых перилах, мне пришлось ступнями зацепиться за его голени, чтобы не упасть. – В прошлом я никогда не ухаживал за столь высокими женщинами. Тем не менее, это открывает множество интересных возможностей.
- И вот оно опять это слово - «интересный», - сказала я прежде, чем снова поцеловать его. Я зарылась пальцами в свитер Габриеля. На вкус он был словно лучшая часть моего хэллоуинского улова сладостей, совсем как «Три Мушкетера» и «Миндальные Радости»[11]. И, к сведению, я ела эти дурацкие арахисовые ириски в оранжевых фантиках большую часть своей жизни.
Я вздохнула и обхватила его руками за шею, наслаждаясь прокладываемой Габриелем дорожкой из легких поцелуев и покусываний вдоль линии моего подбородка. Осмелев, я языком проследила изгиб его нижней губы и слегка прикусила.
Отдернув голову, он усмехнулся, глядя на меня сверху вниз.
- Очень интересно.

-------------------------------------------------------------
1. «Безбашенные вампирши» (англ. «Vampire Girls Gone Wild») – упоминается в качестве аналога эротик-шоу «Girls Gone Wild»,в котором участвуют девушки «без комплексов».

2. «Вулворс» - единая сеть широко известных универсамов, раскинувшаяся на нескольких континентах и имеющая свои точки во всех развитых странах Запада.

3. Сырная и винная комнаты – среди некоторых личностей, с претензией на статус зажиточных, в порядке вещей иметь отдельные комнаты или, на худой конец, уголки для дегустации вин и сыров.

4. Биологический императив - активность, необходимая для выживания организма и продолжения существования вида, к которому принадлежит организм.

5. Апплитини - алкогольный коктейль, также известный как яблочный мартини, состоит из водки и яблочного сока, сидра или ликера.

6. «Мелроуз Плейс» - популярный американский телесериал.

7. «Кровать, ванна и прочее» (англ. «Bed, Bath and Beyond») – сеть магазинов, специализирующихся на товарах для дома.

8. Йода - один из главных персонажей «Звёздных войн», мудрейший и, возможно, самый сильный джедай своего времени.

9. «Куриный бульон для души» (англ. «Chicken Soup for the Soul») – серия книг, так же известных под названием «Лекарство для души» и «Исцеление души». Книги представляют собой сборники жизненных историй.

10. «Рассвет Мертвецов» - фильм ужасов, снятый в 1978 году.

11. «Три Мушкетера»(Three Musketeers) и «Миндальные Радости»(Almond Joy) - сладости.

У многих старших вампиров, годами существовавших в обстановке строгой секретности, есть истории, которыми они, вероятнее всего, не захотят поделиться при первой же возможности. И лучше вам уважать их частную жизнь.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых».

Я не из тех девушек, которые верят, что в свое время парень сам расскажет все, что им хочется знать, а посему провела небольшое расследование в отношении своего Сира. Можно выгнать девушку из библиотеки, но изгнать из нее неуравновешенного, маниакально-любопытного библиотекаря вам не удастся.
Довольно странно, но та скупая информация, которую мне удалось нарыть на Габриеля Найтингейла, (да, это его настоящее имя) брала свое начало с выдержки из самоизданного учебника моего отца по местной истории. Я читала его, по крайней мере, раз десять, но никогда не обращала внимания на мальчика высоких кровей, родившегося в 1858 г. Габриель имел честь наблюдать, как гражданская война преобразует Хаф-Мун Холлоу из грязного, маленького, Богом забытого поселения на берегу Огайо[1] в крупнейший торговый пункт на протяжении всей реки. Его семья владела внушительных размеров табачной фермой вдоль Сильвер Ридж Роуд[2]. В результате, им удалось накопить достаточно денег, чтобы отгрохать приличный домик в характерном для довоенного времени стиле, окрестив его «Прекрасным Раем».
Найтингейлы были аболиционистами[3] – факт, который я нашла странно успокаивающим. Несмотря на внушительное благосостояние, семейство Найтингелов было совершенно нормальным вплоть до тех пор, пока Габриель не исчез в возрасте двадцати одного года. Он был здоровым, крепким парнем, гордостью своей семьи, а затем внезапно просто пропал. Его родители твердили соседям, что послали Габриеля в заграничный тур по Континенту. Единственной причиной для упоминания Габриеля в папиной книге стала его широко известная по слухам гибель от рук – то есть, плавников - морского льва вблизи берегов Португалии. Это было, и по сей день остается, самой необычной причиной смерти среди сельских жителей Кентукки.
Однако, удивительно, сколько всего можно узнать при помощи хорошего Веб-браузера. «ВампирскийАрхивТочкаКом» просто по швам трещал от пикантных сплетен, настоящий «Ю-Эс Уикли»[4] сверхъестественного мира. Согласно архивам, Габриель был здоровым молодым парнем, ведущим ничем не примечательный привилегированный образ жизни, пока однажды, после сельского праздника, не повел какую-то неизвестную девицу на прогулку. Думаю, что проводы незнакомых женщин до дверей дома для него что-то вроде привычки. Я не смогла найти информацию о Сире Габриеля, что было прям-таки удивительно, ибо я где-то слышала, что вампиры-историки имели одержимую склонность зацикливаться на деталях. У них настоящий пунктик насчет отслеживания вампирского «генеалогического дерева».
Неизвестная женщина, обратившая его, бросила Габриеля восставать в подвале примерно в миле от его фермы. Так и не получив никаких наставлений от своего Сира, Габриель пришел домой после своего душевно травмирующего первого убийства в надежде вернуться к его прежней жизни. Учитывая специфику того времени, его семья восприняла факт обращения довольно сносно - братья Габриеля привязали его голым к дереву встречать рассвет. Габриель вырвался на свободу и сбежал. Когда же он не обрушился на свою семью в приступе кровавой вампирской мести, его родители стали говорить всем и каждому, что он отправился путешествовать. Год спустя они состряпали историю о морском льве. Очевидно, тогда морские львы, считались чрезвычайно свирепыми созданиями. А еще люди думали, что они живут в Португалии.
Габриель же отправился в путешествие по Европе в поисках вампиров, чтобы научиться управлять своим голодом и использовать полученные способности. Исследования Габриеля продолжались вплоть до тех пор, пока его братья не погибли в поединке (друг с другом) несколько лет спустя. Так полностью и не оправившись от обращения сына и последующего за этим сердечного приступа мужа, мать Габриеля, Маргарет, скончалась от того, что мой отец называл «шоком и душевной болью». Согласно вампирским архивам, Габриель явился в Холлоу сам не свой и не без некоторой фанфары, глубокой ночью объявившись в офисе семейного поверенного Найтингейлов и заявив свои требования на то, что принадлежало ему по праву рождения: дом, земля и деньги. Как только бумаги были подписаны и скреплены печатью, он снова пропал со всех радаров и стерся из памяти местного сообщества.
Больше века Габриель мотался между различными вампирскими скопищами и Холлоу. Он жил под вымышленными именами, периодически симулируя собственную смерть и завещая дом самому себе от имени недавно умершего молодого человека. Я могла бы попенять ему на плагиат этой уловки из фильма «Горец»[5], но создавалось такое ощущение, что он не очень хорошо воспринимал мои отсылки на поп-культуру. И, по правде говоря, Габриель опередил фильм «Горец» лет примерно на сто.
Неизменно придерживаясь своей фальшивой схемы наследования, он сдавал земли в аренду испольщикам и развил бурную деятельность в сфере недвижимости. Когда местные жители все чаще начали бросать свои фермы, Габриель стал их скупать и, не успев оглянуться, оказался обладателем добротной части того, что на тот момент входило в черту города. Он продал эти земли за неприлично высокую цену во время бума строительства торговых центров в Холлоу и теперь жил-поживал как какой-нибудь праздный вампир-джентльмен, только без смокинга.
Габриель вернулся в Холлоу в конце 1999 года, хотя так и неясно, случилось ли это из-за «Великого Выхода» или же он попросту скучал по своей малой родине – по своей такой специфичной, местами сильно отсталой малой родине - где в итоге и обратил вашу покорную слугу. Я была абсолютно уверена, что в промежутке между этими сведениями произошло гораздо больше событий, вот только Габриелю удалось их скрыть, и это сводило меня с ума.
Тетя Джетти, практиковавшаяся в перемещении стульев в гостиной, пока я, увязнув по самые локти, бороздила киберпространство, сообщала, что, насколько помнили все жители Холлоу, единственными людьми, которым разрешалось находиться на землях Найтингейлов, были фермеры-арендаторы. Но даже они никогда не видели своего землевладельца, который, как уже было заявлено, часто путешествовал. С годами о Найтингейлах и их ферме упоминалось все реже и реже, пока уже никто из ныне живущих не мог вспомнить, встречал ли он когда-нибудь члена этого семейства и видел ли их дом. Словно важное историческое достояние просто взяло и исчезло из сознания местного населения - невероятный подвиг для городка, буквально кишащего «повернутыми» на Гражданской войне фанатиками.
В ходе своих исследований, я обнаружила сопутствующий веб-сайт, посвященный «Руководству для только что восставших из мертвых». Функциональные возможности сайта просто потрясали: опция заказа искусственной крови онлайн, виртуальная карта мира, помогающая в любой момент отследить движение солнца, и удобный переводчик, чтобы помочь новичкам постигать Язык Мертвых. Этот язык находится за гранью человеческого понимания. Он предшествует появлению разговорной речи, да и вообще всему человечеству. Именно на нем раздавался шепот во тьме прежде, чем Бог сказал «Да будет свет». Этот язык - одна из немногих истинных связей между вампирами и демонами. И, к сожалению, он был сильно похож на «Поросячью Латынь»[6].
Например, «Ihbiensay thethsay carthax vortho inxnay tuathua» означает «Я думаю, что оставила свою систему переливания крови на последней вечеринке в складчину». Ну, я все еще на стадии обучения. Вампиры используют этот язык, чтобы ни один человек не смог их подслушать … а также говорить что-нибудь обидное о живых людях с тем, чтобы они ничего не понимали. Есть вещи, которые вы просто не в силах преодолеть в себе, и неважно насколько развитым являетесь как форма жизни.
Самой примечательной частью сайта оказалась викторина, помогающая определить ваши особые вампирские дарования, хотя она и не сказала мне ничего, чего бы я уже и так не знала. Мои способности включали в себя возможность видеть мою пожилую призрачную соседку по комнате и, конечно же, сверхчеловеческую скорость, силу и проворство. Неплохой поворот событий для того, кого регулярно оставляли на скамейке запасных кикбольной команды. Я могла оказывать влияние на некоторых людей, хотя так и не нашла параметры, по которым этих самых людей можно было бы определить. Дьявол. И, учитывая мой счет в «человеко-вампирских взаимодействиях», я, в итоге, вполне могла бы развить определенные навыки телепатии. Да уж, было от чего в нетерпении потирать руки.
Я не могу менять форму, как некоторые древние вампиры. Не умею летать. И еще я обзавидовалась вампам с такими уникальными навыками, как умение обнаружить потерянные вещи или способность определять, когда люди лгут. С другой стороны, некоторым несчастным бедолагам «посчастливилось» чувствовать боль каждого находящегося рядом живого существа или общаться с белками, так что я чувствовала себя относительно везучей.
Сайт также включал список дружественных вампирам фирм как в пределах, так и за оными, моего почтового индекса – как раз те типы мест, адреса которых уж точно не печатают в «Желтых страницах». Вы должны были с абсолютной уверенностью знать, что они находятся именно там прежде, чем суметь их найти. Это вполне ожидаемые клубы и бары, но также оккультного уклона магазинчик товаров для хобби, именуемый «Штопающая Ведьма» и салон, специализирующийся на наших особых потребностях в уходе за собой. Вы не поверите, как трудно спиливать вампирские ногти.
Мне нужен был кто-то, кто ориентировался бы в их порядках, кто-то, кто не был бы Габриелем. Я могла бы позвать с собой Зеба, просто ради развлечения, но у него было настоящее свидание, с реально существующей девушкой. Прежде такого ни разу не случалось, так что я проявила себя хорошим другом и отодвинула свои потребности на второй план ради его возможности получить настоящий секс с реальной девушкой.
- Тетя Джетти, нет желания стряхнуть пыль со своих бальных туфелек и поболтать с какими-нибудь людьми, которые могут тебя видеть? – спросила я, вовремя подняв глаза, чтобы увидеть, как моя усопшая тетя пытается поднять фарфоровую шкатулку.
Ничего хорошего это не сулило.

-------------------------------------------------------
1. Огайо (англ. Ohio) – название реки и штата в США (в данном контексте речь идет о реке).

2. Сильвер Ридж Роуд (англ. Silver Ridge Road) – название дороги.

3. Аболиционист – человек, ратующий за освободительные идеи (в данном контексте - аболиционисты в Америке, ратовавшие за отмену рабства).

4. «Ю-Эс Уикли» (англ. Us Weekly) – бульварный американский журнал, «желтая» пресса.

5. «Горец» (англ. «Highlander», 1986) — фантастический художественный фильм Рассела Малкэхи о бессмертных, которые сражаются друг с другом на мечах, передавая силу от убитого к победителю.

6. «Поросячья Латынь» (англ. Pig Latin) - форма жаргона, когда первая и вторая половина слова меняются местами, после чего к образовавшемуся слову присоединяется суффикс "-ay". Например, fag=f ag=ag f ay=agfay.

- Ты уверена, что я подходяще одета? – спросила я, беспокойно оправив простую темно-синюю футболку и джинсы, в которых была этим вечером, когда Андрэа, еще более бледная и изящная, чем мне запомнилось, постучала в мою дверь часом ранее. Она заверила, что с моей одеждой все в порядке, хотя сама была в кашемировом свитере и симпатичных укороченных серых слаксах. Что в свою очередь заставило меня гадать, не было ли это c ее стороны своего рода попыткой оскорбить меня в отместку за то, что задела ее самолюбие. Она могла бы привести меня в клуб, где все остальные вампиры будут при параде. А затем опрокинуть ведро свиной крови прямо мне на голову[7].
-Ты выглядишь отлично, - заверила она, останавливаясь у самой двери «Подвала» - представительного железобетонного здания, скромно примостившегося на углу Евклид-Авеню. - Ты ведь понимаешь, что там никто не будет одет в черную кожу и ошейники, не так ли?
Я пожала плечами.
- Я никогда прежде этого не делала - не шаталась по человеческим барам. Если не брать в расчет «Мадслайд», то я не большой любитель алкоголя. Мне не место среди завсегдатаев клубов. Хотя опять же, среди участников книжных клубов…
- Твое место с ними, Джейн, больше, чем со мной, - сказала она, понизив голос и потянув меня к двери.
- Есть какое-нибудь секретное рукопожатие? – шепотом спросила я.
Андрэа покачала головой.
- Я буду в двух шагах позади тебя, потому что я - всего лишь жалкий человечек. В зал заходи так, словно знаешь, что здесь твое место, что ты - одна из них. Посмотри прямо в глаза стольким, скольким сможешь. Держи язык тела жестким и агрессивным. Ты – гордая, несгибаемая королева воинов, способная отразить нападение любого в этом баре.
Она взялась за ручку двери из нержавеющей стали, повторив:
- Гордая, несгибаемая королева воинов.
Я напрягла каждый мускул на руках, словно собиралась вмазать кулаком первому же встречному, которого увижу, будь он хоть немертвым, хоть каким-то еще. И, конечно же, этим встречным оказался приятный, шестидесятипятилетний бармен - обладатель ироничного имени «Норм», в тот момент занятый уборкой пивных стаканов с отполированных до блеска столиков.
Это был спортивный бар, задымленный, шумный, типично-американский спортивный бар с досками для игры в дартс и неоновыми пивными вывесками на стенах. Никто из присутствующих не выглядел даже отдаленно заинтересованным надрать мне зад. Вообще-то, никто даже не заметил, что я вошла. Все были слишком заняты, наблюдая за игрой «Кардиналов»[8] на до неприличия огромном плазменном экране.
Я крутанулась на пятках в сторону Андрэа.
- Ты просто кровопийца.
- Нет, технически, это – ты, - хихикая, сказала она. - Прости, но это было слишком легко. Ты бы видела свое лицо.
- Вот за это, я больше не стану тебя кусать.
Она тяжко вздохнула.
- Динамщица.
Мы сели за столик, и Андрэа заказала сухой мартини и «особый» напиток для меня. Я не знала, что это такое, но казалось, что Норм знал и не был похож на кого-то, кто мог бы подкинуть чеснок (или Рогипнол[9]) в мой коктейль. Я осмотрела зал, развлечения ради разделяя посетителей на вампиров и не вампиров.
Норм определенно был человеком. Было в нем что-то такое знакомое, из разряда «я думаю, что встречала вас в церкви». И выглядел он вполне уверенным и довольным, «толкая» вампирам фальсифицированное[10] пиво. Как бы то ни было, это помогло мне расслабиться. Двое смертных мужчин, смешавшись с толпой, смотрели бейсбольный матч. Вампиры производили впечатление типичных горячих фанатов спорта, приветствующих свою команду криками и звоном бокалов. Случайные брызги синтетической крови на их рубашках были единственным свидетельством чего-то ненормального – не считая дующегося в углу члена Фан-клуба Вампиров.
Вампир мужского пола с волосами грязно-русого цвета, одетый в поношенные джинсы и футболку с надписью «Вирджиния Для Влюбленных»[11] потягивал темный лагер[12] у стойки, игнорируя гвалт за своей спиной. Остальная часть барных стульев была оккупирована кучкой женщин-вампиров, увлеченно распивающих напитки пастельных цветов за фривольными беседами. Неужто, вампирши-домохозяйки?
Нет, серьезно, самой страшной вещью в этом месте был рекламный плакат с надписью «Караоке по вторникам». Мысленный образ вампира, в пьяном угаре фальшиво горланящего «Я буду жить»[13], казался и гипнотическим и ужасающим одновременно.
Я чувствовала себя спокойно, комфортно, и была готова хорошо провести время, когда Норм вернулся с мартини, объявив его «сухим как пыль», и любовно погладил Андрэа по голове. Я же получила нечто пенистое, цвета спелой мускусной дыни[14].
- Гм, что это? – спросила я Андрэа, дождавшись, когда Норм окажется вне зоны слышимости.
- Это – смуси[15], - Андрэа наблюдала, как я делаю первый глоток. Было вкусно - фруктовый коктейль со слабым остаточным медным привкусом. Андрэа продолжила объяснения: - «Спешал Смуси». Фруктовый сок, витамины, минералы, протеиновый порошок, и немного … гм, свиной крови.
- Свиной крови! – взвизгнула я, выплевывая смуси обратно в стакан. Андрэа шикнула на меня. - Ты позволила мне выпить свиную кровь?
Ну, хорошо хоть она на меня ее не вылила.
- Шшш, - прошипела Андрэа. - Слушай, Норм использует свиную кровь, потому что искусственная плохо смешивается с фруктовым соком. Ферменты окисляют его до коричневого цвета. А с использованием человеческой крови у Норма возникли определенные этические трудности. Просто попробуй. Тебе понравится. Похож на зинфандель[16], такой же легкий и сладкий. По крайней мере, так мне говорили.
- Прямо сейчас ты мне совсем не нравишься, - буркнула я ей, глотая полный рот напитка. Неплохо на вкус, но мне никак не удавалось выкинуть из головы мысленный образ жалобно смотрящего Порки Пига[17]. Довольно лицемерно с моей стороны, если учесть мою прижизненную любовь к бекону.
- Вот видишь? – просияв, спросила Андрэа, когда я сделала следующий глоток. - Хорошая девочка.
- Поцелуй меня в задницу, - проворчала я.
Андрэа проигнорировала мое раздражение и жестом обвела прокуренный бар.
- Ну, как тебе?
- Неплохо, - вынуждена была признать я. - Даже с учетом всего, что мне уже удалось узнать о вампирах, я все еще ожидала угрюмый полумрак и готического вида молодежь, вслух декларирующую ужасные стихи. Считай меня приятно удивленной.
Милый румянец легонько тронул щеки Андрэа. Если бы она не была таким хорошим человеком, то меня просто «заел» бы тот факт, что она – вылетая рыжеволосая Грейс Келли[18]. Андрэа была столь же неуместна здесь как… ну, в общем, я на гимнастическом мате. Вполне вероятно, что Андрэа не принадлежала к тому типу людей, с которыми я проводила бы свое свободное время при жизни. Начать хотя бы с того, что она была слишком собрана. На ее фоне моя сестра показалась бы неряхой. Но в то же время Андрэа была самой безопасной из известных мне личностей, которые могли бы ввести меня в мир вампиров. И мне действительно хотелось загладить свою вину за то, что заставила ее чувствовать себя проституткой.
Я уже решила, что, если собираюсь развивать нормальные дружеские отношения с Андрэа, - фамилия которой была Бирн, между прочим, - то нужно было узнать о ней больше, чем ее чрезвычайно вкусная редкая группа крови. Я не допускала даже мысли питаться от нее когда-либо снова. Этот опыт был чересчур интимным – все равно, что обжиматься с кем-то на корпоративной Рождественской вечеринке, а потом всю предновогоднюю неделю усердно делать вид, что этот кто-то никогда тебя не лапал. Не то чтобы я знала, на что это похоже.
- Что мне нужно, так это кое-какие ответы, - сказала я, взяв соленый кренделек из чаши на столе. Но, вспомнив пирог в горшочке, тут же положила обратно. – Ну, знаешь, базовые параметры. Кто ты, откуда, и как выбрала эту сферу деятельности. Вы задолжали мне, леди. И давай начнем с того, как тебе удается выговаривать каждую гласную по отдельности, ты, маленькая трещотка[19].
Пока я послушно потягивала свой напиток со свиной кровью, Андрэа поведала мне мрачную историю своей жизни, заслуживающую собственной кантри-песни. Андрэа затянуло в вампирский мир буквально перед самым «Великим Выходом». Она была второкурсницей, изучающей информационные системы в Иллинойском Университете, когда познакомилась с преподом-вампиром. Максвэл Нортон, трехсот двадцати одного года от роду, преподавал историю, что было довольно-таки нечестно, если учесть, что он практически воочию узрел свершение большинства из этих событий. Нортон, настоящее имя которого было Маттиас Норсон, учуял редкую деликатесную группу крови Андрэа в первый же день занятий. Он отбил ее от остального класса, словно раненую газель и взлелеял как своего питомца. Она присматривала за ним в течение дня, кормила, забирала вещи из химчистки, наводила порядок в бумагах. А взамен, была представлена вампирскому обществу в роли дебютантки с роскошными венами.
Нортон учил ее, как одеваться, говорить, вести себя, чтобы понравиться его искушенным немертвым друзьям. А семь лет спустя, он нашел себе нового, свеженького питомца и сделал Андрэа ручкой, не посмотрев на то, что она вылетела из колледжа и пустила под откос свою жизнь ради возможности быть с ним. Мужчины, будь они даже привлекательными, таинственными вампирами, могут в итоге оказаться такими подонками.
Андрэа сильно досталось и от своих собственных властных «родителей-вертолетчиков»[20] - людей того типа, которые следят, за каждым вдохом своего ребенка, рассчитывая как он отразится в частности на них и на всей семье в общем. Они ходили с ней на собеседования при приеме на работу, звонили в ее комнату в общежитии по меньшей мере раз в день, чтобы удостовериться, что она нигде не задерживается и не забывает чистить зубы нитью. Но как только любящие родственники Андрэа узнали, что она общается с вампирами, ее просто-напросто отсекли от семейного генеалогического дерева. Ее отец остановил оплату по чеку за обучение, а мать дала Андрэа понять, что на рождественской поздравительной открытке ей больше не место. Вероятно, именно это поначалу и послужило благодатной почвой для завязки их отношений с Нортоном. Вампиры могут вас укусить, пустить вам кровь, но не станут осуждать.
Андрэа осталась вращаться в вампирском сообществе скорее по необходимости, чем из-за чего-либо еще. Будучи отвергнутой и лишенной материальной поддержки, она обнаружила, что ее редкая группа крови оказалась самым легким и прибыльным способом делать деньги. Она переехала в Холлоу, чтобы быть поближе к другу, с которым познакомилась на интернет-портале вампирских питомцев. Потом устроилась работать в бутик в центральной части города, ориентированный на туристов с речных судов и на верхушку социально-экономической «касты» Хаф-Мун Холлоу. Но основной доход Андрэа основывался на поступлениях от «покровителей», наслаждающихся ее кровью. Она получала список адресов, отправлялась к клиентам домой и предлагала им свои вены. Андрэа сказала, что многим из ее клиентов было одиноко, и они часто просили ее задержаться, чтобы немножко поболтать. Они были очень щедры и более чем счастливы передать ее координаты другим респектабельным вампирам. Очевидно, ее сфера деятельности держалась именно на таких вот рекомендациях. Единственные профессиональные риски состояли в постоянной потребности носить водолазки и необходимости поддерживать достаточный уровень железа в своем рационе.
Я решила придерживаться смуси в течение всей ночи, потому что после нашего последнего эпизода с Калуа, решила, что мы с алкоголем больше не друзья. Было так приятно просто сидеть и разговаривать, обсуждая детство, семейные отношения и мужчин - за исключением одного единственного мужчины, поговорить о котором хотелось нам обеим. Я намеренно обходила Габриеля стороной в разговоре, а так же его взаимоотношения с Андрэа, и не важно, какого рода эти самые взаимоотношения могли быть. Трусость конечно, но общение с Андрэа было похоже на мою первую попытку завести друга, который действительно понимал, как функционирует этот новый мир, куда меня буквально втолкнули. Я не хотела рисковать и оттолкнуть ее.
- Значит, печальный опыт не отвратил тебя от вампиров в целом? – спросила я. - Я бы, наверное, публично сожгла чучело этого типа на площади. Не то, чтобы я пыталась подать тебе какие-либо идеи или еще что-то в этом роде.
- С вампирами так же, как и с людьми, - возразила Андрэа. – Встречаются и хорошие и плохие. В этом отношении пульс едва ли играет какую-то роль.
- А ты сама когда-нибудь хотела обратиться?
- Знаешь, вампиры никогда не предлагали обратить меня, - призналась она. – Они, конечно, смогут питаться мной, даже если я стану немертвой, но это будет уже не так прикольно, и пищевая ценность моей крови станет гораздо ниже. Думаю, им не хочется убивать курицу, несущую золотые яйца, если понимаешь о чем я. Но мне нравится жить. Я не боюсь смерти, видимо в отличие от тех, кто решился на обращение. Только без обид.
- Даже и не думала, - заверила я ее. – Мне было страшно. Я не была готова умереть. Когда я задумывалась о способах, которыми предпочла бы отправиться к праотцам, то видела себя столетней старухой окруженной поколениями почтительных потомков. Хотя случайно упавший в ванну фен для волос был бы гораздо более вероятен. Но олени и пьяные водители мне даже в голову не приходили.
- Что ж, это безусловно более интересная история, чем с феном и ванной, - рассудила она. – Так что насчет тебя? Расскажи мне все. У тебя есть парень или …
- Я определенно отношусь к категории «или», - фыркнула я. – Тааак, давай посмотрим, последний парень, с которым я встречалась, был… есть какое-то специальное определение для тех, кто сексуально озабочен Маппетами[21]?
Окружавший Андрэа ореол изящества был разбит в пух и прах, когда она разразилась таким диким хохотом, что мартини пошел носом. Эта картина значительно подняла мое настроение. Я потчевала ее эпическими историями о своих свиданиях с мужчинами, слишком неадекватными, чтобы позволить им преодолеть «вторую базу»[22] - о безработных, бесхребетных, и еще о том, который привел свою мать на наше первое свидание. К тому времени, когда я дошла до Дерека, парня с противоестественным интересом к мисс Пигги[23], львиная доля посетителей уже разошлась. Оставались только мы, Норм – стойко ассоциирующийся с плюшевым мишкой бармен, и накачивающийся лагером влюбленный-в-Вирджинию.
Не думаю, что Андрэа была завсегдатаем девчачьих посиделок, потому что от мартини ее полностью «развезло». Учитывая поздний час, количество «уговоренной» водки и регулярные «сдачи крови», тот факт, что она все еще удерживала вертикальное положение, вызывал глубокое уважение. Но как только она принялась с неподдельным интересом наблюдать за турниром Чемпионата Австралии по игре в дартс на широкоформатном экране, я попросила счет. Мы уже добрели до выхода, когда сухопарый вампир с прической а-ля «рыбий хвост»[24] и в линялой футболке с изображением «Уайтснейк»[25] вломился в бар. Андрэа, и без того едва державшаяся на ногах, что-то вяло буркнула и врезалась в меня.
- Прошу прощения, - пробормотала я, выравнивая 130-тиградусный крен Андрэа. Я уже впихнула свою обмякшую без пяти минут подругу на пассажирское сиденье, когда поняла, что забыла кошелек.
Резвой ланью проскакав обратно к бару, я открыла дверь и практически наткнулась на Уайтснейка, в буквальном смысле держащего за лодыжки повисшего вверх тормашками Норма, да еще и потрясающего его при этом. Любителя лагера в зоне видимости не наблюдалось.
- Где вся наличка, ты, бесполезный кусок мяса? – прорычал Уайтснейк, демонстрируя полный арсенал клыков. Норм, непонятно почему покорный такому обращению, указал на стену позади бара.
- Эй! Отпустите его! – завопила я, кинувшись, чтобы поймать Норма, когда Уайтснейк последовал приказу.
- Какого черта вы, по-вашему, делаете? – «наехала» я, ставя Норма на ноги.
- Заезжаю кулаком одной любопытной суке в лицо.
- Что..? – вякнула я прежде, чем кулак Уайтснейка встретился с моей переносицей. Уайтснейк, в высоту занимавший футов шесть (≈183 см), выглядел так, словно только что дунул на соломинку, и все же жестокая сила удара отбросила меня обратно через барную дверь и приземлила на усеянной гравием автомобильной парковке.
Ощущения не из приятных.
Лицо чувствовало себя так, словно было расположено где-нибудь на затылке. Я села, поворачивая шею на место. Живот противно свело от звука моего раскручивающегося, чтобы встать на место, позвоночника. Я попыталась не заморачиваться на достигших новых высот мерзких ощущениях и задалась вопросом, как, черт возьми, Андрэа могла при всем происходящем просто сидеть и дрыхнуть, когда увидела, как Норм вылетел наружу из дверей бара.
Мне весьма импонировал тот факт, что я успела подскочить и поймать пухлую фигуру Норма прежде, чем его размазало бы по автомобильной парковке. Но вот выражение лица Уайтснейка, когда он в бешенстве выскочил следом, не импонировало вовсе.
- Беги! – прошипела я, наблюдая за наступлением Уайтснейка. Норм, очевидно уже привыкший к этому профессиональному риску, бросился к своей стоявшей рядом машине, нащупал магнитный тайник для запасного ключа[26] и рванул с места быстрее, чем потребовалось бы времени сказать «Чаевые уже включены».
Я опять переключила внимание на своего нового, реконструирующего лица, приятеля, которого какие-то паршивые секунды отделяли от швыряния меня, словно тряпичную куклу, на капот старого «Мустанга». И, позвольте заметить, американский венец инженерной мысли прочен до боли. Ноги взмыли вверх, когда я рухнула спиной на капот, таким образом, удачно заехав ему пинком сбоку по голове. Он вздрогнул, пропустив еще один удар ногой, в результате которого носок моего кроссовка угодил ему прямехонько в ухо. Это также дало мне время, чтобы нанести ему удар основанием ладони в подбородок, хоть и не причиняя боли, но направляя его дыхание в другую сторону. Как от кого-то, кому не нужно было есть или, если уж на то пошло, дышать, могло исходить настолько жуткое зловоние, словно от протухшего Пармезана?
Его дыхание, вкупе с потрескавшимися губами и полоумным - «Я только что наширялся непростыми печеньками»[27] - взглядом в сумме представляли все то, чего бы мне не хотелось иметь прямо перед своим носом. Я наградила Уайтснейка еще одним быстрым ударом в лицо, заработав глубокие царапины от его зубов на костяшках пальцев. Должно быть, я ему сильно двинула, раз один из его клыков выпал и поскакал по земле.
Я тут же предположила, что клыки – одна из тех немногих вещей, которые мы не в состоянии отрастить по новой, потому что он был очень, очень огорчен потерей. Я едва успела выдохнуть:
- Ох, дерь…, - прежде, чем в раскорячку шмякнуться на капот, получив тем самым близкое интимное знакомство с украшавшей его фигуркой в манере, распространяться о которой не намерена никогда впредь.
От удара кулаком, моя голова откинулась назад, и я мельком увидела Андрэа, сладко дремлющую на переднем сидении.
- Спасибо, ты незаменимый помощник! – выкрикнула я прямо перед тем, как господин Уайтснейк использовал этот недостаток моей концентрации в качестве удачной попытки раздавить мою черепушку голыми руками.
Память о треске моего ломающегося черепа будет вызывать у меня мурашки по всему телу до конца моей долгой, долгой жизни. Я издала истошный девчачий визг, пытаясь оторвать его пальцы от моего скальпа. Вконец исчерпав свои ограниченные навыки борьбы, я прибегла к уловке, никогда не подводившей меня в начальной школе.
Я двинула Уайтснейку коленом «по яйцам».
И была приятно поражена открытием, что этот прием одинаково эффективно работает как на живых мужчинах, так и на мертвых. Взвыв, он рухнул на землю. Я села, решив отложить удирание во все лопатки с истошными воплями ровно до тех пор, пока мой череп не успеет срастись обратно.
Ошеломленный голос раздался из-за машины.
- Ладно, милашка, меня не волнует, чем он там тебе насолил, но не нельзя же пинать парня прямо по «шарам». Это крайне не спортивно.

---------------------------------------------------------
7. Отсылка на сюжет произведения Стивена Кинга «Кэрри»:

Кэрри Уайт страдает и в школе, и дома. В школе — от насмешек и издевательств одноклассников, дома — от строгостей и фанатизма матери. На выпускном балу одна из её самых отъявленных гонительниц, подговорила друзей подтасовать результаты голосования, чтобы Кэрри выбрали королевой бала. Это понадобилось ей для того, чтобы сыграть злую шутку над Кэрри. Вместе со своим дружком она подготовила ведро свиной крови и, тайно подвесив ведро с потолка, опрокинула его содержимое на Кэрри как раз в тот самый момент, когда происходила её «коронация»...

8. «Кардиналы» (англ. «Cardinals») – имеется ввиду американская бейсбольная команда «Сент-Луисские кардиналы», образованная в 1882 году.

9. Рогипнол - товарное название для Флунитразепама, вызвал большое беспокойство за последние годы, поскольку стал известен, как наркотик, используемый для так называемого «дружеского изнасилования» (изнасилования, происходящего на свидании). Этот наркотик тайно подмешивается в алкоголь и вызывает неспособность жертвы к сопротивлению против сексуального нападения. Также Рогипнол может вызвать летальный исход, если он смешивается с алкоголем или другими депрессантами.

10. Фальсифицирована пища – продукты, по своему составу не отвечающие установленным нормам и стандартам. Здесь имеется ввиду, что, как правило, в пиво кровь не добавляют.

11. «Вирджиния Для Влюбленных» (англ. «Virginia Is for Lovers») - слоган штата Вирджиния.

12. Ла́гер (от нем. Lagerbier, пиво дозревающее при хранении) — тип пива, при изготовлении которого используется низовое брожение с последующей ферментацией при низкой температуре.

13. «Я буду жить» (англ. «I will survive») - самая знаменитая песня в творчестве Глории Гейнор, выпущённая в октябре 1978 года. Повествование в песне ведётся от лица человека, у которого произошёл разрыв с любимым и он собирает все силы, чтобы жить дальше.

14. Мускусная дыня (синонимы: дыня канталупа, персидская дыня) - Все мускусные дыни отличаются легким ароматом мускуса, что и послужило поводом для их названия.

15. Смуси (англ. smoothie) — холодный десерт в виде смешанных в блендере ягод или фруктов (обычно одного вида) с добавлением кусочков льда, сока или молока.

16. Зинфандель (англ Zinfandel) - сорт калифорнийского вина.

17. Порки Пиг – персонаж американских мультиков.

18. Гре́йс Патри́ция Ке́лли (англ. Grace Patricia Kelly, 12 ноября 1929 - 14 сентября 1982) — американская актриса, с 1956 супруга князя Монако Ренье III, мать ныне правящего князя Альбера II.

19. В США южане говорят как будто рот полон масла и они пытаются выговорить "р", а вот северяне говорят ближе к английскому языку Великобритании. Они четко произносят согласные и отдельные слова в речи воспринимаются четко.

20. «Родитель-вертолётчик» (амер. сленг «helicopter parents») - Родитель, чрезмерно "трясущийся" над благосостоянием своего чада, "зависший" над ребенком в виде круглосуточного наблюдения за ним с помощью современных средств связи (мобильного телефона, электронной почты и т.д.)

21. «Маппет-шоу» (англ. The Muppet Show) — англо-американская телевизионная юмористическая программа, созданная Джимом Хенсоном. Выходила в 1976—1981 годах. Основными действующими лицами были куклы-маппеты.

22. «Вторая база» (амер. сленг «Second base») - женская грудь (оборот произошел от бейсбольного термина).

23. Мисс Пигги (англ. Miss Piggy)– персонаж «Маппет-шоу», свинья-актриса, желающая добиться славы. Обладает большой физической силой, владеет каратэ.

24. «Рыбий хвост» (англ. Mullet) - причёска популярная в 80-х, когда спереди и по бокам волосы короткие, а сзади длинные

25. Уайтснейк (англ.Whitesnake - «Белая змея») — британо-американская рок-группа, играющая хард-рок с блюзовыми элементами, созданная в 1977 году Дэвидом Ковердэйлом, вокалистом распавшихся в 1976 году Deep Purple.

26. Магнитный тайник для запасного ключа (англ. magnetic Hide-A-Key) – коробочка с запасным ключом от машины, которая с помощью магнита крепится в незаметном месте на корпусе машины на случай утери основного ключа.

27. Имеется ввиду печенье с наркотой, чаще с марихуаной, - изобретение хиппи. Из-за его коричневого цвета называют "смуглянкой" (brownie). Распространено в США на уровне нелегальной народной забавы.

Постарайтесь избегать конфликтов с другими вампирами до тех пор, пока не сможете оценить их силу и контролировать свою собственную.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых»

Вероятно, любитель лагера вышел из бара, чтобы полюбоваться, как мне надерут зад. Очень галантно.
- Я обязательно вспомню об этом, когда придется хирургическим путем удалять свои трусики, - огрызнулась я, с хрустом вправив челюсть обратно в суставную ямку.
Обернувшись на звук его смеха, я сфокусировала свой слегка затуманенный взор на источнике этого обволакивающего, насмешливого голоса. И наткнулась взглядом на владельца одного из тех ладно скроенных плутоватых лиц, под впечатлением от которых я часто делала домашнее задание за их обладателей в средней школе. Глубокопосаженные глаза цвета морской волны, высокие скулы, и длинный аристократический нос, который, очевидно, когда-то был сломан. Этому парню шел уже четвертый десяток, когда его обратили, но улыбка и морщинки вокруг глаз придавали ему хулиганистый вид. Он оказался первым из встреченных мною вампиров, чья улыбка действительно достигла глаз. И единственным, на ком не было ни клочка кожаной одежды.
- Джейн Джеймсон, - представилась я.
Он усмехнулся.
- Совсем как порно звезда[1].
Я уставилась на него, разинув рот.
- Что? Нет, Джейн Джеймсон.
- О, ну это уже не так прикольно, - резюмировал он, разочарованно фыркнув, затем усмехнулся и протянул мне руку с длинными пальцами. - Я Рич…
Наше знакомство было прервано, когда мой уже оправившийся противник поднялся с земли и попытался вцепиться мне в горло. Я отшатнулась, а «Рич» поймал парня за воротник и, дернув его назад, заключил в удушающий захват[2].
- А вот это уже нехорошо, Уолтер, - сказал Рич, скручивая руку Уайтснейка в болезненное оригами. До меня донесся треск ломающейся кости.
- Эта сука выбила мне клык! - заскулил Уайтснейк, мистическая таинственность которого слегка подрастерялась, когда его назвали Уолтером.
- С леди так не разговаривают. А теперь скажи, что сожалеешь, - потребовал Рич с обманчивой терпеливостью в голосе, резко контрастирующей с раздавшимся вслед за этим хрустом ломающейся локтевой кости Уолтера.
- Ай! – завопил Уолтер. Очевидно, это был не тот ответ, которого ждал от него Рич, судя по тому, как он вздернул руку Уайтснейка. Никогда прежде мне не доводилось слышать звук ломающихся костей. Это был опыт, который не хотелось бы повторять. Ужас какой-то. И еще я никогда не повторила бы то, что Уолтер выкрикивал в адрес Рича, ибо тем самым забронировала бы себе VIP-ложу в аду, как сказала бы тетя Джетти.
- А вот так не разговаривают со мной, Уолтер, - сказал Рич, ухватив Уолтера за шкирку и отпустив его сломанную конечность. – Тебя же уже предупреждали насчет грабежа «Подвала». Норму дали разрешение развеять по ветру твою шкуру серебряной пулей. Просто он никак не может на это решиться, а тебе ума не хватает не лезть на рожон.
Я выражала активные протесты против всей этой ломки костей. Ведь со мной все было в порядке, ущерб не нанесен. И, благодаря Уолтеру, я теперь была встревожена более чем достаточно, чтобы вести машину домой аккуратно. Уолтер наградил меня несколькими весьма творческими эпитетами и повторил свои анатомически невозможные инструкции Ричу. Тот ничего не ответил, наблюдая за тем, как срасталась рука Уолтера, лишь за тем, чтобы тут же снова ее сломать.
- Ой, ну ты чего, мужик, - заныл Уолтер.
- Я могу продолжить ломать, - сказал ему Рич. – А теперь, у тебя есть, что сказать леди?
Даже я была встревожена всей этой демонстрацией хлещущего через край тестостерона:
- Нет, правда, это же просто… в самом деле. Что там у тебя следующим номером программы? Заявление в духе «Милосердие - для слабаков»?
Рич практически велел мне притухнуть, заявив:
- Это дело принципа.
Уолтер пробормотал нечто близкое к «я сожалею».
- Что-что? - Рич объединил боль изломленной руки с неуважительным щелчком по уху. Оставалось лишь надеяться, что ситуация не дойдет до вселяющего ужас выкручивания сосков[3].
Уолтер завопил:
- Я сожалею! Я сожалею!
Рич одарил меня лучезарной улыбкой.
- Довольна?
- Нет! - покачала я головой. – Так было нельзя.
Рич бросил на меня взгляд, в котором ясно светилась уверенность в том, что какая-то часть меня, пусть и очень маленькая, но все-таки наслаждалась происходящим. Он освободил скулящего Уолтера, который тут же принялся осторожно потирать руку.
- А теперь, Уолтер, отправляйся-ка домой, к своей мамочке. Выпей чего-нибудь. И независимо от того, какие планы ты строил на деньги Норма, забудь о них.
Уолтер скорчил мне глумливую рожу, сказал Ричу, будто бы надеется, что у того отсохнет важный телесный придаток, чуть помедлил в ожидании удара и кинулся бежать. Рич кивнул в сторону улепетывающего вампира.
- Это был Уолтер.
Как поведал мне Рич, у Уолтера имелись проблемы. Он оказался живым примером того, что превращение в вампира может сделать вас более сильным и быстрым, но совсем не обязательно более умным. Обращенный на задворках боулинг-клуба пять лет назад, Уолтер по-прежнему спал в подвале своей матери и зарабатывал на жизнь продажей пиратских DVD-дисков «Рыцаря Дорог»[4]. Должно быть не самое прибыльное дело, потому что он грабил «Подвал» по крайней мере раз в несколько месяцев. Норм уже даже не трудился запирать сейф.
Я отряхнула джинсы от остаточных свидетельств минувшей потасовки, уперев сердитый взгляд в Рича.
- Так мне что, полагается испытывать жалость к парню, который обращался с Нормом, как с человеческой пиньятой[5], и пытался раскрошить мой череп?
Рич снова пожал плечами.
- Нет, но он туп, как пробка, так что не стоит за это держать на него зла.
Я вздрогнула, когда несколько частей моего черепа сомкнулись вместе.
- И все-таки я, пожалуй, именно это и сделаю.
- А ты мне нравишься, – усмехнулся Рич и склонился к моей руке со всей возможной учтивостью. - Ричард Чейни.
- Приятно познакомиться, - сказала я, пожимая протянутую руку прямо у него под носом, в попытке помешать ему приложиться губами к моему запястью. – Погоди-ка, Ричард Чейни, в смысле как Дик Чейни[6]? Ты - вампир по имени Дик Чейни? Уж не знаю почему, но этот факт придает тебе что-то зловещее.
- Я первый был Диком Чейни. Я был Диком Чейни еще прежде, чем он появился на свет, и буду Диком Чейни после того, как он умрет.
- Больная тема? – поинтересовалась я.
Он кивнул. Я оглянулась на опустевший бар, светящийся неоновый знак которого усеивали одинокие капельки нарастающей утренней сырости.
- Что насчет бара?
Дик изобразил нечто среднее между кивком и пожатием плеч.
- Я закрою. Норм дал мне ключи как раз для таких случаев.
- Как часто ты здесь бываешь?
Он рассмеялся.
- Поторапливайся-ка домой, Оглобля[7]. Солнце скоро встанет.
- Годами ни одного приличного свидания, а тут вдруг раз и цепляю парней, - пробормотала я, открывая дверцу машины. Андрэа все еще дремала. Я ткнула пальцем ее упругую, неподвижную щечку и немного развлекла себя, строя на ее лице забавные рожицы. – Лакомый кусочек мира вампиров, ну-ну.
Когда в моих окнах забрезжили первые лучи рассвета, я свалила слегка похрапывающую Андрэа на свою кушетку и попросила Джетти разбудить ее вовремя, чтобы она успела собраться на работу. Сама-то я уж точно вскочила бы бодрячком невзирая ни на какую рань, если бы невидимые руки выдернули подушку из-под моей головы.
Я решила принять долгий, горячий душ. От скрежета гравия, сыпящегося из моих заживающих ран на коленках, об эмалированную поверхность ванны мне сделалось по-настоящему дурно. Я также вымыла полфунта песка из своих волос и выдернула из плеча семидюймовый (≈18см) осколок лобового стекла.
- Да уж, радоваться нечему, - пробормотала я, бросив его в плетеную корзину для мусора. Испытывая полную апатию к факту своей наготы и осложнениям, которые она могла бы повлечь, столкнись я в таком виде с бандой отвязных подростков с кольями наперевес, я зашторила окно толстым стеганым одеялом и рухнула в кровать. Моя последняя связная мысль была о том, что мне никогда не вернуть свой утерянный в «Подвале» кошелек.
Со слов тети Джетти, следующим утром Андрэа ушла на работу, одев мой старый выходной костюм для церкви, который вероятней всего стал самой ужасной рабочей униформой за всю ее трудовую жизнь. Когда я набрала номер ее сотового, она как раз подъезжала к дому клиента на расстоянии двух округов от Холлоу. С удивлением выслушав мой рассказ о мордобое на автомобильной стоянке, Андрэа посвятила меня в подноготную Дика.
Ричард Аллaн Чейни жил в старом Эйрстримовском автодоме[8] где-то у дороги «Бенд-Роуд». Чуток подразвеяло романтические фантазии о замке-на-отвесной-скале среди бушующих волн, не так ли? Андрэа сказала, что кочевой образ жизни импонировал беспокойному духу Дика: ему нравилось знать, что в любой момент, когда ему вздумается, он может «сняться с якоря» и «раствориться в ночи». Единственное, чего опасался Дик – так это торнадо, способный обрушится и разметать его жилище на куски в светлое время суток.
Дик оказался старым другом Габриеля, и когда я говорю «старый», то имею ввиду сто сорок с гаком лет. Он стал последним в длинной веренице беспутных мужчин, которые хорошо ладили с женщинами и плохо - с финансовой ответственностью. Родители Дика умерли, когда тому было восемнадцать, оставив ему в наследство великолепный респектабельный дом, ничтожный доход и одного слугу, которого не успели уволить.
Он был не совсем тем, кого бабушка Рути могла бы назвать «респектабельным человеком». Если вам что-то нужно, Дик может это достать. Но не стоит спрашивать, где он это взял. И я говорю не об обычной незаконной торговле фейерверками[9]. Однажды оборотень попытался поджечь Дика вместо того, чтобы заплатить ему за пистолет, стреляющий серебряными пулями. Ходят слухи, что этот оборотень теперь служил меховым ковриком в безвкусно декорированной гостиной Дика. Сложно ответить на закономерный вопрос, почему оборотень не додумался застрелить Дика этой самой серебряной пулей. Но, как пояснила мне Андрэа, среди представителей сверхъестественного мира за оборотнями закрепилась репутация туповатых чудиков, не особо сильных в принятии адекватных решений.

Желая провести эту ночь как можно более спокойно, я прилежно прочитала главы «Руководства для только что восставших…», посвященные поиску источников крови и защите от солнца в условиях чрезвычайной ситуации. Описания самовозгораний вампиров подарили мне ночные кошмары на много недель вперед. Зато теперь я знала: не стоит рассчитывать на то, что наброшенная на голову футболка спасет от перспективы сгореть синим пламенем. (В крайнем случае - пальто, сверхпрочные мешки для мусора, и высококачественная алюминиевая фольга).
Я подогрела упаковку первой отрицательной и приступила к детальному изучению своей личной библиотеки в поисках чего-нибудь, что вернуло бы мне душевное равновесие. Как всегда, выбор пал на мою любимую Джейн. Всякий раз, когда я испытываю беспокойство или стресс, я заново перечитываю «Мэнсфилд-парк»[10]. Потому, что всегда приятно осознавать, что независимо от того, насколько поганой иногда становится моя жизнь, мне, по крайней мере, не приходится носить корсет и жить с жесткой, как кремень, ведьмой типа миссис Норрис.
Решив устроиться на терассе, я уселась на крылечные качели и закинула ноги на подлокотник. Едва я начала почесывать Фитца за ушами, как в меня едва не угодила пара кастетов[11]. Мне удалось поймать их буквально в нескольких сантиметрах от своего лба.
- Крутотень, - восхитилась я и, повернувшись, узрела перед собой Дика Чейни – того, который вампир, а не бывший вице-президент – на своем крыльце. Фитц поднял голову, когда Дик фланирующей походкой прошел мимо него, но тут же снова подставил ее для ласки ни разу даже не гавкнув.
- Я подумал, что ты была бы рада их иметь, когда в следующий раз затеешь потасовку в баре, - сказал он. – Ничего не хотел говорить прошлой ночью, но дерешься ты, Оглобля, как девчонка.
Я окинула его своим самым выразительным «не надо меня недооценивать» взглядом и пробормотала:
- Как девчонка-вампир.
Он неторопливо подошел к качелям и с комфортом уселся на них, устроив мои ноги поверх своих поношенных джинсов, при этом стойко игнорируя все мои возражения по этому поводу. Даже не подумав одернуть футболку с надписью «Я Умею Пошалить», которая, задравшись, обнажила внушительный пресс, он с выражением эстетического удовольствия принялся разглядывать мой свеженький, розовый как сахарная вата, педикюр.
- Я искренне восхищаюсь женщиной, которая уделяет внимание пальцам своих ног. Итак, какие у тебя планы на вечер? И где та твоя вкусная подружка?
Я бросила кастеты ему на колени, заставив вздрогнуть.
- Ее здесь нет, и она не будет с тобой встречаться.
Он усмехнулся, белозубая клыкастая улыбка разрушила суровость черт его лица.
- Она могла бы, если бы узнала меня получше.
- Она тебя знает, и именно поэтому не будет встречаться.
Он одарил меня своей самой умопомрачительной «снимай-ка трусики» улыбкой.
- Ну что ж, тогда, наверное, придется согласиться на тебя.
Так и не сумев определить, было ли это оскорблением, я решила проигнорировать его последние слова.
- В тебе есть что-то смутно знакомое, - сказал он. – Точно не могу сказать что. Но ты отличаешься от остальных.
- Это мой шампунь, - сказала я, несколько громче, чем требовалось. – С запахом манго, весьма запоминающийся.
- Нет, дело не в этом, - возразил Дик, затем покосился на меня и решил не упорствовать. Он потянулся ко мне, пытаясь наощупь добраться до моих самых чувствительных к щекотке мест. – Почему мы раньше не встречались? Сколько тебе лет? Чем ты занимаешься, когда не проигрываешь в драках и не колешь меня язвительными замечаниями до полусмерти?
- Я выросла тут неподалеку, - сказал я, оттолкнув от себя его руку. – И была обращена лишь на прошлой неделе. Я - библиотекарь.
Он замер на месте так, словно я только что объявила ему, что являюсь изобретательницей открытого топика без бретелек.
- Видел я однажды киношку про одну библиотекаршу. Так вот, она была библиотекаршей днем, девушкой по вызову но…
Я прервала поток его красноречия, резко вскинув бровь.
- Закончишь это предложение, и друзьями нам уже не бывать.
- Ты разговариваешь совсем не как библиотекарь, - заметил он.
- Знаю, - согласилась я. - Я – доказательство того, что высокий уровень образования может нести в себе вред. При удачном стечении обстоятельств я способна принять участие в обсуждении творчества Фолкнера[12] и Джеймса Джойса[13] наравне с самыми маститыми знатоками. Но сдается мне, что потребуется пара столетий, чтобы искоренить во мне влияние Холлоу. Мой Сир обладает довольно-таки светскими манерами. Может статься, он пошлет меня в вампирскую «школу обаяния»[14] или еще куда.
- А мне даже нравится. - Он ухмыльнулся и переключил свое внимание на сады. – По молодости я был знаком с твоей семьей. Бывал на паре вечеринок здесь, в «Речных Дубах». Одно время я, мм, водил дружбу с твоей «несколько раз пра-пра-» тетей Чесси.
Я уставилась на него немигающим взглядом, и Дик поторопился замять тему.
- Хотя сады никогда не были настолько красивыми. У моей матери был палисадник вроде этого. Ей нравилось оставлять его частично диким, но при этом всегда можно было уловить общую картину, которую она так стремилась создать. Она обожала свои розы.
- Как и моя тетя Джетти, - сказал я. - Я лишь поддерживаю в них жизнь. Мне гораздо лучше дается чтение о премудростях садоводства, чем само садоводство непосредственно. Но Джетти нравилось, когда я рассказывала ей о значении роз. Ты знаешь, что белые розы символизируют чистоту. Красные говорят о страстной любви. Довольно странно, но синие розы означают таинственность, тогда как настоящая тайна заключается в том, что не существует такой вещи, как натуральные от природы синие розы. Эти цветы не могут производить вещество под названием дельфинидин, который придавал бы им синий цвет. Так что продавцам цветов приходится окунать их в химикаты, чтобы придать синевы.
Все то время, что я разглагольствовала о розах, голос в моей голове вопил «Захлопни! Захлопни! Захлопни варежку!».
Дик выглядел впечатленным и слегка напуганным.
- Должно быть, тебе действительно нравятся цветы.
- Мне нравится находить символические значения в самых обыденных вещах, - призналась я. - Ты знаешь, в некоторых Викторианских толкователях языка цветов, описания их значений были весьма противоречивы, поэтому иногда влюбленные парочки посылали друг другу неоднозначные сообщения. Забавно представлять какую-нибудь благопристойную английскую леди ломающей кружевной зонтик о голову своего поклонника, потому что он послал ей желтые гвоздики, считая, что они означают привязанность, тогда как согласно ее книге это означало отвержение и презрительное отношение.
Дик глазел на меня какое-то время, прежде чем сказать:
- Ты…
- Джейн?
Я резко вскинула голову. Габриель в несколько шагов преодолел пятьдесят ярдов(≈45,7 м) до моей парадной двери. Он выглядел не слишком довольным. И держал в руках мой кошелек. Мои ноги мгновенно оказались на крыльце. Фитц поднял голову и залаял, но с места не сдвинулся. Дик остался сидеть в своей небрежной, расслабленной позе, самодовольная усмешка растеклась по его лицу словно патока.
- Ну, будь я проклят, если это не мой добрый друг Габриель. Как ты, сынок?
- А ты что здесь делаешь? – накинулся на него Габриель.

---------------------------------------------------------------------
1. Дже́нна Дже́ймсон (англ. Jenna Jameson; урождённая Дженнифер Мари Массоли англ. Jennifer Marie Massoli) — американская порноактриса, фотомодель и предприниматель, провозглашённая как самая известная порноактриса, обладательница неофициального титула «Королева Порноиндустрии». На сегодняшний день Дженна получила более 20 наград за съёмки во взрослых фильмах, а также получила особое почётное членство в двух главенствующих порнографических организациях — X-Rated Critics Organization (XRCO) и Adult Video News (AVN)

2. Удушающий захват – боевой прием, имеет множество вариаций исполнения. Тот, что описывается в книге выглядел примерно так:

3. Выкручивание сосков (анг. purple nurple) – весьма болезненный прием, не разбирающий половой принадлежности жертвы.

4. «Рыцарь Дорог» (англ. Knight Rider) — научно-фантастический американский телесериал (1982-86 гг) о приключениях бывшего полицейского Майкла Найта (англ. Michael Knight) и его напарника, машины с искусственным интеллектом, называемой «КИТТ». Сериал был довольно популярен, и даже в настоящее время имеет множество поклонников во всём мире (В том числе и в России). В главной роли Дэвид Хассельхофф.
В 2008 г. канал NBC начал снимать продолжение. Но дальше одного сезона дело не пошло, да и тот был сокращен. В главной роли Джастин Броунинг, сыгравший Майкла Найта( в прошлом Майк Трейсер), сына главного героя из оригинального сериала, который служил в армии США во время войны в Ираке.

5. Пиньята (исп. Piñata) – мексиканская по происхождению полая фигурка довольно крупных размеров в форме какого-нибудь животного (обычно лошади) или геометрической формы, изготовленная из папье-маше и начиненная игрушками и конфетами, которую детям надо разбить палкой.

6. Ричард Брюс «Дик» Чейни (англ. Richard Bruce «Dick» Cheney; 30 января 1941, Линкольн, Небраска) — американский политик, республиканец, работал в администрациях четырёх президентов США. В администрации Дж. Буша-старшего 1989—1993 министр обороны США. С января 2001 по январь 2009 занимал должность вице-президента США, в администрации Дж. Буша-младшего.

7. Оглобля – долговязый, неуклюжий человек (словарь Даля). В оригинале Дик поддразнивает Джейн за высокий рост, называя ее Stretch, что буквально можно перевести как дылда, каланча.

8. Автодом – разработчиком и самым крупным производителем этого чуда техники является фирма «Airstream Trailer Co», основателем которой является Уолли Бьям. От обычных жилых трейлеров отличается тем, что кабина водителя не отделима от жилого кузова. Несмотря на ограниченность пространства, обеспечен практически всем необходимом для относительно комфортного проживания.

9. Незаконная торговля фейерверками - Раны, связанные с фейерверком, особенно полученные детьми, в конечном счете препятствовали его неограниченному распространению. В результате во многих штатах США продажа фейерверка теперь ограничена согласно закону.

10. «Мэнсфилд-парк» (англ. Mansfield Park) — воспитательный роман Джейн Остин (1811-13), который принадлежит к зрелому периоду её творчества. Увидел свет в 1814 году.
По сюжету: Фанни Прайс — девочка из бедного портсмутского семейства. Её тётушка в своё время вышла замуж за состоятельного баронета Томаса Бертрама, который владеет поместьем Мэнсфилд-парк, и поселила на его территории свою сестру, гротескную миссис Норрис, чтобы та приглядывала за воспитанием её дочерей, Марии и Джулии. По благотворительным соображениям миссис Норрис и леди Бертрам пригласили жить к себе и бедную племянницу, Фанни Прайс. Фанни стала членом семьи Бертрамов, хотя и второго сорта: миссис Норрис всячески напоминала ей, что она не ровня кузенам-ровесникам из числа Бертрамов…

11. Касте́т (от фр. casse-tête, букв. «головолом», «ломающий голову») — контактное ударное и ударно-раздробляющее оружие из твёрдого материала, надеваемое на пальцы или зажимаемое между ними, с гладкой или шипованной боевой частью.

12. Уильям Катберт Фолкнер (англ. William Cuthbert Faulkner, 1897—1962), американский писатель, прозаик, лауреат Нобелевской премии по литературе (1949).

13. Джеймс Августин Алоизиус Джойс (англ. James Augustine Aloysius Joyce, ирл. Séamas Seoige; 2 февраля 1882 — 13 января 1941) — ирландский писатель и поэт, представитель модернизма.

14. "Школа обаяния" (амер. charm school) - курсы искусства одеваться к лицу, держаться в обществе и т. п., как правило готовят манекенщиц.

Дик фамильярным жестом сжал мое плечо.
- Мы пишем детскую книжку для вампиров, называется «Учись кусаться с Диком и Джейн»[15]. А ты что подумал?
Если бы взгляды могли убивать… ладно, Дик уже был мертв, так что ничего бы не произошло. Но Габриелю было не до шуток.
- Учись с Диком, - сказал Дик, указывая на свою грудь. После чего поднес руку непозволительно близко к моей, – и Джейн. Дик и Джейн. О, да ладно тебе, ты, унылый осел. Это же забавно.
- А что, все вампиры знают друг друга? – спросила я, снимая со своего колена как бы невзначай примостившуюся туда руку Дика. Совершенно очевидно, что это было разыграно им для Габриеля. Последнее, что мне сейчас было нужно, так это оказаться вовлеченной в какую-нибудь нелепую перебранку немертвых самцов.
- Только те, которые были лучшими друзьями с пеленок, - ответил Дик. - Но Габриелю нравится притворяться, что мы всегда были заклятыми врагами. А как вы двое познакомились? Ты же не продула в драке еще и ему, а?
Мой ответ не сделал бы чести ни одной благовоспитанной леди, что привело Дика просто в неописуемый восторг. Мгновение спустя он нахмурился и, наклонившись поближе, вдохнул запах моих волос.
- Так ты - ее Сир? – скривился Дик. – Я должен был догадаться. Но она же совершенно не твой тип, Гейб. Она может связать между собой больше двух слов. И не является воплощением зла.
- Спасибо, - отозвалась я, подальше отстраняя голову. Что не так с этими вампирами и обнюхиванием чужих волос? Это означало, что Габриель мог учуять запах моих? Как кошка? Пометка на память: Купить глубоко очищающий шампунь как можно скорее.
Габриель проигнорировал Дика и перевел внимание на меня.
- Джейн, где ты была прошлой ночью?
- Мне совершенно не нравится твой тон, - заявила я ему.
- Я буду говорить более любезным тоном, когда у меня будут более утешительные новости, - парировал он. – Так, где ты была прошлой ночью?
- В «Подвале».
Габриель пронзил Дика ледяным взглядом смерти.
- С кем?
- Со мной, - встрял Дик. - У нас случился незабываемый междусобойчик на автомобильной парковке.
- Это совсем не то, как прозвучало, - заверила я, толкнув Дика локтем под ребра.
- Джейн, ты участвовала в драке с вампиром по имени Уолтер?
Я уперла в него собственный кислый взгляд.
- Ты имеешь ввиду с ничтожным, избивающим стариков дерьмоедом по имени Уолтер? Да.
- Он мертв, - сказал Габриель.
Дик фыркнул.
- Да, он мертв. Ты мертв. Я мертв. Мы все мертвы. Я думал, ты уже в курсе.
В этот момент я подумала, что Габриель, должно быть, блокирует в своем сознании сам факт присутствия Дика при помощи какого-нибудь медитативного упражнения.
- Нет, Джейн, Уолтер мертв в общепринятом смысле этого слова. Он был заперт в багажнике своего автомобиля и подожжен.
- Он запросто мог сам это сделать! – воскликнула я.
Дик немного подумал и кивнул.
Лицо Габриеля приняло строгое выражение.
- Это не смешно.
Продемонстрировав крохотный зазор между сведенными вместе большим и указательным пальцами, я изобразила размер «доли» юмора.
- Это немножко забавно. Я думала, что мы превращаемся в пыль и пепел, когда мертвы в общепринятом смысле. Да чего ради кто-то вообще решил, что то, что лежит в багажнике, это Уолтер?
- Его бумажник и другие личные вещи были найдены при нем, - сказал Габриель. - Твой кошелек обнаружили неподалеку от машины.
- Я забыла его вчера вечером в баре! Что теперь будет? Полиция постучит в мою дверь?
- Подозрительные случаи смерти вампиров не расследуются человеческими властями, - сказал Габриель профессорским тоном, от которого мне захотелось припасть к мочке его уха и покусывать до потери сознания одного из нас.
Однако Габриель еще не закончил.
- Так или иначе, жертвы официально мертвы, так что люди решили не утруждать себя лишними хлопотами. Всякий раз, когда человек убивает вампира, человеческие правоохранительные органы расценивают это как самооборону - положение вещей, которое Всемирный Совет пытается исправить уже много лет. Как бы то ни было, но немертвым строго настрого запрещено убивать друг друга, не имея на то серьезных причин. Проигрыш кому-то в уличной драке не считается достаточным основанием для его поджога.
- Зачем я стала бы поджигать кого-то, кого едва знаю? И затем оставлять свой кошелек рядом с машиной, чтобы правоохранительные органы точно знали, кого искать? И я не проигрывала в уличной драке, я просто ее не выиграла, - сочла нужным уточнить я. Габриель смотрел на меня в упор. – Ладно, я ее проиграла. Но потом появился Дик и помог уладить разногласия. Уолтер ушел. Я отвела Андрэа к себе домой и легла спать … одна, - добавила я, вовремя заметив как Дик уже разинул было рот. - Дик может поручиться за тот факт, что, когда я покидала стоянку, Уолтер был все еще жив.
- Не думаю, что свидетельские показания Дика о твоем моральном облике пойдут тебе на пользу, – заметил Габриель.
Дик немного подумал и кивнул.
- Она ни в чем не виновата, Гейб, - вступился он. - Она лишь пыталась не дать покалечить Норма. Даже Совету придется это признать.
- Совету? – пискнула я. Но, раскалившись добела и «поигрывая мускулами» друг перед другом, ни один из них этого не заметил.
- Как твой Сир, я отвечаю за то, чтобы ты предстала перед местным Советом и ответила на некоторые вопросы, - сказал мне Габриель. - Я предложил бы тебе переодеться во что-то более подходящее.
Я перевела взгляд на свою одежду. Очевидно, пижамные штаны в «мелкий кексик» не соответствовали случаю.
Я заскочила в дом, чтобы переодеться в хакисы[16] и блузку поприличней, при этом с большой неохотой оставив Дика и Габриеля c глазу на глаз из опасения, что в мое отсутствие они могли бы обсуждать что-нибудь интересное. Но, когда я вернулась, создалось такое ощущение, что они не сказали друг другу ни слова. Габриель стоял прислонившись к крылечным перилам, скрестив руки на груди и не сводя прищуренных глаз со старого друга. Дик развалился на качелях, почесывая за ушами моего не в меру дружелюбного пса. Фитц приподнялся ровно настолько, чтобы занять сидячее положение и положить голову на колено Дика.
- Все будет хорошо, Оглобля, - подмигнув, уверил меня Дик. – Еще увидимся.
Габриель сверлил его тяжелым взглядом, открывая дверцу своего автомобиля, довольно прагматичного «Вольво-седана», при виде которого я испытала легкое разочарование, несмотря на преследующее меня, начиная с прошлой недели, полное крушение всех связанных с вампирами стереотипов. В салоне пахло старой кожей и больше ничем. Освежающая разница по сравнению с моей машиной, в которой стоял слабый запах чизбургеров с беконом.
Вплоть до самого нашего отбытия, Дик всем своим видом давал понять, что никуда не собирается. Он так и остался сидеть в своей вальяжной позе на качелях с головой моей собаки на своем колене. И даже послал мне воздушный поцелуй, когда мы отъезжали. Держу пари, это было рассчитано на то, чтобы заставить Габриеля гадать, собирается ли Дик остаться и поджидать моего возвращения. Я никак не могла определиться, испытывать раздражение или чувствовать себя польщенной из-за того, что Дик использовал меня, чтобы позлить Габриеля. В итоге решила выбрать раздражение.
Я понятия не имела, чего ждать на слушании Совета. После того, как схлынул первый, связанный с «Великим Выходом», хаос, Всемирный Совет По Борьбе За Равноправие Немертвых назначил своих представителей и создал комиссии на уровне отдельных штатов для расследования подозрительных случаев смерти вампиров и ведения переписи недавно обращенных. У этих «штатных» советов были свои представители «на местах», уполномоченные улаживать мелкие дрязги и определять, степень важности дел для передачи «наверх». Кроме того, их наделили полномочиями приводить в исполнение приговоры от имени Совета.
Габриель вел машину в звенящей тишине до самой окраины города. Но едва мы притормозили на Гейтс Стрит, он сжал пальцами руль и процедил сквозь зубы:
- Я чувствую его запах на тебе.
- Кого?
- Ты знаешь, кого, - огрызнулся он.
- Ты это о Дике? – все-таки спросила я.
У Габриеля вырвалось рычание.
Я скрестила руки на груди, создавая барьер между нашими телами и таким образом демонстрируя ему свое собственное недовольство.
- Так, значит о Дике.
И вовсе это не такое уж очевидное заключение, впрочем, разве с Габриелем когда-то было иначе?
Габриель дернул меня, развернув к себе, его лицо оказалось угрожающе близко к моему.
- Нам следует хорошенько прояснить кое-что. Я тебе не друг, Джейн. Я не Зеб. Я не могу находиться рядом с тобой, если ты будешь с кем-то еще.
- Я хочу, чтобы ты очень, очень внимательно меня выслушал, потому что говорю это со всей возможной искренностью, - прошептала я, сжав его руки в своих. – Ты – жутко мнительный тип.
- Не смей обращать все в шутку, - взвился он.
- А я и не шучу, - огрызнулась я. – И что, черт возьми, это значит - ты мне не друг? И я ни с кем не была, благодарю покорно. Да ты бы и сам это знал, если бы получше принюхивался. Слушай, вчера ночью Дик мне очень сильно помог. Вероятно, именно его вмешательство не позволило Уолтеру истолочь мой череп в мелкую крошку. И сегодня вечером он пришел, чтобы удостовериться, что со мной все в порядке, - сказал я Габриелю. - Вот и все. Нечего не было. Я имею ввиду, он прикасался ко мне, но не так, как ты думаешь. И вряд ли обнюхивание меня, чтобы определить, кто находился рядом, соответствует прямому назначению вампирских способностей. Вообще-то, это даже как-то неприлично. Зеленый.
Габриель наконец-то заметил смену сигнала светофора и дал по газам. Какое-то время он молча распалялся, прежде чем брякнуть:
- А ты в курсе, что он проиграл свой семейный дом в карты?
- Он проиграл его тебе, - вздохнула я.
Да, Андрэа посвятила меня в эту любопытную и довольно пикантную историю. До своего обращения, Габриель и Дик проводили большую часть времени, курсируя от карточного стола (хобби Дика) к лошадиным торгам (хобби Габриеля) и обратно. Однажды ночью после нескольких партий покера и слишком обильных возлияний бренди, Дик поставил на кон свое родовое гнездо против призового жеребца Габриеля. Он был слишком пьян, чтобы понять, что держит в руках две восьмерки, семерку, валет, и двойку - то есть даже близко не стрит[17]. И хотя позднее Габриель пытался вернуть ему дом, Дик оказался слишком гордым, чтобы принять его. Так уж вышло, что дом пастора Чейни стал именно тем местом, куда бежал Габриель, когда собственные братья приговорили его к смерти в объятиях рассвета.
Чтобы не углубляться в детали, просто скажу, что где-то в перерыве между унизительным банкротством Дика и новым «исключительно ночным» образом жизни Габриеля, они перестали быть ЛДН (Лучшими Друзьями Навеки). Мелкие обиды и обмены колкостями накапливались до тех, пока они не перешли от неспособности выносить общество друг друга к открытой враждебности. Пристрастие Дика к похабным шуточкам и детским розыгрышам лишь подливало масло в огонь. В конце 1960-ых он начинил весь дом Габриеля серебряной крошкой. Габриель потом больше десятилетия не мог там ни на что сесть, не заработав при этом мелких ожогов на пятую точку.
Таким образом, несмотря на то, что они больше века проживали в радиусе десяти миль друг от друга, эти парни предпочитали не общаться между собой, если только в этом не было крайней необходимости. Между прочим, прежде чем вы начнете строить предположения, Дик не был обращен той же самой женщиной, которая инициировала Габриеля. Со слов Андрэа, Дика обратили через десять лет после Габриеля, в результате особенно неудачной игры в карты. Победитель - вампир из Нового Орлеана по кличке Скат - хотел быть уверен, что Дик заплатит свой долг, а несколько дополнительных сотен лет ему в этом помогут. Ну, просто эталон железной логики, вы не находите?
- Ты… тебе не стоит находиться рядом с Диком Чейни.
Я кивнула.
- Особенно, если у него в руках охотничья винтовка.
Он откинул голову назад, издал расстроенный рык из разряда «я всерьез пересматриваю свой «Нельзя бить девчонок» принцип».
- Полегчало? – спросила я.
- Нет! - воскликнул Габриель, поворачивая машину в сторону городской аллеи. Здесь сосредоточилась большая часть обширной сети ресторанов и деловых предприятий города вперемежку с торговыми лотками местных чудаковатых торговцев и покупателей, в душе не чаявших, зачем в магазинах введены правила возвратов, требующие предъявления чеков вместо того, чтобы просто доверять клиентам на слово. Неоновые знаки казались настолько яркими, что от одного только взгляда на них ломило глаза, а слепящие красные и зеленые блики от них просвечивали сквозь закрытые веки. Мы миновали забитую под завязку автомобильную парковку «Шенаниганс», и я лишний раз поразилась тому, насколько изменилась со времен своей последней поездки по этой дороге. Джейн, которая в том баре оплакивала потерянную работу и полу-заполненную личную жизнь, несмотря на свое жалкое существование, казалась мне теперь гораздо более счастливой, потому что ей не приходилось иметь дело с сердитыми Сирами, кровью и обвинением в убийстве.
- Насколько серьезно я вляпалась? – спросила я, наконец-то ломая тишину.
- Не знаю, - спокойно признался он. - Я никогда не слышал, чтобы один вампир убивал другого так скоро после своего восстания.
- Ты что, действительно думаешь, что я могла сделать что-то подобное? Зачем мне поджигать кого-то, кого я едва знаю?
- В противоположность кому-то, кого ты знаешь хорошо? – фыркнул он.
- Спасибо, я оценила твой сарказм, - сказал я ему. – Нет, правда, ты всерьез полагаешь, что я на такое способна?
Он выждал несколько томительных мгновений прежде, чем ответить:
- Нет.
- Тогда, зачем ты тащишь меня в суд? – возмутилась я, стыдясь плаксивых ноток, закравшихся в голос. - Я все время думала, что в вампирском обществе царит абсолютное беззаконие.
- Некоторые тоже так думают, - ответил он. – Но другие, вроде меня, считают, что, если ты намерен влиться в современный мир, то должен отвечать за свои поступки.
Вот теперь у меня задрожали поджилки.
Он уперся взглядом в парковочную стоянку прямо перед собой, не соизволив даже посмотреть в мою сторону.
- Просто будь почтительной. Не препирайся. Не углубляйся в детали. Не демонстрируй свое специфическое чувство юмора.
- Проще говоря, «не будь собой», - проворчала я. - Если бы я не была парализована ужасом, то почувствовала бы себя оскорбленной.

------------------------------------------------------------
15. Дик и Джейн — герои популярных иллюстрированных книг для чтения, по которым юных американцев учили читать в 1930–1970-е годы.

16. В 1986 году известная джинсовая фирма «Ливай Страусс» начала производство новых брюк, создав для этого отдельную фирму под названием «Доккерс». Это были, казалось бы, обычные брюки, но изготовлялись они из более плотной ткани, их не требовалось гладить. Они не обтягивали бедра, человек чувствовал себя в них свободно и комфортно. Так появился новый вид одежды, названный «хакис». Доккерсы стерли грань между одеждой для отдыха и работы. Деловые люди, клерки, госслужащие стали носить хакис вместе с пиджаками и галстуками, а люди попроще — с куртками и майками. Сейчас доккерсы для мужчин и женщин продаются в 40 странах мира.

17. Стрит (стрейт) - в покере комбинация из пяти карт, идущих по старшинству друг за другом, не обязательно одной масти.

Всемирный Совет По Борьбе За Равноправие Немертвых был создан для защиты прав и интересов вампиров всех возрастов. Если вас вызвали к представителю совета, в ваших же интересах явиться к нему незамедлительно и честно ответить на все вопросы. Избегание встреч с советом лишь усугубит ваше положение.

Выдержка из « Руководства для только что восставших из мертвых»

Я ожидала, что местный Cовет окажется этакой смесью «Клуба Львов»[1] и синдиката а-ля Скорсезовских мафиози[2]. Каким образом мафиози могло занести в Кентукки… ну, в общем, я не продумала эту мысль как следует.
Кроме того, любой, обладающий чувством собственного достоинства мафиози в жизни бы не позволил себе быть замеченным в «Баррель Крекере»[3] в девять часов вечера буднего дня. Да, члены совета, великие блюстители правосудия и приличий среди вампиров 813-го округа[4], проводили свои тайные встречи прямо под старой металлической вывеской, рекламирующей мыло «Люкс»[5]. Вообще-то, вам не найти вампиров в хорошо освещенных местах, тем более в окружении неприятных запахов человеческой пищи и навязчиво домашней атмосферы. Габриель пояснил мне, что встреча на такой нейтральной, переполненной людьми территории была единственным способом гарантировать отсутствие «лишних ушей». Как правило, люди предельно сосредоточены, когда дело доходит до вкусно поесть. Вся честная компания заказала «Мамины Блинчики на Завтрак», после чего размазала еду по тарелкам. Они ничем не отличались от любых других клиентов, за исключением того, что оставляли щедрые чаевые.
Габриель обнаружил членов совета за их обычным столиком. В состав группы входили:
Питер Кроун - бледный, субтильный хандротик. Совершенно очевидно, что он не испытывал ко мне симпатии. Или к Габриелю, или к другим членам комиссии, или к людям, поедающим вафли с орехами пекан[6] за соседним столиком. Такое ощущение, что кто-то превратил его в вампира в качестве меры наказания. Вероятно, этот кто-то хотел, чтобы он киснул до скончания веков.
Вылитый близнец Полковника Сандерса[7] по имени Уэйко Маршан не сказал Габриелю ни слова, зато приложился учтивым поцелуем прямо к моему запястью. Остаток ночи моя рука пахла мятой и тоником для волос.
Светловолосая дама со слабым британским акцентом, представилась как Софи. Просто Софи. В масштабах Холлоу это должно было звучать практически как «Шер». Она была обращена уже после того, как разменяла пятый десяток. Лицо вампирши было гладким и без макияжа, выставляя на всеобщее обозрение пластмассовый блеск ее кожи, который одновременно и завораживал и вызывал чувство смутной тревоги. Она была достаточно уверена в себе, чтобы не заморачиваться какими бы то ни было аксессуарами к своему сногсшибательному черному брючному костюму.
Офелия Ламберт, гибкая брюнетка, одетая в джинсы, футболку и медальон, возраст которого мог бы исчислялся примерно тремя столетиями. Вполне возможно, что и самой Офелии было уже за триста, но выглядела она лет на шестнадцать. Безобидный, подростковый облик этой вампирши противоречили ее внушительному присутствию, как бы сообщая окружающим: «может быть я и выгляжу как читательница «Тайгер Бит»[8], но могу вырвать вам селезенку и глазом не моргнув». Она была почти столь же устрашающа, как некоторые девчонки из моей средней школы.
Членов совета назначали на их участки независимо от происхождения, таким образом присутствие Офелии в связке с «континентальными» корнями Софи не вызывали такого уж недоумения. Однако меня не покидало чувство, что я узнала в мистере Маршане лицо с мемориального памятника солдатам армии Конфедерации, что стоял в центре города.
Офелия, которая, очевидно, являлась главой группы, жестом велела нам присесть за испещренный каракулями круглый стол. Тут же рядом возникла официантка в коричневом переднике по имени Бетти, чтобы принять наш заказ – «Мамины Блинчики на Завтрак», как и у остальных - и на следующие сорок пять минут о ней можно было бы напрочь забыть.
Несмотря на всю серьезность ситуации, я не могла сосредоточить внимание на членах совета. Пребывание в переполненном людьми помещении стало настоящим испытанием для органов чувств. Обрывки фраз, долетающие с других столиков, кружились над головой, словно облако назойливых москитов. И бекон, который я так сильно любила при жизни, теперь пах для меня почти как детская отрыжка. Я сконцентрировалась на своих столовых приборах, кромсая бумажное кольцо для салфеток в тонюсенькие полосы и сворачивая их в длинные спирали.
- Вы знаете, почему вы здесь? – наконец спросила Офелия, при этом взгляд ее был столь же неподвижен и пуст, как у акулы.
Я слегка замешкалась. Если когда-то и должно было наступить удачное время, чтобы излечиться от моего хронического бормотания, так это прямо сейчас.
- Мне сказали, что у вас есть ко мне несколько вопросов.
Габриель слегка наклонил голову, словно давая понять, что я взяла хорошее начало. Мы договорились, что если меня понесет не в ту сторону или я начну бормотать, он стукнет меня ногой под столом. Кивок головы означал, что я сказала или сделала что-то правильное. Этот уговор был унизителен для моего чувства собственного достоинства, но я решила не зацикливаться на нем. Члены Совета не сводили с меня взгляд, очевидно ожидая более развернутого ответа.
- Мне сказали, что вчера вечером был убит вампир, - продолжила я.
- Вампир, на которого вы напали лишь за несколько часов до того, как он был заперт в багажнике своей машины и подожжен, - уточнила Софи.
- Я убеждена, что Уолтер мог сделать это самостоятельно.
Язвительная усмешка на губах Офелии стала единственной реакцией членов совета. Габриель пнул меня ногой под столом.
- Итак, с чего бы приличной молодой леди вроде вас ввязываться в драку с таким никчемным типом, как он? – спросил мистер Маршан, качая головой с отеческим порицанием.
- Я высказала возражения против того, чтобы он держал Норма, человеческого бармена, вверх тормашками и тряс его, словно копилку, - сказала я, с трудом сдерживая раздражение в голосе. – У нас с Уолтером возникли разногласия. Вмешался Дик Чейни. Уолтер ушел. Я поехала домой. Андрэа Бирн, которая, по моим соображениям, хорошо известна среди вампиров, осталась ночевать на моей кушетке, и … она не сможет очень уж много вам рассказать, потому что практически всю драку была в пьяной отключке.
- И еще мне нужно найти новый способ рассказывать истории, - ляпнула я невпопад.
- Предварительное обдумывание слов в голове перед их произнесением могло бы вам в этом помочь, - любезно посоветовала Софи. Она протянула ко мне руку. Я почувствовала себя обязанной ее взять. Как только я оказалась в радиусе ее досягаемости, она сжала мое запястье и подтянула к себе, вынудив налечь на стол.
- Эй…- проворчала я. Что-то было не так. Рука нещадно зудела. Пальцы Софи впивались в кожу. Я задыхалась, отчаянно пытаясь вырваться из ее хватки. Пальцы Габриеля, скользнув под столом, сжали другую мою руку. Он покачал головой. Очевидно, мне полагалось пройти через эту процедуру «без шума и пыли».
- Не вмешивайся, Габриель, - предупреждающе велела Офелия. Рука Габриеля покинула меня, бросая на произвол судьбы.
- Смотрите мне в глаза, - скомандовала Софи голосом, полностью лишенным очарования, которое она так щедро расточала лишь несколько секунд назад. Отчаянно надеясь, что, невзирая на боль, мой взгляд все еще способен передать всю степень владеющего мной негодования, я встретилась с ней глазами. Радужные оболочки ее глаз сверкнули черным, и в тот же миг меня накрыло ощущение резкого падения в бездонную пропасть. Голова казалась такой тяжелой - слишком тяжелой, чтобы ее можно было держать. Силуэты людей и столов бешено завращались вокруг размытыми пятнами.
- Что вы делаете? – пробормотала я, еле ворочая непослушным языком. Мой голос прозвучал как будто издалека. Я хотел открыть глаза, но веки не поддавались. Желудок совершал немыслимые кульбиты. О, пожалуйста, пожалуйста, Боженька, не дай мне стошнить прямо посреди «Баррель Крекера».
- Софи - та, кого вы могли бы назвать ходячим детектором лжи, - сказала Офелия веселым тоном. - Ее дар позволяет ей исследовать ваши мысли, и извлечь правду из того, в чем вы пытаетесь нас убедить. Если вы будете сопротивляться, процедура окажется весьма трудной и болезненной. А теперь, я хочу, что бы вы снова ответили на мой вопрос. Что случилось с Уолтером?
Жалящая хватка Софи была подобна огненному пламени, охватившему всю руку до самой груди. В горло словно вцепились горячие железные когти, буквально вырывая каждое слово. Не помню, что конкретно им говорила. Знаю лишь, что произносила это спокойно. В целом же, весь полученный опыт был сродни депульпированию зуба[9] без анестезии. Ну, все. Вот теперь свидания с Габриелем официально числятся худшими из всех, что у меня были.
Просто чудо, что мне хотя бы отчасти удавалось владеть языком, когда Софи ослабила хватку.
- Отпустите меня, - прохрипела я. Во рту стоял странный привкус, словно от ржавых гвоздей. Я облизнула пересохшие губы и сквозь злые щелочки глаз уставилась на своего Сира.
- О, только не надо устраивать сцен, - небрежно произнесла Софи. – Пока что я вас отпускаю. Вы прошли проверку.
Как бы мне хотелось суметь связать вместе достаточное количество слов, чтобы ответить с соответствующим презрением, но я предпочла демонстрировать свое отвращение молча. Габриель попытался приобнять меня за плечи, но я рыкнула на него. Если люди за соседним столиком и заметили, то даже взгляда не подняли от своих вафель.
Софи сказала:
- Она говорит правду, или, по крайней мере, считает это таковой. Она еще так молода. Иногда для них это одно и то же.
Кроун улыбнулся мне, однако это было скорее презрительной насмешкой, чем дружеским жестом. Это окончательно меня добило. Тем более, что я только сейчас вернула достаточно контроля над своими конечностями, чтобы отдернуть руку подальше от Софи.
- Это совсем не то, как люди ведут себя в «Баррель Крекере»! – прошипела я и разъяренно ощетинилась на своего Сира, который превратил слабое давление на мою ногу в костедробильное топтание пальцев.
- Мы же предупреждали вас, что процесс может быть неприятным, - сказала Софи со слабой извиняющейся улыбкой. – Все могло бы быть намного более болезненным.
- Мы уже поговорили с Андрэа Бирн, - произнесла Офелия тоном, которым обычно выносят приговор. - Она - одна из немногих людей, слово которых способно поколебать наше мнение. Пока что мы решили принять вашу версию, но вам стоит знать, что мы продолжим расследование смерти Уолтера. Если нападение было оправдано, или мы придем к мнению, что вы невиновны, вы получите наши самые глубокие извинения. Однако, если мы узнаем, что вы лгали Совету, вам грозит весьма строгое наказание. Андрэа будет наказана заодно с вами.
- Если вы не возражаете, то мне хотелось бы знать, - прокаркала я, - зачем вы просили рассказать вам, как с моей точки зрения все происходило, если все равно собирались воспользоваться услугами мисс Полиграф[10]?
Офелия пожала своими совершенно голыми плечами.
- Чтобы проверить, сказали бы вы нам правду без посторонней помощи, если конечно, ваша версия событий является таковой. Кроме того, нам нравится измерять силу наказания, в соответствии с тяжестью обмана.
- Тогда, уж не сочтите за дерзость, если я поинтересуюсь, какого рода «наказание» мне могли бы впаять? – спросила я.
Если бы я совершенно точно не знала, что кости пальцев на моих ногах восстановятся, то была бы очень расстроена тем, с каким сокрушительным давлением Габриель оттаптывал мою ногу.
Офелия ухмыльнулась.
- Вас могли поставить перед выбором: или оказаться запертой в гробу, полном пчел, или ощутить всю прелесть раскаленного серебряного прута прямо в вашей…
- Офелия, - примирительно взглянув на меня, прервал ее мистер Маршан. - Достаточно.
- Она просто шутит, - заверила меня София. - Серебряный прут практически комнатной температуры. Древние вампиры назвали это Испытанием.
- Почему? – спросила я.
- Потому что звучит до жути пугающе, - мотнула головой Софи.
Я покинула место за столиком прежде, чем принесли мои блинчики, что, в конечном счете, было даже к лучшему. Скорее всего, присутствие несъедобных блинов стало бы для меня последней каплей. Габриель сопроводил меня к машине прежде, чем я успела бы сказать еще что-нибудь изобличительное. И под «сопроводил», я подразумеваю, что он протащил меня через всю парковку словно пещерный человек и совсем не по-джентельменски впихнул на пассажирское сиденье.
- Что, черт возьми, это было? – заорала я. Ощутив возвращение полной работоспособности своих рук и ног, я воспользовалась возможностью навешать ему тумаков, как только он уселся за руль. - Ты знал, что они собирались со мной сделать? И гроб, полный пчел? Какого дьявола?
- Успокойся, просто успокойся, - сказал он, ловя мои запястья. Я думала, что Габриель хотел помешать мне его ударить, но он принялся осматривать мою покрасневшую кожу, сосредоточено изучая отметины, оставленные ищущей правду экспедицией Софи в мой мозг. Я хранила молчание до тех, пока не увидела, как они начали исчезать. Надо же, мне почему-то казалось, что чувство жжения будет длиться гораздо дольше.
- Да что с вами не так, а? – возмутилась я. - Почему ты не сказал мне, что они собирались покопаться в моем мозгу? Знаешь, меня воспитывали в абсолютной уверенности, что содержание чьего-то мозга, это его личное дело! И ты заметил, что мне приходится все время на тебя орать?
- Джейн, я знаю, ты была напугана…
- Я была в ужасе, ты, осел.
Он склонился над пассажирским сиденьем, сжав мое лицо в ладонях прежде, чем я успела сообразить, что случилось. Несмотря на то, что я была зла, как тысяча чертей, не могу сказать, что мне не понравилось его целовать. Или что я не ответила на поцелуй. Потому что, черт… я имею ввиду, черт побери, он отлично целовался. И если уж наш первый поцелуй был искрами и фейерверком, то этот – стал полномасштабным ядерным взрывом. Все мое тело принимало активное участие в процессе - лицо, губы, руки, ноги от бедер и до самых икр. Не думаю, что он в действительности прикасался ко всем этим местам. Я просто знаю, что они участвовали.
Поначалу скольжение его языка по губам было едва уловимым, постепенно становясь все более и более требовательным до тех пор, пока я уже не могла определить, где начинается его рот и заканчивается мой собственный. Габриель притянул меня к себе на колени, руками прижав лодыжки по обе стороны от своих ног, при этом поглаживая оголенную кожу большими пальцами. Я потянула его за волосы, заставляя откинуть голову, чтобы можно было прижаться губами к небольшой ямке на подбородке. Габриель заворчал, не желая прерывать поцелуй. Он вернул мой рот обратно к своим губам, одну руку опустив мне на затылок, другой - теснее прижимая мои бедра к своим.
На соседнем парковочном месте остановился микроавтобус. Я услышала задушенные смешки, перешедшие в неприкрытый гогот, трех подростков, выбирающихся из машины вместе со своими родителями.
Один из детей крикнул:
- Эй, снимите комнату!
Я отпрянула от Габриеля, снова оказавшись на своем месте и изо всех сил пытаясь игнорировать хохот покидающих стоянку детей. Я таращилась на него какое-то время, показавшееся мне тревожно долгим. У меня не было поцелуев, вроде этого, вот уже… ну, в общем, никогда. Я наконец-то нашла нечто простое и естественное в наших отношениях с Габриелем: обжимашки с ним.
Ура мне.
Едва я успела сформировать в голове это умозаключение, как он снова оказался на моей половине машины, и все повторилось сначала. Действия Габриеля застали меня врасплох, и я случайно прикусила его нижнюю губу - достаточно сильно, чтобы пошла кровь. Хорошие новости заключались в том, что ему это понравилось, так что моя оплошность была воспринята как провокация, а не проявление неуклюжести.
- Если это было попыткой заставить меня заткнуться, то пошел ты, - выпалила я, когда он вновь отстранился.
Спрятав лицо в моих волосах, он пробормотал:
- Я сделал это, потому что хотел. Твое молчание стало дополнительным бонусом.
Я отпихнула его за плечи.
- Осел.
- Ты это уже говорила, - сказал он, пальцами обводя контур моего подбородка.
- Я и в этот раз имела ввиду то же самое.
- Джейн, я знаю, ты была напугана. Знаю, что их методы дознания могут быть по-настоящему зверскими, но это было необходимо, - сказал он, твердо притягивая меня к груди. Я уткнулась лбом в изгиб его шеи, с радостью обретая хотя бы несколько мгновений душевного комфорта. Выворачивание мозгов наизнанку – весьма изматывающий эмоциональный опыт.
- Я знаю, ты сердишься на меня за то, что притащил тебя сюда, - пробормотал он. - Но отказ сотрудничать с Советом повлек бы за собой гораздо больше проблем. И как твой Сир, я ответственен за твое представление перед советом. Мне также следовало присматривать за тобой в эти первые недели. Очевидно, у меня это не очень хорошо получилось.
- Эй, это довольно оскорбительно, - сказала я, ткнув его под ребра.
Габриель наконец сказал:
- Я сожалею.
- Прошу прощенья? – сказала я, приставив ладонь к уху. – Это что сейчас такое было?
- Я сожалею, - повторил он. - Сожалею о том, что был настолько резок с тобой у тебя дома. Сожалею, что закатил сцену из-за проведенного тобой времени с Диком. Сожалею, что был так … неуравновешен по отношению к тебе. Я никогда прежде не проводил время со своим потомками. Возникли сложности, которых я не ожидал. Во мне накрепко засела эта подавляющая потребность защищать тебя, чему ты, в свою очередь, здорово мешаешь.
- Почему ты никогда не проводил время с потомками?
- Это было невозможно, - сказал он голосом, не терпящим дальнейших расспросов. - И даже если бы ты не была моей подопечной, я чувствовал бы то же самое. Мы связаны, ты и я. Именно поэтому видеть тебя сегодня вечером с Диком было так тяжело. Он всегда умел найти подход к дамам, а ты принадлежишь как раз к тому типу женщин, которых он любит развращать. Одна лишь мысль о другом мужчине, прикасающимся к тебе, целующим тебя, о его запахе на твоей одежде, твоей коже… Я не мог этого вынести. Да еще прибавь сюда вызов совета, и вот тебе моя острая реакция.
- Так значит, не то, чтобы я тебе нравилась, просто случилось так, что биологический инстинкт заставляет тебя ревновать, - пробормотала я.
- Да… то есть, нет! – выпалил он. - Почему ты постоянно низводишь меня до уровня болтливого идиота?
- Так это еще называется «болтливый»? - усмехнулась я.
- Когда речь заходит обо мне – да, - отрезал он.
Мне пришлось признать, что так и есть.
- Ты чувствуешь его запах на мне? – спросила я, принюхиваясь к своей блузке. – На что он похож для тебя? Как по мне, так это всего лишь похоть и бергамот.
- Это бесполезно, - проворчал Габриель. Он коротко прижался своим лбом к моему, затем поцеловал в весок, лоб, переносицу. После чего спрятал лицо в изгибе моей шеи, глубоко вдохнув. – Как бы то ни было, я действительно наслаждаюсь твоим ароматом, и ты мне нравишься. Очень. Я хочу оберегать тебя. Если бы с тобой что-то случилось, не знаю, что бы я делал.
Я подняла голову, с опаской следя за ним.
- Ты же не собираешься чего-нибудь учудить с ворсом из моей сушилки[11], не так ли?
- Никогда не угадаешь, что вылетит из твоего рта, - сказал он, разглядывая меня. - И я наслаждаюсь этим в какой-то даже нездоровой манере. Я просто хочу сказать, что еще до того, как обратил тебя, твой запах был одной из тех вещей, которые меня притягивали.
- А как я пахла?
- Как моя, - сказал он, целуя изгиб моей шеи, кончик носа, и, наконец, губы. - Ты пахла так, словно была моей.
- Можешь отвести меня домой прямо сейчас?
- Устала? – спросил он. - Методы Софи могут быть очень изматывающими.
- Нет, просто не хочу, чтобы еще больше людей видело, как я обжимаюсь с каким-то случайным парнем на парковке «Баррель Крекер».
- Едва ли меня можно назвать случайным, - сказал он, возвращаясь на водительское сиденье. - Я – твой Сир.
- Ну, люди этого не знают, потому что не в курсе, что я - вампир, - сказала я, протирая запястья. - Я уже подмочила свою репутацию потерей работы и публичной пьянкой. Не стоит добавлять «прилюдный парковочный перепихон» к этому списку.
- Однажды ты объяснишь мне, что это значит, и не думаю, что ответ мне понравится, - пробормотал он, поворачивая ключ в замке зажигания.

-----------------------------------------------------------
1. «Клуб Львов» (англ. Lions Clubs International) — совокупность международных общественных благотворительных организаций — клубов, основанных в США в 1917 году бизнесменом из Чикаго, Мелвином Джонсом. Эти клубы осуществляют различные гуманитарные проекты. Централизованное руководство клубами осуществляет Lions Clubs International Foundation.
Девиз сообщества Lions «Мы служим». Основные программы Lions Club это сохранение зрения, слуха и речи, борьба с диабетом, yпомощь детям, и другие программы.
Персональный девиз Джонса: "Ты не сможешь получить большего пока будешь делать все только для себя".

2. Скарсезовские мафиози – очевидно имеется ввиду знаменитая трилогия гангстерских фильмов режиссера Мартина Скорсезе:

*«Злые улицы» (англ. Mean Streets, США, 1973 год) — фильм — драма о нравах и морали Маленькой Италии Нью-Йорка. Одна из дебютных ролей Роберта Де Ниро принесла ему премию Национальной ассоциации кинокритиков Америки. Картина включена в национальный реестр фильмов Библиотеки Конгресса США.
*«Славные парни» (англ. Goodfellas, 1990г.) — кинофильм. Обладатель пяти наград Британской Киноакадемии (включая лучший фильм), приза МКФ и премии «Оскар» которая была вручена Джо Пеши за лучшую роль второго плана. Визитная карточка фильма — культовая фраза которой открывается картина: «As far back as I can remember, I’ve always wanted to be a gangster» —(Сколько себя помню, я всегда хотел быть бандитом).
*«Казино» (англ. Casino) — кинофильм, снятый в 1995 году, основанный на одноименной книге Николаса Пиледжи и Ларри Шандлинга. Не рекомендуется просмотр детям и подросткам моложе 16 лет. Пиледжи называл «Казино» последним вкладом в гангстерскую трилогию, начатую кинолентами «Злые улицы» и Славные парни.
Примечание: актер Роберт Де Ниро сыграл роль в каждом из этих фильмов.

3. «Баррель Крекер» (англ. «Cracker Barrel») - сеть ресторанов-магазинов, основанная в 1969 г. и насчитывающая более 500 заведений. Как правило эти рестораны размещаются невдалеке от скоростных автомагистралей. Их отличительным признаком является «домашняя» пища и стилизованная под старину обстановка.

4. 813 округ – никаких официальных сведений о делении территории США на округи и их нумерации найти не удалось, поэтому предполагаю, что это собственноручно обозначенные вампирами условные «зоны», основанные для удобства организации и управления.

5. «Люкс» - мыло этой известной марки впервые было произведено в Индии в 1909 г. «Туалетная» версия была представлена в США в 1925 г., в 1928 г. – в Великобритании.

6. Кария пекан (Пекан), или Гикори пекан, или Кария иллинойсская лат. Carya illinoinensis) — вид древесных растений семейства Ореховые (Juglandaceae), распространённый на юго-востоке США, от южных районов штатов Айова и Индиана до Техаса и Миссисипи включительно. Также пекан произрастает в Крыму, на Кавказе и в Средней Азии. Орехи — плоды этого дерева — используются в кулинарии. Это листопадное дерево достигает 25—40 м в высоту и способно плодоносить на протяжении 300 лет. Ближайший родственник пекана — грецкий орех, произрастающий на юге России и Украины.

7. Гарланд Дэвид Сандерс (англ. Harland David Sanders), более известен под псевдонимом Полковник Сандерс (англ. Colonel Sanders) (9 сентября 1890 — 16 декабря 1980) — основатель сети ресторанов быстрого питания Kentucky Fried Chicken («Жареный цыплёнок из Кентукки», KFC), фирменным рецептом которых являются куски жареной в кляре курицы, приправленной смесью ароматических трав и специй. Его стилизованный портрет традиционно изображается на всех ресторанах его сети и на фирменных упаковках. На деле, Сандерс никогда не был армейским офицером. Звание «полковника» — это почётный титул, присуждаемый ежегодно губернатором штата за выдающиеся заслуги в общественной жизни штата.

8. «Тайгер Бит» - подростковый глянцевый журнал.

9. Депульпирование зуба – удаление зубного нерва.

10. Полиграф – техническое приспособление, в простонародье носит название «детектор лжи».

11. Согласно статистке: «Ежегодно в США происходит 15 000 пожаров, очагом которых являются сушильные машины вытяжного типа. Их жертвами становится в среднем 20 человек, из них половина – со смертельным исходом.причина пожаров – воспламенение ворса и очесов ткани, скопившихся в вентиляционном рукаве машины. помните: необходимо регулярно очищать от очесов фильтр и рукав отвода воздуха сушильной машины!»
Очевидно, Джейн опасалась, как бы в своем стремлении к гиперопеке Габриель не перешел все границы, начав охранять ее от "каждого фонарного столба" и не стесняясь чистить ворс в ее сушильной машине.

Как раз, когда я решила, что наше «свидание» с Габриелем уже не может быть хуже, мы подъехали к моему дому и обнаружили моего отца, сидящего на крылечных качелях с «Мясной Пиццей» в руках. Шанс даровать свое отеческое одобрение в отношении «визитов джентльмена» не представлялся папе со старших курсов моего колледжа. Так что предстоящее знакомство гладко пройти не обещало.
Габриель кивнул в сторону крыльца.
- Ты знаешь этого человека?
- Это - мой отец, - сказала я. - Я ему так и не сказала.
- Знаю, - откликнулся он. - Я могу уехать.
- Нет, должны же двое самых влиятельных мужчин в моей жизни когда-нибудь познакомиться.
- Привет, детка, - сказал отец, целуя мою щеку в перерыве между откусыванием пиццы. – У твоей мамы сегодня вечеринка-презентация. На тему то ли косметики, то ли кремов, то ли домашнего декора. Никак не могу запомнить. Я не возражаю против этих вечеринок до тех пор, пока они не пытаются уговорить ее устраивать презентации под собственной крышей. Я хотел сделать тебе сюрприз, но, кажется, у тебя уже есть планы на вечер.
- Очень мило с твоей стороны. Габриель Найтингейл, это - мой отец, Джон Джеймсон, - представила я, махом руки приглашая их в дом и проводя на кухню. - Папа, Габриель – мой…
Сир? Вездесущий самопровозглашенный наставник? Парень, отношениям с которым вероятнее всего суждено закончиться моим первым неприятным немертвым разрывом? Я решила остановиться на «друге».
- Как насчет пиццы? – спросил папа, открывая коробку на кухонной стойке, чтобы продемонстрировать это изобилующее холестерином великолепие.
- О, нет, спасибо, я не могу, - отмахнулась я.
Выгнув бровь папа наблюдал за тем, как я выдвигаю для него высокий барный стул. Я никогда не отказывалась от пиццы. Никогда.
- Ты же не села на какую-нибудь безумную диету?
На какое-то короткое, замечательное мгновенье Габриель выглядел пораженным. Я рассмеялась.
- Нет, мы уже поели, мистер Всевидящее Око.
- Прошу меня извинить, я на минутку, - сказал Габриель, исчезая за кухонной дверью.
- Габриель Найтингейл, это имя кажется мне смутно знакомым, - размышлял отец, пережевывая пепперони[1]. По выражению его лица можно было сказать, что сейчас он копался в своих массивных, но не слишком надежных банках памяти в поисках информации.
- Гм, у него здесь поблизости большая семья, - сказала я, решив не уточнять, что большинство из них с некоторых пор обитает на кладбище. - Они в Холлоу уже очень, очень давно.
Папа возобновил жевательный процесс. Прислонившись к стойке, я спросила:
- Итак, что новенького?
- Да все по-старому, все по-старому, – усмехнулся он, принявшись за второй кусок. – Веду летние занятия. Начал писать еще один учебник, который вряд ли закончу. Твоя мама уже готовится к исторической экскурсии в следующем году.
- Я не включу «Речные Дубы» в экскурсию, - заявила я. – Тете Джетти это бы не понравилось.
- Твоя мама и спрашивать не станет, - сказал он. - Честно говоря, она даже не знает, как это делается. Она в замешательстве от всей этой ситуации с твоей работой, тыковка. А еще переживает и боится за тебя, но и смущена при этом. Ей уже приходилось волноваться по поводу твоей неустроенной личной жизни и излишней самостоятельности, но еще никогда – по поводу твоей работы. Твоей маме и в голову не приходило, что ты можешь оказаться в подобном … положении. Она хочет помочь, но ты отказываешься позволить ей взять управление в свои руки и самой обо всем позаботиться. Ей кажется, будто она потеряла свою … способность достигать согласия с тобой.
Я фыркнула.
- Складно излагаешь, пап. Только старайся делать поменьше пауз. Из-за них создается такое ощущение, будто ты подыскиваешь слова, которые покажутся мне менее обидными, чем те, которые она использовала на самом деле.
- Твоя мама - сложная женщина, - просто сказал он.
- И под «сложной» ты подразумеваешь «склонная к манипулированию» и «эмоциональной тирании»? – спросила я.
- Милая, воздушные кавычки никого не красят, - сказал он строгим голосом учителя. - Она может быть немного порывистой, но все еще остается твоей матерью.
Папа заключил меня в объятия. Я опустила голову в ямку на его плече, словно специально для меня созданную.
- Ты же знаешь, она тебя любит, - спокойно продолжил он.
Я вздохнула.
- Да, я чувствую сокрушительную силу ее любви даже отсюда.
Папа прочистил горло, что, как я поняла, маскировало попытку сдержать смешок.
- Она не знает, как вести себя в ситуации, если не «стоит у руля». Только не ждите, что я приму сторону одной из вас.
- Даже если знаешь, что я права?
- Джейни, - снова прозвучал этот строгий голос.
Я подняла на него взгляд, сделав «оленьи глаза».
- Ну, я хотя бы попыталась.
Итак, мы продолжили болтать. Соскучившись по ощущению нормальности, я смаковала бытовые подробности жизни, за бортом которой теперь оказалась. Ни один из «новобранцев» на папиных летних занятиях не был в состоянии самостоятельно написать законченное предложение, в чем, собственно говоря, не было ничего нового. Подтяжка лица моей троюродной сестры Тини прошла не так, как должна была, и это лишний раз доказывает, что пластическая хирургия – не та область, где уместна погоня за дешевизной. Мой будущий дедушка Боб, жених бабушки Рути, находился в больнице, разрабатывая бедренный сустав – это означало, что пришло время для его ежемесячного недельного пребывания в больнице. Почему этот милый человек был помолвлен с моей бабушкой? Могу лишь догадываться, что пережив удаление желчного пузыря, замену коленного сустава, диализ[2], и химеотерапию, Боб действительно хотел умереть, и рассматривал брак с нею как легальную форму помощи собственному самоубийству.
Пока папа описывал легендарные представления бабушкиного «театра одного актера» у постели больного, Габриель возник в проеме кухонной двери с обшарпанной картонной коробкой в руках. Я искренне надеялась, что вампиры не отводят кускам свинины роль цветов и конфет. Однако я не почувствовала запаха крови, лишь затхлый аромат старых сигарет и потного тряпья. Перейдя на свою невероятную вампирскую суперскорость, Габриелю удалось запихнуть коробку в ближайший шкаф так, что папа даже не заметил ее существования.
Не долго думая, папа вошел в роль бдительного родителя, ухитряясь расспрашивать Габриеля так, чтобы это не выглядело допросом. И Габриель, гораздо больше привычный к искусству вранья, исполнил свою роль «на ура». Этот парень мог обойти в разговоре любые скользкие вампирские темы и ни разу не «засыпаться». Габриель расточал комплименты моему отцу за воспитание такой «очаровательной» дочери. Он даже похвалил папин учебник.
- Теперь я вижу, от кого Джейн унаследовала свой любознательный характер, - сказал Габриель. Вероятно, мне стоило испытывать благодарность за то, что он сказал «любознательный», вместо «дотошный и неуравновешенный».
Спустя какое-то время, под завязку накушавшись итальянского суррогата мясных блюд, папа выкатился за дверь. Потребовалось всего лишь семь «ничего себе, уже так поздно» намеков. Думается мне, что телефонный звонок моей мамы был единственной вещью, способной заставить его оторваться от допроса с пристрастием моего нового «друга». Такой шикарный случай не предоставлялся папе уже очень, очень … очень давно.
- Кажется, ты понравился моему отцу, - взвизгнула я, изображая неуемный восторг, когда мы остались один на один с Габриелем. - Я лишь надеюсь, что ты попросишь моей руки прежде, чем моя некрасивая младшая сестра сбежит с негодяем, разрушив мою репутацию и надежды на счастье.
Габриель поморщился.
- Ничего смешного.
- Ссылки на «Гордость и Предубеждение» забавны при любых обстоятельствах. А что за коробка с хламом? – кивнула я в сторону шкафа. Габриель достал коробку и широким жестом открыл.
Прежде неизвестный и вызывающий тревогу фактоид[3]: Если вы доказали свое превосходство в сражении с другим вампиром (и не важно, насколько печальными и не обоснованными доказательства этого самого сражения могут быть), все его имущество переходит к вам. Какое бы чувство гадливости оно у вас не вызывало. Я оказалась несчастливым обладателем личных вещей Уолтера, фаната группы «Уайтснейк»: серебряной тарелки с неглубокой гравировкой «К Черту Коммунизм», нескольких концертных футболок[4] с выцветшими подмышками, сорока двух дисков второго сезона «Рыцаря дорог», и полного собрания творчества «Деф Леппард»[5] на аудиокассетах.
- Мать Уолтера возжелала вернуть подвал в свое полное распоряжение, - объяснил Габриель. - Она была рада избавиться от этого хлама и принесла коробку в офис совета сегодня утром. Больше никто не захочет ее взять, так что Офелия решила, что коробку следует отдать тебе. Полагаю, это – напоминание тебе придерживаться примерного поведения.
Я бросила кассету с синглом «Посыпь меня сахаром»[6] обратно в коробку.
- Если ты одержал над кем-то верх, то забираешь его барахло? Погоди, а что мешает одному вампиру вызвать на поединок другого просто потому, что ему понравилась чья-то машина?
- Ничего, - признал Габриель. – До тех пор, пока вампир может найти хоть малейшую причину для поединка, даже если эта причина «высосана из пальца». Какой-нибудь мелкий надуманный признак неуважения. Когда станешь постарше, рамки не будут настолько строгими. Их цель состоит в том, чтобы помешать недавно восставшим вампирам развить вкус к случайным убийствам, и это единственная причина, по которой совет интересуется смертью Уолтера. Они хотят сделать из тебя показательный пример.
Должно быть, на моем лице появилось «что за отстой» выражение, потому что Габриель принялся уверять меня:
- Определенный порядок подчинения существовал всегда, и на то есть свои основания. Тем более теперь, когда мы пытаемся выглядеть более цивилизованными для людей.
- Это - глупая система.
- Да, она гораздо менее цивилизованна, чем ваши корпоративные поглощения и торговые мега-сети,- сказал он, поднимая коробку. – Куда мне это поставить?
- Только не в доме, - ответила я. – Отнеси ее в подсобку, я попозже сожгу.
Еще раз продемонстрировав удивительную вампирскую ловкость, Габриель перехватил коробку одной рукой и ухватился за ближайшую дверную ручку. Это впечатлило бы на меня гораздо сильнее, не открой он дверь в неправильную комнату.
- Нет, не входи туда! – закричала я, когда Габриель шагнул в мою библиотеку.

----------------------------------------------------------------------------
1. Пепперони (англ. pepperoni) - острая разновидность салями итало-американского происхождения. Обычно делается из свинины, хотя встречаются американские разновидности, приготовленные из смеси говядины, курицы и свинины.

2. Диализ – существует несколько различных направлений этой медицинской процедуры. Наиболее часто встречающееся - гемодиализ (от греч. haema- кровь…и diálysis — разложение, отделение) - метод внепочечного очищения крови при острой и хронической почечной недостаточности. Во время гемодиализа происходит удаление из организма токсических продуктов обмена веществ, нормализация нарушений водного и электролитного балансов.

3. Фактоид - информация, недостойная доверия, или событие сомнительной истинности, принимаемое повсеместно за правду.

4. Концертная футболка - футболка, на которой изображена фирменная эмблема + программа конкретного тура какой-либо музыкальной группы.

5. Def Leppard (искаженное англ. Deaf Leopard — глухой леопард) — британская рок-группа из Шеффилда, Йоркшир, Англия; образована в 1977 году. Их стилевая манера с годами претерпела ряд изменений, двигаясь от хард-рока к поп-року. Пик популярности группы пришёлся на 1984-89 годы, когда вышли их платиновые альбомы «Pyromania» и «Hysteria». Синглы с диска «Hysteria» оказались наиболее успешными за всю их карьеру: «Love Bites» (1-е место в США), «Pour Some Sugar On Me» (2-е место в США), «Armageddon It» (3-е место в США). В 1995 году были занесены в Книгу рекордов Гиннесса как единственные исполнители, выступившие на трёх континентах в течение одних суток.

6. «Посыпь меня сахаром» (англ. «Pour Some Sugar On Me») – песня группы Def Leppard. Вся суть песни сводится к одной несложной мысли: «Нехило я с ней покувыркался…».