– И как вы собираетесь попасть внутрь? – поинтересовалась Мэтти.
Она неотрывно смотрела на здание больницы, окна, светящиеся на каждом этаже, и гадала, за каким из них лежит она. Странно, до чего настоящими кажутся крепкие ладони, держащие ее за обе руки.
Потому что они и есть настоящие, тупица.
Мэтти прогнала эту мысль прочь, но сердце у нее все равно колотилось, а внутренний голос вопил: открой глаза и прими это.
- Войдем без предупреждения, - сказал Тернер.
- Я могу пойти сама. Вас не пустят в палату. Часы посещения уже закончились. И к тому же вы все равно не знаете, где я, - заметила она.
Тернер крепче сжал ее ладонь, словно испугавшись, что она бросится наутек. Проклятье.
- Пойдем вместе, - сказал Катч.
Все оказалось гораздо проще, чем ожидала Мэтти. В регистратуре им сказали, что она в палате интенсивной терапии на седьмом этаже. Палата DG7. Мэтти занервничала еще сильнее.
Интенсивная терапия? Нетрудно догадаться, что дело серьезное. Мэтти и так было беспокойно из-за того, что она не в Милфорд Холле, а то, что ей предстояло увидеть через пару минут, пугало ее до дрожи.
- Ты в порядке? – спросил Катч, когда они вошли в лифт.
- Да.
- Неправда, - он обнял ее.
- Мы не допустим, чтобы с тобой что-то случилось, - проговорил Тернер.
- Уже случилось, - прошептала она.
Может быть, когда она увидит саму себя, лежащую в постели, эта ее часть просто исчезнет.
Может быть, она больше никогда не увидит Тернера и Катча. Может, они вообще никогда не существовали. Может, она умрет. Может, может, может. Ей хотелось попрощаться, но она боялась, что, если она это сделает, все остальное непременно случится.
Пока они шли по коридору, шаги Мэтти становились все короче и медленнее. Если бы она верила, что сможет уйти, то сбежала бы.
Катч нажал кнопку селектора на запертой двери в палату DG7:
- Мы с другом хотели бы навестить Мэтти Хобсбаум, если можно.
- На сегодня посещения закончены, - ответил женский голос.
- Мы прямо из Хитроу(1), - настаивал Катч. – Только что прилетели после долгой военной службы на Среднем Востоке. Мы только сегодня утром узнали, что она в больнице. Позвонили ее родителям. Точнее, ей домой. О том, что они погибли, мы тоже не знали. Мы просто в шоке.
Тернер провел по горлу ребром ладони. Катч закатил глаза.
- Пожалуйста. Всего на минутку, - упрашивал он. – Мы были бы очень благодарны.
Дверь зажужжала. Катч самодовольно улыбнулся и распахнул ее. Они подошли к письменному столу, за которым о чем-то тихонько спорили две невысокие, кругленькие медсестры.
Они нас не пустят. Мэтти облегченно вздохнула.
Одна из медсестер рассерженно зашагала прочь, и Тернер заговорил со второй, тихо, но твердо повторяя слова Катча.
А ведь это, похоже, сработает, подумала Мэтти.
- Она дальше по коридору.
А? Должно быть, Тернер пустил в ход свое обаяние. Еще бы, он красивый парень. Если бы это она явилась на ночь глядя, ее бы отправили куда подальше.
- Нам сказали, что она в коме уже несколько месяцев, - сказал Катч. – Что произошло?
- Она попала под поезд.
У Мэтти отвисла челюсть. Что? Как она могла забыть о том, что ее сбил поезд?
- Расскажите нам все, что знаете, - попросил Тернер тем же тихим голосом.
- Мэтти получила обширные повреждения, - сообщила медсестра. – Мы думали, она не выживет. Она получила тяжелую травму головы и так и не пришла в сознание после операции. Попытки отключить ее от аппарата искусственной вентиляции легких не удались.
Нет, нет, нет. Мэтти не желала это слушать.
- Я надеялась, что друзья придут повидать ее, но ее дядя запретил посещения.
- Что? – рявкнула Мэтти. – Спросите у нее, почему.
- Он объяснил, почему? – спросил Катч.
- Ему кажется, что Мэтти не хотела бы, чтобы ее видели в таком состоянии. На этой неделе ее дядя приезжал чаще обычного. Он очень заботлив.
Мэтти с трудом в это верилось. Обычно у дяди не находилось для нее времени. Однако интонации в голосе женщины сказали Мэтти то, чего не сказали слова. Бернард Страчен медсестре не нравился. Добро пожаловать в клуб.
- Не нужно говорить ему, что мы ее навещали, - предупредил Тернер. – Незачем его расстраивать.
- Да, - согласилась медсестра. – Незачем.
- Вы забудете о том, что мы приходили ее повидать, - голос Тернера звучал мягко и мелодично.
- Да, - снова согласилась медсестра.
Что это делает Тернер?
- Там еще один пациент, так что, пожалуйста, не шумите, - прошептала медсестра.
Когда дверь открылась, и Мэтти попыталась шагнуть вперед, у нее подкосились ноги. Тернер подхватил ее на руки и вошел внутрь. Мэтти не сводила глаз с занавески, делившей комнату пополам. Пищали приборы, краем глаза она видела мигающие лампочки, но на кровать смотреть не собиралась. Ни за что.
- Оставьте нас на пару минут, - твердо сказал Тернер.
- Я оставлю вас на пару минут, - послушно ответила медсестра. – Ответить Мэтти не может, но иногда пациенты в коме слышат, что происходит вокруг. Поговорите с ней. Поделитесь воспоминаниями.
Медсестра закрыла за собой дверь. Тернер поставил Мэтти на ноги и развернул лицом к кровати. Ритмичное шипение и свист аппарата искусственной вентиляции легких звучали все громче и громче, и в конце концов она уже ничего не слышала, кроме этих звуков. Воздух насильно вдувался ей в легкие и высасывался обратно. Я не хочу этого видеть.
- О боже, - задохнулся Тернер.
Не буду смотреть.
- Черт, - пробормотал Катч.
Она всерьез не собиралась туда смотреть. Ничего этого не происходит. Может, она и в коме, но эту часть она выдумала. Только зачем ей придумывать нечто столь ужасное?
Мэтти медленно подняла голову и увидела длинные ноги, укрытые бледно-голубым одеялом. Ее взгляд скользнул чуть выше, и она закрыла глаза.
- Это я? – прошептала она.
Катч взял ее за руку с одной стороны, Тернер – с другой.
- Да, принцесса, - ответил Катч. – Открой глазки.
Мэтти глубоко вздохнула и посмотрела. Она увидела девушку, лежащую на больничной кровати. Лицо у нее опухло, во рту было дыхательное устройство, на руке – капельница, повсюду провода и трубки. Мэтти хотелось заявить, что это не она, но это было не так.
Катч убрал прядь волос с ее бледного лица.
- Тебя сбил поезд? – спросил Тернер. – Ты это помнишь?
- Нет.
Мэтти неотрывно смотрела на саму себя. Как она умудрилась остаться в живых, попав под поезд? Да, впрочем, она и не осталась, не так ли?
Мэтти чувствовала себя так, словно что-то зубрила перед экзаменом, и голова была полна информации, а когда наконец взяла ручку, чтобы написать ответы на вопросы, то обнаружила, что в голове настоящая каша. Мысль о том, что все это она просто выдумала, - не что иное, как защитный механизм. Все эти месяцы – не выдумка.
Каким-то образом она сумела оторваться от своего тела, оставив его лежать в больнице, и отправилась домой.
Шло время, мир двигался вперед, а эта бедняжка двигаться не могла. Зато могла она, Мэтти. Медицинский феномен. И она никому не могла рассказать об этом чуде, потому что была невидима. Никому, кроме Тернера, Катча и Джорджа, потому что они… о боже. Не надо об этом думать.
Не веря сама себе, она потянулась к руке, лежавшей поверх одеяла. Когда она дотронулась до кисти, ее пальцы словно скользнули внутрь и слились с лежавшими на кровати так, что казалось, будто это единая рука. Она завизжала и отдернула руку. Но кисти не разъединились – Мэтти как будто держали призрачные пальцы.
- Нет! – закричала Мэтти и стала бить по кисти на одеяле другой рукой, пытаясь освободиться.
Спустя мгновение она, дрожа, стояла в другом конце комнаты, и ее обнимал Катч. Когда она попыталась высвободиться, в груди резанула боль. Мэтти вдохнула воздух, и боль утихла.
- Все хорошо, все хорошо, - повторял Катч.
Мэтти, дрожа, уткнулась в его кожаную куртку.
Тернер тоже обнял ее:
- Что случилось?
- А вы не видели? – спросила Мэтти.
- Ты положила свою руку на ее, принцесса, и впала в истерику, - прошептал Катч ей в волосы.
Мэтти не могла заставить себя взглянуть на кровать.
- Она хочет, чтобы я вернулась. Мне надо уйти. Сейчас же.
Мэтти попыталась высвободиться, но они не отпускали ее.
- Нет, - взмолилась Мэтти. – Пожалуйста, пожалуйста! Не заставляйте меня!
Паника заполнила каждую клеточку ее тела. Ей отчаянно хотелось убежать, но она не могла ступить и шагу и дышала с трудом.
- Принцесса, успокойся. Никто тебя не заставляет, - Катч опустил подбородок на ее макушку.
- Отвезите меня домой, - прошептала она. – Я хочу домой. Пожалуйста.
- Активность ее мозга возросла, - заметил Тернер.
- Что? – переспросил Катч.
Мэтти повернулась к Тернеру. Тот кивнул на кровать.
- Когда наша Мэтти коснулась ее, пульс той Мэтти участился, и уровень ее сознания изменился. Приборы. Я видел сигналы на экране.
- Мы сейчас же отвезем ее домой, - сказал Катч и повел Мэтти к двери.
Тернер поймал его за руку.
- Погоди.
Мэтти захотелось забраться внутрь Катча. Она знала, что сейчас скажет Тернер.
Тернер пронзил ее мрачным взглядом.
- А вдруг эта Мэтти не сможет очнуться, пока они обе не станут единым целым? Вдруг в результате травмы, полученной в катастрофе, тело и душа каким-то образом оказались разделены, и…
- А вдруг я умру после того, как окажусь внутри? – выпалила Мэтти.
Катч крепче обхватил ее руками.
- Еще чего. Я этого не допущу.
- Нам надо поговорить с врачом, - заметил Тернер.
- На ночь глядя это будет нелегко, - послышался хриплый голос из-за разделявшей комнату занавески.
Глаза Мэтти расширились. Тернер подошел к занавеске и отдернул ее.
- Простите, мы вас разбудили? – осведомился он.
- Нет. У меня, похоже, бессонница. Забавлялся, слушая вас. Вы что, сбежали из психиатрички? Страдаете одной и той же паранойей?
- Нет, - ответил Тернер.
Мужчина за занавеской на вид был ровесником Мэтти. Волосы почти белые, лицо еще белее, чем волосы. Он неподвижно лежал под одеялами.
- Как это медсестра вас впустила? Этот придурок, ее дядя, никого к ней не пускает. Он даже не хотел, чтобы я лежал с ней в одной палате. Но ему не удалось ничего с этим поделать, палат не хватает.
- Ее дядя? – спросил Тернер.
- Ага. Сидит тут, пялится на нее и молчит. Медсестрам говорит, что разговаривает с ней, но это неправда.
- Врачи говорили, что с ней? – спросил Тернер.
Катч крепче прижал ее к себе. Мэтти подумала, что он напуган не меньше нее. Один Тернер не утратил способности ясно мыслить.
- Они не знают, но считают, что в ближайшее время она не очнется. Говорят о том, чтобы перевести ее в центр сестринского ухода(2). Но ее дядя этого не хочет. У меня такое чувство…
Мэтти затаила дыхание.
- Какое? – спросил Тернер.
- Нет, ничего. Я просто не люблю людей. Мне и своих забот хватает, чтобы еще о других беспокоиться.
- А что с вами? – поинтересовался Тернер.
- Я могу говорить и дышать сам. И все. Остальное не работает.
- Квадриплегия(3)? – уточнил Катч.
- Мы с братом дурачились. Боролись. Забавлялись. И я сломал шею.
Мэтти вздохнула.
- Мне жаль, - посочувствовал Тернер.
- Ага, мне тоже.
- А теперь спите, - велел Тернер. – Вы о нас забудете.
Все трое были уже у дверей, и тут мужчина заговорил снова.
- Вы бы не могли сделать так, чтобы я точно вас забыл?
Тернер развернулся и посмотрел на него:
- Что?
- Убейте меня, - прошептал парень.
Мэтти прижала ладонь ко рту.
- Нет, - отказался Тернер. – Простите. Я не могу этого сделать.
- Тогда вы запомните меня. Я Майк Рейнольдс. Запомните, что одна ошибка может сломать жизнь.
Тернер положил руку Мэтти на плечо, вывел ее из палаты и повел по коридору.
В лифте Катч ее поцеловал. Так мягко и нежно он еще никогда ее не целовал. Одно легчайшее прикосновение его губ к ее губам, и Мэтти растаяла в его руках. Когда двери раскрылись, Катч вытолкнул Мэтти наружу, но Тернер за ними не пошел.
- Попробую посмотреть карточку Мэтти, - заявил он и бросил Катчу ключи от машины. – Веди себя хорошо.
Двери лифта стали закрываться, но тут к нему подлетела супружеская пара. Тернер придержал двери. Мужчина благодарно кивнул ему. Лицо у него было багровым, челюсти плотно сжаты, и Тернер невольно подумал, не болит ли у него что-нибудь. Его спутницу, похоже, терзали одновременно гнев и тревога.
- Бернард, успокойся, - прошептала она.
В имени не было ничего необычного, но Тернер догадался, кто эти двое, и понял, что это его вина. Он подчинил себе одну из медсестер, но вторая ушла – и, вероятно, позвонила дяде Мэтти.
- Инструкции что, вообще никто не слушает? Какое слово в «никаких посещений» они не поняли? – бормотал мужчина сквозь зубы.
Тернер понял, что не ошибся.
- Ты точно не помнишь, упоминал ли твой брат о друзьях Мэтти в вооруженных силах? – спросил Бернард женщину.
- Нет.
Двери лифта открылись, и Тернер отошел, пропуская пару в коридор, а затем последовал за ними на некотором расстоянии.
- Чертовы медсестры считают, что знают ее лучше, чем ее собственная плоть и кровь, - рявкнул Бернард.
Тернер сжал кулаки. Этот человек даже не кровный родственник Мэтти.
Бернард продолжал разглагольствовать.
- Хватило же этим парням наглости позвонить в Милфорд Холл. И этот не в меру любопытный владелец свел их с моими кровопийцами-адвокатами.
- Я одного не понимаю, - заметила его жена. – Как новый владелец узнал про Мэтти?
Бернард сердито уставился на нее.
- Не будь идиоткой. Он и не знал про нее, пока не позвонили эти военные. Я пожалуюсь на медперсонал в администрацию больницы, а на Дженкинса и Стоура - омбудсмену по юридическим вопросам(4). Они не имели права сообщать о местонахождении Мэтти.
- По-моему, это не слишком хорошая идея, Бернард. Ты же не хочешь привлекать…
- Не хочу, ты права, но я прослежу, чтобы Мэтти больше не навещали. Нужно оставить ее одну и дать умереть спокойно.
Тернер подавил нахлынувшую ярость и сосредоточился на том, чтобы стать как можно незаметнее. Стать невидимым он не мог, зато мог слиться с тенью. Он проскользнул в палату вслед за дядей и тетей Мэтти.
* * * * *
По дороге к машине Катч прижимал Мэтти к себе. Он понятия не имел, что ей сказать. Если уж у него такое чувство, будто его смел ураган, то как, черт возьми, должна чувствовать себя Мэтти? Катч пытался придумать, как ее подбодрить, но так и не нашел слов и только крепко обнимал ее.
Когда они подошли к машине, Катч прислонился к ней и притянул Мэтти к себе. Ее глаза блестели от слез, и сердце у Катча заболело еще сильнее.
- Мы во всем разберемся, принцесса, - прошептал он.
- Я плачу не из-за себя. Я плачу из-за того парня. Ну, мне же повезло больше, чем ему, разве не так? Я все еще хожу и говорю, у меня есть вы с Тернером, а тот бедолага прикован к постели и может только одно – желать смерти. – Мэтти всхлипнула. – Вот только как так вышло, что я стала жить в выдуманном мною же мире? Почему таких, как я, больше нет? Уму непостижимо, что я одна-единственная в мире. А может, я просто не могу их видеть.
- Выдуманном? – Дерьмо. Как же ему заставить ее понять, что все это – реальность?
Она вытерла глаза ладонью.
- Я пытаюсь в этом разобраться. То я думаю, что сплю, то уверена, что не сплю, вот только у этого пути есть последствия. Думаешь, я смогу поддерживать все это до тех пор, пока мое тело не откажется от меня?
- Тебе это не снится, дорогая.
Мэтти грустно улыбнулась ему.
- Хочешь сказать, что ты на самом деле вампир-оборотень, а Тернер…
- Да.
Мэтти издала сдавленное рыдание.
- Ты же не собираешься говорить, что такого не бывает? – поинтересовался Катч.
- Папа говорил, что важно мыслить широко. В этом весь смысл того, чтобы быть живой – знать все о мире и обо всем, что в него входит.
- Даже о существах вроде меня?
- Наш мозг способен найти объяснение любой конкретной ситуации.
Катч улыбнулся.
- И как же ты объяснишь меня?
- Либо ты действительно тот, кем назвался, либо я тебя выдумала.
- Ты меня не выдумала. Я наполовину вампир, наполовину оборотень. Я могу превращаться в волка практически когда захочу, но это больно. Мир, который ты знаешь, переплетается с другим – населенным созданиями вроде меня и Тернера. Вампирами, оборотнями, феями, демонами. Мы – тени, но мы есть.
Мэтти прерывисто вздохнула.
- Ага, в том-то и проблема – когда у тебя незашоренный разум, люди вроде тебя так и норовят набить его такой вот чушью.
Катч улыбнулся.
- Как бы твой отец поступил со мной и Тернером?
- Он бы выяснил о тебе все, что смог, составил бы на основе этих сведений собственное мнение и дал бы субъективную оценку.
- А ты?
- А я просто хочу знать, почему ты меня не укусил и не выпил мою кровь.
Катч заморгал.
- Это запрещено, да я и вполовину не нуждаюсь в крови так, как Тернер.
- Тогда превратись, - потребовала она. – Докажи это.
Он оглянулся.
- Не здесь.
- Тогда подними вон ту машину.
Катч рассмеялся.
- Я не так силен.
- Ты даже не захотел укусить меня, - пожаловалась она.
- Нет, хотел.
- Так укуси меня сейчас.
О боже.
- Прицесса, я…
- Если я управляю всем этим, то смогу и заставить тебя меня укусить. – Она сделала глубокий вдох.
Он чувствовал, как Мэтти дрожит. Должно быть, ей трудно это принять.
- Укуси меня, - прошептала она и запрокинула голову, подставляя ему шею.
Хотя все внутри Катча вопило «назад!», тело его не осталось равнодушным. Налился кровью член, выдвинулись клыки. О боже. Это случалось нечасто. Ему не нужно было много крови. «Плазмикс» ему требовался, только если он был болен или ранен. Черт, черт. У Катча потекли слюнки. Последние капли здравого смысла, за которые он отчаянно цеплялся, тонули в жажде крови и желании обладать Мэтти. Зубы и член брали верх над благоразумием.
Поцелуй, а не кусай.
Склонив голову, он провел губами от ее скулы вниз, по изгибу шеи, и остановился. Что-то было не так. Вообще говоря, «не так» было много чего, но, хотя Катч чувствовал, как бьется ее пульс, он казался ему каким-то неправильным.
- Пожалуйста, - прошептала Мэтти.
Катч поднял голову, услышав шаги Тернера. При виде стиснутых челюстей вампира сердце у него упало. Клыки вдвинулись обратно, а член поник.
- Что ты выяснил? - спросил Катч.
- Потом, - пробормотал Тернер.
Мэтти схватила его за локоть:
- Нет, не потом.
Тернер со вздохом кивнул и накрыл ее пальцы своими:
- Ты в коме после операции по снятию внутричерепного давления. Активность… активность мозга очень низкая.
- Я умру? – прошептала Мэтти.
- Не сразу. Но в карте есть пометка «НР».
- «Не реанимировать»?! – вознегодовала Мэтти.
- По закону твой дядя может контролировать твое состояние здоровья, - объяснил Тернер. – Он специально оговорил, чтобы не предпринималось никаких мер по борьбе с инфекциями и никаких активных попыток поддерживать твою жизнь.
Мэтти вздрогнула.
- Зачем ему это?
Тернер погладил ее по щеке.
- Дорогая, ожидается, что ты не выживешь.
Мэтти обмякла в объятиях Катча, и все, что он смог сделать, - это постараться не упасть вместе с ней.
Нетрудно догадаться, что случится в этой больнице дальше – Мэтти умрет.
- Ты еще не умерла, - прошептал Катч. – Еще нет. Борись.
Мэтти выпрямилась.
- Спасибо, что сказал мне правду.
Тернер откашлялся.
- Есть еще кое-что. Думаю, если ты окажешься внутри своего тела, и обе части тебя станут единым целым, то твои шансы остаться в живых вырастут.
- «Думаешь»? – огрызнулся Катч. – Мало успокаивает.
Тернер поморщился.
- Я все гадал, не потому ли активность мозга такая низкая, что большую ее часть забрала себе наша Мэтти. Если бы две части соединились…
- Мы можем ее потерять. – Голос Катча надломился.
- А если мы ей поможем?
- Как именно? – спросила Мэтти.
- Кровью, - тихо ответил Тернер и взглянул на Катча.
- Прекрасная мысль, парни, но не думаю, что будет какая-то разница, - сказала она. – Если бы мне нужна была кровь, мне бы сделали перели… ой.
Она сглотнула.
- Окажите мне любезность, не говорите об этом больше сегодня. Я хочу вернуться в Милфорд, кататься на коньках, держа вас за руки, покататься верхом на чем-нибудь пострашнее, а потом отправиться с вами в постель. Я хочу, чтобы эта ночь была лучшей в моей жизни.
Катч заключил ее в объятия, и она уткнулась ему в грудь. Они не могут ее потерять. Он этого не допустит.
* * * * *
Когда Катч предложил вести машину, Тернер с облегчением согласился. Ему вечно приходилось воевать с навигатором, и он хотел сидеть поближе к Мэтти на заднем сиденье. Она так и не поняла, что он имел в виду на самом деле, говоря о крови, но было не время донимать ее всякими не укладывающимися в голове темами вроде «вымышленные создания существуют на самом деле». Ему вообще не следовало говорить ей об этом, и он жалел, что сказал. Он о многом жалел.
Тернер прижался лицом к волосам Мэтти. Она зажмурилась и какое-то время сидела неподвижно. Он прислушивался к ее тихому дыханию и думал: разве хоть что-то из этого возможно? Как ему уберечь ее? Как уберечь Катча? Он хотел, чтобы они оказались в каком-нибудь безопасном укрытии, но ни тот, ни другая ни за что не уступят без борьбы.
- Уснула, - проговорил Тернер.
- Она сбита с толку. И я тоже.
Тернер легонько поцеловал голову Мэтти.
- Не знаю, действительно ли она приняла все это, - сказал Катч. – То мне кажется, что да, то она как будто убеждена, что все это – плод ее воображения, что она лежит в коме, и ей грезится эта другая жизнь, грезимся мы.
- Так вот почему она так спокойно приняла мысль о том, что мы - вампир и оборотень?
- Она хотела, чтобы я ее укусил.
Тернер поймал взгляд Катча в зеркале заднего вида.
- И?
- И ничего. Я ее не укусил, но что-то тут не так. Я чувствовал биение ее сердца, чувствовал ее пульс, но у меня возникло странное чувство, будто в ее жилах не течет кровь.
- Думаю, ты прав. Будь это не так, не думаю, что смог бы удержаться и не укусить ее.
- Передо мной ты удержаться не смог.
Тернер с трудом сглотнул.
- И не жалею об этом.
- Я тоже.
Тернер потянулся вперед и сжал плечо Катча.
- Но мне следовало сначала спросить. Прошло столько времени.
- Это все равно что езда на велосипеде.
Тернер рассмеялся и повторил фразу Катча:
- Ты разбудил во мне зверя.
Он отпустил его плечо, сел прямо и притянул Мэтти к себе.
- И что, черт возьми, нам теперь делать? – спросил Катч.
- Мне надо сказать тебе еще кое-что. У проблемы Мэтти есть еще одна сторона.
- Какая?
- Я ехал в лифте с ее дядей и тетей. Они собирались жаловаться на то, что к Мэтти пустили посетителей. Я совершил ошибку. Мне следовало подчинить и вторую медсестру тоже.
- И какие они? – поинтересовался Катч.
- Жалкие эгоистичные пародии на людей. Медсестра сообщила им о всплеске активности в уровне сознания Мэтти, и, хотя Бернарду Страчену удалось быстро это скрыть, я уверен, что новость его скорее разочаровала, чем обрадовала.
- Вот черт, - пробормотал Катч. – Думаешь, они хотят ее смерти?
- Деньги, которые я заплатил за Милфорд Холл, в данный момент лежат на банковском счете, который находится в доверительной собственности у Страчена. Если Мэтти умрет, все деньги получит его жена.
- А ты много заплатил?
- Полтора миллиона фунтов. – Тернер потерся щекой о волосы Мэтти. - Вопрос в том… насколько они жадные?
- Ты хочешь сказать, будут они ждать или возьмут дело в свои руки? О черт, черт, черт. – Катч стукнул ладонью по рулю.
- Завтра ночью нам придется отвезти нашу Мэтти обратно в больницу. А эту ночь мы должны сделать лучшей в ее жизни.
Тернер видел, как напрягся Катч.
- Ни за что, черт подери, - огрызнулся Катч. – Эта ночь будет у нас не последней. Я такого не допущу.
- Зато она может стать последней для меня. Если появится Габриэль, я хочу, чтобы ты присмотрел за Мэтти.
- Я не уйду и не оставлю тебя с ним одного. Мы же не знаем, вдруг он хочет тебя убить. Что ты скажешь, если он спросит тебя о тех проклятых дневниках? Не уверен, что все поверили, будто они уничтожены. – Долгая пауза. – Ведь они уничтожены?
- Я сделал копии.
Машина вильнула, раздался гудок клаксона, но Катч тут же выровнял ее. Тернера отбросило вбок, Мэтти упала на него, но не проснулась.
- Придурок ты чертов, - огрызнулся Катч. – Какого дьявола ты их сделал? Где они?
- Я надеялся, что ты мне об этом скажешь.
- И что это значит, мать твою?
- Ничего. – Тернер пошел на попятную, с облегчением понимая, что Катч ни в чем не виноват. – Извини. Я не собирался намекать, что это ты их взял. Просто я не знаю, где они, и беспокоюсь за Мэтти.
- Я тоже.
Слава богу, Катч оставил тему книг, но, вероятно, только потому, что их место у него в голове заняла Мэтти.
- Это такой бред - нам приходится ее убеждать в том, что мы – те, кто мы есть, чтобы она поверила, что все это происходит на самом деле, - проговорил Катч.
- У нас нет выбора. Нам придется объединить две ее половинки. Похоже, пока этого не произойдет, она не сможет очнуться.
- Она может умереть. Я не хочу, чтобы она так рисковала.
У Тернера дернулась челюсть.
- Это от тебя не зависит.
- Как и от тебя. А что ты имел в виду, когда говорил о том, чтобы дать ей кровь?
- Ты же знаешь.
За оставшуюся часть пути они больше не произнесли ни слова, но Тернер о многом думал.

__________________________
(1)   Хитроу - международный аэропорт в Лондоне
(2)   Центры сестринского ухода – центры, в которые американцы помещают больных, нуждающихся в длительном уходе или лечении. Это делают, чтобы не тратиться на содержание в больнице.
(3)   Квадриплегия - частичный либо полный паралич всех четырех конечностей (обеих рук и обеих ног), обычно вследствие травмы шейных сегментов спинного мозга.
(4)   Омбудсмен - должностное лицо, уполномоченное конституцией или специальным законом контролировать деятельность правительственных учреждений, министерств и ведомств.

Автомобиль замедлил ход, и Габриэль открыл глаза.
- Что такое?
- Впереди что-то происходит, - ответил Виктор.
- На указателях написано «Винтервэл», - Дава пренебрежительно хмыкнула. – Что это еще за хрень?
Спустя несколько минут они получили ответ на этот вопрос. В Милфорд Холле вовсю праздновали наступление зимы. Праздник проводился ежегодно и пользовался большой популярностью, он всегда помогал собрать кучу денег на благотворительность и длился всю ночь, от заката до рассвета.
- Тернер никогда ничем подобным не увлекался, - заметила Дава.
- Может, он изменил привычки. – Габриэль неотрывно смотрел в окно. – Найди, где можно припарковаться так, чтобы не привлекать внимания, и мы пойдем его искать.
- Самое неприметное место – там, где паркуются все остальные, - заметил Виктор.
Автофургон притормозил на краю поля, на котором живого места не было от машин. Габриэль выбрался из фургона и потянулся. Тяжелые удары громкой, богатой басами музыки заставляли ночной воздух вибрировать. Неприятно пахло жирной пищей и дизельными выхлопами, которые извергали шумные генераторные установки. Габриэль даже на расстоянии мог разглядеть смутные очертания внушительного особняка, а перед ним мелькали разноцветные огни, кружившиеся на фоне ночного неба, на котором сияла луна.
Из фургона вылезли еще трое мужчин и встали рядом с ними. Пит шел следом за Девлином, бритоголовым чернокожим вампиром, и Сетом, вампиром-белым с длинными волосами. Оба были друзьями Ника.
Габриэля ошеломило то, как его поддержали «Чистокровные». Собственно говоря, он еще сам не до конца в это поверил, и в этом была некоторая ирония. Это вернуло его на несколько дней назад, к мысли о том, что за ним гонится нечто огромное, следует за ним по пятам, грозя его раздавить. Ему все время хотелось оглянуться через плечо.
Сейчас ему нужно с осторожностью выбирать тех, кому можно доверять. Виктор, жадный оборотень, которого порекомендовал Девлин, останется надежным союзником, пока кто-нибудь другой не предложит ему побольше денег, но Габриэля не устраивало, что от машины так и несет оборотнем. Он заменит Виктора при первой же возможности. От Пита вообще никакого проку, за исключением того, что он кормит Даву.
Дава погладила Габриэля по плечу, но он стряхнул ее руку. Дава надулась и стала застегивать пальто.
- В фургоне есть «Плазмикс», - Габриэль посмотрел каждому вампиру в глаза. – Заправьте баки. Мне не нужны никакие происшествия.
* * * * *
Мэтти услышала скрип гравия под колесами автомобиля и открыла глаза. Они вновь были в Милфорд Холле, и она сидела на заднем сиденье, прижавшись к Тернеру. Катч затормозил у гаража и заглушил двигатель. Еще до того, как он повернулся, Мэтти поняла: что-то случилось. Она отстегнула ремень безопасности и наклонилась вперед:
- В чем дело?
- Ни в чем, - в один голос ответили оба.
Мэтти нахмурилась.
- Что произошло, пока я спала?
- Ничего такого, о чем тебе стоило бы беспокоиться, - ответил Тернер.
Значит, беспокоиться как раз стоило. Они что, думают, что могут вот так заставить ее выйти из игры? Мэтти это бесило.
- Ладно. Как разберетесь с этим, найдете меня. – Мэтти выбралась из машины, от души хлопнув дверцей, и быстро пошла к праздничному городку.
За ней никто не пошел, и разочарование пронзило ее, точно удар кинжала в живот. Нетрудно понять, что случилось. Чем бы она ни была, они не могли с этим разобраться. Мэтти стерла слезу со щеки. Одна последняя ночь – вот все, что ей нужно. Одна ночь удовольствий, и, может быть, она нашла бы в себе силы вновь встретиться с телом, что лежит в больнице.
Оставив позади аттракционы, шум и толпу, она пробралась через кусты к краю луга и направилась к местечку, которое любила в детстве. Там лежал огромный валун, смотревшийся здесь совершенно неуместно, и раньше Мэтти любила здесь играть. Отец рассказывал ей, что этот камень называется эрратическим (1) и что много тысяч лет назад поток льда оторвал его от родной скалы и принес сюда. Этот камень служил Мэтти воображаемым островом, планетой понарошку, здесь она пряталась, когда ей было плохо, одиноко, когда она бывала расстроена. Здесь все ощущалось как-то иначе. Это был ее маленький оазис в неспокойном мире.
Выйдя на поляну, Мэтти вздохнула. Трудно поверить, что больше это место ей не принадлежит. Она повернулась вокруг себя в лунном свете, разведя руки в стороны, и представила, как все ее тревоги вспархивают с кончиков пальцев и улетают прочь.
Некоторые улетать отказывались.
Она никогда не думала, что умрет молодой. Катастрофы всегда происходят с кем-то другим. Она представляла: вот она, старушка, играет с внуками, а рядом сидит ее седоволосый муж. А может, даже не один, а двое. На губах Мэтти промелькнула улыбка. Она пожалела, что не догадалась составить завещание и однозначно указать в нем, что она не хочет быть «НР», что, пока она еще может сражаться, она хотела бы, чтобы остальные тоже сражались за нее.
Но когда конец действительно придет, ей бы хотелось, чтобы ее пепел развеяли ночью на этой поляне.
Землю под ногами густо покрывали фиолетовые, розовые, белые и желтые цветы. В темноте раскрыла бутоны кислица (2). Это было необычное растение, любимый цветок ее отца. Днем его бутоны закрывались, чтобы защитить лепестки от света, и образовывали нечто вроде трехгранной пирамидки. Красивее всего этот цветок был ночью. Листья, стебли и цветы можно было есть – на вкус они были кислые, как лимон. Отец заставил ее пообещать, что она будет присматривать за этими цветами, не только не будет касаться земли, где они растут, но и предоставит им полную свободу расти, где вздумается. Теперь ей придется попросить о том же Тернера.
Мэтти сорвала голубой цветочек, воткнула его себе в волосы и начала карабкаться на валун. На середине пути ее грудь пронзила боль, и Мэтти едва не сорвалась вниз. Прижавшись к холодному камню, она пыталась вдохнуть. Боль все усиливалась, лунный свет в глазах погас, а потом все погрузилось во тьму.
* * * * *
Тернер удержал Катча за плечо, не дав ему пойти за Мэтти.
- Ей нужно подумать. Оставь ее.
- Ну и мудак же ты, - пробормотал Катч, выбрался из машины и изо всех сил хлопнул дверцей – совсем как до того Мэтти.
- Сам такой, – огрызнулся Тернер, тоже выбравшись наружу и захлопнув дверцу.
- Как по-взрослому, - хмыкнул Катч.
- Я тоже расстроен.
С минуту оба молчали.
- Любовь – это хреново, - негромко произнес Катч.
Да уж, подумал Тернер.
- Я не могу ее отпустить. И тебя тоже отпустить не могу, - пожаловался Катч. – Как так получилось, что я полюбил двух самых несуразных людей в мире?
Тернер вздохнул.
- Так ведь они нужны только тому, кто и сам такой же несуразный. Но, любим мы друг друга или нет, здесь нам придется поступить правильно.
- Ты так говоришь, словно хочешь ее отпустить, - сердито уставился на него Катч.
Тернер прислонился к машине.
- Ты же знаешь, что не хочу, но она несчастна.
- Ну, сейчас – да. Иисусе, мы же только что буквально надавали ей оплеух. «Эй, Мэтти, знаешь что? Тебя сбил поезд, твою жизнь поддерживает машина, о, и кстати, твой мозг практически мертв». – Катч глубоко вздохнул. – Да еще то, о чем мы не можем ей сказать. «Твой дядя хочет, чтобы ты умерла». – Он застонал. – Я знаю, мы можем сделать ее счастливой. Мы можем присмотреть за ней. – Его голос сорвался. – Она наша.
- Надолго ли? Если та Мэтти, что в больнице, умрет, что будет с нашей Мэтти? Эти ее приступы боли… вдруг они будут учащаться, пока она не начнет агонировать? Нравится нам это или нет, ей надо соединить обе ее части, но она сама должна решиться на это.
- Да, но ты-то уже все решил.
- Это ее выбор, а не мой. Но не в том, что я сейчас скажу. У меня… плохое предчувствие. Я хочу, чтобы вы ушли. Отведи ее в безопасное место. Я не хочу, чтобы она была здесь, когда…
Катч ударил кулаком по крыше машины:
- Она просила нас об одной чертовой ночи. Мы дадим ей эту ночь, лучшую ночь в ее жизни, а завтра поговорим. И еще кое-что: ты не мог бы объяснить ту фразу насчет книг? Что ты задумал?
- О, как хорошо, вы вернулись! – воскликнул викарий, приближаясь к ним мелкими шажками. – Вас ждут на конкурсе кексов. - Он протянул Тернеру его ключи. – Вашими усилиями мы уже заработали сотню фунтов. Отличная работа.
Тернер подавил чувство вины и улыбнулся.
Викарий кивнул ему.
- Пойдемте. Не будем терять время.
- Ты идешь со мной, - Тернер ухватил Катча за руку.
* * * * *
Мэтти пришла в себя на земле у подножия валуна. Она с трудом села, с облегчением поняв, что ничего не сломала. Может быть, я и не могу. Она, похоже, не может умереть – умереть может только больничная Мэтти. Хандрить здесь бессмысленно. Мэтти направилась обратно к дому.
Она рассеянно смотрела на кружащиеся аттракционы, прислушиваясь к воплям ужаса и восторга и покусывая губу. Везде было слишком людно для того, чтобы она смогла проскользнуть незаметно. Если люди проходили сквозь нее или садились на нее, Мэтти начинало тошнить. Катч и Тернер испортили ей эту ночь. Она не знала, о чем они спорили, пока она спала, но не могла не предполагать, что о ней. Может быть, ей надо было просто позволить больничной Мэтти затянуть ее обратно в свое тело. Мэтти отскочила в сторону, увидев, как через оживленную толпу «паровозиком» идут в танце несколько человек в маскарадных костюмах. Она насчитала пятерых мужчин в красном с длинными белыми бородами, бесчисленное множество ездовых оленей – все с мигающими лампочками-носами, а кто-то по непонятной причине нарядился пасхальным кроликом.
- Не рановато ли для Рождества? – спросил кто-то у самого ее уха.
Голос был ей незнаком, но вопрос явно адресовался ей. Она обернулась и поняла, что перед ней стоит еще один сногсшибательный парень. Мэтти могла бы воспринять это как доказательство того, что все это происходит у нее в голове, но все-таки не каждый парень в округе был так великолепен. Шелковистые светлые волосы спадали на широкие плечи. Одет он был в длинное темное шерстяное пальто. Он смотрел на процессию танцующих. Может, он вовсе и не говорил с ней, а просто подумал вслух.
- Вообще-то этот праздник посвящен зиме в целом, но, по-моему, у них не слишком богатое воображение, - сказала Мэтти на пробу.
Парень рассмеялся, и она едва не задохнулась. Он ее видит. Он что, вампир?
- А ты бы кем нарядилась? – Он повернулся и теперь смотрел прямо на нее.
Вау, серебристые глаза.
- Снежной королевой.
- Длинное белое платье, усыпанное алмазами, отороченное мехом. Полевые цветы в прекрасных белых волосах.
Он протянул руку к ее волосам, и Мэтти сделала шаг назад.
- Нет, не мехом. Перьями, - поправила она. – Я не злая Снежная королева. Я не люблю жестокости по отношению к животным.
- Только к птицам?
Мэтти рассмеялась:
- Об этом я не подумала. Ладно, моя оторочка перьями будет из пуха, растущего в таких местах, где птицы его не хватятся. Ой, только не с охвостья.
Парень улыбнулся. Да, он красив, но не заставляет ее сердце биться сильнее.
- Останься со мной, - попросил он.
- Нет, спасибо. Желаю тебе повеселиться на Винтервэле. – Мэтти, пританцовывая, направилась к концу процессии.
Может быть, теперь все могут ее видеть. Мэтти заметила среди толпы жителей Милфорда, людей, с которыми ходила в школу, но первое же пробное приветствие доказало ей, что она все еще невидимка. Значит, тот человек – друг ее парней? Или враг?
Мэтти не знала точно, удалось ли ей осмыслить всю эту ерунду насчет вампиров. Трудно мыслить широко, когда всякая потусторонняя чушь прыгает в твои мысли и дразнит тебя. Какие доказательства ей нужны? Она уже знает, что Тернер спит днем. Он не ест и не пьет ничего, кроме того вещества в холодильнике. Иногда он почему-то кажется… старым, хотя на вид ему около тридцати.
Ничего из этого доказательством не назовешь.
Она задержалась у машины по производству сладкой ваты, вдохнула сладкий запах и оторвала тоненькую розовую полоску с порции проходившего мимо ребенка. Мэтти позволила ей растаять во рту, с наслаждением ощущая, как она сжимается и тает на языке. Съесть ее она не могла, но подобралась к этому как можно ближе.
- Я все видел.
Она обернулась и сердито уставилась на блондина.
- Ты что, преследуешь меня?
- Может быть.
- Зачем?
- Подумываю сделать тебя своей Снежной королевой. – Он перешел на тихий шепот. – Пойдем со мной. Я могу обещать тебе бесподобную жизнь.
Мэтти рассмеялась:
- У меня и так уже бесподобная жизнь. – Пускай разговаривает с ней страстным голосом – это все равно ничего ему не даст.
Он озадаченно посмотрел на нее.
- Может, довольствуешься тем, что прокатишь меня вот на этом? – Мэтти указала на аттракцион, называвшийся «Безумный орбитер».
Его губы сжались, и Мэтти хихикнула.
- Габриэль! – К ним подошла стройная женщина в элегантном красном пальто и дернула блондина за рукав. – Я хочу…
- Не сейчас.
Он не сводил с Мэтти глаз, и, хотя у нее в голове звенел тревожный колокольчик, она почувствовала себя польщенной.
- Но…
- Не-сей-час.
Мэтти поймала на себе яростный взгляд женщины, и тут Габриэль жестом пригласил ее встать в очередь на аттракцион.
- Теперь ты знаешь мое имя. А тебя как зовут? – спросил он.
- Мэтти. Это была твоя жена? Партнерша? Декоративная собачка? Рыба-прилипала?
Он рассмеялся.
- Она на меня работает.
Уже двое людей могут ее видеть. Мэтти так и подмывало спросить, не вампиры ли они, но она сочла, что это будет неприлично. Насколько она могла судить, они могли оказаться оборотнями, феями или… о да, демонами. Нет ничего необычного в том, чтобы обнаружить странных личностей на празднике, посвященном тьме.
Они прошли вперед, к аттракциону, и Габриэль помог Мэтти забраться в кабинку. Парень, отвечающий за аттракцион, с шумом опустил планку безопасности и взял у Габриэля деньги.
- Ты мне дал слишком много, приятель, - заметил он.
Габриэль уставился на монеты, которые вернул ему механик.
- Я его знаю, поэтому катаюсь бесплатно, - выпалила Мэтти, пока Габриэль не начал задавать неудобные вопросы.
А потом задавать вопросы уже не было возможности – они взмыли в воздух. Кабинка, в которой они сидели, вращалась вокруг своей оси и вокруг центрального механизма, так что все вокруг было в движении, и они кружились все быстрее и быстрее. Мэтти пришла в восторг. Она как будто летела и едва владела собой.
- Вау, - прокричала Мэтти. – Как же здорово!
О черт. Теперь Габриэль вспомнил, почему он уже очень давно не посещает ярмарочные аттракционы. Его мозги крутились внутри черепа, а сердце словно скакало в желудке. Его голову наполняли шум, какофония громкой и ритмичной музыки, вопли женщин и рев генераторов. Единственным светлым пятном в этом кошмаре была маленькая ручка, цепляющаяся за его рукав, и лучезарная улыбка, сияющая на лице девушки.
Он попытался не думать об аттракционе и сосредоточиться на ней. Она - настоящее совершенство. Безупречная кожа, изящная линия подбородка, идеальные губы, потрясающие волосы. Ее словно бы окутывали чистота и невинность, и его это восхищало. Рядом с ним она будет смотреться потрясающе. Она была ему нужна, но не в качестве рабыни, что было только к лучшему, поскольку у нее, похоже, иммунитет.
Великолепно. Габриэлю было нужно, чтобы она его хотела. Эта мысль ошеломила его.
Но тут он вспомнил о тех двадцати годах, когда у него не было ничего, кроме рук и одеяла из грубой ткани, и понял, что просто-напросто наверстывает упущенное.
Мучение наконец-то закончилось – кабинка перестала вращаться. В отличие от его мозгов.
Механик поднял планку безопасности, и Мэтти спрыгнула на землю первой.
- Спасибо. Было весело, - поблагодарила она.
Он наблюдал, как она уходит, удивленный, что позволяет ей это. Впрочем, чем труднее получить что-то, тем оно слаще. Когда Габриэль, пошатываясь, вышел из кабинки, то увидел, что к нему идет Пит.
- Выглядит круто, - заметил он, указав кивком на болтанку.
Габриэль вздрогнул.
- Один из нас тоже так думал.
Пит нахмурил брови:
- Один из вас?
- Со мной каталась женщина.
- Я никого не видел рядом с тобой.
Габриэль нахмурился:
- Какого черта? О чем это ты?
- Габриэль, теперь-то ты меня выслушаешь? – Дава потянула его за руку. – Я нашла Тернера.
Ей удалось завладеть его вниманием.
- Где?
- Идем со мной.
Габриэль последовал за Давой через толпу к большому белому шатру.
- Он там. Оценивает кексы, - ухмыльнулась Дава.
- Он тебя не видел?
- Нет.
Габриэль направился ко входу, но путь ему преградила приземистая женщина в костюме летучей мыши.
- Пока жюри не примет решение, вход запрещен, - рявкнула она. Ее меховые ушки хлопали на ветру.
- Но я уверена, что вы хотели бы впустить нас, - сказала Дава.
- После начала судейства жюри нельзя беспокоить и отвлекать от принятия решения, - пухленькая летучая мышь скрестила руки на груди.
Габриэль едва сдержал смешок. С женщинами у Давы всегда получалось хуже.
Он мог бы подхватить ее инициативу и использовать своего раба, но его забавляло наблюдать за раздраженной Давой. А еще больше его забавляла мысль о Тернере – жюри на конкурсе кексов. Улыбка исчезла с лица Габриэля, когда он увидел, как из шатра выходит Мэтти.
- Как ей удалось туда войти? – рявкнула Дава.
- Кому? – удивилась летучая мышь.
Мэтти улыбнулась ему, и Габриэль тут же отвернулся от шатра и пошел за ней, словно мотылек, летящий на свет свечи. Ее личный раб. Восхитительно.
- Опять ты? – удивилась Мэтти, когда они дошли до «Поезда-призрака».
На ее лице играла легкая улыбка, и Габриэль расслабился.
- Ты мне нужна, чтобы отделаться от рыбы-прилипалы, - объяснил он.
Она рассмеялась.
- Хочешь прокатиться? – спросил он.
Это сооружение выглядело куда более солидным, чем предыдущий кошмар. Цепочка открытых повозок на рельсах, ведущих в темный туннель. Оттуда, без сомнений, должна выпрыгнуть парочка ужасных монстров, вот только Мэтти не может знать, что один такой стоит сейчас рядом с ней. Он улыбнулся.
- Хочу.
Они забрались в пустую повозку в самом конце и стали ждать, когда наступит их очередь ехать вперед.
- Что там в шатре? – поинтересовался Габриэль.
- Тернер оценивает целую гору кексов.
В голове у Габриэля завихрились вопросы, но он задал только один.
- Ты знаешь Тернера?
Повозка заскользила вперед. Мэтти повернулась и взглянула на него:
- Да, а ты?
Наверное, она живет в Милфорде. Может быть, работает в доме. Габриэль гадал, почему ему так отчаянно хочется, чтобы все только этим и ограничилось.
- Мы старые друзья, - ответил он. – А ты откуда его знаешь?
- Я здесь живу.
- В Милфорд Холле?
Вместо ответа она громко взвизгнула – они въехали в туннель, и в лицо ударила волна холодного воздуха.
- Ты живешь с Тернером? – опять спросил он.
- Да.
Справа открылась дверь, и оттуда выскочило привидение. Мэтти опять завизжала. Габриэль вздохнул.
Это не означает, что он ее не получит, но она может больше пригодиться ему в другом деле. Тут она схватила его за руку, и от неожиданности он подскочил, ударившись промежностью.
- Извини, - прошептала она.
Она заметила его напрягшийся член? А разве могла не заметить? Эта поездка была нарастающей чередой сюрпризов, которые затрагивали все чувства: внезапные появления монстров, громкие удары и крики, волны горячего и холодного воздуха. Габриэль сидел неподвижно, точно каменная статуя, пока что-то не ударило его под колени так сильно, что он, подавшись вперед, налетел на планку безопасности. Мэтти, тоже подскочив, посмотрела на него и рассмеялась. Они повернули за угол.
- Ты любишь, когда тебе страшно? – спросил он.
- Вроде того.
Габриэль улыбнулся.
- Хорошо.

________________________
(1) Эрратические валуны, или ледниковая эрратика (от лат. erraticus — блуждающий) — общее название валунов, глыб, главным образом массивно-кристаллических горных пород, отличающихся по петрографическому составу от подстилающего субстрата. Эрратические валуны переносились ледником или плавучим льдом, оторвавшимся от ледника (айсбергом), на значительные расстояния от коренных выходов материнских пород.
(2) Кислица — род однолетних, чаще многолетних трав, иногда полукустарников семейства Кисличные. Травянистое растение с белыми цветками, в листьях которого содержится щавелевая кислота